Поздняя осень хмурилась и лила слёзы. Наверное, ей было очень жаль своих роскошных, шитых золотом и пурпуром одежд, остатки которых безжалостно срывал с неё студёный ветер. Под ногами хлюпало и чавкало. Барабанная дробь дождя сливалась в монотонный гул, дополнялась шелестом шин и завыванием ветра.
Пересечь дорогу, и не угодить при этом под грязевой душ из-под колёс было не так-то просто. Прежде Вику ужасно раздражала ноябрьская непогода. Но теперь девушка просто не замечала такие мелочи жизни, как сырость и грязь. Её мысли были далеки от обыденности, чувства направлены внутрь себя.
Не обращая внимания на мимолётно-жёлтый сигнал светофора, Вика ступила на «зебру». Старенький «Форд» сердито загудел, резко остановившись прямо перед ней. Наверное, «Форд» хотел проскочить на «жёлтый», да Вика помешала. Она непринуждённо приблизилась к дверце водителя и постучала в стекло. Окошко приоткрылось, и пока водитель открывал рот, Вика обиженно спросила:
- Вы почему так со мной разговариваете? Вы что на меня кричите!
Это был удар ниже пояса. Водитель потерял дар речи прежде, чем успел заговорить. Но тут зажёгся его свет, и автомобиль рванул вперёд, подальше от этой сумасшедшей дамочки. А Вика, как ни в чём не бывало, пошла дальше.
Девушка силилась понять, что с ней происходит. Вот уже больше недели задумчивая мечтательность стала неизменной спутницей, зато пропали сон и аппетит. Второму пункту можно даже порадоваться - давно пора сбросить пару килограммов. Ну, да речь не о том. Смятению, охватившему Вику, была конкретная причина. Причина эта, по имени Егор, появилась у неё на работе около месяца назад и вызывала сложные чувства. Слишком яркая внешность, а значит, наверняка, избалован женским вниманием. Да и моложе Вики лет на десять. Она никогда не верила в любовь между людьми с большой разницей в возрасте. Как можно любить дряблые мужские мышцы или целлюлитные женские ноги и талию, свисающую через пояс? Вика была уверена, что более молодым партнёром в такой паре движет исключительно корысть. А теперь вот сама попалась на эту удочку. Причём, даже не заметила, как. Вот это «как» Вика и пыталась определить, мучительно анализируя происходящее.
Итак, с чего всё началось? Некоторое время она вообще не смотрела на Егора как на мужчину. Вика принципиально, ещё с юности, решила, что: а) никогда не будет встречаться с женатыми; б) никогда не заведёт никаких служебных романов. На работе нет мужчин и женщин, а есть только сослуживцы, коллеги.
Первый принцип она уже нарушила однажды, о чём потом долго жалела. А теперь, вот, получается, второй под угрозой.
Егора приняли главным бухгалтером, то есть непосредственным начальником Вики, вместо ушедшего на пенсию Романа Никодимыча. Вздорный был старичок, гневливый. Но отходчивый. Вика уже привыкла к его ворчанию и вечному недовольству всем и всеми. Почему же к новому начальнику привыкнуть не получается?
Их небольшая строительная фирма размещалась в двухэтажном особнячке на окраине города. Бухгалтерия, состоящая всего из двух человек, занимала две смежные комнаты на втором этаже. С приходом Егора дверь в его кабинет стала тщательно закрываться. Нет, не на ключ. Вика закрывалась от разговоров, доносившихся до неё из кабинета начальника.
Егор оказался страшным матерщинником. Вика на мгновение впала в ступор, когда впервые услышала, как он говорит. Позже она заметила, что если не придираться к форме, то содержание его речи очень даже интересно. Он был самобытен во всём: в манере одеваться, в речи, в отношениях с окружающими. Вьющиеся темные длинные волосы, схваченные на затылке в хвост, драные джинсы, по последнему писку моды, «берцы» и «косуха», из-под которой выпускался огромный чёрный капюшон толстовки – вот в общих чертах портрет нового главного бухгалтера. В их организации не было дрэсс-кода и Егора нисколько не смущало то обстоятельство, что он, являясь правой рукой директора, выглядит как лидер неформальной молодёжной организации. Женщина-директор, бывшая одноклассница Егора, была просто счастлива, что смогла заполучить такого ценного специалиста. Егор закончил МГУ и почему вернулся в родной город и осел в их небольшой конторе, оставалось только догадываться.
Безусловно, экстравагантная внешность цепляет внимание. Но не настолько же! Может то, что он первый обратил на неё внимание? Или ей это только показалось? Однажды в столовой девушка поймала на себе задумчиво-пристальный взгляд начальника. Егор кивнул Вике, но продолжал смотреть в упор, удерживая тем самым её внимание.
Загипнотизированная его широко открытыми голубыми глазами, Вика с большим усилием смогла отвести свой взгляд. Но её внимание к себе Егор тогда привлёк. С тех пор Вика натыкалась на этот взгляд, как на острый угол стола. А может быть, только казалось, что Егор смотрит на неё по-особому? Вика знала, как часто девушки выдают желаемое за действительное и не доверяла играм воображения.
Она рассекала лужи, уворачивалась от спешащих навстречу прохожих и ломала голову, пытаясь определить, где реальность, а где фантазия. И вдруг, под жалобы и плач осени Вика ясно поняла, что влюблена в Егора по уши! А он?
Девушка даже остановилась под впечатлением этого открытия и от головокружительной неопределённости своего положения. Почти сразу же её толкнули сзади в правое плечо:
- Чё встала-то посередь дороги, корова?
Вика не сразу поняла, что это обращено к ней. А когда дошло, хам уже скрылся впереди за мерцающей завесой дождя.
- Сам козёл! - прошептала севшим от злости голосом Вика. Это «корова» резко снизило её самооценку и повысило уровень сомнений. Выступившие слезинки смешались с дождевыми каплями. Вика не сразу заметила, что капюшон съехал с головы от толчка не успевшего вовремя славировать грубияна. Вернув капюшон на место, девушка почти бегом направилась домой.
Вика никогда не была замужем. Ей было уже тридцать шесть. Надежда на большую и
светлую любовь, на счастливый брак ещё теплилась в сердце, но с каждым годом становилась всё призрачнее. В жизни девушки было несколько бурных, непродолжительных романов и один раз продолжительные, вялотекущие отношения с женатым мужчиной, который ей честно ничего не обещал, но и не отпускал от себя. Наконец Вике самой стало тошно от своей краденой любви, и она ушла от этого эгоиста, громко хлопнув на прощание дверью.
С тех пор прошло около двух лет. Жизнь становилась всё скучнее, и только работа вносила кое-какие эмоциональные колебания в её душу. Круг общения сузился до размера точки по имени Вика. Девушка почти смирилась с одиночеством и не понимала, что же теперь делать со своими чувствами и как к ним относиться — радоваться или гнать от себя, как наваждение.
Войдя в квартиру, грязная и мокрая с головы до ног, Вика быстренько сбросила тяжёлый плащ и выскользнула из разбухших от сырости сапог. Потом зашла в ванную комнату, не спеша разделась и встала под прирученный водопад. Подставляя себя со всех сторон под упругие струи, она отвлеклась от будоражащих мыслей и погрузилась в сладостное состояние покоя и безмятежности. Как обычно, долго не хотелось освобождаться из тёплых водных объятий.
Кутаясь после душа в мягкий халат, Вика задумчиво остановилась перед зеркалом. Девушка решительно не нравилась себе. Три месяца назад что-то дёрнуло её сделать химическую завивку. В юности Вика уже проделывала это со своими пышными каштановыми волосами и осталась довольна. Теперь же всё было не так. И причёска получилась вроде удачная, но не её. Случайно сталкиваясь со своим отражением, Вика не узнавала себя. Будто на неё смотрел другой человек. И становилось жутковато. Казалось, что надежды на счастье больше нет. Ведь, если не нравишься себе, то тем более не понравишься ЕМУ. И, значит, жизнь становится безнадежной и бессмысленной. Тряхнув мокрыми кудрями, Вика скорчила отражению недовольную рожицу и вышла из ванной.
Как незаметно ускользает короткий сумрачный ноябрьский день. Утром, под набат будильника с трудом выбираешься из вязкой трясины сна. Потом вдруг находишь себя на рабочем месте. То, что происходит между этими двумя ощущениями в автоматическом режиме, память не фиксирует. Этот отрезок жизни незаметно проваливается в рутину повседневности. И, не успев придти с работы, уже опять в сумраке, опять в полудрёме и лени. А жизнь где? Где страсти, приключения, трепет души, напружиненность тела? Где всё это?
Вика приготовила лёгкий ужин и включила телевизор, чтобы перед сном как-то развлечься. По всем каналам шли слезоточивые сериалы, уже по сто раз виденные детективы или новомодные ток-шоу. Такое впечатление, что жанр художественного фильма исчез. Пощёлкав кнопками пульта, девушка выключила телевизор. Деть себя было решительно некуда. Что ж, значит спать.
Она улеглась в широкую, а оттого ещё более одинокую постель и долго ворочалась с боку на бок с открытыми глазами. Уличный фонарь светил прямо в комнату. Летом любопытный фонарный глаз заслоняла листва растущего под окном ясеня. Но сейчас порывы северного ветра яростно трепали голые ветви, и по потолку в причудливом танце кружили их беспокойные тени. Вике показалось, что этот ветер сквозь оконную прозрачность добрался и до неё. Девушка замёрзла, свернулась калачиком и накрылась одеялом с головой. Было до слёз жалко себя. Ну почему, почему её красота, нежность и бескрайний океан нерастраченной любви никому не нужны? Скоро жизнь окончательно утечёт сквозь крупное сито одиноких дней и ночей. Все её душевные и телесные богатства так и останутся невостребованными, и никто никогда не будет ею осчастливлен!
Перед самым новым годом Вика сходила в парикмахерскую и состригла, наконец, свои фальшивые кудри. Удивительно, какую важную роль в жизни женщины играют мелочи. Казалось бы, такой пустяк — причёска, но короткие волосы Вике, безусловно, шли больше. Она будто помолодела и снова стала нравиться себе. На лицо вернулась улыбка, глаза засияли как прежде, в движениях опять появилась легкость и уверенность. Отношения с Егором были идеальными. В плане работы. Они прекрасно понимали друг друга. Если он находил у неё ошибки, то был корректен и вежлив. Все её просьбы выполнял незамедлительно. Вика, как ей казалось, ни одним движением ресниц не выдавала своего смятения вот уже на протяжении двух месяцев.
Приближался главный всенародный праздник года. Люди сновали по магазинам и по рынкам, закупали продукты, ёлочные украшения и сами ёлки. Люди украшали себя и свои жилища. Все люди, кроме бухгалтеров. Потому что, именно в это время у данной категории граждан происходит самый ответственный период в работе. Последние в году платежи, взаиморасчёты, возврат долгов, как своих, так и чужих, подготовка к отчётам, сами отчёты и многое-многое другое.
Во всей этой деловой и предпраздничной суматохе терзания Вики несколько поутихли. Тем более, что большую часть времени Егор был рядом, и от этого её силы будто удваивались. Они вместе задерживались допоздна на работе, сверяя и выверяя, подгоняя и подправляя показатели, цифры и проценты. Домой девушка приходила усталая, но счастливая оттого, что большую часть суток проводила с любимым.
В предпоследний рабочий день, вернее вечер, когда в офисе, кроме них двоих никого уже не осталось. Егор возился в своём кабинете, а Вика перед уходом приводила в порядок бумаги. Они очень устали, но всё успели. Пора было разбредаться по домам. Егор, погасив свет, вышел из своего кабинета, пересёк комнату Вики и тоже выключил освещение. А дальше она почувствовала у себя на плечах его руки. Дыхание на мгновение остановилось, сердце замерло, а потом…
Потом он целовал её шею, плечи, руки, снова плечи, шею, лицо. Нашёл губами её губы.
Разум отключился.
Когда Вика пришла в себя, её первой мыслью было: «Что же теперь будет?» Да, она была влюблена в Егора, но никогда не позволяла себе даже в мыслях зайти так далеко, как это произошло на самом деле. Вика сидела на столе, положив голову на плечо Егора и боясь пошевелиться. Он крепко прижимал девушку к себе, и Вика чувствовала в своей груди стук его сердца.
- Егор Леонидович, мне что, теперь увольняться? – прошептала Вика и её горячая слеза обожгла его обнажённое плечо. Егор вздрогнул и немного отстранился.
- Не понял. Зачем?
- Ну, как же! Как мы теперь будем вместе работать?
- Я тебя обидел? Я был слишком груб?
- Нет, наоборот! Всё было как во сне!
- Тем более не понимаю!
- Теперь ты будешь относиться ко мне, как...
- Зачем ты оскорбляешь меня?
- Ой, я не хотела!
- Викусь, ну что ты, как маленькая! - Он погладил её по голове. - Увольняться, увольняться! Что, других вариантов не предполагается?
- Ты что, Егор, на мне теперь женишься?
Егор рассмеялся и начал одеваться. Потом помог одеться Вике. Они, осторожно, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, прокрались мимо дремлющего охранника и сели в машину Егора. За всё это время оба не проронили ни слова. Некоторое время ехали молча. Вика смотрела, как яркий свет фар легко разрезает густую темноту пустой дороги. Егор изредка посматривал на неё и улыбался.
- Ну, что ты всё смеёшься надо мной! – не выдержала Вика. - А я, между прочим, серьёзно! Если для тебя это было, - голос её дрогнул. Вика старательно подбирала подходящее слово, - была минутная прихоть, то я…
- Вика, милая, какая ты смешная! Я думал о тебе с самой первой встречи! Вот, как увидел тебя, так и всё!
- Я же старше! – слабо возразила Вика.
- Ты очень красивая. И умная. Но, дура!
Вика облегчённо разрыдалась и уткнулась горячим мокрым лицом в холодную кожу рукава его куртки.
- Я же вижу, Викусь, что ты мечешься, как мотылёк возле лампы, - Егор обнял её одной рукой, прижал к себе, - если мы оба хотим одного и того же, чего же мучиться! Мы оба взрослые, одинокие люди. Что тебя смущает?
- Но, служебный роман, это же пошло! Взгляды, шушуканье за спиной!
- Все-таки ты, Викусь, какая-то несовременная!
- Я нормальная. Просто нормы у меня и у современности разные!
- Ну-ка, ну-ка, как интересно!
- Вот ты смеёшься, а зря. - Вика выскользнула из-под руки Егора и села прямо. - Понимаешь, я воспитана на таких ценностях как - не убей, не укради, не прелюбодействуй, не сотвори себе кумира и так далее. И эти ценности для меня – моя норма. Конечно, во все времена есть всякие люди, и, во все времена то, о чём я говорю, для кого-то – пустые слова. К сожалению, сейчас таких людей становится всё больше. Сейчас норма – благополучие любой ценой. И с этой точки зрения я, действительно, не современная.
- Да, ладно-ладно, чего раскипятилась-то! Ты мне именно такая и нравишься!
- Знаешь, Егор, а мне бы хотелось понять, какой ты.
- Зачем? Если не такой как ты, любить меня не захочешь?
- Глупый. Разве любовь спрашивает, чего мы хотим, а чего не хотим. Она или есть или её нет. Просто мне интересно знать, воткнёшь ты мне нож в спину или…
- Или не нож и не в спину, - Егор расхохотался.
Вика тоже рассмеялась:
- Да, этот вариант, конечно предпочтительней!
Она коснулась губами его щёки, отстранилась и села удобнее.
- И всё же, я хочу, чтобы ты понял. Если ты не против, я расскажу тебе одну притчу.
- Я весь внимание!
- Я точно не помню содержание. Но, суть в том, что в пустыне, в одном оазисе, раскинулся кишлак. Люди там жили беззаботно и беспечно. Но, однажды мимо проходил странник. Прохожий открыл местному мудрецу, что скоро в этот кишлак придёт беда. Что колодец у них пересохнет, начнутся болезни и голод. А потом колодец вновь наполнится, но вода будет отравлена, и все сойдут с ума. Странник посоветовал мудрецу предупредить соседей и запастись хорошей чистой водой, а сам ушёл. Мудрец собрал совет старейшин и передал пророчество странника. Старейшины посовещались и решили, что нечего поднимать панику, что странник мог и ошибиться. Лишь сам мудрец набрал для себя чистой воды, но никто больше не стал этого делать. Прошло некоторое время и случилось то, что предсказывал странник. Колодец высох, и люди начали болеть и умирать. Потом колодец наполнился водой, но все, кто пили эту воду, сходили с ума. Только упрямый мудрец пил запасённую им чистую воду. И вот, всё население кишлака лишилось разума. Лишь старый мудрец выделялся из толпы. Тогда весь народ стал считать его сумасшедшим. Ведь он один был не как все. И мудрец вылил свою воду и стал пить из общего колодца.
- И что?
- Всё.
- Зачем ты мне это рассказала?
- Затем, чтоб ты знал – я никогда, никогда не вылью свою воду, хоть весь мир сойди с ума! А сейчас именно это и происходит. Мир сходит с ума.
- Тебя запрячут в психушку!
- Егор, я серьёзно! Я сохраню, и буду пить чистую воду. А ты?
- Откуда я знаю!
Машина остановилась. Они подъехали к дому Вики.
Егор и Вика честно пытались жить вместе. Егор перебрался к Вике, потому что она жила одна в своей однокомнатной небольшой квартирке, а он - в двухкомнатной, но с родителями. Поначалу всё было хорошо. В глазах друг друга они видели только своё отражение. Всё, что не касалось их любви, служило для неё фоном. Но долго так продолжаться не могло. Вика по натуре была человеком, мягко говоря, не очень собранным. Везде, где она находилась в данный момент, сам собой начинал образовываться некоторый беспорядок. Если Вика задерживалась на этом месте, беспорядок становился затяжным. Хотя для неё это и был порядок. Вика, как правило, знала, где и что у неё находится. Егор же в этом отношении, был её полной противоположностью. У него всё должно было лежать в строго определённых местах и в строго определённом порядке. Егора раздражала царившая вокруг Вики неразбериха. А делать замечания, находясь на её территории, Егор не решался. Пытаясь наводить свой порядок, он вторгался в её хаос, и Вика переставала ориентироваться в своём пространстве.
Кроме того, у него оказалось множество друзей с самыми разными интересами. Однажды Егор поделился с Викой что коллекционирует... людей! Да-да, людей! Вернее, персонажи. И кого только не было в его коллекции! Ну, художники, музыканты - это ещё понятно. Егор и сам был понемногу и художником и музыкантом. Байкеры — тоже понятно, какой же русский не любит быстрой езды, классика! Но - мошенники, бандиты, пьяницы, разорившиеся бизнесмены! Вика боялась многих его знакомых. И Егору приходилось общаться с ними без неё. А когда Вика не знала, где находится любимый, то начинала жутко ревновать. Конечно, до скандалов не доходило, но взаимное напряжение нарастало.
Хуже всего, или почти хуже всего, было то, что они вместе работали. Сослуживцы уже устали шушукаться за спиной по поводу их сближения, и разбежаться теперь было просто смертельным номером. А, расставшись, видеть Егора каждый день и делать вид, что всё нормальненько, тоже было смерти подобно.
К международному дню розыгрышей и смеха Вика приготовила для Егора шутку. Шутка, правда, была не смешная. Скорее, это был безумный поступок, но вполне в её духе. Девушка случайно прочла в газете о наборе специалистов на новый международный объект и мгновенно приняла решение. Егор в то время как раз собирался в двухнедельную командировку. Проводив его, Вика прошла медкомиссию, заключила контракт на три года, заранее купила билет. Озабоченная какими-то личными проблемами директорша не глядя подписала заявление об увольнении.
И первого апреля Вика уехала на Дальний восток строить нефтепровод «Россия-Китай». С собой она взяла только самые необходимые вещи, уместившиеся в одну дорожную сумку.
Вернувшись из командировки, Егор нашёл на столе записку. «Прости, любимый, я не придумала ничего лучшего, как исчезнуть из нашей совместности, из твоего пространства и из этого города. Я не смогла бы жить недалеко от тебя, и не приползти к тебе на другой же день, после того, как мы расстанемся. А мы наверняка расстанемся, потому что мы слишком похожи там, где надо быть разными, и слишком разные там, где нужно быть похожими. Моя гордость не позволит ползать в ногах, даже у тебя. Ты самое лучшее, что было в моей жизни, и я попробую понять, смогу ли я выжить теперь без тебя. Я уезжаю в тайгу, подальше от своих привычек и несбыточных желаний. Прощай. Целую. Твоя Вика».
Она не оставила ни адреса, ни телефонного номера. Никакой информации, по которой беглянку можно было бы найти. Егор потеряно ходил по Викиной квартире, где остались её вещи, запахи и весь обычный бардак, который вдруг сразу стал дорогим и милым. Сразу стали близкими её допотопные принципы и понятны её детские страхи.
Егор, конечно, был влюблён в Вику, но никак не предполагал, что настолько. Он сам не понимал, чем так пленила его эта хрупкая миниатюрная женщина с внешностью и повадками подростка. С уходом Вики из жизни Егора исчезла радость. С утра он заставлял себя ходить на работу, а вечерами сидел один в пустой Викиной квартире и напивался до бесчувствия. Сначала проклиная её за глупый поступок. Потом просто бездумно тоскуя. Потом оправдывая и прощая — лишь бы вернулась.
Друг Егора, спивающийся психотерапевт Викентий, за кружкой халявного пива провёл душеспасительную беседу.
- Как она могла! – не уставал спрашивать хмельной Егор пьяного Викентия. - Нужно же было обсудить всё, вместе принять решение.
- Если бы вы вместе приняли это решение, то расстались бы навсегда! – убедительно изрёк Викентий, - это я тебе как профессионал говорю!
- Почему? – не понял Егор.
- Потому что любящая женщина, говоря «нет», тем самым говорит «будь настойчивее, уговаривай, убеди меня, что любишь»! А если мужчина соглашается с её «нет», он признаётся, таким образом, в своём равнодушии.
- Не понял!
- Гош, если бы ты согласился, что вам надо расстаться, она бы восприняла это как оскорбление. Тем более что, как я понял, она у тебя склонна к подобным выводам.
- И что мне делать?
- Забудь её!
- Не могу. Во-первых, без неё не могу. Во-вторых, это проигрыш. Нет, ни за что не отступлюсь! – завёлся Егор.
- А ты уверен, что она тебе так уж нужна? Она, ведь, кажется, старше? Тебе сколько лет?
- Двадцать девять.
- А ей?
- Тридцать шесть.
- Ну и зачем тебе эта бабушка?
- Не называй её так! Ты её видел?
- Видел. Баба, конечно, шикарная. Красивая.
- А ещё умная, честная и добрая!
- Ты и вправду так втюрился?
- Кажется, да!
- Тогда вот что я тебе скажу, друг! – язык у Викентия заплетался, но голова работала безотказно. - Первое - найди её. Не мне тебя учить, как! Второе - порази её! Чем хочешь — ты у нас большой затейник по части всяких выдумок! И - третье. Знаешь, она у тебя способна на подвиг! Если баба, любя, из гордости, бросила всё – комфортное житьё, не пыльную работу, и уехала от тебя в Сибирь, то, я думаю, если понадобится, она и за тобой пойдёт хоть на край света! Таких мало. Я тебе завидую!
Викентий, вытерев мокрые губы грязным рукавом, свалился на кушетку, где сидел и тут же захрапел.
На новом месте Вика прижилась легко. Её временно поселили в частный дом к местной жительнице. Квартиры в строящемся посёлке должны были сдать только к осени. Коллектив оказался небольшой, люди доброжелательные, по большей части мужчины. Оно и понятно. Какая же нормальная женщина поедет к чёрту на рога без крайней необходимости!
Поначалу от мыслей о Егоре Вика пыталась отгородиться работой, которой было просто невпроворот. Девушка рискнула устроиться главным бухгалтером, хотя никогда раньше не работала на такой ответственной должности. Пришлось взяться за учебники и много общаться в Интернете, задавая вопросы своим далёким матёрым коллегам. Было трудно, но Вика справлялась. Однако работа отвлекала от любви, но ни в коем случае не замещала её. И как только выдавалась малейшая пауза в делах, перед глазами сразу же вставал Егор. Его лицо, улыбка, взгляд. Вика ощущала его ласковые руки, чувствовала запах его кожи, в ушах звучал его мягкий голос с чуть заметной картавинкой. Собранность Егора, которая прежде казалась занудством, стала умилять и вызывать особую нежность. Вика, чтобы угодить ему, пусть даже такому далёкому сейчас, наводила в своей комнатке идеальный порядок. Она раскладывала по полкам немногочисленные свои вещи и аккуратно выдавливала зубную пасту из тюбика, стараясь, чтобы тюбик этот не скручивался в спираль.
А ещё Вика боялась. Боялась, что молодой и красивый Егор, сразу же, как только она уехала, завел подружку себе под стать, такую же молодую и авантюрную. Ревность рисовала яркие картинки разгульной жизни Егора, и Вика до сердечной боли начинала ненавидеть эту предполагаемую подружку. Ещё Вика боялась, что Егор вздохнул с облегчением, когда она уехала. Вика вообще боялась быть любимому обузой. Несмотря на все уверения Егора, что она лучше всех, девушку напрягала семилетняя разница в возрасте.
Хозяйка дома Аялга определила Вике небольшую комнатку и окружила материнской заботой. Аялга носила традиционно тувинскую одежду, говорила по-русски с сильным акцентом и молилась каким-то своим духам. Пожилая невысокая женщина с чуть раскосыми глазами с самого начала посматривала на постоялицу с непонятной многозначительностью.
- Не грусти! - видя терзания Вики говорила Аялга. - Я духов спрашивала! Сказали — всё у тебя хорошо будет!
Аялга ставила по вечерам перед квартиранткой тарелку с дымящимся мясным супом. Вика благодарно кивала, вымученно улыбалась. Аппетита не было, отказываться казалось неприличным. Аялга качала головой:
- Тебе кушать надо. Нельзя теперь такой худой быть!
Вика не понимала, о чём это она:
- Спасибо, Аялга. Не хочется что-то. Вы только не обижайтесь.
- Нет, Вийка, я не обижусь. Ты кушай, кушай.
- Не могу. Я пойду, поработаю, ладно?
Ноутбук сулил не только доступ к информации по работе. Компьютер дразнил возможностью связи по электронной почте, или просто посещением ЕГО странички в контакте. Там есть ЕГО фотографии. Нет! Вика не позволяла себе этого. Помечтав немного, она включала бухгалтерскую программу и работала, работала.
Вика так и осталась жить у Аялги. Аялга по-тувински означает мелодия. Когда Вика впервые услышала её пение, девушка была ошеломлена. Ей никогда не приходилось слышать национальное горловое пение тувинцев.
- Что это, Аялга? - только и смогла вымолвить она, когда пришла немного в себя. - Невероятно! Я чувствовала, будто моя душа летает в неведомых мирах!
- Так, так! - закивала Аялга. - Летает. Около с миром духов!А дальше нельзя. Дальше можно только шаман.
С начала лета Вика жила как во сне. Вокруг что-то происходило, но происходило само собой, без её участия. Если бы девушку спросили, что с ней было в течение последних нескольких месяцев, она бы не смогла ответить. Одно событие, неимоверно важное, изменило всё её мироощущение и помогло пережить разлуку с Егором.
Уезжая из дома, Вика даже не подозревала, что в её теле поселилась маленькая тайна. Томимая любовными муками, девушка просто забыла о некоторых особенностях женского организма. Беременность протекала настолько легко и незаметно, без токсикозов и перепадов настроения, что Вика обнаружила своё интересное положение, только когда на ней перестали застёгиваться любимые джинсы. Сопоставив сроки, она купила тест. Это был сюрприз, так сюрприз! Вот когда стали понятны намёки Аялги.
Когда Вика поняла, что беременна, возникли новые страхи.
- Аялга, у меня, кажется, будет ребёнок! - хозяйка была единственным человеком, кому Вика могла сказать это. Никому не сказать она не могла!
- Знаю, милай, знаю! - закивала Аялга с радостной улыбкой.
- Как вы догадались? - удивилась Вика. - Я сама только узнала!
Аялга рассмеялась:
- Тут даже духов не надо спрашивать! Я на своём веку столько беременный женщин повидал, что не ошибаюсь никогда!
- Что же мне делать, Аялга? Говорить отцу будущему о ребёнке или нет? А вдруг он откажется? Но, с другой стороны, он же имеет право знать! Господи! Голова идёт кругом!
- Как не сказать! Он что, плохой человек?
- Нет! Хороший! - лицо Вики осветилось мечтательной улыбкой. Она и сама не заметила, как рассказала Аялге о себе всё.
- Вот что я скажу тебе, Вийка! - Аялга слушала с большим вниманием, а потом сказала, положив обе ладошки на стол, как будто припечатывая ими свои слова. - Я, конешна, могу духов спросить. Но и так ясно — любовь у вас. Только вы сами не знаете, что с ней делать. Вот и развело вас, чтобы очистили чувства от гордости ненужной. Как скорлупа была гордость-то на вашей любви. А теперь вот семечко проклюнулось. Родится ребёночек, поедешь к мужу. А пока у меня живи. Не ходи в новый дом. Нету в нём души ещё!
- В том-то и дело, что не муж мне любимый мой. Я так боюсь потерять его!
- Э, милай! Муж или не муж не на бумажках записывается, а вот тут! - Аялга приложила руку к груди. - Раз говорю — муж, значит так и есть!
- А откуда вы знаете?
- Я, милай, шаман, мой мама был шаман, и её мама и дальше. Раз говорю, значит знаю!
- Вы шаман? - не поверила ушам Вика. - А как это всё? Расскажите, а?
- А чего рассказывать? Приходи ко мне на работу, сам всё увидишь! Только ты сам работаешь всё время!
После этого разговора страхи, сомнения и тоска отступили. Вика вся отдалась ожиданию материнства. На работе ей дали помощницу, исчезла необходимость засиживаться допоздна. Вечерами они с Аялгой сидели у печки, слушали завывание ветра в трубе, вязали крохотные носочки, рукавички и другие милые мелочи и рассказывали друг другу истории из жизни или сказки. Аялга знала много тувинских сказок. Про Солнце и Луну, про Ветер и Мороз, про Землю и Небо.
В конце ноября Вика родила дочку. Схватки начались в разгар рабочего дня. Вика не захотела уходить в декретный отпуск, до последнего оставаясь на работе. Прямо из офиса её увезла «скорая». А через четыре часа молодая мать прижимала к груди своё маленькое сопящее и чмокающее чудо.
Трудно сказать, как бы справилась Вика с новорожденной, если бы не Аялга. Ещё с порога взяв ребёнка на руки, хозяйка унесла малышку в жарко натопленную комнату. Допотопную деревянную колыбель Аялга заранее достала с чердака, долго отмывала и бормотала над ней, потрясая большим старым бубном.
Положив младенца в колыбель, шаманка некоторое время внимательно смотрела на спящего ребёнка. Потом начала тихонько шептать непонятные слова. Вика было напряглась, но незаметно для себя попала под влияние камлания Аялги и поплыла по течению её непонятной речи с порогами негромких вскриков и брызгами скороговора.
К Новому году Вика решила вернуться в родной город, в привычный климат, в комфортную обстановку.
- Простите, я никого не хотела подводить! - прощалась она с сотрудниками. - Так получилось. Когда проходила медкомиссию, ещё ничего не было, а когда приехала на место, всё уже случилось.
- Не волнуйтесь, Виктория Станиславовна! - успокоил её директор. - После вас новенькому будет легко войти в курс дела. Документация в порядке, отчётность и дела вы вели аккуратно. Растите дочку, набирайтесь сил на новые трудовые подвиги!
С Аялгой расставание было нелёгким. Они как-то незаметно прикипели друг к другу, сроднились.
- Ты, Вийка не бойся! Духи сказали — твой мужчина будет хороший ачай. То есть — папа. А я для тебя авай стала. Мамой значит. Ты хороший девочка. Глупый пока только. Но это пройдёт. В любой время ко мне приезжай. И дочку привози. Он у тебя тоже хороший девочка. Здоровый. Болеть не будет. На-ка вот, возьми. Это тебе. Повесь на шею и носи. Защитит от злых духов. А это — дочке наденешь, когда ей годик исполнится. У меня с ней через это связь будет. Маленькие детки, они как добрые духи — живут по своим законам. Ну ладно. Прощай.
Всё это сказала Аялга, стоя на пороге. После чего вручила Вике два амулета и ушла в дом. Вике показалось, что на глазах у шаманки выступили слёзы.
- До свидания, авай! Я обязательно приеду! И ты ко мне приезжай! - прошептала она, глотая ком в горле и села в машину.
Перелёт прошёл без происшествий. Таксист помог донести сумку до подъезда. Незнакомый парнишка — дальше, до лифта.
Открыв дверь, Вика не узнала свою квартиру. Шикарный евроремонт, новые окна, двери, мебель, какой-то сногсшибательный дизайн. Она испуганно присела на дорожную сумку, прижав к груди кокон со спящей дочкой.
«Что это, - забилась тревожная мысль. - Кто это? Мою квартиру заняли чужие люди? Но, ключ подошёл, замки на входной двери не поменяли!»
Немного успокоившись, Вика поднялась с сумки, положила ребёнка на диван и внимательно огляделась. На столе стоял включенный ноутбук и лежала пустая пачка от сигарет. Вика подошла и заглянула в экран. Заказ на электронный авиабилет. Завтрашняя дата. Интересно, в город, из которого она только что прилетела. На имя Трифонова Егора Леонидовича.
Вика опустилась на диван рядом с дочкой. До неё, наконец, дошёл смысл происходящего. Слёзы хлынули из глаз и она, закрыв лицо ладонями, разревелась так, как не плакала уже давно, чуть ли не с детства.
Щёлкнул замок. Хлопнула входная дверь. Вика услышала знакомые шаги, почувствовала запах парфюма Егора. Слух уловил слабый шлепок чего-то лёгкого об стол. «Сигареты» - мелькнула догадка. Потом сильные руки подняли её и сдавили так, что перехватило дыхание.