Глава девятая. Ситуация осложнилась.
Дверь павильона открылась без стука, и вошел милиционер. Лейтенант, отметил Степан. За спиной у него стоял на тротуаре еще один «страж порядка». И по тому, как постукивал второй резиновой палкой по ладони, Степан вспомнил эту пару. Это они «брали» Бориса несколько дней назад. У Степана неприятно заныла больная нога. Но, не подавая вида, он бодро спроси:
- Что угодно, дарагой? Ботинки износились?
- Лейтенант Иванов, - козырнул вошедший, - что у меня износилось, потом разберемся. А сейчас скажи, где тот мужик, что к тебе заходил?
Степан понял, что вот это представление с ленивым взмахом руки к козырьку, это самая вежливая часть в общении лейтенанта с ним. Что на большее рассчитывать не придется. И он чутьём понял, что чем короче получится у них разговор, тем ему, Степану, лучше.
- Какой - такой мужчин? – надо играть дурака, - их много мужчин мимо по тротуару ходят. Туда - сюда, туда - сюда…ходят. Иногда заходят…гы-гы…я им сапоги тачаю…гы-гы.
- Слышь, дядя, кончай туфту гнать…гы-гы. Мужик с бородой сейчас к тебе заходил? – с тротуара спросил второй страж.
«А, вот оно что…они на понт меня берут…ничего они не видели», - успокоился Степан.
- Никакой не заходил…с тротуара…не с бородой, ни без бородой.
- Серега поехали дальше, - пробурчал тот, что за дверью стоял, - от этого придурка ничего не добьешься. А этот Коперфилд дальше пошел, давай, может быть, догоним.
И дверь закрылась. О-о, подумал Степан, вот этого нам только не хватало. Этот вопрос надо будет закрывать. Что-то надо будет придумать. За дверью заурчал мотор, и прошуршали хорошо рифленые протекторы. «Ездят здесь всякие», - подумал Степан, - «кто знает, что у них на уме». Но то, что менты запомнили Бориса и сейчас искали его, настораживало. А сейчас, видимо, кто-то видел Бориса, и «настучал» им. Задело их, по-видимому, то, что он их тогда так «обвел вокруг пальца». Недаром они его Коперфилдом обозвали. Вот и «кликуха» Борису пристала, пришло в голову.
Что с этим делать, сразу в голову не приходило. Взялся за работу, так легче думается. Даже, как будто отвлекся. Дверь снова открылась. На этот раз на пороге стоял другой, тот, что вежливостью не страдал.
- Так что, дядя? Говоришь, никого не видел, ничего не слышал?
- Ребята, что вы ко мне пристали? Кого я должен видеть?
- А ты чего с закрытой дверью работаешь? – не слушая Степана, продолжал вошедший.
- А как я должен работать? – растерялся Степан, - вы собственно чего хотите? Что вам от меня надо? Это моя собственность, понятно? Вот, этот будка. Захочу, совсем закрою и уйду.
Степан потерял контроль над собой. Что эти сопляки хотят? Как они могут с пожилым человеком так разговаривать? Вот, ворвались к нему в павильон, и разговаривают. Хамят. Но, что делать, он не знал.
- А ты чего петушишься, дядя? Ты, между прочим, с властью разговариваешь. Или ты слепой?
И амбал легонько стукнул по откидывающейся перегородке резиновой палкой. Так, что та подскочила.
- Мы тебя, и таких как ты ё…х бизнесменов охраняем и защищаем, в натуре, а он петушится и буром прет, - повернулся к появившемуся в дверях лейтенанту.
- А действительно, уважаемый, что это вы с закрытой дверью работаете. Неуважение к клиентам, - включился в разговор «вежливый» лейтенант, - были бы у вас двери открыты, вас бы клиенты видели…, и вы бы видели…, кто по тротуару ходит.
Степан, ловя воздух открытым ртом, задыхаясь от возмущения, не смог сразу ответить.
- А почему я должен на тротуар смотреть? Мне работать надо. Кого я там должен видеть?
- Значит так, дядя, - навалился на перегородку амбал, - давай-ка, без базара, слушай сюда.
Он наклонился так близко, что Степан разглядел до мелочей красную физиономию милиционера, тщательно выбритую, со шрамом на скуле и чуть разорванным ухом.
- Теперь ты всегда будешь работать с открытой дверью, и внимательно…, понял?... внимательно наблюдать за теми, кто мимо ходит. Нам много не надо. Нам нужен мужик, такой цыганистый, с бородой и в рубахе серой. Как раньше носили, знаешь? С пояском. Так вот, как только ты его увидишь, сразу сигналишь нам. Дай сюда вон ту бумажку, - указал на лежащие на столе листы наждачной бумаги.
Не дожидаясь, перегнулся и сам схватил со стола один лист.
- Во, блин, что у тебя нормальной бумаги нет? Ладно, пойдет.
Вытащил из кармана ручку, написал на бумажной стороне и протянул Степану.
- Вот по этому телефону. И никому этот номер не показывай, - сделал страшные глаза, - это мой номер, понял?
Степан с брезгливостью посмотрел на брошенный на стол листок.
- Никуда я смотреть не буду…, и звонить не буду.
- Будешь.
Лейтенант пропустил выходящего напарника и, обернувшись к Степану, с ухмылкой просил:
- Вы давно здесь работаете? Все нормально? Вам надо, чтобы к вам разные органы зачастили? Санитарные, налоговые, пожарные, какие там еще? - спросил у напарника.
- Да хватит и этих, а через день мы подъезжать будем, - хохотнул из-за двери голос.
- Все понятно, уважаемый? Сотрудничать с органами надо, - погрозил Степану пальцем, - до встречи…, - и вышел, демонстративно открыв дверь нараспашку. Хлопнули двери машины и снова, зашуршав шинами, доблестный патруль уехал.
Первое, что Степан сделал, так это вышел и захлопнул дверь. Потом постоял перед своим павильоном, защелкнул замок и тихо пошел домой. Какая уж сегодня работа. Шел в подавленном состоянии, бормоча: «сволочи, вот сволочи». Но уже у своего подъезда он себе сказал: «Степан, ты кого испугался? И кого они хотели на кукан посадить? Степана? Вот вам!». Он показал, где у него пришивается рукав. Сидящая у подъезда соседка Клавдия Ивановна хлопнула в ладоши:
- Стёпа, кому это ты?
- Никому, так…
- Так добром не раскидываются, - хихикнула соседка.
Продолжение http://proza.ru/2011/01/10/39