Доминика стояла посередине комнаты, освещаемой всего лишь парой масляных свечей. На каменных дворцовых стенах баловались игривые тени, порой превращавшиеся в немыслемых чудовищ, а порой просто замиравшие в каком-то диком беспокойстве.
Тяжелый падол темно-синего платья Доминики казался высеченным из камня. Она сама выглядела безумно красивой, великолепной куклой, живым изваянием среди этих холдных замковых стен. Не видя бы, что ее белая грудь, стянутая корсетом вздымается медленно и ровно, можно было бы подумать, что девушка не жива, а застыла в этой простой позе навечно.
Эдуард сидел в кресле напротив Доминики и уже несколько минут просто наслаждался ее красотой. Как же она была хороша! Точеная фигура идеальных песочных часов так и манила мужчину к себе. Длинная густая копна черных волос в легком беспокойстве разметалась по плечам и лифу великолепной девушки. Она смотрела прямо в душу Эдуарду своими огромными зелеными глазами, обрамленными густыми длинными ресницами. Ее маленькие пухлые губки застыли в легкой улыбке.
- Обычно таких, как ты, сжигают на кострах, - промолвил Эдуард, не отрывая взгляда от восхитительной девушки, дабы запомнить каждую ее черту, каждую деталь ее внешности, не пропустить ни малейшего нюанса.
- Да, принц, но я уверяю вас, в моем роду не было ведьм. А зеленые глаза - наследство от моих норвежских предков.
- Я бы ни за что не поверил тебе. Ты слишком сильно приковываешь к себе взгляд и мысли. Все до одной. Но я не верю в магию. Ты просто слишком красива.
- Спасибо, принц. - легко поклонилась Доминика.
О, ей совсем не обязательно кланяться, Эдуард бы просто не заметил этого. Ей можно было все. Вертеть мужчинами любого возраста и ранга? Легко. Но она слишком от них зависима, чтобы ошибитьсяхотя бы раз, который может стать для нее роковым.
Эдуард встал, приблизился к Доминике, обвил своей мужественной рукой ее тонкую талию. Он почувствовал тонкий запах лаванды, исходивший от ее тела и понял, что желает ее так, как не желал еще никогда и никого.
Доминика стояла спокойна и смотрела вникуда. Гуды Эдуарда коснулись ее нежной благоухающей шеи, а руки его стали нащупывать застежку ее бархатного платья. Руки Эдуарда скользили по ней,проникали в волосы. Он жадно целовал ее нежнейшую кожу, наслаждался этим, словно пьет живую целебную воду и не может напиться.
- Доминика! - вдруг вскричал он, - Ты хлодна, как лед! Делай же что-нибудь! Или я неприятен тебе?
Доминика опустила глаза, улыбнулась розовыми губками и одним движением сняла с себя тяжелый бархатный верх платья, оставшись в корсете и круживных шелковых панталонах.
Эдуард пошатнулся, сглотнул и вплотную подошел к Доминике.
- Эта ночь будет незабываема, миледи.