В городке моего детства был парк, похожий скорее на кусочек леса, оставленный, как есть, во время строительства соседних домов. Вместо ограды насадили кустики бузины, вдоль дорожек поставили несколько фонарей, остальная же часть парка осталась совсем дикой. На полянках можно было найти голубику и бруснику, а из зарослей ольхи пахло грибницей и прелой листвой. Мы любили, когда воспитательница детского сада приводила нас сюда на прогулку.
Однажды, втроем отбившись от группы и воспитателя, мы на четвереньках пролезли под колючие кусты и оказались на незнакомой полянке. Плотная стена леса играла солнечными бликами. На полянке прогуливалась семья ежей: мама и три ежонка. Зверьки деловито перекладывали опавшие листья с места на место, что-то под ними разыскивая. Их иголки мерцали бриллиантами, крохотные лапки были словно сделаны из мягкого серого бархата, блестящие черные носики смешно двигались, обнюхивая предметы.
Мы сидели на корточках, не в силах отвести глаза. До сих пор нам доводилось видеть ежиков только на картинках, но эти, настоящие живые ежики, не шли ни в какое сравнение с рисованными ежами по своей нестерпимой красоте и привлекательности. Глаза моих друзей горели немым восторгом, и я понимала, что выгляжу сейчас точно так же: увеличенные зрачки, поднятые брови, сияние любви на лице.
Еж-мама заметила нас, фыркнула сердито и направилась к зарослям, показывая своим малышам, что они должны немедленно следовать за ней. Ежики оглянулись на нас, сначала недоуменно, затем с интересом, неохотно двинулись за мамой, и уже у самых зарослей все разом обернулись. Никогда не забуду это прощальный взгляд маленьких ежиков. Глазки-бусинки горели восхищением. Ежики никогда в своей жизни не видели таких прекрасных людей, какими были мы!
***
Как-то меня отправили к бабушке в деревню на все лето. С самых первых дней меня поразил деревенский подход к воспитанию детей. Никому из родителей даже не приходило в голову, что дети должны постоянно находиться под присмотром. Взрослые уходили работать на ферму или в поле, оставляя подростков на хозяйстве, а малышня вроде меня болталась, где хотела, сама по себе.
Было мне тогда то ли четыре, то ли пять лет. Деревенские дети неохотно играли со мной, считая трусливой и глупой, потому что я боялась заблудиться в лесу или утонуть в речке. Плавать я не умела. Еще я опасалась больших и добрых коров: мне казалось, что на меня непременно наступят или боднут непонятно за что. К лошадям я не подходила ближе, чем на двадцать метров, а от быка убегала, сломя голову. Надо мной смеялись.
Однажды, когда бабушка уже ушла на ферму, я спустилась с пригорка к речке. В этом месте речка сужалась и мелела, но течение ее становилось быстрым. Слева и справа были глубокие спокойные заводи, полные щук и лещей, а здесь золотая от речного песка стремнина. Я перешла через отмель на другой берег и принялась строить башни из мокрого песка. Вдоль берега тянулся малинник, но малина еще только завязалась. Из этого малинника появился медвежонок и присоединился ко мне в занятии песочной архитектурой. Совместная игра получилась очень веселой. В строительстве башенок из песка я вышла однозначным победителем, а вот в кувырках через голову медвежонок оказался сильнее. Мы носились по берегу друг за другом, визжа и кувыркаясь. Я пыталась встать на руки, отталкиваясь от земли ногами и одновременно наблюдая между собственными коленями перевернутую картинку, как медвежонок пытается сделать то же самое.
Откуда ни возьмись, появилась крупная сердитая женщина. Почему я до сих пор думаю, что она была сердитой на нашу игру, остается для меня загадкой. Женщина не сказала мне ни слова, тем более не ругалась. Несмотря на теплый день, одета она была в большую шубу. Может, ей не понравилось, что мы возились на прохладном мокром песке, в то время как родителям нравится, чтобы дети были в тепле? Тетка в шубе больно ударила меня рукой по заду с такой силой, что я перелетела отмель обратно в сторону деревни. Лица этой сердитой тетки я не разглядела. Она увела моего медвежонка в сторону леса.
Упав на другом берегу носом в песок, я громко заревела от обиды. За что наказана, я не поняла. С тех пор опасаюсь крупных теток, одетых в шубу.