Город на Неве встретил меня дождем.
Я взяла такси и отправилась на Торжковскую, в общежитие электротехнического университета, где проживала моя дочь.
Ее комната находилась на самом верхнем этаже здания. Дотащив сумки до лифта, я нажала кнопку вызова с цыфрой 10. Лифт не отреагировал.
-Бесьполезня, - на ломаном русском сообщил мне, проходивший мимо, студент – индус, - три днями не работаль.
Взвалив на себя тяжеленные сумки, я отправилась пешком.
Минут через сорок, когда мое восхождение на Пик общежитского Коммунизма было закончено, я стояла уже с высунутым языком.
Меня встретила заспанная Катька и прямо с порога принялась воспитывать.
-Явилась, - возмущенным тоном произнесла она, - и где тебя только носит? Мы уже во Всесоюзный розыск собрались подавать.
Господи, подумала я, ведь я совсем забыла сообщить своим домашним, что задержусь в Москве.
Обнаружив, что к назначенному сроку, я не приехала в Питер, тщетно пытаясь дозвониться до меня по телефону, мужчины решили, что со мной что-то случилось.
-Ну, и что это у тебя на голове? - Продолжала наседать на меня моя дочь. – Ты себя в зеркало, когда в последний раз видела?
-Ну, все, дай мне придти в себя, - умоляла ее я.
Она тут же отправила домой СМС сообщение следующего содержания: «Пропажа нашлась, но лучше вам ее не видеть, умрете со смеху».
Когда, наконец, Катька отчалила в институт, я облегченно вздохнула. Не спеша, приняла душ, переложила банки с соленьями из сумок в холодильник и устроилась перед телевизором. В комнате было светло и уютно, и мне, вдруг вспомнилось, как два года назад, мы впервые переступили порог этой комнаты. Она была грязной и унылой. Нам пришлось не мало потрудиться, что бы привести ее в божеский вид. А мне изрядно побегать по этажам в поисках сантехников, электриков, штукатуров-маляров. Зато теперь, здесь вполне можно было жить. В комнате имелось все самое необходимое, телевизор, компьютер, холодильник. Воспоминания о том, как появился здесь этот холодильник, вызвали у меня улыбку. Помню, как во время своих долгих скитаний по общежитию в поисках сантехника, я обнаружила этот самый холодильник, одиноко стоящим, на лестничной площадке седьмого этажа. Проверив его на наличие тараканов, убедившись, что он ничей, я позвала на помощь чернокожих студентов, и мы с грохотом понесли его с седьмого этажа на десятый.
Надо было видеть выражение лица моей дочери, когда в комнату распахнулась дверь и следом за мной, в нее ввалились четыре негра с холодильником. После их ухода, Катька не преминула отпустить в мой адрес реплику:
-Ну, ты как всегда в своем репертуаре. Бедным неграм ни где покоя нет.
Не менее смешная история, только, с точностью до наоборот, произошла и с холодильником моего сына.
Как и полагается голодным студентам, большую часть времени он был пустой и наполнялся лишь во время моих визитов. Вот чего в нем всегда было в избытке, так это льда.
Но однажды во время очередного своего приезда я не обнаружила не только льда, но и самого холодильника. Так как хранить в нем все равно было нечего, обитатели комнаты отключили его от питания и использовали вместо обычного шкафа. Вскоре туда стали приходить погреться друзья студентов – тараканы. Чтобы избавиться от непрошенных гостей, будущие инженеры-физики вынесли холодильник в коридор, обработали его отравой и оставили на ночь. А утром ни тараканов, ни холодильника не было, видимо одурманенные паразиты, убегая, прихватили его с собой.
Внезапно мои воспоминания прервал стук в дверь.
Кто бы это мог быть, подумала я, может, Катька уже вернулась? Но, открыв дверь, я увидела на пороге молодого милиционера.
-Следователь, капитан милиции Убивайкин Егор Васильевич, - представился он.
Услышав фамилию следователя, я едва сдержала смех.
Однако оперативно работают, подумала я, решив, что это по мою душу.
-Вы здесь живете? – Спросил он.
-Да, то есть, нет, - испытывая некое волнение, ответила я.- Здесь живет моя дочь, а я приехала в гости.
-Предъявите документы, пожалуйста.
Я стала судорожно рыться в сумочке в поисках документов, и, достав свой паспорт, протянула его капитану.
-А, что собственно произошло?
-Разве вам ваша дочь ничего не рассказывала? - Подозрительно глядя, то на паспорт, то на меня, - спросил милиционер.
-Кстати, где она сейчас?
-Да объясните же, наконец, что случилось,- уже не на шутку начала волноваться я.
-Ничего, просто я хочу с ней побеседовать. Когда она придет?
-Не знаю, с трудом сдерживая свои эмоции, ответила я.
-Ну, хорошо, я зайду позже.- И, отдав честь, Убивайкин удалился.
Вскоре вернулась моя дочь и, едва она успела войти, как теперь уже я обрушилась на нее с расспросами.
-Рассказывай, что ты тут успела натворить?
-Ты о чем? – Недоумевала дочь, - ничего я не творила.
-Тогда почему тобой интересовался следователь? – Не отступала я.
-Какой еще следователь?
-Убивайкин,- серьезным тоном произнесла я.
-Фу, опять твои шуточки, - отмахнулась от меня Катька.
-Я и не думала шутить. Приходил следователь Убивайкин и интересовался тобой.
-А, это он, наверное, по поводу Зинки.
-Какой еще Зинки?
-Нашей соседки. Я не успела тебе рассказать, у нас тут неделю назад Зинка спрыгнула с балкона десятого этажа.
- Какой ужас,- произнесла я.
Зинка была из Томской области и жила в соседней комнате вместе с двумя другими студентками-третьекурсницами, приехавшими с Украины.
Украинские девчата, вырвавшись из-под опеки родителей, с первого курса пустились во все тяжкие.
Я сама несколько раз была свидетелем их бурных веселий.
Зинка же старалась не принимать участие в шумных застольях. Поэтому ее часто можно было видеть сидящей на балконе или в коридоре в ожидании окончания попойки. Но эти попойки нередко переваливали далеко за полночь или вовсе длились до утра.
Тогда моя дочь Катька, звала ее к себе ночевать.
Тихая, скромная Зинка долго терпела выходки своих соседок.
Когда же терпение заканчивалось, она ходила к коменданту, плакала и просила ее переселить. Комендант всякий раз обещал разобраться и навести порядок. И действительно, на какое-то время хохлушки урезонивались, но хватало их не надолго.
Если бы тогда на ее просьбы обратили внимание, этой страшной трагедии могло и не быть, думала я.
А началась она еще в июне, когда соседки решили отметить сдачу летней сессии в компании трех парней. Зинке они тоже предложили присоединиться, но она отказалась, собираясь в очередной раз провести вечер на балконе. Но, подвыпившая компания закрыла дверь на замок. В тот вечер Зинку изнасиловали и пригрозили, что убьют, если вздумает, кому ни будь жаловаться.
Зинка действительно никому ничего не сказала, она сдала сессию, и уехала на каникулы к себе в деревню. Через месяц, она поняла, что беременна, но сообщить об этом матери, строгой деревенской женщине, она побоялась. Зинка решила, что сделает аборт, как только вернется назад в Питер. Но прерывать беременность на тринадцатой недели врачи не согласились, и Зинка решилась на отчаянный шаг.
Я запомнила эту девушку, скромно сидящую на окне с книжкой в руках.
-Что читаем? - Спросила как-то ее я. И была поражена ответом.
-Капку, а еще я очень люблю Достоевского.
Чтобы читать произведения этих авторов, среднего ума маловато, думала я. Они требуют глубокого осмысления и, что бы полюбить их, надо сначала суметь понять.
-Вот послушайте, обратилась она ко мне:
-«Что есть жизнь? Это всего лишь длинная очередь за смертью, в которой мы все стоим». - Как точно подмечено, не правда ли?- Спросила она.
Я вышла на балкон, тот самый, на котором Зинка просиживала с книжкой в руках и с которого, она совершила свой последний прыжок в вечность.
«Что есть жизнь? Это всего лишь длинная очередь за смертью, в которой мы все стоим», прочитала я на окрашенной стене балкона, нацарапанную фразу. Возможно, это было последним, что она хотела сказать.
Всю ночь меня преследовали кошмары. То перед глазами вставал образ Зинки, то мерещилось лицо Валерии.
Нет, все хватит, завтрашний день обязательно посвечу экскурсии, думала я. Схожу в Эрмитаж, Исаакиевский Собор, в конце концов, просто погуляю по городу.
Я люблю бродить по Петербургу в любую погоду и любое время года. Мне нравятся его мосты и набережные, его скверы и маленькие садики. Дойдя до ближайшей станции метро, я проехала несколько остановок и, выйдя на Невском проспекте, не торопясь, направилась в сторону Исаакиевского собора. У собора стояла группа туристов, я незаметно примкнула к ней и внимательно стала слушать рассказ гида. На протяжении всей экскурсии меня не покидало странное ощущение. Мне казалось, что за мной все время кто-то следит. Я вдруг представила себя на месте героини романа Чейза «В погоне за привидением», когда ее, гуляющую по собору, ограбили мелкие воришки-карманники, вытащив из сумочки брошь с бриллиантами. И хотя бриллиантов у меня отродясь не было, я на всякий случай покрепче прижала к себе свою сумку. И только, когда экскурсия закончилась, и группа туристов, погрузившись в автобус, уехала, это ощущение стало проходить. Я тоже покинула собор и, не спеша, отправилась в сторону Дворцовой площади.
Время приближалось к обеду, и я решила перед посещением Эрмитажа заглянуть в летнее кафе и выпить чашечку кофе.
Несмотря на то, что осеннее небо хмурилось, и было пасмурно, погода для этого времени года, стояла довольно таки теплой.
Я заняла место за столиком и, наслаждаясь, горячим ароматным напитком, стала наблюдать за прохожими. Мое внимание привлек маленький ребенок, который канючил у женщины мороженое.
-Бабуль, ну купи.
-Нет, - строго ответила та, - ты уже съел сегодня целых три.
Я присмотрелась получше и узнала в ней свою бывшую одноклассницу Светку Стрельцову. Я знала, что после школы она уехала в Ленинград, вот только встречаться с ней мне с тех пор не приходилось ни разу.
Светка была первой красавицей в нашем классе, по которой тайно вздыхали все мальчишки. У нее была стройная фигура и длинная русая коса. Светка занималась спортом, и после школы поступила в Ленинградский институт физкультуры и спорта.
-Свет, - не решительно обратилась я к ней.
Женщина повернула голову в мою сторону, посмотрела и снова отвернулась.
Наверное, не узнала, подумала я. Да и не мудрено, с такой прической меня бы и мама родная не узнала, и решила подойти к ней сама.
-Светка, привет, не узнаешь? Это я, Люська Соколова (назвала я свою девичью фамилию).
-Боже, Люська, ни за что бы, ни узнала, - с неподдельной радостью произнесла Светка.
-Ты как здесь оказалась? – Спросила она.
-Приехала к дочери, - ответила я, устраиваясь за ее столик.
-А это вот мой внук Ванька, - с гордостью сообщила она, гладя по голове белобрысого мальчугана.
-Ну, рассказывай, как поживаешь, видишь кого из наших?
И не дождавшись моего ответа, продолжала:
-Я так рада тебя видеть, так хотелось бы поговорить подольше.
А давай завтра ко мне в гости в Пушкино?
Я знала, что Светка живет в двухкомнатной квартире с сыном, невесткой и этим самым внуком, которым она так гордилась.
-Может, лучше сходим, куда ни будь, - предложила я.
-Наверное, ты права, - согласилась Светка, - разве дома дадут поговорить и добавила, - а вот что, я знаю один отличный маленький итальянский ресторанчик, давай туда.
На том и порешили.
-Бабуля, я хочу писать, бабуля, поехали домой, - продолжал ныть Ванька.
-Вот видишь, разве с ним, что ни будь, возможно, сделать.
-Поехали, горе ты мое, - и, попрощавшись, они направились к станции метро.
Я тоже решила ехать в общежитие, отложив свою экскурсию в Эрмитаж на другой день.
***
Итальянский ресторанчик под называнием «Венеция» расположился на одном из суденышек на Васильевском острове. Мы со Светкой сели за столик в глубине зала, заказали себе бутылку вина, итальянскую лозанью и под песни Аль Бано и Тото Кутунью, отправились в мир воспоминаний.
Я слушала рассказ про Светкину жизнь, которая была похоже на жизни сотни людей нашего поколения и думала, ну почему так, разве же о такой жизни мечтали мы тогда.
Замуж Светка вышла еще, будучи студенткой института. По окончании, которого, они с мужем устроились работать тренерами в детскую спортивную юношескую школу; получили квартиру, где потом родился их единственный сын Кирилл. И все шло, в общем-то, хорошо, пока в стране не началась перестройка. В это время спорт стал никому не нужен; и спортсмены, и тренеры выживали, как могли. Многие ушли в криминал, а те, кто не нашел себя, попросту спились. Именно это произошло и со Светкиным мужем. Сначала он пропивал случайно заработанные деньги, потом стал пропивать и все из дома.
-Тогда я и решила с ним расстаться, - вздохнув, сказала Светка.
-А, что было с тобой? Тебе то, как удалось пережить все это? – Спросила я.
-А, что я. Сначала окончила курсы массажисток и устроилась в массажный салон, когда же стали появляться фитнес-клубы, перешла туда. Кстати на жизнь не жалуюсь, да и денег на хлеб с маслом хватает. Вот только замуж так больше и не вышла.
На прощанье мы обменялись со Светкой номерами телефонов, пообещав, друг другу звонить.
Десять дней моего пребывания в Питере пролетели быстро.
За это время к нам еще несколько раз наведывался следователь Убивайкин, благодаря стараниям, которого, на всю компанию, виновную в изнасиловании Зинки и, доведшую ее до самоубийства, были заведены уголовные дела. Хохлушек-веселушек выселили из общежития и отчислили из института. Вот только Зинке теперь уже было все равно.
Перед самым моим отъездом, мы с Катькой решили сходить на рынок за продуктами. Путь к рынку лежал через Лонское шоссе, которое состояло из двух проезжих частей, разделенных тротуаром. Перед каждой проезжей частью находился светофор. Пройдя одну из них, мы дождались, когда загорится зеленый, и ступили на пешеходный переход. В это время с места резко сорвался черный Мерседес и устремился прямо на нас. Катька вовремя успела дернуть меня за рукав, и мы оказались лежащими на тротуаре, а Мерседес на скорости пронесся на красный свет и, быстро удаляясь, превратился в точку.
-Козел, - закричала Катька, - чтоб тебе до конца жизни ежиками в туалет ходить.
Окружившая нас толпа засмеялась. Я тоже попыталась изобразить на своем лице улыбку, но вместо этого мой рот лишь перекособочило в левую сторону, а тело стало лихорадочно трясти, от только что пережитого, ужаса.
-Номер кто ни будь, запомнил?- Спросил из толпы мужской голос.
-Да этот, гад его грязью заляпал, - ответил молодой парень.
Номера машины я, конечно, не знала, а вот личность того, кто был за рулем, мне была знакома. Значит, решил избавиться от нежелательного свидетеля, подумала я, и вдруг не на шутку испугалась.
Значит, мои предположения оказались верны, продолжала размышлять я, Ирку действительно убила ее собственная дочь Лера.
Ну, конечно же, как же я раньше об этом не догадалось, осенило меня вдруг.
«Лера» - вот, что произнесла она перед смертью!
Лера, а вовсе не Вера, как думали, находившиеся рядом с ней, в последние минуты ее жизни, врачи.
И Генка, тоже погиб не случайно. Это она помогла ему отправиться на тот свет. Вот только одной ей это сделать вряд ли бы удалось. Наверняка кто-то помог. И этот кто-то был тот, кто потом убил и саму Валерию.
Если раньше я могла лишь догадываться, о том, кто это сделал, то теперь, после того, как этот кто-то попытался избавиться от меня, как от нежелательного свидетеля, я точно знала кто он.
И все-таки, кто он? Почему мне так знакомо его лицо?
Ну, где, где я могла видеть его раньше? Мучалась я.
Ну, давай, Люська, шевели мозгами, это в твоих же интересах.
И чем раньше ты вспомнишь, тем лучше для тебя, иначе он первым довершит задуманное, и тогда ты уж точно не узнаешь имени своего убийцы.
-Нет, надо поскорее бежать подальше от этих мегаполисов,- решительно сказала я сама себе.
***
На этот раз перед отъездом я не забыла позвонить домой.
-Ждем, - ответили мне.
На обратном пути в одном купе со мной ехали два лица «кавказской» национальности и молодой офицер. Всю дорогу мне не пришлось сомкнуть глаз. Во-первых, стоял страшный храп; во-вторых, не менее страшный запах, который исходил от ботинок, стоявших прямо перед моим носом.
Я встала, отодвинула ногой ботинки в другой угол купе, и стала пытаться заснуть, но не тут-то было. Вскоре я вновь почувствовала этот удушающий запах, открыла глаза и увидела на своей подушке носки попутчика с верхней полки. Видимо разувшись, он сунул их под свою, но в результате, они оказались у меня под носом. Я со злостью швырнула их куда подальше и отвернулась к стене.
Утром, озадаченный сосед, в полусогнутом положении долго искал свои вонючие носки по всему вагону. Я презрительно следила за происходящим и делала вид, что не имею к этому никакого отношения.
Поезд подъезжал к конечному пункту моего следования. Из окна движущегося вагона я успела увидеть на перроне, встречающую меня троицу: впереди, высунув язык и все время оглядываясь, бежала собака, следом за ней вдоль состава семенил мой муж, и завершал этот эскорт, неторопливо вышагивающий сын.
Увидев меня, они действительно долго смеялись.
-Сколько раз встречали, а вот чудо в перьях не приходилось ни разу,- издевались они.
И только пес радостно вилял хвостом, и все старался лизнуть меня в щеку.
Наконец-то я дома, думала я, лежа в своей постели.
Я уже почти заснула, когда раздался телефонный звонок, который заставил меня вздрогнуть. Я подняла трубку и услышала до боли знакомый Лилькин голос:
-Ну, что вернулась, лягушка-путешественница? - С сарказмом спросила она. - Пока ты там катаешься, тут такое творится, Агата Кристи просто отдыхает.
-Ну, о том, что Валерию Фролову убили, тебе уже конечно известно, – сказала она.
-Откуда? - Удивленным тоном ответила я.
-И ты не знаешь, кто ее убил?
-Нет, конечно, откуда же мне знать.
-Ты точно не знаешь?- Продолжала пытать меня Лилька, - или притворяешься?
-Послушай, не трави душу, говори уже?
-Ну, если ты и, правда, не знаешь, тогда скажу. Ее собственная бабка, - почему- то шепотом произнесла Лилька.
-Что за чушь, какая еще бабка?
-Ольга Степановна, Иркина мать, и ты ей в этом помогла.
-Ну, это уже не смешно, - сказала я ей.
-А я и не смеюсь, - ответила Лилька.
-Что за бред ты несешь, у тебя, что крыша поехала? – Не на шутку разозлилась я.
-Ты передавала Валерке банку с вареньем? - загадочным тоном спросила Лилька.
-Ну, передавала, и что?
-А то, что это варенье было отравленным.
-С чего ты это взяла?
-Ольга Степановна в своем предсмертном письме написала.
-Она, что, тоже скончалась? - От удивления воскликнула я.
-Да,- многозначительно произнесла Лилька и начала взахлеб рассказывать дальше.- Узнав о смерти Валерии, она отравилась.
-Послушай, ну зачем ей было травить собственную внучку? – Прервала ее я.
-Как зачем? Разве ты не знаешь, что это Валерка отправила своих родителей на тот свет? Об этом Ольга Степановна так и написала в своем письме.
-А, что еще было в том письме? Ты его читала?
-Я нет, а Мария Петровна читала, она нам обо всем и рассказала.
-Ты представляешь, оказывается, Валерка работала проституткой в ночном клубе, а ни какой не визажисткой, - сказала Лилька таким тоном, будто только, что открыла мне страшную военную тайну. - Узнав об этом, Ирка отказалась дать ей деньги, и тогда, чтобы их заполучить, Валерка решила избавиться от матери, а, получив еще и завещание, она за одно избавилась и от отца.
-Но откуда это стало известно Ольге Степановне? Задала я свой вопрос, обращенный ни то к себе, ни то к Лильке.
-О том, что между Иркой и Лерой произошел скандал, Ирка сама успела рассказать матери, а про все остальное я не знаю, сказала Лилька.
Значит, она обо всем догадалась, подумала я.
-Может быть, варенье и в самом деле было отравленным, только оно тут не причем, - в свою очередь открыла Лильке тайну я.
-Как не при чем? – Тогда от чего она умерла?
-Не знаю, - ответила я, - только когда я пришла, чтобы передать ей это варенье, Лерка была уже мертва.
Про таинственного же незнакомца в бейсболке я Лильке рассказывать не стала.
-Ну и дела! Выходит, что Ольга Степановна зря отравилась?
-Выходит так, - ответила я.
-Да, а ты знаешь, кому она оставила все свое состояние? – спросила Лилька.
Я ничего не знала про состояние, но на всякий случай поинтересовалась:
-И кому же?
-Детскому дому.
-Какому еще Детскому дому? – Переспросила я.
-Детскому дому, в котором она когда-то воспитывалась.
-Разве Ольга Степановна воспитывалась в Детском доме, не переставала удивляться я, узнавая от Лильки все новые сплетни.
И Лилька стала рассказывать мне историю нелегкой жизни Ольги Степановны.
Оказывается до семи лет, она воспитывалась в семье, и у нее были родители; мать Ольги Степановны работала швеей, отец слесарем на заводе. Пил отец почти каждый вечер, а напившись, начинал гонять жену и та, забрав ребенка, уходила ночевать к соседям. Но однажды она не успела убежать, и муж забил ее до смерти. Его посадили в тюрьму, где через два года он и умер. Так Ольга осталась круглой сиротой. Затаив злобу на отца, а за одно и на всех мужчин, она решила, что никогда не выйдет замуж.
Но шли годы. Ольга окончила школу, а потом и педагогический институт, как молодой специалист получила квартиру. Замуж она по-прежнему выходить боялась, а вот ребенка ей иметь хотелось.
Но достойный мужчина ей почему-то не попадался, пока однажды, в возрасте тридцати пяти лет, она не встретила Его. Он был французом и вместе с другими специалистами приехал устанавливать оборудование, на одном из предприятий города.
В рамках культурной программы, которые были так популярны в советские времена, у французов состоялась встреча с городской интеллигенцией. Ольга Степановна, преподававшая в школе французский язык, была приглашена на эту встречу. Там она и познакомилась со своим Даниэлем. Ольга Степановна, легко говорившая по-французски, быстро нашла с ним общий язык. Скромный Даниэль, с добрыми глазами и лучезарной улыбкой, понравился ей сразу. Но о том, что их знакомство может продолжиться за рамками этого вечера, Ольга Степановна не могла даже мечтать. Когда же Даниэль попросил ее показать ему город, она обрадовалась, и испугалось одновременно. У Даниэля к тому времени в Марселе была жена и двое взрослых сыновей. Но это ни имело для нее, ни какого значения. Они долго бродили по вечернему городу, пили чай в ее квартире. Ушел он от нее только утром. А через девять месяцев у Ольги родилась дочь.
Отчеством для дочери Ольга выбрала имя своего деда по матери Анатолия, а вот в графе отец в свидетельстве о рождении, у Ирки стоял прочерк.
Любопытные коллеги по работе и соседи по дому долго гадали, кто же отец ребенка. Не знала ответа на это вопрос и сама Ирина.
В детстве Ольга Степановна отвечала ей, что аист принес, а когда Ирка подросла, просто перестала спрашивать.
Может быть, эту тайну Ольга Степановна, так и унесла с собой в могилу, если бы не одно обстоятельство. Совсем недавно на ее имя пришла бумага, в которой сообщалось, что она стала наследницей имущества во Франции, доставшегося ей после смерти Даниэля Баруа.
Вот все это имущество она то и завещала детскому дому.
Ну, что же может это и правильно, размышляла я.
***
Октябрь подходил к концу, а вместе с ним подходило к концу и время моего отпуска.
Теперь я знала ответ на свой вопрос, я знала, даже больше того.
Мне было известно, кто убил Ирку и Генку, я даже видела того, кто убил Валерию, но мысль о том, что и он видел меня, не давала мне покоя.
Если он уже однажды попытался расправиться со мной, то наверняка захочет сделать это снова, и это приводило меня в состояние ужаса.