Роман Контактёр

1.
В одном из сибирских городов родился мальчик Витя. На первый взгляд он ничем не отличался от своих сверстников. Но его глаза, а вернее зрение было необычным. Мальчик видел воздух. Не пылинки, проплывающие в солнечных лучах, а сам воздух. Он часто любовался прекрасной цветовой гаммой в потоках воздуха, плывущего сначала под потолком, затем медленно опускающегося вдоль стен к полу и перекатывающегося к теплой печке, как будто воздух хотел погреться. Воздух имел своеобразный цветовой оттенок, абсолютно не похожий на цвет всех окружающих нас предметов, травы, цветов и даже облаков.
Что мог рассказать этот малыш своим родителям, если его об этом не спрашивали? Но однажды, когда ему было около пяти лет, разговор с отцом всё же состоялся. А дело было так. Мальчик вышел с родителями во двор. Мать взяла тяпку и пошла в огород. Отец стучал в сарае. Витя бегал во дворе, гонял кур, которые шумно разбегались в разные стороны, когда к ним приближался он. На заборе сидела чья-то кошка и удивленно разглядывала кур, мальчика, а потом переключилась на “чириков”, которые шумно дрались из-за зёрен, густо разбросанных по земле. Вдруг куры, перестав клевать, закричали и заметались по двору. Их что-то напугало.
По ступенькам мальчик поднялся на крыльцо и заметил, что словно какое-то прозрачное, как вуаль, покрывало разделило дом, сарай и высокий забор, отделяющий их от соседей, на верхний и нижний мир. Покрывало совершенно не мешало видеть всё то, что находилось ниже его. Да и сам мальчик был разделён им пополам, и это прозрачное, витающее покрывало проходило через его животик. Вверху он видел два мира: один, в котором жил, а второй – неизвестный ему. Ниже пояса в серых тонах он видел только свой мир, в котором копошились и шумно бегали в пыли куры и быстро снующие между ними воробьи. Выше покрывала была своя, другая жизнь. Покрывало продолжало надвигаться на мальчика, теперь уже разглядывающего одновременно двор и ту новую жизнь, расположенную на этом покрывале.
Мать спокойно работала в огороде, поглядывая на сына. И это успокоило его, хотя что-то очень важное отложилось в сознании этого маленького человечка.
Вдруг от соседского амбара показалось необычного вида и цвета существо, напоминающее огромного быка. Причудливо изогнутые рога и почему-то поднятые передние ноги, растущие как бы со спины, делали его, с одной стороны, смешным, а с другой – свирепым. И этот бык стремился напасть на его единственную и неповторимую маму. Он как бы подкатывался к ней сзади, виляя хвостами, которые заканчивались причудливыми колечками.
Мальчик, что было силы в его тщедушном теле завизжал:
– Мама, бык! Мамочка, бык!
Мать спокойно оглянулась. Из двери сарая показался отец, уставившийся на сына. Но мальчик испуганно смотрел в сторону мамы, причём одной рукой он держался за перила лестницы, а другой пытался дотянуться и оттолкнуть это странное существо, надвигающееся на его маму. А оно просочилось через неё, затем через частокол забора, отделяющего огород от двора. Странное существо смотрело в глаза мальчика, и он понимал, что оно не пытается причинить ничего плохого ни его маме, ни ему самому. Глаза у этого существа оказались уже не страшные, а какие-то другие, излучающие мудрость и спокойствие. В этот короткий миг встречи взглядов они как бы сказали мальчику что-то очень важное, но пока ещё непонятное ему. Затем существо прошло через стенку в сарай, и мальчик увидел отдельные части его тела, исчезающие в противоположной стене.
Отец шагнул к трясущемуся от страха сыну и спокойно спросил:
– Что с тобой, чего ты испугался?
Мальчик стоял на ступеньке крыльца, озираясь по сторонам, и молчал. Прозрачное покрывало же поднялось до его глаз, и ему трудно было видеть непривычный для него мир, который так неожиданно возник перед ним. Мальчик встал на цыпочки, но потом, сообразив, шагнул на верхнюю, последнюю, ступеньку. Этот новый мир опустился ему по грудь, и он уже видел смешных маленьких существ-зверьков с голубиными крыльями, так непохожих на то страшное существо – гигантского быка. Зверьки с голубиными крылышками доверчиво смотрели ему в глаза, и им было понятно, что мальчик видит их. Их чувство передавалось ему, и он понял, что зверьки очень довольны тем, что он видит их. Какое-то спокойствие исходило от их глаз, глубоко оседая в сознании мальчика. У него появилось впечатление, что они что-то предлагают ему, но мальчик никак не мог понять их. А покрывало с необычными существами проходило через малыша и поднималось всё выше и выше.
Мальчик вскинул ручки вверх, прося отца поднять его. Отец взошёл на крыльцо, взял его на руки, а ребёнок вытягивал шейку, пытаясь снова увидеть смешных зверьков. Но они куда-то исчезли, как будто испугались отца и улетели. Прозрачное покрывало всё быстрее и быстрее поднималось вверх, вот уже и отец оказался под ним. Некоторое время мальчик рассматривал этот незнакомый ему мир, как в кино, а затем видение исчезло. Мальчик заерзал. Отец поставил его на крыльцо и сел на ступеньку.
– Что ты видел? – обратился отец к сыну.
Мальчик немного постоял, взвешивая что-то, и, как мог, рассказал отцу. Отец не поверил ни единому слову сына.
                ______   _   ______

Время шло, мальчик Витя рос. Что происходило с ним в четыре-пять лет, он почти не помнил, но где-то в его памяти, как в кино, оказалось запечатлённым событие, так напугавшее его в свое время. В любое время он мог включить и просмотреть себя, запечатленного со стороны. Прокручивая то видение в памяти, он начинал осознавать, что напугавшее его существо было совсем и не быком, а каким-то сгустком разума. И это разумное существо имело с ним контакт и об этом сообщило себе подобным, находящимся далеко за Солнечной системой.

2.
Я имел имя “Десятый”, которое мне досталось по жеребьевке, а вместе с ним и часть Земли в виде арбузного ломтика от северного до южного полюса с координатами от 90 до 100 градусов восточной долготы. Неприкосновенность своих и чужих границ владений строго соблюдалась законом, установленным нами же. Нас, вампиров, было 36, все мы входили в Малый совет, являясь равноправными членами без всяких рангов различия.
Пролетая над Сибирью в своем диске, я подумал, не посетить ли мне свое “детище”, созданное с большим трудом путем селекции, названное родителями Витей, чтобы проверить, видит ли он меня. Я заметил его бегающим у себя во дворе. Сбросив скорость, я круто развернул корабль и, планируя, вышел на объект. Фантомное строение корабля и его обитателей позволяет беспрепятственно пронизывать не только воздух и различные строения, но и землю. Для людей, кроме Вити, я с моим кораблем, ангелочками, амурчиками, гномиками и фараончиками совершенно прозрачен. Проскочив через старый амбар и огородик с его мамой, я увидел, что он стоит один на крыльце, а заметив, указал на меня ручкой, испугался и закричал: “Мама, бык! Мамочка, бык!” Обозвав меня быком, он стоял неподвижно с широко раскрытыми глазами и ртом. “Прекрасная мишень!” – воскликнул я, метнув ему прямо в глаза небольшой пучок знаний о себе для первого знакомства. Набирая высоту, я вылетел на простор и устремился в южном направлении. После знакомства с Витей я остался доволен, и поток воспоминаний нахлынул на меня.
Мы всем кланом прибыли в район Млечного пути точно в рассчитанное время. Дальше наш путь лежал в Солнечную систему, к крохотной планете Земля – нашему конечному пункту. Однако у нас было много проблем:
– перед большим взрывом Вселенной мы, будучи разумными существами, захватив с собой каждой твари по паре, сжались в малую фантомную сферу, которой нестрашна температура взрыва Вселенной. Но до взрыва проблему хранения памяти мы все-таки не решили;
– после взрыва Вселенной при разлете галактик в разные стороны наша сфера вскрылась, и мы, как бы проснувшись от хлопка этого взрыва, обнаружили, что часть нашего багажа, включающего знания о селекции, безвозвратно утрачена и всё надо будет начинать сначала.
В задачу селекции входило, во-первых, создание разумных существ, мозг которых во время логического мышления, воображения и фантазии излучает лучистую энергию, пригодную для нас в качестве питательной среды. Эти существа должны уметь создавать себе подобных, а также изготавливать машины и различные предметы, придуманные ими же самими. Во-вторых, создание разумных существ, способных устанавливать с нами контакт, получать от нас информацию и развивать её в нужном нам направлении, а также производить себе подобных со зрением – видеть нас.
“Да, эти задачи были главными ”, – промелькнуло у меня в уме. И я вспомнил, как мы после гигантского взрыва срочно направили сверхскоростных разведчиков во все концы Вселенной для сбора информации, поставив перед ними задачу, найти критические массы вещества, на которых возможно создание разумной и неразумной жизни. Найдя подходящую галактику и созвездие Большого Пса со звездой Сириус и её крохотным спутником, который оказался пригоден для создания на нем живой материи, мы всем своим кланом, с багажом, в котором спрессовали генные структуры живых организмов, прибыли на него, развернув временное логово. Затем, определившись в количественном составе клана и захватив с собой необходимую часть багажа, прибыли в конечный пункт – планету Земля – на постоянное место обитания с надежной связью с центром Галактики. Земля обладала необходимой массой вещества и условиями для создания культивированного слоя земли, необходимого для разведения разумных существ.
Скорректировав движение корабля, я подумал: а не использовать ли нахлынувшие на меня воспоминания для целенаправленной информации для Вити? Я располагал специальным плеером, позволяющим сразу делать перевод моих мыслей в понятную для Вити логическую цепочку знаний на его родном языке и фильмов, которые он может просматривать в виде сновидений. Плеер тем и хорош, что мои знания преобразует в пучок лучей, которые через глаза Вити направляются в его мозг, а информация размещается в лабиринтах мозга, как книжки в библиотеке.
Один день моей жизни в озонном слое атмосферы соответствует 998 дням жизни человека на Земле. Рассчитав разность моего и земного времени, я решил, что если сбор моей информации для него начну прямо сейчас, то к его 16–18 годам подготовлю необходимый объём знаний.
Я так задумался, что не заметил летящий караван тарелок с гуманоидами на борту, возвращающийся в центральный склад хранения, и чуть не врезался в его ведущую тарелку, переполненную контейнерами с грузом из Пекина. Буквально за секунду я успел отвернуть от неё, пройдя на очень опасном расстоянии. Со мной, конечно, ничего бы не случилось из-за крепкой брони корабля, но им бы пришлось туго. Так у нас уже было в Калифорнии, где корабль “Двадцатого” разнес в клочья тарелку гуманоидов и они все погибли, а люди с военного полигона долго изучали их останки. Над “Двадцатым” мы потом долго надсмехались.
Направив свой корабль к Индийскому океану и включив автопилот с защитной связью, я задумался: “Если Вите преподнести все знания о строении Земли в полном научном понимании, то он в них не разберётся, даже будучи в 17–20 летнем возрасте. Нужна правда-сказка для 15–16 летнего юнца, и эту сказку я уже давно вынашивал в своих мыслях. В конце концов, когда ему будет ясна основная схема создания Земли, то дополнительную научную информацию можно будет преподнести в его зрелом возрасте учёного”.
Поразмыслив ещё некоторое время и убедив себя в том, что правильно выбрал научный подход, я включил плеер, начал диктовать и записывать видение различных сюжетов строения Земли, сочиняя сказку-быль: “Мы, прилетевшие разумные существа, долго сортировали и разбрасывали камни по орбите. Затем из оставшегося объёма земли мы вылепили земной пустотелый шар, разместив на нём воду и воздух. Из оставшейся массы материала мы создали Луну. Луна, в свою очередь, обеспечила появление приливов и отливов водной среды. Приливы и отливы на Земле создали проблемы живущим на ней существам, а это заставило разумных существ логически мыслить.
Когда мы создали Землю, в которую вошла масса вещества с положительной температурой – только выше абсолютного нуля и положительным временем – только в будущее, приступили к созданию Антиземли из антивещества с отрицательной температурой – ниже абсолютного нуля и отрицательным временем – в прошлое. Антиземлю мы поместили внутри пустотелого корпуса Земли. Чтобы между Землей и Антиземлей не было взаимодействия, мы их разделили сферой “Ноль”, имеющей температуру абсолютного нуля и время, равное нулю. Между сферой “Ноль” и Землей мы поместили разогретую магму, отделив её для надежности теплоизолирующей средой. А между сферой “Ноль” и Антиземлей – охлажденную антимагму, тоже отделенную теплоизолирующим антиматериалом.
Поскольку создать время и температуру с абсолютными нулями практически невозможно, то мы в одной теплоизолирующей среде поместили положительную энергию, а в другой – отрицательную. Людям пока этот вид энергии неизвестен. Под действием этой энергии сфера “Ноль” с температурой и временем, стремящимися к абсолютному нулю, стала вибрировать, удерживаясь между положительной и отрицательной температурой и соответствующим временем, близким абсолютным нулям. Таким образом, сфера “Ноль” то чуть нагревалась, то чуть остывала, а в сумме её температура равнялась абсолютному нулю. Аналогично сфера “Ноль” попадала то во время плюс, то во время минус, а сумма времён получалась тоже равной нулю.
Для того чтобы и Антиземля вращалась, мы собрали магнитные залежи Земли и разместили их на одной стороне от плоскости, проходящей через ось вращения Земли, в результате получилась вторая земная ось, но магнитная”.
Я выключил плеер, размышляя над содержанием сказки, и для солидности рассказа вдруг решил включить в него приблизительные координаты магнитных полюсов, зная, что к 15–17 годам Витя будет знать об отклонениях магнитных полюсов от оси вращения Земли и поверит в предложенную мною схему строения Земли. Я вспомнил, что, прежде чем посылать гуманоидов для установки на голове Вити информационного гномика и охраняющего ангелочка, мне пришлось изрядно поработать над изучением его родного языка и приучить себя даже мыслить так, как делали это его родители.
Ангелочек, охраняющий Витю, имел в своём арсенале космическую лабораторию и мог создавать вокруг него полное защитное поле или использовать лучи страха и паники, которые метал в существо, угрожающее Вити. Задача информационного гномика заключалась в том, чтобы производить расшифровку лучистой туманообразной энергетической суспензии, появляющейся у него над головой во время мышления, и передавать мне. Информационный гномик использовался как платформа для охраняющего ангелочка, который был приклеен специальным веществом к макушке Вити в раннем возрасте. Возвышаясь на 5–6 сантиметров над его головой, ангелочек и гномик были невидимы для окружающих. Сам же Витя не мог их видеть, так как они располагались на его макушке. Ангелочек и гномик были не материальные, и пощупать их, увидеть в зеркало или сфотографировать было невозможно.
“Очень хорошо, что ни я, ни информационный гномик, ни охраняющий ангелочек не имеют прямого воздействия на мозг Вити, – подумал я. – Эксперимент должен быть чистым, без вмешательства в мозг испытуемого”.
Всё продумав, я включил плеер и продолжил запись моего рассказа-сказки с показом видения: “Координаты магнитной оси: на севере – 102о западной долготы и 75о северной широты с расстоянием от северного полюса около 1710 километров, а на юге – 145о восточной долготы и 67о южной широты с расстоянием от южного полюса около 2394 километров. Землю мы заставили вращаться вокруг оси, проходящей через северный и южный полюса. Относительно галактического магнитного поля мы Землю тоже раскрутили, и она стала вращаться вокруг оси магнитных полюсов. Поскольку земная и магнитная оси расположены под углом, то Земля стала вращаться эксцентрично, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. Частота вращения Земли вокруг магнитной оси отстает от частоты вращения вокруг оси полюсов на 3,14 суток по земному исчислению. Так как Земля и Антиземля разделены магмой, сферой “Ноль” и антимагмой с соответствующими теплоизолирующими средами, то эксцентричное и покачивающееся из стороны в сторону вращение Земли заставило вращаться Антиземлю, как большая шестерня малую. Частота вращения Земли отстаёт от Антиземли на 3,14  в четвертой степени. В результате на Антиземле пройдет год с 365 сутками, а на Земле – только 3,75 земных суток. Если пожилой житель Земли отправится в путешествие на Антиземлю и пробудет там 40 лет, то на Земле за это время пройдет примерно 6 месяцев. Вернувшись из путешествия, он помолодеет на  40 лет, но и память у него тоже сотрется за последние годы жизни на этот же срок, так как время там идет вспять – в обратном направлении. Его сверстники окажутся старше его на 40 лет и 6 месяцев.
Человек по Земле ходит снаружи по поверхности, а на Антиземле антифизиопод перемещается как бы “во внутренней поверхности”.
На Земле человек состоит из души, астрального и физического тела. Душа и астральное тело после смерти физического тела переселяются с помощью чёрных гуманоидов Земли и белых антигуманоидов Антиземли в антимир, где астральное тело и душа с памятью человека становятся антифизиоподом – человеком не только с противоположным мировоззрением, но и с осязанием, чувством, вогнуто-вывернутым телом. Антифизиопод видит себя как бы изнутри своего желудка, а его желудок находится снаружи. На Земле все предметы выпуклые, а там – вогнутые.
В антимире время идёт вспять, и все земные деяния душа переживает в обратном направлении – в покаянии и раскаянии. В антимире душа из взрослого состояния возвращается в детство, при этом память по мере переживания прошлой жизни постепенно стирается, а астральное тело увеличивается в размерах. Затем, вернувшись на Землю, очищенная душа с астральным телом вселяются в новорожденного ребёнка. Это как круговорот воды в природе.
На Земле малыш растёт, а астральное тело постепенно уменьшается в объёме. Когда астральное и физическое тела сравняются, то физическое тело человека становится как бы незащищённым от “Космоса” и умирает. Это так же, как атмосфера защищает Землю от ультрафиолетовых и других космических лучей, постоянно облучающих  земную поверхность. Нулевая температура на Земле по отношению к абсолютному нулю равна плюс 273о, на Антиземле – минус 273о, то есть разность составляет 546о по Цельсию.
Для защиты Земли от ультрафиолетового излучения Солнца мы создали озонный слой, в котором разместили фантомную сферу управления – “Небесную канцелярию”, сфокусированную на центральный галактический узел связи. Выше озонного слоя мы расположили ионосферу.
Для надежности ось Земли мы материализовали и используем как своеобразную рессору между Землей и Антиземлей. Эту полую, как трубу, ось мы также используем для скоростных транспортирующих ионных лифтов, предусмотрев остановки на всех поверхностях Антиземли, сферы “Ноль” и Земли. Обычному человеку, кроме Вити, это так же трудно представить, как слепому от рождения человеку цвет молока”.
Закончив рассказ-сказку, я выключил плеер.
Летел я над просторами Индийского океана и увидел играющих в любовной схватке китов. Зрелище было очаровательным. Сбросив скорость, я стал любоваться их игрой. И тут задумался: “Почему я не могу любить? Почему я “ОНО”?
    Взяв курс на английский Лондон, где у нас в небесах должен был состояться Совет, включив автопилот и усиленную защиту, я задремал.

3.
Витя с младшим братом играли в железную дорогу, расставив в комнате табуретки и стулья так, что получился тяжеловесный состав. Вообразив себя паровозами, они пыхтели, таща огромный гружёный состав. Особенно смачно пыхтел брат, который был вторым паровозом. Пыхтя что было силы, брат выпускал изо рта столб брызг на Витин недавно подстриженный затылок. На кухне послышался шум: кто-то пришёл.
– Витя! – раздался веселый голос отца. – Иди сюда!
Витя быстро превратился из тяжеловесного паровоза в послушного сына, и подумал: “К чему бы это?” Повинуясь зову отца, он выскочил на кухню. Отец держал в руке кулёк и имел серьезный вид, но глаза у него были смешными и хитрыми-хитрыми.
– Я тебе гостинец принёс. Лисичка передала, – смеялся он.
Отец часто приносил ему гостинцы – то от зайчика, то от белочки, то от медвежонка. Как правило, это были хорошие гостинцы: семечки, кедровые орешки или сладкие, приятно пахнущие конфетки. Витя с братом делили честно всё поровну, не забывая угощать маму, а то и самого отца.
За спиной отца стоял незнакомый мужчина. “Наверное, папин друг”, – подумал Витя, беря из рук отца пакетик с гостинцем, который так аккуратно свернула и передала ему лисичка. Витя стал разворачивать кулёк, но не успел развернуть полностью, как из него что-то с шумом выпорхнуло, скользнуло по его лицу, затем, чирикнув, устремилось в окно. Раздался удар по стеклу, и оглушенный воробей, потеряв сознание, стал падать на подоконник. Не успел воробей упасть, как оказался зажатым в руке Вити, у которого реакция была вратарская. Воробей очнулся и с писком попытался вцепиться в его руку, но Витя, вовремя спохватившись, ещё крепче сжал его. Воробей затих. Ни отец, ни его друг – дядя Вася – не смеялись, а сконфузились. Шутка оказалась неудачной.
Витя привязал ниточкой лапку воробья к ножке стола и насыпал перед ним крошек. Они с братом окружили распластавшегося на полу воробья. Неожиданно на воробья прыгнула кошка. Воробей жалобно пискнул и забился в зубах Мурки, юркнувшей под буфет.
Отец и его друг расстроились. Воробья было жалко, но достать Мурку, урчащую под буфетом, было невозможно. За ужином отец и его друг подняли стопки, не чокаясь, выпили за воробья. Витя сидел за столом напротив дяди Васи и внимательно разглядывал его желтое лицо и ауру. Странный был этот дядя Вася. Его голову окружала довольно бледная аура мыслей, а вокруг тела туманная тень местами была разорвана и зияли большие впадины, доходящие до его основного тела. “Наверное, он скоро умрет”, – решил Витя.
Через неделю отец пришёл с работы уставший и сильно раздраженный. Он работал на маслозаводе мастером по производству сливочного масла и различных видов сыра, был уважаемым человеком, и от него приятно пахло сыром.
– Мой помощник Вася вчера умер, – сказал отец и, не раздеваясь, в хромовых сапогах лег на кровать.
– А я знал, что он умрёт, – уверенно сказал Витя, подходя к отцу.
– Откуда ты знал? – и отец вскочил на ноги, разглядывая сына.
– Я видел его второе тело, – и Витя внимательно посмотрел на отца. – Оно было такое же неровное и слабое, как у тети Веры, когда она перед смертью угощала нас с мамой.
Соседка Вера была подругой мамы. Примерно месяц назад она умерла, лежа на печке. Они с мамой ходили прощаться с ней и долго сидели около её неподвижного тела. А дня за три до её смерти Витя с мамой был у неё в гостях. Она всё вертелась около Вити, угощала конфетами и заглядывала ему в глаза. Уж больно нравились ей его чёрные очи. А Витя с грустью поглядывал на неё, что-то в ней ему не нравилось.
Отец и раньше замечал, что сын подолгу разглядывает что-то под потолком, затем у стен, печки и пола. Он подбегал к стене или печке, махал руками, как будто что-то разгонял, затем отбегал назад и долго-долго разглядывал ему одному понятную картину. Отец сел на стул и задумался. Витя подошёл к нему, посмотрел на щеку и сказал:
– У тебя есть маленькая дырка во втором теле. Вот здесь, – и он ткнул пальцем в его щеку, – наверное, у тебя скоро заболит зуб.
– А у меня уже сейчас болит зуб, – отец изменился в лице и пощупал пальцем как раз то место, на которое несколько секунд назад указал сын.
Отец ещё некоторое время задумчиво посидел около стола, затем, вздохнув, встал и подумал: «Ну и дела!» Он разделся и лег спать. А Витя пошёл собирать портфель на завтра.
                ______   _   ______

Прошло несколько дней. Витя сидел на уроке арифметики и слушал, как классный руководитель Надежда Вадимовна разбирала задание. Витя открыл учебник, чтобы сделать пометки в книге, и увидел между страниц склеенное зеркало. Вчера дома он уронил зеркальце, оно разбилось на части. Он собрал осколки зеркала и приклеил их к широкой липкой ленте. Положив зеркало в книгу, он забыл о нем. Найдя своё изобретение, захотел немедленно опробовать его в действии. Выбрав момент, когда Н.В. (в классе существовал негласный закон – учителей называть не полностью, а по заглавным буквам) опустила глаза в книгу, он поднёс развёрнутый учебник с зеркалом под луч солнца, падающий на его парту. В тёмном углу над доской вспыхнуло более десяти ярких зайчиков. Зрелище было зачаровывающим, как будто полкласса учеников договорились и одновременно направили свои зеркальные лучики в угол. Класс замер, а затем ахнул! Учительница резко подняла голову, Витя закрыл книгу. Н.В. обернулась, но ничего не увидела. Постояв некоторое время и изучающе посмотрев на своих учеников, она продолжала объяснять домашнее задание. Вот она снова опустила взгляд вниз. Витя опять открыл учебник, и всё повторилось. Н.В. обернулась и, абсолютно ничего не заметив, быстро прошла вдоль парт, внимательно разглядывая учеников. Что-то произошло в классе, но что именно, она не поняла. Витя спокойно смотрел ей в глаза. Увидеть книгу она не могла – мешал впереди сидящий “дылда”. Затем она села и минуты три не шевелилась. Класс молчал. Вдруг постучали в дверь. Н.В. вздрогнула, чернильница упала со стола и опрокинулась. Чернила медленно растекались по полу, образуя причудливую кляксу. Н.В. спокойно смотрела на растекающиеся чернила. В дверь постучали. Н.В. ещё немного посидела, потом пошла к двери. Она зашепталась с кем-то, затем вышла, прикрыв дверь. Минуты через две она вернулась, подошла к Вите и, глядя ему в глаза, сказала:
– Возьми свой портфель и иди, за дверью тебя ждёт отец.
Витю словно молния ударила, тело его обмякло, он подумал: “Когда она успела вызвать отца и пожаловаться ему по поводу солнечных зайчиков, и мне теперь придётся объясняться с ним?” Изменившись в лице, Витя сложил учебники в портфель и попытался встать, но ноги не слушались. Преодолев вялость, он побрёл к двери. Наконец, пройдя, как ему показалось, десятикилометровую дистанцию, он коснулся двери и вывалился в коридор, чуть не уронив портфель. Отец взял у него портфель и сказал:
– Витя! Нам надо пойти к врачу, я договорился, тебя обследуют.
Витя понял, что объясняться с отцом по поводу солнечных зайчиков не придётся, с него мгновенно свалилась десятитонная глыба, и он глубоко, всей грудью вдохнул пьянящую и обжигающую его расширенные ноздри струю свежего воздуха. У него началась новая жизнь.
                ______   _   ______

Отец быстро шёл впереди, Витя еле поспевал за ним. Они подошли к больнице. Отец обошёл центральный вход и зашёл в боковую дверь. Витя последовал за ним. В коридоре сидело несколько человек. Отец открыл дверь кабинета и, не спрашивая разрешения войти, прошёл через смежную комнату, где врач осматривал больного, стуча молоточком по его колену. И они вошли в просторный кабинет заведующего неврологическим отделением. За столом сидел немолодой врач и что-то писал. Чёрные очки гармонировали с его лицом, а густые брови сливались с верхней частью оправы. Лицо врача было худое, да и сам он тоже был худоват.
– Вот, привёл, – сказал отец, не здороваясь с ним.
Витя поздоровался, врач, не отрывая глаз от бумаг, кивнул в ответ. Витя остановился напротив врача и внимательно стал рассматривать ауру над его головой. Пока он изучал мысли врача, тот закончил писать, отложил бумаги в сторону и поднял голову. И тут Витя выпалил:
– Вы здоровы, как бык! И ваши мысли хорошие.
На лице врача не дрогнул ни один мускул. Витя понял, что ляпнул что-то не то, хотя был совершенно прав. Затем он отступил к кушетке и без разрешения присел на край, почувствовав себя не в своей тарелке. Врач сел рядом с ним.
– Почему ты решил, что у меня  хорошие мысли? – улыбнулся он.
Витя решил больше не попадать впросак и, опустив голову, замкнулся в себе. Отец сел на стул и сказал.
– Витя, расскажи все Виктору Павловичу, как ты умеешь видеть. Иначе он не сможет правильно поставить диагноз. И неясно будет, как тебя лечить.
– А зачем меня лечить ? – испугался Витя.
– Нормальные люди не видят у других вторые тела, – сказал врач.
Витя опустил голову ещё ниже и замкнулся в себе напрочь. Посидев минуту, он поднялся, встал напротив врача и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
– Я вижу ваше второе тело и мысли. Но я здоров, как бык!
Подумав, не отводя от врача взгляда, добавил:
– Ваши мысли так и прут из головы и находятся вокруг неё, как мохнатая шапка, они имеют цвет, – и он запнулся, подбирая подходящее название, – ну, в общем, приятные на цвет, а главное – светлые.
Затем Витя отвёл взгляд и, повернув голову в сторону соседней комнаты, продолжил:
– А вот у того больного, который сидит там, – и он махнул рукой в сторону соседней комнаты, – из головы торчат такие маленькие мысли, да и цвет их какой-то неприятный, темные у него мысли.
Виктор Павлович вздрогнул, очки упали ему на колени. Он встал, заглянул в соседнюю комнату и сказал:
– В той комнате сидит маньяк и убийца. Он убил всю свою семью. Невменяем и находится в депрессии.
Витя считал, что врач знает всё, и сейчас ему всё объяснит и растолкует. Он вздохнул и начал говорить о том, что накопилось у него нерешенного и непонятного:
– Почему воздух около потолка имеет желтоватый оттенок, а ближе к полу – голубоватый?
– Почему из тела человека постоянно выделяется серый туман, который кусочками отделяется от общей массы и растворяется в воздухе, а над головой появляется какая-то цветная студенистая  масса?
– Почему эта масса не ощущается, когда её хочешь потрогать?
– Почему из тела человека, у которого имеются болячки, туман не выделяется и образуются такие ямки? – он рукой попытался показать, какие ямки образуются.
– Почему у моего папы указательного пальца на правой руке нет, а виден прозрачный скелетик, который вместе с пальцами сгибается в кулак?
– Почему этот скелетик не ощущается, когда его хочешь потрогать, как будто там ничего нет?
– Куда улетело то интересное существо, которое у нас дома во дворе я видел давным-давно, когда был совсем маленький?
– Почему существо-бык не оставило в стене дырку, проскочив в сарай?
– Почему покрывало, на котором были эти странные существо-бык и смешные зверьки с голубиными крыльями, поднялось вверх?
– Почему я их видел, а папа нет? И когда они снова прилетят?
От вопросов, заданных врачу, Витя устал и, прекратив спрашивать, смотрел на него в ожидании, что он сейчас начнет ему отвечать. Но врач сидел молча, уставившись в одну точку поверх головы Вити. “От моих “почему” у него, должно быть, закружилась голова”, – решил Витя.
К врачу Виктору Павловичу и раньше обращались люди, которые видели какие-то кастрюли и предметы, летающие по небу. Вот и сейчас, что он мог сказать этому любознательному мальчику? Он сам ничего не знал и не понимал, что происходит с Вселенной. Конечно, кое-какие знания и мнения у него имелись, и он сказал:
– То, что вокруг человека имеется эфирная материя, молекулы которой исходят из тела, замечено ещё в древности. На древних монетах встречается изображение Бога Вишну с лучами, исходящими не только от головы, но и из кончиков пальцев. Ещё в семнадцатом веке немецкий врач и учёный Рейнбах одним из первых обнаружил лучи, выходящие из человеческого тела. А известный психолог и гипнотизер Роша доказал, что в глубоких стадиях гипноза из человека выходит флюид, располагающийся вокруг тела поясами на расстоянии четырех-пяти сантиметров. Чрезвычайно важными представляются его опыты, демонстрирующие интимную связь астрального и физического тела. Если в пространство, насыщенное лучами, поместить стакан воды, то после насыщения воды флюидом наблюдается её тесная связь с субъектом. Так, охлаждение воды вызывает у человека озноб, а погружение в неё кинжала – боль. Советские учёные супруги Кирлиан с помощью чувствительных фотографических приборов в электромагнитном поле зафиксировали свечение живых объектов, например, птиц, в виде лучевой короны. А ещё в начале века Альфонс Бувье из Лиона обнаружил, что существует определенная связь между здоровьем человека и излучением его ауры и что во время болезни аура изменяется. Супруги Кирлиан блестяще это подтвердили, а красочными фотограммами ауры уже пользуются в зарубежных клиниках.
– А что такое астральное тело? – заинтересовался отец.
– За рубежом пишут, что человек состоит из духа, астрального и физического тела. Установлено, что при потере человеком своей конечности он продолжает астрально её чувствовать и может ею двигать.
– У папы нет указательного пальца, но я вижу, как он им шевелит.
– Возможно, – ответил врач, затем  встал, подошёл к отцу и сказал:
– Я не нахожу у вашего сына никаких психических отклонений. А насчёт его “почему” соберу консилиум. Уж больно интересные у него вопросы. Им я займусь завтра, а сейчас напишу справку директору школы, чтобы он отпустил вашего сына на пару дней. Я положу его в клинику, – и он, сев за стол, начал писать.
Отец усадил Витю на диван напротив врача и сел рядом. Затем он положил правую руку, на которой отсутствовал указательный палец, себе на колено, прикрыл её книжкой так, что были видны только кончики пальцев, и спросил:
– Что я делаю пальцами?
Он начал шевелить то одним, то другим пальцем. Витя синхронно говорил, куда движется тот или иной палец. Вдруг отец пошевелил своей “стекляшкой”, то есть указательным пальцем, которого у него не было. Витя не только сказал, но синхронно показал своим указательным пальчиком, куда отклонился его прозрачный скелет. Эксперимент повторили. Отец очень удивился.
                ______   _   ______

В коридоре кто-то включил радио на всю громкость. Из динамика послышался  голос диктора: “Сегодня, в четыре часа утра фашистская Германия без объявления войны напала на нашу Родину! Фашисты бомбили города Брест, Киев, Минск и близлежащие приграничные города…”
                ______   _   ______

Началась Отечественная война!
                ______   _   ______

Через несколько дней отец уехал в какую-то войсковую часть. Поскольку у него не было указательного пальца на правой руке, его направили в отдел снабжения. Вскоре в школу пришёл врач. Была перемена, и они сели за парту. Витю как-то мало интересовали рассуждения Виктора Павловича, и он слушал его невнимательно. На прощание врач сказал, чтобы Витя вёл дневник, но особенно не болтал, что он видит не так, как другие ребята.
Прошло некоторое время, и Витя узнал, что Виктор Павлович погиб в госпитале при бомбежке. Это известие очень расстроило его, и он решил вести дневник. Придя домой, он взял толстую тетрадь и написал: “Мой дневник”.

4.
Война была жестокая. Фашисты рвались к Москве, но их туда не пускали, а потом погнали назад. Под конец войны в Сибири возник голод, люди умирали. Однажды по радио сообщили, что солдат купил на рынке пирожок с мясом. Откусив кусочек, он обнаружил детский пальчик… В городах Сибири действовала банда “Черная кошка”. Коров воровали прямо с пастбищ. У семьи Вити была корова, которая спасала их от голода: молока давала много, и жирного. “Как сливки”, – восхищалась мать.
Однажды мать заметила, что в задней небольшой двери хлева, служившей когда-то для выгула свиней, нарушены доски. Витя укрепил дверь, а заодно вбил огромный гвоздь между накладкой и петлей замка. Получилось неразъёмное соединение. Через два дня ночью кто-то вновь пытался разбить дверь, но гвоздь не поддался. Дело со взломом затянулось. А тут ещё в два часа ночи возвращался сосед с работы и спугнул грабителя. Наутро мать обнаружила новые попытки взлома, перепугалась. Вечером, когда корова вернулась с пастбища, мать решили загнать её в дом на кухню. Сделали мосток на крыльцо, поманили Буренку коркой хлеба, и она, на удивление, спокойно зашла на крыльцо, а затем и на кухню. Очевидно, страх людей передался ей.
Буренка, услышав речь диктора из динамика, уставилась на радио, расставила уши, как локаторы, и внимательно слушала. На следующий день, разобрав перегородку в сенях, корове приготовили место для ночлега.
На всякий случай Витя решил изготовить пистолет. Сделал из гипса формочку для корпуса пистолета, вложил в неё медную трубку с диаметром под патрон от мелкокалиберной винтовки, растопил в печке свинец и, залив формочку, получил отменный пистолет. Опробовать его Витя пошёл в коровник. Прицелился в невысокую толстую дверь загона и нажал на курок. Как раз в это время над дверью, в которую он стрелял, показалось улыбающееся лицо его брата. Витя перепугался, ноги обмякли, голова закружилась, а брат стоял, продолжая улыбаться, и всем своим видом говорил: “А я всё видел”. Пуля застряла в доске, не задев брата. От радости, что всё обошлось, Витя дал брату выстрелить два раза. Первая пуля попала в столбик, вторая – в соседского петуха. Петух громко и долго кричал, потом затих в соседском курятнике. На следующий день соседи сварили из него вкусно пахнущий суп, но Витю с братом почему-то не угостили, хотя они имели к этому самое прямое отношение.
Прошло ещё два дня. Ночью мать разбудила Витю и сказала:
– У нас по крыльцу кто-то ходит!
Витя быстро вскочил, набросил куртку на плечи и, прихватив свой самодельный пистолет, о существовании которого мать не догадывалась, тихо вышел в сени. Минут пять он, стоя в темноте, прислушивался: снаружи ломиком взламывали дверь. Преодолев страх, он тихо наклонился, вставил пистолет в отверстие под дверью, через которое кошка ходила гулять, направил ствол под углом кверху и надавил на курок. На улице раздался выстрел. Кто-то упал, послышался шум, перила затрещали – и всё стихло. Постояв и больше ничего не услышав, он зашёл в дом и наткнулся на дрожащую мать.
Утром около крыльца обнаружили ломик и окровавленные следы от ботинок сорок пятого размера, которые вели к забору. “Очевидно, это был дезертир или сбежавший из тюрьмы заключенный”, – решил Витя.

5.
Вампиры “ОНО” имели большие головы с торчащими естественными антеннами, изогнутыми как рога, и жгутикообразными хвостами, на концах которых находилось множество глаз. Тела у них были непропорционально маленькие, с короткими конечностями, заканчивающимися присосками. Вампиры обладали отменным аппетитом, а центр Галактики требовал всё больше и больше питательной суспензии. Суспензию же они получали из лучистой энергии, которая излучалась из мозга человека мужской особи во время мышления. Эта суспензия очень ценилась в галактических просторах Вселенной за пьянящие и бодрящие свойства. Но шла война, охватившая огромную территорию, гибли тысячи солдат и мирного населения. А у вампиров “ОНО” не было возможности воздействовать на человеческие умы и прекратить эту безумную бойню. Воздействовать на одного-двух солдат они ещё могли лучами страха или паники, а на массы не было управы. И тогда им приходилось довольствоваться лучистой энергией, исходящей из голов женщин. Но это не одно и то же: мыслящие центры мужчин и женщин расположены иначе. В результате по ночам гуманоиды перестали спать спокойно – им снились сны про голых женщин. А им-то, зачем они?
Как хорошо всё было организовано до войны: сбор лучистой энергии осуществляли одни гуманоиды, транспортировку – другие, сортировку – третьи, а приготовление пищевой суспензии – четвёртые. Каждый знал своё место в этом благородном деле. А теперь что? Вампиры “ОНО” не знают, куда своих гуманоидов послать! Солдаты то с одной стороны, то с другой в кучи собьются, как бараны, и все думают об одном и том же – как больше друг другу шей свернуть, никакого разнообразия в мыслях нет. Какие уж тут научные или творческие мысли? Да им-то и думать некогда, они воюют. Все бегут, бегут куда-то, потом обратно всем стадом возвращаются. Хоронить их фантомные души с их памятью гуманоиды не успевают, трупы гниют, фантомные души вопят, выйти из трупов без посторонней помощи не могут.
                ______   _   ______

Земля оказалась более плодородной, чем ожидали вампиры “ОНО”. Вначале, занимаясь селекцией, им удалось создать двух существ: одного назвали “Снежным человеком”, другого – “Динозавром”. Оба оказались разумными. Но “Снежный человек” получился слабым на ум и очень трусливым, а “Динозавры” – очень хитрыми, ленивыми и прожорливыми – всех окружающих рептилий и животных сожрали. “Динозавры” быстро прибавлялись в весе. Не выдерживая собственной массы, они заживо загнивали. Вся энергия у них уходила в животы для переваривания жертв. Пользы от “Динозавров” не стало. Пришлось Землю качнуть так, что она долго бушевала своим вулканическим возмущением. Вскоре все крупные животные погибли от газа и пыли. Выжить удалось немногим. И “ОНО”  пришлось вновь заниматься селекцией. Получили опять две ветви: одна – человек с умными и чистыми мыслями, другая – обезьяна. Центр галактики поздравил вампиров “ОНО”  с удачной находкой. Годы шли, и разум человека стал переживать “застойные времена”: прогресс стал угрожать всему живому на Земле. Вот тогда вторично возникла необходимость создать человека с особым зрением, который мог бы “видеть всё” и был способен контактировать с “ОНО”. Эту работу центр решил поручить “Десятому” вампиру, который должен был использовать достигнутые ранее результаты “Четвертого”. “Десятый” создал человека – Витю.
Центр предупреждал “Десятого”, что надо быть осторожнее с выбором информации по разделу “Духовные знания для Вити”. Религия на земле приобрела силу. Поэтому особую сказку “Десятый” придумать для Вити не мог, а полную правду о создании Земли и человека преподносить тоже нельзя. Неизвестно, как эти знания повлияют на его разум. Отец у него неверующий, а вот мать религиозная до фанатизма. По характеру сын во многом напоминает мать.
Было задумано так, что на мать поле защиты, охраняющее Витю, не действовало, и она могла его даже побить. Должен же он кого-то бояться, иначе не было бы на него никакой управы. Кроме неё, никто на Земле, включая отца, не мог ударить мальчика и даже ущипнуть, если он сам того не пожелает. Злющие собаки бросались на него, но, приблизившись до запретной зоны, получали от охранника такую порцию луча панического страха, что, поджав хвосты, с визгом убегали прочь. Даже вредные микробы не могли коснуться его тела и гибли.
На Земле умением “видеть всё” обладают многие насекомые, животные и птицы, но они неразумные существа. Да и Витя был не единственный на Земле. До него был уже создан человек, способный “видеть всё”. Но Витя отличается от своего разумного предшественника тем, что имеет вокруг себя защитную лабораторию, постоянного информационного гномика и охраняющего ангелочка.
Два года  назад по небесному календарю вампиру “Четвёртому” было поручено проведение эксперимента по созданию такого человека, но была допущена ошибка. И созданный человек, обладающий умением “видеть всё”, не имел ни информационного, ни охраняющего существа, как Витя, в результате его интеллект стал развиваться не в том направлении.
А дело было так. На восточном побережье Средиземного моря, в местечке с координатами 35 градусов восточной долготы и 32 градуса северной широты, родился мальчик, способный “видеть всё”. Мальчик рос. Когда ему исполнилось 30 лет, он получил информацию о строении Земли от “Четвертого”. Однако эту информацию “детище” неправильно восприняло и создало религиозное учение. Это учение противоречило интересам правителя и духовенства страны, где он жил. Они начали преследовать “учителя”. Он скрывался. Через три года “учителя” поймали и  приговорили к смертной казни – распятию. Его распяли. А у “ОНО” не оказалось механизма защиты “детища” на Земле. Пришлось “детищу” срочно передать “Ключ знаний”  по переселению души и тела в иной мир, иначе бы не спасли. Фантомная душа и часть безгрешного материального тела “детища”  материализовалась в “небесный мир” озонной сферы Земли. Там “детищу” всё понравилось. А кому в “Раю” не понравится? И решило “детище” друзей с Земли пригласить, чтобы нескучно было одному. И он вернулся на Землю к друзьям – сподвижникам нового учения, при этом унёся из погребения своё тело. А через некоторое время он от друзей узнал, что его мертвое тело после казни положили на “камень очищения”. Но оно оказалось не таким, как у всех казненных, и его быстро переложили в усыпальницу, завалив вход крупным камнем. Через три дня после захоронения духовенство решило посмотреть на мертвое тело казнённого. Когда открыли вход, сдвинув огромный камень, то там физического тела не оказалось, хотя кругом была стража. Никто же не знал, что казнённый вернулся и забрал своё тело, всех перепугав.
Поскольку казнённому понравился тот, иной мир в озонной сфере, то он всё рассказал сподвижникам и уговорил их вознестись с ним в иной мир. Считать в то время умели только до семи. Так с тех времён на Земле и повелось, что в неделе семь дней. Набрав себе дружину из друзей семь раз по семь, он велел им взяться за голые плечи впереди идущего так, чтобы получилась замкнутая цепь из тел. Когда стало возможным материализоваться в иной мир, “детище” устремилось туда, ведя за собой остальных. Один из его друзей запнулся и упал, цепочка вознесения разорвалась. Следующее такое соприкосновение Иерусалимских земель и места, где остановилось “детище” с друзьями в “небесном мире”, произойдёт через две тысячи лет по земному исчислению. А спускаться с “небесного мира” на Землю в другом месте они не пожелали, мало ли что их могло ожидать на Земле в другом месте? Решили не рисковать. Они не знали, что их учение быстро распространилось по всему миру. Оставшиеся на Земле друзья были свидетелями того, как идущие впереди вознеслись на Небо и исчезли. И они стали ждать возвращения вознесшихся в небеса друзей, но чтобы не забыть все то, что рассказывал им их воскресший друг, решили на память записать всё в книгу, назвав её “Библией”. Они записывали свои воспоминания в толстую книжку, передавая её друг другу по очереди. Но некоторые из них кое-что забыли, начали спорить, придумывать, фантазировать и сочинять. Коллективные воспоминания переписывали из поколения в поколение, ожидая возвращения группы с небес, и они дошли до времени рождения Вити в виде библейского учения.
Полученную информацию из Космоса Витя должен был научно доказать людям. Такая задача была поставлена перед ним центром Галактики. А для того чтобы он опирался на факты, ему необходимо было дать знания и схему расчёта по определению всех стихийных бедствий Земли, которые пройдут в течение его жизни.

6.
Школьные дела у Вити шли так себе, он не любил учиться.
Как-то на перемене в классе появился старшеклассник Рэм, чемпион области по шахматам. О нём не раз писали в газетах. Рэм пришёл агитировать учеников вступить в шахматный кружок и принес с собой шахматы.
– Кто со мной хочет сыграть? – спросил он, расставляя фигуры.
– У нас лучше всех играет “Кот”, – выкрикнул кто-то, называя Витю по кличке за его вратарские прыжки.
Витя понял, что обречён на проигрыш, но делать было нечего, и он сделал первый ход. Рэм играл чёрными. События на шахматной доске развивались стремительно, как на войне, причем не в пользу Вити. Подумав, он подставил коня под ферзя. Рэм, не разгадав манёвра противника, схватил коня. Витя передвинул слона и спокойным голосом объявил мат.
Окружившие их ребята даже не поняли, что произошло. Рэм внимательно посмотрел на доску, сердито сдвинув брови, пожал руку Вите.
– Ловко ты меня обыграл, – сказал Рэм, услышав звонок на урок. – Партия за мной после уроков. Сможешь?
– Хорошо, – согласился Витя.
После последнего урока ребята не кинулись домой: им хотелось посмотреть, чем закончится шахматная баталия. Не успела учительница выйти, как в класс вбежал Рэм. Он по-хозяйски развернул стол так, чтобы всем было хорошо видно, расставил шахматы и сделал ход. Теперь он играл белыми. Воодушевлённый первой победой, Витя поверил в себя, делал интересные комбинации, но перевес был на стороне Рэма. Вдруг Витя передвинул слона и объявил шах.
Рэм передвинул короля, оставив незащищённую пешку. Витя, забрав её ладьей, объявил шах. У короля Рэма оставалась только одна свободная клетка, что грозило “вечным шахом”. Рэм, подняв руки, объявил ничью.
Посмотрев на часы, как бы что-то взвешивая, Рэм предложил:
– Давай повторим предшаховую ситуацию.
И он быстро возвратил фигуры на место, которое они занимали перед объявлением первого шаха, и сделал предупредительный ход под слона, которому пришлось, как говорится, удирать, не нападая на короля. Через некоторое время ситуация сложилась не в пользу Вити. Рэм потирал руки и был уверен в победе. Витя забрал слона ферзем, который оказался под ударом коня. Рэм забрал ферзя, а Витя слона пешкой и объявил мат. Рэм в растерянности сложил шахматы и, не прощаясь, выскочил за дверь. Две фигуры упали на пол, кто-то схватил их и побежал за Рэмом, крича: “Рэм, постой, возьми фигуры! ”
От неожиданности Витя остолбенел, а ребята закричали “Ура!”
Авторитет Вити возрос. Каждый из ребят хотел бы оказаться на его месте, а его друг Семён, глубоко засунув руки в карманы, ходил между партой и доской, бубня что-то себе под нос и улыбаясь.
Этот день был ознаменован ещё одним событием – Днем Победы.

7.
Прошёл год после окончания войны с Германией.
В классе училось двенадцать девочек, среди которых выделялись подруги Валя и Галя. Фигурка у Вали была отменная, личико с пухлыми губками привлекало многих ребят.
Как-то раз на уроке математики учительница написала условие задачи, и лучшая ученица школы, отличница Валя спросила:
– Можно мне?
Валентина была очень способной ученицей, никогда, ни под каким предлогом не давала списывать и никому не подсказывала. Учительница вызвала Валентину, та легкой походкой подошла к доске и, не задумываясь, стала решать задачу. Вдруг она как бы споткнулась, стерла последние формулы, написала новые и опять задумалась. Постояв с минуту, наконец, нашла правильное решение. Вздохнув, заметила:
– Запуталась немножко.
– Садись, – сказала Лидия Васильевна и хотела поставить в журнал “отлично”, но передумала и поставила “хорошо”.
– Кажется, она поставила тебе “хорошо”, – прошептала Галя.
Учительница пошла к доске. Пока она писала номера задач для домашнего задания, Валя встала, тихонько подкралась к столу и заглянула в журнал. Убедившись, что Галя права, она вернулась и с шумом рухнула на парту, уткнувшись носом в рукав. Прозвенел звонок, все кинулись на перемену. Витя тоже направился, но тут увидел всхлипывающую Валентину. Он подошёл к ней, коснулся рукой её мягких волос и сочувственно сказал:
– Валя, стоит ли из-за этого расстраиваться?
Она резко встала, лицо её было мокрым от слез, бросила язвительный взгляд на него и с возмущением ответила:
– Ну вот, ты ещё... – она хотела ещё что-то добавить, но не нашла подходящих слов, затем схватила портфель, сняла с вешалки пальто и выскочила в коридор.

8.
Прошёл ещё год.
Лидия Васильевна написала задачу на доске, указала в скобках ответ и объяснила условие. Витя не слушал, ерзал за партой, будучи абсолютно уверенным, что это его не касается.
– Витя, к доске!
Он вздрогнул от неожиданности и, подойдя к доске, сказал:
– Я не понял условие задачи.
– Плохо! Валя, помоги этому... – и учительница запнулась, не зная, как назвать стоявшего у доски парня.
Валя подошла, а учительница, как бы для этого “оболтуса”, повторила условие задачи, добавив, что решение в пяти действиях. Витя взял мел и, опережая Валю, начал писать. Он написал всего три действия и, подставив цифры, получил правильный ответ.
– Ты подогнал ответ. Задачу можно решить только в пяти действиях. Валя, покажи, как надо правильно решать.
Валя, не стирая написанное им решение, на второй половине доски решила эту задачу в пяти действиях, получив точно такой же ответ.
Лидия Васильевна задумалась. Решение подобной задачи в трех действиях для неё оказалось неожиданностью. С заднего ряда кто-то крикнул:
– В трёх действиях проще и тоже правильно.
Буквально вчера, будучи в библиотеке, совершенно случайно в одном из последних номеров математического журнала Витя увидел решение похожей задачи в трех действиях. Но там были другие условия.
– Я решил правильно, – обижено заявил Витя, переступая с ноги на ногу.
– Садитесь оба, – ответила учительница и, не оборачиваясь, стала проверять, сравнивая в уме их решения.
Сомнений быть не могло: задача в трех действиях была решена правильно. Она, кандидат математических наук, эвакуированная в этот тихий городок из Смоленска, решила всё тщательно проверить. Взяв бумагу, переписала условие задачи и решение Вити. Затем подошла к столу и сказала:
– Витя, ставлю тебе “отлично” с плюсом.
После урока учительница зашла в библиотеку и взяла свежие номера журналов по математике, но журнала, который попался Вите накануне, не оказалось на месте. Журналы печатались Московской типографией, эвакуированной в этот город ещё во время войны. В учительской, отложив все срочные дела, которых было немало, она углубилась в изучение материала. Потом сняла трубку телефона и набрала номер своего бывшего оппонента – профессора математики из Московского университета Вадима Максовича. Он работал в типографии, а работы по его специальности в этом маленьком городе для него просо не было.
– Да! – раздалось в трубке.
Она сразу узнала его по мягкому тембру голоса. Не здороваясь, хотя давно его не видела, сказала:
– Мне срочно надо видеть вас.
– Жду, – ответил он, узнав её по голосу.
Он жил один. Перед войной семья отдыхала в Крыму и не вернулась.
Лидия Васильевна собрала бумаги, зашла к завучу школы Клавдии Васильевне и показала ей тетрадный листок, на котором аккуратно были записаны условие задачи и её решение.
– Вот! Это решил Витя Петрухин, – гордо сообщила она.
– Так поставь ему “отлично”, – спокойно посоветовала Клавдия Васильевна, решив, что та не знает, как поступить в этой ситуации. – И дело с концом.
– Да вы... Вы не знаете, что это, – перебила её Лидия Васильевна, хотя сама ещё толком не знала, что это в самом деле такое. – Я должна пойти к профессору Вадиму Максовичу, он меня ждет.
– Хорошо! Идите! Но завтра утром отчёт, который я поручила вам сделать, должен быть у меня.
“Уж не спятила ли она?”, – подумала Клавдия Васильевна о странном поведении учительницы математики, бывшем доценте Смоленского университета.
Лидия Васильевна буквально влетела в проходную типографии и через минуту увидела Вадима Максовича. Тот встал с мягкого кожаного кресла, в котором когда-то, как на троне, восседал директор Московской типографии.
– Эту задачу решил мой ученик Витя Петрухин, – сказала она и подала профессору аккуратно исписанный листок бумаги.
Профессор прочитал, затем ещё раз, сказав:
– Да, это что-то новенькое в математике. Давненько ничего подобного не встречал. Ну, а от меня что надо?
Лидия Васильевна взяла стул, села напротив и принялась рассуждать:
– Я думаю, что вам это может показаться интересным, можно опубликовать это решение задачи в виде статьи. Если вас не затруднит, пожалуйста, напишите комментарий или отзыв к этому решению.
– А что получите вы? – напрямик спросил профессор.
– Ничего. А что я должна получить? – как-то испуганно ответила она, посмотрев широко открытыми глазами в его толстые стекла очков.
Вадим Максович чуть ли не каждую ночь видел один и тот же сон. Как будто они с Лидией Васильевной муж и жена. Живут на какой-то даче, не знают никакой войны и бесконечно счастливы. Однако это был только сон.
Он не ответил, опять взял листок с решением задачи, просмотрел и сказал:
– Здесь нет фамилии автора  и его подписи с датой.
– Сейчас будет, – тихо ответила Лидия Васильевна.
Она подошла к столу, взяла ручку с золотым пером, вспомнив, что подарила её профессору в день рождения, и написала: “Ученик средней школы номер 2”. Отложила ручку, без разрешения взяла телефонную трубку, чего никогда раньше не делала, и позвонила.
– Клавдия Васильевна, – обратилась она к завучу школы, – а как отчество Вити Петрухина?
Пока она ожидала ответ, написала фамилию, имя, а когда завуч ответила, то дописала отчество. Затем сама расписалась и подала профессору. Как истинный бюрократ, он внимательно всё просмотрел. Встал с кресла, сильно хромая – он был ранен осколком бомбы в Москве, – подошёл к столу, сел и начал писать комментарий к статье. Лидия Васильевна сидела тихо, как мышка, боясь отвлечь его от работы.
Вадим Максович писать умел. Писал он быстро, критично, выворачивая наизнанку любого, кто попадал ему под перо. В зависимости от ценности работы “рубил с плеча” или давал “увидеть свет”.
– Лидочка, – сказал он, не заметив, что находится не во сне, а наяву. – Я тут хочу отметить, – и он начал читать вслух: “Лежали на земле камни, а среди них алмаз. И никто не видел этот драгоценный камень, хотя ходили и запинались об него. А вот молодая, талантливая учительница математики, кандидат математических наук Лидия Васильевна Григорьева подняла, почистила камень, который засверкал алмазными лучами, и бескорыстно подарила Народу”.
Польщенная, Лидия Васильевна опустила голову.
– Хорошо, профессор, – сказала она, делая особое ударение на последнем слове, как бы проводя границу между ними.
Не придав значения её замечанию, он довольно быстро дописал комментарий, и, поставив дату, расписался. Затем он внимательно прочитал текст, делая пометки. Вдруг он встрепенулся, схватил телефон, набрал номер и заорал:
– Коля! Это ты? – и, услышав подтверждение на другом конце провода, опять закричал: – Как хорошо, что застал тебя! Лети ко мне на всех парах! Есть дело! Знаешь, кто у меня сейчас?  Ни за что не угадаешь! Придёшь – увидишь, – продолжал кричать он своему глуховатому другу, тоже профессору, эвакуированному во время войны из осажденного Ленинграда да так и застрявшему в этом городе.
Положив трубку, он улыбнулся, представив себе, как “мчится” 72-летний Колька. Себя он считал ещё молодым, тем более в присутствии Лидочки, на которую он зачарованно смотрел.
Минут через десять вбежал запыхавшийся профессор Николай Васильевич Немых, известный больше не как математик, а как разработчик подводного флота.
– Ну, что тут у тебя стряслось? –  закричал он, а заметив Лидочку, подошёл к ней и поцеловал руку.
Лидия Васильевна вспомнила, что он приезжал к ней на защиту в Московский университет.
– Да, вот тут, – как-то неуклюже начал Вадим Максович.
Николай Васильевич подошёл, взял у друга бумагу и, сев в кресло, начал читать. Он быстро оценил новое решение задачи.
– Оригинально, что тут скажешь, – слукавил он, понимая, что это частное решение конкретной задачи и претендовать на новый математический метод автор не может, но это очень нужно его другу Вадиму и, очевидно, Лидочке.
И он принялся просматривать комментарий Вадима. Дойдя до места, где тот писал о Лидочке, взглянул на Вадима и, усмехнувшись, подумал: “Ну и втюрился же ты, старина! Ох, не по зубам она тебе!”
Просмотрев комментарий до конца, он всё понял, без лишних слов подошёл к Вадиму и легонько толкнул его. Тот поднялся и, хромая, направился к столику у стены, готовить кофе. Николай сел на стул Вадима и начал писать. Писал он не так толково, как Вадим, но его стиль нравился многим.
Вадим подозвал к себе Лиду. Они таинственно, как заговорщики, шептались, хотя глуховатый Николай не смог бы расслышать их, даже если бы они говорили громко. Вадим, зная это, специально шептался с Лидой, а та, вплотную приблизившись к нему так, что каштановая прядь щекотала его щеку, смеялась. Они уже выпили по две чашки сладкого кофе с печеньем.
Наконец, прочитав ещё раз свой текст, Николай расписался. Это Вадим скорее почувствовал, чем увидел, так как был подслеповат. Он пожалел, что Николай закончил писать и тем самым оборвал их с Лидочкой душевный разговор. Подойдя к Николаю, удивился, что тот написал в два раза больше, чем он. Себе в утешение подумал: “Краткость – сестра таланта”.
Бегло взглянув на комментарии к задачке Вити, Вадим поднял трубку телефона и, набрав номер директрисы, вежливо сказал:
– Алла Борисовна, убедительно прошу вас зайти ко мне, я не один.
Через несколько минут в кабинет вошла немолодая, но приятная женщина. Увидев профессора Немых, которого знала ещё с довоенных лет, она улыбнулась. Профессор подошёл к ней и поцеловал руку.
– Алла Борисовна, у нас с Николаем Васильевичем и Лидией Васильевной большая просьба, – сказал Вадим, уверенный, что Николай непременно согласится с его предложением. – Мы хотим вместо нашей совместной статьи, которая должна выйти в последнем номере журнала, поместить эту. Это очень важно, и её необходимо опубликовать немедленно. Да, да, я не ошибся, немедленно, как приоритетный материал.
– Но ваша статья уже набрана! – воскликнула она.
– А нельзя ли передвинуть её в другой номер? – вмешался Николай.
Ему-то, профессору Немых, Алла Борисовна отказать ну никак не могла, тем более что он к ней никогда не обращался. “Значит, что-то сверхсрочное”, – решила она. А Вадим, обращаясь к ней, предложил:
– Прошу на чашку кофе.
Он по-хозяйски проковылял к столику, налил в чашечку ещё горячий кофе, достал последнее печенье, положил его на блюдечко и подал директрисе. Та, улыбаясь, взяла. В это время Николай писал заявление на имя Аллы Борисовны о том, что гонорар за его комментарии к задаче просит перечислить в счёт автора, предложившего новый способ решения подобных задач. Увидев заявление, Вадим Максович написал аналогичное.
                ______   _   ______

Через пять дней в Москву, Киев, Ленинград и во многие города Сибири, Дальнего Востока, а также за рубеж были отосланы бандероли, в которых находились журналы с предложенным Витей решением задачи. Но он ещё не знал, что стал знаменитым. В последнюю очередь в школу пришла бандероль с тремя журналами и гонораром на имя Петрухина Виктора.

9.
Ровно в 8.00 следующего дня Лидия Васильевна положила на стол завучу школы отчёт. Через сорок пять минут, как только прозвенел звонок на перемену, она вошла в класс и сказала:
– Мы подробно проанализировали новый метод решения задач, придуманный нашим Витей, и решили его опубликовать. Надо поздравить его с успехом.
Она захлопала в ладоши, ребята поддержали. Витя не понимал, за что его поздравляют, так как о решении подобных задач он прочитал в журнале.
И только через несколько дней после этого случая в школу на имя Вити пришла ценная бандероль и перевод на солидную сумму. Завуч школы послала гонца за мамой Вити и её паспортом. Голодный и злой Витя, не понимая, за какие такие грехи его оставили дежурить около учительской, облегченно вздохнул, когда увидел мать в сопровождении старшеклассника.
В учительской находилось несколько человек. Был накрыт стол. И начались поздравления Вити с удачной находкой нового метода решения. Затем завуч вручила ему два журнала, а третий открыла и показала статью. Она была маленькая, на четверть страницы, а комментарии к ней двух профессоров – на трёх страницах. Клавдия Васильевна пригласила Витю с мамой к столу, усадив их на почетное место, и все дружно принялись за съестное. Придя домой, мать сверилась с суммой, указанной в переводе и ещё раз пересчитала деньги. Витя перечитал статью, а на комментарии профессоров не обратил внимания.

10.
Пролетая над Сибирью, я вспомнил, что пришлось изрядно потрудиться при выборе партнерши для Вити, которая должна родить ему ребёнка с наследственным качеством “видеть всё”. К выполнению этой задачи я приступил заранее. По моему распоряжению гуманоиды, превратившись в насекомых, взяли анализ крови и мочи всех девочек от трехмесячного до пятнадцатилетнего возраста в городе, где жил Витя. Однако подходящего по биологической структуре организма, способного перенять структуру строения его глаз, не было. Тайному обследованию подвергались и более крупные города: Красноярск, Пекин, Сингапур. Проблеск надежды у меня появился, когда обследовали одну семью, переехавшую несколько лет назад с Урала. В семье было две девочки. Одна из них, по оценке эксперта-гуманоида, на десять-пятнадцать процентов подходила на роль матери для рождения ребёнка с наследственным качеством “видеть всё”. Поскольку девочка имела несколько серьезных врожденных болезней, то она вряд ли проживет более 17–18 лет. Гуманоид сделал заключение, что, возможно, сочетание врожденных недугов у неё повлияет на способность зародыша перенять структуру строения глаз Вити как отца.
Поиск партнёрши для эксперимента я решил продолжить, не надеясь на Валю – так звали девочку. Она училась в первом классе, а Витя – в третьем. Пока для него найдут более надежную партнершу, я решил провести с ней эксперимент.
Эту работу я поручил амурчику. Взяв арбалет со стрелами для внушения, он спустился на Землю и занял наблюдательный пункт около старого амбара, вблизи жилья Вити. Долго ждать не пришлось. Подруга его матери Вера была подходящим объектом. Амурчик выждал, когда Витя и тетя Вера оказались рядом, навёл арбалет на Витю для закладки в “память стрелы” его образа, затем – на тетю Веру и выстрелил в неё. Амурчику было ясно, что теперь тете Вере осталось жить недолго. Стрелы, пущенные в астральное тело женщины, были для неё смертельными, а в тела мужчин метать стрелы было вообще запрещено. Перед смертью тетя Вера успела внушить матери Вити, что в школе поселился “бес”, – ей об этом говорил самый главный поп в церкви. Вскоре она умерла, но врачи так и не смогли установить точный диагноз её болезни. Витю же мать срывала с учебы, он оставался на второй год подряд в третьем и четвертом классах, и Валя догнала его. Когда они учились в пятом классе, амурчик внушил цыганке, гадавшей по руке, что Валя и Витя – идеальная пара. Валя, поверив цыганке, стала приглядываться к нему. Цыганка, передав это внушение своей подруге, тоже цыганке, и прожив всего три месяца, умерла. Вторая цыганка тоже нагадала ей Витю. Незаметно Валя стала выискивать положительные качества у него и стала неравнодушна к нему. Цыганки, читая по руке линию жизни Вали, нагадали, что жизнь её будет коротка и ей надо спешить жить. Не болезнь, так несчастный случай ждет её “за углом”. Предсказания двух цыганок запали ей в душу.
Вспоминая, я задумался. “А смог бы я помочь Вале? – и сам себе ответил: – Нет! Нет у меня такого права. Другое дело Витя, его я снабдил постоянной охраной, что крайне непросто”. Охрана имеет в своем арсенале защитное поле, создаваемое космической лабораторией, и безвредные для людей лучи страха и паники. Защитное поле вокруг Вити могло мгновенно возникать и исчезать. Пробить броню защитного поля в условиях Земли практически невозможно. Поле возникает не только тогда, когда ему угрожает опасность извне, но и при его неожиданном испуге. Характер поля от угрозы извне и от испуга отличался по принципу воздействия на окружающих и на него самого. При испуге возникает поле с дезинфекционным эффектом. Поле действует не только вокруг Вити, но и внутри его, убивая  болезнетворные микробы. Даже ядовитые вещества разлагаются на простейшие элементы. Вот почему он не болел, а пот с его тела – продукт деятельности микробов – мгновенно разлагался и исчезал.
                ______   _   ______
Как-то раз мать приехала домой больная, с высокой температурой, легла в постель и сказала:
– Детки! Я умираю.
Витя с братом бросились к ней, обняв за шею. Витя коснулся её горячего тела – сильно испугался, вздрогнул. Испуг и вздрагивание – ключ к возникновению защитной врачебной помощи. Мгновенно вокруг Вити в радиусе больше метра образовалось защитное поле, и мать с братом оказались внутри него. Они ощутили вокруг себя ионизированный воздух, а у матери мгновенно исчезло воспаление легких. Она почувствовала облегчение, словно заново родилась. Через минуту-другую ей захотелось встать и чем-то заняться. Она решила, что исцеление – это “божий дар”. И она молилась, и заставляла молиться детей, стукаясь лбом об пол.
При попытке сделать Вите больно, даже со стороны близких людей, возникает предупредительное защитное поле, управляемое охранником. Однако это защитное поле запрещено было применять на его мать. Это поле эластичное, местное и действует на конкретную группу мышц нападающего, вызывая в них обратную реакцию. Как-то раз брат решил укусить Витю за ухо. Сработало поле, и вместо кусательного действия возникло зевательное, да так, что у брата чуть челюсть не вывернуло. В другой раз брат захотел ткнуть Витю в бок, но у него так руку свело, что он от боли вскрикнул:
– Хотел в бок тебя ширнуть, да руку свело!
– Так ширни, я разрешаю.
Брат так ткнул Витю в бок, что тот застонал, поле не защитило его, так как он разрешил.
Однажды совершенно случайно Витя оказался между двух быстро сближающихся задними бортами грузовых машин. Космическая охрана не дремала, иначе бы его раздавило. У обеих машин оказались задние части кузовов повреждены. Вмятины на них получились гладкие, словно между машинами был зажат сверхпрочный шар диаметром больше двух метров. Многие свидетели рассказывали, что грузовики не коснулись друг друга, а какой-то мальчик, пытаясь прошмыгнуть между машинами, на мгновение завис в воздухе в неестественной позе, затем упал на землю, вскочил и убежал. Сотрудники автоинспекции заявили, что между машинами было зажато шаровидное тело. Даже рамы машин были согнуты. Химический анализ соскобов с деталей не показал присутствия посторонних элементов. Автомашины отправили в Красноярский исследовательский институт, но там ничего не смогли объяснить и только в недоумении разводили руками.
                ______   _   ______
Я боялся потерять Валю, без которой невозможно будет проводить эксперимент. Другой возможности пока не было. Но она была ещё девочкой, и я ждал, бездарно тратя уйму времени.
Витя был способный и неглупый мальчик. Самостоятельно, без нашей помощи, мог обыграть в шахматы многих шахматистов и даже чемпиона города, придумал метод решения какой-то непонятной для меня задачи, и о нем узнал весь мир, но, с другой стороны, абсолютно не хотел учиться. И в этом ему способствовала мать. Она брала его с собой в поле, и он как угорелый бегал за сусликами и птичками, когда класс писал диктант. Учителя поговаривали, что Петрухин может остаться на второй год в шестом классе. И тогда мой план женить его на Вале оказался бы невыполнимым, а они бы разошлись, как в море корабли. Очевидно, в свое время мы с его тетей Верой перестарались, перепугав его мать и внушив ей, что в школу вселился “бес”. И я решил пожертвовать двумя-тремя жизнями женщин, чтобы внушить его матери теперь уже обратное: сын должен хорошо учиться. Но мать не меняла своего мнения, приговаривая, что она совсем неграмотная, а живут они не хуже грамотных. Но только после того, как было загублено пять женских жизней, она поддалась на уговоры и заявила сыну: “Витя, со мной в поле не поедешь, – и, взяв широкий отцовский ремень, продолжала: – Понюхай, чем он пахнет. Останешься на второй год в шестом классе, шкуру спущу”. Витя, понюхав ремень отца, поверил, что шкуру мать с него точно скоро спустит, так как догнать сверстников у него не было никаких шансов – он безнадежно отстал в учебе, особенно по русскому языку.
Эти воспоминания расстроили меня, и я решил пустить всё на самотёк, поручив информационному гномику записывать весь материал относительно Вити только в память, а мне ничего не сообщать. Но, как оказалось, этим распоряжением я решил очень важную проблему. Освободив свой ум от земных забот, я перешёл на свое галактическое мышление и взял курс к планете Ялмез.
Планету Ялмез мы создали как близнец Земли. Ялмез имел такие же параметры, как и Земля, двигался по той же орбите со скоростью 30 километров в секунду и находился за Солнцем. Поэтому с Земли Ялмез не видно, его прикрывает диск Солнца. Ялмез, как и Земля, имеет спутник Анул, воду и воздух, но с противоположными магнитными полюсами. На Ялмезе северный магнитный полюс направлен на юг. Создав Ялмез, мы используем его как космическую лабораторию и базу для ремонта наших кораблей. Эту планету мы заселили людьми, похищенными с Земли, лишив их разума, но научив выполнять определенную работу. Постепенно эти люди переродились в особый вид гуманоидов, которые не создают космические корабли, а как роботы выполняют черновую работу для нас.
За счёт вращения близнецов по их орбите возникли завихрения в виде полей, что для нас оказалось полной неожиданностью. Как мы считаем, произошло это за счёт того, что мы случайно перепутали на Ялмезе направления магнитных полей, поэтому по орбите двух планет появились вихревые поля в виде спирального пояса. Это завихрение, сплетаясь с полем Земли, оказалось по всей орбите. В дальнейшем мы решили использовать это спиральное поле. Дело в том, что солнечный ветер выбрасывается в пространство неравномерно, и это влияет на скорости движения планет, создавая угрозу их столкновения. Да и земляне из-за многочисленных войн и уничтожения огромного количества взрывчатки изменяют скорость движения Земли по орбите, сближая планеты. Стараясь сохранить планеты от столкновения, мы усовершенствовали вихревое поле, создав сильно вытянутый своеобразный эллиптический пояс. Он состоит из овальных колец, которые образуют замкнутые поля, напоминающие по форме овальные цепи. В результате пояс связал Землю и Ялмез, как огромной овальнозвенной цепью, и удерживает планеты от столкновения. Пояс мы использовали для транспортировки дополнительного тепла от Солнца к планетам и отвода радиационного поля.
Поле пояса в виде лучей в одних местах входит в Землю, разогревая магму, а в других – выходит, отводя в Космос холод. Такие места называют патогенными зонами. Кроме того, наш пояс служит для регулирования поступления лучистой энергии на Землю и Ялмез при изменениях активности Солнца. Поскольку на других планетах Солнечной системы нет эллиптических поясов, то и условий для жизни там тоже нет. А глупые люди решили, что над Землёй создаётся “парниковый эффект”. Чепуха!
Скорость перемещения планет Солнечной системы к центру Вселенной примерно одинакова и составляет 230 километров в секунду. Орбиты всех планет Солнечной системы, кроме Земли и Ялмеза, находятся не в одной плоскости и зависят от плотности планет и их расстояния от Солнца. Плоскость, на которой находятся орбиты Земли и Ялмеза, из-за их больших плотностей опережает все остальные орбиты планет, в том числе и Солнца, и проходит в его северной части. Если с Земли лететь на космическом корабле со второй космической скоростью, то догнать Ялмез невозможно, он успевает спрятаться за Солнце. Кроме того, он закрыт энергетическим поясом, поэтому не виден. Из-за сильного поля Ялмеза свет от него не отражается, и он кажется чёрным, как чёрная дыра. И только полёты на больших космических скоростях позволяют догнать и перегнать Ялмез и увидеть его с другой стороны Солнца. Людям с их ракетами нелегко обнаружить, а затем сфотографировать Ялмез. Однако если ракету запустить с Земли строго перпендикулярно эллиптической орбите пояса, то его можно и увидеть, и сфотографировать.

11.
Английская королева, имевшая привычку просматривать переводы аннотаций статей, опубликованных в разных концах мира, обратила внимание, что в Сибири школьник предложил свой метод решения какой-то задачи. И два профессора с мировым имеем прокомментировали это решение. Её заинтересовало то, что решение предложил не маститый математик, а школьник. И она выразила генералиссимусу Иосифу Сталину своё восхищение.
В свою очередь Сталин послал поздравительную телеграмму в школу, в которой учился Витя. Он поздравил учителей и просил лично от себя поздравить Витю. Вторую телеграмму совместно с Лаврентием Берия он направил начальнику НКВД, предупредив, чтобы позаботились о юном таланте и организовали доставку с рейсовых самолетов специальных пайков для усиленного питания юного математика Вити.
Документ носил серьезный характер, и начальник НКВД поехал в школу знакомиться с Витей. В школе же телеграмма попала к директрисе школ города Раисе Петровне. Директриса знала истинное положение дел в школе, особенно в шестом классе, в котором училась её дочь. Она также знала, что её дочь неравнодушна к “юному таланту”. Дочь Валя не делилась с ней, но тот факт, что она несколько раз за день могла упомянуть имя Вити, говорил о многом.
Валя была Раисе Петровне неродной дочерью, но та отдала ей всю свою любовь. Мужа она не любила, а только боялась. Раиса Петровна поражалась способностям Вали и жалела о том, что она неродная мать.
Текст телеграммы Сталина Раиса Петровна решила не афишировать, учитывая Валины чувства к Вите. С телеграммой ознакомила только завуча школы, Клавдию Васильевну, намекнув ей, что если Витя застрянет в шестом, то для школы это будет ЧП. О нем знает сам Сталин.
В то же время Раиса Петровна очень удивилась, прочитав текст телеграммы. “Ну, нашёл Витя неординарное решение конкретной задачи, – думала она, – но нового метода тут нет”. Она сама всё проверила, беседовала с профессором Вадимом Максовичем. Подыграл он своей Лидочке, как сам признался. А ему – профессор Немых. Вот и раздули из мухи слона. А несколько дней назад Валя сказала матери: “Витя не читал комментарии профессоров, я это поняла из разговора с ним”. “И правильно сделал, – подумала мать тогда, не сказав ничего дочери. – А то возомнил бы из себя невесть что, а так держится молодцом. Мальчик он неплохой, однако лодырь, лень вперед его родилась. Да и мать его хороша: как контрольные работы, так она его увозит в поле. Носится, поди, там за птичками”.
Начальник НКВД поручил Василию Васильевичу, отцу Вали, проследить за доставкой посылок Сталина адресату. Василий Васильевич узнал, что Ирина Павловна, работающая в их столовой, живёт в одном доме с семьей Вити. Он поручил ей дополнительную работу, пообещав прибавить жалованье. Ирина Павловна должна была один раз в неделю получать посылки в спецсвязи и относить их соседу. Василий Васильевич объяснил ей, что иначе на Витю надо оформлять пропуск, а у него нет даже паспорта, и он может потерять документ. Ирина Павловна удивилась, узнав о соседе Вите и его математических способностях.
                ______   _   ______

Василия Васильевича, специсполнителя НКВД, Ирина Павловна знала давно, с того времени, когда эвакуировали советских немцев из Поволжья. Её приняли на работу поваром. Она должна была обеспечивать продуктами переселенцев во время перевозки их в Сибирь. Кроме того, начальство, включая Василия Васильевича, использовало Ирину и в интимных целях.
Приехав в Сибирь, Ирина устроилась поваром в столовую НКВД, а затем стала заведующей. Вышла замуж. Муж, Геннадий Иванович, работал старшим охранником в тюрьме. Жили они вместе со свекровью в первой половине дома, а во второй – семья Вити. Детей у Ирины не было, но не по её вине. Знакомая врач, зная о пороках мужа, посоветовала Ирине завести на время любовника и забеременеть. Однако она на это не могла решиться – Геннадий бы догадался.
Ирина вспомнила, что мать Вити просила её свекровь последить за сыном. Сама она поехала на заготовку сена на три дня, захватив младшего сына. Она знала, что за какую-то статью Вите вручили солидный гонорар. На эти деньги его мать купила телегу и упряжку для коровы. Молока корова давать стала меньше, зато работала как вол, везя солидный груз.
Перед концом работы к Ирине подошёл водитель начальника и сказал, чтобы она зашла за посылкой для соседа, он отвезёт Ирину домой. Ирина аж вспыхнула, такой почёт она заслужила впервые. В спецсвязи Ирина получила посылку, которую привезли с аэродрома вместе с остальной почтой. Водитель отвез её домой. Но дверь соседа оказалась на замке, и Ирина, стоя у окна, задумалась. “Везет  же  людям. Витя ещё пацан, а уже знаменит. Что если я его использую как донора? Парень он неглупый, не то, что мой мужик. Да и Геннадию можно всё объяснить, люблю-то я только его. А уж если решилась на этот шаг, так тоже ради него, он же страдает, что стал бесплоден, и друзья над ним подшучивают. Он злится, и однажды на пьяную голову ляпнул, чтобы я ему с кем-нибудь изменила да забеременела, а я ответила: “Веди себе замену”. И Ирина опять задумалась о Вите: “Я старше его на двадцать один год, да и по сравнению с ним толстушка и старушка”.
В это время Витя подходил к дому. Он возвращался из клуба шахматистов, где один старичок натаскивал его на интересных комбинациях, разыгранных чемпионами мира в разные времена. Витя шёл и думал, что хлеба в доме нет ни крошки – пекарня не работает, нет муки. Дома есть только картошка и соль. Молоко он ещё утром допил. Стукнув калиткой, он шёл через общий двор, направляясь в свою половину дома. В окно постучали, он остановился и увидел Ирину. Та звала его. Одним прыжком он вскочил на последнюю ступеньку крыльца и для солидности постучал. Дверь открылась, и на пороге появилась Ирина, смущенно улыбаясь.
– Тут тебе сюрприз. Сам Берия и Сталин твою судьбу решают, а тебя где-то черти носят. Деньги отдашь мне по счёту на пакете. Да не бойся, я тебя не обману. Стоимость чисто символическая. На базаре это в сто раз дороже. Еле-еле донесла, хорошо, шофер помог, – солгала она, не покраснев. – Каждую неделю будешь теперь меня встречать у здания НКВД. Понял?
Витя ничего не понял.
– А сейчас пойдем в комнату, ты мне поможешь прибить ковер, а то грохнется на кровать и меня задавит во сне.
Вот теперь Витя, поняв, заявил:
– Вот так бы и сказала, а то сюрприз – Берия, Сталин, – и он вошёл в коридорчик, в котором действительно лежал объёмистый пакет.
– Ты мне не веришь? Надень очки, – хотя знала, что он не носит их, – и прочитай, кому всё это предназначено.
Витя наклонился и увидел свою фамилию и даже отчество, адрес. Сбоку на пакете была проставлена стоимость пересылки, обведенная красным карандашом. Но он опять не понял. Тогда она подробно всё объяснила. И до него стало доходить.
Ирина закрыла дверь на щеколду и сказала:
– Тоже мне “герой дня”, не знает, что положено за талантливый труд.
Подталкивая в спину, она провела его в спальню, где он увидел обвисший толстый ковер, спускающийся с потолка до самого пола, неизвестно на чем державшийся и вот-вот готовый рухнуть. Вдвоём они отодвинули кровать от стены. Ирина принесла две табуретки и поставила их одну на другую. Витя полез на табуретки, Ирина придерживала его за руку. Вдруг ножка табуретки щелкнула и подкосилась. Витя повалился, но успел вывернуться, как кошка, и повис на ней. Ирина грохнулась поперек кровати и поцеловала его в губы. От неожиданности он попытался вскочить на ноги, но она крепко, как клещ, вцепилась в его губы и не отпускала.
Красный как рак он выскользнул из её объятий. От растерянности и смущения опять полез на сломанную табуретку. Поняв, что надо заменить табуретку, выскочил на кухню, принес другую и взобрался под потолок. Она вела себя так, как будто всё это произошло случайно. Громко заговорила, давая советы, как лучше закрепить ковёр, подала ему молоток и гвозди. Орудуя молотком, он ровно, как по струнке, закрепил ковёр. Убрав табуретки, они поставили кровать на место.
Ирина поправила покрывало и посмотрела на него. Их взгляды встретились. Она окончательно решила, что ей необходимо воспользоваться советом врача. И она сделает это.
– Сейчас я помогу отнести твой пакет. У тебя дома есть деньги, чтобы рассчитаться со мной? Я оплатила почтовые расходы за твою посылку.
Он молчал, не понимая, что это действительно его пакет. Подойдя к зеркалу, она правила макияж на ещё молодом лице, пристально посмотрела на него в зеркало, оценивая его душевное состояние, а затем вышла в коридорчик.
– Бери за этот край пакета, – сказала она, взявшись за другой.
Он довольно легко поднял пакет и хотел нести его один, но она цепко ухватилась за угол пакета, давая понять, что нелишняя. Они прошли через двор и поднялись на крыльцо. Он открыл замки и, потянув за пакет, завёл её к себе. Она неуверенно вошла, испытывая какой-то страх. Пакет они поставили на табуретку около стола.
– Давай сразу рассчитаемся, а то потом некогда будет, – потребовала она, хотя деньги её совершенно не интересовали.
Взяв стоявшую на самом видном месте крынку для молока, он перевернул её, оттуда высыпались деньги, оставленные матерью на пропитание. Отсчитав, она специально положила их около умывальника, чтобы потом забыть.
– Ну, давай, хозяин, вскрывай пакет да показывай, что вождь тебе прислал, –  сказала она, смеясь и указывая пальцем в потолок.
Витя посмотрел на сургучные печати и спросил:
– Что с ними делать? Ломать?
Заметив в его поведении нерешительность, она вскрыла посылку и стала извлекать продукты. Она, видевшая в это нелегкое время горы разных продуктов, была удивлена этими изысканными деликатесами. Всего было понемногу, но такого разнообразия она ещё не видела. Здесь было всё, начиная от перца и кончая сухофруктами. Даже сливочное масло, запакованное в специальные коробочки. Была бутылка пятизвездочного коньяка и две бутылки красного и белого вина. На бутылках были красивые этикетки. Она взяла тарелку, нарезала копченой колбасы и сыра, отрезала кусок копченой рыбы. Красную и чёрную икру открывать не стала. Затем положила сухие груши, сливы и абрикосы и, поставив перед ним тарелку, предложила подкрепиться. Он набросился на еду. Взяв штопор, она открыла бутылку вина “Изабелла”. Налив по полстакана вина, глядя ему в глаза, сказала:
– Давай выпьем за нас и за нашего будущего ребенка.
Витя от неожиданности прекратил жевать. Она поднесла ему стакан, предлагая выпить вино и проглотить новость о ребёнке, которого ещё не зачали. Пригубив вино, он уже не мог оторваться, а когда оно кончилось, то долго тряс пустой стакан в надежде что-то выдавить. Вино ей тоже очень понравилось. Она развернула конфету “Мишка на севере” и сказала:
– Такое вино заедают конфетами или вообще не заедают. Повторим, – и, не дожидаясь ответа, она налила ещё по полстакана.
Она вся дрожала, будто перед каким-то экзаменом.
– Ещё за нас и за будущего ребенка, – и, не дав ему возразить, подтолкнула его руку ко рту.
Выпив вино и не дав ему закусить, она пригласила его танцевать и закрутила в ритме вальса. Остановилась, вспомнив что-то и оставив его посреди комнаты, вышла и закрыла дверь на засов. Вернувшись, она обняла и поцеловала его в губы. Он не сопротивлялся. Качаясь из стороны в сторону, она завела его в соседнюю комнату. Сдернув с кровати покрывало с одеялом, расстегнула на его рубашке пуговицы и сбросила её на пол. Её кофточка последовала за его рубашкой. Руками она ласкала его тело и целовала. На её ласку и поцелуи он медленно начал реагировать и отвечать. Затем она расстегнула ремешок и пуговицы брюк, и они сползли вниз. Наступив на них ножкой, она коленом коснулась его ещё не созревшей мужской плоти. Отодвинув его на шаг назад, оставила без обуви и брюк. Затем повалила его на мягкую постель. Рухнув, она распласталась на нем. “Теперь главное – разбудить в нем мужчину”, – думала она. Пока под ней лежал не созревший юноша. Лаская его руками и телом, она уверенно добивалась своего. Под ней просыпался мужчина. Убедившись в этом, насадила себя на его твёрдую и горячую плоть. И он тоже почувствовал, как входит в неё – горячую и желанную. И она “заплясала” на нем, извиваясь от страсти. Он лежал и прислушивался, но она подталкивала его в бок. Он, поняв её, зашевелился. Распаляясь и возбуждаясь, они вцепились друг в друга в дикой пляске любви. Наконец, вскрикнув, она замерла, теряя сознание. Он не мешал и ждал своей очереди. Очнувшись, она перевернула его на себя. Оказавшись сверху, он распял её, закрутился, а она ждала, жадно хватая ртом воздух. Его движения убыстрялись и убыстрялись, часто дыша, он глубоко вошел в неё и бросил семя – свое миллионное войско. И семя ринулось вперед, круша преграды на своем пути. Глубоко выдохнув, они затихли. Очнувшись, она зашевелилась. Проснувшись, он опять вцепился в неё. Она ответила, и танец любви возник снова. Теперь уже не робкий, а настойчивый и сильный. Лаская друг друга, они ещё долго наслаждались радостью любви, пока не застыли в экстазе их тела. Выпустив ещё одно свое миллионное войско, он потерял счёт времени и забылся. И они крепко уснули безмятежным сном.
Очнулись они далеко за полночь. Получив ещё раз глубокое удовольствие, они, как два выжатых лимона, проспали в объятиях друг друга до самого утра.
Ирина проснулась первой, встала, собрала белье с пола, оделась. Аккуратно сложила продукты. Деньги за пересылку посылки не взяла, а крынку поставила на место. Убрала посуду. Остаток вина из бутылки вылила в стакан и, смакуя, выпила для храбрости. Она знала, что муж дома и ей предстоит тяжелейший разговор. Заранее трудно предугадать, чем он закончится. Возможно, её посадят в тюрьму за развращение несовершеннолетнего. Но она ни о чём не жалела. Взяла ключ от двери, вышла и закрыла дверь на замок. Через кошачий лаз в двери положила ключи внутрь сеней на пол и смело пошла домой.
Геннадий курил на крыльце.
– Гена! Я  ходила делать нам с тобой ребенка, – сказала она, увидев его.
– С кем? – процедил он сквозь зубы.
– С нашим соседом, Витей.
– Как! Разве он уже созрел?
– Да! Представь себе, да! – ответила она.
– Но ему ещё нет шестнадцати лет, – заметил он.
Она села рядом и по порядку рассказала, начав с момента, как вчера Василий Васильевич пришёл к ней и поручил получать посылки для Вити. Как водитель привез её и занес пакет. Как они грохнулись на кровать, когда Витя свалился с табуретки. Как она поцеловала его, а он вырывался. Как учила его заниматься любовью. Закончив свой рассказ, сказала:
– Теперь ты знаешь всё. Я тебе изменила для нашего же блага. Если ты прощаешь мой проступок, то давай сделаем ему подарок, ему скоро исполнится шестнадцать лет. Сходи, купи ему золотые часы с золотым браслетом. Если нет, то садись и пиши заявление в прокуратуру, что твоя жена соблазнила и изнасиловала несовершеннолетнего мальчика. Ты знаешь, что закон распространяется как на девочек, так и на мальчиков. Я одна буду воспитывать своего ребёнка в тюрьме, – закончила она свое повествование.
Помолчав с минуту, он ответил:
– Я не позволю, чтобы наш ребёнок воспитывался в тюрьме. А ты уверена, что с первого раза всё получилось?
– Но я заставила его сделать это три раза и с большим перерывом.
Геннадий встал, улыбнулся и весело сказал:
– Знаешь, Иринка, как раз сегодня я хотел предложить тебе взять девочку из приюта. Но мне было несколько неприятно, что будем не родные. А здесь все-таки родное. Да ещё какое родное, – он стал серьезным и предложил. – Сегодня воскресенье, ювелирный работает, конец месяца. После обеда мы приглашены к друзьям. Давай покончим... – и он замолчал, не сказав с чем. – Позови Витю, да не вздумай сказать, что я знаю. Я тем временем возьму деньги.
И он зашёл в дом, напевая: “Кто может сравниться с Матильдой моей...”
Ирина вернулась, потихоньку открыла дверь и зашла. Витя сидел за столом уже одетый, с грустным видом.
– Витя, Гена просит тебя помочь ему выбрать подарок. Ты же знаешь, как у него это получается.
Витя кивнул головой, как будто действительно знал, как Геннадий выбирает подарки.
– Да, но как с этим?… – намекнул он на их интимную связь.
– Ты что, Витя, меня за дурочку считаешь? Разве я ему скажу!
Витя повеселел, но по её ауре понял, что тут что-то не так. Не придав этому значения, он открыл шкаф, достал пиджак. Пока он одевался, она вышла.
Он выскочил почти следом за Ириной. Закрыл на замок дверь и побежал догонять её. Не взглянув на крыльцо, он запрыгнул на последнюю ступеньку и наткнулся на Геннадия, стоявшего на крыльце.
– О! А я тебя и не заметил! – воскликнул Витя.
– Известное дело, – сощурив глаза, ответил Геннадий и добавил: – Пойдем, надо спешить.
Они пошли, Ирина махала им вслед из окна, улыбаясь, и Витя ответил ей.
На прилавке в ювелирном магазине был неплохой выбор золотых часов.
– Если бы тебе надо было подарить очень близкому человеку, мужчине, золотые часы, не обращая внимания на цену, что бы ты выбрал?
Витя, взглянув на витрину, сразу ответил:
– Эти лётные со сложным циферблатом. Они герметичные, не боятся воды.
– А я бы взял эти, – показал Геннадий на часы с маленьким циферблатом, но с массивным золотым корпусом.
Две молоденькие продавщицы разом посоветовали:
– Да! Те красивее, мальчик прав!
– А я уже не мальчик! – вызывающе ответил Витя.
– А когда ты стал мужчиной? – в шутку спросила одна из них.
– Вчера! – ответил он и покраснел до самых ушей, поняв, что проговорился.
Продавщица внимательно посмотрела на него и поздравила. Витя ещё сильнее покраснел. Геннадий, наклоняясь к этим совершенно незнакомым молодым продавщицам, тихо, с каким-то презрением сказал:
– Вчера мне “рога наставил”, а сейчас покраснел, как майская роза. Мне жена призналась, что захотела ребёночка завести.
У продавщиц приоткрылись рты, они покраснели и в упор стали внимательно разглядывать Витю. Ему стало не по себе, он низко наклонился над витриной, разглядывая какие-то безделушки, боясь поднять глаза. Геннадий отошёл к витрине с галстуками, выбрал один из них и, подозвав Витю, бесцеремонно повязал ему галстук. Затем по руке Вити он подобрал золотой браслет. Заплатив деньги, забрал покупки и обратился к гравёру насчёт дарственной надписи. Тот подал листок бумаги, ручку и сказал:
– Напишите, какой.
Геннадий написал: “Вите от соседа Гены за оказанную услугу, аж три раза”. Подумав, он указал вчерашнее число, месяц и год. Гравёр стал спорить с Геннадием о содержании текста. Продавщицы прислушивались к их спору, закрывая рты ладошками. Витя тоже подошёл к спорщикам и прислушался. Он всё понял и вышел. Когда он проходил мимо окон Ирины, предварительно громко хлопнув калиткой, та выглянула в окно, Витя погрозил ей пальцем и скрылся за углом.
Под вечер приехала мать. Буренка привезла целый воз травы и устала так, что не могла пить теплое пойло со жмыхом. Витя подошёл к ней и ласково погладил. Та сразу вытянула шею, натертую кожаным хомутом. Мать и брат были ошеломлены, увидев целую кучу продуктов.
– Откуда они взялись?– воскликнула мать.
– Иринка принесла, говорит, что Сталин прислал. Спроси у неё и заплати деньги за посылку, – и он ткнул пальцем в счёт на пакете.
– Так это стоимость пересылки! – воскликнула мать, зная толк в этом, так как часто посылала посылки отцу в колонию.
– Ирина сказала, что за посылками будем ходить по субботам к зданию НКВД, – сказал Витя и, зайдя в комнату, прилёг не раздеваясь, а вспомнив, что здесь произошло вчера, сладко зевнул и задремал.
Вечером, когда стемнело, его разбудила мать. Она сказала, что бабушка заболела и они с братом поедут к ней ночевать. Витя, подняв голову, увидел на тумбочке золотые часы с браслетом. На крышке часов он прочитал: “Витя, поздравляю тебя с днем рождения. Ирина”. Усмехнувшись, он подумал: “У всех свои проблемы”.
Учить уроки ему не хотелось. «Учи, не учи, все равно мать с меня шкуру спустит за то, что останусь на второй год в шестом, как-нибудь перетерплю без шкуры». Вдруг его обожгла мысль: “А что если Сталин оценки его школьные запросит в Кремль или пригласит к себе с дневником успеваемости? Ведь не случайно же он посылки с продуктами присылает”. И ему стало не по себе, он вскочил. До позднего вечера готовил уроки. И приготовил. “Что делать с русским и немецким языками? – рассуждал он вслух. – Они мне не поддаются, и баста. Может, Валю попросить? Галя говорит, что она хорошо объясняет. Надо завтра до школы её дома перехватить и угостить шоколадкой. Только бы не проспать”. Он взял большую шоколадку с изображением Кремля, завернул её в бумагу и положил в сумку. Затем прихватил горсть конфет “Мишка косолапый” и тоже бросил в сумку, затем быстро разделся, свалился в постель и мгновенно уснул.

12.
Я летел на средней скорости к планете Ялмез на базу, где мне должны заменить корабль, который отработал полный срок службы и требовал капремонта.
“На Земле я буду отсутствовать пять часов по Небесному времени, а по земному календарю пройдёт семь месяцев. Всё это время у меня не будет связи с Землей по техническим причинам. Витя наверняка останется на второй год в шестом классе. А это значит, что в ближайшее время мне не удастся женить его на Вале и провести эксперимент, связанный с передачей по наследству способностей “видеть всё”, – размышлял я. Вдруг меня осенила идея, и я вскрикнул: “Вот дурак! Какой же я кретин! У меня же есть корректор-переводчик всех языков Земли! Я должен только вмонтировать часть этого прибора-корректора в слуховой и голосовой аппараты Вити и тогда у него не будет проблем с русским и немецким и он не останется на второй год ”.
Я круто развернул корабль и на предельной скорости полетел к Земле. Дежурному фараончику в небесном управлении передал приказ: “Немедленно скопировать корректор 13 в двух экземплярах. Придать минимальные размеры, оставив только программу русского и немецкого языков. И приготовить гуманоида для высадки на Землю”. К моему возвращению в управление корректор был подготовлен. Прибор предназначался для грамотной корректировки переводов с русского языка на немецкий и наоборот, а также с разговорного языка на письменный и состоял из четырех датчиков, каждый величиной с маковое зернышко: двух – на голосовые связки и по одному – в уши. Датчики-корректоры гуманоид приклеит Вите специальной смолой.
Сведений о местонахождении Вити у меня не было, поэтому я воспользовался датчиком “поиск”, настроенным на его охранника. Витю обнаружил сладко спящим в своей кровати. Брата и матери не было, что упрощало работу гуманоида, которого я высадил в дымоходную трубу печки, снабдив точной инструкцией, и только после этого направил корабль обратно к планете Ялмез.

13.
Витя бы проспал, но кто-то его же собственным голосом сказал ему в правое ухо: “Витя! Проснись! Пора бежать к Вале, перехватить её дома и угостить шоколадкой”. Он вскочил, перевернув стул с одеждой, который отлетел на середину комнаты. “Кто это? – вскрикнул он, ошалело оглядываясь. – Приснится же такое! Вчера перед сном подумал и приснилось”. Он успокоился, взглянул на циферблат золотых часов – он не снял их даже на ночь. “Надо спешить, на всё у меня осталось десять минут”. Вприпрыжку он сбегал через весь двор в туалет, потом умылся, оделся, выпил кружку молока с конфетой “Мишка на севере”, накинул на плечо сумку с книжками и выскочил на улицу, хлопнув калиткой. Впереди, в сторону школы двигался автомобиль “Эмка”. “Догоню!” – крикнул он и побежал. Бегать он умел, причем красиво. Его как будто кто-то подталкивал под ступни ног вперед и вверх. “Тебя хоть в кино снимай, когда бежишь”, – сказал ему как-то друг по парте Семён.
Расстояние между ним и “Эмкой” сокращалось. Когда до автомобиля оставалось метров десяти, у него мелькнула шаловливая мысль и он прошептал: “Окачу-ка я его из лужи!”. Поравнявшись с капотом “Эмки”, он прыгнул в сторону. Через мгновение лобовое стекло “Эмки”, водитель и сидевший на заднем сиденье пассажир попали под струю грязной воды. На углу Витя повернул налево и побежал дальше. Разъярённый водитель “Эмки”, доехав до угла, свернул за ним, совершив тем самым большую глупость. Дело в том, что вчера утром дорогу раскопали водопроводчики. Дождь заполнил глубокую канаву до краев. Знаков ограждения рабочие, конечно же, не ставили, и Витя ещё вчера обратил на это внимание. Вот в эту канаву он и решил окунуть “Эмку”. Автомобиль почти догнал его. Он увеличил скорость, прыгнул через лужу и, пролетев метра четыре, удачно приземлился на другой стороне канавы, даже не запачкав ботинки. И ему показалось, что кто-то подтолкнул его в воздухе в подошву правой ноги. Развернувшись, он продолжал бежать задом вприпрыжку, наблюдая за событием, развивающимся на той стороне канавы.
А водитель, слишком поздно поняв свою оплошность, затормозил, но машина по инерции угодила носом прямо в канаву. Пассажир в белом костюме и водитель стрелой выскочили из тонущего автомобиля.
Добежав до угла, Витя оглянулся. От “Эмки” была видна только крыша. Свернув направо, он пробежал ещё квартал и выскочил на трассу, ведущую к школе. На соседней, параллельной улице жила Валя. Она как раз по этой дороге ходила в школу. Через две минуты он оказался около дворика дома, из которого вышла Валя. Увидев Витю, она сделала удивленные глаза и незаметно взглянула на окно.
– Как ты сюда попал?
– Хотел увидеть тебя! – ответил Витя, тяжело дыша.
– Пожалуйста, я к твоим услугам.
Он достал пакетик с шоколадкой и протянул ей. Она недоверчиво взяла, развернула и воскликнула:
– Ого! Это мне?
– Да, – улыбнулся он, беря её портфель. – Валя! У меня к тебе большая просьба, помоги мне с немецким и русским, я ведь из-за них останусь на второй год. После уроков, ты бы смогла?
– Хорошо, но только не в школе, а у меня дома. Сегодня же и начнем. Маме скажу, чтобы задержалась на работе. Она ведь к тебе неравнодушна и замучит тебя расспросами. Мы о тебе каждый день говорим.
– Знаешь, Валя, дома без родителей нельзя, неудобно, я ведь мужчина.
– Я тебя как мужчину не боюсь, вот даже и полстолька, – и она показала кончик мизинчика, наклонившись к его лицу.
Взяв за рукав пиджака, она потащила его в сторону школы, вновь украдкой оглянулась на окно дома и, подняв шоколадку над головой, подразнила кого-то, притаившегося за занавеской. Отойдя метров десять, на ходу развернула шоколадку, вдыхая аромат.
– Мой любимый, с орешками. – И, взглянув на него, добавила: – Как я люблю тебя!
Отломив приличный кусок, она разломила его на две части, быстро сунула одну себе в рот, а другую поднесла к его губам. Он хотел было отказаться, но она ловко заткнула его мычащий рот шоколадом. Медленно шагая, они быстро уплетали шоколад. И вскоре от него остались лишь приятные воспоминания. Валя преградила ему дорогу, пальчиком сняла прилипшие к его губам крошки, слизнула их и, прикрыв глаза, сказала:
– Какие алые и какие сладкие!
Намёк был слишком откровенен, и Витя смутился.
– Опоздаем на урок, – прервал он её.
На углу их догнали одноклассники, и они пошли вместе, обсуждая предстоящий диктант. Перед входом в класс Валя взяла свой портфель и приказным тоном сказала:
– Галя заболела, сядешь со мной!
Она первая вошла в класс и, преградив ему путь, подтолкнула к своей парте, на место Гали. В нерешительности он остановился. Она сняла с его плеча сумку и, не таясь, положила в парту, затем быстро обошла ряд, села с другой стороны, сдвинувшись на середину. При этом ногу поставила так, чтобы он не достал свою сумку. Юбка её задралась, и он увидел изящное, точеное бедро. Ему стало не по себе. Он пошёл к своей парте, но не сел, а наклонился к Семёну и прошептал:
– Галя заболела. Я упросил Валю, чтобы она разрешила мне сесть с ней.
Семён отвернулся к доске и пожал плечами. Диктанты он тоже не любил, получая то тройку, то четверку. А Витя, списывая у него и добавляя свои ошибки, получал то кол, то двойку.
Прозвенел звонок. Витя сел на Галино место. Валя подошла к доске и собрала в бумажку крошки мела. В класс вошла Виктория Акимовна, самая принципиальная учительница в школе. Когда она диктовала диктант, больше двух раз никогда не повторяла. За ней появилась учительница немецкого языка Эльза Генриховна. Немецкий язык она вела у них второй месяц, была требовательна, свой предмет знала безукоризненно.
                ______   _   ______

В субботу Эльзу Генриховну пригласила завуч школы Клавдия Васильевна и, поговорив о том о сем, сказала:
– Эльза Генриховна, я хочу, чтобы вы провели дополнительные занятия с отстающим учеником из шестого класса...
– С Витей? – спросила Эльза, не дослушав.
– Да, с ним. Займитесь с ним русским и немецким, где угодно: в школе, дома, в учительской. Вашу учебную нагрузку я снижаю на пятнадцать процентов. Приступайте с понедельника. Впрочем, в понедельник он, может быть, не придёт, у них диктант. Найдите его дома, – и она протянула листок с его домашним адресом. – Я разговаривала с его матерью, она пообещала снять с него шкуру, если не будет заниматься. А он только её и боится. Отец в тюрьме. Он был ответственным по технике безопасности на армейском складе снабжения, и там произошёл взрыв. Думаю, он не виноват, а попал в тюрьму как “крайний”.
Эльза, молодая, красивая, незамужняя женщина, жила в комнате общежития, где размещались ещё десять человек с детьми и даже с мужьями. Все они были переселенцами из Поволжья.
                ______   _   ______

Увидев входящих в класс учителей, Валя пошла на место. Поравнявшись с партой Вити, она незаметно вытряхнула из кулька на его сиденье крошки мела и скромно села на место. Виктория Акимовна подошла к столу и, не увидев за первой партой Вити, бросила портфель на стол и строго спросила:
– А где Витя? Я его видела входящим в класс. Опять сбежал?
Витя от страха глубже втиснулся в парту. Валя встала и громко объявила:
– Парта у Вити грязная. Я пригласила его на Галино место, она болеет.
Она села, не взглянув ни на кого. Семён посмотрел на Валю, пожал плечами и отвернулся к доске.
– Тогда начнём диктант, – подвела итог учительница.
Эльза Генриховна взяла стул и села рядом с Витей, сбоку, так что он оказался перед ней как на ладони. Витя достал тетрадь, с целью экономии бумаги вырвал из середины двойной лист, достал ручку с пером “Рондо” и написал фамилию, инициалы и поставил число. Он это сделал не спеша, каллиграфическим почерком. Что-что, а писать красиво и быстро он умел.
Задуманная Валей идея лопнула, как мыльный пузырь. А Витя представил, как по его спине гуляет тяжелый отцовский ремень, зажатый в безжалостной руке матери. Тем не менее, он решил писать диктант каллиграфическим почерком: “Пусть хоть красиво будет написано”. Он усмехнулся, представив, как коряво будут выглядеть исправления, сделанные Викторией Акимовной. Учительница начала диктовать.
Витя начал писать, а в правое ухо ему кто-то по буквам повторял слова, он даже удивился. Первое предложение он написал до того, как услышал повторение учительницы, но проверять не стал, боясь обнаружить ошибку. Было бы кощунством исправлять свой текст. “Пусть это сделает Виктория Акимовна”.
Сорок минут продолжался диктант. Он чувствовал, что Эльза Генриховна следит за ним, поэтому принципиально решил не заглядывать в тетрадь Вали. Ей, Эльзе, он такого удовольствия предоставлять не собирался. Она была красивая, слишком красивая, и он по-детски в неё влюбился с первого взгляда, а затем возненавидел за насмешливый и надменный вид и придирки к нему, когда он пытался правильно произносить слова по-немецки. Любил и презирал с первого же урока. Он чувствовал, как она дышит. Диктант он писал автоматически, не задумываясь, а о том, что рядом сидит Валя, забыл.
Если бы он заглянул в тетрадь Вали, то ужаснулся бы. Кроме фамилии и числа в правом углу, ничего не было. Лист был чист. Валя не могла отвести взгляда от каллиграфически написанного Витей текста. Как лягушка, загипнотизированная ужом, она смотрела в его тетрадь, проверяя каждое слово. Ошибок не было. Эльза Генриховна не пыталась смотреть на Витю и на то, что он так тщательно ваял. Она записывала текст под диктовку, преследуя свои цели. Ей поручили, и она выполняет. Наконец Виктория Акимовна закончила диктовать.
– Диктант закончен, проверьте свои работы и сдавайте.
Витя, не проверяя, положил лист на край стола учительницы. Когда он возвращался, Эльза Генриховна копалась в сумочке, не обращая на него никакого внимания. Затем она встала и вышла. Витя облегченно вздохнул, подумав: “Теперь можно заняться и Валей”. Учительница написала домашнее задание, он полез в сумку за дневником и, обнаружив конфеты “Мишка косолапый”, достал их.
– Опять за диктант схвачу двойку, – сказал Витя, – я не смог заглянуть к тебе в тетрадь. Ты же не любишь, когда у тебя списывают.
– Но к тебе это не относится, потому что ты мне небезразличен.
Витя взглянул на Валю и, положив перед ней три конфеты, сказал:
– Это тебе за то, что хорошо учишься и отлично умеешь шутить.
– Я не шучу, и в этом моя трагедия. Как говорит моя мама, я однолюб, – и она потупила взгляд. – За диктант тебе поставят пятерку. Ошибок у тебя нет, я проверила.
– Не верю, – возразил он.
– Будем спорить?
– На что? – он повернулся и с интересом стал разглядывать её ауру.
– На поцелуй, – ответила она, не смутившись. – Если я проиграю, то ты меня поцелуешь, если ты, то опять ты целуешь.
– А когда меня? – и он сделал обиженное лицо.
– Сегодня после уроков у меня дома. Три раза за три конфеты и три – за шоколадку. Всего десять, – уточнила она.
– Три да три будет шесть, – возразил он.
В это время в коридоре захлопали в ладоши: кто-то кувыркался на кольцах в спортзале. Оставшиеся в классе ребята устремились в коридор.
– А в классе никого нет, жду, – шепнул он, оглянувшись, и положил перед ней ещё одну конфету.
Валя взглянула на конфету, затем на него и вдруг вздрогнула. Глаза её затуманились, и из них потекли слезы. Для неё это оказалось слишком большим испытанием. Говорить одно, а сделать – другое. Она вскочила и бросилась к двери. Витя застыл. Опомнившись, выскочил в коридор и увидел, как она вошла в кабинет директора школ города. “Что я сделал? Пошутил!  Она шутила, и я шутил”.
Через минуту к директрисе зашла завуч школы, Клавдия Васильевна.
“Этого ещё не хватало! Не везет же мне”, – и он с досады чуть не заплакал, чего с ним никогда не бывало. Схватив сумку и бросив туда дневник, он сбежал с уроков. В дверях его кто-то окликнул, но он проскочил мимо.
Пройдя три квартала, он оказался около утонувшей “Эмки”. Из воды торчала только задняя часть крыши. Он так засмотрелся, что наткнулся на стоявшего к нему спиной пассажира в белом костюме. “Как бы чего не вышло”, – подумал Витя и, перемахнув через небольшую лужу, спрятался за дерево. Пассажир оглянулся, но не заметил его.
Водитель стоял по пояс в воде, прикрепляя толстую веревку к машине. К другому концу веревки была привязана пара лошадей. Водитель вылез из лужи весь мокрый и злой. В стороне стоял мужчина в кителе. Присмотревшись, Витя узнал в нём начальника НКВД, который приходил в школу и разговаривал с ним. Он интересовался, где Витя живёт, с кем, где его отец. Витя ответил на все вопросы и даже вспомнил, в каком лагере отбывает срок отец, но за что, не смог точно объяснить.
– За какое-то сломанное оборудование, – придумал он.
– Давай, тяни! – крикнул водитель конюху, стоявшему около лошадей.
Лошади напряглись, медленно вытягивая машину из канавы. Из её открытых дверей хлынула грязная вода, выплывали какие-то вещи. “Эмку” вытащили на сухое место. Кто-то принёс ведро, и водитель, набрав из канавы чистой воды, смывал грязь с кожаных сидений и пола. Потом он открыл капот и сполоснул двигатель, засиявший серебристой чистотой. В багажник вода не попала.
Пассажир в белом костюме из дорогой ткани и модном цветном галстуке бегал вокруг машины, цепляя вещи палочкой и бросая их в багажник. Собрав вещи, он закричал:
– Хватит плескаться! Заставлю тебя грязь с машины языком слизывать!
Водитель стоял, понурив голову. Начальник НКВД подошёл и стал успокаивать пассажира, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
– Давай! Садись за руль! Заводи! – закричал он водителю.
Водитель кинулся исполнять приказание. Кожаная кепка слетела с его головы и шлепнулась в грязь. Не поднимая её, он запрыгнул в кабину.
– Давай, крути! – кричал на него пассажир.
Двигатель вращался стартёром, но не заводился. Водитель, выключив зажигание, вышел из машины. Он подобрал свое кепи и, не стряхнув грязь, натянул на голову. Грязь капала ему за шиворот, но он это не замечал.
“Эмка” постояла ещё минут десять, подсыхая. Народ не уходил. Всем хотелось посмотреть, чем всё это закончится. Пассажир ходил сзади автомобиля, вдруг он остановился и закричал:
– Ну, хватит греться на солнышке! Что стоишь, как истукан! Заводи, я сказал, заводи!
Водитель снова плюхнулся на сиденье, включил зажигание, надавил на кнопку стартера. Машина вдруг “чихнула” и, на удивление всех, завелась. Мгновенно из выхлопной трубы вылетела жидкая грязь с сажей, и окатило пассажира с головы до ног. Половина костюма и его лицо стали чёрными.
– Стой, – закричал пассажир, – убью! – и он разразился таким пятиэтажным матом, что старушки, крестясь и охая, побежали в разные стороны от этого бело-чёрного клоуна.
Смеху было много. Витя так смеялся, что вышел из укрытия, шатаясь и держась за живот. Два мужика от смеха свалились в лужу и перепачкались, как свиньи. Водитель выскочил из машины, встал, как суслик в поле, и, не мигая, с открытым ртом уставился на Витю. Витя решил уносить ноги, пока не поздно. Держась за живот и давясь от смеха, он спокойно скрылся в переулке.
Три старушки громко разговаривали, не ведая о том, какая баталия разыгралась только что в пятидесяти метрах от них. Одна из них возбуждённо что-то доказывала подошедшей подруге, а вторая поддакивала, крестясь и божась. Витя приостановился и прислушался.
– Этот в белом гнался за особо опасным бандитом. Бандит ограбил банк, убил пятерых сотрудников банка и сбежал с большой сумкой, прихватив полмиллиона рублей.
Всё это старушки не придумали, а слышали, как “этот в белом” говорил начальнику из “НКДЭ”.
Витя никак не мог понять, почему не удалось поймать бандита с такой тяжёлой сумкой. “Но я что-то не видел, чтобы кто-то ещё бежал рядом со мной”, – подумал он и вдруг понял, кто этот “бандит”. Засмеявшись, он зашагал домой.
Проходя через двор, Витя увидел Ирину в домашнем халате около окна. Он приветливо помахал ей и хвастливо покрутил рукой, демонстрируя подарок – золотые часы.

14.
Витя подошёл к своему крыльцу и остолбенел: на ступеньках сидела, подперев голову ладонями, Эльза Генриховна, преподаватель немецкого языка. У Вити мурашки побежали по спине, тем не менее, он подумал: “Какая же она красивая!” А она с интересом разглядывала парня.
– Я в гости пришла, – просто сказала она.
– А мамы нет, – растерянно ответил он.
– Знаю, иначе не сбежал бы ты с уроков.
– Эльза Генриховна, тогда заходите, – робко пригласил он, проскочив мимо неё.
В сени он вошёл первым, открывая перед ней дверь. Эльза Генриховна вошла на кухню, села у стола, но почувствовала себя здесь лишней. Он включил чайник, достал из посылки конфеты, сухие фрукты, печенье и палочку сухой колбасы. Затем поставил на электроплитку недоеденную утром картошку, достал четыре кусочка хлеба, оставленные ему матерью, с погреба принёс банку молока. Не размешав его, он слил сливки в стакан и поставил перед Эльзой, затем налил себе.
– Вначале давайте молока отведаем, – сказал он без всяких эмоций.
– Нет, нет! Я не хочу!
– Пришли в гости, не спорьте, – и он медленно, со смаком, стал пить молоко,
Ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Молоко было вкусное. Эльза давно такого не пила. Неожиданно Вите захотелось с ней заговорить, но не по-русски, а по-немецки. Почему появилось у него такое желание, он бы объяснить не мог. В левом ухе он услышал собственный голос, который шептал ему по-немецки, а его голосовые связки повторяли по-немецки:
– Как вы живете?
Эльза подняла на него удивленные глаза и тоже по-немецки довольно откровенно стала рассказывать о своей судьбе, полагая, что он её не поймёт. Но по его расширенным глазам она догадалась, что он всё понимает, и это её шокировало. “Этого не может быть! – думала она. – Он же двух слов связать не мог”. Но он на чистом немецком стал спрашивать, почему их, немцев, выселили с Поволжья, ведь они же не предатели. Неожиданно оба замолчали, испугавшись чего-то. Потом Витя наклонился к ней и спросил:
– Эльза Генриховна, а мы с вами действительно разговаривали по-немецки или мне показалось?
– Я уж и не знаю, но впечатление у меня такое, что мне это тоже показалось, – ответила она, побелев.
И Эльза действительно испугалась. Это походило на чудо, а в чудеса она не верила. Она слышала чистую немецкую речь, это не вызывало сомнений. По спине у неё побежали мурашки. “Так могут говорить только настоящие немцы. Что же все-таки с ним произошло? ” – размышляла она.
Теперь они оба боялись продолжать разговор на немецком.
Витя разложил картошку, хлеб, колбасу по тарелкам. Не приглашая её, опустив низко голову, стал поглощать еду. Он не понимал, что произошло. Ему казалось, что в него вселился немец, и ему стало страшно, хотя он в это не верил. Она сидела и смотрела на него, ей было неудобно.
– Эльза, – назвал он её без отчества, – кушайте, а то мне тоже станет неудобно, как вам сейчас.
И ей ничего не оставалось делать, как принять приглашение. Хлеб с картошкой, поджаренной на масле, так и таяли во рту. Когда закипел чайник, он заварил свежий чай. “А вообще-то он ничего, был бы лет на пятнадцать постарше, да у меня не было бы жениха, так он стал бы кандидатурой номер один”, – и она почувствовала, как краснеет.
Он разлил чай, не спрашивая её, добавил молока и поставил чашку рядом с ней. Делал это просто, непринужденно, как будто она была его давнишняя знакомая. Она, наблюдая за ним, поймала себя на мысли, что ей что-то очень нравится в нем. Его непринужденность передалась и ей. Они, как ровня, говорили о чае, конфетах, последних фильмах. Потом она быстро убрала со стола, а он вымыл сковородку. Ни словом не обмолвившись с ним о причине своего визита, она достала учебник по русскому языку и сказала:
– Начнем повторять с первого урока.
Она читала вслух, задавала вопросы, а он очень толково отвечал. Ответы были глубокие и полные. Она этого не ожидала. “Почему же он получает двойки по русскому языку?” И ей показалось, что это розыгрыш. Перед ней сидит грамотный, образованный человек, а она его хочет чему-то научить. “Что же все-таки происходит с ним? Очевидно, он знает, но не может применить знания на практике”, – решила она.
– Витя, давай напишем диктант.
– Эльза Генриховна, зачем вы меня гипнотизируете? – вдруг заявил Витя и уставился на неё. – Я ведь от этого лучше учиться не стану. Вы же не сможете присутствовать на всех уроках. Вы же мне не жена, я не давал вам разрешения на применение ваших способностей по гипнозу.
Эльза раскрыла рот и замерла. Овладев собой, ответила:
– Витя, я тебя не гипнотизирую и не умею этого делать. Ты, очевидно, впал в состояние “полтергейста”. Это бывает при переходе от детства к юношеству. В это время у детей может появиться особый талант, но потом он исчезает.
“Я что-то читал об этом”, – подумал он и успокоился. Дав такое неожиданное объяснение его поведению, она тоже успокоилась: “Как я об этом сразу не подумала?”. Она даже вспомнила, что где-то читала, как дети в такие моменты могут разговаривать на языке своих родителей, хотя раньше не знали его. И она спросила:
– Витя, а твой отец случайно не немец?
– Нет! Он русский! – возразил он, побледнев от такого вопроса. – А, впрочем, могу точно и не знать.
Она достала свою тетрадь, в которую записала утром диктант, вырвала два чистых листа бумаги и вместе с ручкой положила перед ним. Глубоко вздохнув, он начал писать. Диктовала она ещё жестче, чем Виктория Акимовна, – один раз. Как только он ставил точку, она тут же диктовала следующее предложение. На него свалился какой-то шквал предложений. Диктант они закончили за двадцать минут. Она буквально вырвала у него из рук листки.
– Сейчас, Витя, мы будем проверять диктант вместе, а ошибки анализировать. Если они у тебя окажутся, – и она лукаво улыбнулась.
Но этому не суждено было свершиться. Неожиданно в комнату вошла привлекательная женщина. Эльзе даже показалось, что она где-то её видела.
Витя покраснел и сказал:
– Ирина, это моя учительница немецкого языка, Эльза Генриховна.
Ирина подошла к Вите, взъерошила ему волосы, внимательно посмотрела на Эльзу Генриховну и сказала:
– Эльзу Генриховну убили в начале сорок второго, а Эмма Генриховна осталась в живых.
Ирина положила на его плечи руки, и Эльза-Эмма увидела перстень. Этот перстень был на руке матери, когда её, Эмму, уволокли в другой вагон при эвакуации из Поволжья. И она больше не видела ни мать, ни отца, ни сестру Эльзу. Эльза-Эмма невольно следила за перстнем. Вдруг рука Ирины скользнула под рубашку Вити и пощекотала его. Витя посмотрел на Ирину, она убрала руку.
– Я зайду потом. Кстати, звонила твоя мать, она просила сказать, что бабушка плохо себя чувствует, и они на эту ночь тоже останутся у неё. Завтра к вечеру приедут домой. Я пошла, если что надо, стучи в стенку, – зачем-то предупредила она его и вышла, прикрыв дверь.
Он опустил голову и, как бы оправдываясь, сказал:
– Да она просто наша соседка. У неё муж Геннадий Иванович, но у них не было детей, так они мне подарили золотые часы с золотым браслетом.
И он показал ей часы. Поведение Ирины и недвусмысленное высказывание Вити поразили Эльзу. Она поняла, что они не просто соседи, а золотые часы с золотым браслетом так просто не дарят. Её обожгла догадка, и она ужаснулась. Но тут же подумала: “Где же я видела эту женщину? Откуда у неё перстень матери? Почему она сказала, что моя сестра убита?” И она чуть не лишилась рассудка.
                ______   _   ______

В начале войны немцев поголовно высылали из Поволжья. Эльза и Эмма жили с родителями. Отец много работал, мать воспитывала дочерей. Они имели хороший дом, жили богато. Эльза была на три года старше Эммы, закончила пединститут. Эмма училась на третьем курсе того же института, но война помешала закончить его. Их с вещами посадили в “теплушку”, в которой находилась ещё одна семья с имуществом.
На второй день пути Эмма заболела. В вагон зашла Ирина и принесла им обед. Ирина и мать шептались в углу: мать о чем-то просила Ирину, а та не соглашалась. В вагон вошли трое сопровождающих в штатском. Один из них держал в руке хлыст из витой пружины, внутрь которой была насыпана крупная свинцовая дробь. Сопровождающие бесцеремонно принялись перебирать их вещи. Тот, который был с хлыстом, отложив его в сторону, выхватил револьвер и приставил его к виску отца, требуя от него какого-то признания. Эльза бросилась на защиту отца. Тогда сопровождающий схватил её и поволок за перегородку. Эльза кричала, звала отца на помощь. Тот бросился на её зов, но раздался выстрел, и всё стихло. Ирина схватила хлыст и начала бить Эмму, оставив на всю жизнь рубцы на её теле. Эмма кричала, но никто её не защищал, даже мать. Ирина пинала, толкала её к двери. Эмма цеплялась за мебель, пытаясь пробиться к матери, но силы были неравны, и она полетела на перрон. Ирина подхватила её под руки и, впихнув в соседний вагон, исчезла. Эмма забилась в угол, долго плакала, а потом забылась и уснула.
Проснувшись, она обнаружила около себя сумку Эльзы с документами и дипломом о педагогическом образовании. Её же документы исчезли. За Эммой ухаживала пожилая женщина, которая отпаивала её отварами из трав. Через несколько дней она окрепла, хотя ходить ещё не могла, попыталась узнать у обходчика, где её родители, сестра, ехавшие в последнем вагоне, и услышала в ответ, что она сама едет в последнем вагоне…
Приехав на место, Эмма назвалась Эльзой, устроилась работать в сельскую школу, где познакомилась с Вольфом. Он предлагал ей выйти за него замуж. Ему было за тридцать, ей, по документам, двадцать пять. Однако она не любила его, а без любви не хотела заводить семью. Вольф был отличным парнем. Он работал тренером по борьбе и многому научил Эльзу, особенно как отбиваться от нападающего.
У Вольфа был друг, Рейн, следователь по делам малолетних преступников, который придумал свою методику расследования и гордился ею. Он вовлекал юного преступника в игру, аналогичную совершённому преступлению. За счёт подсознания тот повторял действия, совершенные во время преступления, а поняв свою оплошность, во всем признавался на допросе.
                ______   _   ______

Родители Эммы, сестра Эльза и соседи по вагону исчезли в одно и то же время. И это не случайно. Увидев на пальце Ирины перстень матери, которая очень ценила семейную реликвию, доставшуюся ей по наследству, Эмма поняла, что здесь кроется преступление. За раскрытие которого она не пожалела бы жизни. Это стало её единственной целью. Ради этого она готова была воспользоваться всеми дозволенными и недозволенными методами. “Если Ирина использовала Витю для того, чтобы забеременеть, а он несовершеннолетний, то она теперь у меня в руках. Но как вынудить Витю рассказать, а тем более дать показания, что он действительно был в интимных отношениях с женщиной, которая лет на двадцать пять старше его? Хотя он и рассказал, что ему подарили золотые часы с браслетом, всё остальное – только догадки. Почему он должен пойти против Ирины? Какие факты у меня есть? Перстень! Но Ирина скажет, что она его нашла или купила. Надо действовать поэтапно! Во-первых, сыграть с Витей в игру – разведку действием, придуманную Рейном. С этой ролью я справлюсь. Не зря же в школе и институте мне поручали главные роли в спектаклях. Во-вторых, если Ирина действительно соблазнила и использовала Витю, я её растопчу. Времена не те, а Витя, по оценке экспертов-профессоров, талантлив в математике, и об этом знает весь мир”. Эмме-Эльзе был противен шантаж, однако иного выхода у неё не было. И она пошла ва-банк. Взяв на себя роль испорченной женщины, она сказала:
– Ох, Витя, мой приятель такой тихоня, – и она состроила ему глазки. – Даже целоваться не умеет. Надо научить его, да вот беда, потренироваться не с кем.
Витя с любопытством посмотрел на неё, у него заблестели глазки. Она подошла и села к нему на колени, обняв, поцеловала. Он не ответил. Тогда она втянула его губы и крепко поцеловала. Но он опять не ответил. Не отпуская его губ, она легонько толкнула его в бок: мол, что сидишь, как истукан? Поняв этот жест, он ответил на её поцелуй, потом взял её за руки и повёл танцевать. Не выпуская её из объятий, закрыл на засов входную дверь в сенцах, подвёл к столу, одной рукой достал из пакета бутылку вина, штопор и поставил перед ней на стол.
Эльза обратила внимание на то, что его глаза были полузакрыты, он находился в каком-то трансе, делая всё автоматически. И она стала ему подыгрывать. Открыла бутылку, налила вино в стаканы. Он взял стакан и, смакуя, выпил половину, достал две конфеты и, не разворачивая, подал ей. Она вино не пила, но сделала вид, что пьет. Развернув золотистую обёртку конфеты, сунула ему в рот. Он допил вино и, не обратив внимания на то, что она не притронулась к своему стакану, закружил её в вихре вальса, направляясь в спальню, осыпая её лицо и шею поцелуями. Доведя до кровати, он остановился в каком-то оцепенении. Она сбросила покрывало и одеяло на пол. Он обмяк и ждал, ничего не предпринимая. Тогда она сняла с него рубашку. Попыталась расстегнуть брючный ремень, но он дал ей понять, что она тоже должна раздеться. Раздеваться ей не хотелось, но пришлось. На мгновение она растерялась: он стал ей противен.
Однако, она должна была узнать, как развивалась интимная связь между Ириной и им, и ей пришлось действовать. Она коснулась его груди, а он взял её руку и начал ласкать себя. Лаская себя её рукой, другой – ласкал её тело. Её рукой он водил себе по животу, опускаясь всё ниже и ниже, до своей ещё не твёрдой плоти. Она чуть было не вскрикнула и не отдернула руку, но вовремя удержалась. Зато она узнала ещё одну деталь в их с Ириной любви. Переборов в себе чувство отвращения, она продолжала массаж и почувствовала, как плоть у него наполняется и твердеет. И ей это вдруг стало очень интересно.
Он начал её целовать в шею, губы, грудь и даже больно кусать за соски. Она тоже проходила школу знаний любви, которую ей пока не пришлось испытать. Подставлять себя, что бы его плоть вошла в неё, она не собиралась, хотя он уже не был ей противен. Она твёрдо знала, как в самый последний момент поступит, обвинив и наказав его, даже если ему будет очень, очень больно. Она потянула его на себя, пытаясь лечь на постель. Но не тут-то было, он стоял как столб. “Что-то тут не то”, – подумала она, начав поиск. Когда он оказался ближе к кровати, то, обняв её, рухнул на мягкую кровать. Он оказался внизу, а она сверху. И опять она растерялась, не зная, что делать, а он ждал.
Постепенно двигаясь на нем, не пуская его в себя, она поменялась местами. Наступил кульминационный момент. Он лежит на ней полу боком, прижав свою твердую плоть ей в живот. “А дальше просто, – думала она. – Ударю его в пах своим коленом, и он на полу. А затем сделаю ему упрек, что он, мол, зашёл слишком далеко!”
Она ударила. И какая-то неведомая сила, возникшая в мышцах, развернула ногу к стене так, что тело свело судорогой, она оказалась незащищенной. И она почувствовала, как он своей твёрдой плотью вошёл в неё. Вначале робко, затем рывком. Необъяснимую резкую боль почувствовала она, вскрикнув, потеряла сознание.
Очнулась, когда он, пыхтя и сопя, приближался к развязке. Испугавшись, хотела сбросить его с себя. Но это ещё больше его возбудило. И он, обняв её за спину, придавил и ещё глубже вошёл в неё, так что она надломилась, задрожала всем телом и почувствовала непреодолимую тягу к нему. Обхватив его за ягодицы своими ногами, она слилась с ним в единый неразделимый клубок, а их тела погрузились в такую необъяснимую радость любви, что задрожали. Они, вскрикнув, напряглись и притихли. А он почувствовал, как бросил в неё свое семя. Сделав свое дело, они затихли, дав теперь живчикам самим разбираться в их трудной и жесткой борьбе братьев и сестер.
Они оба отдыхали, находясь в полузабытьи. Очнувшись, она начала его целовать в губы, шею, соски, и ей не было ни стыдно, ни страшно. Теперь она уже его любила страстно, ненасытно и не хотела ни с кем делить. Он был её. В ней что-то произошло и проснулось, всё это выплеснулось в любовь к нему. Очнувшись, он задвигался на ней, и они снова испытали оргазм. Чем больше они ласкались, тем больше им хотелось. Крутясь и вертясь, они распаляли плоть друг друга и сатанели, впиваясь ногтями, оставляя друг другу следы на теле, и им этого было мало. Напрягаясь из последних сил, доведя друг друга до сумасшествия и оргазма, они слились в единое тело и застыли. Его семя ещё раз вошло в неё, и она, почувствовав это, испытав великое наслаждение любви, так что её соски налились, а ей стало больно и ужасно приятно.
Отдохнув, они в третий раз слились в любовной страсти. Не спеша, прислушиваясь, как одна плоть двигается внутри другой. Изрядно измотавшись, они застыли, наслаждаясь теплом друг друга. И снова оба провалились в дремоту.
Она проснулась и начала приходить в себя, осознавая ту нелепую ситуацию, в которую она попала, втянув его в это мерзкое дело. “Что я натворила?! – пронеслось у неё в голове. – Я на шесть лет старше его, а по паспорту на девять”. Вспомнив свои последние месячные, похолодела: “Я, кажется, забеременела. Придется одной за всё расплачиваться. Аборты запрещены и опасны”. Теперь она уже не чувствовала превосходства над Ириной. “Но что делать с Витей? Теперь он мой, и я за него в ответе. Не могу же я выставить его и себя на посмешище”.
Она посмотрела на спящего Витю и столкнула с себя. Он, вздохнув, отодвинулся к стенке. “Надо дождаться его совершеннолетия, паспорта, женить на себе и увезти в другой город”, – размышляла она. Боясь его разбудить, она медленно соскользнула на пол. Простыня и они оказались перепачканы кровью. Шатаясь, она поплелась на кухню. Сделав теплую воду, привела себя в порядок. Потом растолкала Витю и, приведя его сонного, как дитя, к тазику с водой, обмыла, не стесняясь его и своего голого тела, и, дав по заднице, велела одеваться.
Она разорвала простыню, протерла матрас и пол, тряпки положила в печь и сожгла. Полуголый Витя ходил за Эльзой и не мог налюбоваться её телом. А ей абсолютно не было стыдно, а, наоборот, даже очень приятно, и она исподтишка любовалась им, как он любовался и наслаждался её голым телом. То, чем она играла и рисковала, стало её достоянием. Она знала, что теперь он пойдет за ней и скажет ту правду, которая ей будет нужна. Наконец, одевшись и приведя себя в порядок, она пошла к Ирине. Теперь у неё были главные козыри, и она шла мстить.
Ирина пригласила её присесть и сказала:
– Нам о многом надо поговорить. Разговор будет не из приятных.
Взглянув на шею Эммы-Эльзы, Ирина сказала:
– Не легко тебе далось его признание против меня. Надень завтра свитер и прикрой шею с его засосами. Ты ведь учительница, не то, что я, необразованная повариха, а теперь соберись и слушай.
И Ирина рассказала, как жила, как попала в спецотряд по эвакуации немцев Поволжья. Как узнала о том, что задумали сделать сотрудники НКВД с двумя богатыми семьями, ехавшими в последнем вагоне. Как она сама подверглась унижению и, возможно, её, так же как и их, ждала смерть – её тоже собирались убрать, как свидетельницу. Как мать Эммы и Эльзы упрашивала её спасти дочерей. А ей было трудно спасти даже одну из них, но помог случай. Мать отдала ей перстень и просила передать его Эмме или Эльзе, если кому-то чудом удастся спастись. И она повторила историю перстня, которую ей когда-то поведала мать. Когда грянул выстрел, Ирина схватила хлыст и набросилась на больную Эмму. Она не предполагала, что в её руках оказалось столь жестокое орудие пыток – хлыст, начиненный свинцовой дробью. Она не хотела причинить боль Эмме, но иначе ей бы не поверили и Эмму, как всех, пустили бы в расход. Ей удалось убедить их в том, что Эмму она добила на перроне. К счастью, там валялся труп нищего, попавшего под поезд. Эмму она спрятала у своей родственницы в соседнем вагоне, а в Эммино одеяло и закутала труп нищего. Они вдвоем с родственницей затащили этот куль в последний вагон. Обезумевшая от горя мать, перепутав сумочки дочерей, сунула не те документы. Родственница, которая когда-то выходила больную Эмму, живет и сейчас в двух километрах отсюда. И Ирина предложила Эмме посетить её перед смертью, записав на клочке бумаги адрес. А затем рассказала, как была расстреляна её семьи. Эльзу расстреляли последней, сначала надругались над ней, а потом пустили пули в живот и сердце. Как позднее вместо Эммы они похоронили труп нищего со всеми её родными.
Саму же Ирину оставили жить, как запачканную кровью Эммы, и использовали её в дальнейшем как подстилку. За её терпимость одаривали фарфоровыми статуэтками. И Ирина указала на хранящихся в шкафу безмолвных свидетелей преступлений. Эмма, приглядевшись, узнала ряд своих статуэток, которые когда-то ей дарили отец с матерью на дни рождения и праздники.
Ирина сняла с пальца перстень и сказала:
– Твоя мама просила передать его одной из вас, если выживете.
Горькая правда окончательно сломила дух Эммы-Эльзы.
– Безымянная могила твоих родителей и сестры там, в лесу, между десятым и одиннадцатым километрами, перед поселком Давленково около Уфы. Справа по ходу поезда в овраге, – уточнила Ирина. – После Уфы последний вагон перецепили к пассажирскому поезду, и те трое, прихватив её, Ирину, укатили. Они живы – здоровы, но лучше тебе их не встречать. Пропадешь.
С этого момента Ирина и Эмма-Эльза стали подругами по несчастью. А ещё через двадцать дней они узнали, что в их чревах развиваются другие жизни от одного и того же подростка.
С тех пор прошло не так много времени. Однажды Василий Васильевич, специсполнитель НКВД, разговаривал с центром по телефону. В конце разговора Берия спросил:
– Ну, а как там наша Иринка поживает?
                ______   _   ______

Когда Эльза вернулась от Ирины, настроение у нее было отвратительное. “Как всё просто объяснилось, – думала она. – Почему я всё сделала не так, как должна была сделать? Почему не спросила Ирину сразу? Ведь частично я уже давно догадывалась, что она била меня неспроста. Не бросила же она меня под колеса. А когда тащила по перрону, не била и даже не ругалась, а взяла под руки и вела. Хирург тоже, делая больно, облегчает страдания больного”. У Эльзы как пелена сошла с глаз. Но человек есть человек, он всегда ищет крайнего, на которого можно сбросить все неудачи и промахи. И Эльза вдруг набросилась на Витю. А он, моргая, не понимал, что на неё нашло. Что он сделал такого? Почему женская половина человечества так неординарно себя ведет: то целует, а то бьёт?
Эльза замахнулась и хотела ударить его по щеке, но рука как плеть повисла, и она почувствовала страшную боль в плече.
– Что это со мной? – процедила она сквозь зубы, позабыв мгновенно о нём. И она поняла, что не любит и не любила его, а просто её плоть неравнодушна к его плоти. – Плотская любовь – вот что это такое! – крикнула она.
– Не понял, – ответил он на её злобу.
– Значит, дурак! – злобно метнув на него свой ненавидящий взгляд. – Завтра на уроке будешь отвечать, что такое “мягкое наречие на немецком языке”, – съязвила она, не поняв смысла своих слов. – И попробуй опоздать или не явиться вообще, лодырь несчастный!
И она заплакала, шатаясь из стороны в сторону. Витя подхватил её, усадил на стул. Взяв стакан с вином, влил немного в плотно стиснутый рот. Она проглотила, а распробовав, трясущимися губами жадно начала пить приятную жидкость. Витя налил ей ещё. Она залпом опрокинула стакан и, опьянев, мгновенно уснула. Взяв на руки, Витя донёс её до диванчика, стоявшего в углу кухни, и  положил. Затем сел за стол и начал уплетать всё, что попадало ему под руку – конфеты с луком, рыбу с сухофруктами – и не замечал этого.
Эльза проснулась далеко за полночь. В комнате Вити горел ночник, он оставил его специально, чтобы она не разбила себе нос в темноте, если проснётся ночью. Она встала, зажгла свет на кухне, потом заглянула в спальню, где он спал, выключила свет, разделась и юркнула к нему под одеяло. Обняв его руками и ногами, сказала:
– И все-таки я тебя не люблю.
– Угу, – ответил он, не просыпаясь, и они оба крепко заснули.
Утром Витю кто-то разбудил, сказав ему в ухо: “Тебе пора вставать!” Он открыл глаза и почувствовал, что крепко связан руками и ногами лежащей почти на нём Эльзой.
– Эльза, мне пора вставать, – сказал он, толкнув её в живот бедром.
Она проснулась, поцеловала его в губы и сказала:
– Так я, очевидно, все-таки тебя не люблю, но жить спокойно без тебя не смогу. Ты мой хомут на всю жизнь. А какая лошадь любит свой хомут?
Они встали молча, погрузившись, каждый в свои воспоминания. Умылись, наскоро пожевали кто что. Она надела на него легкий свитерок, предварительно перевязав ему шею своим газовым шарфиком, спрятав синяки, которые так неудачно поставила на его шее в порыве плотской любви.
– Я напишу записку, что заболела. Подсунь её под дверь в учительскую так, чтобы тебя никто не заметил, – сказала она, рассматривая свою шею в зеркале.
Наклонясь к нему, ещё раз легонько поцеловала в губы. Он, улучив момент, ущипнул её за грудь, она, вздрогнув, отпрянула от него, но наградила его нежным взглядом.
На улице они направились в разные стороны, как в море расходятся корабли для того, чтобы потом опять когда-нибудь встретиться. Витя шёл по переулку и увидел, что ту злосчастную канаву, в которую он заманил вчера “Эмку”, обнесли заборчиком и поставили несколько предупреждающих знаков с каждой стороны. “Вот так надо учить нерадивых”, – и, улыбаясь, он пошёл вперед, навстречу жизни.

15.
По улицам города гулял холодный ветер, гоняя листья то в одну, то в другую сторону, шёл дождь со снегом. В редкий день луч солнца достигал грешную землю и людей, живущих на ней.
Любимой игрой учеников во время перемены была игра “в догонялки”. Парты были маленькие, и их с разбегу можно было перепрыгнуть, ухватившись за край рукой, при этом не задев ногами сиденья. Хотя это получалось не у всех, играли все, даже девочки, бегая прямо по сиденьям. Пыль стояла до потолка, но это никого не смущало, даже учителей. Как-то раз Вале досталась роль “догонялки”. Она тут же целенаправленно устремилась за стоявшим в другом конце класса Витей. Он, поняв её намерения, спокойно выжидал, когда она подбежит к нему, а потом резким обманным движением имитировал прыжок через парту в соседний проход. Валентина, не добежав до него, бросилась наперерез, но он стоял на прежнем месте и улыбался. Она, как кошка, кинулась преследовать его, широко расставив руки и ноги. Конец был предрешен. Глаза её сияли. Он же стоял спокойно и рассматривал её. Глаза их встретились. Она невольно засмотрелась на него, и у неё появилось огромное желание поймать его. Но он, воспользовавшись её доверчивостью, проскочил у неё под рукой. Привыкшая быть всегда первой и добиваться своей цели с первой попытки, она оробела. Остальные ученики убегать не пытались, стояли у стен как столбики. Было ясно, что идёт единоборство и он не желает ей поддаваться. Никто не слышал, как прозвенел звонок на урок. Собрав последние силы, она кинулась в его сторону как львица. Но он опять успел уклониться, а она вылетела в дверь, повиснув на входящей в класс Эльзе Генриховне. Та ахнула, и они обе оказались в коридоре. Валентина опомнилась и, извиняясь, начала собирать с пола упавшие учебники и тетрадки. Эльзе Генриховне показалось, что кто-то бросил на неё её любимую ученицу, которая, выпучив глаза, продолжала извиняться.
Когда они вошли в класс, ученики сидели на своих местах с раскрытыми учебниками, делая вид, что они давно готовы и ждут учительницу. Только облако пыли никак не могло успокоиться и продолжало кружиться в солнечных лучах. Валя, проходя мимо Вити, бросила на него взгляд, в котором чувствовалась мольба о пощаде. Так закончилась игра “в догонялки”, и больше она никогда не возобновлялась. Но на Валю, это произвело огромное впечатление и ускорило события, которых ждал “Космос”.
                ______   _   ______

Уроки немецкого языка проходили нормально, если не считать, что Эльза Генриховна боялась встретиться взглядом с Витей. Боялась выдать своё неравнодушие к нему и часто густо краснела. На уроках она говорила на своем родном языке – немецком. Витя мог с ней свободно объясняться. В классе шутили: “Витя втюрился в красивую немку и сразу заговорил по-немецки”. Вале такие разговоры не нравились. Сам же Витя не обращал внимания на шутки ребят, однако не мог понять, откуда у него появились такие способности.
Однажды между Витей и Эльзой Генриховной произошёл диалог, расставивший все точки над i. Витя ждал её в коридоре у входной двери, пропустив урок. Эльза вошла в школу и наткнулась на него. По-немецки она спросила:
– Ты, почему здесь, а не на уроке?
– По ночам я мечтаю о тебе. Я хочу тебя, – ответил по-немецки он, преградив ей дорогу.
– Что? Да ты знаешь, чем обернулась наша шалость? Ты будешь отцом ребенка!
Глаза у Вити расширились, он остолбенел от этой новости.
– Не стой на пути! Ненавижу! Уйди, а то ударю!
– Ударь! – сказал он, ещё ближе приближаясь к ней.
Эльза со всего размаху влепила ему громкую пощёчину.
– Иди немедленно в класс! – крикнула она, взяв его за рукав.
Открыв дверь, она втолкнула его в класс. Учительница писала на доске, и он потихоньку шмыгнул на свое место.
Следующим уроком был немецкий. Эльза, увидев Витю, удивилась. На его щеке всё ещё пылал яркий отпечаток её руки. Ей даже стало жалко его. Но между ними возник барьер. К соседке Ирине у него также возникла отчужденность. Валю он считал провокатором и не мог простить ей того, что она после диктанта побежала к директрисе доносить на него. А события, которые произошли с ним за последнее время, заслонили собой всё. И он не замечал Валю и относился к ней равнодушно.
                ______   _   ______

В классе появился новый ученик – Лушко. Он был старше всех: ему было уже 19 лет. Но не по своей вине он сидел по два-три года в классе. Отец срывал сына с учёбы и увозил на прииски. До семи месяцев в году тот пропускал школу.
Лушко, увидев у Вити золотые часы с золотым браслетом, потерял покой. И он решил натравить на него друзей, занимавшихся нехорошими делишками.
На большой перемене Лушко побежал через улицу к другу, у которого была злющая кавказская овчарка. Они договорились после уроков заманить Витю в старый дом около школы, избить и отобрать у него золотые часы. Сам же Лушко хотел остаться в тени, поэтому начал искать исполнителей. Естественно, кое-кто в классе узнал, что Витю собираются лупить, но боялись его предупредить – своя рубашка ближе к телу.
Перед уроком истории Витя вспомнил, что не подготовил задание, а учительница должна была вызвать его отвечать. Он углубился в чтение, запоминая даты. Но материала было много. Валя наблюдала за ним и поняла, что урок он не выучил.
Прозвенел звонок. В класс вошла Нина Павловна. Отметив отсутствующих, она вызвала Витю к доске. Он бойко начал отвечать только что прочитанный материал, но вскоре замолчал, бросая пытливые взгляды на своих “спасителей”. Все молчали, потупив взгляды. Он уже собрался сказать учительнице, что дальше не успел прочитать, как заметил, что Валя что-то ему показывает мимикой и жестами. Она села так, что учительница её не видела, и довольно искусно подсказывала. Витя сообразил и продолжил отвечать урок, растягивая слова и фразы. В конце его ответа учительница задала вопрос. И опять Вале удалось удачно подсказать.
– Хорошо, садись, – сказала учительница.
Витя с благодарностью взглянул Вале в глаза. Та невольно вздрогнула, и по её телу прокатилась волна непонятного ей чувства. Теперь она твёрдо знала, что любит его. Она задумалась и задала себе вопрос: “А когда это началось? Учимся мы вместе с четвёртого класса. Он старше меня на три года. Учиться не хотел. В третьем и четвертом классах оставался на второй год. С диктантов сбегал. Вначале из-за двоек я избегала его, но потом потянулась к нему и даже скучала. Глазки ему не строила. А воскресенья для меня – пытки. Опубликованная статья о решении задачи с комментариями профессоров, шахматный реванш, когда он обыграл чемпиона, да ещё две цыганки пророчили мне его в мужья – наверное, все это сделало свое дело, и я влюбилась в него, но боюсь это показать, тем более сказать. По ночам реву, как дура, а мама сидит да успокаивает меня. При игре “в догонялки” хотела сама догнать его, а не играть в поддавки. Очевидно, это было “криком моей души”. Вдруг она подумала: “Почему я подсказала ему по истории? Он же знает, что я принципиальная, и это во мне ценит. И почему с такой благодарностью посмотрел на меня? Очевидно, я ему небезразлична. Возможно, надо изменить тактику и раскрыться перед ним. Если цыганки мне нагадали, что он всё равно будет мой, так почему я должна ждать? Может, броситься ему на шею и будь что будет? Возможно, мать оберегает меня, внушая, как я должна себя вести. Не случайно она заведует всеми школами. Но мама считает, что надо действовать медленно. Однако и умные люди иногда жестоко ошибаются”.
– Мне ты никогда не подсказывала, – прервала её размышления Галя, надув губы. – Ты что, в него влюбилась?
– Уже давно, – призналась Валя.

16.
После уроков Витя крутился в коридоре возле учительской: он надеялся увидеть Эльзу. “Вдруг я ей понадоблюсь?” Заглянув в учительскую и не обнаружив её, отправился домой. Впереди шла Валя с одноклассниками.
Проходя около полуразрушенного дома, он услышал:
– Витя, иди сюда, я что-то нашёл, – кричал какой-то малыш.
Смотреть, что нашёл малыш, ему не хотелось, и он решил было пройти мимо, но остановился: “А если там граната или взрыватель?” Их в городе было полно с тех пор, как эшелоны с бойцами, после разгрома Германии ехали наводить порядок на Востоке. Иногда вдоль железнодорожного полотна находили целые ящики с боеприпасами. И Витя зашёл в дом. Заглянул в одну комнату, в другую – малыша нигде не было.
– Кто меня звал? – закричал он.
Сзади послышался шорох. Витя оглянулся. Около дверей стоял верзила, держа на коротком поводке здоровенного пса. “Засада”, – прошептал Витя. Собак он вообще-то не боялся, считая, что достаточно подать команду “Фу!”
Из соседнего помещения вышли ещё два здоровенных парня. Один из них держал стальной прут. Оценив обстановку, Витя встал на кучу мусора лицом к верзиле с собакой. Два парня заняли места сбоку, но он их контролировал боковым зрением. На всякий случай он снял сумку с плеча, зажал её в руке и напрягся.
– Снимай часы, – сказал парень с металлическим прутом в руке.
– А ты попробуй отбери, – ответил Витя.
Другой парень, стоявший сзади от Вити, бросил в него кирпич. Витя этого не видел. Кирпич, описав в воздухе дугу, падал на спину Вити, но, срикошетив от прозрачной сферы, резко изменил траекторию и упал на ногу парню, повредив ему ступню. Этого Витя тоже не видел и решил, что тот оступился, лежит и корчится от боли. Витя решил напасть первым и шагнул к парню с собакой. Топнув ногой, он крикнул: “Фу!” Космическая  охрана не дремала, и пёс получил порцию “лучей страха”. Что было силы, пёс рванулся назад, сбив хозяина с ног. Тот, падая,  ударился головой об угол дверного косяка и потерял сознание, выпустив поводок. Пёс с жалобным визгом исчез.
Витя развернулся и сделал ложное движение в сторону третьего нападающего, который хотел завладеть часами. Тот, тоже получив “порцию страха” от охранника, выронил стальной прут и кинулся удирать, но головой ударился о торчащий стальной угольник. Угольник зазвенел, а парень отлетел, грохнулся на пол, широко раскинув руки, и потерял сознание. У парня оказалась разбита бровь (Витя увидел жёлтую кость), из раны хлынула кровь. Выхватив платок, он зажал ему рану. “Нужна помощь”, – решил он и хотел позвать на помощь: напротив, через улицу, находилось отделение милиции.
Чуть раньше Коля сказал Вале и Маше, что Лушко организовал “бойню” Вите, чтобы не воображал. Его сейчас лупят там, – и он указал на старый дом.
Валя бросила портфель и побежала на помощь. Навстречу на бричке ехали два милиционера.
– Там Витю убивают! – крикнула Валя, запнулась и упала.
Милиционеры остановили лошадь и спрыгнули с брички. Вначале они ничего подозрительного не заметили. А Валя, подвернув ногу, не могла не только бежать, но и подняться. Она сидела, растирая ногу и поглядывая на дом. Милиционеры вбежали и, увидев в коридоре лежавшего у порога без сознания человека, схватились за пистолеты. Один милиционер заскочил в комнату, где Витя держал окровавленный платок на лице человека, с широко раскинутыми руками. В углу, скорчившись, сидел ещё один парень, растирая ногу. Оценив обстановку, милиционер крикнул напарнику, чтобы тот сбегал в отделение и вызвал “скорую помощь”.
Вскоре из милиции прибежали сотрудники. Витя, услышав топот, на всякий случай спрятался в угол около двери. Вошёл милиционер без головного убора. Он бегло осмотрел комнату.
– Там кто-нибудь есть? – и милиционер указал на соседнюю комнату.
– Кажется, нет, – ответил Витя.
– А что у тебя в сумке? – спросил другой милиционер.
Проверив сумку, он вернул её.
– Что же здесь произошло? – спросил вошедший подполковник.
Витя открыл было рот, но в это время, сильно хромая, в комнату вбежала Валя и, увидев Витю, закричала:
– Ты жив, не ранен?
– Я в порядке! А вот они не совсем, – и он обвёл рукой помещение.
Валя слышала вопрос подполковника и ответила:
– Мне Коля сказал, что Лушко организовал здесь Вите западню и “бойню”.
– А где Коля?
– Он там, на улице, с Машей.
– Приведите их сюда, – распорядился подполковник.
Коля с Машей ничего вразумительного сказать не могли.
– Отведите всех в участок, – приказал подполковник.
Он наклонился, рассматривая рану парня. Витя рассказал, как был дело.
– Если так, то ты не виноват, – ответил он.
– А я знаю, что не виноват, – оттопырив губы, возмутился Витя.
– Этого я сам приведу, – и подполковник указал на Витю, – а остальных – в отделение, пусть расскажут, что им известно о происшествии.
Хозяин пса очнулся и сел, держась за голову. В углу зашевелился тот, который поскользнулся, как считал Витя. Парень с пробитой бровью лежал не шевелясь. Подполковник обошёл помещение. Витя шёл следом.
– Как ты думаешь, – спросил его подполковник, – можно запрыгнуть на эту стену? Я думаю, нет. Тогда куда делся мальчик, который тебя позвал?
– Запрыгнуть на трех метровую стенку можно, если захотеть, – ответил Витя.
– А ты попробуй, – подполковник воспринял слова Вити как шутку.
Потолок у стены в одном месте обвалился, и Витя заметил наверху стены еле заметный кусок веревки. Подобрав провод от старой проводки, он сделал крючок и, зацепив веревку, потянул. Веревка свалилась со стены, но один конец её оказался закреплен сверху. Схватившись за веревку, он подпрыгнул, оперся ногами о стену и, быстро зашагав по ней, взобрался. Увидев трап на соседней крыше, он принёс и спустил его около привязанной веревки.
– Товарищ подполковник, поднимайтесь, – пригласил Витя, – тут видны следы.
Подполковник довольно легко поднялся на стену.
– Я бы принял тебя следователем, – пошутил он, разглядывая следы.
Витя приложил палец к губам, наклонился к его уху и тихо сказал:
– Здесь лаз, очевидно, там чье-то логово.
Подполковник достал пистолет и снял с предохранителя. Он потихоньку прошёл через лаз и оказался внутри чердака. Витя последовал за ним. Вдруг сбоку из-за колонны кто-то ударил подполковника по руке и выбил у него пистолет. Из-за широкой кирпичной трубы выскочили два небритых мужика с обрезами. Подполковник узнал их, это были бандиты, которых разыскивали больше месяца. А они сидели здесь, держа отделение милиции под наблюдением. Третий бандит, подхватив пистолет подполковника, присоединился к остальным. Подполковник отступил назад, наткнулся на Витю, рукой он коснулся его руки и остановился. Витя рассматривал бандитов из-за широкой спины подполковника..
– Нам терять нечего, а вас мы порешим, – закричал один из бандитов, разразившись матом.
Он направил обрез на подполковника и нажал на курок. Из ствола вылетело пламя, которое неожиданно превратилось в фейерверк, разлетаясь веером, но выстрела не было слышно. Поражённые случившимся, подполковник и Витя стояли в оцепенении. Оба бандита открыли по нему огонь из своих стволов. Дробь рикошетила, разлетаясь в стороны и отлетая в бандитов. Двое из них вдруг рухнули, обливаясь кровью. Третий в растерянности палил из пистолета, но пули рикошетили, отлетая в него, и он упал, и затих. Витя и подполковник вдруг ощутили пороховую гарь.
– Что это было? – с изумлением воскликнул Витя.
Бледный, как мел, подполковник стоял и как будто впервые в жизни видел Витю. А вопрос мальчика подтвердил, что всё это ему не померещилось.
Подполковник и раньше слышал о какой-то сфере, изуродовавшей два грузовика, а внутри сферы, как утверждают очевидцы, был парень.
– Как тебя зовут? – спросил подполковник.
– Витя. А вас?
– Кирилл Кириллович.
Появились несколько милиционеров с пистолетами в руках.
– Пойдем отсюда, они здесь без нас разберутся, – и Кирилл Кириллович, подобрав свой пистолет, дернул Витю за рукав.
Когда они переходили улицу, направляясь в отделение милиции, Кирилл Кириллович спросил:
– Витя, а ты ещё когда-нибудь замечал вокруг себя такое же явление?
– Однажды я шёл, – начал рассказывать Витя. – Дождь лил как из ведра. Я увидел, что на меня с горы несётся велосипедист. Он потом говорил, что у него отказали тормоза. Я думал, что он меня собьёт. Но прямо передо мной его занесло, он полетел в сторону. А я заметил, что капли дождя стали обтекать вокруг меня, как по прозрачной сфере. Потом сфера исчезла, и на меня опять хлынул дождь. Велосипедист утверждал, что он врезался в какое-то стекло или преграду передо мной, но мы её не обнаружили.
В приемной милиции Витя увидел одноклассников. Они писали показания. Он сел рядом, взял бланк и начал заполнять, отвечая на вопросы, а затем описал всё подробно, что слышал и видел, поставил подпись и дату.
Подполковник стоял у двери и внимательно следил за всеми. Затем он взял объяснение Вити и внимательно прочитал.
Когда написала объяснение Валя, подполковник, увидев её фамилию и инициалы, спросил:
– А вы случайно не дочь Василия Васильевича?
– Если случайно, то да! – ответила Валя, улыбаясь.
– Маша, Валя и Витя можете идти домой, Коля пока задержится у меня.
Троим парням, напавшим на Витю, оказали медицинскую помощь, допросили и из-за отсутствия улик вместе с Колей, наутро отпустили, так как Витю они не ограбили, не избили, а угроза “Снимай часы” не являлась основанием для возбуждения уголовного дела. Претензии у милиции были лишь к Лушко.
Тяжело раненых бандитов отправили в тюремный госпиталь. По делу Вити Кирилл Кириллович начал проводить особое расследование. На следующий день он направил телеграмму в Красноярск и просил прислать специалистов по “непознанным явлениям”.

17.               
Мать поняла, что напрасно срывала Витю с учёбы, и теперь жалела об этом. “Сейчас он учился бы в восьмом классе” – рассуждала она, после встречи в школе с завучем, которая сказала: “Очевидно, не хочет твой Витя ударить в грязь лицом перед Иосифом Сталиным. Мы его не узнаем, особенно по русскому и по немецкому языку, только одни пятерки”. А накануне к завучу заходила Эльза Генриховна. Покраснев, она сказала, что Витя в её занятиях не нуждается. Лень покинула его, он взялся за ум. И она попросила снять с неё поручение – опекать и проводить дополнительные занятия с ним, конечно, не сказав, что провела всего одно занятие, закончившееся для неё беременностью.
                ______   _   _______

Однажды в воскресенье мать послала Витю за спичками в ближайший магазин, но спичек там не оказалось. Он решил сбегать в “Центральный”, а по дороге заскочить в “Охотник и рыболов”, где он любил рассматривать ружья и пневматические пистолеты. Поднимаясь на высокое крыльцо, он заметил выходящих из кинотеатра Валю и Галю. Они шли и смеялись, обсуждая, очевидно, фильм про Чапаева. Валя заметила Витю.
– Знаешь, Галя, – обратилась она к подруге. – Ты постой на углу, а я быстро сбегаю в магазин “Охотник и рыболов”, отец просил.
Витя продвигался вдоль прилавка, рассматривая оружие. Валя подошла к витрине с рыболовными крючками и снастями. Делая вид, что рассматривает их, ждала, когда он на неё наткнется. Долго ждать не пришлось. Он удивленно спросил:
– Ты интересуешься рыбалкой?
– Да, мы с отцом часто рыбачим, – соврала она.
– А какой номер крючка тебя интересует?
– Да вот этот, – она указала на самый большой крючок.
– Ого! – изумился он. – На этот крючок акулу или морскую корову ловить можно.
Он понял, что она сочиняет, и чтобы сменить тему разговора, вдруг предложил:
– Пойдем в кино, говорят, фильм про Чапаева идёт.
Он был абсолютно уверен, что она обязательно откажется, так как только что вышла из кинотеатра.
– Хорошо, – обрадовалась она, – пойдем, я давно хочу посмотреть его, да не с кем, а одной неудобно, ребята пристают.
От неожиданности он остолбенел.
– Тебе деньги дать? – спросила она и полезла в карман элегантных брюк.
– Да нет, что ты, у меня есть, – растерянно ответил он.
Подумав, она решила, что если они выйдут из магазина вместе, то обязательно попадутся на глаза Гале, и она всё испортит.
– Тогда иди и бери билеты, а я сейчас приду, только спрошу кое-что у продавца, – сказала она.
“Ба! Вот влип! Придётся в третий раз идти на Чапаева”, – подумал он.
Валя же ходила на этот фильм с мамой, потом её пригласил папа, что бывало очень редко, поэтому она не смогла ему отказать. А сегодня Галя так пристала, что пришлось пойти в третий раз.
Подождав, когда из магазина выйдут два солидных мужчины, Валя спряталась за их широкие спины и прошмыгнула на тротуар, а затем на другую сторону. Оказавшись за спиной Гали, она проскочила в вестибюль кинотеатра.
Когда Витя зашёл в кассовый зал, раздался второй звонок. Возле кассы было ещё много народу. “Чего доброго не успею взять на этот сеанс, придётся на следующий и ждать полтора часа”, – подумал он и подошёл к началу очереди, зажав деньги в кулаке. Около кассы стояли высокорослые ребята. Один из них, взяв билет, отошёл, а второй замешкался. Одним прыжком Витя оказался у окошечка кассы, подал деньги, крикнув:
– Два билета на этот сеанс!
– Что! – заорал верзила, готовый ударить.
– А что стоишь, разинув рот, не слышишь звонка? – парировал Витя.
Сзади на верзилу закричали и он, растерявшись, замолчал. Витя схватил билеты и отскочил. Увидев Валю, он пошёл ей навстречу.
– Ты уже взял билеты? – удивилась она, разглядывая солидную очередь и билеты в руке друга.
Витя не ответил. Он уже давно понял, что влип.
Валя, боясь, что Галя могла заметить её и прибежать следом, схватила Витю за рукав и потащила в зал. Он совсем запутался, ничего не понимая.
Впереди них сели двое высоких мужчин, а справа от них – двое подростков. Витя сразу расстроился, поняв, что из-за мужчин будет плохо виден экран. Впрочем, ему совершенно безразлично, что там будут показывать: фильм он знал наизусть. О Вале тоже не беспокоился – она его будет смотреть не в первый раз. Справа от Вити сидела красивая накрашенная девушка, причем очень толстая, и он подумал: “Ей бы на базаре семечками торговать, а она в кино пришла”.
Впереди сидевшие зрители неожиданно поменялись местами, и два мальчика оказались перед Витей и Валей, а перед девушкой мужик. Девушка забеспокоилась, заерзала. Свет погас, начался фильм. Развалившись, Витя сидел и думал: “Зачем я так неудачно пошутил, пригласив Валю в кино? Столько времени потерял напрасно”. А Валя, украдкой поглядывая на него, обдумывала различные варианты, как завести с ним дружбу. Предложить ему вместе заниматься – не подходит. Он занимается с Семёном, а она с Галей. Попросить, чтобы он помог разобраться с математикой – не поверит. Фильм она не смотрела.
Минут через пятнадцать-двадцать девушке, сидевшей справа от Вити, надоело смотреть на верхнюю часть экрана. Она наклонилась влево и вперед, закрыв своими пушистыми волосами экран Вите. Ему пришлось отодвинуться, закинув голову. Он понял, что девушка смотрит фильм впервые. Вдруг он почувствовал запах свежего молока. “Да она ещё и доярка”, – а подумав, решил, что она просто кормящая мама и ему стало жалко её. – Наверное, от малыша сбежала, чтобы посмотреть “Чапая”. Валя повернулась к нему:
– Тебе плохо видно?
Не дожидаясь ответа, она придвинула к нему голову. Теперь справа и слева он ощущал прикосновение женских волос. Он закрыл глаза и погрузился в мечтания. Неожиданно он представил себя маленьким ребенком, а сидевшая справа девушка – его мать, которая пытается покормить его грудью. Она сжимает свою грудь и в его маленький ротик устремляется струя сладковатого молока. Видение было таким чётким, что он вздрогнул и резко отклонился в сторону Вали. Его рука соскользнула с подлокотника и оперлась на Валино бедро и колено. Губами он коснулся её щеки. Валя решила, что он её поцеловал. Щека у неё загорелась, но она не отклонилась, а, наоборот, прижалась к нему.
В зале стоял шум, и никто, даже сидевшая рядом девушка, не обращал на них никакого внимания. Сидеть в таком положении ему стало не совсем удобно, и он обнял Валю за талию. Экран приоткрылся, и он увидел его полностью. Теперь фильм показался ему не таким уж надоевшим, как вначале. Прошло ещё минут пять. Он слегка притянул её за талию, она повернулась, и их губы соединились. Прижавшись, они сидели тихо, как две бездомные мышки. Она подставила свои пылающие губки, а он целовал, слегка втягивая. Ей это понравилось, она ответила ему. Затем языки их соединились. Вдруг фильм прекратился – порвалась лента. Когда загорелся свет, они сидели, не касаясь друг друга.
– Сегодня на первом сеансе фильм оборвался в этом же месте.
– Да? – удивился он и уточнил: – А позавчера здесь не было обрыва.
Взглянув друг на друга, они всё поняли и в них вселилось веселье. Зажав рты, они пытались подавить смех. Со всех сторон на них шикали, и чем больше, тем сильнее они смеялись. В кульминационный момент, когда плывущего через реку Чапая догоняют вражеские пули и он погибает, играет печальная музыка, они ржали, как лошади, и не было силы, которая могла бы их остановить.
– Сколько раз ты смотрела этот фильм? – спросил он, когда они вышли на улицу.
– Четыре! А ты?
– Три, – ответил он, и они опять залились смехом.
Прохожие останавливались и улыбались им вслед. И она вдруг сказала:
– Давай дружить. Всегда будем вместе.
– Давай, – ответил он просто.
– А ты любишь меня? – спросила она.
– Кажется, да!
– А я очень люблю тебя.
И они в обнимку подошли к Валиному дому.
Валя увлекла его мимо крыльца. С двух сторон их закрывали кусты. Она, глядя ему в глаза своими влажными, манящими глазами, прижалась к нему. Её губы цеплялись своей слизистой тканью за его слизистую ткань, своим жаром за его жар, впиваясь и дыша единой грудью. И она прошептала:
– Я буду твоя, а ты мой. И давай поженимся, я так этого хочу.
– Давай, – прошептал он, весь дрожа.
Подумав, она сказала:
– Завтра без пятнадцати восемь мы встретимся в классе. Я принесу бланк брачного свидетельства. Я возьму его у сестры, она работает в загсе. Моя мать согласна, но требуется согласие твоей.
Затем она, как пташка, вспорхнула на крыльцо и открыла дверь.
– До завтра, не забудь мне цветы, – улыбаясь, сказала она.
Не дожидаясь ответа, она захлопнула перед ним дверь. Витя заметил, как в окне колыхнулась штора. Немного постояв, он побежал домой. Спрыгнув с крыльца, в калитке палисадника он столкнулся с мужчиной крепкого телосложения, но ниже его ростом. Тот нёс тяжелую сумку. Мужчина отступил назад, и Витя проскочил, не задев его. Мужчина узнал в нем парня, которого они преследовали на “Эмке”, угадив в канаву с водой. Мурашки побежали по спине мужчины.
                ______   _   ______

Мужчина, с которым столкнулся Витя, был неродным отцом Вали. Работал он специальным исполнителем при НКВД и подчинялся Берии, приводя в исполнение смертные приговоры суда. На работе его фамилию знали немногие, хотя он работал давно. Обращались к нему только по званию. Хороший кабинет, богатая обстановка, чёрный кожаный диван и потайной ход прямо в погреб, где смертный приговор приводился в исполнение. Исполнитель приговора через узкую щель видел затылок обреченного, через неё же стрелял.
Вначале эту миссию он выполнял на Урале. Там женился при странных обстоятельствах. Однажды была задержана парочка – красивые молодые люди, жених и невеста. Жениха расстреляли за крупный грабеж с убийством. Невесте светила тюрьма. Проявив к ней сочувствие, он, маленького роста, рыжеватый, с неприятным лицом, стал её мужем. После небольшой свадьбы ложиться с ним в постель жена отказалась, сославшись на то, что должна привыкнуть к нему.
Ночью он взбесился, пошёл в следственный изолятор и изнасиловал молодую красивую цыганку. Однако и это его не успокоило. Напившись, пошёл в кабак, где подхватил проститутку и венерическую болезнь. Придя домой, решил исполнить свой супружеский долг и заразил жену. Болезнь вылечили, но детей иметь не могли.
Цыганка долго сидела взаперти. Подошёл срок, и она родила девочку. Однажды ей подвернулся случай, и она сбежала, бросив ребёнка. У него взыграло отцовское чувство, он уговорил жену удочерить девочку, назвав её Глашей. Веселая и красивая была девочка, он сильно полюбил её. Жена была к дочери равнодушна.
Через двенадцать лет после этого случая за шпионаж арестовали молодую супружескую пару. Обоих суд приговорил к расстрелу. Мужа расстреляли сразу, а жену – после рождения ребёнка. Осталась девочка сиротой. Вскоре выяснилось, что родители были невиновны. За это Василия Васильевича перевели в маленький сибирский городок, оставив в той же должности и звании. Так они оказались в Витином городе. Перед переездом с Урала он решил загладить вину, удочерил и эту девочку, назвав её Валентиной. Росла Валя умной, была хороша собой, под стать невинно расстрелянным родителям. Сестры Глаша и Валя были дружны и не знали, что родители им неродные.
                ______   _   ______

Когда Валя убежала в магазин “Охотник и рыболов”, Галя долго ждала её на углу. Не дождавшись, пошла в магазин. Там Вали не оказалось. Галя решила, что они разошлись, и побежала к ней домой. Подождав, Галя и мама заволновались. Вдруг они увидели Валю, идущую с парнем под ручку. Парня узнали. Раиса Петровна знала, что Валя безумно любит его. Знала и Галя. Однако обе молчали, стоя за шторкой и наблюдая. Они видели, как Валя увлекла его в кусты, крепко прижалась, целуя его. Как Витя побежал домой и чуть не сшиб с ног отца Вали. В комнату Валя влетела веселая и счастливая, а увидев Галю, удивилась:
– Ты уже здесь? А я думала, что ты меня ждешь на углу.
Галя обиделась, но промолчала.
– Мы с Витей любим друг друга и завтра поженимся, – заявила Валя.
Мать, ахнув, села, хотя прекрасно знала: как Валя страдала и мечтала, как цыганки пророчили ей Витю в мужья, и что будет у них двое детей, и что Валя сильно больна и скоро, возможно, умрёт.
Когда Василий Васильевич вошёл в дом, разговор прекратился.
– Что это за балда промчался как стрела? – удивленно спросил он.
Но ему, как всегда, не ответили.
– Завтра я еду в лагерь, буду там три дня, – заявил он.
Галя, стесняясь отца Вали, вскоре ушла.
                ______   _   ______

Про спички Витя вспомнил, когда подходил к дому: “Ох, спички не купил!”
Он зашёл к Ирининой свекрови и спросил:
– У вас не найдется коробка спичек?  А  то у нас кончились.
– Так ведь твоя мать два часа назад взяла уже.
– А я не знал, извините.
Он захлопнул дверь и заспешил домой.
– Ты где был? – тихо спросила мать, когда он вошёл.
– В кино ходил, – ответил он. – Мы с Валей решили завтра пожениться.
– Ох! – всплеснула руками мать и села. – А что, у неё уже видно?
– Что видно? – не понял он.
Мать ничего не ответила. Он понял и, улыбаясь, ответил:
– Да нет, мы чисты как стеклышко.
– Она-то, может, и да, но ты не совсем.
– Угу! Знаю, – тихо ответил он, не оправдываясь.
– Тебя там ждут, – она указала глазами на соседнюю комнату.
Витя вошёл в комнату и остолбенел: за их круглым столом сидела Эльза с неизвестным ему гражданином старше её. Мужчина встал, подошёл и, подав руку, сказал:
– Рейн! А тебя?
– Витя, – тихо пролепетал он, чувствуя всем телом надвигающуюся на него волну неизвестности.
– Садись, – сказал Рейн.
И Витя узнал, что Эльза после случайной интимной связи с ним, встретила Рейна и поделилась с ним своей бедой. Тогда Рейн предложил ей создать семью. Позднее он разрешил своей жене не очень часто, но встречаться с Витей. И мама узнала об интимных связях Ирины и Эльзы с её сыном, а также о том, что однажды Эльза ещё раз встречалась с ним в своей квартире. И как сын голый ходил по спинке кровати, а она фотографировала. Рейн, глядя на фото Вити, искусно изваял фигурки-подсвечники, затем торговал ими на базаре. Однажды мама в фигурке-подсвечнике узнала сына. Затем она познакомилась и подружилась с Рейном, и даже стали играть в любовь. Вскоре мама и Эльза заключили союз на Витю и Рейна. Витя всё слушал и слушал, и стало страшно ему за маму, за папу и за себя самого. И, всё поняв, он сказал:
– Ну и что?
– А то, что жить теперь мы будем все вчетвером, – ответила Эльза.
Рейн пригласил маму за стол. И тут же она призналась:
– Витя, ты прости меня за папу. Семь лет я ждала его. Да лопнула моё терпение, и встретила я мужика чужого, той, что взяла напрокат сына моего.
Мать принесла вино и конфеты, потом обратилась к Эльзе:
– Возьми сына моего и отправляйся в хату к себе, а взамен оставь муженька своего.
Взяв вино, конфеты и Витю в придачу, Эльза ушла.
                ______   _   ______

Настало утро. Вдруг в ухо Вити кто-то сказал:
– Витя, вставай и беги за цветами. Не опоздай!
И он проснулся, ощутив её теплое тело, и вошёл напоследок в неё.
– Ну, хватит! А то всю зальёшь, – ласково сказала она.
Вдруг Эльза поняла, что у Вити и Рейна совершенно разная сперма была. И ей, наконец, стало ясно – вся Витина сила в сперме, что так её раздражает и создаёт полную радость любви.
Витя встал и, собрав с пола разбросанную одежду, оделся.
– Ну, пока, – сказал он, целуя её, – я пошёл на свидание к другой.
Вздохнув и проводив его взглядом, Эльза закрыла глаза и почувствовала, как легко у неё на душе.
Витя большими шагами пустился бежать. Он забежал домой за школьной сумкой и, накинув на себя простыню, чтобы случайно не видеть голых тел Рейна и мамы, так её напугал, что мать закричала:
– Ох, привидение пришло!  За грехи свои я пропала!
– Мама, это я за сумкой пришёл. Мне в школу пора.
– Ох, Витенька, напугал же ты меня, – и, упав рядом с Рейном, затихла.
Взяв деньги на цветы, Витя убежал. И без пятнадцати восемь был в классе. Валя уже сидела и молча ждала. Подарив цветы и одарив её поцелуем, он взял бланк регистрации брака и заполнил его. Записал фамилии, имена и отчества, а также место рождения, даты и спросил у неё:
– А какую фамилию ты возьмёшь?
– Как какую?  Известно, твою! Петрухина я теперь стану!
Записал её на свою фамилию, затем расписался, поставив дату. Она тоже поставила роспись и, поцеловав его трижды, пошла в кабинет матери.
Раиса Петровна стояла спиной и смотрела в окно. Она не заметила, как дочь вошла, положила документ регистрации брака на стол и тут же тихонько вышла. Вернувшись в класс, она взяла цветы, портфель, сумку и Витю под ручку и не спеша повела. Дома в спальню его провела. Не спеша, раздела его и разделась сама.
– Я люблю и хочу тебя! – и она прижалась к нему.
Обхватив его за шею руками и обняв ягодицы ногами, она повисла на нём. И он вошёл в неё. Вначале она почувствовала острую боль, а потом наслаждение и он пролил свою сперму в неё. И “Космос” ответил им бурным “словцом”, ударив средь чистого неба яркой вспышкой и раскатистым громом, так что стены задрожали кругом. Они спали крепким сном, а по белоснежному покрывалу растеклась красная невинность её.
                ______   _   ______

Раиса Петровна, обнаружив документ регистрации брака, долго его изучала. А потом решила проверить, какое-то смутное предчувствие появилось у неё. Открыв дверь в классе и увидев, что ни Вити, ни Вали нет, решила бежать домой. Войдя в дом, остановилась у двери в свою спальню. Её кровать была занята, на ней спали два молодых сорванца.
Раиса Петровна тихо вскрикнула:
– Ох, дети, они всё-таки это сделали!
Она ещё долго смотрела на них, потом прошла в кухню и села.
У Василия Васильевича перед отъездом в лагерь оказались дома дела. Он зашёл и тоже увидел их непристойные голые тела. Острая Валина грудь торчала из-под плеча парня. Кровь вскипела в его жилах. Он схватил висевший на стене хлыст со свинцом и что было сил, ударил по спящим. Хлыст взвизгнул, разрезая воздух, и ударился, но не об их тела, а о сферу и разлетелся на мелкие кусочки из кожи и свинца, которые, срикошетив от сферы, больно ударили владельца хлыста. Его лицо, шея и руки покрылись ранами. Он отскочил и решил, что тут что-то не то: молодые как спали, так и спят. Он тихо закрыл дверь спальни, прошёл и умылся, смыв с лица и рук кровь, и сел на кухне рядом с женой. Та достала из сумки бланк регистрации брака и сказала:
– Они муж и жена.
Прочитав, он заметил:
– Ну и дела! – а подумав, добавил: – Давай свадьбу сыграем, сегодня.
Раиса Петровна встрепенулась, передвигая посуду, а он побежал в погреб за вином.
И вот наконец Валя с Витей вышли в обнимку, и оба разом сказали:
– А мы теперь муж и жена.
Вскоре блестящая “Эмка” привезла маму и брата Вити. Обе матери, не став возражать, дали согласие на брак их несовершеннолетних детей.
Кончился “бал”. Витя взял Валю, маму и повёл домой, хотя родители Вали очень хотели оставить их у себя. Вот они и дома. Брат к бабушке ушёл. Валя с мамой нашли общий язык. А скоро и ночь наступила. Долго лаская друг друга, новая пара уснула.
В классе никто не заметил перемен в жизни Вали и Вити. Однако среди учителей прошел слушок. Эльза узнала страшную весть для себя, и ненавистью наполнилась её душа. Она готова была стереть Валю в порошок. А тут ещё  Валин отец попал ей на глаза, и Эльза узнала его. Это он, Василий Васильевич, повинен в смерти её отца и матери. В изнасиловании и смерти сестры. Гнев перешёл в безумие и она заболела. Не ест, не пьёт, не спит она, всё разжигает злость свою. Рейн испугался и за Витей пошёл. Вдвоём они долго уговаривали Эльзу, дав понять, что это вредно тому, кто в утробе у неё. Наконец она взяла себя в руки. Злость к Вале прошла, а к убийце семьи холодная, расчётливая ненависть возрастала.
                ______   _   ______

Витя и Валя  продолжали учиться. Однажды на перемене к нему подошла Оля. Он учился с ней с первого по третий класс, а потом отстал.
– Знаешь, Витя, ты взялся за ум, – сказала она. – Почему бы тебе досрочно, экстерном не сдать экзамены за шестой и седьмой классы? И тебя сразу бы перевели в восьмой класс. Я тебе помогу, если хочешь.
– Да ну! – махнул он рукой и отошёл.
Он стеснялся её, хотя иногда любовался ею издалека. Весь следующий урок слова Оли, как назойливая муха, крутились у него в голове. На перемене ноги сами понесли его на второй этаж.
– Оля, а я смог бы догнать тебя? – обратился он к ней.
– Если попробуешь, то узнаешь.
– Когда мы сможем начать занятия? – спросил он.
– Так хоть сегодня, во второй половине дня. Давай часов в пять встретимся у меня. Сестра Вера будет дома. Она корреспондент нашей областной газеты и хорошо знает тебя.
– Она знает меня? – удивился он. – Да откуда же?
– Вот знает, и всё, – гордо ответила она.
И она записала ему свой адрес и телефон.

18.
Отцом Оли и Веры был Виктор Павлович, врач-психиатр, погибший во время бомбежки госпиталя. В свое время врач хотел заняться обследованием Вити по просьбе его отца. Война помешала. Оля и Вера со своей мамой, Викторией Акимовной, жили по соседству с Витей, в двухэтажном кирпичном доме, с выходом в соседний тупиковый переулок, по которому Витя не ходил.
Когда Витя узнал о гибели в сорок втором году врача Виктора Павловича, то, придя домой, взял толстую тетрадь и написал: “Мой дневник”.
На следующий день он принёс его в класс и записал: “Врач Виктор Павлович погиб на войне, он был знаком с моим отцом и что-то знал о душе и втором теле человека”.
Оля видела, как Витя писал. Ей очень хотелось прочитать о своем отце. Когда Витя вышел на перемену, она взяла дневник и прочитала всего одно предложение. Зазвенел звонок, Оля не успела положить дневник на место. Так он перекочевал в квартиру Оли. Из её окна двор Вити был виден как на ладони. И у дневника появились ещё три владельца: Оля, Вера и их мать. Вот они-то и продолжили заполнять дневник.
Старшая сестра Вера, вспомнив рассказ отца, записала историю Вити в дошкольный период. Она написала, что Витя видит воздух, астральные тела людей, а по их аурам умеет читать мысли. О школьных делах – рассказала Оля и её мать, Виктория Акимовна, учительница русского языка. В дневнике были отражены многие его поступки. Затем Вера поручила Семёну, как внештатному корреспонденту, под псевдонимом “Сэм” тоже записать кое-что в него. Дневник становился всё толще и толще.
                ______   _   ______

Когда брат Вити, изрядно надоев бабушке, возвращался домой, Вале приходилось жить у себя. У неё была отдельная спальня и кабинет. Сестра Глаша, выйдя замуж, с ними давно не жила. Витя тоже жил то у Вали, то дома. Ему даже нравилось бегать то туда, то сюда. Валя часто его сопровождала, конечно на велосипеде, еле успевая за ним.
– Ну и бегун же ты у меня, – кричала она. – Надо держать тебя, а то, чего доброго, убежишь от меня.
– Не убегу, – отвечал он ей на бегу.
Когда Оля назначила Вите встречу для занятий, он ничего не сказал Вале, считая это преждевременным. Он просто ушёл, сказав: “К маме”.
Дома он удивился, увидев телефон. Мама объяснила, что у Рейна на работе в старом корпусе освободился телефон, а чтобы не прокладывать дополнительный кабель в новый корпус и не потерять этот номер, он временно бесплатно поставил его сюда. Позвонив Оле, Витя ушёл. Вскоре приехала на велосипеде Валя. А мама решила, что сын ушёл к Эльзе, и ей стало не по себе. И мама солгала Вале, прикрывая сына:
– Я отправила его к бабушке, он скоро вернётся.
Сама подумала: “Ну и задам же я тебе жару, бабник несчастный, весь в отца”.
Поговорив о делах, Валя, узнав про телефон, позвонила маме, а затем уехала. Витина мама сразу же позвонила Рейну, но Вити там не было. И пошло: то Валя позвонит, то Эльза, то Рейн. Домой сын явился в десять вечера.
– Где ты был? – сорвалась на него мать. – Как тебе не стыдно!
Но тут опять зазвонил телефон.
– Я Вале сказала, что послала тебя к бабушке, – предупредила мать сына, беря трубку.
Но звонил Рейн, ему нужен был не Витя, а его мама. Они поговорили и пожелали друг другу спокойной ночи, но тут вмешалась Эльза.
– Где мой Витя? – кричала она.
Пришлось дать трубку сыну. И страсти улеглись. Витя соврал Эльзе, что был у бабушки. Затем он позвонил Вале и тоже соврал – не подводить же маму. Витя же признался маме, где он был, что делал и дал телефон Оли. Не поверив ему, мать тут же позвонила Оле.
– А у вас нет моего сына Вити? – спросила она.
– Так он же уже дома, я вижу его через окно! – сказала Оля в ответ.
– А я и не заметила, – опять солгала мать и положила трубку.
Так Витя и бегал к “бабушке” целую неделю.
У Вити появилась особая способность – он умел слушать. Если ему читал человек, который хорошо разбирался в том, о чём написано, то он вместе с услышанным впитывал его знания и всё запоминал. Когда читал он сам, то ему приходилось перечитывать текст несколько раз, и он с трудом разбирался и запоминал. Вот такую способность он обнаружил у себя, притом свой энергетический потенциал он почти не терял: он стал вампиром знаний. И Витя ухватился за Олю, как утопающий за соломинку. Оле это тоже было на пользу, хотя она уставала.
Через две недели, подав заявление, Витя экстерном сдал физику за седьмой класс, получив “отлично”. А через месяц он сдал все экзамены на “отлично”. За шестой класс он сдавал вместе с остальными учениками, и его перевели сразу в восьмой. Валя, не обратив внимания на то, что её перевели только в седьмой, восхищалась мужем.
Начались каникулы.
Олю, Веру и их мать вначале удивило то обстоятельство, что к Вите часто ходит Эльза Генриховна, но, прослышав о поручении завуча школы, они успокоились. А вот Валино частое появление у Вити им очень не нравилось, об их женитьбе они не знали, решив, что те просто дружат.

19.
Прошло больше семи земных месяцев, как “ОНО”– “Десятый” всего на пять часов небесного времени улетел на планету Ялмез. “ОНО” должен был вернуться на своем новом корабле “Летающая тарелка – десятый”. По техническим причинам всё это время “ОНО” не имел связи с Землей.
                ______   _   ______

Я летел к планете “Земля”. Корабль был великолепен. Это корабль нового поколения. Всё учтено по высшему классу. Время на Ялмезе я провел превосходно. За каких-то пять часов получил массу удовольствий. Пока я ожидал внесения изменений в конструкции корабля с учётом моих особенностей и склонностей, мой досуг был скрашен прекрасными “ОНО”. У нас нет ни женщин, ни мужчин. Роль же прекрасных “ОНО” – развлекать нас, космохозяев. Я даже пожалел, что так мало времени оставил на развлечения. Вот закончу эксперимент с Витей и тогда с прекрасными развлекалами отправлюсь отдохнуть на Сириус. Но это потом, а сейчас меня занимали только земные проблемы. Ещё мгновение – и я в своем управлении, и сразу же на связь с информатором. За семь месяцев по земному исчислению Витя, очевидно, “наломал дров”, так что долго придётся разбираться.
Получив информацию, я тут же приступил к изучению записанного на дисплее донесения от информатора, расположенного на голове у Вити. И тут началось. Щупальцы мои встали дыбом. “Кто она такая? Как она посмела использовать моего Витю в своих интимных делах! Ишь, донора нашла! Ну, я ей покажу, этой, как её, Ирине Павловне. Ай да стерва, что придумала! И второй сюрприз – какая-то Эмма, ставшая Эльзой, и тоже забеременела от него! Что же это творится? На миг земные дела без присмотра нельзя оставить! Так и норовят какую-нибудь гадость сотворить! Витя-то тут, конечно, не при чем. Его заставили, он не виноват. Это всё они, стервы. Надо же, моего Витю чему учить вздумали! Что же теперь делать с этими стервами?” – возмущался я, подумав, решил, что их не следует уничтожать. Пусть судьба их накажет. Однако события с Валей меня несколько успокоили. Здесь всё чисто и законно. Теперь всё зависит от Вали. Придётся ждать, кого она родит. Прикинув время зачатия с положением Луны, я рассчитал, что первым у Вали будет мальчик, а затем девочка. У Ирины и Эльзы – по тройне, мальчик и две девочки. За три любовных связи Витя станет отцом трех мальчиков и пяти девочек. И я подумал, что хорошо, что меня в это время не было на Земле, я бы не допустил такого распутства, однако тогда и такого материала бы не получил для эксперимента.
Размышляя, я пришёл к выводу, что приготовленная для Вити информация о строении Земли и жизни на ней уже готова. Сложность передачи этой информации в его мозг заключалась в том, что во время длительного контакта мы должны смотреть друг другу в глаза и двигаться по спирали. На ровной дороге осуществить передачу информации невозможно, поскольку мой корабль всегда движется по винтовой спирали. Поэтому Вите надо, например, спускаться с горы на автомобиле или на велосипеде, или на лыжах, или вообще войти в штопор на самолете. Тогда на своем корабле я смог бы подрулить к нему. Для нашего контакта мне нужно только шесть земных минут. За это время я смогу передать ему в мозг всю необходимую информацию, обработкой которой он может заниматься долгие годы.
                ______   _   ______

Глашин муж, Яша, работал новым водителем у её отца. Бывшего водителя, утопившего “Эмку”  в грязной канаве, уволили.
Для передачи Вите информации, я решил пожертвовать жизнью Глаши. Я дал задание гуманоиду, снабдив его необходимым оборудованием и амурчиком со стрелами любви, доставил их на землю в дом Вали. Когда Глаша и Витя остались одни, а Валя вышла на кухню, амурчик, заложив в стрелу информацию о Вите, выстрелил в астральное тело Глаши. Глаша тут же безумно влюбилась в Витю. И сделать с собой она уже ничего не могла. У неё появилась идея: Яша должен научить Витю водить автомобиль, а затем она вдвоем с Витей поедет на природу. Она принялась обрабатывать мужа. Яша, любивший Глашу, долго упирался, но потом согласился. Витя воспринял эту идеею с восторгом.
                ______   _   ______

Оценив обстановку, я стал выбирать место для выполнения намеченной цели. После облета окрестностей города я выбрал одно местечко около аэродрома. За аэродромом было большое плато, которое возвышалось метров на триста. Вот с этого плато и надо было не спеша съехать на автомобиле, но не по дороге, а напрямую с горы, виляя то вправо, то влево, то резко спускаясь с горы, то притормаживая. “Лучшего места мне не найти”, – решил я.
Наметив трассу его движения и срок выполнения, я дал дополнительное задание гуманоиду и амурчику. Глаша вела себя как безумная, из головы у неё не выходили сроки, внушенные ей амурчиком. Как-то Яша, заправив бензином полный бак, собрался ехать в аэропорт встречать Василия Васильевича из Красноярска. Глаша заявила, что хочет тоже встретить отца и, пригласив Витю, забралась в машину. В аэропорту они узнали, что по техническим причинам самолет задерживается на четыре часа. Конечно, эту задержку организовал я, опять-таки через женские сердца красноярских дам. Глаша сказала:
– Поехали.
И Яша поехал. Ехали недолго, и заехали на плато. Площадка на горе оказалась удобной, к тому же с неё открывался изумительный вид. Поставив “Эмку” на тормоза, все трое уселись на камни, разглядывая местность перед собой. Аэродром, поле и речушка были видны как на ладони. Время шло. Глаша взяла у мужа ключ зажигания и повела Витю к машине. Села за руль, усадив его рядом, хотя водить не умела. Ей так захотелось блеснуть перед ним, что она завела “Эмку” и, отпустив тормоза, поехала. Прямо с горы, крутя рулем то туда, то сюда, то давя на газ, то на тормоза. И новая “Эмка” понеслась с горы, всё круша на своем пути. “Эмка” спускалась по заранее намеченному пути, запрограммированном в мозгу Глаши.
Вдруг перед Витей появился я. Он меня видел, я это почувствовал. И я включил плеер, и через наши глаза информация пошла прямо ему в мозг, заполняя извилины. Передав информацию, плеер отключился. И тогда я показал Вите корабль, гуманоидов, объяснил ему кое-что о его охраннике и информаторе, которые устроились у него на голове. Дал пароль для связи со мной: “ОНО”, слушай Витю”, а затем отрулил в сторону, не беспокоясь за его дальнейшую судьбу и жизнь. “Эмка” неслась вниз, срезая кусты, как бульдозер, пока не налетела на огромный камень. Выдавив лобовое стекло, Витя вылетел из кабины, кувыркаясь в своей сфере, как белка в колесе, пока не завис на вершине большого куста черемухи, не получив даже царапины. До Вити вдруг долетело эхо взрыва, и он понял, что сфера исчезла.
“Эмка” горела, а в ней Глаша. Помочь ей уже никто не мог. Яша бежал с горы, пока не упал, повредив ногу. Когда сбежался народ, тушить было уже нечего. Василий Васильевич, узнав о случившемся, вмиг постарел лет на двадцать.
Я закончил часть своих земных дел, и от меня на Земле уже ничего не зависело. Теперь могу расслабиться часов на шесть небесного времени, а по земному календарю – месяцев на восемь. Взяв курс на управление, я улетел разгребать накопившиеся дома дела.

20.
Оля была влюблена в Витю, но не так, как Валя, которой цыганки напророчили его, а по-настоящему. Про любовь сестры знала Вера. И она организовала восьмикласснику Вите работу вожатого в пионерлагере. Оля тоже туда поехала вожатой. Валя осталась дома одна.
Вите досталась группа ребят из четвертых классов. Он быстро нашёл с ними общий язык, и жизнь забила ключом. В лагере был свой распорядок дня и, как оказалось, нелегкий.
Вскоре Витя встретил Олю в лесу и узнал, что она вожатая в этом же лагере, в группе девочек из четвёртых классов. Витя обрадовался встрече, решив, что ему удастся подготовить школьную программу за восьмой класс и догнать её. Но Оля решила вначале пококетничать с ним, понимая, что он у неё на “крючке”. Однако это кокетство смущало его. Он был ей другом, а мужем другой. Оля не знала, что он женат, но заметила отчужденность в его поведении и настороженность, однако отступать от намеченной цели не захотела. Однажды днём, когда группы детей отдыхали, Витя явился к Оле с учебником физики и попросил:
– Оля, почитай мне, пожалуйста. Мне очень нравится, как ты читаешь и рассуждаешь. Когда я сам читаю, ничего не запоминаю.
– Что я от этого буду иметь? – вырвалось у неё, и она закусила губу.
– А что ты хочешь?
Оля, взглянув на него, покраснела и опустила глаза.
– Ну, ладно. Давай почитаю, – согласилась она, сделав обиженное лицо.
Она читала, но разные мысли лезли в голову. Она не могла сосредоточиться на прочитанном, а он не понимал её, хотя внимательно слушал.
– Ой, Оля! Что-то тут не то, я не понимаю тебя!
– А тут и понимать ничего не надо, – она наклонилась к нему так близко, что он ощутил на своих губах её дыхание.
Он понял её, кровь ударила ему в лицо.
– Знаешь, Оля, это очень серьезно. Я уважаю тебя, не хочу обидеть. Уж больно расплата будет тяжела.
Оля вспыхнула, бросила книгу, чуть не попав ему в лицо, вскочила и убежала. Подобрав книгу, он ушёл.
Прошла неделя.
Он часто вспоминал гибель Глаши. И то странное существо, которое появилось и смотрело на него. Всё это казалось сном, он и верил, и не верил всему, что с ним произошло. После гибели Глаши он сильно возмужал. Даже смеяться стал по-другому. Стал серьезным. И всё думал о случившемся. А с информацией, которая записалась у него в мозгу, запутался, она казалась ему сказкой. Но он понял одно – знания ему нужны, и чем больше, тем лучше. А тут Оля влюбилась в него. Это он уже твёрдо знал, но воспользоваться её слабостью не хотел. Без неё же у него очень медленно получалось с освоением знаний.
В один солнечный день на берегу небольшой речушки оказались рядом группы Оли и Вити. Купались они вместе. Вдруг две девочки, обнявшись, начали тонуть. Оля бросилась к ним, и они все трое пошли ко дну, не успев вскрикнуть. Девчонки на берегу от испуга тоже молчали. Мальчик увидел и закричал:
– Тонут! Тонут!
Витя нырнул, как торпеда. Одной рукой обнял девочек за талии, другой подхватил Олю за грудь и, не снижая скорости, поволок их на другой берег. Развернуться же он был не в состоянии, его что-то толкало вперед. Девчата так испугались, что не могли вымолвить ни слова. А Вите стало смешно, глядя на их перепуганные круглые лица. А им ещё стало страшнее, когда они представили, как будут добираться на свой берег. Поняв их испуг, улыбаясь, он сказал:
– Садитесь по одной на меня, я по очереди перевезу вас на тот берег.
Взяв одну девочку и посадив себе на живот, он поплыл на спинке. Когда подошла Олина очередь, Витя сказал:
– Оля, держись мне за плечи и плыви, я тебя поддержу.
– Я вообще не умею плавать, –  призналась она.
– Тогда ложись на меня и держись, – вздохнул он, ложась спиной на воду.
Оля прижалась к нему. Она действительно не умела плавать и даже держаться на воде. Витя взмолился: “Утопишь!” И он стал погружаться с головой в воду. От испуга он вздрогнул. Вдруг их что-то подхватило. Они всплыли, как на надувном матрасе. Вокруг стало тихо, запахло приятно озоном, испуг прошёл.
Взмахнув руками, он не дотянулся до воды и замер, ощутив под собой высоту. Сфера держала их на плаву, течением их понесло вниз. Так и плыли они, прижавшись друг к другу, пока их не прибило к берегу. Неожиданно сфера исчезла, и они упали в воду, которая оказалась им по колено. Она посмотрела на него и воскликнула:
– Что это было?
– Кажется, сфера какая-то, – и он, улыбаясь, сморщил нос.
А вверху по течению стояли ребята и молча взирали на них. Взявшись за руки, Оля и Витя побежали к ним. Обе группы пионеров так перепугались, что до конца сезона боялись без Вити и Оли в воду ступить. Теперь Оля хотела разобраться с таинственной сферой, которая подхватила и перевезла их через речку. Физика стала их главным предметом. К концу сезона он изучил все предметы за восьмой класс. И это была заслуга Оли.

21.
Однажды Оля с Витей гуляли и забрели в сельский магазин. Она увидела туфли на высоком каблуке и примерила их.
– А ты в них стала стройнее и выше меня, – заметил он. – И тебе они очень подходят.
– Не подходят, я в них слишком высокая, – она тут же сняла их.
Витя понял, что Оля всё ещё имеет виды на него. Он задумался, как бы ей отказать, но корректно, не обидев. Вечером в лагере устроили танцы для старшеклассников. Пришли гости из других лагерей. Витя заметил высокого парня и решил познакомить Олю с ним.
– Оля, а ты нравишься тому высокому парню со значком на груди. Он всё время глядит и глядит на тебя.
– Он мне не нужен. Лучше ты посмотри на меня.
Однако украдкой взглянула на парня, их взгляды встретились. Заметив это и увидев Галю, Витя решил обмануть Олю и сказал:
– Галя тебя искала, у неё, кажется, есть новость для тебя.
Пока Оля и Галя объяснялись, Витя нашёл общий язык с высоким парнем, Николаем. Оказалось, что он учится в соседней школе в десятом классе, играет в шахматы и хорошо знает физику.
– Моя сестрёнка Оля все поглядывает на тебя, – сказал он.
Разобравшись с Галей, обиженная Оля подошла к Вите.
– Галя не искала меня и новости у неё для меня нет, – сказала она и бросила взгляд на Николая, а он на неё.
– Значит, я перепутал, не Галя, а Валя, – вывернулся он.
Из динамика объявили следующий танец. Николай пригласил Олю, но она ему отказала, тогда Витя сказал:
– Коля – гость, он учится в десятом классе и хорошо знает физику.
Словом, представил его, и Оле пришлось пойти с ним. Витя же пригласил Галю, которая долго не могла понять, какую новость она должна была Оле сказать, а он, улыбаясь, начал “заливать” и долго, аж три танца подряд, морочил ей голову. Наконец она не выдержала:
– Не пойму, за что тебя Оля любит? Наверное, за то, что умеешь так складно брехать.
Оля с Колей танцевали уже четвёртый танец подряд. Оля, надув пухлые губки, призналась, что влюблена в Витю. Кончились танцы, и Коля поспешил к Вите:
– Так ты Оле брат или кто? Оля сказала, что любит тебя.
– Да, любит! Но как брата, неродного, – тихо ответил он. – Мы просто дружим и занимаемся вместе. Моя жена Валя скоро будет рожать.
У Коли широко раскрылись глаза от удивления, и он спросил:
– А сколько лет Вале?
– Сейчас тринадцать, но скоро будет четырнадцать.
– А тебе? – спросил Коля
– Уже шестнадцать, – ответил Витя. – Оля старше меня на полгода. А тебе сколько лет?
– Мне уже девятнадцать. Мы два года были в плену во время войны, не учились.
Попрощавшись, они разошлись как старые друзья.
На следующий день Витя решил объясниться с Олей.
– Знаешь, Оля, Валя мне по закону жена и у нас скоро будет ребенок.
– А как же я?! – воскликнула она, присев.
Витя в общих чертах рассказал ей всё.
– Не верю! Ты шутишь, смеешься надо мной, – заплакала она.
– Не плачь, я же не обидел тебя. Ты ещё встретишь парня постарше и повыше меня. Наденешь туфли на высоком каблуке, будешь стройная и красивая.
Но Оля ревела, слезы градом катились по лицу. Вдруг она оттолкнула его и с презрением крикнула:
– Ненавижу тебя. Уходи!
И Витя понял, что ему лучше уйти. Но на душе у него стало грустно. Чтобы снять стресс, решил пробежаться по берегу вниз по течению речки. Ноги так и несли его, он почти летел. Неожиданно путь ему преградил небольшой приток речки, и он прыгнул с высокого берега притока. Пролетев метров двенадцать по воздуху, он плавно приземлился на другом берегу притока и резко остановился. “Что это такое? Я не мог перепрыгнуть такое большое расстояние!” А ему в правое ухо его же голосом  кто-то сказал:
– Мог, Витя! Это мы тебя подталкивали, поэтому ты и перелетел. А мы – это твои охранник и информатор, нас “ОНО” прилепило к твоей голове.
– Разве у меня на голове кто-то сидит? – удивился Витя.
– Да, Витя! Мы давно тут сидим.
По спине у него пробежали мурашки. Он не мог поверить и даже боялся пощупать голову. Он стоял и размышлял.
– А почему я вас не вижу и не ощущаю?
– Не видишь, потому что мы прикреплены у тебя на самой макушке, а не ощущаешь оттого, что мы состоим не из земной материи.
Витя подумал: “Не спятил ли я?” и пощупал себе макушку, но ничего не обнаружил. “Неужели все это правда?” – пробормотал он себе под нос и медленно пошёл по берегу. Так как он проверить не мог, то решил об этом не думать. “В конце концов, я вижу воздух, ауру людей, а мне никто не верит. Но, может, я действительно болен, а всё это мне просто мерещится?” В голову лезли разные мысли и он продолжал рассуждать вслух:
– А почему меня не кусают комары?
– Мы их отгоняем, – опять кто-то ответил ему на ухо.
Он вспомнил, как мальчишки его отряда жались к нему и кричали: “Идите к Вите, вокруг него нет комаров”. По вечерам Оля тоже прижималась к нему и спрашивала: “Ты знаешь секрет от комаров? Чем ты себя смазываешь?” “Всё это очень странно”, – подумал он и решил искупаться. Он снял с себя сандали, рубашку, спортивные брюки и даже трусы. “Часы не боятся воды, я их не буду снимать”, – решил он и плюхнулся в воду. Поплавал он минут пятнадцать, а когда вышел на берег, одежды не обнаружил. За кустами он услышал приглушенные женские голоса. Поднявшись на пригорок, высунулся по пояс из кустов. На полянке увидел шестерых деревенских девчат. Они громко захохотали:
– Попался, городской. Да он купается при часах, забыл их снять, – смеялась одна из них с веснушками на лице.
Из его одежды они смастерили подобие мяча и, бегая по поляне, бросали его друг другу.
– Так, – заявил он, – вы хотели, чтобы я голый гонялся за своей одеждой. Вот нахалки, а ещё деревенские.
Но они продолжали кидать тряпичный ком, весело хохоча. Вот одна из них бросила его своей подруге, а та не поймала. Ком покатился по траве в его сторону. Он бросился к нему, но девушка успела его схватить и кинуть назад. Падая, он вцепился девушке в ногу, затем перехватил её за талию и бросился с ней в воду. Брызгая ей в лицо, он погнал её к противоположному берегу. Девушка быстро поплыла от него. Витя плыл следом, не давая ей вернуться к подругам. Не доплыв до берега, он поймал её и начал щекотать. Девушка визжала. Подруги решили, что дело плохо, и, раздевшись, бросились на помощь. Он наблюдал за ними. Когда девчата подплыли к нему, он отпустил свою пленницу. Та бросилась от него на берег. А он, нырнув в воду, вынырнул на другом берегу. Пока девушки выясняли все подробности похищения подруги, он спокойно оделся и стал их поджидать, стоя на крутом берегу. Девушки подплыли, но выйти из воды не могли, стесняясь своей наготы.
– Нам холодно, – взмолились они. – Отдай нашу одежду.
Но он продолжал стоять, невзирая на просьбы. Одна из них крикнула:
– Девчата, городской парень решил полюбоваться на нас голых. Что нам бояться? Пусть выбирает, какая из нас ему больше мила, – и они гурьбой кинулись на берег, и, рассыпавшись, хватали свою одежду и скрывались в кустах.
– Эй, парень, приходи вечером на наш костёр. Мы тебе покажем и не такое! Так придёшь?
Он не ответил, а, помахав рукой, побежал в лагерь, рассуждая: “Раньше я тоже замечал, что меня кто-то подталкивает под пятки. Но вот для чего? Загадка”.

22.
Кончилось лето, и Витя приехал домой. Валя слегка округлилась, была бледна. Без дела и она не сидела, решив досрочно сдать экзамены экстерном.¬
Витя к концу сентября сдал экстерном все экзамены за восьмой класс и догнал Олю. К ней за парту он и подсел в девятом. Поверив в свои силы, решил к седьмому ноября перескочить в десятый. И новым донором по гуманитарным предметам для него стала Вера, старшая сестра Оли. Она охотно согласилась ему помочь. Занимаясь с Верой по вечерам, он осваивал предмет за предметом. Вера оказалась не только хорошим корреспондентом, но и способным педагогом.
Как-то на большой перемене Витя зашёл к директору школ города Раисе Петровне и сказал:
– Раиса Петровна, вы знаете, что я дополнительно занимался по программе девятого класса с Олиной сестрой Верой? Она старшая дочь Виктории Акимовны.
– Я знаю её. Она училась у меня, когда я преподавала историю.
– Я могу экстерном сдать экзамены за девятый класс?
– Только вчера мне звонили из Красноярска, – ответила Раиса Петровна. – Они интересовались, как за пять месяцев ты сумел сдать экзамены за шестой, седьмой и восьмой классы. Я им всё объяснила, но они, не поверив мне, решили проверить.
– Я всё честно сдал сам, пусть проверяют! – возмутился Витя. – Сначала все были недовольны, что я плохо учился, теперь недовольны, что учусь хорошо. Что же мне делать? Мне осталось подготовить математику и физику за девятый класс, а вы знаете, что они для меня не проблема.
– Я тебя понимаю и завтра же опять позвоню в Красноярск. Думаю, что разрешат. А вообще-то ты молодец, Эльза Генриховна от тебя в восторге, очень чисто говоришь по-немецки. И у меня с тобой нет проблем. – Вздохнув, она продолжала. – А вот о здоровье Вали я очень волнуюсь.
– А что с ней случилось?
– Видишь ли, цыганки пророчили тебя моей дочери, а ещё, что у вас будет двое детей. Только Вале суждено рано уйти из этой жизни. И это тоже в разное время нагадали ей цыганки. Я знаю, что со здоровьем у неё нелады, а что делать, не знаю?
Раздался звонок.
– Ох, что же это я заболталась, – забеспокоилась тёща. – Вот возьми бутерброд, на следующей перемене обязательно заскочи, я чаю согрею и тебя напою.
– После урока физики у нас география, – сказал он, уплетая бутерброд. – А географию я уже готов сдать экстерном, так что после физики хочу уйти домой. Завтра у Вали экзамен, и я хочу помочь ей.
                ______   _   ______

Оля относилась к физике с особым пристрастием: на все физические законы она теперь смотрела критично, всё подвергала сомнению. Особенно ей не давала покоя сфера, что их по воде прокатила. Нет объяснения этому явлению, значит, физика как наука неверна? Но смело и открыто так сказать не могла. Значит, что-то есть такое, что не вписывается в её ум, а что это, понять не могла.
– Оля, ты поговори с Николаем, – сказал как-то на уроке Витя, – пусть поможет мне подготовиться по физике и математике по программе за девятый класс. Вы же, кажется, дружите с ним после пионерского лагеря.
– Ты же решил, что мы с ним идеальная пара, – вздохнула она. – Пусть будет по-твоему. Но у нас с ним к тебе будет встречная просьба, личная. Я так хочу, а Николай не возражает.
– Ну и в чём же эта просьба заключается?
Оля, выпятив губы и уставившись в потолок, сказала:
– Просьба будет интимная. Она касается только нас троих. С Николаем мы уже всё обсудили.
– А какие дела у вас с Николаем?
– Пока это наш секрет.
Вечером, когда Витя занимался с Валей, позвонил Николай.
– Витя, мне Оля передала твою просьбу. Я могу тебе помочь, но сможешь ли ты выдержать такую большую нагрузку?
– Думаю, что выдержу, ведь мне помогает сам “Космос”, – шутя ответил он. – А как у тебя со временем?
– Придется пожертвовать шахматами, – ответил Николай. – Да, можешь нас с Олей поздравить. Мы решили пожениться, однако у нас есть проблема, которую только ты сможешь решить. Так хочет Оля.
– Свадьба – это здорово. Поздравляю! А когда?
– День свадьбы ещё не назначили, – ответил Николай. – А насчёт занятий, можем начать послезавтра во второй половине дня.
– Хорошо, до встречи, – и Витя повесил трубку, задумавшись об их необычайной проблеме, которую он должен разрешить. Но вскоре он переключился на Валю и её очередной экзамен.
Вечером Раиса Петровна сообщила, что со сдачей экстерном у него пока проблема: комиссию по приему экзаменов надо согласовать в Красноярске.
– Вот и хорошо, пока всё согласуют, я успею подготовить с Николаем физику и математику, – повеселел он.
Раиса Петровна звонила в Красноярск почти каждый день, но всё как об стенку горох. И Витя решил обсудить этот вопрос с мамой:
– Может, заложим в ломбард золотые часы, и на эти деньги поедем с тобой в Красноярск? Время идёт, а дело стоит, так и год пройдёт.
– Ох, Витя, не знаю, что и сказать! Так далеко я никогда не ездила, что-то боюсь.
На кухне зашипел чайник, и мама вышла. А Витя решил обратиться к “ОНО”, как к другу, за советом.
– “ОНО”, слушай Витю! – назвал он пароль.
– Слушаю тебя, Витя, – раздалось с потолка, будто его ждали.
– Я хочу сдать экстерном экзамены за девятый класс и с ноября учиться в десятом. Но в Красноярске тянут с согласованием приёмной комиссии. Решил продать свои золотые часы, а на вырученные деньги поехать с мамой в Красноярск. Необходимо ускорить разрешение этого вопроса. Если можешь, помоги?
– Я тебе помогу, – опять раздался голос с потолка.
В это время в комнату вошла мать и спросила:
– С кем ты тут разговариваешь?
– С “ОНО”, мы знаем друг друга давно.
– Что-то я тебя не пойму, – она лукаво поглядела на сына и села рядом.
– Завтра с мамой летите туда, – послышалось с потолка. – Сейчас выдам тебе ваши билеты и туда, и обратно, письмо и деньги в придачу.
Мать вздрогнула, испуганно посмотрела на потолок. Вдруг оттуда на стол посыпались пачки крупных купюр, билеты и запечатанное письмо. Витя растерянно пощупал деньги, а потом даже для чего-то понюхал. “Десять тысяч рублей” было написано на каждой пачке. Пачек было много, и сумма получалась немалая. На них можно купить хороший дом, автомашину, и ещё не мало останется. На письме стоял адрес: г. Красноярск, ул. Ленина, д. 100, корпус 2, комната 5, инспектору по образованию Сидоровой Анне Васильевне. Два билета на рейс до Красноярска были на завтра и два обратных  – на шестое ноября.
Мать с изумлением смотрела то на деньги, то на сына.
– Это нам? – обратилась она к иконе в углу, и, вскочив, упала на колени и била, и била челом об пол, так что в буфете звенела посуда.
                ______   _   ______

На следующий день от аэропорта они добрались по адресу на такси. Анна Васильевна встретила их, как старых знакомых. Только ни мама, ни сын никак не могли понять, почему незнакомая женщина оказывает им столько внимания.
– Вот вам направление в гостиницу, – сказала Анна Васильевна. – Завтра у Вити на этом же этаже в комнате номер восемь экзамены по русскому и по немецкому языкам, так составлено расписание, два экзамена в день. Начало экзаменов в девять и пятнадцать часов, не опаздывайте. А сейчас идите и устраивайтесь. И она взяла какие-то бумаги и стала их просматривать, дав понять, что беседа закончена.
                ______   _   ______

Сдав русский и немецкий на “отлично”, а остальные предметы на “хорошо”, Витя с мамой вернулись в родной город и сразу же помчались в школу. Раиса Петровна, посмотрев документы, сказала:
– В какой десятый класс тебя направить: “А” или “Б”?
– Я бы хотел с Николаем учиться. Правда, его школа далеко, но мы с ним теперь друзья. Он меня приглашал в свой класс.
– Хорошо, направлю тебя в школу, где твой Николай, – улыбнулась она.
К Новому году Валя сдала экстерном за седьмой и готовилась к родам.
                ______   _   ______
 
В конце января Ирина, Эльза и Валентина поступили в роддом, а около него встретились Геннадий, Рейн и Витя.
– Ну, Витя, посмотрим, что ты там нам заложил, – смеялся Геннадий.
– За брак будешь отвечать, – улыбался Рейн.
Витя только глазами моргал и виновато молчал.
Врач-гинеколог Надежда Викторовна осмотрела рожениц. Состояние здоровья Вали ей не понравилось: пульс учащённый, давление повышенное, анализы плохие. Обследовав Валин живот, врач поняла, что у неё двойня. Когда послушала сердцебиение плодов у Ирины и Эльзы, то сделала вывод, что у них, похоже, по тройне. За долгие годы работы ей не приходилось ещё принимать тройню, а здесь сразу у двоих рожениц. Вдруг прибежала акушерка и закричала, что Валя уже рожает. Надежда Викторовна побежала в палату. Валя стонала, тужилась и вскоре разрешилась мальчиком. Тот сразу закричал. Отдохнув немного, она родила девочку. Врач удивилась, что так быстро и легко прошли роды у молодой женщины. Через минут пятнадцать роженица заулыбалась.
– Мальчик и девочка у тебя, – сказала врач и подумала: “Как бы с ней что-нибудь не случилось”.
– Правда? У меня двойня! – восклицала Валя.
У Эльзы и Ирины роды были очень тяжёлые. Они промучились всю ночь и к утру родили мальчиков. Через час они снова начали рожать. И по девочки родили похожих друг на друга, как близнецы. Прошёл ещё час, Ирина и Эльза произвели на свет ещё по одной девочке. И опять похожие как две капли воды, и не отличишь от старших сестер. Надежда Викторовна такого ещё не видывала. Пять девочек абсолютно на одно лицо. Три мальчика тоже, как близнецы, однако, не похожие на девочек.
Прошло несколько дней. Надежда Викторовна заметила, что у всех девочек глаза голубые-голубые. “Ох, красавицами будут!” – думала она. У трёх мальчиков чёрные глаза. Вдруг она с ужасом обнаружила, что мальчики Ирины и Эльзы слепые. Глаза как глаза, а на свет не реагируют. У мальчика Вали с глазами всё в порядке. Врачи решили мамам пока ничего не говорить: мало ли что может произойти с родителями от такого ужасного сообщения?
Выписку всех трёх мамаш назначили на один день и час. При выписке Витя увидел у своего малыша на голове грибовидный предмет необычного цвета. Он тут же схватил себя за макушку, но ничего не обнаружил. Затем пощупал головку малыша и тоже ничего не нащупал. Взяв малыша на руки, он подошёл к зеркалу. В отражении ни у него, ни у малыша на голове ничего не было видно. Он опять пощупал макушку у себя и у малыша, но ничего не обнаружил. Однако на голове малыша он продолжал наблюдать этот странный предмет. Ему показалось, что этот предмет тоже видит его. “Ну, чудеса, – подумал Витя. – Это точно мой сын! Хотя те тоже мои. Я же это знаю. Но почему у тех нет грибовидных предметов на голове? Может “ОНО” знает, что Рейн и Геннадий формально отцы и это их дети, поэтому нет у них ни грибовидных предметов, ни зрения моего?”

23.
Как только Валю повезли в роддом, я направил свой корабль к Земле. Валю готовили к родам, а я кружил над роддомом, пронизывая здание с разных сторон. Гуманоиды разместились в роддоме по углам и по щелям, всё видели и слышали. Опасаясь за Валину жизнь, они готовы были вмешаться при необходимости. Для “Космоса” она – редкая находка.
Гуманоиды всё рассчитали, составили стимуляторы родов и ловко подсыпали их в порошки, предназначенные Вале. Поэтому она родила легко. Как только ушла врач, гуманоиды отвлекли медсестру подозрительным шумом и стуком. А пока та выясняла причину шума, а Валя спала, гуманоиды обследовали глаза малыша и определили, что он видит, как Витя. Прикрепив к макушке малыша охранника и информатора, гуманоиды покинули роддом.
Быстро составив отчёт, я направил его в центр “Космоса”. В заключение добавил, что, учитывая слабое здоровье Вали и малый запас её жизненного потенциала, рассчитанный на срок не более двух земных лет, предлагаю сохранить её на века, как экзотический экземпляр женщины, способной рожать детей с особым зрением “видеть всё”, ввести в летаргический сон, а через века оживить, когда вновь потребуется.
Создать человека, подобного Вите, легко, здесь механизм селекции отлажен. Роль его ясна и первую задачу он выполнил. На мой отчёт “Космос” долго ждать себя не заставил. Я получил ответ: “Валю заморозить и отправить в будущее”. Дальше я рассудил так: раз Витя, увидев в роддоме детей Ирины и Эльзы, расстроился, то, узнав, что мальчики к тому же слепые, поднимет скандал, будет требовать невозможного. Учитывая это обстоятельство, я решил, что вначале у мальчиков Ирины и Эльзы надо исследовать глаза, а затем их умертвить. Так будет меньше хлопот. Сразу после выписки детей из роддома я направил гуманоидов – специалистов по этому делу – к Ирине и Эльзе домой. А вот с Валей всё сложнее. Чтобы ввести её в летаргический сон, вначале надо привести в шоковое состояние, а затем охладить ей тело. Обследовав местность рядом с домом Вали, я решил использовать для этой цели небольшую речку с холодной водой. На другом берегу есть маленькая горка, с которой любит кататься детвора. Но где взять такой груз, чтобы продавить лёд и отправить Валю на дно? Задача непростая, тем более что у неё сначала должен возникнуть шок. Поразмыслив, я придумал, как это осуществить, а подобрав команду гуманоидов, поставил им задачу, снабдил информацией и спустил их с небес на Землю.

24.
Приехав из роддома, Витя и Валя разглядывали малышей. Он ещё раз убедился, что на голове у малыша находятся охранник и информатор. “ОНО” знает малыша, это его радовало и беспокоило: за его жизнь можно не беспокоиться. Но зачем малыш нужен  “ОНО”, это оставалось загадкой.
Валя ходила по дому с термометром, измеряя температуру в комнатах – на улице было минус сорок.
– Моего сына тоже охраняет сфера? – спросил он у грибовидного предмета, разглядывая его в упор.
– Да! – услышал в ответ.
– Это кто тут пискнул? – вошла в комнату Валя и уставилась на малышей, которые крепко спали.
– Ты, оказывается, и пищать можешь? – и она поглядела на Витю.
Нахмурившись, он молчал. Послушав, как спят малыши, она вышла.
Витя взял зеркальце и, подставив его к голове малыша, пытался поймать отражение этого грибовидного объекта. Однако ничего не увидел, кроме головки малыша. “Как странно, я объект вижу, а через зеркало нет”. Увидел булавку, решил сделать ещё один эксперимент. Он уколол девочку, та вздрогнула, тогда поднес булавку к сыну, пытаясь уколоть, но руку свело так, что булавка выпала. Эксперимент удался. Витя, ликуя, положил булавку на место и вышел из комнаты. А размышляя о том, что дочь не защищена, как сын, он прилег и заснул.
                ______   _   ______

Счастливыми приехали из роддома домой Геннадий и Ирина. Геннадий был в восторге от дочерей. Он, взяв их на руки, долго крутился перед зеркалом. “Несомненно, они похожи на Витю и немножко на меня”, – улыбался он.
Когда Ирина кормила малышей, то двое сосали, а третий кричал.
– Вот бы сразу кормить всех малышей, но нет у тебя третьей сиси, – шептал Геннадий, улыбаясь ей.
Накормив и уложив детей, они вышли и закрыли дверь в спальню.
Геннадий звонил родным и знакомым, получая от них поздравления и советы. Но счастливые родители не ведали, что творилось в спальне с их малышом.
                ______   _   ______

Гуманоиды, улучив момент, когда Ирины и Эльзы не было около детей, исследовали им глаза, затем, закупорив им сосуды мозга, усыпили и улетели. В семьях было большое горе, но о том, что мальчики были слепые, они не узнали.
                ______   _   ______

Рейн и Эльза, приехав домой, были злыми. Эльза, увидев из окна около роддома Василия Васильевича, не могла успокоиться, вспомнив зверски убитых мать, отца и сестру. Месть захватила её мысли. Рейн тоже был расстроен: ему была неприятна мысль, что придётся воспитывать целую ораву чужих детей. Это приводило его в ярость.
Накормив и уложив детей, Эльза вышла из спальни, закрыла дверь. Присев рядом с мужем, решила поделиться своими мыслями о мести. О том, как заманить Василия Васильевича в капкан. Где находится этот капкан и как будет это выглядеть потом. Она уже всё придумала, но ей нужна его помощь. Они сидели и обсуждали план. Неожиданно зазвонил телефон. Эльза сняла трубку и услышала хриплый голос Геннадия.
– У нас несчастье – умер сын. Заходим, а он не дышит и какой-то странный. Что случилось, не знаем. Вызвали “скорую”, ждём.
Ужасное предчувствие охватило Эльзу. Она бросила трубку и кинулась в спальню. Подскочив к малышу, поняла, что, и он не дышит.
– Рейн! Звони скорее в “скорую”, у нас беда! – закричала жена, делая искусственное дыхание,  но малыш не оживал.
К дому Геннадия и Рейна примчались “скорые”. Однако помочь малышам они уже ничем не могли, а только составили акт о смерти, поставив диагноз – опухоль мозга.
Узнав такую страшную весть, Витя сообразил, что это какая-то месть “ОНО”, а за что, не мог понять. Но спросить у “ОНО” тоже не мог, даже думать об этом боялся. Боялся, главным образом, за дочь. За сына был спокоен, раз у него такая охрана. И вообще всю эту сложную “кухню” понять не мог. Да и ему самому находиться под присмотром “чудовища” было непросто.
Валя и тёща всю ночь дежурили около детей. Им было страшно. Геннадий и Ирина тоже сидели всю ночь возле дочерей, а Рейн и Эльза спали мертвецким сном и даже не слышали, как плакали голодные девочки.
Похоронив безымянных детей, Геннадий и Ирина приходили в себя. У Эльзы и Рейна трагедия вылилась в ещё большую злость и жажду мести.
Чёрные тучи нависли над Василием Васильевичем. Он, похоронивший любимую старшую дочь, часто бывал на её могиле. Тут, как назло, Эльза опять увидела его. Побледнела, аж мурашки побежали по спине, так она ненавидела его. Смерть сына переносила легче, чем отвращение к нему.
Как ни странно, но теперь Эльзу не тянуло к Вите, а Рейна к его маме. У них появилась цель, которая их объединяла и сближала, всё остальное ушло.
                ______   _   ______

На дворе потеплело до минус пятнадцати. Воскресенье, вторая половина дня. Этот день ознаменовался странным событием. А событию предшествовали некоторые обстоятельства, с которыми оказались связаны пять женщин. И это стоило им жизни.
На воскресенье водитель грузовика договорился с начальницей диспетчерской автобазы о перевозке угля. Та его очень просила. В этот же день, после обеда, извозчик согласился перевезти корм для скота кладовщице фермы. Жена начальника ГАИ, узнав о том, что начальница диспетчерской не совсем законным путем выписала грузовик для перевозки угля, решила подставить “подругу”. Она попросила мужа организовать дежурство около моста. Муж послал сотрудника ГАИ.
Галю и Веронику, подруг Вали, Маша уговорила пойти на горку кататься на санках. Маша прибежала к Вале и предложила на часок пойти с ними покататься.
– Тебе будет очень полезна прогулка, – скороговоркой сказала Маша. – Сестре врач рекомендовала чаще бывать на воздухе, она тоже родила. У нас двое санок, как раз для тебя есть место. Собирайся, пойдем, – настаивала она.
Мать не возражала. Малыши только что поели и спали.
– Проснутся, я их молочком напою. Витя звонил, он у мамы, швейную машинку ремонтирует. Если хочешь, то можешь сходить, но не надолго, на часок.
– Ой, вы её отпускаете! – обрадовалась Маша, дергая Валю за рукав.
Валя с Машей не дружили. Настойчивость Маши Валя объяснила тем, что её сестра тоже родила двойню. Валя стала собираться. Возрази ей мама  или заплачь малыши, она бы не пошла. Перед уходом Валя зашла в спальню, взглянула на спящих детей и с тяжелым предчувствием поплелась за Машей. На улице Валю подхватили подруги. Маша, схватив санки, устремилась вперед. Обычно медлительная и пассивная, Маша всех подгоняла.
– Догоняйте меня, – закричала она.
Подруги не побежали, а лишь ускорили шаг, весело обсуждая новости в классе.
Лёд на речушке был толстым, не ощущалось, что под ним вода. Однако в одном месте лёд оказался тонким, прозрачным, вода так и бурлила под ним. Очевидно, русло речки изменило свое направление. Издалека это место не было видно, оно как-то неожиданно появилось под ногами подруг. Валя насторожилась, но подруги уверенно повели её дальше, на другой берег.
С огромным удовольствием они катались с горы, визжали, смеялись до слез. Им было весело, как никогда. Прошло часа полтора, Маша закричала:
– Девчонки, а Вале пора домой, у неё, наверное, малыши кричат. Поехали, вон и “карета подана”, в нашу сторону едет.
Маша показала на клячу, запряженную в сани.
– Эй, извозчик, захвати нас, пожалуйста! – закричала Маша.
– Садитесь, всё равно пустой еду, – и он остановил лошадь.
Маша привязала санки к саням, и подруги плюхнулись на сено, как на мягкий ковер. Лошадь тронулась, сани заскользили по льду на другую сторону речки. Подруги развалились в санях лицом кверху, а Маша растянулась поперек, прижав подруг.
В это время грузовик, груженный углём, свернул с дороги и направился в их сторону. Перед этим сотрудница автобазы рассказала водителю, что когда она шла на работу, то видела перед мостом сотрудника ГАИ. Он всех проверяет.
– Давай поедем через речку по льду, а то инспектор к чему-нибудь придерётся. Мы зимой всегда ездим напрямик, – заявила она, указывая на еле заметную дорогу внизу.
– Я не знаю эту дорогу.
– Сворачивай, я подскажу, – зашумела она. – Видишь лошадь? Держи на неё! Лёд здесь крепкий, танк выдержит. Речка мелкая, “воробью по колено”.
Грузовик медленно двинулся навстречу лошади, везущей сани с подругами. Тяжёлый грузовик и запряженная в сани лошадь встретились как раз на том месте, где подо льдом бурлила вода.
– Спроси про дорогу у извозчика, – предложила водителю его спутница.
Водитель притормозил, открыл дверь, и вдруг заглох мотор. Извозчик остановил лошадь, соскочил с саней и побежал к водителю. Лёд затрещал и стал оседать. Сани скользнули вбок, развернулись поперёк и, заехав под грузовик, застряли. Извозчик с испугу вскочил в кузов грузовика. Лошадь, скользя всеми четырьмя ногами, пыталась вытащить сани.
Маша вцепилась в сани. Сверху на неё оседал грузовик. А три подруги оказались прижатыми к саням, которые медленно погружались в воду. Девушки почувствовали, как холодная вода заползает им под одежду. Ужас охватил их. Они с широко открытыми глазами и ртами лежали, не шевелясь – Маша придавила их так, что они не могли дышать. Не утонув, они задыхались. В таком оцепенении, они и погружались в воду. Лёд не проломился, а опустился на дно ямы. Грузовик ушёл в воду лишь до половины.
Лошадь изо всех сил старалась выскочить из воды, но её держали оглобли. Наконец ей удалось освободиться. Она стояла мокрая и дрожала от испуга и холода. Вокруг грузовика бурлила вода. Извозчик, водитель и его спутница заскочили на кабину машины и стали кричать. С берега сбежался народ, но лезть в холодную воду никто не хотел. Пока вызвали пожарников, пока те приехали, прошло часа два. Наконец трех перепуганных до смерти людей сняли с грузовика и напоили спиртом. Извозчик даже забыл, что в санях находились четыре девушки. А водитель их просто не видел.
                ______   _   ______

Через два часа после ухода Вали Раиса Петровна позвонила Вите, однако он уже ушёл, а сватья удивилась, что сын ещё не пришёл к ней. Витя же, встретив Николая, зашли в шахматный клуб и задержался до вечера.
Раиса Петровна, усыпив малышей, решила сбегать поискать Валю. На речке она увидела торчащий из воды грузовик, а на нём трех людей. Вокруг грузовика суетились люди, однако ни Вали, ни её подружек не было. Обежав кругом, вернулась домой, обзвонила подруг. Но они тоже не вернулись, а их родители волновались. Раиса Петровна позвонила мужу, и тот немедленно организовал поиск.
Ночью температура понизилась до сорока трёх градусов. Вода вокруг грузовика превратилась в сплошной лёд.

25.
Как только Маша и Валя вышли на улицу и отправились на горку, я на своем корабле взял курс к дому Вали и прибыл почти мгновенно.  “Хорошо, что с ними нет Вити, – подумал я. – Увидев меня и гуманоидов, он бы вмешался, спрашивал. А как ему не ответить? Нельзя. И он бы мне все планы спутал”.
Я следил за каждым шагом Вали, её подругами, извозчиком, водителем и его спутницей. На смерть были также обречены: спутница водителя, кладовщица, Маша, жена извозчика и начальника ГАИ: они получили большое облучение со стрелами внушения, пущенными в них амурами. Все в ближайшее время умрут.
                ______   _   ______

За час до того, как Валя с подругами ушла под лёд, извозчик подготовил сани, запряг лошадь и хотел ехать. Но жена, получившая в астральное тело стрелы внушения, нашла предлог его задержать. Он возмущался и даже кричал, а она придумывала всё новые и новые причины.
Водитель загрузил грузовик углем, но его спутница медлила с отъездом.
Всё взвесив и рассчитав, я решил, что пора отправлять грузовик. Гуманоиды знали свое дело, и грузовик выехал с угольного склада. Когда грузовик двигался к мосту, жена извозчика вдруг как с цепи сорвалась, потребовала немедленно ехать. И он поехал, злой как пёс. Подъехал к речке, тут его девушка окликнула. Главное то, что она в конце сказала “пожалуйста”! Его вежливо попросили, поэтому он сразу обмяк и стал уступчив.
Далее всё шло по моему сценарию. Гуманоиды частично растопили лёд, гоняя воду по кругу. А когда сани и грузовик встретились на тонком льду, то один гуманоид отсоединил свечу в моторе, вот он и заглох. Второй гуманоид толкнул сани вбок, они, описав дугу, подкатились под грузовик. Затем гуманоид извозчику страху нагнал, тот перепугался и на грузовик заскочил, забыв о девчатах в санях.
Подруги от страха крепко вцепились друг в друга и застыли, чувствуя, как их поглощает “холоднющая” вода. Оцепенев, они всё сознавали. Их придавило, но не раздавило, как Машу. Маша сразу умерла. Они же не умерли, но и не дышали. Как только вода поглотила подруг, гуманоиды ринулись к Вале – не дать умереть её физическому телу. Им Валина душа вместе с физическим телом была нужна. Вцепившись в душу и Валино молодое, ещё жизнеспособное тело, они вытащили всё это из её астрального тела – фантома, как из чулка. Валя крепко держала подруг и тащила их за собой. Гуманоиды, вытащив Валю, продолжали тянуть, и физические тела подруг тоже вылезли из фантомов. Затем всех их приволокли в мой корабль, чтобы дальше охладить. Я доставил их на север, где поместил в холодную земную пустотелую ось и отправил на хранение к центру Земли, где сфера “Ноль” имеет время и температуру, близкую к нолю.
Валя летела в светлой трубе и за собой волокла подруг. Долго летели и прилетели к холодной сфере. Там их встретили, как подобает, и в сферу “Ноль” замуровали на вечный покой, пока вновь не понадобятся.
Машину душу с астральным телом, но без физического тела другие гуманоиды подобрали и по другой трубе в антимир отправили. Там она будет продолжать жить, всё забывать и молодеть. Помолодев и позабыв всё на свете, её душа с астральным телом вновь на Землю вернётся и в чье-либо новорожденное тело вольется. Круговорот души и астрального тела, как круговорот воды, сохраняется. Так было, есть и будет всегда, пока существуем мы. Мы не боги, но почти как боги, хотя сами боимся “богов”.
Отправив физическое тело Вали вместе с душой, сознанием и подругами на длительный покой, я выполнил ещё одно поручение “Космоса”. Довольный собой, я решил вернуться в “Небесную канцелярию” и заняться неземными делами, а уж потом отдохнуть. Уж больно трудная работа была у меня на Земле.
Паря над Землей, я решил дать дополнительную информацию для Вити и поставил плеер на запись. “Раз он рвётся в науку, пусть получит её сполна”, – и продиктовал в микрофон: “Люди глупые, они считают, что Земля – это шар. Не шар Земля и не блин, а нечто другое. Земля вечно меняет свою форму, так как не одна она существует. Рядом имеются параллельные миры. Земля вместе со своей осью эксцентрично вращается вокруг оси параллельных миров. Поэтому часть её быстро расширяется, а затем эта же часть сжимается. Соответственно время – секунды, то увеличиваются, то уменьшаются. Время и расстояние на Земле непостоянные, они, как резина, растягиваются и сжимаются. При расширении Земли увеличиваются и все предметы, человек и его глаза. Глаза фиксируют угол предмета, и человек не замечает, что всё вокруг меняется, в том числе и он.
Ученый Менделеев жил на Земле. Он всё земное вещество разложил на элементы, ввёл их в таблицу и думал, что больше элементов нет. Но они существуют и свободно проходят между земными элементами, как бы пронизывая всё живое и неживое. Земная материя – это решето. Другие миры проходят через решето, как лучи рентгена, даже не облучая земной материал.
Семь различных параллельных миров существуют в одном вашем клубке. Каждый из них взаимосвязан с другими. Земной мир просто развалился бы без параллельных миров.
Раньше человек не знал электричества, радиоволн, магнетизма. Вокруг планеты Земля существует ещё много разных энергий. Человек знает только часть из них, а большую просто не замечает.
В каждом параллельном мире существует разумная и неразумная жизнь. У всех имеется определенная работа, досуг – словом, жизнь в полном понимании этого слова. Всё это ты, Витя, должен знать, обосновать и всем людям доказать. Трудно будет тебе, но такова твоя судьба. Сам же ты такой, как все, только видишь по-другому. Строение глаз у тебя иное. Ты находишься под нашей защитой. У тебя корректор двух языков, русским и немецким языками ты владеешь превосходно.
Физика на земле сильно упрощена, знания о Вселенной искажены. Мир устроен не так, как представляет его человек.
Разумные существа различных миров могут переселяться в параллельные миры и обратно. Для человека такое переселение непростое, у него очень хрупкий ум. Твоя Валя, а вместе с ней Галя и Вероника переселены мною в иной параллельный мир, где время, близкое к нулю. Тебе это сразу не понять, маловато знаний. Знай, что она не умерла, а погружена в сон на века в другом мире. Так надо нам, а ты найдешь себе другую. Для дальнейшей жизни тебе Оля больше нужна. Я позабочусь, и ты подрастешь, станешь выше её. Олю устрой учиться на физический факультет, она физику любит, а сам, куда пожелаешь. На учебу и на воспитание сына денег не жалей, это моя забота.  Для удобства мои информации о строении Вселенной будут короткие, но частые. Привыкай”.
Закончив подготовку материала для Вити, я выключил плеер и стал поджидать удобного случая для передачи.

26.
В то время, когда Раиса Петровна искала дочь на речке, Витя и Николай находились в шахматном клубе. Они сидели перед шахматной доской с расставленными фигурами, но не играли, а тихонько вели разговор. Других посетителей в клубе не было. Дежурная сидела в дальнем углу и вязала.
– Знаешь, Витя, у меня к тебе деликатный разговор. Дело в том, что мы с Олей решили пожениться. Я её очень люблю, а она меня просто уважает. Она говорит, что любит тебя и очень страдает. У неё была мечта – выйти замуж за тебя и народить детей. Теперь это невозможно: ты женат на Вале и у вас двое малышей, ты любишь Валю, а она – тебя.
Витя слушал Николая, а про себя думал: “Знал бы ты, сколько у меня детей, да при каких странных обстоятельствах они получились, то не только бы не играл со мной в шахматы, но и здороваться перестал. Да и на Вале я женился не потому, что любил, а так вышло. Она предложила, вот и женился. Ненастоящая у нас любовь, а это нужно было Космосу для какого-то эксперимента”.
А Николай продолжал:
– Во время войны мы с братом оказались в плену, находились в немецком медицинском учреждении. Немцы какие-то эксперименты проводили на мальчиках. Сейчас выяснилось, что на нас отрабатывали препараты, вызывающие бесплодие. Некоторые мои знакомые по плену и брат женились, а детей у них нет. Я тоже обречен на бесплодие. Я ещё не говорил об этом Оле. Правда, однажды я сказал ей: “Раз ты любишь Витю, то перед нашей свадьбой переспи с ним”. Но за такое предложение она врезала мне по физиономии. Помнишь, у меня синяк под левым глазом был? Я тебе соврал, что стукнулся о косяк. Это она меня наградила. Но, как потом оказалось, эта идея застряла у неё в мозгу, но она теперь боится, что ты её просто пошлешь куда-нибудь. Я ей пообещал уговорить тебя.
Витя покраснел как рак и зашипел:
– Как ты мог такое предложить Оле? За кого ты меня принимаешь? Я Олю знаю давно, уважаю и даже люблю, как друга.
Но Николай грубо оборвал его:
– Успокойся! Никто тебя пока в постель к ней не кладет. Я с тобой по дружески советуюсь. Не будь “красной барышней”. Я в беде, как калека, от немцев пострадал. Если поженимся, то страдать будем с Олей.
Слезы выступили у него на глазах, а Витя прошептал:
– Ты считаешь, что это возможно?
– Возможно, – твёрдо ответил Николай. – Я прошу, и так желает Оля.
Николай встал и, не прощаясь, ушёл. Витя как истукан уставился на фигуры шахмат, и ни о чём не мог думать.
– Ну что, опять проиграл? – услышал он над ухом голос дежурной.
Витя вздрогнул, посмотрел на неё, собрал фигуры в коробку и, попрощавшись, вышел на улицу. Мороз сразу обжёг его лицо, и он побежал к Вале домой. Было ещё светло, хотя небо казалось хмурым. Через пять минут он появился перед Раисой Петровной. Она жалобно сказала:
– Валя потерялась, ушла с подругами кататься на санках, и их нигде нет. Я всё обежала, обзвонила всех подруг. Василий Васильевич двух сотрудников послал, ищут. Ой, Витя, я очень беспокоюсь! Куда она делась?
– А куда она пошла и когда?
– Часа четыре назад приходила Маша и увела её на речку с горки кататься. Я видела, как они пошли туда. У нас тут одна горка.
Витя прошёл к детям в спальню и наткнулся на свою мать. Она держала бутылочки с молоком, а малыши дружно сосали.
Увидев Витю, мать прошептала:
– Какие они хорошенькие, разные и на тебя очень похожи.
А затем тихо добавила:
– У Ирины и Эльзы малышки тоже на тебя похожи.
Витя промолчал, разглядывая своих малышей, как будто видел их впервые.
– Где же Валя? – спросил он.
– А ты где был?
– В клубе с Николаем ругались.
– Что не поделили? – спокойно спросила мать.
– Олю, его будущую жену.
– Ну это-то тебе зачем? Мало тебе Эльзы?
– Да нет, здесь всё другое. Николай собрался жениться, но...
Витя замолчал, а затем сказал:
– Пойду поищу Валю.
– Пойди поищи. У кого-нибудь сидит, в карты заигралась, а про детей забыла, – незлобно ответила мать.
На лыжах Витя выскочил на пологий берег речки и остановился на холме, оглядывая окрестности. Посреди речки торчал грузовик. С пожарной брички на него была перекинута лестница, но там никого не было.
Витя посмотрел на ту сторону речки, там с горки никто не катался. Около грузовика бегали люди, но Вали среди них не было. Витя заметил Яшу, который ходил с каким-то мужчиной вокруг грузовика. Оглянувшись, Витя увидел в переулке новую “Эмку”.
                ______   _   ______

Неожиданно перед Витей появился космический корабль. Он был плоский и напоминал “блин”. Посередине корабля виднелось подобие сада, а впереди, за пультом управления, в кресле восседало “ОНО”. Все это он уже видел, когда погибла Глаша.
Корабль описывал синусоиду за синусоидой, то медленно отлетая, то приближаясь к нему. Витя почувствовал, что “ОНО” предлагает ему следовать за кораблем. Невольно Витя оттолкнулся палками и заскользил вниз с холма, виляя из стороны в сторону. В глаза ему ударили два лучика, а в сознание пошла информация в виде видения и словесного объяснения. Видение мелькало, и он не мог сосредоточиться. В конце перед ним промелькнуло лицо Вали, затем Оли, но он не успел ничего разобрать. Вдруг лучики исчезли. Теперь он видел только “ОНО”. До Вити дошло, что информация закончилась, и “ОНО” прощается с ним. Затем корабль быстро стал удаляться и скрылся за бугром.
                ______   _   ______

Витя стоял посреди речки на льду, ниже грузовика по течению. На него никто не обращал внимания. “Следовательно, корабль люди не видели, иначе бы сбежались”, – подумал он. Теперь он осознавал, что Валя жива, но где она, не мог понять. Он напряг память, чтобы вызвать видение. Перед ним, как в немом кино, появилась Валя, правой рукой она держала Галю, а левой – Веронику. Они были голые и какие-то белые, как мраморные статуи в музее. Витя замотал головой, видение исчезло. Он ничего не понял, в голове был какой-то сумбур, мысли путались. Он не знал, что и делать. Постояв минуты три, пришёл в себя и медленно пошёл к грузовику. Витя осознавал, что Валя и подруги как будто находятся здесь, и в то же время их нет. Маша была где-то здесь, это он почувствовал. Но где?
К нему подскочил Яша и закричал:
– Где Валя? Я её ищу, меня Василий Васильевич послал найти.
– Я бы тоже хотел знать, где она?! – закричал в ответ Витя.
Они уставились друг на друга, а потом рассмеялись.
– Так ты не знаешь, где она? – спросил Яша. – А я думал, что вы вместе где-то гуляете, а дети голодные.
– С ней что-то случилось, – ответил Витя. – Я это чувствую.
– Найдётся, – возразил Яша. – Что-то резко похолодало. Градусов двадцать пять, а то и все тридцать будет.
Мороз щипал лицо. Витя обежал вокруг грузовика и, помахав рукой Яше, побежал домой.
– Где же она может быть? – бормотал он себе под нос. – Эй, информатор! Ты не знаешь, где Валя?
– Нет, – кто-то ответил ему в правое ухо.
Тогда Витя то же самое спросил по-немецки. В левое ухо ему по-немецки кто-то ответил “nein”. Вите стало смешно, он улыбнулся. “Может, она уже дома”, – и он заскользил дальше. Но дома её не оказалось. Тёща не отходила от телефона: то звонили ей, то она. Витя сел на диван и решил вызвать видение, но от сильного возбуждения не смог сосредоточиться.
Вскоре приехал Василий Васильевич и Яша. Они тоже ничего не знали. Василий Васильевич решил позвонить в пожарную часть и выяснить, что случилось на речке. Ему долго объясняли. Затем он записал адреса снятых с грузовика людей.
                ______   _   ______

Ранним утром Василий Васильевич с Яшей поехали по адресам. Вернулись они часов в десять. С ними приехал извозчик и повторил рассказ о трагедии. Тёща и мать, охая, ревели. Витя засуетился и хотел бежать вытаскивать сани.
– Поздно! – сказал Василий Васильевич. – Мы проверили, за ночь вода промерзла до самого дна. Сейчас приедет бригада рабочих с ломами и топорами – будут вырубать. Витя вскочил и стал собираться. Тесть его остановил:
– Витя, останься дома, последи за женщинами и детьми.
Вскоре тесть и свояк ушли. Яша исполнял роль связного и через каждые полчаса прибегал домой. Он рассказал, что грузовик буквально разобрали по частям. Раму разрезали и вывернули ломами, под ней через лёд увидели сани и фигуры людей. Рабочие, орудуя топорами, пилой, вырубили глыбу льда, погрузили её на большие сани и повезли в теплый гаражный бокс Василия Васильевича.
Раиса Петровна от переживания слегла. Несколько раз Витя вызывал “скорую”, но ехать в больницу она отказалась. Витя и мать метались по дому, ухаживая за малышами и больной. Телефон трезвонил постоянно. К вечеру о трагедии знал весь город: по радио сообщали подробности.
В гараже, при дополнительном подогреве воздуха, лёд таял быстро. Первой оттаяла Маша. Труп быстро порозовел, и она лежала, как живая. Когда оттаивали Валю, Галю и Веронику, их распознали через тонкий слой льда. Но лёд продолжал таять, а вместе с ним на глазах у всех начали исчезать трупы подруг. Все, в том числе медики, недоумевали, ничего не понимая. Вместе с талой водой в канализацию стекали и их прозрачные астральные тела. А с соломы саней сняли лишь одежду, в которой лежало непонятное месиво, состоящее из какой-то слизи и окостенелостей, в форме людей. Фактически хоронить было нечего. Медицинские эксперты переглядывались: в мировой практике такого ещё не бывало. Долго гадали, спорили, но ни к чему не пришли.
– Уж больно много тайн развелось в таком маленьком городке, – шептались кругом.
В морге одежду и останки с неприятным запахом какой-то кислоты, три дня изучали, потом выдали родственникам. Подруг хоронили всех вместе. Гроб Маши был открыт – она лежала как живая. Гробы остальных были закрыты и только по фотографиям можно было определить подруг.
После похорон и поминок Витя приступил к просмотру информации, полученной от “ОНО”. Ему стало ясно: Валю у него похитили для какого-то эксперимента, и это его сильно обидело. “ОНО” не считалось ни с ним, ни с его детьми. Витя понимал, что он для “ОНО”, словно муха, и это его окончательно расстроило. “Что я могу сделать “ОНО”? – задавал он себе вопрос. – Да ничего. А что может сделать “ОНО” мне или сыну? Да тоже ничего! Но “ОНО” подчиняется кому-то, может уничтожить или забрать для эксперимента дочь, поэтому опасно не слушать его.
Витя знал, что его мысли недоступны для “ОНО”. “Мысли человека для него, как сено для коровы. Разве корова знает о том, что творилось с травой, когда та росла? Не знает”, – подумал он и улыбнулся.
Раиса Петровна продолжала болеть. Витя измотался: малыши наотрез отказывались сосать молоко из бутылочек, соски выплевывали, орали и требовали грудь. А где её взять? И Витя позвонил Ирине. Та сразу пришла и накормила и успокоила малышей. Несколько дней они вели себя сносно, как будто всё понимали, а потом опять заорали. Витя позвонил Эльзе, но та медлила с ответом. Узнав, что Василия Васильевича нет дома, она, наконец, согласилась помочь.
Эльза взяла малышей и приложила к груди. Те жадно вцепились особенно мальчик. Он так активно сосал, что Эльза от боли морщила свой маленький носик.
– Вот, вцепился, оторвёт, – пошутила она.
Эльза разглядывала Витю, словно видела его впервые. “Как он возмужал и похорошел за каких-то полгода, – думала она. – В этом году уже десятилетку закончит, а все думали, что и семилетку не осилит. Почему он по-немецки заговорил? Да так чисто. Неужели я на него так подействовала? Нет, тут есть какая-то тайна”.
Витя тоже рассматривал её: “Как она за полгода постарела и похудела. Где былая Эльза, её красота? Что от неё осталось? Только глаза!”
– Как назовёшь малышей? – спросила Эльза.
– Пока не решил.
– Девочку назови Валентиной, – предложила Эльза, глядя на неё.
– Валя жива, так мне сверху сообщили, – серьезно ответил Витя. – Она не умерла и будет спать несколько веков, а потом проснётся.
Эльза, взглянув на Витю, подумала: “Уж не спятил ли он?”
А Витю прорвало. Он решил преподать Эльзе познавательный “урок”.
– Давай всерьез поговорим обо мне, – и он поглядел ей в глаза. – В конце концов, ты родила от меня детей и должна знать мою тайну. Можно мне говорить по-немецки?
Эльза кивнула. Вздохнув, он начал рассказ:
– Мы живем не одни. Вокруг нас семь различных параллельных миров. В них живут разумные существа. В каждом параллельном мире свое время. Мы в своем развитии отстаем от них на века. У них – космические корабли, другая цивилизация. Все параллельные миры зависят друг от друга и существовать отдельно не могут. Мысли человека материальны, они состоят из сгустков энергии. Эту энергию в параллельных мирах научились использовать, как мы используем электричество. Раньше человечество не знало электричества и без него обходилось. Очевидно, разумные существа одного из параллельных миров решили нам помочь. Но человечество не воспринимало этих разумных существ. Тогда они решили создать человека, который сможет с ними общаться. Таким человеком оказался я. А для общения они решили использовать глаза с особым зрением, как аппарат для связи. Меня они снабдили особым зрением. Глаза у меня воспринимают не так, как у остальных людей. Я вижу ауру людей и могу расшифровать их мысли. В параллельных мирах я наблюдаю бесшумные космические корабли, на которых перемещаются их разумные существа, так не похожие на людей, и многое другое.
– С точки зрения физики, согласно закону сохранения энергии, любая энергия не исчезает, а только переходит из одного качества в другое, – продолжал Витя. – С этих позиций смерть человека – это не исчезновение и не уход из существования, а переход в новую сущность. После смерти новая сущность может перейти в один из параллельных миров, естественно, не всегда в человеческом облике. Когда человек умирает, то его душа – подсознание и астральное тело покидают физическое тело. Так как астральное тело руководило физическим и поддерживало сцепление физических молекул, то с его уходом физическое тело начинает разлагаться. Но в нём остаётся жизненная бессознательная сила “жива”, сосредоточенная в молекулах крови. В результате продолжают расти ногти, волосы. Отделяясь от трупа, “жива” образует бесформенный фантом или фосфоресценцию, которая наблюдается в темноте над могилами. Это свечение люди принимают за привидения.
Эльза засмеялась:
– Однако сочинять ты большой мастер! Тебе бы писать фантастические рассказы. Так что садись и пиши, пока спят твои дети, а я побежала домой, меня там тоже ждут твои дети, хотя по закону они не твои.
Витя остолбенел: Эльза ему не поверила. И он вспомнил, что “ОНО”  предупреждало, что будет трудно – ему никто не будет верить.

27.
Эльза шла домой. Витин рассказ ей понравился, тем более на её родном языке. Это её воодушевило: “Мне поручили его подтянуть, вот я и подтянула, а как это получилось, неважно, главное – результат. Возможно, он будет писателем или учёным”. Эльза вспомнила про Василия Васильевича и сразу помрачнела. Для мести у неё уже всё было готово. Осталось только заманить его в капкан.
Эльза долго думала, как казнить Василия Васильевича. Перебрала уйму вариантов: застрелить, повесить, утопить, сжечь. Но всё это для него слишком легкая кара. Самое лучшее – судить его по закону. Суд – это дело большое. Человека судят, он кается, мучается, страдает. Но кто ей поверит? Она, словно шавка малая против слона.
Придумать месть ей помог случай. Как-то она прочитала заметку “Из зала суда”. Там судили мужика за то, что он поймал мальчика, укравшего что-то у него и посадил в подвал. Вечером мужик хотел выпустить его, но забыл. Наутро вспомнил и побежал в подвал, но от мальчика остался один скелет: крысы съели его живьём…
Эльза нашла заброшенный подвал, в котором было полно крысиных нор, и сняла на первом этаже комнату, чтобы иметь свободный доступ в подвал. Рейн помог ей этот подвал переоборудовать: поставил старую мебель, провёл электричество, сделал глухие двери и даже автоматику для них придумал. Регулярно они приносили в подвал мясо, подкармливая крыс, приучали их к агрессии. Приводили собак, те нападали, но в борьбе крысы побеждали, а затем съедали собак.
Время шло. Мстители поджидали подходящего момента. Василий Васильевич любил побаловаться пивком. На этом его Рейн и подловил. За кружкой пива познакомились, не называя своих имен. Рейн хвастался, с кем, где и как проводит свои любовные похождения. Василий Васильевич заинтересовался:
– А как ту девушку зовут, которая секретами секса владеет?
Рейн пообещал познакомить с ней, но обещание выполнять не спешил. “Пусть клиент созреет”, – решили они. Когда Василий Васильевич потерял всякую надежду познакомиться с девушкой легкого поведения, о которой ему говорил приятель за кружкой пива, они, выйдя из пивного бара, вдруг встретили её. Она стояла у афиши. Приятель шепнул Василию Васильевичу:
– Вон та красотка, с которой я обещал тебя познакомить.
– Маша! – позвал он. – Иди сюда, я тебя с хорошим человеком познакомлю.
Эльза в образе Маши обернулась и, улыбаясь, подошла к Рейну.
– О, Борис! Хорошо, что я тебя встретила! А это кто с тобой, такой солидный и смешной? – спросила она, лукаво глядя на Василия Васильевича.
Василию Васильевичу она сразу понравилась. Не дожидаясь, когда “Борис” их представит, она кокетливо подала ему руку и представилась:
– Маша, – и застенчиво опустила глаза.
– Виктор, – представился Василий Васильевич.
– Я забыл купить “Беломор”, – сказал Борис-Рейн и исчез.
– Виктор, вам в какую сторону? – спросила она.
– А вам? – в свою очередь спросил он.
Она назвала адрес.
– Я вас подвезу, у меня здесь “Эмка” с водителем... – но тут же осекся, поняв, что если посадит её в машину, то Яша обязательно назовет его настоящее имя.
– Что вы, Виктор! Сейчас такая прекрасная погода, ездить на авто грешно. Отошлите его в гараж и проводите меня. Я здесь рядом живу.
– Хорошо, подождите меня, я дам распоряжение водителю.
Василий Васильевич подошёл к машине:
– Яша, выключи мотор и жди, у меня срочное дело.
Василий Васильевич подошёл к своей новой знакомой, взял её под ручку, и они пошли. Василий Васильевич что-то спрашивал, но она молчала, боясь, что от волнения выдаст голос. Они приблизились к дому, где был заветный подвал. Она загадочно улыбнулась и предложила:
– Виктор! Хотите взглянуть на мой спортивный зал? Это мое детище. Можете приходить с Борисом. А сейчас мне надо взять книгу, если хотите, зайдите, через пять минут мы вернёмся.
Василий Васильевич не строил иллюзий, однако отказываться от такого приглашения красивой молодой женщины, хоть и очень худой, ему не хотелось.
Она вошла первая в подъезд и зажгла свет в подвальном помещении – стало светло. Ключом открыла дверь в подвал и спустилась по лестнице в ярко освещенное помещение. На всякий случай Василий Васильевич снял пистолет с предохранителя и последовал за ней. Из первого помещения она прошла во второе, открыв железную дверь. Он шёл за ней. Второе помещение было обставлено для приема и отдыха. Она остановилась у двери, которая вела в библиотеку, открыла замок, затем повернулась вполоборота и сказала:
– Виктор, на столе лежит американский журнал, там есть кое-что. Посмотрите, а я возьму книгу в библиотеке, и можем возвращаться.
Вход во второе помещение был устроен так, что когда закрываешь дверь в библиотеку, то входная железная дверь автоматически захлопывается. Открыть её из помещения, где оставался он, было невозможно. Она открыла дверь в библиотеку и быстро юркнула туда, плотно закрыв её за собой. Тут же захлопнулась входная дверь как от сквозняка.
Капкан захлопнулся. Василий Васильевич почувствовал неладное. Он решил открыть захлопнувшуюся дверь, но дверная ручка обломилась и осталась у него в руке. Он попытался открыть дверь библиотеки, но и здесь отвалилась ручка. Он постучал – ему никто не ответил. Эльза прошла к соседнему подъезду, отключив электроэнергию рубильником. Во всех помещениях, кроме того, где находился он, отключился свет.
Он стоял и обдумывал сложившуюся ситуацию, не веря, что попался в капкан. “Она должна вернуться. Не будет же она там ночевать? Вот возьмет книгу и выйдет, – успокаивал он себя. – Она же знает, как открывается дверь”.
Прошло минут пятнадцать, она не возвращалась. Смутная тревога зародилась у него. “Если я попал в западню, то что они хотят? Все личные дела, которые находятся в сейфе моего кабинета, на простых людей, бандитов среди них не было, – думал он, внимательно осматривая помещение. – Очевидно, она ушла через соседний подъезд”. Затем он обследовал стол, шкафчики, диван. Всё говорило о том, что это помещение не использовалось. Странный запах царил кругом, хотя кто-то не пожалел духов “Белая сирень”, чтобы перебить его. “Бутафория, – понял он. – Значит я в западне”.
В углу стоял картонный ящик, он пнул его ногой – ящик был пустой. Взял со стола журнал, сел на диван и стал листать, надеясь найти записку. “Не случайно же она сказала про журнал”, – подумал он. И действительно, посередине журнала лежал свернутый листок бумаги, а на нём – два слова: “Картонный ящик”. Он быстро встал, подошёл к ящику и осторожно открыл крышку. На дне лежал такой же листок бумаги. Он прочитал: “За грабеж, изнасилования и убийства немцев Поволжья – смерть “от крыс”. “Это уже серьезно, – подумал он. – Но что означает “от крыс?”
Он опять сел на диван. Через некоторое время услышал какой-то шорох, присмотревшись, увидел прямо напротив себя огромную крысу. До него, наконец, дошло, откуда такой запах и что означает “от крыс”. “Да тут настоящий крысятник!” Он начал взвешивать свои возможности: “Отбиваться от крыс нечем – ни палок, ни досок в помещении нет. Стол? Но его ломать нельзя – можно на него забраться. Пистолет? Однако мало патронов”.
Припомнив конструкцию здания, он понял, что в этом крыле первый этаж не жилой, его никто не услышит, если даже будет стрелять.
– Вот подлецы! – сказал он громко. – Ловко организовали!
На всякий случай он влез на стол, прихватив с собой журнал. Крысы, почувствовав, что их боятся, начали вылезать их всех щелей и нор. Он начал считать их, но они бегали, и это было бесполезно.
– Да тут их целое полчище! – воскликнул он.
Он хлопнул журналом об стол. Крысы испугались, но вскоре привыкли к его хлопкам и не обращали на них никакого внимания. Они обступили стол. На диване сидело несколько крыс, своими блестящими глазками они уставились на него, как на кусок сала. У него по спине забегали мурашки, ему стало жарко.
– Пошли прочь! – закричал он.
Однако крик они восприняли, как сигнал к нападению и полезли на стол. Так они уже делали, когда нападали на собак. которые громко лаяли, а потом сдавались. Василий Васильевич выхватил пистолет и выстрелил в крысу. Крысы мгновенно исчезли, кроме одной, которая билась в предсмертной судороге. Вскоре она затихла. Он облегченно вздохнул и вытер вспотевшее лицо и шею.
Минут пятнадцать было тихо. Он даже впал в забытье от перенапряжения. Однако стоило одной крысе появиться, как остальные последовали за ней. Василий Васильевич сидел тихо и наблюдал, но стоило ему пошевелиться и крысы, почуяв его, вновь полезли на стол. Василий Васильевич вскочил на стол и стал отбиваться от них ногами. Стол под ним заскрипел. “Чего доброго развалится”, – подумал он и перестал топать. Сесть на стол он боялся: крысы могут подобраться к нему сзади и укусить. Одна из крыс забралась на стол. Василий Васильевич прицелился и выстрелил. Крыса слетела, забилась на полу и сдохла. Остальные опять исчезли. Василий Васильевич соскочил со стола и забегал по помещению, пиная сапогом норы. Больше часа он бегал, однако изрядно устал. Постепенно он перешел на шаг, маршируя в разных направлениях. Складывалось впечатление, что крысы вообще исчезли из помещения. Он решил проверить и сел на стол, болтая по инерции ногами. Минут двадцать он сидел спокойно, поглядывая по сторонам. Наконец он увидел, что одна крыса вылезла и уселась на полу. Василий Васильевич тихонько встал, не спеша, стараясь не шуметь, приблизился к крысе. Та сидела. Он отвёл в сторону руку, стараясь привлечь внимание крысы ярким браслетом и часами, которые переливались при освещении. Бдительность крысы удалось усыпить. Резким пинком он поддал её сапогом, и та как мячик отлетела к противоположной стене. Крыса жалобно запищала и юркнула в нору.
Вдруг его осенила идея – надо законопатить все норы и щели. И он принялся их считать. В полу насчитал восемнадцать отверстий, через которые могли пролезть крысы. В углу под занавеской обнаружил часть кирпичной кладки. Что было здесь раньше, трудно сказать, но кирпичная кладка была прочной. Царапая ногтями застывший цемент, он попытался отломить кирпич, но ничего не получилось. Он кряхтел, бил каблуком по кладке – всё было напрасно. Тогда он стал ощупывать кирпичную кладку и обнаружил дырку, в которую входил палец.
– Сюда бы ломик, – сказал он мечтательно. – Или взрывную шашку.
Он достал пистолет и извлек патроны – их оказалось всего четыре. Сунув в отверстие кладки сначала один патрон, потом другой – больше не входило – остальные два патрона он зарядил в пистолет. Затем подтащил и перевернул на бок стол, прикрывшись им, вставил ствол пистолета в отверстие, плотно придавил и спустил курок. Раздался затяжной выстрел. В столешницу ударил камень. Он выглянул и увидел, что небольшая глыба из кирпичей лежит на полу. Не спеша и хладнокровно поставил на место стол, поднял глыбу  и принялся бить ей по кладке. Под мощными ударами кладка стала разваливаться, но и от глыбы откалывались куски. Действуя осторожнее, он бил и бил. Вскоре вокруг образовалась кучка из обломков кирпича.
Положив свою кирпичную “кувалду” на пол, он принялся битым кирпичом закладывать норы. Через полчаса не осталось ни одной. Закончив работу, скрупулёзно проверил каждую. “Прочно, крысы не пройдут”, – подумал он.
За долгие годы своей жизни он вдруг ощутил себя счастливым человеком. Посмотрел на часы, было без пяти минут три часа ночи. Он даже присвистнул. Не снимая пальто, шапки и сапог, улегся на диван. Руки засунул в карманы, а в правой сжимал пистолет с единственным патроном. Уснул он мгновенно. Проснулся от острой боли: крыса укусила его за щёку. Вскочил. С него свалилось несколько крыс. Топая ногами, стал их разгонять. Крысы в страхе метались по помещению, а убежать в норы не могли – они были плотно замурованы.
– Откуда они взялись? – закричал он растерянно.
Он внимательно осмотрел помещение, зажав щеку носовым платком. Под потолком в углу проходила труба. Вход и выход из неё не были заделаны. Под трубой на полу лежали дохлые крысы.
– Очевидно, они свалились сверху и разбились, – громко сказал он, как будто был не один.
Он сел на стол и стал наблюдать. Через некоторое время из дыры под потолком показалась крыса. Она не спеша прошла по трубе, спрыгнула на шкаф и по занавеске спустилась на пол. “Так, замечательно”. Он передвинул стол под трубу, набрал обломков кирпича, залез на стол и замуровал отверстие, потом другое – в противоположной стене. “Теперь надо приниматься за уничтожение крыс, которые, как и я, оказались в западне”. Однако догнать их оказалось непросто. Ему удалось убить одну и то, очевидно, старую. Тогда из столешницы и задней спинки дивана он соорудил клиновидную щель, и когда крысы прятались туда, зажимал их. Через полчаса живых крыс не осталось. Вздохнув с облегчением, он снял пальто, гимнастерку, сделал из неё накидку на голову, закутался и лег на диван. Но сон пропал. Он посмотрел на часы – стрелки показывали семь утра. “Интересно, что будет дальше? В том, что меня найдут, сомнений нет. НКВД перевернет всё вверх дном. Начнут искать с того места, где остался Яша, а он видел, в каком направлении я пошёл. Через два, максимум три дня меня найдут”.
Ему вспомнились лица Маши и Бориса. “Конечно, имена вымышленные, но раньше я их где-то видел. Наверняка о7ни поволжские немцы”. Василий Васильевич всё прекрасно помнил. Очевидно, девушка, которую Ирина вытолкнула из вагона, осталась жива.
– Вот стерва, да Ирина нас обманула! – закричал он, похолодев. – Тогда откуда взялся труп? Очевидно, мы похоронили кого-то другого.
И он подумал: “А парней в том вагоне не было. Значит, парень присоединился к девушке или он родственник одной их тех семей, которые мы расстреляли. Либо он муж той девушки, которой удалось спастись. Очевидно, Ирина знает их. Да, если я выберусь отсюда живым, то им всем несдобровать”. Но время шло, а помощи всё не было.
Василий Васильевич потерял счёт времени, так как случайно разбил часы. Вначале он страдал от жажды. Однако на вторые сутки ему удалось соорудить подставку и добраться до канализационной трубы, которая спускалась с верхнего этажа и уходила в соседнее помещение. Уперев ствол пистолета в трубу, он выстрелил. В трубе образовалась течь. Соорудив фильтр, он очищал канализационную воду. Она была противная и вонючая. Крысы неоднократно прорывались к нему, нападая и нанося ему раны. Всюду ему мерещились крысы. Он смотрел на дверь, и она превращалась в огромную жирную тварь. Смотрел на абажур с лампочкой, и абажур превращался в крысиную пасть, а лампочка – в блестящий глаз, торчащий на тонкой ножке из пасти. Время от времени он утолял голод крысиным мяском. Он терял рассудок.
                ______   _   ______

После гибели жены Глаши Яша продолжал работать водителем. Он видел, как Василий Васильевич вышел с мужчиной из пивного бара. К ним подошла женщина и поздоровалась за руку. Затем мужчина ушёл. Василий Васильевич подошел к нему и приказал подождать, а сам быстро пошёл догонять женщину. Протирая стекло, Яша заметил, как шеф взял её под ручку и повёл. Раньше такого он за своим шефом не замечал.
На улице было холодно, кабина быстро остывала. Жечь последнее горючее он не рискнул – часа два назад “толкнул” налево канистру бензина и теперь расплачивался за это, стуча ногами по днищу кабины и щелкая зубами. Два раза он ходил греться в пивной бар, но вскоре бар закрылся. “Что делать? – думал он. – Если позвоню дежурному, то подниму панику. А этого мне шеф не простит. Звонить домой Раисе Петровне тоже нельзя – та сообразит и будет скандал”. Он всё больше и больше замерзал. “Да шеф просто забыл обо мне! Увлекся красоткой, сделал свои дела и спит сладким сном. Ну и пусть спит, а я поеду в гараж”, – решил он.
Яша еле-еле завел остывшую “Эмку” и поехал в гараж. Нацедив со стоявшей рядом машины ведро бензина, залил его в свою и пошёл в кабинет, где размещалась диспетчерская, он улегся на диван рядом с телефоном и уснул.
На следующий день в восемь часов утра Василий Васильевич должен был уехать поездом в командировку в Красноярск.
Яша проснулся в девятом часу утра, когда в гараж пришли сотрудники. Он решил, что Василий Васильевич уехал, не попрощавшись с ним. На работе тоже знали, что Василий Васильевич в командировке. Хватились его на восьмые сутки, когда позвонили из Красноярска, требуя его. Сразу же разыскали Раису Петровну, а та заявила, что муж в командировке.
– Он уехал, не заходя домой, – уточнила она.
Тогда взялись за Яшу, и ему пришлось всё рассказать. Через восемь часов после звонка из Красноярска Василия Васильевича нашли. Он был невменяем.
Его лечили лучшие медики, но он ничего не помнил. Всюду ему мерещились крысы. Напасть на след женщины, с которой он ушёл, не удалось. Яша видел её через запотевшее стекло автомобиля. Других свидетелей не оказалось. Яшу уволили с работы, и дело закрыли. Поседевшего Василия Васильевича отправили на пенсию по инвалидности. Он был не агрессивным душевнобольным: ему мерещились крысы, и он дрожал от страха, пиная воздух.
                ______   _   ______

Когда Эльза снимала комнату в доме, где был злосчастный подвал, представилась хозяйке как Маша Кузнецова. Она даже показала липовые командировочное удостоверение и пропуск с затертой фотографией. Внешность тоже изменила: заложила за щеки орешки, надела парик. Эльза редко ночевала в комнате, а за неделю до встречи с Василием Васильевичем рассчиталась с хозяйкой, сказав, что уезжает домой, в Иркутск. Двое суток Эльза не находила себе места, после того как закрыла Василия Васильевича в подвале. Она позвонила Вите и предложила покормить детей грудью, но при этом спросила, дома ли Василий Васильевич. Она его стесняется, объяснила она Вите.
– Он в командировке, – ответил Витя.
Рейн неоднократно проходил около злосчастного дома, но, естественно, в подвал не заходил. “Все спокойно”, – отмечал он. На девятый день он заметил на улице оживление и понял, что кого-то ищут. Из окна своего кабинета он держал под контролем дом, но подъезды ему не были видны. Через некоторое время он, как бы случайно проходя мимо, выяснил у жильцов, что нашли какого-то психа, тот залез в подвал и воевал с крысами.
– Психа увезли в психушку, – сказали ему.
Когда Эльза узнала, что Василий Васильевич жив, успокоилась и “дергаться” перестала. Рейну она сказала, что ничего не боится, если будут судить, то наконец-то всплывет вся правда. Но их никто не искал и не беспокоил. Убить Василия Васильевича они не смогли, но месть удалась.

28.
Раиса Петровна уже не болела, хотя продолжала хандрить. Но нагрузка на Витю уменьшилась, и он сразу почувствовал облегчение. Безработный Яша теперь от них не выходил. Василия Васильевича лечили, но врачи не надеялись на улучшение и об этом говорили открыто.
Витя решил, что пора зарегистрировать детей в загсе, и он решил посоветоваться с тёщей.
– Раиса Петровна, – робко начал он. – Надо бы детей зарегистрировать да имена им подобрать. Вы не знаете, как хотела назвать их Валя? Я с ней как-то не успел на эту тему побеседовать.
– Вали нет и тебе решать, какие имена им всю жизнь носить, – сухо ответила она.
Но постепенно они разговорились и наперебой начали предлагать имена. У Раисы Петровны приподнялось настроение. Она даже улыбнулась, обсуждая имена и созвучие их с отчеством.
– А что если мы назовем их в честь мамы Валентин Викторович и Валентина Викторовна? – предложил он.
Раиса Петровна так растрогалась, что из глаз её потекли слёзы, а потом она и вовсе разрыдалась. Витя не мешал ей выплакаться. С кухни прибежал Яша, но Витя жестом остановил его.
– Пусть поплачет, ей легче станет, – шепнул он Яше.
Тот понимающе кивнул. Когда проснулись малыши, она пошла к ним, и Витя услышал, что она уже называет их по именам. Витя сразу же позвонил маме и поведал о своем решении.
– Их надо одновременно и крестить, – ответила мать. – В начале марта я договорюсь с попом.
– Да, и сразу отметим крестины, – добавил Витя. – Роль крестного отца можно предложить Николаю.
– А крестной матери – Оле, – предложила мать.
– Нет, Оля на эту роль не подходит, надо Валину подружку, – возразил Витя. – Я посоветуюсь с Раисой Петровной. А крестины лучше отметить у тебя. Ты не возражаешь?
– Нет. Знаешь, – переключилась мать на другую тему, – мы с Василием Васильевичем до его болезни прошение писали. Уйму денег я растратила на этих юристов, чтобы отца досрочно выпустили. А сегодня пришёл отказ, – и она всхлипнула. – Ему, сердешному, сидеть да сидеть. Конца не видно, пятый год уж сидит.
Вдруг Витю осенила идея: обратиться к “ОНО”. Ведь если отец будет дома, то будет легче вести хозяйство и учиться.
– Мама, я завтра после школы зайду, мы обсудим идею. Ты будешь дома?
– Нет, я завтра собралась к Раисе Петровне на весь день.
– Хорошо, тогда завтра увидимся, – и Витя хотел повесить трубку.
– Дай трубку Раисе Петровне, – попросила мать.
Передав миссию няньки Вите, тёща долго делилась впечатлениями. А Витя баюкал детей. “Что делать с детьми, как воспитывать? Не может же Раиса Петровна заниматься этим, у неё скоро появится свой “детина” – Василий Васильевич из психушки. За ним тоже нужен уход, да ещё какой! Жениться на Оле, как предлагает “ОНО”, не выход, – думал Витя. – Да она может просто не согласиться. Тем более что у них с Николаем достигнуты соглашения. Хотя Николай и сказал, что она продолжает любить меня, но одно дело любить, а другое – воспитывать двух неродных детей. Был бы отец дома, он бы подсказал. Да и хозяйство бы вёл, тогда мать будет свободна. А может ли она воспитать детей? С другой стороны, детей должны воспитывать родители, а не бабушки”.
Витя вспомнил наказ “ОНО” – “... денег на учебу и воспитание детей не жалеть. Это его забота”. “Ох, кот! Знает, чьё сало съел! – возмутился Витя. – Валю забрал, а деньгами откупается. Пусть завтра вернет отца, раз Валю не может. А то я ему создам такую науку о строении Земли, что в его небесном параллельном мире жарко станет”. И он поглядел на потолок и, вздохнув, успокоился: стресс он снял.
Дети уснули. Он тихонько закрыл дверь спальни и сел в гостиной на диван. Тёща на кухне, готовила ужин и о чем-то разговаривала с Яшей. Витя набрал номер телефона Оли. Трубку сняла её сестра, Витя узнал по голосу.
– Здравствуй, Вера! Я хотел поговорить с Олей. Как у неё дела со свадьбой?
– Знаешь, – ответила Вера, –  если честно, то дела у Оли плохие. Николай после разговора с тобой в шахматном клубе пришёл к Оле и всё рассказал. Ну, ты понимаешь? Насчёт ребенка от тебя. Они крепко повздорили, свадьбы не будет. А тут ещё на следующий день узнали о трагедии, которая произошла с Валей.
У Вити сразу поднялось настроение.
– Вера, я с третьего класса неравнодушен к Оле, но судьба распорядилась иначе. Так бывает. Вы ведёте мой дневник и, очевидно, уже поняли, что я человек с особым зрением. Меня охраняет сфера, которую не пробивают пули. Ты, как корреспондент газеты, можешь побеседовать с начальником милиции Кириллом Кирилловичем о том, как нас с ним сфера спасла от пуль бандитов.
– А я знаю эту историю. Мы с Кириллом Кирилловичем друзья. Эта история и другие давно заняли почетное место в твоем дневнике.
– Вот блин! – возмутился он. – Вечно опаздываю удивить тебя.
Помолчав, Витя решил добавить ещё одну новость.
– Зато ты не знаешь, как я решил детей назвать, – и он замолчал, пытаясь придать своей фразе таинственность.
– Знаю, ты решил в честь Вали назвать их Валентином и Валентиной, – засмеялась Вера. – Твоя мама пятнадцать минут назад звонила и предложила мне стать крестной мамой. Я согласилась.
У Вити отвисла челюсть. Этого он не ожидал.
– Почему женщины за меня всё решают? – обиженно сказал он.
– Витя, я знаю даже то, что Ирина и Эльза от тебя по тройне родили. Я же корреспондент! Как я могла пропустить такое событие города? Когда ваших детей выписали из роддома, я беседовала с врачами. По секрету тебе скажу: мальчики Ирины и Эльзы были слепые.
Витя побелел, как полотно, а Вера продолжала:
– Да и умерли они в одно время, в разных местах, по одной загадочной причине. Вот Оля и боится, что у неё может родиться слепой сын. Её можно понять, она продолжает любить тебя и боится потерять то, что ещё не родила.
Вера перестала говорить, но в трубке было слышно её глубокое дыхание и можно было подумать, что она только что закончила бег с препятствиями.
– Кстати, твоя мама с какой-то свахой уже сватали Олю за тебя.
Витя узнавал одну новость за другой. Ему казалось, что его раздели догола, как перед Божьим судом. И он тяжело задышал, ему не хватало воздуха.
– Витя, что ты так тяжело дышишь? – услышал он голос Веры. – С тобой всё в порядке?
– А что? – хрипло спросил он, ничего не соображая.
Он подумал, что и про деньги, которые им с матерью свалились с потолка на стол, Вера знает. Хотел спросить, но язык не поворачивался. Наконец решился:
– Вера, а что ты думаешь о деньгах?
Вера молчала. Он решил, что это для неё тайна, но она ответила:
– С деньгами вообще загадка. Дело в том, что в Красноярске в одном универмаге приготовили дневную выручку от продажи товаров для сдачи в банк. Заведующие отделами разложили деньги по пачкам, в зависимости от достоинства купюр, и вдруг у всех на глазах пачки с крупными купюрами начали исчезать со стола. Просто растворялись в воздухе. Поднялась паника. В процессе следствия никто ничего доказать не смог. Работников торговли обвинили в сговоре и мошенничестве. А совсем недавно твоя мама в церкви сказала батюшке, что к вам на стол свалился “господний подарок” в виде пачек крупных купюр. Поскольку мать божилась под иконой, то ей поверили. Об этом опять таки узнал Кирилл Кириллович. Но он с вами решил не связываться. Мне он лично об этом говорил. В данном случае, сказал он, что-либо доказать невозможно. Если это факт, то слишком запутанный, маловероятный и совершенно необъяснимый.
Витя слушал Веру, затаив дыхание, не перебивая. Он не знал, что ей сказать, и молчал. Но зато знал, какой разговор ему предстоит с “ОНО”.
– А что ты обо мне ещё знаешь, чего я не знаю?
– Ну, об этом как-нибудь в другой раз поговорим, – уклончиво ответила она.
– А Оля дома?
– Дома, но она боится подойти к телефону, не готова к разговору с тобой.
– Тогда передай ей, что я приглашаю её на крестины. Викторию Акимовну тоже. Ну а тебя как крестную.
Положив трубку, Витя решил поговаривать с “ОНО” на улице, уединившись от людей. Предупредив тёщу, что погуляет, захватив лыжи, выскочил на улицу. На речке, съехав с пригорка на лёд, остановился – он был один. Взглянул вверх и не громким, но твёрдым голосом назвал пароль: “ОНО”, слушай Витю! ”
– Слушаю тебя, Витя, – отозвалось тут же “ОНО”.
– “ОНО”, ты знало, что у Ирины и Эльзы мальчики были слепые?
– Да! Но как ты узнал? – донеслось до Вити сверху.
– По телефону от Веры! А тебе разве информатор не доложил, о чем я с ней беседовал?
– Нет, мы телефонные разговоры не воспринимаем. Для нас телефоны, радио и кино недоступны, мы их не слышим и не видим, – ответило “ОНО”. – Валю мы долго искали, прежде чем тебя женить. Пока Валю нашли, массу людей уничтожили. Ирина и Эльза сами тебя нашли, вот у них и случилась беда.
– Оля боится, что у неё мальчик родится слепой, – сказал Витя.
– Оля не сможет от тебя зрячего мальчика родить. У неё структура организма не позволяет перенять наследственную структуру строения твоих глаз. Выход один – мальчиков не рожать. Пусть девочку родит, она зрячая будет – со строением глаз матери.
– Но у Вали же мой сын родился зрячим?
– У Вали слишком больной организм, плохая иммунная защита. Поэтому сын принял твою слабую наследственность по строению глаз. У неё жизненный потенциал рассчитан всего на шестнадцать лет. Она родила мальчика, у которого зрение твое. Мы решили Валю сохранить на века. Когда оживим, она ещё два года сможет прожить. А по нашим расчётам, она успеет нам родить такого же сына, как сейчас от тебя. Отца, тебе подобного, мы всегда сможем сотворить, здесь у нас механизм отлажен. Валя родилась и выжила случайно, а вторую такую же нам пока невозможно создать. Вы с сыном имеете жизненный потенциал по сто пятьдесят лет и сможете прожить его полноценной жизнью. Вы защищены и от болезней, и от радиации атомной войны.
Витя слушал, но не осознавал услышанное. Он запомнил, а анализировать собирался потом.
– А откуда взялись деньги, которые ты сбросил нам на стол? Говорят, в одном универмаге вдруг исчезли деньги. Это твое деяние?
– Человечество на грани исчезновения, – ответило “ОНО”, растягивая слова. – Люди создали атомную бомбу и способны уничтожить себя. Деньги не исчезли из пользования, они изменили владельца и послужат для предотвращения атомной катастрофы. Всё остальное не имеет значения.
– У меня просьба к тебе, – обратился Витя к “ОНО”. – Надо моего отца  досрочно из заключения освободить. Он поможет мне в учёбе и воспитании детей. Ты забрал Валю, в результате на меня свалились дополнительные заботы. Учиться мне некогда. Отец большую нагрузку по дому взял бы на себя, тогда моя мать детей воспитывать сможет. Валина мать нянчить моих детей не сможет, у неё муж, Василий Васильевич, больной. С ним несчастье приключилось, кстати, что могло с ним случиться? Я ему со своей “космической” медициной не смог помочь.
– Во время сна, – ответило “ОНО”, – после борьбы с крысами, Василий Васильевич вошёл в стрессовое состояние и у него астральное тело и душа, включающая сознание и мышление, вышли из физического тела в астральный мир. Когда душа с астральным телом возвращалась назад, то на неё напали лярвы, которых она не смогла победить, поэтому вошла вместе с ними в свое физическое тело, в результате у него наступило сумасшествие с проблесками рассудка. Но господствующее положение остаётся за лярвами, поэтому у него большое безумие.
– А кто такие лярвы?
– Лярвы, – это астральные сущности, порожденные страстями, дурными чувствами и желаниями самого неблагородного Василия Васильевича и ему подобных типов. Лярвы живут полусознательно и стремятся к удовлетворению породивших их желаний. У твоего тестя они живучие и буквально присосались к нему. Витя, не делай людям плохо и знай, что плохие мысли и действия порождают лярвы. Единение злых людей, злых желаний и мыслей порождает эгрегор зла со своими, как говорят на Земле, дьявольскими и сатанинскими деяниями. Эгрегоры зла не пользуются свободой воли, так как их жизни направлены к достижению цели, составляющей их принцип и, как правило, они нападают на людей, породивших эгрегора зла. Хорошие, благородные люди не попадают под их влияние и в их физические тела не могут войти лярвы, порожденные плохими людьми.
– “ОНО”, скажи, пожалуйста, а как это астральное тело человека может выходить из физического тела?
– Это происходит во время обычного сна или летаргии. При этом физическое тело как бы находится во сне, а астральное тело с душой, включающей сознание и мышление, выходит погулять в астральный мир. Но между астралом и физическим телом всегда остается флюидическая связь, которая поддерживает жизненную силу и основные функции организма: дыхание, кровоснабжение, пищеварение и другие функции человека. Если связь прерывается, то наступает смерть физического тела. Момент смерти же бесплотного человека, состоящего из души и астрального тела, называют элементером. Смерть – это экстериоризация – уход из физического тела. Элементеры убитых людей часто преследуют убийцу. Этим объясняются жестокие душевные муки убийц, их страх и галлюцинации, заставляющие прийти с повинной даже закоренелых преступников. Твоего Василия Васильевича преследуют элементеры, а он у тебя убийца, не жалей его.
– При обычном, неглубоком сне астрал, – продолжало “ОНО”, – почти не удаляется от своего тела, оберегая его от опасностей, которыми кишит астральный мир. Выход в астральный мир во время сна происходит бессознательно, а человек, проснувшись, или не помнит ничего о своем общении с астральным миром, или сохраняет смутное впечатление в виде сновидения. Но может быть и сознательный выход, по собственной воле – тогда человек отдает себе отчёт в том, что происходит в астральном мире. В астральном же мире не существует ваших понятий о пространстве и времени, человек может перенестись куда угодно, но в пределах материи астрального гравитационного поля Луны. При этом человек может проявиться в физическом состоянии, то есть телепатическом – производя стуки или перенося и поджигая домашнее имущество – полтергейст – частичная материализация человека под воздействием жизненных атомов. Такой выход опасен, при этом физическое тело замирает. Так как астрал – это эфирная материя, материя конденсированная, очень чувствительная к физическим ударам, то, как правило, такой астрал получает удары от злых астральных сущностей. При ударе, нанесенном астралу, происходит разрежение эфирной материи и нарушается связь астрала с физическим телом. На физическом теле появятся повреждения или наступает смерть. Патологоанатомы при этом бессильны установить причину смерти во сне.
– А твою просьбу, Витя, о досрочном освобождении отца из заключения я выполню, но знай, что каждая твоя просьба некоторым женщинам будет стоить жизни. Мои амурчики внедряют в их души стрелы внушения, в результате души и астральные тела их замирают, а физические тела погибают, как говорят ваши врачи, от неизвестной болезни.
– Мне непонятен механизм перехода сознания и мышления, то есть души, в иной мир, – сказал Витя.
– Физические руки человека строят дом из кирпича или бревен, – ответило “ОНО”, – создают в этом доме уют – приносят мебель, украшают стены картинами, а затем переселяются жить в этот дом. Проходит время, человек уступает этот дом другому человеку, а сам возвращается в своё старое жилище. Вот также мышление и сознание, которые находятся в ауре человека, способны построить образную сущность фантастического мира, где понятия времени и пространства не существуют. Затем душа с астральным телом входит в созданную образную сущность фантастического мира, как человек в построенный дом, и там путешествует, поддерживая через астральное тело связь с физическим – за счёт вибрирующей материи сущности. Увлекшись путешествием в созданном мире, душа довольно далеко отделяется от физического тела и подтягивает за собой, как на веревочках, физическое тело. При этом физическое тело уменьшается в весе и может вообще стать невесомым и начнёт витать, как “лунатик” по комнате или крыше. На Земле зачастую этим феноменом пользуются колдуны.
– А бывает, что физическое тело человека переходит в нереальный мир, а затем возвращается в реальный? – спросил Витя.
– Бывает, но физическое тело в астральном мире преобразуется и теряет сущность человека, жить-то там оно не приспособлено, и психика его нарушается. При возвращении в земной мир у человека нарушается функциональная связь между мозговой серой массой, как датчиком восприятия и команд, и душой, как сознанием и мышлением. И душа, лишившись восприятия реального и внутреннего мира человека, перерождается в иную сущность. Мозг физического тела без сознания и мышления становится невменяемым, но у него сохраняется болевая и тактильная чувствительность, затем постепенно и она исчезает. Фактически человек исчезает из физического и астрального мира – наступает полная смерть физической и астральной сущности. Такому человеку не повезло ни в этой, ни в другой жизни.
– О! Это очень страшно! – воскликнул Витя, хотя ещё не осознал всего.
– Человек боится своего незнания, – заметило “ОНО”.
– Я читал, что скоро люди изобретут “Машину времени”, смогут путешествовать в прошлое и будущее и даже помолодеть. Такое возможно?
– Ваши человеческие знания о природе строения Земли очень скудные. Физические законы, в том числе и законы Ньютона, имеют частные значения. Вселенная расширяется, а вместе с ней расширяются галактики, солнечные системы, планеты, все земные предметы и вы – люди.
– Но я что-то не вижу расширяющихся людей и предметов, какие они были вчера, такие же остались и сегодня, – возразил Витя.
– В том-то и дело, – ответило “ОНО”, – что вместе с физическим телом у человека расширяются и глаза, а глаза фиксируют угол предмета, который не меняется. Человек не замечает, что всё кругом и человек расширяются – диффузируют.
– Переместиться же в прошлый и будущий реальный мир невозможно, – продолжило “ОНО”. – Однако душа и мозг человека могут создать нереальный мир прошлого или будущего и путешествовать там, и даже погибнуть. Что же касается твоего вопроса насчёт “помолодеть”, то здесь ответить однозначно нельзя. Вселенная расширяется, то есть стареет. Стареют земля и люди. Человек стареет от старения Вселенной и от своего собственного. Но жизнь человека так коротка, что он не замечает старения Вселенной. Сознание и мышление, то есть душа человека находится в астральном мире, где нет понятия времени и пространства, поэтому душа не стареет. Время – это старение, а слово и понятие “время” придумали люди. Стареет физическое тело человека, что и фиксирует его душа. Если душа перетянет свое физическое тело в астральный одномерный мир, то физическое тело прекратит стареть. Вернувшись в реальный мир, такой человек будет выглядеть молодым по отношению к остальным людям, так как на Земле люди за время его отсутствия постареют. Постареют их тела, глаза и мозг, а главное – мировоззрение, которое зафиксирует, что вернувшийся человек как бы помолодел по отношению к окружающим, хотя тот остался таким же. Поэтому все невменяемые люди выглядят моложе своих лет.
– Из твоего рассказа, “ОНО”, следует, что душа создает, формирует и учит физическое тело человека всяким премудростям и наукам. А тогда какая роль учителей и преподавателей?
– Витя, ты правильно понял меня, а роль учителей и преподавателей – быть поводырём.
Помолчав, Витя сказал:
– Твой рассказ не укладывается в моем мозгу. На сегодня хватит, до встречи. – А подумав, Витя спросил. – А как образуется сфера?
Однако ему уже никто не ответил. “Очевидно, у них не принято прощаться” – пробормотал он себе под нос.
В считанные секунды Витя проанализировал весь разговор. Он ликовал оттого, что они с сыном должны прожить полноценной жизнью по сто пятьдесят лет. Душа у него запела, настроение улучшилось. И он побежал по речке, отталкиваясь палками от льда и рыхлого снега. Лыжи так и несли его, морозный воздух обжигал лицо. Дыша полной грудью, он бежал быстро, как будто летел на крыльях. Вдруг он выскочил на чистый лёд и лыжи непроизвольно разъехались. От неожиданности он повалился на спину так, что лыжи оказались вверху. На лёд падал головой, но почувствовал, что какая-то сила подхватила и плавно отпустила его. В голове промелькнуло: “Это сфера от удара меня спасла”. Встал. От места падения он находился метрах в трех. На снегу четко была видна вмятина. Как будто по снегу протащили огромный шар. Его убрали, а след остался. Витя удивленно разглядывал правильной формы след от сферы.
Через несколько минут он был около дома, а таинственная сфера не давала ему покоя. В дом он вошёл красный от мороза, с хорошим настроением.
Раиса Петровна, взглянув на него, сказала:
– Эх, молодость! Всё вам нипочём. Иди садись кушать.
Витя прошёл на кухню. Яша сидел и уплетал за обе щеки. Около его тарелки образовалась горка из косточек. Две тарелки были пустые. Раиса Петровна положила Вите картофель с мясом, а её тарелка оставалась пустой.
– Раиса Петровна, вам надо кушать, – улыбаясь, заметил Витя.
– Да не хочу я, нет аппетита.
Витя взял её тарелку, снял крышку с кастрюли, но она оказалась пустой. Тогда он разделил свой ужин пополам. Раиса Петровна запротестовала, однако он был неумолим. Яша понял, что слишком разъелся. Хотя его тоже можно было понять: он целый день слонялся по городу в поисках работы. В трудовую книжку ему записали, что уволен из органов НКВД за халатное отношение к службе. А с такой характеристикой его никто не хотел принимать на работу. С жильём тоже проблемы. Он жил в ведомственной квартире, и её пришлось освободить.
Пенсия Василия Васильевича была приличная, но значительно меньше зарплаты. У Раисы Петровны зарплата тоже небольшая, поэтому её бюджет резко сократился. А в семье Вити зарплату вообще никто не получал. Зарабатывать деньги могла только его мама, которая умела шить телогрейки, однако к весне на её продукцию упал спрос. Да ей сейчас и некогда было шить. Деньги, полученные от “ОНО”, быстро таяли, хотя их было очень много. Теперь Витя понимал, что это “деньги чужого горя”. Это его угнетало, хотя как заработать другим путем, он не представлял. Ему скоро исполнится семнадцать, и у него всё впереди, но сейчас надо было как-то жить. Похороны Вали, несчастье с тестем – всё это сказалось на учебе, поэтому он решил, что ему надо обязательно позаниматься с Николаем и ликвидировать хвосты. Но отношения у них были натянуты, они почти не разговаривали, хотя сидели за одной партой. Раньше Витю угнетало то обстоятельство, что он должен был расстроить свадьбу Николая с Олей. Теперь ситуация вообще зашла в тупик, а он вины за собой не чувствовал.
Вдруг ему в голову пришла мысль позвонить в Красноярск и поинтересоваться здоровьем Анны Васильевны Сидоровой – инспектора по образованию. У него уже давно появилась смутная тревога за неё, ведь “ОНО” снабдило его письмом к ней. Он открыл записную книжку и нашёл телефон Анны Васильевны, набрал номер её домашнего телефона. Ответила девочка:
– Можно Анну Васильевну?
– А её нет. Мама умерла.
– Что с ней случилось? – взволнованно спросил он.
– Никто не знает, врачи говорят, что она умерла от неизвестной болезни, – и девочка вздохнула.
– Ты живешь с папой?
– Нет, я живу с бабушкой, у нас больше никого нет, – уточнила она. – А мама умерла две недели назад.
– Сколько тебе лет?
– Девять, я учусь во втором классе, – гордо ответила девочка.
Витя не знал, как утешить её, положил трубку и подумал: “Если отца освободят, то это многим женщинам будет стоить жизни”.
                ______   _   ______

Отца Витя не узнал. Перед ним сидел пожилой мужчина, и они разглядывали друг друга.
– Как ты, Витя, вырос! На улице я бы тебя не узнал.
– Я тоже не узнал бы тебя.
Затем они долго обнимали друг друга – они не виделись целых девять лет. Отец уже всё знал о Вите, он вернулся домой вчера вечером.
Мать собирала на стол, который быстро заполнялся деликатесами.
– Хорошо, что Ирина вчера привезла твою Сталинскую посылку, – гордо сказала она, обращаясь к сыну.
– Витя, а откуда взялись деньги? – спросил отец.
– Это мне выдало “ОНО” на учебу и на воспитание детей.
– Ну, допустим, детей тогда у тебя ещё не было, – рассуждал отец.
– “ОНО” знало, что есть, – ответил Витя. – А “ОНО” – это то существо, которое я видел, когда мне было пять лет. Помнишь, я кричал: “Бык, бык”.
– Помню. А оно реально существует?
– Да, их над Землей много летает. Они создали и контролируют Землю, а также человека. Они не боги и тоже боятся кого-то. В развитии они нас обогнали на века. Сейчас они хотят помочь нам и предотвратить атомную войну. Но просить их о чем-либо сложно. Недавно сложилась ситуация, и я воспользовался ею, попросил, чтобы тебя досрочно освободили. И вот, видишь, не прошло и двадцати дней, как ты дома. Раньше такого случая у меня не было. Каждая просьба к “ОНО” оборачивается для некоторых женщин катастрофой. Твое освобождение будет стоить нескольким женщинам жизни.
– Да ты что, Витя?! – воскликнул отец. – Неужели дочь и жена начальника лагеря умрут из-за того, что меня досрочно освободили? Им почему-то стало жалко меня, и они хлопотали о моем освобождении. И жена ещё какого-то крупного начальника хлопотала обо мне. Я их не знаю, в лагере увидел впервые. Всё это мне показалось очень странным.
Беседовать с отцом было приятно. Брат не отходил от отца, то и дело задавал вопросы. Отец поинтересовался Валиной семьей, затем сказал:
– Детей надо забрать домой. Пусть мать ими занимается.
Витя возразил, заявив, что у них сейчас жилплощадь слишком мала и будет тесно, а у тёщи целый огромный дом на сто квадратных метров. Правда, у неё сложная ситуация с больным мужем.
– Придётся нам со временем купить новый дом, – продолжал Витя. – Денег у нас хватит. Возможно, надо переехать в более крупный город, где есть институты. “ОНО” предлагает мне жениться на Оле, устроил её учиться на физический факультет.
Перевалило далеко за полночь, когда они отправились спать.
Через пару дней, когда отец и сын остались одни, Витя решил похвастаться перед отцом и назвал пароль: “ОНО”, слушай Витю”.
С потолка мгновенно отозвалось: “Слушаю тебя, Витя”.
Отец испугался, такого он не ожидал.
Витя решил, что факт такого разговора можно использовать в дальнейшем как доказательство, что существует параллельный мир с разумными существами.
– Мой отец вернулся домой, – сказал Витя. – А сколько людей от этого пострадает или лишится жизни?
– Не имеет значения, – ответило “ОНО”.
– “ОНО”, мой разговор тебе в тягость?
– Я одновременно могу делать много дел. Часть моего интеллекта выделена для связи с тобой и всегда свободна. Она, как справочное бюро. Может отвечать, но не думать. По пустякам мне не следует задавать вопросов. Так как это нарушает интеллект твоего охранника и информатора. Они получают указания как раз из этой части моего интеллекта. При разговоре с тобой на эту часть интеллекта увеличивается нагрузка, в результате ослабляется твоя защита здоровья и может произойти сбой в работе, хотя надежность защиты высокая.
– Из чего изготовлена сфера?
– Из энергетической суспензии, выделяемой из головного мозга при творческом мышлении твоего отца. А жизнеобеспечение сферы, в данном случае – от твоего мышления. Энергия твоих мыслей не используется нами, она расходуется на космическую лабораторию, которая защищает тебя. Вокруг твоей головы образуется аура в виде оболочки из разряженной плазмы и кластерных ионов под действием самосканирования организма кодированными электромагнитными колебаниями, которые почти не взаимодействуют с земной материей.
Отец сидел с широко открытым ртом и слушал.
– Папа, попробуй спросить “ОНО”, – шепнул Витя отцу.
С потолка раздалось: “Речь твоего отца не воспринимается, микрофоны настроены только на тебя и твоего сына”. От такого ответа Витя почувствовал себя неловко перед отцом. Он решил прекратить разговор с “ОНО”. Отец хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался. Он что-то прохрипел и замолчал.
– Пойдём проветримся, – предложил Витя.
Они дружно встали и, не надевая теплой одежды, вышли на улицу. Холодный воздух освежил их, отец пришёл в себя и заговорил нормальным голосом. Об “ОНО” они больше не обмолвились ни словом.
Вечером, когда мать пришла от Раисы Петровны и собралась вся семья, отец рассказал, что в лагере у него был друг – казах. Он очень хвалил город Верный, а перед смертью дал адрес семьи и просил съездить к ним, если отец доживет до освобождения.
– Я пообещал ему. Вы меня отпустите на несколько дней! Может, присмотрю домик, тогда переедем туда.
– Вот детей зарегистрируем, в церкви их окрестим, крестины и твое освобождение отметим и тогда можешь съездить. Хотите, поезжайте вместе с мамой.
– А как же вы останетесь? – всплеснула руками мать.
– Мы с братом поживем у Раисы Петровны, будем ей помогать, – рассудил Витя. – А вы посмотрите город. Приценитесь к домам, узнаете насчёт учебы и работы.
Витя давно мечтал пожить в теплых краях, где растут южные фрукты. Эта мечта появилась у него после урока географии. Казахстан его особенно привлекал. Брату идея тоже пришлась по душе. Так они и порешили.
На следующий день на одном из уроков Витя сказал Николаю:
– Завтра пойду регистрировать детей. Может, составишь компанию? А в субботу будем крестить малышей, так что приглашаю на крестины. Оказывается, мама роль крестной предложила Вере. А я хотел бы видеть крестным тебя.
– Знаешь, Витя, я должен отказаться.
Витя, привыкший, что Николай ему никогда ни в чем не отказывал, сделал удивленное лицо. И тогда Николай поведал ему печальную историю.
– Мой отец работает слесарем в ремонтной бригаде, – начал рассказывать Николай. – Так вот, когда они делали какой-то ремонт на пивзаводе, несколько рабочих сговорились и провели под заводским забором трубу, соединенную с ёмкостью, в которой хранилось готовое пиво, прямо в дом к одному из своих друзей. Над столом они установили краник, из которого и текло свежее пивко. Славно они попивали, а потом им это надоело, и они начали пивом приторговывать. Однажды их друг уехал в отпуск, а когда приехал, то потребовал свою долю денег. Дружки ему, конечно, отказали. Он обиделся и пошёл правду восстанавливать через милицию. Ему там не поверили. Тогда он и привёл милиционеров в дом.
Николай так увлеченно рассказывал о проделках отца, что Витя невольно заулыбался.
– Что улыбаешься? У меня беда, а ты лыбишься! – вспылил Николай.
– А дальше, что?
– Как что?! Арестовали всех, ведётся следствие, будут судить.
– За что? Они такую идею хорошую придумали, а их судить! Им ордена надо выдать, – съязвил Витя.
– Вот дам по физиономии, будут тебе ордена! – обиделся Николай.
– Надо Сталину написать, пусть в Кремле посмеётся и своих помощников повеселит, а заодно даст команду простить горемычных за такую оригинальную идею, – серьезно сказал Витя. – Не от хорошей жизни они это придумали. В городе пивзавод имеется, а пива днем с огнем не сыщешь.
– В общем, не до крестин мне нынче, – грустно подытожил Николай.
Вечером Витя рассказал историю Николая отцу. Тот долго смеялся, но никак не мог понять:
– Зачем надо было справедливость искать в милиции? Неужели не могли сами договориться? Вот у нас в зоне тоже случай был. Сами разобрались.
– Рядом с бараком, где мы жили, находился сарай с углем, – начал рассказывать отец. – Так вот, один офицер из продотряда повадился туда по нужде ходить, до туалета далековато было. А утром начальство придёт с досмотром и обязательно зайдет в сарай и всех заключенных барака накажет. Заключенные решили офицера проучить. Жребий бросили. Вытянул один молодой парень, Вовкой звали. И вот однажды заключенные увидели, что офицер побежал в сарай. Вовке дали совковую лопату, чтобы он через дырку в задней стене сарая подставил её, как горшок, под офицера, а когда тот оправится, прилепить всё это ему снизу. Вовка всё сделал исправно, но в последний момент испугался, потихоньку вытащил лопату, а содержимое забросил в кусты. Сам стоит ни живой, ни мертвый, ждёт, когда тот уйдет. Офицер поднялся, натянул штаны, глянул на свое “произведение”, что сотворил, а его нет. Он штаны сдернул, там тоже нет. Туда, сюда вертится, а найти ничего не может. Три раза штаны снимал, а ничего не нашёл. Вовке потихоньку удалось убежать в барак. Нам признался, что струсил, офицера побоялся. Офицер потом в барак заскочил, а заключенные начали шуметь, друг друга обвинять.
– Кто воздух испортил? – кричали они.
Офицер в лице изменился и опять побежал в сарай, в штанах ревизию наводить. В общем, офицер после этого случая боялся в сарай зайти.
– Вот ведь разобрались, – заключил поучительно отец.
Витя с братом смеялись до слез.

29.
Весело прошли крестины, если не считать, что Оля избегала разговора с Витей. Даже взглядом не встретилась с ним за всё время. Вечером Витя решился с ней заговорить, но она сделала предупредительный жест и заявила:
– Не сегодня, я к разговору с тобой ещё не готова.
Вначале Витя даже не понял её, но, сообразив, настойчиво сказал:
– Родители через два дня поедут в Алма-Ату, очевидно, мы переедем туда. Я хотел, чтобы ты тоже поехала с нами.
Оля взглянула на него, но ничего не сказала. Вид у неё стал озабоченный, а его слова глубоко засели  в душе.
У Раисы Петровны настроение испортилось, когда ей сватья по секрету сообщила, что они с мужем поедут в Алма-Ату по поводу возможного переезда туда. Раиса Петровна и раньше предполагала, что должно что-то измениться, однако такого резкого поворота судьбы не предвидела. “Естественно, что детей Витя заберёт с собой, – думала она. – А ей останется больной Василий Васильевич”. У неё не было к мужу ни любви, ни ненависти. Просто она была несчастной женщиной, которой не повезло в жизни.
После крестин, вечером, Оля поделилась новостью с сестрой и матерью. И те задумались, а задуматься было над чем. Мать сказала Оле:
– Знаешь, Оля, ты ему сейчас будешь нужна в качестве няньки. В лучшем случае ты закончишь десятилетку, а о высшем образовании можешь и не мечтать. Пойми, вам скоро исполнится по семнадцать лет, фактически у вас всё впереди. Представь, у тебя появится свой ребенок. Витина мама хороший человек, но всему есть предел, она не сможет нянчить троих детей. И твоя песенка будет спета – будешь домохозяйкой. Не спеши, замуж выскочить всегда успеешь.
Простые, доходчивые слова матери вдруг раскрыли ей глаза. Мать ещё не знала, что Витя приходится отцом детям Ирины и Эльзы, а Оля знала это от сестры. И она задумалась. До глубокой ночи они шептались с Верой, лёжа в постелях.
– Как и почему учительница Эльза Генриховна стала любовницей ученика Вити, да ещё умудрилась от него забеременеть? – недоумевала Вера. – А Ирина ему в матери годится, и тоже от него забеременела. Сплошные загадки.
– Да и сфера какая-то появляется вокруг него, – добавила Оля.
– Я бы на твоём месте после окончания школы поступила в Московский университет, а уж потом, перед окончанием, подумала о семье, – посоветовала Вера. – Если Витя тебя любит, то подождёт.
– А он подрос, выше меня ростом стал, – с сожалением отметила Оля. – Фигура у него стала стройнее, и мышцы упругие накачал.
Пошептавшись, они уснули. А утром Оля обнаружила сестру и мать мертвыми. “Космос” простым людям “шутить” с собой не позволял. Оля как чумная ходила по комнатам от одной кровати к другой. Она ничего не соображала, не укладывалось в голове, что холодные тела сестры и матери никогда больше не скажут: “С добрым утром, Оля, пора вставать”. Оле было страшно, и она, бегая по комнатам, машинально включала и выключала в комнатах свет. Несколько раз звонил телефон, но она на него не реагировала.
Витя крепко спал. Ему на ухо кто-то сказал: “У Оли несчастье. Вставай и беги к ней”. От неожиданности он проснулся и вскочил. Такие фокусы ему были знакомы. Он понял, что у Оли действительно беда. Набрав номер телефона, долго ждал: гудки шли, а трубку никто не брал. Посмотрел в окно на соседний дом. В Олиной комнате то зажигался, то гас свет. Значит, там кто-то есть, причем ходит. Витя опять набрал телефон, но трубку не брали. “Что они там, оглохли?”
Быстро одевшись, он побежал и уже через несколько минут звонил в её дверь. За дверью были слышны вздохи, кто-то бегал, топая ногами. Тогда Витя позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл взлохмаченный мужчина и вопросительно уставился на Витю. В следующую секунду у него из подмышки показалась милая головка женщины:
– А, Витя, что случилось?
Лицо женщины показалось ему знакомым, однако он не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах познакомился с ней.
– В Олиной квартире кто-то охает, на телефонные звонки и звонки в дверь не отвечает, – растерянно ответил он. – Вы не заметили ничего странного?
– Нет, – ответил мужчина.
– А мы сейчас их поднимем, – и женщина шагнула к Олиной двери.
Она надавила на кнопку звонка и долго не отпускала её. К двери никто не подошёл, хотя было слышно, что в квартире кто-то ходит и стонет.
– Непонятно, – удивилась женщина, дернув кокетливо плечиком.
– А ваши балконы соприкасаются?
– Между ними три метра, – ответил мужчина.
– Можно посмотреть? – спросил Витя. – Возможно, у них форточка открыта, тогда можно пролезть и открыть дверь.
– Надо вызвать милицию! – заявил мужчина.
– Надо, – согласился Витя. – Но пока она прибудет, пройдет много времени, а мне кажется, что там нуждаются в помощи.
– Ты позвони в милицию, а мы с Витей посмотрим с балкона, – и женщина провела его на балкон.
Балконы с боков имели стенки, поэтому Вите пришлось высунуться, чтобы увидеть окно Олиной квартиры. Сверху балконы были накрыты легкой крышей. Витя осмотрелся. Под ногами заметил толстый витой прут, отломанный от решетки ограждения. “Если его согнуть, сделать крючок, то, привязав веревку, можно перебросить на соседний балкон и зацепить за перила”. Затея удалась. Теперь балконы соединялись прочной веревкой. Он перелез через перила и повис на веревке между балконами. Внизу собрались зеваки, и наперебой давали советы. Перебирая руками по веревке, он перелез на соседний балкон, а затем через форточку проник в комнату. Это была спальня Оли и Веры. На кровати лежала неприкрытая, полуголая Вера. Желтое лицо её было неподвижно. Вите стало не по себе. Он прошёл в коридор, заглянул в гостиную и прошёл во вторую спальню, окно которой выходило в сторону Витиного двора. В спальне он увидел Олю, которая стояла в ночной рубашке и тряслась, как листок на ветру. Она стояла к нему спиной и смотрела на мать, неподвижно лежащую на кровати.
– Оля, что произошло? – спросил он, но она никак не реагировала на его вопрос и продолжала смотреть на мать.
В дверь позвонили. Витя кинулся открывать дверь соседям. Первой вошла соседка, а за ней ещё несколько человек. Соседка оказалась медиком, поэтому быстро оценила обстановку. Накинула на Олю шаль и увела в гостиную, там нашла “Валерьянку”, а потом уложила на диван.
Прибыла милиция и “скорая помощь”. Но причину смерти врачи установить не смогли. Следователь решил допросить Витю. В общих чертах он уже знал обстановку: соседи наперебой рассказывали ему то, что знали и чего не знали. Следователь был молодой, но значительно старше Вити. Форма ладно сидела на нём, а звание лейтенанта делало его гордым. Эта гордость и не понравилась Вите, и он подумал: “Что он заносится?” Следователь пригласил Витю на кухню. По-хозяйски закрыл дверь и пригласил сесть. Записал формальности.
– Почему вы решили пойти к своей знакомой? – задал он вопрос и записал его в протокол.
Такая постановка вопроса окончательно вывела Витю из себя.
– Мне из “Космоса” сообщили, что у Оли беда, вот я и пошёл разобраться, в чем здесь дело, – и Витя хитро прищурил глаза.
Следователь начал записывать, но, спохватившись, перестал писать.
– Так уж из космоса сообщили?
– А это легко проверить. Давайте спросим и тогда выясним, почему Олина мама и сестра оказались мертвы.
Следователь вопросительно посмотрел на него, не зная, как реагировать.
– Мне самому очень важно знать, почему вдруг совершенно здоровые люди, которые только вчера были у нас в гостях, сегодня мертвы. Олина сестра Вера вчера стала крестной мамой моего сына и дочери.
Следователь прикусил губу.
– С вашего позволения, я поговорю с “Космосом”? – эта идея Вите пришла на ум прямо сейчас.
– Ну что же, поговорите, – следователь скривил губы в хитрой улыбке.
– “ОНО”, слушай Витю.
– Слушаю тебя, Витя! – раздалось с потолка.
Вите было не до следователя, поэтому он не обращал внимания на него.
– Зачем умертвил мать и сестру Оли? – прохрипел Витя.
– Они плохо влияли на Олю, а она должна была выполнить мою волю.
– Но ведь мать и сестра самые близкие родственники Оли, – плаксивым голосом пробормотал Витя. – Разве родственные чувства чужды “Космосу”? Зачем так жестоко поступать? Ты же всё само и испортило. Олю можно было убедить! Она же не знала о нашем сговоре. Смерть матери и сестры она не простит “Космосу”. Как я ей в глаза буду смотреть? Да я теперь просто не имею права на ней жениться.
– Не печалься, – спокойно ответил голос с потолка. – Найдёшь себе другую, которая тоже любит физику.
– Да пошёл ты! – злобно бросил Витя.
– Куда? – раздалось с потолка.
– На “кудыкину” гору.
– Мне такое место неизвестно. И зачем мне туда? Там что, вторая Оля объявилась?
– Нет там никого! – ответил Витя. – Конец нашему разговору.
Витя сжался, он готов был зарыдать. Почувствовав, что кто-то испортил воздух, он взглянул на следователя. Тот сидел белый как мел, с широко открытым, искаженным ртом. Витя невольно взглянул вниз и увидел лужицу, которая растекалась по паркетному полу.
– Между прочим, туалет в конце коридора справа, – сказал Витя шокированному следователю.
Затем он встал, вышел из кухни в коридор, с минуту постоял и решил пойти домой. Из дверей комнат на него уставилась не одна пара непонимающих глаз. Он спокойно вышел на лестничную площадку, где стояли несколько человек и бойко обсуждали случившееся.
Витя шёл домой и думал: “Как было бы хорошо выскользнуть из-под опеки этого “Космоса” и побыть самим собой. Уж больно он непредсказуем. Что выкинет в следующий раз, самому богу неизвестно, – он пнул пустую банку, которая шумно покатилась по мостовой. – Да и рассуждает “Космос” как-то по-детски, что-то у него с умом не всё в порядке. Мозгов много, а наших светлых человеческих мыслей ему явно не хватает”.
На шум кувыркающейся банки сбежались собаки, которые выскакивали из-под ворот и с лаем кидались то ли на Витю, то ли на банку. Подбежав близко, они получали от охраны Вити свою порцию “страха” и, поджав хвосты, жалобно визжа, уползали под ворота. Витя не замечал собак, он шёл и потихоньку пинал банку. Должен же он был снять стресс. И это ему удалось. “Надо дальнейшие разговоры вести только по телефону. “Космос” телефонные разговоры подслушивать не умеет. Если бы Олина мама и Вера разговаривали и давали свои советы Оле по телефону, то остались бы живы”, – сделал правильный вывод Витя. Это мудрое решение могло защитить родственников и знакомых от безрассудства “Космоса”. И Витя понял, что Олина мама и сестра не дали добро на их брак, а предсмертная воля – закон. И он так пнул банку, что та перелетела на другую сторону улицы. Какой-то подросток тут же подхватил её и, пиная, погнал в обратную сторону. Но ни одна собака не выскочила из-под ворот, так как грохот пустой банки надолго отбил у них охоту лаять.
– Семейные дела надо обсуждать только по телефону, – сказал Витя дома отцу. – “Космос” телефонные разговоры подслушивать не умеет. “Космос” жесток, человеческая жизнь для него ничего не стоит.

30.
Прошло ещё немного времени, и родители Вити уехали скорым поездом Иркутск – Москва, с пересадкой в Новосибирске, в Алма-Ату.
Возвращаясь с вокзала, Витя думал о том, что если родители купят в Алма-Ате дом, то он отправит туда всех, кроме сына. “Мы с сыном должны остаться здесь, в зоне “ОНО”. Иначе “Космос” взбунтуется. Но, с другой стороны, “ОНО” разрешило мне учиться, где я пожелаю. Следовательно, можно и уехать. Но как это проверить? Относительно сына “Космос” ничего не сказал, но расплатой может стать жизнь дочери”. От таких мыслей у него похолодело внутри.
После случившейся у Оли беды Витя внимательно проанализировал свой разговор с “ОНО”, который произошёл в присутствии следователя. Он пришёл к выводу, что действия “Космоса” можно рассматривать как некую охранную команду, которая не думает, а действует “ по-солдафонски”. Само же “ОНО” свои послания передает с помощью лучей, которые через Витины глаза попадают непосредственно в мозг. И Витя сделал вывод, что разум “ОНО” и разум, который охраняет его и сына, это не одно и то же. Существует две независимые структуры разума, однако разобраться в этом сплетении разумов ему было просто не дано. Хотя они имел целый ряд преимуществ, находясь под опекой “Космоса”, но его желание быть независимым, было очень велико. Чувствовать себя словно под микроскопом, когда тебя изучают и ты находишься под постоянным наблюдением, стало для него тяжелым бременем. Он даже потерял интерес к женщинам и избегал интимных встреч с ними.
                ______   _   ______

Печальная картина складывалась у Оли. Не успела она похоронить мать и сестру, как пришёл домоуправ, который заявил, что квартиру надо освободить. Квартира ведомственная и была в свое время выделена медику и преподавателю школы. А поскольку их не стало, никаких прав на квартиру у Оли нет. Домоуправ заявил, что мебель они помогут продать, а для Оли выделят место в общежитии. Оля побежала в военкомат, в школу, в редакцию, где работала Вера. Общественность возмутилась, а военком повел переговоры с домоуправом. В результате общих усилий удалось одну комнату сохранить за Олей для постоянного проживания. Не прошло и трёх дней, как в квартиру, как в коммуналку, въехал врач с семьей, состоящей из пяти человек. Новый сосед купил у Оли всю мебель и часть вещей. В квартире стало шумно. А в школе от сочувствующих не было покоя. Приходя домой, Оля подолгу плакала.
                ______   _   ______

Как-то на уроке Витя сказал Николаю:
– Надо бы Олю проведать.
– Давай сегодня же и нагрянем к ней, – предложил Николай.
Под вечер Николай зашёл к Вите. Минут пятнадцать поразвлекался с малышами, а потом без предварительного звонка друзья отправились к Оле. Однако перед Олиным домом они увидели её, идущую под ручку с молодым человеком. Витя узнал следователя, который не так давно во время его допроса наделал в штаны. От неожиданности друзья встали как вкопанные. Заметив их, Оля не смутилась, а, весело улыбаясь, сказала:
– Познакомьтесь, это мой муж Валера.
– Не может быть! – хором воскликнули приятели.
– Могу показать свидетельство о браке, только что расписались, – и она достала из сумочки свидетельство. – Сейчас мы идём в магазин за шампанским.
– Приглашаем, отметить это событие, – вежливо пригласил Валера.
– Вот это да! – воскликнули друзья, переглянувшись.
– Вы тут поговорите, а я сбегаю в магазин и куплю что-нибудь к столу, – предложил Валера и быстро удалился.
Друзья по очереди внимательно изучили брачное свидетельство и поздравили Олю с законным браком.
– Оля! – обратился к ней Витя. – Если не секрет, что накануне своей смерти говорили тебе Вера и Виктория Акимовна?
– Это ты можешь узнать из твоего дневника, я подробно описала эти события. Прочитаешь, пока я буду накрывать на стол.
– А как ты так быстро решилась выйти замуж за Валеру? – спросил Витя.
– Видите ли, друзья, – ответила она, – Валера в нашем городе на стажировке. Они с мамой живут в Красноярске в трехкомнатной квартире в центре города. Валера окончил юридический. А меня здесь замучили расспросами да сочувствиями. Когда Валера беседовал со мной по поводу последних дней жизни мамы и Веры, то, знаете, мы полюбили друг друга. Он предложил, а я согласилась.
– А Валера что-либо говорил, как мы с ним беседовали у вас на кухне? – поинтересовался Витя.
– Да, Витя, он всё рассказал, а я записала в твой дневник, – она перешла на шепот, как будто их мог кто-то подслушать. – Он изрядно испугался, даже к профессору звонил в Красноярск, а тот ему объяснил, что ты редкий человек – умеешь чревовещать.
– Что это такое – чревовещать? – сконфузился Витя.
– Ну, это такой человек, – вмешался Николай, – который умеет говорить, не раскрывая рта.
– А когда этот человек говорит, то кто за него придумывает слова? – удивленно спросил Витя.
– Как кто? – возмутился Николай. – Он сам и придумывает. А если он артист, то, наверное, режиссер.
Такой вид искусства Вите был незнаком. Он сделал обиженное лицо и часто захлопал глазами. Оля с Николаем дружно рассмеялись. Витя подумал: “Значит, Валера считает, что я его разыграл. Мне никто не поверит, если я выступлю публично с лекцией. Меня просто посчитают шизофреником или фантазером – неудачником. Не поможет, если даже я представлю определённые доказательства. Сочтут их за фокус”.
– Иногда чревовещатели не осознают, что они издают различные звуки, и боятся этих звуков, –  продолжал Николай. – С такими людьми медики проводят беседы. Я об этом где-то читал.
– А вот и я! – закричал Валера с противоположной стороны улицы.
Все оглянулись. Валера с двумя авоськами перебегал через дорогу, по которой двигался грузовик. Вдруг Валера поскользнулся и грохнулся на мостовую. Бутылки с шумом разбились. Валера, стукнувшись головой, лежал неподвижно. Водитель резко свернул в сторону. Машина сбила столб, дерево и врезалась в крыльцо магазина, на котором стояла старушка. Крыльцо и старушка оказалось под грузовиком. Николай и Оля кинулись к месту аварии. Валерий лежал посреди мостовой с широко раскинутыми руками, в которых он продолжал держать авоськи с продуктами и битой посудой. Вначале Витя тоже побежал, но затем остановился и вернулся к забору. Рядом никого не было.
– “ОНО”, слушай Витю!
– Слушаю тебя, Витя, –  тут же отозвалось.
– Это твои проделки?
– Какие?
– Олин муж упал и не шевелится, а грузовик свернул в сторону и наехал на крыльцо магазина, – дрожащим голосом сказал Витя.
– Нет. Я Олиными делами не занимаюсь. Она не оправдала моих надежд, я её списал со своего баланса.
– Это верно? – строгим голосом спросил Витя.
– Да! – ответил “Космос”.
Витя бросился бежать к Валерию, которого тормошила Оля. Несколько зевак с любопытством разглядывали лежавшего парня, девушку и содержимое авосек. Валерий вдруг открыл глаза и сел, машинально подтащив к себе авоськи. При этом битая посуда и банки издали тарахтящий звук.
Николай и трое парней пытались вытащить старушку из-под машины. Витя присоединился к ним и не заметил, как подъехала “скорая помощь” и милиция. Милиция подогнала второй грузовик, и стащила первый с обломков крыльца. Старушку подхватили и понесли к машине “скорой”, положили на носилки. А через некоторое время врачи накрыли её с головой белой простыней.
Валера сидел с перевязанной головой и оправдывался перед милиционером. Потом его посадили в “скорую”, туда же заскочили два милиционера и Оля. Включив сирену, “скорая” укатила. За старушкой приехала другая “скорая” и увезла. Витя с Николаем, потолкавшись среди зевак, разошлись по домам.
Поздно вечером Витя позвонил Оле.
– Она как ушла утром с парнем, так и не возвращалась, – ответил ему женский голос.
Витя зашёл в бывшую Валину спальню, где спал брат, и стал раздеваться. Они оба жили у Раисы Петровны, правда, иногда брат ночевал и у бабушки. Вдруг Раиса Петровна позвала его к телефону.
– Папа звонит, иди скорей.
Поздоровавшись, отец сказал:
– Нашли хороший дом, пять комнат, сад, недалеко от центра, недорого. Дали задаток. Институтов много. Мне предложили хорошее место на маслозаводе, мастером. Требуют приступить к работе немедленно. Мать отправлю завтра. Она заберёт внучат, брата и кое-какие вещи. Здесь в школах изучают казахский язык, поэтому тебе надо окончить десятилетку в своей школе. Дом и мебель продайте. Мебели здесь много, и она дешевле, чем в Сибири. Мать подскажет.
– Заканчивайте разговоры, – раздался грубый голос телефонистки. – Линия перегружена.
И телефон отключился. Витя продолжал держать трубку, надеясь, что-то ещё услышать, но был слышен только протяжный зуммер. Витя всё рассказал Раисе Петровне, и они долго сидели, обсуждая события.
– А внучку можно оставить у меня? – спросила Раиса Петровна.
– Я могу оставить сына. За него я спокоен, он под защитой “Космоса”.
– Как это? – не поняла Раиса Петровна.
– Ну, он просто здоровее, за его здоровье можно не волноваться. Я тоже должен окончить десятилетку здесь. В Алма-Ате изучают казахский язык. Я его не знаю, поэтому аттестат мне могут задержать.
Вдруг Витю осенила мысль: “Разделять детей нельзя. Под защитой “Космоса” находится не только сын, но и дочь, когда они находятся рядом”. Он вспомнил, что когда его брат находился рядом с ним, то никогда не болел, а когда жил у бабушки, то к нему цеплялись разные болячки. Тут же он вспомнил, что сейчас дети спят в разных концах комнаты.
– А почему дети спят в разных местах? – забеспокоился он.
– Да Валя заболела, я и положила её на другое место.
Витя вскочил и устремился к детям. Он наклонился над дочуркой. Та тяжело дышала. Витя коснулся лба губами, он был горячим. Витя схватил её и прижал к себе. За его спиной, дыша ему в ухо, стояла Раиса Петровна.
– Включить защиту здоровья, – приказал он шепотом.
Вокруг Вити образовалась полная тишина, но это длилось секунды. Девочка задышала ровно и спокойно.
– Ой! Так болела десна и вдруг перестала болеть, – услышал он голос тёщи, стоявшей вплотную к нему.
Витя ухмыльнулся и понёс дочь к кроватке сына. Он пощупал ей лоб и почувствовал, что температура снижается. Сын спокойно спал. Витя потихоньку отодвинул его к краю кровати и положил рядом дочь. Раиса Петровна подошла и низко наклонилась над мальчиком. Она послушала его дыхание, затем девочки и осталась довольна.
                ______   _   ______

На следующий день к вечеру Витя дозвонился до Оли. Оля сквозь слезы рассказала ему.
– Оказывается, Валера грубо нарушил правила перехода улицы, в неположенном месте перебегал улицу перед идущим транспортом. Водитель, чтобы не наехать на него, свернул в сторону, в результате произошло дорожно-транспортное происшествие с тягчайшими последствиями. Виноваты водитель и Валера. Старушка оказалась мамой одного московского генерала, который приехал к ней в гости. Она пошла в магазин и попала под грузовик. Старушка скончалась на месте, сын рвёт и мечет, над Валерой нависла угроза. Я позвонила его маме, Людмиле Ивановне. Она выехала, завтра приедет. Она юрист.
Витя утешал Олю и давал советы, в которые сам же и не верил.

31.
Через неделю приехала мама Вити. Она сразу же окунулась в сборы. Отец предупредил её о конспирации от “Космоса” или от домового, поэтому они об Алма-Ате почти и не говорили. Мать развесила объявления о распродаже мебели, телеги, коровы и половины дома. Через несколько дней их комнаты оказались почти пустые. Свою половину дома мать предложила купить соседу Геннадию в рассрочку. Тот согласился. Они составили договор, по которому Геннадий будет пересылать деньги в Алма-Ату.
Перед отъездом мать заказала четыре места в купе прицепного вагона, который следовал непосредственно в Алма-Ату, а весь состав – от Новосибирска в Москву. Узнав об отъезде сватов, Раиса Петровна очень огорчилась и решила проводить внуков до Алма-Аты, тем более что Василия Васильевича не собирались выписывать. Яша устроился на работу в колхозе и в городе появлялся редко.
После отправки семейства Витя боялся, что должно последовать какое-то действие со стороны “Космоса”. Но ничего не произошло, и он окончательно успокоился, когда получил телеграмму, что все благополучно прибыли в Алма-Ату и у них всё хорошо. Сообщить “ОНО” о своем отъезде из его зоны он решил после окончания школы. Вёл он себя, как прилежный мальчик, стараясь не обижать никого, к “Космосу” не обращался.
В школе шла завершающая, четвертая четверть, а за ней – экзамены.
Отца Николая с “пивной” компанией и мужа Оли с водителем судили в один день. Компания получили по пять лет каждый, водитель – три, а Валерий – год. Мать Валеры забрала Олю к себе в Красноярск.
Прошло ещё некоторое время, и Витя с Николаем получили аттестаты об окончании школы. Николай заявил, что он учиться дальше не сможет, а осенью “загремит” в армию.

32.
Наконец Витя отважился на разговор с “ОНО” и назвал пароль.
– Я окончил школу и хотел бы учиться дальше в техническом вузе, мне нравится механика.
– Пожалуйста, – раздалось сверху.
– Сына я отправил в Алма-Ату, там фрукты, больше витаминов.
– Знаю.
– Что изменится, если я перееду на постоянное жительство в Алма-Ату?
– Ничего. По плану наша опёка над тобой заканчивается в сентябре, после этого прекратят функционировать корректоры языков и информатор. Поэтому до первого сентября поступи в институт, будешь получать стипендию. Информацию от меня получишь через несколько земных лет, а ту, которую я заложил тебе в мозг, доведи до людей и до сына. Основная “космическая охрана” у вас с сыном сохраниться, но произойдут коренные изменения. Намеченный цикл работы с тобой закончен, дальше – полная самостоятельность.
– Какие распоряжения относительно сына? – упавшим голосом и с некоторым сожалением спросил Витя, хотя мечтал выйти из-под опеки “Космоса”.
– Вначале мы возлагали большие надежды на твоего сына. Но он оказался с таким же зрением, как у тебя.  Поэтому интерес к твоей жене Вале у нас пропал, – продолжало раздаваться сверху, как будто из какого-то потайного динамика. – Мы её с подругами вернём на Землю – пусть доживают положенное время.
Витя не смог сразу сообразить и проанализировать услышанное, поэтому промолчал. Однако разговор ему хотелось продолжить, и он спросил:
– А когда вернёшь на Землю Валю, Галю и Веронику?
– Когда не будет угрозы атомной войны, – раздалось сверху.
– А когда её не будет?
– Когда на Земле не останется ваших злосчастных атомных бомб, а человечество избавится от знаний по воспроизводству опасной массы радиоактивного вещества, – ответило сверху “ОНО”.
– Почему бы вам не вмешаться и не исправить ошибку человечества?
– Для этого надо Землю разрушить и заново создать. А человечество само идёт к этому и способно уничтожить планету. Весь технический прогресс направлен на это. Зачем нам ускорять этот процесс? Энергией, выделяемой мозгами людей при мышлении, мы запаслись на века. Ваше благополучие в ваших руках. Об этом ты расскажи людям, пусть задумаются и здраво обсудят свое положение. Тебе и твоему сыну нестрашна “ядерная зима” – вас сохранят до благоприятного времени, при этом не постареете, находясь как бы в спячке. Процесс обмена веществ в ваших организмах резко замедлится.
Витя привстал на цыпочки, чтобы быть ближе к “Космосу”. И ему показалось, что он подрос. Невольно его лицо расплылось в улыбке.
– А женщины “ядерную зиму” переживут? – обеспокоено спросил он.
– Зачем? – раздалось сверху. – Женщин у нас достаточно накоплено в сфере “Ноль”, разделяющей земную и антиземную материи. Там и твоя Валя с подружками находятся в летаргическом сне.
Что Вите нравилось в “ОНО”, так это то, что “ОНО” никогда его не запугивало. Не то, что учителя или священники, те вечно пугают.

33.
Приехав из Казахстана, Раиса Петровна с головой углубилась в свои дела, отвлекалась лишь на посещения Василия Васильевича в больнице. Алма-Ата ей очень понравилась, но планов своих не раскрывала.
Теперь Витя знал настроение “Космоса” и мог, не боясь, говорить обо всём. Поэтому он несколько раз навязывал тёще разговор о её переезде с мужем в Алма-Ату, а однажды сказал:
– Вот вернётся Валя с подружками, узнает, что мы все переехали в Алма-Ату, и очень удивится, обрадуется.
– Витя, ты уже не раз говоришь о том, что Валя жива. Получается, что ты знаешь, что-то важное, чего не знаю я.
– Это верно. Я знаю, что Валя с подругами живы, они находятся в летаргическом сне и вернутся на Землю. Но когда? Этого даже “Космос” не знает.
Раиса Петровна пощупала Вите лоб: “Нет ли у него температуры?”
– Я при вас могу поговорить с “Космосом”, если вы не испугаетесь. Что бы вы хотели узнать о ней?
– Я хочу, чтобы ты меня не разыгрывал, такие шутки мне неприятны, так шутить нельзя, – она встала и вышла с комнаты.
Через некоторое время с кухни донеслись всхлипыванья. Витя сконфузился, настроение у него испортилось. Он говорит правду, а ему не верят. И он решил немедленно вернуть Валю с подругами. Он зашел в спальню, закрыл плотно дверь и, уставившись в потолок, назвал пароль и сказал:
– Мне никто не верит. Я немедленно хочу вернуть Валю с подругами на Землю. Как доказательство того, что ты существуешь.
Но ответа не последовало. Подождав некоторое время, он сказал:
– “ОНО”, слушай Витю.
Никаких звуков с потолка не последовало.
– Хорошо, не возвращай Валю с подругами на Землю, а ответь мне. Ты слышишь меня?
И опять ему никто не ответил.
Несколько раз он пытался вызвать “ОНО” – но всё напрасно, “Космос” молчал. Он пощупал свою макушку, но, естественно, ничего не обнаружил. “Почему не отвечает “ОНО”? – спрашивал он себя. – Что недозволенное я у него попросил?”
И его обожгла мысль: “А что если и охрана меня покинула!” Он решил проверить – взял вязальную спицу и вставил её в розетку с электрическим током, ожидая разряда. На секунду раньше погасла лампочка. Тогда он извлёк спицу из розетки и лампочка загорелась. Свой опыт он повторил несколько раз, глядя в окно: на улице тоже отключался свет. Его это даже позабавило, хотя на душе было тоскливо. Обиженный на “ОНО” и на себя, он, не раздеваясь, улегся в постель и, едва коснувшись подушки, мгновенно уснул, подумав: “Завтра же уеду в Алма-Ату”.
                ¬¬______   _   ______

Я слабо вникал в проблемы, которые беспокоили Витю. У меня были свои проблемы. В нашу небесную канцелярию едут с ревизией из центра. А тут Витя со своим требованием ко мне обратился. “Ему, видите ли, Валю с подружками верни на Землю! Чего захотел! Конечно, его требования справедливы, – размышлял я. – По земным меркам он прав, а у меня свои законы – небесные”.
И тут на меня нахлынули воспоминания: “Всё началось с Иерусалимских событий, когда “детище” со своими сподвижниками материализовалось в небесный “Рай”. И там, как “тридцать три богатыря”, вот уже около двух лет по небесному исчислению ждут, когда можно будет на свои обетованные земли вернуться и людей начать перевоспитывать, учить уму-разуму. А люди-то за этот период стали умнее своих учителей. На Земле прошло около двух тысячелетий. Пока наше “детище” с друзьями витают в облаках, на Земле произошла техническая революция, люди научились создавать кибернетические механизмы. Что произойдет с “детищем” и его друзьями, когда они на Иерусалимских землях встретят робота? Перепугаются и разбегутся. С Витей, конечно, всё по-другому получилось. Создание лаборатории-сферы поручили обитателям Малой планеты, у них условия оказались идеальными. Их Малая планета редко всплывает над поверхностью Земли, поэтому легче обезопасить космический корабль-сферу от столкновения с самой Малой планетой. На Малой планете время движется в тысячу раз быстрее, чем на Земле. Поэтому у обитателей Малой планеты развитие шло значительно быстрее, чем на Земле. В результате они оказались самыми умными в Солнечной системе. Центр и поручил им создание защитной сферы для Вити. Те, конечно, обрадовались, получив хороший заказ, который позволил им только за счёт создания двух сфер защиты для Вити и его сына улучшить жилищные условия всей своей планеты. В общем, вначале всё было хорошо, пока Валя, Ирина и Эльза сыновей не родили. Вот тут-то обитатели Малой планеты забили тревогу, перепугались: вдруг у Вити ещё сыновья появятся с таким же зрением, тогда придётся и для них сферы защиты создавать. А где средства? Центр итак ряд счетов Малой планеты не оплатил, как незапланированные расходы. Обитатели Малой планеты начали жалобы писать, Витю в распутстве обвинять. Сам-то Витя ни к кому со своей любовью не приставал, женские особи сами к нему проявили интерес. Но обитателям Малой планеты от этого не легче. Неважно, кто виноват, главное, что дети лишние появились. Однако обитатели Малой планеты сами виноваты в том, что в программу сферы заложили условие: если разразится атомная война, то сфера может спасти не только Витю, но и ещё несколько человек женского пола. А когда на Земле расцветут яблони, обеспечить быстрое размножение человечества. Но получилось так, что если в сферу попадают посторонние люди, то она не может защитить от них Витю. А кто в этом виноват? Создатели сферы. Это они в программе брак допустили. За брак платить никто не будет. Пусть сами разбираются и ошибку исправляют. А они вместо этого жалобы в центр посылают, в распутстве не только Витю, но и меня обвиняют. А я то – “ОНО”, поэтому центр решил ревизию провести по всем совместным делам. Когда Витя потребовал Валю на Землю вернуть, то я этим случаем решил воспользовался и связь с ним оборвал. Пусть своими мозгами хорошенько подумает, может, поумнеет. В ближайшее тысячелетие я не верну Валю с подругами на Землю, хотя он представил веские доводы. У нас свои проблемы, и пусть он не лезет по пустякам”.

34.
Однако на следующий день Витя не смог уехать. Оказалось, это непросто сделать: надо было выписаться из дома, который им уже не принадлежал.
В паспортном столе потребовали визу из военкомата, и он отправился туда. Военком, выслушав его, потребовал справку из школы.
– Я уже окончил десятый класс, – и Витя показал аттестат.
Военкома это заинтересовало, он тут же стал предлагать ему различные военные училища. Витя не соглашался.
– Ты подумай, – сказал военком, – а я пока твой аттестат положу в сейф, так будет надежнее.
Он открыл сейф, положил туда аттестат Вити и закрыл сейф.
Витя вначале даже не понял, что произошло, а когда понял, то озверел. Он схватил лежащий на подоконнике газовый ключ, вскочил на стол, топча бумаги, и замахнулся на военкома.
– А ну, отдай мой аттестат, а то мозги вышибу, – зашипел он.
Военком испугался, такого поступка от скромного парня не ожидал.
– Хорошо, хорошо, сейчас отдам.
Он открыл сейф, извлёк оттуда аттестат и вернул его Вите. Тот схватил, убедился, что это его аттестат, а затем слез со стола. Положив ключ на подоконник, он спокойным голосом спросил:
– Так вам точно нужна справка со школы?
– Да, обязательно, – военком сел в кресло, вытирая вспотевший лоб и шею своим не первой свежести носовым платком.
– А ты бы мог меня ударить, если бы я не отдал аттестат?
– Ну, да! Зачем же я вскочил на стол? – и Витя пожал плечами.
– Тебе бы в разведку, а ты в институт собрался, – не унимался военком.
– Да у меня двое детей и жена находится глубоко в земле, – по-детски обиженно сказал Витя.
– Постой, постой, – сказал военком, вставая и направляясь к двери. – Не тот ли ты парень, который закрыл Кирилла Кирилловича от бандитских пуль.
– Ну, тот! И что из этого?
– Что же ты мне сразу не сказал? – сказал военком, остановившись у двери.
– Вы же меня не спрашивали об этом! – возмутился Витя.
– Ты же должен в этом году окончить седьмой класс, – и военком закрыл дверь на ключ. – На тебя разнарядка пришла из школы разведчиков. Вот посмотри.
Он подошёл к сейфу, достал плотный конверт и протянул его Вите.
Витя недоверчиво взял конверт. На конверте стоял гриф «секретно». Таких документов Витя в руках ещё не держал. Любопытство взяло верх, и он извлёк бумаги. На каждом листе стоял гриф “секретно”. Бегло просматривая бумаги, он увидел свою фамилию, имя, отчество и год рождения. Соблазн был большой, однако он вовремя спохватился, быстро сложил документы, вложил их в конверт и положил около военкома.
– Да ты почитай, почитай, что там написано.
– А у меня допуска нет к секретным документам, – заулыбался Витя.
– Д-а-а! – растянул военком. – Да ты ещё и не промах. Быстро сечёшь! А допуск я сейчас тебе оформлю.
Он достал из этого же конверта листок, развернул его и предложил:
– Подпиши вот здесь, – и он встал, перегибаясь через стол.
– У меня поезд вечером, – и Витя отошёл к двери.
Он толкнул дверь, затем ещё раз, но та не поддавалась: она была заперта. Витя не заметил, как военком закрыл её на ключ. “Такую не вышибешь, через окно не выпрыгнешь, решетки, как в тюрьме”, – подумал он.
Военком кому-то позвонил, а потом закричал:
– Кирилл Кириллович! Твой подопечный у меня! Он, оказывается, десятилетку окончил, а не семилетку. – Ему что-то ответили, и он продолжал: – Ну, кто, кто! Твой подопечный! Как его! Витей зовут. Хорошо, жду, – и он положил трубку.
Чтобы занять гостя, военком достал пистолет и положил на край стола:
– Это совершенно новое оружие. Сможешь его разобрать? Посмотри, полезно будет. Пока не приедет Кирилл Кириллович, я все равно дверь не открою.
Подержать в руках такой пистолет было огромным искушением.
– А пистолет не секретный?
– Да нет. Это серийный выпуск.
Витя взял пистолет. От соприкосновения с металлом у него, как у любого подростка, появилось приятное волнение.
– Вот это пистолет! Не то, что мой! – восхищенно ляпнул он.
– А у тебя есть пистолет? – удивился военком.
– Сейчас нет, а во время войны сам делал. У нас корову в хлеву чуть не зарезали. Случайно сосед помешал, возвращался с работы поздно. Так мы корову в сенях спасали. Для обороны я изготовил самопал, стрелял патронами от мелкокалиберной винтовки. Однажды грабитель пришёл и стал выламывать дверь в доме. Меня мать разбудила. Я схватил свой самодельный пистолет и в сени. А грабитель, мерзавец, лезет, нахально двери ломает, не боится. Я через дырку выстрелил по ногам, грабителя ранил, и тот убежал.
– А ты откуда узнал, что он раненый убежал?
– Так следы кровавые оставил и “фомку” подобрать не успел. Обувь носил сорок пятого размера, по следам определили.
– В милицию сообщили? – спросил военком, как у своего знакомого.
– Нет, как-то не сообразили, да и пистолет хоть и самодельный был, но не законный.
– А где сейчас пистолет?
– Я его после войны на грузила переплавил. Корпус пистолета был отлит из свинца.
– Что с бандитом стало?
– Так он же убежал.
– Когда это было?
Витя хорошо помнил этот день и сразу ответил:
– Пятнадцатого июля 1942 года.
Военком зачем-то записал это на листке, а затем позвонил.
– Слушай, Константин Николаевич! Помнишь бандита по кличке “Борька кривой”? Здесь парень объявился, который его подстрелил, когда тот полез к ним в дом. Ещё пулю крученную от мелкашки у него из живота извлекли. “Кривого” под забором обнаружили, истекающего кровью, а через три часа он отошёл на тот свет. Мы ещё хотели наградить того, кто “Кривого” пришил. Сколько тогда этот “Кривой”, наших порешил, как мы тогда за ним гонялись, и сколько наших бы ещё полегло! “Кривой” меня и тебя хотел в расход пустить, официально заявил. Так что приезжай – своему спасителю руку пожать. Да захвати что-нибудь сладкое, горькое он, очевидно, ещё не употребляет.
Витя внимательно и заинтересованно слушал, он даже пистолет отложил. В дверь постучали.
– Извини, давай быстро ко мне! – и военком, положив трубку, пошёл открывать дверь, постоянно озираясь на Витю, боясь, как бы тот не выпорхнул из кабинета.
На пороге появился Кирилл Кириллович, разведя руки в стороны и глядя на Витю, он сказал:
– О, какие люди здесь! Рад встрече. Тебя можно поздравить с окончанием десятилетки? Я только толком не пойму, как ты из седьмого класса в десятый перескочил? – спросил Кирилл Кириллович, крепко пожимая руку Вите.
– Уметь надо, – улыбался Витя.
– Я-то надеялся тебя в школу разведчиков сосватать, а он сразу “лыжи навострил” в институт, – Кирилл Кириллович улыбался и по-дружески хлопал его по плечу.
– У меня задача иная, сам “Космос” поручил. Есть задачи важнее, чем разведка. Мне таким расточительством, как разведка, заниматься не положено. Вы же знаете, что не всё можно объяснить, а я себе не принадлежу.
Кириллу Кирилловичу многое было непонятно, и он пожал плечами.
– Так ты ещё и в космосе служишь? – спросил военком, не поняв Витю.
– Нет, из “Космоса” уже выгнали, – полушутя полусерьезно ответил он.
Дверь с шумом отворилась. Без стука на пороге появился старый знакомый Вити – начальник НКВД, у которого работал Василий Васильевич. Начальник встречался с Витей, когда оформлял ему “Сталинский паёк”. Прежде чем переступить порог, он внимательно рассмотрел присутствующих.
– Это он? – тихо спросил начальник НКВД у военкома, доводившегося ему родным братом.
– Да, знакомься.
– Мы знакомы, – и начальник со всеми поздоровался за руку.
За начальником вошёл его водитель, неся тяжелую сумку. Без лишних слов водитель поставил сумку на приставной столик и начал выгружать содержимое. “Видимо, не в первый раз водителю приходится этим заниматься”, – подумал Витя. Он наблюдал за водителем, а остальные о чем-то негромко беседовали. Водитель выкладывал на стол продукты, расставлял бутылки спиртного, при этом он не забывал попробовать всё, что можно была пожевать. “Он, как дегустатор, – подумал Витя о водителе. – Что бы это значило? Ведь не случайно они это затеяли или повод выпить появился?”
Через пять-шесть минут стол был изысканно накрыт. Водитель собрал всё лишнее и, не сказав ни слова, вышел, унося полупустую сумку.
– Так, приступим! – воскликнул военком и хлопнул в ладоши, смачно потирая руки.
Он разлил по рюмкам темное вино, не дожидаясь, пока подойдут остальные, поднял рюмку и объявил тост:
– За тех наших товарищей, которые не дожили до Дня Победы и сложили головы здесь, в Сибири.
Кирилл Кириллович и Константин Николаевич подошли к столику, оставив в замешательстве Витю, который не знал, как ему себя вести.
– Витя! Смелей, здесь приглашениями не балуют, – и Кирилл Кириллович протянул ему рюмку с вином.
Витя присоединился к компании, окружившей столик. Он приподнял рюмку, а затем, как все, выпил. Вино было отменное. Его кто-то подтолкнул к столу. Каждый брал то, что хотел. Витя, вспомнив рекомендацию соседки Ирины, взял конфету. Затем выпили за Витю, за окончание десятилетки. Потом за каждого присутствующего. При этом теплая компания не забывала бойко жевать. К крепким напиткам никто не притрагивался. Постепенно высокие чины разбрелись по кабинету, устроившись в креслах с закуской на коленях. Витя ожидал, что его будут расспрашивать. Наконец Константин Николаевич спросил:
– Витя, ты сможешь ответить на наши вопросы? Только не кривя душой и не сочиняя.
– Так вы же мне всё равно не поверите. Скажете, бред какой-то несу. Кирилл Кириллович в моей сфере укрывался, когда бандиты по нам из обрезов палили, а всё равно не верит. Ему кажется, что это было во сне. Но прозрачный, не пробиваемый щит перед нами был, и это факт!
– Сейчас много непонятных явлений, например гипноз. Всем зрителям кажется то, чего нет, – сказал Кирилл Кириллович, пожав плечами. –  То, что произошло с нами при встрече с бандитами, не поддается никакому объяснению.
– Я постараюсь ответить на интересующие вас вопросы, но мне так же, как и вам, многое непонятно в этой загадочной “кухне”.
– Витя, скажи, – обратился к нему Константин Николаевич, – рядом с нами существуют другие миры?
– Существуют. Я это точно знаю. Причём эти миры пронизывают друг друга, как моя рука воздух, – и он медленно провел рукой перед собой, не встречая сопротивления. – Мы состоим из атомов с положительными ядрами, но вокруг нас есть вещество, состоящее из ядер с отрицательными зарядами, то есть антиматерия.
Витя взял со стола военкома “Устав Вооруженных сил” и “Манифест Коммунистической партии”. Он вставил листы устава между листами манифеста и начал двигать эти брошюрки относительно друг друга в разные стороны.
– Мы знаем, что устав отпечатан в одной типографии, а манифест – в другой, – сказал серьезно Витя. – Но страницы устава, скользя по страницам манифеста, не изменили своих законов и целостности, хотя соседние страницы перепутаны. Первые страницы устава соприкасаются с последующими – манифеста. Вот так же между атомной материей проходит антиматерия, которая почти не взаимодействует с нашей материей, – продолжал рассуждать он. – Разумная атомная жизнь проходит через другую разумную, но не атомную жизнь. Как у них, так и у нас свои законы, по которым все стремятся жить. Свое развитие, своя культура и даже свои цвета. Их цвета не похожи на наши, которые состоят из семи основных цветов. Они живут в одном пространственно–временном состоянии, а мы – в другом. Наши материи имеют очень слабую связь. Эта связь осуществляется особым видом энергии, неизвестной пока человечеству. Однако эти разные миры существовать друг без друга не могут. А почему? Не знаю!
Витя замолчал, подбирая веские доводы для сравнения, и продолжал:
– Вот, например, устав и манифест объединяет то, что они имеют одинаковые буквы, которыми набраны и сформулированы законы, например характерные для устава, но нехарактерные для манифеста. Их антиматерия и наша материя движутся подчас в разные стороны и с разными скоростями. Представьте себе, что есть какая-то точка “А”, через которую в разных направлениях движутся бесконечные поезда. Эти поезда периодически приостанавливаются в этой точке. Пассажир, заряженный положительными ядрами и другой, с отрицательными ядрами, соскочили со своих поездов и побежали в здание вокзала, а там, как говорится, нализались до чертиков. Поскольку пьяному и море по колено, то эти пассажиры, перепутав двери вокзала, заскочили не в свои поезда. Это, например, как под лист бумаги поместить магнит, а сверху насыпать металлические стружки. Стружки распределятся между полюсами. У каждой стружки появится свой полюс. Если от двух разноименных полюсов по какой-то причине отделятся по одной стружке, которые попадут под воздействие переменного магнитного поля, то они перемагнитятся. Затем эти две стружки разлетятся к полюсам постоянных магнитов, но уже перезаряженные в другом полюсном сочетании. Однако металлические стружки имеют память и помнят, что они имели вначале другие полюса, а теперь им пришлось занять противоположное положение. Вот так же наши пассажиры из разных поездов перепутали свои поезда и поехали в зеркальное отображение. Тогда в вагонах окажется, что вроде бы и все пассажиры на местах, но так как оба пьяны, то другие их не опознают. Так с помощью третьего лица, буфетчицы, которая подсунула им не то, что надо, они превратились в каких-то аморфных существ. Протрезвев, эти существа поймут, что сели не в свои поезда. Им теперь придется ходить не на ногах, а на руках. Они перепугаются, будут буянить и изображать из себя “черт знает что”. Кинутся исправлять ошибки. Жить-то в зеркальном мире они не приспособлены и, естественно, от испуга и тоски по прежней жизни зачахнут и погибнут.
Компания внимательно слушала Витю. Военком заметил:
– Так не бывает!
– Ну, как же не бывает! – возразил Витя. – Теряются же люди, а на Земле объявляется то “снежный человек”, то “леший” какой-нибудь.
– А вот когда я был маленький, – сказал начальник НКВД, Константин Николаевич, – то с нами произошёл такой случай. Ехали как-то раз мы с отцом на телеге поздно вечером домой. Вдруг смотрим – овца на обочине стоит, и глаза у неё светятся каким-то ярким цветом. Я испугался, отец тоже. Прижались друг к другу, едем дальше и дрожим. Овца догнала нас, заскочила на телегу и, как человек, уселась, отвернувшись от нас. Лошади аж захрапели, еле-еле телегу везут, взмокли. Через некоторое время овца спрыгнула и исчезла за бугром. Кони как рванут и до самого дома галопом неслись. Потом мы с отцом выяснили, что мы всё одинаково видели и не спали. Вот ведь было что-то такое, – закончил рассказ Константин Николаевич.
– Да, я помню, отец часто вспоминал этот случай, – подтвердил брат.
– А вот что мой отец рассказывал, – вступил в разговор Кирилл Кириллович. – Однажды сидели они с братом ночью около костра в лесу. Вдруг к ним подходит огромного роста человек – выше деревьев – в одежде в полоску. Увидели братья такое чудо, перепугались и давай молиться. И налетел шквальный ветер, разметал костёр, а чудо постояло, постояло и ушло. Сельчане потом тоже говорили, что видели такого гиганта. Он в окна чердаков заглядывал: согнётся и заглядывает. Многие видели его, а потом он исчез.
– Да, сейчас много разных загадок появилось, – сказал Константин Николаевич. – По небу кастрюли да снопы летают, особенно их было много перед войной. Есть сведения, что в Америке разбился космический корабль, на борту которого находились гуманоиды. Правда, американцы всё это держат в секрете.
– Ну, космические корабли я видел не раз, – махнул рукой Витя, – а на них целые дворцы с садами. Интересно то, что я вижу корабль, а другие даже не догадываются о его существовании. Был случай, когда кругом были люди, но они не заметили корабль. Ценные сведения сообщили мне обитатели этих космических кораблей, – продолжал Витя. – Они мне и о строении Земли рассказывали, совсем не так, как считают наши и зарубежные учёные.
– Ишь ты! – заметил Сергей Николаевич. – Неужели, правда?
– Правда, правда, – и Витя продолжал свой рассказ. – Как они утверждают, в центре Земли имеется антимир, где обитают души с астральными телами умерших людей. У нас всё выпуклое, а у них всё вогнутое, время там движется вспять. То есть наоборот, от будущего в прошлое. Души и астральные тела людей там не стареют, а молодеют. На Земле человек состоит из души, астрального и физического тела. Астральное тело – это поле, которое создаётся вибрацией физического тела, и по размерам оно превышает физическое тело человека. После смерти человека физическое тело, то есть труп, остается на Земле, а душа с памятью и астральным телом перемещаются в антимир, где они переживают человеческую жизнь в обратном направлении, как бы раскаиваясь и мучаясь в своих земных грехах и наслаждаясь добром, пока не помолодеют до возраста новорожденного, при этом память у них стирается. Обновленная душа, без памяти, и астральное тело возвращаются на Землю и вселяются в новорожденного младенца. И процесс жизни повторяется. Это напоминает круговорот воды в природе. Но всё это мне самому не понятно. Космические обитатели утверждают, что у меня знаний маловато и рекомендуют учиться.
Витя повернулся к столу, плеснул в стопку вина и выпил, закусив конфетой “Мишка на севере”. Затем он поддел несколько шпротин, положил их на кусочек чёрного хлеба и с аппетитом принялся жевать.
– Витя, почему они охраняют тебя? – спросил Кирилл Кириллович.
– Не только меня, но и моего сына, а потому, что мы контактёры. Чтобы создать нас, вернее наше зрение, им пришлось изрядно потрудиться. Только мы с сыном можем их видеть, но пощупать их материю не можем. Они видят людей, но пощупать наши физические тела тоже не могут. У них есть слуги – гуманоиды, которые могут материализоваться из одного мира в другой. Мы, то есть люди, тоже можем, но только с их помощью и при определенных условиях. Так же как, например, из воды можно получить пар или лёд.
– А что произошло с твоей женой Валей? – спросил энкавэдэешник.
– Гуманоиды, как оказалось, по ошибке её душу вместе с астральным и физическим телом отправили в специальную камеру, расположенную между Землей и Антиземлей, и погрузили в летаргический сон. Ошибку исправят и жену с подружками опять на Землю вернут, доживать положенный жизненный срок. Сроков жизни людей они не устанавливают, это как кому повезёт. Вообще-то ресурс жизни человека – сто пятьдесят лет полноценной жизни. А когда вернут жену, они сами не знают. Всё это они мне рассказали и показали, как в кино.
Вино сделало свое дело – язык у Вити развязался, и он мог говорить и говорить. Константин Николаевич налил из термоса в стакан горячей воды, подошёл сзади и выплеснул на спину Вити. Но горячая вода не долетела до его спины, а вдруг отлетела, как от какой-то преграды, и окатила Константина Николаевича, попав ему на лицо и руки. От неожиданности и боли он вскрикнул. Витя, находясь в сфере какое-то время, не слышал его возгласа, а, почувствовав у себя за спиной неладное, оглянулся и спросил:
– Что с вами? Почему вы мокрый?
Он сообразил, что произошло, и, подняв указательный палец вверх, смеясь, воскликнул:
– Эксперимент проводили! Можно поздравить с успехом?
Константин Николаевич стоял в растерянности, но любопытство взяло верх. Он налил в стакан ещё горячей воды и плеснул её, целясь в лицо Вити. И опять вода, не долетев до Вити, вторично окатила Константина Николаевича. Это видели все и даже Витя. И опять все застыли в оцепенении, а Витя задумчиво сказал:
– Эксперимент – это великая “штука”. Эксперименту поверят все.
“С каждым днем я приобретаю всё новые и новые факты, доказательства и свидетелей, – подумал он, – как говорится, набираюсь ума”.
– Как происходит транспортировка человеческих душ на Антиземлю? – вытираясь платком, спросил Константин Николаевич скорее из-за приличия и разрядки напряжённости, возникшей из-за неудачного эксперимента.
– Мне эту операцию космический пришелец “ОНО” показывал, как в немом кино, – ответил Витя. – В местах геологических разломов образуются геопатогенные зоны. В одних местах лучи из космоса входят в Землю, а в других – выходят. Когда физическое и астральное тела человека становятся по размеру одинаковыми, как я уже вам говорил, то физическое тело становится беззащитным и умирает. Это так же, как озонная дыра не защищает Землю от ультрафиолетового излучения Солнца. Тогда из трупа, как из чулка, чёрный гуманоид извлекает душу с астральным телом и бросает их в лучи, идущие в Землю. Душа и астральное тело транспортируются к центру Земли. Когда они проходят через слой магмы, то нагреваются и “выпариваются”. Длительность этого процесса зависит от грехов, совершенных при жизни на Земле. Астральное тело с душой преобразуются в бесформенную массу. Пройдя нейтральную сферу “Ноль”, где время и температура близки к нулю, астральное тело с душой перемещаются к центру и под влиянием антимагмы, с температурой ниже абсолютного нуля, превращаются в вогнутую форму. Астральное тело как бы выворачивается наизнанку. Вогнутое астральное тело бывшего человека белые гуманоиды формируют в антифизиопода – это человек, но уже с другими понятиями, сознанием, восприятием и телом, вывернутым наоборот.
– Это равноценно тому, как человек едет в поезде сначала туда, а потом обратно? – спросил военком. – Человек смотрит в окно, всё видит впервые, а затем едет обратно и всё вспоминает в обратном порядке.
– Нет, это не совсем так, – возразил Витя. – Пассажир помнит, что он видел, когда ехал туда, а потом вспоминает обратный путь. А у антифизиопода – память стирается, кроме того, он всё воспринимает, как бы изнутри себя, то есть из вогнутого пространства, а на Земле всё объёмно – выпуклое.
– Если посмотреть на разрезанный резиновый мячик, то он будет внутри вогнутым? – заметил Кирилл Кириллович.
– Нет, – опять возразил Витя, – половина разрезанного мяча будет иметь вогнутую поверхность, но всё равно в целом мяч имеет выпуклый объём. А это совсем не то, что я видел, когда мне показывало “ОНО”. В антимире есть выпуклые поверхности, но формы всех тел там всегда вогнутые. Вам это трудно понять и представить, – улыбнулся Витя зевая. – А я это очень хорошо представляю, потому что видел. Это надо только увидеть. Представить и рассказать всё это невозможно.
– Давайте выпьем для ясности, а иначе твой рассказ без пол-литра не разберешь, – заметил Сергей Николаевич, громко захохотав.
Все поддержали его и выпили.
– Так вот, – продолжал Витя после выпитого коньяка заплетающимся языком, – когда астральное тело из взрослого состояния превратится в тело ребенка, как я уже говорил, и всё о былой земной жизни забудет, то уже чёрный гуманоид отправит из антимира это антитело, вернее душу с очищенным сознанием, на другом лучистом конвейере на Землю. Проходя слой магмы, астральное тело нагревается и из вогнутой формы преобразуется в выпуклую. А на Земле очищенную душу с астральным телом уже белый гуманоид вдувает в тело новорожденного ребенка. Кажется, я уже и об этом вам говорил.
– А ты, Витя, нам мозги не запудриваешь? – спросил военком.
– Нет, – ответил Витя, приложив палец к губам. – Физики тоже теорию относительности Эйнштейна не понимают, а приняли, как должное, и пользуются ею.
Все его собутыльники заговорили, перебивая друг друга. Каждый хотел высказать свою точку зрения. Меньше всех теперь говорил Витя. Он слушал, что говорят «высокие» чины, вышедшие из народа. Все быстро пьянели, шумно обсуждая эксперимент с горячей водой и длинный рассказ Вити.
Компания Вите надоела, и он засобирался домой. Военком так расчувствовался, что полез целоваться, при этом говоря, что Витя его сын. На прощание он засунул ему в карман новенький пистолет и четыре обоймы с патронами. Пошатываясь, Витя ушёл, а на подаренный пистолет не обратил внимания. Придя домой, он сразу завалился спать. Раиса Петровна зашла в спальню к Вите. На полу она увидела брошенные брюки и рубашку и подняла. Вдруг из брюк вывалился пистолет и с шумом упал на пол. Вслед за ним выпали четыре обоймы патронов. Она перепугалась, извлекла из кармана брюк смятый аттестат зрелости и стояла в растерянности. “Этого ещё не хватало! Откуда у него пистолет?” Она знала все его вещи и никак не могла понять появление пистолета. На всякий случай решила пистолет с патронами припрятать, а аттестат зрелости положила под теплый утюг, и через три, четыре минуты он разгладился.
Оставленная Витей компания ещё долго кутила и разъехалась под утро.

35.
На следующий день Витя вскочил с постели как “огурчик” и чувствовал себя неплохо. Заключительную часть “обмывания” аттестата зрелости он не помнил, поэтому сразу же кинулся проверять наличие аттестата. Ни в карманах, ни на столе, ни под кроватью аттестата не было. Сердце ёкнуло. “Куда же делся аттестат?” – бормотал он. Он выскочил на кухню. Раиса Петровна готовила завтрак.
– Раиса Петровна! Вы случайно не видели мой аттестат?
– Случайно? Нет! А где ты был вчера?
– Я вчера ходил в военкомат, сниматься с учёта для паспортного стола.
– А ты разве уже состоишь на учёте в военкомате?
– Нет, но в паспортном столе потребовали выписной лист отметить в военкомате, – и Витя вынул из карманчика рубашки свернутый листок.
– А где ты выпил?
– Да там же! – растерянно ответил он, продолжая шарить по карманам. Вначале военком хотел забрать мой аттестат, видите ли, хотел в школу разведчиков меня направить. Я отказался. Потом он отдал мой аттестат. Правда, с трудом. Затем туда пришёл Кирилл Кириллович, начальник милиции, и Константин Николаевич, начальник НКВД. Они меня знают. Константин Николаевич с водителем принесли спиртное и съестное. Оказалось, что я в детстве случайно спас жизнь военкому и начальнику НКВД. Они мне это доказали. Мы за это выпили и отметили мое окончание десятилетки, в результате не помню, как домой добрался. Главное – аттестат не могу найти. Помню, что в карман положил и боялся его помять, а потом ничего не помню.
– А листок убытия в военкомате подписал?
– Нет, военкому нужна справка, в каком классе я учился.
– Сегодня и завтра вашей заведующей школой не будет, она уехала на совещание в Красноярск. Кроме неё такую справку тебе никто не даст. А что у тебя ещё в карманах было?
Витя задумался и растерянно ответил:
– Разве что конфета.
– А ещё что? – допытывалась она.
– Нет, ничего не было, – уверенно ответил он.
Раиса Петровна прекратила расспрашивать и занялась своими делами. Она понимала его по глазам и решила: “Пусть в военкомат сбегает, может, тогда выяснится о пистолете. Похоже, он о пистолете не знает”.
– Садись завтракать, – пригласила она.
– Мне не до еды. Побегу в военкомат, очевидно, я его там оставил.
Через пятнадцать минут Витя был в военкомате. Военкома ещё не было. В коридоре человек восемь ждали его, трое офицеров. Дежурный ответил, что военком задерживается.
– Я вчера у Сергея Николаевича оставил свой аттестат зрелости, – обратился Витя к дежурному.
– Зачем?
– Случайно.
– Значит, ты растяпа, таких в разведку не берут, – машинально ответил дежурный.
– А мне вчера предложили в школу разведчиков поступить, – продолжал Витя, – но я отказался.
– Значит, ещё раз растяпа, – заметил дежурный. – Туда редко кому предлагают поступить.
– А я отказался, – спокойно ответил Витя.
– Почему?
– Так я же растяпа, – засмеялся Витя.
Дежурный быстро взглянул на него и сказал:
– Один-ноль в твою пользу.
– Благодарю, – и Витя направился на улицу.
Он надеялся перехватить военкома на улице, но просчитался – тот в это время прошёл через внутреннюю дверь со двора.
Дежурный доложил военкому об ожидающих посетителях и о парне, который забыл вчера свой аттестат зрелости. Военком открыл дверь кабинета и остолбенел: сейф был открыт и пуст.
– Ко мне никого не пускать, – распорядился он и плотно закрыл дверь.
Документы из сейфа валялись на столе, на полу и на диване. У военкома по спине побежали мурашки. Он нашёл регистрационный журнал, собрал все документы и, проверяя их по журналу, постепенно заполнял сейф. Все документы оказались целыми. Он облегченно вздохнул.
– Вот это гульнули!
Вдруг он обнаружил, что нет пистолета и патронов. Сердце его похолодело, на лбу выступили капельки пота. И он подумал, что если с документами как-то можно было выкрутиться, получив взыскание или увольнение, то с боевым оружием новейшего образца труднее, здесь пахнет тюрьмой. Он тщательным образом всё обыскал, но пистолет не нашёлся. Подумав, решил позвонить своим вчерашним собутыльникам.
– У меня ЧП. Срочно приезжайте ко мне и прихватите Витю. Он около военкомата отирается. Кажется, он потерял свой аттестат зрелости.
Пока военком принимал посетителей, начальник НКВД заехал за начальником милиции, и они подкатили к военкомату. Витя, увидев Константина Николаевича и Кирилла Кирилловича, выходящих из “Эмки”, кинулся к ним.
– У меня несчастье, – жалобным голосом сказал он.
– Ты потерял свой аттестат? – спросил его Константин Николаевич.
– Да! – удивленно ответил Витя. – А вы его нашли?
– Да нет! – Константин Николаевич покачал головой и пошутил. – Нас вызвал Сергей Николаевич твой аттестат искать.
– Но военкома нет. Я был там. Дежурный сказал, что он задерживается.
– А мне кажется, что он из кабинета звонил, – сказал Константин Николаевич. – Пойдемте проверим.
Дежурный вскочил и вытянулся, увидев Константина Николаевича. Посетителей в коридоре уже не было. Витя подумал, что опять “зевнул”.
– Он нас вызывал, – мимоходом сказал дежурному Константин Николаевич и открыл дверь.
Вчерашние собутыльники ввалились в кабинет. Помещение было прибрано, столик закрыт занавеской. Витя шарил глазами по кабинету, ища свой аттестат. Он был уверен, что сейчас его обнаружит.
– Мой аттестат где-то здесь! – уверенно заявил он.
– Что-то я его здесь не видел, – ответил военком. – А вот пистолет, который я тебе вчера показывал, исчез.
Он впился глазами в Витю. Но его слова не произвели на парня никакого впечатления. Тот искал аттестат. Оба начальника замерли, внимательно разглядывая Витю и военкома. Их опыт подсказывал, что Витя тут ни при чём.
– Мой аттестат где-то здесь, – плаксивым голосом канючил Витя.
– Причем здесь твой аттестат? У меня пистолет исчез!
– Причем здесь ваш пистолет? Вчера вы забрали мой аттестат и замкнули его в сейф! – почти кричал на военкома Витя.
– Так я же тебе его отдал! – ответил военком.
– Но, очевидно, когда я был “пьяноват”, вы его забрали, – настаивал Витя. – Посмотрите в сейфе, аттестат не иголка. Там, наверное, и ваш пистолет.
– Посмотри, посмотри, – посоветовал Константин Николаевич.
– Три раза смотрел. Нет там пистолета.
– А моего аттестата? – не унимался Витя, наступая на военкома.
– И аттестата... – и Сергей Николаевич замялся.
По его виду можно было понять, что он его там просто не искал. И военком осознал, что для Вити аттестат важный документ. Пока он не найдется, разговора о пистолете не получится. Непроизвольно все стали искать аттестат. Военком вытащил все документы из сейфа и положил их на стол. Витя, как сторожевой пёс, не сводил своих острых, колючих глаз с его рук.
– Вот видишь, сейф пуст, – показал он Вите. – Теперь посмотрим содержимое.
Он внимательно перелистывал бумаги. Конверты проверял полностью, разворачивая каждую бумажку. Пачка документов таяла на глазах, а аттестата не было. Все с надеждой смотрели на оставшиеся бумаги. Наконец они кончились. Военком, просмотрев все документы, положил их в сейф.
– Теперь давайте проверим кабинет, – предложил он.
Все принялись искать не только аттестат, но и пистолет. Мусорную корзину высыпали на стол, застелив предварительно газетой, которую тоже осмотрели. Поиск шёл методично и довольно быстро. Осмотрели диван и кресла, но ни пистолета с патронами, ни аттестата там не было.
– Витя! – сказал как-то странно Кирилл Кириллович, – потерялся пистолет Сергея Николаевича, его могут посадить.
– Да!! – воскликнул Витя. – Я его не брал и не мог взять! У меня нет привычки брать без разрешения чужие вещи. Но в то же время я не помню, как добрался до дому. Отсутствие аттестата я обнаружил только утром. Всюду искал, у тёщи спрашивал. Она очень удивилась, поскольку ни разу не видела меня пьяным. Да я почти и не пью, разве что за компанию, по праздникам, и то немного. Вчера я впервые в жизни перебрал, хотя закусывал конфетами. Это мне соседка Ирина Павловна рекомендовала.
– Это та, что тройню родила? – спросил Константин Николаевич.
Витя мгновенно покраснел и от смущения стал заглядывать под стол и кресла. Начальники переглянулись.
– И здесь их нет, – сказал Витя из-под стола.
Справившись с собой, он вылез и продолжал поиск, переворачивая стулья, кресла, просмотренные неоднократно всеми присутствующими.
– Здесь аттестата и пистолета нет! – сделал заключение Константин Николаевич. – А поскольку вспомнить мы ничего не можем, то придется вызвать специалиста. Пропажа нешуточная.
Начальник НКВД позвонил куда-то, потом открыл дверь и велел дежурному пригласить водителя. Шеф что-то сказал водителю, и тот исчез.
Минут через пятнадцать в дверь постучали, и на пороге появился водитель, пропуская пожилого забавного старичка. Старичок был седой, в золотых очках.
– Ну...с, какие проблемы? – и он прошёл, не поздоровавшись.
– Да вот, у этого молодого человека вчера пропал аттестат зрелости, – сказал Константин Николаевич. – а у Сергея Николаевича – пистолет с патронами. Надо разгадать эти две тайны.
– Да...с, молодой человек, ты хочешь вспомнить, где оставил свой аттестат? Между прочим-с, дубликаты аттестатов не выдают. Придется опять десятый класс заново заканчивать.
Кивая головой, Витя забормотал: “ Хочу, хочу!”
– Садись в кресло, поудобнее, – предложил старичок. – Сейчас вспомнишь.
Витя опустился в кресло и, выпучив глаза, уставился на старичка. Он боялся даже моргнуть, чтобы не пропустить какую-то важную деталь в поведении старичка. Старичок открыл маленький сундучок и достал оттуда странный блестящий шарик с ручкой. Затем он извлек портативный магнитофон, установил микрофон около Вити и включил аппаратуру.
– Ну...с, а сейчас мы немного поспим, и ты всё вспомнишь, – сказал успокаивающим голосом старичок.
Он делал какие-то странные движения, крутил шарик, напрягался. Через некоторое время он вспотел. Витя по очереди закрывая то один, то другой глаз, пытаясь заснуть и вспомнить, но всё как “об стенку горох”: сон не приходил, и вспомнить он ничего не мог.
– Он мне не поддается, – сказал обиженно старичок, обращаясь к Константину Николаевичу. – Я не могу ничего сделать.
– Как ничего? – завопил Витя. – А где мой аттестат? Я на вас так надеялся!
– Да...с, – пожал плечами старичок. – Придётся ещё раз окончить десятый класс.
Витя вскочил, он мгновенно ощетинился, как пёс, готовый броситься на старичка, как будто он был повинен в том, что у него пропал аттестат. Константин Николаевич встал между Витей и старичком.
– Успокойся, успокойся, – и он растопырил руки. – Он же не брал твой аттестат.
Витя понял нелепость своего поведения и мгновенно сник, опустив голову. Старичок подошёл, как-то по-детски подтолкнул Витю к креслу и усадил в него.
– Сиди и смотри, – заметил он.
– Ну...с, – сказал старичок, пододвигаясь поближе к Сергею Николаевичу, сидевшему на своем стуле, как в кресле. – А теперь попробуем с вами позаниматься.
Старичок-гипнотизёр знал свое дело. Витя внимательно следил за ним. Через две минуты Сергей Николаевич уснул.
– Ну...с, а теперь вспомним, что вы знаете об аттестате зрелости этого молодого человека.
Сергей Николаевич, не просыпаясь, с закрытыми глазами рассказал, как он разговаривал с Витей, как он положил аттестат в сейф, как тот вскочил на стол с газовым ключом, как он отдал аттестат хозяину, а тот положил его в левый карман брюк. Витя тут же обшарил свой карман, даже вывернул его, рассматривая соринки, как будто аттестат мог превратиться в них.
– Нет его здесь, – жалобно сказал он.
– Расскажите нам о своем пистолете, – обратился старичок к спящему.
Сергей Николаевич подробно рассказал о том, как он предложил Вите разобрать пистолет. Затем он туманно что-то бубнил.
– Ну...с, а куда потом делся пистолет?
– Витя – мой сын, – сказал военком. – Я ему подарил пистолет.
Военком во сне кого-то обнимал и целовал. Невольно Витя вытер лицо.
– А что было потом с пистолетом? – допытывался старичок.
– Я положил ему пистолет в правый карман, а затем патроны, – сказал, не просыпаясь, военком.
– А что сделал Витя?
– Он даже спасибо мне не сказал, а я ему заметил, что он невоспитанный мальчик. Когда дарят, надо говорить спасибо.
– А что он потом сделал с пистолетом? – допытывался старичок.
Сергей Николаевич молчал, иногда сладко вздыхая.
– Проснитесь, – и старичок начал считать.
Витя сидел с широко открытыми глазами. Вид у него был пре глупейший, он не мог поверить в то, что услышал.
– А где же тогда пистолет с патронами? – наконец вымолвил он.
Все молчали. Сергей Николаевич проснулся и, моргая глазами, ничего не понимал. Старичок перемотал назад магнитофонную запись и включил кнопку прослушивания. Запись пошла как раз с того момента, когда он разговаривал с Сергеем Николаевичем. Все с интересом прослушали. Сергей Николаевич был вне себя, он ёрзал на стуле, как-то странно кривя лицо. Дослушав до конца, Константин Николаевич спросил старичка:
– Так где же пистолет и аттестат?
Старичок спокойно, ровным голосом ответил:
– Надо искать. Это по вашей части, вы асы, – и старичок многозначительно взглянул на шефа. – Я могу быть свободным?
– Может, ещё раз попробуем? – предложил шеф.
– Бесполезно, – ответил гипнотизер. – Он неподвластен мне, я здесь бессилен.
Старичок быстро собрал свои вещички и встал около двери.
– Витя, может, ты нас разыгрываешь? – с раздражением сказал Константин Николаевич, сыщик первой гильдии.
– Нет...с, – спокойно ответил за Витю старичок.
– Скажите водителю, пусть вас отвезет, – сказал недовольным тоном шеф, обращаясь к старичку.
Старичок вышел, не попрощавшись.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – заявил Витя. – Мне здесь делать нечего.
– А где же мой пистолет? – плаксивым голосом спросил военком.
Витя пожал плечами, а потом, спохватившись, с усмешкой сказал:
– Так вы же мне его подарили, папаша.
Витя уже понял, что ограбить его никто бы не смог. Потерять всё сразу он тоже бы не смог, что-то осталось бы. Он припомнил разговор с Раисой Петровной и теперь знал, где искать, а вернее, у кого всё это находится. У сыщиков тоже появились соображения, куда делась пропажа.
– Что бы здесь пожевать? – спросил Витя, почувствовав, что проголодался.
Не дожидаясь ответа, он полез по консервным банкам, опуская в них кусочки хлеба, ловко извлекая остатки вчерашнего пиршества, отправлял их в рот.
– Где же мой пистолет? – жалобным голосом опять спросил военком.
– Да отдаст она твой пистолет, – сказал ему брат, присоединяясь к Вите и ловко орудуя ложкой.
– Мой пистолет, – поправил Витя.
Вскоре и Кирилл Кириллович присоединился к ним. Он извлек целую палочку охотничьей колбасы, неизвестно как сохранившуюся среди пустых банок. Увидев колбасу, Витя присвистнул:
– Ого! Вот это улов! Что значит сыщик первой гильдии!
Витя лихорадочно обследовал столик, но ничего больше не обнаружил.
Военком сидел в кресле и никак не мог сообразить: “Кто она такая, которая отдаст пистолет и спасёт его от тюрьмы?”
– Надо бы выкуп потребовать за мой подарок, – незлобно съязвил Витя.
– Да, без выкупа здесь не обойтись, – поддержал Кирилл Кириллович. – А что если действительно оформить дарственную на пистолет? Как на именное оружие за ликвидацию “Кривого”.
– Надо подумать, а пока у нас нет пистолета, – пророчески заметил Константин Николаевич.
                ______   _   ______

Через полчаса вся компания подкатила к дому Вити. Открыв дверь, он устремился на кухню, сыщики и военком – за ним. На буфете стоял прикрытый салфеткой завтрак, рядом – свернутая записка. Он быстро развернул её и прочитал: “У твоей заведующей школы случилось несчастье. Я срочно выехала в Красноярск – Раиса Петровна”.
Витя передал записку военкому. Где хранила Раиса Петровна различные счета, квитанции и документы первой необходимости, он знал, поэтому, открыв буфет, извлек аттестат, который оказался совершенно не измятым. Он чмокнул его и закричал:
– Нашёл! Ура!
– А где мой пистолет? Я что-то здесь его не вижу.
– Искать, очевидно, придётся, – ответил Витя. – Если, конечно, вы его мне действительно подарили, а не разыграли с гипнотизёром. Он-то меня не смог усыпить, хотя я старался. – Может, он такой же гипнотизёр, как я Александр Македонский. Может, вы меня разыгрываете, чтобы я не смог уехать? Трое здоровых мужиков возятся с малолеткой.
– У этого малолетки родилось восемь детей, две красивые любовницы и жена, – незлобно ответил Константин Николаевич.
– Причем, в один день родились все дети, – добавил подполковник.
– Я и не знал, что весь город мне косточки перемывает, – улыбнулся Витя.
– Шутки в сторону, – сказал Кирилл Кириллович. – Мы очень плохо сделали, что напоили тебя. В общем-то, как человек, ты нам симпатичен. Но давайте займемся делом. Пистолет – дело серьезное. Нам всем, кроме тебя, Витя, крепко достанется, если к вечеру не найдем его. Вечером я должен доложить начальству в Красноярске, что у нас ЧП.
– Тогда приступим, – предложил хозяин.
– Очевидно, ты что-то припомнил?
– После сеанса с гипнозом я вспомнил поведение Раисы Петровны сегодня утром. Она почему-то допытывалась, что у меня в карманах ещё было, кроме аттестата.
– А ты что ей сказал?
– Сказал, что, возможно, конфетка.
Помолчав, Витя добавил:
– Тёщи нет, а я её родственник, поэтому разрешаю искать пистолет, который мне вчера подарил Сергей Николаевич и, как он сказал под гипнозом, положил его в мой карман. Я этого подтвердить не могу по случаю опьяненного сознания.
– Приступим, – сказал серьезно начальник НКВД, – но без протокола.
– Пожалуйста. Я тоже могу помочь, – сказал Витя. – К сожалению, я не знаю, куда можно спрятать пистолет. Я видел, как Раиса Петровна текущие документы складывает в буфет, поэтому сразу нашёл аттестат.
Искали во дворе, на чердаке, в подвале. Каждый уголок и все щели обследовали. Ползали на карачках, искали тайник – всё напрасно.
– Пистолета либо здесь вообще не было, либо хозяйка унесла его из дома, – решили сыщики. – Могла бросить в речку, колодец, туалет и неизвестно куда.
День клонился к вечеру, обессиленные, грязные сыщики валились с ног.
– Нет, пока не приедет хозяйка, нам пистолет не найти, – и военком опустился на стул.
Вите до чёртиков надоело всё, но он ничего не мог поделать и терпел. Приготовив легкий ужин, пригласил “гостей” к столу.
– Придётся поиск закончить, – согласился Константин Николаевич. – Пистолета дома нет. Будем ждать хозяйку.
– Витя, ты не возражаешь, если у тебя на ночь останутся Николаевичи? – спросил Кирилл Кириллович. – Дело в том, что если они вернутся домой, то это означает, что они вернулись с задания. А я тогда должен доложить начальству в Красноярск, что у нас ЧП. Если они останутся у тебя, то они с задания не вернулись и докладывать о ЧП преждевременно. Утром мы позвоним в Красноярск и выясним. Раиса Петровна должна объявиться в гостинице – у учителей есть своя недорогая гостиница.
– Я не возражаю, пусть ночуют, места всем хватит, – ответил Витя. – А я бы хотел прогуляться.
– Да нет, тебе не следует уходить из дома, – заявил Кирилл Кириллович.
– Я разве под домашним арестом? – удивился Витя.
– Не под арестом, а уходить тебе из дома нельзя, – твёрдо сказал Кирилл Кириллович.
– Пусть погуляет, – вмешался Константин Николаевич.
– Я возражаю, – настаивал Кирилл Кириллович. – Возможно, будут звонить и вообще, хозяин должен быть дома.
Витя надул губы и сделал недовольное лицо.
– Ну, ты же косвенно причастен к пропаже пистолета, – пояснил Константин Николаевич.
– А если мы его вообще не найдем? Мне что, и уехать будет нельзя?
– На период следствия – да! – пояснил Кирилл Кириллович.   
– Но мне же в институт надо поступать, – жалобно заявил Витя.
– До того момента всё закончится, – задумчиво сказал Кирилл Кириллович.
Витя взял попавшуюся под руку книгу и уселся, но читать не хотелось.
Кирилл Кириллович уехал, а вскоре “Эмка” подъехала к дому и подала звуковой сигнал, как бы сообщая, что она уже вернулась и стоит у ворот.

36.
Раиса Петровна взяла билет на проходящий скорый поезд и уехала в Красноярск. Место ей досталось боковое в конце состава. Она надела халатик и решила почитать.
                ______   _   ______

На одном из разъездов машинист получил жезла и записку, в которой говорилось: “Набирайте максимальную скорость. Вам дали зелёную улицу. Вас догоняют четыре вагона, груженых свеклой. Они оторвались c горки при сортировке на станции, под уклон развили скорость 120 километров в час. Необходимо оторваться и предотвратить аварию. Мы пытаемся их остановить, бросая шпалы и куски рельс под колёса вагонов, но ничего не помогает. Направить вагоны в тупик не удается, режут стрелки и продолжают догонять ваш состав. Жмите, через 20 километров начинается подъём. Желаем удачи. Старший диспетчер дороги – Иванов”.
Кочегары и машинист схватились за лопаты. Однако развить нужную скорость не удаётся. Состав разогнался до 80 километров в час, до начала подъёма оставалось совсем немного. Пассажиры ничего не знали и готовились отдыхать. В последнем, прицепном вагоне, ехал начальник дороги со своей свитой.
– Кажется, оторвались, – сказал машинист, выглядывая в окно.
Измотанные кочегары из последних сил подбрасывали уголь в топку. Вдруг машинист заметил сзади на полотне неясные точки. Машинист то и дело шуровал в топке. С каждой минутой точки увеличивались. Как назло, скорость состава при подъёме стала уменьшаться и машинист четко стал различать вагоны, но ничего предпринять не смог. От удара последние пассажирские вагоны разлетелись в щепки и полетели под откос, вагоны со свеклой – на них. Несколько вагонов от удара сошли с рельс и продолжали двигаться по шпалам. Раиса Петровна несколько раз ударилась обо что-то твёрдое и застряла в расщелине рамы. Сверху её прикрыло полкой, и засыпало свеклой. Она потеряла сознание и очнулась только через несколько дней в палате военного госпиталя Красноярска.
– Где я? – слабым голосом спросила она медсестру.
– Вы у нас, всё будет хорошо, – ответила медсестра.
Раиса Петровна ничего не помнила. Не могла даже вспомнить, кто она и как её имя. Документов у неё не оказалось. Ей присвоили номер “больная 78”. Так к ней обращались, и она откликалась на этот номер.
                ______   _   ______

Весть о железнодорожной катастрофе стала известна начальнику милиции Кириллу Кирилловичу через час после происшествия. Он как раз приехал на работу от Вити. Прикинув по времени, он решил, что Раиса Петровна могла ехать в этом поезде, тем более, там были свободные места. По телефону он поделился своими соображениями с Константином Николаевичем, и они решили, что им всем надо встретиться у Кирилла Кирилловича в кабинете. Через 20 минут вся компания ввалилась в кабинет начальника милиции. Услышав сообщение о катастрофе, в которую могла попасть Раиса Петровна, Витя забеспокоился.
– Ситуация сложная, – сказал Кирилл Кириллович. – В любом случае тебе, Витя, надо ехать к месту аварии: необходимо найти Раису Петровну. Тёщу свою ты лучше всех знаешь. Завтра утром мы попытаемся узнать от сослуживцев, когда она ушла с работы.
Он ходил по кабинету из угла в угол и продолжал рассуждать:
– В катастрофе погибло много народу, в том числе начальник железной дороги со свитой. Они ехали в последнем вагоне. Константин Николаевич! – обратился он. – Надо вашу “Эмку” послать к месту аварии. Необходимо доставить туда следователей и Витю. Бригаду медиков и рабочих уже готовят, – продолжал говорить он, шагая по кабинету. – Автобус пойдёт, повезут медикаменты, медицинских работников. Я направлю сотрудников милиции. Пойдут краны, тягачи. Необходимо людей извлечь из-под вагонов и восстановить дорогу от завала в ближайшее время.
– Когда думаешь отправить машину? – спросил Константин Николаевич.
– Да хоть прямо сейчас. Следователи готовы. Витя, ты сможешь поехать?
– Мне бы хоть на пять минут заскочить домой. Надо закрыть дом. Я, кажется, даже свет в коридоре не выключил.
Пригласили водителя. Выслушав, куда надо ехать, он сказал:
– Я должен заправиться бензином, взять моторное масло и запасное колесо.
– Хорошо, – сказал Кирилл Кириллович. – Завезёте Витю домой и через 30 минут вернетесь с заправленным баком и с ним, – приказал Константин Николаевич.
Дома Витя взял паспорт. Подумав, захватил аттестат зрелости, деньги, теплое белье, туалетные принадлежности и продукты, включая бутылку красного вина. Всё это он уложил в свой рюкзачок. На всякий случай он нашёл несколько фотографий Раисы Петровны и взял их с собой.
Как только раздался звуковой сигнал “Эмки”, Витя закрыл дверь и выскочил на улицу. Он прыгнул на заднее сиденье.
Когда подъехали к милиции, их уже ждали. Все бойко что-то обсуждали.
Рядом с водителем сел Кирилл Кириллович, а с двух сторон от Вити две молодые женщины. Витю несколько удивило, что поехал сам Кирилл Кириллович. “Эмка” сразу устремилась вперед и понеслась по булыжной мостовой, разгоняя гуляющие парочки и стайки ребятишек. Ехали молча. Каждый погрузился в свои мысли. Часа через полтора проскочили село Рыбное. Впереди появился железнодорожный узел Уяр.
Молчание прервал Кирилл Кириллович, обратившись к Ларисе Васильевне:
– С вами сидит тот легендарный Витя, с которым мы попали под обстрел бандитов.
– Я сразу так и поняла, – ответила сидевшая слева от Вити женщина. – Я знакомилась с этим делом. Но меня смущает другое.
Она замолчала, уставившись в окно, разглядывая спускающиеся сумерки. Солнце садилось за горизонт сзади. Поэтому смотреть вперед было приятно. За Уяром дорога круто повернула на запад. Теперь солнце било прямо в глаза. На всякий случай водитель включил подфарники. Витя не выдержал и спросил:
– Лариса Васильевна! А что вас смущает?
Но женщина промолчала, как будто не слышала вопроса.
– Витя! – сказал подполковник. – Слева от тебя Лариса Васильевна, она лейтенант милиции, а справа – Надежда Викторовна, майор.
– Очень приятно, – ответил Витя. – Со мной едут такие чины! Тогда кто я?
– Бабник, – вырвалось у Ларисы Васильевны. – Меня поражает то, что молодая, красивая учительница иностранного языка завалилась в постель со своим учеником из седьмого класса. Ну ладно, повариха Иринка, как соседка, с пацаном переспала. Но учительница!
Лариса Васильевна замолчала, дрыгая своей ножкой.
– Лариса, не заводись, – сказала Надежда Викторовна.
Витя обомлел, ему стало жарко. Стерпеть такое от мужика ещё можно, но когда говорит женщина, у которой, очевидно, у самой “рыльце в пуху”, было нестерпимо. Он не съёжился, а наоборот, вытянулся, ему стало тесно, и он почему-то воскликнул:
– Сейчас взорвётся!
– Что взорвётся? – спросил водитель, придавив на тормоз.
“Эмка” поехала юзом, встала, мотор заглох, соседки съёжились и вдавились в сиденья.
– Я должен выйти, – сказал Витя.
Надежда Викторовна, открыв дверцу, пропустила его. Через несколько секунд Витя оказался на обочине. Он обошёл автомобиль, пиная скаты колес. Затем подошёл к водителю и сказал:
– Я побегу, а вы поезжайте следом.
Не дожидаясь ответа, Витя побежал вперед по обочине. Водитель выскочил из автомашины и обежал кругом. Затем сел на место и завёл двигатель. Подполковник сказал:
– Лариса Васильевна, за свою несдержанность вы получите дисциплинарное взыскание.
– Слушаюсь, – ответила она и улыбнулась, довольная собой.
– Поезжайте за ним, – сказал подполковник водителю.
За это время Витя убежал вперед метров на двести. “Эмка” рванулась, догоняя его. Когда между ними осталось метров десять, он ускорил бег, делая шаги-прыжки по три, четыре метра в длину. Автомашина стала отставать. Водитель прибавил газу, мотор взревел, однако Витя побежал ещё быстрее. Ветер трепал его волосы и одежду, он чувствовал, как во время каждого прыжка его кто-то подталкивал верх и вперед. И он подумал: “Меня, как будто “нечистая сила”, толкает”. На всякий случай он перекрестился. Машина отстала. Он не свернул, когда увидел знаки “Объезд” и стрелку, указывающую налево. Впереди ремонтировали мост. Доски покрытия были сняты, и прыгая по перекладинам, он перебежал на другую сторону речки.
Водитель, увлеченный гонкой, поздно заметил знаки и резко свернул вправо на обочину. “Эмку” занесло, и она съехала с крутой насыпи. Задние колеса по кузов застряли в дренажной канаве.
В кабине все сидели, боясь шелохнуться.
– Фу ты! – вырвалось у водителя. – Как меня угораздило объезд проскочить! Я же его видел!
Однако, кроме водителя, знаков никто не заметил.
Придя в себя, все выскочили из машины, провалившись по колено в холодную, липкую грязь. Тучи мошкары ринулись на непрошеных гостей, им пришлось снова заскочить в машину и закрыть окна.
А Витя, решив, что “Эмка” съехала на объездную дорогу, сбавил скорость, продолжая бежать. Сбросив таким образом стресс, он остановился, постоял немного, высматривая машину, и пошёл назад. “Может, двигатель заглох или колесо действительно лопнуло”, – подумал он и, свернув на объездную дорогу, рысцой побежал по мягкой траве. Мошкара держалась на почтительном расстоянии от него – их отпугивала “космическая охрана”. Так он добежал до основной дороги и остановился около знака “Объезд”.
“Странно! Куда они подевались?” – подумал он.
Пригнувшись, он стал разглядывать следы от протектора шин и пошёл по ним. Так он прошёл почти до моста. Здесь след шин был размазан, а потом и вовсе исчез.
– Что они, с моста сиганули? – удивленно произнес он, но справа услышал какой-то звук.
Свернув на обочину, он увидел в высокой траве кузов “Эмки” и свой рюкзак у заднего стекла. Витя спустился вниз, но подойти к машине мешала лужа, посреди которой торчала “Эмка”.
– Эй! – закричал он. – Что вы там делаете?
Прислонившись к стеклу, Надежда Викторовна пыталась что-то сказать. Витя вернулся к мосту, схватил две длинные доски и принес их к машине, потом положил их на кочки так, что с каждой стороны от “Эмки” образовался проход. Шатаясь из стороны в сторону, он по доске добрался до задней двери, открыл её и юркнул между женщин.
– А зачем вы сюда заехали?
Все сидели и молчали, словно в рот воды набрали.
– А как мы здесь спать будем? – не унимался Витя. – Я так не привык.
– Тебе что, мягкую постель подать да красотку под бок? – язвительно вымолвила Лариса Васильевна.
– Ну, красотки у меня уже две есть, – весело парировал Витя. – А вот  мягкой постели что-то не бачу.
Кирилл Кириллович весело, как жеребёнок, заржал. Он смеялся заразительно, пытаясь, что-то сказать. Водитель посмотрел на него и как-то по-собачьи стал подвывать ему. А женщины разразились пронзительным смехом, визжа во всю мощь. Глядя на них, Вите тоже стало смешно. Он понял ту нелепую ситуацию, что судьба приготовила им. Вдоволь насмеявшись, все стали серьезными. Наконец Кирилл Кириллович смог вымолвить то, что хотел сказать:
– Я думал, что я на том свете, а, увидев Витю, понял, что ещё на этом.
– Поди, в портки наложили, – и Лариса Васильевна вновь залилась громким смехом.
Все подхватили, смеясь от души, пытаясь добавить ещё что-то.
– Эх! Чайку бы сюда, да покрепче, – мечтательно произнёс Кирилл Кириллович.
– Одному постель с бабой, другому чай с печеньем, – не унималась Лариса Васильевна.
Водитель заёрзал на месте, открыл “бардачок”, извлекая оттуда увесистый пакет, достал из него ломоть чёрного хлеба с салом и чесноком. Остальное аккуратно завернул и сунул обратно в ящичек. По салону пошёл приятный запах, и всем сразу захотелось есть. Лариса Васильевна подняла с пола сумку, при этом изрядно толкаясь так, что Витя непроизвольно придвинулся к Надежде Викторовне. Они вдвоем заняли половину сиденья, а другую – Лариса Васильевна. Она достала из сумки два бутерброда с паштетом, жареную котлету и малосольный огурец, при этом продолжала вертеться и толкать соседа, давая понять, что ему следовало бы пойти погулять. Наконец она угомонилась и стала смачно жевать. При этом она так широко отводила руку с бутербродом, что Витя мог свободно, не сгибаясь, откусить от него. Правда, она при этом ловко оттопыривала свой маленький мизинчик, как бы преграждая путь к своему бутерброду. У Вити невольно обильно потекли слюнки: как и все, он изрядно проголодался. Тут зашевелился Кирилл Кириллович. Из своего дипломата он достал жареного цыпленка с помидорами и хлебом и принялся активно двигать челюстями. “У них так принято, что ли? – подумал Витя. – Никого не приглашают, у каждого свое”. Наконец и Надежда Викторовна зашевелилась. Витя невольно отодвинулся влево, но Лариса Васильевна цепко удерживала захваченную часть сиденья. Витя почувствовал её упругое гибкое тело. Наконец она решила уступить и отодвинулась. Надежда Викторовна достала из сумочки пару соевых шоколадных батончиков. Один она подала Вите.
– Угощайся, Витя.
Витя не любил соевые батончики, однако, из вежливости взял и поблагодарил. И они принялись утолять голод. Дожевав с трудом батончик, Витя решил отблагодарить соседку. Не толкаясь, он свернулся штопором, достал из рюкзака бутылку мускатного вина, складной нож, хлеб, баночку икры, шоколадку и пару пластмассовых стаканчиков. С полки заднего окна он взял толстую папку и положил её на колени, а на неё – провизию. Первым делом он с шумом открыл бутылку, затем баночку с чёрной икрой, нарезал ломтики хлеба, разломил на кусочки шоколадку. Плеснув в стаканчики вино, он слегка толкнул локтем в бок свою правую соседку. Та повернулась, внимательно посмотрела на него и взяла протянутый ей стаканчик. Она была молодая, симпатичная, хотя значительно старше его. Она приняла выжидательную позу, приготовившись услышать маленький тост. И он сказал:
– За то, чтобы скорее выбраться из этой лужи.
Другого желания в данный момент ни у него, ни у его соседей не было. Они чокнулись. Она пила медленно. Витя, допив вино, закусил шоколадом. Она последовала его примеру. Он намазал толстым слоем икры два кусочка хлеба и опять слегка толкнул её в бок. Надежда Викторовна выразительно посмотрела на него, застенчиво взяла бутерброд и принялась медленно смаковать его. Витя мгновенно проглотил бутерброд. Он быстро намазал ещё бутерброд и опять проглотил. Утолив голод, он тоже медленно стал есть третий кусочек хлеба, обильно смазанный икрой.
– А я не люблю чёрную икру, – сказала Лариса Васильевна.
Но на её реплику никто не среагировал.
– Вы любите, Кирилл Кириллович? – спросила она, наклонившись вперед.
– Нет, – однозначно ответил тот.
Надежда Викторовна, справившись с бутербродом, взяла второй и сказала:
– Я больше не буду, ешь сам. Ты мужчина.
Съев несколько бутербродов, Витя почувствовал в желудке комфорт. Он решил ещё выпить и взялся за бутылку.
– Я больше не буду, – тихо отказалась Надежда Викторовна, беря дольку шоколада.
Витя налил себе стаканчик вина и с удовольствием, смакуя, выпил.
– А вы, Кирилл Кириллович, любите мускатное вино? – спросила Лариса Васильевна.
– Нет. Я люблю водочку.
Витя, закусив долькой шоколада, аккуратно протер баночку от икры кусочком хлеба и отправил его в рот.
– Вам не нужна пустая баночка? – спросил водитель, оглянувшись.
Не дожидаясь ответа, он подхватил её и стал складывать в неё винтики и гаечки, разбросанные по полу. Витя плотно закрыл пробкой вино, поставил бутылку в рюкзак. Оставшийся шоколад он сунул своей правой соседке, та приняла его, слегка пожав ему в ответ руку.
– Теперь можно и погулять, – обратился он к Надежде Викторовне.
– А комары?
– Со мной вас не укусит ни один комар, – сказал серьезно Витя. – Только держитесь за открытые части моего тела.
– Вот как! – удивилась она.
– Гарантия – сто процентов, – лукаво ответил он.
– А если она захочет в кустики? – вмешалась Лариса Васильевна.
– Тогда придётся потерпеть, – и Витя наклонился в сторону дверцы, давая понять, что он хочет на волю.
Надежда Викторовна прижалась к спинке сиденья, поджав свои ножки. Витя выбрался на воздух и встал на доску.
– Вот видите, около меня нет комаров, – и он протянул ей руку.
Та нерешительно подала свою и выскользнула наружу, захлопнув дверцу.
– Правда, рядом с нами нет комаров, – сказала она.
По доске они медленно, шатаясь, двинулись на сушу. Под тяжестью их тел доска прогнулась, частично погрузившись в воду. Держась за руки, они вышли на дорогу и пошли к мосту. Привлеченные запахом тел и теплом, туча комаров, мошки кружилась над ними, но ни один москит не мог приблизиться ближе вытянутой руки.
– Почему комары не кусают нас? – спросила она. – Вы чем-то намазались?
– Нет. Меня охраняют сверху. С детства помню, что меня не укусил ни один паразит или животное.
– А люди кусали тебя?
– Кусали, если я разрешал, – ответил он, разглядывая приближающуюся дождевую тучу. – Только дождя нам ещё не хватало. Сегодня суббота, загорать нам здесь до понедельника, пока пойдёт тяжёлый транспорт. На трассе Иркутск – Красноярск нелётная погода, – пошутил Витя.
– Похоже на правду, – согласилась она.
– Надо что-то придумать, – и он отпустил её руку.
Он подошёл к мосту, разглядывая строительный материал. Его внимание привлёк большой щит, к которому была неизвестно для чего прибита сетка “рабица”. На Надежду Викторовну напало целое полчище комаров.
– Ой! – закричала она. – Меня комары съедят.
Она кинулась к нему и схватила его за руку. Комары вокруг мгновенно исчезли, но несколько укусов она всё-таки успела получить.
– Плохо вам придётся, если в кустики решите отправиться без меня.
– А я действительно очень хочу, – призналась она, покраснев. – Правда, по маленькому.
Они спустились к щиту на берегу, при этом она цепко держала его руку.
– Спрячьтесь за щит, а я подержу вашу руку с этой стороны и отвернусь.
Он просунул руку в щель. Она, поняв его, быстро забежала за щит, взялась за его руку и присела. Витя отвернулся и громко стал рассказывать отрывок из стихотворения: “Ветер, ветер! Ты могуч! Ты гоняешь стаи туч...” Она выскочила из-за щита и опять схватила его за руку.
– Правда, меня не укусил ни один комар, – смущенно заявила она.
Она стояла и разглядывала Витю, будто видела его впервые. А он стоял и что-то усиленно соображал. У него появилась идея.
– Я провожу вас к машине, – предложил он.
– Хорошо, – робко ответила она.
Усадив её в машину, он вернулся к щиту. Действуя доской, как рычагом, он вывернул щит из земли и тот с шумом рухнул. Схватив за край, он попытался потащить его, но тяжёлый щит поддавался с трудом. Бросив его, он пошёл за водителем.
– У вас домкрат есть? – обратился он к водителю.
Приоткрыв окно, водитель прохрипел:
– Есть.
– А какой он?
– Реечный, – ответил водитель.
– Тогда помогите притащить щит. Мы поднимем колеса и подсунем его.
– Ничего не получится, – заявил водитель. – Нам нужен трактор.
– Так какого чёрта вы сидите! – закричал на него Витя. – Сами заехали и сидят, ждут, когда кто-то приедет и выручит. Вон посёлок впереди виднеется, идите за подмогой!
Водитель закрыл окно и отвернулся.
– Действительно, что вы ждёте? – взорвался подполковник.
– Так вы же приказа не дали! – возмущенно ответил водитель.
– А без приказа?
– Не знаю, я как-то без приказа не привык.
– Тогда слушайте приказ, – заорал подполковник. – Найти трактор, пригнать его сюда, зацепить и вытащить автомобиль на дорогу!
Кирилл Кириллович отвернулся и посмотрел в боковое стекло.
– Слушаюсь, – отрапортовал по-военному водитель, выскочив из машины.
Он достал из багажника плащ с капюшоном, накинул его на себя и быстро пошёл по дороге к поселку, огни которого были видны далеко на горизонте.
А Витя вернулся к щиту, что-то соображая. В воздухе пахло грозой. Было тихо и душно. “Водитель может бегать до утра или до понедельника, – мелькнула у него мысль. – Хорошо, что не взял свои бутерброды, захочет есть – вернётся”.

37.
Подходя к машине, Витя увидел забытые водителем ключи, торчащие в замке багажника. Он открыл багажник и стал изучать домкрат. “Подойдет”, – решил он.
Устройство “Эмки” он знал, а водить ему не приходилось, не успел научиться, когда Яша работал у Василия Васильевича. Яша ни разу не предложил ему сесть за руль “Эмки”. После гибели жены он вообще был какой-то странный.
Захлопнув багажник и захватив ключи, Витя сел на водительское место.
– Водитель ключи в замке багажника забыл.
– Вот растяпа, балда, – выругался подполковник. – Не пойму я этих энкавэдэшников. Какие-то мозги у них не такие, вывернутые “набекрень”.
И он усмехнулся, вспомнив что-то смешное, и сразу подобрел.
– Так что же нам делать? – спросил он, обращаясь ко всем.
– Надо щит под колеса подставить и попытаться выскочить, – сказал Витя с какой-то грустью, не надеясь на удачный исход своего предложения.
– Так что мы сидим? Там люди гибнут под завалом! – возмущенно заявил он, не сдвинувшись с места.
– Надо щит притащить, а у меня сил не хватает, – признался Витя.
Кирилл Кириллович мгновенно выскочил из машины и кинулся к мосту, не захлопнув дверцы кабины. Витя вылез нехотя и тоже не закрыл за собой дверцу. Комары тучей ринулись в кабину, но Лариса Васильевна выгнала их. Витя направился к мосту, а навстречу ему двигалась какая-то масса, ломая кустики. Это Кирилл Кириллович тащил щит, согнувшись в три погибели. “Вот это здоровяк!– подумал Витя. – Надо было сказать, что машину необходимо вытащить на дорогу, и дело было бы сделано”.
Вдвоем они удачно подсунули щит в щель между осевшей машиной и землей, уперев его в задние колёса. Но колеса глубоко завязли в канаве. Витя вытащил домкрат и установил его на щит так, что сила подъёма была направлена вверх и под углом назад. Он поднял “Эмку” на максимальную высоту домкрата. Колесо “Эмки” приподнялось и опёрлось о край щита. Женщины выскочили из машины, отчаянно отбиваясь от комаров и мошки. Машину перекосило, но колесо фактически оказались на щите.
– Нужно камнями заложить канаву, – Витя устремился к мосту.
За ним кинулись все. Собрав крупные булыжники, обрезки досок, они соорудили под одно колесо надежную платформу. Витя опустил домкрат. “Эмка” в канаву не сползла. Тогда, поставив домкрат на щит под другую осевшую часть, удалось поднять второе колесо, которое прочно оперлось на щит, армированный сеткой. Завалив канаву под вторым колесом, убрали домкрат.
– Толкайте спереди, а я заведу мотор, и совместными усилиями попробуем вырваться из этого “грязевого плена”, – предложил Витя.
Все действовали четко, никто не хотел сидеть здесь до понедельника. Мотор ревел, машина нехотя поползла назад, набирая скорость.
– Давай, давай, жми, – кричали женщины, толкая изо всех сил машину.
И “Эмка” выскочила из канавы, а затем, взбираясь по обочине, на дорогу. Витя продолжал двигаться на задней передаче, пока не сбил знак “Объезд”.
Душа его ликовала. В глазах присутствующих его рейтинг поднялся. Женщины подскочили к Вите и принялись целовать его в щеки.
– Ну, ты молодец, Витя! – с восхищением воскликнул Кирилл Кириллович.
– Так мы и ехать можем? – спросила Лариса Васильевна.
– А у кого есть водительские права? – спросил Витя.
Все промолчали.
– А ты сам сможешь вести? – спросил Кирилл Кириллович.
– В общем, да, но у меня нет прав, – похвастался Витя, впервые управлявший машиной всего две минуты назад.
Я разрешаю без прав, – и подполковник достал свое милицейское удостоверение и показал его Вите, как будто тот не знал, что перед ним начальник милиции.
Через считанные секунды все сидели в машине. И в это время по крыше забарабанил дождь. Витя завёл двигатель, включил скорость и бросил сцепление. Машина дернулась и заглохла. Дождь хлынул как из ведра. Стало совсем темно, хотя было время “белых ночей”. Витя включил дворники на всю мощность, завёл двигатель и включил свет. Взяв себя в руки, он сосредоточился и, включив первую скорость, плавно отпустил сцепление, и машина поехала. Он направил “Эмку” на объездную дорогу.
Дождь не успел размыть дорогу, а русло речушки не наполнилось водой. На первой скорости он объехал мост и выскочил на трассу. Он ехал на первой скорости, вглядываясь в дорогу.
– Вообще-то, можно ехать на других скоростях, – подсказала Надежда Викторовна. – А то мотор загубишь.
Витя сообразил, что мотор у него действительно ревет, вот-вот выскочит из-под капота. Он дал перегазовку и переключил на вторую, а потом на третью скорость. Прямую – четвертую, он не решался включить. Дождь внезапно стих. Подумав, Витя включил четвертую скорость. “Эмка” плавно заскользила по дороге, разбрасывая далеко в стороны воду и грязь. Минут через пять он освоился и увереннее повёл машину. В уме он начал подсчитывать: “Водитель ушёл минут пятьдесят назад. Он мог уйти на пять, шесть километров. Они едут минут пять и должны были догнать его. Но он как сквозь землю провалился”.
– А где же водитель? – забеспокоился Витя. – Мы “отмахали” больше шести километров, а его не догнали. Впереди его не видно.
Витя остановил “Эмку” при въезде в поселок Тертеж. Он был доволен, что ему удалось довести машину до поселка. Колени у него дрожали мелкой дрожью. Он чувствовал, что устал.
– Надо подождать водителя, – сказал он. – Очевидно, мы его не заметили на дороге. Может, он спрятался от дождя. А куда ехать дальше, я не знаю.
– На место аварии, – ответил подполковник.
– А где она?
– На железной дороге, где-то между Тертежем и Шалинским, – ответил Кирилл Кириллович, фыркая.
– А указатель был на Артемовск, до него 242 километра, – заявил Витя.
– Какой Артемовск? Нам туда не надо, – возмутился начальник. – Нам осталось ехать до места катастрофы не более десяти километров.
Мимо проходила женщина, Витя решил выяснить дорогу:
– Женщина! Как проехать в сторону села Шалинское?
– А вам куда надо?
Витя ответил.
– А зачем вы туда едете? – полюбопытствовала она.
Витя опять ответил.
– А что вы там будете делать?
Витя попытался ей объяснить.
– Не знаю, – ответила женщина и пошла дальше.
– Поехали к милиции, – приказал Кирилл Кириллович.
Витя завёл двигатель и медленно поехал к центру. Было уже совсем темно. Около большого освещенного здания он остановился. Это был клуб. Доносилась музыка – там были танцы. Кирилл Кириллович отправился в клуб. Через несколько минут в сопровождении подростков он вернулся. Подростки хором давали ему советы, из которых он явно ничего не мог понять. Всё, что удалось выяснить, так это дом, в котором живёт председатель. Однако председатель с каким-то мужиком в плаще уехали на бричке в соседний колхоз за трактором. Мужика подобрала Дарья на дороге, она ехала на своем рысаке. А трактор нужен мужику, чтобы вытащить какое-то крупное начальство, которое застряло в грязи на Большаке.
Витя вмешался в разговор и выяснил, что Большак – это Большой Московский тракт, а колхоз находится в 30 километрах от их поселка. И что раньше, чем завтра к обеду, председатель с водителем не вернутся. Тракторист гуляет на свадьбе. В конце концов, удалось выяснить, что они едут в сторону Красноярска, а им надо ехать на Артёмовск. Подполковник залез в машину. Подростки не отставали, пытаясь более подробно объяснить дорогу. Кирилл Кириллович обратился к долговязому парню:
– Передай мужику в плаще и председателю, что мы вытащили машину из канавы и поехали на место катастрофы. Пусть этот мужик добирается до места катастрофы на попутном транспорте. – Понял?
Парень кивнул.
– Тогда повтори распоряжение начальника милиции.
Парень повторил, чётко чеканя слова.
– Молодец, – похвалили его Кирилл Кириллович. – Разворачивай, поехали, – приказал он Вите.
Витя был в нерешительности. Он понял, что никто не заметил, что он не умеет водить автомобиль, но признаться не мог, гордость не позволяла. Через полчаса они добрались до места катастрофы. Понять масштаб катастрофы в темноте было нелегко. Вагоны валялись на расстоянии от пятидесяти до ста метров друг от друга. Работала техника, бегали люди. На телегах возили трупы людей и вещи. Быстро оценив обстановку, Кирилл Кириллович распорядился:
– Надежда Викторовна, вам отдыхать до утра. С рассветом начнёте разбираться с погибшими. Вы судмедэксперт, знаете как вести документацию. Вам будет помогать Витя. В его задачу входит выяснить, есть ли среди погибших Раиса Петровна, а также сохранность автомобиля.
– Слушаюсь, – четко ответила Надежда Викторовна.
– Лариса Васильевна, – обратился к ней начальник. – У нас с вами полно работы прямо сейчас.
К вечеру резко похолодало, и стекла запотели. Кирилл Кириллович и Лариса Васильевна ушли. Надежда Викторовна и Витя вышли из машины.
– А комары исчезли, – сказала она, разглядывая звезды.
Витя почувствовал усталость. Управлять автомобилем ему было трудновато, но он был доволен собой.
– А я первый раз за рулем, – признался он.
– Это было заметно. Ты отчаянный и смелый парень.
– Но среди нас никто не умел водить.
– Я водитель первого класса, – призналась тихо она.
– А почему не сказали?
– Ты же спросил, у кого есть водительские права, а я их оставила дома.
– А Кирилл Кириллович водит машину?
– Нет, – засмеялась она. – Он педаль тормоза от сцепления не отличит.
– А Лариса Васильевна?
– Она секретарь и делопроизводитель, куда уж ей. Вообще-то, она любовница Кирилла Кирилловича.
– Вот уж не подумал бы, – удивился Витя.
                ______   _   ______

Постояв минут пять, они решили вернуться в салон автомобиля.
– Мой шоферский успех надо отметить, – и он сел на заднее сиденье.
Надежда Викторовна зашла с другой стороны и села рядом. Витя достал рюкзак и стал извлекать продукты. Стол получился отменный. Он заполнил стаканчики вином и пригласил: “ Прошу ”.
Она извлекла из сумки пару соевых батончиков и скромно положила в кучу.
– Ну, если ты действительно сегодня за рулем первый раз, то у тебя это получилось здорово. Я приму самое активное участие в том, чтобы ты получил водительские права профессионала. За твой шоферский успех, Витя.
Они чокнулись, но звона не получилось, а только глухо булькнуло вино. Выпили и закусили сладким и соленым. Затем повторили ещё и ещё, пока не опустошили бутылку. Прошло десять, пятнадцать минут и из автомобиля слышались звонкие, веселые голоса, а кругом была смерть. Но это было там, где-то за корпусом автомобиля, а внутри царил мир, согласие и веселье.
Выжав последние капли вина из пустой бутылки, они решили выпить на “брудершафт”. Особенно им понравился заключительный аккорд этого тоста. Оставив стаканчики в покое и сдвинув в сторону еду, они стали ласкать и гладить друг друга, чередуя это с крепкими поцелуями. “После исчезновения Вали это моё первое увлечение женщиной”, – подумал он. “Хотя он и значительно моложе меня, но его соседка, Ирина Павловна, старше меня. Чем же я хуже её? – подумала она. И она ущипнула его за сосок. Последовали ответные действия. И они всё ближе и ближе жались друг к другу, лаская интимные места. В их душах рождался и разжигался огонь любви. Сбрасывая друг с друга лишнее одеяние, так мешающее наслаждению, они остались нагие. Они не спешили, играя и лаская друг друга. Вот теплые, голые тела партнеров обвивают друг друга, и он входит в её горячую. В порыве любви они осыпали друг друга поцелуями. Наступил сладостный кульминационный порыв любви, они обмякли в изнеможении и затихли. Скоро в салоне стало холодать, и их руки зашарили по салону, собирая разбросанную одежду и набрасывая её на себя. Стало теплее. Их тела чувствовали теплоту друг друга, и любовь вновь захватила их. Обмякшие, они быстро почувствовали холод. Укутавшись в теплые свитера, они прижались друг к другу и долго говорили о пустяках, пока порыв любви не захватил их. Теперь они уже не сбрасывали теплую одежду, а только ту, которая мешала отдаться любви. Затем их сморил сон.
Проснулись они, когда рассвело. Лучи солнца, которые пробивались через запотевшее стекло, упали на них. Под лучами солнца, стекла заплакали и струйки осевшей влаги и пота стекали вниз. Одевшись, они вышли из автомобиля.

38.
Жуткое зрелище предстало перед ними. Искорежённые вагоны валялись тут и там. На вывернутых обшивках вагонов висели окровавленные лохмотья одежды. Валялась детская одежда, особенно около вагона, разлетевшегося в щепки. На траве и земле виднелись сгустки крови. Трупов не было, их уже успели увезти. А над разбросанными вагонами кружили стаи птиц. Они пикировали вниз, хватали останки ещё недавно живших людей и набивали свои ненасытные желудки. Гам вверху напоминал “Птичий базар”.
Разобраться в этой катастрофе, было непросто. Надежда Викторовна и Витя не решались отойти от машины, чтобы не наступить на окровавленную массу. Вчера ночью они ходили и не видели этого ужаса. Кое-где пробегали собаки, которые с лаем бросались на птиц. Очевидно, собаки прибыли сюда с людьми, приехавшими по зову сердца или по принуждению.
Можно было только смотреть, думать не получалось. Они, выйдя из “Эмки”, долго озирались, пока не пришла посыльная. Это была старая женщина в телогрейке, туго перетянутой тесемкой. Она подошла к Надежде Викторовне и, не здороваясь, спросила:
– Вы судебный эксперт?
– Да, – растерянно протянула та.
– Там один распорядитель велел, чтобы я вас привела в ту контору, пусть ваш водитель следует на машине за мной, – и, махнув рукой в сторону, она повернулась и пошла.
Витя поспешил в машину, ему не терпелось быстрее уехать с этого ужасного места. Но “Эмка” не заводилась. Мотор еле вращался и не схватывал: аккумулятор сел. Витя не выключил подфарники и только сейчас понял, почему ночью были видны приборы управления автомобилем.
– Рукояткой крутани, – предложила Надежда Викторовна.
Выскочив из кабины, он стал шарить в багажнике. Наконец ему удалось отыскать эту злосчастную “заводилу”. Он бегал перед машиной, пытаясь пристроить её, но она никуда не входила. Надежда Викторовна ловко вставила заводную ручку в отверстие, резко крутанула, и “Эмка”, чихнув, завелась.
– В женские дырки ты лучше попадаешь, – заметила она. – Ну, что стоишь? Быстро за руль, а то мотор заглохнет.
Он кинулся к кабине, но поскользнулся и “запахал носом”. Вскочил, не успев открыть дверцу, и мотор заглох. В растерянности он стоял, не зная, что делать.
– Иди крути, – засмеялась она, садясь за руль.
Витя долго возился, прежде чем рукоятка попала в замок маховика. Изо всех сил он старался, но у него не было опыта, и двигатель вращался медленно, не заводился.
– Да, чувствуется, ночью ты перетрудился, – подтрунивала она, берясь за рукоятку, и мотор завёлся.
– Убери рукоятку в багажник, – крикнула она и села за руль.
Мотор взревел и заработал плавно, монотонно. Захлопнув багажник, он сел на переднее сиденье. Погоняв двигатель, она, улыбаясь, сказала:
– Садись за руль, а то подумают, что я тебя “ухлопала” за ночь.
Витя нехотя обошёл машину. Надежда Викторовна подвинулась, он солидно сел за руль, включил скорость и бросил сцепление. “Эмка” дернулась, и мотор “заглох”.
– Между прочим, на третьей скорости с места не трогаются, – ласково улыбнулась она.
– Фу ты, как нелепо получилось, – и он попытался выйти из кабины.
– Попробуй стартером, – предложила она и перебросила рукоятку скорости в нейтральное положение. – Аккумулятор успел подзарядиться.
И действительно Витя включил зажигание и мотор завёлся. Затем включил скорость, дал газ и бросил сцепление. “Эмка” рванулась назад. Надежда Викторовна рывком перебросила рукоятку скорости в нейтральное положение. “Эмка” остановилась, мотор работал.
– Слушай, что с тобой происходит, уж не влюбился ли ты в меня?
Он покраснел до самых ушей.
– Как интересно. Да он ещё и краснеть умеет.
Он готов был провалиться сквозь землю, но его туда не пускало сиденье. Покраснев как рак, он растерялся, как перед учителем.
– Вот интересно, – тягуче сказала она. – А когда трахался со мной, поди, не краснел.
– А ты? – промямлил он.
– А я очень краснела, – призналась она, обхватив свои щеки и уши руками. – Но знаешь, как хотелось, – и она залилась краской. – Ну ладно! Давай не будем. А теперь слушай и выполняй. Выжми сцепление и включи первую скорость.
Он сделал, как она подсказала.
– Дай газ и медленно отпускай сцепление.
И “Эмка” плавно тронулась с места. Объезжая кочки, он повёл машину к ожидавшей их женщине. Увидев, что, наконец, легковушка поехала в её сторону, женщина направилась в ложбину к теплушке.
                ______   _   ______

Уехав с одного ужасного места, они подъехали к другому: сюда свозили трупы для регистрации и опознания. Более удручающей картины трудно было себе представить. Трупы лежали рядами, слегка прикрытые, чем попало. Их было много, очень много, но их продолжали подвозить и подвозить. Трупы осматривались несколькими комиссиями. Члены каждой комиссий медленно обходили ряды, выполняя определённую работу. Вновь привезенные трупы осматривали трое милиционеров, они проверяли содержимое карманов, сумочек, а, сложив документы, ценности и опись в пакетик, прикалывали номера к погибшим и уходили дальше. Комиссия в составе врача, судмедэксперта – Надежды Викторовны и свидетеля – Вити, должна была обследовать, зарегистрировать, описать и сфотографировать каждый труп. Витя плёлся за Надеждой Викторовной и врачом в белом халате. Надежда Викторовна составляла акты смерти, врач осматривала погибших и устанавливала причину смерти, Витя зачитывал фамилии, какие документы и ценности находились в пакетах около трупов. Большинство погибших таковых не имели и тогда записывался порядковый номер. Витя с замиранием сердца переходил от одной жертвы к другой, боясь узнать Раису Петровну. Он глубоко вздохнул, когда они осмотрели последнюю: Раисы Петровны среди них не было.
Всем запомнилась одна погибшая молодая женщина, которая прижимала к себе двух мёртвых малюток. Даже умирая, мать не выпустила детей из рук. К вечеру осмотр и составление актов закончились. Уставшие и голодные они побрели к теплушке. Гражданин в штатском просмотрел акты, не задавая вопросов, передал их комиссии по изъятию документов и ценностей. Те, взяв акты, молча удалились.
За весь день у Вити не было во рту “макового зернышка”, но есть и пить не хотелось. Все трое сели в кабину автомобиля и погрузились в забытье. Нет, они не спали, а просто сидели, развалившись, и ни о чём не думали. Вечером в приказном порядке их позвали на ужин. Пришлось подчиниться. Ели кашу, запивали сладким чаем, предварительно выпив по пятьдесят граммов разведенного спирта.
Поздно вечером появились Кирилл Кириллович и Лариса Васильевна. Они рухнули на заднее сиденье и затихли.
– Водитель не появился? – тихо спросил подполковник и захрапел.
                ______   _   ______

Всю ночь шумела техника, а утром трупов на поляне было ещё больше.
Погибших решили хоронить в братской могиле. Съехались родственники, появились военные, оркестры: готовились к похоронам. Родственники ходили по рядам, разыскивая близких. Опознанные трупы в сопровождении родственников увозили в гробах. Постепенно площадка пустела. Вечером Кирилл Кириллович спросил Витю:
– Раису Петровну не обнаружил? – А услышав от Вити “нет”, добавил: – Ну, слава Богу. Среди госпитализированных её тоже нет. Правда, есть безымянные. Я звонил домой и в Красноярск, там она тоже не объявилась. Если водитель не появится завтра, то поведёшь машину в Красноярск. Соответствующий документ я дам. Отвезёшь пятерых человек.
– Постараюсь, хотя водитель я неопытный.
Утром, снабженный документами и справкой вместо прав, Витя выехал в Красноярск, увозя пятерых человек и целый ящик с документами и ценностями. Милиционер, сидевший справа, подсказывал дорогу. Доехав до поселка, заправились бензином, подлили масла в двигатель и отправились дальше.
Красноярск удивил Витю размерами: величественный, красивый город. Заехать в госпиталь, где находилась в тяжелом состоянии безымянная женщина, ему не удалось: госпиталь находился в другой части города. А вот в больницу, где лежали ещё трое безымянных женщин, удалось. Раисы Петровны среди них не оказалось.
Несколько поездок проделал Витя за день на “Эмке” от места катастрофы до Красноярска. Теперь он управлял автомобилем, как заправский водитель. Через какого-то медика Витя передал фотографию Раисы Петровны главному врачу госпиталя для опознания, указав на фотографии координаты и её фамилию. Медик записал свой и главврача номера телефонов. Приехав под вечер к месту катастрофы и привезя очередных сотрудников милиции, он узнал, что железнодорожный путь восстановлен. Надежда Викторовна уехала домой. Ларису Васильевну Кирилл Кириллович отправил сопровождать груз.
– Тебе записка от Надежды Викторовны, – и подполковник протянул неровный листок бумаги, на котором был записан её красноярский адрес и номер телефона Надежды Викторовны.
– Разве она в Красноярске живёт? – полюбопытствовал Витя.
– Да, там, у нас была в командировке. Между прочим, её муж работает в ГАИ, она сказала, что поможет тебе с получением водительских прав.

39.
– Иди поужинай, мы выезжаем домой. Есть сведения о нашем водителе, он с председателем добрался до тракториста. Тот был в стельку пьян и, не разобравшись, пырнул ножом водителя. Рана несерьезная. Мы заедем в колхоз и заберём обоих. Тракториста отвезем в НКВД, пусть там разбираются. Между прочим, водитель к моменту драки тоже оказался нетрезвым.
– Я направил фотографию Раисы Петровны в госпиталь для опознания, – задумчиво сказал Витя.
– Дай мне номера телефонов, пока ты ужинаешь, я свяжусь, – пообещал Кирилл Кириллович.
Витя с аппетитом поужинал в походной столовой и поспешил к машине. Его уже ждал Кирилл Кириллович и трое пассажиров, усевшихся на заднее сиденье.
– Как у тебя с горючим? – спросил Кирилл Кириллович.
– Да пора заправляться.
– Тогда по пути заедем в совхоз, подбросим механизаторов домой, у них в гараже и заправимся.
– Ехать нам почти по пути, – подтвердил пожилой механизатор. – Крюк будет всего километров пять.
– Я дозвонился до госпиталя, – сказал Кирилл Кириллович. – Мне сообщили, что похожая женщина имеется, хотя они не уверены на сто процентов. Тебе придется съездить туда. Я организую тебе поездку в оба конца за счёт военкомата, – Кирилл Кириллович подал ему листок с координатами госпиталя и как туда доехать на общественном транспорте.
Высадив у гаража механизаторов и заправив полный бак бензином, они поехали в посёлок, где два дня назад Кирилл Кириллович беседовал с парнями около клуба.

40.
Стало темнеть, когда они остановились около дома председателя колхоза. Их уже ждали, был накрыт стол.
– Мы здесь переночуем, – заявил Кирилл Кириллович. – Надо расслабиться после таких трудов. А тебе огромное спасибо за помощь. Я тебе хорошую характеристику для института “состряпаю” и грамоту вручу. Председатель сказал, что нашего водителя положили в больницу, так как к вечеру ему стало хуже.
Сели за стол, все выпили за погибших в катастрофе. Витя пил вино. Он хорошо запомнил урок, который получил в военкомате. Кирилл Кириллович быстро захмелел, опрокинув не один стакан самогона, и его проводили отдыхать. Вместо него к столу подсели ребята и девчата. Наперебой они угощали Витю – водителя такой прекрасной “Эмки”. Некоторые видели такую машину впервые в жизни.
– Вот бы покататься, – мечтательно рассуждали парни.
– Завтра смогу, сегодня я выпил.
– Ох уж эти городские, выпьют на копейку, а задаются на рубль, – воскликнула дочь председателя, подсаживаясь ближе к Вите вместо Кирилла Кирилловича.
Она держала в руке недопитый стаканчик самогона, закрашенный вареньем, и настойчиво пыталась отлить из него в рюмку Вити, хотя на столе стояла бутыль с самогоном и две бутылки с вином. Вино никто не пил, кроме Вити. Вскоре вместо грустных поминок гости запели веселые песни. Под натиском девушки Витя выпил три рюмки самогона.
– Кирилл Кириллович сказал, что ты не женат, – забормотал пьяным голосом председатель. – Выбирай любую, у нас много девчат, все как на подбор.
На Витю уставились девчата, одна краше другой.
– Я согласна за тебя замуж, – шепнула ему на ухо одна, заглядывая в глаза.
Витя улыбался, но интереса к ним не проявлял. Остальные парни с завистью смотрели на него. Посидев ещё около часа, он почувствовал огромную усталость и сонно захлопал глазами.
– Гость хочет спать! – заметил кто-то.
– Да, наверное, хочет, – согласился председатель. – Мать, уложи гостя.
– Нет, он с нами на сеновале будет спать, – зашумели девчата.
– А... – промычал председатель, махнув рукой.
Председатель налил из бутыли стакан самогона и поставил перед Витей.
– На посошок, – сказал он, шатаясь из стороны в сторону. – Хочу с тобой выпить. Хочу! – застонал он, притопывая ногой.
Витя приподнял стакан и сделал вид, что собирается выпить.
– До дна! – зашумели кругом.
Вите пришлось выпить треть стакана и закусить кусочком свинины.
– Ну! – зашумели недовольно кругом.
– Да ему завтра за руль садиться, – заступился кто-то.
– Ну ладно, – согласился председатель и залпом выпил стакан самогона.
– Вот это по-нашему, – зашумела компания.
Витя удивленно покачал головой.
– Дочка тебя проводит, – шепнула ему на ухо председательша.
Витя встал и, шатаясь, пошёл за председательшей. Та проводила его через коридор на крылечко двора.
– Дочка, проводи гостя, – попросила она появившуюся сзади девушку.
– Хорошо, мама, уложу его и сейчас же приду, – и, подхватив его под руку, поволокла к сеновалу.
Шатаясь, они довольно быстро добрались до лестницы, ведущей на сеновал. На улице была ночь, но ярко светила луна. Девушка полезла вперёд, мелькая голыми ляжками. Витя полз за ней. Сеновал был большой. Она взяла его за руку и повела вглубь. Приглядевшись, он различил силуэты каких-то предметов. Она подвела его к широкому топчану.
 – Ложись здесь, – сказала она. – Если хочешь прогуляться, то спустись по этой лестнице в огород.
Витя постоял, решил прогуляться и спустился в огород. “Оригинально”, – подумал он о конструкции сеновала. Луна освещала тропинку, деревья и туалет. Затем он прошёлся до берёзы, за которой блестела вода небольшого озера, и вернулся на сеновал. Глаза привыкали к темноте.
                ______   _   ______

Девушки не было. Он стал различать предметы вокруг топчана. Сбросив одежду и повесив её на стул, он юркнул под одеяло. Развалившись, почувствовал, что рядом кто-то лежит, прижавшись к стене. Пощупал и наткнулся на голое женское тело. От неожиданности вздрогнул.
 – Это я, не бойся, – прошептала девушка, обхватив его, притянула к себе.
– А ты не боишься? – удивленно спросил он.
 – Я так хочу, – прошептала она и горячими губами захватила его губы, от девушки несло самогоном.
 – Мне терять нечего, – предупредил он тихо и обхватил девушку за талию.
Гибкое тело манило его. От её запаха он опьянел и страстно принялся ласкать её. Упругие груди впились в него. Дрожа, она излучала жар, тепло и наслаждение. Лаская, он прижимал её к себе. Она обвила его своими гибкими ногами. И он вошёл в неё. Она вскрикнула и напряглась всем телом. Перетерпев первую боль, она почувствовала приятную щекотливость и прошептала:
– А теперь хорошо.
Получая обоюдное наслаждение, они ёрзали на топчане, а тот жалобно скрипел. Но вот порыв любви подошёл к завершающей стадии, и они обмякли, тяжело дыша. И он сразу заснул.

41.
Проснулся он, когда солнце было высоко. Настроение у него было бодрое. Он вспомнил, что рядом была девушка. Имени её он не знал. “Может, это был сон?” – промелькнуло у него в голове. Чем больше думал, тем больше осознавал, что это была реальность. Отбросив простыню с одеялом, обнаружил, что его тело перепачкано кровью. Кровью её невинности. “Не жениться же мне на ней теперь, – подумал он, вспомнив вчерашние слова председателя. – Мало ли что может произойти по пьянке”. Он вспомнил, что девушка была красивая, с правильными чертами лица и очень похожая на мать. Гибкая, красивая фигура. На левом бедре – родинка. Он запомнил родинку, когда вчера гладил её. “Что делать с простыней?” – подумал он. Попытался протереть тело, но не тут-то было. Кровь не оттерлась. Набросив одежду, прошёлся по сеновалу. В другой стороне за перегородкой стоял ещё один топчан. На нем кто-то спал ночью, а сейчас он пустовал.
За огородом блестело озеро. Вернувшись к своему топчану, сгреб простыни и засунул их в тумбочку, затем спустился в огород и прошёл к озерцу. Искупавшись, почувствовал удовлетворение от прохлады. Вдруг ему стало не по себе. Жалко стало девушку. “Чего доброго посторонние найдут простыни и поймут, чья это кровь. Девушку засмеют. Надо забрать простыню и отнести в машину”.
Поднявшись на сеновал, наткнулся на председательшу – мать девушки. Она внимательно разглядывала развернутую простыню. Увидев Витю, повернулась к нему боком и стала заворачивать её.
– А если будут дети? – спросила она, не глядя на него.
– Значит, ваша дочь будет мамой.
– А кто будет папой?
Витя промолчал, не найдя достойного ответа. Председательша повернулась и пошла к лестнице, по которой быстро спустилась во двор, унося вещественное доказательство. “Жаль, что не удалось вовремя спрятать простыню в машину или под копну сена в огороде, – подумал он. – Теперь жди скандала и беды. Во всяком случае, объяснения не миновать. Не виноват же я, что девчонка сама легла ко мне в постель. Хуже то, что она была девушкой. Родителям не объяснишь, что сама так захотела. Не поверят”.
                ______   _   ______

Минут пять стоял, обдумывая ситуацию. Спускаться с сеновала и идти в дом ему расхотелось, но иного выбора у него не было. Он медленно спустился по лестнице и двинулся в сторону крыльца, на котором сидели три девушки. Девушки были похожи друг на друга. “Какая же из них провела ночь со мной?” – Внимательно посмотрев на них, он узнал ту, которая вчера вечером подсела к нему за стол, а потом проводила на сеновал. “Пока я ходил по своим делам, она разделась, шмыгнула в мою постель и притаилась”, – вспомнил он вчерашний вечер. А девушка, с которой он провёл ночь, повернулась к нему, внимательно посмотрела в глаза и презрительно отвернулась. “Странно, – подумал он. – Здесь что-то не то”. Внимательно он стал разглядывать девушек и их ауры. Та, которая его вчера провожала, была старшая, лет девятнадцать-двадцать. Затем разглядел остальных сестер и их ауры, но ничего не понял. Глаза младшей девушки были красные от слез. Сердце у него ёкнуло, он понял, что вчера вечером произошло непоправимое, он в этом участвовал и виноват. Все факты против него.
 – Тебе сколько лет? – вырвалось у него и он вплотную придвинулся к девушке, при этом головой коснулся её волос.
Девушка быстро подняла на него свои голубые глаза, полные слез.
 – Да я. Я думала...
Девушка уронила голову на колени и громко заревела. Сестры дружно встали и зашли в дом. А о чём думала громко рыдающая девушка, для него осталось загадкой. Ситуация становилась неприятной, и чувствовал он себя неуверенно. “Да ей лет тринадцать или четырнадцать, – подумал он. – Теперь попробуй докажи, как всё было на самом деле. С испугу она чего угодно наговорит”.
Ноги его подкосились, и он опустился рядом с ней на крыльцо. Уперев локти в колени, он поддерживал свою голову, как после глубокого запоя. На крыльцо вышел председатель и громко закричал:
– Вот я вам задам трепку!
Витя слышал угрозу, но пропустил её мимо ушей, тем более что за этим последовала тишина – тишина сферы, к которой он уже привык. Председатель со всей силы намеревался ударить своим офицерским ремнем по спинам сидевших рядом молодых людей. Но это ему не удалось. Его рука с зажатым ремнем, описав дугу, резко отлетела назад и с невероятной силой ударила его в переносицу. От удара он зашатался и рухнул на крыльцо. Из разбитого носа хлынула кровь.
 – Ох! Батюшки! – засуетилась жена и кинулась к мужу.
Следом за ней выскочил Кирилл Кириллович. Он видел, как председатель хотел ударить молодых, но кулак с зажатым ремнем отлетел и угодил в лицо председателя. Поднимая мужа, жена ничего не могла понять, однако Кирилла Кирилловича это потрясло до глубины души. Он видел действие сферы, и это его изумило. А молодые люди даже не слышали, как сзади их грохнулось огромное тело председателя. Жена и Кирилл Кириллович подхватили его под руки и решили свести его к колодцу. Однако они наткнулись на невидимую преграду, за которой на крыльце сидела молодежь. Они зависли на сфере, как в прозрачном гамаке, махая ногами и не ощущая под собой опоры. Витя почувствовал сзади какую-то возню и встал. Людей, зависших над ним, опрокинуло назад. Упав обратно на крыльцо, они высоко задрали ноги. Председательша сделала удивленные глаза и не могла понять, что произошло с ними? Кирилл Кириллович же был изумлён, глаза его сияли, как у подростка, который вытянул счастливый билет. Он ещё раз увидел защитную сферу в действии! Витя посмотрел на поднимавшихся людей, но не среагировал на них, погруженный в свои мысли. Ему было не до их шуток и озорства: он не мог принять хоть какое-то решение. Вид у него был глупый.
Председательша и подполковник, подняв председателя в перепачканной кровью рубашке, осторожно спустились с крыльца и, оттолкнув ревущую девушку, поплелись к колодцу. Витя молча, с глупым и безразличным видом наблюдал за церемонией, происходящей во дворе.
Председателя облили холодной водой, и он очнулся. Увидев на себе кровь, удивился, но, заметив Витю, озверел. Он схватил с забора багор и, шатаясь, ринулся на Витю, целясь ему в грудь – так он хотел отомстить обидчику. А Витя невозмутимо, безразлично стоял как вкопанный. Багор своим острым концом приближался к нему. Вдруг конец багра отклонился, как от кривой поверхности, в сторону и пронзил оконную перемычку. Стекло с шумом разбилось. Остриё багра зацепилось за бархатное платье свояченицы председателя, наблюдавшей в окно за всеми событиями. Та не успела отскочить и свалилась на стол, перевернув его вместе с закуской и самогоном. Перепуганные гости завизжали. Председатель остановился и, бросив древко багра, устремился в дом, пробежав мимо Вити как чумной. В доме послышался грохот и пьяные голоса, а потом всё стихло.
Чем больше Витя размышлял, тем отчетливее вспоминал, что был в близких отношениях с девушкой, но только не с этой, что рядом с ним. “Что-то тут не так”, – решил он. Минут через десять на крыльцо вышла мать девушки и спокойным, твёрдым голосом сказала:
 – Галя и Витя, отец пришёл в себя и хочет с вами поговорить, зайдите. “Так, значит, эту девушку зовут Галя. А как же зовут старшую? – подумал он. – Я уверен, что со мной ночью была старшая, возможно, средняя, но не эта. Могу поклясться”. Галя быстро вытерла слезы, шмыгнув носом. Чувствовалось, что она боится отца. Затем она заскочила на крыльцо и исчезла в доме. На крыльце осталась мать. Хмуро сдвинув брови, она смотрела на Витю.
Витя с минуту постоял, разглядывая женщину. Лицо её было немолодое, но ещё красивое. Видно, нелегкий колхозный труд отложил свой отпечаток. Старшая дочь была копией матери и выглядела красавицей, не то что младшая, похожая на отца и только частично на сестер. Витя поднялся на крыльцо и остановился.
 – Вчера со мной была ваша старшая дочь, –  и он взглянул на женщину.
Женщина вздёрнула брови, сжала губы и тихо сказала:
 – Видно, крепко ты был пьян. Иди, там тебя ждут.
 – Знаете, здесь моей вины нет, – ответил он тихо, как бы оправдываясь.
 – Заходи, там видно будет. Отец у нас справедлив. Все колхозники его любят за справедливость.
                ______   _   ______

Пройдя коридор, Витя очутился в комнате, которая вчера была переполнена гостями. За столом, покрытым белой скатертью, сидел председатель, Кирилл Кириллович и две женщины, которых вчера он не видел. Напротив стола, у стены на скамейке, сидели две сестры и незнакомый парень, лет на семь старше Вити. Сбоку стояли две табуретки, на одной из которых сидела Галя, преданно глядя на отца. Её волосы были повязаны красной лентой. Из окна торчал багор с прямым и крючкообразным острыми стержнями. Озираясь, Витя рассматривал тех, кто устроил это несанкционированное судилище. Он встал у стены, переминаясь с ноги на ногу.
– Проходи, садись, она не кусается, – указал глава семейства на свободную табуретку рядом с Галей.
 – Вот посадят, тогда и насижусь, – съязвил Витя, не тронувшись с места.
Сбоку его подтолкнула мать Гали, почувствовав в его теле упорство, оставила в покое, но поставила табуретку около двери. Витя придвинул табуретку к стене и сел, закинув ногу на ногу.
Председатель встал, почесывая подбородок.
 – А... ведь... ну... как сказать, – начал он. – Вчера между моей дочерью и этим молодым человеком произошла интимная близость, – при этом председатель сделал выпад правой рукой вперед, как когда-то Ленин.
 – У нас не принято, – продолжал он, – когда младшая дочь выскакивает замуж раньше старших. Но раз уж так получилось, – и он вытер платком лицо и шею, – то в порядке исключения я не возражаю против свадьбы моей младшей дочери с этим молодым человеком. Поскольку у его тёщи есть большой дом, то пусть мой ненаглядный зятёк забирает молодую жену в город.
Председатель так вошёл в роль, что спросил:
 – У кого будут вопросы?
Витя поднял руку, как на собрании.
 – Слушаю вас, – председатель наклонился вперед через стол.
 – Скажите, пожалуйста, как зовут ваших дочерей и этого молодого человека, сидящего с ними? – и Витя указал на парня.
Ему надо было выиграть время, он лихорадочно соображал: “Вчера я переспал со старшей, в крайнем случае – со средней. Фигурами они похожи. А в этой семье проблема с младшей. Очевидно, она стала беременна ещё раньше, и надо найти “козла отпущения” в виде отца, не родившегося ещё ребёнка. И Галю необходимо увезти из поселка, поэтому председатель намекнул на тёщин дом. Ловко придумали”.
Председатель растерянно заморгал глазами, но быстро собрался и ответил:
 – Старшую дочь зовут Катериной, среднюю – Василисой, а младшую – Галиной. Это – жених Катерины Василий. Он агроном, окончил Иркутский сельскохозяйственный институт, хороший специалист.
Витя опять поднял руку, а в голове пронеслась мысль: “Значит, это точно. Переспал я со старшей, Катериной. А она меня разыграла насчет своего целомудрия, а потом из пузырька облила кровью, возможно, не человеческой. А поскольку выходит замуж, то ей терять нечего, поэтому не побоялась возможности забеременеть. Ну и девушки в колхозах, куда нашим городским до них!”
Председатель кивнул головой Вите, давая понять, что он весь внимания и ждёт следующего вопроса.
 – Скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду, говоря об интимной близости вашей дочери с молодым человеком? Очевидно, дочь Галину и жениха Катерины Василия  или ещё кого-то?
Василий вскочил и, сжав кулаки, насупился, как “бугай”. У председателя отвисла челюсть, он, погладив скатерть рукой, членораздельно сказал:
 – Я имел в виду дочь Галину и молодого человека по имени Витя.
Витя сделал удивленное лицо и оттопырил губы. Посидев некоторое время с маской недоумения на лице, решительно встал и заявил:
 – Вы уверены, что в этом и есть доказательство нашей интимной близости между мной и Галиной? У меня, например, такой уверенности нет. А моя тёща не давала своего разрешения на то, чтобы ваша младшая дочь жила у неё в доме. У меня же в настоящее время жилья нет.
Председатель быстро взглянул на Кирилла Кирилловича. Тот опустил взгляд и стал разглядывать скатерть. Председатель взглянул на жену, та вышла на середину комнаты и, развернув простыню, положила её на пол. На простыне красовались несколько кровяных пятен.
 – Полюбуйтесь на это, – сказала она.
 – Простите, но это может принадлежать и другой сестре, – спокойно заявил Витя, взглянув на Катерину, – он решил биться до конца и добавил. – Почему вы решили, что это Галина невинность? Вчера, когда Кирилл Кириллович ушёл спать, то его место рядом со мной заняла Катерина. Она угощала меня вашим самогоном. Да и вы тоже налили мне стакан самогона и заставили выпить. Правда, я выпил не весь стакан. На сеновал меня повела Катерина и спала со мной до утра.
Витя решил рассорить Катерину и Василия и, как говорится, пошёл “ва-банк”. “Возможно, Катерина по пьянке и совершила необдуманный поступок, забравшись ко мне в постель, так иногда перед свадьбой бывает. А мать утром обнаружила и убедила дочь, что не следует разрушать выгодную партию с Василием, имеющим диплом агронома. А Галя, возможно, тоже забеременела от залетного парня. Вот поэтому и решили меня подставить. Не случайно мать сказала на сеновале, что должен появиться ребёнок. Поэтому настроила дочерей на обман”.
Василий опять вскочил на ноги, готовый броситься на Витю. Катерина и Василиса сидели красные, низко опустив головы. Председатель сел на стул. Желваки на щеках ходили ходуном – он был вне себя от ярости. “За вчерашнее удовольствие сегодня надо расплачиваться по большому счёту, – подумал Витя. – А что если вчера вечером с ним была не Катерина, а Василиса? У неё фигура такая же, как у Катерины. Возможно, Катерина и не знала о Василисе ничего, а та лежала на топчане, когда мы с Катей пришли”. Так или иначе, но у него были только предположения. А где, правда? Он вспомнил, про родинку своей партнерши. “Как теперь проверишь? – усмехнулся Витя. – А что если такие родинки есть у всех сестер? Обвинение мне предъявлено серьезное. Галя несовершеннолетняя, и диктовать условия будут родители. Видел или не видел ты в темноте, на какую телку взобрался, никому не докажешь. Нужны только факты. Чего доброго и в институт не попадёшь, если до суда дойдёт”.
Председатель и Кирилл Кириллович встали и вышли во двор, бойко обсуждая сложившуюся ситуацию. Галя последовала за отцом. Витя проводил её взглядом. “Нет, у Гали фигура и конституция тела другая”, – убедился он.
Женщины за столом шепотом обсуждали случившееся. Витя посмотрел на девушек и на Василия. Василиса что-то бойко доказывала Василию, а тот мотал головой. До Вити долетело окончание фразы, сказанной Василисой: “... я сама виновата. Что теперь, вешаться, что ли?” Катерина сидела печальная и задумчивая.
Василиса, встретившись взглядом с Витей, подмигнула ему и улыбнулась. “Что бы это значило? – растерялся Витя. – Неужели он переспал с Василисой?” Теперь он окончательно запутался и решил сходить к машине, проверить всё ли на месте – в рюкзаке у него аттестат, паспорт и деньги.

42.
Витя вышел на улицу и открыл ключом дверцу машины. Все документы и деньги были на месте. “Надо бы с Кириллом Кирилловичем посоветоваться о родинке на ноге девушки”, – решил он, открывая капот. Кирилл Кириллович появился на крыльце. Увидев Витю, подошёл к нему:
– Родители девушек расстроены и требуют моего вмешательства. Отец пользуется большим авторитетом в районе, он дважды Герой Советского Союза.
 – Со мной вчера была другая девушка, а не Галя, – возмущенно заявил Витя. – Вчера я был не настолько пьян, как тогда в военкомате, прекрасно всё помню.
 – Вот и отец девушек хотел бы все уладить мирным путем. Я тоже, – заявил Кирилл Кириллович довольно холодно.
Витя почувствовал отчужденность в поведении подполковника и подумал:
 – А почему он должен быть на моей стороне?
 – Из-за тебя расстраиваются две свадьбы: Катерины с Василием и Василисы с Михаилом, – продолжал Кирилл Кириллович. – Они заказали ресторан на две свадьбы, внесли деньги на продукты.
 – Я разговаривал с девушками, – продолжал Кирилл Кириллович, – они заявили, что вечер помнят смутно.
 – Я переспал с той, у которой на левой ноге под ягодицей родинка величиной с полкопейки.
 – Не с одной, а с тремя, причём за один вечер, – вздохнул подполковник. – Мать утром поднялась на сеновал будить сестер, а за ней увязались матери Михаила и Василия. Те, которые сегодня сидели рядом со мной за столом. Девушки должны были спать по соседству с тобой, за перегородкой, а их всех троих голых обнаружили с тобой в постели. Все были перепачканы кровью от ног до ушей, особенно ты. Мать чуть рассудка не лишилась. Думала, что вас кто-то прирезал и в кучку сложил. Потом разобралась. Девушек разбудила. Те повскакивали и тоже ничего не поймут. Потом сообразили, что произошло. А ты спал как убитый. Тебя даже их возня не разбудила. Перетрудился. А ты говоришь, что помнишь всё. Да ни черта ты не помнишь! – и Кирилл Кириллович махнул рукой.
– Не может быть! – удивленно воскликнул Витя.
Не моргая, он смотрел на Кирилла Кирилловича, крутя по инерции цепочкой с ключами от “Эмки”. Кирилл Кириллович перехватил у него ключи, по-хозяйски замкнул автомашину, а ключи положил к себе в карман. Витя стоял около открытого капота и не сводил глаз с подполковника.
Подъехал старый грузовик и остановился около “Эмки”. Водитель выскочил из кабины, подбежал к ним:
– Что у вас тут случилось?
– Ничего, – ответил Витя.
– Тогда что уставились на двигатель? Я думал, что двигатель сломался. Председатель звонил, говорит, жми сюда скорее. А где он сам?
Витя кивнул головой на дом.
– А, – сказал водитель и забежал в дом.
Витя захлопнул капот и подошёл к курившему в стороне подполковнику.
Вскоре водитель выскочил из дома. Он внимательно и подозрительно посмотрел на стоявших людей. Завёл двигатель и переставил грузовик так, что перекрыл выезд “Эмки”. Затем заглушил двигатель, замкнул кабину и зашёл в дом.
Подполковник и Витя переглянулись.
– Нас, кажется, подпёрли, чтобы не сбежали, – подметил подполковник.
– Похоже, – согласился Витя.
– А мне можно поговорить с дочерями председателя? – спросил Витя
– Пойдем, я передам твою просьбу председателю. Тебя он не хочет видеть. Говорит, что готов разорвать. Да, понять его можно. Уж больно большую беду ты на их головы обрушил.
– Но я же не хотел, не специально же я это сделал, – оправдывался Витя.
– А кому от этого легче, что не специально? Если бы специально, так и разговаривать бы с тобой пришлось по-другому.
Он пропустил Витю в дом, а затем зашёл сам.
– Держись этой версии до конца, – посоветовал ему Кирилл Кириллович, – а сейчас  подожди меня в моей комнате.
Витя зашёл в комнату. На столе лежала раскрытая книга и стояла пепельница, полная окурков. На стене висела картина, очевидно, местного художника. На картине был изображен председательский двор. Посредине двора пестрая корова, а на спине у неё сидела старая ворона, готовая улететь.
                ______   _   ______

В комнату гуськом вошли дочери председателя, на ходу поправляя волосы, как ученицы, приходя к учителю. Зашли они скромно, застенчиво и остановились у двери.
– Садитесь, вы же дома, – заметил  Витя нетвёрдым голосом.
Девушки прошли и сели на кровать, хотя в комнате были стулья и диван.
– Галя, у тебя есть родинка на левой ноге, вот здесь? – и он показал на себе, где должна была быть родинка.
– Нет, – испуганно ответила Галя. – У меня нет. Это только у Катерины.
“Первую часть раунда я выиграл, – подумал он. – Значит, все-таки Катерина была со мной в постели”. А Катерина опустила голову и через платье пощупала родинку, как бы пытаясь убедиться, что она на месте.
– А почему Катерина решила отдаться мне?
Катерина ещё ниже опустила голову и молчала.
– Она не хотела выходить замуж за Василия, а отец, не спрашивая её, всё сам решил, – ответила за неё Василиса.
– Значит, так ты выразила свой протест отцу? – спросил удивленно Витя. – Это что, “крик души”?
Катерина кивнула головой и лукаво улыбнулась, не поднимая головы.
– А ты, Василиса, как оказалась со мной в постели? – Витя осмелел и решил не давать девчатам опомниться.
Теперь Василиса низко опустила голову и локтем толкнула Галю в бок, как бы прося её поддержать.
– Мы с Василисой лежали, – ответила Галя за сестру. – Потом Василисе стало плохо, её стошнило. А затем она пошла искать Катерину. Что потом у вас с ней получилось, не знаю. Василиса говорит, что ничего не помнит.
Василиса кивнула головой в знак согласия.
– Потом я услышала, как кто-то вскрикнул, – продолжала Галина. – Мне стало страшно. Я с головой залезла под одеяло и долго лежала и дрожала. Потом высунула голову, всё было спокойно и тихо.
Галя почесала затылок и продолжала:
– На небе луна висела и на сеновал заглядывала. Светло кругом было. Я решила пойти и посмотреть, куда исчезла Василиса. Иду я потихоньку, смотрю, а Василиса и Катерина с тобой лежат. Ты руки раскинул и голову запрокинул. Так красиво лежишь. Я хотела сестру толкнуть, но на тебя загляделась.
Она глубоко вздохнула и продолжала свой рассказ:
– А что? Вон Ирка Сёмина с Гришкой и Колькой целовалась. Целовалась! Ну, я думаю, а что, мне – нельзя? Чем я хуже Иры? Я наклонилась и тебя в губы поцеловала. А ты меня сгреб, к себе прижал и так сильно поцеловал. Потом рубашку с меня стаскивать стал. А я думаю, зачем рубашку снимает, разве в рубашке целоваться нельзя? Затем завалил меня между Катериной и Василисой, на меня лег и между ног толкать стал. Я тебя оттолкнуть пыталась, а ты как прижмешь меня, аж кости захрустели, да как между ног ширнёшь. Ох, больно было! Дальше, я что-то не помню.
Галя замолчала, почесала за ухом и опять продолжила:
– Когда я очнулась, то уже рассвело. Меня мать тормошит. На меня во все глаза глядит, вся белая, перепуганная чем-то. Я аж испугалась. Смотрю, а мы все голые и кровью перепачканы. Марфа Николаевна охает, Нина Ивановна – тоже. Потом Катерина проснулась, глаза выпучила и как чумная смотрит. И Василиса такая же была. А ты лежишь и спишь. Хорошо быть мужиком. Зачем я бабой родилась?
И Галя глубоко вздохнула.
– Мать на тебя голого простыню накинула. А нас отвела на нашу женскую половину и мокрым полотенцем оттёрла.
Катерина и Василиса внимательно слушали. “Возможно, они такие подробности слышат впервые”, – подумал он.
– А в чём вначале была одета  Василиса?
– Как в чём? В рубашке, – ответила Галя.
– А утром, где ваши рубашки были?
– На полу, – ответила Галя.
– Галя, а тебе сколько лет?
– Через месяц будет тринадцать.
– А Василисе?
– Уже восемнадцать.
– А Катерине?
– Двадцать один, – весело отвечала Галина за сестер.
– Что же нам теперь делать? – спросил он.
– Мы не знаем, – опять ответила Галя. – Что тятенька скажет, то и сделаем.
– Но я же тоже был пьяный.
– А мы тебя и не виним, мы сами виноваты, – опять за всех ответила Галя.
Витя напряг память, и у него появилось смутное воспоминание. Он помнил, как было с Катериной, а дальше – какие-то обрывки воспоминаний. Но что-то было. То, что рассказала Галя, похоже на правду.
– Вино да самогон к добру не приводят, – вздохнул он, опустив голову.
– Не приводят, – в один голос подтвердили Катерина и Василиса, тоже глубоко вздохнув.
– А я самогон не пила, – заявила Галя. – Я только варенье ела, правда, бражку пила.
– Значит, тоже была пьяна, –  сказала Василиса и взглянула на Галю.
И сестры замолчали, разглядывая Витю.
– А какие теперь у вас отношения с женихами будут?
– Плохие,– ответила Василиса. – Я просила Василия, чтобы он Михаилу не говорил, а он отказался. Да и мать Михаила, Марфа Николаевна, теперь против меня настроена. Мне теперь Михаила не видать, как своих ушей, а он мне нравится.
– А мне нет, – вмешалась Галя. – Он размазня. Ты теперь за Витю выходи. Он что надо, и машину умеет водить.
– Ты за кого выйдешь? – спросила Василиса, лукаво взглянув на сестру.
– Как за кого? Тоже за него. И Катерина за него. Он же нас всех опозорил, пусть теперь на всех и женится.
Идея Гали пришлась Вите по душе, и он принялся рассуждать:
– Я в Казахстан уезжаю, там живут казахи. Они мусульмане. А мусульманин – мужчина имеет право иметь нескольких жён. Я вас всех увезу в Алма-Ату, где растут яблоки, груши и большие арбузы.
Сестры с любопытством посмотрели на своего будущего мусульманина.
– Вот здорово! – воскликнула Галя. – Мы все вместе будем жить и яблоки с грушами кушать.
– Да, но для этого надо ваших родителей уломать, –  серьезно заявил Витя.
– Что, правда? – удивленно спросила Василиса. – Ты согласен жениться на нас троих?
– А вы мне все трое нравитесь, – ответил Витя. – В принципе, я согласен жениться на вас троих.
– Как мы будем спать? – недоумевала Василиса. – Что, по очереди, или как?
– Я читал, – сказал Витя, – казахи живут в таких круглых юртах и спят все взрослые и дети вместе на одной кошме.
– Я в юрте жить не хочу, –  заявила Галя.
– Зачем в юрте, можно и в комнате кошму постелить и всем вместе спать, – рассудительно предложил Витя. – Если согласны со мной, то пойдёмте родителей уговаривать.
Сестры переглянулись, и внимательно посмотрели на него.
– Так что? Вы согласны или нет? – настойчиво спросил он.
– Да как-то боязно, – ответила Катерина, сморщив нос, – мы же не казашки, а ты не мусульманин.
– В Алма-Ате живут не только казахи-мусульмане, – сказал он, – там проживают и русские, и украинцы, и люди других национальностей.
– Верно, – сказала Катерина, – но и там у каждого мужика только по одной законной жене. Так что не морочь нам головы, ты можешь выбрать только одну из нас. Однако у тятеньки есть свои соображения, чтобы избежать позора, который теперь нас ожидает.
– А какие соображения у твоего тятеньки? – и Витя внимательно посмотрел на Катерину.
Катерина, почувствовав на себе его взгляд, быстро взглянула на него, хотела что-то сказать, но передумала. Вместо ответа она показала ему свой красный язык, сморщила нос и, покраснев, опустила голову. Василиса и Галя посмотрели на сестру и улыбнулись. Витя подумал: “С вами мне теперь всё ясно. Меня хоть в тюрьму не посадят. У меня есть смягчающие обстоятельства, не я к ним пошёл, а они пришли в мою постель. Единственная зацепка против меня – это то, что Гале даже нет тринадцати лет. И здесь события могут развернуться непредсказуемо”.
– Думай, не думай, а надо пойти к вашему тятеньке,  – сказал Витя, вставая.
Сестры соскочили с кровати и уставились на него.
                ______   _   ______

Витя пошёл в гостиную, а за ним гуськом, по старшинству, потянулись сёстры. Так они и появились в гостиной, где за столом сидели родители и Кирилл Кириллович. Они мирно пили чай и о чём-то беседовали. На вошедшую молодежь никто не обратил внимания. Можно было подумать, что в этом доме ничего существенного не произошло. Молодежь построилась в шеренгу напротив стола и молча разглядывала сидевших за столом. Мать не выдержала и спросила:
– Что же вы, доченьки и зятёк, надумали?
– А что они могут надумать, – ответил председатель за молодежь. – Переженить их надо всех в срочном порядке, и весь сказ.
– Не мусульмане же они, – вмешался в разговор Кирилл Кириллович.
– Придётся на кое-что закрыть глаза, – ответил председатель, с шумом втягивая горячий чай из блюдечка. – Сегодня к вечеру весь посёлок будет судачить. Врагов у меня много, так раздуют, что хоть в петлю всей семьей полезай.
Вдруг председатель сорвался, ударил кулаком об стол и закричал:
– За один вечер опоганил всех моих дочерей! Подлец!
– Меньше пить надо да гостей спаивать, – закричал в ответ Витя. – Зачем после вина меня самогоном напоили? Дочери тоже так набрались, что ничего не помнят. Вот принесут по ребёнку в подолах, тогда будете знать, как самогон стаканами “лизать”.
Председатель сразу угомонился.
– Ну ладно, – сказал он, примирительным тоном, – все виноваты в разной степени. Создавшуюся ситуацию надо разрешить мирным путем.
Председатель почесал затылок и сказал:
– Мы с матерью посоветовались и решили по очереди вас поженить и развести, чтобы спасти честь дочерей. А то ещё вдруг дети появятся?
И председатель сразу сник.
– Ой, да уйдите с глаз моих, – застонал он, обхватив голову руками.
Дочери хотели было уйти, но, увидев, что Витя не собирается уходить, тоже остались. Кирилл Кириллович наклонился к председателю и что-то шепнул ему на ухо. Они встали и вышли во двор.
– Садитесь пить чай, – сказала мать примирительным тоном.
Девчата, подхватив табуретки, окружили стол, весело переговариваясь между собой. Можно было подумать, что и не было для них сегодня кошмарной ночи.
– А что своего суженого забыли? – спросила мать.
Девчата вскочили, каждая угодливо предлагая свою табуретку.
– Витя, проходи сюда, – и мать указала ему на табуретку около себя.
Дочерей это устроило, и они, защебетав, заняли свои места.
– Ох мы и перепугались, увидев вас всех в куче! – сказала мать. – Я думала, что сойду с ума.
Молодежь накинулась на ветчину с хлебом, запивая горячим чаем. Мать наблюдала за Витей. Катерина и Василиса, перехватив взгляд матери, тоже начали поглядывать на будущего мужа сроком на час. Галина ничего не замечала и работала челюстями за двоих. Вскоре вернулся председатель со своим гостем, он был хмур. Молодежь почувствовала себя неуютно. В комнате наступила тишина, никто не чавкал, не размешивал ложечкой чай. Изредка было слышно, как председатель втягивал в себя чай из блюдечка.
– Значит, так! – нарушил председатель молчание. – Браки мы оформим прошедшим числом. Мать сходит в контору, принесёт регистрационную книгу и возьмёт из сейфа три брачных свидетельства, – и он наклонился к уху жены и что-то тихо сказал, а затем продолжил своим зычным голосом. – Для порядка зайди к Митрофану, Сёмке и Маруське, пусть немедленно идут сюда. Да не говори зачем, придут – узнают.
Мать встала, поправила красивые волосы и вышла, не проронив ни слова.
– А вы, невесты, соберите стол и наденьте свои свадебные наряды, – сказал председатель. – Да не забудьте Галю нарядить, пусть не хуже вас выглядит. Кирилл Кириллович, пожалуйста, помоги жениха приготовить, чтобы выглядел, как договаривались.
Кирилл Кириллович понимал председателя и не желал бы оказаться на его месте. У него самого две дочери в невестах ходят, да женихи что-то носы воротят. Видно, в красавицы дочери не записались.
– Пойдем со мной, – сказал Кирилл Кириллович, проходя мимо Вити. – Нам надо подготовиться.
“Что они опять задумали?” – гадал Витя, плетясь за подполковником.
– У тебя есть ещё какая-нибудь одежда.
– В рюкзаке, в машине, – ответил Витя, сощурив глаза.
– Подожди в моей комнате, а я сейчас вернусь, – и подполковник направился на улицу.

43.
Настроение у Вити было невеселое, не свадебное. Да и что он мог сделать в сложившейся ситуации? Только выполнить то, что ему скажут. Он понимал, что если у девушек появятся дети, то не миновать ему разбора в суде по делу алиментов. Если отказаться от регистрации, то не избежать судебного уголовного разбирательства об изнасиловании несовершеннолетней Гали. Сейчас для него проще было согласиться на регистрацию. Зайдя в комнату, он опять стал разглядывать картину с коровой и вороной и подумал:  “Интересно, все ли воспринимают цвета одинаково и как это проверить?”
Вернулся Кирилл Кириллович с рюкзаком и положил его на стол.
– Какие мысли навевает вам эта картина? – и Витя внимательно посмотрел на подполковника.
– Никаких! Эта картина бездарна, – ответил мимоходом Кирилл Кириллович. – А ты в такой момент ещё можешь думать о какой-то картине. Ты хоть понимаешь, что девчата могли забеременеть и тебе придётся платить алименты?!
– Помилуй вас бог! – воскликнул Витя, продолжая рассматривать картину. – Я просто оформлю алименты на своих детей.
– Валя же умерла! – удивился Кирилл Кириллович.
– А я попрошу свою маму, чтобы она подала заявление на алименты. Она нигде не работает и на двоих детей будет получать 50 процентов моей зарплаты, когда она у меня будет.
Кирилл Кириллович покачал головой,  вздохнул и сказал:
– Разве эти дети будут не твоими?
– Мне картина нравится, – сказал Витя, не обратив внимания на вопрос подполковника. – В этой картине корова и ворона желают высказаться.
– Что же они хотят высказать? – улыбнулся подполковник.
– У коровы желание отдать молоко, а взамен получить кусочек чёрного хлеба с солью. А ворона недовольна появлением хозяйки и хочет её охаять, прежде чем улететь со двора.
– Да, но где ты видишь хозяйку? – удивленно спросил Кирилл Кириллович.
– Хозяйка входит в полотно слева и представлена частью ведра и кусочком цветной юбки.
Кирилл Кириллович внимательно посмотрел на картину и сказал:
– Пожалуй, ты прав, во взглядах коровы и вороны что-то есть. Я как-то этого не заметил.
– Желания коровы и вороны подкреплены цветностью воздуха, но здесь художник проявил свою не профессиональность.
– Разве воздух имеет цвет? – удивился Кирилл Кириллович.
– Как же! – воскликнул Витя. – Воздух всегда имеет различные оттенки. Цвет воздуха около человека выражает его настроение. Если человек говорит неправду, то оттенок воздуха меняется. Разве вы, сыщики, не различаете этого?
– Ни ауры, ни цветного воздуха мы, сыщики, вокруг человека не видим.
 – Плохо, что не видите! – заметил Витя, а затем продолжил: – Кирилл Кириллович, за границей есть люди, которые сдают свою сперму. Бездетные супруги могут использовать её. Разве донор должен платить алименты на детей, которые потом появятся?
– Ну, это совсем другое дело, – сказал подполковник, растягивая слова.
– Накануне свадьбы Катерина решила переспать со мной. Значит, у неё были свои причины. А Василиса и Галя стали жертвой случая. Кто же здесь виноват?
– Так ты хочешь отказаться от регистрации брака?
– Нет, я просто хочу спасти девушек от деревенских пересудов.
– Ясно, – сказал подполковник.
– Витя, а ты насчёт окраски воздуха вокруг человека пошутил или это правда? – задумчиво спросил Кирилл Кириллович.
– Помилуйте, Кирилл Кириллович, это правда, – серьезно ответил он.
– Мы сейчас проверим, – Кирилл Кириллович достал из кармана деньги.
Отвернувшись и убедившись, что Витя не видит, он пересчитал деньги, а затем, повернувшись с зажатой в руке пачкой, утвердительно сказал:
– У меня двести рублей.
– Неправда.
– Почему?
– Воздух около вас приобрёл какой-то тёмный оттенок.
– У меня четыреста рублей.
– Воздух стал светлее, но у вас их больше.
– Пятьсот рублей.
– Темнее, у вас их меньше.
– Четыреста двадцать.
– Ближе к истине, но чуточку больше.
– Четыреста тридцать.
– Нет, меньше.
– Четыреста двадцать пять.
– Около четыреста двадцати семи, – сказал Витя, а потом закричал: – Я угадал, у вас четыреста двадцать семь рублей!
– Нет, неточно, – возразил Кирилл Кириллович. – У меня четыреста двадцать восемь. Однако всё равно, очень хорошо угадал.
– Нет, четыреста двадцать семь, – настаивал Витя.
– Нет, восемь, – подполковник принялся пересчитывать деньги.
Витя внимательно следил. Денег оказалось четыреста двадцать семь рублей.
– Как же так, у меня же четыреста двадцать восемь.
– Значит, ваш мозг посчитал правильно, а вы ошиблись при сложении.
– Этого не может быть, – удивленно возразил подполковник.
Несколько раз он пересчитал деньги, но рубля не прибавилось. Он даже осмотрелся кругом, не обронил ли.
– Ну, это фантастика! Я был абсолютно уверен.
Он ещё раз пересчитал деньги. В комнату без стука вошёл председатель.
– Надо поспешить с женихом, – и председатель оглядел Витю. – Жена уже свидетелей ведёт, а жениха ещё не отрепетировали.
– Да, тут такая фантастика! – заявил Кирилл Кириллович.
– Мне не до фантастики, – ответил председатель. – Меня беспокоит, не посадят ли меня за то, что без развода одной дочери зарегистрирую брак другой. Я просто не разберусь со свидетелями. Надо, чтобы регистрация выглядела, как настоящая. Иначе они потом всё выболтают людям.
– Придётся закрыть глаза на некоторые формальности, – ответил подполковник. – Иного выбора у нас нет. Завтра оформим разводы. Как жених на это смотрит?
– Я не против, но если появятся дети, у меня нет средств на их содержание, – ответил Витя с грустной физиономией.
– Хорошо, – согласился председатель.
Кирилл Кириллович обратился к председателю, показывая на картину:
– Кстати, ты сказал, что можешь подарить мне эту картину. А я хочу подарить её жениху.
– Пожалуйста, воля ваша, – и председатель, махнув рукой, вышел.
– Картина твоя, – сказал Кирилл Кириллович. – Теперь тебя надо загримировать поочередно под трех женихов. Где тут твоя дополнительная одежда? Да, запиши свои паспортные данные на бумажке.
Он достал ручку, вырвал листок бумаги из записной книжки и положил их на стол.

44.
Кирилл Кириллович разбирал рюкзак, раскладывая одежду Вити на две кучки. Затем он налил в стакан воды, протянул Вите и попросил смочить голову. Взяв расческу, он сделал ему причёску на две стороны, придав тем самым глуповатый вид.
– Заложи за щёки по грецкому ореху, – сказал подполковник.
Лицо у Вити округлилось, как у суслика, который возвращался с пшеничного поля в норку.
– Вот! Так хорошо, родная мать не узнает, – пошутил подполковник, разглядывая свою работу.
Затем он взял из вазы три цветка и передал глуповатому на вид жениху. В доме уже были слышны шумные, веселые голоса.
– Нам пора, а то перепьются на дармовщинку, – и он подтолкнул жениха к двери.
– Вот и жених, – закричал председатель, увидев вошедших.
– Трое свидетелей сразу затихли, держа недопитые стаканы с самогоном.
Председатель был в костюме, на шее у него висела красная широкая лента с бляхой: он был официальным лицом при регистрации брака. Следом из другой комнаты мать вывела невесту Василису, выглядевшую прекрасно в своем белом подвенечном платье. Свидетели аж ахнули, увидев её. Фату сзади придерживала Галя, переодетая под мальчика.
Процесс регистрации проходил торжественно и четко, только не в конторе правления, а в доме председателя. Так иногда и раньше бывало. Торжественности председателю было не занимать, он знал свое дело. После росписи жениха и невесты расписались свидетели. Торжественно поздравили молодых с законным браком и выписали свидетельство о браке, поставив вчерашнее число. Председатель поставил штамп регистрации в паспорт Василисы. Паспорта Вити на столе не было, вместо него лежала бумажка с записанными паспортными данными. Но на это свидетели не обратили внимания. Тут же открыли бутылку шампанского и поздравили молодых, закричав “горько”. Витя поцеловал Василису так, что у неё закружилась голова. Председатель налил свидетелям ещё по стакану самогона. Кирилл Кириллович вежливо, без нажима выпроводил молодых и вышел в коридор, а следом мать и Галя. Молодых развели в разные комнаты. Кирилл Кириллович подал Вите свитер, изменил ему прическу – под “Гитлера” – и надел солнцезащитные очки, которые еле держались на его носу.
В следующей регистрации брака участвовала Галина, которая в подвенечном платье смотрелась, как настоящая невеста. Родители дали согласие на брак несовершеннолетней дочери, и опять открыли шампанское и кричали “горько”. Витя поцеловал Галю, та повисла на его руках и заявила, что ещё хочет. После следующего поцелуя у Гали распухли губы, и она долго щупала их. Молодых также выпроводили в коридор.
Загримированный Витя в третий раз стал женихом Катерины. Ей тоже вручили свидетельство о браке и наградили штампом в паспорте. После традиционного “горько” Катерина сама крепко поцеловала мужа. Свидетели зааплодировали. Теперь  спешить было некуда. Катерину и Витю никто не выпроваживал. Правда, им, кроме шампанского и сладкого, ничего не досталось. В стельку пьяных свидетелей развёл по домам сам председатель.
Было уже темно, когда в дом ввалился жених Василисы – Михаил. Он был с братом Костей, матерью и отцом. Братья были навеселе. В доме назревал скандал. Михаил требовал объяснений, а узнав, что Василиса уже замужем, взбесился, брат – тоже. Председатель с трудом удерживал натиск братьев. В драку ввязался отец Михаила и подбил глаз председателю. Вмешался Кирилл Кириллович, применив несколько силовых приёмов. Братья и отец сникли, опустившись на пол.
Витю удерживала Катерина, заслонив собой, хотя в драку тот не рвался. На шум прибежала Василиса и спряталась за Витю.
– А это кто? – и Михаил указал на Витю.
– Это муж Катерины, – ответил председатель.
Мать Михаила, Марфа Николаевна, робко стоявшая у стены, подскочила к кипящему самовару, сбросила крышку и, ухватив его за ручки, выплеснула кипяток на молодых, стоявших у стола. Катерина и Василиса съёжились. Кипяток полетел в их сторону, но сработала защита Вити. Кипяток, не долетев полметра до молодых, отразился от сферы в обратную сторону и окатил Марфу Николаевну. Та, взревев, грохнулась на пол. Она подпрыгивала, визжала и каталась по полу. Председательша вылила на неё ведро холодной воды, и та сразу затихла. Набросив на Марфу тряпье, председательша принесла ещё ведро холодной воды и, смачивая тряпку, прикладывала холод к ожогам.
Марфу знобило.
– А! –  закричал муж Марфы и бросился на подполковника.
Кирилл Кириллович оттащил его и, опять применив силовой приём, усадил на табуретку. Но тот вскочил и, схватив табуретку, запустил её в подполковника. Кирилл Кириллович увернулся, а табуретка, ударившись о стену, разлетелась. Кирилл Кириллович подскочил к нему и провёл ещё один силовой прием, в результате тот упал на пол и затих. Братья вскочили и кинулись в коридор. Они знали, где хранилось ружье, патроны, и воспользовались этим. Через секунды они вернулись. В руках Кости был дробовик, а у Михаила патронташ с патронами. Кирилл Кириллович кинулся и, обхватив за талии девчат, прижал их к Вите, наблюдая за парнем с ружьем. Председатель подскочил и закрыл их своим телом, обняв всех четверых.
Целясь в съёжившихся людей, Костя выстрелил. И опять сработала защитная сфера, внутри которой оказалось пять человек. Они не слышали выстрела и запаха пороховой гари. Картечь, разлетевшаяся в разные стороны от сферы, ранила Костю и его отца. В комнату вбежала председательша и окатила Костю и Михаила водой. От холодной воды Костя остолбенел. Схватившись за ружье, председательша толкнула Костю так, что тот, выпустив ружье, сбил с ног Михаила и сам свалился на мокрый пол.
Сфера исчезла, и все, кто находился в ней, почувствовали пороховую гарь. Председатель не мог понять, почему ружье оказалось у жены и откуда такой запах. Он ничего не видел и не слышал.
Состояние Кирилла Кирилловича оказалось на грани шока. Он не мог спокойно пережить того, что видел. В него вторично в течение небольшого срока времени стреляли в упор. Ему стало плохо, и он сел на стул. Он понимал, что, как и все в этой комнате, влип в историю, но не жалел об этом. Ему ужасно повезло. Дважды он столкнулся с загадочным явлением, во второй раз оно уже не показалось ему сном. Он видел огонь, вылетевший из ствола, как огненные струи и чёрные точки дроби на миг остановилась перед ними и отлетела назад, рассыпавшись в разные стороны.
“Что это такое? – думал он. – Какие силы препятствовали полёту дроби в нашу сторону?” Он готов был поклясться, что Витя не видел направленного в их сторону ружья. “Значит, не Витя создает защитную сферу, а нечто другое. Витя говорил, – вспомнил он, – что только мать могла дать ему “тумаков”. Мать его родила, значит ей дано право на физическое наказание сына. Когда хотел наказать Витю отец, то он жаловался матери, а та наказывала его. Сам Витя тоже не мог сделать больно своему сыну. “Руку свело”, – рассказывал он, – когда пытался уколоть сына булавкой. Витя не крестится, – продолжал думать подполковник, – не ходит в церковь и к религии относится равнодушно, но верит в какое-то “ОНО”. Не инопланетянин же он, у него всё человеческое, включая желания”.
Председатель позвонил фельдшеру и потребовал немедленно прибыть к нему, объясняя, что у него в доме ЧП. До Кирилла Кирилловича дошло значение этих слов, и он встрепенулся.
– А, очухался?– спросил его председатель.
Подполковник увидел, что Витя стоит около связанных братьев, которые, катаясь по полу, бранились на чём свет стоит. Марфа сидела у стены. Около неё неподвижно лежал на полу муж. Приглядевшись, Кирилл Кириллович увидел, что под мужем Марфы большая лужа крови и он не дышит. “Этого ещё нам не хватало”, – пробурчал Кирилл Кириллович. Он подскочил и начал делать пострадавшему искусственное дыхание, но сердце не билось. Затем перешёл на массаж сердца, но признаков жизни не было.
– Он мертв, – сказал Витя. – У него аура вокруг головы отсутствует.
Братья сразу затихли и уставились на отца. В это время прибежал фельдшер, довольно проворный мужичок. Бегло взглянув, он кинулся помогать Кириллу Кирилловичу. Вдвоем они делали массаж сердца и искусственное дыхание. Трудились долго, но пострадавший по-прежнему не подавал признаков жизни.
– Пора прекращать, – сказал фельдшер.
– О нет! – закричал Витя. – У него мозг начал оживать, признаки ауры появились. Продолжайте, пожалуйста, оживлять!
– Давай поднажмем! – воскликнул подполковник. – Парень не ошибается.
Они с удвоенной энергией принялись приводить пострадавшего в чувства.
– Мозг заработал! – и Витя забегал кругом, пытаясь хоть чем-то помочь.
И человек задышал сам. Ему помогали до тех пор, пока он не открыл глаза. Удивленно обведя присутствующих мутным взглядом, он промычал что-то себе под нос. Фельдшер перестал его оживлять и начал штопать, ловко зашивая раны от картечи. Затем фельдшер осмотрел Марфу. Серьезных ожогов у неё не было. У братьев ранений оказалось и того меньше. Фельдшер сделал им по два укола, успокоил, а через некоторое время их развязали.
Возбуждать уголовное дело Кириллу Кирилловичу не хотелось. Случись это при других обстоятельствах, он бы спуску этим шалопаям не дал. Пострадал только их отец, и это их личное дело. Отец писать заявление на детей не будет.
Председатель предложил братьям забирать родителей и уходить. Поразмыслив, братья решили убраться восвояси. Вернуть Василисе былую невинность невозможно, а брать “испорченную” не в их правилах, тем более что она вышла замуж. “Разворотить физиономию мужу Василисы не мешало бы, но его здесь нет. А с этим хлыщём пусть разбирается сам Василий, – решили они. Братья, подхватив родителей, ушли, а председательша и дочери принялись наводить порядок.

45.
Разгуливая по дому, Витя мечтал: “По закону у меня три жены, но смогу ли я воспользоваться своими правами? С родителями можно было бы не считаться, однако как прореагируют на это его молодые жены?”
Уловив момент, он подкатил к Катерине.
– Я бы хотел исполнить свою супружескую обязанность, – шепнул он ей.
– А ты бы кого из нас желал? – спросила она, не покраснев.
– Ну, можно начать с тебя, – сощурив лукаво глаза, ответил он.
Хихикнув, она выскользнула из комнаты.
Василиса, услышав часть их разговора, сделала гордую осанку и, как павлин, не спеша, вышла за Катериной.
С одной стороны, Василиса понимала, что с Михаилом всё кончено. “Если бы Михаил простил совершенный мной нелепый поступок, – думала она, – да попросил бы меня как следует, то я бы помирилась с ним. Я ему ещё не жена, но, что они со своим братцем устроили здесь, не вписывается ни в какие рамки”.
С другой стороны, ей бы очень хотелось вырваться из колхоза. Они с Катериной об этом мечтали. Окончив семилетнюю школу, они работали в колхозе. Катерина – секретарем в правлении, а она – библиотекарем. Конечно, это не доярки и не свинарки. От них не пахло и парни не сторонились, а липли к ним. Уехать в город, где растут на деревьях яблоки и груши, заманчиво. “Я, наверное, не дам согласия на развод, – решила она. – А без моего согласия не разведут. Правда, боязно тяти. Ну, пусть даже выпорет ремнем, а согласие на развод я не дам. Пусть Катерина и Галя разводятся, а я не буду разводиться. Сегодня же надо переспать с ним и уговорить, чтобы он поддержал меня. Прошедшую ночь я не помню. Он, наверное, тоже. Вырубились напрочь. Нехорошо. А что, если и Катерина не захочет разводиться? – обожгла её мысль. – Катерина-то сознательно залезла к нему в постель. Как я сразу об этом не подумала! Ну, уж нет, Катерине я его не уступлю. Да он же младше меня на год, а Катерины – на четыре, – обрадовалась она. – Она ведь старуха для него. Надо привести себя в порядок и обольстить его”.
Василиса входила в девичью комнату, когда навстречу выскочила Катерина и побежала во двор. “Опять от волнения у неё случилась “медвежья болезнь”, – подумала Василиса.
В комнате крепко спала Галина, обняв подушку. Одеяльце свесилось с постели, Василиса хотела его поправить. “Ну, вот ещё, – пронеслось у неё в голове. – Ещё одна соперница”. И она отошла от постели Галины, а потом вернулась, поправила одеяло и поцеловала Галю в щеку. “А что, если обладать им не одной, – мелькнула у неё мысль. – Живут же где-то в Египте мужья не с одной женой. А здесь же сестры, не какие-то замухрышки”. И она глубоко вздохнула над неразрешенной проблемой. Сибирь – это не Египет. За окном послышался какой-то шорох. Василиса не придала этому значения. Встала перед зеркалом и стала наводить макияж на своем красивом молодом лице, которое в этом не нуждалось.
Вернулась сияющая Катерина и сразу же подскочила к Василисе. “Какая она красивая”, – подумала Василиса.
– Он нас хочет,  – сказала сияющая Катерина.
– Как нас? – вырвалось у Василисы. – Разве это возможно?
– А почему нет?
– Сразу двух? – удивленно спросила Василиса.
– Нет, по очереди.
– Чур, я первая, – вырвалось у Василисы. – Я абсолютно ничего не помню о вчерашней любви с ним. Поэтому моя очередь – первая.
Василиса в зеркало взглянула на Катерину.
– Ну, уступи мне его, – взмолилась Василиса. – Я хочу быть сегодня первой.
– Ладно, – согласилась Катерина. – Не это главное, кто первая. Как организовать? Наверняка нас запрут в комнате на замок и поставят ведро.
– Да ну? – возмутилась Василиса. – Не посмеют! Мы же замужние.
– Фиктивно замужние, – ответила Катерина. – Ты забыла тятеньки уговор?
Василиса помрачнела. Сестра была права. “Все-таки умница она у меня”, – подумала Василиса.
– Я только что разогнула гвозди, и окно теперь у нас открывается, – сообщила Катерина. – Лесенку подставила под окно. Путь свободен.
“Так вот кто шумел у окна”, – отметила Василиса, но ничего не сказала.
– Надо родителей отвлечь, а с Витей переговорить о месте встречи, – сказала Катерина. – Где он будет спать? Мы должны к нему пойти или он к нам?
Катерина взяла расческу и причесалась.
– А как ты думаешь? – спросила Василиса.
– Надо у него выяснить, где ему с нами будет удобнее, – ответила Катерина. – Мы должны у него совета спрашивать, он теперь наш повелитель.
– Василиса, я думаю, что ты ему развода не дашь. Я – тоже. Галя не в счёт. За неё родители решают.
– Все-таки умница ты у меня, – заявила Василиса, поцеловав сестру в щеку.
– Я отвлеку родителей, – сказала Катерина. – У меня это лучше получится. Ты переговори с ним. Скажи ему, что на развод мы не согласны и будем ему верны.
И Катерина замолчала, собираясь с мыслями.
– Знаешь, Василиса, кажется, я в него влюбилась. Это произошло, когда он разговаривал с отцом. Так логично все изложил, хотя и кричал. Отец на что “битый калач”, и то не знал, как выкрутиться.
Она замолчала, а потом улыбнулась и спросила:
– Василиса, а ты совсем ничего не помнишь, как вчера на сеновале всё произошло?
– Нет, абсолютно ничего.
– Ой, ли! – засмеялась Катерина.
Василиса побелела и закачалась, схватив за руку сестру.
– Что с тобой? Уж не беременна ли ты? – пытливо разглядывала сестру Катерина.
– Так сразу не бывает, – ответила та. – Я бы ещё не почувствовала. Кажется, я тоже влюбилась в него, а поняла это только сейчас. Вот мне и стало страшно. Мы обе влюбились в него, – продолжала Василиса, – но этого ещё не осознали в полную силу, и это для нас трагедия.
– Мы ему тоже нравимся, – сказала Катерина, – вспомни, как он опешил, когда решил, что трахнул только Галю. Когда разобрался, что и нас, то просиял. Из-за нас он и Галю в придачу в жены возьмёт.
– Втроем нам будет несподручно, – возразила Василиса.
– Она тоже наша сестра и имеет право на счастье, – заявила Катерина.
– У неё всё впереди, – возразила Василиса.
– Какое будущее? Галка в колхозе покроется плесенью, с её то характером.
– А кто нас кормить будет? – спросила Василиса.
– Будем работать, прокормим мужика, пока учится, – ответила Катерина. – Кирилл Кириллович сказал, что он об институте мечтает. Даже от школы разведчиков отказался. Понимаешь? Его в школу разведчиков брали, а он отказался.
– А если он выучится и слиняет от нас? – озабоченно заявила Василиса.
– Но мы успеем свое счастье получить, будем за него бороться. Мне кажется, что он более порядочен. А ветер в голове – по молодости.
– Вот то-то и оно, что он моложе нас, – заявила Василиса.
– А Галка для чего?
– Если порядочный, то зачем нас троих трахнул? – спросила Василиса.
– Мы же сами под него забрались, а Галка попалась случайно.
– Ничего мы под него не забирались, – с грустью ответила Василиса.
– Ты знаешь, как он вздрогнул, когда меня голую обнаружил у себя в постели? – сказала Катерина, вспоминая прошедшую ночь. – Я его за шею обхватила и целовать стала. А он хоть и пьяный был, но меня предупредил, что я многое теряю. А я сказала, что так хочу. Он поколебался, поколебался и уступил.
– А почему меня не спросил?
– Ты же ничего не помнишь, – засмеялась Катерина. – Или ты “заливаешь”?
– Нет, правда, ничего не помню, очевидно, он меня принял за тебя, – и Василиса  глубоко вздохнула.
– Он и Галю принял за меня, – задумчиво сказала Катерина.
Дверь внезапно отворилась, и появились родители. Сестры вздрогнули.
– Папуля и мамуля, нам надо о многом поговорить, – сказала Катерина.
Василиса, как кошка, выскользнула из комнаты.
В гостиной сидел Кирилл Кириллович и пил чай из блюдечка.
– Я хочу поговорить с Витей. Где он? – спросила Василиса.
– Он от чая отказался, сидит в комнате и о чём-то думает. Наверное, о вас.
Василиса, как тигрица, прошла по коридору и рывком открыла дверь. Её грудь высоко поднималась и опускалась. Она тяжело дышала. Не спрашивая разрешения, она вошла и, закрыв дверь, набросила крючок на петлю. Витя вскочил. Вид у него был растерянный.
– Мы с Катериной тебе развода не дадим, так мы решили. А я хочу тебя!
Она шагнула к нему и в растерянности остановилась, глядя влажными глазами на него.
– Возьми меня, я твоя жена.
– А как родители?
– Меня это не касается, я совершеннолетняя.
И у неё полились слезы. Нелегко далось ей такое откровение.
– А ты хочешь прямо сейчас?
– Да! – и она опустила голову.
Витя подошёл и стал нежно её обнимать и целовать. Обнимая и целуя, медленно раздевал её. Она не сопротивлялась. Он подтолкнул её руки, чтобы она тоже его раздевала. Поняв, она сняла с него рубашку. Лаская друг друга, разделись. Она дрожала, и унять себя не могла.
– Быстрее, – попросила она.
Он прижимал её к себе, а она терлась о его грудь своей острой грудью.
Он сдернул покрывало с постели и медленно повалил её, а она, обняв его, потянула на себя. И он сразу вошёл в неё. Она почувствовала некоторое неудобство у себя внутри и слабую боль. Вскоре боль прошла, и стало приятно. Их охватил пылающий жар и наслаждение. Она не испытывала раньше ничего подобного, и ей было приятно. Прижавшись что было силы друг к другу, горячие, они застыли, прислушиваясь к чему-то, получая особое наслаждение.
– Этого я никогда не забуду, – прошептала она. – Я люблю тебя.
Кирилл Кириллович понимал, что она неспроста пошла к нему так решительно. Он не хотел быть третьим лишним и, подхватив чью-то забытую книжку, углубился в чтение.
                ______   _   ______

Катерина вступила в неравный бой, доказывая нелепость развода. Теперь уже мать уговаривала её.
– Ты пойми отца. Его же могут посадить в тюрьму за то, что он зарегистрировал брак троих дочерей с одним парнем. Многоженство запрещено законом. Посадят в тюрьму отца и твоего Витю.
– Надо сделать так, чтобы не посадили, – доказывала Катерина, – зачем всем говорить? Ну, в крайнем случае, разведите Галю. Фамилии мы оставили девичьи. Предъявлять паспорта и прописываться в одном месте не собираемся. Можно ему в паспорт записать одну из нас. Кто узнает? Подумают, что сестра с ними живёт.
– Вот родится ребёнок у одной и у другой, как тогда? – возмутилась мать. – Один законный, а другой незаконный.
– Да ещё и у Гали может ребёнок родиться, – вмешался отец. – Тогда что получится?
– А что получится, если мы уже все трое забеременели? – серьезно сказала Катерина. – И такого парня упустим.
– Но он же моложе вас, – настаивала мать.
– А разве ты, мама, не старше отца на шесть лет? Живете и расходиться не думаете.
– Так у нас другое дело, – заявил отец. – У нас вы!
– А мы тоже нарожаем ему детей. Куда он от нас сбежит?
Родители замолчали.
Катерина почувствовала, что в броне родителей образовалась брешь и она уже не такая прочная.
                ______   _   ______

Василиса очнулась первая и сказала:
– Может, оденемся?  Мы же не на своей постели.
И они стали разбирать одежду, разгуливая совершенно голыми. Им не было стыдно, а даже нравилось разглядывать друг друга.
Насмотревшись, они нехотя стали одеваться.
В гостиную они зашли в обнимку. Кирилл Кириллович понял, что не одну, а двух жён Вити они увезут с собой. Утром он считал, что поедет только Катерина, а теперь и Василиса. “Не хватает, чтобы и малышку прихватили, – подумал он. – Надо хоть с Галиной их развести”.
                ______   _   ______

Катерина продолжала говорить, а родители её почти не слушали. Они просто не улавливали смысла её слов.
– Отец, перенеси Галю в нашу комнату, а они пусть спят здесь втроем, –  сказала ему мать. – Завтра оформи Гале развод. Этим, двоим, надо уехать отсюда. Устроятся, будут работать, а там и сами разберутся.
Отец глубоко вздохнул и сдался.
                ______   _   ______

Катерина зашла в гостиную. Кирилл Кириллович, Витя и Василиса, улыбаясь, пили чай с сахаром вприкуску. Более счастливую Василису она ещё не видела и всё поняла. Катерина внимательно посмотрела на сестру, а та, наклонившись и улыбаясь во весь ротик, шепнула ей в ухо:
– Получилось, я оказалась сегодня первой.
– Родители уступили и даже разрешили ему спать с нами, – сообщила сестре новость Катерина. – Галю унесли в свою комнату, теперь моя очередь.
Сестры слегка ударили друг друга в ладоши и в один голос прошептали:
– Получилось!
– Что получилось? – спросил Витя.
В ответ сестры тихонько рассмеялись.
Кирилл Кириллович улыбнулся и, глядя на сестер, сказал:
– Поздравляю.
– Спасибо, – в один голос ответили они.
– С чем поздравляете?
– С успехом, – ответил Кирилл Кириллович.
– С каким успехом? – допытывался Витя.
И теперь уже над ним дружно засмеялись все трое. Витя завертел головой, разглядывая смеющихся вокруг себя близких ему людей.
Вошёл председатель и, вздохнув, спросил:
– Чаи гоняем?
– Завтра предстоит тяжелый день, – ответил Кирилл Кириллович. – Вот и сил набираемся. Как говорят казахи: “Чай не пьёшь, откуда сила берёшь”.
– Мы с женой посоветовались и решили старшую отпустить с вами в город.
– А меня, среднюю? – удивленно спросила Василиса и решительно заявила: – Я развод не дам и без мужа здесь не останусь.
– Я тоже не собираюсь им давать разводы, – высказал свое мнение Витя.
– Тятя, ты что, хочешь меня оставить здесь на растерзание этим варварам? Да они мне проходу не дадут. Я лучше в озерце утоплюсь, – заявила Василиса довольно твёрдо.
– Помилуй, дочка! Что ты говоришь? – воскликнул отец. – Да у тебя ничего и не было. Ты же ничего не помнишь. Сама говорила.
– Так это я вчера не помнила. А сегодня всё помню и очень даже хорошо.
Она осеклась, поняв, что проговорилась, и покраснела. Витя тоже залился краской.
– Как, уже и сегодня успели? – удивленно спросил отец и сам покраснел.
– Ну, тогда и тебя не смею задерживать, – и он махнул рукой, как отрубил. – Поедешь и ты, если возьмут, мест-то в машине пять, а ты шестая.
– Поместимся, – сказал Кирилл Кириллович.
Когда Витя что-то говорил или делал, он не думал. Думал он потом. Вот и сейчас он задумался. “А куда я привезу сестер? Мать говорила, что в доме пять комнат. Первая – гостиная. Вторая – родителей, третья – детей, четвертая – брата и пятая, большая, – моя. Я привезу сестер, следовательно, придётся отдать им свою комнату. Пожалуй, общежитие в институте попрошу, но для этого нужно сохранить сибирскую прописку. Тогда как иногороднему мне полагается общежитие”. По своей наивности он полагал, что студентам в общежитии предоставляют отдельные комнаты. “Если не буду получать Сталинский паек, то чем я их кормить буду? На стипендию не прокормишь. А “ОНО” намекнуло, что буду получать только стипендию”. Витя понял, что он “влип”. Ещё вчера на сестер он смотрел сквозь пальцы, а теперь – совсем другое дело. Они были очаровательны, а главное – близки ему. Он твёрдо знал, что не откажется от них, даже от всех троих. Малышка малышкой, но пройдёт три, четыре года, и Галя расцветет. “Нет, уважающий себя мужчина не должен отказываться от такого подарка судьбы, – размышлял он. – Но как найти выход? С одной стороны, не упустить их, а с другой – накормить, обуть, одеть”. В голове у него завертелись различные варианты. Он так размечтался, что не услышал, как к нему обратился Кирилл Кириллович.
Катерина толкнула его локтем в бок, и он очнулся.
– Ты что, уснул? А глаза смотрят. Наверное, перетрудился? – спросила она и, взглянув на сестру, ехидно улыбнулась.
– Нет, я задумался, как вас прокормить на стипендию. – шепнул он ей.
– Витя, завтра утром оформим разводы и до обеда должны отъехать, – повторил свое решение Кирилл Кириллович. – Я звонил в больницу, сказали, что водителя можно забирать, ему стало лучше.
– Кирилл Кириллович, а что, разве мы обе не можем быть жёнами Вити? – смущенно, покраснев, спросила Василиса.
– Жёнами – нет. Но если одна – женой, а другая – любовницей, то возможно. Кто женой, кто любовницей – решать вам. Жену надо записать в его паспорт. Если жена не возражает, что у мужа есть любовница и шуметь по этому поводу не будет, тогда кому какое дело. Таких примеров много. Вот, например, моя жена, – и он отхлебнул с блюдца глоток горячего чаю. – Она заболела по женской линии и жить со мной как женщина не может. Врачи запретили. Чтобы я не страдал, она мне предложила любовницу завести, а потом сама её и нашла. А теперь беспокоится, чтобы я регулярно её посещал.
– Вот это женщина! – с восторгом воскликнул председатель.
– Ну, а теперь пора расходиться на отдых, завтра у нас намечается трудный день, – вставая из-за стола, сказал Кирилл Кириллович. – Пошли Витя со мной, у меня диван пустует.
– Нет, он будет спать с нами, – возразила Катерина. – Тятенька разрешил.
Кирилл Кириллович пожал плечами и, сделав удивленное лицо, посмотрел на Григория Григорьевича. Тот тоже пожал плечами и опустил голову вниз. Витя удивился такой перемене. Катерина, подхватив Витю под ручку, негромко сказала:
– Пошли.
Витя, не веря услышанному, как-то нехотя поднялся и поплелся с ней. Василиса тоже встала и направилась следом.
– Задержись, – сказал Василисе отец. – В этих делах третий всегда лишний.
Василиса в растерянности остановилась, не зная, что ей предпринять. Но отец усадил её рядом.
– Налей-ка нам, дочка, свежего чайку. А может, покрепче пропустим? – обратился он к Кириллу Кирилловичу.
Тот отказался и ушёл отдыхать.
– На твоем месте я бы отказался от него в пользу сестры, – сказал отец.
– Что ты, тятенька, Катерина ведь старше его на четыре года.
                ______   _   ______

А в это время в бывшей девичьей комнате два молодых тела рухнули в объятиях на кровать. У Катерины проснулась жажда наслаждения и мести. Она целовала его в губы, шею и грудь, больно щипая сосок. Он распалялся в страсти любви, гладя её гибкое тело. И он вошёл в неё. Ей этого было мало, и она вцепилась в его сосок, больно сжимая зубами. Она почувствовала у себя на губах его солоноватую кровь, но продолжала сжимать. От порыва любви и боли он застонал и задрожал, прося о пощаде.
                ______   _   ______

А вместе с ним задрожал весь центр космической лаборатории, окружавший его бедное тело. То, что случилось с ним, оказалось полной неожиданностью для центра. По земным меркам прошло порядка трёх минут, а в центре шли месяцы. Коллектив центра лихорадило и трясло похлеще Вити. Срочно собирались Учёные советы, обсуждались многие аспекты земной цивилизации, но то, что происходило сейчас, не было предусмотрено центром. Центр науки Космоса терпел неудачу. Разумные существа Малой планеты ломали головы, учёные в срочном порядке переделывали свои диссертации. Словом, центр науки лихорадило. Что предпринять? Никто не знал. Они столкнулись с неожиданным, порочным явлением природы землян. Центр защиты и охраны здоровья не действовал. Он не мог действовать, ведь Витя и она находились внутри защитной сферы. Они плотно касались друг друга. Убить её – значит, убить и его. Она в порыве страсти, пила его кровь. Центр защиты был бессилен ему помочь. Оставалось одно – ждать. И они ждали, пока не насытится эта, по их понятиям, мерзкая тварь.
                ______   _   ______

В гостиной ещё долго беседовали отец и дочь, но изменить мировоззрение дочери отцу не удалось. Поздно вечером Василиса тихонько прокралась в свою постель и уснула.
Оставшись один, Григорий Григорьевич взял регистрационную книгу и три бланка развода. Он аккуратно заполнил три развода своим дочерям. Где требовалось, расписался. Позвал жену, и та подписала согласие на Галинином разводе. Затем председатель взял три бутылки самогона и отправился подписывать документы у свидетелей, которые ещё утром участвовали в брачных делах.
Несмотря на довольно позднее по деревенским меркам время, он бойко топал от одного свидетеля к другому и через час вернулся назад, удовлетворенный своей работой. А на документах не хватало подписей только тех, которые мирно спали в бывшей девичьей комнате.

46.
Утром, когда в доме ещё все спали, в дверь настойчиво постучали. Григорий Григорьевич, набросив на плечи пиджак, босой, в одних подштанниках, открыл дверь. На пороге стоял Василий с отцом и матерью, за ними была видна запряженная бричка, на которой, по-видимому, приехали они.
– Драться будем? – спросил Григорий Григорьевич.
– Я люблю Катерину и всё ей прощаю, – взмолился Василий.
Председатель сразу обмяк.
– Пустите меня, я хочу с ней поговорить и попросить прощения.
От неожиданности председатель отступил на шаг. Василий воспринял это как приглашение и шмыгнул в образовавшуюся щель.
– Да погоди ты! Объясни толком, – закричал председатель.
Но Василий устремился по коридору, мелькая пятками стоптанных башмаков. Рывком он открыл дверь и вбежал в комнату. От внезапного шума все трое проснулись. Катерина лежала голая у стены. Она села, оголив свои белые груди, потащила на себя закрученную в тряпку простыню и стащила её со своего законного мужа, оголив его непристойное место. Тот потащил простыню на себя и оголил её. Они держали концы простыни и, моргая глазами, ничего не понимали.
– Милая моя Катерина, – взмолился Василий. – Прости, что я тебя не понял. Не понял, что ты обиделась на меня и на своего отца из-за наших намерений, что мы не посоветовались с тобой. И ты вправе была поступить так, как поступила. Что бы с тобой не случилось, я люблю тебя, и никогда не упрекну.
Василий плакал, слезы крупными каплями катились по его круглым щекам.
– Пошли со мной, я забираю тебя, – продолжал он. – Ты моя жена.
Он наклонился над Витей и, подхватив её, поднял голую и прижал к себе. Катерина непроизвольно обхватила его за шею. Простыня, зацепившись за её ногу, потянулась за ними.
– Этот мальчик тебе не муж! – воскликнул Василий и направился к двери.
Простыня поволоклась за ними, а Витя остался, в чём мать родила. Дверь под натиском Василия открылась и, пропустив их, захлопнулась. Витя хотел вскочить, но заметил, что его внимательно разглядывает Василиса. Чтобы добраться до своей одежды, он голым должен был через всю комнату промаршировать перед Василисой до кровати Гали. Увлекшись вчера любовью, они забыли про одежду, разбросав её, где попало. “Нелегко быть мусульманином”, – промелькнула у него мысль. Он приподнялся и сказал:
– Да отвернись ты, я оденусь.
Но Василиса не отвернулась, а соскочила с кровати. Она-то была в ночной рубашке и смело подошла. Взяв его за руку, потащила к себе в кровать, на ходу стаскивая с себя рубашку. И они занялись любовью. Изрядно измотавшись, задремали.
                ______   _   ______

Василий выскочил на улицу. Протащив свою ношу мимо стоявших на крыльце своих родителей и её отца, устремился к бричке. Простыня так и тащилась по земле за ними. Заскочив в бричку с прижавшейся к нему Катериной, погнал лошадь к своему дому. Около дома им повстречался Михаил.
– Я свою забрал, – бросил он на ходу Михаилу.
– Да ну! – удивленно воскликнул тот, разглядывая голую Катерину и болтавшуюся за ними простыню.
Василий зашёл в дом и, сбросив с кровати покрывало, положил её на постель, накрыв теплым одеялом. Затем он зашёл в комнату сестры и подобрал одежду для Катерины.
                ______   _   ______

Михаил стоял у ворот, почесывая затылок. Вдруг он сорвался с места, вскочил в бричку и погнал вороную к дому председателя. Лихо остановив лошадь у крыльца, проскочил мимо изумленных родителей Василия и отца Василисы в дом. Без стука ворвался в комнату. Увидев голую Василису, лежащую на голом парне, подхватил её и со словами: “Я тебя не отдам никому”, выскочил из комнаты.
На этот раз Витя остался с простыней и укрылся ею. Что за наваждение? – буркнул он и окончательно проснулся. – Сон, что ли?
                ______   _   ______

Михаил тащил извивающуюся, как змею, Василису. Та била его по лицу, царапала толстую шею и грудь, а он этого не замечал. Пробежав мимо изумленных теперь уже родственников, бережно положил её на свежее сено в бричке и, прижав руки коленом, погнал гнедую к своему дому. Дома поставил Василису посреди комнаты и сел около двери, преградив ей путь к выходу. Он внимательно разглядывал красивую голую женщину, стоявшую перед ним.
Вся красная от гнева, она смотрела по сторонам, ища увесистый предмет. Не найдя его, стала метаться по комнате, швыряя, что попадало под руку. В Михаила полетела пепельница, тарелки и многое другое, но он сидел, не моргая, как каменное изваяние. По лицу и рукам у него текла кровь. А она бросала и бросала предметы, вдруг остановилась, уставившись на него. До неё дошло, что ему больно и у него течёт кровь. И она, вздохнув, сдалась, села к стенке и заплакала тихим, подвывающим голосом.
Михаил сидел как истукан. Он её не уговаривал, не проронил ни слова. Проревев минут сорок, она окончательно замерзла.
– Ну дай мне во что-то одеться, – взмолилась она. – Не видишь, мне плохо и холодно, – и она перестала плакать.
– А, сейчас, – сказал он.
Он доставал из шкафа свои рубашки, майки и свитера и складывал у её ног. Она молча смотрела на его действия и наконец выбрала майку, натянула её на себя, как рубашку. Затем она надела его белую рубашку, которая оказалась ей до колен. Подошла к шкафчику, наклонилась, ища подходящие носки. При этом её пикантный задик оголился. Михаил, завидев её голый зад, усмехнулся, нашёл свои плавки и протянул ей. Она молча взяла и облачилась в них, затем надела его носки, как чулки.
– Ты что, меня до свадьбы так будешь держать взаперти?
– Угу, – ответил он.
– А если я уже беременна от своего мужа, тогда что?
– Будем растить нашего ребёнка.
Вздохнув, она окончательно сдалась.
                ______   _   ______
                ______   _   ______

Катерина лежала в постели и думала: “А может, так и лучше? Витя младше меня на четыре года. Пусть он достанется Василисе, она его старше только на год”,  – и она вздохнула. Василий ходил по комнате, поправляя без надобности всякие побрякушки. Катерина следила за ним.
– А если у меня будет ребёнок от первого брака?
– Ну и что же, воспитаем нашего ребёнка, – сказал он без эмоций.
И Катерина сдалась.
– А он-то вообще хорош, – сказала она, вспомнив прошедшую ночь.
– Да он ещё мальчик, – ответил Василий.
– Этот мальчик уже похоронил свою жену, имеет двоих детей. Заделал соседке трех детей и учительнице, немке... – и она хихикнула, – тоже троих. Нам вчера по секрету начальник милиции, подполковник рассказал. Этот мальчик, как ты сказал, очень способный и уже известен за границей. Его сам Сталин знает, специальный паек назначил, который каждую неделю из Москвы самолетом доставляют.
– А бывший тесть у него близкий друг Берии, – продолжала она. – У них там история была. Этот Витя трахнул несовершеннолетнюю дочь этого друга Берии, так же, как нашу Галку. Ну, та взяла да и забеременела, тогда их и поженили.
– А что, он и Галку вашу трахнул? – спросил Василий, хотя знал об этом.
– Угу, – проговорилась она и тут же поправилась, – то есть, нет. Это я для сравнения сказала.
Василий лукаво посмотрел на неё, но не стал ничего уточнять.
                ______   _   ______

Григорий Григорьевич наконец сообразил, как с дочерями дело обернулось и поспешил к Кириллу Кирилловичу. Когда зашумели в коридоре, Кирилл Кириллович вскочил. Наблюдая за улицей, он видел, как Василий унёс голую Катерину. “Ну и любовь! – подумал он. – Что с парнем сделала?” Затем он видел, как подкатил Михаил и тоже без добычи не уехал.
Такой оборот событий, как ни странно, его не устраивал. У него вчера вечером созрел план, как удержать Витю и не дать ему возможности уехать в Казахстан. В план входили Катерина и Василиса. Можно было даже Галю прихватить. План был прост и гениален, а теперь он рухнул. В дверь постучали.
– Кирилл Кириллович, воздействуй на Витю, пусть даст согласие на все разводы, – с порога обратился к нему председатель.
– Как! И на Галю тоже? – и он спохватился, понимая, что план рушился без старших сестер, а поскольку Галя не спасает положения, то решил исправить оплошность и добавил: – Хотя Галя тут не при чём.
– Если ребёнка родит, так будет при чём, – заметил председатель. – Из трех одна наверняка родит.
Подполковник расстроился. Он надеялся, что всё ещё можно повернуть вспять.
– Мне не нравится такая ситуация с твоими дочерьми, – наигранно сказал он председателю. – Как бы эти ребята не изнасиловали чужих жён.
– Может, сходить проверить? – забеспокоился председатель.
– Предложи Вите, он же их муж. Ему и козыри в руки.
Председатель выскочил из комнаты, представив себе, как издеваются, бьют и насилуют его дочерей. Он влетел в комнату. Витя одевался.
– Надо спасать твоих жён, – сказал председатель. – Кирилл Кириллович тоже так считает. Собирайся и пойдём.
                ______   _   ______

Вдвоём они вышли на улицу.
– Я и документы прихватил, – заявил председатель, хлопая по карману.
Вскоре они вошли в дом к Василию.
Катерина расставляла посуду, надев на себя одежду сестры Василия.
– Проходите, гостями будете, – серьезно сказала Катерина.
Витя понял, что потерял её навсегда.
– А как же я? – вырвалось у него.
– Ну, пойми меня, Витя, я тебя старше, тебе надо учиться. К тому же жить нам на твою стипендию будет нелегко, а найти в городе приличную работу с моим семилетним образованием практически невозможно. Я тебе не пара.
– Но мы же женаты и спали вместе, – не унимался он.
– Забудь про это, у нас разные дороги, я это слишком поздно поняла.
– Проходите к столу, – неожиданно пригласил появившийся Василий, дружески хлопая их по спинам.
– Пойдем сядем, раз хозяин и хозяюшка приглашают, – и председатель подтолкнул Витю к столу.
“Вопрос исчерпан”, – понял Витя.
Василий принес бутылку “Кагора”. Катерина, орудуя поварёшкой, налила по тарелке сибирских пельменей. Витя поднял рюмку и провозгласил тост:
– За вас, Катерина и Василий, живите дружно.
Он залпом выпил и разбил на счастье рюмку. Залпом выпили и Василий, и его будущий тесть, поставив рюмки на стол. Катерина пила смакуя, поглядывая на Василия, как на хозяина. Витя уткнулся в тарелку и уплетал пельмени. Налили ещё, поставив Вите другую рюмку. Григорий Григорьевич сказал тост, но Витя его не слушал. Выпили без него.
– Знаешь, Витя, – обратился к нему Григорий Григорьевич, – может, ты прямо сейчас подпишешь разводную Катерине, – и он протянул ему ручку и заполненный бланк развода. Витя, не читая, подписал, где ему указал председатель.
Отобедав, они пошли к Михаилу. Вошли в комнату, остановились. Василиса, подпоясав рубашку шнурком, ползала на коленях и собирала битую посуду.
– Успокоилась? – спросил отец.
– Да, тятя, мы решили помириться.
На скамейке сидел Михаил, весь заклеенный пластырем.
– Видать, здорово досталось? – спросил председатель. – Вся в мать.
– Да, в мать, – певуче ответил Михаил.
– Мне и здесь подписать разводную? – спросил Витя, обращаясь неизвестно к кому.
– Да, Витя, подпиши, – сказал председатель, протягивая ему листок.
– Но здесь нет подписи моей супруги, – сказал Витя, посмотрев на бланк.
Василиса молча подошла, взяла из его рук бланк и размашисто расписалась.
– А как же яблоки и груши? – спросил у неё Витя и скривил губы.
– Будешь кушать сам, а если сможешь, то пришли для ребёнка, – ответила она, подавая ему бланк.
– Для чьего ребёнка?
– Для нашего с Михаилом, – ответила она и ушла в другую комнату.
Витя подписал бланк, а председатель подложил ему ещё один брачный развод с Галиной. Просмотрев его, Витя тоже  подписал. Затем сказал:
– Прощайте.
Он вышел во двор, постоял с минуту и, вдохнув полной грудью свежий воздух, зашагал по улице в сторону председательского дома.

47.
Домой они ехали быстро. Витя уверенно вёл “Эмку”, а раненый водитель, старшина Василий Егорович полулежа сидел на заднем сиденье и стонал при каждом толчке на неровной дороге. Голову водителя заботливо поддерживал тракторист, который пырнул его ножом. И теперь тракториста везли в прокуратуру в качестве ответчика. Между Кириллом Кирилловичем и шофёром без прав – Витей – красовалась картина с изображением коровы и вороны.
– Хотя земля круглая, но машину трясёт, – пожаловался Василий Егорович.
– В том-то и дело, что планета Земля не круглая, – заметил Витя, крутя руль то в одну, то в другую сторону, объезжая рытвины и булыжники на дороге. – Все считают, что Земля круглая. А как она может быть круглая, если она вертится с большой скоростью?
– Если глобус раскрутить, то он же всё равно останется круглым, – заикаясь, процедил сквозь зубы Василий Егорович.
– Глобус прочный, а Земля, как шарик, совсем непрочная, – ответил Витя. – Поскольку на поверхность Земли действует, с одной стороны, сила тяжести, или центростремительная сила, а с другой – центробежная, то поверхность Земли постоянно видоизменяется. Планета Земля имеет эллипсовидную форму, приплюснутую с полюсов. От экватора до полюсов на земную поверхность воздействует затухающая центробежная сила. Если, например, человек имеет вес сто килограммов, то на Северном полюсе его вес будет на 350 граммов больше, чем на экваторе, что составляет разницу в 0,35 процентов. Величина центробежной силы, в общем-то, небольшая, но она действует постоянно и в этом её значимость.
– В чём же её значимость? – не понял Кирилл Кириллович.
– В постоянстве, – ответил Витя. – Центробежная сила незначительна, но, действуя постоянно, она влияет на формирование горообразования поверхности Земли. В результате от экватора к полюсам образуются мощные линзообразные поверхности – плато, которые стремятся на эллипсовидной поверхности Земли занять параллельное положение относительно оси вращения. В результате поверхность Земли имеет уступчатое строение. Это, как лестницы, расположенные от экватора к полюсам. Если человек от экватора пойдет к полюсу, то всё  время будет спускаться с одного плато на другое. Пройдет ровное плато, а потом с горки сбежит и опять пойдет по ровному плато, расположенному параллельно оси вращения Земли. Если бы не было ступенчатой структуры Земли, то человек, идущий с востока на запад, должен был бы идти наклонно к поверхности, то есть ему бы казалось, что у него одна нога длиннее другой. А вы говорите, что Земля круглая, – усмехнулся Витя, обращаясь к Василию Егоровичу. – Не круглая она, а ступенчатая, вот и трясет. А тяжелые камни из земли сами вырастают. Давно подмечено, что на поле камни из земли сами появляются, сколько бы их крестьяне не закапывали.
– Да? А я никак не мог понять, откуда камни на поле берутся, – воскликнул тракторист, – их закопаешь, смотришь, а на следующий год опять появляются, как будто растут.
– Как же морская гладь себя ведёт? – заинтересовался Кирилл Кириллович.
– Морская гладь тоже от центробежной силы изменяется. Однако воздействие приливов и отливов сильнее, чем центробежных сил, поэтому их влияние на воды океана заметить труднее. В океанах давно наблюдаются плоские поверхности, особенно на мелководье. Там вода, как дно сковородки. Моряки эти места в океане называют “лысинами”.
– А нам в школе об этом не говорили, – заметил Кирилл Кириллович, – и в журналах не читал.
– Этими сведениями меня снабдил космический пришелец “ОНО”, – ответил Витя. – Если из Космоса производить сравнительные измерения на Земле, например, аппаратурой, не подверженной центробежной силе, то окажется, что один и тот же предмет, измеренный на полюсе и на экваторе, будет по длине разный. Причём эта разница в длине предмета в один метр составит 3,5 миллиметра. А теплоход, имеющий вблизи полюса длину 174 метра, на экваторе окажется длиннее на 60 сантиметров.
– Что такое мысль, творческое мышление, сознание, душа и где они располагаются в нашем сером веществе, которое называется мозгом? – задумчиво спросил Кирилл Кириллович у Вити.
– Сначала надо определиться, что такое человек. С точки зрения оккультной науки человек состоит из трех частей: физического и астрального тела и души, включающей сознание и творческое мышление. Астральное тело является посредником между душой и физическим телом, оно управляет органической жизнью нашего тела, независимо от нашей воли: дыханием, иммунной защитой и так далее. Солнечное сплетение – главный центр астрального тела. Связь между духом, астральным и физическим телом осуществляется их вибрацией, как и в обычной материи. Вибрации духовной материи вызывают соответствующие вибрации в астральной сущности, подобно тому, как вибрирующая струна заставляет через воздух вибрировать струну, натянутую рядом. Вибрации астрала вызывают, со своей стороны, вибрации физической материи. Но вибрации духа не могут передаваться непосредственно материи, ибо эти элементы слишком различны между собой. Таким образом, мысль есть вибрация духа, передающаяся сначала астралу, а затем мозговой материи. Формирование мысли, творческого мышления и сознания происходит в астрале. Сформированная и отпечатавшаяся в астрале мысль называется астроидеей. С помощью воли человек может управлять своими мыслями. Астроидеи проникают в мозг человека, заставляя его вибрировать, и, входя в различные комбинации с другими астроидеями, порождают, в зависимости от способностей и качеств человека, творческое мышление. Движение астрала, как и движение астроидей, подчиняется определенным законам: мысли одной и той же категории притягиваются, а мысли разных категорий отталкиваются. На этом основании складываются симпатии людей. Астроидеи исходят из человека в виде лучей и образуют вокруг него особую, свойственную только ему атмосферу – ауру. Из ауры доброго человека исходят светлые лучи. А аура дурного человека видится мне в виде тёмного оттенка, иногда она кажется свинцовой тучей.
– С чем можно сравнить душу? – перебил рассуждения Вити тракторист.
– Земля живёт благодаря Солнцу, а мы – благодаря Земле. Лучи солнца – это как астральное тело Земли. Душа для человека – как  Солнце, а астральное тело – как нервы. Однако такое сравнение очень грубое, – заметил Витя.
– Витя, а как по научному объяснить значение астрала? – спросил Кирилл Кириллович.
– В оккультизме существует особый вид более тонкой материи, которая переходит в энергию, и называют её эфиром или эфирным газом, молекулы которого разлетаются с невероятной быстротой. Этот особый вид элемента называют астралом. Астрал поляризуется в положительном и отрицательном направлении и находится в постоянном круговом движении – вибрации, подобно замкнутому электрическому току. Материей астрального мира является гравитационное поле Луны. Астральный мир заполнен различными сущностями, частично сознательными, частично бессознательными.
– Что такое оккультная наука? – спросил Василий Егорович.
– Латинское слово “оккультус” означает тайный или сокровенный. Задачей оккультизма является проникновение в тайны мироздания, жизни и смерти.
– Витя, на земле живут маленькие животные – вампиры – род летучих мышей, которые обитают в тропической Америке, – сказал Кирилл Кириллович. – А в астральном мире что-либо подобное имеется?
– Вампиризм – это способность астральных существ извлекать жизненную силу живых людей, – ответил Витя. – В простонародии считают, что с этой целью приведение поражает человека ужасом. Под действием страха человек теряет жизненную силу, он, что называется, холодеет от страха, а астральный фантом быстро поглощает его силы. Однако если человек не верит и не боится, то на него вампиризм не действует. И ещё считают, что вампиры – это оборотни, мертвецы, которые выходят из могил и сосут кровь живых людей. Я лично знаю только вампиров “ОНО”, которые сосут наши мысли, как мы используем коров, овец и коз, забирая у них молоко, мясо, шкуру и шерсть.
Помолчав, Витя добавил:
– Мои рассуждения прервал тракторист. Вопрос, где формируется наше творческое сознание, ум и что такое душа, довольно интересный. Ещё древние медики искали ум человека в мозгу, но ничего не нашли. Не нашла центр нашего сознания и современная медицина, как наша, так и зарубежная. В мозгу нашли только центры, которые воздействуют на творческий ум человека. Для того чтобы хоть как-то разобраться с этим вопросом, рассмотрим пример с насекомым. Например, муравей. Сам муравей, как индивидуум, не обладает творческим умом. Но когда муравьев целое сообщество, то у них появляется обобщенное творческое мышление, позволяющее им сооружать хитроумное строение – муравейник, причем подчас в необычных условиях. В процессе строительства муравейника рабочие муравьи собирают строительный материал – веточки, причём определенной длины и толщины, и укладывают в определенном порядке. Сейчас я точно не помню, кто проводил исследования над муравьями, но известно, что когда люди специально частично разрушили муравейник, муравьи заново его отстроили, причем они внесли усовершенствования в свое жилище, устранив недостатки. Исследователи вторично частично разрушили строение муравьев. Муравьи опять его восстановили и внесли элементы нового. Человек в третий раз разрушил их жилище. Тогда муравьи перенесли муравейник в другое место. Исследователи усложнили эксперимент, листом стекла рассекли по вертикали конусный муравейник на две части, и одну из них перенесли по другую сторону стекла. Муравьям жить в половине муравейника оказалось тесно, тогда они из материала разрушенной части достроили свой муравейник. В результате муравейник получился усеченным, причем на границе со стеклом они проделали дополнительные коридоры сообщения. Предки муравьев не умели строить муравейники конусно-усеченной формы по вертикали и, естественно, не могли заложить в иммунную систему муравьев такую программу.
Витя замолчал, дав передохнуть своим слушателям, а затем продолжал:
– Общее космическое творческое сознание руководит каждым муравьем. Это сознание образуется над муравейником в виде ауры как самостоятельной вибрирующей энергетической сущности, не контактирующей непосредственно с муравьями. Вначале один муравей, испытывая тесноту и неудобства, начинает трястись – танцевать, исполняя свой танец, затем остальные муравьи синхронно ему подыгрывают. По мере исполнения танца они входят в ритм, как бы аккомпанируя себе в танце. Ритмичный танец переходит в резонансное энергетическое явление, как будто дирижер руководит движениями муравьёв. Такое явление наблюдается у пчёл, в стаях рыбёшек и птиц, в шаманских танцах. Войдя в резонанс танца, муравьи энергетически передают свои желания, как задание на проектирование нового муравейника, всеобщему разуму, который создаёт витающий образный макет муравейника. Образный макет зависает над муравейником, как аура. Затем вибрирующая сущность макета муравейника передается в обратном направлении к муравьям через вибрирующую сущность промежуточной энергии. Человечеству пока этот вид промежуточной энергии неизвестен. Но это примерно так же, как электрический ток, который проходит по проводнику, создавая вокруг себя магнитное поле, воздействующее на железо. Так и у человека: капиллярные утолщения серого вещества мозга образуют нейроны – нервные клетки, хранящие информацию. Нейроны, подобно муравьям, выделяют особый вид энергии. Белое же вещество мозга является проводником – каналами, по которым поступает информация от органов восприятия окружающего и внутреннего мира человека. Большая часть мозга служит для хранения информации, а сознанию и мышлению не остаётся в мозгу места. Поэтому сознание, как форма отражения действительности человека, витает вокруг его головы в виде самостоятельной сущности – ауры, связанной с астральным телом, являющимся как бы опорой для ауры. Размеры ауры и способности мышления зависят от индивидуальных способностей человека.
Иногда аура человека похищается или поедается другими существами, тогда физическое тело с серым веществом в голове впадает в беспамятство и, теряя свое астральное тело, постепенно умирает. Если физическое тело человека неожиданно погибает, то душа человека продолжает существовать и даже бороться, а иногда и побеждает душу другого человека, виновного в смерти своего физического тела. Но душа, как сознание и мышление погибшего человека, лишается органов чувств, то есть датчиков восприятия окружающего его мира, и постепенно затухает, превращаясь в бессознательную сущность. Аура, или нематериальная сущность, или душа погибших наиболее сильных и выдающихся людей иногда может захватывать другое физическое тело. Однако такого человека помещают в “психушку”, за то, что он утверждает, что он “Александр Македонский” или “Цезарь”. Хотя псих зачастую приводит неизвестные ранее события из жизни выдающегося человека. Эти события потом научно подтверждаются. Иногда эти сильные сущности для приобретения свободы от “психушки” бросают одно физическое тело и захватывают другое. Тогда в “психушках” оказываются уже несколько “Цезарей”.
– А какая роль отводится душе? – не поняв Витю, переспросил Кирилл Кириллович.
– Душа – это особая нематериальная сущность, элемент мышления, который представляет собой высшую форму движения высокоорганизованной материи, имеющей тесную связь с мозговым центром памяти астрального и физического тела. Мозг физического тела – серое вещество – несёт в себе всю информацию о жизни человека и выполняет функцию датчиков восприятия, являясь командным пультом жизненной функции человека, задающим ритм движения органам тела. Причем этот ритм передаётся спинному мозгу, где хранится длительное время. Поэтому когда бегущему человеку срубают голову, то он ещё продолжает бежать, так как долгосрочный заданный ритм, поступающий от спинного мозга в виде вибрационного импульса, продолжает поступать по нервам в мышцы, пока не затухнет, а человек не споткнется и не упадет.
Незаметно за разговорами сотрудники милиции прибыли в свой город.
Витя отвёз водителя в госпиталь, а тракториста – в милицию. Затем заехал получить Сталинский паек и завёз его тёщи, убедившись при этом, что всё дома в порядке. И, наконец, отогнал “Эмку” в гараж. Кирилл Кириллович всё время сопровождал его. На прощание он сказал:
– Пока отдыхай, а потом мы вместе поедем в Красноярск, к Раисе Петровне. Билеты и командировочные я выпишу сам. Постараюсь устроить тебя временно на работу для оформления командировочных.
Пожав оторопевшему Вите руку, Кирилл Кириллович заспешил домой. Витя стоял у ворот НКВД и смотрел вслед своему будущему начальнику.
                ______   _   ______

Целый день Витя отсыпался, вставая только для того, чтобы пожевать что-нибудь из Сталинского пайка, прогуляться до туалета и снова заваливался в постель. Но скоро спать ему надоело, и он решил прогуляться по городу. Разгуливая, он придирчиво разглядывал людей и даже вывески магазинов. Потом зашёл в кинотеатр и встал в кассу. Когда подошла его очередь, он собрался было протянуть деньги в окошечко, но какой-то пацан опередил его. Витя отступил и, вспомнив себя на месте этого парня, когда с Валей первый раз ходил в кино, усмехнулся.
Озираясь по сторонам, парёнек мотал головой, ожидая, что вот-вот его схватят за шкирку и отшвырнут, как котенка, в сторону. Но его никто не трогал. Все сделали вид, что не заметили. И паренек растерялся, смутился и прошептал:
– Да ладно уж вам.
В зал Витя вошёл после третьего звонка, когда ряд был уже почти полон. В руках он держал пакет с конфетами. Увидев Витю, паренёк смутился и опустил голову. Витя сел на свое место, оказавшись рядом с пареньком.
– Что, так и будешь сидеть с опущенной головой? – обратился он к пареньку.
Тот упорно не поднимал головы. У Вити было слишком хорошее настроение, и он решил угостить паренька конфетами.
– На, угощайся! – и Витя подставил пакет с конфетами под нос пареньку.
– Что, серьезно? – спросил паренёк.
– А почему бы и нет?
Паренёк поднял голову, однако не решался брать, ожидая подвоха. Витя взял пригоршню конфет и положил ему на колени. Паренёк чего-то опасался и не мог поверить в искренность соседа. Затем Витя повернулся к сидевшим с другой стороны девушкам и протянул им пакет:
– Угощайтесь.
– Это вы нам? – девушка недоверчиво посмотрела на него.
– Да, да, вам.
Белокурая девушка осторожно взяла конфету. Витя захватил пригоршню конфет и положил ей на колени. От неожиданности девушка заерзала на месте, одергивая юбку и придерживая конфеты. Витя взял ещё пригоршню и положил на колени её соседке. Девушки так растерялись, что забыли поблагодарить. Витя развернул “Ириску” и отправил в рот. Фильм не начинался, хотя зал был полон. Девушки непроизвольно бросали косые взгляды на сидевшего рядом парня. Свет выключился неожиданно, и начался журнал о стройках на Волге. Витя жевал недорогие конфеты. Они ему не понравились, и он подумал: “Это не то, что в Сталинском пойке”. Журнал кончился, и зажёгся свет. Опоздавшие зрители спешили занять места, шумно пробираясь по рядам. Девчата расправились со своими конфетами, а парень с опаской медленно жевал.
– Угощайтесь ещё, – и Витя поставил кулек на колени белокурой девушке.
Та опять поправила юбку, придерживая пакет. Свет погас, и начался фильм.
Белокурая девушка решила, что сосед специально поставил кулек, чтобы потом, в темноте, шарить по её ногам. Она была в этом абсолютно уверена и заерзала, ожидая нападения. Однако сосед увлеченно смотрел фильм, и казалось, забыл и о ней, и о конфетах. Это её обескуражило, она смотрела то на экран, то на него. Вдруг ей даже захотелось, чтобы он, ища кулёк, опустил руку и нечаянно коснулся её ноги. Она легонько толкнула его руку, как бы случайно, и извинилась. А сосед отклонился в другую сторону и продолжал смотреть. Успокоившись, девушка жевала конфеты. Она была “сладкоежкой” и могла наслаждаться любыми сладостями. Вдруг она испугалась – кулёк опустел. “Надо же, чужие конфеты съела, даже сестру не угостила, – подумала она, хотя знала, что та не увлекается сладостями, особенно дешевыми. – Что же теперь делать?” Она расстроилась, и ей было не до смеха, когда зал гудел от хохота. Когда фильм закончился, она сказала жалобным голосом, часто моргая:
– Извините, я нечаянно съела все ваши конфеты.
Взглянув на её расстроенное личико, он вдруг решил разыграть её.
– Да неужели вы так со мной поступили? – испуганным голосом воскликнул Витя. – Вот беда! Бабушка звонила и просила меня принести ей конфет, а у меня не осталось денег. Бедная бабушка осталась без конфет! Ну, хоть одна конфета, может быть, осталась? – продолжал он разыгрывать её.
– Нет, ни одной, – жалобно ответила она, готовая заплакать от стыда, а затем, пытаясь хоть как-то загладить свою вину, сказала: – У нас есть деньги, но только дома.
– А где вы живете?
Услышав ответ, он сообразил, что она соседка его бабушки.
– Да вы живёте рядом с моей бабушкой! – и он назвал адрес.
– А я её знаю! – воскликнула девушка. – К ней часто приходит внучёк, такой симпатичный паренёк. Это что, ваш брат?
– Да,  – растерянно ответил он.
– Я тоже знаю вашу бабушку и брата, – вмешался паренёк, сидевший с другой стороны. – Хотя мы живем на соседней улице, рядом с магазином.
Зал опустел, но четверо зрителей не покидали его, весело беседуя.
– Постойте, – вспомнила белокурая девушка, – да ваша бабушка не ест конфеты, у неё же часто болят зубы.
– Верно! – ответил Витя, вспомнив о привычках и болячках бабушки, и он “ляпнул”, что пришло на ум: – Но зато их любит её кот.
– Коты не едят конфеты, – вмешалась в разговор сестричка.
– Да и кота у неё тоже нет, – заявила старшая сестра. – Она вообще не любит животных, разве что на картинках.
Витя вспомнил, что этих девушек он когда-то видел, а его они не узнали. За это время он быстро подрос и изменился. И ему пришла мысль: “А не посетить ли мне бабушку и за одно поболтать с девчатами”.
– Раз всем по пути, пойдёмте, – предложил Витя, – дорогой разберёмся.
Он решил сменить конфетную тему и завёл разговор о фильме. Незаметно они подошли к перекрестку, где в угловом доме, недалеко от железнодорожного вокзала, жила его бабушка. Паренёк сказал:
– Мне дальше. Моя бабушка познакомилась с твоей в магазине. Они подружки и часто встречаются. Последнее время твоя бабушка редко к нам приходит, у неё сильно разболелись ноги, почти не ходит. Я ей часто приношу молоко, хлеб, спички. А на меня не обижайся, что я сегодня без очереди проскочил в кассу, не хотел опоздать. Уж больно хороший фильм, а просить, постеснялся.
От слов паренька Вите стало неудобно, что он очень редко навещает бабушку. Просто та его ругала за шалопайство и плохие успехи в школе. А в этом году не ходил к ней по привычке. Теперь шёл смело, так как с учёбой у него было всё в порядке.
– Наша мама тоже с вашей бабушкой познакомилась в магазине, но они не подруги, – сказала белокурая девушка. – Вот с нашим папой они друзья. Он часто к ней ходит, то дров наколет, то забор починит.
Слова девушки совсем расстроили Витю. Ему стало жалко бабушку и неудобно, что забыл её.
– До свидания, – сказал Витя спутникам, как только они поравнялись с калиткой, и быстро юркнул во двор.

48.
Увидев Витю, бабушка обрадовалась:
– Как ты вырос! Какой стал симпатичный. Наверное, девчат сводишь с ума.
Она посмотрела на него внимательно и задумчиво добавила:
– Да, девчата около тебя табуном вертятся. Многим придётся пореветь. Каким-то духом мужским от тебя веет. Трудно придется той, которая в сети к тебе попадётся. Ох, трудно!
Вите понравились её рассуждения и расположение к нему, хотя он входил в дом с опаской и испорченным настроением. Он привык к её вечным придиркам за то, что когда-то подряд два года был второгодником в школе. У её подружек внучата были одногодки с ним, а учились на два класса впереди. Это угнетало бабушку, било по её самолюбию. Зато сейчас, когда он окончил десятилетку, а у подруг внуки перешли только в десятый класс, она могла с гордостью смотреть на подружек, которым раньше очень завидовала.
Витя заметил, что она очень сдала за последний год: опиралась на палку, постарела и выглядела плохо.
– Я тебя должен вначале полечить, – и он обнял её и еле слышно приказал: – Включить защиту здоровья!
Почувствовался запах озона, а в этот момент мимо проходил поезд, и они вдруг перестали слышать грохот. Тишина продолжалась две-три секунды, затем они услышали стук колёс. “Ох, накопилось у бабушки болячек, – подумал он. – Что-то долго космические медики занимались ею”. А бабушка вдруг почувствовала, что боль в колене и пояснице исчезла, голова и зубы перестали болеть. Она ощутила огромный прилив сил. Витя отступил назад и сказал:
– Попробуй пройтись без палки, она, очевидно, тебе будет не нужна.
Бабушка сделала шаг, другой и прошептала:
– Витенька, а нога у меня перестала болеть. Как ты умеешь так заговаривать? Ты просто чудо у меня. Что же ты сделал? – допытывалась она, целуя внука в щеку. А какой приятный и свежий дух от тебя исходит. Тебя что, мёдом намазали?
– Нет, конфетами, девчата, – ответил он, улыбаясь во весь рот.
– Знаешь, бабуля, я у тебя останусь ночевать, – сказал он, сморщив нос.
– А я и не думала тебя отпускать. Иди мой руки и садись за стол. Поди, голодный?
Бабушка, как и отец, были нерелигиозными людьми. Икон в доме не было, а картин хоть отбавляй. Она любила картины, особенно с изображением природы.
– Мне картину подарили, – сказал он. – На картине изображена корова, на которой сидит ворона, и кажется, они вот-вот заговорят.
– Интересное содержание, – отметила бабушка.
– Я покажу её тебе.
– Я тоже решила подарить тебе картину за успешное и досрочное окончание школы, мой милый внучёк.
Она сняла со стены одну из лучших своих картин, которой подолгу любовался внук. Это были горы, снежные вершины, а ниже альпийские луга. Ужинали не спеша, она давно поджидала внука и приготовилась к встрече.
– Что же произошло? – допытывалась она. – Почему я перестала болеть?
– Значит, тебе повезло, мы оба этого захотели, оно и получилось, – улыбаясь, ответил он.
                ______   _   ______

Утром, когда Витя проснулся в мягкой постели, обложенный подушками со всех сторон заботливой рукой бабули, в комнате было тихо. Как только занялся рассвет, бабуля отправилась навещать подруг и демонстрировать то чудо, которое с ней сотворил внучек, – у неё ничего не болело. Посетив одну подругу, они уже вместе шли к другой. Когда они подходили к последней, то их собралось уже восемь. Посетив последнюю подругу, бабушка сказала:
– Ладно, я попроведывала вас, теперь пойду домой. Проснётся внук, а меня нет, чего доброго забоится.
Она отправилась домой, а подруги, охая и ахая, пошли её провожать. Так они оказались во дворе у бабушки. Они расселись, кто, где и стали ждать пробуждения бабушкиного внука. Бабушка смутилась, но виду не показала. Она поняла, что подруги пришли не из праздного любопытства, а за помощью. И ей стало страшно, не сглазят ли они её внучонка.
– Да вы бы шли по домам, – уговаривала она их. – Когда проснётся, я поговорю с ним, чтобы и вас подлечил.
Однако подруги не сдвинулись с места. Они сидели и наблюдали, как легко и бодро бегает их недавно немощная подруга. Им тоже хотелось “чуда”. На врачей они уже давно не надеялись.
Потягиваясь и зевая, Витя вышел на крыльцо. Постоял с минуту, разглядывая старушек, не спеша, прошёл в туалет. “Что это бабуля собрала своих подруг? – подумал он. – Сходка, что ли, у них сегодня?”
Когда он возвращался, то увидел их стоящими у крыльца. С надеждой они смотрели на него.
– Он вам не медик! – возмущалась бабуля. – И не сможет вас вылечить. Вы же ему не родные.
Витя понял причину их появления. Но не мог понять, почему бабушка так волнуется. Пройдя мимо старушек, он поднялся на крыльцо.
– Бабуля, а в чём тут дело? – и он обнял её.
– Вот пришли. Я их не приглашала, а они пришли. У нас, старух, вечно что-то болит. Разве нас вылечишь?
– А давай попробуем.
– Попробуй внучёк. Может, им тоже повезёт, если этого все захотят, – повторила она слова, которые он вчера сказал ей.
– Встаньте все в кучку и как можно теснее, – попросил он.
Они встали, прижавшись друг к другу. Он обхватил их руками и тихо прошептал: “Включить защиту здоровья”. Почувствовался запах озона, наступила полная тишина. Прошло несколько секунд – тишина исчезла. Старушки получили извне энергию, при этом боли у них прошли, но они не заметили этого чуда.
– Вы довольны? – разглядывая их, спросил он.
Они молчали. Из рассказа своей подруги они представляли, что всё должно произойти просто, но чтобы так просто – не могли поверить и ожидали какого-то чуда. Когда это чудо пришло, то они его не заметили.
– Вот и всё, по-другому я лечить не умею.
Недовольные старушки начали расходиться, не сказав даже: “Спасибо”. Они решили, что над ними пошутили. И только поздно вечером это событие достигло своего апогея. Событие разрасталось, как снежный ком, движущийся с горы. Вся улица шумела, как пчелиный улей, в который залез непрошеный гость. Сам же Витя в это время ехал в Красноярск с Кириллом Кирилловичем в купейном вагоне скорого поезда. Но перед тем как они сели в вагон, произошли события, повлиявшие на его дальнейшую судьбу.
Когда старушки разошлись с хмурыми, постными лицами, бабушка решила, что внуку не удалось поправить их здоровье, и даже расстроилась. Однако она весело начала рассказывать ему всякие истории, собирая на стол. Когда они позавтракали, он, сославшись на дела, убежал.

49.
Ещё утром Кирилл Кириллович разыскал Витю по телефону и предупредил его, чтобы он прибыл к начальнику НКВД к двенадцати часам, и обязательно с паспортом. Встретились они у проходной.
Начальник НКВД Константин Николаевич в присутствии Кирилла Кирилловича передал Вите под расписку удостоверение сотрудника НКВД, оформленное на его имя. Почерк, которым была написана фамилия Петрухин, ему показался очень знакомым. В удостоверении была наклеена старая его фотография, а должность – “следователь по особо важным делам” – была отпечатана типографским способом, красивым шрифтом, бледно-красной краской. Внизу стояла подпись и печать. Подпись тоже показалась ему знакомой. Пройдет немало времени, прежде чем Витя установит, чей почерк и роспись были использованы в удостоверении. Но это потом. Затем Константин Николаевич подал Вите приказ, отпечатанный на машинке и подписанный им. В приказе говорилось, что Виктор Петрухин временно направляется в распоряжение начальника милиции города.
Попрощавшись с Константином Николаевичем, Кирилл Кириллович с новым сотрудником Петрухиным поехали в отделение милиции. Кирилл Кириллович проводил его в отдел кадров, где приказал срочно оформить его на временную работу и выписать командировку в город Красноярск. Начальник отдела кадров целый час мучил Витю, задавая вопросы, заполняя анкеты и заставляя его расписываться. Он просмотрел его паспорт, отметив у себя, что новоиспечённый сотрудник НКВД не женат. Затем начальник отдела кадров проводил его на склад, где под расписку ему выдали личное оружие и комплект боеприпасов к нему. Пистолет был дамский, как игрушка. Поскольку Витя был оформлен временно, то обмундирование ему было не положено. Честно говоря, Витя не понимал, зачем ему пистолет, с которым он не должен был расставаться ни днем, ни ночью. Он спросил начальника отдела кадров, но тот пробубнил, что распоряжения начальства не обсуждаются.
После всех формальностей начальник отдела кадров доложил Кириллу Кирилловичу о выполнении его распоряжения.
– Петрухин, зайди в канцелярию и получи свое командировочное удостоверение и бронь на железнодорожный билет, – сказал Кирилл Кириллович. – Затем зайди в бухгалтерию и получи командировочные деньги. Встретимся у вагона. Да, не забудь паспорт. А сейчас извини, у меня ещё много дел.
В канцелярии и бухгалтерии его личное удостоверение рассматривали с удивлением, а затем выдали командировочное удостоверение и деньги.
До отправления поезда в Красноярск у него оставалось больше трех часов.
Ещё утром Витя решил, что последние дни перед переездом в Алма-Ату ему следует пожить у бабушки. Собрав вещи в командировку, захватив Сталинский паек и подаренную картину с коровой, он отправился к бабушке. Ноша оказалась тяжёлой. Прыгнув через небольшую канаву, оступился в лужу.
– Что это со мной? – сказал он вслух.
А ему в правое ухо его собственным голосом кто-то ответил:
– В результате врачевания старушек произошла интенсивная утечка накопленной энергии. Защита переключена на экономный режим.
От неожиданности он остановился. Сердце его учащенно забилось, он вспомнил: “Меня же “ОНО” предупреждало, что моя собственная безопасность зависит от энергетической суспензии, которую выделяет мой мозг в процессе творческого созидания”. И он решил проверить только что услышанную информацию. Поставив вещи на траву, разбежался и прыгнул через канаву, но неудачно. Его никто не подталкивал под ступню, былой легкости в прыжках не было, появилась какая-то мешковатость. “Да, предупреждение серьезное”, – подумал он, довольно сильно струсив, чего раньше за ним не наблюдалось. Подняв вещи, он медленно побрёл к бабушке. Настроение у него испортилось. “Разговаривать и пускаться в полемику с охраной, восседавшей на моей макушке, бесполезно, – решил он. – Что разговаривать с кибернетической машиной, в неё заложена программа действия”.
Бабушка встретила его с распростертыми объятиями. Она бегала, как молодая, готовя еду и собирая его в командировку. Витя прилег на диван и задремал. Вдруг ему в ухо кто-то сказал:
– Пора вставать и идти на вокзал.
Он вскочил. Оставался час до отхода поезда, а у него ещё не был куплен билет. Он забегал по дому, собирая и укладывая вещи и продукты в сумку. Быстро закусив, побежал на вокзал.

50.
На вокзал Витя прибежал за тридцать минут до отправления поезда и ужаснулся: кассу плотным кольцом окружила толпа. Протиснуться к ней было не просто.
– Тебе чего, мальчик, не видишь очередь? – рявкнул на него пожилой мужчина в очках.
– Я из милиции и у меня бронь на скорый.
Раздался дружный хохот.
– Молочко на губах не просохло, – заметила женщина.
Витя осмотрелся. Ни к администратору, ни к кассе подступиться невозможно. Он забеспокоился и выскочил на перрон, ища дежурного. Около буфета стояли два милиционера и беседовали с молодыми женщинами, а те смеялись. Витя подошел к ним и попросил лейтенанта на минуточку.
– Тебе чего? – недовольным тоном спросил тот.
Витя показал ему развернутое удостоверение. Лейтенант, приняв стойку “смирно”, ответил:
– Слушаю вас.
– Помогите пробиться к администратору и кассе, у меня бронь, а толпа озверела, – и он показал бронь.
– Ну, это не проблема, – и милиционер поспешил в вокзал.
– Освободите проход и дайте сотруднику НКВД подойти к администратору и кассе, – громко распорядился лейтенант.
Толпа шелохнулась и расступилась, образовав коридор.
– Товарищ следователь, проходите, – сказал лейтенант.
Витя свободно прошёл по людскому коридору к окошку администратора и предъявил бронь.
– Предъявите удостоверение, – попросила администратор.
Стоявший около окошка мужчина, естественно, сунул свой нос в удостоверение и, присвистнув, заметил:
– Такой молодой, а уже следователь по особо важным делам НКВД!
Через минуту Витя, рассчитавшись с кассиром, отошёл от кассы, а ещё через пятнадцать минут прибыл поезд. Стоянка по расписанию пять минут. Кирилл Кириллович опаздывал. Витя забеспокоился. В последнюю минуту на перрон выскочил Кирилл Кириллович в сопровождении дежурного по вокзалу. Купе они заняли вдвоем. Выпив стакан чаю, Кирилл Кириллович развалился на нижней полке и захрапел. Витя с аппетитом перекусил и вышел в коридор. Два пассажира спорили с проводницей, на их местах ехали старушки из Иркутска до Красноярска.
– Касса напутала, а мы теперь до Красноярска должны стоять в коридоре, – пожаловался Вите пассажир и поинтересовался. – А вы едете в купе вдвоем?
– Пока вдвоем.
– Вы сын этому боссу?
– Нет, мы сослуживцы, – скромно ответил Витя.
– Дмитрий Иванович, – представился он.
Дмитрий Иванович держал в руке чемоданчик и зеленый модный плащ.
– Вещи можете поставить в наше купе, – предложил Витя.
– Нет, нет. Что вы! – возразил тот. – Своя ноша не в тягость. Были в вашем городе в командировке.
Для убедительности он достал свой паспорт и командировочное удостоверение и повертел их около его носа. Витя почувствовал неладное. Аура вокруг головы Дмитрия Ивановича потемнела.
– Рассматривали вопрос о строительстве в вашем городе гидростанции, – сказал Дмитрий Иванович. – Вот целый чемодан проектов, приходится возить с собой аж из Москвы.
И опять аура вокруг его головы изменилась – это означало, что он безбожно врёт. Его напарник направился в купе, разбираться со старушками.
                ______   _   ______

Витя знал, что Кирилл Кириллович был занят на работе по очень важному делу. Его волновали другие проблемы. В городе в день зарплаты ограбили кассу табачной фабрики. Днем четверо налетчиков вооруженных автоматами и пистолетами ворвались в здание и напали на кассу, убив шестерых человек – из охраны, бухгалтерии и кассы. По почерку ограбление напоминало прошлогоднее, когда в Иркутске ограбили банк. Там убили пятерых человек. Налетчики были жестокие, свидетелей в живых не оставляли. Весь город стоял на ушах, обсуждая это событие, и Витя тоже знал эту историю.
                ______   _   ______

“Украденные деньги не вместились бы в чемоданчик Дмитрия Ивановича, – почему-то подумал Витя. – Но у его напарника есть рюкзак, а в другом вагоне могут ехать другие сообщники”. И он решил проверить своё предположение и сказал:
– Подумаешь, чемоданчик проектов, вот если бы миллиончик рублей!
Дмитрий Иванович промолчал, но по его ауре Витя понял, что у него в чемоданчике деньги, и немалые.
– Я у босса спрошу, – сказал ему Витя, – если он не возражает, то почему бы вам не отдохнуть в нашем купе, пока не объявятся пассажиры этих мест.
И Витя зашёл в купе, закрыв дверь. Он принялся толкать Кирилла Кирилловича. Тот проснулся и вполголоса спросил:
– Что случилось?
Витя наклонился и на ухо пересказал ему о разговоре в коридоре. А в конце добавил, что по ауре над головой пассажира он установил, что в чемодане много денег.
– Если это налетчики на кассу, а их, очевидно, четверо, то они ловко придумали укрыться от проверки за нашими спинами, – задумчиво сказал Кирилл Кириллович. – Состав поезда проверяет наряд контролеров и сыщиков. Возможно, он подошёл к тебе не случайно и стал показывать документы. Когда ты брал билет по брони, они могли подметить тебя. На всякий случай заряди ствол и сними пистолет с предохранителя. Только осторожнее, не нажми случайно на курок.
Он достал свой пистолет, дослал патрон, а пока Витя справлялся со своим пистолетом, подумал: “Грабители это или нет, трудно сказать. На месте преступления, кроме стреляных гильз, ничего не нашли. Единственная зацепка – интуиция Вити, однако, он часто ошибается, и в его действиях случаются несоизмеримые глупости”.
В дверь негромко постучали. Кирилл Кириллович открыл её.
– Наши старушки решили отдохнуть, а мы им мешаем, – сказал мужчина в очках. –  Мы можем посидеть у вас?  Ваш помощник обещал поговорить с вами. Вы страж порядка и нам неудобно, но мы в безвыходном положении. Нам выдали билеты на занятые места. Когда, наконец, в стране наступит порядок? Кто-то напутал, а мы стой в коридоре, как пугало в огороде.
– Дмитрий Иванович говорит правду, – вмешался Витя и тем самым дал понять, что он держит ситуацию под контролем.
– А сколько вас? – спросил шеф, отступая назад и давая Вите рассмотреть ауры, стоявших в коридоре людей.
От этого вопроса непрошеные гости почему-то смутились.
– Двое, – ответил Дмитрий Иванович, а его сосед поддакнул.
– Нет, вас больше, – вмешался Витя.
– Вообще-то нас четверо, – ответил Дмитрий Иванович, – ещё двое едут в плацкартном вагоне, у них боковые места.
Пассажиры продолжали стоять в коридоре, не решаясь переступить порог без разрешения. Витя решил узнать, на каких местах едут их спутники”.
– Ваши спутники могут ехать на тридцатом месте, тридцать первом, – начал считать Витя вслух, глядя на Дмитрия Ивановича.
Он сосчитал до пятидесяти и вычислил места, наблюдая за аурой непрошеных гостей.
– А плацкартные вагоны у нас – это первый, второй, третий, четвертый.
Затем он отвернулся к окну и незаметно написал на салфетке дробные цифры: 3/43 и 3/46. Шеф понял и моргнул глазами.
– Да заходите же, – сказал Кирилл Кириллович, хотя сам стоял в проходе, и тем самым не давая им возможности войти.
Кирилл Кириллович сел, развалившись посреди своей полки, дав понять, что его полка занята. Однако это было огромнейшей ошибкой на случай стрельбы. Вите же пришлось отодвинутся к окну, приглашая гостей сесть рядом с ним. Действия коллеги ему не понравились, так как Кирилл Кириллович остался вне зоны защиты сферы, а гости – наоборот. Гости прошли и сели рядом с Витей, поставив чемоданчик и рюкзак между ног. Чувствовалось, что свой груз они охраняют с пристрастием. Кирилл Кириллович подумал: “Если они грабители, то деньги уже поделили”.
– Надо стаканчики принести, – неожиданно сказал Кирилл Кириллович и шагнул к двери, при этом неуклюже запнулся за рюкзак. “В рюкзаке действительно деньги”, – промелькнула у него мысль.
Вернулся он с двумя пустыми стаканами и, вместо того чтобы поставить на стол, подал их в руки гостям. Те непроизвольно взяли. Кирилл Кириллович открыл багажный ящик, расположенный под своей полкой. Ловко подхватил чемодан и рюкзак, поставил их в багажное отделение и, быстро закрыв его, сел на полку. Всё произошло так внезапно, неожиданно и в то же время естественно, что гости не успели испугаться. Кирилл Кириллович сделал тактический ход, внеся в план предполагаемых грабителей свою корректировку. Они оказались связанными тем, что непросто теперь было забрать свой груз из-под блюстителя порядка. А через несколько минут перед дверью оказался милиционер в звании капитана и двое в штатском. Это Кирилл Кириллович проявил инициативу и через проводницу вызвал подмогу. Капитан заявил:
– Предъявите документы.
Кирилл Кириллович тут же подал свое удостоверение и, указав на Витю, сказал, что он его сотрудник.
Дмитрий Иванович и его напарник полезли в карманы. Кирилл Кириллович напрягся и понял, что допустил ошибку. “В случае стрельбы наши гости окажутся под защитой сферы Вити”, – пронеслось у него в голове, но было уже поздно.
Капитан, почувствовав волнение подполковника, зашёл в купе и встал напротив Дмитрия Ивановича, а сотрудник в штатском напротив второго гражданина. Однако в руках гостей оказались паспорта и куча документов. Паспорта они подали капитану, а тот тут же передал их своему сотруднику, находящемуся в коридоре. Капитан попросил Дмитрия Ивановича подняться, а затем обыскал его. Убедившись, что оружия нет, усадил на место. Такой же процедуре подвергся и второй пассажир.
– Что у вас в чемодане и рюкзаке? – спросил Кирилл Кириллович.
– Видите ли, мы из подмосковного городка Поварова. Там у нас геологоразведочный институт. Я работаю бухгалтером, он кассиром. Нас направили в геологическую партию, находящуюся около села Абан. Пока мы четыре дня ехали из Москвы, геологическую партию неожиданно перебросили за Красноярск. Неувязочка получилась. Теперь мы едем туда и везем зарплату за два месяца и деньги для обеспечения геологических работ. Я должен провести ревизию у местного бухгалтера.
Пока рассказывал Дмитрий Иванович, Витя поддакивал, потому что тот говорил правду.
– Может, это и так, но мы должны проверить ваши вещи, – сказал Кирилл Кириллович.
Невзирая на тесноту, он довольно проворно извлек из багажного отделения чемоданчик и рюкзак, положив их на свою полку.
– Откройте чемоданчик, – обратился капитан к Дмитрию Ивановичу.
– Но я же бухгалтер, не имею права.
Второй пассажир, который был якобы кассиром, сказал:
– Сначала предъявите мне документы. Я должен убедиться, что имею дело с милицией.
Капитан раскрыл удостоверение. Кассир внимательно просмотрел и сказал:
– Когда я работал помощником коменданта Кремля, то у меня был случай.
– Вы нам зубы не заговаривайте, – прервал его капитан. – Мы на службе, а не в привокзальном буфете за кружкой пива.
– Почему работаете кассиром, если были помощником коменданта Кремля?
– Это другой случай со мной случился, и меня подставил один балбес.
– Причём, кажется, из-за женщины, – заметил Витя.
Кассир внимательно посмотрел на Витю и открыл чемоданчик. В чемоданчике сверху лежали ведомости, а под ними ровными рядами пачки денег достоинством от одного до пяти рублей. Фактически, это была мелочь. Кассир аккуратно извлек их, а затем аккуратно, не спеша, сложил на место. Затем он принялся за рюкзак, где оказались пачки денег достоинством от десяти до пятидесяти рублей. Деньги были новые. Кирилл Кириллович достал список украденной валюты. Серии купюр и год выпуска не совпадали. Это были явно другие деньги: новые, с номерами по порядку. А украли старые.
– Вы и вы останьтесь здесь, – обратился Кирилл Кириллович к штатским сотрудникам из милиции, – а мы с капитаном и моим помощником проверим геологов, которые едут в третьем вагоне.
Кирилл Кириллович был уверен в непричастности геологов к грабежу, но ему очень хотелось проверить, угадал ли Витя.
В третьем вагоне на 43 и 46 местах ехали две молодые девушки. Они окончили геологический факультет и направлялись в геологическую партию, то есть были просто попутчицами сотрудников из бухгалтерии. Их вещи в основном состояли из книжек и конспектов. Витя имел сконфуженный вид, он попал в десятку, но не в свою мишень, но подполковник остался доволен. Вернувшись в купе, он поблагодарил капитана и его команду за четкое выполнение своих обязанностей и сказал:
– Не расслабляйтесь, будьте очень внимательны, любое подозрительное лицо проверяйте.
– Если бы хоть знать какие-то приметы грабителей, то знали бы, кого искать, – буркнул сотрудник в штатском.
– Во время налета их было четверо, – сказал подполковник. – Двое худых, ростом порядка метр семьдесят, один из них косолапит. Третий толстый, мешковатый, хромает на левую ногу, среднего роста. Четвертый, возможно, женщина, имеет легкую походку, длинные ноги, рост установить не удалось.
– Сведения очень скудноватые, – заметил другой сотрудник.
Витя слушал Кирилла Кирилловича и внимательно рассматривал головы всех присутствующих. Вдруг он уловил у капитана резкое изменение цвета ауры и задумчиво сказал:
– А мне кажется, что товарищ капитан встречался с ними.
– Да нет, что вы!
– Кирилл Кириллович, повторите для капитана приметы грабителей, – попросил Витя, – но только помедленнее. Можно каждое предложение повторять несколько раз. Как в школе диктуют диктант.
Кирилл Кириллович говорил медленно, поглядывая то на капитана, то на Витю, который внимательно разглядывал ауру, исходящую из головы капитана.
                ______   _   ______

Если бы Витю спросили, какого цвета аура, то он бы не смог объяснить. Хотя ауры исходят из вполне материальных человеческих голов, но таких цветов по земным меркам не существует. В свое время “ОНО” объяснило ему, что аура является следствием образования вокруг тела человека оболочки из разряженной плазмы и кластерных ионов под действием самосканирования организма кодированными электромагнитными колебаниями. Аура – это энергия в виде сгустка суспензии. Энергия неизвестная человечеству. Объяснить, что видит Витя, так же невозможно, как слепому от рождения человеку рассказывать о цвете молока.
Витя видит туманообразную оболочку разных цветов и оттенков вокруг головы и тела человека. Он их запоминает, а придумывать названия этим цветам не было необходимости. А зачем? Люди бы его всё равно не поняли, сколько бы он ни пытался им объяснить, какого цвета аура, астральное тело и душа человека, то есть второго “Я”. Астральное тело окружает физическое тело человека, имея корявые впадины и выступы. Вокруг головы человека существует туманообразная душа – аура, не контактирующая с материей Земли. При резких же движениях человека его душа и астральное тело могут несколько отстать от физического тела, но не выходить из него, а как бы тянутся за ним, как легкое прозрачное платье девушки при ветре. Движение же самого воздуха на ауру не влияет. Туманообразная аура больных людей имеет глубокие ямы. После лечения в сфере “здоровья” эти ямы как бы сглаживаются, аура делается ровной. Поскольку люди ауру не видят, то Витя на эту тему в дискуссии ни с кем, и сам с собой, не вступал.
                ______   _   ______

Заметив изменение цветности ауры головы капитана, Витя снова и снова просил повторить приметы грабителей. Он добавлял свои, как бы второстепенные, вопросы к рассказу подполковника:
– Это было сегодня? Это было вчера? Это было после обеда? Они шли, ехали? На машине? На лошади? Мужчина и женщина?…
Кириллу Кирилловичу было ясно, что Витя, поймав “цель”, взял её в вилку.
Дмитрий Иванович, свесившись с полки, так внимательно разглядывал Витю и капитана, что свалился. Ему повезло, он успел ухватиться за край стола и спрыгнул, никого не задев.
– Извините! – запричитал он, проворно забираясь опять на свою полку.
Присутствующие сыщики были так заняты, что на этот инцидент не обратили внимания. Витя вёл свою “пристрелку”, а подполковник в который раз повторял приметы грабителей.
– Всё, хватит! – воскликнул Витя.
Со стороны это казалось игрой. Но шла упорная работа. Подполковник и капитан вспотели. Однако Витя не казался уставшим, и только глаза выдавали его состояние. Неудивительно – его охранял “Космос”. Закончив свое дознание, он сказал:
– Вчера после обеда вы, капитан, видели, как по трассе проехала телега, запряженная пятнистой лошадью.
   Капитан кивнул головой.
– В телеге сидели пожилой мужчина крупного телосложения в темной куртке и худой со шрамом на щеке, в чёрном пиджаке, – продолжал Витя. – Молодой стройный парень в кителе и девушка в розовом свитере шли за телегой.
– Верно, – удивленно подтвердил капитан. – Как вы узнали? Я действительно вчера дежурил на трассе. Мы проверяли все автомашины. А эти ехали через наш перекресток в сторону озера. Из телеги торчали удочки. Очевидно, местные жители ехали на рыбалку. Мы на них не обратили внимания.
– Они могли проехать в другом месте, минуя ваш контрольный пункт? – спросил Витя.
– Нет, не могли они иначе проехать на озеро, – ответил капитан. – Кругом же лес. Через трассу “Большой Московский тракт” в другом месте от посёлка к озеру не проехать.
– Где это было, можно поточнее? – попросил подполковник.
– Да это перед Тертежем, километров за десять, – ответил капитан.
– От озера до Красноярска можно проехать? – допытывался подполковник.
– Ну, если по речушке, то можно доехать до Енисея, а потом по берегу до Красноярска, но это долго.
– А по Енисею водным транспортом можно доплыть до Красноярска?
– Можно пароходом, а с лошадью – паромом, – ответил капитан.
– Кто ещё дежурил с вами на перекрестке? – спросил подполковник.
– Со мной дежурили трое. Однако установки на обыск телег, движущихся поперек трассы, не было, – смущенно, как бы оправдываясь, ответил капитан.
Подполковник задумался: “Если грабители действительно приобрели лошадь с телегой и поехали параллельно тракту по второстепенным дорогам, местами пересекая тракт, то по времени это совпадает”.
– От озера до Енисея за какой срок можно добраться на лошади? – спросил подполковник  капитана.
– Можно по карте высчитать, – ответил капитан.
– Напрямую от озера до Енисея километров 80, а то и 90 будет, – ответил сотрудник в штатском.
– Какая станция будет сейчас? – спросил Кирилл Кириллович.
Но ему никто не ответил.
– Пройдите к начальнику поезда, – обратился он к капитану, – и передайте от моего имени, чтобы поезд задержали с отправлением на следующей станции. Я позвоню в НКВД Красноярска и милицию. Выполнять! – вдруг рявкнул он так, что все вздрогнули.
Такого Кирилла Кирилловича Витя не знал. Не знал, что тот умеет так рявкнуть, что мурашки по спине побегут.
Через пятнадцать минут прибыли на станцию “Заозерный”. Кирилл Кириллович с сотрудниками ушли. Витя и москвичи остались. Дмитрий Иванович смотрел то в окно, то на Витю. Кассир вытянулся на голой полке, предварительно ощупав чемоданчик и рюкзак: он переживал о том, что пассажиры узнали о крупной сумме денег. Состав стоял минут двадцать. Вбежал запыхавшийся подполковник.
– Петрухин, тридцать секунд на сборы, мы выходим на этой станции.
Витя смахнул со стола всё в сумку, быстро, по военному, собрался. За сколько уложился, он не знает, но быстрее шефа.
– Всё взял? – спросил шеф и осмотрелся. – Пошли.
Не прощаясь, подполковник выскочил из купе.
– Счастливо доехать! – крикнул Витя попутчикам.
– Вам тоже, – в испуге прошептали они.

51.
Витя спрыгнул в ночь. Состав тут же отправился, набирая скорость. Пройдя мимо вокзала, они вышли на привокзальную площадь. “Наверное, в гостиницу”, – подумал Витя.
Подполковник остановился посреди площади, высматривая кого-то в темноте. На площадь с шумом въехала бричка, запряженная рыжей маленькой лошадью. Ямщик лихо подкатил к ним. Со стороны вокзала бежал капитан, в руке у него был карабин. Подполковник подхватил свои и Витины вещи и небрежно кинул их между сиденьями, а сам лихо запрыгнул в бричку. Капитан заскочил в бричку с разбегу, придерживая карабин.
– А ты что ждешь? – спросил шеф Витю.
Витя ухватился за поручень, а ямщик хлестнул свою рыжую. Та дернулась и понеслась. Витя инстинктивно отскочил от наезжающего на него заднего колеса, но тут же прыгнул в бричку и оказался между шефом и капитаном.
– Ого, как заяц прыгаешь! – заметил капитан. – Я бы так не смог.
Капитан не знал, что Витю “подсадил “Космос”.
Бричка с шумом покатилась по булыжной мостовой. Сотрудники от такой тряске заклацали зубами.
– Я лучше рядом побегу, – клацая зубами, невнятно сказал Витя.
– Сиди, а то опять что-нибудь с нами приключится, – придержал его шеф.
Погоняя лошадь, ямщик свернул на грунтовую дорогу, и бричка поехала мягко, покачиваясь, как на волнах. Ямщик погонял кнутом лошадь, а та не оставалась в долгу. Подняв крючком хвост, она осыпала кучера пометом и спускала газы: так она выражала протест на удары кнутом.
– Ну, прорвало! – кричал ямщик, колотя клячу кнутом по холке.
Лошадь привыкла к кнуту и на каждый удар махала в ответ хвостом, не убыстряя бега. Она бежала, как могла, и на большее можно было не рассчитывать.
– Ей больно, – пожалел кобылу Витя.
– Тогда соскочи да подсоби, – съязвил ямщик.
Они выехали из поселка, и сразу наступила кромешная тьма.
“Как кобыла видит дорогу?” – подумал Витя, вытянув шею и крутя головой.
Кирилл Кириллович крепко держал Витю за локоть, как будто боялся его потерять. Справа появился забор, проехав вдоль него, выскочили на крохотную площадку, посреди которой стоял вертолёт. От домика отделился человек в кожаной куртке со шлёмом в руке. Он ждал их и, открыв дверцу вертолета, крикнул:
– Товарищ подполковник! Прошу!
И опять Кирилл Кириллович, подхватив свою и Витину сумки, проворно запрыгнул в салон. Капитан – следом. Витя сунулся и опять опоздал.
– Садись рядом с пилотом, там вид из окна будет получше, – сказал ему Кирилл Кириллович.
Пилот захлопнул дверь салона и побежал на другую сторону, Витя за ним. Тот открыл переднею дверь и заскочил на пилотское место.
– А я куда? – запищал Витя.
– С другой стороны, – пояснил ему пилот.
Витя вернулся на прежнее место, но не смог найти дверцу, пока её не открыл пилот. Витя заскочил в кабину и плюхнулся на мягкое холодное сиденье. Всё в салоне ему понравилось. Особенно множество рычагов и кнопок, освещенных изнутри. Зрелище захватило его. “Буду лётчиком, – промелькнуло у него в голове. – В крайнем случае, авиамехаником”.
Взревел мотор, а за окном лопасти медленно, как бы нехотя, поплыли по кругу. Вдруг они рванулись и завертелись вокруг вертолёта, набирая скорость, и вскоре исчезли, превратясь в единый круг. Кабина вертолёта оторвалась и поплыла вверх, поворачиваясь на месте, она качалась, как качели. Затем она вздрогнула и замерла. Через секунды домик провалился вниз, за ним другие дома, из окон которых пробивался свет. Казалось, что вертолёт висит, а дома опускаются вниз, и только какое-то давление на уши говорило, что они тоже куда-то перемещаются. Под кабиной прополз посёлок, и наступила темнота. С боков вертолёта светили прожектора, но они ничего не выхватывали из темноты.
– Ночной полёт, – заметил капитан.
Витя оглянулся и увидел лица офицеров. Вниз смотреть стало неинтересно, и он принялся осматривать салон. “Сколько же здесь кнопок и рычагов?” – подумал он. Не прошло и десяти минут, как ему надоело сидеть в этой жужжащей конуре, и он подумал: “Не стоит быть пилотом. Я для этого не создан”.
Он разглядывал отдельные огоньки внизу. По железнодорожному полотну удирал скорый пассажирский состав, возможно, ещё час назад они ехали на нем. Навстречу двигался другой. Создавалось впечатление, что они идут по одному пути навстречу друг другу. Витя стал ожидать их столкновения. Вот они сошлись и, пронизывая друг друга, покатились в разных направлениях. “Картина впечатляющая”, – подумал он. Ему захотелось всё это нарисовать, хотя он не умел писать картины. “А что, если попробовать нарисовать? – подумал он. – Вдруг получится?” Минут через двадцать он заклевал носом и ему приснилось, что он рисует кошку. Кошка улыбалась и строила ему глазки. Вертолёт качнуло, и он проснулся. “К чему бы это?” – подумал он. Внизу появилось много огней.
– Уяр, – сказал пилот.
Под вертолётом быстро проплыл городок и опять стало темно. Были видны отдельные огни да костры. И Витя опять задремал.
– Тертеж, – услышал он голос пилота.
Витя вспомнил, что здесь вчера после обеда были замечены грабители.
– Придётся сесть заправиться, – и пилот направил вертолёт вниз, как с крутой горки, и угостил всех мятными пилюлями, от чего стало легче.
Сели неожиданно, посреди поля. Горючее привезли на телеге. Заправили полный бак и взлетели. Вскоре появилось озеро величиной со стадион. Из озера вытекала извивающаяся речушка. Костров вокруг озера горело немного. Вертолёт летел низко. Кирилл Кириллович рассматривал берег, приставив к глазам бинокль с просветленной оптикой.
– Лошадей с телегами здесь нет, – сказал он.
Вертолёт кругами облетал озеро, расширяя поиск в глубь небольшого леса. Пилот пытался связаться с базой по радио и сообщить обстановку, но что-то не ладилось со связью. Внизу сыщики не обнаружили ничего достопримечательного.
– Что, летим над ручейком в сторону Енисея? – спросил пилот.
Получив одобрение, пилот повёл вертолёт над извивающейся речушкой. Неожиданно тучи разошлись, выглянула луна. Внизу стало светлей, можно было различить мелкие предметы. Поваленные стволы деревьев напоминали причудливых животных и крокодилов.
                ______   _   ______

Снизу можно было рассмотреть летевший под покровом ночи вертолёт. Но нельзя было увидеть, кто в нем находится. Тем более космическую лабораторию, которая окружала кабину вертолёта радиусом около двух метров. Лаборатория размещалась в космическом многоярусном корабле. Люди, кроме Вити, не могли видеть корабль. Им это было не дано. А Витя, всегда находясь в центре этого корабля, тоже не видел его. Обитателей корабля Витя не мог рассмотреть из-за их малых размеров, чуть больше размера амёбы. Обитатели лаборатории казались ему пылинками. Но он знал, что такой аппарат существует. Знал он и то, что энергию для жизнеобеспечения корабля и его обитателей создавал его мозг при мышлении. Однако он не знал, какие колоссальные затраты терпит планета, создавшая удивительную космическую лабораторию для него и для его сына. Неизвестная ему планета не только создала эти аппараты, но взяла на себя расходы по воспитанию и обучению специалистов, обслуживающих эти космические лаборатории.
С появлением у Вити сына расходы обитателей планеты были увеличены вдвое. Для столь малой планеты они оказались слишком велики. Обитатели стонали, как люди, создающие на Земле ракеты-бомбы для уничтожения себе подобных, а затем ракеты для защиты этих бомб, себя и своих интересов.
Обитатели малой планеты не раз обращались в галактический центр с просьбой снять с них тяжёлое бремя расходов. Однако интересы Вити и его сына защищали грозные “ОНО”. Их было много, и вели они себя не по-джентельменски. Но обитатели малой планеты – эти маленькие существа – терпеливы и не теряли надежды. После того как они неоднократно сообщали в галактический центр о греховных похождениях Вити с порядочными особами женского пола планеты Земля, их жалобы в верхах кое-кто заметил и над Витей и его сыном нависла угроза.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович изучал карту полёта и размышлял: “Железнодорожная катастрофа произошла западнее автомобильной дороги между Тертеж и Шаминское. Естественно, что грабители побоялись двигаться в сторону, где произошла катастрофа и решили “Большой Московский тракт” пересечь с юга на север, не доезжая Тертежа. Таким образом, они объехали место катастрофы по безлюдным местам, поэтому им ничего не оставалось, как двинуться к озеру, а затем по речушке к Енисею”.
– Нам надо тщательно проверить дорогу вдоль речушки, севернее посёлка Березовка, – продолжал рассуждать подполковник вслух. – По карте напрямую от озера до  Енисея километров сто будет, если не больше.
Пилот то и дело менял курс, держа вертолёт над речушкой, которая местами исчезала в болотистой почве, и только дорога подсказывала её направление. Витя с увлечением разглядывал проплывающий пейзаж. Светила луна, и сверху чётко было видно всё вокруг. Вдруг он увидел трех оленей, несущихся по поляне, за ними тянулся небольшой шлейф пыли. Когда над ними пролетал вертолёт, звери кинулись в рассыпную и исчезли под корпусом кабины, тень от которой скользила по земле, то появляясь, то исчезая, в зависимости от направления полёта.
– Впереди по курсу посёлок Березовка, – сказал пилот.
Дорога раздвоилась, одна пошла на север, другая – к поселку, на запад.
– Правее, – скомандовал подполковник.
– До пристани парома километров восемнадцать, – сообщил пилот. – Время двадцать два часа.
Пролетев минут пять, они заметили небольшой шлейф пыли и телегу, запряженную пятнистой лошадью. Пилот направил вертолёт на телегу, но рассмотреть людей было невозможно.
– Лететь дальше, – скомандовал подполковник.
Вертолёт, не меняя курса, улетел к пристани.
– К пристани они подъедут через час, – сказал подполковник. – Если не изменят курс. Они могли заподозрить погоню. Тогда могут разбежаться, как тараканы, избавиться от лошади, залечь и выжидать на какой-нибудь даче.
Через пять минут вертолёт приземлился около пристани. Надвигалась глубокая ночь. Шум вертолёта разбудил сторожа на пристани, в нескольких домиках зажёгся свет.
– Посидите, а мы с капитаном разведаем местность, – сказал подполковник.
Капитан последовал за ним. Минут за десять они обследовали местность, прилегающую к пристани, успели переговорить с дачниками и вернулись к вертолёту. Пилоту удалось связаться с базой и доложить обстановку.
– Очевидно, их лучше перехватить в пути, – сказал подполковник. – Здесь у них будет возможность рассредоточиться и перемешаться с дачниками.
– Там хоть ясно будет, где их искать, – согласился с ним капитан.
На том и порешили. Вертолёт, взревев мотором, взлетел и взял курс обратно. До места, где засекли пятнистую лошадь, долетели быстро, но бандиты как сквозь землю провалились. Пришлось летать кругами.
– Почуяли гады, – выругался капитан.
– Значит, у них есть причина прятаться, – заметил подполковник, – а у нас – искать и преследовать.
Кирилл Кириллович не отрывал глаз от бинокля.
– Есть, засёк! Вон за тем леском, – указал он пилоту.
Вертолёт резко изменил курс. Вскоре он оказался над небольшим островком леса, а за ним по полю неслась пятнистая лошадь. Через секунды, вертолёт завис над лошадью. Вдруг от телеги в сторону вертолёта полетели трассирующие пули. Пули достигли вертолета, но кабина оказалась под защитой сферы “Космоса”. Пули рикошетом отлетали в разные стороны.
– Стреляют не только из автоматов, но и из станкового пулемёта, – сказал Кирилл Кириллович. – Поднимите вертолёт выше.
Вертолёт поднялся. По корпусу руля, расположенному в стороне от кабины, ударили пули, не причинив ему вреда. Высота быстро нарастала, и вертолёт стал менее досягаем. Отогнав вертолёт, предполагаемые грабители погнали лошадь к ближайшему леску. Стрельба прекратилась.
Кирилл Кириллович, открыв дверь и высунув ствол карабина, выстрелил по пятнистой лошади. Лошадь ткнулась головой в землю и забилась, телега перевернулась. Вокруг заметались люди. Минуты три они приходили в себя. Вертолёт облетал их кругами, держась на значительном расстоянии. Луна освещала поле и частично слепила глаза людям внизу, мешая правильно выбрать прицел. Но вот застрочил пулемёт. Трассирующие пули полетели рядом с вертолётом. Стрелок был опытен и стрельбу вёл метко, но в защищённую сферой кабину пули не попадали. Однако корпусу руля был не защищён. Кирилл Кириллович повёл прицельный огонь по месту, откуда вылетали трассирующие пули. С третьего выстрела из карабина пулемёт замолчал. Никакого движения вокруг телеги не наблюдалось. Люди спрятались под телегу и затаились. Очевидно, они ждали, когда вертолёт приблизится поближе к ним. Теперь они оказались в более выгодном положении: вертолёт кружить вечно не может, а если появятся тучи, то у людей появится возможность разбежаться. Кирилл Кириллович растерялся, понимая, что справиться своими силами вряд ли удастся.
Пилот, управляя вертолётом, одновременно связаться с диспетчерской не мог – не было четкой связи.
– Может, подняться вверх и зависнуть? – предложил пилот. – Тогда хоть рацию можно настроить.
– Попробуй, – согласился подполковник.
Вите стало жалко людей, затаившихся под телегой. Он понимал, что Кириллу Кирилловичу остается один выход – расстрелять всех сверху. С другой стороны, у Вити рыльце тоже в пуху. Когда он узнал, что деньги, свалившиеся им с мамой с потолка, исчезли в одном из универмагов Красноярска и за это люди попали под суд, то не побежал и не вернул эти деньги в казну, чтобы освободили невинных людей, а притих и сидел, как сурок в своей норке. Да и Сталинский паек принимает. За что? За какие такие заслуги? Он сидел, смотрел в окно и рассуждал: “Да и сам Кирилл Кириллович любовницу имеет? Имеет! Пьянку за чужой счёт устраивает? Устраивает! Хотя с другой стороны грабители оставили без зарплаты рабочих огромной фабрики и расстреляли охранников и кассира”.
Вертолёт, набрав высоту, завис над телегой, направив на неё прожектора. Пилот одной рукой управлял вертолётом, а другой крутил ручку настройки связи. Вдруг от телеги в трех направлениях побежали люди с рюкзаками.
– Смотрите, разбегаются! – закричал капитан.
Пилот, бросив рацию, резко направил вертолёт вниз, так что к горлу подступил неприятный комок. Вертолёт пикировал на телегу. От телеги ударил снопик трассирующих пуль. По хвостовой части вертолёта ударили пули, барабаня по корпусу руля. В рулевом управлении что-то щёлкнуло, и кабину закрутило, бросая то в одну, то в другую сторону. Вертолёт терял высоту. Он падал прямо на телегу, вращаясь вокруг оси лопастей, войдя в штопор.
Сфера размазала телегу и находившегося около неё пулемётчика. В кабине вертолёта никто не пострадал, и она оказалась целехонькая, хотя лопасти сломались и разлетелись в разных направлениях, а хвост руля отломился и его отшвырнуло в сторону. Из-под кабины вылетело пламя, но люди, сидевшие в кабине не ощутили взрыва. Газы взрыва обогнули сферу защиты, но в кабине было тихо, а телега разлетелась вместе с частями человеческого тела.

52.
Главарь банды по кличке “Смирный” закончил ремонт пулемёта. Пулей, выпущенной из карабина с вертолёта, перебило деталь спускового механизма, и пулемёт замолчал.
– Ты, “Девочка”, возьми и мой рюкзак и беги в этом направлении, а “Шрам” – в этом. А ты, “Конюх”, беги сюда, – приказал главарь, мужик средних лет, крепкого телосложения. – Я вас прикрою. Встретимся у домика, где сегодня отдыхали.
Он установил и закрепил на перевернутой телеге станковый пулемёт.
Члены банды беспрекословно выполняли указания главаря, надевая рюкзаки и автоматы. Главарь прицелился по вертолёту.
– А ну, пошли, залётные! – дико закричал и захохотал он.
Члены банды бросились врассыпную. Вертолёт быстро пошёл на снижение. Главарь дал короткую очередь, скорректировав прицел. Он палил по хвостовой части. Из хвостового оперения вертолёта  полетели искры в разные стороны. Вертолёт закачался и медленно начал вращаться вокруг оси винта, войдя в штопор. Главарь понял надвигающуюся опасность, но слишком поздно. Что-то с невероятной силой вдавило его в землю, хотя между ним и обшивкой вертолёта было пространство. Главарь потерял сознание.
                ______   _   ______

Услышав взрыв в районе телеги, бандиты остановились тяжело дыша. “Пострадал ли главарь?” – подумали они и побежали дальше. А взрыв произошёл потому, что у главаря на поясе взорвалась граната, которую он держал про запас. “Не сдаваться же, – рассуждал главарь, – если сцапают. Придётся раскаиваться во всех грехах, а раскаиваться я не люблю, тем более меня давно ждёт “вышка”.
Девушка по кличке “Девочка” бежала изо всех сил, но слишком тяжелая ноша была у неё за плечами. Бросить же хоть один из рюкзаков в кусты не могла, гордость не позволяла. Тем более что до леса рукой подать. “Шраму” и “Конюху” надо было пересечь поле, прежде чем добегут до леса.
                ______   _   ______

Когда опасность для кабины вертолёта исчезла, сфера тоже исчезла и корпус осел, опустившись на выжженное после взрыва место.
Кирилл Кириллович любил погони: от него убегали, а он догонял. Эта привычка сохранилась у него с детства.
– Капитан, преследуйте того, – приказал он, указав рукой, – Витя – того, а я возьму этого. Пилот, свяжитесь с базой, пусть вышлют группу захвата с собаками. Бандиты вооружены автоматами, преследовать издалека, – предупредил он и выскочил из кабины.
Капитан, схватив карабин, пистолета у него не было, выскочил в другую сторону. Витя никак не мог найти дверную ручку и пинал ногой дверь. Наконец ему под руку попался рычажок. Он потянул его – дверь распахнулась, и он спрыгнул на землю. Затекшие ноги просили свободы, и он, набирая скорость, устремился за еле заметной фигурой. Бежал легко и быстро. И хотя бандит удирал проворно, он догнал его на опушке леса.
                ______   _   ______

Ночь была светлая, и скрыться в открытом поле было непросто. Подполковник бежал быстро, бандит тоже, но у него была тяжёлая ноша: награбленные деньги и продукты. Ни то, ни другое не бросишь, да и автомат бил по лицу и голове, когда тот перепрыгивал через ямки и борозды. На поле росла пшеница. Очевидно, когда её убирали, была плохая погода, и комбайн оставил глубокие следы на мягкой земле. Подполковник настигал. Бежал тихо, приседая, как кошка. Достать преследуемого выстрелом из пистолета не мог: далеко, пуля не долетит.
Бандит, почувствовав преследование, остановился и оглянулся. Подполковник залег, но на полсекунды позже, и бандит заметил преследователя. В том, что преследователь вооружен, у бандита сомнений не было. А чем, он не знал. К несчастью “Шрама”, все боеприпасы оказались у “Конюха”. У “Шрама” же был полупустой магазин, перезарядить его на полный он не успел. “Шрам” перевёл “собачку” на одиночные выстрелы и присел. Подполковник пистолета не извлекал. “Если выстрелить, то этим можно выдать себя и бандит поймёт, какое оружие у преследователя, и будет держать дистанцию. Бандита надо брать голыми руками, дамский пистолет в таких условиях – игрушка. Пуля с большого расстояния не пробьёт и куртки. Вот если бы бандит имел только нож – тогда другое дело”.
“Шрам” залёг, а затем отполз в сторону. Подполковник перекатился, причём в ту же сторону. Он разгадал, куда тот должен отползти, чтобы использовать свет луны. Подполковник приподнялся на локтях и замер, главное теперь – не шевелиться. Бандит может принять его голову за ком земли, если приподнимется. Проходили секунды. Подполковник заметил все бугорки, сосчитал их и запомнил примерное расстояние между ними. Игра шла не на жизнь, а на смерть.
Отсчитывать секунды “Шраму” было некогда, он должен бежать, и как можно дальше. Передохнув, освободился от рюкзаков и начал действовать. Он лежал в ложбине. Очень медленно поднял голову. Подполковник сразу обнаружил лишний “бугорок”. То, что враг хитер и опытен, он не сомневался. Но хитрее ли его – это ещё вопрос. Подполковник не спускал с него глаз, боясь моргнуть. Вдруг “бугорок” качнулся, затем стал перемещаться по борозде. Прошло минуты три. На другом конце поля раздался звук одиночного выстрела, ему ответила автоматная очередь. Патронов бандит не жалел, стреляя в капитана.
Будь у подполковника карабин, бандит давно бы получил пулю в лоб. Но “бугорок” двигался в сторону подполковника, убыстряя движение – торопился. Прикинув, подполковник понял, что тот ползёт по соседней бороздке. Он медленно достал пистолет и растянулся в положении лежа для стрельбы по мишени. Дослал патрон в ствол, снял предохранитель и затих. “Бугорок” приближался, тяжело дыша. Подполковник почти не дышал. Их разделяло три-четыре метра. Бандит проползал мимо. В это время на другом конце поля опять прозвучал выстрел, а ему ответила автоматная очередь. Подполковник воспользовался шумом стрельбы, вскочил, прыгнул и оказался сзади бандита. Отвлеченный стрельбой, “Шрам” не слышал шороха. Его как молнией ударило, когда он услышал:
– Не шевелись! Отстрелю яйца!
“Шрам” покосился и увидел тень человека, твёрдо стоявшего на земле с вытянутой рукой. “Шрам” готов был отдать голову, но остаться без яиц никак не желал. И он затих, опустив голову.
– Поставь на предохранитель автомат, – приказал ему голос, прозвучавший сверху.
“Шрам” подчинился.
– Медленно руки за спину! – опять раздалось сверху.
“Шрам” полежал пару секунд и, вздохнув, медленно перевёл руки за спину. Ещё секунда – и кто-то сильно придавил его коленом к земле, в пальцы рук вцепились клещи, в затылок больно уперся металл. Ему сильно вывернули руки за спиной, что он застонал. А через пару секунд ему крепко связали руки. Ему было очень больно, но, стиснув зубы, молчал. Не прошло и десяти секунд, как крепкие руки подхватили его и, как в детстве мама по ночам ставила его на горшок, поставили на землю. Боль в руках прошла, и он увидел перед собой коренастого мужчину, чем-то напоминавшего ему главаря. Ему даже померещилось, что перед ним “Пахан”. Кирилл Кириллович обыскал задержанного, забрав финку. Поднял автомат и отделил магазин.
– Чем собирался стрелять? У тебя вместе с магазином два патрона.
“Шрам” щелкнул от досады языком и подумал: “Даже проверить патроны не сообразил”.
– Ты только безоружных убивать можешь, – злобно сказал ему подполковник. – Пошли!
“Шрама” толкнули в сторону рюкзаков, но он не двигался. Вдруг он получил такой оглушительный удар между ног, что в глазах у него потемнело, а по спине пробежал озноб. “Шрам” повалился, но сзади ещё получил такой же удар по тому же месту так, что его затошнило. “Шрам” понял, что шутить не следует, и, переворачиваясь, попытался подняться на ноги. Третьего удара подряд он не выдержит. С трудом приподнялся и на коленях пополз к рюкзакам.
– Встать! – раздалось сзади.
“Шрам” вскочил, шатаясь, подошёл к рюкзакам и встал по стойке смирно.
– Возьми в зубы, – раздался спокойный голос сзади.
“Шрам” не понял и оглянулся, решив, что это шутка.
– Ты что, оглох? Или ещё хочешь?
“Шрам” понял, что это не шутка, опустился на колени, схватил зубами за лямку рюкзак и потащил его ко второму. Изловчившись, схватил зубами за лямки оба рюкзака и медленно встал, пытаясь вытянуться. Мент подошёл и бесцеремонно ощупал рюкзак. На плече у него висел автомат, ещё тепленький от рук “Шрама”.
– Где патроны от автомата?
“Шрам” попытался что-то объяснить, кивая головой в сторону телеги.
– Тогда пошли к телеге и поворачивайся быстрее.
“Шрам”  на заплетающихся ногах пошёл к недавно покинутой телеге, держа в зубах рюкзаки. Такого унизительного позора он ещё не испытывал. “Как на меня посмотрит “Пахан”? – подумал он.
– К ноге! – услышал он команду.
Он понял, что его долго искали, и теперь с него причитается. “Шрам”, согнувшись и тяжело дыша, как послушный пёс, пошёл в ногу с “хозяином”. Его непокорный дух был полностью сломлен, он это понимал. Понимал это и тот, кто был теперь его новым “хозяином”.
Там, где была телега, стояла кабина вертолета без лопастей и хвоста. Пилот мастерил оторванную антенну. Подполковник, взглянув, всё понял.
– За час справишься?
– Думаю, что да, товарищ подполковник, – ответил пилот.
Держа рюкзаки в зубах, “Шрам” скосил глаза на подполковника. Тот хлопнул себя по ноге и пошёл мимо кабины вертолёта. “Шрам” понял, что это команда “к ноге”, и быстро зашагал “рядом”. У него изо рта по лямкам рюкзаков стекала слюна.
Пройдя ложбиной, они вышли к невысоким кустам. “Шрам” выбивался из сил, пытаясь угодить “хозяину”. Он преданно поглядывал на “хозяина”, не представляя, куда и зачем тот ведет его. Понимал он и то, что его жизнь полностью зависит от подполковника, обращавшегося с ним, как с собакой. “Ну и пусть, лишь бы выжить”, – решил он. Теперь ему ох как не хотелось умирать.
– Стой здесь и тихо, – шепотом сказал ему “хозяин”.
Подполковник предполагал, что где-то здесь должен находиться капитан. Он тихо прошёл между кустов так, что ни одна веточка не шелохнулась. Но один сухой сучок предательски хрустнул. Он замер.
– Кто здесь? – шепотом спросил капитан.
– Это я, подполковник.
Подполковник заметил распластавшегося на земле капитана и почему-то понял, что тот ранен. Подполковник подполз к капитану и приказал доложить обстановку.
– Я ранен в плечо, кровь остановить не могу. Осталось два патрона. Тот вон там, у свалившейся одинокой березы. Подняться не может, я ему не даю.
– Отползти назад сможешь?
– Вряд ли, пуля засела, пошевелиться не дает, – жалобно ответил капитан.
– Тогда пододвинь мне карабин и вдавись в землю. Подполковник подхватил карабин и пополз назад. Трава и куст зашевелились. Раздался свист пуль, а через полсекунды долетел звук автоматной очереди. Ветки кустов, скошенные пулями, повалились на подполковника.
“Метров сто восемьдесят будет”, – промелькнуло в уме подполковника.
Из за кустов раздался голос бандита:
– “Конюх”, не стреляй! Это я, “Шрам”.
Подполковник осторожно вылез из опасной зоны и укрылся в ложбине. Без труда нашёл лежащего “Шрама” на земле.
“Теперь хоть знаю клички бандитов”, – подумал подполковник.
– Вставай, пойдешь к “Конюху”.
– Не пойду, он меня убьёт.
– Не убьёт и пойдёшь, – твёрдо заявил подполковник.
Подполковник подхватил рюкзаки и повесил их на шею “Шраму”.
– Это тебе прикрытием будет. Выйдешь из кустов и кричи, что мент мёртв. К “Конюху” не ходи, пока не позовёт. Позовёт, ложись. Пойдёшь, получишь пулю от меня. А меня ты знаешь. Постарайся, чтобы “Конюх” поднялся.
Через минуту “Шрам” орал:
– Вертолёт взорвался, менты мертвы. Твой тоже сдох, в кустах лежит, а я и карабин у него забрал.
– А кто шевелился там? – крикнул “Конюх”.
– Это был я, ты чуть меня не “пришил”, а я случайно наткнулся на мертвого мента, – весело закричал “Шрам”.
“Конюх” приподнялся, встав на колени. Подполковник спустил курок, послав пулю “Конюху” в живот.
– Кровь за кровь, – прошептал подполковник.
“Конюх” пошатнулся, согнулся и рухнул на землю так, что зазвенели металлические детали автомата.
                ______   _   ______
                ______   _   ______

Витя догонял бандита, дыша ему в затылок.
– Стой! Стрелять буду! – кричал он.
Однако тот бежал, не реагируя. “Глухой он, что ли?” – подумал Витя.
Он вспомнил, как один милиционер догонял беглеца с мешком на плече, который бежал через поле. На окрик “Стой” тот не остановился. Милиционер выстрелил и убил. А потом оказалось, что беглец от рождения был глухим и нёс в мешке свои вещи через поле, торопясь к сестре. Милиционера судили.
Бандита Витя уже догнал, оставалось полтора-два метра.
– Стой! Стрелять буду! – заорал он, что было сил.
Бандит вёл себя, как глухой, продолжая бежать. Изловчившись, Витя перегнал бандита и встал у него на пути. В одной руке он держал незаряженный пистолет, а в другой – удостоверение личности. Что подействовало, он не понял. Бандит встал как вкопанный, тяжело дыша.
Стрелять в человека Витя не собирался, какой бы преступник тот ни был. Перед отъездом в командировку в отделе кадров он внимательно прочитал инструкцию по применению огнестрельного оружия. По приказу он был временным следователем, а о таких в инструкциях ничего не говорилось. Поэтому он решил воздержаться от стрельбы по живой мишени, какая бы ситуация не возникла. Выяснить об этом у Кирилла Кирилловича он просто не успел.
– Ты что, глухой? – закричал он.
– Сам ты глухой, – услышал он звонкий девичьей голос. – Не слышал, как бабахнуло? Тут и глухой побежит.
Она боялась его, но старалась не показать этого.
– Я следователь по особо важным делам, ловлю бандитов!
– Ну, а я тут при чём? – закричала она испуганным голосом.
– Как причём? Зачем удирала?
– Звери от шума тоже убегают. Они что, тоже бандиты?
От её логических доводов Витя остолбенел, опустив руки.
– Я же видел, как ты бежала от телеги.
– Мало ли что ты видел, – скривила лицо она. – Они меня подвозили до деревни, а тут вертолёт налетел. Тогда они всучили мне два рюкзака и закричали, чтобы я в лес бежала, пока они с вертолётом воюют. Вот я и побежала, – ответила она без тени смущения, хотя тряслась, как в лихорадке.
Витя оглядел её, но в ночное время он не видел ауры и читать мысли не мог. Из-под шапочки вылезли длинные волосы, окутав её, как шаль. Оружия в руках у неё не было, а она держалась за лямки рюкзаков.
                ______   _   ______

В банде её звали “Девочка”. Она была дочерью главаря. Тот оберегал её как мог. Отец имел заграничный и советский паспорта и жил постоянно в Финляндии. Сбежал туда во время революции, перебив группу чекистов. Имел через границу надежное “окно”, поэтому иногда жил и тут. Естественно, под чужой фамилией. Она носила его настоящую фамилию. В этом году она окончила Минусинский кулинарный техникум. Мать умерла при родах в Финляндии. Отец был однолюб и больше не женился. В ограблении банка в Иркутске она не участвовала.
На деньги, награбленные в Иркутске, отец закупил драгоценности и спрятал их в тайнике около Финской границы. Отец возил её туда во время каникул и всё показал. Как переходить нелегально границу, она не знала. Ей было шестнадцать, а по паспорту семнадцать и звали её Алёнкой. С паспортом ей помогла свояченица. Алёнка была красивая, умная и очень хитрая.
                ______   _   ______

– Что у тебя в рюкзаках? – спросил Витя.
– А тебе какое дело? – звонко ответила она.
– Тогда вы, гражданка, задержаны!
– Ну-ка покажи свое удостоверение! Я знаю законы, мы их проходили в техникуме.
Направив на неё пистолет, он развернул удостоверение и подсунул ей под нос.
– Здесь ничего не видно, даже фотографии, – заявила она, дрожа всем телом. – Может, это удостоверение и не твоё.
Терять ей было нечего, и она пошла ва-банк: ловко выхватила у него из рук удостоверение и повернулась к луне, пытаясь рассмотреть. Всё она поняла, но со страху не всё разглядела и запомнила, сделав вид, что вообще ничего не поняла.
– Вроде похож, а может, и нет, – заметила она, начав успокаиваться, и подумала: “Если его толкнуть, он может выстрелить”.
Только сейчас она поняла, что всё это очень серьезно, хотя на вид он простоват. Повернувшись к нему боком и держа удостоверение, она решила его отвлечь и сбежать. Убедившись, что он видит её, уронила удостоверение под куст шиповника. Она надеялась, что пока он будет искать удостоверение, она убежит.
– Извините, я нечаянно уронила ваше удостоверение, товарищ следователь по особо важным делам, – певуче сказала она.
– Этого ещё не хватало, – и он шагнул к кусту, но запнулся и повалился на куст.
Он мог поцарапать себе лицо и руки, поэтому защита сработала четко, прижав куст к земле, а он завис, как в гамаке. Он протянул руку, пытаясь дотянуться до удостоверения, но при этом он обязательно бы задел за куст и укололся. И защита опять сработала необычно чётко, приподняв его.
                ______   _   ______

Даже пуля, выпущенная в сторону Вити, не успела бы ещё долететь до опасной для него зоны, а кибернетическая защита успела бы проанализировать движущийся опасный объект, оценить обстановку, принять решение и, если понадобится, выставить защитное отражение в виде сферы.
                ______   _   ______

Витя завис в воздухе, дрыгая ногами. Девушка хихикнула, и что было сил, пустилась бежать. Страх был велик, и она бежала так, как никогда ещё в жизни не бегала. От испуга она не чувствовала тяжести рюкзаков. Он же убедился, что удостоверение ему таким путем не достать, вывернулся и встал. Защита исчезла, и он услышал как шумят деревья. Куст шиповника приподнялся. Подобрав ветку, подцепил ею и вытащил удостоверение. Сдув пылинки, бережно и не спеша положил в карман.
Витя был ловкий только тогда, когда на него нападали. Он уклонялся в сторону от удара, а нападающий, даже разгадав его намерение, попасть в него не мог. Срабатывала защита, отводя удары. Когда нападал он, то защищать было некого, и защита не действовала. Он думал, что девушка стоит и смотрит, как он выуживает свое удостоверение. Оглянувшись, понял, что она его обманула и сбежала.
– Мы так не договаривались! – закричал он, устремившись по тропинке за ней, хотя не видел её.
Вдалеке прогремел выстрел и сразу же ударила автоматная очередь – на поляне решалась судьба людей. Звук выстрела сбил с ритма девушку, она зацепилась за сухой сук, и тот предательски с треском сломался. Витя услышал треск и изменил направление преследования, увеличивая скорость. И чуть не налетел на березку, которую не заметил. Непроизвольно он зажмурился, однако столкновения не произошло: сработала защита, которая с треском вырвала кусок ствола дерева, отбросив его в сторону. При этом Витю даже не качнуло, он не слышал оглушительного треска. Когда проскочил опасный участок, услышал сзади шум от разлетающихся щепок и оглянулся. Оставшая часть ствола березы упала и воткнулась глубоко в землю. Березка как стояла, так и осталась стоять, но на два метра стала короче.
Девушка, услышав такой треск, решила, что её преследует стадо слонов. Оглянулась и, тяжело дыша, присела за развесистый куст. Прямо перед ней выскочил парень, прислушиваясь. Она затаила дыхание, но стала задыхаться и невольно кашлянула, выдав себя.
– Ты почему удирала? – закричал он, приближаясь к ней.
– Не подходи, я присела по нужде, – завизжала она, хватая ртом воздух.
– А... – сказал он и отступил назад, следя за ней.
А она наблюдала за ним. В нём было что-то такое, что её, как ни странно, сразу привлекало, у неё появилась симпатия к своему преследователю. “Если бы он был не мент, то я бы нашла способ объясниться и завести с ним роман”, – подумала она, наблюдая за ним из-за кустов.
                ______   _   ______

Не так давно отец сказал Алёнке, чтобы она готовилась к переезду в Финляндию. И что после операции “Табачная фабрика” им хватит золотишка на оставшуюся жизнь. В Финляндии он собирался приобрести ферму рядом с городом и забыть о прошлом. Пригласил “Шрама” и “Конюха” за кордон, пообещав пристроить их и женить. Доля отца составляла 30 процентов, её – 10, “Шрама” и “Конюха” по 20, её родного дяди, как наводчика, тоже 20 процентов.
Дядя работал на фабрике плотником, однако разбирался во всех технических вопросах лучше любого инженера. О том, что они родственники, ни “Шрам”, ни “Конюх” даже не догадывались. Дядю они не знали и не видели. Они только знали, что есть хороший наводчик и ему полагается 20 процентов от похищенного.
“Девочку” они считали любовницей главаря. А главарь был ревнив и у них не возникало желания ухаживать за ней. “Девочка” была похожа на одну работницу фабрики. Она научилась манерам той девушки-двойника, приоделась так же, как та, и по её пропуску в нужный день и час прошла через проходную. В её задачу входило произвести блокировку всех дверей первого этажа с помощью специальных устройств, заклинивающих двери, а также дверей между первым и вторым этажами, перерезать провода, помеченные дядей, а потом убрать с них метки. Проделав работу, она вышла через проходную на улицу, махнув на прощание подолом длинной юбки. Её миссия в ограблении кассы на этом заканчивалась.
                ______   _   ______

“У меня в рюкзаках 40 процентов денег, вынесенных из кассы, а этот парень стоит и корчит из себя стража порядка. Его можно пырнуть ножом, но мне не хочется его “решать”, уж больно он хорош, лучше я сыграю с ним злую шутку”, – решила она, вставая и одергивая юбку.
– Всё, я теперь готова, – сказала она, улыбаясь. – Веди меня, куда положено, и убедись, что я не тот человек, который тебе нужен.
– Почему ты убежала?
– Ты же видел, что я сейчас делала? – удивленно воскликнула она. – Не могла же я при тебе...
Витя замялся, не зная, что сказать.
– Ладно, пойдем, – примирительным тоном вымолвил он. – Подполковник быстро с тобой разберется.
– Какой ещё подполковник? Я хочу, чтобы ты со мной разобрался и извинился за свои пошлости, а ещё такой симпатичный парень. Чего доброго собаку на меня спустишь, – заявила она, оттопырив губы.
– Какую собаку? – удивленно спросил он.
– Ту, которую вы привезли с собой, – уверенно заявила она.
– Да нет у нас никакой собаки.
“Значит, собак у них нет, это уже хорошо”, – подумала она:
– А куда идти?
Витя растерялся, он не мог сообразить, в какой стороне находится вертолёт.
– Сюда, там вертолет, – сказала она, указав рукой.
– Мне кажется... – и он замолчал, не зная, куда указать.
В это время вторично раздался выстрел, а за ним автоматная очередь. Её рейтинг в его глазах вырос. “Она указала правильное направление, значит, не боится и не считает себя виновной, – подумал он. – Может, всё так и было, как она рассказывает, что её заставили бежать в лес. И в рюкзаках, может, не деньги”.
“Не всем удалось убежать, – подумала она, услышав стрельбу. – Надо спешить к месту встречи, а тут ещё этот привязался”.

53.
Она шла впереди, он – следом и не заметил, как она, сделав в лесу полукруг, повела его совсем в другом направлении. Днем такой номер бы у неё не прошёл, он моментально почувствовал бы обман по ауре, но была глубокая ночь, его экстрасенсорные способности “спали”. На него опустилась “космическая слепота”.
Девушка рассказывала интересные и смешные истории, которые с ней приключились в техникуме, однако она не обмолвилась, в каком. Она безбожно врала, сочиняя на ходу, а врать умела. Невольно он слушал её и постепенно втянулся на откровенный разговор.
– Да, жалко, что ты мент, – сказала она после нескольких неприличных анекдотов про ментов, чтобы ему стало не по себе.
– Какой я мент?
И он рассказал ей про военкома, который по пьянке подарил ему пистолет, а бывшая тёща спрятала пистолет. Сама попала в катастрофу и лежит в госпитале. Военком загремит под суд, если пистолет не найдётся. А его временно приняли на должность следователя, чтобы компенсировать расходы, связанные с поездкой в Красноярск. Милиция тоже хочет жить, вот и хитрит.
Вызвав его на откровенный разговор, она узнала о нем всё, включая адреса и телефоны, и даже алма-атинские. Но и сама, чем больше узнавала про него, тем больше увлекалась, запутываясь в сеть, из которой не очень то легко вырваться, но этого она не почувствовала. Они отошли от места падения вертолёта на такое расстояние, что даже треск автоматной очереди не долетал до их слуха. Вдруг он спохватился и остановился.
– Слушай, а куда мы идём?
– Знаешь, я заблудилась. Пойдём по тропинке, которая ведёт к домику “зимовья”, а оттуда мы сможем по дороге дойти до вашего вертолёта, – соврала она, ориентируясь в лесу, как у себя дома.
Витя же в лесу мог заблудиться между трех сосен, и его легко было запутать.
“Куда его вести? К домику опасно, члены банды его разорвут. В лесу оставить – духу у меня не хватит”. И она вдруг поняла, что он ей небезразличен. Вспомнив про снотворные таблетки в рюкзаке, она придумала, как действовать дальше.
– Мы где-то недалеко от домика, но ходим по кругу, – сказала она. – Третий раз возвращаемся на это место. Может, отдохнем под елью?
– Я не против, – ответил он, разглядывая её ножки при лунном свете.
“А что если он начнёт приставать? – подумала она, проследив за его взглядом. – С ним справиться будет нелегко. Ну да ладно, придумаю что-нибудь”. Она направилась к пушистой ели, а он задержался по нужде. Когда он подошёл к ели, то её нигде не было. Обежав ель, одиноко стоявшую на опушке леса, он испугался.
– Эй, девушка, не оставляй меня в лесу, я не знаю здешних дорог! – закричал он во все горло плаксивым голосом.
– Ты что кричишь? – услышал он её голос откуда-то снизу. – Всех зверей в лесу перепугаешь.
Он понял, что она внутри под елью, и стал искать проход.
– Что ты ходишь? – полушёпотом спросила она. – Туалет ищешь, что ли?
– Нет, вход, – сознался он.
– Какой у ели может быть вход? Ложись на землю и ползи ко мне.
– А в каком месте ложиться? – шепотом спросил он, чтобы не перепугать зверей.
– Ложись, где стоишь.
Он лег на землю и спросил:
– А где вход?
– Ползи, недотепа!
– Да тут ветки кругом!
– Подними их вверх и ползи, – улыбаясь, сказала она.
Он приподнял рукой ветку и проскочил внутрь.
– А здесь темно, – сконфуженно заявил он.
– Ох! Горе ты мое! Сейчас включу тебе свет, – и она зажгла спичку.
– Да тут просторно, – сказал он, садясь. – А я думал, что здесь только лежать можно.
Спичка сгорела, и стало темно.
– Сейчас костерчик разведём, – заявила она, шурша хвоей.
Она поднесла огонь к кучке хвои, лежавшей посреди голой земли, хвоя вспыхнула, осветив уютное гнёздышко.
– Вот это да! Как в сказке. Да здесь и теплее. А где мы спать будем?
– Сейчас пуховую перину с подушками из рюкзака вытащу, – ответила она, копаясь в рюкзаке.
Она извлекла консервную банку, ловко, почти одним взмахом, вскрыла её и поставила на огонь. Нарезала хлеб и положила его на чистую салфетку. Он с любопытством разглядывал свою новую знакомую, не зная, как её зовут. Тушенка быстро грелась, шипя одним боком. Она подхватила за оттопыренную крышку и поставила около салфетки.
– Подвигайся, трапезничать будем, чем бог послал, – и она отломила ветку, очистила её от коры и сделала палочки, одну из них подала ему.
Аппетитный запах мяса опьянил их. Он взял кусочек хлеба и быстро стал выбирать чистенькие, без пленок кусочки мяса. Она внимательно и осуждающе смотрела на него, будучи совершенно уверена, что он мгновенно отправит бутерброд себе в рот. Но он с каким-то чарующим пафосом и ласковым взглядом преподнес его ей. Всё что угодно, а этого она не ожидала. От неожиданности растерялась.
– Это мне? – удивленно спросила она.
– А что, разве здесь есть ещё одна королева красоты? – и он лукаво поглядел ей в глаза.
– Спасибо, – и она приняла из его рук вкусно пахнущее угощение, а в груди у неё что-то сжалось.
Он взял ломтик хлеба, бросил на него первый попавшийся кусок мяса, размазал его и не спеша стал жевать, галантно отвернувшись на огонь, чтобы не смущать её. А у неё лицо горело. Она поняла, что нелегко ей будет оттолкнуть его, если начнёт приставать. Задумавшись, она съела кусочек хлеба с мясом и потянулась за следующим. Тотчас перед ней вырос такой же второй бутерброд. Хотела отказаться, но это было выше её сил и, покраснев, приняла его. А он заметил, что она краснеет вторично. “Очевидно, она ещё девушка и воспользоваться её кратковременной слабостью нельзя, даже если будет настаивать, – решил он твёрдо. – Тем более что она преступница и надругаться над ней было бы большой глупостью. А может, она влюбилась в меня? Не хватало ещё и мне в неё влюбиться”. И у него на душе кошки заскребли, и он невольно прошептал:
– Ох, долго же мне придется ждать тебя из тюрьмы.
Она поняла, что не всё так просто, как предполагала. “А что, если он наплёл мне всё, включая свои любовные похождения?” – обожгла её мысль.
– Ты наврал мне всё про себя? – тихо спросила она.
– Нет, я никогда не вру, – ответил он твёрдо. – Мне не положено врать. Я человек земной, но мозги у меня вставлены, а вернее, скорректированы из “Космоса”. Земля не сама создалась, её создавали разумные существа. Вывели разумное существо – человека и используют его в своих интересах. Как человек создал тонкорунных овец и стрижет их. Не заботится человек и о том, как относятся овцы к нам, когда мы их отправляем на мясо. А тех разумных существ, которые создали нас, использует и устрашает другой разум.
Он сменил тему и продолжал:
– Вот вы, ограбив Иркутский банк и табачную фабрику, допустили огромную ошибку. Два раза одинаковые преступления разумные люди не совершают. Много остается следов. Вас засекли, когда вы переезжали “Большой Московский тракт”, направляясь к озеру около города Тертеж. Кстати, ты шла с молодым человеком сзади телеги, на тебе был надет розовый свитер. Из телеги торчали удочки.
У неё всё внутри похолодело, она перепугалась до смерти.
– Дальше просчитали каждый ваш шаг, – продолжал он. – Когда над вами пролетел вертолёт, то, испугавшись, вы повернули назад. А надо было одному ехать дальше, а остальным с деньгами рассыпаться. Такой вариант не был просчитан. Например, ты бы ехала, а остальные “слиняли”. Денег нет, улик нет. Сказала бы, что тебя попросили подвезти на твоей пегой кляче, пообещали, мол, хорошие чаевые и сошли, увидев пролетающий вертолёт.
– Милый мой! Возьми мою невинность и рюкзаки в придачу, но отпусти меня, – взмолилась она перепуганным голосом.
– Ну, рюкзаки у тебя и так возьмут. Сейчас в этот район целая армия движется, на сто километров оцепят и собак пустят, а невинность у тебя только одна, беречь для супруга надо. Вдруг я тебя не дождусь из тюрьмы и женюсь, встретив такую же, как ты?
Она пошатнулась, завалилась набок и потеряла сознание. Витя переполошился. Ему показалось, что у неё или разрыв сердца, или ещё что-то другое. “Если разрыв сердца, то лучше не трогать, – думал он. – А если что-то другое, то можно сделать искусственное дыхание”. Он расстегнул на ней куртку, но делать искусственное дыхание мешали её упругие девичьи груди. Тогда он решил делать искусственное дыхание через рот. Прильнул к её губам и начал вдыхать в неё воздух. Делал это с большим пристрастием. Наконец она пришла в себя и приоткрыла глаза. Почувствовав на губах его губы, крепко вцепилась, обняв руками за шею. Поняв, что она ожила, он стал вырываться. Она как клещ вцепилась ему в губы. Освободившись от поцелуя, он закричал:
– Я же тебе искусственное дыхание делал! А ты что? – и он сел, и пощупал распухшие губы.
– Какой же ты сладкий.
Страх у неё прошёл и возобладал хладнокровный и расчётливый ум.
– Что стало с мужиком, который стрелял из пулемета?
– Как что? Он перебил из пулемёта нам руль, мы вошли в штопор и случайно приземлились ему на голову. И под нами, кажется, что-то взорвалось. Корпус вертолёта бронирован, так что мы не пострадали. Подполковник приказал капитану с карабином бежать за одним грабителем, меня послал за тобой, сам побежал за третьим, а четвертого около телеги разнесло в клочья.
– Ох, боже мой! – простонала она и слезы покатились по щекам.
Он снял с себя куртку и расстелил её на мягкой хвое. Затем лег на спину, оперев ноги на рюкзак, под голову подложил руку.
– Ложись рядом, отдохни, ты же устала. За свою невинность не беспокойся. Слово даю. А утро вечера мудренее, что-нибудь придумаем.
Она засыпала землей истлевший костёрчик и привалилась к нему, положив голову на его руку. Она почувствовала от него огромную притягательную силу, а он – приятное девичье тело, никем ещё не тронутое.
– Слово даёшь? – спросила она.
– Даю, – пробормотал он и захрапел без всяких снотворных таблеток.
Ей показалось, что он притворился, но, прислушавшись, поняла, что спит безмятежным сном. Она лихорадочно думала. Её план не менялся, а она получила новую информацию, и мозг напряженно заработал. “Отца не вернёшь”, – и слезы опять покатились ручьём. Она заливалась слезами, не проронив ни звука, широко открывая рот. Втихомолку наревевшись, успокоилась и тихонько привстала. Он спал. Села, раздула костёрчик. Извлекла из рюкзака блокнот с карандашом. Левой рукой нарисовала подробный план, как от ели до вертолёта дойти пешком. Затем вырвала ещё листок и написала: “Я полюбила тебя больше жизни. Смотри, не женись. Я найду тебя и буду твоей.   – Твоя А...” Приколола на палочку два листка послания, достала из рюкзака теплый серый свитер, серые модные брючки, берет, спортивные тапочки, серый плоский ридикюль с документами и деньгами, привезенными из Минусинска. Переодевшись, сложила снятую одежду в рюкзак.
Приподняв его куртку, на которой недавно лежала, нагребла под неё хвои, сделав муляж, тщательно затушила костёрчик и, захватив рюкзаки, выскользнула на прохладный лесной воздух. Внимательно огляделась и легкой походкой пошла в сторону домика. Подойдя к нему, прислушалась, понюхала воздух и зашла в домик. Зажгла коптилку. Никого не было. Собрала кое-какую мебель в кучу, сухую бересту и дрова. Подложила их под мебель и поставила коптилку под бересту. Береста вспыхнула, и пламя весело поползло дальше. “Слишком много здесь следов было, теперь ничего не будет”, – и тихо вышла на улицу, прикрыв дверь.
Прошла вниз к лощине, где было болотистое место, разделась догола, и, взяв рюкзаки и одежду, пошла по воде. Минут пять шла, затем круто повернула влево, подошла к крохотному островку, который видела здесь, когда они останавливались в домике отдыхать. Положила рюкзаки в углубление, привязав их к сосне, чтобы зверь не унёс. Затем привалила землей, илом и ветками так, чтобы их не было видно. Обсыпала всё махоркой, чтобы зверь не подходил. Взяла одежду, вернулась на то место, где свернула налево и, повернув ещё раз налево, пошла дальше по прямой. Было холодно, но она терпела. Минут пятнадцать шла по воде и мокрой траве.
Сзади показалось зарево. “Что-то горит”, – подумала она, а вспомнив, усмехнулась. Вышла на сухое место, вытерлась травой, забросив её далеко в воду, надела сухие вещи и спортивной походкой пошла по тропке. Шла быстро всю ночь. Под утро наткнулась на стог сена. Взяла палку, пошуровала в стогу, на случай если там окажется змея, залезла внутрь и закрыла отверстие. Уснула она крепким сном, проспав до вечера, когда солнце закатывалось за горизонт.

54.
Витя проснулся после десяти часов. Просыпался он и раньше, но не хотел будить её. Вдруг почувствовал, что её нет рядом, и открыл глаза. Было светло, даже в шалаше под елью. Огляделся и увидел приколотые на палочке листки бумаги. Прочитав послание, подумал: “Любит, но сбежала. Как же тебя зовут, гражданка А...? Хотя, может, так и лучше, что сбежала?”
Кинулся к рюкзакам, но их не было. “А это напрасно, – подумал он. – Будут искать деньги и тебя найдут”. И он представил, что её уже схватили, и ему её стало жалко. Жалко её, жалко себя, за то, что она не будет его. Записку сложил и спрятал в карман – предоставлять её почерк на экспертизу он не собирался и подумал: “Ты допустила огромную ошибку, оставив мне записку, и я с тобой потом сам разберусь, если встречу. Стоит записку размножить и разослать по техникумам страны и ты “под колпаком”. За такие деньги игра стоит свеч”. Затем внимательно рассмотрел план. “Где юг, а где север, я разберусь, особенно днем. План понятен и я доберусь”.
Ещё раз внимательно осмотрелся, накинул куртку и полез наружу. Ветер донес какую-то гарь. “Где-то что-то горит или сгорело”, – подумал он и побежал, уточняя направление на ходу. Бежал легко, широко разбрасывая ноги и делая колоссальные прыжки, будто в сапогах “скороходах”. Но на ногах его были полу стоптанные башмаки.    
                ______   _   ______

Когда в высших кругах галактического центра встал вопрос о создании нового человека, способного контактировать с “ОНО”, то появилась проблема его защиты. Необходимо было создать такую защиту, чтобы нового человека не постигла участь Иерусалимского “детища”, вознесшегося после распятия на небеса со своими единомышленниками.
Вот тогда-то разумные обитатели Малой планеты и получили главный заказ на разработку и создание космической лаборатории – сферы в двух экземплярах для охраны здоровья и жизни ещё не родившегося конкретного человека, развивающегося в утробе матери, которого позднее назвали Витей.
Галактический центр выделил немалые средства создателям космической лаборатории. С огромным энтузиазмом обитатели Малой планеты принялись за работу по созданию лаборатории – сферы – брони. На создание такой лаборатории у жителей Малой планеты ушли столетия, а на Земле из-за разности пространства и времени прошло девять месяцев беременности мамы Вити.
Сами обитатели Малой планеты по размерам Земли были чуть больше амёб. Обитатели жили кланами по двадцать, тридцать особей в каждой семье.
Лаборатория, по масштабам Малой планеты, представляла собой огромное многоярусное сооружение с многочисленными взлетными площадками, транспортом, жильём и культурными центрами для работы и отдыха обитателей. По мере окончания работ по созданию лаборатории – космического корабля – возник вопрос о безопасности самой лаборатории – сферы. Дело в том, что орбита Малой планеты в основном проходит внутри планеты Земля, пронизывая её. Иногда Малая планета всплывает над поверхностью Земли из-за эксцентричного вращения планет. Такие всплытия редкие, но закономерные. Эти всплытия опасны для лаборатории, так как при изготовлении лаборатории – сферы использовались материалы Малой планеты. Витя, как человек планеты Земля, мог оказаться в самом неподходящем месте на земном шаре. Тогда космическая лаборатория – сфера могла врезаться в Малую планету и взорваться.
Понадобились дополнительные средства для разработки мероприятий по защите самой лаборатории – сферы. Эти средства не были запланированы. Галактический центр с недоверием отнесся к дополнительным счетам. Счета стали теряться в огромных коридорах центра. Финансирование задерживалось, а затем и вообще прекратилось. Обитатели Малой планеты возмущались, жаловались, бастовали, но работу выполняли, разумеется “в долг”. В результате этой работы на подошвах ног Вити создали специальный слой. Теперь лаборатория могла воздействовать силовым импульсом на подошвы, и он мог бегать, а главное – прыгать, как в сапогах “скороходах”. Обитатели Малой планеты тренировали его в прыжках. Шла упорная работа, и со временем он будет знать и смирится с мыслью, что при необходимости он может прыгать на огромные расстояния. Это позволит избежать столкновения корабля-лаборатории – сферы с Малой планетой.
В правое ухо металлическим голосом ему скажут: “Витя, беги в том-то направлении и спасай свою защиту – сферу”. И он убежит громадными прыжками из опасной зоны, даже над водой, паря в своем прыжке. Но он пока этого не знал.
                ______   _   ______

Витя остановился и подумал: “Куда я тороплюсь? Надо дать время моей А ... подальше убежать”. Он услышал шум приближающегося вертолёта и юркнул, как заяц, в кусты. Летел военный вертолёт. С вертолёта заметили его и стали разворачиваться. “Меня засекли”, – подумал он, вспомнив, что иногда на вертолётах устанавливают приборы, улавливающие тепло, выделяемое человеком. Пока вертолёт разворачивался, Витя отбежал в сторону метров на двести, спрятался под широкие ветки ели и затих. Вертолёт покружился, покружился и улетел.
Он посмотрел на план. Слева была помечена маленькая деревня из семи домов. “Кажется, я её ещё не пробегал”, – подумал он. Выйдя на опушку леса, Витя увидел дома и пасущийся скот. Выбрав дом побогаче, отправился туда. Навстречу выскочил пёс с взъерошенной шерстью. Витя шёл прямо на него. Когда расстояние между ними сократилось, сработала космическая защита. Пёс присел на все четыре лапы и, жалобно скуля, пополз по земле. На крыльцо выскочил хозяин.
– Ты что сделал псу? – закричал он.
– Абсолютно ничего. Очевидно, на пса напала “медвежья” болезнь. Это бывает у собак, когда на них смотришь в упор.
– А говоришь, ничего, – спокойнее сказал хозяин.
– Я только посмотрел, а смотреть в Союзе не запрещается, – возразил Витя, поднимаясь на крыльцо.
Такое объяснение окончательно успокоило хозяина.
– Ты сам-то кто? – спросил хозяин.
– Бандит, – ответил Витя.
– А какой ты бандит?
– Голодный, вначале накорми, а потом я сдаваться буду, – сказал Витя, не дрогнув ни одним мускулом.
Хозяин повернулся и пошёл в дом, Витя за ним. Хозяин хотел захлопнуть дверь, и только чудом Вите удалось подставить под неё ногу. Тогда хозяин навалился всем телом на дверь, пытаясь сдавить ногу и причинить ему боль. Однако сработала защита Вити, и дверь распахнулась, отшвырнув хозяина в угол. Хозяин испугался не на шутку. Он был крепкого телосложения и огромной массы и никак не мог понять, как этому юному парню удалось так сильно отшвырнуть его.
На кухне Витя сказал:
– Я заплачу.
Он вытащил рубль и положил его на стол. Деревенский мужик за рубль должен был пахать весь день.
– Я краденых денег не беру.
– Но это командировочные, мне на сутки выдают два с полтиной. Я вчера не ел, сэкономил. Так что могу потратить пять рублей.
Хозяин молчал. Витя достал удостоверение и командировочный документ и протянул хозяину. Хозяин, с опаской глядел на Витю, изучая документы.
– Таких молодых следователей по особым делам не бывает.
– А я особый человек, – ответил Витя, – и могу отгадывать секреты людей. Вот, к примеру, скольких женщин, кроме жены, вы трахнули?
– Как это трахнул? – испугался хозяин. – Я никого не убивал.
– Да нет, трахнул это не трахнул, то есть не убил. Я имел в виду, со сколькими чужими женщинами вы переспали. Подумайте! Кто может это знать?
– Никто, – ответил хозяин.
Витя начал считать. Он сосчитал до десяти.
– Вы переспали с семью чужими женщинами, – констатировал он.
Затем он разбросал всё это по годам и назвал, в каком году, сколько было таких встреч. У мужика глаза чуть не вылезли из орбит. Витя взял документы, положил хозяину в руку рубль и сказал:
– Корми меня на рубль.
В считанные минуты стол оказался завален всякой всячиной. Даже мясо и масло появились, правда, не много. Зато картошкой можно было накормить целое отделение солдат.
– Садись со мной, – предложил Витя хозяину. – Я угощаю.
Хозяин сел, разлив самогон по стаканам. Он любил выпить и поесть на дармовщину, хотя недавно сытно пообедал. А тут такой случай подвернулся. “Пусть лучше брюхо лопнет, чем добро пропадёт”, – подумал он. Минут через пятнадцать они развалились на стульях, ковыряя вилками в зубах.
– Ты точно не бандит?
Витя с пятого на десятое стал рассказывать.
– Верно, – поддакивал хозяин. – Утром мы ездили на поле, там вертолёт упал, весь покорёжен и хвост отлетел.
– Как там подполковник и капитан себя чувствуют? – поинтересовался Витя.
– Милиционера и бандита подстрелили. Их в госпиталь увезли на другом вертолёте. Второго бандита по кусочкам собирали, третий связанный. Пилота мы видели, а подполковника нет. Правда, какой-то мужик бегал, видно из ихних.
– Подполковник без формы. У него около носа бородавка.
– Да, такой мужик был, – обрадовался хозяин. – Он что, точно подполковник? – и наконец хозяин поверил.
А к вечеру к оставшимся четырём рублям Витя добавил ещё один рубль в счёт командировочных завтрашнего дня, и деревня гуляла до утра, пропивая пять рублей Вити. Однако к утру сельчане крепко повздорили. Они никак не могли разделить пять рублей на семь дворов.
– Ну не делятся пять советских рублей на семь равных частей! – доказывали они друг другу.
По этому поводу и произошла крепкая драка. И пришлось Вите добавить ещё два рубля в счёт следующих командировочных дней. Сельчане помирились, расцеловались и разошлись по домам, унося по рублю в каждый двор. Деньги небольшие по тем временам, но когда хорошо гульнули в складчину всей семьей, а потом взяли компенсацию за свои продукты и самогон, то это делало каждый рубль реликвией, как память о хорошо проведенном времени.
                ______   _   ______

На следующий день два УАЗика подкатили к дому, в который вчера вошёл Витя. Слух о странном следователе докатился до поляны, где валялся разбитый вертолёт. По лицу Кирилла Кирилловича было ясно, что он счастлив: он нашёл того, кого искал вторые сутки. А на остальное ему уже было наплевать.
– Да понимаете, – рассказывал Витя. – Я бежал за грабителем и не вписался в разворот, лбом должен был “врезаться” в берёзу. Включилась моя защита, которая вырвала кусок ствола. А берёза придавила сферу и держит, – врал он. – Стоит и держит. Пока я сообразил, что надо сделать, да рассчитал, в какую сторону мне в сфере отклониться, прошло время. Наконец мне удалось отклониться на безопасное расстояние от оси ствола. Сфера сразу исчезла. Берёза упала, воткнулась и стоит, как стояла, но стала короче. Беглец исчез. Я заблудился. Спасибо этому дому, что приютили и накормили.
                ______   _   ______

Рассказ Вити так заинтриговал подполковника, что УАЗики поехали прямиком к берёзе. Только листья берёзы оказались “невеселые”. Кирилл Кириллович бегал вокруг берёзы, измерял, примерял, крутил так и этак. Наконец, прилетевшим вертолётом он приподнял бедную берёзу над землей на величину отлетевшего ствола, затем берёзу сбросили, и она воткнулась опять на такую же глубину. Правда, в другом месте, правее на три метра от первого приземления. В конце концов, исследователи сели в вертолёт, прихватив с собой два рюкзака денег, которые изъяли у “Шрама” и “Конюха”, бандита со шрамом, и улетели в Красноярск. А на табачную фабрику пошло сообщение, что уже нашли 40 процентов украденных денег и задержали часть бандитов. Деньги везут для раздачи рабочим и служащим. Бухгалтерия на фабрике срочно составила новые ведомости, рабочие и служащие составили списки очерёдности в кассу. Список утвердили в местном комитете и парткоме, после чего разошлись по домам отдыхать.
Через два дня касса в течение двух часов раздала зарплату по новым ведомостям представителям цехов в порядке живой очереди, забыв об утвержденных списках очередников. Однако списки сохранили: вдруг пригодятся?
                ______   _   ______

Девушка Алёнка по кличке “Девочка” добралась до дяди, который был наводчиком грабежа на кассу. В этот день дядя получил зарплату и возмущался, почему выдали не всю причитающуюся сумму денег.
Через три дня плотник, дядя девушки, привёл племянницу Алёнку в отдел кадров. Алёнка устроилась на работу по специальности в кулинарный цех столовой табачной фабрики.
Через девять дней после смерти отца Алёнка с дядей помянули его. Где находился тайник перед финской границей, в котором хранилось больше трех с половиной килограммов золота в изделиях с драгоценными камнями, Алёнка помнила. Естественно, что на каждое драгоценное изделие был сохранен паспорт и заводская пломба, чтобы они не потеряли ценность.

55.
В Красноярске подполковник сдал деньги и задержанного бандита.
Больше двух часов он писал рапорт о ликвидации основной части банды. В управлении он был “героем дня”, все поздравляли его.
– Что я, вот помощники у меня классные, их и надо поздравлять, – отвечал он, кивая на Витю.
Сослуживцы принимали это за шутку, а его за скромника и ещё интенсивнее поздравляли с успешной ликвидацией части банды. “Не сегодня, так завтра остальные бандиты будут задержаны и найдены все деньги”, – думали все, в том числе Кирилл Кириллович и Витя.
В управлении шум шёл снизу и оседал в кабинетах высоких чинов. А те готовили приказ о досрочном повышении звания нашему “герою дня”. Ему и место готовили соответствующее, с переводом в управление. Витя сопровождал будущего полковника по кабинетам управления и всем улыбался.
                ______   _   ______

Только к вечеру на служебной машине они добрались до госпиталя, где лежала Раиса Петровна. И ещё Кирилл Кириллович собирался забрать у Оли толстую тетрадь с названием: “Мой дневник”, в котором были отражены похождения Вити.
У Раисы Петровны улучшений не было. Её приучали к тому, что она Раиса Петровна, а не “больная 78”. Она соглашалась с новым для неё именем, хотя упорно не могла вспомнить, кто она.
Лечащий врач знал, что к Раисе Петровне приехали гости, и ждал их. Кириллу Кирилловичу и Вите он долго и нудно объяснял историю болезни Раисы Петровны, постоянно употребляя медицинские термины, которые ничего не говорило им. После долгого разговора им, наконец, удалось попасть в палату. Халатов в больнице катастрофически не хватало, и посетителей допускали к больным без них.
Витя с трудом узнал наголо остриженную Раису Петровну, перебинтованную с головы до ног. Больная в палате была одна. Неприятно пахло лекарствами. Она открыла глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и опять погрузилась в забытье – она не узнала их.  Витя был поражен её видом. Она лежала перед ним с еле заметной аурой и вторым телом. Он стоял перед ней, как перед покойником.
– А может, мне её полечить?
– Мы перепробовали всё. Здесь глухо и безнадежно.
– А у неё от травм плохое состояние? – уточнил Витя.
– От чего же ещё? Не от лекарств же, – возмущенно ответил врач.
Витя взглянул на Кирилла Кирилловича, ожидая его поддержки.
– Попробуй, голубчик, попробуй, – ответил Кирилл Кириллович, подходя к Вите и отталкивая заведующего отделением.
Витя прилёг на край кровати, слегка коснувшись её голого тела, боясь потревожить.
– Включить защиту здоровья, – негромко прошептал он.
Стоявшие сзади врачи ничего не почувствовали. Кирилл Кириллович двинул руку вперед к Вите и наткнулся на твёрдую прозрачную преграду. Пальцы руки захрустели, и острая боль прокатилась через всю руку, отдавая в плечо. Он вскрикнул, отдернув руку. Он успел почувствовать какую-то неприятную вибрацию, исходящую от преграды, так что у него по спине пробежали мурашки.
Витя же почувствовал приятную тишину и большую концентрацию озона. Всё это продолжалось несколько секунд. Услышав городской шум, он вскочил. Раиса Петровна открыла глаза.
– Ой, Витя! Как ты тут оказался? – спросила она членораздельно. – И Кирилл Кириллович здесь!
Она оглядела палату и врачей.
– Где я? Я только что была в вагоне! – закричала она испуганным голосом. – Постойте! Что-то ужасно гремело, скрежетало! Где я была? Что со мной было?
Она ощупала себя, увидев бинты на себе, промокшие от крови и лекарств, приподнялась и стала срывать их, оголяя здоровое, чистое тело.
– Я, кажется, поняла! – кричала она. – Я попала в катастрофу! Но я здорова! Зачем на меня нацепили эти грязные бинты? Чьи они?
Через несколько минут перед присутствующими появилась полуобнаженная женщина, на теле которой не было ни ран, ни шрамов. Наголо остриженная голова с коротко отросшими волосами, худым лицом делали её какой-то неузнаваемой. Она сбросила с себя тот иной мир, в который её несколько минут назад собирались похоронить. Выпрямившись и обнажив себя, как скульптура, она закричала:
– Где моя одежда? Ну дайте хоть что-нибудь! Как вам не стыдно пялиться на меня! Голую!
Витя скинул с себя куртку. Она втиснулась в неё, однако куртка не сходилась. Тогда она присела, закрыв обнаженные части тела. Врачи стояли, как восковые фигуры, с широко открытыми глазами.
Кирилл Кириллович пришёл в себя первый. Он выскочил в коридор, стащил с проходящего мимо медработника белый халат и, вернувшись в палату, набросил его на Раису Петровну. Постепенно все выходили из шокового состояния. А Витя в нем и не был. Он подхватил свою куртку и облачился в неё.
Почему Кирилл Кириллович выскочил в коридор, а не стащил халат  со стоявшего рядом врача, он потом никак не мог объяснить и весело смеялся, пересказывая эту историю несколько раз. У Раисы Петровны все раны, включая перелом черепа, исчезли, оставив еле заметные розовые полоски.
Узнав, какое сегодня число, Раиса Петровна пришла в ужас и потребовала немедленно отпустить её из больницы. Её одежда была выброшена как пришедшая в негодность, поэтому врачи пожертвовали, что могли. Врачи недоумевали, но им пришлось выписать её из больницы с условием, что обследование она пройдет по месту жительства. Конечно, большую роль в этом деле сыграл Кирилл Кириллович: Раиса Петровна упросила его срочно отправить её домой. Она пообещала отнести в военкомат пистолет и патроны, которые лежали в сейфе у неё на работе. Через час скорым поездом она уехала домой.

56.
Алёна работала в кондитерском цехе столовой табачной фабрики в должности кулинарного мастера.
Парень, который настиг её в лесу, когда она убегала с рюкзаками, набитыми деньгами, запомнился ей. На должность в удостоверении она обратила внимание, а на фамилию и имя – не успела и теперь она про себя называла его просто – “Мой милый”. В душу он ей крепко запал, ночами снился. Однажды приснился сон, что он в “чём мать родила” наклонился к ней, крепко прижался, поцеловал и она проснулась.
Она помнила номера его телефонов, адрес дома и даже алма-атинский номер телефона, но имя ускользнуло от её внимания. В суматохе всё это было, и она очень боялась его, да ещё с пистолетом в руке, направленным на неё. Хотя она была смелая, знала японские приемы защиты и нападения, но к огнестрельному оружию относилась с опаской. Ей бы взять да позвонить ему, сказать, мол, что имя забыла. Но она считала, что он под “колпаком” и оба его телефона прослушиваются. Отец и дядя в этих вопросах разбирались, они-то и научили её, как быть осторожной.
Дядя был с детства калекой, кроме того, он был импотент. Шикарные, густые усы росли, а мужское достоинство не росло и осталось, как у ребенка. К женщинам он был равнодушен. Правда, с одной женщиной переспал. Выпили, спать легли, потом её к любви потянуло, а он не мог. Чтобы не потерять своего достоинства, рукой касался её интимных мест, но всё напрасно. Больше к женщинам в постель не ложился. Убегал от них как мог, а они бегали за ним табуном. Так и жил, как отшельник, пока Алёнка не пришла. Племянницу любил, готов был голову за неё отдать, однако не баловал, а уважал. С Алёнкой они все текущие дела обсуждали. Жили они, ни в чём себе не отказывая, в деньгах не нуждались, но и не шиковали. За деньгами, оставленными Алёнкой в лесу, бежать не спешили, боясь засады, но и оставлять их в лесу на долгий срок было опасно: мог утащить зверь или наткнуться человек. Алёнка предполагала, что в отцовском рюкзаке могли быть документы, адреса, а это провал. Поэтому они решили, что Фёдор должен был устроиться лесником в лесничество, где спрятаны деньги, а затем потихоньку частями вынести их оттуда.
Честно говоря, отец Алёнки был большой лодырь, работать не любил, хотя и жил за границей. Женился на финке, та хозяйство небольшое имела. Красавицу жену он очень любил, хотя та была неумна. Отец любил жить на широкую ногу. Мечтал ферму иметь, ходить, засунув руки в карманы, и распоряжаться, как хозяин – финн. Но для этого надо было быть богатым, а он был беден. Финских законов боялся, уж больно крутыми они ему казались. В Союзе можно было разбогатеть за счёт грабежа, но нужно было иметь “окно” через границу. И вот однажды секрет сам ему в руки попал, а с ним и “окно” через границу в Союз. Он и ходил, то туда, то сюда с контрабандным товаром.
Однажды, когда из Финляндии в Союз с контрабандой пришёл, то после крепкой пьянки с одной красоткой переспал, и то под “спиртным наркозом”. На ней лежал, а всё жену вспоминал. После этой ночки красотка потом сынка родила, и всё предлагала к ней навсегда переехать, бросив свою бесплодную финку. А финка спустя три года тоже забеременела, Алёнку родила и при родах умерла. Алёнка красотой вся в мать пошла, а умом в отца. Была умна, хитра и не ленива. Своего сына Костю отец тоже любил и встречался, когда в Союзе с контрабандой появлялся. Мать и сынок под Москвой в Зарайске обосновались. Сынок вылитый был папаша, такой же лодырь и даже похлеще, всё мечтал за границу сбежать и на сытую жизнь полюбоваться. “Вот природа наградила”, – думал отец.
Мать Костика вышла замуж и второго сына родила: красивого, умного и не ленивого. После этого Костя матери стал не нужен. Лодыри никогда в почете не были. Да к тому же старший сын ещё и плохо учился, по неделям дома не бывал, а где был, никому не говорил. Поэтому мать радовалась, когда Костика родной отец забирал и увозил то в Иркутск, то в Карелию. Костик любил азартные игры и мог просадить любые деньги.
Однажды отца финны засекли с контрабандным товаром, но не поймали. Он залег, а кушать-то хочется. Советского паспорта он не имел, но решил рискнуть и, прихватив Алёнку с собой, прошёл через “окно” в Россию. А финнам-соседям сказал, что подался на заработки в Хельсинки и липовое приглашение на бланке фирмы показал, они и поверили.
Перейдя нелегально границу, отец с Алёнкой на руках добрался до вокзала в городе Юшкозеро Карельской АССР. На вокзале удалось чудака-колхозника напоить и выкрасть у него справку, заменяющую паспорт. Так Кныш Варлаам Федорович стал Костиковым Варлаамом Филипповичем. В Минусинске у него сестра жила, которая их приютила, напоила, накормила, прописку обеспечила, представив его как законного мужа, и паспорт получить помогла. Так что он вроде бы и законным гражданином Союза стал.
Костю отец в Карелию возил, “окно” на границе показал, к финнам водил. Костик боялся, а терпел, всё узнал и запомнил, как нелегально переходить через границу. Домик отца ему очень понравился. Отец решил сыну финский паспорт оформить. Костя имел фамилию не Кныш, а Коркин, по девичьей фамилии матери. А тут как раз большие финские праздники начались, на всю неделю. Отец Кныш, сославшись на необходимость возвратиться в Хельсинки, где он якобы работал, уговорил паспортиста, чтобы тот выдал сыну паспорт, так как пришло время. Конечно, за хорошее вознаграждение. А кому деньги не нужны, да ещё когда праздники в самом разгаре?
Крепко подвыпивший паспортист стал оформлять документы и всё напутал. Он знал, что у Кныша дочь, а про сына ничего не слышал. “Коркин тут не причем, хотя и Варлаамович”, – заявил он сгоряча. А отец всё твердил, что его сын Кныш, да Кныш, да ещё раз Кныш. Паспортист и запутался в этих Кнышах и выписал паспорт на Кныша Кыша Кнышевича, приклеил фотографию Кости и, поставив печать, схватил деньги в обмен на паспорт.
Увидев ошибку, отец начал спорить, требовать вернуть деньги. Но паспортист его выгнал, заявив, что если ему непонятно, то пусть приходит после праздника и приносит “большой магарыч”. Вот так и остался советский Костя финским Кышем.
Затем Кныши вместо Хельсинки отправились в Союз по длинному пути горных выработок давно закрытых с финской и советской сторон шахт. Они протиснулись через подземное “окно” как раз на советско-финской границе, но глубоко под землей, там, где когда-то был пробит вентиляционный ствол шахты. О тайнике с драгоценностями отец ничего не сказал сыну.
За свою жизнь старший Кныш всего три ограбления совершил, причем с толком, с размахом, хладнокровно. Первую в Иркутске – банк взял. Ему там малолетний незаконнорожденный сын Костя помогал, вместе с “Конюхом” и “Шрамом”. Затем они втроем, без сына, меховой склад в Красноярске ограбили. Убили трех сторожей, а следы огнем уничтожили. Ценное все увезли, оставили мелочь для следователя и кругом бутылки от водки разбросали. Фокус удался на славу. Менты решили, что склад сами же сторожа и подожгли: напились, передрались и подпалили. Всё сгорело, и трупы обгорели, а пустые бутылки из-под водки остались. И последнее ограбление совершили на табачной фабрике, где без трупов тоже не обошлось. Хотя какая теперь разница, чуть больше трупов, чуть меньше – всё равно вышка светила, если поймают. Однако расплата настигла Кныша по кличке “Смирный” – и на него с неба свалился вертолёт, раздавив в лепешку, а потом граната рванула так, что и по частям не собрали. Отец, как будто чувствовал свою близкую кончину, паспорта с фамилиями Кныш на себя, дочь и сына оставил у родного брата. Братья были очень похожи, как близнецы.

57.
Проводив Раису Петровну домой, у Кирилла Кирилловича оставалась ещё одна нерешенная задача – завладеть дневником Вити, хранившимся у Оли, поэтому он сказал Вите:
– Я знаю адрес твоей подружки Оли. Может, зайдём?
– С удовольствием, – обрадовался Витя.
Без предварительного звонка они нагрянули к Оле.
– Боже мой! Какие люди к нам пришли! Людмила Ивановна, идите скорее сюда! – воскликнула Оля.
Из кухни выскочила Людмила Ивановна, вся в муке – она готовила пельмени. Оля подскочила к Вите и, не стесняясь, поцеловала в губы. Затем обняла Кирилла Кирилловича и тоже чмокнула в губы за компанию. Правда, не так, как Витю.
– Я как раз стряпаю пельмени, как будто чувствовала гостей, – заявила Людмила Ивановна, не поняв, что за гости явились.
Поведение Оли говорило, что пришли близкие ей люди, а значит, и её гости. С Олей они жили душа в душу. И “сдували пылинки” друг с друга. Оля сияла от счастья. Она не могла налюбоваться Витей, краснея и не отводя от него глаз.
Кирилл Кириллович переминался с ноги на ногу. Их ещё не пригласили, хотя были им рады. Он и раньше знал Олю. Теперь перед ними вертелась изящная красавица. Она во многом превосходила старшую сестру Веру, так нелепо, безвременно ушедшую из жизни.
– Олечка! Олечка! Ну что ты их держишь у двери? Проводи в гостиную, – в третий раз предложила свекровь.
Оля ничего не слышала и не видела, кроме Вити.
– А ты вырос, стал выше меня, а какой стал красивый и притягательный, – приговаривала она, крутя его, как манекен. – А ну, повернись.
– Ну, нашла красавца, – смутился он.
– Не слащавый, а мужественный, симпатичный, настоящий мужчина, – говорила она, приоткрыв красивый ротик.
– А вы проходите, – и Людмила Ивановна взяла за руку Кирилла Кирилловича, подвела к стенному шкафу, хорошо вписавшемуся в прихожей.
– Пусть налюбуются друг другом, – ревниво заметила свекровь.
Кирилл Кириллович сбросил с себя куртку, ботинки и вместе с хозяйкой прошёл в гостиную. Оля почувствовала, что их оставили одних, приблизилась к Вите, прижалась к его груди своей упругой девичьей грудью и прошептала:
– Ох, как я тебя люблю, больше жизни.
– Ты тоже мне нравишься, – прошептал он в ответ.
– Вот именно – нравлюсь, но ты же никого не любишь. Валю тоже не любил, а только уважал. Если бы я вышла замуж за тебя, ты бы тоже только уважал меня, а не любил. Меня такая перспектива не устраивала. Вдруг встретил бы другую и влюбился? В таком случае я убила бы тебя и себя, и твоя сфера не спасла бы тебя. Так что я сделала правильно выбор, по расчёту. Люди живут не только одной любовью, но и плодотворной жизнью. С тобой мне не удалось бы спокойно жить и плодотворно работать. Дай я тебя ещё раз на прощание поцелую и между нами ничего быть не должно. Не обижай меня, я просто не устою перед твоим натиском, если захочешь меня взять.
Она поцеловала его, он ответил. В это время вышла из гостиной Людмила Ивановна и остолбенела. Этого она от Оли не ожидала. Оля, увидев Людмилу Ивановну, прошептала:
– Это наш последний поцелуй, которым мы недоцеловались в детстве. Я буду верна мужу, – и она прошла в гостиную, смахивая навернувшиеся слезы.
Витя стоял, переминаясь с ноги на ногу, ощупывая распухшие губы.
– О, да тебе лёд нужен, быстро раздевайся и марш на кухню к холодильнику, – скомандовала свекровь Оли.
Витя, как послушный ребенок, исполнил распоряжение хозяйки. Она усадила его на табуретку и приложила к губам лёд.
В подобных случаях защита Вити не срабатывает, она добросовестно выполнила порученное ей дело, но не мешала ему получать от жизни наслаждения.
На кухню зашла Оля с кувшином и поставила его на столик.
– Оля! Да ты ему чуть губы не оторвала, – серьезно сказала свекровь.
– Какие губы? Ах, эти! Пусть не подставляет замужним дамам, – и, махнув подолом юбки, ушла.
Витя жалобно посматривал на Людмилу Ивановну. А она поняла главное: “Да он ещё мальчик и её сыну, Валерию, не соперник”.
Оставив Витю в покое, она принялась готовить пельмени, а появившаяся Оля насмешливо сказала:
– Витя, что ты расселся, как колобок на лопате. Тебя бы в печку и зажарить.
– У вас печки нет! – возразил он.
– Зато большая духовка есть. Иди лучше Кириллу Кирилловичу помоги стол развернуть. А то спрятался под юбку и слюни распустил. Витя выскочил из кухни.
Вскоре на столе появилась посуда, бутылки вина и водки.
– Вообще-то, мы по очень важному делу, – сказал Кирилл Кириллович Людмиле Ивановне.
– Вот выпьем за знакомство, отведаете моих пельменей, а потом за дело, – сказала она и вся напряглась.
Кирилл Кириллович уловил её состояние и сказал:
– Я не по поводу вашего сына, у меня личное дело к Оле.
                ______   _   ______

Людмила Ивановна лично отвезла в Москву кассационное дело на сына. Из Москвы приезжал эксперт, и они вместе ездили на место происшествия. Эксперт была женщиной и тоже имела сына, но экспертизу вела беспристрастно. Побывав на месте происшествия, эксперт удивилась и сказала:
– А где разметки улицы на дороге, указывающие, где надо переходить улицу? Светофоров тоже нет. С двух сторон от магазина строительство и тротуары до углов квартала огорожены стройкой. Чтобы подойти к магазину, нужно обязательно переходить улицу напротив магазина.
Посмотрев на сломанный ствол дерева, эксперт поняла, что и вины водителя тоже нет. Просто произошел несчастный случай.
– У погибшей бабули сын из центра – генерал.
– А если бы он был маршалом, то для него законы были бы другие?
Эксперт встретилась с судьей, они долго беседовали на повышенных тонах.
Прощаясь на вокзале, эксперт сказала:
– Я это дело так не оставлю. Ваш сын и водитель осуждены вроде по закону, но есть веские смягчающие обстоятельства.
И эксперт уехала. Людмила Ивановна четыре дня назад звонила в Москву и знала, что пока изменений по отмене приговора для сына нет.
                ______   _   ______

На столе появились пельмени. Отведав их, Кирилл Кириллович увёл Олю в её комнату и прикрыл дверь. Людмила Ивановна и Витя остались за столом и решили выпить ещё.
Кирилл Кириллович сразу повёл разговор с Олей в открытую, заявив, что ему нужен дневник, в котором имелись записи о Вите.
– Видите ли, Кирилл Кириллович, в третьем классе я “увела” дневник у Вити из сумки и стала его заполнять. Мне помогали писать его друзья, сестра и мать. В дневнике собраны необъяснимые события. Дневник – это часть моей жизни, это ниточка, которая связывает меня с ним, а я безумно люблю его.
Вздохнув, Оля продолжила:
– Каждый день на планете происходят странные события. Я их фиксирую, классифицирую, делаю анализ. Мы одно время сидели с Витей за одной партой. Я подглядывала за ним, знаю почти все его любовные похождения. Лишиться трех томов дневника не могу, не имею права. Это мой труд. В дальнейшем, возможно, подготовлю диссертацию. Вы не можете, вернее, не имеете права требовать его у меня. Отобрать его у меня не может даже Витя. Он написал, что это его дневник и начал заполнять, записав одну фразу, касающуюся моего отца. Но это не дает ему права считать, что в дневнике его материал. Тем более что он сказал: “Оля, сможешь вести мой дневник сама? Веди, он твой”. Так что, Кирилл Кириллович, судите сами. Если вас интересуют какие-то аспекты из его жизни, то я могу вам разрешить только прочитать их в моем присутствии. Если у вас есть ценный материал, которым вы можете поделиться, то я его потом допишу в дневник. Этот материал ценил Валерий, и мы решили работать вместе, но судьба отняла такую возможность.
Кирилл Кириллович фактически получил отказ. Ознакомиться с какими-то аспектами жизни Вити его не устраивало.
– Видишь ли, Оля, у меня тоже имеется определенный материал, и мы бы могли поменяться.
– Какой материал?
Кирилл Кириллович бегло пересказал о том, как Витя умеет читать чужие мысли, как сфера перерубила ствол берёзы, защищая его лоб. И ещё о том, как сферу держал ствол берёзы, а преступник сбежал.
– Сожалею, – заявила Оля, – разгадывать мысли Витю научила Вера. Она с ним занималась и, подметив его возможности, предложила ему методику для разгадывания чужих мыслей. А то, что сфера перерубила ствол берёзы, это не новость. В дневнике его товарищ, Семён, описал случай, как школьная парта зависла над Витей, но не удерживала сферу и не мешала его движениям. А когда он подошёл к стене, то парту выдавило вверх, и на стене остался глубокий след. Как только он отошёл от стены, парта упала. А его прыжки или бег? Разве обычный, нормальный человек сможет так прыгать и бегать? Конечно, нет. Однако на школьных занятиях по физкультуре у него выше оценки “хорошо” не было. Официально он на разряд по спорту не тянул. Но мастерам спорта далеко до его прыжков и скорости бега. Я видела однажды, спрятавшись в лесу, как он бежал и прыгал. Его успехам позавидовали бы чемпионы мира. Но когда мы оказались вдвоем, то он бегал и прыгал, как все ребята, только был вёртким.
Вздохнув, Оля продолжала:
– Но однажды мы с ним попали в дождь. Я бежала быстрее, чем он, хотя и старался, я это видела. Неожиданно я споткнулась и упала. Нога мгновенно распухла. Он подхватил меня на руки и полетел, как на крыльях, перемахнув через овраг метров десять в длину. И я сделала вывод, что когда мы были с ним как одно целое, то нас, очевидно, несла его сфера.
Оля задумалась, потом продолжила:
– Вы неточны в выражениях, когда сказали, что берёза придавила сферу. Если Витя с разбегу не вписался в разворот, то сфера могла бы срезать берёзу и спасти его лоб, но он продолжал бы бежать. Вы что-то не поняли, или он вас водил “за нос”. Тут что-то не то.
Кирилл Кириллович вздрогнул и прижался к спинке стула. Он понял, что Витя его обманул, и его надежда на честность Вити лопнула, как мыльный пузырь. “Да ещё как ловко этот прохиндей обвёл меня вокруг пальца!” – и сыщик первой гильдии мгновенно вспотел, почувствовав себя плохо.
– Что с вами? Вам плохо?
– Сейчас отпустит.
Оля принесла ему валидол, однако ничего не сказала свекрови и Вите, веселившимся за столом. Кириллу Кирилловичу полегчало.
– У вас дочери, постарайтесь оградить их от Вити, – посоветовала Оля. – Он неплохой парень, но когда идёт по жизни, то никого не замечает и топчет людей, как букашек. Вокруг него – смерть, но он этого не замечает. Поверьте, я это знаю, испытала на собственной шкуре. Мама и Вера советовали мне не выходить за него замуж. Утром они оказались мертвы по неизвестной причине. Очевидно, “Космосу” советы мамы и сестры не понравились.
Кирилл Кириллович жил рядом с бабушкой Вити, и он вспомнил, как дочери прожужжали ему уши, расспрашивая о Вите. Причем, каждый вечер и по несколько раз. И ему опять стало плохо.
– Вызвать “скорую”?
– Нет, пройдет, у меня иногда так бывает, – соврал он.
Оля открыла форточку, и свежий воздух сделал свое дело – у него прошло болевое ощущение в области сердца. Судьба же Вити как следователя на этом закончилась.
– Может, пригласим Витю и выясним насчёт берёзы и убежавшего преступника? – предложила Оля.
– Согласен, но вести допрос, вернее расспрос, будешь ты.
– Витя, ты не сможешь прервать трапезу и помочь нам разобраться в одном вопросе? – ласково попросила Оля, бросая чарующий взгляд на него.
От такого взгляда другой бы мужчина грохнулся на колени и попросил бы её руки. Кирилл Кириллович внимательно наблюдал за ними.
– Вот Кирилл Кириллович, – начала Оля, – утверждает, что сфера, когда срезала ствол берёзы, задержала тебя, а в это время преступник скрылся. А я ему говорю, что сфера не могла тебя задержать.
Витя понял, что его обман раскрылся, и решил выкрутиться:
– Нет, сфера может удерживать при определенных условиях. Оля, вспомни, как она держала, нас, когда ты тонула. Мы плыли, как на надувном матрасе, а когда я попытался дотянуться рукой до воды, сфера нас приподняла, давая понять, что я не должен вмешиваться не в своё дело.
В знак согласия Оля кивнула головой.
Витя понял, что у него появился шанс выйти сухим из воды. Он решил рассказать, как висел над кустом шиповника, когда пытался достать удостоверение.
– Вначале я догнал преступника и направил на него пистолет, – рассказывал он. – А преступником оказалась невооруженная девушка. Она не поверила, что я из милиции, выхватила у меня удостоверение и уронила его в куст шиповника. Пытаясь достать удостоверение, я вдруг завис над кустом. Пока я дрыгал ногами, лёжа, как в гамаке, она убежала в лес. Я достал свое удостоверение и кинулся за ней. В этот момент сфера и срубила дерево, а я настиг беглянку. Но она уселась за куст по нужде, а я стоял под нависшей берёзой. Затем я почувствовал, что что-то висит над моей головой, стал озираться. Когда я отошёл, берёза свалилась и ствол воткнулся в землю. Девушка в это время сбежала.
Всё это Витя отрапортовал скороговоркой на одном дыхании, хотя он всем говорил, что врать не умеет.
– Я хотел рассказать Кириллу Кирилловичу, но он так “зациклился” на том, что сфера срубила дерево, что дальше меня не слушал. Раз ему было неинтересно, то подробности я и не рассказывал. В лесу я постоянно блужу, – сказал он в заключение.
– О да! Я помню, как ты заблудился в лесу около пионерлагеря, – задумчиво сказала Оля, заинтересовавшись новым персонажем в деле – девушкой.
– И ещё, мне выдали пистолет, но не сказали, имею ли я право стрелять по убегающему человеку. Я же временный следователь, и мне не полагается обмундирование и пистолет. Начальник кадров недоумевал, как это временному, не обученному выдали пистолет и патроны, – соврал Витя.
Он-то знал, что начальник кадров этого не говорил. Но теперь попробуй проверить и доказать.
– Меня послали догонять преступника, возможно вооруженного, это тоже незаконно, – заявил Витя. – Я стрелять не имею права, а он в меня может. А поскольку я нападаю, то защита не действует. Преступница могла меня хлопнуть, и сфера бы не сработала.
Кирилл Кириллович подумал, что Витя прав, и ему опять стало не по себе. Он знал, что не имел права выдавать оружие временно устроившемуся на работу. Убил бы Витя кого-нибудь, отвечать пришлось бы начальнику. По закону Витя стажёр и посылать его на вооруженного бандита без тщательного инструктажа он тоже не имел права. Это поняла даже Оля, и теперь она внимательно, как “под микроскопом”, разглядывала Кирилла Кирилловича. Он это почувствовал. То, что сфера не всегда защищает Витю, для них оказалось новостью. Кирилл Кириллович решил проверить его слова.
– Можно я тебя ущипну? – спросил он Витю.
– Ущипните, – разрешил Витя.
Кирилл Кириллович поднес руку, ожидая какого-то воздействия, но ничего не произошло. Он ущипнул Витю за руку, и тот аж взвизгнул.
– Больно же! – закричал он.
В один миг у него возник синяк, причем огромный, хотя ущипнул Кирилл Кириллович его слегка.
                ______   _   ______

Организм у Вити не привык и не умел защищаться. Это было его плюсом и минусом. У него отсутствовала иммунитет. Эту функцию выполняла его сфера защиты здоровья. Он часто оказывался в стерильной оболочке, как куколка, завернутая в прочную “скорлупу”. Если с ним соприкасались больные люди, то сфера не могла определить целостность его организма и очищала всех, кто оказывался в стерильной оболочке сферы. Даже когда жену Вити, Валю, “Космос” транспортировал в “бессмертие”, то прихватил её двух подруг только потому, что их руки в этот момент соприкасались. Энергетически они были одним целым.
При разработке защитной сферы на Малой планете было предусмотрено, что если Витя коснётся голой руки другого человека, то и он попадёт в сферу и сможет пережить “ядерную зиму”. Это “Космосу” нужно было для того, чтобы Витя мог захватить себе нескольких спутниц и спрятаться в сфере от “ядерной зимы”, когда всё живое погибло бы на Земле, а затем возродить человечество.
Поскольку у Вити не было иммунитета, то вся его энергия была направлена на другие функции жизнедеятельности. Даже семя у него было особое. Однако если бы сфера вокруг Вити исчезла, то он вряд бы прожил больше двух месяцев: его бы съели паразиты и бактерии, как “сладкого”. Вот он и был для женщин “сладким”. Попробуй объясни, что такое сладкое. Сладкое надо почувствовать, вкусив.
К примеру, Эльза Генриховна Витю, как человека, терпеть не могла, но “балдела” с ним в постели. И ничего с собой поделать не могла. А соседка Ирина – наоборот, восхищалась им, а затащила в постель по расчёту и никакого удовольствия при этом не получила. Сколько женщин, столько вкусов.
                ______   _   ______

Подполковник Кирилл Кириллович запутался, а тут ещё Оля изучающее смотрела на него. Это его окончательно обезоружило.
Собравшись, он повелительным тоном приказал Вите:
– Прошу изложить в письменном виде, как вы упустили бандитку. Почему своевременно не доложили?
– Так вы же со своей берёзой мне голову заморочили, – защищался Витя. – Я хотел вам все доложить, а вы говорили – потом, да потом. Зациклились на берёзе.
“Витя говорит правду, – вспомнил Кирилл Кириллович. – Он что-то ещё хотел рассказать. Но меня интересовала срезанная сферой как снарядом во время войны берёза”. А Витя вдруг ляпнул, что было ему свойственно:
– Она же мне свои координаты и план оставила!
Он достал свернутые листки бумаги с планом и любовной запиской, в котором преступница подписалась “Твоя А...”, и протянул их Кириллу Кирилловичу. Тот быстро пробежал их глазами.
– А где адрес с координатами?
– Опубликуйте записку в газете и найдутся свидетели, которые по почерку узнают автора, – снова ляпнул он и ущипнул себя до боли. “Вот болван, – подумал он о себе, – я её выдал с “потрохами”.
– Правильно, – ответил подполковник, – хорошо соображает следователь по особым делам, как получить координаты автора записок.
Витя вспотел, а сфера мгновенно устранила его пот.
– Кажется, я уже успел окосеть, – заявил Витя, – и никакого объяснения писать не могу.
Он зашёл в туалет и по-детски горько заплакал. Ему жалко было девушку, она почему-то была ему небезразлична. “Ей были нужны деньги, – рассуждал он. – Их ей дали. Сама она их не украла, украли другие. Мне нужны были деньги, и для меня их украло “ОНО”. Я не крал, хотя их, так же как она, присвоил. Чем я лучше её? Два сапога – пара”. Вывести Витю из себя было трудно, но он плакал, не издавая звуков, слезы крупными каплями капали на пол. Выплакавшись, он с красными глазами и ватными ногами проковылял в комнату Оли. Кирилл Кириллович, высунув кончик языка, внимательно изучал послание девушки, скрывшейся с крупной суммой денег.
– Знаешь, Витя, а она писала записку и план левой рукой и измененным почерком, – не отрывая взгляда от записки, заметил Кирилл Кириллович. – У неё нет похожих одинаковых букв. Это специалист высокого класса, и её не проведёшь на мякине. Так что твое предложение о публикации записки в печати не годится. Это пустой номер.
– Да! – удивился Витя, подавив в себе радость. – Значит, я плохой сыщик. Вернее, я вообще не сыщик, а есть народная поговорка: “Не в свои сани не садись”.
Он достал удостоверение личности, пистолет с патронами и положил перед Кириллом Кирилловичем:
– Для того чтобы козырять таким удостоверением, надо ему и соответствовать. А так – неприятно, как в чужой карман руку запустил.
Оля поняла, что это серьезно и навсегда. Кирилл Кириллович не мог вникнуть в смысл слов Вити, продолжая изучать послание. У Кирилла Кирилловича было свое мнение: “Если потерять Витю как следователя, то стране будет нанесён больший урон, больше, чем убытки от всех украденных денег этой бандитской группировкой”. Кирилл Кириллович не почувствовал, что потерпел полное фиаско, пока изучал записку и план.
– Оля, я пойду в гостиницу, – шепнул ей Витя.
– Нет, я тебя не отпущу, – испуганно заявила она, преграждая ему дорогу.
Она не могла согласиться с тем, что так неожиданно может прерваться её счастье. Витя змейкой проскользнул мимо её рук, и она ничего не смогла сделать. Он надел куртку и полусношенные башмаки, видавшие не одну каменную мостовую.
– Мне пора в гостиницу, – сказал Витя неожиданно появившейся Людмиле Ивановне.
– Как? Так неожиданно! – удивилась она, хотя в душе ей было приятно, что “детская любовь” Оли сейчас уберется с её глаз.
Оля, побледнев, встала около двери, расставив руки. Она хотела позвать на помощь Кирилла Кирилловича, но у неё не поворачивался язык. Витя подошёл к ней, подхватил под локти и переставил, как манекен, в сторону. Он приложил свои губы к её влажным губам, поцеловав на прощание:
– Прощай, Олечка, я тебя очень уважаю и даже чуточку люблю, – и, сощурив глаза, он показал разведенными руками, насколько он любит её.
Её поразил шок, она не могла ничего сделать и поняла: “Ту, которая подписалась в записке “Твоя А...”, он любит чуточку больше”. Дверь бесшумно закрылась за ним, и он исчез, как будто его и не было, а был только её сон.
– Олечка! Позови-ка Витю, – крикнул Кирилл Кириллович.
– Сейчас, – ответила Оля и шмыгнула на кухню.
Она открыла окно и ждала, когда он появится на улице.
Раздался звонок, и она кинулась к двери. “Он одумался и вернулся, – промелькнула у неё мысль. – Это на него похоже: вначале сделает, а потом подумает”.
Сияющая Оля распахнула дверь. На пороге стоял он, улыбающийся и счастливый. Оля замерла, увидев своего мужа – Валеру.
– Дело пересмотрели, и нас выпустили, – сообщил он и шагнул к ней .
Он поставил чемоданчик, легко и просто обнял её и поцеловал в губы, ещё не остывшие от недавнего поцелуя того, кого она любила всей душой. Всё ещё сияющая, со счастливым лицом, ничего непонимающая, она повисла на его руках, потеряв сознание. Услышав в коридоре знакомый голос, выскочила мать.
– Ох! Валера! – вскрикнула она и осела на пол, потеряв сознание.
Выскочил Кирилл Кириллович и уставился на них.
Валера решил, что Оля потеряла сознание от радости. Он посадил бесчувственную свою, целомудренную жену на скамейку и кинулся на кухню за нашатырным спиртом. Он мгновенно привёл в чувства обеих.
Кирилл Кириллович не обнаружил около своих новеньких ботинок полусношенных башмаков Вити. Открыл шкаф и убедился, что и куртки его тоже нет. “Вовремя убежал”, – подумал он. Затем собрал бумаги, захватил пистолет и удостоверение личности Вити. Он понял, что ему не видать дневника Вити как собственных ушей. Бесцеремонно оделся и, не прощаясь, вышел, прикрыв дверь.

58.
Когда Витя закрыл дверь квартиры Оли, лифт оказался занят, и он скорее скатился, чем сбежал, по лестнице с третьего этажа. Выскочил на улицу, но трамвай отъехал от остановки. В это время второй трамвай остановился, открыв с шумом дверь. Витя кинулся вперёд, пробежал мимо стоявшего трамвая и устремился за отошедшим. Он бежал, стуча каблуками по мостовой.
– Вот чешет! – засмеялась водитель второго трамвая. – Наверное, что-то забыл в трамвае.
Она несколько раз подала звуковой сигнал, пытаясь остановить впереди идущий трамвай. А водитель первого трамвая решила, что ей сели на “хвост”, и прибавила скорость. Витя бежал, испытывая огромное удовольствие. Увидев, что трамвай прибавил скорость, тоже увеличил длину своих прыжков. Прохожие останавливались и с изумлением рассматривали такое необычное соревнование. Трамвай уступал в скорости, и Витя легко обогнал его, устремившись вперёд. На перекрестке пути разошлись в разные стороны. Он не знал, куда бежать, и встал, поджидая, куда повернёт его трамвай, а затем устремился вперёд.
– Вот ненормальный, – возмутилась водитель на весь вагон. – Видать, с психушки сбежал, надо сообщить.
Вдалеке Витя увидел свою гостиницу и резко прибавил скорость. Водитель, увлекшись погоней, прокатила подряд две остановки.
– Куда прёшь, старая дура! – орали на обалдевшую вагоновожатую пассажиры, проехавшие свои остановки. – Саму надо в психушку отправить. Не видела, что ли, как спортсмены тренируются?
                ______   _   ______

В этот вечер интересы Вити и обитателей Малой планеты совпадали. Шла упорная тренировка его возможностей бега. Успеет Витя убежать в нужный момент, его сфера защиты будет цела, не успеет – врежется в свою же собственную Малую планету параллельного мира, иногда всплывающую над планетой Земля. Обитатели сферы надеялись только на ноги Вити, зная, что сам он не погибнет.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович подошёл к остановке. “Трамвай только что ушёл, следовательно, теперь его долго не будет”, – подумал он и зашагал взад и вперед, думая о своих проблемах. Он так задумался, что пропустил следующий трамвай и очнулся, когда тот отошёл от остановки. Догнав его, он стукнул кулаком по двери, но водитель гнала пустой трамвай по рельсам, догоняя идущий впереди. Третий трамвай Кирилл Кириллович не пропустил и уселся на переднее сиденье.
Витя влетел в гостиницу, тяжело дыша, лицо его было красное. Нелегко далась ему пробежка, хотя от него исходил приятный аромат – “Космос” почистил его.
– С легким паром! – улыбнулась ему пожилая администраторша, решившая, что он только что из бани.
– Я бы хотел успеть на ночной поезд в сторону Иркутска.
– Через час ваш поезд, на него, как правило, бывают билеты, – она сверилась с расписанием и напомнила: – До вокзала десять минут пешком. Вас рассчитать?
– Да, пожалуйста.
Через три минуты его рассчитали.
– Не забудьте завернуть угол одеяла на своей постели, – напомнила она.
В лифте с ним ехала молодая женщина. Она внимательно и бесцеремонно разглядывала его, раздевая глазами. Витя выдержал её настойчивый взгляд и, в свою очередь, напустив на себя приблатненный вид, стал разглядывать её. Она не выдержала, покраснела и отвернулась к стене. Но там оказалось зеркало. Витя опять уставился на неё в зеркало нахальным, надменным взглядом. Ей надо было выходить с ним на одном этаже, но она, испугавшись, поехала вниз. Витя усмехнулся и вышёл. За три минуты собрался. Неожиданно вспомнил, что у него есть телефон майора Ларисы Васильевны, с которой провёл ночь в интимной обстановке в машине на месте железнодорожной катастрофы. Она намекала на возможность получения водительского удостоверения. И он набрал номер телефона.
– Лариса Васильевна?
– Да! А вы кто?
– Мы познакомились, когда были в командировке, разбирались с погибшими при железнодорожной катастрофе.
– Ой, Витечка! Ты откуда, где ты? Мне необходимо обсудить с тобой очень важный вопрос, – доносилось из трубки.
– Я в Красноярске, звоню из гостиницы. Через сорок минут у меня поезд. Мы с Кириллом Кирилловичем, но он остается пока здесь.
– Ты сможешь задержаться?  Ну хоть до завтра.
– Да! Но я уже выписался из гостиницы.
– Очень хорошо, – воскликнула она.
Витя не понял, что хорошо – то, что может остаться, или то, что выписался из гостиницы.
– Давай договоримся так. Ты не уезжаешь, мы сдаем твой билет.
– Я его ещё и не брал.
– Молодец, – похвалила она. – У меня есть дача, и мы сейчас туда едем. Я разговаривала насчёт водительских прав для тебя. Гарантирую полный успех, но тебе придётся заплатить.
– Сколько?
– Три, – ответила она.
– Что три? – не понял он.
– Три дня, – уточнила она.
– Как три дня? – не понял он.
– А ты думал деньгами? – захохотала она.
– Но платят же деньгами.
– Вот дурачок! Кому нужны твои деньги? – заливалась она.
– В общем, забирай свои вещи и немедленно выходи. Из гостиницы выйдешь, иди к пешеходному переходу по центральной аллее. Перейдешь улицу и встанешь сразу за светофором, левее аллеи, и жди. Там гаишники, поэтому, когда я приостановлюсь, сразу садись. Нашу генеральскую машину все знают, но лучше не нарываться, там запрещена остановка. Понял?
– Вроде, – ответил он, ещё не решив, что же ему делать.
Она положила трубку. Он тут же перезвонил, решив отказаться, но никто не взял трубку. Вздохнув, он вышёл, забыв завернуть край одеяла на постели, закрыл дверь и, перебросив рюкзачок через плечо, вошел в лифт, держа ключ с огромным набалдашником, утыканным тупыми гвоздями. Дверь закрылась, а рядом остановился второй лифт. Из него вышел Кирилл Кириллович и стукнул с досады кулаком в закрытую дверь номера, подумав: “Почему я не подошёл к администраторше и не взял ключ?”
За Витей закрылась дверь гостиницы, а Кирилл Кириллович вышел из лифта и подошёл к администратору.
– Я знала, что вы придёте за ключом, – сказала администраторша, улыбаясь ему, выставив на показ все четыре золотые коронки.
Он взял ключ и успел в лифт. “Где бродит, – подумал он о Вите, – ведь ночь на дворе”. Не закрыв входную дверь номера на ключ, он завалился спать.

59.
Витя стоял минут сорок, чертыхаясь про себя и вслух, поглядывая на часы. “Поезд уже ушёл. Вот будет здорово, если они не приедут”, – рассуждал он, наблюдая, как два туристических автобуса подъехали к гостинице. Туристы с вещами, перегоняя друг друга, ринулись в гостиницу. Минут через двадцать часть их них вышла. “Очевидно, им не хватило мест в гостинице. Интересно, кого подселили к Кириллу Кирилловичу”, – размышлял он, поеживаясь от мысли: “Что сам остался без места в гостинице”.
Прошло ещё минут тридцать ожидания. Рядом стояла телефонная будка. Витя решил набрать телефон Ларисы Васильевны, но трубку не поднимали. Телефон-автомат глотал “двушки” без возврата. “Подержался за трубку, плати”, – отметил он, бросая уже пятую “двушку”, правда, не свои, а одалживая у прохожих. Вначале “двушку” ему одолжили две студентки, которые вертелись около него. А на прощание они подарили ему ещё две “двушки”. Однако “крокодил” и их проглотил. Не случайно кто-то на стекле телефонной будки нарисовал крокодильчика, глотающего “двушки”. Затем Витя обратился к симпатичной молодой особе, спешившей куда-то, но та сказала, что у неё нет монет и прошла мимо. Потом почему-то вернулась, нашла “двушку”. Очень сокрушалась, что у Вити не отвечает телефон. Больше “двушек” у неё не было, но она оказалась столь любезной, что разменяла свой “пятак” на “двушку”, которую отдала Вите. Она уже почему-то никуда не спешила, поглядывая то на гостиницу, то на него.
– Я, наверное, пойду, – сказала она. – Рада была познакомиться.
В это время подкатил лимузин с затемненными окнами. Правое переднее окно было открыто, и Витя увидел Ларису, восседавшую за рулем в прекрасном костюмчике.
– Вот мы и приехали, садись быстрее, – сказала она, хотя гаишников и в помине вокруг не было.
Витя заскочил и провалился в мягкое сиденье неизвестного ему лимузина. Машина плавно тронулась с места. Стоявшая на обочине дама помахала ему вслед рукой. У Ларисы мгновенно испортилось настроение.
– Ты зря время не терял, – сердито сказала она. – Вечно таких, как ты, нельзя оставить без присмотра на полчаса, обязательно подцепят.
На заднем сиденье кто-то завозился.
– Что молчишь? Уже обиделся?
Витя даже не понял, к кому она обратилась и оглянулся, но над переднем сиденьем возвышалось непрозрачное стекло, и он не увидел, кто сидит сзади. Он вопросительно посмотрел на Ларису и прошептал:
– А ты к кому обращаешься?
– А разве нас трое? – захохотала она и чуть не “боднула” остановившуюся у светофора “Эмку”.
Лариса нажала на кнопку и сзади прямо в сиденье зажужжал мотор, стекло за спинкой опускалось вниз. Витя обернулся, готовый поздороваться. На заднем сиденье восседали два огромных пса. Он аж вздрогнул от неожиданности.
– А побольше не бывают?
– Да куда же ещё больше? – удивилась Лариса, не поняв его шутки.
– Я бы дала тебе порулить, но мы с “мальчиками” спешим.
Псы тихонько подвыли ей в такт, как бы подтверждая её слова.
– Да они у тебя ещё и умные, – заметил он.
Псы опять завыли. Лариса тут же подняла перед ними защитное стекло.
Машина неслась быстро. Витя понял, что попал в её цепкие руки, как мышонок в когти ненасытной кошки, и стал глядеть в окно.
– Это Московская дорога, идущая от Иркутска на Москву, – сказала она.
Витя присмотрелся и увидел знакомые строения, он проезжал их, когда возил начальство в Красноярск от места железнодорожной катастрофы.
– Я ездил по этой дороге, когда возил сотрудников милиции в отделение.
– Нет, это западная часть шоссе, а ты ездил по восточной, – запротестовала она. – Ты здесь никогда не был. Здесь одни дачи, а с той стороны, где ты водил “Эмку” начальника НКВД, Константина Николаевича, – заводские корпуса.
Витя пригляделся, теперь мелькающие строения показались ему совсем незнакомыми. Он понял, что опять запутался.
– А как называется машина твоего мужа?
– Мой автомобиль называется “Чайка” и стоит он сорок тысяч, – ответила она без гордости.
– Сколько? – удивился он, вдавившись в сиденье.
Она промолчала.
– Это же целое состояние! – вырвалось у него.
– Авто мне подарил папа на день рождения, – ответила она. – Он с друзьями, генералами, через три дня приезжает на недельку отдохнуть и поохотиться. А мой муж – простой советский сотрудник ГАИ, который выдает водительские права после автошколы, – вздохнула она, кусая губы. – С мужем мне не повезло. Я от него даже не смогла забеременеть.
Какое-то время она ехала молча, а потом сказала:
– Знаешь, Витя, оказывается, я не забеременела тогда от тебя, – и она свернула с шоссе в маленькую улочку, “Чайка” покатилась по гладкому асфальту узенькой улицы. – Мой отец “рвёт и мечет” из-за того, что у него нет внуков, так что я хочу, чтобы ты был отцом моего ребёнка.
– А как отнесётся к этому проекту твой муж?
– Спокойно. Я сказала, что изменю ему, чтобы иметь ребёнка. До тебя я ни разу ему не изменяла, а когда услышала о тебе как о “племенном жеребце”, то решила рискнуть.
Помолчав, она добавила:
– Завтра мой муж Олег приедет и привезет продукты, ему звонил из Москвы мой папа.
“Чайка” резко свернула и остановилась у глухих ворот. Она переключила дальний свет на подфарники, и ворота отворились. Включив свет, плавно тронулась и въехала в лес. Вдалеке виднелось темное строение. По асфальтовой дорожке проехали за дом и остановились у ворот гаража.
– Витя, возьми, пожалуйста, сумку из багажника, – и она выпустила псов.
Витя подошёл и открыл багажник, внутри загорелся свет, осветив объёмистый отсек. Подхватив тяжелую сумку, захлопнул багажник.
Псы, готовые пуститься в бега, поглядывали на хозяйку. Открывая дверь дачи, она крикнула псам: “Гулять”. Те разбежались в разные стороны.
Они вошли в освещенную гостиную, со вкусом обставленную дорогой мебелью, картинами, люстрами. Из гостиной выходило несколько дверей, а над камином кружилась ажурная лестница, ведущая на второй этаж. Она включила рубильник, и мгновенно где-то внизу, в подвале, как комарик запищал электродвигатель. Через минуту теплый воздух пошёл от стен. Пол был мозаичный и блестел, как стекло.
– Не разувайся, мы ходим в обуви. Сумку отнеси в столовую, –  и она указала на дверь.
Витя прошёл в столовую, вздохнул и подумал: “Я даже не предполагал, что так могут жить люди”. Свою роль донора он прекрасно понимал, с ним обращались так, как этого требовал этикет. Когда он вернулся, то застал её полуголую, она стаскивала с себя последние принадлежности туалета.
– Раздевайся здесь, – указала она на соседний диван, – и догоняй меня. Я бегу в бассейн.
Витя нехотя разделся и в трусах отправился в бассейн. В полумраке он увидел великолепное помещение, в воде светили прожектора, и дно было освещено так, что “хоть иголки собирай”. На полу и стенах бассейна были изображены какие-то сказочные герои. Посередине бассейна на спине лежала она, голая, широко раскинув ноги. Витя стоял, разглядывая всё кругом, любуясь бассейном. Она закричала:
– Снимай трусы, у нас не принято в них купаться. Все гости, независимо от пола и возраста, купаются только голые. Это традиция.
Витя снял трусы, но положить их было некуда. Зацепив их за дверную ручку, спустился по трапу в воду. Он поплыл вдоль стенки бассейна, не испытывая удовольствия. Настроение у него почему-то испортилось, и теперь он горько жалел, что не уехал поездом домой. Она поняла, что у него плохое настроение, и поплыла к нему. Но он, как дельфин, ушёл под воду, быстро удаляясь. “Он может быть для меня недосягаем, если этого захочет, – подумала она. – Несмотря на кажущуюся простоту, он имеет характер”. Она любовалась им, плывущим под водой. Хотя она имела свой бассейн, но плавала плохо, еле держалась на воде. Умение лежать на воде – это её коронный номер, на большее она была не способна. Когда он начал всплывать, она кинулась к нему, однако, увидев её, он вновь погрузился в глубину, не успев вдохнуть порцию воздуха, и здесь сработала его индивидуальная защита. Он почувствовал прилив сил, опускаясь в глубь бассейна.
                ______   _   ______

Если сравнить с техническим прогрессом на Земле, то Витю защищал механизм, равноценный компрессорной станции, состоящей из мощного здания, в котором разместились научные лаборатории с приборами, операторами, научными работниками и даже с Учёным советом. Целая огромная лаборатория, по земным понятиям, работала на него. Каждая порция воздуха, которую он вдыхал в легкие при обычном вдохе, тщательно изучалась. Каждая бактерия или пылинка измерялась, определялась их полезность или вредность для его организма. По каждому его вдоху собирался Учёный совет, который утверждал окончательное решение. Все полезные ему элементы кислорода и его примесей пропускались в его организм, а все ненужные – обволакивались в специальные оболочки, заклеивались и, как отработанный материал, выбрасывались из легких при первом же выдохе.
Более сложным был механизм по анализу пищи. Витю можно было накормить, например, котлетой, в мясо которой подмешан мышьяк или цианистый калий. Однако он даже не почувствовал бы яда. Обычный человек на его месте, вкусив малую долю такой пищи, мгновенно отправился бы к своим прабабушкам. А у него каждый кусочек пищи сортировался в молекулярном виде. Все опасные и ненужные ему вещества тщательно закупоривались и направлялись в желудок в упакованном виде и дальше в кишечник. Всё это перемешивалось со шлаками, которые выделялись его организмом, и выбрасывалось наружу.
Этот огромный научно-исследовательский центр, расположенный вокруг него, был совершенно незаметен для человеческого восприятия. Центр работал со дня его рождения, и после окончания школы, как и обещало “ОНО”, должен работать до первого сентября. Но на дворе стоял ещё июль.
Вот поэтому, когда ему стало не хватать кислорода, то мощные установки лаборатории выделили кислород из воды и через кожу стали нагнетать его в организм. И это произошло лишь потому, что ему захотелось уплыть от неё, и он нырнул в глубину бассейна. Лариса даже испугалась, что останется без ожидаемой опоры, и кинулась к трапу. Она выскочила из воды и стала наблюдать за ним. Поскольку погоня закончилась, то и кислород перестал поступать через кожу в его организм. И он вынырнул, схватив солидную порцию воздуха, которая тут же, пока двигалась к легким, подверглась тщательному анализу и сортировке. Механизм же защиты его здоровья имел другое, не земное время. Всего этого Витя не знал и не чувствовал, а Лариса – тем более.
                ______   _   ______

С трапа Лариса крикнула:
– Да ты, оказывается, ещё и спортсмен-подводник? Какой у тебя разряд по подводному плаванию?
Вряд ли он смог бы получить хоть какой-то разряд, если бы участвовал в соревнованиях. Здесь никто ему не помощник. Вместо ответа он фыркнул, как морж.
– Хватит купаться, пойдем в ванную, – и она устремилась к двери.
Витя вышел из бассейна и последовал за ней. И опять его взору предстала необычайная красота. Посередине комнаты, в углублении, стояла круглая ванная. Она быстро заполнялась водой. Лариса схватила пузырек с шампунем и вылила его в ванную – сразу образовалась густая пена.
Схватив Витю за руку, она поволокла его за собой в теплую, приятно пахнущую воду неглубокой ванны. Она села, увлекая его. Теплая вода омывала их тела. Она прижалась к нему. Лаская друг друга, они занялись любовью.

60.
Кирилл Кириллович спал, когда почувствовал, что пришёл Витя. Не зажигая света, чтобы не будить соседа по номеру, он открыл дверь, и свет из коридора проник в номер. Затем он долго двигался по номеру, тряся простынями, и, наконец, затих, скрывшись в туалете. Кирилл Кириллович слышал, как он спустил воду со сливного бачка. Затем щёлкнул замком и под скрип пола пошёл к кровати.
– Дверь хорошо запер? – спросил Кирилл Кириллович.
– Угу, – ответил тот и лег в постель.
Проснувшись, Кирилл Кириллович сладко потянулся в теплой постели. Потом встал, помахал для приличия руками вместо зарядки и юркнул в туалет. Он заметил, что Витя крепко спит, укрывшись с головой одеялом.
Кирилл Кириллович побрился, умылся, освежился и подошел к спящему.
– Витя, пора вставать, – сказал он властно.
Витя, не снимая с головы одеяла, сел, а потом стянул его.
Кирилл Кириллович обомлел. На него смотрел, подслеповато сощурив глаза, человек, с гориллообразной физиономией и торчащими густыми чёрными усами.
– Как вы узнали, что я Витя? – спросила его гориллообразная голова, щурясь от яркого света.
Кирилл Кириллович стоял не двигаясь. Он не понимал, почему Витя так преобразился и задает такой глупый вопрос. Гориллообразное существо вытащило лохматую руку и, шаря по тумбочке, схватило очки и напялило их на глаза. Затем сказало:
– Я – Виктор Васильевич Юткин, из Москвы. Читаю МИФИшникам лекции по физике. Профессор, доктор физико-математических наук.
Кирилл Кириллович стоял, как истукан, ничего не понимая, часто моргая.
– Мне администратор сказала, что вы офицер и работаете начальником милиции какого-то маленького городка, где-то в Сибири. Ваш сосед уехал, и меня подселили к вам.
Постепенно до Кирилла Кирилловича стало доходить, что вместо его Вити ему подселили другого Витю.
Виктор Васильевич продолжал:
– Я, видите ли, голубчик, езжу по Сибири по туристической путевке и решил вместо сегодняшней обзорной экскурсии по Красноярску встретиться с одной девушкой. Кажется, Олей зовут. Она, видите ли, голубчик, прислала нам оригинальный материал про способности своего сверстника. Но главное не в этом, видите ли, голубчик. Она подошла к этому вопросу с научной точки зрения. Собрала здесь, в Сибири, где и библиотеки-то нормальной нет, огромный материал по зарубежной печати. Она учится в десятом классе, и я хочу после окончания школы забрать её к себе в институт. Она должна на этом материале защитить кандидатскую диссертацию. Правда, придётся изрядно потрудиться. Я решил, если она не пройдет по конкурсу, то возьму её вольнослушателем, буду платить из собственной зарплаты стипендию и с жильем что-нибудь придумаю. Она, кажется, замужем, придётся их поселить у моей мамы на даче под Москвой. Там сообщение хорошее, электрички с Павелецкого вокзала.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович стоял и слушал рассуждения профессора МИФИ, а Витя в это время валялся в постели с небезызвестной Кириллу Кирилловичу Ларисой Васильевной. Проснувшись, они опять занялись любовью по инициативе Ларисы.
Целый день, как сумасшедшие, бесились, гоняли псов по даче и даже купались с ними в бассейне и в ванной. Ели, пили и занимались любовью.
К вечеру приехал муж Ларисы с друзьями. Они привезли продукты для москвичей, приезд которых намечался через три дня. Кто из них Олег, Витя не понял. Они внесли на кухню продукты и вышли на улицу.
– Олег, подожди, ты забыл фотографии для прав Вити, – закричала Лариса и, схватив приготовленные фотографии, выскочила на улицу.
Она что-то доказывала, кричала, но вскоре вернулась:
– Завтра сделает тебе права.
Витя чувствовал себя, как загнанное в клетку животное. Он злился на всех, и на себя в особенности. На следующий день Лариса преподнесла ему часы “Павел Буре” на толстой серебряной цепочке и повесила их на его шею.
– Это тебе подарок, будешь помнить меня.
Уже стемнело, когда позвонил дежурный, а затем принес пакет. В пакете лежало водительское удостоверение на право управлять легковым и грузовым автомобилями. Витя обрадовался. Считай, он получил новую специальность. Он не знал, как отблагодарить Ларису, и до следующего вечера развлекал её, как мог.
Провожать его на вокзал она поехала на своём “лимузине”. Всю дорогу до вокзала он вёл “Чайку”, гордо восседая на водительском месте. На прощание Лариса крепко прижала его к себе.

61.
Витя приехал домой и сразу отправился к бабушке. Тем более что Раиса Петровна забрала своего мужа из больницы и по этому поводу взяла отпуск по уходу за ним. У Василия Васильевича не было травм на голове, как у Раисы Петровны, у него что-то изменилось в сознании, поэтому Витя со своей “космической медициной” был для него бессилен. Он решил посоветоваться с Раисой Петровной насчёт того, следует ли ему выписываться из проданного дома и добиваться получения общежития в институте.
Раиса Петровна подумала и сказала:
– Витя, ты хочешь мёд, да ещё и ложкой. Ты лучше вначале поступи в институт, а жилья у вас и так достаточно.
Однако он рассуждал иначе. Военкома, хотя пистолет и нашёлся, сняли с работы, и он теперь бегал по городу в поисках приличного места. Над его братом, начальником НКВД, тоже нависла угроза. На всякий случай Витя решил сняться с учёта, подписав у нового военкома листок убытия для оформления выписки паспорта, но выписываться не стал. Он витал в облаках, а на него надвигалась суровая правда жизни. С первого сентября, как ему обещало “ОНО”, прекратится его защита здоровья и исчезнут информаторы и корректоры русского и немецкого языков. Сам-то он и не предполагал, что он хилого здоровья и что его организм самостоятельно не может противостоять ни одной инфекции.
Кирилл Кириллович после Красноярска потерял интерес к Вите как следователю. Когда Витя пришёл прощаться с ним, тот смотрел на него, как мышь на крупу, а об убежавшей преступнице и не заикался. За ликвидацию бандитской группировки подполковнику Кириллу Кирилловичу присвоили внеочередное звание. Он теперь восседал в своем кресле в звании полковника.
– Быстро у вас в звании повышают, – заметил Витя.
Полковник как-то в один миг смягчил свой гнев и дружелюбно сказал:
– Витя! Понимаешь, тут такое дело. Моя жена с дочерями хотела съездить в Алма-Ату. Но они боятся одни, да и остановиться им там будет негде. Может, они с тобой поедут и поживут у твоих родителей недельку-другую? Все-таки земляки, много общего. Конечно, не бесплатно. И они отблагодарят твоих родителей.
– Можно и бесплатно. Я ещё там сам не был, но мать говорила, что дом большой, благоустроенный и есть хороший сад.
– Так ты согласен?
– Конечно! Я рад, что они поедут и отдохнут.
– Я уже и билеты заказал, – засуетился Кирилл Кириллович, – прямо целое купе забронировал до Алма-Аты без пересадки в Новосибирске. А насчёт сбежавшей преступницы не беспокойся, мы её по описанию “Конюха” и “Шрама” быстро вычислим.
У Вити сразу испортилось настроение, полковник подметил это. “Значит, он не всё мне рассказал, – подумал полковник. – Но эту тайну я узнаю, когда лично допрошу её”.
– Возьми посадочный талон, с кассой все улажено.
– Сколько с меня?
– Пусть это будет подарок, – ответил полковник. – А деньги тебе ещё пригодятся.
Как ни странно, но Кирилл Кириллович знал, что Витя провёл трое суток с Ларисой у неё на даче – это была его служебная тайна. А вот что у Вити в результате этой встречи появились водительские права, этого Кирилл Кириллович не знал и даже не догадывался.
До отъезда в Алма-Ату у Вити оставалось ещё три дня. Он сделал переадресовку Сталинского пайка на алма-атинский адрес, предварительно позвонив в Москву. Ему ответили, что Сталинский паек будет получать до окончания десятилетки. В Москве-то не знали, что он досрочно окончил десятилетку. Однако об этом он умолчал, уж больно лакомым кусочком были московские поощрительные подачки. Он посетил знакомых и родственников, но выписываться из города не стал.
                ______   _   ______

Незадолго до отъезда Витя подходил к дому Раисы Петровны. На другой стороне улицы около телефонной будки его поджидал мужчина с пышными усами.
Витя открыл дверь. Мужчина зашёл в телефонную будку и набрал номер. В комнате раздался телефонный звонок. Захлопнув дверь, Витя схватил трубку.
– С кем я говорю? – раздался в трубке мужской голос.
Витя назвал фамилию и имя.
– А как ваше отчество?
Витя ответил.
– Вам посылку передали, возьмите паспорт и придите за ней, – и мужчина подробно указал адрес и время встречи.
– Приходите обязательно с паспортом к десяти часам, но я буду ждать вас до без четверти одиннадцать.
– А от кого посылка? – удивился Витя, но трубку повесили.
Мужчина с усами тут же набрал другой номер телефона и сообщил, что Витя будет, и повесил трубку. Он вышел из телефонной будки и направился к центру.
Время до получения посылки у Вити было достаточно. Раиса Петровна увезла мужа в больницу, находиться дома было скучно, поэтому он решил пойти пораньше. “Посижу в сквере, если окажется, что рано пришёл”, – решил он.
Он зашёл в сквер, а услышав хохот людей, направился на площадку к театру. Дом, в котором он должен был получить посылку, находился рядом. По площадке ходила артистка в маске и в цветном костюме. Она через микрофон-усилитель рассказывала разные забавные истории. Собралась публика, которая с удовольствием её слушала и аплодировала.
– А теперь посмотрим, как у нас совершаются браки в загсах, – начала артистка новую юмореску.
– Молодой человек, – обратилась она к Вите, – подойдите сюда.
Улыбаясь, Витя подошёл.
– Представьте, что вы “жених” и пришли в загс, имея при себе паспорт.
Витя подтвердил, что у него действительно с собой есть паспорт и даже показал его публике.
– Прекрасно, а вот вы, девушка, будете “невестой”, – обратилась она к рыженькой девушке с веснушками. – И у вас тоже есть паспорт?
– Да, – ответила девушка.
– Ну, что, товарищи, – обратилась артистка к публике, – поскольку есть “жених” и “невеста”, да ещё оба с паспортами, то продемонстрируем, как совершаются браки в наше время.
Артистка наигранно, с юмором стала задавать вопросы Вите. Все зрители и “жених” с “невестой” весело смеялись. Артистка изображала из себя представителя загса и разыгрывала брачную церемонию. Вите эта церемония была знакома. Наконец, обращаясь к публике, она сказала:
– А теперь попросим “жениха” лично заполнить брачный контракт и сделать запись в книгу “Регистрация гражданских браков”.
Она с юмором разбирала каждую графу, а Витя заполнял данные паспорта, отвечал на вопросы то “да”, то “нет” и даже расписался в двух местах толстой амбарной книги. Артистка сказала:
– Теперь этой процедуре подвергнем “невесту”.
Но “невеста” засмущалась, тогда артистка сама сделала запись в книге, взяв у неё паспорт, и за неё расписалась. Артистка не была лишена чувства юмора, и публика весело смеялась.
– А теперь попрошу двух свидетелей с паспортами тоже подойти и поставить свои подписи, – обратилась она к публике.
Лиц, которые захотели участвовать в качестве свидетелей, оказалось предостаточно. Артистка выбрала двоих. И также с юмором свидетели поставили подписи, указав адреса и фамилии.
– Поздравим с законным браком “жениха” и меня, – оговорилась она.
Публика, заметив оговорку, поправила, но артистка не обратила внимания на замечание.
– Попросим поцеловаться “жениха” и “невесту”, – заявила артистка.
Рыженькая девушка окончательно смутилась и, не взяв паспорт, убежала. Артистка отпустила в её адрес несколько шуток – вот, мол, как “жены” убегают от “мужей”, забыв даже взять паспорт. И представление закончилось. Помахав рукой на прощание “жениху” и прихватив паспорт “невесты”, артистка пошла в театр, при этом, громко приглашая публику посетить вечерний спектакль “Мать”.
Пять минут одиннадцатого Витя пришёл по указанному адресу за посылкой и постучал в дверь.
– Тебе что надо? – грубо рявкнула на него пожилая женщина.
Витя объяснил.
– Паспорт, – потребовала она.
Просмотрев и вернув ему паспорт, она сказала, что сейчас принесёт посылку и захлопнула дверь. А через минуту она подала ему пакет, на котором стояла его фамилия и инициалы.
– А от кого пакет?
– От мужика с усами, – ответила она и закрыла дверь.
Недоумевая, Витя стоял на парадном крыльце. Он хотел постучать, выяснить, а потом раздумал. В стороне от дома за деревом стоял мужчина с пышными усами и наблюдал за Витей. Он достал фотоаппарат “ФЭД” и несколько раз сфотографировал Витю. Витя развернул пакет и увидел книгу “Угрюм-река”. Он давно мечтал об этой книге. “От кого же подарок?”
Время летело быстро. В день отъезда на вокзале собралась целая толпа провожающих, все желали ему счастливого пути. И только один человек стоял вдалеке, наблюдая за проводами. Это была беглянка из леса. Она часто звонила Вите, но когда он брал трубку, молчала, затаив дыхание. А когда его не было дома, она пытливо выспрашивала о нём у бабушки, которая охотно с ней делилась новостями Вити. Стоя у вагона, Витя бросал косые взгляды по сторонам. Бабушка ему не раз говорила, что какая-то девушка домогается его, часто звонит и обязательно придёт его провожать, но к нему не подойдёт. Он ждал сюрприза, а сюрприз не объявлялся. Однако сюрприз его ждал в купе, когда он увидел Кирилла Кирилловича, провожающего семью в путешествие. Рядом с ним сидела знакомая женщина, хотя имени её он не мог вспомнить. А вот дочерей Кирилла Кирилловича он узнал.
– Мы с вами в кино рядом сидели. Помните, я вас конфетами угощал?
Девушки смущенно улыбались.
– А мы компенсацию вам принесли, – захлопала в ладоши младшая сестра.
Она протянула ему аккуратно завернутый кулек. Витя понял, что это конфеты. Поблагодарив, положил кулёк на стол и, улыбаясь, заметил:
– Сегодня есть, с чем пить чай.
Пора было прощаться, и Кирилл Кириллович заспешил. Он вышел на перрон, так и не представив их друг другу. Тут же спохватившись, он подбежал к окну и попытался знаками объяснить это жене, но она не поняла, и он это почувствовал. Поезд плавно тронулся с места, и, как ему показалось, вагоны поплыли по рельсам.
– Представиться друг другу надо, – заметил Витя и назвал своё имя.
– Я Катя, – сказала младшая дочь.
– А я Вера.
– Я Надежда, Надежда Васильевна, – поправилась жена полковника.
До Алма-Аты новая компания доехала дружно и весело.

62.
Кирилл Кириллович любил свою работу, был честен, взяток не брал, служебным положением не злоупотреблял – он был настоящим сыщиком. Его ценили, уважали и не забывали щедро подбрасывать премии. Его можно было упрекнуть лишь в одном: иногда выпивал в компании за чужой счёт. Но это было необходимо для поддержания дружеских отношений и взаимопонимания. А как иначе? Иначе нельзя! И на него бы “косо” смотрели.
У Кирилла Кирилловича не выходил из головы текст записки, которую оставила бандитка Вите в лесу. А план, по которому Витя выходил к вертолету, он сам лично проверил на месте. Полковник считал, что она его обманула, как мальчишку. Не исключено, что они и “трахнуться” могли. По-хорошему, Витю следовало бы привлечь, но с другой стороны – прямых улик не было, да и он ему обязан жизнью. Записка написана с таким расчётом, что, попади она в руки сыщикам, невозможно установить автора. Это говорило о многом. Девушка неглупа, хитрая бестия, осторожна и, естественно, деньги с собой бы не понесла. Она спрятала их, возможно, недалеко от того места, где они разошлись. Как разошлись, не важно. Важно другое – деньги в лесу и кто-то за ними придет. Но где именно деньги, это опять загадка.
Сведения о девушке, которыми располагал и “Шрам”, и “Конюх”, были противоречивы, таких девушек хоть пруд пруди. По этим приметам он мог бы даже своих дочерей подозревать. Да и не ясна роль девушки при ограблении. Во время ограбления её не было. Дадут ей срок два или три года – и отпустят досрочно, а если окажется, что беременна, то и вообще условным наказанием отделается. Но за неё можно потянуть, как за ниточку, и клубок  распутается, найдутся остальные деньги и грабители, а их должно быть не менее двух. Он не исключал, что девушка работала и, возможно, продолжает работать на табачной фабрике. Он затребовал в отделе кадров список девушек, работающих или работавших за полгода до ограбления, у которых имя начинается с буквы “А”, но таких в списке оказалось мало. Список был приготовлен отделом кадров с указанием даты приема, адреса, занимаемой должности, передвижений по служебной лестнице, учёбы, года и места рождения и примечанием о склонностях характера. Тех, кто был принят после ограбления, он сразу снял с подозрения. Проверял он методично, не спеша, зная, что сейчас никто не сунется в лес за деньгами, они могут там пролежать год или два. И всё это время район будет под наблюдением. Тут не до денег, наблюдение дороже встанет, тут массовое убийство – вот беда.
Кирилл Кириллович искал сам, искали и другие сыщики с собаками, вертолётами. Конечно, не каждый день, но так, что мышь и та не проскочит. Места там глухие, человека сразу засекают. Полковнику необязательно было лично участвовать, но он участвовал. Это стало его хобби. А кто свое хобби не любит или относится к нему недобросовестно? Однако он оказался в каком-то тупике, как при разгадке ребуса. Правильное направление, но тупик. Он это нутром чувствовал, а подобраться ближе не мог. Даже аппетит потерял, хотя поесть любил.
                ______   _   _____¬

Следствие по розыску остальных денег и преступников на табачной фабрике зашло в тупик. Кирилл Кириллович на все вопросы пожимал плечами.
Алёнка с дядей Фёдором Фёдоровичем были вне подозрений. Но они этого не знали и решили запастись надежными дополнительными документами. Взяв отпуск на неделю, съездили в Минусинск, где вступили в фиктивный брак. При этом использовали старый паспорт Алёнки с пропиской в Минусинске и паспорт отца на имя Костикова Варлаама Филипповича. Однако в паспорте отца имелся штамп фиктивной регистрации брака, заключенного между тетей и отцом шестнадцатилетней давности. Пришлось получить вначале предварительный развод между тетей и отцом, в роли которого выступил Фёдор. Кныш Алёна Варлаамовна стала Костиковой с пропиской в Минусинске. В результате всех махинаций у племянницы и дяди оказалось по три паспорта, в том числе по одному финскому. В отделе кадров табачной фабрики Алёна Кныш значилась как незамужняя девушка, имеющая прописку у дяди.
Затем Фёдор взял отпуск без содержания на два дня и отправился в лес, где Алёнка спрятала деньги. По своему законному паспорту он устроился лесником. Рисковал он один. Фёдор совмещал работу лесника с работой плотника, прогуливая по три-четыре дня в неделю то там, то тут. На фабрике он сразу же прослыл прогульщиком, однако награбленные деньги с маленького островка перекочевали в их подвал.
Они скупали драгоценности с бриллиантами, изумрудами и очень дорогие, не большие по размерам произведения искусства, готовясь переехать в Финляндию на постоянное место жительства, как её законные граждане. Для этого они усиленно изучали финский язык, слушали пластинки, привезенные из-за границы ещё отцом. Провести через границу их должен был внебрачный брат Алёнки – Костя, финский паспорт которого на имя Кныша Кыша Кнышевича находился у Фёдора.
                ______   _   ______

Алёнка не только звонила бабушке Вити, но знала кое-что и о Кирилле Кирилловиче, которого считала виновником смерти отца. Шпионила за ними искусно. Она узнала, что Витя скоро должен покинуть этот город навсегда. Понимая, что он ей люб, а она, как и её отец, были однолюбы. Вот она и решила привязать его к себе. Своей мечтой поделилась с дядей. Тот помог, и она получила доступ к регистрационным книгам загса.
Однажды, незадолго до его отъездом, она устроила с помощью дяди спектакль прямо на улице, в сквере перед театром. Дядя организовал появление Вити в сквере, причем с паспортом. Тут и начался спектакль. Алёнка, нарядившись в маску и изобразив из себя работника загса, поймала Витю в сети. Он-то думал, что это шутка, а она не шутила. Ей в этом деле рыженькая подруга помогла. Затем Алёнка себя записала в журнал и расписалась. Марки госпошлины за регистрацию брака она потом наклеила и печатью погасила. Но росписи в журнале настоящей работницы загса и штампов в паспортах не было.
Затем Алёнка пришла на вокзал провожать Витю. Она вела наблюдение со стороны. Сделала несколько снимков, запечатлев его в кругу друзей у вагона, а затем и Кирилла Кирилловича проводила, и тоже сделала снимки.
                ______   _   ______

Прошло несколько дней. В загс явилась Алёнка с дядей. Поговорив и одарив подарком работницу загса, дядя заявил, что Витя сбежал и увёз свидетельство о браке, хотя прекрасно знал, что его у них не было. Работница загса выписала свидетельство, а сославшись на свою рассеянность, дооформила в журнале регистрации браков запись о соответствующем бракосочетании. Поставила штамп регистрации брака в паспорт Алёнки и расписалась. Брак Алёнки и Вити оказался оформлен по закону. Все росписи и печати были настоящими. Только его паспорт остался без соответствующего штампа. Но Кныш есть Кныш, штамп регистрации брака, который ставится в паспорте, через некоторое время из загса бесследно исчез.
Алёнка решила, что перед отъездом за кордон она в Алма-Ате встретится с мужем, в свой финский и его советский паспорта сама поставит штампы. Возможно, отдастся ему, объявив его и себя супругами не на словах, а на деле. А потом пусть учится. Она считала, что в результате регистрации брака они смогут съехаться за границей, куда планировала перебраться в ближайшее время. Однажды на адрес Фёдора пришло письмо для брата Варлаама. Письмо прислала мать Кости, Галина Васильевна. Она не знала, что Варлаам погиб. В письме сообщалось, что Костя подрался, а когда защищался от нападающего соседа, то превысил оборону. В результате сосед скончался в больнице, а Косте присудили пять лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Алёнка и Фёдор приуныли, их переезд за границу откладывался на целых пять лет. А у Алёнки возникло подозрения, не женится ли её муж Витя за этот срок. Но сообщать ему о том, что они женились не понарошку, а по-настоящему, нельзя: она бы раскрыла себя и дядю, а это большой риск. У неё остался один выход – ждать и надеяться.

63.
Город Алма-Ата Витю и его гостей поразил. Особенно горы. Аж дух захватывает! А Медео, а площади с фонтанами, а базар!
Надежда Васильевна с дочерьми целыми днями гуляли и развлекались, приглашая Витю с собой. Вместе выбирали ему институт, в который он должен будет поступить. Ему хотелось получить механическую специальность, а ему упорно предлагали политехнический, на горную специальность. Уж больно красивая форма была у студентов горного факультета с блестящими пуговицами, эполетами с вензелями. И он уступил, подал заявление на горный факультет, попросив общежитие, как иногородний. Но для таких абитуриентов и конкурс был другой. По опыту прошлых лет, для прохождения в институт ему допускалось иметь только одну четверку.
Пятеркой за пятеркой Витя радовал гостей и семью. Но вдруг срезался на математике. Взяв билет, Витя подготовил вопросы, но в число первых сдающих не попал. А у доцента Ефремова имелся план хороших оценок: четыре пятерки и восемь четвёрок, остальные на его усмотрение – тройки и двойки, даже если абитуриент заслуживает высокой оценки. Ефремов внимательно прочитал все записи Вити, остался доволен, но вдруг обнаружил, что лимит на хорошие оценки исчерпан. Ефремов ещё раз придирчиво просмотрел ответы – даже запятые оказались на месте. Витя внимательно следил за аурой доцента. “Уж больно что-то толкает Ефремова против меня”, – заметил он, теряясь в догадках. Ефремов поставил в ведомость удовлетворительно. Витя возмутился и заявил:
– Я бы на вашем месте не портил моих баллов.
– Вот будешь на моем месте, тогда и посмотрим, как запоёшь, – ответил Ефремов, взглянув на него свысока.
Витя пытался что-то доказать ему, но все как об стенку горох. Даже “Космос” ему не помог. Ефремов на него не нападал, не колол, не кусал, а просто поставил оценку в ведомость. Витя расстроился, а Надежда Васильевна, узнав, в чем дело, сказала:
– Не печалься, тут нет ничего плохого, общая сумма баллов у тебя высокая.
Витя взъерошился и опять влетел в аудиторию. Ефремов грозно сказал, что удовлетворительно легко исправлять на неудовлетворительно и попросил покинуть помещение. Делать было нечего, опечаленный Витя отправился домой, отклонив приглашение друзей посетить ресторан.
Дома он всё проанализировал и решил, что хоть с ним поступили несправедливо, но по баллам он пройдёт. Когда вывесили списки с результатами конкурса, у стенда образовалась толпа, не подступишься – всем не терпелось увидеть себя в списке зачисленных. Катя проскочила, как мышонок, к стенду и вскоре вернулась, моргая глазами:
– Витя, я не нашла тебя в списке зачисленных.
– Как не нашла? Значит, плохо смотрела или не там.
Растолкав абитуриентов и их родителей, Надежда Васильевна сама убедилась, что его нет в списках.
– Пошли в приемную комиссию! – зашумела она. – Они просто забыли или случайно пропустили тебя. Так иногда бывает, я знаю.
В приемной комиссии вежливо объяснили, что кто требует общежитие, то и конкурс по баллам у них другой.
– На фиг нам ваше общежитие, – шумела Надежда Васильевна. – Да у него комната прекрасная в собственном доме в Алма-Ате.
– Зачем тогда писал, что нуждается в общежитии? Сам виноват. Заберите документы и подавайте на следующий год, да пусть не забудет пометить, что в общежитии не нуждается и укажет свой адрес, где имеется жилплощадь.
Витя документы не забрал, а, приехав домой, написал жалобу в Министерство образования и отослал её. На следующий день он проторчал в приемной ректора, пока секретарь не сказала, что прием окончен и ректор устал. “Приходите завтра, да пораньше, но на успех особенно не рассчитывайте”, – заявила она. Так он ходил каждый день, а ректор то устал, то уехал куда-то, а не за горами и первое сентября.
Наконец Витя прорвался к ректору. Тот его вежливо усадил на стул и стал слушать. Витя подробно всё рассказал и даже решение задач ему показал, а потом статью в математическом журнале с комментариями профессоров, сказав при этом, что сам Сталин его оценил и даже “спецпаек” определил.
Ректора это очень заинтересовало, и он назначил встречу для беседы, пригласив доцента Ефремова, а статью с комментариями профессоров оставил у себя, чтобы ещё раз на досуге просмотреть.
– Мы разберемся, – пообещал ректор, провожая его до двери.
В назначенный день Витя и доцент Ефремов встретились в приемной ректора. Ефремов не смотрел на Витю. Разговор у ректора состоялся откровенный, и Ефремов тут же хотел исправить оценку, но было уже поздно. Ректор сказал, чтобы Витя вычеркнул из заявления фразу, что нуждается в общежитии. Тут Витя возьми да и ляпни про жалобу, да ещё и копию показал. Ефремов прочитал, побелел и вышел. Ректор, читая жалобу, отметил про себя: “Толково составлено ”.
Тут вбежала секретарша и на ухо прошептала ректору, что Ефремов упал в приемной, лежит и не дышит. Ректор вышел. Долго сидел Витя, слушая шум и грохот в приемной, но с места встать не посмел. Ректор явился бледный как мел и сказал:
– Завтра окончательно разберёмся и зачислим тебя, раз в общежитии не нуждаешься. Копию жалобы оставь у меня, я подумаю, как лучше её отозвать из Москвы. Зачем нам Москва, разве мы сами решить не вправе? У меня резервный фонд приема студентов имеется, так что решим в твою пользу. Завтра приходи, ровно в двенадцать дня, я подготовлю приказ.
На следующий день Витя пришёл раньше на час. В институте был траур. На доске объявлений висело траурное сообщение о том, что вчера от сердечного приступа скоропостижно скончался доцент Ефремов, преподаватель кафедры математики. Приводился послужной список его заслуг.
– Ректор не принимает, – сказала ему секретарь.
– Мне он назначил встречу.
– Как он может вас принять, если улетел в Москву и звонил оттуда, что благополучно добрался до Министерства высшего образования.
– Когда он вернется?
– Мне он не докладывает, хотя я его личный секретарь, – ответила белокожая молодая казашка.
– Кто решит мой вопрос? – и он хотел сказать какой, но она перебила:
– Конечно, вопрос о вашем зачислении может решить только он. Из-за этого и полетел в Москву. Вчера мы сидели с ним до одиннадцати часов вечера, изучая вашу жалобу. Уж больно круто она написана, а главное – не единой ошибочки. Интересно, кто вам помогал?
– Никто, – ответил Витя.
– Уж так и никто! Вы хотите сказать, что сами её написали?
– Да! – ответил он.
Она задумалась.
– Может, вы поможете мне подготовить ответ на письмо деликатного характера, а “он” не любит, когда я некорректно пишу, – и она глазами указала на дверь кабинета ректора. – Сердиться на меня, хотя я у него любимая наложница.
– У него что, есть законная жена и наложницы?
– А как же? У такого человека и чтобы не было наложниц? У нас в аулах простой пастух имеет две, три жены. А тут такая “шишка”. Кстати, он очень скромен, у него только две наложницы и одна жена.
– Вы имеете в виду любовниц?
– Нет, я ничего не имею в виду, – ответила она, сморщив нос. – По законам Союза каждый простой казах может иметь одну законную жену, а по казахским – уважающий себя мужчина имеет двух-трех наложниц. Мы с ним не регистрировались, отец “калым” взял, мы в мечети благословение получили, вот и живем. Помню, ох и напилась его законная супруга на нашей свадьбе. Стыдно за неё было, что мне досталась такая старшая жена – “выпивоха”. Он мужик хороший, только трус большой, даже мышей боится. Вот он и полетел в Москву, консультироваться по поводу вашей жалобы. Боится он всяких проверок да комиссий. Ты, видно, парень хороший, но зачем написал, что в общежитии нуждаешься. У вас же дом есть, я звонила сегодня, выясняла, с отцом твоим разговаривала. Он так удивился, что тебе общежитие нужно, даже расстроился. Он тебе не говорил? Если бы ты хоть жалобу не написал, легче было бы тебя зачислить. У него двадцать резервных мест остались, но он теперь боится. Вдруг проверка? Он так вчера перепугался, что со мной спать не смог, на диване всю ночь, бедный, промаялся.
Подумав, она возмущённо продолжила:
– Ну зачем тебе общежитие? В каждой комнате по три, а то и по четыре койки, а над ними ещё койки – кровати двухэтажные.
– Разве студенты не в отдельных комнатах живут?
– Зачем в отдельных? А где мы тогда будем жить? У ректора две наложницы, у проректора – две, у главного бухгалтера – три, а у начальника кадров – даже четыре. Ну зачем этому старому человеку четыре жены? – возмущенно рассуждала она. – Наши студенты живут в отдельных комнатах только в отчётах, которые строчим в министерство.
Вдруг она спохватилась:
– Что это я вам рассказываю? Не слушайте меня, я все выдумала.
И она громко застучала по клавиатуре машинки, а о просьбе, чтобы он помог составить ответ на  письмо, забыла. Витя понял, что его выгоняют.
Во дворе собралось много народа на похороны Ефремова. Студенты, преподаватели стояли группками. Все шепотом обсуждали наболевшие вопросы.
Идя домой, Витя анализировал сложившуюся ситуацию и решил, что в этом году не быть ему в числе студентов. Он был расстроен, а дома захандрил, начал заболевать – надвигалось первое сентября.
Гости приуныли, им было не до смеха, они посчитали себя виноватыми в провале Вити. Да и им пора было возвращаться домой. Вера и Катя учились в техникуме, кута их запихнула мать вместо школы, сказав, что из техникума легче поступить в институт, а если не поступят, то всё равно будут иметь специальность.
Перед сентябрём с билетами на поезд возникла проблема, и Надежде Васильевне пришлось брать их на самолет, израсходовав весь свой капитал. И они улетели по маршруту Алма-Ата – Барнаул – Красноярск.

64.
С тридцатого на тридцать первое августа Витю и его сына ломало: их покидали внеземные космические защитные лаборатории. При этом демонтировались целые корпуса лаборатории, лестницы, тротуары и проезжие части дорог – всё демонтировалось и складировалось на длительный срок. Одновременно в их организмы закладывались сверхмалые приборы, которые должны были вступить во взаимодействие с ними и обеспечить появление у них мощных иммунных защит. Но вначале они должны были узнать, что такое боль, которую испытывают люди. Боль, когда бьют, причем по-настоящему, а не так, как бьёт мать, любя и щадя. Почувствовать ненависть, зависть, познать чувство удушья, страх и горе. Всё это они чувствовали, находясь в “скорлупе”, но как ребёнок в утробе матери: муж бьёт жену, она вздрагивает, вместе с ней и ребёнок в утробе. Однако это боль косвенная, а не прямая, что далеко не одно и тоже. Боль они должны испытать, иначе не произойдёт коррекция иммунных механизмов, вмонтированных в их организмах. И эти механизмы должны усиливать работу иммунной защиты организма, делая его необычайно стойким и закаленным. Иммунитет ребёнка появляется постепенно после рождения и развивается в течение всей жизни. Их же организмы должны закалиться за короткий срок. И такая коррекция в исследовательской работе “Космоса” произошла не по воле Малой планеты, а была спущена сверху.
 А дело было так: задолго до событии, которые произошли с Витей и его сыном в конце августа в “Небесную канцелярию” прибыла ревизионная комиссия из центра. Мы собрались все – тридцать шесть “ОНО”. Всех нас интересовало, как будут развиваться события по жалобам разумных обитателей Малой планеты. Представителей Малой планеты тоже пригласили, всё, как полагается, по закону.
Представители Малой планеты были настолько малы, что их приходилось рассматривать через увеличительное стекло, а жизнь их была так коротка, что они меняли друг друга во время одного выступления.
И вот слово предоставили главным представителям Малой планеты. Они подробно сообщили о затратах, которые Малая планета понесла на разработку и сооружение двух сфер защиты здоровья для “детища” – Вити и его сына, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться их предкам в процессе научно-исследовательской работы. Представили фактическую смету расходов за выполненную работу, указав сумму перерасходов. Затем заявили, что на планете Земля не всё проходит гладко. Указали, какие неожиданные проблемы выявлены у землян. Конечно, они всё докладывали, как говорится, со своей “малой колокольни”. Потом обстоятельно остановились на том, что “детище” по имени Витя, находясь постоянно под защитой сферы, превратился в безвольного обывателя: сам ничего не может решить. А женщины просто “с ума посходили” – так и стремятся от него забеременеть. Но это означает, что могут появиться дети, возможно с таким же зрением, как у него, и тогда придётся создавать дополнительные сферы защиты здоровья. Он, как безвольный субъект, идёт у всех на поводу. Разве можно ему поручать довести нужную информацию центра Галактики до людей, если он не имеет своего мнения, не говоря о знаниях? “Нет, не может Витя нести знания центра Галактики в массы людей”, – сделали заключение их главные представители, передав в комиссию нужные документы.
Как ни странно, но с доводами представителей Малой планеты всем пришлось согласиться. И весь удар обрушился на мою голову. В целом меня и “Четвёртого” похвалили за создание человека с особым зрением – “видеть всё”. Однако “Четвёртого” упрекнули за то, что  его “детище” сбежало в небесный мир с друзьями, и там они витают, чего-то ждут.
А меня, “Десятого”, упрекнули за то, что мое “детище” – Витя оказался безвольным человеком, не имеющим своего мнения на наши проблемы, и от него веет “обломовщиной”. Действительно, как он может полученную информацию передать людям? Разве что в пьяном виде, когда у него развязывается язык. Я думал, что всё делаю правильно, но со стороны оказывается виднее. И обитатели Малой планеты мне это доказали. В ответном выступлении я отметил, что всё сделал по утвержденному плану исследований, но в то же время пришлось согласиться с критическими замечаниями представителей Малой планеты.
Комиссия центра Галактики, недолго думая, решила сферы защиты здоровья Вити и его сына демонтировать и законсервировать, но при этом обеспечить в их организмах надежный иммунитет, закалить волю Вити и сделать из него “Человека”. Однако в результате этой разборки пострадали сами же жители Малой планеты, лишившись выгодных научно-исследовательских заказов. Их жалобы обернулись против них самих же. Так часто бывает.
Поскольку механизм выработки надежной иммунной защиты человека у нас отработан в процессе селекции человека, то дополнительных средств от центра для Вити и его сына не потребуется. И совершенно неожиданно жители Малой планеты осталась без работы, не захотев приспособиться к новым условиям.
И я ещё тогда решил не посвящать Витю сразу в наши планы и дела, а то с перепугу у него что-нибудь с головой могло случиться, а постепенно подготовить его к переменам. Он только кажется смелым и сильным, а в действительности – трус и слабак. Пока он находился в “скорлупке”, его земные трудности не касались. Он был изолирован все семнадцать лет жизни, и только в ноль часов первого сентября по земному календарю ему предстояло родиться из “Космоса”.
                ______   _   ______

Витю ломало, крутило, ему не хватало воздуха – он рождался из “Космоса” в свои семнадцать лет. Рядом с ним рождался его крохотный сын. Витя болел впервые, вместе с ним болел и его сын. Они страдали от неизвестной болезни. “Скорая помощь” постоянно дежурила около их дома. Врачи ломали голову, родители суетились, а они страдали. Их страдания закончились в ноль часов первого сентября. И наконец родились два Человека, но уже из “Космоса”.

65.
Они как заново родились, и им предстояло ещё прожить долгую жизнь. Они будут новыми долгожителями Земли, но “Космос” теперь не отвечал за их жизни перед Галактикой. Витя и его сын вступали на обычный земной путь жизни.
Витя очнулся и посмотрел кругом. Он понял, что что-то изменилось, хотя он, как прежде, видел воздух, ауры вокруг голов снующих врачей и родителей. Но он стал другим человеком, стал самим собой, сохранив ум, память и всё то, что в него заложили родители и “ОНО”. В целом он не изменился и свой характер ещё должен был приобрести. Сознание у него работало, как и прежде, но тело не слушалось, и он заорал:
– А! Уа! Уа!
– Ты, что орёшь, как маленький, малышей разбудишь! – цыкнула на него мать.
Витя хотел есть, но не мог сказать. Язык во рту не подчинялся, он стал его жевать. Язык окреп, и он прошептал, как ребёнок:
– Хочу есть. Кашки манной хочу.
Мать удивленно посмотрела на семнадцатилетнего сына и подумала: “Что это с ним стряслось, не помутился ли от болезни его разум?” В это время из детской кроватки донеслось:
– А! Уа! Уа!
Мать подошла и посмотрела на внука, Валентина.
– А тебе что нужно? Тоже манной кашки захотел?
Внук поймал её взгляд своими маленькими очаровательными чёрными глазками и улыбнулся ей, узнав. Бабушка так и просияла. А тут внучка, Валентина проснулась и закряхтела, пытаясь выразить, чтобы её заново перепеленали, да побыстрее. Бабушка сразу всё поняла, перепеленала внучку и ушла на кухню, чтобы сварить кашку и накормить всех троих своих малышей.
Витя хотел сесть, но у него ничего не получалось, он изгибался, ворочался, а потом вдруг сел. Затем захотел встать, и опять у него не вышло, и только с третьей попытки удалось. Он хотел пойти, но ноги его не слушались. Так и эдак старался, и наконец у него получился шаг, потом другой, третий. Он заново научился ходить, но все свои движения постигал с огромной быстротой. К вечеру он опять стал бегать и прыгать. При этом его никто не подталкивал вверх, как раньше, и бегал он теперь, как его сверстники.
Он всё помнил и понимал, но писать не умел, хотя читал, как и прежде. Потренировавшись, начал писать, стучать молотком и орудовать клещами. Вместе с ним учились приборы, которые притаились в нем. Очень маленькие, но всё же приборы, созданные иным разумом.
Прошло три дня и две ночи, он стал самим собой, у него даже появился интерес к учебе в институте. И на следующий день он позвонил секретарю ректора, что так любезно с ним разговаривала. Та сообщила, что она уже звонила ему, однако он сильно болел. Ректор сам справлялся о нем, у него есть какая-то новость для вас. Она переключила телефон на ректора, Витя услышал мужской голос:
– Алло! Я вас слушаю.
Витя напомнил ректору о себе.
– Да, я вас теперь вспомнил, – слукавил он.
Ох, и крепко досталось ректору в Минвузе, а на прощание сказали:
– Закон есть закон, и нарушать его не положено никому.
Двадцать вакантных мест, что остались свободными после зачисления студентов по конкурсу, с института сняли, объявив недобор. В общем, приехал он другим человеком, как загнанный в угол зверь. “Решение по жалобе абитуриента примут и сообщат потом в институт, – заметили сверху, – а сейчас отправляйтесь домой и готовьтесь к сдаче дела, ректор в институте будет другой”. Смерть Ефремова ректору тоже не простили. Ведь Ефремов был честным преподавателем, его знала Москва и о нем скорбели друзья. Но главное – он был сыном старшего Ефремова, который в Минвузе сидел высоко.
А пока ректор ответил Вите:
– Москва примет решение по вашей жалобе и вам сообщат. У меня всё. Из-за вашей жалобы умер Ефремов, а его отец работает в Минвузе, меня снимают с работы и всё из-за вашей дурацкой жалобы. И не звоните мне больше, – сказал он и положил трубку.
В общем-то, Витя был не дурак и помчался в институт искать друзей, с которыми познакомился во время вступительных экзаменов. Он им помогал, а они теперь должны помочь ему.
Проскочив мимо зазевавшегося вахтера, он нашёл группу студентов, в которой собирался учиться, и сказал старосте, что будет вольнослушателем группы, ему срочно надо вступить в профсоюз, и он уже принёс фотографии. Профсоюзный билет ему нужен вместо студенческого, чтобы не задерживали вахтеры и в читальном зале давали литературу. Староста оказался парень, что надо:
– Приходи послезавтра, у проходной жди меня, а я между занятий постараюсь оформить тебе профсоюзный билет.
Так Витя стал вольнослушателем группы.

66.
Занятия в институте шли полным ходом, но у Вити возникла проблема – деканат не включал его в списки для проведения лабораторных и практических занятий. В свою очередь, в деканат поступали сведения, что в группе есть вольнослушатель. Надвигалась сессия, а у него не было зачётки. Декан пошёл к новому ректору и сообщил о том, что в группе есть “заяц”. Ректор удивился и велел “зайца” поймать и привести к нему на расправу.
“Зайца” нашли. Ректор долго беседовал с ним, разглядывая его свысока, потом сказал, что Москва никаких указаний не давала, и не разрешил выдать зачётную книжку, вернув, правда, профсоюзный билет. Ректор не знал, как поступить, чтобы, с одной стороны, не разгневать Москву, особенно старшего Ефремова, а с другой – не дать повода Вите написать новую жалобу. Ректор долго думал, и глядел в потолок, но решить ничего не смог.
Дома Витя сделал себе зачётную книжку сам, разрезав тетрадку пополам, и пошёл к декану на подпись. Самодельную зачётку тот, конечно, не подписал, но, дал устное разрешение преподавателям на допуск “зайца” к занятиям. Его фамилию преподаватели вписывали в журналы и ведомости в конце, и староста требовал, как со студента, не опаздывать и не пропускать занятия, чтобы не портить показатели баллов по посещаемости.
Витя не отказывался ни от чего. В деканате его хвалили и ставили в пример, но в институт не зачисляли – не было указаний сверху. Ректор ему даже посоветовал вторично написать в Москву, но не жалобу, а прошение, объяснить всё, как было, приложив выписку из его самодельной зачётки с текущими оценками.
– А мы подтвердим, – сказал он на прощание, – если нас спросят.
Витя так и сделал, и стал ждать. Хотя его покинули информатор и корректор языков, но его мозг впитал в себя знания, которыми когда-то владели эти приборы. А то, что их теперь не было у него, он определил по сыну, у которого больше не замечал грибовидного предмета на голове.
                ______  _   ______

Наконец Вите пришёл долгожданный ответ из Москвы: “Для дальнейшего посещения Вами занятий в институте, как не прошедшего по конкурсу, обращайтесь к ректору института, которому даны соответствующие указания”.
На дрожащих ногах он переступил порог ректорского кабинета.
– Ну и что? – сказал ректор, прочитав письмо. – Указаний пока нет. Ждите.
– Сколько ждать? – взмолился он.
– Сколько надо, столько и ждите, – ответил грубо ректор и углубился в чтение своих бумаг, дав понять, что разговор окончен.
Домой Витя пришёл опечаленным. Из кухни матери спросила:
– Это ты, Витя? А у нас гость из Сибири, он в ванной.
– Гость так гость, – буркнул Витя и прошёл в свою комнату.
На кресле лежал портфель, а на спинке стула висел пиджак. Взглянув на вещи, Витя понял, что это за гость. “Мне только этого гостя и не хватало”, – подумал он.
Оглянувшись на шум у двери, Витя увидел гостя – полковника милиции Кирилла Кирилловича. Тот услышал, что кто-то пришёл и поспешил выскочить из ванной, ему очень хотелось увидеть Витю до того, как ему сообщат о его приезде. Главное – увидеть реакцию Вити на встречу.
– Будете допрашивать? – спросил Витя, сощурив глаза, и не поздоровавшись.
– Помилуй Бог! Зачем тебя допрашивать, ты же чистый, как стеклышко.
– Я имел в виду причину, по которой не попал в институт, – слукавил Витя.
Кирилл Кириллович знал, что вечером, после захода солнца, на Витю спускается “космическая” слепота и он видит, как обычные  люди. Да ещё у него есть чутье, как у собаки, которая на секунду раньше разгадывает действия, которые собирается предпринять противник. И полковник решил быть особо внимательным, поняв, что Витя почувствовал причину его появления.
– Я тебе подарок привёз, правда, ко дню рождения рановато, – сказал Кирилл Кириллович, беря свой портфель.
Витя понял, что сыщик приехал не по его душу, ему нужно что-то другое. Но что?
Гость достал из портфеля удостоверение и развернул его.
– Витя, ты случайно забыл свое удостоверение на столе у Ольги, – сказал он, пытливо глядя на его лицо. – С этим удостоверением вышла небольшая неувязочка. Когда я решил тебя взять с собой в командировку в Красноярск, то обратился к начальнику НКВД Константину Николаевичу, объяснив ему, что тебя надо отправить со мной, но как-то законно. А поскольку твоя командировка была нужна, в основном, военкому, то и пусть они, с братцем думают, как это лучше организовать. Вот Константин Константинович и дал мне это необычное удостоверение, он его нашел в чёрной папке у Василия Васильевича, когда просматривал его дела при приеме документов, в связи с его болезнью. Дело в том, что это удостоверение было приготовлено Василием Васильевичем, причем у него самого было точно такое же. Фамилия, имя, отчество, как в его, так и в твоем, были написаны его рукой, а подписаны самим Лаврентием Берием. Должность следователя по особо важным делам написана типографическим способом с применением тиснения и специальных красителей. Следователь по уголовным делам – это наша номенклатура, а следователь по особо важным делам – самого Берия. Так что ты находишься не в нашем распоряжении, а у Берия. И я, и Константин Николаевич, как начальник НКВД, были тогда в неведении, что существует такое положение вещей. И только начальник отдела кадров НКВД нам всё разъяснил. Он работник старой закалки, а начальник НКВД – человек новый, пришёл из закрытой системы. Мне раньше тоже не приходилось сталкиваться со столь высокой номенклатурой. Очевидно, тебя хотели готовить на место Василия Васильевича. Сам Василий Васильевич сейчас ничего не помнит, ему по-прежнему кругом мерещатся крысы. Я же брал тебя с собой в командировку на время выполнения определенного задания, оформив тебя, как временно прикомандированного сотрудника. А откомандировать тебя в то время от НКВД не могли, что-то у них там не получалось. Вот такие дела. Кстати, в вашей системе не существует старших или младших, как нам объяснил начальник отдела кадров, для ваших кругов главное – быть следователем по особо важным делам, это как диплом инженера. Он ведь у всех единого образца, а должности разные. Твое удостоверение – это принадлежность к высшим кругам охраны государственной власти. А из таких кругов, сам понимаешь, не уходят, бросив удостоверение на стол. Так что решать, иметь или не иметь тебе такое удостоверение, – дело не наше, а лично Берия, вот с ним и разбирайся. Насколько мне известно, из вашего круга либо не уходят вообще, либо выносят ногами вперед. Жди теперь, когда Василий Васильевич очухается, он и объяснит тебе предназначение этого документа. А теперь возьми его и распишись, что получил его.
Полковник протянул Вите бланк-расписку и удостоверение.
Витя прочитал листок и покрутил удостоверение в руках, затем подписал листок и возвратил его полковнику. Он вспоминал, как однажды, когда они жили дружной семьей в семействе Василия Васильевича и женщины ушли по своим делам, Василий Васильевич сказал: “Берия на важных документах делал оригинальную подпись: расписавшись, он как бы подчеркивал свою подпись волнистой кривой, в которой опытный глаз увидит месяц и год, когда была сделана подпись”.
Витя внимательно стал разглядывать подпись и вспомнил, что такую же закорючину под росписью Берия он видел тогда в удостоверении Василия Васильевича. И он вспомнил, что Василий Васильевич сказал, что эту роспись Берия сделал ещё в сентябре 41-го года, а ему в то время было чуть больше девяти лет и никакого Василия Васильевича он не знал. Витя внимательно рассмотрел свою фамилию и узнал почерк – это писала Валя, его жена. Она могла подделывать отдельные слова и даже подпись Василия Васильевича, развлекаясь иногда, сидя рядом с отцом за столом. Он вспомнил и то, что в чёрной папке хранились дела на уничтожение. Развлекаясь, Валя подрисовывала усы и бороды людям на фотографиях, наклеенных на делах. Поразмыслив, он решил, что просто два бланка удостоверения когда-то подписал Берия. Возможно, что один из них он подписал как запасной бланк. Они тогда вместе с Василием Васильевичем прокручивали дела по ликвидации поволжских немцев, как рассказывала Эльза Генриховна. Василий Васильевич тогда был личным секретарем Берия и вёл дела. Вот и сохранилось удостоверение, которое подделала Валя, желая разыграть супруга. Она любила кого-нибудь разыгрывать, а удостоверение чудом сохранилось. Но Витя о своём открытии не стал говорить Кириллу Кирилловичу и сунул удостоверение в карман.
– А теперь прими наш подарок, – сказал полковник и извлек из портфеля небольшую коробочку серого цвета и протянул её Вите.
Витя открыл её и извлёк бланк-расписку, затем технический паспорт, пистолет дамского типа и четыре обоймы патронов к нему, по двадцать пять штук в каждой. На пистолете была дарственная надпись, гласящая, что пистолет ему подарен за ликвидацию особо опасного преступника, и росписи Кирилла Кирилловича и Константина Николаевича с их должностями, сделанные рукой гравёра. Пистолетик был изящный, с хромированной поверхностью, на которой виднелись чёрные детали спускового механизма.
– Спасибо, – поблагодарил Витя, улыбнувшись.
Кириллу Кирилловичу не терпелось выяснить у него какой-то важный вопрос и он намекнул:
– Любоваться подарком можешь хоть всю ночь до утра, а теперь подпиши расписку о получении пистолета и боеприпасов.
Витя расписался и положил подарок на тумбочку, понимая, что сейчас полковник спросит о чём-то главном. И он не ошибся, хотя был вечер, и на него спустилась “космическая слепота”.
– Витя, ты не всё мне рассказал о той девушке, которую мы подозреваем в участии грабежа кассы табачной фабрики. С ней ты ночевал в лесу под сосной. Вернее, ты вообще мне ничего не рассказал о ней, а должен был. Ты же был официально оформлен на работу и получал зарплату. Для меня любая мелочь важна. О чём вы разговаривали, когда шли по лесу и ночевали под сосной? Как ты её отпустил и куда делись украденные деньги?
– Но, Кирилл Кириллович, я же следователь по особо важным делам и не должен отвечать на вопросы следователя по уголовным делам, здесь будет не соблюдена субординация.
Витя сразу вошёл в роль, хотя знал, что удостоверение фальшивое. Кирилл Кириллович растерялся. Формально Витя прав.
– Следователь по особо важным делам может использовать личное оружие по своему усмотрению, – рассуждал Витя. – И это ему не будет поставлено в упрек.
Откровенно говоря, Витя не понимал значение этой субординации. Кирилл Кириллович глядел на него, у него возникало чувство неуверенности, растерянности и злобы. И он, как бы в отместку за это, решил унизить парня.
– А ты, Витя, хоть знаешь, что такое следователь по особо важным делам? Это человек, к которому поступает приговор и осуждённый, а он приводит в исполнение приговор. Палач – вот что значит следователь по особо важным делам. Твой тесть, Василий Васильевич, был палачом. Он изучал дела приговоренных, пока те ждали своей участи. Сам назначал день казни и сам её исполнял. Его кабинет соединялся потайным ходом с бункером, из которого выходило одно маленькое окошечко, через которое он сам же расстреливал приговоренных. Тех помещали в камеру смертников, где они отсиживали последние дни, часы и секунды своей жизни. В зависимости от их роста устанавливалась высота пола, по которому они шли, шатаясь и держась за перила узкого перехода, и попадая в узкую камеру. Напротив окошечка висел приговор. Приговоренный читал свой приговор, а Василий Васильевич стрелял прямо в затылок с расстояния десяти сантиметров. Пуля пробивала мозг и вылетала через лоб или глаз в висевший на стенке приговор.
Кирилл Кириллович рассказывал это с пафосом, пережевывая слова. Он явно перегибал палку. Вите стало плохо, он был на грани обморока. Но и это было для него закалкой организма, где активно срабатывали датчики и приборы “Космоса”, а сработав, бесследно исчезали – растворялись. Кирилл Кириллович и не предполагал, какую огромную услугу по закалке организма он оказал этому парню, который сидел напротив него. Ну кто ещё смог бы сказать Вите такую правду? Никто!!!
Витя пришёл в себя, взглянул в глаза Кириллу Кирилловичу и, поняв пренебрежительное отношение к себе, решил восстановить репутацию на деле, а не на словах. Он взял пистолет, вставил в него обойму с патронами, оттянул затвор, дослал патрон, снял с предохранителя и надавил на курок. Пуля пробила два тонких учебника, стоявших на подставке стола, и вошла в стену, отбив кусок штукатурки. Выстрел был глухой, как хлопок в ладоши. На кухне мать даже не обратила на это внимания, продолжая стряпать пельмени. Отец и брат в саду качали малышей, а те громко смеялись. Бабушка слышала их голоса и улыбалась.
Теперь Витя знал, что это настоящий пистолет, а не игрушка, как ему вначале показалось. А Кирилл Кириллович понял, что он сильно, непростительно для его опыта и возраста, перегнул палку.
– Вам лучше покинуть наш дом, – заявил Витя, держа пистолет, из ствола которого выходил сизый дымок, – пока ходят трамваи. Для вас обязательно найдут место в гостинице. Я не хочу, чтобы моя миссия палача начиналась с вас.
Кирилл Кириллович встал, побросал в портфель вещи, кое-какие бумаги, надел костюм и, не прощаясь, вышел из комнаты. Но затем вернулся и сказал:
– Я, между прочим, договорился на завтра со своим коллегой, занимающим высокий пост в Москве, о встрече с твоим ректором института и хотел ему передать ходатайство о зачислении тебя, в порядке исключения, в институт. А коллега обещал заполучить для тебя в Минвузе дополнительное вакантное место в институт. Но теперь этого не сделаю, хотя ещё летом обещал подготовить тебе соответствующий документ.
Витя сделал вид, что предложение полковника о сделке его не касается, а затем заметил, что ложка хороша только к обеду.
Такой новой черты в характере Вити Кирилл Кириллович ранее не замечал и, махнув рукой, ушёл.
– Вы уже уходите? – удивлённо спросила его хозяйка. – А я поставила варить пельмени.
– Пойду, пока ходят трамваи, – ответил полковник оторопевшей хозяйке.
                ______   _   ______

Только после весенней сессии Витю и ещё двух вольнослушателей, которые, как и он, нелегально посещали занятия, зачислили в институт, причем сразу на второй курс.
Прошёл год. На занятиях студенты развлекались, шутили и хохотали до слез. В одной из групп учились два товарища, совершенно не похожих друг на друга. Их объединяло то, что они носили большие очки с толстыми линзами. Сидели они, как правило, на первой парте, напротив большой доски. Вот однажды один из очкариков уснул, уставившись в одну точку. Из-за стекол не видно было глаз студента, и преподаватель не заметил, что тот спит у него на виду. А тот спит непробудным сном и даже слегка похрапывает. Второй очкарик решил над ним подшутить: оторвал две круглые бумажки и, поплевав на них, прилепил их на стекла спящего друга. Вдруг преподаватель, прекратив читать лекцию, уставился на очкарика: он не мог понять, как студент видит через бумагу. Преподаватель стоит минуту, другую. На это обратили внимание студенты, проследив за взглядом преподавателя, и захихикали. Очкарик проснулся, слегка потянулся и уставился в очки, но ничего не увидел. Он приподнял очки, протёр глаза, опустил их, но опять ничего не видел, кроме расплывчатого света кругом. Он приподнялся, обвёл аудиторию слепым взглядом, снова приподнял очки, протер глаза и опять их опустил. Вдруг он испугался слепоты и начал дергаться, как шут, гримасничая, то приподнимая, то опуская очки. И вдруг аудитория взревела. Студенты, хватаясь за животы, катались по партам. Хохот стоял такой, что стекла дрожали. Вахтёр решили, что началось землетрясение, и кинулись на улицу, забыв дать сигнал тревоги. Очкарик никак не мог понять, над чем все смеются. Преподаватель тоже смеялся, держась за живот. В корпусе прекратились занятия, студенты из других групп, выскочив из аудиторий и открыв настежь дверь актового зала, тоже примкнули к смеющимся.
Долго потом вспоминали и обсуждали детали этой истории смешной.
                ______   _   ______

Студенческая конференция намечалась на май. Третьекурсник Витя решил выступить на ней с двумя сообщениями, используя знания, полученные от ''ОНО''. Он понимал, что неподготовленные слушатели просто не поймут его сообщения, посчитав  их сказкой, тем не менее, эту информацию решил записать под диктовку своего закодированного участка мозга, который в его обычной жизни не участвует и находится в дремлющем состоянии. Сейчас этот участок мозга “проснулся”, и он писал мелким почерком, без запятых и точек. Он исписал тридцать листов. Прочитав написанный текст, начал редактировать. Фактически он делал перевод небесных знаний на земные, понятные серой массе студентов и преподавателей. Его знания по намеченной тематике были на порядок выше, но что он мог сказать сокурсникам, если высшие знания о Вселенной их интересовали меньше, чем, например, у какого танка толще броня.
Наиболее интересные доклады, сделанные на конференции, обычно печатались в сборнике института. Первый доклад он посвятил теме о расширяющей Вселенной. “Взрыв Вселенной – это не взрыв вещества, когда вещество из одного состояния переходит в другое. Взрыв вселенной после сжатия – это внутреннее расширение, как взрыв материи, молекул, атомов, электронов, протонов и других наиболее мелких частиц. Вся материя Вселенной расширяется – диффузирует, в том числе Земля, а вместе с ней человек, его глаза и все измерительные приборы. Диффузия – это старение, распад Вселенной. Распавшись она опять начнёт собираться, сжиматься, и в ней появится разумная жизнь, не похожая на нашу, земную. Разум на то и разум, что умеет приспосабливаться и выживать. Если бы это было не так, то нас вообще бы не было. Вселенная – это пульсирующая в резонансе масса материи всей Вселенной” – сделал заключение Витя. Руководитель кружка доцент Фаворский, читавший студентам лекции по гидравлике, сделал ряд замечаний и рекомендовал доложить материал на конференции, а затем печатать.
Вторую статью Витя посвятил гипотезе строения Земли. По его мнению, получалось, что в центре Земли – пустота, где диффузия материи прекращается и наступает относительно полный покой при температуре минус 546 градусов от точки таяния льда, то есть от нулевой температуры по шкале шведского астронома А. Цельсия. Считается, что температуры ниже абсолютного нуля, то есть минус 273 градуса по Цельсию, не существует. Однако ещё М. В. Ломоносов высказал мнение о необходимости существования температуры ниже абсолютного нуля, предложенного английским ученым У. Томсоном – Кельвином.
По гипотезе Вити получилось, что земной шар, остывая, расширяется, хотя существует мнение, что наоборот, сжимается. В самом центре Земли при температуре минус 546 градусов по шкале Цельсия диффузия материи прекращается, а чем дальше от центра, тем выше становится температура, где материя Земли переходит в холодное разжиженное состояние. Затем, дальше от центра, температура повышается, хотя, оставаясь ниже 273 градусов по Цельсию, здесь материя переходит в холодное, твердое состояние. Ещё дальше – температура повышается до нуля по Цельсию и начинает таять лед, скрытый глубоко в земле. Дальше – появляется раскаленная магма земли, которая, остывая, превращается в твёрдый слой земли. Земля расширяется от центра, как воздушный шарик, когда его надувают, через трещины магма вытекает на поверхность. В заключении Витя подытожил, что при охлаждении Земли наблюдается кратковременное её сжатие, а в процессе старения – постоянное расширение. Во Вселенной нет понятия “время”, а есть понятие “старение”. Понятие “время” придумал человек. Время и расстояние не есть константа.
Руководитель Фаворский долго разбирался со статьей, сделав несущественные поправки. В целом он одобрил доклад и рекомендовал заслушать его на конференции и опубликовать.
Прошёл ещё год. Однажды, когда Витя учился на четвертом курсе, в институт приехал итальянский профессор Пьеро Пьеротти из Пизанского университета, доцент кафедры истории конструкций средневековых зданий. В актовом зале собрались студенты и преподаватели. Профессор Пьеротти выступил с интересной лекцией о падении башни собора. Башня получила известность как падающая “Пизанская башня”. Строительство её началось в 1170 году. Через десять лет, когда возводился четвертый ярус, строители обнаружили, что башня отклонилась и падает на север. Строительство башни прекратили почти на сто лет. Но в 1272 году башню выровняли и продолжили работу над следующим ярусом. Однако архитекторы заметили, что башня стала падать, отклоняясь уже на юг. Возведение восьмого яруса затянулось до 1370 года. И вот уже около 800 лет знаменитая “Пизанская башня” падает с постоянной скоростью один миллиметр в год.
Существуют разные мнения о природе её медленного падения, сообщил профессор Пьеротти. Так, Ранири Грасси считает, что падение башни заранее предусмотрено, а Александр Черардеска утверждает, что это наоборот, случайность.
– Учёные спорят, а башня продолжает падать, – усмехнулся профессор Пьеротти. – Дело осложняется ещё и тем, что архиепископы собора не подпускают ученых к башне ближе, чем на 50 метров, заявляя: “Бог дал, Бог взял. Суждено ей упасть – пусть падает”. Но учёные пытаются укрепить фундамент. В 1936 году под основание башни под давлением вводился жидкий цемент, бетон и стекло. Инъекция не приостановила падения. В 1961 году по проекту польского ученого Цебертовича, который использовал метод профессора Московского университета Рейсса, предложенного в 1909 году, под основание башни был пропущен постоянный электрический ток, вызывавший движение воды от анода к катоду. При подаче раствора стекла и хлористого кальция к аноду и откачивания  воды у катода грунт под башней превратился в монолит. Однако и этот способ не дал положительного результата, “Пизанская башня” продолжала падать с постоянной скоростью – один миллиметр в год. Учёные и специалисты считают, что из-под наклонного основания башни вымывается 230 граммов грунта в год, что является причиной её медленного падения.
Далее профессор Пьеротти сказал, что вся башня изготовлена из прочного редкого мрамора. Фундамент и стены её ярусов кольцевой формы, а высота – 54 метра, глубина основания фундамента – всего 4,3 метра, и установлен он на огромном монолите из твёрдого камня. Башня уже наклонилась на 5 градусов и 19 минут. В заключение профессор Пьеротти высказал мнение, что при невероятных “загадках” камня, из которого построена башня, и удивительном расположении блоков фундамента механизм её падения до конца ещё непонятен, башня может рухнуть в любой момент.
Профессор Пьеротти ответил на вопросы слушателей, закончил лекцию и уехал.
Под впечатлением лекции Витя ходил два дня, размышляя: “Почему вымывается ежегодно по 230 граммов грунта, ни больше, ни меньше?” И ему пришла в голову мысль, что не вымывается, а наоборот, под одну часть фундамента башни грунтовыми водами вносится по 230 граммов грунта в год. И что это грандиозный розыгрыш человечества, сравнимый с тем, что как будто кто-то пошутил и под башню подставил домкрат с моторчиком. Витя даже рассчитал мощность двигателя, которая получилась равной 0,001 Ватта. И ещё два дня он ходил под впечатлением уже своей идеи. Пока на практическом занятии по петрографии он не узнал, что имеются минералы различных пород, которые по вертикальной и горизонтальной осям имеют разные коэффициенты линейного расширения. И его осенила мысль: “Если фундамент башни изготовить из четырех блоков, имеющих по вертикали и горизонтали разные коэффициенты линейного расширения, а затем два противоположных блока расположить горизонтально, а два других поставить боком, то в соседних блоках фундамента коэффициенты линейного расширения окажутся разными. А если затем все блоки фундамента в верхней части закрепить на прочном основании, то получится довольно оригинальный домкрат, у которого одна часть фундамента под воздействием изменения температуры воздуха в дневное и ночное время будет приподниматься. В щель устремится вода с грунтом, который осядет под приподнятым блоком. Любое сооружение, построенное на таком основании фундамента, начнет медленно падать, и остановить такой домкрат будет непросто или вообще нельзя”.
Эта мысль ошеломила Витю, он решил свою гипотезу проверить экспериментальным способом. По фотографиям через месяц Витя изготовил экспериментальную модель “Пизанской башни”, уменьшенную в сто раз.
Фундамент башни он изготовил из четырех секторов, из материалов с разным коэффициентом линейного расширения. Толстое стекло установил под углом два градуса на кронштейне, закрепленном на кирпичной стене во дворе института. К стеклу приклеил фиксаторы, чтобы его башня не могла самопроизвольно скользить под уклон, на стекло поставил башню, предварительно наклонив её на три градуса в сторону наклона стекла, и под фундамент башни засыпал мелкие стальные шарики разных диаметров. Шарики, в зависимости от размеров, расположились рядами под тремя блоками фундамента. Четвертый, нижний блок, опирался только на стекло и фиксатор, который использовался как своеобразный шарнир, через который должна была переворачиваться башня. На специальном кронштейне по ходу падения башни он установил индикатор с ценой деления 0,005 миллиметра. Ножка индикатора упиралась в тело башни, а пружинка индикатора препятствовала падению башни.
Экспериментальную модель башни оградили стеклом от назойливых посетителей. Рядом со стендом башни положил журнал, в который любой посетитель мог записать дату, время, температуру воздуха и показания индикатора. И экспериментальная башня, сжимая даже пружинку индикатора, стала падать. Свидетелей было много, как со стороны студентов, так и преподавателей. Убедившись, что башня медленно падает, Витя оформил заявку на предполагаемое изобретение и, отослав материалы в Комитет по делам изобретений, стал ждать ответа из Москвы.



В это время страна узнала, что умер генералиссимус И. В. Сталин. Скорбела вся страна, скорбел и Витя. Но жизнь продолжалась и в мае Витя выступил с докладом на конференции по экспериментальной модели падающей башни и передал статью в печать институтского сборника.
Прошёл ещё год и Витя получил авторское свидетельство на свое изобретение “Пизанская башня”, и в это же время вышли сборники трудов студентов, в которых было опубликовано три его статьи. Вскоре он, один из первых, защитил диплом горного инженера, а в журнале с надписью: “Кто, где бы желал работать” он записался в НИИ, не указав какой именно. Он-то имел в виду НИИ, находящийся в Алма-Ате. К своему ужасу он узнал, что его собираются направить в Джезказганское отделение АН Казахской ССР. Такая перспектива его совсем не устраивала. До выдачи дипломов и направлений на работу оставались считанные дни. И он забегал. В институте горного дела АН Казахской ССР ему заявили, что вакантных должностей на младших научных сотрудников и инженеров у них нет, есть должности старших научных сотрудников, но для этого надо быть кандидатом наук или иметь стаж работы на горном предприятии не менее десяти лет. В коридоре, когда он выходил от начальника отдела кадров, встретил бывшего студента Николая Кутузова, окончившего институт три года назад. Разговорились. Николай обрисовал ему “перспективу” работы в НИИ Джезказгана: во-первых, Джезказган – пыльный и голодный город, там даже яблоки в дефиците. Во-вторых, в институте зарплата МНС – 1275 рублей, жилье - общага. Если устроиться на шахту в Джезказгане горным мастером, то можно получать от 7 до 9 тысяч, да ещё премии от 25 до 50 процентов, если смена план перевыполняет. В-третьих,  МНС до 50 процентов рабочего времени находятся в шахте. А как же! Всякие замеры и испытания оборудования в шахтных условиях надо проводить.
– В общем, влип ты здорово, – подытожил Николай. – Кстати, у МНС в Алма-Ате такая же зарплата. Но это Алма-Ата! На эти деньги здесь прожить можно!
– У меня стипендия была 450 рублей, – возмущенно заявил Витя, – а ты говоришь у МНС зарплата 1275 рублей. Не может быть!
Николай остановил проходившего мимо сотрудника института и спросил:
– В вашем институте у МНС какая зарплата?
– Как везде, 1275 рублей, а у старших научных сотрудников без стажа две с половиной.
– Ну, что я говорил! – возмущенно воскликнул Николай. – Я вот в аспирантуру поступаю, стипендия у меня будет 1000 рублей.
– А какие вступительные экзамены будешь сдавать? – спросил Витя.
– Политэкономию, английский язык и разработку полезных ископаемых или горные машины, в зависимости от кафедры.
– А вместо английского, немецкий язык можно сдавать? – спросил Витя.
– Не знаю, – ответил Николай, – существует определенная программа, утвержденная Минвузом.
– А где ты сейчас работаешь?
– На карьере в Караганде горным мастером, оклад три тысячи, плюс премии поквартальные до 50 процентов от ежемесячного оклада. Но я же целый день на открытом воздухе, под солнышком!
– Может, мне тоже поступить в аспирантуру? – спросил Витя.
– Даже не пытайся, я по программе целый год готовился, английский язык с репетитором зубрил. В прошлом году мало баллов набрал, не прошёл по конкурсу.
– А что, в аспирантуру тоже конкурс? – удивился Витя.
– Ну, ещё бы! В этом году по кафедре проведения горных выработок на два места подано четыре заявления.
– Готовься, на будущий год попытаешься, – посоветовал Николай.
Спускаясь по лестнице института Академии наук, Витя решил прямо сейчас сходить в отдел аспирантуры и как следует всё узнать.
Заведующая аспирантурой встретила его приветливо.
– А я вас знаю, – сказала она, – вы изобретатель новой падающей башни. Я и башню вашу видела в институтском дворе, и описание авторского свидетельства в руках держала, которое в нашу библиотеку прислали по заявке проректора по науке.
От неожиданности Витя даже смутился. И он вспомнил, что в прошлом году проректор по науке сам лично поздравил его после доклада на конференции, а на заключительном заседании вручил трехтомник большого энциклопедического словаря с дарственной надписью. И его способности в научно-исследовательской работе были отмечены проректором. Заведующая аспирантурой охотно ответила на все интересующие его вопросы и подарила программу вступительных экзаменов. Но, тем не менее, утешительного мало. По кафедре проведения горных выработок на два места уже подано пять заявлений, а по кафедре горных машин на три места –  шесть заявлений. Витя попросил у заведующей аспирантурой посмотреть “Положение об аспирантуре”, утвержденное Минвузом. Читая его, он обнаружил для себя любопытный пункт, в котором говорилось, что без вступительных экзаменов принимаются лица, имеющие авторские свидетельства на изобретения, печатные работы по избранной теме диссертации и навыки в научно–исследовательской работе. В этом случае срок пребывания в аспирантуре – два года, вместо трёх лет.
– Оказывается, в аспирантуру можно поступить без вступительных экзаменов? – спросил он у заведующей аспирантурой.
– Да можно, но за мою бытность, а я работаю здесь двенадцать лет, ни одного инженера не зачислили в аспирантуру без вступительных экзаменов.
– Но я подхожу по этим пунктам, – показал он ей положение.
Она внимательно прочитала и сказала:
– Возможно, однако, это может решить только ректорат. Я знаю, что ректор вас недолюбливает и вы не казах.
– Про любовь, национальность и стаж работы здесь, допустим, ничего не сказано, – улыбаясь, заметил он.
– Надо читать ещё и между строчек, – и заведующая аспирантурой улыбнулась. – А вообще-то, зайдите к проректору по науке. Он курирует аспирантуру, хотя зачисляет ректор.
Проректор по науке, выслушав доводы Вити, сказал:
– А ну-ка принесите мне положение.
Ознакомившись с пунктом положения, он спросил:
– Как будет называться тема вашей диссертации?
Витя растерялся, к такому вопросу он оказался не готов.
– Ну, что-то вроде причин вспучивания фундаментов сооружений на примере “Пизанской башни”.
– В общем-то, звучит, если без вроде, – улыбнулся проректор и задумался, а аура над его головой была светлая и лучистая.
Минуты три он смотрел в окно, затем, что-то вспомнив, открыл ящик стола, достал пригласительный билет на конференцию.
– В Красноярске послезавтра открывается конференция по вспучиванию и разрушению фундамента сооружений. Как раз по твоей теме, но туда ты уже опоздал. Заявки на участие в конференции надо было отослать полгода назад. Дарю тебе это приглашение, ознакомься хоть с названиями докладов. Что касается зачисления тебя в аспирантуру без экзаменов, то в принципе я не против, хотя окончательно будет решать ректор. Время до подачи документов у тебя ещё есть, дней пятнадцать. Завтра позвоните мне часов в 10 утра, у меня встреча с ректором по ряду вопросов, в том числе согласую твой вопрос. Плохо, что у тебя мало публикаций, причем в студенческом сборнике, несолидно для поступления в аспирантуру без вступительных экзаменов.
Попрощавшись, Витя хотел вернуть “Положение об аспирантуре” заведующей аспирантурой, но проректор оставил брошюру у себя, сказав, что он хочет ознакомить ректора с пунктом положения.
– А вместо английского языка можно сдавать немецкий? – спросил Витя.
– Нет нельзя. Германия побеждена и Минвуз ориентирует вузы на знание английского языка.
Витя зашёл к заведующей аспирантурой и предупредил, что проректор оставил у себя “Положение об аспирантуре”. Затем, взяв комплект бланков для подачи заявления в аспирантуру, он отправился домой.

Адрес:
 143530 г. Дедовск, ул Гагарина, 5 кв.57,
Федотов Пётр Игнатьевич, доктор технических наук, профессор МИКХиС тел. 8(496)317-7798, моб. 8(906)091-5687



Пётр Федотов

Книга первая
 «Рождённый космосом»





                Предисловие

Параллельные миры. Существуют ли они? Науке это пока неизвестно. С одной стороны да, если, например, считать, что где-то рядом с нашим миром есть другие миры, в которых возможна разумная жизнь. Но с другой стороны, могут ли существовать параллельные миры в одном замкнутом пространстве, где человеку с окружающим его животным и растительным миром противостоят гуманоиды, гномы, амуры с их “летающими тарелками” и “стрелами любви”?
Допустим, что параллельные миры существуют и находятся во взаимосвязи, пронизывая друг друга, как лучи рентгена. Наш земной мир состоит из элементов, включенных в Периодическую систему элементов Д. И. Менделеева. Молекулы, ядра, электроны. А что между ними? Ничего! Но “свято место пусто не бывает”. Если пустых мест не бывает, то там, в параллельных мирах, – свои частицы, которые тоже объединены, но в другую систему. В параллельных мирах – свои учёные, и тоже великие. Мы-то там не родились, откуда нам знать, как у них?
Разум! Что это такое? Хотя всё подчинено разуму, но он для нас – загадка. Считается, что даже Земля имеет разум, хотя в это верится с трудом.
Учёные разных мастей и рангов пытались найти в голове участок мозга, которым человек думает, творчески мыслит, фантазирует. Мозг в лобной часть головы способствует этому, являясь своеобразным датчиком переработки информации, но, как считают специалисты, не участвует в творчестве. Почти все участки головного мозга исследованы, но ответить на вопрос, в каком из них совершается творческое мышление, учёные не смогли. Человек пытался создать электронный разум. Но, увы, не получилось. Электронные машины не могут создать АСТРАЛЬНОЕ поле, аналогичное полю, создаваемому человеком. Очевидно, РАЗУМ человеку дан взаймы. Но кем?
Допустим, что боги создали выпуклый мир, включая свет, землю, воздух, воду и человека. Уместен вопрос: можно ли представить себе обычную палку с одним концом? Нельзя! А выпуклый мир без вогнутого? Тоже нельзя. Очевидно, боги, создавая выпуклый мир, построили и вогнутый, иначе бы не получилось. Затем боги слепили на них живые существа. Но вскоре они обнаружили, что живые существа в параллельных мирах неразумны. Не было у богов опыта, вот и промашка получилась. Пришлось создавать третий мир как прослойку между параллельными мирами, разместив в нём ВСЕОБЩИЙ РАЗУМ со своими правилами и законами. Мы часто посещаем эти параллельные миры в сновидениях.
Наше физическое тело и нейроны мозга выделяют лучистую энергию, то есть поле – астральное тело. А оно аккумулирует вокруг себя частички всеобщего разума, создавая наше сознание, так сказать, второе “Я”, которое находится в третьем, параллельном мире. Мы бежим, а наша душа – второе “Я” – тянется за физическим телом как за магнитом.
В романе “Контактёр” Землю, Антиземлю и вспомогательные параллельные миры создали разумные существа – вампиры “ОНО”, которые прибыли из пространства “Гигантского Всемирного Взрыва” сразу после того, как он произошёл. Создав Землю, они приступили к селекции разумного человека с присущими ему привилегиями: смеяться, шутить, мечтать и фантазировать. При этом человеческий мозг выделяет прозрачную энергетическую суспензию, которая не контактирует с Земной материей. Эта суспензия оказалась пригодной для пищи и получила огромную популярность среди вампиров “ОНО” в небесных и галактических просторах Вселенной.
С развитием цивилизации на Земле идет постепенное уничтожение всего живого, созданного “ОНО”. Центр Галактики решил вмешаться, спасти Землю и всё живое. Но как? И у вампиров “ОНО” появилась проблема – они не могут вмешаться в деятельность человека, при вмешательстве мозг человека погибает. Сами же люди вообще никак не воспринимают “ОНО”.
Тогда “сверху”, из центра Галактики, в “Небесную канцелярию” земного шара спустили план научно-исследовательской работы: “Создать мужскую особь человека, способную контактировать с “ОНО” и воспроизводить себе подобных”. “ОНО” приступило к созданию нужного человека. Селекцией создали мальчика. Земные родители нарекли его Виктором, а небесное “ОНО”  решило создать ещё и механизм защиты его здоровья и безопасности. Мало ли что может произойти, когда “ОНО” спит? Эту работу поручили Малой планете параллельного мира. Тяжёлым бременем легли на плечи маленьких разумных обитателей Малой планеты расходы, связанные с созданием космической лаборатории, сферы для безопасности Вити.
После зачатия будущий Витя находился в утробе матери, а когда родился, то попал в утробу “Космоса” – космической лаборатории и ему ещё предстояло вторично родиться. И повеяло от Вити “обломовщиной”. Безвольный парень, ни к чему не стремившийся. Повезет – хорошо, не повезёт – тоже хорошо. За него решают все, а ему приходится только выполнять, находясь в своей “скорлупе”. Его окружают сыщики, используя его дарования, но ему и преступников жалко. В какую бы компанию он ни попал, принимает их сторону. Его организм, находясь “в скорлупе”, приобрёл новые качества, притягивающие к себе, как магнитом, женщин, и он для них становится “лакомым кусочком наслаждения”.




                Автор.

© Федотов П.И., 2007


















1.
В одном из сибирских городов родился мальчик Витя. На первый взгляд он ничем не отличался от своих сверстников. Но его глаза, а вернее зрение было необычным. Мальчик видел воздух. Не пылинки, проплывающие в солнечных лучах, а сам воздух. Он часто любовался прекрасной цветовой гаммой в потоках воздуха, плывущего сначала под потолком, затем медленно опускающегося вдоль стен к полу и перекатывающегося к теплой печке, как будто воздух хотел погреться. Воздух имел своеобразный цветовой оттенок, абсолютно не похожий на цвет всех окружающих нас предметов, травы, цветов и даже облаков.
Что мог рассказать этот малыш своим родителям, если его об этом не спрашивали? Но однажды, когда ему было около пяти лет, разговор с отцом всё же состоялся. А дело было так. Мальчик вышел с родителями во двор. Мать взяла тяпку и пошла в огород. Отец стучал в сарае. Витя бегал во дворе, гонял кур, которые шумно разбегались в разные стороны, когда к ним приближался он. На заборе сидела чья-то кошка и удивленно разглядывала кур, мальчика, а потом переключилась на “чириков”, которые шумно дрались из-за зёрен, густо разбросанных по земле. Вдруг куры, перестав клевать, закричали и заметались по двору. Их что-то напугало.
По ступенькам мальчик поднялся на крыльцо и заметил, что словно какое-то прозрачное, как вуаль, покрывало разделило дом, сарай и высокий забор, отделяющий их от соседей, на верхний и нижний мир. Покрывало совершенно не мешало видеть всё то, что находилось ниже его. Да и сам мальчик был разделён им пополам, и это прозрачное, витающее покрывало проходило через его животик. Вверху он видел два мира: один, в котором жил, а второй – неизвестный ему. Ниже пояса в серых тонах он видел только свой мир, в котором копошились и шумно бегали в пыли куры и быстро снующие между ними воробьи. Выше покрывала была своя, другая жизнь. Покрывало продолжало надвигаться на мальчика, теперь уже разглядывающего одновременно двор и ту новую жизнь, расположенную на этом покрывале.
Мать спокойно работала в огороде, поглядывая на сына. И это успокоило его, хотя что-то очень важное отложилось в сознании этого маленького человечка.
Вдруг от соседского амбара показалось необычного вида и цвета существо, напоминающее огромного быка. Причудливо изогнутые рога и почему-то поднятые передние ноги, растущие как бы со спины, делали его, с одной стороны, смешным, а с другой – свирепым. И этот бык стремился напасть на его единственную и неповторимую маму. Он как бы подкатывался к ней сзади, виляя хвостами, которые заканчивались причудливыми колечками.
Мальчик, что было силы в его тщедушном теле завизжал:
– Мама, бык! Мамочка, бык!
Мать спокойно оглянулась. Из двери сарая показался отец, уставившийся на сына. Но мальчик испуганно смотрел в сторону мамы, причём одной рукой он держался за перила лестницы, а другой пытался дотянуться и оттолкнуть это странное существо, надвигающееся на его маму. А оно просочилось через неё, затем через частокол забора, отделяющего огород от двора. Странное существо смотрело в глаза мальчика, и он понимал, что оно не пытается причинить ничего плохого ни его маме, ни ему самому. Глаза у этого существа оказались уже не страшные, а какие-то другие, излучающие мудрость и спокойствие. В этот короткий миг встречи взглядов они как бы сказали мальчику что-то очень важное, но пока ещё непонятное ему. Затем существо прошло через стенку в сарай, и мальчик увидел отдельные части его тела, исчезающие в противоположной стене.
Отец шагнул к трясущемуся от страха сыну и спокойно спросил:
– Что с тобой, чего ты испугался?
Мальчик стоял на ступеньке крыльца, озираясь по сторонам, и молчал. Прозрачное покрывало же поднялось до его глаз, и ему трудно было видеть непривычный для него мир, который так неожиданно возник перед ним. Мальчик встал на цыпочки, но потом, сообразив, шагнул на верхнюю, последнюю, ступеньку. Этот новый мир опустился ему по грудь, и он уже видел смешных маленьких существ-зверьков с голубиными крыльями, так непохожих на то страшное существо – гигантского быка. Зверьки с голубиными крылышками доверчиво смотрели ему в глаза, и им было понятно, что мальчик видит их. Их чувство передавалось ему, и он понял, что зверьки очень довольны тем, что он видит их. Какое-то спокойствие исходило от их глаз, глубоко оседая в сознании мальчика. У него появилось впечатление, что они что-то предлагают ему, но мальчик никак не мог понять их. А покрывало с необычными существами проходило через малыша и поднималось всё выше и выше.
Мальчик вскинул ручки вверх, прося отца поднять его. Отец взошёл на крыльцо, взял его на руки, а ребёнок вытягивал шейку, пытаясь снова увидеть смешных зверьков. Но они куда-то исчезли, как будто испугались отца и улетели. Прозрачное покрывало всё быстрее и быстрее поднималось вверх, вот уже и отец оказался под ним. Некоторое время мальчик рассматривал этот незнакомый ему мир, как в кино, а затем видение исчезло. Мальчик заерзал. Отец поставил его на крыльцо и сел на ступеньку.
– Что ты видел? – обратился отец к сыну.
Мальчик немного постоял, взвешивая что-то, и, как мог, рассказал отцу. Отец не поверил ни единому слову сына.
                ______   _   ______

Время шло, мальчик Витя рос. Что происходило с ним в четыре-пять лет, он почти не помнил, но где-то в его памяти, как в кино, оказалось запечатлённым событие, так напугавшее его в свое время. В любое время он мог включить и просмотреть себя, запечатленного со стороны. Прокручивая то видение в памяти, он начинал осознавать, что напугавшее его существо было совсем и не быком, а каким-то сгустком разума. И это разумное существо имело с ним контакт и об этом сообщило себе подобным, находящимся далеко за Солнечной системой.

2.
Я имел имя “Десятый”, которое мне досталось по жеребьевке, а вместе с ним и часть Земли в виде арбузного ломтика от северного до южного полюса с координатами от 90 до 100 градусов восточной долготы. Неприкосновенность своих и чужих границ владений строго соблюдалась законом, установленным нами же. Нас, вампиров, было 36, все мы входили в Малый совет, являясь равноправными членами без всяких рангов различия.
Пролетая над Сибирью в своем диске, я подумал, не посетить ли мне свое “детище”, созданное с большим трудом путем селекции, названное родителями Витей, чтобы проверить, видит ли он меня. Я заметил его бегающим у себя во дворе. Сбросив скорость, я круто развернул корабль и, планируя, вышел на объект. Фантомное строение корабля и его обитателей позволяет беспрепятственно пронизывать не только воздух и различные строения, но и землю. Для людей, кроме Вити, я с моим кораблем, ангелочками, амурчиками, гномиками и фараончиками совершенно прозрачен. Проскочив через старый амбар и огородик с его мамой, я увидел, что он стоит один на крыльце, а заметив, указал на меня ручкой, испугался и закричал: “Мама, бык! Мамочка, бык!” Обозвав меня быком, он стоял неподвижно с широко раскрытыми глазами и ртом. “Прекрасная мишень!” – воскликнул я, метнув ему прямо в глаза небольшой пучок знаний о себе для первого знакомства. Набирая высоту, я вылетел на простор и устремился в южном направлении. После знакомства с Витей я остался доволен, и поток воспоминаний нахлынул на меня.
Мы всем кланом прибыли в район Млечного пути точно в рассчитанное время. Дальше наш путь лежал в Солнечную систему, к крохотной планете Земля – нашему конечному пункту. Однако у нас было много проблем:
– перед большим взрывом Вселенной мы, будучи разумными существами, захватив с собой каждой твари по паре, сжались в малую фантомную сферу, которой нестрашна температура взрыва Вселенной. Но до взрыва проблему хранения памяти мы все-таки не решили;
– после взрыва Вселенной при разлете галактик в разные стороны наша сфера вскрылась, и мы, как бы проснувшись от хлопка этого взрыва, обнаружили, что часть нашего багажа, включающего знания о селекции, безвозвратно утрачена и всё надо будет начинать сначала.
В задачу селекции входило, во-первых, создание разумных существ, мозг которых во время логического мышления, воображения и фантазии излучает лучистую энергию, пригодную для нас в качестве питательной среды. Эти существа должны уметь создавать себе подобных, а также изготавливать машины и различные предметы, придуманные ими же самими. Во-вторых, создание разумных существ, способных устанавливать с нами контакт, получать от нас информацию и развивать её в нужном нам направлении, а также производить себе подобных со зрением – видеть нас.
“Да, эти задачи были главными ”, – промелькнуло у меня в уме. И я вспомнил, как мы после гигантского взрыва срочно направили сверхскоростных разведчиков во все концы Вселенной для сбора информации, поставив перед ними задачу, найти критические массы вещества, на которых возможно создание разумной и неразумной жизни. Найдя подходящую галактику и созвездие Большого Пса со звездой Сириус и её крохотным спутником, который оказался пригоден для создания на нем живой материи, мы всем своим кланом, с багажом, в котором спрессовали генные структуры живых организмов, прибыли на него, развернув временное логово. Затем, определившись в количественном составе клана и захватив с собой необходимую часть багажа, прибыли в конечный пункт – планету Земля – на постоянное место обитания с надежной связью с центром Галактики. Земля обладала необходимой массой вещества и условиями для создания культивированного слоя земли, необходимого для разведения разумных существ.
Скорректировав движение корабля, я подумал: а не использовать ли нахлынувшие на меня воспоминания для целенаправленной информации для Вити? Я располагал специальным плеером, позволяющим сразу делать перевод моих мыслей в понятную для Вити логическую цепочку знаний на его родном языке и фильмов, которые он может просматривать в виде сновидений. Плеер тем и хорош, что мои знания преобразует в пучок лучей, которые через глаза Вити направляются в его мозг, а информация размещается в лабиринтах мозга, как книжки в библиотеке.
Один день моей жизни в озонном слое атмосферы соответствует 998 дням жизни человека на Земле. Рассчитав разность моего и земного времени, я решил, что если сбор моей информации для него начну прямо сейчас, то к его 16–18 годам подготовлю необходимый объём знаний.
Я так задумался, что не заметил летящий караван тарелок с гуманоидами на борту, возвращающийся в центральный склад хранения, и чуть не врезался в его ведущую тарелку, переполненную контейнерами с грузом из Пекина. Буквально за секунду я успел отвернуть от неё, пройдя на очень опасном расстоянии. Со мной, конечно, ничего бы не случилось из-за крепкой брони корабля, но им бы пришлось туго. Так у нас уже было в Калифорнии, где корабль “Двадцатого” разнес в клочья тарелку гуманоидов и они все погибли, а люди с военного полигона долго изучали их останки. Над “Двадцатым” мы потом долго надсмехались.
Направив свой корабль к Индийскому океану и включив автопилот с защитной связью, я задумался: “Если Вите преподнести все знания о строении Земли в полном научном понимании, то он в них не разберётся, даже будучи в 17–20 летнем возрасте. Нужна правда-сказка для 15–16 летнего юнца, и эту сказку я уже давно вынашивал в своих мыслях. В конце концов, когда ему будет ясна основная схема создания Земли, то дополнительную научную информацию можно будет преподнести в его зрелом возрасте учёного”.
Поразмыслив ещё некоторое время и убедив себя в том, что правильно выбрал научный подход, я включил плеер, начал диктовать и записывать видение различных сюжетов строения Земли, сочиняя сказку-быль: “Мы, прилетевшие разумные существа, долго сортировали и разбрасывали камни по орбите. Затем из оставшегося объёма земли мы вылепили земной пустотелый шар, разместив на нём воду и воздух. Из оставшейся массы материала мы создали Луну. Луна, в свою очередь, обеспечила появление приливов и отливов водной среды. Приливы и отливы на Земле создали проблемы живущим на ней существам, а это заставило разумных существ логически мыслить.
Когда мы создали Землю, в которую вошла масса вещества с положительной температурой – только выше абсолютного нуля и положительным временем – только в будущее, приступили к созданию Антиземли из антивещества с отрицательной температурой – ниже абсолютного нуля и отрицательным временем – в прошлое. Антиземлю мы поместили внутри пустотелого корпуса Земли. Чтобы между Землей и Антиземлей не было взаимодействия, мы их разделили сферой “Ноль”, имеющей температуру абсолютного нуля и время, равное нулю. Между сферой “Ноль” и Землей мы поместили разогретую магму, отделив её для надежности теплоизолирующей средой. А между сферой “Ноль” и Антиземлей – охлажденную антимагму, тоже отделенную теплоизолирующим антиматериалом.
Поскольку создать время и температуру с абсолютными нулями практически невозможно, то мы в одной теплоизолирующей среде поместили положительную энергию, а в другой – отрицательную. Людям пока этот вид энергии неизвестен. Под действием этой энергии сфера “Ноль” с температурой и временем, стремящимися к абсолютному нулю, стала вибрировать, удерживаясь между положительной и отрицательной температурой и соответствующим временем, близким абсолютным нулям. Таким образом, сфера “Ноль” то чуть нагревалась, то чуть остывала, а в сумме её температура равнялась абсолютному нулю. Аналогично сфера “Ноль” попадала то во время плюс, то во время минус, а сумма времён получалась тоже равной нулю.
Для того чтобы и Антиземля вращалась, мы собрали магнитные залежи Земли и разместили их на одной стороне от плоскости, проходящей через ось вращения Земли, в результате получилась вторая земная ось, но магнитная”.
Я выключил плеер, размышляя над содержанием сказки, и для солидности рассказа вдруг решил включить в него приблизительные координаты магнитных полюсов, зная, что к 15–17 годам Витя будет знать об отклонениях магнитных полюсов от оси вращения Земли и поверит в предложенную мною схему строения Земли. Я вспомнил, что, прежде чем посылать гуманоидов для установки на голове Вити информационного гномика и охраняющего ангелочка, мне пришлось изрядно поработать над изучением его родного языка и приучить себя даже мыслить так, как делали это его родители.
Ангелочек, охраняющий Витю, имел в своём арсенале космическую лабораторию и мог создавать вокруг него полное защитное поле или использовать лучи страха и паники, которые метал в существо, угрожающее Вити. Задача информационного гномика заключалась в том, чтобы производить расшифровку лучистой туманообразной энергетической суспензии, появляющейся у него над головой во время мышления, и передавать мне. Информационный гномик использовался как платформа для охраняющего ангелочка, который был приклеен специальным веществом к макушке Вити в раннем возрасте. Возвышаясь на 5–6 сантиметров над его головой, ангелочек и гномик были невидимы для окружающих. Сам же Витя не мог их видеть, так как они располагались на его макушке. Ангелочек и гномик были не материальные, и пощупать их, увидеть в зеркало или сфотографировать было невозможно.
“Очень хорошо, что ни я, ни информационный гномик, ни охраняющий ангелочек не имеют прямого воздействия на мозг Вити, – подумал я. – Эксперимент должен быть чистым, без вмешательства в мозг испытуемого”.
Всё продумав, я включил плеер и продолжил запись моего рассказа-сказки с показом видения: “Координаты магнитной оси: на севере – 102о западной долготы и 75о северной широты с расстоянием от северного полюса около 1710 километров, а на юге – 145о восточной долготы и 67о южной широты с расстоянием от южного полюса около 2394 километров. Землю мы заставили вращаться вокруг оси, проходящей через северный и южный полюса. Относительно галактического магнитного поля мы Землю тоже раскрутили, и она стала вращаться вокруг оси магнитных полюсов. Поскольку земная и магнитная оси расположены под углом, то Земля стала вращаться эксцентрично, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. Частота вращения Земли вокруг магнитной оси отстает от частоты вращения вокруг оси полюсов на 3,14 суток по земному исчислению. Так как Земля и Антиземля разделены магмой, сферой “Ноль” и антимагмой с соответствующими теплоизолирующими средами, то эксцентричное и покачивающееся из стороны в сторону вращение Земли заставило вращаться Антиземлю, как большая шестерня малую. Частота вращения Земли отстаёт от Антиземли на 3,14  в четвертой степени. В результате на Антиземле пройдет год с 365 сутками, а на Земле – только 3,75 земных суток. Если пожилой житель Земли отправится в путешествие на Антиземлю и пробудет там 40 лет, то на Земле за это время пройдет примерно 6 месяцев. Вернувшись из путешествия, он помолодеет на  40 лет, но и память у него тоже сотрется за последние годы жизни на этот же срок, так как время там идет вспять – в обратном направлении. Его сверстники окажутся старше его на 40 лет и 6 месяцев.
Человек по Земле ходит снаружи по поверхности, а на Антиземле антифизиопод перемещается как бы “во внутренней поверхности”.
На Земле человек состоит из души, астрального и физического тела. Душа и астральное тело после смерти физического тела переселяются с помощью чёрных гуманоидов Земли и белых антигуманоидов Антиземли в антимир, где астральное тело и душа с памятью человека становятся антифизиоподом – человеком не только с противоположным мировоззрением, но и с осязанием, чувством, вогнуто-вывернутым телом. Антифизиопод видит себя как бы изнутри своего желудка, а его желудок находится снаружи. На Земле все предметы выпуклые, а там – вогнутые.
В антимире время идёт вспять, и все земные деяния душа переживает в обратном направлении – в покаянии и раскаянии. В антимире душа из взрослого состояния возвращается в детство, при этом память по мере переживания прошлой жизни постепенно стирается, а астральное тело увеличивается в размерах. Затем, вернувшись на Землю, очищенная душа с астральным телом вселяются в новорожденного ребёнка. Это как круговорот воды в природе.
На Земле малыш растёт, а астральное тело постепенно уменьшается в объёме. Когда астральное и физическое тела сравняются, то физическое тело человека становится как бы незащищённым от “Космоса” и умирает. Это так же, как атмосфера защищает Землю от ультрафиолетовых и других космических лучей, постоянно облучающих  земную поверхность. Нулевая температура на Земле по отношению к абсолютному нулю равна плюс 273о, на Антиземле – минус 273о, то есть разность составляет 546о по Цельсию.
Для защиты Земли от ультрафиолетового излучения Солнца мы создали озонный слой, в котором разместили фантомную сферу управления – “Небесную канцелярию”, сфокусированную на центральный галактический узел связи. Выше озонного слоя мы расположили ионосферу.
Для надежности ось Земли мы материализовали и используем как своеобразную рессору между Землей и Антиземлей. Эту полую, как трубу, ось мы также используем для скоростных транспортирующих ионных лифтов, предусмотрев остановки на всех поверхностях Антиземли, сферы “Ноль” и Земли. Обычному человеку, кроме Вити, это так же трудно представить, как слепому от рождения человеку цвет молока”.
Закончив рассказ-сказку, я выключил плеер.
Летел я над просторами Индийского океана и увидел играющих в любовной схватке китов. Зрелище было очаровательным. Сбросив скорость, я стал любоваться их игрой. И тут задумался: “Почему я не могу любить? Почему я “ОНО”?
    Взяв курс на английский Лондон, где у нас в небесах должен был состояться Совет, включив автопилот и усиленную защиту, я задремал.

3.
Витя с младшим братом играли в железную дорогу, расставив в комнате табуретки и стулья так, что получился тяжеловесный состав. Вообразив себя паровозами, они пыхтели, таща огромный гружёный состав. Особенно смачно пыхтел брат, который был вторым паровозом. Пыхтя что было силы, брат выпускал изо рта столб брызг на Витин недавно подстриженный затылок. На кухне послышался шум: кто-то пришёл.
– Витя! – раздался веселый голос отца. – Иди сюда!
Витя быстро превратился из тяжеловесного паровоза в послушного сына, и подумал: “К чему бы это?” Повинуясь зову отца, он выскочил на кухню. Отец держал в руке кулёк и имел серьезный вид, но глаза у него были смешными и хитрыми-хитрыми.
– Я тебе гостинец принёс. Лисичка передала, – смеялся он.
Отец часто приносил ему гостинцы – то от зайчика, то от белочки, то от медвежонка. Как правило, это были хорошие гостинцы: семечки, кедровые орешки или сладкие, приятно пахнущие конфетки. Витя с братом делили честно всё поровну, не забывая угощать маму, а то и самого отца.
За спиной отца стоял незнакомый мужчина. “Наверное, папин друг”, – подумал Витя, беря из рук отца пакетик с гостинцем, который так аккуратно свернула и передала ему лисичка. Витя стал разворачивать кулёк, но не успел развернуть полностью, как из него что-то с шумом выпорхнуло, скользнуло по его лицу, затем, чирикнув, устремилось в окно. Раздался удар по стеклу, и оглушенный воробей, потеряв сознание, стал падать на подоконник. Не успел воробей упасть, как оказался зажатым в руке Вити, у которого реакция была вратарская. Воробей очнулся и с писком попытался вцепиться в его руку, но Витя, вовремя спохватившись, ещё крепче сжал его. Воробей затих. Ни отец, ни его друг – дядя Вася – не смеялись, а сконфузились. Шутка оказалась неудачной.
Витя привязал ниточкой лапку воробья к ножке стола и насыпал перед ним крошек. Они с братом окружили распластавшегося на полу воробья. Неожиданно на воробья прыгнула кошка. Воробей жалобно пискнул и забился в зубах Мурки, юркнувшей под буфет.
Отец и его друг расстроились. Воробья было жалко, но достать Мурку, урчащую под буфетом, было невозможно. За ужином отец и его друг подняли стопки, не чокаясь, выпили за воробья. Витя сидел за столом напротив дяди Васи и внимательно разглядывал его желтое лицо и ауру. Странный был этот дядя Вася. Его голову окружала довольно бледная аура мыслей, а вокруг тела туманная тень местами была разорвана и зияли большие впадины, доходящие до его основного тела. “Наверное, он скоро умрет”, – решил Витя.
Через неделю отец пришёл с работы уставший и сильно раздраженный. Он работал на маслозаводе мастером по производству сливочного масла и различных видов сыра, был уважаемым человеком, и от него приятно пахло сыром.
– Мой помощник Вася вчера умер, – сказал отец и, не раздеваясь, в хромовых сапогах лег на кровать.
– А я знал, что он умрёт, – уверенно сказал Витя, подходя к отцу.
– Откуда ты знал? – и отец вскочил на ноги, разглядывая сына.
– Я видел его второе тело, – и Витя внимательно посмотрел на отца. – Оно было такое же неровное и слабое, как у тети Веры, когда она перед смертью угощала нас с мамой.
Соседка Вера была подругой мамы. Примерно месяц назад она умерла, лежа на печке. Они с мамой ходили прощаться с ней и долго сидели около её неподвижного тела. А дня за три до её смерти Витя с мамой был у неё в гостях. Она всё вертелась около Вити, угощала конфетами и заглядывала ему в глаза. Уж больно нравились ей его чёрные очи. А Витя с грустью поглядывал на неё, что-то в ней ему не нравилось.
Отец и раньше замечал, что сын подолгу разглядывает что-то под потолком, затем у стен, печки и пола. Он подбегал к стене или печке, махал руками, как будто что-то разгонял, затем отбегал назад и долго-долго разглядывал ему одному понятную картину. Отец сел на стул и задумался. Витя подошёл к нему, посмотрел на щеку и сказал:
– У тебя есть маленькая дырка во втором теле. Вот здесь, – и он ткнул пальцем в его щеку, – наверное, у тебя скоро заболит зуб.
– А у меня уже сейчас болит зуб, – отец изменился в лице и пощупал пальцем как раз то место, на которое несколько секунд назад указал сын.
Отец ещё некоторое время задумчиво посидел около стола, затем, вздохнув, встал и подумал: «Ну и дела!» Он разделся и лег спать. А Витя пошёл собирать портфель на завтра.
                ______   _   ______

Прошло несколько дней. Витя сидел на уроке арифметики и слушал, как классный руководитель Надежда Вадимовна разбирала задание. Витя открыл учебник, чтобы сделать пометки в книге, и увидел между страниц склеенное зеркало. Вчера дома он уронил зеркальце, оно разбилось на части. Он собрал осколки зеркала и приклеил их к широкой липкой ленте. Положив зеркало в книгу, он забыл о нем. Найдя своё изобретение, захотел немедленно опробовать его в действии. Выбрав момент, когда Н.В. (в классе существовал негласный закон – учителей называть не полностью, а по заглавным буквам) опустила глаза в книгу, он поднёс развёрнутый учебник с зеркалом под луч солнца, падающий на его парту. В тёмном углу над доской вспыхнуло более десяти ярких зайчиков. Зрелище было зачаровывающим, как будто полкласса учеников договорились и одновременно направили свои зеркальные лучики в угол. Класс замер, а затем ахнул! Учительница резко подняла голову, Витя закрыл книгу. Н.В. обернулась, но ничего не увидела. Постояв некоторое время и изучающе посмотрев на своих учеников, она продолжала объяснять домашнее задание. Вот она снова опустила взгляд вниз. Витя опять открыл учебник, и всё повторилось. Н.В. обернулась и, абсолютно ничего не заметив, быстро прошла вдоль парт, внимательно разглядывая учеников. Что-то произошло в классе, но что именно, она не поняла. Витя спокойно смотрел ей в глаза. Увидеть книгу она не могла – мешал впереди сидящий “дылда”. Затем она села и минуты три не шевелилась. Класс молчал. Вдруг постучали в дверь. Н.В. вздрогнула, чернильница упала со стола и опрокинулась. Чернила медленно растекались по полу, образуя причудливую кляксу. Н.В. спокойно смотрела на растекающиеся чернила. В дверь постучали. Н.В. ещё немного посидела, потом пошла к двери. Она зашепталась с кем-то, затем вышла, прикрыв дверь. Минуты через две она вернулась, подошла к Вите и, глядя ему в глаза, сказала:
– Возьми свой портфель и иди, за дверью тебя ждёт отец.
Витю словно молния ударила, тело его обмякло, он подумал: “Когда она успела вызвать отца и пожаловаться ему по поводу солнечных зайчиков, и мне теперь придётся объясняться с ним?” Изменившись в лице, Витя сложил учебники в портфель и попытался встать, но ноги не слушались. Преодолев вялость, он побрёл к двери. Наконец, пройдя, как ему показалось, десятикилометровую дистанцию, он коснулся двери и вывалился в коридор, чуть не уронив портфель. Отец взял у него портфель и сказал:
– Витя! Нам надо пойти к врачу, я договорился, тебя обследуют.
Витя понял, что объясняться с отцом по поводу солнечных зайчиков не придётся, с него мгновенно свалилась десятитонная глыба, и он глубоко, всей грудью вдохнул пьянящую и обжигающую его расширенные ноздри струю свежего воздуха. У него началась новая жизнь.
                ______   _   ______

Отец быстро шёл впереди, Витя еле поспевал за ним. Они подошли к больнице. Отец обошёл центральный вход и зашёл в боковую дверь. Витя последовал за ним. В коридоре сидело несколько человек. Отец открыл дверь кабинета и, не спрашивая разрешения войти, прошёл через смежную комнату, где врач осматривал больного, стуча молоточком по его колену. И они вошли в просторный кабинет заведующего неврологическим отделением. За столом сидел немолодой врач и что-то писал. Чёрные очки гармонировали с его лицом, а густые брови сливались с верхней частью оправы. Лицо врача было худое, да и сам он тоже был худоват.
– Вот, привёл, – сказал отец, не здороваясь с ним.
Витя поздоровался, врач, не отрывая глаз от бумаг, кивнул в ответ. Витя остановился напротив врача и внимательно стал рассматривать ауру над его головой. Пока он изучал мысли врача, тот закончил писать, отложил бумаги в сторону и поднял голову. И тут Витя выпалил:
– Вы здоровы, как бык! И ваши мысли хорошие.
На лице врача не дрогнул ни один мускул. Витя понял, что ляпнул что-то не то, хотя был совершенно прав. Затем он отступил к кушетке и без разрешения присел на край, почувствовав себя не в своей тарелке. Врач сел рядом с ним.
– Почему ты решил, что у меня  хорошие мысли? – улыбнулся он.
Витя решил больше не попадать впросак и, опустив голову, замкнулся в себе. Отец сел на стул и сказал.
– Витя, расскажи все Виктору Павловичу, как ты умеешь видеть. Иначе он не сможет правильно поставить диагноз. И неясно будет, как тебя лечить.
– А зачем меня лечить ? – испугался Витя.
– Нормальные люди не видят у других вторые тела, – сказал врач.
Витя опустил голову ещё ниже и замкнулся в себе напрочь. Посидев минуту, он поднялся, встал напротив врача и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
– Я вижу ваше второе тело и мысли. Но я здоров, как бык!
Подумав, не отводя от врача взгляда, добавил:
– Ваши мысли так и прут из головы и находятся вокруг неё, как мохнатая шапка, они имеют цвет, – и он запнулся, подбирая подходящее название, – ну, в общем, приятные на цвет, а главное – светлые.
Затем Витя отвёл взгляд и, повернув голову в сторону соседней комнаты, продолжил:
– А вот у того больного, который сидит там, – и он махнул рукой в сторону соседней комнаты, – из головы торчат такие маленькие мысли, да и цвет их какой-то неприятный, темные у него мысли.
Виктор Павлович вздрогнул, очки упали ему на колени. Он встал, заглянул в соседнюю комнату и сказал:
– В той комнате сидит маньяк и убийца. Он убил всю свою семью. Невменяем и находится в депрессии.
Витя считал, что врач знает всё, и сейчас ему всё объяснит и растолкует. Он вздохнул и начал говорить о том, что накопилось у него нерешенного и непонятного:
– Почему воздух около потолка имеет желтоватый оттенок, а ближе к полу – голубоватый?
– Почему из тела человека постоянно выделяется серый туман, который кусочками отделяется от общей массы и растворяется в воздухе, а над головой появляется какая-то цветная студенистая  масса?
– Почему эта масса не ощущается, когда её хочешь потрогать?
– Почему из тела человека, у которого имеются болячки, туман не выделяется и образуются такие ямки? – он рукой попытался показать, какие ямки образуются.
– Почему у моего папы указательного пальца на правой руке нет, а виден прозрачный скелетик, который вместе с пальцами сгибается в кулак?
– Почему этот скелетик не ощущается, когда его хочешь потрогать, как будто там ничего нет?
– Куда улетело то интересное существо, которое у нас дома во дворе я видел давным-давно, когда был совсем маленький?
– Почему существо-бык не оставило в стене дырку, проскочив в сарай?
– Почему покрывало, на котором были эти странные существо-бык и смешные зверьки с голубиными крыльями, поднялось вверх?
– Почему я их видел, а папа нет? И когда они снова прилетят?
От вопросов, заданных врачу, Витя устал и, прекратив спрашивать, смотрел на него в ожидании, что он сейчас начнет ему отвечать. Но врач сидел молча, уставившись в одну точку поверх головы Вити. “От моих “почему” у него, должно быть, закружилась голова”, – решил Витя.
К врачу Виктору Павловичу и раньше обращались люди, которые видели какие-то кастрюли и предметы, летающие по небу. Вот и сейчас, что он мог сказать этому любознательному мальчику? Он сам ничего не знал и не понимал, что происходит с Вселенной. Конечно, кое-какие знания и мнения у него имелись, и он сказал:
– То, что вокруг человека имеется эфирная материя, молекулы которой исходят из тела, замечено ещё в древности. На древних монетах встречается изображение Бога Вишну с лучами, исходящими не только от головы, но и из кончиков пальцев. Ещё в семнадцатом веке немецкий врач и учёный Рейнбах одним из первых обнаружил лучи, выходящие из человеческого тела. А известный психолог и гипнотизер Роша доказал, что в глубоких стадиях гипноза из человека выходит флюид, располагающийся вокруг тела поясами на расстоянии четырех-пяти сантиметров. Чрезвычайно важными представляются его опыты, демонстрирующие интимную связь астрального и физического тела. Если в пространство, насыщенное лучами, поместить стакан воды, то после насыщения воды флюидом наблюдается её тесная связь с субъектом. Так, охлаждение воды вызывает у человека озноб, а погружение в неё кинжала – боль. Советские учёные супруги Кирлиан с помощью чувствительных фотографических приборов в электромагнитном поле зафиксировали свечение живых объектов, например, птиц, в виде лучевой короны. А ещё в начале века Альфонс Бувье из Лиона обнаружил, что существует определенная связь между здоровьем человека и излучением его ауры и что во время болезни аура изменяется. Супруги Кирлиан блестяще это подтвердили, а красочными фотограммами ауры уже пользуются в зарубежных клиниках.
– А что такое астральное тело? – заинтересовался отец.
– За рубежом пишут, что человек состоит из духа, астрального и физического тела. Установлено, что при потере человеком своей конечности он продолжает астрально её чувствовать и может ею двигать.
– У папы нет указательного пальца, но я вижу, как он им шевелит.
– Возможно, – ответил врач, затем  встал, подошёл к отцу и сказал:
– Я не нахожу у вашего сына никаких психических отклонений. А насчёт его “почему” соберу консилиум. Уж больно интересные у него вопросы. Им я займусь завтра, а сейчас напишу справку директору школы, чтобы он отпустил вашего сына на пару дней. Я положу его в клинику, – и он, сев за стол, начал писать.
Отец усадил Витю на диван напротив врача и сел рядом. Затем он положил правую руку, на которой отсутствовал указательный палец, себе на колено, прикрыл её книжкой так, что были видны только кончики пальцев, и спросил:
– Что я делаю пальцами?
Он начал шевелить то одним, то другим пальцем. Витя синхронно говорил, куда движется тот или иной палец. Вдруг отец пошевелил своей “стекляшкой”, то есть указательным пальцем, которого у него не было. Витя не только сказал, но синхронно показал своим указательным пальчиком, куда отклонился его прозрачный скелет. Эксперимент повторили. Отец очень удивился.
                ______   _   ______

В коридоре кто-то включил радио на всю громкость. Из динамика послышался  голос диктора: “Сегодня, в четыре часа утра фашистская Германия без объявления войны напала на нашу Родину! Фашисты бомбили города Брест, Киев, Минск и близлежащие приграничные города…”
                ______   _   ______

Началась Отечественная война!
                ______   _   ______

Через несколько дней отец уехал в какую-то войсковую часть. Поскольку у него не было указательного пальца на правой руке, его направили в отдел снабжения. Вскоре в школу пришёл врач. Была перемена, и они сели за парту. Витю как-то мало интересовали рассуждения Виктора Павловича, и он слушал его невнимательно. На прощание врач сказал, чтобы Витя вёл дневник, но особенно не болтал, что он видит не так, как другие ребята.
Прошло некоторое время, и Витя узнал, что Виктор Павлович погиб в госпитале при бомбежке. Это известие очень расстроило его, и он решил вести дневник. Придя домой, он взял толстую тетрадь и написал: “Мой дневник”.

4.
Война была жестокая. Фашисты рвались к Москве, но их туда не пускали, а потом погнали назад. Под конец войны в Сибири возник голод, люди умирали. Однажды по радио сообщили, что солдат купил на рынке пирожок с мясом. Откусив кусочек, он обнаружил детский пальчик… В городах Сибири действовала банда “Черная кошка”. Коров воровали прямо с пастбищ. У семьи Вити была корова, которая спасала их от голода: молока давала много, и жирного. “Как сливки”, – восхищалась мать.
Однажды мать заметила, что в задней небольшой двери хлева, служившей когда-то для выгула свиней, нарушены доски. Витя укрепил дверь, а заодно вбил огромный гвоздь между накладкой и петлей замка. Получилось неразъёмное соединение. Через два дня ночью кто-то вновь пытался разбить дверь, но гвоздь не поддался. Дело со взломом затянулось. А тут ещё в два часа ночи возвращался сосед с работы и спугнул грабителя. Наутро мать обнаружила новые попытки взлома, перепугалась. Вечером, когда корова вернулась с пастбища, мать решили загнать её в дом на кухню. Сделали мосток на крыльцо, поманили Буренку коркой хлеба, и она, на удивление, спокойно зашла на крыльцо, а затем и на кухню. Очевидно, страх людей передался ей.
Буренка, услышав речь диктора из динамика, уставилась на радио, расставила уши, как локаторы, и внимательно слушала. На следующий день, разобрав перегородку в сенях, корове приготовили место для ночлега.
На всякий случай Витя решил изготовить пистолет. Сделал из гипса формочку для корпуса пистолета, вложил в неё медную трубку с диаметром под патрон от мелкокалиберной винтовки, растопил в печке свинец и, залив формочку, получил отменный пистолет. Опробовать его Витя пошёл в коровник. Прицелился в невысокую толстую дверь загона и нажал на курок. Как раз в это время над дверью, в которую он стрелял, показалось улыбающееся лицо его брата. Витя перепугался, ноги обмякли, голова закружилась, а брат стоял, продолжая улыбаться, и всем своим видом говорил: “А я всё видел”. Пуля застряла в доске, не задев брата. От радости, что всё обошлось, Витя дал брату выстрелить два раза. Первая пуля попала в столбик, вторая – в соседского петуха. Петух громко и долго кричал, потом затих в соседском курятнике. На следующий день соседи сварили из него вкусно пахнущий суп, но Витю с братом почему-то не угостили, хотя они имели к этому самое прямое отношение.
Прошло ещё два дня. Ночью мать разбудила Витю и сказала:
– У нас по крыльцу кто-то ходит!
Витя быстро вскочил, набросил куртку на плечи и, прихватив свой самодельный пистолет, о существовании которого мать не догадывалась, тихо вышел в сени. Минут пять он, стоя в темноте, прислушивался: снаружи ломиком взламывали дверь. Преодолев страх, он тихо наклонился, вставил пистолет в отверстие под дверью, через которое кошка ходила гулять, направил ствол под углом кверху и надавил на курок. На улице раздался выстрел. Кто-то упал, послышался шум, перила затрещали – и всё стихло. Постояв и больше ничего не услышав, он зашёл в дом и наткнулся на дрожащую мать.
Утром около крыльца обнаружили ломик и окровавленные следы от ботинок сорок пятого размера, которые вели к забору. “Очевидно, это был дезертир или сбежавший из тюрьмы заключенный”, – решил Витя.

5.
Вампиры “ОНО” имели большие головы с торчащими естественными антеннами, изогнутыми как рога, и жгутикообразными хвостами, на концах которых находилось множество глаз. Тела у них были непропорционально маленькие, с короткими конечностями, заканчивающимися присосками. Вампиры обладали отменным аппетитом, а центр Галактики требовал всё больше и больше питательной суспензии. Суспензию же они получали из лучистой энергии, которая излучалась из мозга человека мужской особи во время мышления. Эта суспензия очень ценилась в галактических просторах Вселенной за пьянящие и бодрящие свойства. Но шла война, охватившая огромную территорию, гибли тысячи солдат и мирного населения. А у вампиров “ОНО” не было возможности воздействовать на человеческие умы и прекратить эту безумную бойню. Воздействовать на одного-двух солдат они ещё могли лучами страха или паники, а на массы не было управы. И тогда им приходилось довольствоваться лучистой энергией, исходящей из голов женщин. Но это не одно и то же: мыслящие центры мужчин и женщин расположены иначе. В результате по ночам гуманоиды перестали спать спокойно – им снились сны про голых женщин. А им-то, зачем они?
Как хорошо всё было организовано до войны: сбор лучистой энергии осуществляли одни гуманоиды, транспортировку – другие, сортировку – третьи, а приготовление пищевой суспензии – четвёртые. Каждый знал своё место в этом благородном деле. А теперь что? Вампиры “ОНО” не знают, куда своих гуманоидов послать! Солдаты то с одной стороны, то с другой в кучи собьются, как бараны, и все думают об одном и том же – как больше друг другу шей свернуть, никакого разнообразия в мыслях нет. Какие уж тут научные или творческие мысли? Да им-то и думать некогда, они воюют. Все бегут, бегут куда-то, потом обратно всем стадом возвращаются. Хоронить их фантомные души с их памятью гуманоиды не успевают, трупы гниют, фантомные души вопят, выйти из трупов без посторонней помощи не могут.
                ______   _   ______

Земля оказалась более плодородной, чем ожидали вампиры “ОНО”. Вначале, занимаясь селекцией, им удалось создать двух существ: одного назвали “Снежным человеком”, другого – “Динозавром”. Оба оказались разумными. Но “Снежный человек” получился слабым на ум и очень трусливым, а “Динозавры” – очень хитрыми, ленивыми и прожорливыми – всех окружающих рептилий и животных сожрали. “Динозавры” быстро прибавлялись в весе. Не выдерживая собственной массы, они заживо загнивали. Вся энергия у них уходила в животы для переваривания жертв. Пользы от “Динозавров” не стало. Пришлось Землю качнуть так, что она долго бушевала своим вулканическим возмущением. Вскоре все крупные животные погибли от газа и пыли. Выжить удалось немногим. И “ОНО”  пришлось вновь заниматься селекцией. Получили опять две ветви: одна – человек с умными и чистыми мыслями, другая – обезьяна. Центр галактики поздравил вампиров “ОНО”  с удачной находкой. Годы шли, и разум человека стал переживать “застойные времена”: прогресс стал угрожать всему живому на Земле. Вот тогда вторично возникла необходимость создать человека с особым зрением, который мог бы “видеть всё” и был способен контактировать с “ОНО”. Эту работу центр решил поручить “Десятому” вампиру, который должен был использовать достигнутые ранее результаты “Четвертого”. “Десятый” создал человека – Витю.
Центр предупреждал “Десятого”, что надо быть осторожнее с выбором информации по разделу “Духовные знания для Вити”. Религия на земле приобрела силу. Поэтому особую сказку “Десятый” придумать для Вити не мог, а полную правду о создании Земли и человека преподносить тоже нельзя. Неизвестно, как эти знания повлияют на его разум. Отец у него неверующий, а вот мать религиозная до фанатизма. По характеру сын во многом напоминает мать.
Было задумано так, что на мать поле защиты, охраняющее Витю, не действовало, и она могла его даже побить. Должен же он кого-то бояться, иначе не было бы на него никакой управы. Кроме неё, никто на Земле, включая отца, не мог ударить мальчика и даже ущипнуть, если он сам того не пожелает. Злющие собаки бросались на него, но, приблизившись до запретной зоны, получали от охранника такую порцию луча панического страха, что, поджав хвосты, с визгом убегали прочь. Даже вредные микробы не могли коснуться его тела и гибли.
На Земле умением “видеть всё” обладают многие насекомые, животные и птицы, но они неразумные существа. Да и Витя был не единственный на Земле. До него был уже создан человек, способный “видеть всё”. Но Витя отличается от своего разумного предшественника тем, что имеет вокруг себя защитную лабораторию, постоянного информационного гномика и охраняющего ангелочка.
Два года  назад по небесному календарю вампиру “Четвёртому” было поручено проведение эксперимента по созданию такого человека, но была допущена ошибка. И созданный человек, обладающий умением “видеть всё”, не имел ни информационного, ни охраняющего существа, как Витя, в результате его интеллект стал развиваться не в том направлении.
А дело было так. На восточном побережье Средиземного моря, в местечке с координатами 35 градусов восточной долготы и 32 градуса северной широты, родился мальчик, способный “видеть всё”. Мальчик рос. Когда ему исполнилось 30 лет, он получил информацию о строении Земли от “Четвертого”. Однако эту информацию “детище” неправильно восприняло и создало религиозное учение. Это учение противоречило интересам правителя и духовенства страны, где он жил. Они начали преследовать “учителя”. Он скрывался. Через три года “учителя” поймали и  приговорили к смертной казни – распятию. Его распяли. А у “ОНО” не оказалось механизма защиты “детища” на Земле. Пришлось “детищу” срочно передать “Ключ знаний”  по переселению души и тела в иной мир, иначе бы не спасли. Фантомная душа и часть безгрешного материального тела “детища”  материализовалась в “небесный мир” озонной сферы Земли. Там “детищу” всё понравилось. А кому в “Раю” не понравится? И решило “детище” друзей с Земли пригласить, чтобы нескучно было одному. И он вернулся на Землю к друзьям – сподвижникам нового учения, при этом унёся из погребения своё тело. А через некоторое время он от друзей узнал, что его мертвое тело после казни положили на “камень очищения”. Но оно оказалось не таким, как у всех казненных, и его быстро переложили в усыпальницу, завалив вход крупным камнем. Через три дня после захоронения духовенство решило посмотреть на мертвое тело казнённого. Когда открыли вход, сдвинув огромный камень, то там физического тела не оказалось, хотя кругом была стража. Никто же не знал, что казнённый вернулся и забрал своё тело, всех перепугав.
Поскольку казнённому понравился тот, иной мир в озонной сфере, то он всё рассказал сподвижникам и уговорил их вознестись с ним в иной мир. Считать в то время умели только до семи. Так с тех времён на Земле и повелось, что в неделе семь дней. Набрав себе дружину из друзей семь раз по семь, он велел им взяться за голые плечи впереди идущего так, чтобы получилась замкнутая цепь из тел. Когда стало возможным материализоваться в иной мир, “детище” устремилось туда, ведя за собой остальных. Один из его друзей запнулся и упал, цепочка вознесения разорвалась. Следующее такое соприкосновение Иерусалимских земель и места, где остановилось “детище” с друзьями в “небесном мире”, произойдёт через две тысячи лет по земному исчислению. А спускаться с “небесного мира” на Землю в другом месте они не пожелали, мало ли что их могло ожидать на Земле в другом месте? Решили не рисковать. Они не знали, что их учение быстро распространилось по всему миру. Оставшиеся на Земле друзья были свидетелями того, как идущие впереди вознеслись на Небо и исчезли. И они стали ждать возвращения вознесшихся в небеса друзей, но чтобы не забыть все то, что рассказывал им их воскресший друг, решили на память записать всё в книгу, назвав её “Библией”. Они записывали свои воспоминания в толстую книжку, передавая её друг другу по очереди. Но некоторые из них кое-что забыли, начали спорить, придумывать, фантазировать и сочинять. Коллективные воспоминания переписывали из поколения в поколение, ожидая возвращения группы с небес, и они дошли до времени рождения Вити в виде библейского учения.
Полученную информацию из Космоса Витя должен был научно доказать людям. Такая задача была поставлена перед ним центром Галактики. А для того чтобы он опирался на факты, ему необходимо было дать знания и схему расчёта по определению всех стихийных бедствий Земли, которые пройдут в течение его жизни.

6.
Школьные дела у Вити шли так себе, он не любил учиться.
Как-то на перемене в классе появился старшеклассник Рэм, чемпион области по шахматам. О нём не раз писали в газетах. Рэм пришёл агитировать учеников вступить в шахматный кружок и принес с собой шахматы.
– Кто со мной хочет сыграть? – спросил он, расставляя фигуры.
– У нас лучше всех играет “Кот”, – выкрикнул кто-то, называя Витю по кличке за его вратарские прыжки.
Витя понял, что обречён на проигрыш, но делать было нечего, и он сделал первый ход. Рэм играл чёрными. События на шахматной доске развивались стремительно, как на войне, причем не в пользу Вити. Подумав, он подставил коня под ферзя. Рэм, не разгадав манёвра противника, схватил коня. Витя передвинул слона и спокойным голосом объявил мат.
Окружившие их ребята даже не поняли, что произошло. Рэм внимательно посмотрел на доску, сердито сдвинув брови, пожал руку Вите.
– Ловко ты меня обыграл, – сказал Рэм, услышав звонок на урок. – Партия за мной после уроков. Сможешь?
– Хорошо, – согласился Витя.
После последнего урока ребята не кинулись домой: им хотелось посмотреть, чем закончится шахматная баталия. Не успела учительница выйти, как в класс вбежал Рэм. Он по-хозяйски развернул стол так, чтобы всем было хорошо видно, расставил шахматы и сделал ход. Теперь он играл белыми. Воодушевлённый первой победой, Витя поверил в себя, делал интересные комбинации, но перевес был на стороне Рэма. Вдруг Витя передвинул слона и объявил шах.
Рэм передвинул короля, оставив незащищённую пешку. Витя, забрав её ладьей, объявил шах. У короля Рэма оставалась только одна свободная клетка, что грозило “вечным шахом”. Рэм, подняв руки, объявил ничью.
Посмотрев на часы, как бы что-то взвешивая, Рэм предложил:
– Давай повторим предшаховую ситуацию.
И он быстро возвратил фигуры на место, которое они занимали перед объявлением первого шаха, и сделал предупредительный ход под слона, которому пришлось, как говорится, удирать, не нападая на короля. Через некоторое время ситуация сложилась не в пользу Вити. Рэм потирал руки и был уверен в победе. Витя забрал слона ферзем, который оказался под ударом коня. Рэм забрал ферзя, а Витя слона пешкой и объявил мат. Рэм в растерянности сложил шахматы и, не прощаясь, выскочил за дверь. Две фигуры упали на пол, кто-то схватил их и побежал за Рэмом, крича: “Рэм, постой, возьми фигуры! ”
От неожиданности Витя остолбенел, а ребята закричали “Ура!”
Авторитет Вити возрос. Каждый из ребят хотел бы оказаться на его месте, а его друг Семён, глубоко засунув руки в карманы, ходил между партой и доской, бубня что-то себе под нос и улыбаясь.
Этот день был ознаменован ещё одним событием – Днем Победы.

7.
Прошёл год после окончания войны с Германией.
В классе училось двенадцать девочек, среди которых выделялись подруги Валя и Галя. Фигурка у Вали была отменная, личико с пухлыми губками привлекало многих ребят.
Как-то раз на уроке математики учительница написала условие задачи, и лучшая ученица школы, отличница Валя спросила:
– Можно мне?
Валентина была очень способной ученицей, никогда, ни под каким предлогом не давала списывать и никому не подсказывала. Учительница вызвала Валентину, та легкой походкой подошла к доске и, не задумываясь, стала решать задачу. Вдруг она как бы споткнулась, стерла последние формулы, написала новые и опять задумалась. Постояв с минуту, наконец, нашла правильное решение. Вздохнув, заметила:
– Запуталась немножко.
– Садись, – сказала Лидия Васильевна и хотела поставить в журнал “отлично”, но передумала и поставила “хорошо”.
– Кажется, она поставила тебе “хорошо”, – прошептала Галя.
Учительница пошла к доске. Пока она писала номера задач для домашнего задания, Валя встала, тихонько подкралась к столу и заглянула в журнал. Убедившись, что Галя права, она вернулась и с шумом рухнула на парту, уткнувшись носом в рукав. Прозвенел звонок, все кинулись на перемену. Витя тоже направился, но тут увидел всхлипывающую Валентину. Он подошёл к ней, коснулся рукой её мягких волос и сочувственно сказал:
– Валя, стоит ли из-за этого расстраиваться?
Она резко встала, лицо её было мокрым от слез, бросила язвительный взгляд на него и с возмущением ответила:
– Ну вот, ты ещё... – она хотела ещё что-то добавить, но не нашла подходящих слов, затем схватила портфель, сняла с вешалки пальто и выскочила в коридор.

8.
Прошёл ещё год.
Лидия Васильевна написала задачу на доске, указала в скобках ответ и объяснила условие. Витя не слушал, ерзал за партой, будучи абсолютно уверенным, что это его не касается.
– Витя, к доске!
Он вздрогнул от неожиданности и, подойдя к доске, сказал:
– Я не понял условие задачи.
– Плохо! Валя, помоги этому... – и учительница запнулась, не зная, как назвать стоявшего у доски парня.
Валя подошла, а учительница, как бы для этого “оболтуса”, повторила условие задачи, добавив, что решение в пяти действиях. Витя взял мел и, опережая Валю, начал писать. Он написал всего три действия и, подставив цифры, получил правильный ответ.
– Ты подогнал ответ. Задачу можно решить только в пяти действиях. Валя, покажи, как надо правильно решать.
Валя, не стирая написанное им решение, на второй половине доски решила эту задачу в пяти действиях, получив точно такой же ответ.
Лидия Васильевна задумалась. Решение подобной задачи в трех действиях для неё оказалось неожиданностью. С заднего ряда кто-то крикнул:
– В трёх действиях проще и тоже правильно.
Буквально вчера, будучи в библиотеке, совершенно случайно в одном из последних номеров математического журнала Витя увидел решение похожей задачи в трех действиях. Но там были другие условия.
– Я решил правильно, – обижено заявил Витя, переступая с ноги на ногу.
– Садитесь оба, – ответила учительница и, не оборачиваясь, стала проверять, сравнивая в уме их решения.
Сомнений быть не могло: задача в трех действиях была решена правильно. Она, кандидат математических наук, эвакуированная в этот тихий городок из Смоленска, решила всё тщательно проверить. Взяв бумагу, переписала условие задачи и решение Вити. Затем подошла к столу и сказала:
– Витя, ставлю тебе “отлично” с плюсом.
После урока учительница зашла в библиотеку и взяла свежие номера журналов по математике, но журнала, который попался Вите накануне, не оказалось на месте. Журналы печатались Московской типографией, эвакуированной в этот город ещё во время войны. В учительской, отложив все срочные дела, которых было немало, она углубилась в изучение материала. Потом сняла трубку телефона и набрала номер своего бывшего оппонента – профессора математики из Московского университета Вадима Максовича. Он работал в типографии, а работы по его специальности в этом маленьком городе для него просо не было.
– Да! – раздалось в трубке.
Она сразу узнала его по мягкому тембру голоса. Не здороваясь, хотя давно его не видела, сказала:
– Мне срочно надо видеть вас.
– Жду, – ответил он, узнав её по голосу.
Он жил один. Перед войной семья отдыхала в Крыму и не вернулась.
Лидия Васильевна собрала бумаги, зашла к завучу школы Клавдии Васильевне и показала ей тетрадный листок, на котором аккуратно были записаны условие задачи и её решение.
– Вот! Это решил Витя Петрухин, – гордо сообщила она.
– Так поставь ему “отлично”, – спокойно посоветовала Клавдия Васильевна, решив, что та не знает, как поступить в этой ситуации. – И дело с концом.
– Да вы... Вы не знаете, что это, – перебила её Лидия Васильевна, хотя сама ещё толком не знала, что это в самом деле такое. – Я должна пойти к профессору Вадиму Максовичу, он меня ждет.
– Хорошо! Идите! Но завтра утром отчёт, который я поручила вам сделать, должен быть у меня.
“Уж не спятила ли она?”, – подумала Клавдия Васильевна о странном поведении учительницы математики, бывшем доценте Смоленского университета.
Лидия Васильевна буквально влетела в проходную типографии и через минуту увидела Вадима Максовича. Тот встал с мягкого кожаного кресла, в котором когда-то, как на троне, восседал директор Московской типографии.
– Эту задачу решил мой ученик Витя Петрухин, – сказала она и подала профессору аккуратно исписанный листок бумаги.
Профессор прочитал, затем ещё раз, сказав:
– Да, это что-то новенькое в математике. Давненько ничего подобного не встречал. Ну, а от меня что надо?
Лидия Васильевна взяла стул, села напротив и принялась рассуждать:
– Я думаю, что вам это может показаться интересным, можно опубликовать это решение задачи в виде статьи. Если вас не затруднит, пожалуйста, напишите комментарий или отзыв к этому решению.
– А что получите вы? – напрямик спросил профессор.
– Ничего. А что я должна получить? – как-то испуганно ответила она, посмотрев широко открытыми глазами в его толстые стекла очков.
Вадим Максович чуть ли не каждую ночь видел один и тот же сон. Как будто они с Лидией Васильевной муж и жена. Живут на какой-то даче, не знают никакой войны и бесконечно счастливы. Однако это был только сон.
Он не ответил, опять взял листок с решением задачи, просмотрел и сказал:
– Здесь нет фамилии автора  и его подписи с датой.
– Сейчас будет, – тихо ответила Лидия Васильевна.
Она подошла к столу, взяла ручку с золотым пером, вспомнив, что подарила её профессору в день рождения, и написала: “Ученик средней школы номер 2”. Отложила ручку, без разрешения взяла телефонную трубку, чего никогда раньше не делала, и позвонила.
– Клавдия Васильевна, – обратилась она к завучу школы, – а как отчество Вити Петрухина?
Пока она ожидала ответ, написала фамилию, имя, а когда завуч ответила, то дописала отчество. Затем сама расписалась и подала профессору. Как истинный бюрократ, он внимательно всё просмотрел. Встал с кресла, сильно хромая – он был ранен осколком бомбы в Москве, – подошёл к столу, сел и начал писать комментарий к статье. Лидия Васильевна сидела тихо, как мышка, боясь отвлечь его от работы.
Вадим Максович писать умел. Писал он быстро, критично, выворачивая наизнанку любого, кто попадал ему под перо. В зависимости от ценности работы “рубил с плеча” или давал “увидеть свет”.
– Лидочка, – сказал он, не заметив, что находится не во сне, а наяву. – Я тут хочу отметить, – и он начал читать вслух: “Лежали на земле камни, а среди них алмаз. И никто не видел этот драгоценный камень, хотя ходили и запинались об него. А вот молодая, талантливая учительница математики, кандидат математических наук Лидия Васильевна Григорьева подняла, почистила камень, который засверкал алмазными лучами, и бескорыстно подарила Народу”.
Польщенная, Лидия Васильевна опустила голову.
– Хорошо, профессор, – сказала она, делая особое ударение на последнем слове, как бы проводя границу между ними.
Не придав значения её замечанию, он довольно быстро дописал комментарий, и, поставив дату, расписался. Затем он внимательно прочитал текст, делая пометки. Вдруг он встрепенулся, схватил телефон, набрал номер и заорал:
– Коля! Это ты? – и, услышав подтверждение на другом конце провода, опять закричал: – Как хорошо, что застал тебя! Лети ко мне на всех парах! Есть дело! Знаешь, кто у меня сейчас?  Ни за что не угадаешь! Придёшь – увидишь, – продолжал кричать он своему глуховатому другу, тоже профессору, эвакуированному во время войны из осажденного Ленинграда да так и застрявшему в этом городе.
Положив трубку, он улыбнулся, представив себе, как “мчится” 72-летний Колька. Себя он считал ещё молодым, тем более в присутствии Лидочки, на которую он зачарованно смотрел.
Минут через десять вбежал запыхавшийся профессор Николай Васильевич Немых, известный больше не как математик, а как разработчик подводного флота.
– Ну, что тут у тебя стряслось? –  закричал он, а заметив Лидочку, подошёл к ней и поцеловал руку.
Лидия Васильевна вспомнила, что он приезжал к ней на защиту в Московский университет.
– Да, вот тут, – как-то неуклюже начал Вадим Максович.
Николай Васильевич подошёл, взял у друга бумагу и, сев в кресло, начал читать. Он быстро оценил новое решение задачи.
– Оригинально, что тут скажешь, – слукавил он, понимая, что это частное решение конкретной задачи и претендовать на новый математический метод автор не может, но это очень нужно его другу Вадиму и, очевидно, Лидочке.
И он принялся просматривать комментарий Вадима. Дойдя до места, где тот писал о Лидочке, взглянул на Вадима и, усмехнувшись, подумал: “Ну и втюрился же ты, старина! Ох, не по зубам она тебе!”
Просмотрев комментарий до конца, он всё понял, без лишних слов подошёл к Вадиму и легонько толкнул его. Тот поднялся и, хромая, направился к столику у стены, готовить кофе. Николай сел на стул Вадима и начал писать. Писал он не так толково, как Вадим, но его стиль нравился многим.
Вадим подозвал к себе Лиду. Они таинственно, как заговорщики, шептались, хотя глуховатый Николай не смог бы расслышать их, даже если бы они говорили громко. Вадим, зная это, специально шептался с Лидой, а та, вплотную приблизившись к нему так, что каштановая прядь щекотала его щеку, смеялась. Они уже выпили по две чашки сладкого кофе с печеньем.
Наконец, прочитав ещё раз свой текст, Николай расписался. Это Вадим скорее почувствовал, чем увидел, так как был подслеповат. Он пожалел, что Николай закончил писать и тем самым оборвал их с Лидочкой душевный разговор. Подойдя к Николаю, удивился, что тот написал в два раза больше, чем он. Себе в утешение подумал: “Краткость – сестра таланта”.
Бегло взглянув на комментарии к задачке Вити, Вадим поднял трубку телефона и, набрав номер директрисы, вежливо сказал:
– Алла Борисовна, убедительно прошу вас зайти ко мне, я не один.
Через несколько минут в кабинет вошла немолодая, но приятная женщина. Увидев профессора Немых, которого знала ещё с довоенных лет, она улыбнулась. Профессор подошёл к ней и поцеловал руку.
– Алла Борисовна, у нас с Николаем Васильевичем и Лидией Васильевной большая просьба, – сказал Вадим, уверенный, что Николай непременно согласится с его предложением. – Мы хотим вместо нашей совместной статьи, которая должна выйти в последнем номере журнала, поместить эту. Это очень важно, и её необходимо опубликовать немедленно. Да, да, я не ошибся, немедленно, как приоритетный материал.
– Но ваша статья уже набрана! – воскликнула она.
– А нельзя ли передвинуть её в другой номер? – вмешался Николай.
Ему-то, профессору Немых, Алла Борисовна отказать ну никак не могла, тем более что он к ней никогда не обращался. “Значит, что-то сверхсрочное”, – решила она. А Вадим, обращаясь к ней, предложил:
– Прошу на чашку кофе.
Он по-хозяйски проковылял к столику, налил в чашечку ещё горячий кофе, достал последнее печенье, положил его на блюдечко и подал директрисе. Та, улыбаясь, взяла. В это время Николай писал заявление на имя Аллы Борисовны о том, что гонорар за его комментарии к задаче просит перечислить в счёт автора, предложившего новый способ решения подобных задач. Увидев заявление, Вадим Максович написал аналогичное.
                ______   _   ______

Через пять дней в Москву, Киев, Ленинград и во многие города Сибири, Дальнего Востока, а также за рубеж были отосланы бандероли, в которых находились журналы с предложенным Витей решением задачи. Но он ещё не знал, что стал знаменитым. В последнюю очередь в школу пришла бандероль с тремя журналами и гонораром на имя Петрухина Виктора.

9.
Ровно в 8.00 следующего дня Лидия Васильевна положила на стол завучу школы отчёт. Через сорок пять минут, как только прозвенел звонок на перемену, она вошла в класс и сказала:
– Мы подробно проанализировали новый метод решения задач, придуманный нашим Витей, и решили его опубликовать. Надо поздравить его с успехом.
Она захлопала в ладоши, ребята поддержали. Витя не понимал, за что его поздравляют, так как о решении подобных задач он прочитал в журнале.
И только через несколько дней после этого случая в школу на имя Вити пришла ценная бандероль и перевод на солидную сумму. Завуч школы послала гонца за мамой Вити и её паспортом. Голодный и злой Витя, не понимая, за какие такие грехи его оставили дежурить около учительской, облегченно вздохнул, когда увидел мать в сопровождении старшеклассника.
В учительской находилось несколько человек. Был накрыт стол. И начались поздравления Вити с удачной находкой нового метода решения. Затем завуч вручила ему два журнала, а третий открыла и показала статью. Она была маленькая, на четверть страницы, а комментарии к ней двух профессоров – на трёх страницах. Клавдия Васильевна пригласила Витю с мамой к столу, усадив их на почетное место, и все дружно принялись за съестное. Придя домой, мать сверилась с суммой, указанной в переводе и ещё раз пересчитала деньги. Витя перечитал статью, а на комментарии профессоров не обратил внимания.

10.
Пролетая над Сибирью, я вспомнил, что пришлось изрядно потрудиться при выборе партнерши для Вити, которая должна родить ему ребёнка с наследственным качеством “видеть всё”. К выполнению этой задачи я приступил заранее. По моему распоряжению гуманоиды, превратившись в насекомых, взяли анализ крови и мочи всех девочек от трехмесячного до пятнадцатилетнего возраста в городе, где жил Витя. Однако подходящего по биологической структуре организма, способного перенять структуру строения его глаз, не было. Тайному обследованию подвергались и более крупные города: Красноярск, Пекин, Сингапур. Проблеск надежды у меня появился, когда обследовали одну семью, переехавшую несколько лет назад с Урала. В семье было две девочки. Одна из них, по оценке эксперта-гуманоида, на десять-пятнадцать процентов подходила на роль матери для рождения ребёнка с наследственным качеством “видеть всё”. Поскольку девочка имела несколько серьезных врожденных болезней, то она вряд ли проживет более 17–18 лет. Гуманоид сделал заключение, что, возможно, сочетание врожденных недугов у неё повлияет на способность зародыша перенять структуру строения глаз Вити как отца.
Поиск партнёрши для эксперимента я решил продолжить, не надеясь на Валю – так звали девочку. Она училась в первом классе, а Витя – в третьем. Пока для него найдут более надежную партнершу, я решил провести с ней эксперимент.
Эту работу я поручил амурчику. Взяв арбалет со стрелами для внушения, он спустился на Землю и занял наблюдательный пункт около старого амбара, вблизи жилья Вити. Долго ждать не пришлось. Подруга его матери Вера была подходящим объектом. Амурчик выждал, когда Витя и тетя Вера оказались рядом, навёл арбалет на Витю для закладки в “память стрелы” его образа, затем – на тетю Веру и выстрелил в неё. Амурчику было ясно, что теперь тете Вере осталось жить недолго. Стрелы, пущенные в астральное тело женщины, были для неё смертельными, а в тела мужчин метать стрелы было вообще запрещено. Перед смертью тетя Вера успела внушить матери Вити, что в школе поселился “бес”, – ей об этом говорил самый главный поп в церкви. Вскоре она умерла, но врачи так и не смогли установить точный диагноз её болезни. Витю же мать срывала с учебы, он оставался на второй год подряд в третьем и четвертом классах, и Валя догнала его. Когда они учились в пятом классе, амурчик внушил цыганке, гадавшей по руке, что Валя и Витя – идеальная пара. Валя, поверив цыганке, стала приглядываться к нему. Цыганка, передав это внушение своей подруге, тоже цыганке, и прожив всего три месяца, умерла. Вторая цыганка тоже нагадала ей Витю. Незаметно Валя стала выискивать положительные качества у него и стала неравнодушна к нему. Цыганки, читая по руке линию жизни Вали, нагадали, что жизнь её будет коротка и ей надо спешить жить. Не болезнь, так несчастный случай ждет её “за углом”. Предсказания двух цыганок запали ей в душу.
Вспоминая, я задумался. “А смог бы я помочь Вале? – и сам себе ответил: – Нет! Нет у меня такого права. Другое дело Витя, его я снабдил постоянной охраной, что крайне непросто”. Охрана имеет в своем арсенале защитное поле, создаваемое космической лабораторией, и безвредные для людей лучи страха и паники. Защитное поле вокруг Вити могло мгновенно возникать и исчезать. Пробить броню защитного поля в условиях Земли практически невозможно. Поле возникает не только тогда, когда ему угрожает опасность извне, но и при его неожиданном испуге. Характер поля от угрозы извне и от испуга отличался по принципу воздействия на окружающих и на него самого. При испуге возникает поле с дезинфекционным эффектом. Поле действует не только вокруг Вити, но и внутри его, убивая  болезнетворные микробы. Даже ядовитые вещества разлагаются на простейшие элементы. Вот почему он не болел, а пот с его тела – продукт деятельности микробов – мгновенно разлагался и исчезал.
                ______   _   ______
Как-то раз мать приехала домой больная, с высокой температурой, легла в постель и сказала:
– Детки! Я умираю.
Витя с братом бросились к ней, обняв за шею. Витя коснулся её горячего тела – сильно испугался, вздрогнул. Испуг и вздрагивание – ключ к возникновению защитной врачебной помощи. Мгновенно вокруг Вити в радиусе больше метра образовалось защитное поле, и мать с братом оказались внутри него. Они ощутили вокруг себя ионизированный воздух, а у матери мгновенно исчезло воспаление легких. Она почувствовала облегчение, словно заново родилась. Через минуту-другую ей захотелось встать и чем-то заняться. Она решила, что исцеление – это “божий дар”. И она молилась, и заставляла молиться детей, стукаясь лбом об пол.
При попытке сделать Вите больно, даже со стороны близких людей, возникает предупредительное защитное поле, управляемое охранником. Однако это защитное поле запрещено было применять на его мать. Это поле эластичное, местное и действует на конкретную группу мышц нападающего, вызывая в них обратную реакцию. Как-то раз брат решил укусить Витю за ухо. Сработало поле, и вместо кусательного действия возникло зевательное, да так, что у брата чуть челюсть не вывернуло. В другой раз брат захотел ткнуть Витю в бок, но у него так руку свело, что он от боли вскрикнул:
– Хотел в бок тебя ширнуть, да руку свело!
– Так ширни, я разрешаю.
Брат так ткнул Витю в бок, что тот застонал, поле не защитило его, так как он разрешил.
Однажды совершенно случайно Витя оказался между двух быстро сближающихся задними бортами грузовых машин. Космическая охрана не дремала, иначе бы его раздавило. У обеих машин оказались задние части кузовов повреждены. Вмятины на них получились гладкие, словно между машинами был зажат сверхпрочный шар диаметром больше двух метров. Многие свидетели рассказывали, что грузовики не коснулись друг друга, а какой-то мальчик, пытаясь прошмыгнуть между машинами, на мгновение завис в воздухе в неестественной позе, затем упал на землю, вскочил и убежал. Сотрудники автоинспекции заявили, что между машинами было зажато шаровидное тело. Даже рамы машин были согнуты. Химический анализ соскобов с деталей не показал присутствия посторонних элементов. Автомашины отправили в Красноярский исследовательский институт, но там ничего не смогли объяснить и только в недоумении разводили руками.
                ______   _   ______
Я боялся потерять Валю, без которой невозможно будет проводить эксперимент. Другой возможности пока не было. Но она была ещё девочкой, и я ждал, бездарно тратя уйму времени.
Витя был способный и неглупый мальчик. Самостоятельно, без нашей помощи, мог обыграть в шахматы многих шахматистов и даже чемпиона города, придумал метод решения какой-то непонятной для меня задачи, и о нем узнал весь мир, но, с другой стороны, абсолютно не хотел учиться. И в этом ему способствовала мать. Она брала его с собой в поле, и он как угорелый бегал за сусликами и птичками, когда класс писал диктант. Учителя поговаривали, что Петрухин может остаться на второй год в шестом классе. И тогда мой план женить его на Вале оказался бы невыполнимым, а они бы разошлись, как в море корабли. Очевидно, в свое время мы с его тетей Верой перестарались, перепугав его мать и внушив ей, что в школу вселился “бес”. И я решил пожертвовать двумя-тремя жизнями женщин, чтобы внушить его матери теперь уже обратное: сын должен хорошо учиться. Но мать не меняла своего мнения, приговаривая, что она совсем неграмотная, а живут они не хуже грамотных. Но только после того, как было загублено пять женских жизней, она поддалась на уговоры и заявила сыну: “Витя, со мной в поле не поедешь, – и, взяв широкий отцовский ремень, продолжала: – Понюхай, чем он пахнет. Останешься на второй год в шестом классе, шкуру спущу”. Витя, понюхав ремень отца, поверил, что шкуру мать с него точно скоро спустит, так как догнать сверстников у него не было никаких шансов – он безнадежно отстал в учебе, особенно по русскому языку.
Эти воспоминания расстроили меня, и я решил пустить всё на самотёк, поручив информационному гномику записывать весь материал относительно Вити только в память, а мне ничего не сообщать. Но, как оказалось, этим распоряжением я решил очень важную проблему. Освободив свой ум от земных забот, я перешёл на свое галактическое мышление и взял курс к планете Ялмез.
Планету Ялмез мы создали как близнец Земли. Ялмез имел такие же параметры, как и Земля, двигался по той же орбите со скоростью 30 километров в секунду и находился за Солнцем. Поэтому с Земли Ялмез не видно, его прикрывает диск Солнца. Ялмез, как и Земля, имеет спутник Анул, воду и воздух, но с противоположными магнитными полюсами. На Ялмезе северный магнитный полюс направлен на юг. Создав Ялмез, мы используем его как космическую лабораторию и базу для ремонта наших кораблей. Эту планету мы заселили людьми, похищенными с Земли, лишив их разума, но научив выполнять определенную работу. Постепенно эти люди переродились в особый вид гуманоидов, которые не создают космические корабли, а как роботы выполняют черновую работу для нас.
За счёт вращения близнецов по их орбите возникли завихрения в виде полей, что для нас оказалось полной неожиданностью. Как мы считаем, произошло это за счёт того, что мы случайно перепутали на Ялмезе направления магнитных полей, поэтому по орбите двух планет появились вихревые поля в виде спирального пояса. Это завихрение, сплетаясь с полем Земли, оказалось по всей орбите. В дальнейшем мы решили использовать это спиральное поле. Дело в том, что солнечный ветер выбрасывается в пространство неравномерно, и это влияет на скорости движения планет, создавая угрозу их столкновения. Да и земляне из-за многочисленных войн и уничтожения огромного количества взрывчатки изменяют скорость движения Земли по орбите, сближая планеты. Стараясь сохранить планеты от столкновения, мы усовершенствовали вихревое поле, создав сильно вытянутый своеобразный эллиптический пояс. Он состоит из овальных колец, которые образуют замкнутые поля, напоминающие по форме овальные цепи. В результате пояс связал Землю и Ялмез, как огромной овальнозвенной цепью, и удерживает планеты от столкновения. Пояс мы использовали для транспортировки дополнительного тепла от Солнца к планетам и отвода радиационного поля.
Поле пояса в виде лучей в одних местах входит в Землю, разогревая магму, а в других – выходит, отводя в Космос холод. Такие места называют патогенными зонами. Кроме того, наш пояс служит для регулирования поступления лучистой энергии на Землю и Ялмез при изменениях активности Солнца. Поскольку на других планетах Солнечной системы нет эллиптических поясов, то и условий для жизни там тоже нет. А глупые люди решили, что над Землёй создаётся “парниковый эффект”. Чепуха!
Скорость перемещения планет Солнечной системы к центру Вселенной примерно одинакова и составляет 230 километров в секунду. Орбиты всех планет Солнечной системы, кроме Земли и Ялмеза, находятся не в одной плоскости и зависят от плотности планет и их расстояния от Солнца. Плоскость, на которой находятся орбиты Земли и Ялмеза, из-за их больших плотностей опережает все остальные орбиты планет, в том числе и Солнца, и проходит в его северной части. Если с Земли лететь на космическом корабле со второй космической скоростью, то догнать Ялмез невозможно, он успевает спрятаться за Солнце. Кроме того, он закрыт энергетическим поясом, поэтому не виден. Из-за сильного поля Ялмеза свет от него не отражается, и он кажется чёрным, как чёрная дыра. И только полёты на больших космических скоростях позволяют догнать и перегнать Ялмез и увидеть его с другой стороны Солнца. Людям с их ракетами нелегко обнаружить, а затем сфотографировать Ялмез. Однако если ракету запустить с Земли строго перпендикулярно эллиптической орбите пояса, то его можно и увидеть, и сфотографировать.

11.
Английская королева, имевшая привычку просматривать переводы аннотаций статей, опубликованных в разных концах мира, обратила внимание, что в Сибири школьник предложил свой метод решения какой-то задачи. И два профессора с мировым имеем прокомментировали это решение. Её заинтересовало то, что решение предложил не маститый математик, а школьник. И она выразила генералиссимусу Иосифу Сталину своё восхищение.
В свою очередь Сталин послал поздравительную телеграмму в школу, в которой учился Витя. Он поздравил учителей и просил лично от себя поздравить Витю. Вторую телеграмму совместно с Лаврентием Берия он направил начальнику НКВД, предупредив, чтобы позаботились о юном таланте и организовали доставку с рейсовых самолетов специальных пайков для усиленного питания юного математика Вити.
Документ носил серьезный характер, и начальник НКВД поехал в школу знакомиться с Витей. В школе же телеграмма попала к директрисе школ города Раисе Петровне. Директриса знала истинное положение дел в школе, особенно в шестом классе, в котором училась её дочь. Она также знала, что её дочь неравнодушна к “юному таланту”. Дочь Валя не делилась с ней, но тот факт, что она несколько раз за день могла упомянуть имя Вити, говорил о многом.
Валя была Раисе Петровне неродной дочерью, но та отдала ей всю свою любовь. Мужа она не любила, а только боялась. Раиса Петровна поражалась способностям Вали и жалела о том, что она неродная мать.
Текст телеграммы Сталина Раиса Петровна решила не афишировать, учитывая Валины чувства к Вите. С телеграммой ознакомила только завуча школы, Клавдию Васильевну, намекнув ей, что если Витя застрянет в шестом, то для школы это будет ЧП. О нем знает сам Сталин.
В то же время Раиса Петровна очень удивилась, прочитав текст телеграммы. “Ну, нашёл Витя неординарное решение конкретной задачи, – думала она, – но нового метода тут нет”. Она сама всё проверила, беседовала с профессором Вадимом Максовичем. Подыграл он своей Лидочке, как сам признался. А ему – профессор Немых. Вот и раздули из мухи слона. А несколько дней назад Валя сказала матери: “Витя не читал комментарии профессоров, я это поняла из разговора с ним”. “И правильно сделал, – подумала мать тогда, не сказав ничего дочери. – А то возомнил бы из себя невесть что, а так держится молодцом. Мальчик он неплохой, однако лодырь, лень вперед его родилась. Да и мать его хороша: как контрольные работы, так она его увозит в поле. Носится, поди, там за птичками”.
Начальник НКВД поручил Василию Васильевичу, отцу Вали, проследить за доставкой посылок Сталина адресату. Василий Васильевич узнал, что Ирина Павловна, работающая в их столовой, живёт в одном доме с семьей Вити. Он поручил ей дополнительную работу, пообещав прибавить жалованье. Ирина Павловна должна была один раз в неделю получать посылки в спецсвязи и относить их соседу. Василий Васильевич объяснил ей, что иначе на Витю надо оформлять пропуск, а у него нет даже паспорта, и он может потерять документ. Ирина Павловна удивилась, узнав о соседе Вите и его математических способностях.
                ______   _   ______

Василия Васильевича, специсполнителя НКВД, Ирина Павловна знала давно, с того времени, когда эвакуировали советских немцев из Поволжья. Её приняли на работу поваром. Она должна была обеспечивать продуктами переселенцев во время перевозки их в Сибирь. Кроме того, начальство, включая Василия Васильевича, использовало Ирину и в интимных целях.
Приехав в Сибирь, Ирина устроилась поваром в столовую НКВД, а затем стала заведующей. Вышла замуж. Муж, Геннадий Иванович, работал старшим охранником в тюрьме. Жили они вместе со свекровью в первой половине дома, а во второй – семья Вити. Детей у Ирины не было, но не по её вине. Знакомая врач, зная о пороках мужа, посоветовала Ирине завести на время любовника и забеременеть. Однако она на это не могла решиться – Геннадий бы догадался.
Ирина вспомнила, что мать Вити просила её свекровь последить за сыном. Сама она поехала на заготовку сена на три дня, захватив младшего сына. Она знала, что за какую-то статью Вите вручили солидный гонорар. На эти деньги его мать купила телегу и упряжку для коровы. Молока корова давать стала меньше, зато работала как вол, везя солидный груз.
Перед концом работы к Ирине подошёл водитель начальника и сказал, чтобы она зашла за посылкой для соседа, он отвезёт Ирину домой. Ирина аж вспыхнула, такой почёт она заслужила впервые. В спецсвязи Ирина получила посылку, которую привезли с аэродрома вместе с остальной почтой. Водитель отвез её домой. Но дверь соседа оказалась на замке, и Ирина, стоя у окна, задумалась. “Везет  же  людям. Витя ещё пацан, а уже знаменит. Что если я его использую как донора? Парень он неглупый, не то, что мой мужик. Да и Геннадию можно всё объяснить, люблю-то я только его. А уж если решилась на этот шаг, так тоже ради него, он же страдает, что стал бесплоден, и друзья над ним подшучивают. Он злится, и однажды на пьяную голову ляпнул, чтобы я ему с кем-нибудь изменила да забеременела, а я ответила: “Веди себе замену”. И Ирина опять задумалась о Вите: “Я старше его на двадцать один год, да и по сравнению с ним толстушка и старушка”.
В это время Витя подходил к дому. Он возвращался из клуба шахматистов, где один старичок натаскивал его на интересных комбинациях, разыгранных чемпионами мира в разные времена. Витя шёл и думал, что хлеба в доме нет ни крошки – пекарня не работает, нет муки. Дома есть только картошка и соль. Молоко он ещё утром допил. Стукнув калиткой, он шёл через общий двор, направляясь в свою половину дома. В окно постучали, он остановился и увидел Ирину. Та звала его. Одним прыжком он вскочил на последнюю ступеньку крыльца и для солидности постучал. Дверь открылась, и на пороге появилась Ирина, смущенно улыбаясь.
– Тут тебе сюрприз. Сам Берия и Сталин твою судьбу решают, а тебя где-то черти носят. Деньги отдашь мне по счёту на пакете. Да не бойся, я тебя не обману. Стоимость чисто символическая. На базаре это в сто раз дороже. Еле-еле донесла, хорошо, шофер помог, – солгала она, не покраснев. – Каждую неделю будешь теперь меня встречать у здания НКВД. Понял?
Витя ничего не понял.
– А сейчас пойдем в комнату, ты мне поможешь прибить ковер, а то грохнется на кровать и меня задавит во сне.
Вот теперь Витя, поняв, заявил:
– Вот так бы и сказала, а то сюрприз – Берия, Сталин, – и он вошёл в коридорчик, в котором действительно лежал объёмистый пакет.
– Ты мне не веришь? Надень очки, – хотя знала, что он не носит их, – и прочитай, кому всё это предназначено.
Витя наклонился и увидел свою фамилию и даже отчество, адрес. Сбоку на пакете была проставлена стоимость пересылки, обведенная красным карандашом. Но он опять не понял. Тогда она подробно всё объяснила. И до него стало доходить.
Ирина закрыла дверь на щеколду и сказала:
– Тоже мне “герой дня”, не знает, что положено за талантливый труд.
Подталкивая в спину, она провела его в спальню, где он увидел обвисший толстый ковер, спускающийся с потолка до самого пола, неизвестно на чем державшийся и вот-вот готовый рухнуть. Вдвоём они отодвинули кровать от стены. Ирина принесла две табуретки и поставила их одну на другую. Витя полез на табуретки, Ирина придерживала его за руку. Вдруг ножка табуретки щелкнула и подкосилась. Витя повалился, но успел вывернуться, как кошка, и повис на ней. Ирина грохнулась поперек кровати и поцеловала его в губы. От неожиданности он попытался вскочить на ноги, но она крепко, как клещ, вцепилась в его губы и не отпускала.
Красный как рак он выскользнул из её объятий. От растерянности и смущения опять полез на сломанную табуретку. Поняв, что надо заменить табуретку, выскочил на кухню, принес другую и взобрался под потолок. Она вела себя так, как будто всё это произошло случайно. Громко заговорила, давая советы, как лучше закрепить ковёр, подала ему молоток и гвозди. Орудуя молотком, он ровно, как по струнке, закрепил ковёр. Убрав табуретки, они поставили кровать на место.
Ирина поправила покрывало и посмотрела на него. Их взгляды встретились. Она окончательно решила, что ей необходимо воспользоваться советом врача. И она сделает это.
– Сейчас я помогу отнести твой пакет. У тебя дома есть деньги, чтобы рассчитаться со мной? Я оплатила почтовые расходы за твою посылку.
Он молчал, не понимая, что это действительно его пакет. Подойдя к зеркалу, она правила макияж на ещё молодом лице, пристально посмотрела на него в зеркало, оценивая его душевное состояние, а затем вышла в коридорчик.
– Бери за этот край пакета, – сказала она, взявшись за другой.
Он довольно легко поднял пакет и хотел нести его один, но она цепко ухватилась за угол пакета, давая понять, что нелишняя. Они прошли через двор и поднялись на крыльцо. Он открыл замки и, потянув за пакет, завёл её к себе. Она неуверенно вошла, испытывая какой-то страх. Пакет они поставили на табуретку около стола.
– Давай сразу рассчитаемся, а то потом некогда будет, – потребовала она, хотя деньги её совершенно не интересовали.
Взяв стоявшую на самом видном месте крынку для молока, он перевернул её, оттуда высыпались деньги, оставленные матерью на пропитание. Отсчитав, она специально положила их около умывальника, чтобы потом забыть.
– Ну, давай, хозяин, вскрывай пакет да показывай, что вождь тебе прислал, –  сказала она, смеясь и указывая пальцем в потолок.
Витя посмотрел на сургучные печати и спросил:
– Что с ними делать? Ломать?
Заметив в его поведении нерешительность, она вскрыла посылку и стала извлекать продукты. Она, видевшая в это нелегкое время горы разных продуктов, была удивлена этими изысканными деликатесами. Всего было понемногу, но такого разнообразия она ещё не видела. Здесь было всё, начиная от перца и кончая сухофруктами. Даже сливочное масло, запакованное в специальные коробочки. Была бутылка пятизвездочного коньяка и две бутылки красного и белого вина. На бутылках были красивые этикетки. Она взяла тарелку, нарезала копченой колбасы и сыра, отрезала кусок копченой рыбы. Красную и чёрную икру открывать не стала. Затем положила сухие груши, сливы и абрикосы и, поставив перед ним тарелку, предложила подкрепиться. Он набросился на еду. Взяв штопор, она открыла бутылку вина “Изабелла”. Налив по полстакана вина, глядя ему в глаза, сказала:
– Давай выпьем за нас и за нашего будущего ребенка.
Витя от неожиданности прекратил жевать. Она поднесла ему стакан, предлагая выпить вино и проглотить новость о ребёнке, которого ещё не зачали. Пригубив вино, он уже не мог оторваться, а когда оно кончилось, то долго тряс пустой стакан в надежде что-то выдавить. Вино ей тоже очень понравилось. Она развернула конфету “Мишка на севере” и сказала:
– Такое вино заедают конфетами или вообще не заедают. Повторим, – и, не дожидаясь ответа, она налила ещё по полстакана.
Она вся дрожала, будто перед каким-то экзаменом.
– Ещё за нас и за будущего ребенка, – и, не дав ему возразить, подтолкнула его руку ко рту.
Выпив вино и не дав ему закусить, она пригласила его танцевать и закрутила в ритме вальса. Остановилась, вспомнив что-то и оставив его посреди комнаты, вышла и закрыла дверь на засов. Вернувшись, она обняла и поцеловала его в губы. Он не сопротивлялся. Качаясь из стороны в сторону, она завела его в соседнюю комнату. Сдернув с кровати покрывало с одеялом, расстегнула на его рубашке пуговицы и сбросила её на пол. Её кофточка последовала за его рубашкой. Руками она ласкала его тело и целовала. На её ласку и поцелуи он медленно начал реагировать и отвечать. Затем она расстегнула ремешок и пуговицы брюк, и они сползли вниз. Наступив на них ножкой, она коленом коснулась его ещё не созревшей мужской плоти. Отодвинув его на шаг назад, оставила без обуви и брюк. Затем повалила его на мягкую постель. Рухнув, она распласталась на нем. “Теперь главное – разбудить в нем мужчину”, – думала она. Пока под ней лежал не созревший юноша. Лаская его руками и телом, она уверенно добивалась своего. Под ней просыпался мужчина. Убедившись в этом, насадила себя на его твёрдую и горячую плоть. И он тоже почувствовал, как входит в неё – горячую и желанную. И она “заплясала” на нем, извиваясь от страсти. Он лежал и прислушивался, но она подталкивала его в бок. Он, поняв её, зашевелился. Распаляясь и возбуждаясь, они вцепились друг в друга в дикой пляске любви. Наконец, вскрикнув, она замерла, теряя сознание. Он не мешал и ждал своей очереди. Очнувшись, она перевернула его на себя. Оказавшись сверху, он распял её, закрутился, а она ждала, жадно хватая ртом воздух. Его движения убыстрялись и убыстрялись, часто дыша, он глубоко вошел в неё и бросил семя – свое миллионное войско. И семя ринулось вперед, круша преграды на своем пути. Глубоко выдохнув, они затихли. Очнувшись, она зашевелилась. Проснувшись, он опять вцепился в неё. Она ответила, и танец любви возник снова. Теперь уже не робкий, а настойчивый и сильный. Лаская друг друга, они ещё долго наслаждались радостью любви, пока не застыли в экстазе их тела. Выпустив ещё одно свое миллионное войско, он потерял счёт времени и забылся. И они крепко уснули безмятежным сном.
Очнулись они далеко за полночь. Получив ещё раз глубокое удовольствие, они, как два выжатых лимона, проспали в объятиях друг друга до самого утра.
Ирина проснулась первой, встала, собрала белье с пола, оделась. Аккуратно сложила продукты. Деньги за пересылку посылки не взяла, а крынку поставила на место. Убрала посуду. Остаток вина из бутылки вылила в стакан и, смакуя, выпила для храбрости. Она знала, что муж дома и ей предстоит тяжелейший разговор. Заранее трудно предугадать, чем он закончится. Возможно, её посадят в тюрьму за развращение несовершеннолетнего. Но она ни о чём не жалела. Взяла ключ от двери, вышла и закрыла дверь на замок. Через кошачий лаз в двери положила ключи внутрь сеней на пол и смело пошла домой.
Геннадий курил на крыльце.
– Гена! Я  ходила делать нам с тобой ребенка, – сказала она, увидев его.
– С кем? – процедил он сквозь зубы.
– С нашим соседом, Витей.
– Как! Разве он уже созрел?
– Да! Представь себе, да! – ответила она.
– Но ему ещё нет шестнадцати лет, – заметил он.
Она села рядом и по порядку рассказала, начав с момента, как вчера Василий Васильевич пришёл к ней и поручил получать посылки для Вити. Как водитель привез её и занес пакет. Как они грохнулись на кровать, когда Витя свалился с табуретки. Как она поцеловала его, а он вырывался. Как учила его заниматься любовью. Закончив свой рассказ, сказала:
– Теперь ты знаешь всё. Я тебе изменила для нашего же блага. Если ты прощаешь мой проступок, то давай сделаем ему подарок, ему скоро исполнится шестнадцать лет. Сходи, купи ему золотые часы с золотым браслетом. Если нет, то садись и пиши заявление в прокуратуру, что твоя жена соблазнила и изнасиловала несовершеннолетнего мальчика. Ты знаешь, что закон распространяется как на девочек, так и на мальчиков. Я одна буду воспитывать своего ребёнка в тюрьме, – закончила она свое повествование.
Помолчав с минуту, он ответил:
– Я не позволю, чтобы наш ребёнок воспитывался в тюрьме. А ты уверена, что с первого раза всё получилось?
– Но я заставила его сделать это три раза и с большим перерывом.
Геннадий встал, улыбнулся и весело сказал:
– Знаешь, Иринка, как раз сегодня я хотел предложить тебе взять девочку из приюта. Но мне было несколько неприятно, что будем не родные. А здесь все-таки родное. Да ещё какое родное, – он стал серьезным и предложил. – Сегодня воскресенье, ювелирный работает, конец месяца. После обеда мы приглашены к друзьям. Давай покончим... – и он замолчал, не сказав с чем. – Позови Витю, да не вздумай сказать, что я знаю. Я тем временем возьму деньги.
И он зашёл в дом, напевая: “Кто может сравниться с Матильдой моей...”
Ирина вернулась, потихоньку открыла дверь и зашла. Витя сидел за столом уже одетый, с грустным видом.
– Витя, Гена просит тебя помочь ему выбрать подарок. Ты же знаешь, как у него это получается.
Витя кивнул головой, как будто действительно знал, как Геннадий выбирает подарки.
– Да, но как с этим?… – намекнул он на их интимную связь.
– Ты что, Витя, меня за дурочку считаешь? Разве я ему скажу!
Витя повеселел, но по её ауре понял, что тут что-то не так. Не придав этому значения, он открыл шкаф, достал пиджак. Пока он одевался, она вышла.
Он выскочил почти следом за Ириной. Закрыл на замок дверь и побежал догонять её. Не взглянув на крыльцо, он запрыгнул на последнюю ступеньку и наткнулся на Геннадия, стоявшего на крыльце.
– О! А я тебя и не заметил! – воскликнул Витя.
– Известное дело, – сощурив глаза, ответил Геннадий и добавил: – Пойдем, надо спешить.
Они пошли, Ирина махала им вслед из окна, улыбаясь, и Витя ответил ей.
На прилавке в ювелирном магазине был неплохой выбор золотых часов.
– Если бы тебе надо было подарить очень близкому человеку, мужчине, золотые часы, не обращая внимания на цену, что бы ты выбрал?
Витя, взглянув на витрину, сразу ответил:
– Эти лётные со сложным циферблатом. Они герметичные, не боятся воды.
– А я бы взял эти, – показал Геннадий на часы с маленьким циферблатом, но с массивным золотым корпусом.
Две молоденькие продавщицы разом посоветовали:
– Да! Те красивее, мальчик прав!
– А я уже не мальчик! – вызывающе ответил Витя.
– А когда ты стал мужчиной? – в шутку спросила одна из них.
– Вчера! – ответил он и покраснел до самых ушей, поняв, что проговорился.
Продавщица внимательно посмотрела на него и поздравила. Витя ещё сильнее покраснел. Геннадий, наклоняясь к этим совершенно незнакомым молодым продавщицам, тихо, с каким-то презрением сказал:
– Вчера мне “рога наставил”, а сейчас покраснел, как майская роза. Мне жена призналась, что захотела ребёночка завести.
У продавщиц приоткрылись рты, они покраснели и в упор стали внимательно разглядывать Витю. Ему стало не по себе, он низко наклонился над витриной, разглядывая какие-то безделушки, боясь поднять глаза. Геннадий отошёл к витрине с галстуками, выбрал один из них и, подозвав Витю, бесцеремонно повязал ему галстук. Затем по руке Вити он подобрал золотой браслет. Заплатив деньги, забрал покупки и обратился к гравёру насчёт дарственной надписи. Тот подал листок бумаги, ручку и сказал:
– Напишите, какой.
Геннадий написал: “Вите от соседа Гены за оказанную услугу, аж три раза”. Подумав, он указал вчерашнее число, месяц и год. Гравёр стал спорить с Геннадием о содержании текста. Продавщицы прислушивались к их спору, закрывая рты ладошками. Витя тоже подошёл к спорщикам и прислушался. Он всё понял и вышел. Когда он проходил мимо окон Ирины, предварительно громко хлопнув калиткой, та выглянула в окно, Витя погрозил ей пальцем и скрылся за углом.
Под вечер приехала мать. Буренка привезла целый воз травы и устала так, что не могла пить теплое пойло со жмыхом. Витя подошёл к ней и ласково погладил. Та сразу вытянула шею, натертую кожаным хомутом. Мать и брат были ошеломлены, увидев целую кучу продуктов.
– Откуда они взялись?– воскликнула мать.
– Иринка принесла, говорит, что Сталин прислал. Спроси у неё и заплати деньги за посылку, – и он ткнул пальцем в счёт на пакете.
– Так это стоимость пересылки! – воскликнула мать, зная толк в этом, так как часто посылала посылки отцу в колонию.
– Ирина сказала, что за посылками будем ходить по субботам к зданию НКВД, – сказал Витя и, зайдя в комнату, прилёг не раздеваясь, а вспомнив, что здесь произошло вчера, сладко зевнул и задремал.
Вечером, когда стемнело, его разбудила мать. Она сказала, что бабушка заболела и они с братом поедут к ней ночевать. Витя, подняв голову, увидел на тумбочке золотые часы с браслетом. На крышке часов он прочитал: “Витя, поздравляю тебя с днем рождения. Ирина”. Усмехнувшись, он подумал: “У всех свои проблемы”.
Учить уроки ему не хотелось. «Учи, не учи, все равно мать с меня шкуру спустит за то, что останусь на второй год в шестом, как-нибудь перетерплю без шкуры». Вдруг его обожгла мысль: “А что если Сталин оценки его школьные запросит в Кремль или пригласит к себе с дневником успеваемости? Ведь не случайно же он посылки с продуктами присылает”. И ему стало не по себе, он вскочил. До позднего вечера готовил уроки. И приготовил. “Что делать с русским и немецким языками? – рассуждал он вслух. – Они мне не поддаются, и баста. Может, Валю попросить? Галя говорит, что она хорошо объясняет. Надо завтра до школы её дома перехватить и угостить шоколадкой. Только бы не проспать”. Он взял большую шоколадку с изображением Кремля, завернул её в бумагу и положил в сумку. Затем прихватил горсть конфет “Мишка косолапый” и тоже бросил в сумку, затем быстро разделся, свалился в постель и мгновенно уснул.

12.
Я летел на средней скорости к планете Ялмез на базу, где мне должны заменить корабль, который отработал полный срок службы и требовал капремонта.
“На Земле я буду отсутствовать пять часов по Небесному времени, а по земному календарю пройдёт семь месяцев. Всё это время у меня не будет связи с Землей по техническим причинам. Витя наверняка останется на второй год в шестом классе. А это значит, что в ближайшее время мне не удастся женить его на Вале и провести эксперимент, связанный с передачей по наследству способностей “видеть всё”, – размышлял я. Вдруг меня осенила идея, и я вскрикнул: “Вот дурак! Какой же я кретин! У меня же есть корректор-переводчик всех языков Земли! Я должен только вмонтировать часть этого прибора-корректора в слуховой и голосовой аппараты Вити и тогда у него не будет проблем с русским и немецким и он не останется на второй год ”.
Я круто развернул корабль и на предельной скорости полетел к Земле. Дежурному фараончику в небесном управлении передал приказ: “Немедленно скопировать корректор 13 в двух экземплярах. Придать минимальные размеры, оставив только программу русского и немецкого языков. И приготовить гуманоида для высадки на Землю”. К моему возвращению в управление корректор был подготовлен. Прибор предназначался для грамотной корректировки переводов с русского языка на немецкий и наоборот, а также с разговорного языка на письменный и состоял из четырех датчиков, каждый величиной с маковое зернышко: двух – на голосовые связки и по одному – в уши. Датчики-корректоры гуманоид приклеит Вите специальной смолой.
Сведений о местонахождении Вити у меня не было, поэтому я воспользовался датчиком “поиск”, настроенным на его охранника. Витю обнаружил сладко спящим в своей кровати. Брата и матери не было, что упрощало работу гуманоида, которого я высадил в дымоходную трубу печки, снабдив точной инструкцией, и только после этого направил корабль обратно к планете Ялмез.

13.
Витя бы проспал, но кто-то его же собственным голосом сказал ему в правое ухо: “Витя! Проснись! Пора бежать к Вале, перехватить её дома и угостить шоколадкой”. Он вскочил, перевернув стул с одеждой, который отлетел на середину комнаты. “Кто это? – вскрикнул он, ошалело оглядываясь. – Приснится же такое! Вчера перед сном подумал и приснилось”. Он успокоился, взглянул на циферблат золотых часов – он не снял их даже на ночь. “Надо спешить, на всё у меня осталось десять минут”. Вприпрыжку он сбегал через весь двор в туалет, потом умылся, оделся, выпил кружку молока с конфетой “Мишка на севере”, накинул на плечо сумку с книжками и выскочил на улицу, хлопнув калиткой. Впереди, в сторону школы двигался автомобиль “Эмка”. “Догоню!” – крикнул он и побежал. Бегать он умел, причем красиво. Его как будто кто-то подталкивал под ступни ног вперед и вверх. “Тебя хоть в кино снимай, когда бежишь”, – сказал ему как-то друг по парте Семён.
Расстояние между ним и “Эмкой” сокращалось. Когда до автомобиля оставалось метров десяти, у него мелькнула шаловливая мысль и он прошептал: “Окачу-ка я его из лужи!”. Поравнявшись с капотом “Эмки”, он прыгнул в сторону. Через мгновение лобовое стекло “Эмки”, водитель и сидевший на заднем сиденье пассажир попали под струю грязной воды. На углу Витя повернул налево и побежал дальше. Разъярённый водитель “Эмки”, доехав до угла, свернул за ним, совершив тем самым большую глупость. Дело в том, что вчера утром дорогу раскопали водопроводчики. Дождь заполнил глубокую канаву до краев. Знаков ограждения рабочие, конечно же, не ставили, и Витя ещё вчера обратил на это внимание. Вот в эту канаву он и решил окунуть “Эмку”. Автомобиль почти догнал его. Он увеличил скорость, прыгнул через лужу и, пролетев метра четыре, удачно приземлился на другой стороне канавы, даже не запачкав ботинки. И ему показалось, что кто-то подтолкнул его в воздухе в подошву правой ноги. Развернувшись, он продолжал бежать задом вприпрыжку, наблюдая за событием, развивающимся на той стороне канавы.
А водитель, слишком поздно поняв свою оплошность, затормозил, но машина по инерции угодила носом прямо в канаву. Пассажир в белом костюме и водитель стрелой выскочили из тонущего автомобиля.
Добежав до угла, Витя оглянулся. От “Эмки” была видна только крыша. Свернув направо, он пробежал ещё квартал и выскочил на трассу, ведущую к школе. На соседней, параллельной улице жила Валя. Она как раз по этой дороге ходила в школу. Через две минуты он оказался около дворика дома, из которого вышла Валя. Увидев Витю, она сделала удивленные глаза и незаметно взглянула на окно.
– Как ты сюда попал?
– Хотел увидеть тебя! – ответил Витя, тяжело дыша.
– Пожалуйста, я к твоим услугам.
Он достал пакетик с шоколадкой и протянул ей. Она недоверчиво взяла, развернула и воскликнула:
– Ого! Это мне?
– Да, – улыбнулся он, беря её портфель. – Валя! У меня к тебе большая просьба, помоги мне с немецким и русским, я ведь из-за них останусь на второй год. После уроков, ты бы смогла?
– Хорошо, но только не в школе, а у меня дома. Сегодня же и начнем. Маме скажу, чтобы задержалась на работе. Она ведь к тебе неравнодушна и замучит тебя расспросами. Мы о тебе каждый день говорим.
– Знаешь, Валя, дома без родителей нельзя, неудобно, я ведь мужчина.
– Я тебя как мужчину не боюсь, вот даже и полстолька, – и она показала кончик мизинчика, наклонившись к его лицу.
Взяв за рукав пиджака, она потащила его в сторону школы, вновь украдкой оглянулась на окно дома и, подняв шоколадку над головой, подразнила кого-то, притаившегося за занавеской. Отойдя метров десять, на ходу развернула шоколадку, вдыхая аромат.
– Мой любимый, с орешками. – И, взглянув на него, добавила: – Как я люблю тебя!
Отломив приличный кусок, она разломила его на две части, быстро сунула одну себе в рот, а другую поднесла к его губам. Он хотел было отказаться, но она ловко заткнула его мычащий рот шоколадом. Медленно шагая, они быстро уплетали шоколад. И вскоре от него остались лишь приятные воспоминания. Валя преградила ему дорогу, пальчиком сняла прилипшие к его губам крошки, слизнула их и, прикрыв глаза, сказала:
– Какие алые и какие сладкие!
Намёк был слишком откровенен, и Витя смутился.
– Опоздаем на урок, – прервал он её.
На углу их догнали одноклассники, и они пошли вместе, обсуждая предстоящий диктант. Перед входом в класс Валя взяла свой портфель и приказным тоном сказала:
– Галя заболела, сядешь со мной!
Она первая вошла в класс и, преградив ему путь, подтолкнула к своей парте, на место Гали. В нерешительности он остановился. Она сняла с его плеча сумку и, не таясь, положила в парту, затем быстро обошла ряд, села с другой стороны, сдвинувшись на середину. При этом ногу поставила так, чтобы он не достал свою сумку. Юбка её задралась, и он увидел изящное, точеное бедро. Ему стало не по себе. Он пошёл к своей парте, но не сел, а наклонился к Семёну и прошептал:
– Галя заболела. Я упросил Валю, чтобы она разрешила мне сесть с ней.
Семён отвернулся к доске и пожал плечами. Диктанты он тоже не любил, получая то тройку, то четверку. А Витя, списывая у него и добавляя свои ошибки, получал то кол, то двойку.
Прозвенел звонок. Витя сел на Галино место. Валя подошла к доске и собрала в бумажку крошки мела. В класс вошла Виктория Акимовна, самая принципиальная учительница в школе. Когда она диктовала диктант, больше двух раз никогда не повторяла. За ней появилась учительница немецкого языка Эльза Генриховна. Немецкий язык она вела у них второй месяц, была требовательна, свой предмет знала безукоризненно.
                ______   _   ______

В субботу Эльзу Генриховну пригласила завуч школы Клавдия Васильевна и, поговорив о том о сем, сказала:
– Эльза Генриховна, я хочу, чтобы вы провели дополнительные занятия с отстающим учеником из шестого класса...
– С Витей? – спросила Эльза, не дослушав.
– Да, с ним. Займитесь с ним русским и немецким, где угодно: в школе, дома, в учительской. Вашу учебную нагрузку я снижаю на пятнадцать процентов. Приступайте с понедельника. Впрочем, в понедельник он, может быть, не придёт, у них диктант. Найдите его дома, – и она протянула листок с его домашним адресом. – Я разговаривала с его матерью, она пообещала снять с него шкуру, если не будет заниматься. А он только её и боится. Отец в тюрьме. Он был ответственным по технике безопасности на армейском складе снабжения, и там произошёл взрыв. Думаю, он не виноват, а попал в тюрьму как “крайний”.
Эльза, молодая, красивая, незамужняя женщина, жила в комнате общежития, где размещались ещё десять человек с детьми и даже с мужьями. Все они были переселенцами из Поволжья.
                ______   _   ______

Увидев входящих в класс учителей, Валя пошла на место. Поравнявшись с партой Вити, она незаметно вытряхнула из кулька на его сиденье крошки мела и скромно села на место. Виктория Акимовна подошла к столу и, не увидев за первой партой Вити, бросила портфель на стол и строго спросила:
– А где Витя? Я его видела входящим в класс. Опять сбежал?
Витя от страха глубже втиснулся в парту. Валя встала и громко объявила:
– Парта у Вити грязная. Я пригласила его на Галино место, она болеет.
Она села, не взглянув ни на кого. Семён посмотрел на Валю, пожал плечами и отвернулся к доске.
– Тогда начнём диктант, – подвела итог учительница.
Эльза Генриховна взяла стул и села рядом с Витей, сбоку, так что он оказался перед ней как на ладони. Витя достал тетрадь, с целью экономии бумаги вырвал из середины двойной лист, достал ручку с пером “Рондо” и написал фамилию, инициалы и поставил число. Он это сделал не спеша, каллиграфическим почерком. Что-что, а писать красиво и быстро он умел.
Задуманная Валей идея лопнула, как мыльный пузырь. А Витя представил, как по его спине гуляет тяжелый отцовский ремень, зажатый в безжалостной руке матери. Тем не менее, он решил писать диктант каллиграфическим почерком: “Пусть хоть красиво будет написано”. Он усмехнулся, представив, как коряво будут выглядеть исправления, сделанные Викторией Акимовной. Учительница начала диктовать.
Витя начал писать, а в правое ухо ему кто-то по буквам повторял слова, он даже удивился. Первое предложение он написал до того, как услышал повторение учительницы, но проверять не стал, боясь обнаружить ошибку. Было бы кощунством исправлять свой текст. “Пусть это сделает Виктория Акимовна”.
Сорок минут продолжался диктант. Он чувствовал, что Эльза Генриховна следит за ним, поэтому принципиально решил не заглядывать в тетрадь Вали. Ей, Эльзе, он такого удовольствия предоставлять не собирался. Она была красивая, слишком красивая, и он по-детски в неё влюбился с первого взгляда, а затем возненавидел за насмешливый и надменный вид и придирки к нему, когда он пытался правильно произносить слова по-немецки. Любил и презирал с первого же урока. Он чувствовал, как она дышит. Диктант он писал автоматически, не задумываясь, а о том, что рядом сидит Валя, забыл.
Если бы он заглянул в тетрадь Вали, то ужаснулся бы. Кроме фамилии и числа в правом углу, ничего не было. Лист был чист. Валя не могла отвести взгляда от каллиграфически написанного Витей текста. Как лягушка, загипнотизированная ужом, она смотрела в его тетрадь, проверяя каждое слово. Ошибок не было. Эльза Генриховна не пыталась смотреть на Витю и на то, что он так тщательно ваял. Она записывала текст под диктовку, преследуя свои цели. Ей поручили, и она выполняет. Наконец Виктория Акимовна закончила диктовать.
– Диктант закончен, проверьте свои работы и сдавайте.
Витя, не проверяя, положил лист на край стола учительницы. Когда он возвращался, Эльза Генриховна копалась в сумочке, не обращая на него никакого внимания. Затем она встала и вышла. Витя облегченно вздохнул, подумав: “Теперь можно заняться и Валей”. Учительница написала домашнее задание, он полез в сумку за дневником и, обнаружив конфеты “Мишка косолапый”, достал их.
– Опять за диктант схвачу двойку, – сказал Витя, – я не смог заглянуть к тебе в тетрадь. Ты же не любишь, когда у тебя списывают.
– Но к тебе это не относится, потому что ты мне небезразличен.
Витя взглянул на Валю и, положив перед ней три конфеты, сказал:
– Это тебе за то, что хорошо учишься и отлично умеешь шутить.
– Я не шучу, и в этом моя трагедия. Как говорит моя мама, я однолюб, – и она потупила взгляд. – За диктант тебе поставят пятерку. Ошибок у тебя нет, я проверила.
– Не верю, – возразил он.
– Будем спорить?
– На что? – он повернулся и с интересом стал разглядывать её ауру.
– На поцелуй, – ответила она, не смутившись. – Если я проиграю, то ты меня поцелуешь, если ты, то опять ты целуешь.
– А когда меня? – и он сделал обиженное лицо.
– Сегодня после уроков у меня дома. Три раза за три конфеты и три – за шоколадку. Всего десять, – уточнила она.
– Три да три будет шесть, – возразил он.
В это время в коридоре захлопали в ладоши: кто-то кувыркался на кольцах в спортзале. Оставшиеся в классе ребята устремились в коридор.
– А в классе никого нет, жду, – шепнул он, оглянувшись, и положил перед ней ещё одну конфету.
Валя взглянула на конфету, затем на него и вдруг вздрогнула. Глаза её затуманились, и из них потекли слезы. Для неё это оказалось слишком большим испытанием. Говорить одно, а сделать – другое. Она вскочила и бросилась к двери. Витя застыл. Опомнившись, выскочил в коридор и увидел, как она вошла в кабинет директора школ города. “Что я сделал? Пошутил!  Она шутила, и я шутил”.
Через минуту к директрисе зашла завуч школы, Клавдия Васильевна.
“Этого ещё не хватало! Не везет же мне”, – и он с досады чуть не заплакал, чего с ним никогда не бывало. Схватив сумку и бросив туда дневник, он сбежал с уроков. В дверях его кто-то окликнул, но он проскочил мимо.
Пройдя три квартала, он оказался около утонувшей “Эмки”. Из воды торчала только задняя часть крыши. Он так засмотрелся, что наткнулся на стоявшего к нему спиной пассажира в белом костюме. “Как бы чего не вышло”, – подумал Витя и, перемахнув через небольшую лужу, спрятался за дерево. Пассажир оглянулся, но не заметил его.
Водитель стоял по пояс в воде, прикрепляя толстую веревку к машине. К другому концу веревки была привязана пара лошадей. Водитель вылез из лужи весь мокрый и злой. В стороне стоял мужчина в кителе. Присмотревшись, Витя узнал в нём начальника НКВД, который приходил в школу и разговаривал с ним. Он интересовался, где Витя живёт, с кем, где его отец. Витя ответил на все вопросы и даже вспомнил, в каком лагере отбывает срок отец, но за что, не смог точно объяснить.
– За какое-то сломанное оборудование, – придумал он.
– Давай, тяни! – крикнул водитель конюху, стоявшему около лошадей.
Лошади напряглись, медленно вытягивая машину из канавы. Из её открытых дверей хлынула грязная вода, выплывали какие-то вещи. “Эмку” вытащили на сухое место. Кто-то принёс ведро, и водитель, набрав из канавы чистой воды, смывал грязь с кожаных сидений и пола. Потом он открыл капот и сполоснул двигатель, засиявший серебристой чистотой. В багажник вода не попала.
Пассажир в белом костюме из дорогой ткани и модном цветном галстуке бегал вокруг машины, цепляя вещи палочкой и бросая их в багажник. Собрав вещи, он закричал:
– Хватит плескаться! Заставлю тебя грязь с машины языком слизывать!
Водитель стоял, понурив голову. Начальник НКВД подошёл и стал успокаивать пассажира, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
– Давай! Садись за руль! Заводи! – закричал он водителю.
Водитель кинулся исполнять приказание. Кожаная кепка слетела с его головы и шлепнулась в грязь. Не поднимая её, он запрыгнул в кабину.
– Давай, крути! – кричал на него пассажир.
Двигатель вращался стартёром, но не заводился. Водитель, выключив зажигание, вышел из машины. Он подобрал свое кепи и, не стряхнув грязь, натянул на голову. Грязь капала ему за шиворот, но он это не замечал.
“Эмка” постояла ещё минут десять, подсыхая. Народ не уходил. Всем хотелось посмотреть, чем всё это закончится. Пассажир ходил сзади автомобиля, вдруг он остановился и закричал:
– Ну, хватит греться на солнышке! Что стоишь, как истукан! Заводи, я сказал, заводи!
Водитель снова плюхнулся на сиденье, включил зажигание, надавил на кнопку стартера. Машина вдруг “чихнула” и, на удивление всех, завелась. Мгновенно из выхлопной трубы вылетела жидкая грязь с сажей, и окатило пассажира с головы до ног. Половина костюма и его лицо стали чёрными.
– Стой, – закричал пассажир, – убью! – и он разразился таким пятиэтажным матом, что старушки, крестясь и охая, побежали в разные стороны от этого бело-чёрного клоуна.
Смеху было много. Витя так смеялся, что вышел из укрытия, шатаясь и держась за живот. Два мужика от смеха свалились в лужу и перепачкались, как свиньи. Водитель выскочил из машины, встал, как суслик в поле, и, не мигая, с открытым ртом уставился на Витю. Витя решил уносить ноги, пока не поздно. Держась за живот и давясь от смеха, он спокойно скрылся в переулке.
Три старушки громко разговаривали, не ведая о том, какая баталия разыгралась только что в пятидесяти метрах от них. Одна из них возбуждённо что-то доказывала подошедшей подруге, а вторая поддакивала, крестясь и божась. Витя приостановился и прислушался.
– Этот в белом гнался за особо опасным бандитом. Бандит ограбил банк, убил пятерых сотрудников банка и сбежал с большой сумкой, прихватив полмиллиона рублей.
Всё это старушки не придумали, а слышали, как “этот в белом” говорил начальнику из “НКДЭ”.
Витя никак не мог понять, почему не удалось поймать бандита с такой тяжёлой сумкой. “Но я что-то не видел, чтобы кто-то ещё бежал рядом со мной”, – подумал он и вдруг понял, кто этот “бандит”. Засмеявшись, он зашагал домой.
Проходя через двор, Витя увидел Ирину в домашнем халате около окна. Он приветливо помахал ей и хвастливо покрутил рукой, демонстрируя подарок – золотые часы.

14.
Витя подошёл к своему крыльцу и остолбенел: на ступеньках сидела, подперев голову ладонями, Эльза Генриховна, преподаватель немецкого языка. У Вити мурашки побежали по спине, тем не менее, он подумал: “Какая же она красивая!” А она с интересом разглядывала парня.
– Я в гости пришла, – просто сказала она.
– А мамы нет, – растерянно ответил он.
– Знаю, иначе не сбежал бы ты с уроков.
– Эльза Генриховна, тогда заходите, – робко пригласил он, проскочив мимо неё.
В сени он вошёл первым, открывая перед ней дверь. Эльза Генриховна вошла на кухню, села у стола, но почувствовала себя здесь лишней. Он включил чайник, достал из посылки конфеты, сухие фрукты, печенье и палочку сухой колбасы. Затем поставил на электроплитку недоеденную утром картошку, достал четыре кусочка хлеба, оставленные ему матерью, с погреба принёс банку молока. Не размешав его, он слил сливки в стакан и поставил перед Эльзой, затем налил себе.
– Вначале давайте молока отведаем, – сказал он без всяких эмоций.
– Нет, нет! Я не хочу!
– Пришли в гости, не спорьте, – и он медленно, со смаком, стал пить молоко,
Ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Молоко было вкусное. Эльза давно такого не пила. Неожиданно Вите захотелось с ней заговорить, но не по-русски, а по-немецки. Почему появилось у него такое желание, он бы объяснить не мог. В левом ухе он услышал собственный голос, который шептал ему по-немецки, а его голосовые связки повторяли по-немецки:
– Как вы живете?
Эльза подняла на него удивленные глаза и тоже по-немецки довольно откровенно стала рассказывать о своей судьбе, полагая, что он её не поймёт. Но по его расширенным глазам она догадалась, что он всё понимает, и это её шокировало. “Этого не может быть! – думала она. – Он же двух слов связать не мог”. Но он на чистом немецком стал спрашивать, почему их, немцев, выселили с Поволжья, ведь они же не предатели. Неожиданно оба замолчали, испугавшись чего-то. Потом Витя наклонился к ней и спросил:
– Эльза Генриховна, а мы с вами действительно разговаривали по-немецки или мне показалось?
– Я уж и не знаю, но впечатление у меня такое, что мне это тоже показалось, – ответила она, побелев.
И Эльза действительно испугалась. Это походило на чудо, а в чудеса она не верила. Она слышала чистую немецкую речь, это не вызывало сомнений. По спине у неё побежали мурашки. “Так могут говорить только настоящие немцы. Что же все-таки с ним произошло? ” – размышляла она.
Теперь они оба боялись продолжать разговор на немецком.
Витя разложил картошку, хлеб, колбасу по тарелкам. Не приглашая её, опустив низко голову, стал поглощать еду. Он не понимал, что произошло. Ему казалось, что в него вселился немец, и ему стало страшно, хотя он в это не верил. Она сидела и смотрела на него, ей было неудобно.
– Эльза, – назвал он её без отчества, – кушайте, а то мне тоже станет неудобно, как вам сейчас.
И ей ничего не оставалось делать, как принять приглашение. Хлеб с картошкой, поджаренной на масле, так и таяли во рту. Когда закипел чайник, он заварил свежий чай. “А вообще-то он ничего, был бы лет на пятнадцать постарше, да у меня не было бы жениха, так он стал бы кандидатурой номер один”, – и она почувствовала, как краснеет.
Он разлил чай, не спрашивая её, добавил молока и поставил чашку рядом с ней. Делал это просто, непринужденно, как будто она была его давнишняя знакомая. Она, наблюдая за ним, поймала себя на мысли, что ей что-то очень нравится в нем. Его непринужденность передалась и ей. Они, как ровня, говорили о чае, конфетах, последних фильмах. Потом она быстро убрала со стола, а он вымыл сковородку. Ни словом не обмолвившись с ним о причине своего визита, она достала учебник по русскому языку и сказала:
– Начнем повторять с первого урока.
Она читала вслух, задавала вопросы, а он очень толково отвечал. Ответы были глубокие и полные. Она этого не ожидала. “Почему же он получает двойки по русскому языку?” И ей показалось, что это розыгрыш. Перед ней сидит грамотный, образованный человек, а она его хочет чему-то научить. “Что же все-таки происходит с ним? Очевидно, он знает, но не может применить знания на практике”, – решила она.
– Витя, давай напишем диктант.
– Эльза Генриховна, зачем вы меня гипнотизируете? – вдруг заявил Витя и уставился на неё. – Я ведь от этого лучше учиться не стану. Вы же не сможете присутствовать на всех уроках. Вы же мне не жена, я не давал вам разрешения на применение ваших способностей по гипнозу.
Эльза раскрыла рот и замерла. Овладев собой, ответила:
– Витя, я тебя не гипнотизирую и не умею этого делать. Ты, очевидно, впал в состояние “полтергейста”. Это бывает при переходе от детства к юношеству. В это время у детей может появиться особый талант, но потом он исчезает.
“Я что-то читал об этом”, – подумал он и успокоился. Дав такое неожиданное объяснение его поведению, она тоже успокоилась: “Как я об этом сразу не подумала?”. Она даже вспомнила, что где-то читала, как дети в такие моменты могут разговаривать на языке своих родителей, хотя раньше не знали его. И она спросила:
– Витя, а твой отец случайно не немец?
– Нет! Он русский! – возразил он, побледнев от такого вопроса. – А, впрочем, могу точно и не знать.
Она достала свою тетрадь, в которую записала утром диктант, вырвала два чистых листа бумаги и вместе с ручкой положила перед ним. Глубоко вздохнув, он начал писать. Диктовала она ещё жестче, чем Виктория Акимовна, – один раз. Как только он ставил точку, она тут же диктовала следующее предложение. На него свалился какой-то шквал предложений. Диктант они закончили за двадцать минут. Она буквально вырвала у него из рук листки.
– Сейчас, Витя, мы будем проверять диктант вместе, а ошибки анализировать. Если они у тебя окажутся, – и она лукаво улыбнулась.
Но этому не суждено было свершиться. Неожиданно в комнату вошла привлекательная женщина. Эльзе даже показалось, что она где-то её видела.
Витя покраснел и сказал:
– Ирина, это моя учительница немецкого языка, Эльза Генриховна.
Ирина подошла к Вите, взъерошила ему волосы, внимательно посмотрела на Эльзу Генриховну и сказала:
– Эльзу Генриховну убили в начале сорок второго, а Эмма Генриховна осталась в живых.
Ирина положила на его плечи руки, и Эльза-Эмма увидела перстень. Этот перстень был на руке матери, когда её, Эмму, уволокли в другой вагон при эвакуации из Поволжья. И она больше не видела ни мать, ни отца, ни сестру Эльзу. Эльза-Эмма невольно следила за перстнем. Вдруг рука Ирины скользнула под рубашку Вити и пощекотала его. Витя посмотрел на Ирину, она убрала руку.
– Я зайду потом. Кстати, звонила твоя мать, она просила сказать, что бабушка плохо себя чувствует, и они на эту ночь тоже останутся у неё. Завтра к вечеру приедут домой. Я пошла, если что надо, стучи в стенку, – зачем-то предупредила она его и вышла, прикрыв дверь.
Он опустил голову и, как бы оправдываясь, сказал:
– Да она просто наша соседка. У неё муж Геннадий Иванович, но у них не было детей, так они мне подарили золотые часы с золотым браслетом.
И он показал ей часы. Поведение Ирины и недвусмысленное высказывание Вити поразили Эльзу. Она поняла, что они не просто соседи, а золотые часы с золотым браслетом так просто не дарят. Её обожгла догадка, и она ужаснулась. Но тут же подумала: “Где же я видела эту женщину? Откуда у неё перстень матери? Почему она сказала, что моя сестра убита?” И она чуть не лишилась рассудка.
                ______   _   ______

В начале войны немцев поголовно высылали из Поволжья. Эльза и Эмма жили с родителями. Отец много работал, мать воспитывала дочерей. Они имели хороший дом, жили богато. Эльза была на три года старше Эммы, закончила пединститут. Эмма училась на третьем курсе того же института, но война помешала закончить его. Их с вещами посадили в “теплушку”, в которой находилась ещё одна семья с имуществом.
На второй день пути Эмма заболела. В вагон зашла Ирина и принесла им обед. Ирина и мать шептались в углу: мать о чем-то просила Ирину, а та не соглашалась. В вагон вошли трое сопровождающих в штатском. Один из них держал в руке хлыст из витой пружины, внутрь которой была насыпана крупная свинцовая дробь. Сопровождающие бесцеремонно принялись перебирать их вещи. Тот, который был с хлыстом, отложив его в сторону, выхватил револьвер и приставил его к виску отца, требуя от него какого-то признания. Эльза бросилась на защиту отца. Тогда сопровождающий схватил её и поволок за перегородку. Эльза кричала, звала отца на помощь. Тот бросился на её зов, но раздался выстрел, и всё стихло. Ирина схватила хлыст и начала бить Эмму, оставив на всю жизнь рубцы на её теле. Эмма кричала, но никто её не защищал, даже мать. Ирина пинала, толкала её к двери. Эмма цеплялась за мебель, пытаясь пробиться к матери, но силы были неравны, и она полетела на перрон. Ирина подхватила её под руки и, впихнув в соседний вагон, исчезла. Эмма забилась в угол, долго плакала, а потом забылась и уснула.
Проснувшись, она обнаружила около себя сумку Эльзы с документами и дипломом о педагогическом образовании. Её же документы исчезли. За Эммой ухаживала пожилая женщина, которая отпаивала её отварами из трав. Через несколько дней она окрепла, хотя ходить ещё не могла, попыталась узнать у обходчика, где её родители, сестра, ехавшие в последнем вагоне, и услышала в ответ, что она сама едет в последнем вагоне…
Приехав на место, Эмма назвалась Эльзой, устроилась работать в сельскую школу, где познакомилась с Вольфом. Он предлагал ей выйти за него замуж. Ему было за тридцать, ей, по документам, двадцать пять. Однако она не любила его, а без любви не хотела заводить семью. Вольф был отличным парнем. Он работал тренером по борьбе и многому научил Эльзу, особенно как отбиваться от нападающего.
У Вольфа был друг, Рейн, следователь по делам малолетних преступников, который придумал свою методику расследования и гордился ею. Он вовлекал юного преступника в игру, аналогичную совершённому преступлению. За счёт подсознания тот повторял действия, совершенные во время преступления, а поняв свою оплошность, во всем признавался на допросе.
                ______   _   ______

Родители Эммы, сестра Эльза и соседи по вагону исчезли в одно и то же время. И это не случайно. Увидев на пальце Ирины перстень матери, которая очень ценила семейную реликвию, доставшуюся ей по наследству, Эмма поняла, что здесь кроется преступление. За раскрытие которого она не пожалела бы жизни. Это стало её единственной целью. Ради этого она готова была воспользоваться всеми дозволенными и недозволенными методами. “Если Ирина использовала Витю для того, чтобы забеременеть, а он несовершеннолетний, то она теперь у меня в руках. Но как вынудить Витю рассказать, а тем более дать показания, что он действительно был в интимных отношениях с женщиной, которая лет на двадцать пять старше его? Хотя он и рассказал, что ему подарили золотые часы с браслетом, всё остальное – только догадки. Почему он должен пойти против Ирины? Какие факты у меня есть? Перстень! Но Ирина скажет, что она его нашла или купила. Надо действовать поэтапно! Во-первых, сыграть с Витей в игру – разведку действием, придуманную Рейном. С этой ролью я справлюсь. Не зря же в школе и институте мне поручали главные роли в спектаклях. Во-вторых, если Ирина действительно соблазнила и использовала Витю, я её растопчу. Времена не те, а Витя, по оценке экспертов-профессоров, талантлив в математике, и об этом знает весь мир”. Эмме-Эльзе был противен шантаж, однако иного выхода у неё не было. И она пошла ва-банк. Взяв на себя роль испорченной женщины, она сказала:
– Ох, Витя, мой приятель такой тихоня, – и она состроила ему глазки. – Даже целоваться не умеет. Надо научить его, да вот беда, потренироваться не с кем.
Витя с любопытством посмотрел на неё, у него заблестели глазки. Она подошла и села к нему на колени, обняв, поцеловала. Он не ответил. Тогда она втянула его губы и крепко поцеловала. Но он опять не ответил. Не отпуская его губ, она легонько толкнула его в бок: мол, что сидишь, как истукан? Поняв этот жест, он ответил на её поцелуй, потом взял её за руки и повёл танцевать. Не выпуская её из объятий, закрыл на засов входную дверь в сенцах, подвёл к столу, одной рукой достал из пакета бутылку вина, штопор и поставил перед ней на стол.
Эльза обратила внимание на то, что его глаза были полузакрыты, он находился в каком-то трансе, делая всё автоматически. И она стала ему подыгрывать. Открыла бутылку, налила вино в стаканы. Он взял стакан и, смакуя, выпил половину, достал две конфеты и, не разворачивая, подал ей. Она вино не пила, но сделала вид, что пьет. Развернув золотистую обёртку конфеты, сунула ему в рот. Он допил вино и, не обратив внимания на то, что она не притронулась к своему стакану, закружил её в вихре вальса, направляясь в спальню, осыпая её лицо и шею поцелуями. Доведя до кровати, он остановился в каком-то оцепенении. Она сбросила покрывало и одеяло на пол. Он обмяк и ждал, ничего не предпринимая. Тогда она сняла с него рубашку. Попыталась расстегнуть брючный ремень, но он дал ей понять, что она тоже должна раздеться. Раздеваться ей не хотелось, но пришлось. На мгновение она растерялась: он стал ей противен.
Однако, она должна была узнать, как развивалась интимная связь между Ириной и им, и ей пришлось действовать. Она коснулась его груди, а он взял её руку и начал ласкать себя. Лаская себя её рукой, другой – ласкал её тело. Её рукой он водил себе по животу, опускаясь всё ниже и ниже, до своей ещё не твёрдой плоти. Она чуть было не вскрикнула и не отдернула руку, но вовремя удержалась. Зато она узнала ещё одну деталь в их с Ириной любви. Переборов в себе чувство отвращения, она продолжала массаж и почувствовала, как плоть у него наполняется и твердеет. И ей это вдруг стало очень интересно.
Он начал её целовать в шею, губы, грудь и даже больно кусать за соски. Она тоже проходила школу знаний любви, которую ей пока не пришлось испытать. Подставлять себя, что бы его плоть вошла в неё, она не собиралась, хотя он уже не был ей противен. Она твёрдо знала, как в самый последний момент поступит, обвинив и наказав его, даже если ему будет очень, очень больно. Она потянула его на себя, пытаясь лечь на постель. Но не тут-то было, он стоял как столб. “Что-то тут не то”, – подумала она, начав поиск. Когда он оказался ближе к кровати, то, обняв её, рухнул на мягкую кровать. Он оказался внизу, а она сверху. И опять она растерялась, не зная, что делать, а он ждал.
Постепенно двигаясь на нем, не пуская его в себя, она поменялась местами. Наступил кульминационный момент. Он лежит на ней полу боком, прижав свою твердую плоть ей в живот. “А дальше просто, – думала она. – Ударю его в пах своим коленом, и он на полу. А затем сделаю ему упрек, что он, мол, зашёл слишком далеко!”
Она ударила. И какая-то неведомая сила, возникшая в мышцах, развернула ногу к стене так, что тело свело судорогой, она оказалась незащищенной. И она почувствовала, как он своей твёрдой плотью вошёл в неё. Вначале робко, затем рывком. Необъяснимую резкую боль почувствовала она, вскрикнув, потеряла сознание.
Очнулась, когда он, пыхтя и сопя, приближался к развязке. Испугавшись, хотела сбросить его с себя. Но это ещё больше его возбудило. И он, обняв её за спину, придавил и ещё глубже вошёл в неё, так что она надломилась, задрожала всем телом и почувствовала непреодолимую тягу к нему. Обхватив его за ягодицы своими ногами, она слилась с ним в единый неразделимый клубок, а их тела погрузились в такую необъяснимую радость любви, что задрожали. Они, вскрикнув, напряглись и притихли. А он почувствовал, как бросил в неё свое семя. Сделав свое дело, они затихли, дав теперь живчикам самим разбираться в их трудной и жесткой борьбе братьев и сестер.
Они оба отдыхали, находясь в полузабытьи. Очнувшись, она начала его целовать в губы, шею, соски, и ей не было ни стыдно, ни страшно. Теперь она уже его любила страстно, ненасытно и не хотела ни с кем делить. Он был её. В ней что-то произошло и проснулось, всё это выплеснулось в любовь к нему. Очнувшись, он задвигался на ней, и они снова испытали оргазм. Чем больше они ласкались, тем больше им хотелось. Крутясь и вертясь, они распаляли плоть друг друга и сатанели, впиваясь ногтями, оставляя друг другу следы на теле, и им этого было мало. Напрягаясь из последних сил, доведя друг друга до сумасшествия и оргазма, они слились в единое тело и застыли. Его семя ещё раз вошло в неё, и она, почувствовав это, испытав великое наслаждение любви, так что её соски налились, а ей стало больно и ужасно приятно.
Отдохнув, они в третий раз слились в любовной страсти. Не спеша, прислушиваясь, как одна плоть двигается внутри другой. Изрядно измотавшись, они застыли, наслаждаясь теплом друг друга. И снова оба провалились в дремоту.
Она проснулась и начала приходить в себя, осознавая ту нелепую ситуацию, в которую она попала, втянув его в это мерзкое дело. “Что я натворила?! – пронеслось у неё в голове. – Я на шесть лет старше его, а по паспорту на девять”. Вспомнив свои последние месячные, похолодела: “Я, кажется, забеременела. Придется одной за всё расплачиваться. Аборты запрещены и опасны”. Теперь она уже не чувствовала превосходства над Ириной. “Но что делать с Витей? Теперь он мой, и я за него в ответе. Не могу же я выставить его и себя на посмешище”.
Она посмотрела на спящего Витю и столкнула с себя. Он, вздохнув, отодвинулся к стенке. “Надо дождаться его совершеннолетия, паспорта, женить на себе и увезти в другой город”, – размышляла она. Боясь его разбудить, она медленно соскользнула на пол. Простыня и они оказались перепачканы кровью. Шатаясь, она поплелась на кухню. Сделав теплую воду, привела себя в порядок. Потом растолкала Витю и, приведя его сонного, как дитя, к тазику с водой, обмыла, не стесняясь его и своего голого тела, и, дав по заднице, велела одеваться.
Она разорвала простыню, протерла матрас и пол, тряпки положила в печь и сожгла. Полуголый Витя ходил за Эльзой и не мог налюбоваться её телом. А ей абсолютно не было стыдно, а, наоборот, даже очень приятно, и она исподтишка любовалась им, как он любовался и наслаждался её голым телом. То, чем она играла и рисковала, стало её достоянием. Она знала, что теперь он пойдет за ней и скажет ту правду, которая ей будет нужна. Наконец, одевшись и приведя себя в порядок, она пошла к Ирине. Теперь у неё были главные козыри, и она шла мстить.
Ирина пригласила её присесть и сказала:
– Нам о многом надо поговорить. Разговор будет не из приятных.
Взглянув на шею Эммы-Эльзы, Ирина сказала:
– Не легко тебе далось его признание против меня. Надень завтра свитер и прикрой шею с его засосами. Ты ведь учительница, не то, что я, необразованная повариха, а теперь соберись и слушай.
И Ирина рассказала, как жила, как попала в спецотряд по эвакуации немцев Поволжья. Как узнала о том, что задумали сделать сотрудники НКВД с двумя богатыми семьями, ехавшими в последнем вагоне. Как она сама подверглась унижению и, возможно, её, так же как и их, ждала смерть – её тоже собирались убрать, как свидетельницу. Как мать Эммы и Эльзы упрашивала её спасти дочерей. А ей было трудно спасти даже одну из них, но помог случай. Мать отдала ей перстень и просила передать его Эмме или Эльзе, если кому-то чудом удастся спастись. И она повторила историю перстня, которую ей когда-то поведала мать. Когда грянул выстрел, Ирина схватила хлыст и набросилась на больную Эмму. Она не предполагала, что в её руках оказалось столь жестокое орудие пыток – хлыст, начиненный свинцовой дробью. Она не хотела причинить боль Эмме, но иначе ей бы не поверили и Эмму, как всех, пустили бы в расход. Ей удалось убедить их в том, что Эмму она добила на перроне. К счастью, там валялся труп нищего, попавшего под поезд. Эмму она спрятала у своей родственницы в соседнем вагоне, а в Эммино одеяло и закутала труп нищего. Они вдвоем с родственницей затащили этот куль в последний вагон. Обезумевшая от горя мать, перепутав сумочки дочерей, сунула не те документы. Родственница, которая когда-то выходила больную Эмму, живет и сейчас в двух километрах отсюда. И Ирина предложила Эмме посетить её перед смертью, записав на клочке бумаги адрес. А затем рассказала, как была расстреляна её семьи. Эльзу расстреляли последней, сначала надругались над ней, а потом пустили пули в живот и сердце. Как позднее вместо Эммы они похоронили труп нищего со всеми её родными.
Саму же Ирину оставили жить, как запачканную кровью Эммы, и использовали её в дальнейшем как подстилку. За её терпимость одаривали фарфоровыми статуэтками. И Ирина указала на хранящихся в шкафу безмолвных свидетелей преступлений. Эмма, приглядевшись, узнала ряд своих статуэток, которые когда-то ей дарили отец с матерью на дни рождения и праздники.
Ирина сняла с пальца перстень и сказала:
– Твоя мама просила передать его одной из вас, если выживете.
Горькая правда окончательно сломила дух Эммы-Эльзы.
– Безымянная могила твоих родителей и сестры там, в лесу, между десятым и одиннадцатым километрами, перед поселком Давленково около Уфы. Справа по ходу поезда в овраге, – уточнила Ирина. – После Уфы последний вагон перецепили к пассажирскому поезду, и те трое, прихватив её, Ирину, укатили. Они живы – здоровы, но лучше тебе их не встречать. Пропадешь.
С этого момента Ирина и Эмма-Эльза стали подругами по несчастью. А ещё через двадцать дней они узнали, что в их чревах развиваются другие жизни от одного и того же подростка.
С тех пор прошло не так много времени. Однажды Василий Васильевич, специсполнитель НКВД, разговаривал с центром по телефону. В конце разговора Берия спросил:
– Ну, а как там наша Иринка поживает?
                ______   _   ______

Когда Эльза вернулась от Ирины, настроение у нее было отвратительное. “Как всё просто объяснилось, – думала она. – Почему я всё сделала не так, как должна была сделать? Почему не спросила Ирину сразу? Ведь частично я уже давно догадывалась, что она била меня неспроста. Не бросила же она меня под колеса. А когда тащила по перрону, не била и даже не ругалась, а взяла под руки и вела. Хирург тоже, делая больно, облегчает страдания больного”. У Эльзы как пелена сошла с глаз. Но человек есть человек, он всегда ищет крайнего, на которого можно сбросить все неудачи и промахи. И Эльза вдруг набросилась на Витю. А он, моргая, не понимал, что на неё нашло. Что он сделал такого? Почему женская половина человечества так неординарно себя ведет: то целует, а то бьёт?
Эльза замахнулась и хотела ударить его по щеке, но рука как плеть повисла, и она почувствовала страшную боль в плече.
– Что это со мной? – процедила она сквозь зубы, позабыв мгновенно о нём. И она поняла, что не любит и не любила его, а просто её плоть неравнодушна к его плоти. – Плотская любовь – вот что это такое! – крикнула она.
– Не понял, – ответил он на её злобу.
– Значит, дурак! – злобно метнув на него свой ненавидящий взгляд. – Завтра на уроке будешь отвечать, что такое “мягкое наречие на немецком языке”, – съязвила она, не поняв смысла своих слов. – И попробуй опоздать или не явиться вообще, лодырь несчастный!
И она заплакала, шатаясь из стороны в сторону. Витя подхватил её, усадил на стул. Взяв стакан с вином, влил немного в плотно стиснутый рот. Она проглотила, а распробовав, трясущимися губами жадно начала пить приятную жидкость. Витя налил ей ещё. Она залпом опрокинула стакан и, опьянев, мгновенно уснула. Взяв на руки, Витя донёс её до диванчика, стоявшего в углу кухни, и  положил. Затем сел за стол и начал уплетать всё, что попадало ему под руку – конфеты с луком, рыбу с сухофруктами – и не замечал этого.
Эльза проснулась далеко за полночь. В комнате Вити горел ночник, он оставил его специально, чтобы она не разбила себе нос в темноте, если проснётся ночью. Она встала, зажгла свет на кухне, потом заглянула в спальню, где он спал, выключила свет, разделась и юркнула к нему под одеяло. Обняв его руками и ногами, сказала:
– И все-таки я тебя не люблю.
– Угу, – ответил он, не просыпаясь, и они оба крепко заснули.
Утром Витю кто-то разбудил, сказав ему в ухо: “Тебе пора вставать!” Он открыл глаза и почувствовал, что крепко связан руками и ногами лежащей почти на нём Эльзой.
– Эльза, мне пора вставать, – сказал он, толкнув её в живот бедром.
Она проснулась, поцеловала его в губы и сказала:
– Так я, очевидно, все-таки тебя не люблю, но жить спокойно без тебя не смогу. Ты мой хомут на всю жизнь. А какая лошадь любит свой хомут?
Они встали молча, погрузившись, каждый в свои воспоминания. Умылись, наскоро пожевали кто что. Она надела на него легкий свитерок, предварительно перевязав ему шею своим газовым шарфиком, спрятав синяки, которые так неудачно поставила на его шее в порыве плотской любви.
– Я напишу записку, что заболела. Подсунь её под дверь в учительскую так, чтобы тебя никто не заметил, – сказала она, рассматривая свою шею в зеркале.
Наклонясь к нему, ещё раз легонько поцеловала в губы. Он, улучив момент, ущипнул её за грудь, она, вздрогнув, отпрянула от него, но наградила его нежным взглядом.
На улице они направились в разные стороны, как в море расходятся корабли для того, чтобы потом опять когда-нибудь встретиться. Витя шёл по переулку и увидел, что ту злосчастную канаву, в которую он заманил вчера “Эмку”, обнесли заборчиком и поставили несколько предупреждающих знаков с каждой стороны. “Вот так надо учить нерадивых”, – и, улыбаясь, он пошёл вперед, навстречу жизни.

15.
По улицам города гулял холодный ветер, гоняя листья то в одну, то в другую сторону, шёл дождь со снегом. В редкий день луч солнца достигал грешную землю и людей, живущих на ней.
Любимой игрой учеников во время перемены была игра “в догонялки”. Парты были маленькие, и их с разбегу можно было перепрыгнуть, ухватившись за край рукой, при этом не задев ногами сиденья. Хотя это получалось не у всех, играли все, даже девочки, бегая прямо по сиденьям. Пыль стояла до потолка, но это никого не смущало, даже учителей. Как-то раз Вале досталась роль “догонялки”. Она тут же целенаправленно устремилась за стоявшим в другом конце класса Витей. Он, поняв её намерения, спокойно выжидал, когда она подбежит к нему, а потом резким обманным движением имитировал прыжок через парту в соседний проход. Валентина, не добежав до него, бросилась наперерез, но он стоял на прежнем месте и улыбался. Она, как кошка, кинулась преследовать его, широко расставив руки и ноги. Конец был предрешен. Глаза её сияли. Он же стоял спокойно и рассматривал её. Глаза их встретились. Она невольно засмотрелась на него, и у неё появилось огромное желание поймать его. Но он, воспользовавшись её доверчивостью, проскочил у неё под рукой. Привыкшая быть всегда первой и добиваться своей цели с первой попытки, она оробела. Остальные ученики убегать не пытались, стояли у стен как столбики. Было ясно, что идёт единоборство и он не желает ей поддаваться. Никто не слышал, как прозвенел звонок на урок. Собрав последние силы, она кинулась в его сторону как львица. Но он опять успел уклониться, а она вылетела в дверь, повиснув на входящей в класс Эльзе Генриховне. Та ахнула, и они обе оказались в коридоре. Валентина опомнилась и, извиняясь, начала собирать с пола упавшие учебники и тетрадки. Эльзе Генриховне показалось, что кто-то бросил на неё её любимую ученицу, которая, выпучив глаза, продолжала извиняться.
Когда они вошли в класс, ученики сидели на своих местах с раскрытыми учебниками, делая вид, что они давно готовы и ждут учительницу. Только облако пыли никак не могло успокоиться и продолжало кружиться в солнечных лучах. Валя, проходя мимо Вити, бросила на него взгляд, в котором чувствовалась мольба о пощаде. Так закончилась игра “в догонялки”, и больше она никогда не возобновлялась. Но на Валю, это произвело огромное впечатление и ускорило события, которых ждал “Космос”.
                ______   _   ______

Уроки немецкого языка проходили нормально, если не считать, что Эльза Генриховна боялась встретиться взглядом с Витей. Боялась выдать своё неравнодушие к нему и часто густо краснела. На уроках она говорила на своем родном языке – немецком. Витя мог с ней свободно объясняться. В классе шутили: “Витя втюрился в красивую немку и сразу заговорил по-немецки”. Вале такие разговоры не нравились. Сам же Витя не обращал внимания на шутки ребят, однако не мог понять, откуда у него появились такие способности.
Однажды между Витей и Эльзой Генриховной произошёл диалог, расставивший все точки над i. Витя ждал её в коридоре у входной двери, пропустив урок. Эльза вошла в школу и наткнулась на него. По-немецки она спросила:
– Ты, почему здесь, а не на уроке?
– По ночам я мечтаю о тебе. Я хочу тебя, – ответил по-немецки он, преградив ей дорогу.
– Что? Да ты знаешь, чем обернулась наша шалость? Ты будешь отцом ребенка!
Глаза у Вити расширились, он остолбенел от этой новости.
– Не стой на пути! Ненавижу! Уйди, а то ударю!
– Ударь! – сказал он, ещё ближе приближаясь к ней.
Эльза со всего размаху влепила ему громкую пощёчину.
– Иди немедленно в класс! – крикнула она, взяв его за рукав.
Открыв дверь, она втолкнула его в класс. Учительница писала на доске, и он потихоньку шмыгнул на свое место.
Следующим уроком был немецкий. Эльза, увидев Витю, удивилась. На его щеке всё ещё пылал яркий отпечаток её руки. Ей даже стало жалко его. Но между ними возник барьер. К соседке Ирине у него также возникла отчужденность. Валю он считал провокатором и не мог простить ей того, что она после диктанта побежала к директрисе доносить на него. А события, которые произошли с ним за последнее время, заслонили собой всё. И он не замечал Валю и относился к ней равнодушно.
                ______   _   ______

В классе появился новый ученик – Лушко. Он был старше всех: ему было уже 19 лет. Но не по своей вине он сидел по два-три года в классе. Отец срывал сына с учёбы и увозил на прииски. До семи месяцев в году тот пропускал школу.
Лушко, увидев у Вити золотые часы с золотым браслетом, потерял покой. И он решил натравить на него друзей, занимавшихся нехорошими делишками.
На большой перемене Лушко побежал через улицу к другу, у которого была злющая кавказская овчарка. Они договорились после уроков заманить Витю в старый дом около школы, избить и отобрать у него золотые часы. Сам же Лушко хотел остаться в тени, поэтому начал искать исполнителей. Естественно, кое-кто в классе узнал, что Витю собираются лупить, но боялись его предупредить – своя рубашка ближе к телу.
Перед уроком истории Витя вспомнил, что не подготовил задание, а учительница должна была вызвать его отвечать. Он углубился в чтение, запоминая даты. Но материала было много. Валя наблюдала за ним и поняла, что урок он не выучил.
Прозвенел звонок. В класс вошла Нина Павловна. Отметив отсутствующих, она вызвала Витю к доске. Он бойко начал отвечать только что прочитанный материал, но вскоре замолчал, бросая пытливые взгляды на своих “спасителей”. Все молчали, потупив взгляды. Он уже собрался сказать учительнице, что дальше не успел прочитать, как заметил, что Валя что-то ему показывает мимикой и жестами. Она села так, что учительница её не видела, и довольно искусно подсказывала. Витя сообразил и продолжил отвечать урок, растягивая слова и фразы. В конце его ответа учительница задала вопрос. И опять Вале удалось удачно подсказать.
– Хорошо, садись, – сказала учительница.
Витя с благодарностью взглянул Вале в глаза. Та невольно вздрогнула, и по её телу прокатилась волна непонятного ей чувства. Теперь она твёрдо знала, что любит его. Она задумалась и задала себе вопрос: “А когда это началось? Учимся мы вместе с четвёртого класса. Он старше меня на три года. Учиться не хотел. В третьем и четвертом классах оставался на второй год. С диктантов сбегал. Вначале из-за двоек я избегала его, но потом потянулась к нему и даже скучала. Глазки ему не строила. А воскресенья для меня – пытки. Опубликованная статья о решении задачи с комментариями профессоров, шахматный реванш, когда он обыграл чемпиона, да ещё две цыганки пророчили мне его в мужья – наверное, все это сделало свое дело, и я влюбилась в него, но боюсь это показать, тем более сказать. По ночам реву, как дура, а мама сидит да успокаивает меня. При игре “в догонялки” хотела сама догнать его, а не играть в поддавки. Очевидно, это было “криком моей души”. Вдруг она подумала: “Почему я подсказала ему по истории? Он же знает, что я принципиальная, и это во мне ценит. И почему с такой благодарностью посмотрел на меня? Очевидно, я ему небезразлична. Возможно, надо изменить тактику и раскрыться перед ним. Если цыганки мне нагадали, что он всё равно будет мой, так почему я должна ждать? Может, броситься ему на шею и будь что будет? Возможно, мать оберегает меня, внушая, как я должна себя вести. Не случайно она заведует всеми школами. Но мама считает, что надо действовать медленно. Однако и умные люди иногда жестоко ошибаются”.
– Мне ты никогда не подсказывала, – прервала её размышления Галя, надув губы. – Ты что, в него влюбилась?
– Уже давно, – призналась Валя.

16.
После уроков Витя крутился в коридоре возле учительской: он надеялся увидеть Эльзу. “Вдруг я ей понадоблюсь?” Заглянув в учительскую и не обнаружив её, отправился домой. Впереди шла Валя с одноклассниками.
Проходя около полуразрушенного дома, он услышал:
– Витя, иди сюда, я что-то нашёл, – кричал какой-то малыш.
Смотреть, что нашёл малыш, ему не хотелось, и он решил было пройти мимо, но остановился: “А если там граната или взрыватель?” Их в городе было полно с тех пор, как эшелоны с бойцами, после разгрома Германии ехали наводить порядок на Востоке. Иногда вдоль железнодорожного полотна находили целые ящики с боеприпасами. И Витя зашёл в дом. Заглянул в одну комнату, в другую – малыша нигде не было.
– Кто меня звал? – закричал он.
Сзади послышался шорох. Витя оглянулся. Около дверей стоял верзила, держа на коротком поводке здоровенного пса. “Засада”, – прошептал Витя. Собак он вообще-то не боялся, считая, что достаточно подать команду “Фу!”
Из соседнего помещения вышли ещё два здоровенных парня. Один из них держал стальной прут. Оценив обстановку, Витя встал на кучу мусора лицом к верзиле с собакой. Два парня заняли места сбоку, но он их контролировал боковым зрением. На всякий случай он снял сумку с плеча, зажал её в руке и напрягся.
– Снимай часы, – сказал парень с металлическим прутом в руке.
– А ты попробуй отбери, – ответил Витя.
Другой парень, стоявший сзади от Вити, бросил в него кирпич. Витя этого не видел. Кирпич, описав в воздухе дугу, падал на спину Вити, но, срикошетив от прозрачной сферы, резко изменил траекторию и упал на ногу парню, повредив ему ступню. Этого Витя тоже не видел и решил, что тот оступился, лежит и корчится от боли. Витя решил напасть первым и шагнул к парню с собакой. Топнув ногой, он крикнул: “Фу!” Космическая  охрана не дремала, и пёс получил порцию “лучей страха”. Что было силы, пёс рванулся назад, сбив хозяина с ног. Тот, падая,  ударился головой об угол дверного косяка и потерял сознание, выпустив поводок. Пёс с жалобным визгом исчез.
Витя развернулся и сделал ложное движение в сторону третьего нападающего, который хотел завладеть часами. Тот, тоже получив “порцию страха” от охранника, выронил стальной прут и кинулся удирать, но головой ударился о торчащий стальной угольник. Угольник зазвенел, а парень отлетел, грохнулся на пол, широко раскинув руки, и потерял сознание. У парня оказалась разбита бровь (Витя увидел жёлтую кость), из раны хлынула кровь. Выхватив платок, он зажал ему рану. “Нужна помощь”, – решил он и хотел позвать на помощь: напротив, через улицу, находилось отделение милиции.
Чуть раньше Коля сказал Вале и Маше, что Лушко организовал “бойню” Вите, чтобы не воображал. Его сейчас лупят там, – и он указал на старый дом.
Валя бросила портфель и побежала на помощь. Навстречу на бричке ехали два милиционера.
– Там Витю убивают! – крикнула Валя, запнулась и упала.
Милиционеры остановили лошадь и спрыгнули с брички. Вначале они ничего подозрительного не заметили. А Валя, подвернув ногу, не могла не только бежать, но и подняться. Она сидела, растирая ногу и поглядывая на дом. Милиционеры вбежали и, увидев в коридоре лежавшего у порога без сознания человека, схватились за пистолеты. Один милиционер заскочил в комнату, где Витя держал окровавленный платок на лице человека, с широко раскинутыми руками. В углу, скорчившись, сидел ещё один парень, растирая ногу. Оценив обстановку, милиционер крикнул напарнику, чтобы тот сбегал в отделение и вызвал “скорую помощь”.
Вскоре из милиции прибежали сотрудники. Витя, услышав топот, на всякий случай спрятался в угол около двери. Вошёл милиционер без головного убора. Он бегло осмотрел комнату.
– Там кто-нибудь есть? – и милиционер указал на соседнюю комнату.
– Кажется, нет, – ответил Витя.
– А что у тебя в сумке? – спросил другой милиционер.
Проверив сумку, он вернул её.
– Что же здесь произошло? – спросил вошедший подполковник.
Витя открыл было рот, но в это время, сильно хромая, в комнату вбежала Валя и, увидев Витю, закричала:
– Ты жив, не ранен?
– Я в порядке! А вот они не совсем, – и он обвёл рукой помещение.
Валя слышала вопрос подполковника и ответила:
– Мне Коля сказал, что Лушко организовал здесь Вите западню и “бойню”.
– А где Коля?
– Он там, на улице, с Машей.
– Приведите их сюда, – распорядился подполковник.
Коля с Машей ничего вразумительного сказать не могли.
– Отведите всех в участок, – приказал подполковник.
Он наклонился, рассматривая рану парня. Витя рассказал, как был дело.
– Если так, то ты не виноват, – ответил он.
– А я знаю, что не виноват, – оттопырив губы, возмутился Витя.
– Этого я сам приведу, – и подполковник указал на Витю, – а остальных – в отделение, пусть расскажут, что им известно о происшествии.
Хозяин пса очнулся и сел, держась за голову. В углу зашевелился тот, который поскользнулся, как считал Витя. Парень с пробитой бровью лежал не шевелясь. Подполковник обошёл помещение. Витя шёл следом.
– Как ты думаешь, – спросил его подполковник, – можно запрыгнуть на эту стену? Я думаю, нет. Тогда куда делся мальчик, который тебя позвал?
– Запрыгнуть на трех метровую стенку можно, если захотеть, – ответил Витя.
– А ты попробуй, – подполковник воспринял слова Вити как шутку.
Потолок у стены в одном месте обвалился, и Витя заметил наверху стены еле заметный кусок веревки. Подобрав провод от старой проводки, он сделал крючок и, зацепив веревку, потянул. Веревка свалилась со стены, но один конец её оказался закреплен сверху. Схватившись за веревку, он подпрыгнул, оперся ногами о стену и, быстро зашагав по ней, взобрался. Увидев трап на соседней крыше, он принёс и спустил его около привязанной веревки.
– Товарищ подполковник, поднимайтесь, – пригласил Витя, – тут видны следы.
Подполковник довольно легко поднялся на стену.
– Я бы принял тебя следователем, – пошутил он, разглядывая следы.
Витя приложил палец к губам, наклонился к его уху и тихо сказал:
– Здесь лаз, очевидно, там чье-то логово.
Подполковник достал пистолет и снял с предохранителя. Он потихоньку прошёл через лаз и оказался внутри чердака. Витя последовал за ним. Вдруг сбоку из-за колонны кто-то ударил подполковника по руке и выбил у него пистолет. Из-за широкой кирпичной трубы выскочили два небритых мужика с обрезами. Подполковник узнал их, это были бандиты, которых разыскивали больше месяца. А они сидели здесь, держа отделение милиции под наблюдением. Третий бандит, подхватив пистолет подполковника, присоединился к остальным. Подполковник отступил назад, наткнулся на Витю, рукой он коснулся его руки и остановился. Витя рассматривал бандитов из-за широкой спины подполковника..
– Нам терять нечего, а вас мы порешим, – закричал один из бандитов, разразившись матом.
Он направил обрез на подполковника и нажал на курок. Из ствола вылетело пламя, которое неожиданно превратилось в фейерверк, разлетаясь веером, но выстрела не было слышно. Поражённые случившимся, подполковник и Витя стояли в оцепенении. Оба бандита открыли по нему огонь из своих стволов. Дробь рикошетила, разлетаясь в стороны и отлетая в бандитов. Двое из них вдруг рухнули, обливаясь кровью. Третий в растерянности палил из пистолета, но пули рикошетили, отлетая в него, и он упал, и затих. Витя и подполковник вдруг ощутили пороховую гарь.
– Что это было? – с изумлением воскликнул Витя.
Бледный, как мел, подполковник стоял и как будто впервые в жизни видел Витю. А вопрос мальчика подтвердил, что всё это ему не померещилось.
Подполковник и раньше слышал о какой-то сфере, изуродовавшей два грузовика, а внутри сферы, как утверждают очевидцы, был парень.
– Как тебя зовут? – спросил подполковник.
– Витя. А вас?
– Кирилл Кириллович.
Появились несколько милиционеров с пистолетами в руках.
– Пойдем отсюда, они здесь без нас разберутся, – и Кирилл Кириллович, подобрав свой пистолет, дернул Витю за рукав.
Когда они переходили улицу, направляясь в отделение милиции, Кирилл Кириллович спросил:
– Витя, а ты ещё когда-нибудь замечал вокруг себя такое же явление?
– Однажды я шёл, – начал рассказывать Витя. – Дождь лил как из ведра. Я увидел, что на меня с горы несётся велосипедист. Он потом говорил, что у него отказали тормоза. Я думал, что он меня собьёт. Но прямо передо мной его занесло, он полетел в сторону. А я заметил, что капли дождя стали обтекать вокруг меня, как по прозрачной сфере. Потом сфера исчезла, и на меня опять хлынул дождь. Велосипедист утверждал, что он врезался в какое-то стекло или преграду передо мной, но мы её не обнаружили.
В приемной милиции Витя увидел одноклассников. Они писали показания. Он сел рядом, взял бланк и начал заполнять, отвечая на вопросы, а затем описал всё подробно, что слышал и видел, поставил подпись и дату.
Подполковник стоял у двери и внимательно следил за всеми. Затем он взял объяснение Вити и внимательно прочитал.
Когда написала объяснение Валя, подполковник, увидев её фамилию и инициалы, спросил:
– А вы случайно не дочь Василия Васильевича?
– Если случайно, то да! – ответила Валя, улыбаясь.
– Маша, Валя и Витя можете идти домой, Коля пока задержится у меня.
Троим парням, напавшим на Витю, оказали медицинскую помощь, допросили и из-за отсутствия улик вместе с Колей, наутро отпустили, так как Витю они не ограбили, не избили, а угроза “Снимай часы” не являлась основанием для возбуждения уголовного дела. Претензии у милиции были лишь к Лушко.
Тяжело раненых бандитов отправили в тюремный госпиталь. По делу Вити Кирилл Кириллович начал проводить особое расследование. На следующий день он направил телеграмму в Красноярск и просил прислать специалистов по “непознанным явлениям”.

17.               
Мать поняла, что напрасно срывала Витю с учёбы, и теперь жалела об этом. “Сейчас он учился бы в восьмом классе” – рассуждала она, после встречи в школе с завучем, которая сказала: “Очевидно, не хочет твой Витя ударить в грязь лицом перед Иосифом Сталиным. Мы его не узнаем, особенно по русскому и по немецкому языку, только одни пятерки”. А накануне к завучу заходила Эльза Генриховна. Покраснев, она сказала, что Витя в её занятиях не нуждается. Лень покинула его, он взялся за ум. И она попросила снять с неё поручение – опекать и проводить дополнительные занятия с ним, конечно, не сказав, что провела всего одно занятие, закончившееся для неё беременностью.
                ______   _   _______

Однажды в воскресенье мать послала Витю за спичками в ближайший магазин, но спичек там не оказалось. Он решил сбегать в “Центральный”, а по дороге заскочить в “Охотник и рыболов”, где он любил рассматривать ружья и пневматические пистолеты. Поднимаясь на высокое крыльцо, он заметил выходящих из кинотеатра Валю и Галю. Они шли и смеялись, обсуждая, очевидно, фильм про Чапаева. Валя заметила Витю.
– Знаешь, Галя, – обратилась она к подруге. – Ты постой на углу, а я быстро сбегаю в магазин “Охотник и рыболов”, отец просил.
Витя продвигался вдоль прилавка, рассматривая оружие. Валя подошла к витрине с рыболовными крючками и снастями. Делая вид, что рассматривает их, ждала, когда он на неё наткнется. Долго ждать не пришлось. Он удивленно спросил:
– Ты интересуешься рыбалкой?
– Да, мы с отцом часто рыбачим, – соврала она.
– А какой номер крючка тебя интересует?
– Да вот этот, – она указала на самый большой крючок.
– Ого! – изумился он. – На этот крючок акулу или морскую корову ловить можно.
Он понял, что она сочиняет, и чтобы сменить тему разговора, вдруг предложил:
– Пойдем в кино, говорят, фильм про Чапаева идёт.
Он был абсолютно уверен, что она обязательно откажется, так как только что вышла из кинотеатра.
– Хорошо, – обрадовалась она, – пойдем, я давно хочу посмотреть его, да не с кем, а одной неудобно, ребята пристают.
От неожиданности он остолбенел.
– Тебе деньги дать? – спросила она и полезла в карман элегантных брюк.
– Да нет, что ты, у меня есть, – растерянно ответил он.
Подумав, она решила, что если они выйдут из магазина вместе, то обязательно попадутся на глаза Гале, и она всё испортит.
– Тогда иди и бери билеты, а я сейчас приду, только спрошу кое-что у продавца, – сказала она.
“Ба! Вот влип! Придётся в третий раз идти на Чапаева”, – подумал он.
Валя же ходила на этот фильм с мамой, потом её пригласил папа, что бывало очень редко, поэтому она не смогла ему отказать. А сегодня Галя так пристала, что пришлось пойти в третий раз.
Подождав, когда из магазина выйдут два солидных мужчины, Валя спряталась за их широкие спины и прошмыгнула на тротуар, а затем на другую сторону. Оказавшись за спиной Гали, она проскочила в вестибюль кинотеатра.
Когда Витя зашёл в кассовый зал, раздался второй звонок. Возле кассы было ещё много народу. “Чего доброго не успею взять на этот сеанс, придётся на следующий и ждать полтора часа”, – подумал он и подошёл к началу очереди, зажав деньги в кулаке. Около кассы стояли высокорослые ребята. Один из них, взяв билет, отошёл, а второй замешкался. Одним прыжком Витя оказался у окошечка кассы, подал деньги, крикнув:
– Два билета на этот сеанс!
– Что! – заорал верзила, готовый ударить.
– А что стоишь, разинув рот, не слышишь звонка? – парировал Витя.
Сзади на верзилу закричали и он, растерявшись, замолчал. Витя схватил билеты и отскочил. Увидев Валю, он пошёл ей навстречу.
– Ты уже взял билеты? – удивилась она, разглядывая солидную очередь и билеты в руке друга.
Витя не ответил. Он уже давно понял, что влип.
Валя, боясь, что Галя могла заметить её и прибежать следом, схватила Витю за рукав и потащила в зал. Он совсем запутался, ничего не понимая.
Впереди них сели двое высоких мужчин, а справа от них – двое подростков. Витя сразу расстроился, поняв, что из-за мужчин будет плохо виден экран. Впрочем, ему совершенно безразлично, что там будут показывать: фильм он знал наизусть. О Вале тоже не беспокоился – она его будет смотреть не в первый раз. Справа от Вити сидела красивая накрашенная девушка, причем очень толстая, и он подумал: “Ей бы на базаре семечками торговать, а она в кино пришла”.
Впереди сидевшие зрители неожиданно поменялись местами, и два мальчика оказались перед Витей и Валей, а перед девушкой мужик. Девушка забеспокоилась, заерзала. Свет погас, начался фильм. Развалившись, Витя сидел и думал: “Зачем я так неудачно пошутил, пригласив Валю в кино? Столько времени потерял напрасно”. А Валя, украдкой поглядывая на него, обдумывала различные варианты, как завести с ним дружбу. Предложить ему вместе заниматься – не подходит. Он занимается с Семёном, а она с Галей. Попросить, чтобы он помог разобраться с математикой – не поверит. Фильм она не смотрела.
Минут через пятнадцать-двадцать девушке, сидевшей справа от Вити, надоело смотреть на верхнюю часть экрана. Она наклонилась влево и вперед, закрыв своими пушистыми волосами экран Вите. Ему пришлось отодвинуться, закинув голову. Он понял, что девушка смотрит фильм впервые. Вдруг он почувствовал запах свежего молока. “Да она ещё и доярка”, – а подумав, решил, что она просто кормящая мама и ему стало жалко её. – Наверное, от малыша сбежала, чтобы посмотреть “Чапая”. Валя повернулась к нему:
– Тебе плохо видно?
Не дожидаясь ответа, она придвинула к нему голову. Теперь справа и слева он ощущал прикосновение женских волос. Он закрыл глаза и погрузился в мечтания. Неожиданно он представил себя маленьким ребенком, а сидевшая справа девушка – его мать, которая пытается покормить его грудью. Она сжимает свою грудь и в его маленький ротик устремляется струя сладковатого молока. Видение было таким чётким, что он вздрогнул и резко отклонился в сторону Вали. Его рука соскользнула с подлокотника и оперлась на Валино бедро и колено. Губами он коснулся её щеки. Валя решила, что он её поцеловал. Щека у неё загорелась, но она не отклонилась, а, наоборот, прижалась к нему.
В зале стоял шум, и никто, даже сидевшая рядом девушка, не обращал на них никакого внимания. Сидеть в таком положении ему стало не совсем удобно, и он обнял Валю за талию. Экран приоткрылся, и он увидел его полностью. Теперь фильм показался ему не таким уж надоевшим, как вначале. Прошло ещё минут пять. Он слегка притянул её за талию, она повернулась, и их губы соединились. Прижавшись, они сидели тихо, как две бездомные мышки. Она подставила свои пылающие губки, а он целовал, слегка втягивая. Ей это понравилось, она ответила ему. Затем языки их соединились. Вдруг фильм прекратился – порвалась лента. Когда загорелся свет, они сидели, не касаясь друг друга.
– Сегодня на первом сеансе фильм оборвался в этом же месте.
– Да? – удивился он и уточнил: – А позавчера здесь не было обрыва.
Взглянув друг на друга, они всё поняли и в них вселилось веселье. Зажав рты, они пытались подавить смех. Со всех сторон на них шикали, и чем больше, тем сильнее они смеялись. В кульминационный момент, когда плывущего через реку Чапая догоняют вражеские пули и он погибает, играет печальная музыка, они ржали, как лошади, и не было силы, которая могла бы их остановить.
– Сколько раз ты смотрела этот фильм? – спросил он, когда они вышли на улицу.
– Четыре! А ты?
– Три, – ответил он, и они опять залились смехом.
Прохожие останавливались и улыбались им вслед. И она вдруг сказала:
– Давай дружить. Всегда будем вместе.
– Давай, – ответил он просто.
– А ты любишь меня? – спросила она.
– Кажется, да!
– А я очень люблю тебя.
И они в обнимку подошли к Валиному дому.
Валя увлекла его мимо крыльца. С двух сторон их закрывали кусты. Она, глядя ему в глаза своими влажными, манящими глазами, прижалась к нему. Её губы цеплялись своей слизистой тканью за его слизистую ткань, своим жаром за его жар, впиваясь и дыша единой грудью. И она прошептала:
– Я буду твоя, а ты мой. И давай поженимся, я так этого хочу.
– Давай, – прошептал он, весь дрожа.
Подумав, она сказала:
– Завтра без пятнадцати восемь мы встретимся в классе. Я принесу бланк брачного свидетельства. Я возьму его у сестры, она работает в загсе. Моя мать согласна, но требуется согласие твоей.
Затем она, как пташка, вспорхнула на крыльцо и открыла дверь.
– До завтра, не забудь мне цветы, – улыбаясь, сказала она.
Не дожидаясь ответа, она захлопнула перед ним дверь. Витя заметил, как в окне колыхнулась штора. Немного постояв, он побежал домой. Спрыгнув с крыльца, в калитке палисадника он столкнулся с мужчиной крепкого телосложения, но ниже его ростом. Тот нёс тяжелую сумку. Мужчина отступил назад, и Витя проскочил, не задев его. Мужчина узнал в нем парня, которого они преследовали на “Эмке”, угадив в канаву с водой. Мурашки побежали по спине мужчины.
                ______   _   ______

Мужчина, с которым столкнулся Витя, был неродным отцом Вали. Работал он специальным исполнителем при НКВД и подчинялся Берии, приводя в исполнение смертные приговоры суда. На работе его фамилию знали немногие, хотя он работал давно. Обращались к нему только по званию. Хороший кабинет, богатая обстановка, чёрный кожаный диван и потайной ход прямо в погреб, где смертный приговор приводился в исполнение. Исполнитель приговора через узкую щель видел затылок обреченного, через неё же стрелял.
Вначале эту миссию он выполнял на Урале. Там женился при странных обстоятельствах. Однажды была задержана парочка – красивые молодые люди, жених и невеста. Жениха расстреляли за крупный грабеж с убийством. Невесте светила тюрьма. Проявив к ней сочувствие, он, маленького роста, рыжеватый, с неприятным лицом, стал её мужем. После небольшой свадьбы ложиться с ним в постель жена отказалась, сославшись на то, что должна привыкнуть к нему.
Ночью он взбесился, пошёл в следственный изолятор и изнасиловал молодую красивую цыганку. Однако и это его не успокоило. Напившись, пошёл в кабак, где подхватил проститутку и венерическую болезнь. Придя домой, решил исполнить свой супружеский долг и заразил жену. Болезнь вылечили, но детей иметь не могли.
Цыганка долго сидела взаперти. Подошёл срок, и она родила девочку. Однажды ей подвернулся случай, и она сбежала, бросив ребёнка. У него взыграло отцовское чувство, он уговорил жену удочерить девочку, назвав её Глашей. Веселая и красивая была девочка, он сильно полюбил её. Жена была к дочери равнодушна.
Через двенадцать лет после этого случая за шпионаж арестовали молодую супружескую пару. Обоих суд приговорил к расстрелу. Мужа расстреляли сразу, а жену – после рождения ребёнка. Осталась девочка сиротой. Вскоре выяснилось, что родители были невиновны. За это Василия Васильевича перевели в маленький сибирский городок, оставив в той же должности и звании. Так они оказались в Витином городе. Перед переездом с Урала он решил загладить вину, удочерил и эту девочку, назвав её Валентиной. Росла Валя умной, была хороша собой, под стать невинно расстрелянным родителям. Сестры Глаша и Валя были дружны и не знали, что родители им неродные.
                ______   _   ______

Когда Валя убежала в магазин “Охотник и рыболов”, Галя долго ждала её на углу. Не дождавшись, пошла в магазин. Там Вали не оказалось. Галя решила, что они разошлись, и побежала к ней домой. Подождав, Галя и мама заволновались. Вдруг они увидели Валю, идущую с парнем под ручку. Парня узнали. Раиса Петровна знала, что Валя безумно любит его. Знала и Галя. Однако обе молчали, стоя за шторкой и наблюдая. Они видели, как Валя увлекла его в кусты, крепко прижалась, целуя его. Как Витя побежал домой и чуть не сшиб с ног отца Вали. В комнату Валя влетела веселая и счастливая, а увидев Галю, удивилась:
– Ты уже здесь? А я думала, что ты меня ждешь на углу.
Галя обиделась, но промолчала.
– Мы с Витей любим друг друга и завтра поженимся, – заявила Валя.
Мать, ахнув, села, хотя прекрасно знала: как Валя страдала и мечтала, как цыганки пророчили ей Витю в мужья, и что будет у них двое детей, и что Валя сильно больна и скоро, возможно, умрёт.
Когда Василий Васильевич вошёл в дом, разговор прекратился.
– Что это за балда промчался как стрела? – удивленно спросил он.
Но ему, как всегда, не ответили.
– Завтра я еду в лагерь, буду там три дня, – заявил он.
Галя, стесняясь отца Вали, вскоре ушла.
                ______   _   ______

Про спички Витя вспомнил, когда подходил к дому: “Ох, спички не купил!”
Он зашёл к Ирининой свекрови и спросил:
– У вас не найдется коробка спичек?  А  то у нас кончились.
– Так ведь твоя мать два часа назад взяла уже.
– А я не знал, извините.
Он захлопнул дверь и заспешил домой.
– Ты где был? – тихо спросила мать, когда он вошёл.
– В кино ходил, – ответил он. – Мы с Валей решили завтра пожениться.
– Ох! – всплеснула руками мать и села. – А что, у неё уже видно?
– Что видно? – не понял он.
Мать ничего не ответила. Он понял и, улыбаясь, ответил:
– Да нет, мы чисты как стеклышко.
– Она-то, может, и да, но ты не совсем.
– Угу! Знаю, – тихо ответил он, не оправдываясь.
– Тебя там ждут, – она указала глазами на соседнюю комнату.
Витя вошёл в комнату и остолбенел: за их круглым столом сидела Эльза с неизвестным ему гражданином старше её. Мужчина встал, подошёл и, подав руку, сказал:
– Рейн! А тебя?
– Витя, – тихо пролепетал он, чувствуя всем телом надвигающуюся на него волну неизвестности.
– Садись, – сказал Рейн.
И Витя узнал, что Эльза после случайной интимной связи с ним, встретила Рейна и поделилась с ним своей бедой. Тогда Рейн предложил ей создать семью. Позднее он разрешил своей жене не очень часто, но встречаться с Витей. И мама узнала об интимных связях Ирины и Эльзы с её сыном, а также о том, что однажды Эльза ещё раз встречалась с ним в своей квартире. И как сын голый ходил по спинке кровати, а она фотографировала. Рейн, глядя на фото Вити, искусно изваял фигурки-подсвечники, затем торговал ими на базаре. Однажды мама в фигурке-подсвечнике узнала сына. Затем она познакомилась и подружилась с Рейном, и даже стали играть в любовь. Вскоре мама и Эльза заключили союз на Витю и Рейна. Витя всё слушал и слушал, и стало страшно ему за маму, за папу и за себя самого. И, всё поняв, он сказал:
– Ну и что?
– А то, что жить теперь мы будем все вчетвером, – ответила Эльза.
Рейн пригласил маму за стол. И тут же она призналась:
– Витя, ты прости меня за папу. Семь лет я ждала его. Да лопнула моё терпение, и встретила я мужика чужого, той, что взяла напрокат сына моего.
Мать принесла вино и конфеты, потом обратилась к Эльзе:
– Возьми сына моего и отправляйся в хату к себе, а взамен оставь муженька своего.
Взяв вино, конфеты и Витю в придачу, Эльза ушла.
                ______   _   ______

Настало утро. Вдруг в ухо Вити кто-то сказал:
– Витя, вставай и беги за цветами. Не опоздай!
И он проснулся, ощутив её теплое тело, и вошёл напоследок в неё.
– Ну, хватит! А то всю зальёшь, – ласково сказала она.
Вдруг Эльза поняла, что у Вити и Рейна совершенно разная сперма была. И ей, наконец, стало ясно – вся Витина сила в сперме, что так её раздражает и создаёт полную радость любви.
Витя встал и, собрав с пола разбросанную одежду, оделся.
– Ну, пока, – сказал он, целуя её, – я пошёл на свидание к другой.
Вздохнув и проводив его взглядом, Эльза закрыла глаза и почувствовала, как легко у неё на душе.
Витя большими шагами пустился бежать. Он забежал домой за школьной сумкой и, накинув на себя простыню, чтобы случайно не видеть голых тел Рейна и мамы, так её напугал, что мать закричала:
– Ох, привидение пришло!  За грехи свои я пропала!
– Мама, это я за сумкой пришёл. Мне в школу пора.
– Ох, Витенька, напугал же ты меня, – и, упав рядом с Рейном, затихла.
Взяв деньги на цветы, Витя убежал. И без пятнадцати восемь был в классе. Валя уже сидела и молча ждала. Подарив цветы и одарив её поцелуем, он взял бланк регистрации брака и заполнил его. Записал фамилии, имена и отчества, а также место рождения, даты и спросил у неё:
– А какую фамилию ты возьмёшь?
– Как какую?  Известно, твою! Петрухина я теперь стану!
Записал её на свою фамилию, затем расписался, поставив дату. Она тоже поставила роспись и, поцеловав его трижды, пошла в кабинет матери.
Раиса Петровна стояла спиной и смотрела в окно. Она не заметила, как дочь вошла, положила документ регистрации брака на стол и тут же тихонько вышла. Вернувшись в класс, она взяла цветы, портфель, сумку и Витю под ручку и не спеша повела. Дома в спальню его провела. Не спеша, раздела его и разделась сама.
– Я люблю и хочу тебя! – и она прижалась к нему.
Обхватив его за шею руками и обняв ягодицы ногами, она повисла на нём. И он вошёл в неё. Вначале она почувствовала острую боль, а потом наслаждение и он пролил свою сперму в неё. И “Космос” ответил им бурным “словцом”, ударив средь чистого неба яркой вспышкой и раскатистым громом, так что стены задрожали кругом. Они спали крепким сном, а по белоснежному покрывалу растеклась красная невинность её.
                ______   _   ______

Раиса Петровна, обнаружив документ регистрации брака, долго его изучала. А потом решила проверить, какое-то смутное предчувствие появилось у неё. Открыв дверь в классе и увидев, что ни Вити, ни Вали нет, решила бежать домой. Войдя в дом, остановилась у двери в свою спальню. Её кровать была занята, на ней спали два молодых сорванца.
Раиса Петровна тихо вскрикнула:
– Ох, дети, они всё-таки это сделали!
Она ещё долго смотрела на них, потом прошла в кухню и села.
У Василия Васильевича перед отъездом в лагерь оказались дома дела. Он зашёл и тоже увидел их непристойные голые тела. Острая Валина грудь торчала из-под плеча парня. Кровь вскипела в его жилах. Он схватил висевший на стене хлыст со свинцом и что было сил, ударил по спящим. Хлыст взвизгнул, разрезая воздух, и ударился, но не об их тела, а о сферу и разлетелся на мелкие кусочки из кожи и свинца, которые, срикошетив от сферы, больно ударили владельца хлыста. Его лицо, шея и руки покрылись ранами. Он отскочил и решил, что тут что-то не то: молодые как спали, так и спят. Он тихо закрыл дверь спальни, прошёл и умылся, смыв с лица и рук кровь, и сел на кухне рядом с женой. Та достала из сумки бланк регистрации брака и сказала:
– Они муж и жена.
Прочитав, он заметил:
– Ну и дела! – а подумав, добавил: – Давай свадьбу сыграем, сегодня.
Раиса Петровна встрепенулась, передвигая посуду, а он побежал в погреб за вином.
И вот наконец Валя с Витей вышли в обнимку, и оба разом сказали:
– А мы теперь муж и жена.
Вскоре блестящая “Эмка” привезла маму и брата Вити. Обе матери, не став возражать, дали согласие на брак их несовершеннолетних детей.
Кончился “бал”. Витя взял Валю, маму и повёл домой, хотя родители Вали очень хотели оставить их у себя. Вот они и дома. Брат к бабушке ушёл. Валя с мамой нашли общий язык. А скоро и ночь наступила. Долго лаская друг друга, новая пара уснула.
В классе никто не заметил перемен в жизни Вали и Вити. Однако среди учителей прошел слушок. Эльза узнала страшную весть для себя, и ненавистью наполнилась её душа. Она готова была стереть Валю в порошок. А тут ещё  Валин отец попал ей на глаза, и Эльза узнала его. Это он, Василий Васильевич, повинен в смерти её отца и матери. В изнасиловании и смерти сестры. Гнев перешёл в безумие и она заболела. Не ест, не пьёт, не спит она, всё разжигает злость свою. Рейн испугался и за Витей пошёл. Вдвоём они долго уговаривали Эльзу, дав понять, что это вредно тому, кто в утробе у неё. Наконец она взяла себя в руки. Злость к Вале прошла, а к убийце семьи холодная, расчётливая ненависть возрастала.
                ______   _   ______

Витя и Валя  продолжали учиться. Однажды на перемене к нему подошла Оля. Он учился с ней с первого по третий класс, а потом отстал.
– Знаешь, Витя, ты взялся за ум, – сказала она. – Почему бы тебе досрочно, экстерном не сдать экзамены за шестой и седьмой классы? И тебя сразу бы перевели в восьмой класс. Я тебе помогу, если хочешь.
– Да ну! – махнул он рукой и отошёл.
Он стеснялся её, хотя иногда любовался ею издалека. Весь следующий урок слова Оли, как назойливая муха, крутились у него в голове. На перемене ноги сами понесли его на второй этаж.
– Оля, а я смог бы догнать тебя? – обратился он к ней.
– Если попробуешь, то узнаешь.
– Когда мы сможем начать занятия? – спросил он.
– Так хоть сегодня, во второй половине дня. Давай часов в пять встретимся у меня. Сестра Вера будет дома. Она корреспондент нашей областной газеты и хорошо знает тебя.
– Она знает меня? – удивился он. – Да откуда же?
– Вот знает, и всё, – гордо ответила она.
И она записала ему свой адрес и телефон.

18.
Отцом Оли и Веры был Виктор Павлович, врач-психиатр, погибший во время бомбежки госпиталя. В свое время врач хотел заняться обследованием Вити по просьбе его отца. Война помешала. Оля и Вера со своей мамой, Викторией Акимовной, жили по соседству с Витей, в двухэтажном кирпичном доме, с выходом в соседний тупиковый переулок, по которому Витя не ходил.
Когда Витя узнал о гибели в сорок втором году врача Виктора Павловича, то, придя домой, взял толстую тетрадь и написал: “Мой дневник”.
На следующий день он принёс его в класс и записал: “Врач Виктор Павлович погиб на войне, он был знаком с моим отцом и что-то знал о душе и втором теле человека”.
Оля видела, как Витя писал. Ей очень хотелось прочитать о своем отце. Когда Витя вышел на перемену, она взяла дневник и прочитала всего одно предложение. Зазвенел звонок, Оля не успела положить дневник на место. Так он перекочевал в квартиру Оли. Из её окна двор Вити был виден как на ладони. И у дневника появились ещё три владельца: Оля, Вера и их мать. Вот они-то и продолжили заполнять дневник.
Старшая сестра Вера, вспомнив рассказ отца, записала историю Вити в дошкольный период. Она написала, что Витя видит воздух, астральные тела людей, а по их аурам умеет читать мысли. О школьных делах – рассказала Оля и её мать, Виктория Акимовна, учительница русского языка. В дневнике были отражены многие его поступки. Затем Вера поручила Семёну, как внештатному корреспонденту, под псевдонимом “Сэм” тоже записать кое-что в него. Дневник становился всё толще и толще.
                ______   _   ______

Когда брат Вити, изрядно надоев бабушке, возвращался домой, Вале приходилось жить у себя. У неё была отдельная спальня и кабинет. Сестра Глаша, выйдя замуж, с ними давно не жила. Витя тоже жил то у Вали, то дома. Ему даже нравилось бегать то туда, то сюда. Валя часто его сопровождала, конечно на велосипеде, еле успевая за ним.
– Ну и бегун же ты у меня, – кричала она. – Надо держать тебя, а то, чего доброго, убежишь от меня.
– Не убегу, – отвечал он ей на бегу.
Когда Оля назначила Вите встречу для занятий, он ничего не сказал Вале, считая это преждевременным. Он просто ушёл, сказав: “К маме”.
Дома он удивился, увидев телефон. Мама объяснила, что у Рейна на работе в старом корпусе освободился телефон, а чтобы не прокладывать дополнительный кабель в новый корпус и не потерять этот номер, он временно бесплатно поставил его сюда. Позвонив Оле, Витя ушёл. Вскоре приехала на велосипеде Валя. А мама решила, что сын ушёл к Эльзе, и ей стало не по себе. И мама солгала Вале, прикрывая сына:
– Я отправила его к бабушке, он скоро вернётся.
Сама подумала: “Ну и задам же я тебе жару, бабник несчастный, весь в отца”.
Поговорив о делах, Валя, узнав про телефон, позвонила маме, а затем уехала. Витина мама сразу же позвонила Рейну, но Вити там не было. И пошло: то Валя позвонит, то Эльза, то Рейн. Домой сын явился в десять вечера.
– Где ты был? – сорвалась на него мать. – Как тебе не стыдно!
Но тут опять зазвонил телефон.
– Я Вале сказала, что послала тебя к бабушке, – предупредила мать сына, беря трубку.
Но звонил Рейн, ему нужен был не Витя, а его мама. Они поговорили и пожелали друг другу спокойной ночи, но тут вмешалась Эльза.
– Где мой Витя? – кричала она.
Пришлось дать трубку сыну. И страсти улеглись. Витя соврал Эльзе, что был у бабушки. Затем он позвонил Вале и тоже соврал – не подводить же маму. Витя же признался маме, где он был, что делал и дал телефон Оли. Не поверив ему, мать тут же позвонила Оле.
– А у вас нет моего сына Вити? – спросила она.
– Так он же уже дома, я вижу его через окно! – сказала Оля в ответ.
– А я и не заметила, – опять солгала мать и положила трубку.
Так Витя и бегал к “бабушке” целую неделю.
У Вити появилась особая способность – он умел слушать. Если ему читал человек, который хорошо разбирался в том, о чём написано, то он вместе с услышанным впитывал его знания и всё запоминал. Когда читал он сам, то ему приходилось перечитывать текст несколько раз, и он с трудом разбирался и запоминал. Вот такую способность он обнаружил у себя, притом свой энергетический потенциал он почти не терял: он стал вампиром знаний. И Витя ухватился за Олю, как утопающий за соломинку. Оле это тоже было на пользу, хотя она уставала.
Через две недели, подав заявление, Витя экстерном сдал физику за седьмой класс, получив “отлично”. А через месяц он сдал все экзамены на “отлично”. За шестой класс он сдавал вместе с остальными учениками, и его перевели сразу в восьмой. Валя, не обратив внимания на то, что её перевели только в седьмой, восхищалась мужем.
Начались каникулы.
Олю, Веру и их мать вначале удивило то обстоятельство, что к Вите часто ходит Эльза Генриховна, но, прослышав о поручении завуча школы, они успокоились. А вот Валино частое появление у Вити им очень не нравилось, об их женитьбе они не знали, решив, что те просто дружат.

19.
Прошло больше семи земных месяцев, как “ОНО”– “Десятый” всего на пять часов небесного времени улетел на планету Ялмез. “ОНО” должен был вернуться на своем новом корабле “Летающая тарелка – десятый”. По техническим причинам всё это время “ОНО” не имел связи с Землей.
                ______   _   ______

Я летел к планете “Земля”. Корабль был великолепен. Это корабль нового поколения. Всё учтено по высшему классу. Время на Ялмезе я провел превосходно. За каких-то пять часов получил массу удовольствий. Пока я ожидал внесения изменений в конструкции корабля с учётом моих особенностей и склонностей, мой досуг был скрашен прекрасными “ОНО”. У нас нет ни женщин, ни мужчин. Роль же прекрасных “ОНО” – развлекать нас, космохозяев. Я даже пожалел, что так мало времени оставил на развлечения. Вот закончу эксперимент с Витей и тогда с прекрасными развлекалами отправлюсь отдохнуть на Сириус. Но это потом, а сейчас меня занимали только земные проблемы. Ещё мгновение – и я в своем управлении, и сразу же на связь с информатором. За семь месяцев по земному исчислению Витя, очевидно, “наломал дров”, так что долго придётся разбираться.
Получив информацию, я тут же приступил к изучению записанного на дисплее донесения от информатора, расположенного на голове у Вити. И тут началось. Щупальцы мои встали дыбом. “Кто она такая? Как она посмела использовать моего Витю в своих интимных делах! Ишь, донора нашла! Ну, я ей покажу, этой, как её, Ирине Павловне. Ай да стерва, что придумала! И второй сюрприз – какая-то Эмма, ставшая Эльзой, и тоже забеременела от него! Что же это творится? На миг земные дела без присмотра нельзя оставить! Так и норовят какую-нибудь гадость сотворить! Витя-то тут, конечно, не при чем. Его заставили, он не виноват. Это всё они, стервы. Надо же, моего Витю чему учить вздумали! Что же теперь делать с этими стервами?” – возмущался я, подумав, решил, что их не следует уничтожать. Пусть судьба их накажет. Однако события с Валей меня несколько успокоили. Здесь всё чисто и законно. Теперь всё зависит от Вали. Придётся ждать, кого она родит. Прикинув время зачатия с положением Луны, я рассчитал, что первым у Вали будет мальчик, а затем девочка. У Ирины и Эльзы – по тройне, мальчик и две девочки. За три любовных связи Витя станет отцом трех мальчиков и пяти девочек. И я подумал, что хорошо, что меня в это время не было на Земле, я бы не допустил такого распутства, однако тогда и такого материала бы не получил для эксперимента.
Размышляя, я пришёл к выводу, что приготовленная для Вити информация о строении Земли и жизни на ней уже готова. Сложность передачи этой информации в его мозг заключалась в том, что во время длительного контакта мы должны смотреть друг другу в глаза и двигаться по спирали. На ровной дороге осуществить передачу информации невозможно, поскольку мой корабль всегда движется по винтовой спирали. Поэтому Вите надо, например, спускаться с горы на автомобиле или на велосипеде, или на лыжах, или вообще войти в штопор на самолете. Тогда на своем корабле я смог бы подрулить к нему. Для нашего контакта мне нужно только шесть земных минут. За это время я смогу передать ему в мозг всю необходимую информацию, обработкой которой он может заниматься долгие годы.
                ______   _   ______

Глашин муж, Яша, работал новым водителем у её отца. Бывшего водителя, утопившего “Эмку”  в грязной канаве, уволили.
Для передачи Вите информации, я решил пожертвовать жизнью Глаши. Я дал задание гуманоиду, снабдив его необходимым оборудованием и амурчиком со стрелами любви, доставил их на землю в дом Вали. Когда Глаша и Витя остались одни, а Валя вышла на кухню, амурчик, заложив в стрелу информацию о Вите, выстрелил в астральное тело Глаши. Глаша тут же безумно влюбилась в Витю. И сделать с собой она уже ничего не могла. У неё появилась идея: Яша должен научить Витю водить автомобиль, а затем она вдвоем с Витей поедет на природу. Она принялась обрабатывать мужа. Яша, любивший Глашу, долго упирался, но потом согласился. Витя воспринял эту идеею с восторгом.
                ______   _   ______

Оценив обстановку, я стал выбирать место для выполнения намеченной цели. После облета окрестностей города я выбрал одно местечко около аэродрома. За аэродромом было большое плато, которое возвышалось метров на триста. Вот с этого плато и надо было не спеша съехать на автомобиле, но не по дороге, а напрямую с горы, виляя то вправо, то влево, то резко спускаясь с горы, то притормаживая. “Лучшего места мне не найти”, – решил я.
Наметив трассу его движения и срок выполнения, я дал дополнительное задание гуманоиду и амурчику. Глаша вела себя как безумная, из головы у неё не выходили сроки, внушенные ей амурчиком. Как-то Яша, заправив бензином полный бак, собрался ехать в аэропорт встречать Василия Васильевича из Красноярска. Глаша заявила, что хочет тоже встретить отца и, пригласив Витю, забралась в машину. В аэропорту они узнали, что по техническим причинам самолет задерживается на четыре часа. Конечно, эту задержку организовал я, опять-таки через женские сердца красноярских дам. Глаша сказала:
– Поехали.
И Яша поехал. Ехали недолго, и заехали на плато. Площадка на горе оказалась удобной, к тому же с неё открывался изумительный вид. Поставив “Эмку” на тормоза, все трое уселись на камни, разглядывая местность перед собой. Аэродром, поле и речушка были видны как на ладони. Время шло. Глаша взяла у мужа ключ зажигания и повела Витю к машине. Села за руль, усадив его рядом, хотя водить не умела. Ей так захотелось блеснуть перед ним, что она завела “Эмку” и, отпустив тормоза, поехала. Прямо с горы, крутя рулем то туда, то сюда, то давя на газ, то на тормоза. И новая “Эмка” понеслась с горы, всё круша на своем пути. “Эмка” спускалась по заранее намеченному пути, запрограммированном в мозгу Глаши.
Вдруг перед Витей появился я. Он меня видел, я это почувствовал. И я включил плеер, и через наши глаза информация пошла прямо ему в мозг, заполняя извилины. Передав информацию, плеер отключился. И тогда я показал Вите корабль, гуманоидов, объяснил ему кое-что о его охраннике и информаторе, которые устроились у него на голове. Дал пароль для связи со мной: “ОНО”, слушай Витю”, а затем отрулил в сторону, не беспокоясь за его дальнейшую судьбу и жизнь. “Эмка” неслась вниз, срезая кусты, как бульдозер, пока не налетела на огромный камень. Выдавив лобовое стекло, Витя вылетел из кабины, кувыркаясь в своей сфере, как белка в колесе, пока не завис на вершине большого куста черемухи, не получив даже царапины. До Вити вдруг долетело эхо взрыва, и он понял, что сфера исчезла.
“Эмка” горела, а в ней Глаша. Помочь ей уже никто не мог. Яша бежал с горы, пока не упал, повредив ногу. Когда сбежался народ, тушить было уже нечего. Василий Васильевич, узнав о случившемся, вмиг постарел лет на двадцать.
Я закончил часть своих земных дел, и от меня на Земле уже ничего не зависело. Теперь могу расслабиться часов на шесть небесного времени, а по земному календарю – месяцев на восемь. Взяв курс на управление, я улетел разгребать накопившиеся дома дела.

20.
Оля была влюблена в Витю, но не так, как Валя, которой цыганки напророчили его, а по-настоящему. Про любовь сестры знала Вера. И она организовала восьмикласснику Вите работу вожатого в пионерлагере. Оля тоже туда поехала вожатой. Валя осталась дома одна.
Вите досталась группа ребят из четвертых классов. Он быстро нашёл с ними общий язык, и жизнь забила ключом. В лагере был свой распорядок дня и, как оказалось, нелегкий.
Вскоре Витя встретил Олю в лесу и узнал, что она вожатая в этом же лагере, в группе девочек из четвёртых классов. Витя обрадовался встрече, решив, что ему удастся подготовить школьную программу за восьмой класс и догнать её. Но Оля решила вначале пококетничать с ним, понимая, что он у неё на “крючке”. Однако это кокетство смущало его. Он был ей другом, а мужем другой. Оля не знала, что он женат, но заметила отчужденность в его поведении и настороженность, однако отступать от намеченной цели не захотела. Однажды днём, когда группы детей отдыхали, Витя явился к Оле с учебником физики и попросил:
– Оля, почитай мне, пожалуйста. Мне очень нравится, как ты читаешь и рассуждаешь. Когда я сам читаю, ничего не запоминаю.
– Что я от этого буду иметь? – вырвалось у неё, и она закусила губу.
– А что ты хочешь?
Оля, взглянув на него, покраснела и опустила глаза.
– Ну, ладно. Давай почитаю, – согласилась она, сделав обиженное лицо.
Она читала, но разные мысли лезли в голову. Она не могла сосредоточиться на прочитанном, а он не понимал её, хотя внимательно слушал.
– Ой, Оля! Что-то тут не то, я не понимаю тебя!
– А тут и понимать ничего не надо, – она наклонилась к нему так близко, что он ощутил на своих губах её дыхание.
Он понял её, кровь ударила ему в лицо.
– Знаешь, Оля, это очень серьезно. Я уважаю тебя, не хочу обидеть. Уж больно расплата будет тяжела.
Оля вспыхнула, бросила книгу, чуть не попав ему в лицо, вскочила и убежала. Подобрав книгу, он ушёл.
Прошла неделя.
Он часто вспоминал гибель Глаши. И то странное существо, которое появилось и смотрело на него. Всё это казалось сном, он и верил, и не верил всему, что с ним произошло. После гибели Глаши он сильно возмужал. Даже смеяться стал по-другому. Стал серьезным. И всё думал о случившемся. А с информацией, которая записалась у него в мозгу, запутался, она казалась ему сказкой. Но он понял одно – знания ему нужны, и чем больше, тем лучше. А тут Оля влюбилась в него. Это он уже твёрдо знал, но воспользоваться её слабостью не хотел. Без неё же у него очень медленно получалось с освоением знаний.
В один солнечный день на берегу небольшой речушки оказались рядом группы Оли и Вити. Купались они вместе. Вдруг две девочки, обнявшись, начали тонуть. Оля бросилась к ним, и они все трое пошли ко дну, не успев вскрикнуть. Девчонки на берегу от испуга тоже молчали. Мальчик увидел и закричал:
– Тонут! Тонут!
Витя нырнул, как торпеда. Одной рукой обнял девочек за талии, другой подхватил Олю за грудь и, не снижая скорости, поволок их на другой берег. Развернуться же он был не в состоянии, его что-то толкало вперед. Девчата так испугались, что не могли вымолвить ни слова. А Вите стало смешно, глядя на их перепуганные круглые лица. А им ещё стало страшнее, когда они представили, как будут добираться на свой берег. Поняв их испуг, улыбаясь, он сказал:
– Садитесь по одной на меня, я по очереди перевезу вас на тот берег.
Взяв одну девочку и посадив себе на живот, он поплыл на спинке. Когда подошла Олина очередь, Витя сказал:
– Оля, держись мне за плечи и плыви, я тебя поддержу.
– Я вообще не умею плавать, –  призналась она.
– Тогда ложись на меня и держись, – вздохнул он, ложась спиной на воду.
Оля прижалась к нему. Она действительно не умела плавать и даже держаться на воде. Витя взмолился: “Утопишь!” И он стал погружаться с головой в воду. От испуга он вздрогнул. Вдруг их что-то подхватило. Они всплыли, как на надувном матрасе. Вокруг стало тихо, запахло приятно озоном, испуг прошёл.
Взмахнув руками, он не дотянулся до воды и замер, ощутив под собой высоту. Сфера держала их на плаву, течением их понесло вниз. Так и плыли они, прижавшись друг к другу, пока их не прибило к берегу. Неожиданно сфера исчезла, и они упали в воду, которая оказалась им по колено. Она посмотрела на него и воскликнула:
– Что это было?
– Кажется, сфера какая-то, – и он, улыбаясь, сморщил нос.
А вверху по течению стояли ребята и молча взирали на них. Взявшись за руки, Оля и Витя побежали к ним. Обе группы пионеров так перепугались, что до конца сезона боялись без Вити и Оли в воду ступить. Теперь Оля хотела разобраться с таинственной сферой, которая подхватила и перевезла их через речку. Физика стала их главным предметом. К концу сезона он изучил все предметы за восьмой класс. И это была заслуга Оли.

21.
Однажды Оля с Витей гуляли и забрели в сельский магазин. Она увидела туфли на высоком каблуке и примерила их.
– А ты в них стала стройнее и выше меня, – заметил он. – И тебе они очень подходят.
– Не подходят, я в них слишком высокая, – она тут же сняла их.
Витя понял, что Оля всё ещё имеет виды на него. Он задумался, как бы ей отказать, но корректно, не обидев. Вечером в лагере устроили танцы для старшеклассников. Пришли гости из других лагерей. Витя заметил высокого парня и решил познакомить Олю с ним.
– Оля, а ты нравишься тому высокому парню со значком на груди. Он всё время глядит и глядит на тебя.
– Он мне не нужен. Лучше ты посмотри на меня.
Однако украдкой взглянула на парня, их взгляды встретились. Заметив это и увидев Галю, Витя решил обмануть Олю и сказал:
– Галя тебя искала, у неё, кажется, есть новость для тебя.
Пока Оля и Галя объяснялись, Витя нашёл общий язык с высоким парнем, Николаем. Оказалось, что он учится в соседней школе в десятом классе, играет в шахматы и хорошо знает физику.
– Моя сестрёнка Оля все поглядывает на тебя, – сказал он.
Разобравшись с Галей, обиженная Оля подошла к Вите.
– Галя не искала меня и новости у неё для меня нет, – сказала она и бросила взгляд на Николая, а он на неё.
– Значит, я перепутал, не Галя, а Валя, – вывернулся он.
Из динамика объявили следующий танец. Николай пригласил Олю, но она ему отказала, тогда Витя сказал:
– Коля – гость, он учится в десятом классе и хорошо знает физику.
Словом, представил его, и Оле пришлось пойти с ним. Витя же пригласил Галю, которая долго не могла понять, какую новость она должна была Оле сказать, а он, улыбаясь, начал “заливать” и долго, аж три танца подряд, морочил ей голову. Наконец она не выдержала:
– Не пойму, за что тебя Оля любит? Наверное, за то, что умеешь так складно брехать.
Оля с Колей танцевали уже четвёртый танец подряд. Оля, надув пухлые губки, призналась, что влюблена в Витю. Кончились танцы, и Коля поспешил к Вите:
– Так ты Оле брат или кто? Оля сказала, что любит тебя.
– Да, любит! Но как брата, неродного, – тихо ответил он. – Мы просто дружим и занимаемся вместе. Моя жена Валя скоро будет рожать.
У Коли широко раскрылись глаза от удивления, и он спросил:
– А сколько лет Вале?
– Сейчас тринадцать, но скоро будет четырнадцать.
– А тебе? – спросил Коля
– Уже шестнадцать, – ответил Витя. – Оля старше меня на полгода. А тебе сколько лет?
– Мне уже девятнадцать. Мы два года были в плену во время войны, не учились.
Попрощавшись, они разошлись как старые друзья.
На следующий день Витя решил объясниться с Олей.
– Знаешь, Оля, Валя мне по закону жена и у нас скоро будет ребенок.
– А как же я?! – воскликнула она, присев.
Витя в общих чертах рассказал ей всё.
– Не верю! Ты шутишь, смеешься надо мной, – заплакала она.
– Не плачь, я же не обидел тебя. Ты ещё встретишь парня постарше и повыше меня. Наденешь туфли на высоком каблуке, будешь стройная и красивая.
Но Оля ревела, слезы градом катились по лицу. Вдруг она оттолкнула его и с презрением крикнула:
– Ненавижу тебя. Уходи!
И Витя понял, что ему лучше уйти. Но на душе у него стало грустно. Чтобы снять стресс, решил пробежаться по берегу вниз по течению речки. Ноги так и несли его, он почти летел. Неожиданно путь ему преградил небольшой приток речки, и он прыгнул с высокого берега притока. Пролетев метров двенадцать по воздуху, он плавно приземлился на другом берегу притока и резко остановился. “Что это такое? Я не мог перепрыгнуть такое большое расстояние!” А ему в правое ухо его же голосом  кто-то сказал:
– Мог, Витя! Это мы тебя подталкивали, поэтому ты и перелетел. А мы – это твои охранник и информатор, нас “ОНО” прилепило к твоей голове.
– Разве у меня на голове кто-то сидит? – удивился Витя.
– Да, Витя! Мы давно тут сидим.
По спине у него пробежали мурашки. Он не мог поверить и даже боялся пощупать голову. Он стоял и размышлял.
– А почему я вас не вижу и не ощущаю?
– Не видишь, потому что мы прикреплены у тебя на самой макушке, а не ощущаешь оттого, что мы состоим не из земной материи.
Витя подумал: “Не спятил ли я?” и пощупал себе макушку, но ничего не обнаружил. “Неужели все это правда?” – пробормотал он себе под нос и медленно пошёл по берегу. Так как он проверить не мог, то решил об этом не думать. “В конце концов, я вижу воздух, ауру людей, а мне никто не верит. Но, может, я действительно болен, а всё это мне просто мерещится?” В голову лезли разные мысли и он продолжал рассуждать вслух:
– А почему меня не кусают комары?
– Мы их отгоняем, – опять кто-то ответил ему на ухо.
Он вспомнил, как мальчишки его отряда жались к нему и кричали: “Идите к Вите, вокруг него нет комаров”. По вечерам Оля тоже прижималась к нему и спрашивала: “Ты знаешь секрет от комаров? Чем ты себя смазываешь?” “Всё это очень странно”, – подумал он и решил искупаться. Он снял с себя сандали, рубашку, спортивные брюки и даже трусы. “Часы не боятся воды, я их не буду снимать”, – решил он и плюхнулся в воду. Поплавал он минут пятнадцать, а когда вышел на берег, одежды не обнаружил. За кустами он услышал приглушенные женские голоса. Поднявшись на пригорок, высунулся по пояс из кустов. На полянке увидел шестерых деревенских девчат. Они громко захохотали:
– Попался, городской. Да он купается при часах, забыл их снять, – смеялась одна из них с веснушками на лице.
Из его одежды они смастерили подобие мяча и, бегая по поляне, бросали его друг другу.
– Так, – заявил он, – вы хотели, чтобы я голый гонялся за своей одеждой. Вот нахалки, а ещё деревенские.
Но они продолжали кидать тряпичный ком, весело хохоча. Вот одна из них бросила его своей подруге, а та не поймала. Ком покатился по траве в его сторону. Он бросился к нему, но девушка успела его схватить и кинуть назад. Падая, он вцепился девушке в ногу, затем перехватил её за талию и бросился с ней в воду. Брызгая ей в лицо, он погнал её к противоположному берегу. Девушка быстро поплыла от него. Витя плыл следом, не давая ей вернуться к подругам. Не доплыв до берега, он поймал её и начал щекотать. Девушка визжала. Подруги решили, что дело плохо, и, раздевшись, бросились на помощь. Он наблюдал за ними. Когда девчата подплыли к нему, он отпустил свою пленницу. Та бросилась от него на берег. А он, нырнув в воду, вынырнул на другом берегу. Пока девушки выясняли все подробности похищения подруги, он спокойно оделся и стал их поджидать, стоя на крутом берегу. Девушки подплыли, но выйти из воды не могли, стесняясь своей наготы.
– Нам холодно, – взмолились они. – Отдай нашу одежду.
Но он продолжал стоять, невзирая на просьбы. Одна из них крикнула:
– Девчата, городской парень решил полюбоваться на нас голых. Что нам бояться? Пусть выбирает, какая из нас ему больше мила, – и они гурьбой кинулись на берег, и, рассыпавшись, хватали свою одежду и скрывались в кустах.
– Эй, парень, приходи вечером на наш костёр. Мы тебе покажем и не такое! Так придёшь?
Он не ответил, а, помахав рукой, побежал в лагерь, рассуждая: “Раньше я тоже замечал, что меня кто-то подталкивает под пятки. Но вот для чего? Загадка”.

22.
Кончилось лето, и Витя приехал домой. Валя слегка округлилась, была бледна. Без дела и она не сидела, решив досрочно сдать экзамены экстерном.¬
Витя к концу сентября сдал экстерном все экзамены за восьмой класс и догнал Олю. К ней за парту он и подсел в девятом. Поверив в свои силы, решил к седьмому ноября перескочить в десятый. И новым донором по гуманитарным предметам для него стала Вера, старшая сестра Оли. Она охотно согласилась ему помочь. Занимаясь с Верой по вечерам, он осваивал предмет за предметом. Вера оказалась не только хорошим корреспондентом, но и способным педагогом.
Как-то на большой перемене Витя зашёл к директору школ города Раисе Петровне и сказал:
– Раиса Петровна, вы знаете, что я дополнительно занимался по программе девятого класса с Олиной сестрой Верой? Она старшая дочь Виктории Акимовны.
– Я знаю её. Она училась у меня, когда я преподавала историю.
– Я могу экстерном сдать экзамены за девятый класс?
– Только вчера мне звонили из Красноярска, – ответила Раиса Петровна. – Они интересовались, как за пять месяцев ты сумел сдать экзамены за шестой, седьмой и восьмой классы. Я им всё объяснила, но они, не поверив мне, решили проверить.
– Я всё честно сдал сам, пусть проверяют! – возмутился Витя. – Сначала все были недовольны, что я плохо учился, теперь недовольны, что учусь хорошо. Что же мне делать? Мне осталось подготовить математику и физику за девятый класс, а вы знаете, что они для меня не проблема.
– Я тебя понимаю и завтра же опять позвоню в Красноярск. Думаю, что разрешат. А вообще-то ты молодец, Эльза Генриховна от тебя в восторге, очень чисто говоришь по-немецки. И у меня с тобой нет проблем. – Вздохнув, она продолжала. – А вот о здоровье Вали я очень волнуюсь.
– А что с ней случилось?
– Видишь ли, цыганки пророчили тебя моей дочери, а ещё, что у вас будет двое детей. Только Вале суждено рано уйти из этой жизни. И это тоже в разное время нагадали ей цыганки. Я знаю, что со здоровьем у неё нелады, а что делать, не знаю?
Раздался звонок.
– Ох, что же это я заболталась, – забеспокоилась тёща. – Вот возьми бутерброд, на следующей перемене обязательно заскочи, я чаю согрею и тебя напою.
– После урока физики у нас география, – сказал он, уплетая бутерброд. – А географию я уже готов сдать экстерном, так что после физики хочу уйти домой. Завтра у Вали экзамен, и я хочу помочь ей.
                ______   _   ______

Оля относилась к физике с особым пристрастием: на все физические законы она теперь смотрела критично, всё подвергала сомнению. Особенно ей не давала покоя сфера, что их по воде прокатила. Нет объяснения этому явлению, значит, физика как наука неверна? Но смело и открыто так сказать не могла. Значит, что-то есть такое, что не вписывается в её ум, а что это, понять не могла.
– Оля, ты поговори с Николаем, – сказал как-то на уроке Витя, – пусть поможет мне подготовиться по физике и математике по программе за девятый класс. Вы же, кажется, дружите с ним после пионерского лагеря.
– Ты же решил, что мы с ним идеальная пара, – вздохнула она. – Пусть будет по-твоему. Но у нас с ним к тебе будет встречная просьба, личная. Я так хочу, а Николай не возражает.
– Ну и в чём же эта просьба заключается?
Оля, выпятив губы и уставившись в потолок, сказала:
– Просьба будет интимная. Она касается только нас троих. С Николаем мы уже всё обсудили.
– А какие дела у вас с Николаем?
– Пока это наш секрет.
Вечером, когда Витя занимался с Валей, позвонил Николай.
– Витя, мне Оля передала твою просьбу. Я могу тебе помочь, но сможешь ли ты выдержать такую большую нагрузку?
– Думаю, что выдержу, ведь мне помогает сам “Космос”, – шутя ответил он. – А как у тебя со временем?
– Придется пожертвовать шахматами, – ответил Николай. – Да, можешь нас с Олей поздравить. Мы решили пожениться, однако у нас есть проблема, которую только ты сможешь решить. Так хочет Оля.
– Свадьба – это здорово. Поздравляю! А когда?
– День свадьбы ещё не назначили, – ответил Николай. – А насчёт занятий, можем начать послезавтра во второй половине дня.
– Хорошо, до встречи, – и Витя повесил трубку, задумавшись об их необычайной проблеме, которую он должен разрешить. Но вскоре он переключился на Валю и её очередной экзамен.
Вечером Раиса Петровна сообщила, что со сдачей экстерном у него пока проблема: комиссию по приему экзаменов надо согласовать в Красноярске.
– Вот и хорошо, пока всё согласуют, я успею подготовить с Николаем физику и математику, – повеселел он.
Раиса Петровна звонила в Красноярск почти каждый день, но всё как об стенку горох. И Витя решил обсудить этот вопрос с мамой:
– Может, заложим в ломбард золотые часы, и на эти деньги поедем с тобой в Красноярск? Время идёт, а дело стоит, так и год пройдёт.
– Ох, Витя, не знаю, что и сказать! Так далеко я никогда не ездила, что-то боюсь.
На кухне зашипел чайник, и мама вышла. А Витя решил обратиться к “ОНО”, как к другу, за советом.
– “ОНО”, слушай Витю! – назвал он пароль.
– Слушаю тебя, Витя, – раздалось с потолка, будто его ждали.
– Я хочу сдать экстерном экзамены за девятый класс и с ноября учиться в десятом. Но в Красноярске тянут с согласованием приёмной комиссии. Решил продать свои золотые часы, а на вырученные деньги поехать с мамой в Красноярск. Необходимо ускорить разрешение этого вопроса. Если можешь, помоги?
– Я тебе помогу, – опять раздался голос с потолка.
В это время в комнату вошла мать и спросила:
– С кем ты тут разговариваешь?
– С “ОНО”, мы знаем друг друга давно.
– Что-то я тебя не пойму, – она лукаво поглядела на сына и села рядом.
– Завтра с мамой летите туда, – послышалось с потолка. – Сейчас выдам тебе ваши билеты и туда, и обратно, письмо и деньги в придачу.
Мать вздрогнула, испуганно посмотрела на потолок. Вдруг оттуда на стол посыпались пачки крупных купюр, билеты и запечатанное письмо. Витя растерянно пощупал деньги, а потом даже для чего-то понюхал. “Десять тысяч рублей” было написано на каждой пачке. Пачек было много, и сумма получалась немалая. На них можно купить хороший дом, автомашину, и ещё не мало останется. На письме стоял адрес: г. Красноярск, ул. Ленина, д. 100, корпус 2, комната 5, инспектору по образованию Сидоровой Анне Васильевне. Два билета на рейс до Красноярска были на завтра и два обратных  – на шестое ноября.
Мать с изумлением смотрела то на деньги, то на сына.
– Это нам? – обратилась она к иконе в углу, и, вскочив, упала на колени и била, и била челом об пол, так что в буфете звенела посуда.
                ______   _   ______

На следующий день от аэропорта они добрались по адресу на такси. Анна Васильевна встретила их, как старых знакомых. Только ни мама, ни сын никак не могли понять, почему незнакомая женщина оказывает им столько внимания.
– Вот вам направление в гостиницу, – сказала Анна Васильевна. – Завтра у Вити на этом же этаже в комнате номер восемь экзамены по русскому и по немецкому языкам, так составлено расписание, два экзамена в день. Начало экзаменов в девять и пятнадцать часов, не опаздывайте. А сейчас идите и устраивайтесь. И она взяла какие-то бумаги и стала их просматривать, дав понять, что беседа закончена.
                ______   _   ______

Сдав русский и немецкий на “отлично”, а остальные предметы на “хорошо”, Витя с мамой вернулись в родной город и сразу же помчались в школу. Раиса Петровна, посмотрев документы, сказала:
– В какой десятый класс тебя направить: “А” или “Б”?
– Я бы хотел с Николаем учиться. Правда, его школа далеко, но мы с ним теперь друзья. Он меня приглашал в свой класс.
– Хорошо, направлю тебя в школу, где твой Николай, – улыбнулась она.
К Новому году Валя сдала экстерном за седьмой и готовилась к родам.
                ______   _   ______
 
В конце января Ирина, Эльза и Валентина поступили в роддом, а около него встретились Геннадий, Рейн и Витя.
– Ну, Витя, посмотрим, что ты там нам заложил, – смеялся Геннадий.
– За брак будешь отвечать, – улыбался Рейн.
Витя только глазами моргал и виновато молчал.
Врач-гинеколог Надежда Викторовна осмотрела рожениц. Состояние здоровья Вали ей не понравилось: пульс учащённый, давление повышенное, анализы плохие. Обследовав Валин живот, врач поняла, что у неё двойня. Когда послушала сердцебиение плодов у Ирины и Эльзы, то сделала вывод, что у них, похоже, по тройне. За долгие годы работы ей не приходилось ещё принимать тройню, а здесь сразу у двоих рожениц. Вдруг прибежала акушерка и закричала, что Валя уже рожает. Надежда Викторовна побежала в палату. Валя стонала, тужилась и вскоре разрешилась мальчиком. Тот сразу закричал. Отдохнув немного, она родила девочку. Врач удивилась, что так быстро и легко прошли роды у молодой женщины. Через минут пятнадцать роженица заулыбалась.
– Мальчик и девочка у тебя, – сказала врач и подумала: “Как бы с ней что-нибудь не случилось”.
– Правда? У меня двойня! – восклицала Валя.
У Эльзы и Ирины роды были очень тяжёлые. Они промучились всю ночь и к утру родили мальчиков. Через час они снова начали рожать. И по девочки родили похожих друг на друга, как близнецы. Прошёл ещё час, Ирина и Эльза произвели на свет ещё по одной девочке. И опять похожие как две капли воды, и не отличишь от старших сестер. Надежда Викторовна такого ещё не видывала. Пять девочек абсолютно на одно лицо. Три мальчика тоже, как близнецы, однако, не похожие на девочек.
Прошло несколько дней. Надежда Викторовна заметила, что у всех девочек глаза голубые-голубые. “Ох, красавицами будут!” – думала она. У трёх мальчиков чёрные глаза. Вдруг она с ужасом обнаружила, что мальчики Ирины и Эльзы слепые. Глаза как глаза, а на свет не реагируют. У мальчика Вали с глазами всё в порядке. Врачи решили мамам пока ничего не говорить: мало ли что может произойти с родителями от такого ужасного сообщения?
Выписку всех трёх мамаш назначили на один день и час. При выписке Витя увидел у своего малыша на голове грибовидный предмет необычного цвета. Он тут же схватил себя за макушку, но ничего не обнаружил. Затем пощупал головку малыша и тоже ничего не нащупал. Взяв малыша на руки, он подошёл к зеркалу. В отражении ни у него, ни у малыша на голове ничего не было видно. Он опять пощупал макушку у себя и у малыша, но ничего не обнаружил. Однако на голове малыша он продолжал наблюдать этот странный предмет. Ему показалось, что этот предмет тоже видит его. “Ну, чудеса, – подумал Витя. – Это точно мой сын! Хотя те тоже мои. Я же это знаю. Но почему у тех нет грибовидных предметов на голове? Может “ОНО” знает, что Рейн и Геннадий формально отцы и это их дети, поэтому нет у них ни грибовидных предметов, ни зрения моего?”

23.
Как только Валю повезли в роддом, я направил свой корабль к Земле. Валю готовили к родам, а я кружил над роддомом, пронизывая здание с разных сторон. Гуманоиды разместились в роддоме по углам и по щелям, всё видели и слышали. Опасаясь за Валину жизнь, они готовы были вмешаться при необходимости. Для “Космоса” она – редкая находка.
Гуманоиды всё рассчитали, составили стимуляторы родов и ловко подсыпали их в порошки, предназначенные Вале. Поэтому она родила легко. Как только ушла врач, гуманоиды отвлекли медсестру подозрительным шумом и стуком. А пока та выясняла причину шума, а Валя спала, гуманоиды обследовали глаза малыша и определили, что он видит, как Витя. Прикрепив к макушке малыша охранника и информатора, гуманоиды покинули роддом.
Быстро составив отчёт, я направил его в центр “Космоса”. В заключение добавил, что, учитывая слабое здоровье Вали и малый запас её жизненного потенциала, рассчитанный на срок не более двух земных лет, предлагаю сохранить её на века, как экзотический экземпляр женщины, способной рожать детей с особым зрением “видеть всё”, ввести в летаргический сон, а через века оживить, когда вновь потребуется.
Создать человека, подобного Вите, легко, здесь механизм селекции отлажен. Роль его ясна и первую задачу он выполнил. На мой отчёт “Космос” долго ждать себя не заставил. Я получил ответ: “Валю заморозить и отправить в будущее”. Дальше я рассудил так: раз Витя, увидев в роддоме детей Ирины и Эльзы, расстроился, то, узнав, что мальчики к тому же слепые, поднимет скандал, будет требовать невозможного. Учитывая это обстоятельство, я решил, что вначале у мальчиков Ирины и Эльзы надо исследовать глаза, а затем их умертвить. Так будет меньше хлопот. Сразу после выписки детей из роддома я направил гуманоидов – специалистов по этому делу – к Ирине и Эльзе домой. А вот с Валей всё сложнее. Чтобы ввести её в летаргический сон, вначале надо привести в шоковое состояние, а затем охладить ей тело. Обследовав местность рядом с домом Вали, я решил использовать для этой цели небольшую речку с холодной водой. На другом берегу есть маленькая горка, с которой любит кататься детвора. Но где взять такой груз, чтобы продавить лёд и отправить Валю на дно? Задача непростая, тем более что у неё сначала должен возникнуть шок. Поразмыслив, я придумал, как это осуществить, а подобрав команду гуманоидов, поставил им задачу, снабдил информацией и спустил их с небес на Землю.

24.
Приехав из роддома, Витя и Валя разглядывали малышей. Он ещё раз убедился, что на голове у малыша находятся охранник и информатор. “ОНО” знает малыша, это его радовало и беспокоило: за его жизнь можно не беспокоиться. Но зачем малыш нужен  “ОНО”, это оставалось загадкой.
Валя ходила по дому с термометром, измеряя температуру в комнатах – на улице было минус сорок.
– Моего сына тоже охраняет сфера? – спросил он у грибовидного предмета, разглядывая его в упор.
– Да! – услышал в ответ.
– Это кто тут пискнул? – вошла в комнату Валя и уставилась на малышей, которые крепко спали.
– Ты, оказывается, и пищать можешь? – и она поглядела на Витю.
Нахмурившись, он молчал. Послушав, как спят малыши, она вышла.
Витя взял зеркальце и, подставив его к голове малыша, пытался поймать отражение этого грибовидного объекта. Однако ничего не увидел, кроме головки малыша. “Как странно, я объект вижу, а через зеркало нет”. Увидел булавку, решил сделать ещё один эксперимент. Он уколол девочку, та вздрогнула, тогда поднес булавку к сыну, пытаясь уколоть, но руку свело так, что булавка выпала. Эксперимент удался. Витя, ликуя, положил булавку на место и вышел из комнаты. А размышляя о том, что дочь не защищена, как сын, он прилег и заснул.
                ______   _   ______

Счастливыми приехали из роддома домой Геннадий и Ирина. Геннадий был в восторге от дочерей. Он, взяв их на руки, долго крутился перед зеркалом. “Несомненно, они похожи на Витю и немножко на меня”, – улыбался он.
Когда Ирина кормила малышей, то двое сосали, а третий кричал.
– Вот бы сразу кормить всех малышей, но нет у тебя третьей сиси, – шептал Геннадий, улыбаясь ей.
Накормив и уложив детей, они вышли и закрыли дверь в спальню.
Геннадий звонил родным и знакомым, получая от них поздравления и советы. Но счастливые родители не ведали, что творилось в спальне с их малышом.
                ______   _   ______

Гуманоиды, улучив момент, когда Ирины и Эльзы не было около детей, исследовали им глаза, затем, закупорив им сосуды мозга, усыпили и улетели. В семьях было большое горе, но о том, что мальчики были слепые, они не узнали.
                ______   _   ______

Рейн и Эльза, приехав домой, были злыми. Эльза, увидев из окна около роддома Василия Васильевича, не могла успокоиться, вспомнив зверски убитых мать, отца и сестру. Месть захватила её мысли. Рейн тоже был расстроен: ему была неприятна мысль, что придётся воспитывать целую ораву чужих детей. Это приводило его в ярость.
Накормив и уложив детей, Эльза вышла из спальни, закрыла дверь. Присев рядом с мужем, решила поделиться своими мыслями о мести. О том, как заманить Василия Васильевича в капкан. Где находится этот капкан и как будет это выглядеть потом. Она уже всё придумала, но ей нужна его помощь. Они сидели и обсуждали план. Неожиданно зазвонил телефон. Эльза сняла трубку и услышала хриплый голос Геннадия.
– У нас несчастье – умер сын. Заходим, а он не дышит и какой-то странный. Что случилось, не знаем. Вызвали “скорую”, ждём.
Ужасное предчувствие охватило Эльзу. Она бросила трубку и кинулась в спальню. Подскочив к малышу, поняла, что, и он не дышит.
– Рейн! Звони скорее в “скорую”, у нас беда! – закричала жена, делая искусственное дыхание,  но малыш не оживал.
К дому Геннадия и Рейна примчались “скорые”. Однако помочь малышам они уже ничем не могли, а только составили акт о смерти, поставив диагноз – опухоль мозга.
Узнав такую страшную весть, Витя сообразил, что это какая-то месть “ОНО”, а за что, не мог понять. Но спросить у “ОНО” тоже не мог, даже думать об этом боялся. Боялся, главным образом, за дочь. За сына был спокоен, раз у него такая охрана. И вообще всю эту сложную “кухню” понять не мог. Да и ему самому находиться под присмотром “чудовища” было непросто.
Валя и тёща всю ночь дежурили около детей. Им было страшно. Геннадий и Ирина тоже сидели всю ночь возле дочерей, а Рейн и Эльза спали мертвецким сном и даже не слышали, как плакали голодные девочки.
Похоронив безымянных детей, Геннадий и Ирина приходили в себя. У Эльзы и Рейна трагедия вылилась в ещё большую злость и жажду мести.
Чёрные тучи нависли над Василием Васильевичем. Он, похоронивший любимую старшую дочь, часто бывал на её могиле. Тут, как назло, Эльза опять увидела его. Побледнела, аж мурашки побежали по спине, так она ненавидела его. Смерть сына переносила легче, чем отвращение к нему.
Как ни странно, но теперь Эльзу не тянуло к Вите, а Рейна к его маме. У них появилась цель, которая их объединяла и сближала, всё остальное ушло.
                ______   _   ______

На дворе потеплело до минус пятнадцати. Воскресенье, вторая половина дня. Этот день ознаменовался странным событием. А событию предшествовали некоторые обстоятельства, с которыми оказались связаны пять женщин. И это стоило им жизни.
На воскресенье водитель грузовика договорился с начальницей диспетчерской автобазы о перевозке угля. Та его очень просила. В этот же день, после обеда, извозчик согласился перевезти корм для скота кладовщице фермы. Жена начальника ГАИ, узнав о том, что начальница диспетчерской не совсем законным путем выписала грузовик для перевозки угля, решила подставить “подругу”. Она попросила мужа организовать дежурство около моста. Муж послал сотрудника ГАИ.
Галю и Веронику, подруг Вали, Маша уговорила пойти на горку кататься на санках. Маша прибежала к Вале и предложила на часок пойти с ними покататься.
– Тебе будет очень полезна прогулка, – скороговоркой сказала Маша. – Сестре врач рекомендовала чаще бывать на воздухе, она тоже родила. У нас двое санок, как раз для тебя есть место. Собирайся, пойдем, – настаивала она.
Мать не возражала. Малыши только что поели и спали.
– Проснутся, я их молочком напою. Витя звонил, он у мамы, швейную машинку ремонтирует. Если хочешь, то можешь сходить, но не надолго, на часок.
– Ой, вы её отпускаете! – обрадовалась Маша, дергая Валю за рукав.
Валя с Машей не дружили. Настойчивость Маши Валя объяснила тем, что её сестра тоже родила двойню. Валя стала собираться. Возрази ей мама  или заплачь малыши, она бы не пошла. Перед уходом Валя зашла в спальню, взглянула на спящих детей и с тяжелым предчувствием поплелась за Машей. На улице Валю подхватили подруги. Маша, схватив санки, устремилась вперед. Обычно медлительная и пассивная, Маша всех подгоняла.
– Догоняйте меня, – закричала она.
Подруги не побежали, а лишь ускорили шаг, весело обсуждая новости в классе.
Лёд на речушке был толстым, не ощущалось, что под ним вода. Однако в одном месте лёд оказался тонким, прозрачным, вода так и бурлила под ним. Очевидно, русло речки изменило свое направление. Издалека это место не было видно, оно как-то неожиданно появилось под ногами подруг. Валя насторожилась, но подруги уверенно повели её дальше, на другой берег.
С огромным удовольствием они катались с горы, визжали, смеялись до слез. Им было весело, как никогда. Прошло часа полтора, Маша закричала:
– Девчонки, а Вале пора домой, у неё, наверное, малыши кричат. Поехали, вон и “карета подана”, в нашу сторону едет.
Маша показала на клячу, запряженную в сани.
– Эй, извозчик, захвати нас, пожалуйста! – закричала Маша.
– Садитесь, всё равно пустой еду, – и он остановил лошадь.
Маша привязала санки к саням, и подруги плюхнулись на сено, как на мягкий ковер. Лошадь тронулась, сани заскользили по льду на другую сторону речки. Подруги развалились в санях лицом кверху, а Маша растянулась поперек, прижав подруг.
В это время грузовик, груженный углём, свернул с дороги и направился в их сторону. Перед этим сотрудница автобазы рассказала водителю, что когда она шла на работу, то видела перед мостом сотрудника ГАИ. Он всех проверяет.
– Давай поедем через речку по льду, а то инспектор к чему-нибудь придерётся. Мы зимой всегда ездим напрямик, – заявила она, указывая на еле заметную дорогу внизу.
– Я не знаю эту дорогу.
– Сворачивай, я подскажу, – зашумела она. – Видишь лошадь? Держи на неё! Лёд здесь крепкий, танк выдержит. Речка мелкая, “воробью по колено”.
Грузовик медленно двинулся навстречу лошади, везущей сани с подругами. Тяжёлый грузовик и запряженная в сани лошадь встретились как раз на том месте, где подо льдом бурлила вода.
– Спроси про дорогу у извозчика, – предложила водителю его спутница.
Водитель притормозил, открыл дверь, и вдруг заглох мотор. Извозчик остановил лошадь, соскочил с саней и побежал к водителю. Лёд затрещал и стал оседать. Сани скользнули вбок, развернулись поперёк и, заехав под грузовик, застряли. Извозчик с испугу вскочил в кузов грузовика. Лошадь, скользя всеми четырьмя ногами, пыталась вытащить сани.
Маша вцепилась в сани. Сверху на неё оседал грузовик. А три подруги оказались прижатыми к саням, которые медленно погружались в воду. Девушки почувствовали, как холодная вода заползает им под одежду. Ужас охватил их. Они с широко открытыми глазами и ртами лежали, не шевелясь – Маша придавила их так, что они не могли дышать. Не утонув, они задыхались. В таком оцепенении, они и погружались в воду. Лёд не проломился, а опустился на дно ямы. Грузовик ушёл в воду лишь до половины.
Лошадь изо всех сил старалась выскочить из воды, но её держали оглобли. Наконец ей удалось освободиться. Она стояла мокрая и дрожала от испуга и холода. Вокруг грузовика бурлила вода. Извозчик, водитель и его спутница заскочили на кабину машины и стали кричать. С берега сбежался народ, но лезть в холодную воду никто не хотел. Пока вызвали пожарников, пока те приехали, прошло часа два. Наконец трех перепуганных до смерти людей сняли с грузовика и напоили спиртом. Извозчик даже забыл, что в санях находились четыре девушки. А водитель их просто не видел.
                ______   _   ______

Через два часа после ухода Вали Раиса Петровна позвонила Вите, однако он уже ушёл, а сватья удивилась, что сын ещё не пришёл к ней. Витя же, встретив Николая, зашли в шахматный клуб и задержался до вечера.
Раиса Петровна, усыпив малышей, решила сбегать поискать Валю. На речке она увидела торчащий из воды грузовик, а на нём трех людей. Вокруг грузовика суетились люди, однако ни Вали, ни её подружек не было. Обежав кругом, вернулась домой, обзвонила подруг. Но они тоже не вернулись, а их родители волновались. Раиса Петровна позвонила мужу, и тот немедленно организовал поиск.
Ночью температура понизилась до сорока трёх градусов. Вода вокруг грузовика превратилась в сплошной лёд.

25.
Как только Маша и Валя вышли на улицу и отправились на горку, я на своем корабле взял курс к дому Вали и прибыл почти мгновенно.  “Хорошо, что с ними нет Вити, – подумал я. – Увидев меня и гуманоидов, он бы вмешался, спрашивал. А как ему не ответить? Нельзя. И он бы мне все планы спутал”.
Я следил за каждым шагом Вали, её подругами, извозчиком, водителем и его спутницей. На смерть были также обречены: спутница водителя, кладовщица, Маша, жена извозчика и начальника ГАИ: они получили большое облучение со стрелами внушения, пущенными в них амурами. Все в ближайшее время умрут.
                ______   _   ______

За час до того, как Валя с подругами ушла под лёд, извозчик подготовил сани, запряг лошадь и хотел ехать. Но жена, получившая в астральное тело стрелы внушения, нашла предлог его задержать. Он возмущался и даже кричал, а она придумывала всё новые и новые причины.
Водитель загрузил грузовик углем, но его спутница медлила с отъездом.
Всё взвесив и рассчитав, я решил, что пора отправлять грузовик. Гуманоиды знали свое дело, и грузовик выехал с угольного склада. Когда грузовик двигался к мосту, жена извозчика вдруг как с цепи сорвалась, потребовала немедленно ехать. И он поехал, злой как пёс. Подъехал к речке, тут его девушка окликнула. Главное то, что она в конце сказала “пожалуйста”! Его вежливо попросили, поэтому он сразу обмяк и стал уступчив.
Далее всё шло по моему сценарию. Гуманоиды частично растопили лёд, гоняя воду по кругу. А когда сани и грузовик встретились на тонком льду, то один гуманоид отсоединил свечу в моторе, вот он и заглох. Второй гуманоид толкнул сани вбок, они, описав дугу, подкатились под грузовик. Затем гуманоид извозчику страху нагнал, тот перепугался и на грузовик заскочил, забыв о девчатах в санях.
Подруги от страха крепко вцепились друг в друга и застыли, чувствуя, как их поглощает “холоднющая” вода. Оцепенев, они всё сознавали. Их придавило, но не раздавило, как Машу. Маша сразу умерла. Они же не умерли, но и не дышали. Как только вода поглотила подруг, гуманоиды ринулись к Вале – не дать умереть её физическому телу. Им Валина душа вместе с физическим телом была нужна. Вцепившись в душу и Валино молодое, ещё жизнеспособное тело, они вытащили всё это из её астрального тела – фантома, как из чулка. Валя крепко держала подруг и тащила их за собой. Гуманоиды, вытащив Валю, продолжали тянуть, и физические тела подруг тоже вылезли из фантомов. Затем всех их приволокли в мой корабль, чтобы дальше охладить. Я доставил их на север, где поместил в холодную земную пустотелую ось и отправил на хранение к центру Земли, где сфера “Ноль” имеет время и температуру, близкую к нолю.
Валя летела в светлой трубе и за собой волокла подруг. Долго летели и прилетели к холодной сфере. Там их встретили, как подобает, и в сферу “Ноль” замуровали на вечный покой, пока вновь не понадобятся.
Машину душу с астральным телом, но без физического тела другие гуманоиды подобрали и по другой трубе в антимир отправили. Там она будет продолжать жить, всё забывать и молодеть. Помолодев и позабыв всё на свете, её душа с астральным телом вновь на Землю вернётся и в чье-либо новорожденное тело вольется. Круговорот души и астрального тела, как круговорот воды, сохраняется. Так было, есть и будет всегда, пока существуем мы. Мы не боги, но почти как боги, хотя сами боимся “богов”.
Отправив физическое тело Вали вместе с душой, сознанием и подругами на длительный покой, я выполнил ещё одно поручение “Космоса”. Довольный собой, я решил вернуться в “Небесную канцелярию” и заняться неземными делами, а уж потом отдохнуть. Уж больно трудная работа была у меня на Земле.
Паря над Землей, я решил дать дополнительную информацию для Вити и поставил плеер на запись. “Раз он рвётся в науку, пусть получит её сполна”, – и продиктовал в микрофон: “Люди глупые, они считают, что Земля – это шар. Не шар Земля и не блин, а нечто другое. Земля вечно меняет свою форму, так как не одна она существует. Рядом имеются параллельные миры. Земля вместе со своей осью эксцентрично вращается вокруг оси параллельных миров. Поэтому часть её быстро расширяется, а затем эта же часть сжимается. Соответственно время – секунды, то увеличиваются, то уменьшаются. Время и расстояние на Земле непостоянные, они, как резина, растягиваются и сжимаются. При расширении Земли увеличиваются и все предметы, человек и его глаза. Глаза фиксируют угол предмета, и человек не замечает, что всё вокруг меняется, в том числе и он.
Ученый Менделеев жил на Земле. Он всё земное вещество разложил на элементы, ввёл их в таблицу и думал, что больше элементов нет. Но они существуют и свободно проходят между земными элементами, как бы пронизывая всё живое и неживое. Земная материя – это решето. Другие миры проходят через решето, как лучи рентгена, даже не облучая земной материал.
Семь различных параллельных миров существуют в одном вашем клубке. Каждый из них взаимосвязан с другими. Земной мир просто развалился бы без параллельных миров.
Раньше человек не знал электричества, радиоволн, магнетизма. Вокруг планеты Земля существует ещё много разных энергий. Человек знает только часть из них, а большую просто не замечает.
В каждом параллельном мире существует разумная и неразумная жизнь. У всех имеется определенная работа, досуг – словом, жизнь в полном понимании этого слова. Всё это ты, Витя, должен знать, обосновать и всем людям доказать. Трудно будет тебе, но такова твоя судьба. Сам же ты такой, как все, только видишь по-другому. Строение глаз у тебя иное. Ты находишься под нашей защитой. У тебя корректор двух языков, русским и немецким языками ты владеешь превосходно.
Физика на земле сильно упрощена, знания о Вселенной искажены. Мир устроен не так, как представляет его человек.
Разумные существа различных миров могут переселяться в параллельные миры и обратно. Для человека такое переселение непростое, у него очень хрупкий ум. Твоя Валя, а вместе с ней Галя и Вероника переселены мною в иной параллельный мир, где время, близкое к нулю. Тебе это сразу не понять, маловато знаний. Знай, что она не умерла, а погружена в сон на века в другом мире. Так надо нам, а ты найдешь себе другую. Для дальнейшей жизни тебе Оля больше нужна. Я позабочусь, и ты подрастешь, станешь выше её. Олю устрой учиться на физический факультет, она физику любит, а сам, куда пожелаешь. На учебу и на воспитание сына денег не жалей, это моя забота.  Для удобства мои информации о строении Вселенной будут короткие, но частые. Привыкай”.
Закончив подготовку материала для Вити, я выключил плеер и стал поджидать удобного случая для передачи.

26.
В то время, когда Раиса Петровна искала дочь на речке, Витя и Николай находились в шахматном клубе. Они сидели перед шахматной доской с расставленными фигурами, но не играли, а тихонько вели разговор. Других посетителей в клубе не было. Дежурная сидела в дальнем углу и вязала.
– Знаешь, Витя, у меня к тебе деликатный разговор. Дело в том, что мы с Олей решили пожениться. Я её очень люблю, а она меня просто уважает. Она говорит, что любит тебя и очень страдает. У неё была мечта – выйти замуж за тебя и народить детей. Теперь это невозможно: ты женат на Вале и у вас двое малышей, ты любишь Валю, а она – тебя.
Витя слушал Николая, а про себя думал: “Знал бы ты, сколько у меня детей, да при каких странных обстоятельствах они получились, то не только бы не играл со мной в шахматы, но и здороваться перестал. Да и на Вале я женился не потому, что любил, а так вышло. Она предложила, вот и женился. Ненастоящая у нас любовь, а это нужно было Космосу для какого-то эксперимента”.
А Николай продолжал:
– Во время войны мы с братом оказались в плену, находились в немецком медицинском учреждении. Немцы какие-то эксперименты проводили на мальчиках. Сейчас выяснилось, что на нас отрабатывали препараты, вызывающие бесплодие. Некоторые мои знакомые по плену и брат женились, а детей у них нет. Я тоже обречен на бесплодие. Я ещё не говорил об этом Оле. Правда, однажды я сказал ей: “Раз ты любишь Витю, то перед нашей свадьбой переспи с ним”. Но за такое предложение она врезала мне по физиономии. Помнишь, у меня синяк под левым глазом был? Я тебе соврал, что стукнулся о косяк. Это она меня наградила. Но, как потом оказалось, эта идея застряла у неё в мозгу, но она теперь боится, что ты её просто пошлешь куда-нибудь. Я ей пообещал уговорить тебя.
Витя покраснел как рак и зашипел:
– Как ты мог такое предложить Оле? За кого ты меня принимаешь? Я Олю знаю давно, уважаю и даже люблю, как друга.
Но Николай грубо оборвал его:
– Успокойся! Никто тебя пока в постель к ней не кладет. Я с тобой по дружески советуюсь. Не будь “красной барышней”. Я в беде, как калека, от немцев пострадал. Если поженимся, то страдать будем с Олей.
Слезы выступили у него на глазах, а Витя прошептал:
– Ты считаешь, что это возможно?
– Возможно, – твёрдо ответил Николай. – Я прошу, и так желает Оля.
Николай встал и, не прощаясь, ушёл. Витя как истукан уставился на фигуры шахмат, и ни о чём не мог думать.
– Ну что, опять проиграл? – услышал он над ухом голос дежурной.
Витя вздрогнул, посмотрел на неё, собрал фигуры в коробку и, попрощавшись, вышел на улицу. Мороз сразу обжёг его лицо, и он побежал к Вале домой. Было ещё светло, хотя небо казалось хмурым. Через пять минут он появился перед Раисой Петровной. Она жалобно сказала:
– Валя потерялась, ушла с подругами кататься на санках, и их нигде нет. Я всё обежала, обзвонила всех подруг. Василий Васильевич двух сотрудников послал, ищут. Ой, Витя, я очень беспокоюсь! Куда она делась?
– А куда она пошла и когда?
– Часа четыре назад приходила Маша и увела её на речку с горки кататься. Я видела, как они пошли туда. У нас тут одна горка.
Витя прошёл к детям в спальню и наткнулся на свою мать. Она держала бутылочки с молоком, а малыши дружно сосали.
Увидев Витю, мать прошептала:
– Какие они хорошенькие, разные и на тебя очень похожи.
А затем тихо добавила:
– У Ирины и Эльзы малышки тоже на тебя похожи.
Витя промолчал, разглядывая своих малышей, как будто видел их впервые.
– Где же Валя? – спросил он.
– А ты где был?
– В клубе с Николаем ругались.
– Что не поделили? – спокойно спросила мать.
– Олю, его будущую жену.
– Ну это-то тебе зачем? Мало тебе Эльзы?
– Да нет, здесь всё другое. Николай собрался жениться, но...
Витя замолчал, а затем сказал:
– Пойду поищу Валю.
– Пойди поищи. У кого-нибудь сидит, в карты заигралась, а про детей забыла, – незлобно ответила мать.
На лыжах Витя выскочил на пологий берег речки и остановился на холме, оглядывая окрестности. Посреди речки торчал грузовик. С пожарной брички на него была перекинута лестница, но там никого не было.
Витя посмотрел на ту сторону речки, там с горки никто не катался. Около грузовика бегали люди, но Вали среди них не было. Витя заметил Яшу, который ходил с каким-то мужчиной вокруг грузовика. Оглянувшись, Витя увидел в переулке новую “Эмку”.
                ______   _   ______

Неожиданно перед Витей появился космический корабль. Он был плоский и напоминал “блин”. Посередине корабля виднелось подобие сада, а впереди, за пультом управления, в кресле восседало “ОНО”. Все это он уже видел, когда погибла Глаша.
Корабль описывал синусоиду за синусоидой, то медленно отлетая, то приближаясь к нему. Витя почувствовал, что “ОНО” предлагает ему следовать за кораблем. Невольно Витя оттолкнулся палками и заскользил вниз с холма, виляя из стороны в сторону. В глаза ему ударили два лучика, а в сознание пошла информация в виде видения и словесного объяснения. Видение мелькало, и он не мог сосредоточиться. В конце перед ним промелькнуло лицо Вали, затем Оли, но он не успел ничего разобрать. Вдруг лучики исчезли. Теперь он видел только “ОНО”. До Вити дошло, что информация закончилась, и “ОНО” прощается с ним. Затем корабль быстро стал удаляться и скрылся за бугром.
                ______   _   ______

Витя стоял посреди речки на льду, ниже грузовика по течению. На него никто не обращал внимания. “Следовательно, корабль люди не видели, иначе бы сбежались”, – подумал он. Теперь он осознавал, что Валя жива, но где она, не мог понять. Он напряг память, чтобы вызвать видение. Перед ним, как в немом кино, появилась Валя, правой рукой она держала Галю, а левой – Веронику. Они были голые и какие-то белые, как мраморные статуи в музее. Витя замотал головой, видение исчезло. Он ничего не понял, в голове был какой-то сумбур, мысли путались. Он не знал, что и делать. Постояв минуты три, пришёл в себя и медленно пошёл к грузовику. Витя осознавал, что Валя и подруги как будто находятся здесь, и в то же время их нет. Маша была где-то здесь, это он почувствовал. Но где?
К нему подскочил Яша и закричал:
– Где Валя? Я её ищу, меня Василий Васильевич послал найти.
– Я бы тоже хотел знать, где она?! – закричал в ответ Витя.
Они уставились друг на друга, а потом рассмеялись.
– Так ты не знаешь, где она? – спросил Яша. – А я думал, что вы вместе где-то гуляете, а дети голодные.
– С ней что-то случилось, – ответил Витя. – Я это чувствую.
– Найдётся, – возразил Яша. – Что-то резко похолодало. Градусов двадцать пять, а то и все тридцать будет.
Мороз щипал лицо. Витя обежал вокруг грузовика и, помахав рукой Яше, побежал домой.
– Где же она может быть? – бормотал он себе под нос. – Эй, информатор! Ты не знаешь, где Валя?
– Нет, – кто-то ответил ему в правое ухо.
Тогда Витя то же самое спросил по-немецки. В левое ухо ему по-немецки кто-то ответил “nein”. Вите стало смешно, он улыбнулся. “Может, она уже дома”, – и он заскользил дальше. Но дома её не оказалось. Тёща не отходила от телефона: то звонили ей, то она. Витя сел на диван и решил вызвать видение, но от сильного возбуждения не смог сосредоточиться.
Вскоре приехал Василий Васильевич и Яша. Они тоже ничего не знали. Василий Васильевич решил позвонить в пожарную часть и выяснить, что случилось на речке. Ему долго объясняли. Затем он записал адреса снятых с грузовика людей.
                ______   _   ______

Ранним утром Василий Васильевич с Яшей поехали по адресам. Вернулись они часов в десять. С ними приехал извозчик и повторил рассказ о трагедии. Тёща и мать, охая, ревели. Витя засуетился и хотел бежать вытаскивать сани.
– Поздно! – сказал Василий Васильевич. – Мы проверили, за ночь вода промерзла до самого дна. Сейчас приедет бригада рабочих с ломами и топорами – будут вырубать. Витя вскочил и стал собираться. Тесть его остановил:
– Витя, останься дома, последи за женщинами и детьми.
Вскоре тесть и свояк ушли. Яша исполнял роль связного и через каждые полчаса прибегал домой. Он рассказал, что грузовик буквально разобрали по частям. Раму разрезали и вывернули ломами, под ней через лёд увидели сани и фигуры людей. Рабочие, орудуя топорами, пилой, вырубили глыбу льда, погрузили её на большие сани и повезли в теплый гаражный бокс Василия Васильевича.
Раиса Петровна от переживания слегла. Несколько раз Витя вызывал “скорую”, но ехать в больницу она отказалась. Витя и мать метались по дому, ухаживая за малышами и больной. Телефон трезвонил постоянно. К вечеру о трагедии знал весь город: по радио сообщали подробности.
В гараже, при дополнительном подогреве воздуха, лёд таял быстро. Первой оттаяла Маша. Труп быстро порозовел, и она лежала, как живая. Когда оттаивали Валю, Галю и Веронику, их распознали через тонкий слой льда. Но лёд продолжал таять, а вместе с ним на глазах у всех начали исчезать трупы подруг. Все, в том числе медики, недоумевали, ничего не понимая. Вместе с талой водой в канализацию стекали и их прозрачные астральные тела. А с соломы саней сняли лишь одежду, в которой лежало непонятное месиво, состоящее из какой-то слизи и окостенелостей, в форме людей. Фактически хоронить было нечего. Медицинские эксперты переглядывались: в мировой практике такого ещё не бывало. Долго гадали, спорили, но ни к чему не пришли.
– Уж больно много тайн развелось в таком маленьком городке, – шептались кругом.
В морге одежду и останки с неприятным запахом какой-то кислоты, три дня изучали, потом выдали родственникам. Подруг хоронили всех вместе. Гроб Маши был открыт – она лежала как живая. Гробы остальных были закрыты и только по фотографиям можно было определить подруг.
После похорон и поминок Витя приступил к просмотру информации, полученной от “ОНО”. Ему стало ясно: Валю у него похитили для какого-то эксперимента, и это его сильно обидело. “ОНО” не считалось ни с ним, ни с его детьми. Витя понимал, что он для “ОНО”, словно муха, и это его окончательно расстроило. “Что я могу сделать “ОНО”? – задавал он себе вопрос. – Да ничего. А что может сделать “ОНО” мне или сыну? Да тоже ничего! Но “ОНО” подчиняется кому-то, может уничтожить или забрать для эксперимента дочь, поэтому опасно не слушать его.
Витя знал, что его мысли недоступны для “ОНО”. “Мысли человека для него, как сено для коровы. Разве корова знает о том, что творилось с травой, когда та росла? Не знает”, – подумал он и улыбнулся.
Раиса Петровна продолжала болеть. Витя измотался: малыши наотрез отказывались сосать молоко из бутылочек, соски выплевывали, орали и требовали грудь. А где её взять? И Витя позвонил Ирине. Та сразу пришла и накормила и успокоила малышей. Несколько дней они вели себя сносно, как будто всё понимали, а потом опять заорали. Витя позвонил Эльзе, но та медлила с ответом. Узнав, что Василия Васильевича нет дома, она, наконец, согласилась помочь.
Эльза взяла малышей и приложила к груди. Те жадно вцепились особенно мальчик. Он так активно сосал, что Эльза от боли морщила свой маленький носик.
– Вот, вцепился, оторвёт, – пошутила она.
Эльза разглядывала Витю, словно видела его впервые. “Как он возмужал и похорошел за каких-то полгода, – думала она. – В этом году уже десятилетку закончит, а все думали, что и семилетку не осилит. Почему он по-немецки заговорил? Да так чисто. Неужели я на него так подействовала? Нет, тут есть какая-то тайна”.
Витя тоже рассматривал её: “Как она за полгода постарела и похудела. Где былая Эльза, её красота? Что от неё осталось? Только глаза!”
– Как назовёшь малышей? – спросила Эльза.
– Пока не решил.
– Девочку назови Валентиной, – предложила Эльза, глядя на неё.
– Валя жива, так мне сверху сообщили, – серьезно ответил Витя. – Она не умерла и будет спать несколько веков, а потом проснётся.
Эльза, взглянув на Витю, подумала: “Уж не спятил ли он?”
А Витю прорвало. Он решил преподать Эльзе познавательный “урок”.
– Давай всерьез поговорим обо мне, – и он поглядел ей в глаза. – В конце концов, ты родила от меня детей и должна знать мою тайну. Можно мне говорить по-немецки?
Эльза кивнула. Вздохнув, он начал рассказ:
– Мы живем не одни. Вокруг нас семь различных параллельных миров. В них живут разумные существа. В каждом параллельном мире свое время. Мы в своем развитии отстаем от них на века. У них – космические корабли, другая цивилизация. Все параллельные миры зависят друг от друга и существовать отдельно не могут. Мысли человека материальны, они состоят из сгустков энергии. Эту энергию в параллельных мирах научились использовать, как мы используем электричество. Раньше человечество не знало электричества и без него обходилось. Очевидно, разумные существа одного из параллельных миров решили нам помочь. Но человечество не воспринимало этих разумных существ. Тогда они решили создать человека, который сможет с ними общаться. Таким человеком оказался я. А для общения они решили использовать глаза с особым зрением, как аппарат для связи. Меня они снабдили особым зрением. Глаза у меня воспринимают не так, как у остальных людей. Я вижу ауру людей и могу расшифровать их мысли. В параллельных мирах я наблюдаю бесшумные космические корабли, на которых перемещаются их разумные существа, так не похожие на людей, и многое другое.
– С точки зрения физики, согласно закону сохранения энергии, любая энергия не исчезает, а только переходит из одного качества в другое, – продолжал Витя. – С этих позиций смерть человека – это не исчезновение и не уход из существования, а переход в новую сущность. После смерти новая сущность может перейти в один из параллельных миров, естественно, не всегда в человеческом облике. Когда человек умирает, то его душа – подсознание и астральное тело покидают физическое тело. Так как астральное тело руководило физическим и поддерживало сцепление физических молекул, то с его уходом физическое тело начинает разлагаться. Но в нём остаётся жизненная бессознательная сила “жива”, сосредоточенная в молекулах крови. В результате продолжают расти ногти, волосы. Отделяясь от трупа, “жива” образует бесформенный фантом или фосфоресценцию, которая наблюдается в темноте над могилами. Это свечение люди принимают за привидения.
Эльза засмеялась:
– Однако сочинять ты большой мастер! Тебе бы писать фантастические рассказы. Так что садись и пиши, пока спят твои дети, а я побежала домой, меня там тоже ждут твои дети, хотя по закону они не твои.
Витя остолбенел: Эльза ему не поверила. И он вспомнил, что “ОНО”  предупреждало, что будет трудно – ему никто не будет верить.

27.
Эльза шла домой. Витин рассказ ей понравился, тем более на её родном языке. Это её воодушевило: “Мне поручили его подтянуть, вот я и подтянула, а как это получилось, неважно, главное – результат. Возможно, он будет писателем или учёным”. Эльза вспомнила про Василия Васильевича и сразу помрачнела. Для мести у неё уже всё было готово. Осталось только заманить его в капкан.
Эльза долго думала, как казнить Василия Васильевича. Перебрала уйму вариантов: застрелить, повесить, утопить, сжечь. Но всё это для него слишком легкая кара. Самое лучшее – судить его по закону. Суд – это дело большое. Человека судят, он кается, мучается, страдает. Но кто ей поверит? Она, словно шавка малая против слона.
Придумать месть ей помог случай. Как-то она прочитала заметку “Из зала суда”. Там судили мужика за то, что он поймал мальчика, укравшего что-то у него и посадил в подвал. Вечером мужик хотел выпустить его, но забыл. Наутро вспомнил и побежал в подвал, но от мальчика остался один скелет: крысы съели его живьём…
Эльза нашла заброшенный подвал, в котором было полно крысиных нор, и сняла на первом этаже комнату, чтобы иметь свободный доступ в подвал. Рейн помог ей этот подвал переоборудовать: поставил старую мебель, провёл электричество, сделал глухие двери и даже автоматику для них придумал. Регулярно они приносили в подвал мясо, подкармливая крыс, приучали их к агрессии. Приводили собак, те нападали, но в борьбе крысы побеждали, а затем съедали собак.
Время шло. Мстители поджидали подходящего момента. Василий Васильевич любил побаловаться пивком. На этом его Рейн и подловил. За кружкой пива познакомились, не называя своих имен. Рейн хвастался, с кем, где и как проводит свои любовные похождения. Василий Васильевич заинтересовался:
– А как ту девушку зовут, которая секретами секса владеет?
Рейн пообещал познакомить с ней, но обещание выполнять не спешил. “Пусть клиент созреет”, – решили они. Когда Василий Васильевич потерял всякую надежду познакомиться с девушкой легкого поведения, о которой ему говорил приятель за кружкой пива, они, выйдя из пивного бара, вдруг встретили её. Она стояла у афиши. Приятель шепнул Василию Васильевичу:
– Вон та красотка, с которой я обещал тебя познакомить.
– Маша! – позвал он. – Иди сюда, я тебя с хорошим человеком познакомлю.
Эльза в образе Маши обернулась и, улыбаясь, подошла к Рейну.
– О, Борис! Хорошо, что я тебя встретила! А это кто с тобой, такой солидный и смешной? – спросила она, лукаво глядя на Василия Васильевича.
Василию Васильевичу она сразу понравилась. Не дожидаясь, когда “Борис” их представит, она кокетливо подала ему руку и представилась:
– Маша, – и застенчиво опустила глаза.
– Виктор, – представился Василий Васильевич.
– Я забыл купить “Беломор”, – сказал Борис-Рейн и исчез.
– Виктор, вам в какую сторону? – спросила она.
– А вам? – в свою очередь спросил он.
Она назвала адрес.
– Я вас подвезу, у меня здесь “Эмка” с водителем... – но тут же осекся, поняв, что если посадит её в машину, то Яша обязательно назовет его настоящее имя.
– Что вы, Виктор! Сейчас такая прекрасная погода, ездить на авто грешно. Отошлите его в гараж и проводите меня. Я здесь рядом живу.
– Хорошо, подождите меня, я дам распоряжение водителю.
Василий Васильевич подошёл к машине:
– Яша, выключи мотор и жди, у меня срочное дело.
Василий Васильевич подошёл к своей новой знакомой, взял её под ручку, и они пошли. Василий Васильевич что-то спрашивал, но она молчала, боясь, что от волнения выдаст голос. Они приблизились к дому, где был заветный подвал. Она загадочно улыбнулась и предложила:
– Виктор! Хотите взглянуть на мой спортивный зал? Это мое детище. Можете приходить с Борисом. А сейчас мне надо взять книгу, если хотите, зайдите, через пять минут мы вернёмся.
Василий Васильевич не строил иллюзий, однако отказываться от такого приглашения красивой молодой женщины, хоть и очень худой, ему не хотелось.
Она вошла первая в подъезд и зажгла свет в подвальном помещении – стало светло. Ключом открыла дверь в подвал и спустилась по лестнице в ярко освещенное помещение. На всякий случай Василий Васильевич снял пистолет с предохранителя и последовал за ней. Из первого помещения она прошла во второе, открыв железную дверь. Он шёл за ней. Второе помещение было обставлено для приема и отдыха. Она остановилась у двери, которая вела в библиотеку, открыла замок, затем повернулась вполоборота и сказала:
– Виктор, на столе лежит американский журнал, там есть кое-что. Посмотрите, а я возьму книгу в библиотеке, и можем возвращаться.
Вход во второе помещение был устроен так, что когда закрываешь дверь в библиотеку, то входная железная дверь автоматически захлопывается. Открыть её из помещения, где оставался он, было невозможно. Она открыла дверь в библиотеку и быстро юркнула туда, плотно закрыв её за собой. Тут же захлопнулась входная дверь как от сквозняка.
Капкан захлопнулся. Василий Васильевич почувствовал неладное. Он решил открыть захлопнувшуюся дверь, но дверная ручка обломилась и осталась у него в руке. Он попытался открыть дверь библиотеки, но и здесь отвалилась ручка. Он постучал – ему никто не ответил. Эльза прошла к соседнему подъезду, отключив электроэнергию рубильником. Во всех помещениях, кроме того, где находился он, отключился свет.
Он стоял и обдумывал сложившуюся ситуацию, не веря, что попался в капкан. “Она должна вернуться. Не будет же она там ночевать? Вот возьмет книгу и выйдет, – успокаивал он себя. – Она же знает, как открывается дверь”.
Прошло минут пятнадцать, она не возвращалась. Смутная тревога зародилась у него. “Если я попал в западню, то что они хотят? Все личные дела, которые находятся в сейфе моего кабинета, на простых людей, бандитов среди них не было, – думал он, внимательно осматривая помещение. – Очевидно, она ушла через соседний подъезд”. Затем он обследовал стол, шкафчики, диван. Всё говорило о том, что это помещение не использовалось. Странный запах царил кругом, хотя кто-то не пожалел духов “Белая сирень”, чтобы перебить его. “Бутафория, – понял он. – Значит я в западне”.
В углу стоял картонный ящик, он пнул его ногой – ящик был пустой. Взял со стола журнал, сел на диван и стал листать, надеясь найти записку. “Не случайно же она сказала про журнал”, – подумал он. И действительно, посередине журнала лежал свернутый листок бумаги, а на нём – два слова: “Картонный ящик”. Он быстро встал, подошёл к ящику и осторожно открыл крышку. На дне лежал такой же листок бумаги. Он прочитал: “За грабеж, изнасилования и убийства немцев Поволжья – смерть “от крыс”. “Это уже серьезно, – подумал он. – Но что означает “от крыс?”
Он опять сел на диван. Через некоторое время услышал какой-то шорох, присмотревшись, увидел прямо напротив себя огромную крысу. До него, наконец, дошло, откуда такой запах и что означает “от крыс”. “Да тут настоящий крысятник!” Он начал взвешивать свои возможности: “Отбиваться от крыс нечем – ни палок, ни досок в помещении нет. Стол? Но его ломать нельзя – можно на него забраться. Пистолет? Однако мало патронов”.
Припомнив конструкцию здания, он понял, что в этом крыле первый этаж не жилой, его никто не услышит, если даже будет стрелять.
– Вот подлецы! – сказал он громко. – Ловко организовали!
На всякий случай он влез на стол, прихватив с собой журнал. Крысы, почувствовав, что их боятся, начали вылезать их всех щелей и нор. Он начал считать их, но они бегали, и это было бесполезно.
– Да тут их целое полчище! – воскликнул он.
Он хлопнул журналом об стол. Крысы испугались, но вскоре привыкли к его хлопкам и не обращали на них никакого внимания. Они обступили стол. На диване сидело несколько крыс, своими блестящими глазками они уставились на него, как на кусок сала. У него по спине забегали мурашки, ему стало жарко.
– Пошли прочь! – закричал он.
Однако крик они восприняли, как сигнал к нападению и полезли на стол. Так они уже делали, когда нападали на собак. которые громко лаяли, а потом сдавались. Василий Васильевич выхватил пистолет и выстрелил в крысу. Крысы мгновенно исчезли, кроме одной, которая билась в предсмертной судороге. Вскоре она затихла. Он облегченно вздохнул и вытер вспотевшее лицо и шею.
Минут пятнадцать было тихо. Он даже впал в забытье от перенапряжения. Однако стоило одной крысе появиться, как остальные последовали за ней. Василий Васильевич сидел тихо и наблюдал, но стоило ему пошевелиться и крысы, почуяв его, вновь полезли на стол. Василий Васильевич вскочил на стол и стал отбиваться от них ногами. Стол под ним заскрипел. “Чего доброго развалится”, – подумал он и перестал топать. Сесть на стол он боялся: крысы могут подобраться к нему сзади и укусить. Одна из крыс забралась на стол. Василий Васильевич прицелился и выстрелил. Крыса слетела, забилась на полу и сдохла. Остальные опять исчезли. Василий Васильевич соскочил со стола и забегал по помещению, пиная сапогом норы. Больше часа он бегал, однако изрядно устал. Постепенно он перешел на шаг, маршируя в разных направлениях. Складывалось впечатление, что крысы вообще исчезли из помещения. Он решил проверить и сел на стол, болтая по инерции ногами. Минут двадцать он сидел спокойно, поглядывая по сторонам. Наконец он увидел, что одна крыса вылезла и уселась на полу. Василий Васильевич тихонько встал, не спеша, стараясь не шуметь, приблизился к крысе. Та сидела. Он отвёл в сторону руку, стараясь привлечь внимание крысы ярким браслетом и часами, которые переливались при освещении. Бдительность крысы удалось усыпить. Резким пинком он поддал её сапогом, и та как мячик отлетела к противоположной стене. Крыса жалобно запищала и юркнула в нору.
Вдруг его осенила идея – надо законопатить все норы и щели. И он принялся их считать. В полу насчитал восемнадцать отверстий, через которые могли пролезть крысы. В углу под занавеской обнаружил часть кирпичной кладки. Что было здесь раньше, трудно сказать, но кирпичная кладка была прочной. Царапая ногтями застывший цемент, он попытался отломить кирпич, но ничего не получилось. Он кряхтел, бил каблуком по кладке – всё было напрасно. Тогда он стал ощупывать кирпичную кладку и обнаружил дырку, в которую входил палец.
– Сюда бы ломик, – сказал он мечтательно. – Или взрывную шашку.
Он достал пистолет и извлек патроны – их оказалось всего четыре. Сунув в отверстие кладки сначала один патрон, потом другой – больше не входило – остальные два патрона он зарядил в пистолет. Затем подтащил и перевернул на бок стол, прикрывшись им, вставил ствол пистолета в отверстие, плотно придавил и спустил курок. Раздался затяжной выстрел. В столешницу ударил камень. Он выглянул и увидел, что небольшая глыба из кирпичей лежит на полу. Не спеша и хладнокровно поставил на место стол, поднял глыбу  и принялся бить ей по кладке. Под мощными ударами кладка стала разваливаться, но и от глыбы откалывались куски. Действуя осторожнее, он бил и бил. Вскоре вокруг образовалась кучка из обломков кирпича.
Положив свою кирпичную “кувалду” на пол, он принялся битым кирпичом закладывать норы. Через полчаса не осталось ни одной. Закончив работу, скрупулёзно проверил каждую. “Прочно, крысы не пройдут”, – подумал он.
За долгие годы своей жизни он вдруг ощутил себя счастливым человеком. Посмотрел на часы, было без пяти минут три часа ночи. Он даже присвистнул. Не снимая пальто, шапки и сапог, улегся на диван. Руки засунул в карманы, а в правой сжимал пистолет с единственным патроном. Уснул он мгновенно. Проснулся от острой боли: крыса укусила его за щёку. Вскочил. С него свалилось несколько крыс. Топая ногами, стал их разгонять. Крысы в страхе метались по помещению, а убежать в норы не могли – они были плотно замурованы.
– Откуда они взялись? – закричал он растерянно.
Он внимательно осмотрел помещение, зажав щеку носовым платком. Под потолком в углу проходила труба. Вход и выход из неё не были заделаны. Под трубой на полу лежали дохлые крысы.
– Очевидно, они свалились сверху и разбились, – громко сказал он, как будто был не один.
Он сел на стол и стал наблюдать. Через некоторое время из дыры под потолком показалась крыса. Она не спеша прошла по трубе, спрыгнула на шкаф и по занавеске спустилась на пол. “Так, замечательно”. Он передвинул стол под трубу, набрал обломков кирпича, залез на стол и замуровал отверстие, потом другое – в противоположной стене. “Теперь надо приниматься за уничтожение крыс, которые, как и я, оказались в западне”. Однако догнать их оказалось непросто. Ему удалось убить одну и то, очевидно, старую. Тогда из столешницы и задней спинки дивана он соорудил клиновидную щель, и когда крысы прятались туда, зажимал их. Через полчаса живых крыс не осталось. Вздохнув с облегчением, он снял пальто, гимнастерку, сделал из неё накидку на голову, закутался и лег на диван. Но сон пропал. Он посмотрел на часы – стрелки показывали семь утра. “Интересно, что будет дальше? В том, что меня найдут, сомнений нет. НКВД перевернет всё вверх дном. Начнут искать с того места, где остался Яша, а он видел, в каком направлении я пошёл. Через два, максимум три дня меня найдут”.
Ему вспомнились лица Маши и Бориса. “Конечно, имена вымышленные, но раньше я их где-то видел. Наверняка о7ни поволжские немцы”. Василий Васильевич всё прекрасно помнил. Очевидно, девушка, которую Ирина вытолкнула из вагона, осталась жива.
– Вот стерва, да Ирина нас обманула! – закричал он, похолодев. – Тогда откуда взялся труп? Очевидно, мы похоронили кого-то другого.
И он подумал: “А парней в том вагоне не было. Значит, парень присоединился к девушке или он родственник одной их тех семей, которые мы расстреляли. Либо он муж той девушки, которой удалось спастись. Очевидно, Ирина знает их. Да, если я выберусь отсюда живым, то им всем несдобровать”. Но время шло, а помощи всё не было.
Василий Васильевич потерял счёт времени, так как случайно разбил часы. Вначале он страдал от жажды. Однако на вторые сутки ему удалось соорудить подставку и добраться до канализационной трубы, которая спускалась с верхнего этажа и уходила в соседнее помещение. Уперев ствол пистолета в трубу, он выстрелил. В трубе образовалась течь. Соорудив фильтр, он очищал канализационную воду. Она была противная и вонючая. Крысы неоднократно прорывались к нему, нападая и нанося ему раны. Всюду ему мерещились крысы. Он смотрел на дверь, и она превращалась в огромную жирную тварь. Смотрел на абажур с лампочкой, и абажур превращался в крысиную пасть, а лампочка – в блестящий глаз, торчащий на тонкой ножке из пасти. Время от времени он утолял голод крысиным мяском. Он терял рассудок.
                ______   _   ______

После гибели жены Глаши Яша продолжал работать водителем. Он видел, как Василий Васильевич вышел с мужчиной из пивного бара. К ним подошла женщина и поздоровалась за руку. Затем мужчина ушёл. Василий Васильевич подошел к нему и приказал подождать, а сам быстро пошёл догонять женщину. Протирая стекло, Яша заметил, как шеф взял её под ручку и повёл. Раньше такого он за своим шефом не замечал.
На улице было холодно, кабина быстро остывала. Жечь последнее горючее он не рискнул – часа два назад “толкнул” налево канистру бензина и теперь расплачивался за это, стуча ногами по днищу кабины и щелкая зубами. Два раза он ходил греться в пивной бар, но вскоре бар закрылся. “Что делать? – думал он. – Если позвоню дежурному, то подниму панику. А этого мне шеф не простит. Звонить домой Раисе Петровне тоже нельзя – та сообразит и будет скандал”. Он всё больше и больше замерзал. “Да шеф просто забыл обо мне! Увлекся красоткой, сделал свои дела и спит сладким сном. Ну и пусть спит, а я поеду в гараж”, – решил он.
Яша еле-еле завел остывшую “Эмку” и поехал в гараж. Нацедив со стоявшей рядом машины ведро бензина, залил его в свою и пошёл в кабинет, где размещалась диспетчерская, он улегся на диван рядом с телефоном и уснул.
На следующий день в восемь часов утра Василий Васильевич должен был уехать поездом в командировку в Красноярск.
Яша проснулся в девятом часу утра, когда в гараж пришли сотрудники. Он решил, что Василий Васильевич уехал, не попрощавшись с ним. На работе тоже знали, что Василий Васильевич в командировке. Хватились его на восьмые сутки, когда позвонили из Красноярска, требуя его. Сразу же разыскали Раису Петровну, а та заявила, что муж в командировке.
– Он уехал, не заходя домой, – уточнила она.
Тогда взялись за Яшу, и ему пришлось всё рассказать. Через восемь часов после звонка из Красноярска Василия Васильевича нашли. Он был невменяем.
Его лечили лучшие медики, но он ничего не помнил. Всюду ему мерещились крысы. Напасть на след женщины, с которой он ушёл, не удалось. Яша видел её через запотевшее стекло автомобиля. Других свидетелей не оказалось. Яшу уволили с работы, и дело закрыли. Поседевшего Василия Васильевича отправили на пенсию по инвалидности. Он был не агрессивным душевнобольным: ему мерещились крысы, и он дрожал от страха, пиная воздух.
                ______   _   ______

Когда Эльза снимала комнату в доме, где был злосчастный подвал, представилась хозяйке как Маша Кузнецова. Она даже показала липовые командировочное удостоверение и пропуск с затертой фотографией. Внешность тоже изменила: заложила за щеки орешки, надела парик. Эльза редко ночевала в комнате, а за неделю до встречи с Василием Васильевичем рассчиталась с хозяйкой, сказав, что уезжает домой, в Иркутск. Двое суток Эльза не находила себе места, после того как закрыла Василия Васильевича в подвале. Она позвонила Вите и предложила покормить детей грудью, но при этом спросила, дома ли Василий Васильевич. Она его стесняется, объяснила она Вите.
– Он в командировке, – ответил Витя.
Рейн неоднократно проходил около злосчастного дома, но, естественно, в подвал не заходил. “Все спокойно”, – отмечал он. На девятый день он заметил на улице оживление и понял, что кого-то ищут. Из окна своего кабинета он держал под контролем дом, но подъезды ему не были видны. Через некоторое время он, как бы случайно проходя мимо, выяснил у жильцов, что нашли какого-то психа, тот залез в подвал и воевал с крысами.
– Психа увезли в психушку, – сказали ему.
Когда Эльза узнала, что Василий Васильевич жив, успокоилась и “дергаться” перестала. Рейну она сказала, что ничего не боится, если будут судить, то наконец-то всплывет вся правда. Но их никто не искал и не беспокоил. Убить Василия Васильевича они не смогли, но месть удалась.

28.
Раиса Петровна уже не болела, хотя продолжала хандрить. Но нагрузка на Витю уменьшилась, и он сразу почувствовал облегчение. Безработный Яша теперь от них не выходил. Василия Васильевича лечили, но врачи не надеялись на улучшение и об этом говорили открыто.
Витя решил, что пора зарегистрировать детей в загсе, и он решил посоветоваться с тёщей.
– Раиса Петровна, – робко начал он. – Надо бы детей зарегистрировать да имена им подобрать. Вы не знаете, как хотела назвать их Валя? Я с ней как-то не успел на эту тему побеседовать.
– Вали нет и тебе решать, какие имена им всю жизнь носить, – сухо ответила она.
Но постепенно они разговорились и наперебой начали предлагать имена. У Раисы Петровны приподнялось настроение. Она даже улыбнулась, обсуждая имена и созвучие их с отчеством.
– А что если мы назовем их в честь мамы Валентин Викторович и Валентина Викторовна? – предложил он.
Раиса Петровна так растрогалась, что из глаз её потекли слёзы, а потом она и вовсе разрыдалась. Витя не мешал ей выплакаться. С кухни прибежал Яша, но Витя жестом остановил его.
– Пусть поплачет, ей легче станет, – шепнул он Яше.
Тот понимающе кивнул. Когда проснулись малыши, она пошла к ним, и Витя услышал, что она уже называет их по именам. Витя сразу же позвонил маме и поведал о своем решении.
– Их надо одновременно и крестить, – ответила мать. – В начале марта я договорюсь с попом.
– Да, и сразу отметим крестины, – добавил Витя. – Роль крестного отца можно предложить Николаю.
– А крестной матери – Оле, – предложила мать.
– Нет, Оля на эту роль не подходит, надо Валину подружку, – возразил Витя. – Я посоветуюсь с Раисой Петровной. А крестины лучше отметить у тебя. Ты не возражаешь?
– Нет. Знаешь, – переключилась мать на другую тему, – мы с Василием Васильевичем до его болезни прошение писали. Уйму денег я растратила на этих юристов, чтобы отца досрочно выпустили. А сегодня пришёл отказ, – и она всхлипнула. – Ему, сердешному, сидеть да сидеть. Конца не видно, пятый год уж сидит.
Вдруг Витю осенила идея: обратиться к “ОНО”. Ведь если отец будет дома, то будет легче вести хозяйство и учиться.
– Мама, я завтра после школы зайду, мы обсудим идею. Ты будешь дома?
– Нет, я завтра собралась к Раисе Петровне на весь день.
– Хорошо, тогда завтра увидимся, – и Витя хотел повесить трубку.
– Дай трубку Раисе Петровне, – попросила мать.
Передав миссию няньки Вите, тёща долго делилась впечатлениями. А Витя баюкал детей. “Что делать с детьми, как воспитывать? Не может же Раиса Петровна заниматься этим, у неё скоро появится свой “детина” – Василий Васильевич из психушки. За ним тоже нужен уход, да ещё какой! Жениться на Оле, как предлагает “ОНО”, не выход, – думал Витя. – Да она может просто не согласиться. Тем более что у них с Николаем достигнуты соглашения. Хотя Николай и сказал, что она продолжает любить меня, но одно дело любить, а другое – воспитывать двух неродных детей. Был бы отец дома, он бы подсказал. Да и хозяйство бы вёл, тогда мать будет свободна. А может ли она воспитать детей? С другой стороны, детей должны воспитывать родители, а не бабушки”.
Витя вспомнил наказ “ОНО” – “... денег на учебу и воспитание детей не жалеть. Это его забота”. “Ох, кот! Знает, чьё сало съел! – возмутился Витя. – Валю забрал, а деньгами откупается. Пусть завтра вернет отца, раз Валю не может. А то я ему создам такую науку о строении Земли, что в его небесном параллельном мире жарко станет”. И он поглядел на потолок и, вздохнув, успокоился: стресс он снял.
Дети уснули. Он тихонько закрыл дверь спальни и сел в гостиной на диван. Тёща на кухне, готовила ужин и о чем-то разговаривала с Яшей. Витя набрал номер телефона Оли. Трубку сняла её сестра, Витя узнал по голосу.
– Здравствуй, Вера! Я хотел поговорить с Олей. Как у неё дела со свадьбой?
– Знаешь, – ответила Вера, –  если честно, то дела у Оли плохие. Николай после разговора с тобой в шахматном клубе пришёл к Оле и всё рассказал. Ну, ты понимаешь? Насчёт ребенка от тебя. Они крепко повздорили, свадьбы не будет. А тут ещё на следующий день узнали о трагедии, которая произошла с Валей.
У Вити сразу поднялось настроение.
– Вера, я с третьего класса неравнодушен к Оле, но судьба распорядилась иначе. Так бывает. Вы ведёте мой дневник и, очевидно, уже поняли, что я человек с особым зрением. Меня охраняет сфера, которую не пробивают пули. Ты, как корреспондент газеты, можешь побеседовать с начальником милиции Кириллом Кирилловичем о том, как нас с ним сфера спасла от пуль бандитов.
– А я знаю эту историю. Мы с Кириллом Кирилловичем друзья. Эта история и другие давно заняли почетное место в твоем дневнике.
– Вот блин! – возмутился он. – Вечно опаздываю удивить тебя.
Помолчав, Витя решил добавить ещё одну новость.
– Зато ты не знаешь, как я решил детей назвать, – и он замолчал, пытаясь придать своей фразе таинственность.
– Знаю, ты решил в честь Вали назвать их Валентином и Валентиной, – засмеялась Вера. – Твоя мама пятнадцать минут назад звонила и предложила мне стать крестной мамой. Я согласилась.
У Вити отвисла челюсть. Этого он не ожидал.
– Почему женщины за меня всё решают? – обиженно сказал он.
– Витя, я знаю даже то, что Ирина и Эльза от тебя по тройне родили. Я же корреспондент! Как я могла пропустить такое событие города? Когда ваших детей выписали из роддома, я беседовала с врачами. По секрету тебе скажу: мальчики Ирины и Эльзы были слепые.
Витя побелел, как полотно, а Вера продолжала:
– Да и умерли они в одно время, в разных местах, по одной загадочной причине. Вот Оля и боится, что у неё может родиться слепой сын. Её можно понять, она продолжает любить тебя и боится потерять то, что ещё не родила.
Вера перестала говорить, но в трубке было слышно её глубокое дыхание и можно было подумать, что она только что закончила бег с препятствиями.
– Кстати, твоя мама с какой-то свахой уже сватали Олю за тебя.
Витя узнавал одну новость за другой. Ему казалось, что его раздели догола, как перед Божьим судом. И он тяжело задышал, ему не хватало воздуха.
– Витя, что ты так тяжело дышишь? – услышал он голос Веры. – С тобой всё в порядке?
– А что? – хрипло спросил он, ничего не соображая.
Он подумал, что и про деньги, которые им с матерью свалились с потолка на стол, Вера знает. Хотел спросить, но язык не поворачивался. Наконец решился:
– Вера, а что ты думаешь о деньгах?
Вера молчала. Он решил, что это для неё тайна, но она ответила:
– С деньгами вообще загадка. Дело в том, что в Красноярске в одном универмаге приготовили дневную выручку от продажи товаров для сдачи в банк. Заведующие отделами разложили деньги по пачкам, в зависимости от достоинства купюр, и вдруг у всех на глазах пачки с крупными купюрами начали исчезать со стола. Просто растворялись в воздухе. Поднялась паника. В процессе следствия никто ничего доказать не смог. Работников торговли обвинили в сговоре и мошенничестве. А совсем недавно твоя мама в церкви сказала батюшке, что к вам на стол свалился “господний подарок” в виде пачек крупных купюр. Поскольку мать божилась под иконой, то ей поверили. Об этом опять таки узнал Кирилл Кириллович. Но он с вами решил не связываться. Мне он лично об этом говорил. В данном случае, сказал он, что-либо доказать невозможно. Если это факт, то слишком запутанный, маловероятный и совершенно необъяснимый.
Витя слушал Веру, затаив дыхание, не перебивая. Он не знал, что ей сказать, и молчал. Но зато знал, какой разговор ему предстоит с “ОНО”.
– А что ты обо мне ещё знаешь, чего я не знаю?
– Ну, об этом как-нибудь в другой раз поговорим, – уклончиво ответила она.
– А Оля дома?
– Дома, но она боится подойти к телефону, не готова к разговору с тобой.
– Тогда передай ей, что я приглашаю её на крестины. Викторию Акимовну тоже. Ну а тебя как крестную.
Положив трубку, Витя решил поговаривать с “ОНО” на улице, уединившись от людей. Предупредив тёщу, что погуляет, захватив лыжи, выскочил на улицу. На речке, съехав с пригорка на лёд, остановился – он был один. Взглянул вверх и не громким, но твёрдым голосом назвал пароль: “ОНО”, слушай Витю! ”
– Слушаю тебя, Витя, – отозвалось тут же “ОНО”.
– “ОНО”, ты знало, что у Ирины и Эльзы мальчики были слепые?
– Да! Но как ты узнал? – донеслось до Вити сверху.
– По телефону от Веры! А тебе разве информатор не доложил, о чем я с ней беседовал?
– Нет, мы телефонные разговоры не воспринимаем. Для нас телефоны, радио и кино недоступны, мы их не слышим и не видим, – ответило “ОНО”. – Валю мы долго искали, прежде чем тебя женить. Пока Валю нашли, массу людей уничтожили. Ирина и Эльза сами тебя нашли, вот у них и случилась беда.
– Оля боится, что у неё мальчик родится слепой, – сказал Витя.
– Оля не сможет от тебя зрячего мальчика родить. У неё структура организма не позволяет перенять наследственную структуру строения твоих глаз. Выход один – мальчиков не рожать. Пусть девочку родит, она зрячая будет – со строением глаз матери.
– Но у Вали же мой сын родился зрячим?
– У Вали слишком больной организм, плохая иммунная защита. Поэтому сын принял твою слабую наследственность по строению глаз. У неё жизненный потенциал рассчитан всего на шестнадцать лет. Она родила мальчика, у которого зрение твое. Мы решили Валю сохранить на века. Когда оживим, она ещё два года сможет прожить. А по нашим расчётам, она успеет нам родить такого же сына, как сейчас от тебя. Отца, тебе подобного, мы всегда сможем сотворить, здесь у нас механизм отлажен. Валя родилась и выжила случайно, а вторую такую же нам пока невозможно создать. Вы с сыном имеете жизненный потенциал по сто пятьдесят лет и сможете прожить его полноценной жизнью. Вы защищены и от болезней, и от радиации атомной войны.
Витя слушал, но не осознавал услышанное. Он запомнил, а анализировать собирался потом.
– А откуда взялись деньги, которые ты сбросил нам на стол? Говорят, в одном универмаге вдруг исчезли деньги. Это твое деяние?
– Человечество на грани исчезновения, – ответило “ОНО”, растягивая слова. – Люди создали атомную бомбу и способны уничтожить себя. Деньги не исчезли из пользования, они изменили владельца и послужат для предотвращения атомной катастрофы. Всё остальное не имеет значения.
– У меня просьба к тебе, – обратился Витя к “ОНО”. – Надо моего отца  досрочно из заключения освободить. Он поможет мне в учёбе и воспитании детей. Ты забрал Валю, в результате на меня свалились дополнительные заботы. Учиться мне некогда. Отец большую нагрузку по дому взял бы на себя, тогда моя мать детей воспитывать сможет. Валина мать нянчить моих детей не сможет, у неё муж, Василий Васильевич, больной. С ним несчастье приключилось, кстати, что могло с ним случиться? Я ему со своей “космической” медициной не смог помочь.
– Во время сна, – ответило “ОНО”, – после борьбы с крысами, Василий Васильевич вошёл в стрессовое состояние и у него астральное тело и душа, включающая сознание и мышление, вышли из физического тела в астральный мир. Когда душа с астральным телом возвращалась назад, то на неё напали лярвы, которых она не смогла победить, поэтому вошла вместе с ними в свое физическое тело, в результате у него наступило сумасшествие с проблесками рассудка. Но господствующее положение остаётся за лярвами, поэтому у него большое безумие.
– А кто такие лярвы?
– Лярвы, – это астральные сущности, порожденные страстями, дурными чувствами и желаниями самого неблагородного Василия Васильевича и ему подобных типов. Лярвы живут полусознательно и стремятся к удовлетворению породивших их желаний. У твоего тестя они живучие и буквально присосались к нему. Витя, не делай людям плохо и знай, что плохие мысли и действия порождают лярвы. Единение злых людей, злых желаний и мыслей порождает эгрегор зла со своими, как говорят на Земле, дьявольскими и сатанинскими деяниями. Эгрегоры зла не пользуются свободой воли, так как их жизни направлены к достижению цели, составляющей их принцип и, как правило, они нападают на людей, породивших эгрегора зла. Хорошие, благородные люди не попадают под их влияние и в их физические тела не могут войти лярвы, порожденные плохими людьми.
– “ОНО”, скажи, пожалуйста, а как это астральное тело человека может выходить из физического тела?
– Это происходит во время обычного сна или летаргии. При этом физическое тело как бы находится во сне, а астральное тело с душой, включающей сознание и мышление, выходит погулять в астральный мир. Но между астралом и физическим телом всегда остается флюидическая связь, которая поддерживает жизненную силу и основные функции организма: дыхание, кровоснабжение, пищеварение и другие функции человека. Если связь прерывается, то наступает смерть физического тела. Момент смерти же бесплотного человека, состоящего из души и астрального тела, называют элементером. Смерть – это экстериоризация – уход из физического тела. Элементеры убитых людей часто преследуют убийцу. Этим объясняются жестокие душевные муки убийц, их страх и галлюцинации, заставляющие прийти с повинной даже закоренелых преступников. Твоего Василия Васильевича преследуют элементеры, а он у тебя убийца, не жалей его.
– При обычном, неглубоком сне астрал, – продолжало “ОНО”, – почти не удаляется от своего тела, оберегая его от опасностей, которыми кишит астральный мир. Выход в астральный мир во время сна происходит бессознательно, а человек, проснувшись, или не помнит ничего о своем общении с астральным миром, или сохраняет смутное впечатление в виде сновидения. Но может быть и сознательный выход, по собственной воле – тогда человек отдает себе отчёт в том, что происходит в астральном мире. В астральном же мире не существует ваших понятий о пространстве и времени, человек может перенестись куда угодно, но в пределах материи астрального гравитационного поля Луны. При этом человек может проявиться в физическом состоянии, то есть телепатическом – производя стуки или перенося и поджигая домашнее имущество – полтергейст – частичная материализация человека под воздействием жизненных атомов. Такой выход опасен, при этом физическое тело замирает. Так как астрал – это эфирная материя, материя конденсированная, очень чувствительная к физическим ударам, то, как правило, такой астрал получает удары от злых астральных сущностей. При ударе, нанесенном астралу, происходит разрежение эфирной материи и нарушается связь астрала с физическим телом. На физическом теле появятся повреждения или наступает смерть. Патологоанатомы при этом бессильны установить причину смерти во сне.
– А твою просьбу, Витя, о досрочном освобождении отца из заключения я выполню, но знай, что каждая твоя просьба некоторым женщинам будет стоить жизни. Мои амурчики внедряют в их души стрелы внушения, в результате души и астральные тела их замирают, а физические тела погибают, как говорят ваши врачи, от неизвестной болезни.
– Мне непонятен механизм перехода сознания и мышления, то есть души, в иной мир, – сказал Витя.
– Физические руки человека строят дом из кирпича или бревен, – ответило “ОНО”, – создают в этом доме уют – приносят мебель, украшают стены картинами, а затем переселяются жить в этот дом. Проходит время, человек уступает этот дом другому человеку, а сам возвращается в своё старое жилище. Вот также мышление и сознание, которые находятся в ауре человека, способны построить образную сущность фантастического мира, где понятия времени и пространства не существуют. Затем душа с астральным телом входит в созданную образную сущность фантастического мира, как человек в построенный дом, и там путешествует, поддерживая через астральное тело связь с физическим – за счёт вибрирующей материи сущности. Увлекшись путешествием в созданном мире, душа довольно далеко отделяется от физического тела и подтягивает за собой, как на веревочках, физическое тело. При этом физическое тело уменьшается в весе и может вообще стать невесомым и начнёт витать, как “лунатик” по комнате или крыше. На Земле зачастую этим феноменом пользуются колдуны.
– А бывает, что физическое тело человека переходит в нереальный мир, а затем возвращается в реальный? – спросил Витя.
– Бывает, но физическое тело в астральном мире преобразуется и теряет сущность человека, жить-то там оно не приспособлено, и психика его нарушается. При возвращении в земной мир у человека нарушается функциональная связь между мозговой серой массой, как датчиком восприятия и команд, и душой, как сознанием и мышлением. И душа, лишившись восприятия реального и внутреннего мира человека, перерождается в иную сущность. Мозг физического тела без сознания и мышления становится невменяемым, но у него сохраняется болевая и тактильная чувствительность, затем постепенно и она исчезает. Фактически человек исчезает из физического и астрального мира – наступает полная смерть физической и астральной сущности. Такому человеку не повезло ни в этой, ни в другой жизни.
– О! Это очень страшно! – воскликнул Витя, хотя ещё не осознал всего.
– Человек боится своего незнания, – заметило “ОНО”.
– Я читал, что скоро люди изобретут “Машину времени”, смогут путешествовать в прошлое и будущее и даже помолодеть. Такое возможно?
– Ваши человеческие знания о природе строения Земли очень скудные. Физические законы, в том числе и законы Ньютона, имеют частные значения. Вселенная расширяется, а вместе с ней расширяются галактики, солнечные системы, планеты, все земные предметы и вы – люди.
– Но я что-то не вижу расширяющихся людей и предметов, какие они были вчера, такие же остались и сегодня, – возразил Витя.
– В том-то и дело, – ответило “ОНО”, – что вместе с физическим телом у человека расширяются и глаза, а глаза фиксируют угол предмета, который не меняется. Человек не замечает, что всё кругом и человек расширяются – диффузируют.
– Переместиться же в прошлый и будущий реальный мир невозможно, – продолжило “ОНО”. – Однако душа и мозг человека могут создать нереальный мир прошлого или будущего и путешествовать там, и даже погибнуть. Что же касается твоего вопроса насчёт “помолодеть”, то здесь ответить однозначно нельзя. Вселенная расширяется, то есть стареет. Стареют земля и люди. Человек стареет от старения Вселенной и от своего собственного. Но жизнь человека так коротка, что он не замечает старения Вселенной. Сознание и мышление, то есть душа человека находится в астральном мире, где нет понятия времени и пространства, поэтому душа не стареет. Время – это старение, а слово и понятие “время” придумали люди. Стареет физическое тело человека, что и фиксирует его душа. Если душа перетянет свое физическое тело в астральный одномерный мир, то физическое тело прекратит стареть. Вернувшись в реальный мир, такой человек будет выглядеть молодым по отношению к остальным людям, так как на Земле люди за время его отсутствия постареют. Постареют их тела, глаза и мозг, а главное – мировоззрение, которое зафиксирует, что вернувшийся человек как бы помолодел по отношению к окружающим, хотя тот остался таким же. Поэтому все невменяемые люди выглядят моложе своих лет.
– Из твоего рассказа, “ОНО”, следует, что душа создает, формирует и учит физическое тело человека всяким премудростям и наукам. А тогда какая роль учителей и преподавателей?
– Витя, ты правильно понял меня, а роль учителей и преподавателей – быть поводырём.
Помолчав, Витя сказал:
– Твой рассказ не укладывается в моем мозгу. На сегодня хватит, до встречи. – А подумав, Витя спросил. – А как образуется сфера?
Однако ему уже никто не ответил. “Очевидно, у них не принято прощаться” – пробормотал он себе под нос.
В считанные секунды Витя проанализировал весь разговор. Он ликовал оттого, что они с сыном должны прожить полноценной жизнью по сто пятьдесят лет. Душа у него запела, настроение улучшилось. И он побежал по речке, отталкиваясь палками от льда и рыхлого снега. Лыжи так и несли его, морозный воздух обжигал лицо. Дыша полной грудью, он бежал быстро, как будто летел на крыльях. Вдруг он выскочил на чистый лёд и лыжи непроизвольно разъехались. От неожиданности он повалился на спину так, что лыжи оказались вверху. На лёд падал головой, но почувствовал, что какая-то сила подхватила и плавно отпустила его. В голове промелькнуло: “Это сфера от удара меня спасла”. Встал. От места падения он находился метрах в трех. На снегу четко была видна вмятина. Как будто по снегу протащили огромный шар. Его убрали, а след остался. Витя удивленно разглядывал правильной формы след от сферы.
Через несколько минут он был около дома, а таинственная сфера не давала ему покоя. В дом он вошёл красный от мороза, с хорошим настроением.
Раиса Петровна, взглянув на него, сказала:
– Эх, молодость! Всё вам нипочём. Иди садись кушать.
Витя прошёл на кухню. Яша сидел и уплетал за обе щеки. Около его тарелки образовалась горка из косточек. Две тарелки были пустые. Раиса Петровна положила Вите картофель с мясом, а её тарелка оставалась пустой.
– Раиса Петровна, вам надо кушать, – улыбаясь, заметил Витя.
– Да не хочу я, нет аппетита.
Витя взял её тарелку, снял крышку с кастрюли, но она оказалась пустой. Тогда он разделил свой ужин пополам. Раиса Петровна запротестовала, однако он был неумолим. Яша понял, что слишком разъелся. Хотя его тоже можно было понять: он целый день слонялся по городу в поисках работы. В трудовую книжку ему записали, что уволен из органов НКВД за халатное отношение к службе. А с такой характеристикой его никто не хотел принимать на работу. С жильём тоже проблемы. Он жил в ведомственной квартире, и её пришлось освободить.
Пенсия Василия Васильевича была приличная, но значительно меньше зарплаты. У Раисы Петровны зарплата тоже небольшая, поэтому её бюджет резко сократился. А в семье Вити зарплату вообще никто не получал. Зарабатывать деньги могла только его мама, которая умела шить телогрейки, однако к весне на её продукцию упал спрос. Да ей сейчас и некогда было шить. Деньги, полученные от “ОНО”, быстро таяли, хотя их было очень много. Теперь Витя понимал, что это “деньги чужого горя”. Это его угнетало, хотя как заработать другим путем, он не представлял. Ему скоро исполнится семнадцать, и у него всё впереди, но сейчас надо было как-то жить. Похороны Вали, несчастье с тестем – всё это сказалось на учебе, поэтому он решил, что ему надо обязательно позаниматься с Николаем и ликвидировать хвосты. Но отношения у них были натянуты, они почти не разговаривали, хотя сидели за одной партой. Раньше Витю угнетало то обстоятельство, что он должен был расстроить свадьбу Николая с Олей. Теперь ситуация вообще зашла в тупик, а он вины за собой не чувствовал.
Вдруг ему в голову пришла мысль позвонить в Красноярск и поинтересоваться здоровьем Анны Васильевны Сидоровой – инспектора по образованию. У него уже давно появилась смутная тревога за неё, ведь “ОНО” снабдило его письмом к ней. Он открыл записную книжку и нашёл телефон Анны Васильевны, набрал номер её домашнего телефона. Ответила девочка:
– Можно Анну Васильевну?
– А её нет. Мама умерла.
– Что с ней случилось? – взволнованно спросил он.
– Никто не знает, врачи говорят, что она умерла от неизвестной болезни, – и девочка вздохнула.
– Ты живешь с папой?
– Нет, я живу с бабушкой, у нас больше никого нет, – уточнила она. – А мама умерла две недели назад.
– Сколько тебе лет?
– Девять, я учусь во втором классе, – гордо ответила девочка.
Витя не знал, как утешить её, положил трубку и подумал: “Если отца освободят, то это многим женщинам будет стоить жизни”.
                ______   _   ______

Отца Витя не узнал. Перед ним сидел пожилой мужчина, и они разглядывали друг друга.
– Как ты, Витя, вырос! На улице я бы тебя не узнал.
– Я тоже не узнал бы тебя.
Затем они долго обнимали друг друга – они не виделись целых девять лет. Отец уже всё знал о Вите, он вернулся домой вчера вечером.
Мать собирала на стол, который быстро заполнялся деликатесами.
– Хорошо, что Ирина вчера привезла твою Сталинскую посылку, – гордо сказала она, обращаясь к сыну.
– Витя, а откуда взялись деньги? – спросил отец.
– Это мне выдало “ОНО” на учебу и на воспитание детей.
– Ну, допустим, детей тогда у тебя ещё не было, – рассуждал отец.
– “ОНО” знало, что есть, – ответил Витя. – А “ОНО” – это то существо, которое я видел, когда мне было пять лет. Помнишь, я кричал: “Бык, бык”.
– Помню. А оно реально существует?
– Да, их над Землей много летает. Они создали и контролируют Землю, а также человека. Они не боги и тоже боятся кого-то. В развитии они нас обогнали на века. Сейчас они хотят помочь нам и предотвратить атомную войну. Но просить их о чем-либо сложно. Недавно сложилась ситуация, и я воспользовался ею, попросил, чтобы тебя досрочно освободили. И вот, видишь, не прошло и двадцати дней, как ты дома. Раньше такого случая у меня не было. Каждая просьба к “ОНО” оборачивается для некоторых женщин катастрофой. Твое освобождение будет стоить нескольким женщинам жизни.
– Да ты что, Витя?! – воскликнул отец. – Неужели дочь и жена начальника лагеря умрут из-за того, что меня досрочно освободили? Им почему-то стало жалко меня, и они хлопотали о моем освобождении. И жена ещё какого-то крупного начальника хлопотала обо мне. Я их не знаю, в лагере увидел впервые. Всё это мне показалось очень странным.
Беседовать с отцом было приятно. Брат не отходил от отца, то и дело задавал вопросы. Отец поинтересовался Валиной семьей, затем сказал:
– Детей надо забрать домой. Пусть мать ими занимается.
Витя возразил, заявив, что у них сейчас жилплощадь слишком мала и будет тесно, а у тёщи целый огромный дом на сто квадратных метров. Правда, у неё сложная ситуация с больным мужем.
– Придётся нам со временем купить новый дом, – продолжал Витя. – Денег у нас хватит. Возможно, надо переехать в более крупный город, где есть институты. “ОНО” предлагает мне жениться на Оле, устроил её учиться на физический факультет.
Перевалило далеко за полночь, когда они отправились спать.
Через пару дней, когда отец и сын остались одни, Витя решил похвастаться перед отцом и назвал пароль: “ОНО”, слушай Витю”.
С потолка мгновенно отозвалось: “Слушаю тебя, Витя”.
Отец испугался, такого он не ожидал.
Витя решил, что факт такого разговора можно использовать в дальнейшем как доказательство, что существует параллельный мир с разумными существами.
– Мой отец вернулся домой, – сказал Витя. – А сколько людей от этого пострадает или лишится жизни?
– Не имеет значения, – ответило “ОНО”.
– “ОНО”, мой разговор тебе в тягость?
– Я одновременно могу делать много дел. Часть моего интеллекта выделена для связи с тобой и всегда свободна. Она, как справочное бюро. Может отвечать, но не думать. По пустякам мне не следует задавать вопросов. Так как это нарушает интеллект твоего охранника и информатора. Они получают указания как раз из этой части моего интеллекта. При разговоре с тобой на эту часть интеллекта увеличивается нагрузка, в результате ослабляется твоя защита здоровья и может произойти сбой в работе, хотя надежность защиты высокая.
– Из чего изготовлена сфера?
– Из энергетической суспензии, выделяемой из головного мозга при творческом мышлении твоего отца. А жизнеобеспечение сферы, в данном случае – от твоего мышления. Энергия твоих мыслей не используется нами, она расходуется на космическую лабораторию, которая защищает тебя. Вокруг твоей головы образуется аура в виде оболочки из разряженной плазмы и кластерных ионов под действием самосканирования организма кодированными электромагнитными колебаниями, которые почти не взаимодействуют с земной материей.
Отец сидел с широко открытым ртом и слушал.
– Папа, попробуй спросить “ОНО”, – шепнул Витя отцу.
С потолка раздалось: “Речь твоего отца не воспринимается, микрофоны настроены только на тебя и твоего сына”. От такого ответа Витя почувствовал себя неловко перед отцом. Он решил прекратить разговор с “ОНО”. Отец хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался. Он что-то прохрипел и замолчал.
– Пойдём проветримся, – предложил Витя.
Они дружно встали и, не надевая теплой одежды, вышли на улицу. Холодный воздух освежил их, отец пришёл в себя и заговорил нормальным голосом. Об “ОНО” они больше не обмолвились ни словом.
Вечером, когда мать пришла от Раисы Петровны и собралась вся семья, отец рассказал, что в лагере у него был друг – казах. Он очень хвалил город Верный, а перед смертью дал адрес семьи и просил съездить к ним, если отец доживет до освобождения.
– Я пообещал ему. Вы меня отпустите на несколько дней! Может, присмотрю домик, тогда переедем туда.
– Вот детей зарегистрируем, в церкви их окрестим, крестины и твое освобождение отметим и тогда можешь съездить. Хотите, поезжайте вместе с мамой.
– А как же вы останетесь? – всплеснула руками мать.
– Мы с братом поживем у Раисы Петровны, будем ей помогать, – рассудил Витя. – А вы посмотрите город. Приценитесь к домам, узнаете насчёт учебы и работы.
Витя давно мечтал пожить в теплых краях, где растут южные фрукты. Эта мечта появилась у него после урока географии. Казахстан его особенно привлекал. Брату идея тоже пришлась по душе. Так они и порешили.
На следующий день на одном из уроков Витя сказал Николаю:
– Завтра пойду регистрировать детей. Может, составишь компанию? А в субботу будем крестить малышей, так что приглашаю на крестины. Оказывается, мама роль крестной предложила Вере. А я хотел бы видеть крестным тебя.
– Знаешь, Витя, я должен отказаться.
Витя, привыкший, что Николай ему никогда ни в чем не отказывал, сделал удивленное лицо. И тогда Николай поведал ему печальную историю.
– Мой отец работает слесарем в ремонтной бригаде, – начал рассказывать Николай. – Так вот, когда они делали какой-то ремонт на пивзаводе, несколько рабочих сговорились и провели под заводским забором трубу, соединенную с ёмкостью, в которой хранилось готовое пиво, прямо в дом к одному из своих друзей. Над столом они установили краник, из которого и текло свежее пивко. Славно они попивали, а потом им это надоело, и они начали пивом приторговывать. Однажды их друг уехал в отпуск, а когда приехал, то потребовал свою долю денег. Дружки ему, конечно, отказали. Он обиделся и пошёл правду восстанавливать через милицию. Ему там не поверили. Тогда он и привёл милиционеров в дом.
Николай так увлеченно рассказывал о проделках отца, что Витя невольно заулыбался.
– Что улыбаешься? У меня беда, а ты лыбишься! – вспылил Николай.
– А дальше, что?
– Как что?! Арестовали всех, ведётся следствие, будут судить.
– За что? Они такую идею хорошую придумали, а их судить! Им ордена надо выдать, – съязвил Витя.
– Вот дам по физиономии, будут тебе ордена! – обиделся Николай.
– Надо Сталину написать, пусть в Кремле посмеётся и своих помощников повеселит, а заодно даст команду простить горемычных за такую оригинальную идею, – серьезно сказал Витя. – Не от хорошей жизни они это придумали. В городе пивзавод имеется, а пива днем с огнем не сыщешь.
– В общем, не до крестин мне нынче, – грустно подытожил Николай.
Вечером Витя рассказал историю Николая отцу. Тот долго смеялся, но никак не мог понять:
– Зачем надо было справедливость искать в милиции? Неужели не могли сами договориться? Вот у нас в зоне тоже случай был. Сами разобрались.
– Рядом с бараком, где мы жили, находился сарай с углем, – начал рассказывать отец. – Так вот, один офицер из продотряда повадился туда по нужде ходить, до туалета далековато было. А утром начальство придёт с досмотром и обязательно зайдет в сарай и всех заключенных барака накажет. Заключенные решили офицера проучить. Жребий бросили. Вытянул один молодой парень, Вовкой звали. И вот однажды заключенные увидели, что офицер побежал в сарай. Вовке дали совковую лопату, чтобы он через дырку в задней стене сарая подставил её, как горшок, под офицера, а когда тот оправится, прилепить всё это ему снизу. Вовка всё сделал исправно, но в последний момент испугался, потихоньку вытащил лопату, а содержимое забросил в кусты. Сам стоит ни живой, ни мертвый, ждёт, когда тот уйдет. Офицер поднялся, натянул штаны, глянул на свое “произведение”, что сотворил, а его нет. Он штаны сдернул, там тоже нет. Туда, сюда вертится, а найти ничего не может. Три раза штаны снимал, а ничего не нашёл. Вовке потихоньку удалось убежать в барак. Нам признался, что струсил, офицера побоялся. Офицер потом в барак заскочил, а заключенные начали шуметь, друг друга обвинять.
– Кто воздух испортил? – кричали они.
Офицер в лице изменился и опять побежал в сарай, в штанах ревизию наводить. В общем, офицер после этого случая боялся в сарай зайти.
– Вот ведь разобрались, – заключил поучительно отец.
Витя с братом смеялись до слез.

29.
Весело прошли крестины, если не считать, что Оля избегала разговора с Витей. Даже взглядом не встретилась с ним за всё время. Вечером Витя решился с ней заговорить, но она сделала предупредительный жест и заявила:
– Не сегодня, я к разговору с тобой ещё не готова.
Вначале Витя даже не понял её, но, сообразив, настойчиво сказал:
– Родители через два дня поедут в Алма-Ату, очевидно, мы переедем туда. Я хотел, чтобы ты тоже поехала с нами.
Оля взглянула на него, но ничего не сказала. Вид у неё стал озабоченный, а его слова глубоко засели  в душе.
У Раисы Петровны настроение испортилось, когда ей сватья по секрету сообщила, что они с мужем поедут в Алма-Ату по поводу возможного переезда туда. Раиса Петровна и раньше предполагала, что должно что-то измениться, однако такого резкого поворота судьбы не предвидела. “Естественно, что детей Витя заберёт с собой, – думала она. – А ей останется больной Василий Васильевич”. У неё не было к мужу ни любви, ни ненависти. Просто она была несчастной женщиной, которой не повезло в жизни.
После крестин, вечером, Оля поделилась новостью с сестрой и матерью. И те задумались, а задуматься было над чем. Мать сказала Оле:
– Знаешь, Оля, ты ему сейчас будешь нужна в качестве няньки. В лучшем случае ты закончишь десятилетку, а о высшем образовании можешь и не мечтать. Пойми, вам скоро исполнится по семнадцать лет, фактически у вас всё впереди. Представь, у тебя появится свой ребенок. Витина мама хороший человек, но всему есть предел, она не сможет нянчить троих детей. И твоя песенка будет спета – будешь домохозяйкой. Не спеши, замуж выскочить всегда успеешь.
Простые, доходчивые слова матери вдруг раскрыли ей глаза. Мать ещё не знала, что Витя приходится отцом детям Ирины и Эльзы, а Оля знала это от сестры. И она задумалась. До глубокой ночи они шептались с Верой, лёжа в постелях.
– Как и почему учительница Эльза Генриховна стала любовницей ученика Вити, да ещё умудрилась от него забеременеть? – недоумевала Вера. – А Ирина ему в матери годится, и тоже от него забеременела. Сплошные загадки.
– Да и сфера какая-то появляется вокруг него, – добавила Оля.
– Я бы на твоём месте после окончания школы поступила в Московский университет, а уж потом, перед окончанием, подумала о семье, – посоветовала Вера. – Если Витя тебя любит, то подождёт.
– А он подрос, выше меня ростом стал, – с сожалением отметила Оля. – Фигура у него стала стройнее, и мышцы упругие накачал.
Пошептавшись, они уснули. А утром Оля обнаружила сестру и мать мертвыми. “Космос” простым людям “шутить” с собой не позволял. Оля как чумная ходила по комнатам от одной кровати к другой. Она ничего не соображала, не укладывалось в голове, что холодные тела сестры и матери никогда больше не скажут: “С добрым утром, Оля, пора вставать”. Оле было страшно, и она, бегая по комнатам, машинально включала и выключала в комнатах свет. Несколько раз звонил телефон, но она на него не реагировала.
Витя крепко спал. Ему на ухо кто-то сказал: “У Оли несчастье. Вставай и беги к ней”. От неожиданности он проснулся и вскочил. Такие фокусы ему были знакомы. Он понял, что у Оли действительно беда. Набрав номер телефона, долго ждал: гудки шли, а трубку никто не брал. Посмотрел в окно на соседний дом. В Олиной комнате то зажигался, то гас свет. Значит, там кто-то есть, причем ходит. Витя опять набрал телефон, но трубку не брали. “Что они там, оглохли?”
Быстро одевшись, он побежал и уже через несколько минут звонил в её дверь. За дверью были слышны вздохи, кто-то бегал, топая ногами. Тогда Витя позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл взлохмаченный мужчина и вопросительно уставился на Витю. В следующую секунду у него из подмышки показалась милая головка женщины:
– А, Витя, что случилось?
Лицо женщины показалось ему знакомым, однако он не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах познакомился с ней.
– В Олиной квартире кто-то охает, на телефонные звонки и звонки в дверь не отвечает, – растерянно ответил он. – Вы не заметили ничего странного?
– Нет, – ответил мужчина.
– А мы сейчас их поднимем, – и женщина шагнула к Олиной двери.
Она надавила на кнопку звонка и долго не отпускала её. К двери никто не подошёл, хотя было слышно, что в квартире кто-то ходит и стонет.
– Непонятно, – удивилась женщина, дернув кокетливо плечиком.
– А ваши балконы соприкасаются?
– Между ними три метра, – ответил мужчина.
– Можно посмотреть? – спросил Витя. – Возможно, у них форточка открыта, тогда можно пролезть и открыть дверь.
– Надо вызвать милицию! – заявил мужчина.
– Надо, – согласился Витя. – Но пока она прибудет, пройдет много времени, а мне кажется, что там нуждаются в помощи.
– Ты позвони в милицию, а мы с Витей посмотрим с балкона, – и женщина провела его на балкон.
Балконы с боков имели стенки, поэтому Вите пришлось высунуться, чтобы увидеть окно Олиной квартиры. Сверху балконы были накрыты легкой крышей. Витя осмотрелся. Под ногами заметил толстый витой прут, отломанный от решетки ограждения. “Если его согнуть, сделать крючок, то, привязав веревку, можно перебросить на соседний балкон и зацепить за перила”. Затея удалась. Теперь балконы соединялись прочной веревкой. Он перелез через перила и повис на веревке между балконами. Внизу собрались зеваки, и наперебой давали советы. Перебирая руками по веревке, он перелез на соседний балкон, а затем через форточку проник в комнату. Это была спальня Оли и Веры. На кровати лежала неприкрытая, полуголая Вера. Желтое лицо её было неподвижно. Вите стало не по себе. Он прошёл в коридор, заглянул в гостиную и прошёл во вторую спальню, окно которой выходило в сторону Витиного двора. В спальне он увидел Олю, которая стояла в ночной рубашке и тряслась, как листок на ветру. Она стояла к нему спиной и смотрела на мать, неподвижно лежащую на кровати.
– Оля, что произошло? – спросил он, но она никак не реагировала на его вопрос и продолжала смотреть на мать.
В дверь позвонили. Витя кинулся открывать дверь соседям. Первой вошла соседка, а за ней ещё несколько человек. Соседка оказалась медиком, поэтому быстро оценила обстановку. Накинула на Олю шаль и увела в гостиную, там нашла “Валерьянку”, а потом уложила на диван.
Прибыла милиция и “скорая помощь”. Но причину смерти врачи установить не смогли. Следователь решил допросить Витю. В общих чертах он уже знал обстановку: соседи наперебой рассказывали ему то, что знали и чего не знали. Следователь был молодой, но значительно старше Вити. Форма ладно сидела на нём, а звание лейтенанта делало его гордым. Эта гордость и не понравилась Вите, и он подумал: “Что он заносится?” Следователь пригласил Витю на кухню. По-хозяйски закрыл дверь и пригласил сесть. Записал формальности.
– Почему вы решили пойти к своей знакомой? – задал он вопрос и записал его в протокол.
Такая постановка вопроса окончательно вывела Витю из себя.
– Мне из “Космоса” сообщили, что у Оли беда, вот я и пошёл разобраться, в чем здесь дело, – и Витя хитро прищурил глаза.
Следователь начал записывать, но, спохватившись, перестал писать.
– Так уж из космоса сообщили?
– А это легко проверить. Давайте спросим и тогда выясним, почему Олина мама и сестра оказались мертвы.
Следователь вопросительно посмотрел на него, не зная, как реагировать.
– Мне самому очень важно знать, почему вдруг совершенно здоровые люди, которые только вчера были у нас в гостях, сегодня мертвы. Олина сестра Вера вчера стала крестной мамой моего сына и дочери.
Следователь прикусил губу.
– С вашего позволения, я поговорю с “Космосом”? – эта идея Вите пришла на ум прямо сейчас.
– Ну что же, поговорите, – следователь скривил губы в хитрой улыбке.
– “ОНО”, слушай Витю.
– Слушаю тебя, Витя! – раздалось с потолка.
Вите было не до следователя, поэтому он не обращал внимания на него.
– Зачем умертвил мать и сестру Оли? – прохрипел Витя.
– Они плохо влияли на Олю, а она должна была выполнить мою волю.
– Но ведь мать и сестра самые близкие родственники Оли, – плаксивым голосом пробормотал Витя. – Разве родственные чувства чужды “Космосу”? Зачем так жестоко поступать? Ты же всё само и испортило. Олю можно было убедить! Она же не знала о нашем сговоре. Смерть матери и сестры она не простит “Космосу”. Как я ей в глаза буду смотреть? Да я теперь просто не имею права на ней жениться.
– Не печалься, – спокойно ответил голос с потолка. – Найдёшь себе другую, которая тоже любит физику.
– Да пошёл ты! – злобно бросил Витя.
– Куда? – раздалось с потолка.
– На “кудыкину” гору.
– Мне такое место неизвестно. И зачем мне туда? Там что, вторая Оля объявилась?
– Нет там никого! – ответил Витя. – Конец нашему разговору.
Витя сжался, он готов был зарыдать. Почувствовав, что кто-то испортил воздух, он взглянул на следователя. Тот сидел белый как мел, с широко открытым, искаженным ртом. Витя невольно взглянул вниз и увидел лужицу, которая растекалась по паркетному полу.
– Между прочим, туалет в конце коридора справа, – сказал Витя шокированному следователю.
Затем он встал, вышел из кухни в коридор, с минуту постоял и решил пойти домой. Из дверей комнат на него уставилась не одна пара непонимающих глаз. Он спокойно вышел на лестничную площадку, где стояли несколько человек и бойко обсуждали случившееся.
Витя шёл домой и думал: “Как было бы хорошо выскользнуть из-под опеки этого “Космоса” и побыть самим собой. Уж больно он непредсказуем. Что выкинет в следующий раз, самому богу неизвестно, – он пнул пустую банку, которая шумно покатилась по мостовой. – Да и рассуждает “Космос” как-то по-детски, что-то у него с умом не всё в порядке. Мозгов много, а наших светлых человеческих мыслей ему явно не хватает”.
На шум кувыркающейся банки сбежались собаки, которые выскакивали из-под ворот и с лаем кидались то ли на Витю, то ли на банку. Подбежав близко, они получали от охраны Вити свою порцию “страха” и, поджав хвосты, жалобно визжа, уползали под ворота. Витя не замечал собак, он шёл и потихоньку пинал банку. Должен же он был снять стресс. И это ему удалось. “Надо дальнейшие разговоры вести только по телефону. “Космос” телефонные разговоры подслушивать не умеет. Если бы Олина мама и Вера разговаривали и давали свои советы Оле по телефону, то остались бы живы”, – сделал правильный вывод Витя. Это мудрое решение могло защитить родственников и знакомых от безрассудства “Космоса”. И Витя понял, что Олина мама и сестра не дали добро на их брак, а предсмертная воля – закон. И он так пнул банку, что та перелетела на другую сторону улицы. Какой-то подросток тут же подхватил её и, пиная, погнал в обратную сторону. Но ни одна собака не выскочила из-под ворот, так как грохот пустой банки надолго отбил у них охоту лаять.
– Семейные дела надо обсуждать только по телефону, – сказал Витя дома отцу. – “Космос” телефонные разговоры подслушивать не умеет. “Космос” жесток, человеческая жизнь для него ничего не стоит.

30.
Прошло ещё немного времени, и родители Вити уехали скорым поездом Иркутск – Москва, с пересадкой в Новосибирске, в Алма-Ату.
Возвращаясь с вокзала, Витя думал о том, что если родители купят в Алма-Ате дом, то он отправит туда всех, кроме сына. “Мы с сыном должны остаться здесь, в зоне “ОНО”. Иначе “Космос” взбунтуется. Но, с другой стороны, “ОНО” разрешило мне учиться, где я пожелаю. Следовательно, можно и уехать. Но как это проверить? Относительно сына “Космос” ничего не сказал, но расплатой может стать жизнь дочери”. От таких мыслей у него похолодело внутри.
После случившейся у Оли беды Витя внимательно проанализировал свой разговор с “ОНО”, который произошёл в присутствии следователя. Он пришёл к выводу, что действия “Космоса” можно рассматривать как некую охранную команду, которая не думает, а действует “ по-солдафонски”. Само же “ОНО” свои послания передает с помощью лучей, которые через Витины глаза попадают непосредственно в мозг. И Витя сделал вывод, что разум “ОНО” и разум, который охраняет его и сына, это не одно и то же. Существует две независимые структуры разума, однако разобраться в этом сплетении разумов ему было просто не дано. Хотя они имел целый ряд преимуществ, находясь под опекой “Космоса”, но его желание быть независимым, было очень велико. Чувствовать себя словно под микроскопом, когда тебя изучают и ты находишься под постоянным наблюдением, стало для него тяжелым бременем. Он даже потерял интерес к женщинам и избегал интимных встреч с ними.
                ______   _   ______

Печальная картина складывалась у Оли. Не успела она похоронить мать и сестру, как пришёл домоуправ, который заявил, что квартиру надо освободить. Квартира ведомственная и была в свое время выделена медику и преподавателю школы. А поскольку их не стало, никаких прав на квартиру у Оли нет. Домоуправ заявил, что мебель они помогут продать, а для Оли выделят место в общежитии. Оля побежала в военкомат, в школу, в редакцию, где работала Вера. Общественность возмутилась, а военком повел переговоры с домоуправом. В результате общих усилий удалось одну комнату сохранить за Олей для постоянного проживания. Не прошло и трёх дней, как в квартиру, как в коммуналку, въехал врач с семьей, состоящей из пяти человек. Новый сосед купил у Оли всю мебель и часть вещей. В квартире стало шумно. А в школе от сочувствующих не было покоя. Приходя домой, Оля подолгу плакала.
                ______   _   ______

Как-то на уроке Витя сказал Николаю:
– Надо бы Олю проведать.
– Давай сегодня же и нагрянем к ней, – предложил Николай.
Под вечер Николай зашёл к Вите. Минут пятнадцать поразвлекался с малышами, а потом без предварительного звонка друзья отправились к Оле. Однако перед Олиным домом они увидели её, идущую под ручку с молодым человеком. Витя узнал следователя, который не так давно во время его допроса наделал в штаны. От неожиданности друзья встали как вкопанные. Заметив их, Оля не смутилась, а, весело улыбаясь, сказала:
– Познакомьтесь, это мой муж Валера.
– Не может быть! – хором воскликнули приятели.
– Могу показать свидетельство о браке, только что расписались, – и она достала из сумочки свидетельство. – Сейчас мы идём в магазин за шампанским.
– Приглашаем, отметить это событие, – вежливо пригласил Валера.
– Вот это да! – воскликнули друзья, переглянувшись.
– Вы тут поговорите, а я сбегаю в магазин и куплю что-нибудь к столу, – предложил Валера и быстро удалился.
Друзья по очереди внимательно изучили брачное свидетельство и поздравили Олю с законным браком.
– Оля! – обратился к ней Витя. – Если не секрет, что накануне своей смерти говорили тебе Вера и Виктория Акимовна?
– Это ты можешь узнать из твоего дневника, я подробно описала эти события. Прочитаешь, пока я буду накрывать на стол.
– А как ты так быстро решилась выйти замуж за Валеру? – спросил Витя.
– Видите ли, друзья, – ответила она, – Валера в нашем городе на стажировке. Они с мамой живут в Красноярске в трехкомнатной квартире в центре города. Валера окончил юридический. А меня здесь замучили расспросами да сочувствиями. Когда Валера беседовал со мной по поводу последних дней жизни мамы и Веры, то, знаете, мы полюбили друг друга. Он предложил, а я согласилась.
– А Валера что-либо говорил, как мы с ним беседовали у вас на кухне? – поинтересовался Витя.
– Да, Витя, он всё рассказал, а я записала в твой дневник, – она перешла на шепот, как будто их мог кто-то подслушать. – Он изрядно испугался, даже к профессору звонил в Красноярск, а тот ему объяснил, что ты редкий человек – умеешь чревовещать.
– Что это такое – чревовещать? – сконфузился Витя.
– Ну, это такой человек, – вмешался Николай, – который умеет говорить, не раскрывая рта.
– А когда этот человек говорит, то кто за него придумывает слова? – удивленно спросил Витя.
– Как кто? – возмутился Николай. – Он сам и придумывает. А если он артист, то, наверное, режиссер.
Такой вид искусства Вите был незнаком. Он сделал обиженное лицо и часто захлопал глазами. Оля с Николаем дружно рассмеялись. Витя подумал: “Значит, Валера считает, что я его разыграл. Мне никто не поверит, если я выступлю публично с лекцией. Меня просто посчитают шизофреником или фантазером – неудачником. Не поможет, если даже я представлю определённые доказательства. Сочтут их за фокус”.
– Иногда чревовещатели не осознают, что они издают различные звуки, и боятся этих звуков, –  продолжал Николай. – С такими людьми медики проводят беседы. Я об этом где-то читал.
– А вот и я! – закричал Валера с противоположной стороны улицы.
Все оглянулись. Валера с двумя авоськами перебегал через дорогу, по которой двигался грузовик. Вдруг Валера поскользнулся и грохнулся на мостовую. Бутылки с шумом разбились. Валера, стукнувшись головой, лежал неподвижно. Водитель резко свернул в сторону. Машина сбила столб, дерево и врезалась в крыльцо магазина, на котором стояла старушка. Крыльцо и старушка оказалось под грузовиком. Николай и Оля кинулись к месту аварии. Валерий лежал посреди мостовой с широко раскинутыми руками, в которых он продолжал держать авоськи с продуктами и битой посудой. Вначале Витя тоже побежал, но затем остановился и вернулся к забору. Рядом никого не было.
– “ОНО”, слушай Витю!
– Слушаю тебя, Витя, –  тут же отозвалось.
– Это твои проделки?
– Какие?
– Олин муж упал и не шевелится, а грузовик свернул в сторону и наехал на крыльцо магазина, – дрожащим голосом сказал Витя.
– Нет. Я Олиными делами не занимаюсь. Она не оправдала моих надежд, я её списал со своего баланса.
– Это верно? – строгим голосом спросил Витя.
– Да! – ответил “Космос”.
Витя бросился бежать к Валерию, которого тормошила Оля. Несколько зевак с любопытством разглядывали лежавшего парня, девушку и содержимое авосек. Валерий вдруг открыл глаза и сел, машинально подтащив к себе авоськи. При этом битая посуда и банки издали тарахтящий звук.
Николай и трое парней пытались вытащить старушку из-под машины. Витя присоединился к ним и не заметил, как подъехала “скорая помощь” и милиция. Милиция подогнала второй грузовик, и стащила первый с обломков крыльца. Старушку подхватили и понесли к машине “скорой”, положили на носилки. А через некоторое время врачи накрыли её с головой белой простыней.
Валера сидел с перевязанной головой и оправдывался перед милиционером. Потом его посадили в “скорую”, туда же заскочили два милиционера и Оля. Включив сирену, “скорая” укатила. За старушкой приехала другая “скорая” и увезла. Витя с Николаем, потолкавшись среди зевак, разошлись по домам.
Поздно вечером Витя позвонил Оле.
– Она как ушла утром с парнем, так и не возвращалась, – ответил ему женский голос.
Витя зашёл в бывшую Валину спальню, где спал брат, и стал раздеваться. Они оба жили у Раисы Петровны, правда, иногда брат ночевал и у бабушки. Вдруг Раиса Петровна позвала его к телефону.
– Папа звонит, иди скорей.
Поздоровавшись, отец сказал:
– Нашли хороший дом, пять комнат, сад, недалеко от центра, недорого. Дали задаток. Институтов много. Мне предложили хорошее место на маслозаводе, мастером. Требуют приступить к работе немедленно. Мать отправлю завтра. Она заберёт внучат, брата и кое-какие вещи. Здесь в школах изучают казахский язык, поэтому тебе надо окончить десятилетку в своей школе. Дом и мебель продайте. Мебели здесь много, и она дешевле, чем в Сибири. Мать подскажет.
– Заканчивайте разговоры, – раздался грубый голос телефонистки. – Линия перегружена.
И телефон отключился. Витя продолжал держать трубку, надеясь, что-то ещё услышать, но был слышен только протяжный зуммер. Витя всё рассказал Раисе Петровне, и они долго сидели, обсуждая события.
– А внучку можно оставить у меня? – спросила Раиса Петровна.
– Я могу оставить сына. За него я спокоен, он под защитой “Космоса”.
– Как это? – не поняла Раиса Петровна.
– Ну, он просто здоровее, за его здоровье можно не волноваться. Я тоже должен окончить десятилетку здесь. В Алма-Ате изучают казахский язык. Я его не знаю, поэтому аттестат мне могут задержать.
Вдруг Витю осенила мысль: “Разделять детей нельзя. Под защитой “Космоса” находится не только сын, но и дочь, когда они находятся рядом”. Он вспомнил, что когда его брат находился рядом с ним, то никогда не болел, а когда жил у бабушки, то к нему цеплялись разные болячки. Тут же он вспомнил, что сейчас дети спят в разных концах комнаты.
– А почему дети спят в разных местах? – забеспокоился он.
– Да Валя заболела, я и положила её на другое место.
Витя вскочил и устремился к детям. Он наклонился над дочуркой. Та тяжело дышала. Витя коснулся лба губами, он был горячим. Витя схватил её и прижал к себе. За его спиной, дыша ему в ухо, стояла Раиса Петровна.
– Включить защиту здоровья, – приказал он шепотом.
Вокруг Вити образовалась полная тишина, но это длилось секунды. Девочка задышала ровно и спокойно.
– Ой! Так болела десна и вдруг перестала болеть, – услышал он голос тёщи, стоявшей вплотную к нему.
Витя ухмыльнулся и понёс дочь к кроватке сына. Он пощупал ей лоб и почувствовал, что температура снижается. Сын спокойно спал. Витя потихоньку отодвинул его к краю кровати и положил рядом дочь. Раиса Петровна подошла и низко наклонилась над мальчиком. Она послушала его дыхание, затем девочки и осталась довольна.
                ______   _   ______

На следующий день к вечеру Витя дозвонился до Оли. Оля сквозь слезы рассказала ему.
– Оказывается, Валера грубо нарушил правила перехода улицы, в неположенном месте перебегал улицу перед идущим транспортом. Водитель, чтобы не наехать на него, свернул в сторону, в результате произошло дорожно-транспортное происшествие с тягчайшими последствиями. Виноваты водитель и Валера. Старушка оказалась мамой одного московского генерала, который приехал к ней в гости. Она пошла в магазин и попала под грузовик. Старушка скончалась на месте, сын рвёт и мечет, над Валерой нависла угроза. Я позвонила его маме, Людмиле Ивановне. Она выехала, завтра приедет. Она юрист.
Витя утешал Олю и давал советы, в которые сам же и не верил.

31.
Через неделю приехала мама Вити. Она сразу же окунулась в сборы. Отец предупредил её о конспирации от “Космоса” или от домового, поэтому они об Алма-Ате почти и не говорили. Мать развесила объявления о распродаже мебели, телеги, коровы и половины дома. Через несколько дней их комнаты оказались почти пустые. Свою половину дома мать предложила купить соседу Геннадию в рассрочку. Тот согласился. Они составили договор, по которому Геннадий будет пересылать деньги в Алма-Ату.
Перед отъездом мать заказала четыре места в купе прицепного вагона, который следовал непосредственно в Алма-Ату, а весь состав – от Новосибирска в Москву. Узнав об отъезде сватов, Раиса Петровна очень огорчилась и решила проводить внуков до Алма-Аты, тем более что Василия Васильевича не собирались выписывать. Яша устроился на работу в колхозе и в городе появлялся редко.
После отправки семейства Витя боялся, что должно последовать какое-то действие со стороны “Космоса”. Но ничего не произошло, и он окончательно успокоился, когда получил телеграмму, что все благополучно прибыли в Алма-Ату и у них всё хорошо. Сообщить “ОНО” о своем отъезде из его зоны он решил после окончания школы. Вёл он себя, как прилежный мальчик, стараясь не обижать никого, к “Космосу” не обращался.
В школе шла завершающая, четвертая четверть, а за ней – экзамены.
Отца Николая с “пивной” компанией и мужа Оли с водителем судили в один день. Компания получили по пять лет каждый, водитель – три, а Валерий – год. Мать Валеры забрала Олю к себе в Красноярск.
Прошло ещё некоторое время, и Витя с Николаем получили аттестаты об окончании школы. Николай заявил, что он учиться дальше не сможет, а осенью “загремит” в армию.

32.
Наконец Витя отважился на разговор с “ОНО” и назвал пароль.
– Я окончил школу и хотел бы учиться дальше в техническом вузе, мне нравится механика.
– Пожалуйста, – раздалось сверху.
– Сына я отправил в Алма-Ату, там фрукты, больше витаминов.
– Знаю.
– Что изменится, если я перееду на постоянное жительство в Алма-Ату?
– Ничего. По плану наша опёка над тобой заканчивается в сентябре, после этого прекратят функционировать корректоры языков и информатор. Поэтому до первого сентября поступи в институт, будешь получать стипендию. Информацию от меня получишь через несколько земных лет, а ту, которую я заложил тебе в мозг, доведи до людей и до сына. Основная “космическая охрана” у вас с сыном сохраниться, но произойдут коренные изменения. Намеченный цикл работы с тобой закончен, дальше – полная самостоятельность.
– Какие распоряжения относительно сына? – упавшим голосом и с некоторым сожалением спросил Витя, хотя мечтал выйти из-под опеки “Космоса”.
– Вначале мы возлагали большие надежды на твоего сына. Но он оказался с таким же зрением, как у тебя.  Поэтому интерес к твоей жене Вале у нас пропал, – продолжало раздаваться сверху, как будто из какого-то потайного динамика. – Мы её с подругами вернём на Землю – пусть доживают положенное время.
Витя не смог сразу сообразить и проанализировать услышанное, поэтому промолчал. Однако разговор ему хотелось продолжить, и он спросил:
– А когда вернёшь на Землю Валю, Галю и Веронику?
– Когда не будет угрозы атомной войны, – раздалось сверху.
– А когда её не будет?
– Когда на Земле не останется ваших злосчастных атомных бомб, а человечество избавится от знаний по воспроизводству опасной массы радиоактивного вещества, – ответило сверху “ОНО”.
– Почему бы вам не вмешаться и не исправить ошибку человечества?
– Для этого надо Землю разрушить и заново создать. А человечество само идёт к этому и способно уничтожить планету. Весь технический прогресс направлен на это. Зачем нам ускорять этот процесс? Энергией, выделяемой мозгами людей при мышлении, мы запаслись на века. Ваше благополучие в ваших руках. Об этом ты расскажи людям, пусть задумаются и здраво обсудят свое положение. Тебе и твоему сыну нестрашна “ядерная зима” – вас сохранят до благоприятного времени, при этом не постареете, находясь как бы в спячке. Процесс обмена веществ в ваших организмах резко замедлится.
Витя привстал на цыпочки, чтобы быть ближе к “Космосу”. И ему показалось, что он подрос. Невольно его лицо расплылось в улыбке.
– А женщины “ядерную зиму” переживут? – обеспокоено спросил он.
– Зачем? – раздалось сверху. – Женщин у нас достаточно накоплено в сфере “Ноль”, разделяющей земную и антиземную материи. Там и твоя Валя с подружками находятся в летаргическом сне.
Что Вите нравилось в “ОНО”, так это то, что “ОНО” никогда его не запугивало. Не то, что учителя или священники, те вечно пугают.

33.
Приехав из Казахстана, Раиса Петровна с головой углубилась в свои дела, отвлекалась лишь на посещения Василия Васильевича в больнице. Алма-Ата ей очень понравилась, но планов своих не раскрывала.
Теперь Витя знал настроение “Космоса” и мог, не боясь, говорить обо всём. Поэтому он несколько раз навязывал тёще разговор о её переезде с мужем в Алма-Ату, а однажды сказал:
– Вот вернётся Валя с подружками, узнает, что мы все переехали в Алма-Ату, и очень удивится, обрадуется.
– Витя, ты уже не раз говоришь о том, что Валя жива. Получается, что ты знаешь, что-то важное, чего не знаю я.
– Это верно. Я знаю, что Валя с подругами живы, они находятся в летаргическом сне и вернутся на Землю. Но когда? Этого даже “Космос” не знает.
Раиса Петровна пощупала Вите лоб: “Нет ли у него температуры?”
– Я при вас могу поговорить с “Космосом”, если вы не испугаетесь. Что бы вы хотели узнать о ней?
– Я хочу, чтобы ты меня не разыгрывал, такие шутки мне неприятны, так шутить нельзя, – она встала и вышла с комнаты.
Через некоторое время с кухни донеслись всхлипыванья. Витя сконфузился, настроение у него испортилось. Он говорит правду, а ему не верят. И он решил немедленно вернуть Валю с подругами. Он зашел в спальню, закрыл плотно дверь и, уставившись в потолок, назвал пароль и сказал:
– Мне никто не верит. Я немедленно хочу вернуть Валю с подругами на Землю. Как доказательство того, что ты существуешь.
Но ответа не последовало. Подождав некоторое время, он сказал:
– “ОНО”, слушай Витю.
Никаких звуков с потолка не последовало.
– Хорошо, не возвращай Валю с подругами на Землю, а ответь мне. Ты слышишь меня?
И опять ему никто не ответил.
Несколько раз он пытался вызвать “ОНО” – но всё напрасно, “Космос” молчал. Он пощупал свою макушку, но, естественно, ничего не обнаружил. “Почему не отвечает “ОНО”? – спрашивал он себя. – Что недозволенное я у него попросил?”
И его обожгла мысль: “А что если и охрана меня покинула!” Он решил проверить – взял вязальную спицу и вставил её в розетку с электрическим током, ожидая разряда. На секунду раньше погасла лампочка. Тогда он извлёк спицу из розетки и лампочка загорелась. Свой опыт он повторил несколько раз, глядя в окно: на улице тоже отключался свет. Его это даже позабавило, хотя на душе было тоскливо. Обиженный на “ОНО” и на себя, он, не раздеваясь, улегся в постель и, едва коснувшись подушки, мгновенно уснул, подумав: “Завтра же уеду в Алма-Ату”.
                ¬¬______   _   ______

Я слабо вникал в проблемы, которые беспокоили Витю. У меня были свои проблемы. В нашу небесную канцелярию едут с ревизией из центра. А тут Витя со своим требованием ко мне обратился. “Ему, видите ли, Валю с подружками верни на Землю! Чего захотел! Конечно, его требования справедливы, – размышлял я. – По земным меркам он прав, а у меня свои законы – небесные”.
И тут на меня нахлынули воспоминания: “Всё началось с Иерусалимских событий, когда “детище” со своими сподвижниками материализовалось в небесный “Рай”. И там, как “тридцать три богатыря”, вот уже около двух лет по небесному исчислению ждут, когда можно будет на свои обетованные земли вернуться и людей начать перевоспитывать, учить уму-разуму. А люди-то за этот период стали умнее своих учителей. На Земле прошло около двух тысячелетий. Пока наше “детище” с друзьями витают в облаках, на Земле произошла техническая революция, люди научились создавать кибернетические механизмы. Что произойдет с “детищем” и его друзьями, когда они на Иерусалимских землях встретят робота? Перепугаются и разбегутся. С Витей, конечно, всё по-другому получилось. Создание лаборатории-сферы поручили обитателям Малой планеты, у них условия оказались идеальными. Их Малая планета редко всплывает над поверхностью Земли, поэтому легче обезопасить космический корабль-сферу от столкновения с самой Малой планетой. На Малой планете время движется в тысячу раз быстрее, чем на Земле. Поэтому у обитателей Малой планеты развитие шло значительно быстрее, чем на Земле. В результате они оказались самыми умными в Солнечной системе. Центр и поручил им создание защитной сферы для Вити. Те, конечно, обрадовались, получив хороший заказ, который позволил им только за счёт создания двух сфер защиты для Вити и его сына улучшить жилищные условия всей своей планеты. В общем, вначале всё было хорошо, пока Валя, Ирина и Эльза сыновей не родили. Вот тут-то обитатели Малой планеты забили тревогу, перепугались: вдруг у Вити ещё сыновья появятся с таким же зрением, тогда придётся и для них сферы защиты создавать. А где средства? Центр итак ряд счетов Малой планеты не оплатил, как незапланированные расходы. Обитатели Малой планеты начали жалобы писать, Витю в распутстве обвинять. Сам-то Витя ни к кому со своей любовью не приставал, женские особи сами к нему проявили интерес. Но обитателям Малой планеты от этого не легче. Неважно, кто виноват, главное, что дети лишние появились. Однако обитатели Малой планеты сами виноваты в том, что в программу сферы заложили условие: если разразится атомная война, то сфера может спасти не только Витю, но и ещё несколько человек женского пола. А когда на Земле расцветут яблони, обеспечить быстрое размножение человечества. Но получилось так, что если в сферу попадают посторонние люди, то она не может защитить от них Витю. А кто в этом виноват? Создатели сферы. Это они в программе брак допустили. За брак платить никто не будет. Пусть сами разбираются и ошибку исправляют. А они вместо этого жалобы в центр посылают, в распутстве не только Витю, но и меня обвиняют. А я то – “ОНО”, поэтому центр решил ревизию провести по всем совместным делам. Когда Витя потребовал Валю на Землю вернуть, то я этим случаем решил воспользовался и связь с ним оборвал. Пусть своими мозгами хорошенько подумает, может, поумнеет. В ближайшее тысячелетие я не верну Валю с подругами на Землю, хотя он представил веские доводы. У нас свои проблемы, и пусть он не лезет по пустякам”.

34.
Однако на следующий день Витя не смог уехать. Оказалось, это непросто сделать: надо было выписаться из дома, который им уже не принадлежал.
В паспортном столе потребовали визу из военкомата, и он отправился туда. Военком, выслушав его, потребовал справку из школы.
– Я уже окончил десятый класс, – и Витя показал аттестат.
Военкома это заинтересовало, он тут же стал предлагать ему различные военные училища. Витя не соглашался.
– Ты подумай, – сказал военком, – а я пока твой аттестат положу в сейф, так будет надежнее.
Он открыл сейф, положил туда аттестат Вити и закрыл сейф.
Витя вначале даже не понял, что произошло, а когда понял, то озверел. Он схватил лежащий на подоконнике газовый ключ, вскочил на стол, топча бумаги, и замахнулся на военкома.
– А ну, отдай мой аттестат, а то мозги вышибу, – зашипел он.
Военком испугался, такого поступка от скромного парня не ожидал.
– Хорошо, хорошо, сейчас отдам.
Он открыл сейф, извлёк оттуда аттестат и вернул его Вите. Тот схватил, убедился, что это его аттестат, а затем слез со стола. Положив ключ на подоконник, он спокойным голосом спросил:
– Так вам точно нужна справка со школы?
– Да, обязательно, – военком сел в кресло, вытирая вспотевший лоб и шею своим не первой свежести носовым платком.
– А ты бы мог меня ударить, если бы я не отдал аттестат?
– Ну, да! Зачем же я вскочил на стол? – и Витя пожал плечами.
– Тебе бы в разведку, а ты в институт собрался, – не унимался военком.
– Да у меня двое детей и жена находится глубоко в земле, – по-детски обиженно сказал Витя.
– Постой, постой, – сказал военком, вставая и направляясь к двери. – Не тот ли ты парень, который закрыл Кирилла Кирилловича от бандитских пуль.
– Ну, тот! И что из этого?
– Что же ты мне сразу не сказал? – сказал военком, остановившись у двери.
– Вы же меня не спрашивали об этом! – возмутился Витя.
– Ты же должен в этом году окончить седьмой класс, – и военком закрыл дверь на ключ. – На тебя разнарядка пришла из школы разведчиков. Вот посмотри.
Он подошёл к сейфу, достал плотный конверт и протянул его Вите.
Витя недоверчиво взял конверт. На конверте стоял гриф «секретно». Таких документов Витя в руках ещё не держал. Любопытство взяло верх, и он извлёк бумаги. На каждом листе стоял гриф “секретно”. Бегло просматривая бумаги, он увидел свою фамилию, имя, отчество и год рождения. Соблазн был большой, однако он вовремя спохватился, быстро сложил документы, вложил их в конверт и положил около военкома.
– Да ты почитай, почитай, что там написано.
– А у меня допуска нет к секретным документам, – заулыбался Витя.
– Д-а-а! – растянул военком. – Да ты ещё и не промах. Быстро сечёшь! А допуск я сейчас тебе оформлю.
Он достал из этого же конверта листок, развернул его и предложил:
– Подпиши вот здесь, – и он встал, перегибаясь через стол.
– У меня поезд вечером, – и Витя отошёл к двери.
Он толкнул дверь, затем ещё раз, но та не поддавалась: она была заперта. Витя не заметил, как военком закрыл её на ключ. “Такую не вышибешь, через окно не выпрыгнешь, решетки, как в тюрьме”, – подумал он.
Военком кому-то позвонил, а потом закричал:
– Кирилл Кириллович! Твой подопечный у меня! Он, оказывается, десятилетку окончил, а не семилетку. – Ему что-то ответили, и он продолжал: – Ну, кто, кто! Твой подопечный! Как его! Витей зовут. Хорошо, жду, – и он положил трубку.
Чтобы занять гостя, военком достал пистолет и положил на край стола:
– Это совершенно новое оружие. Сможешь его разобрать? Посмотри, полезно будет. Пока не приедет Кирилл Кириллович, я все равно дверь не открою.
Подержать в руках такой пистолет было огромным искушением.
– А пистолет не секретный?
– Да нет. Это серийный выпуск.
Витя взял пистолет. От соприкосновения с металлом у него, как у любого подростка, появилось приятное волнение.
– Вот это пистолет! Не то, что мой! – восхищенно ляпнул он.
– А у тебя есть пистолет? – удивился военком.
– Сейчас нет, а во время войны сам делал. У нас корову в хлеву чуть не зарезали. Случайно сосед помешал, возвращался с работы поздно. Так мы корову в сенях спасали. Для обороны я изготовил самопал, стрелял патронами от мелкокалиберной винтовки. Однажды грабитель пришёл и стал выламывать дверь в доме. Меня мать разбудила. Я схватил свой самодельный пистолет и в сени. А грабитель, мерзавец, лезет, нахально двери ломает, не боится. Я через дырку выстрелил по ногам, грабителя ранил, и тот убежал.
– А ты откуда узнал, что он раненый убежал?
– Так следы кровавые оставил и “фомку” подобрать не успел. Обувь носил сорок пятого размера, по следам определили.
– В милицию сообщили? – спросил военком, как у своего знакомого.
– Нет, как-то не сообразили, да и пистолет хоть и самодельный был, но не законный.
– А где сейчас пистолет?
– Я его после войны на грузила переплавил. Корпус пистолета был отлит из свинца.
– Что с бандитом стало?
– Так он же убежал.
– Когда это было?
Витя хорошо помнил этот день и сразу ответил:
– Пятнадцатого июля 1942 года.
Военком зачем-то записал это на листке, а затем позвонил.
– Слушай, Константин Николаевич! Помнишь бандита по кличке “Борька кривой”? Здесь парень объявился, который его подстрелил, когда тот полез к ним в дом. Ещё пулю крученную от мелкашки у него из живота извлекли. “Кривого” под забором обнаружили, истекающего кровью, а через три часа он отошёл на тот свет. Мы ещё хотели наградить того, кто “Кривого” пришил. Сколько тогда этот “Кривой”, наших порешил, как мы тогда за ним гонялись, и сколько наших бы ещё полегло! “Кривой” меня и тебя хотел в расход пустить, официально заявил. Так что приезжай – своему спасителю руку пожать. Да захвати что-нибудь сладкое, горькое он, очевидно, ещё не употребляет.
Витя внимательно и заинтересованно слушал, он даже пистолет отложил. В дверь постучали.
– Извини, давай быстро ко мне! – и военком, положив трубку, пошёл открывать дверь, постоянно озираясь на Витю, боясь, как бы тот не выпорхнул из кабинета.
На пороге появился Кирилл Кириллович, разведя руки в стороны и глядя на Витю, он сказал:
– О, какие люди здесь! Рад встрече. Тебя можно поздравить с окончанием десятилетки? Я только толком не пойму, как ты из седьмого класса в десятый перескочил? – спросил Кирилл Кириллович, крепко пожимая руку Вите.
– Уметь надо, – улыбался Витя.
– Я-то надеялся тебя в школу разведчиков сосватать, а он сразу “лыжи навострил” в институт, – Кирилл Кириллович улыбался и по-дружески хлопал его по плечу.
– У меня задача иная, сам “Космос” поручил. Есть задачи важнее, чем разведка. Мне таким расточительством, как разведка, заниматься не положено. Вы же знаете, что не всё можно объяснить, а я себе не принадлежу.
Кириллу Кирилловичу многое было непонятно, и он пожал плечами.
– Так ты ещё и в космосе служишь? – спросил военком, не поняв Витю.
– Нет, из “Космоса” уже выгнали, – полушутя полусерьезно ответил он.
Дверь с шумом отворилась. Без стука на пороге появился старый знакомый Вити – начальник НКВД, у которого работал Василий Васильевич. Начальник встречался с Витей, когда оформлял ему “Сталинский паёк”. Прежде чем переступить порог, он внимательно рассмотрел присутствующих.
– Это он? – тихо спросил начальник НКВД у военкома, доводившегося ему родным братом.
– Да, знакомься.
– Мы знакомы, – и начальник со всеми поздоровался за руку.
За начальником вошёл его водитель, неся тяжелую сумку. Без лишних слов водитель поставил сумку на приставной столик и начал выгружать содержимое. “Видимо, не в первый раз водителю приходится этим заниматься”, – подумал Витя. Он наблюдал за водителем, а остальные о чем-то негромко беседовали. Водитель выкладывал на стол продукты, расставлял бутылки спиртного, при этом он не забывал попробовать всё, что можно была пожевать. “Он, как дегустатор, – подумал Витя о водителе. – Что бы это значило? Ведь не случайно они это затеяли или повод выпить появился?”
Через пять-шесть минут стол был изысканно накрыт. Водитель собрал всё лишнее и, не сказав ни слова, вышел, унося полупустую сумку.
– Так, приступим! – воскликнул военком и хлопнул в ладоши, смачно потирая руки.
Он разлил по рюмкам темное вино, не дожидаясь, пока подойдут остальные, поднял рюмку и объявил тост:
– За тех наших товарищей, которые не дожили до Дня Победы и сложили головы здесь, в Сибири.
Кирилл Кириллович и Константин Николаевич подошли к столику, оставив в замешательстве Витю, который не знал, как ему себя вести.
– Витя! Смелей, здесь приглашениями не балуют, – и Кирилл Кириллович протянул ему рюмку с вином.
Витя присоединился к компании, окружившей столик. Он приподнял рюмку, а затем, как все, выпил. Вино было отменное. Его кто-то подтолкнул к столу. Каждый брал то, что хотел. Витя, вспомнив рекомендацию соседки Ирины, взял конфету. Затем выпили за Витю, за окончание десятилетки. Потом за каждого присутствующего. При этом теплая компания не забывала бойко жевать. К крепким напиткам никто не притрагивался. Постепенно высокие чины разбрелись по кабинету, устроившись в креслах с закуской на коленях. Витя ожидал, что его будут расспрашивать. Наконец Константин Николаевич спросил:
– Витя, ты сможешь ответить на наши вопросы? Только не кривя душой и не сочиняя.
– Так вы же мне всё равно не поверите. Скажете, бред какой-то несу. Кирилл Кириллович в моей сфере укрывался, когда бандиты по нам из обрезов палили, а всё равно не верит. Ему кажется, что это было во сне. Но прозрачный, не пробиваемый щит перед нами был, и это факт!
– Сейчас много непонятных явлений, например гипноз. Всем зрителям кажется то, чего нет, – сказал Кирилл Кириллович, пожав плечами. –  То, что произошло с нами при встрече с бандитами, не поддается никакому объяснению.
– Я постараюсь ответить на интересующие вас вопросы, но мне так же, как и вам, многое непонятно в этой загадочной “кухне”.
– Витя, скажи, – обратился к нему Константин Николаевич, – рядом с нами существуют другие миры?
– Существуют. Я это точно знаю. Причём эти миры пронизывают друг друга, как моя рука воздух, – и он медленно провел рукой перед собой, не встречая сопротивления. – Мы состоим из атомов с положительными ядрами, но вокруг нас есть вещество, состоящее из ядер с отрицательными зарядами, то есть антиматерия.
Витя взял со стола военкома “Устав Вооруженных сил” и “Манифест Коммунистической партии”. Он вставил листы устава между листами манифеста и начал двигать эти брошюрки относительно друг друга в разные стороны.
– Мы знаем, что устав отпечатан в одной типографии, а манифест – в другой, – сказал серьезно Витя. – Но страницы устава, скользя по страницам манифеста, не изменили своих законов и целостности, хотя соседние страницы перепутаны. Первые страницы устава соприкасаются с последующими – манифеста. Вот так же между атомной материей проходит антиматерия, которая почти не взаимодействует с нашей материей, – продолжал рассуждать он. – Разумная атомная жизнь проходит через другую разумную, но не атомную жизнь. Как у них, так и у нас свои законы, по которым все стремятся жить. Свое развитие, своя культура и даже свои цвета. Их цвета не похожи на наши, которые состоят из семи основных цветов. Они живут в одном пространственно–временном состоянии, а мы – в другом. Наши материи имеют очень слабую связь. Эта связь осуществляется особым видом энергии, неизвестной пока человечеству. Однако эти разные миры существовать друг без друга не могут. А почему? Не знаю!
Витя замолчал, подбирая веские доводы для сравнения, и продолжал:
– Вот, например, устав и манифест объединяет то, что они имеют одинаковые буквы, которыми набраны и сформулированы законы, например характерные для устава, но нехарактерные для манифеста. Их антиматерия и наша материя движутся подчас в разные стороны и с разными скоростями. Представьте себе, что есть какая-то точка “А”, через которую в разных направлениях движутся бесконечные поезда. Эти поезда периодически приостанавливаются в этой точке. Пассажир, заряженный положительными ядрами и другой, с отрицательными ядрами, соскочили со своих поездов и побежали в здание вокзала, а там, как говорится, нализались до чертиков. Поскольку пьяному и море по колено, то эти пассажиры, перепутав двери вокзала, заскочили не в свои поезда. Это, например, как под лист бумаги поместить магнит, а сверху насыпать металлические стружки. Стружки распределятся между полюсами. У каждой стружки появится свой полюс. Если от двух разноименных полюсов по какой-то причине отделятся по одной стружке, которые попадут под воздействие переменного магнитного поля, то они перемагнитятся. Затем эти две стружки разлетятся к полюсам постоянных магнитов, но уже перезаряженные в другом полюсном сочетании. Однако металлические стружки имеют память и помнят, что они имели вначале другие полюса, а теперь им пришлось занять противоположное положение. Вот так же наши пассажиры из разных поездов перепутали свои поезда и поехали в зеркальное отображение. Тогда в вагонах окажется, что вроде бы и все пассажиры на местах, но так как оба пьяны, то другие их не опознают. Так с помощью третьего лица, буфетчицы, которая подсунула им не то, что надо, они превратились в каких-то аморфных существ. Протрезвев, эти существа поймут, что сели не в свои поезда. Им теперь придется ходить не на ногах, а на руках. Они перепугаются, будут буянить и изображать из себя “черт знает что”. Кинутся исправлять ошибки. Жить-то в зеркальном мире они не приспособлены и, естественно, от испуга и тоски по прежней жизни зачахнут и погибнут.
Компания внимательно слушала Витю. Военком заметил:
– Так не бывает!
– Ну, как же не бывает! – возразил Витя. – Теряются же люди, а на Земле объявляется то “снежный человек”, то “леший” какой-нибудь.
– А вот когда я был маленький, – сказал начальник НКВД, Константин Николаевич, – то с нами произошёл такой случай. Ехали как-то раз мы с отцом на телеге поздно вечером домой. Вдруг смотрим – овца на обочине стоит, и глаза у неё светятся каким-то ярким цветом. Я испугался, отец тоже. Прижались друг к другу, едем дальше и дрожим. Овца догнала нас, заскочила на телегу и, как человек, уселась, отвернувшись от нас. Лошади аж захрапели, еле-еле телегу везут, взмокли. Через некоторое время овца спрыгнула и исчезла за бугром. Кони как рванут и до самого дома галопом неслись. Потом мы с отцом выяснили, что мы всё одинаково видели и не спали. Вот ведь было что-то такое, – закончил рассказ Константин Николаевич.
– Да, я помню, отец часто вспоминал этот случай, – подтвердил брат.
– А вот что мой отец рассказывал, – вступил в разговор Кирилл Кириллович. – Однажды сидели они с братом ночью около костра в лесу. Вдруг к ним подходит огромного роста человек – выше деревьев – в одежде в полоску. Увидели братья такое чудо, перепугались и давай молиться. И налетел шквальный ветер, разметал костёр, а чудо постояло, постояло и ушло. Сельчане потом тоже говорили, что видели такого гиганта. Он в окна чердаков заглядывал: согнётся и заглядывает. Многие видели его, а потом он исчез.
– Да, сейчас много разных загадок появилось, – сказал Константин Николаевич. – По небу кастрюли да снопы летают, особенно их было много перед войной. Есть сведения, что в Америке разбился космический корабль, на борту которого находились гуманоиды. Правда, американцы всё это держат в секрете.
– Ну, космические корабли я видел не раз, – махнул рукой Витя, – а на них целые дворцы с садами. Интересно то, что я вижу корабль, а другие даже не догадываются о его существовании. Был случай, когда кругом были люди, но они не заметили корабль. Ценные сведения сообщили мне обитатели этих космических кораблей, – продолжал Витя. – Они мне и о строении Земли рассказывали, совсем не так, как считают наши и зарубежные учёные.
– Ишь ты! – заметил Сергей Николаевич. – Неужели, правда?
– Правда, правда, – и Витя продолжал свой рассказ. – Как они утверждают, в центре Земли имеется антимир, где обитают души с астральными телами умерших людей. У нас всё выпуклое, а у них всё вогнутое, время там движется вспять. То есть наоборот, от будущего в прошлое. Души и астральные тела людей там не стареют, а молодеют. На Земле человек состоит из души, астрального и физического тела. Астральное тело – это поле, которое создаётся вибрацией физического тела, и по размерам оно превышает физическое тело человека. После смерти человека физическое тело, то есть труп, остается на Земле, а душа с памятью и астральным телом перемещаются в антимир, где они переживают человеческую жизнь в обратном направлении, как бы раскаиваясь и мучаясь в своих земных грехах и наслаждаясь добром, пока не помолодеют до возраста новорожденного, при этом память у них стирается. Обновленная душа, без памяти, и астральное тело возвращаются на Землю и вселяются в новорожденного младенца. И процесс жизни повторяется. Это напоминает круговорот воды в природе. Но всё это мне самому не понятно. Космические обитатели утверждают, что у меня знаний маловато и рекомендуют учиться.
Витя повернулся к столу, плеснул в стопку вина и выпил, закусив конфетой “Мишка на севере”. Затем он поддел несколько шпротин, положил их на кусочек чёрного хлеба и с аппетитом принялся жевать.
– Витя, почему они охраняют тебя? – спросил Кирилл Кириллович.
– Не только меня, но и моего сына, а потому, что мы контактёры. Чтобы создать нас, вернее наше зрение, им пришлось изрядно потрудиться. Только мы с сыном можем их видеть, но пощупать их материю не можем. Они видят людей, но пощупать наши физические тела тоже не могут. У них есть слуги – гуманоиды, которые могут материализоваться из одного мира в другой. Мы, то есть люди, тоже можем, но только с их помощью и при определенных условиях. Так же как, например, из воды можно получить пар или лёд.
– А что произошло с твоей женой Валей? – спросил энкавэдэешник.
– Гуманоиды, как оказалось, по ошибке её душу вместе с астральным и физическим телом отправили в специальную камеру, расположенную между Землей и Антиземлей, и погрузили в летаргический сон. Ошибку исправят и жену с подружками опять на Землю вернут, доживать положенный жизненный срок. Сроков жизни людей они не устанавливают, это как кому повезёт. Вообще-то ресурс жизни человека – сто пятьдесят лет полноценной жизни. А когда вернут жену, они сами не знают. Всё это они мне рассказали и показали, как в кино.
Вино сделало свое дело – язык у Вити развязался, и он мог говорить и говорить. Константин Николаевич налил из термоса в стакан горячей воды, подошёл сзади и выплеснул на спину Вити. Но горячая вода не долетела до его спины, а вдруг отлетела, как от какой-то преграды, и окатила Константина Николаевича, попав ему на лицо и руки. От неожиданности и боли он вскрикнул. Витя, находясь в сфере какое-то время, не слышал его возгласа, а, почувствовав у себя за спиной неладное, оглянулся и спросил:
– Что с вами? Почему вы мокрый?
Он сообразил, что произошло, и, подняв указательный палец вверх, смеясь, воскликнул:
– Эксперимент проводили! Можно поздравить с успехом?
Константин Николаевич стоял в растерянности, но любопытство взяло верх. Он налил в стакан ещё горячей воды и плеснул её, целясь в лицо Вити. И опять вода, не долетев до Вити, вторично окатила Константина Николаевича. Это видели все и даже Витя. И опять все застыли в оцепенении, а Витя задумчиво сказал:
– Эксперимент – это великая “штука”. Эксперименту поверят все.
“С каждым днем я приобретаю всё новые и новые факты, доказательства и свидетелей, – подумал он, – как говорится, набираюсь ума”.
– Как происходит транспортировка человеческих душ на Антиземлю? – вытираясь платком, спросил Константин Николаевич скорее из-за приличия и разрядки напряжённости, возникшей из-за неудачного эксперимента.
– Мне эту операцию космический пришелец “ОНО” показывал, как в немом кино, – ответил Витя. – В местах геологических разломов образуются геопатогенные зоны. В одних местах лучи из космоса входят в Землю, а в других – выходят. Когда физическое и астральное тела человека становятся по размеру одинаковыми, как я уже вам говорил, то физическое тело становится беззащитным и умирает. Это так же, как озонная дыра не защищает Землю от ультрафиолетового излучения Солнца. Тогда из трупа, как из чулка, чёрный гуманоид извлекает душу с астральным телом и бросает их в лучи, идущие в Землю. Душа и астральное тело транспортируются к центру Земли. Когда они проходят через слой магмы, то нагреваются и “выпариваются”. Длительность этого процесса зависит от грехов, совершенных при жизни на Земле. Астральное тело с душой преобразуются в бесформенную массу. Пройдя нейтральную сферу “Ноль”, где время и температура близки к нулю, астральное тело с душой перемещаются к центру и под влиянием антимагмы, с температурой ниже абсолютного нуля, превращаются в вогнутую форму. Астральное тело как бы выворачивается наизнанку. Вогнутое астральное тело бывшего человека белые гуманоиды формируют в антифизиопода – это человек, но уже с другими понятиями, сознанием, восприятием и телом, вывернутым наоборот.
– Это равноценно тому, как человек едет в поезде сначала туда, а потом обратно? – спросил военком. – Человек смотрит в окно, всё видит впервые, а затем едет обратно и всё вспоминает в обратном порядке.
– Нет, это не совсем так, – возразил Витя. – Пассажир помнит, что он видел, когда ехал туда, а потом вспоминает обратный путь. А у антифизиопода – память стирается, кроме того, он всё воспринимает, как бы изнутри себя, то есть из вогнутого пространства, а на Земле всё объёмно – выпуклое.
– Если посмотреть на разрезанный резиновый мячик, то он будет внутри вогнутым? – заметил Кирилл Кириллович.
– Нет, – опять возразил Витя, – половина разрезанного мяча будет иметь вогнутую поверхность, но всё равно в целом мяч имеет выпуклый объём. А это совсем не то, что я видел, когда мне показывало “ОНО”. В антимире есть выпуклые поверхности, но формы всех тел там всегда вогнутые. Вам это трудно понять и представить, – улыбнулся Витя зевая. – А я это очень хорошо представляю, потому что видел. Это надо только увидеть. Представить и рассказать всё это невозможно.
– Давайте выпьем для ясности, а иначе твой рассказ без пол-литра не разберешь, – заметил Сергей Николаевич, громко захохотав.
Все поддержали его и выпили.
– Так вот, – продолжал Витя после выпитого коньяка заплетающимся языком, – когда астральное тело из взрослого состояния превратится в тело ребенка, как я уже говорил, и всё о былой земной жизни забудет, то уже чёрный гуманоид отправит из антимира это антитело, вернее душу с очищенным сознанием, на другом лучистом конвейере на Землю. Проходя слой магмы, астральное тело нагревается и из вогнутой формы преобразуется в выпуклую. А на Земле очищенную душу с астральным телом уже белый гуманоид вдувает в тело новорожденного ребенка. Кажется, я уже и об этом вам говорил.
– А ты, Витя, нам мозги не запудриваешь? – спросил военком.
– Нет, – ответил Витя, приложив палец к губам. – Физики тоже теорию относительности Эйнштейна не понимают, а приняли, как должное, и пользуются ею.
Все его собутыльники заговорили, перебивая друг друга. Каждый хотел высказать свою точку зрения. Меньше всех теперь говорил Витя. Он слушал, что говорят «высокие» чины, вышедшие из народа. Все быстро пьянели, шумно обсуждая эксперимент с горячей водой и длинный рассказ Вити.
Компания Вите надоела, и он засобирался домой. Военком так расчувствовался, что полез целоваться, при этом говоря, что Витя его сын. На прощание он засунул ему в карман новенький пистолет и четыре обоймы с патронами. Пошатываясь, Витя ушёл, а на подаренный пистолет не обратил внимания. Придя домой, он сразу завалился спать. Раиса Петровна зашла в спальню к Вите. На полу она увидела брошенные брюки и рубашку и подняла. Вдруг из брюк вывалился пистолет и с шумом упал на пол. Вслед за ним выпали четыре обоймы патронов. Она перепугалась, извлекла из кармана брюк смятый аттестат зрелости и стояла в растерянности. “Этого ещё не хватало! Откуда у него пистолет?” Она знала все его вещи и никак не могла понять появление пистолета. На всякий случай решила пистолет с патронами припрятать, а аттестат зрелости положила под теплый утюг, и через три, четыре минуты он разгладился.
Оставленная Витей компания ещё долго кутила и разъехалась под утро.

35.
На следующий день Витя вскочил с постели как “огурчик” и чувствовал себя неплохо. Заключительную часть “обмывания” аттестата зрелости он не помнил, поэтому сразу же кинулся проверять наличие аттестата. Ни в карманах, ни на столе, ни под кроватью аттестата не было. Сердце ёкнуло. “Куда же делся аттестат?” – бормотал он. Он выскочил на кухню. Раиса Петровна готовила завтрак.
– Раиса Петровна! Вы случайно не видели мой аттестат?
– Случайно? Нет! А где ты был вчера?
– Я вчера ходил в военкомат, сниматься с учёта для паспортного стола.
– А ты разве уже состоишь на учёте в военкомате?
– Нет, но в паспортном столе потребовали выписной лист отметить в военкомате, – и Витя вынул из карманчика рубашки свернутый листок.
– А где ты выпил?
– Да там же! – растерянно ответил он, продолжая шарить по карманам. Вначале военком хотел забрать мой аттестат, видите ли, хотел в школу разведчиков меня направить. Я отказался. Потом он отдал мой аттестат. Правда, с трудом. Затем туда пришёл Кирилл Кириллович, начальник милиции, и Константин Николаевич, начальник НКВД. Они меня знают. Константин Николаевич с водителем принесли спиртное и съестное. Оказалось, что я в детстве случайно спас жизнь военкому и начальнику НКВД. Они мне это доказали. Мы за это выпили и отметили мое окончание десятилетки, в результате не помню, как домой добрался. Главное – аттестат не могу найти. Помню, что в карман положил и боялся его помять, а потом ничего не помню.
– А листок убытия в военкомате подписал?
– Нет, военкому нужна справка, в каком классе я учился.
– Сегодня и завтра вашей заведующей школой не будет, она уехала на совещание в Красноярск. Кроме неё такую справку тебе никто не даст. А что у тебя ещё в карманах было?
Витя задумался и растерянно ответил:
– Разве что конфета.
– А ещё что? – допытывалась она.
– Нет, ничего не было, – уверенно ответил он.
Раиса Петровна прекратила расспрашивать и занялась своими делами. Она понимала его по глазам и решила: “Пусть в военкомат сбегает, может, тогда выяснится о пистолете. Похоже, он о пистолете не знает”.
– Садись завтракать, – пригласила она.
– Мне не до еды. Побегу в военкомат, очевидно, я его там оставил.
Через пятнадцать минут Витя был в военкомате. Военкома ещё не было. В коридоре человек восемь ждали его, трое офицеров. Дежурный ответил, что военком задерживается.
– Я вчера у Сергея Николаевича оставил свой аттестат зрелости, – обратился Витя к дежурному.
– Зачем?
– Случайно.
– Значит, ты растяпа, таких в разведку не берут, – машинально ответил дежурный.
– А мне вчера предложили в школу разведчиков поступить, – продолжал Витя, – но я отказался.
– Значит, ещё раз растяпа, – заметил дежурный. – Туда редко кому предлагают поступить.
– А я отказался, – спокойно ответил Витя.
– Почему?
– Так я же растяпа, – засмеялся Витя.
Дежурный быстро взглянул на него и сказал:
– Один-ноль в твою пользу.
– Благодарю, – и Витя направился на улицу.
Он надеялся перехватить военкома на улице, но просчитался – тот в это время прошёл через внутреннюю дверь со двора.
Дежурный доложил военкому об ожидающих посетителях и о парне, который забыл вчера свой аттестат зрелости. Военком открыл дверь кабинета и остолбенел: сейф был открыт и пуст.
– Ко мне никого не пускать, – распорядился он и плотно закрыл дверь.
Документы из сейфа валялись на столе, на полу и на диване. У военкома по спине побежали мурашки. Он нашёл регистрационный журнал, собрал все документы и, проверяя их по журналу, постепенно заполнял сейф. Все документы оказались целыми. Он облегченно вздохнул.
– Вот это гульнули!
Вдруг он обнаружил, что нет пистолета и патронов. Сердце его похолодело, на лбу выступили капельки пота. И он подумал, что если с документами как-то можно было выкрутиться, получив взыскание или увольнение, то с боевым оружием новейшего образца труднее, здесь пахнет тюрьмой. Он тщательным образом всё обыскал, но пистолет не нашёлся. Подумав, решил позвонить своим вчерашним собутыльникам.
– У меня ЧП. Срочно приезжайте ко мне и прихватите Витю. Он около военкомата отирается. Кажется, он потерял свой аттестат зрелости.
Пока военком принимал посетителей, начальник НКВД заехал за начальником милиции, и они подкатили к военкомату. Витя, увидев Константина Николаевича и Кирилла Кирилловича, выходящих из “Эмки”, кинулся к ним.
– У меня несчастье, – жалобным голосом сказал он.
– Ты потерял свой аттестат? – спросил его Константин Николаевич.
– Да! – удивленно ответил Витя. – А вы его нашли?
– Да нет! – Константин Николаевич покачал головой и пошутил. – Нас вызвал Сергей Николаевич твой аттестат искать.
– Но военкома нет. Я был там. Дежурный сказал, что он задерживается.
– А мне кажется, что он из кабинета звонил, – сказал Константин Николаевич. – Пойдемте проверим.
Дежурный вскочил и вытянулся, увидев Константина Николаевича. Посетителей в коридоре уже не было. Витя подумал, что опять “зевнул”.
– Он нас вызывал, – мимоходом сказал дежурному Константин Николаевич и открыл дверь.
Вчерашние собутыльники ввалились в кабинет. Помещение было прибрано, столик закрыт занавеской. Витя шарил глазами по кабинету, ища свой аттестат. Он был уверен, что сейчас его обнаружит.
– Мой аттестат где-то здесь! – уверенно заявил он.
– Что-то я его здесь не видел, – ответил военком. – А вот пистолет, который я тебе вчера показывал, исчез.
Он впился глазами в Витю. Но его слова не произвели на парня никакого впечатления. Тот искал аттестат. Оба начальника замерли, внимательно разглядывая Витю и военкома. Их опыт подсказывал, что Витя тут ни при чём.
– Мой аттестат где-то здесь, – плаксивым голосом канючил Витя.
– Причем здесь твой аттестат? У меня пистолет исчез!
– Причем здесь ваш пистолет? Вчера вы забрали мой аттестат и замкнули его в сейф! – почти кричал на военкома Витя.
– Так я же тебе его отдал! – ответил военком.
– Но, очевидно, когда я был “пьяноват”, вы его забрали, – настаивал Витя. – Посмотрите в сейфе, аттестат не иголка. Там, наверное, и ваш пистолет.
– Посмотри, посмотри, – посоветовал Константин Николаевич.
– Три раза смотрел. Нет там пистолета.
– А моего аттестата? – не унимался Витя, наступая на военкома.
– И аттестата... – и Сергей Николаевич замялся.
По его виду можно было понять, что он его там просто не искал. И военком осознал, что для Вити аттестат важный документ. Пока он не найдется, разговора о пистолете не получится. Непроизвольно все стали искать аттестат. Военком вытащил все документы из сейфа и положил их на стол. Витя, как сторожевой пёс, не сводил своих острых, колючих глаз с его рук.
– Вот видишь, сейф пуст, – показал он Вите. – Теперь посмотрим содержимое.
Он внимательно перелистывал бумаги. Конверты проверял полностью, разворачивая каждую бумажку. Пачка документов таяла на глазах, а аттестата не было. Все с надеждой смотрели на оставшиеся бумаги. Наконец они кончились. Военком, просмотрев все документы, положил их в сейф.
– Теперь давайте проверим кабинет, – предложил он.
Все принялись искать не только аттестат, но и пистолет. Мусорную корзину высыпали на стол, застелив предварительно газетой, которую тоже осмотрели. Поиск шёл методично и довольно быстро. Осмотрели диван и кресла, но ни пистолета с патронами, ни аттестата там не было.
– Витя! – сказал как-то странно Кирилл Кириллович, – потерялся пистолет Сергея Николаевича, его могут посадить.
– Да!! – воскликнул Витя. – Я его не брал и не мог взять! У меня нет привычки брать без разрешения чужие вещи. Но в то же время я не помню, как добрался до дому. Отсутствие аттестата я обнаружил только утром. Всюду искал, у тёщи спрашивал. Она очень удивилась, поскольку ни разу не видела меня пьяным. Да я почти и не пью, разве что за компанию, по праздникам, и то немного. Вчера я впервые в жизни перебрал, хотя закусывал конфетами. Это мне соседка Ирина Павловна рекомендовала.
– Это та, что тройню родила? – спросил Константин Николаевич.
Витя мгновенно покраснел и от смущения стал заглядывать под стол и кресла. Начальники переглянулись.
– И здесь их нет, – сказал Витя из-под стола.
Справившись с собой, он вылез и продолжал поиск, переворачивая стулья, кресла, просмотренные неоднократно всеми присутствующими.
– Здесь аттестата и пистолета нет! – сделал заключение Константин Николаевич. – А поскольку вспомнить мы ничего не можем, то придется вызвать специалиста. Пропажа нешуточная.
Начальник НКВД позвонил куда-то, потом открыл дверь и велел дежурному пригласить водителя. Шеф что-то сказал водителю, и тот исчез.
Минут через пятнадцать в дверь постучали, и на пороге появился водитель, пропуская пожилого забавного старичка. Старичок был седой, в золотых очках.
– Ну...с, какие проблемы? – и он прошёл, не поздоровавшись.
– Да вот, у этого молодого человека вчера пропал аттестат зрелости, – сказал Константин Николаевич. – а у Сергея Николаевича – пистолет с патронами. Надо разгадать эти две тайны.
– Да...с, молодой человек, ты хочешь вспомнить, где оставил свой аттестат? Между прочим-с, дубликаты аттестатов не выдают. Придется опять десятый класс заново заканчивать.
Кивая головой, Витя забормотал: “ Хочу, хочу!”
– Садись в кресло, поудобнее, – предложил старичок. – Сейчас вспомнишь.
Витя опустился в кресло и, выпучив глаза, уставился на старичка. Он боялся даже моргнуть, чтобы не пропустить какую-то важную деталь в поведении старичка. Старичок открыл маленький сундучок и достал оттуда странный блестящий шарик с ручкой. Затем он извлек портативный магнитофон, установил микрофон около Вити и включил аппаратуру.
– Ну...с, а сейчас мы немного поспим, и ты всё вспомнишь, – сказал успокаивающим голосом старичок.
Он делал какие-то странные движения, крутил шарик, напрягался. Через некоторое время он вспотел. Витя по очереди закрывая то один, то другой глаз, пытаясь заснуть и вспомнить, но всё как “об стенку горох”: сон не приходил, и вспомнить он ничего не мог.
– Он мне не поддается, – сказал обиженно старичок, обращаясь к Константину Николаевичу. – Я не могу ничего сделать.
– Как ничего? – завопил Витя. – А где мой аттестат? Я на вас так надеялся!
– Да...с, – пожал плечами старичок. – Придётся ещё раз окончить десятый класс.
Витя вскочил, он мгновенно ощетинился, как пёс, готовый броситься на старичка, как будто он был повинен в том, что у него пропал аттестат. Константин Николаевич встал между Витей и старичком.
– Успокойся, успокойся, – и он растопырил руки. – Он же не брал твой аттестат.
Витя понял нелепость своего поведения и мгновенно сник, опустив голову. Старичок подошёл, как-то по-детски подтолкнул Витю к креслу и усадил в него.
– Сиди и смотри, – заметил он.
– Ну...с, – сказал старичок, пододвигаясь поближе к Сергею Николаевичу, сидевшему на своем стуле, как в кресле. – А теперь попробуем с вами позаниматься.
Старичок-гипнотизёр знал свое дело. Витя внимательно следил за ним. Через две минуты Сергей Николаевич уснул.
– Ну...с, а теперь вспомним, что вы знаете об аттестате зрелости этого молодого человека.
Сергей Николаевич, не просыпаясь, с закрытыми глазами рассказал, как он разговаривал с Витей, как он положил аттестат в сейф, как тот вскочил на стол с газовым ключом, как он отдал аттестат хозяину, а тот положил его в левый карман брюк. Витя тут же обшарил свой карман, даже вывернул его, рассматривая соринки, как будто аттестат мог превратиться в них.
– Нет его здесь, – жалобно сказал он.
– Расскажите нам о своем пистолете, – обратился старичок к спящему.
Сергей Николаевич подробно рассказал о том, как он предложил Вите разобрать пистолет. Затем он туманно что-то бубнил.
– Ну...с, а куда потом делся пистолет?
– Витя – мой сын, – сказал военком. – Я ему подарил пистолет.
Военком во сне кого-то обнимал и целовал. Невольно Витя вытер лицо.
– А что было потом с пистолетом? – допытывался старичок.
– Я положил ему пистолет в правый карман, а затем патроны, – сказал, не просыпаясь, военком.
– А что сделал Витя?
– Он даже спасибо мне не сказал, а я ему заметил, что он невоспитанный мальчик. Когда дарят, надо говорить спасибо.
– А что он потом сделал с пистолетом? – допытывался старичок.
Сергей Николаевич молчал, иногда сладко вздыхая.
– Проснитесь, – и старичок начал считать.
Витя сидел с широко открытыми глазами. Вид у него был пре глупейший, он не мог поверить в то, что услышал.
– А где же тогда пистолет с патронами? – наконец вымолвил он.
Все молчали. Сергей Николаевич проснулся и, моргая глазами, ничего не понимал. Старичок перемотал назад магнитофонную запись и включил кнопку прослушивания. Запись пошла как раз с того момента, когда он разговаривал с Сергеем Николаевичем. Все с интересом прослушали. Сергей Николаевич был вне себя, он ёрзал на стуле, как-то странно кривя лицо. Дослушав до конца, Константин Николаевич спросил старичка:
– Так где же пистолет и аттестат?
Старичок спокойно, ровным голосом ответил:
– Надо искать. Это по вашей части, вы асы, – и старичок многозначительно взглянул на шефа. – Я могу быть свободным?
– Может, ещё раз попробуем? – предложил шеф.
– Бесполезно, – ответил гипнотизер. – Он неподвластен мне, я здесь бессилен.
Старичок быстро собрал свои вещички и встал около двери.
– Витя, может, ты нас разыгрываешь? – с раздражением сказал Константин Николаевич, сыщик первой гильдии.
– Нет...с, – спокойно ответил за Витю старичок.
– Скажите водителю, пусть вас отвезет, – сказал недовольным тоном шеф, обращаясь к старичку.
Старичок вышел, не попрощавшись.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – заявил Витя. – Мне здесь делать нечего.
– А где же мой пистолет? – плаксивым голосом спросил военком.
Витя пожал плечами, а потом, спохватившись, с усмешкой сказал:
– Так вы же мне его подарили, папаша.
Витя уже понял, что ограбить его никто бы не смог. Потерять всё сразу он тоже бы не смог, что-то осталось бы. Он припомнил разговор с Раисой Петровной и теперь знал, где искать, а вернее, у кого всё это находится. У сыщиков тоже появились соображения, куда делась пропажа.
– Что бы здесь пожевать? – спросил Витя, почувствовав, что проголодался.
Не дожидаясь ответа, он полез по консервным банкам, опуская в них кусочки хлеба, ловко извлекая остатки вчерашнего пиршества, отправлял их в рот.
– Где же мой пистолет? – жалобным голосом опять спросил военком.
– Да отдаст она твой пистолет, – сказал ему брат, присоединяясь к Вите и ловко орудуя ложкой.
– Мой пистолет, – поправил Витя.
Вскоре и Кирилл Кириллович присоединился к ним. Он извлек целую палочку охотничьей колбасы, неизвестно как сохранившуюся среди пустых банок. Увидев колбасу, Витя присвистнул:
– Ого! Вот это улов! Что значит сыщик первой гильдии!
Витя лихорадочно обследовал столик, но ничего больше не обнаружил.
Военком сидел в кресле и никак не мог сообразить: “Кто она такая, которая отдаст пистолет и спасёт его от тюрьмы?”
– Надо бы выкуп потребовать за мой подарок, – незлобно съязвил Витя.
– Да, без выкупа здесь не обойтись, – поддержал Кирилл Кириллович. – А что если действительно оформить дарственную на пистолет? Как на именное оружие за ликвидацию “Кривого”.
– Надо подумать, а пока у нас нет пистолета, – пророчески заметил Константин Николаевич.
                ______   _   ______

Через полчаса вся компания подкатила к дому Вити. Открыв дверь, он устремился на кухню, сыщики и военком – за ним. На буфете стоял прикрытый салфеткой завтрак, рядом – свернутая записка. Он быстро развернул её и прочитал: “У твоей заведующей школы случилось несчастье. Я срочно выехала в Красноярск – Раиса Петровна”.
Витя передал записку военкому. Где хранила Раиса Петровна различные счета, квитанции и документы первой необходимости, он знал, поэтому, открыв буфет, извлек аттестат, который оказался совершенно не измятым. Он чмокнул его и закричал:
– Нашёл! Ура!
– А где мой пистолет? Я что-то здесь его не вижу.
– Искать, очевидно, придётся, – ответил Витя. – Если, конечно, вы его мне действительно подарили, а не разыграли с гипнотизёром. Он-то меня не смог усыпить, хотя я старался. – Может, он такой же гипнотизёр, как я Александр Македонский. Может, вы меня разыгрываете, чтобы я не смог уехать? Трое здоровых мужиков возятся с малолеткой.
– У этого малолетки родилось восемь детей, две красивые любовницы и жена, – незлобно ответил Константин Николаевич.
– Причем, в один день родились все дети, – добавил подполковник.
– Я и не знал, что весь город мне косточки перемывает, – улыбнулся Витя.
– Шутки в сторону, – сказал Кирилл Кириллович. – Мы очень плохо сделали, что напоили тебя. В общем-то, как человек, ты нам симпатичен. Но давайте займемся делом. Пистолет – дело серьезное. Нам всем, кроме тебя, Витя, крепко достанется, если к вечеру не найдем его. Вечером я должен доложить начальству в Красноярске, что у нас ЧП.
– Тогда приступим, – предложил хозяин.
– Очевидно, ты что-то припомнил?
– После сеанса с гипнозом я вспомнил поведение Раисы Петровны сегодня утром. Она почему-то допытывалась, что у меня в карманах ещё было, кроме аттестата.
– А ты что ей сказал?
– Сказал, что, возможно, конфетка.
Помолчав, Витя добавил:
– Тёщи нет, а я её родственник, поэтому разрешаю искать пистолет, который мне вчера подарил Сергей Николаевич и, как он сказал под гипнозом, положил его в мой карман. Я этого подтвердить не могу по случаю опьяненного сознания.
– Приступим, – сказал серьезно начальник НКВД, – но без протокола.
– Пожалуйста. Я тоже могу помочь, – сказал Витя. – К сожалению, я не знаю, куда можно спрятать пистолет. Я видел, как Раиса Петровна текущие документы складывает в буфет, поэтому сразу нашёл аттестат.
Искали во дворе, на чердаке, в подвале. Каждый уголок и все щели обследовали. Ползали на карачках, искали тайник – всё напрасно.
– Пистолета либо здесь вообще не было, либо хозяйка унесла его из дома, – решили сыщики. – Могла бросить в речку, колодец, туалет и неизвестно куда.
День клонился к вечеру, обессиленные, грязные сыщики валились с ног.
– Нет, пока не приедет хозяйка, нам пистолет не найти, – и военком опустился на стул.
Вите до чёртиков надоело всё, но он ничего не мог поделать и терпел. Приготовив легкий ужин, пригласил “гостей” к столу.
– Придётся поиск закончить, – согласился Константин Николаевич. – Пистолета дома нет. Будем ждать хозяйку.
– Витя, ты не возражаешь, если у тебя на ночь останутся Николаевичи? – спросил Кирилл Кириллович. – Дело в том, что если они вернутся домой, то это означает, что они вернулись с задания. А я тогда должен доложить начальству в Красноярск, что у нас ЧП. Если они останутся у тебя, то они с задания не вернулись и докладывать о ЧП преждевременно. Утром мы позвоним в Красноярск и выясним. Раиса Петровна должна объявиться в гостинице – у учителей есть своя недорогая гостиница.
– Я не возражаю, пусть ночуют, места всем хватит, – ответил Витя. – А я бы хотел прогуляться.
– Да нет, тебе не следует уходить из дома, – заявил Кирилл Кириллович.
– Я разве под домашним арестом? – удивился Витя.
– Не под арестом, а уходить тебе из дома нельзя, – твёрдо сказал Кирилл Кириллович.
– Пусть погуляет, – вмешался Константин Николаевич.
– Я возражаю, – настаивал Кирилл Кириллович. – Возможно, будут звонить и вообще, хозяин должен быть дома.
Витя надул губы и сделал недовольное лицо.
– Ну, ты же косвенно причастен к пропаже пистолета, – пояснил Константин Николаевич.
– А если мы его вообще не найдем? Мне что, и уехать будет нельзя?
– На период следствия – да! – пояснил Кирилл Кириллович.   
– Но мне же в институт надо поступать, – жалобно заявил Витя.
– До того момента всё закончится, – задумчиво сказал Кирилл Кириллович.
Витя взял попавшуюся под руку книгу и уселся, но читать не хотелось.
Кирилл Кириллович уехал, а вскоре “Эмка” подъехала к дому и подала звуковой сигнал, как бы сообщая, что она уже вернулась и стоит у ворот.

36.
Раиса Петровна взяла билет на проходящий скорый поезд и уехала в Красноярск. Место ей досталось боковое в конце состава. Она надела халатик и решила почитать.
                ______   _   ______

На одном из разъездов машинист получил жезла и записку, в которой говорилось: “Набирайте максимальную скорость. Вам дали зелёную улицу. Вас догоняют четыре вагона, груженых свеклой. Они оторвались c горки при сортировке на станции, под уклон развили скорость 120 километров в час. Необходимо оторваться и предотвратить аварию. Мы пытаемся их остановить, бросая шпалы и куски рельс под колёса вагонов, но ничего не помогает. Направить вагоны в тупик не удается, режут стрелки и продолжают догонять ваш состав. Жмите, через 20 километров начинается подъём. Желаем удачи. Старший диспетчер дороги – Иванов”.
Кочегары и машинист схватились за лопаты. Однако развить нужную скорость не удаётся. Состав разогнался до 80 километров в час, до начала подъёма оставалось совсем немного. Пассажиры ничего не знали и готовились отдыхать. В последнем, прицепном вагоне, ехал начальник дороги со своей свитой.
– Кажется, оторвались, – сказал машинист, выглядывая в окно.
Измотанные кочегары из последних сил подбрасывали уголь в топку. Вдруг машинист заметил сзади на полотне неясные точки. Машинист то и дело шуровал в топке. С каждой минутой точки увеличивались. Как назло, скорость состава при подъёме стала уменьшаться и машинист четко стал различать вагоны, но ничего предпринять не смог. От удара последние пассажирские вагоны разлетелись в щепки и полетели под откос, вагоны со свеклой – на них. Несколько вагонов от удара сошли с рельс и продолжали двигаться по шпалам. Раиса Петровна несколько раз ударилась обо что-то твёрдое и застряла в расщелине рамы. Сверху её прикрыло полкой, и засыпало свеклой. Она потеряла сознание и очнулась только через несколько дней в палате военного госпиталя Красноярска.
– Где я? – слабым голосом спросила она медсестру.
– Вы у нас, всё будет хорошо, – ответила медсестра.
Раиса Петровна ничего не помнила. Не могла даже вспомнить, кто она и как её имя. Документов у неё не оказалось. Ей присвоили номер “больная 78”. Так к ней обращались, и она откликалась на этот номер.
                ______   _   ______

Весть о железнодорожной катастрофе стала известна начальнику милиции Кириллу Кирилловичу через час после происшествия. Он как раз приехал на работу от Вити. Прикинув по времени, он решил, что Раиса Петровна могла ехать в этом поезде, тем более, там были свободные места. По телефону он поделился своими соображениями с Константином Николаевичем, и они решили, что им всем надо встретиться у Кирилла Кирилловича в кабинете. Через 20 минут вся компания ввалилась в кабинет начальника милиции. Услышав сообщение о катастрофе, в которую могла попасть Раиса Петровна, Витя забеспокоился.
– Ситуация сложная, – сказал Кирилл Кириллович. – В любом случае тебе, Витя, надо ехать к месту аварии: необходимо найти Раису Петровну. Тёщу свою ты лучше всех знаешь. Завтра утром мы попытаемся узнать от сослуживцев, когда она ушла с работы.
Он ходил по кабинету из угла в угол и продолжал рассуждать:
– В катастрофе погибло много народу, в том числе начальник железной дороги со свитой. Они ехали в последнем вагоне. Константин Николаевич! – обратился он. – Надо вашу “Эмку” послать к месту аварии. Необходимо доставить туда следователей и Витю. Бригаду медиков и рабочих уже готовят, – продолжал говорить он, шагая по кабинету. – Автобус пойдёт, повезут медикаменты, медицинских работников. Я направлю сотрудников милиции. Пойдут краны, тягачи. Необходимо людей извлечь из-под вагонов и восстановить дорогу от завала в ближайшее время.
– Когда думаешь отправить машину? – спросил Константин Николаевич.
– Да хоть прямо сейчас. Следователи готовы. Витя, ты сможешь поехать?
– Мне бы хоть на пять минут заскочить домой. Надо закрыть дом. Я, кажется, даже свет в коридоре не выключил.
Пригласили водителя. Выслушав, куда надо ехать, он сказал:
– Я должен заправиться бензином, взять моторное масло и запасное колесо.
– Хорошо, – сказал Кирилл Кириллович. – Завезёте Витю домой и через 30 минут вернетесь с заправленным баком и с ним, – приказал Константин Николаевич.
Дома Витя взял паспорт. Подумав, захватил аттестат зрелости, деньги, теплое белье, туалетные принадлежности и продукты, включая бутылку красного вина. Всё это он уложил в свой рюкзачок. На всякий случай он нашёл несколько фотографий Раисы Петровны и взял их с собой.
Как только раздался звуковой сигнал “Эмки”, Витя закрыл дверь и выскочил на улицу. Он прыгнул на заднее сиденье.
Когда подъехали к милиции, их уже ждали. Все бойко что-то обсуждали.
Рядом с водителем сел Кирилл Кириллович, а с двух сторон от Вити две молодые женщины. Витю несколько удивило, что поехал сам Кирилл Кириллович. “Эмка” сразу устремилась вперед и понеслась по булыжной мостовой, разгоняя гуляющие парочки и стайки ребятишек. Ехали молча. Каждый погрузился в свои мысли. Часа через полтора проскочили село Рыбное. Впереди появился железнодорожный узел Уяр.
Молчание прервал Кирилл Кириллович, обратившись к Ларисе Васильевне:
– С вами сидит тот легендарный Витя, с которым мы попали под обстрел бандитов.
– Я сразу так и поняла, – ответила сидевшая слева от Вити женщина. – Я знакомилась с этим делом. Но меня смущает другое.
Она замолчала, уставившись в окно, разглядывая спускающиеся сумерки. Солнце садилось за горизонт сзади. Поэтому смотреть вперед было приятно. За Уяром дорога круто повернула на запад. Теперь солнце било прямо в глаза. На всякий случай водитель включил подфарники. Витя не выдержал и спросил:
– Лариса Васильевна! А что вас смущает?
Но женщина промолчала, как будто не слышала вопроса.
– Витя! – сказал подполковник. – Слева от тебя Лариса Васильевна, она лейтенант милиции, а справа – Надежда Викторовна, майор.
– Очень приятно, – ответил Витя. – Со мной едут такие чины! Тогда кто я?
– Бабник, – вырвалось у Ларисы Васильевны. – Меня поражает то, что молодая, красивая учительница иностранного языка завалилась в постель со своим учеником из седьмого класса. Ну ладно, повариха Иринка, как соседка, с пацаном переспала. Но учительница!
Лариса Васильевна замолчала, дрыгая своей ножкой.
– Лариса, не заводись, – сказала Надежда Викторовна.
Витя обомлел, ему стало жарко. Стерпеть такое от мужика ещё можно, но когда говорит женщина, у которой, очевидно, у самой “рыльце в пуху”, было нестерпимо. Он не съёжился, а наоборот, вытянулся, ему стало тесно, и он почему-то воскликнул:
– Сейчас взорвётся!
– Что взорвётся? – спросил водитель, придавив на тормоз.
“Эмка” поехала юзом, встала, мотор заглох, соседки съёжились и вдавились в сиденья.
– Я должен выйти, – сказал Витя.
Надежда Викторовна, открыв дверцу, пропустила его. Через несколько секунд Витя оказался на обочине. Он обошёл автомобиль, пиная скаты колес. Затем подошёл к водителю и сказал:
– Я побегу, а вы поезжайте следом.
Не дожидаясь ответа, Витя побежал вперед по обочине. Водитель выскочил из автомашины и обежал кругом. Затем сел на место и завёл двигатель. Подполковник сказал:
– Лариса Васильевна, за свою несдержанность вы получите дисциплинарное взыскание.
– Слушаюсь, – ответила она и улыбнулась, довольная собой.
– Поезжайте за ним, – сказал подполковник водителю.
За это время Витя убежал вперед метров на двести. “Эмка” рванулась, догоняя его. Когда между ними осталось метров десять, он ускорил бег, делая шаги-прыжки по три, четыре метра в длину. Автомашина стала отставать. Водитель прибавил газу, мотор взревел, однако Витя побежал ещё быстрее. Ветер трепал его волосы и одежду, он чувствовал, как во время каждого прыжка его кто-то подталкивал верх и вперед. И он подумал: “Меня, как будто “нечистая сила”, толкает”. На всякий случай он перекрестился. Машина отстала. Он не свернул, когда увидел знаки “Объезд” и стрелку, указывающую налево. Впереди ремонтировали мост. Доски покрытия были сняты, и прыгая по перекладинам, он перебежал на другую сторону речки.
Водитель, увлеченный гонкой, поздно заметил знаки и резко свернул вправо на обочину. “Эмку” занесло, и она съехала с крутой насыпи. Задние колеса по кузов застряли в дренажной канаве.
В кабине все сидели, боясь шелохнуться.
– Фу ты! – вырвалось у водителя. – Как меня угораздило объезд проскочить! Я же его видел!
Однако, кроме водителя, знаков никто не заметил.
Придя в себя, все выскочили из машины, провалившись по колено в холодную, липкую грязь. Тучи мошкары ринулись на непрошеных гостей, им пришлось снова заскочить в машину и закрыть окна.
А Витя, решив, что “Эмка” съехала на объездную дорогу, сбавил скорость, продолжая бежать. Сбросив таким образом стресс, он остановился, постоял немного, высматривая машину, и пошёл назад. “Может, двигатель заглох или колесо действительно лопнуло”, – подумал он и, свернув на объездную дорогу, рысцой побежал по мягкой траве. Мошкара держалась на почтительном расстоянии от него – их отпугивала “космическая охрана”. Так он добежал до основной дороги и остановился около знака “Объезд”.
“Странно! Куда они подевались?” – подумал он.
Пригнувшись, он стал разглядывать следы от протектора шин и пошёл по ним. Так он прошёл почти до моста. Здесь след шин был размазан, а потом и вовсе исчез.
– Что они, с моста сиганули? – удивленно произнес он, но справа услышал какой-то звук.
Свернув на обочину, он увидел в высокой траве кузов “Эмки” и свой рюкзак у заднего стекла. Витя спустился вниз, но подойти к машине мешала лужа, посреди которой торчала “Эмка”.
– Эй! – закричал он. – Что вы там делаете?
Прислонившись к стеклу, Надежда Викторовна пыталась что-то сказать. Витя вернулся к мосту, схватил две длинные доски и принес их к машине, потом положил их на кочки так, что с каждой стороны от “Эмки” образовался проход. Шатаясь из стороны в сторону, он по доске добрался до задней двери, открыл её и юркнул между женщин.
– А зачем вы сюда заехали?
Все сидели и молчали, словно в рот воды набрали.
– А как мы здесь спать будем? – не унимался Витя. – Я так не привык.
– Тебе что, мягкую постель подать да красотку под бок? – язвительно вымолвила Лариса Васильевна.
– Ну, красотки у меня уже две есть, – весело парировал Витя. – А вот  мягкой постели что-то не бачу.
Кирилл Кириллович весело, как жеребёнок, заржал. Он смеялся заразительно, пытаясь, что-то сказать. Водитель посмотрел на него и как-то по-собачьи стал подвывать ему. А женщины разразились пронзительным смехом, визжа во всю мощь. Глядя на них, Вите тоже стало смешно. Он понял ту нелепую ситуацию, что судьба приготовила им. Вдоволь насмеявшись, все стали серьезными. Наконец Кирилл Кириллович смог вымолвить то, что хотел сказать:
– Я думал, что я на том свете, а, увидев Витю, понял, что ещё на этом.
– Поди, в портки наложили, – и Лариса Васильевна вновь залилась громким смехом.
Все подхватили, смеясь от души, пытаясь добавить ещё что-то.
– Эх! Чайку бы сюда, да покрепче, – мечтательно произнёс Кирилл Кириллович.
– Одному постель с бабой, другому чай с печеньем, – не унималась Лариса Васильевна.
Водитель заёрзал на месте, открыл “бардачок”, извлекая оттуда увесистый пакет, достал из него ломоть чёрного хлеба с салом и чесноком. Остальное аккуратно завернул и сунул обратно в ящичек. По салону пошёл приятный запах, и всем сразу захотелось есть. Лариса Васильевна подняла с пола сумку, при этом изрядно толкаясь так, что Витя непроизвольно придвинулся к Надежде Викторовне. Они вдвоем заняли половину сиденья, а другую – Лариса Васильевна. Она достала из сумки два бутерброда с паштетом, жареную котлету и малосольный огурец, при этом продолжала вертеться и толкать соседа, давая понять, что ему следовало бы пойти погулять. Наконец она угомонилась и стала смачно жевать. При этом она так широко отводила руку с бутербродом, что Витя мог свободно, не сгибаясь, откусить от него. Правда, она при этом ловко оттопыривала свой маленький мизинчик, как бы преграждая путь к своему бутерброду. У Вити невольно обильно потекли слюнки: как и все, он изрядно проголодался. Тут зашевелился Кирилл Кириллович. Из своего дипломата он достал жареного цыпленка с помидорами и хлебом и принялся активно двигать челюстями. “У них так принято, что ли? – подумал Витя. – Никого не приглашают, у каждого свое”. Наконец и Надежда Викторовна зашевелилась. Витя невольно отодвинулся влево, но Лариса Васильевна цепко удерживала захваченную часть сиденья. Витя почувствовал её упругое гибкое тело. Наконец она решила уступить и отодвинулась. Надежда Викторовна достала из сумочки пару соевых шоколадных батончиков. Один она подала Вите.
– Угощайся, Витя.
Витя не любил соевые батончики, однако, из вежливости взял и поблагодарил. И они принялись утолять голод. Дожевав с трудом батончик, Витя решил отблагодарить соседку. Не толкаясь, он свернулся штопором, достал из рюкзака бутылку мускатного вина, складной нож, хлеб, баночку икры, шоколадку и пару пластмассовых стаканчиков. С полки заднего окна он взял толстую папку и положил её на колени, а на неё – провизию. Первым делом он с шумом открыл бутылку, затем баночку с чёрной икрой, нарезал ломтики хлеба, разломил на кусочки шоколадку. Плеснув в стаканчики вино, он слегка толкнул локтем в бок свою правую соседку. Та повернулась, внимательно посмотрела на него и взяла протянутый ей стаканчик. Она была молодая, симпатичная, хотя значительно старше его. Она приняла выжидательную позу, приготовившись услышать маленький тост. И он сказал:
– За то, чтобы скорее выбраться из этой лужи.
Другого желания в данный момент ни у него, ни у его соседей не было. Они чокнулись. Она пила медленно. Витя, допив вино, закусил шоколадом. Она последовала его примеру. Он намазал толстым слоем икры два кусочка хлеба и опять слегка толкнул её в бок. Надежда Викторовна выразительно посмотрела на него, застенчиво взяла бутерброд и принялась медленно смаковать его. Витя мгновенно проглотил бутерброд. Он быстро намазал ещё бутерброд и опять проглотил. Утолив голод, он тоже медленно стал есть третий кусочек хлеба, обильно смазанный икрой.
– А я не люблю чёрную икру, – сказала Лариса Васильевна.
Но на её реплику никто не среагировал.
– Вы любите, Кирилл Кириллович? – спросила она, наклонившись вперед.
– Нет, – однозначно ответил тот.
Надежда Викторовна, справившись с бутербродом, взяла второй и сказала:
– Я больше не буду, ешь сам. Ты мужчина.
Съев несколько бутербродов, Витя почувствовал в желудке комфорт. Он решил ещё выпить и взялся за бутылку.
– Я больше не буду, – тихо отказалась Надежда Викторовна, беря дольку шоколада.
Витя налил себе стаканчик вина и с удовольствием, смакуя, выпил.
– А вы, Кирилл Кириллович, любите мускатное вино? – спросила Лариса Васильевна.
– Нет. Я люблю водочку.
Витя, закусив долькой шоколада, аккуратно протер баночку от икры кусочком хлеба и отправил его в рот.
– Вам не нужна пустая баночка? – спросил водитель, оглянувшись.
Не дожидаясь ответа, он подхватил её и стал складывать в неё винтики и гаечки, разбросанные по полу. Витя плотно закрыл пробкой вино, поставил бутылку в рюкзак. Оставшийся шоколад он сунул своей правой соседке, та приняла его, слегка пожав ему в ответ руку.
– Теперь можно и погулять, – обратился он к Надежде Викторовне.
– А комары?
– Со мной вас не укусит ни один комар, – сказал серьезно Витя. – Только держитесь за открытые части моего тела.
– Вот как! – удивилась она.
– Гарантия – сто процентов, – лукаво ответил он.
– А если она захочет в кустики? – вмешалась Лариса Васильевна.
– Тогда придётся потерпеть, – и Витя наклонился в сторону дверцы, давая понять, что он хочет на волю.
Надежда Викторовна прижалась к спинке сиденья, поджав свои ножки. Витя выбрался на воздух и встал на доску.
– Вот видите, около меня нет комаров, – и он протянул ей руку.
Та нерешительно подала свою и выскользнула наружу, захлопнув дверцу.
– Правда, рядом с нами нет комаров, – сказала она.
По доске они медленно, шатаясь, двинулись на сушу. Под тяжестью их тел доска прогнулась, частично погрузившись в воду. Держась за руки, они вышли на дорогу и пошли к мосту. Привлеченные запахом тел и теплом, туча комаров, мошки кружилась над ними, но ни один москит не мог приблизиться ближе вытянутой руки.
– Почему комары не кусают нас? – спросила она. – Вы чем-то намазались?
– Нет. Меня охраняют сверху. С детства помню, что меня не укусил ни один паразит или животное.
– А люди кусали тебя?
– Кусали, если я разрешал, – ответил он, разглядывая приближающуюся дождевую тучу. – Только дождя нам ещё не хватало. Сегодня суббота, загорать нам здесь до понедельника, пока пойдёт тяжёлый транспорт. На трассе Иркутск – Красноярск нелётная погода, – пошутил Витя.
– Похоже на правду, – согласилась она.
– Надо что-то придумать, – и он отпустил её руку.
Он подошёл к мосту, разглядывая строительный материал. Его внимание привлёк большой щит, к которому была неизвестно для чего прибита сетка “рабица”. На Надежду Викторовну напало целое полчище комаров.
– Ой! – закричала она. – Меня комары съедят.
Она кинулась к нему и схватила его за руку. Комары вокруг мгновенно исчезли, но несколько укусов она всё-таки успела получить.
– Плохо вам придётся, если в кустики решите отправиться без меня.
– А я действительно очень хочу, – призналась она, покраснев. – Правда, по маленькому.
Они спустились к щиту на берегу, при этом она цепко держала его руку.
– Спрячьтесь за щит, а я подержу вашу руку с этой стороны и отвернусь.
Он просунул руку в щель. Она, поняв его, быстро забежала за щит, взялась за его руку и присела. Витя отвернулся и громко стал рассказывать отрывок из стихотворения: “Ветер, ветер! Ты могуч! Ты гоняешь стаи туч...” Она выскочила из-за щита и опять схватила его за руку.
– Правда, меня не укусил ни один комар, – смущенно заявила она.
Она стояла и разглядывала Витю, будто видела его впервые. А он стоял и что-то усиленно соображал. У него появилась идея.
– Я провожу вас к машине, – предложил он.
– Хорошо, – робко ответила она.
Усадив её в машину, он вернулся к щиту. Действуя доской, как рычагом, он вывернул щит из земли и тот с шумом рухнул. Схватив за край, он попытался потащить его, но тяжёлый щит поддавался с трудом. Бросив его, он пошёл за водителем.
– У вас домкрат есть? – обратился он к водителю.
Приоткрыв окно, водитель прохрипел:
– Есть.
– А какой он?
– Реечный, – ответил водитель.
– Тогда помогите притащить щит. Мы поднимем колеса и подсунем его.
– Ничего не получится, – заявил водитель. – Нам нужен трактор.
– Так какого чёрта вы сидите! – закричал на него Витя. – Сами заехали и сидят, ждут, когда кто-то приедет и выручит. Вон посёлок впереди виднеется, идите за подмогой!
Водитель закрыл окно и отвернулся.
– Действительно, что вы ждёте? – взорвался подполковник.
– Так вы же приказа не дали! – возмущенно ответил водитель.
– А без приказа?
– Не знаю, я как-то без приказа не привык.
– Тогда слушайте приказ, – заорал подполковник. – Найти трактор, пригнать его сюда, зацепить и вытащить автомобиль на дорогу!
Кирилл Кириллович отвернулся и посмотрел в боковое стекло.
– Слушаюсь, – отрапортовал по-военному водитель, выскочив из машины.
Он достал из багажника плащ с капюшоном, накинул его на себя и быстро пошёл по дороге к поселку, огни которого были видны далеко на горизонте.
А Витя вернулся к щиту, что-то соображая. В воздухе пахло грозой. Было тихо и душно. “Водитель может бегать до утра или до понедельника, – мелькнула у него мысль. – Хорошо, что не взял свои бутерброды, захочет есть – вернётся”.

37.
Подходя к машине, Витя увидел забытые водителем ключи, торчащие в замке багажника. Он открыл багажник и стал изучать домкрат. “Подойдет”, – решил он.
Устройство “Эмки” он знал, а водить ему не приходилось, не успел научиться, когда Яша работал у Василия Васильевича. Яша ни разу не предложил ему сесть за руль “Эмки”. После гибели жены он вообще был какой-то странный.
Захлопнув багажник и захватив ключи, Витя сел на водительское место.
– Водитель ключи в замке багажника забыл.
– Вот растяпа, балда, – выругался подполковник. – Не пойму я этих энкавэдэшников. Какие-то мозги у них не такие, вывернутые “набекрень”.
И он усмехнулся, вспомнив что-то смешное, и сразу подобрел.
– Так что же нам делать? – спросил он, обращаясь ко всем.
– Надо щит под колеса подставить и попытаться выскочить, – сказал Витя с какой-то грустью, не надеясь на удачный исход своего предложения.
– Так что мы сидим? Там люди гибнут под завалом! – возмущенно заявил он, не сдвинувшись с места.
– Надо щит притащить, а у меня сил не хватает, – признался Витя.
Кирилл Кириллович мгновенно выскочил из машины и кинулся к мосту, не захлопнув дверцы кабины. Витя вылез нехотя и тоже не закрыл за собой дверцу. Комары тучей ринулись в кабину, но Лариса Васильевна выгнала их. Витя направился к мосту, а навстречу ему двигалась какая-то масса, ломая кустики. Это Кирилл Кириллович тащил щит, согнувшись в три погибели. “Вот это здоровяк!– подумал Витя. – Надо было сказать, что машину необходимо вытащить на дорогу, и дело было бы сделано”.
Вдвоем они удачно подсунули щит в щель между осевшей машиной и землей, уперев его в задние колёса. Но колеса глубоко завязли в канаве. Витя вытащил домкрат и установил его на щит так, что сила подъёма была направлена вверх и под углом назад. Он поднял “Эмку” на максимальную высоту домкрата. Колесо “Эмки” приподнялось и опёрлось о край щита. Женщины выскочили из машины, отчаянно отбиваясь от комаров и мошки. Машину перекосило, но колесо фактически оказались на щите.
– Нужно камнями заложить канаву, – Витя устремился к мосту.
За ним кинулись все. Собрав крупные булыжники, обрезки досок, они соорудили под одно колесо надежную платформу. Витя опустил домкрат. “Эмка” в канаву не сползла. Тогда, поставив домкрат на щит под другую осевшую часть, удалось поднять второе колесо, которое прочно оперлось на щит, армированный сеткой. Завалив канаву под вторым колесом, убрали домкрат.
– Толкайте спереди, а я заведу мотор, и совместными усилиями попробуем вырваться из этого “грязевого плена”, – предложил Витя.
Все действовали четко, никто не хотел сидеть здесь до понедельника. Мотор ревел, машина нехотя поползла назад, набирая скорость.
– Давай, давай, жми, – кричали женщины, толкая изо всех сил машину.
И “Эмка” выскочила из канавы, а затем, взбираясь по обочине, на дорогу. Витя продолжал двигаться на задней передаче, пока не сбил знак “Объезд”.
Душа его ликовала. В глазах присутствующих его рейтинг поднялся. Женщины подскочили к Вите и принялись целовать его в щеки.
– Ну, ты молодец, Витя! – с восхищением воскликнул Кирилл Кириллович.
– Так мы и ехать можем? – спросила Лариса Васильевна.
– А у кого есть водительские права? – спросил Витя.
Все промолчали.
– А ты сам сможешь вести? – спросил Кирилл Кириллович.
– В общем, да, но у меня нет прав, – похвастался Витя, впервые управлявший машиной всего две минуты назад.
Я разрешаю без прав, – и подполковник достал свое милицейское удостоверение и показал его Вите, как будто тот не знал, что перед ним начальник милиции.
Через считанные секунды все сидели в машине. И в это время по крыше забарабанил дождь. Витя завёл двигатель, включил скорость и бросил сцепление. Машина дернулась и заглохла. Дождь хлынул как из ведра. Стало совсем темно, хотя было время “белых ночей”. Витя включил дворники на всю мощность, завёл двигатель и включил свет. Взяв себя в руки, он сосредоточился и, включив первую скорость, плавно отпустил сцепление, и машина поехала. Он направил “Эмку” на объездную дорогу.
Дождь не успел размыть дорогу, а русло речушки не наполнилось водой. На первой скорости он объехал мост и выскочил на трассу. Он ехал на первой скорости, вглядываясь в дорогу.
– Вообще-то, можно ехать на других скоростях, – подсказала Надежда Викторовна. – А то мотор загубишь.
Витя сообразил, что мотор у него действительно ревет, вот-вот выскочит из-под капота. Он дал перегазовку и переключил на вторую, а потом на третью скорость. Прямую – четвертую, он не решался включить. Дождь внезапно стих. Подумав, Витя включил четвертую скорость. “Эмка” плавно заскользила по дороге, разбрасывая далеко в стороны воду и грязь. Минут через пять он освоился и увереннее повёл машину. В уме он начал подсчитывать: “Водитель ушёл минут пятьдесят назад. Он мог уйти на пять, шесть километров. Они едут минут пять и должны были догнать его. Но он как сквозь землю провалился”.
– А где же водитель? – забеспокоился Витя. – Мы “отмахали” больше шести километров, а его не догнали. Впереди его не видно.
Витя остановил “Эмку” при въезде в поселок Тертеж. Он был доволен, что ему удалось довести машину до поселка. Колени у него дрожали мелкой дрожью. Он чувствовал, что устал.
– Надо подождать водителя, – сказал он. – Очевидно, мы его не заметили на дороге. Может, он спрятался от дождя. А куда ехать дальше, я не знаю.
– На место аварии, – ответил подполковник.
– А где она?
– На железной дороге, где-то между Тертежем и Шалинским, – ответил Кирилл Кириллович, фыркая.
– А указатель был на Артемовск, до него 242 километра, – заявил Витя.
– Какой Артемовск? Нам туда не надо, – возмутился начальник. – Нам осталось ехать до места катастрофы не более десяти километров.
Мимо проходила женщина, Витя решил выяснить дорогу:
– Женщина! Как проехать в сторону села Шалинское?
– А вам куда надо?
Витя ответил.
– А зачем вы туда едете? – полюбопытствовала она.
Витя опять ответил.
– А что вы там будете делать?
Витя попытался ей объяснить.
– Не знаю, – ответила женщина и пошла дальше.
– Поехали к милиции, – приказал Кирилл Кириллович.
Витя завёл двигатель и медленно поехал к центру. Было уже совсем темно. Около большого освещенного здания он остановился. Это был клуб. Доносилась музыка – там были танцы. Кирилл Кириллович отправился в клуб. Через несколько минут в сопровождении подростков он вернулся. Подростки хором давали ему советы, из которых он явно ничего не мог понять. Всё, что удалось выяснить, так это дом, в котором живёт председатель. Однако председатель с каким-то мужиком в плаще уехали на бричке в соседний колхоз за трактором. Мужика подобрала Дарья на дороге, она ехала на своем рысаке. А трактор нужен мужику, чтобы вытащить какое-то крупное начальство, которое застряло в грязи на Большаке.
Витя вмешался в разговор и выяснил, что Большак – это Большой Московский тракт, а колхоз находится в 30 километрах от их поселка. И что раньше, чем завтра к обеду, председатель с водителем не вернутся. Тракторист гуляет на свадьбе. В конце концов, удалось выяснить, что они едут в сторону Красноярска, а им надо ехать на Артёмовск. Подполковник залез в машину. Подростки не отставали, пытаясь более подробно объяснить дорогу. Кирилл Кириллович обратился к долговязому парню:
– Передай мужику в плаще и председателю, что мы вытащили машину из канавы и поехали на место катастрофы. Пусть этот мужик добирается до места катастрофы на попутном транспорте. – Понял?
Парень кивнул.
– Тогда повтори распоряжение начальника милиции.
Парень повторил, чётко чеканя слова.
– Молодец, – похвалили его Кирилл Кириллович. – Разворачивай, поехали, – приказал он Вите.
Витя был в нерешительности. Он понял, что никто не заметил, что он не умеет водить автомобиль, но признаться не мог, гордость не позволяла. Через полчаса они добрались до места катастрофы. Понять масштаб катастрофы в темноте было нелегко. Вагоны валялись на расстоянии от пятидесяти до ста метров друг от друга. Работала техника, бегали люди. На телегах возили трупы людей и вещи. Быстро оценив обстановку, Кирилл Кириллович распорядился:
– Надежда Викторовна, вам отдыхать до утра. С рассветом начнёте разбираться с погибшими. Вы судмедэксперт, знаете как вести документацию. Вам будет помогать Витя. В его задачу входит выяснить, есть ли среди погибших Раиса Петровна, а также сохранность автомобиля.
– Слушаюсь, – четко ответила Надежда Викторовна.
– Лариса Васильевна, – обратился к ней начальник. – У нас с вами полно работы прямо сейчас.
К вечеру резко похолодало, и стекла запотели. Кирилл Кириллович и Лариса Васильевна ушли. Надежда Викторовна и Витя вышли из машины.
– А комары исчезли, – сказала она, разглядывая звезды.
Витя почувствовал усталость. Управлять автомобилем ему было трудновато, но он был доволен собой.
– А я первый раз за рулем, – признался он.
– Это было заметно. Ты отчаянный и смелый парень.
– Но среди нас никто не умел водить.
– Я водитель первого класса, – призналась тихо она.
– А почему не сказали?
– Ты же спросил, у кого есть водительские права, а я их оставила дома.
– А Кирилл Кириллович водит машину?
– Нет, – засмеялась она. – Он педаль тормоза от сцепления не отличит.
– А Лариса Васильевна?
– Она секретарь и делопроизводитель, куда уж ей. Вообще-то, она любовница Кирилла Кирилловича.
– Вот уж не подумал бы, – удивился Витя.
                ______   _   ______

Постояв минут пять, они решили вернуться в салон автомобиля.
– Мой шоферский успех надо отметить, – и он сел на заднее сиденье.
Надежда Викторовна зашла с другой стороны и села рядом. Витя достал рюкзак и стал извлекать продукты. Стол получился отменный. Он заполнил стаканчики вином и пригласил: “ Прошу ”.
Она извлекла из сумки пару соевых батончиков и скромно положила в кучу.
– Ну, если ты действительно сегодня за рулем первый раз, то у тебя это получилось здорово. Я приму самое активное участие в том, чтобы ты получил водительские права профессионала. За твой шоферский успех, Витя.
Они чокнулись, но звона не получилось, а только глухо булькнуло вино. Выпили и закусили сладким и соленым. Затем повторили ещё и ещё, пока не опустошили бутылку. Прошло десять, пятнадцать минут и из автомобиля слышались звонкие, веселые голоса, а кругом была смерть. Но это было там, где-то за корпусом автомобиля, а внутри царил мир, согласие и веселье.
Выжав последние капли вина из пустой бутылки, они решили выпить на “брудершафт”. Особенно им понравился заключительный аккорд этого тоста. Оставив стаканчики в покое и сдвинув в сторону еду, они стали ласкать и гладить друг друга, чередуя это с крепкими поцелуями. “После исчезновения Вали это моё первое увлечение женщиной”, – подумал он. “Хотя он и значительно моложе меня, но его соседка, Ирина Павловна, старше меня. Чем же я хуже её? – подумала она. И она ущипнула его за сосок. Последовали ответные действия. И они всё ближе и ближе жались друг к другу, лаская интимные места. В их душах рождался и разжигался огонь любви. Сбрасывая друг с друга лишнее одеяние, так мешающее наслаждению, они остались нагие. Они не спешили, играя и лаская друг друга. Вот теплые, голые тела партнеров обвивают друг друга, и он входит в её горячую. В порыве любви они осыпали друг друга поцелуями. Наступил сладостный кульминационный порыв любви, они обмякли в изнеможении и затихли. Скоро в салоне стало холодать, и их руки зашарили по салону, собирая разбросанную одежду и набрасывая её на себя. Стало теплее. Их тела чувствовали теплоту друг друга, и любовь вновь захватила их. Обмякшие, они быстро почувствовали холод. Укутавшись в теплые свитера, они прижались друг к другу и долго говорили о пустяках, пока порыв любви не захватил их. Теперь они уже не сбрасывали теплую одежду, а только ту, которая мешала отдаться любви. Затем их сморил сон.
Проснулись они, когда рассвело. Лучи солнца, которые пробивались через запотевшее стекло, упали на них. Под лучами солнца, стекла заплакали и струйки осевшей влаги и пота стекали вниз. Одевшись, они вышли из автомобиля.

38.
Жуткое зрелище предстало перед ними. Искорежённые вагоны валялись тут и там. На вывернутых обшивках вагонов висели окровавленные лохмотья одежды. Валялась детская одежда, особенно около вагона, разлетевшегося в щепки. На траве и земле виднелись сгустки крови. Трупов не было, их уже успели увезти. А над разбросанными вагонами кружили стаи птиц. Они пикировали вниз, хватали останки ещё недавно живших людей и набивали свои ненасытные желудки. Гам вверху напоминал “Птичий базар”.
Разобраться в этой катастрофе, было непросто. Надежда Викторовна и Витя не решались отойти от машины, чтобы не наступить на окровавленную массу. Вчера ночью они ходили и не видели этого ужаса. Кое-где пробегали собаки, которые с лаем бросались на птиц. Очевидно, собаки прибыли сюда с людьми, приехавшими по зову сердца или по принуждению.
Можно было только смотреть, думать не получалось. Они, выйдя из “Эмки”, долго озирались, пока не пришла посыльная. Это была старая женщина в телогрейке, туго перетянутой тесемкой. Она подошла к Надежде Викторовне и, не здороваясь, спросила:
– Вы судебный эксперт?
– Да, – растерянно протянула та.
– Там один распорядитель велел, чтобы я вас привела в ту контору, пусть ваш водитель следует на машине за мной, – и, махнув рукой в сторону, она повернулась и пошла.
Витя поспешил в машину, ему не терпелось быстрее уехать с этого ужасного места. Но “Эмка” не заводилась. Мотор еле вращался и не схватывал: аккумулятор сел. Витя не выключил подфарники и только сейчас понял, почему ночью были видны приборы управления автомобилем.
– Рукояткой крутани, – предложила Надежда Викторовна.
Выскочив из кабины, он стал шарить в багажнике. Наконец ему удалось отыскать эту злосчастную “заводилу”. Он бегал перед машиной, пытаясь пристроить её, но она никуда не входила. Надежда Викторовна ловко вставила заводную ручку в отверстие, резко крутанула, и “Эмка”, чихнув, завелась.
– В женские дырки ты лучше попадаешь, – заметила она. – Ну, что стоишь? Быстро за руль, а то мотор заглохнет.
Он кинулся к кабине, но поскользнулся и “запахал носом”. Вскочил, не успев открыть дверцу, и мотор заглох. В растерянности он стоял, не зная, что делать.
– Иди крути, – засмеялась она, садясь за руль.
Витя долго возился, прежде чем рукоятка попала в замок маховика. Изо всех сил он старался, но у него не было опыта, и двигатель вращался медленно, не заводился.
– Да, чувствуется, ночью ты перетрудился, – подтрунивала она, берясь за рукоятку, и мотор завёлся.
– Убери рукоятку в багажник, – крикнула она и села за руль.
Мотор взревел и заработал плавно, монотонно. Захлопнув багажник, он сел на переднее сиденье. Погоняв двигатель, она, улыбаясь, сказала:
– Садись за руль, а то подумают, что я тебя “ухлопала” за ночь.
Витя нехотя обошёл машину. Надежда Викторовна подвинулась, он солидно сел за руль, включил скорость и бросил сцепление. “Эмка” дернулась, и мотор “заглох”.
– Между прочим, на третьей скорости с места не трогаются, – ласково улыбнулась она.
– Фу ты, как нелепо получилось, – и он попытался выйти из кабины.
– Попробуй стартером, – предложила она и перебросила рукоятку скорости в нейтральное положение. – Аккумулятор успел подзарядиться.
И действительно Витя включил зажигание и мотор завёлся. Затем включил скорость, дал газ и бросил сцепление. “Эмка” рванулась назад. Надежда Викторовна рывком перебросила рукоятку скорости в нейтральное положение. “Эмка” остановилась, мотор работал.
– Слушай, что с тобой происходит, уж не влюбился ли ты в меня?
Он покраснел до самых ушей.
– Как интересно. Да он ещё и краснеть умеет.
Он готов был провалиться сквозь землю, но его туда не пускало сиденье. Покраснев как рак, он растерялся, как перед учителем.
– Вот интересно, – тягуче сказала она. – А когда трахался со мной, поди, не краснел.
– А ты? – промямлил он.
– А я очень краснела, – призналась она, обхватив свои щеки и уши руками. – Но знаешь, как хотелось, – и она залилась краской. – Ну ладно! Давай не будем. А теперь слушай и выполняй. Выжми сцепление и включи первую скорость.
Он сделал, как она подсказала.
– Дай газ и медленно отпускай сцепление.
И “Эмка” плавно тронулась с места. Объезжая кочки, он повёл машину к ожидавшей их женщине. Увидев, что, наконец, легковушка поехала в её сторону, женщина направилась в ложбину к теплушке.
                ______   _   ______

Уехав с одного ужасного места, они подъехали к другому: сюда свозили трупы для регистрации и опознания. Более удручающей картины трудно было себе представить. Трупы лежали рядами, слегка прикрытые, чем попало. Их было много, очень много, но их продолжали подвозить и подвозить. Трупы осматривались несколькими комиссиями. Члены каждой комиссий медленно обходили ряды, выполняя определённую работу. Вновь привезенные трупы осматривали трое милиционеров, они проверяли содержимое карманов, сумочек, а, сложив документы, ценности и опись в пакетик, прикалывали номера к погибшим и уходили дальше. Комиссия в составе врача, судмедэксперта – Надежды Викторовны и свидетеля – Вити, должна была обследовать, зарегистрировать, описать и сфотографировать каждый труп. Витя плёлся за Надеждой Викторовной и врачом в белом халате. Надежда Викторовна составляла акты смерти, врач осматривала погибших и устанавливала причину смерти, Витя зачитывал фамилии, какие документы и ценности находились в пакетах около трупов. Большинство погибших таковых не имели и тогда записывался порядковый номер. Витя с замиранием сердца переходил от одной жертвы к другой, боясь узнать Раису Петровну. Он глубоко вздохнул, когда они осмотрели последнюю: Раисы Петровны среди них не было.
Всем запомнилась одна погибшая молодая женщина, которая прижимала к себе двух мёртвых малюток. Даже умирая, мать не выпустила детей из рук. К вечеру осмотр и составление актов закончились. Уставшие и голодные они побрели к теплушке. Гражданин в штатском просмотрел акты, не задавая вопросов, передал их комиссии по изъятию документов и ценностей. Те, взяв акты, молча удалились.
За весь день у Вити не было во рту “макового зернышка”, но есть и пить не хотелось. Все трое сели в кабину автомобиля и погрузились в забытье. Нет, они не спали, а просто сидели, развалившись, и ни о чём не думали. Вечером в приказном порядке их позвали на ужин. Пришлось подчиниться. Ели кашу, запивали сладким чаем, предварительно выпив по пятьдесят граммов разведенного спирта.
Поздно вечером появились Кирилл Кириллович и Лариса Васильевна. Они рухнули на заднее сиденье и затихли.
– Водитель не появился? – тихо спросил подполковник и захрапел.
                ______   _   ______

Всю ночь шумела техника, а утром трупов на поляне было ещё больше.
Погибших решили хоронить в братской могиле. Съехались родственники, появились военные, оркестры: готовились к похоронам. Родственники ходили по рядам, разыскивая близких. Опознанные трупы в сопровождении родственников увозили в гробах. Постепенно площадка пустела. Вечером Кирилл Кириллович спросил Витю:
– Раису Петровну не обнаружил? – А услышав от Вити “нет”, добавил: – Ну, слава Богу. Среди госпитализированных её тоже нет. Правда, есть безымянные. Я звонил домой и в Красноярск, там она тоже не объявилась. Если водитель не появится завтра, то поведёшь машину в Красноярск. Соответствующий документ я дам. Отвезёшь пятерых человек.
– Постараюсь, хотя водитель я неопытный.
Утром, снабженный документами и справкой вместо прав, Витя выехал в Красноярск, увозя пятерых человек и целый ящик с документами и ценностями. Милиционер, сидевший справа, подсказывал дорогу. Доехав до поселка, заправились бензином, подлили масла в двигатель и отправились дальше.
Красноярск удивил Витю размерами: величественный, красивый город. Заехать в госпиталь, где находилась в тяжелом состоянии безымянная женщина, ему не удалось: госпиталь находился в другой части города. А вот в больницу, где лежали ещё трое безымянных женщин, удалось. Раисы Петровны среди них не оказалось.
Несколько поездок проделал Витя за день на “Эмке” от места катастрофы до Красноярска. Теперь он управлял автомобилем, как заправский водитель. Через какого-то медика Витя передал фотографию Раисы Петровны главному врачу госпиталя для опознания, указав на фотографии координаты и её фамилию. Медик записал свой и главврача номера телефонов. Приехав под вечер к месту катастрофы и привезя очередных сотрудников милиции, он узнал, что железнодорожный путь восстановлен. Надежда Викторовна уехала домой. Ларису Васильевну Кирилл Кириллович отправил сопровождать груз.
– Тебе записка от Надежды Викторовны, – и подполковник протянул неровный листок бумаги, на котором был записан её красноярский адрес и номер телефона Надежды Викторовны.
– Разве она в Красноярске живёт? – полюбопытствовал Витя.
– Да, там, у нас была в командировке. Между прочим, её муж работает в ГАИ, она сказала, что поможет тебе с получением водительских прав.

39.
– Иди поужинай, мы выезжаем домой. Есть сведения о нашем водителе, он с председателем добрался до тракториста. Тот был в стельку пьян и, не разобравшись, пырнул ножом водителя. Рана несерьезная. Мы заедем в колхоз и заберём обоих. Тракториста отвезем в НКВД, пусть там разбираются. Между прочим, водитель к моменту драки тоже оказался нетрезвым.
– Я направил фотографию Раисы Петровны в госпиталь для опознания, – задумчиво сказал Витя.
– Дай мне номера телефонов, пока ты ужинаешь, я свяжусь, – пообещал Кирилл Кириллович.
Витя с аппетитом поужинал в походной столовой и поспешил к машине. Его уже ждал Кирилл Кириллович и трое пассажиров, усевшихся на заднее сиденье.
– Как у тебя с горючим? – спросил Кирилл Кириллович.
– Да пора заправляться.
– Тогда по пути заедем в совхоз, подбросим механизаторов домой, у них в гараже и заправимся.
– Ехать нам почти по пути, – подтвердил пожилой механизатор. – Крюк будет всего километров пять.
– Я дозвонился до госпиталя, – сказал Кирилл Кириллович. – Мне сообщили, что похожая женщина имеется, хотя они не уверены на сто процентов. Тебе придется съездить туда. Я организую тебе поездку в оба конца за счёт военкомата, – Кирилл Кириллович подал ему листок с координатами госпиталя и как туда доехать на общественном транспорте.
Высадив у гаража механизаторов и заправив полный бак бензином, они поехали в посёлок, где два дня назад Кирилл Кириллович беседовал с парнями около клуба.

40.
Стало темнеть, когда они остановились около дома председателя колхоза. Их уже ждали, был накрыт стол.
– Мы здесь переночуем, – заявил Кирилл Кириллович. – Надо расслабиться после таких трудов. А тебе огромное спасибо за помощь. Я тебе хорошую характеристику для института “состряпаю” и грамоту вручу. Председатель сказал, что нашего водителя положили в больницу, так как к вечеру ему стало хуже.
Сели за стол, все выпили за погибших в катастрофе. Витя пил вино. Он хорошо запомнил урок, который получил в военкомате. Кирилл Кириллович быстро захмелел, опрокинув не один стакан самогона, и его проводили отдыхать. Вместо него к столу подсели ребята и девчата. Наперебой они угощали Витю – водителя такой прекрасной “Эмки”. Некоторые видели такую машину впервые в жизни.
– Вот бы покататься, – мечтательно рассуждали парни.
– Завтра смогу, сегодня я выпил.
– Ох уж эти городские, выпьют на копейку, а задаются на рубль, – воскликнула дочь председателя, подсаживаясь ближе к Вите вместо Кирилла Кирилловича.
Она держала в руке недопитый стаканчик самогона, закрашенный вареньем, и настойчиво пыталась отлить из него в рюмку Вити, хотя на столе стояла бутыль с самогоном и две бутылки с вином. Вино никто не пил, кроме Вити. Вскоре вместо грустных поминок гости запели веселые песни. Под натиском девушки Витя выпил три рюмки самогона.
– Кирилл Кириллович сказал, что ты не женат, – забормотал пьяным голосом председатель. – Выбирай любую, у нас много девчат, все как на подбор.
На Витю уставились девчата, одна краше другой.
– Я согласна за тебя замуж, – шепнула ему на ухо одна, заглядывая в глаза.
Витя улыбался, но интереса к ним не проявлял. Остальные парни с завистью смотрели на него. Посидев ещё около часа, он почувствовал огромную усталость и сонно захлопал глазами.
– Гость хочет спать! – заметил кто-то.
– Да, наверное, хочет, – согласился председатель. – Мать, уложи гостя.
– Нет, он с нами на сеновале будет спать, – зашумели девчата.
– А... – промычал председатель, махнув рукой.
Председатель налил из бутыли стакан самогона и поставил перед Витей.
– На посошок, – сказал он, шатаясь из стороны в сторону. – Хочу с тобой выпить. Хочу! – застонал он, притопывая ногой.
Витя приподнял стакан и сделал вид, что собирается выпить.
– До дна! – зашумели кругом.
Вите пришлось выпить треть стакана и закусить кусочком свинины.
– Ну! – зашумели недовольно кругом.
– Да ему завтра за руль садиться, – заступился кто-то.
– Ну ладно, – согласился председатель и залпом выпил стакан самогона.
– Вот это по-нашему, – зашумела компания.
Витя удивленно покачал головой.
– Дочка тебя проводит, – шепнула ему на ухо председательша.
Витя встал и, шатаясь, пошёл за председательшей. Та проводила его через коридор на крылечко двора.
– Дочка, проводи гостя, – попросила она появившуюся сзади девушку.
– Хорошо, мама, уложу его и сейчас же приду, – и, подхватив его под руку, поволокла к сеновалу.
Шатаясь, они довольно быстро добрались до лестницы, ведущей на сеновал. На улице была ночь, но ярко светила луна. Девушка полезла вперёд, мелькая голыми ляжками. Витя полз за ней. Сеновал был большой. Она взяла его за руку и повела вглубь. Приглядевшись, он различил силуэты каких-то предметов. Она подвела его к широкому топчану.
 – Ложись здесь, – сказала она. – Если хочешь прогуляться, то спустись по этой лестнице в огород.
Витя постоял, решил прогуляться и спустился в огород. “Оригинально”, – подумал он о конструкции сеновала. Луна освещала тропинку, деревья и туалет. Затем он прошёлся до берёзы, за которой блестела вода небольшого озера, и вернулся на сеновал. Глаза привыкали к темноте.
                ______   _   ______

Девушки не было. Он стал различать предметы вокруг топчана. Сбросив одежду и повесив её на стул, он юркнул под одеяло. Развалившись, почувствовал, что рядом кто-то лежит, прижавшись к стене. Пощупал и наткнулся на голое женское тело. От неожиданности вздрогнул.
 – Это я, не бойся, – прошептала девушка, обхватив его, притянула к себе.
– А ты не боишься? – удивленно спросил он.
 – Я так хочу, – прошептала она и горячими губами захватила его губы, от девушки несло самогоном.
 – Мне терять нечего, – предупредил он тихо и обхватил девушку за талию.
Гибкое тело манило его. От её запаха он опьянел и страстно принялся ласкать её. Упругие груди впились в него. Дрожа, она излучала жар, тепло и наслаждение. Лаская, он прижимал её к себе. Она обвила его своими гибкими ногами. И он вошёл в неё. Она вскрикнула и напряглась всем телом. Перетерпев первую боль, она почувствовала приятную щекотливость и прошептала:
– А теперь хорошо.
Получая обоюдное наслаждение, они ёрзали на топчане, а тот жалобно скрипел. Но вот порыв любви подошёл к завершающей стадии, и они обмякли, тяжело дыша. И он сразу заснул.

41.
Проснулся он, когда солнце было высоко. Настроение у него было бодрое. Он вспомнил, что рядом была девушка. Имени её он не знал. “Может, это был сон?” – промелькнуло у него в голове. Чем больше думал, тем больше осознавал, что это была реальность. Отбросив простыню с одеялом, обнаружил, что его тело перепачкано кровью. Кровью её невинности. “Не жениться же мне на ней теперь, – подумал он, вспомнив вчерашние слова председателя. – Мало ли что может произойти по пьянке”. Он вспомнил, что девушка была красивая, с правильными чертами лица и очень похожая на мать. Гибкая, красивая фигура. На левом бедре – родинка. Он запомнил родинку, когда вчера гладил её. “Что делать с простыней?” – подумал он. Попытался протереть тело, но не тут-то было. Кровь не оттерлась. Набросив одежду, прошёлся по сеновалу. В другой стороне за перегородкой стоял ещё один топчан. На нем кто-то спал ночью, а сейчас он пустовал.
За огородом блестело озеро. Вернувшись к своему топчану, сгреб простыни и засунул их в тумбочку, затем спустился в огород и прошёл к озерцу. Искупавшись, почувствовал удовлетворение от прохлады. Вдруг ему стало не по себе. Жалко стало девушку. “Чего доброго посторонние найдут простыни и поймут, чья это кровь. Девушку засмеют. Надо забрать простыню и отнести в машину”.
Поднявшись на сеновал, наткнулся на председательшу – мать девушки. Она внимательно разглядывала развернутую простыню. Увидев Витю, повернулась к нему боком и стала заворачивать её.
– А если будут дети? – спросила она, не глядя на него.
– Значит, ваша дочь будет мамой.
– А кто будет папой?
Витя промолчал, не найдя достойного ответа. Председательша повернулась и пошла к лестнице, по которой быстро спустилась во двор, унося вещественное доказательство. “Жаль, что не удалось вовремя спрятать простыню в машину или под копну сена в огороде, – подумал он. – Теперь жди скандала и беды. Во всяком случае, объяснения не миновать. Не виноват же я, что девчонка сама легла ко мне в постель. Хуже то, что она была девушкой. Родителям не объяснишь, что сама так захотела. Не поверят”.
                ______   _   ______

Минут пять стоял, обдумывая ситуацию. Спускаться с сеновала и идти в дом ему расхотелось, но иного выбора у него не было. Он медленно спустился по лестнице и двинулся в сторону крыльца, на котором сидели три девушки. Девушки были похожи друг на друга. “Какая же из них провела ночь со мной?” – Внимательно посмотрев на них, он узнал ту, которая вчера вечером подсела к нему за стол, а потом проводила на сеновал. “Пока я ходил по своим делам, она разделась, шмыгнула в мою постель и притаилась”, – вспомнил он вчерашний вечер. А девушка, с которой он провёл ночь, повернулась к нему, внимательно посмотрела в глаза и презрительно отвернулась. “Странно, – подумал он. – Здесь что-то не то”. Внимательно он стал разглядывать девушек и их ауры. Та, которая его вчера провожала, была старшая, лет девятнадцать-двадцать. Затем разглядел остальных сестер и их ауры, но ничего не понял. Глаза младшей девушки были красные от слез. Сердце у него ёкнуло, он понял, что вчера вечером произошло непоправимое, он в этом участвовал и виноват. Все факты против него.
 – Тебе сколько лет? – вырвалось у него и он вплотную придвинулся к девушке, при этом головой коснулся её волос.
Девушка быстро подняла на него свои голубые глаза, полные слез.
 – Да я. Я думала...
Девушка уронила голову на колени и громко заревела. Сестры дружно встали и зашли в дом. А о чём думала громко рыдающая девушка, для него осталось загадкой. Ситуация становилась неприятной, и чувствовал он себя неуверенно. “Да ей лет тринадцать или четырнадцать, – подумал он. – Теперь попробуй докажи, как всё было на самом деле. С испугу она чего угодно наговорит”.
Ноги его подкосились, и он опустился рядом с ней на крыльцо. Уперев локти в колени, он поддерживал свою голову, как после глубокого запоя. На крыльцо вышел председатель и громко закричал:
– Вот я вам задам трепку!
Витя слышал угрозу, но пропустил её мимо ушей, тем более что за этим последовала тишина – тишина сферы, к которой он уже привык. Председатель со всей силы намеревался ударить своим офицерским ремнем по спинам сидевших рядом молодых людей. Но это ему не удалось. Его рука с зажатым ремнем, описав дугу, резко отлетела назад и с невероятной силой ударила его в переносицу. От удара он зашатался и рухнул на крыльцо. Из разбитого носа хлынула кровь.
 – Ох! Батюшки! – засуетилась жена и кинулась к мужу.
Следом за ней выскочил Кирилл Кириллович. Он видел, как председатель хотел ударить молодых, но кулак с зажатым ремнем отлетел и угодил в лицо председателя. Поднимая мужа, жена ничего не могла понять, однако Кирилла Кирилловича это потрясло до глубины души. Он видел действие сферы, и это его изумило. А молодые люди даже не слышали, как сзади их грохнулось огромное тело председателя. Жена и Кирилл Кириллович подхватили его под руки и решили свести его к колодцу. Однако они наткнулись на невидимую преграду, за которой на крыльце сидела молодежь. Они зависли на сфере, как в прозрачном гамаке, махая ногами и не ощущая под собой опоры. Витя почувствовал сзади какую-то возню и встал. Людей, зависших над ним, опрокинуло назад. Упав обратно на крыльцо, они высоко задрали ноги. Председательша сделала удивленные глаза и не могла понять, что произошло с ними? Кирилл Кириллович же был изумлён, глаза его сияли, как у подростка, который вытянул счастливый билет. Он ещё раз увидел защитную сферу в действии! Витя посмотрел на поднимавшихся людей, но не среагировал на них, погруженный в свои мысли. Ему было не до их шуток и озорства: он не мог принять хоть какое-то решение. Вид у него был глупый.
Председательша и подполковник, подняв председателя в перепачканной кровью рубашке, осторожно спустились с крыльца и, оттолкнув ревущую девушку, поплелись к колодцу. Витя молча, с глупым и безразличным видом наблюдал за церемонией, происходящей во дворе.
Председателя облили холодной водой, и он очнулся. Увидев на себе кровь, удивился, но, заметив Витю, озверел. Он схватил с забора багор и, шатаясь, ринулся на Витю, целясь ему в грудь – так он хотел отомстить обидчику. А Витя невозмутимо, безразлично стоял как вкопанный. Багор своим острым концом приближался к нему. Вдруг конец багра отклонился, как от кривой поверхности, в сторону и пронзил оконную перемычку. Стекло с шумом разбилось. Остриё багра зацепилось за бархатное платье свояченицы председателя, наблюдавшей в окно за всеми событиями. Та не успела отскочить и свалилась на стол, перевернув его вместе с закуской и самогоном. Перепуганные гости завизжали. Председатель остановился и, бросив древко багра, устремился в дом, пробежав мимо Вити как чумной. В доме послышался грохот и пьяные голоса, а потом всё стихло.
Чем больше Витя размышлял, тем отчетливее вспоминал, что был в близких отношениях с девушкой, но только не с этой, что рядом с ним. “Что-то тут не так”, – решил он. Минут через десять на крыльцо вышла мать девушки и спокойным, твёрдым голосом сказала:
 – Галя и Витя, отец пришёл в себя и хочет с вами поговорить, зайдите. “Так, значит, эту девушку зовут Галя. А как же зовут старшую? – подумал он. – Я уверен, что со мной ночью была старшая, возможно, средняя, но не эта. Могу поклясться”. Галя быстро вытерла слезы, шмыгнув носом. Чувствовалось, что она боится отца. Затем она заскочила на крыльцо и исчезла в доме. На крыльце осталась мать. Хмуро сдвинув брови, она смотрела на Витю.
Витя с минуту постоял, разглядывая женщину. Лицо её было немолодое, но ещё красивое. Видно, нелегкий колхозный труд отложил свой отпечаток. Старшая дочь была копией матери и выглядела красавицей, не то что младшая, похожая на отца и только частично на сестер. Витя поднялся на крыльцо и остановился.
 – Вчера со мной была ваша старшая дочь, –  и он взглянул на женщину.
Женщина вздёрнула брови, сжала губы и тихо сказала:
 – Видно, крепко ты был пьян. Иди, там тебя ждут.
 – Знаете, здесь моей вины нет, – ответил он тихо, как бы оправдываясь.
 – Заходи, там видно будет. Отец у нас справедлив. Все колхозники его любят за справедливость.
                ______   _   ______

Пройдя коридор, Витя очутился в комнате, которая вчера была переполнена гостями. За столом, покрытым белой скатертью, сидел председатель, Кирилл Кириллович и две женщины, которых вчера он не видел. Напротив стола, у стены на скамейке, сидели две сестры и незнакомый парень, лет на семь старше Вити. Сбоку стояли две табуретки, на одной из которых сидела Галя, преданно глядя на отца. Её волосы были повязаны красной лентой. Из окна торчал багор с прямым и крючкообразным острыми стержнями. Озираясь, Витя рассматривал тех, кто устроил это несанкционированное судилище. Он встал у стены, переминаясь с ноги на ногу.
– Проходи, садись, она не кусается, – указал глава семейства на свободную табуретку рядом с Галей.
 – Вот посадят, тогда и насижусь, – съязвил Витя, не тронувшись с места.
Сбоку его подтолкнула мать Гали, почувствовав в его теле упорство, оставила в покое, но поставила табуретку около двери. Витя придвинул табуретку к стене и сел, закинув ногу на ногу.
Председатель встал, почесывая подбородок.
 – А... ведь... ну... как сказать, – начал он. – Вчера между моей дочерью и этим молодым человеком произошла интимная близость, – при этом председатель сделал выпад правой рукой вперед, как когда-то Ленин.
 – У нас не принято, – продолжал он, – когда младшая дочь выскакивает замуж раньше старших. Но раз уж так получилось, – и он вытер платком лицо и шею, – то в порядке исключения я не возражаю против свадьбы моей младшей дочери с этим молодым человеком. Поскольку у его тёщи есть большой дом, то пусть мой ненаглядный зятёк забирает молодую жену в город.
Председатель так вошёл в роль, что спросил:
 – У кого будут вопросы?
Витя поднял руку, как на собрании.
 – Слушаю вас, – председатель наклонился вперед через стол.
 – Скажите, пожалуйста, как зовут ваших дочерей и этого молодого человека, сидящего с ними? – и Витя указал на парня.
Ему надо было выиграть время, он лихорадочно соображал: “Вчера я переспал со старшей, в крайнем случае – со средней. Фигурами они похожи. А в этой семье проблема с младшей. Очевидно, она стала беременна ещё раньше, и надо найти “козла отпущения” в виде отца, не родившегося ещё ребёнка. И Галю необходимо увезти из поселка, поэтому председатель намекнул на тёщин дом. Ловко придумали”.
Председатель растерянно заморгал глазами, но быстро собрался и ответил:
 – Старшую дочь зовут Катериной, среднюю – Василисой, а младшую – Галиной. Это – жених Катерины Василий. Он агроном, окончил Иркутский сельскохозяйственный институт, хороший специалист.
Витя опять поднял руку, а в голове пронеслась мысль: “Значит, это точно. Переспал я со старшей, Катериной. А она меня разыграла насчет своего целомудрия, а потом из пузырька облила кровью, возможно, не человеческой. А поскольку выходит замуж, то ей терять нечего, поэтому не побоялась возможности забеременеть. Ну и девушки в колхозах, куда нашим городским до них!”
Председатель кивнул головой Вите, давая понять, что он весь внимания и ждёт следующего вопроса.
 – Скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду, говоря об интимной близости вашей дочери с молодым человеком? Очевидно, дочь Галину и жениха Катерины Василия  или ещё кого-то?
Василий вскочил и, сжав кулаки, насупился, как “бугай”. У председателя отвисла челюсть, он, погладив скатерть рукой, членораздельно сказал:
 – Я имел в виду дочь Галину и молодого человека по имени Витя.
Витя сделал удивленное лицо и оттопырил губы. Посидев некоторое время с маской недоумения на лице, решительно встал и заявил:
 – Вы уверены, что в этом и есть доказательство нашей интимной близости между мной и Галиной? У меня, например, такой уверенности нет. А моя тёща не давала своего разрешения на то, чтобы ваша младшая дочь жила у неё в доме. У меня же в настоящее время жилья нет.
Председатель быстро взглянул на Кирилла Кирилловича. Тот опустил взгляд и стал разглядывать скатерть. Председатель взглянул на жену, та вышла на середину комнаты и, развернув простыню, положила её на пол. На простыне красовались несколько кровяных пятен.
 – Полюбуйтесь на это, – сказала она.
 – Простите, но это может принадлежать и другой сестре, – спокойно заявил Витя, взглянув на Катерину, – он решил биться до конца и добавил. – Почему вы решили, что это Галина невинность? Вчера, когда Кирилл Кириллович ушёл спать, то его место рядом со мной заняла Катерина. Она угощала меня вашим самогоном. Да и вы тоже налили мне стакан самогона и заставили выпить. Правда, я выпил не весь стакан. На сеновал меня повела Катерина и спала со мной до утра.
Витя решил рассорить Катерину и Василия и, как говорится, пошёл “ва-банк”. “Возможно, Катерина по пьянке и совершила необдуманный поступок, забравшись ко мне в постель, так иногда перед свадьбой бывает. А мать утром обнаружила и убедила дочь, что не следует разрушать выгодную партию с Василием, имеющим диплом агронома. А Галя, возможно, тоже забеременела от залетного парня. Вот поэтому и решили меня подставить. Не случайно мать сказала на сеновале, что должен появиться ребёнок. Поэтому настроила дочерей на обман”.
Василий опять вскочил на ноги, готовый броситься на Витю. Катерина и Василиса сидели красные, низко опустив головы. Председатель сел на стул. Желваки на щеках ходили ходуном – он был вне себя от ярости. “За вчерашнее удовольствие сегодня надо расплачиваться по большому счёту, – подумал Витя. – А что если вчера вечером с ним была не Катерина, а Василиса? У неё фигура такая же, как у Катерины. Возможно, Катерина и не знала о Василисе ничего, а та лежала на топчане, когда мы с Катей пришли”. Так или иначе, но у него были только предположения. А где, правда? Он вспомнил, про родинку своей партнерши. “Как теперь проверишь? – усмехнулся Витя. – А что если такие родинки есть у всех сестер? Обвинение мне предъявлено серьезное. Галя несовершеннолетняя, и диктовать условия будут родители. Видел или не видел ты в темноте, на какую телку взобрался, никому не докажешь. Нужны только факты. Чего доброго и в институт не попадёшь, если до суда дойдёт”.
Председатель и Кирилл Кириллович встали и вышли во двор, бойко обсуждая сложившуюся ситуацию. Галя последовала за отцом. Витя проводил её взглядом. “Нет, у Гали фигура и конституция тела другая”, – убедился он.
Женщины за столом шепотом обсуждали случившееся. Витя посмотрел на девушек и на Василия. Василиса что-то бойко доказывала Василию, а тот мотал головой. До Вити долетело окончание фразы, сказанной Василисой: “... я сама виновата. Что теперь, вешаться, что ли?” Катерина сидела печальная и задумчивая.
Василиса, встретившись взглядом с Витей, подмигнула ему и улыбнулась. “Что бы это значило? – растерялся Витя. – Неужели он переспал с Василисой?” Теперь он окончательно запутался и решил сходить к машине, проверить всё ли на месте – в рюкзаке у него аттестат, паспорт и деньги.

42.
Витя вышел на улицу и открыл ключом дверцу машины. Все документы и деньги были на месте. “Надо бы с Кириллом Кирилловичем посоветоваться о родинке на ноге девушки”, – решил он, открывая капот. Кирилл Кириллович появился на крыльце. Увидев Витю, подошёл к нему:
– Родители девушек расстроены и требуют моего вмешательства. Отец пользуется большим авторитетом в районе, он дважды Герой Советского Союза.
 – Со мной вчера была другая девушка, а не Галя, – возмущенно заявил Витя. – Вчера я был не настолько пьян, как тогда в военкомате, прекрасно всё помню.
 – Вот и отец девушек хотел бы все уладить мирным путем. Я тоже, – заявил Кирилл Кириллович довольно холодно.
Витя почувствовал отчужденность в поведении подполковника и подумал:
 – А почему он должен быть на моей стороне?
 – Из-за тебя расстраиваются две свадьбы: Катерины с Василием и Василисы с Михаилом, – продолжал Кирилл Кириллович. – Они заказали ресторан на две свадьбы, внесли деньги на продукты.
 – Я разговаривал с девушками, – продолжал Кирилл Кириллович, – они заявили, что вечер помнят смутно.
 – Я переспал с той, у которой на левой ноге под ягодицей родинка величиной с полкопейки.
 – Не с одной, а с тремя, причём за один вечер, – вздохнул подполковник. – Мать утром поднялась на сеновал будить сестер, а за ней увязались матери Михаила и Василия. Те, которые сегодня сидели рядом со мной за столом. Девушки должны были спать по соседству с тобой, за перегородкой, а их всех троих голых обнаружили с тобой в постели. Все были перепачканы кровью от ног до ушей, особенно ты. Мать чуть рассудка не лишилась. Думала, что вас кто-то прирезал и в кучку сложил. Потом разобралась. Девушек разбудила. Те повскакивали и тоже ничего не поймут. Потом сообразили, что произошло. А ты спал как убитый. Тебя даже их возня не разбудила. Перетрудился. А ты говоришь, что помнишь всё. Да ни черта ты не помнишь! – и Кирилл Кириллович махнул рукой.
– Не может быть! – удивленно воскликнул Витя.
Не моргая, он смотрел на Кирилла Кирилловича, крутя по инерции цепочкой с ключами от “Эмки”. Кирилл Кириллович перехватил у него ключи, по-хозяйски замкнул автомашину, а ключи положил к себе в карман. Витя стоял около открытого капота и не сводил глаз с подполковника.
Подъехал старый грузовик и остановился около “Эмки”. Водитель выскочил из кабины, подбежал к ним:
– Что у вас тут случилось?
– Ничего, – ответил Витя.
– Тогда что уставились на двигатель? Я думал, что двигатель сломался. Председатель звонил, говорит, жми сюда скорее. А где он сам?
Витя кивнул головой на дом.
– А, – сказал водитель и забежал в дом.
Витя захлопнул капот и подошёл к курившему в стороне подполковнику.
Вскоре водитель выскочил из дома. Он внимательно и подозрительно посмотрел на стоявших людей. Завёл двигатель и переставил грузовик так, что перекрыл выезд “Эмки”. Затем заглушил двигатель, замкнул кабину и зашёл в дом.
Подполковник и Витя переглянулись.
– Нас, кажется, подпёрли, чтобы не сбежали, – подметил подполковник.
– Похоже, – согласился Витя.
– А мне можно поговорить с дочерями председателя? – спросил Витя
– Пойдем, я передам твою просьбу председателю. Тебя он не хочет видеть. Говорит, что готов разорвать. Да, понять его можно. Уж больно большую беду ты на их головы обрушил.
– Но я же не хотел, не специально же я это сделал, – оправдывался Витя.
– А кому от этого легче, что не специально? Если бы специально, так и разговаривать бы с тобой пришлось по-другому.
Он пропустил Витю в дом, а затем зашёл сам.
– Держись этой версии до конца, – посоветовал ему Кирилл Кириллович, – а сейчас  подожди меня в моей комнате.
Витя зашёл в комнату. На столе лежала раскрытая книга и стояла пепельница, полная окурков. На стене висела картина, очевидно, местного художника. На картине был изображен председательский двор. Посредине двора пестрая корова, а на спине у неё сидела старая ворона, готовая улететь.
                ______   _   ______

В комнату гуськом вошли дочери председателя, на ходу поправляя волосы, как ученицы, приходя к учителю. Зашли они скромно, застенчиво и остановились у двери.
– Садитесь, вы же дома, – заметил  Витя нетвёрдым голосом.
Девушки прошли и сели на кровать, хотя в комнате были стулья и диван.
– Галя, у тебя есть родинка на левой ноге, вот здесь? – и он показал на себе, где должна была быть родинка.
– Нет, – испуганно ответила Галя. – У меня нет. Это только у Катерины.
“Первую часть раунда я выиграл, – подумал он. – Значит, все-таки Катерина была со мной в постели”. А Катерина опустила голову и через платье пощупала родинку, как бы пытаясь убедиться, что она на месте.
– А почему Катерина решила отдаться мне?
Катерина ещё ниже опустила голову и молчала.
– Она не хотела выходить замуж за Василия, а отец, не спрашивая её, всё сам решил, – ответила за неё Василиса.
– Значит, так ты выразила свой протест отцу? – спросил удивленно Витя. – Это что, “крик души”?
Катерина кивнула головой и лукаво улыбнулась, не поднимая головы.
– А ты, Василиса, как оказалась со мной в постели? – Витя осмелел и решил не давать девчатам опомниться.
Теперь Василиса низко опустила голову и локтем толкнула Галю в бок, как бы прося её поддержать.
– Мы с Василисой лежали, – ответила Галя за сестру. – Потом Василисе стало плохо, её стошнило. А затем она пошла искать Катерину. Что потом у вас с ней получилось, не знаю. Василиса говорит, что ничего не помнит.
Василиса кивнула головой в знак согласия.
– Потом я услышала, как кто-то вскрикнул, – продолжала Галина. – Мне стало страшно. Я с головой залезла под одеяло и долго лежала и дрожала. Потом высунула голову, всё было спокойно и тихо.
Галя почесала затылок и продолжала:
– На небе луна висела и на сеновал заглядывала. Светло кругом было. Я решила пойти и посмотреть, куда исчезла Василиса. Иду я потихоньку, смотрю, а Василиса и Катерина с тобой лежат. Ты руки раскинул и голову запрокинул. Так красиво лежишь. Я хотела сестру толкнуть, но на тебя загляделась.
Она глубоко вздохнула и продолжала свой рассказ:
– А что? Вон Ирка Сёмина с Гришкой и Колькой целовалась. Целовалась! Ну, я думаю, а что, мне – нельзя? Чем я хуже Иры? Я наклонилась и тебя в губы поцеловала. А ты меня сгреб, к себе прижал и так сильно поцеловал. Потом рубашку с меня стаскивать стал. А я думаю, зачем рубашку снимает, разве в рубашке целоваться нельзя? Затем завалил меня между Катериной и Василисой, на меня лег и между ног толкать стал. Я тебя оттолкнуть пыталась, а ты как прижмешь меня, аж кости захрустели, да как между ног ширнёшь. Ох, больно было! Дальше, я что-то не помню.
Галя замолчала, почесала за ухом и опять продолжила:
– Когда я очнулась, то уже рассвело. Меня мать тормошит. На меня во все глаза глядит, вся белая, перепуганная чем-то. Я аж испугалась. Смотрю, а мы все голые и кровью перепачканы. Марфа Николаевна охает, Нина Ивановна – тоже. Потом Катерина проснулась, глаза выпучила и как чумная смотрит. И Василиса такая же была. А ты лежишь и спишь. Хорошо быть мужиком. Зачем я бабой родилась?
И Галя глубоко вздохнула.
– Мать на тебя голого простыню накинула. А нас отвела на нашу женскую половину и мокрым полотенцем оттёрла.
Катерина и Василиса внимательно слушали. “Возможно, они такие подробности слышат впервые”, – подумал он.
– А в чём вначале была одета  Василиса?
– Как в чём? В рубашке, – ответила Галя.
– А утром, где ваши рубашки были?
– На полу, – ответила Галя.
– Галя, а тебе сколько лет?
– Через месяц будет тринадцать.
– А Василисе?
– Уже восемнадцать.
– А Катерине?
– Двадцать один, – весело отвечала Галина за сестер.
– Что же нам теперь делать? – спросил он.
– Мы не знаем, – опять ответила Галя. – Что тятенька скажет, то и сделаем.
– Но я же тоже был пьяный.
– А мы тебя и не виним, мы сами виноваты, – опять за всех ответила Галя.
Витя напряг память, и у него появилось смутное воспоминание. Он помнил, как было с Катериной, а дальше – какие-то обрывки воспоминаний. Но что-то было. То, что рассказала Галя, похоже на правду.
– Вино да самогон к добру не приводят, – вздохнул он, опустив голову.
– Не приводят, – в один голос подтвердили Катерина и Василиса, тоже глубоко вздохнув.
– А я самогон не пила, – заявила Галя. – Я только варенье ела, правда, бражку пила.
– Значит, тоже была пьяна, –  сказала Василиса и взглянула на Галю.
И сестры замолчали, разглядывая Витю.
– А какие теперь у вас отношения с женихами будут?
– Плохие,– ответила Василиса. – Я просила Василия, чтобы он Михаилу не говорил, а он отказался. Да и мать Михаила, Марфа Николаевна, теперь против меня настроена. Мне теперь Михаила не видать, как своих ушей, а он мне нравится.
– А мне нет, – вмешалась Галя. – Он размазня. Ты теперь за Витю выходи. Он что надо, и машину умеет водить.
– Ты за кого выйдешь? – спросила Василиса, лукаво взглянув на сестру.
– Как за кого? Тоже за него. И Катерина за него. Он же нас всех опозорил, пусть теперь на всех и женится.
Идея Гали пришлась Вите по душе, и он принялся рассуждать:
– Я в Казахстан уезжаю, там живут казахи. Они мусульмане. А мусульманин – мужчина имеет право иметь нескольких жён. Я вас всех увезу в Алма-Ату, где растут яблоки, груши и большие арбузы.
Сестры с любопытством посмотрели на своего будущего мусульманина.
– Вот здорово! – воскликнула Галя. – Мы все вместе будем жить и яблоки с грушами кушать.
– Да, но для этого надо ваших родителей уломать, –  серьезно заявил Витя.
– Что, правда? – удивленно спросила Василиса. – Ты согласен жениться на нас троих?
– А вы мне все трое нравитесь, – ответил Витя. – В принципе, я согласен жениться на вас троих.
– Как мы будем спать? – недоумевала Василиса. – Что, по очереди, или как?
– Я читал, – сказал Витя, – казахи живут в таких круглых юртах и спят все взрослые и дети вместе на одной кошме.
– Я в юрте жить не хочу, –  заявила Галя.
– Зачем в юрте, можно и в комнате кошму постелить и всем вместе спать, – рассудительно предложил Витя. – Если согласны со мной, то пойдёмте родителей уговаривать.
Сестры переглянулись, и внимательно посмотрели на него.
– Так что? Вы согласны или нет? – настойчиво спросил он.
– Да как-то боязно, – ответила Катерина, сморщив нос, – мы же не казашки, а ты не мусульманин.
– В Алма-Ате живут не только казахи-мусульмане, – сказал он, – там проживают и русские, и украинцы, и люди других национальностей.
– Верно, – сказала Катерина, – но и там у каждого мужика только по одной законной жене. Так что не морочь нам головы, ты можешь выбрать только одну из нас. Однако у тятеньки есть свои соображения, чтобы избежать позора, который теперь нас ожидает.
– А какие соображения у твоего тятеньки? – и Витя внимательно посмотрел на Катерину.
Катерина, почувствовав на себе его взгляд, быстро взглянула на него, хотела что-то сказать, но передумала. Вместо ответа она показала ему свой красный язык, сморщила нос и, покраснев, опустила голову. Василиса и Галя посмотрели на сестру и улыбнулись. Витя подумал: “С вами мне теперь всё ясно. Меня хоть в тюрьму не посадят. У меня есть смягчающие обстоятельства, не я к ним пошёл, а они пришли в мою постель. Единственная зацепка против меня – это то, что Гале даже нет тринадцати лет. И здесь события могут развернуться непредсказуемо”.
– Думай, не думай, а надо пойти к вашему тятеньке,  – сказал Витя, вставая.
Сестры соскочили с кровати и уставились на него.
                ______   _   ______

Витя пошёл в гостиную, а за ним гуськом, по старшинству, потянулись сёстры. Так они и появились в гостиной, где за столом сидели родители и Кирилл Кириллович. Они мирно пили чай и о чём-то беседовали. На вошедшую молодежь никто не обратил внимания. Можно было подумать, что в этом доме ничего существенного не произошло. Молодежь построилась в шеренгу напротив стола и молча разглядывала сидевших за столом. Мать не выдержала и спросила:
– Что же вы, доченьки и зятёк, надумали?
– А что они могут надумать, – ответил председатель за молодежь. – Переженить их надо всех в срочном порядке, и весь сказ.
– Не мусульмане же они, – вмешался в разговор Кирилл Кириллович.
– Придётся на кое-что закрыть глаза, – ответил председатель, с шумом втягивая горячий чай из блюдечка. – Сегодня к вечеру весь посёлок будет судачить. Врагов у меня много, так раздуют, что хоть в петлю всей семьей полезай.
Вдруг председатель сорвался, ударил кулаком об стол и закричал:
– За один вечер опоганил всех моих дочерей! Подлец!
– Меньше пить надо да гостей спаивать, – закричал в ответ Витя. – Зачем после вина меня самогоном напоили? Дочери тоже так набрались, что ничего не помнят. Вот принесут по ребёнку в подолах, тогда будете знать, как самогон стаканами “лизать”.
Председатель сразу угомонился.
– Ну ладно, – сказал он, примирительным тоном, – все виноваты в разной степени. Создавшуюся ситуацию надо разрешить мирным путем.
Председатель почесал затылок и сказал:
– Мы с матерью посоветовались и решили по очереди вас поженить и развести, чтобы спасти честь дочерей. А то ещё вдруг дети появятся?
И председатель сразу сник.
– Ой, да уйдите с глаз моих, – застонал он, обхватив голову руками.
Дочери хотели было уйти, но, увидев, что Витя не собирается уходить, тоже остались. Кирилл Кириллович наклонился к председателю и что-то шепнул ему на ухо. Они встали и вышли во двор.
– Садитесь пить чай, – сказала мать примирительным тоном.
Девчата, подхватив табуретки, окружили стол, весело переговариваясь между собой. Можно было подумать, что и не было для них сегодня кошмарной ночи.
– А что своего суженого забыли? – спросила мать.
Девчата вскочили, каждая угодливо предлагая свою табуретку.
– Витя, проходи сюда, – и мать указала ему на табуретку около себя.
Дочерей это устроило, и они, защебетав, заняли свои места.
– Ох мы и перепугались, увидев вас всех в куче! – сказала мать. – Я думала, что сойду с ума.
Молодежь накинулась на ветчину с хлебом, запивая горячим чаем. Мать наблюдала за Витей. Катерина и Василиса, перехватив взгляд матери, тоже начали поглядывать на будущего мужа сроком на час. Галина ничего не замечала и работала челюстями за двоих. Вскоре вернулся председатель со своим гостем, он был хмур. Молодежь почувствовала себя неуютно. В комнате наступила тишина, никто не чавкал, не размешивал ложечкой чай. Изредка было слышно, как председатель втягивал в себя чай из блюдечка.
– Значит, так! – нарушил председатель молчание. – Браки мы оформим прошедшим числом. Мать сходит в контору, принесёт регистрационную книгу и возьмёт из сейфа три брачных свидетельства, – и он наклонился к уху жены и что-то тихо сказал, а затем продолжил своим зычным голосом. – Для порядка зайди к Митрофану, Сёмке и Маруське, пусть немедленно идут сюда. Да не говори зачем, придут – узнают.
Мать встала, поправила красивые волосы и вышла, не проронив ни слова.
– А вы, невесты, соберите стол и наденьте свои свадебные наряды, – сказал председатель. – Да не забудьте Галю нарядить, пусть не хуже вас выглядит. Кирилл Кириллович, пожалуйста, помоги жениха приготовить, чтобы выглядел, как договаривались.
Кирилл Кириллович понимал председателя и не желал бы оказаться на его месте. У него самого две дочери в невестах ходят, да женихи что-то носы воротят. Видно, в красавицы дочери не записались.
– Пойдем со мной, – сказал Кирилл Кириллович, проходя мимо Вити. – Нам надо подготовиться.
“Что они опять задумали?” – гадал Витя, плетясь за подполковником.
– У тебя есть ещё какая-нибудь одежда.
– В рюкзаке, в машине, – ответил Витя, сощурив глаза.
– Подожди в моей комнате, а я сейчас вернусь, – и подполковник направился на улицу.

43.
Настроение у Вити было невеселое, не свадебное. Да и что он мог сделать в сложившейся ситуации? Только выполнить то, что ему скажут. Он понимал, что если у девушек появятся дети, то не миновать ему разбора в суде по делу алиментов. Если отказаться от регистрации, то не избежать судебного уголовного разбирательства об изнасиловании несовершеннолетней Гали. Сейчас для него проще было согласиться на регистрацию. Зайдя в комнату, он опять стал разглядывать картину с коровой и вороной и подумал:  “Интересно, все ли воспринимают цвета одинаково и как это проверить?”
Вернулся Кирилл Кириллович с рюкзаком и положил его на стол.
– Какие мысли навевает вам эта картина? – и Витя внимательно посмотрел на подполковника.
– Никаких! Эта картина бездарна, – ответил мимоходом Кирилл Кириллович. – А ты в такой момент ещё можешь думать о какой-то картине. Ты хоть понимаешь, что девчата могли забеременеть и тебе придётся платить алименты?!
– Помилуй вас бог! – воскликнул Витя, продолжая рассматривать картину. – Я просто оформлю алименты на своих детей.
– Валя же умерла! – удивился Кирилл Кириллович.
– А я попрошу свою маму, чтобы она подала заявление на алименты. Она нигде не работает и на двоих детей будет получать 50 процентов моей зарплаты, когда она у меня будет.
Кирилл Кириллович покачал головой,  вздохнул и сказал:
– Разве эти дети будут не твоими?
– Мне картина нравится, – сказал Витя, не обратив внимания на вопрос подполковника. – В этой картине корова и ворона желают высказаться.
– Что же они хотят высказать? – улыбнулся подполковник.
– У коровы желание отдать молоко, а взамен получить кусочек чёрного хлеба с солью. А ворона недовольна появлением хозяйки и хочет её охаять, прежде чем улететь со двора.
– Да, но где ты видишь хозяйку? – удивленно спросил Кирилл Кириллович.
– Хозяйка входит в полотно слева и представлена частью ведра и кусочком цветной юбки.
Кирилл Кириллович внимательно посмотрел на картину и сказал:
– Пожалуй, ты прав, во взглядах коровы и вороны что-то есть. Я как-то этого не заметил.
– Желания коровы и вороны подкреплены цветностью воздуха, но здесь художник проявил свою не профессиональность.
– Разве воздух имеет цвет? – удивился Кирилл Кириллович.
– Как же! – воскликнул Витя. – Воздух всегда имеет различные оттенки. Цвет воздуха около человека выражает его настроение. Если человек говорит неправду, то оттенок воздуха меняется. Разве вы, сыщики, не различаете этого?
– Ни ауры, ни цветного воздуха мы, сыщики, вокруг человека не видим.
 – Плохо, что не видите! – заметил Витя, а затем продолжил: – Кирилл Кириллович, за границей есть люди, которые сдают свою сперму. Бездетные супруги могут использовать её. Разве донор должен платить алименты на детей, которые потом появятся?
– Ну, это совсем другое дело, – сказал подполковник, растягивая слова.
– Накануне свадьбы Катерина решила переспать со мной. Значит, у неё были свои причины. А Василиса и Галя стали жертвой случая. Кто же здесь виноват?
– Так ты хочешь отказаться от регистрации брака?
– Нет, я просто хочу спасти девушек от деревенских пересудов.
– Ясно, – сказал подполковник.
– Витя, а ты насчёт окраски воздуха вокруг человека пошутил или это правда? – задумчиво спросил Кирилл Кириллович.
– Помилуйте, Кирилл Кириллович, это правда, – серьезно ответил он.
– Мы сейчас проверим, – Кирилл Кириллович достал из кармана деньги.
Отвернувшись и убедившись, что Витя не видит, он пересчитал деньги, а затем, повернувшись с зажатой в руке пачкой, утвердительно сказал:
– У меня двести рублей.
– Неправда.
– Почему?
– Воздух около вас приобрёл какой-то тёмный оттенок.
– У меня четыреста рублей.
– Воздух стал светлее, но у вас их больше.
– Пятьсот рублей.
– Темнее, у вас их меньше.
– Четыреста двадцать.
– Ближе к истине, но чуточку больше.
– Четыреста тридцать.
– Нет, меньше.
– Четыреста двадцать пять.
– Около четыреста двадцати семи, – сказал Витя, а потом закричал: – Я угадал, у вас четыреста двадцать семь рублей!
– Нет, неточно, – возразил Кирилл Кириллович. – У меня четыреста двадцать восемь. Однако всё равно, очень хорошо угадал.
– Нет, четыреста двадцать семь, – настаивал Витя.
– Нет, восемь, – подполковник принялся пересчитывать деньги.
Витя внимательно следил. Денег оказалось четыреста двадцать семь рублей.
– Как же так, у меня же четыреста двадцать восемь.
– Значит, ваш мозг посчитал правильно, а вы ошиблись при сложении.
– Этого не может быть, – удивленно возразил подполковник.
Несколько раз он пересчитал деньги, но рубля не прибавилось. Он даже осмотрелся кругом, не обронил ли.
– Ну, это фантастика! Я был абсолютно уверен.
Он ещё раз пересчитал деньги. В комнату без стука вошёл председатель.
– Надо поспешить с женихом, – и председатель оглядел Витю. – Жена уже свидетелей ведёт, а жениха ещё не отрепетировали.
– Да, тут такая фантастика! – заявил Кирилл Кириллович.
– Мне не до фантастики, – ответил председатель. – Меня беспокоит, не посадят ли меня за то, что без развода одной дочери зарегистрирую брак другой. Я просто не разберусь со свидетелями. Надо, чтобы регистрация выглядела, как настоящая. Иначе они потом всё выболтают людям.
– Придётся закрыть глаза на некоторые формальности, – ответил подполковник. – Иного выбора у нас нет. Завтра оформим разводы. Как жених на это смотрит?
– Я не против, но если появятся дети, у меня нет средств на их содержание, – ответил Витя с грустной физиономией.
– Хорошо, – согласился председатель.
Кирилл Кириллович обратился к председателю, показывая на картину:
– Кстати, ты сказал, что можешь подарить мне эту картину. А я хочу подарить её жениху.
– Пожалуйста, воля ваша, – и председатель, махнув рукой, вышел.
– Картина твоя, – сказал Кирилл Кириллович. – Теперь тебя надо загримировать поочередно под трех женихов. Где тут твоя дополнительная одежда? Да, запиши свои паспортные данные на бумажке.
Он достал ручку, вырвал листок бумаги из записной книжки и положил их на стол.

44.
Кирилл Кириллович разбирал рюкзак, раскладывая одежду Вити на две кучки. Затем он налил в стакан воды, протянул Вите и попросил смочить голову. Взяв расческу, он сделал ему причёску на две стороны, придав тем самым глуповатый вид.
– Заложи за щёки по грецкому ореху, – сказал подполковник.
Лицо у Вити округлилось, как у суслика, который возвращался с пшеничного поля в норку.
– Вот! Так хорошо, родная мать не узнает, – пошутил подполковник, разглядывая свою работу.
Затем он взял из вазы три цветка и передал глуповатому на вид жениху. В доме уже были слышны шумные, веселые голоса.
– Нам пора, а то перепьются на дармовщинку, – и он подтолкнул жениха к двери.
– Вот и жених, – закричал председатель, увидев вошедших.
– Трое свидетелей сразу затихли, держа недопитые стаканы с самогоном.
Председатель был в костюме, на шее у него висела красная широкая лента с бляхой: он был официальным лицом при регистрации брака. Следом из другой комнаты мать вывела невесту Василису, выглядевшую прекрасно в своем белом подвенечном платье. Свидетели аж ахнули, увидев её. Фату сзади придерживала Галя, переодетая под мальчика.
Процесс регистрации проходил торжественно и четко, только не в конторе правления, а в доме председателя. Так иногда и раньше бывало. Торжественности председателю было не занимать, он знал свое дело. После росписи жениха и невесты расписались свидетели. Торжественно поздравили молодых с законным браком и выписали свидетельство о браке, поставив вчерашнее число. Председатель поставил штамп регистрации в паспорт Василисы. Паспорта Вити на столе не было, вместо него лежала бумажка с записанными паспортными данными. Но на это свидетели не обратили внимания. Тут же открыли бутылку шампанского и поздравили молодых, закричав “горько”. Витя поцеловал Василису так, что у неё закружилась голова. Председатель налил свидетелям ещё по стакану самогона. Кирилл Кириллович вежливо, без нажима выпроводил молодых и вышел в коридор, а следом мать и Галя. Молодых развели в разные комнаты. Кирилл Кириллович подал Вите свитер, изменил ему прическу – под “Гитлера” – и надел солнцезащитные очки, которые еле держались на его носу.
В следующей регистрации брака участвовала Галина, которая в подвенечном платье смотрелась, как настоящая невеста. Родители дали согласие на брак несовершеннолетней дочери, и опять открыли шампанское и кричали “горько”. Витя поцеловал Галю, та повисла на его руках и заявила, что ещё хочет. После следующего поцелуя у Гали распухли губы, и она долго щупала их. Молодых также выпроводили в коридор.
Загримированный Витя в третий раз стал женихом Катерины. Ей тоже вручили свидетельство о браке и наградили штампом в паспорте. После традиционного “горько” Катерина сама крепко поцеловала мужа. Свидетели зааплодировали. Теперь  спешить было некуда. Катерину и Витю никто не выпроваживал. Правда, им, кроме шампанского и сладкого, ничего не досталось. В стельку пьяных свидетелей развёл по домам сам председатель.
Было уже темно, когда в дом ввалился жених Василисы – Михаил. Он был с братом Костей, матерью и отцом. Братья были навеселе. В доме назревал скандал. Михаил требовал объяснений, а узнав, что Василиса уже замужем, взбесился, брат – тоже. Председатель с трудом удерживал натиск братьев. В драку ввязался отец Михаила и подбил глаз председателю. Вмешался Кирилл Кириллович, применив несколько силовых приёмов. Братья и отец сникли, опустившись на пол.
Витю удерживала Катерина, заслонив собой, хотя в драку тот не рвался. На шум прибежала Василиса и спряталась за Витю.
– А это кто? – и Михаил указал на Витю.
– Это муж Катерины, – ответил председатель.
Мать Михаила, Марфа Николаевна, робко стоявшая у стены, подскочила к кипящему самовару, сбросила крышку и, ухватив его за ручки, выплеснула кипяток на молодых, стоявших у стола. Катерина и Василиса съёжились. Кипяток полетел в их сторону, но сработала защита Вити. Кипяток, не долетев полметра до молодых, отразился от сферы в обратную сторону и окатил Марфу Николаевну. Та, взревев, грохнулась на пол. Она подпрыгивала, визжала и каталась по полу. Председательша вылила на неё ведро холодной воды, и та сразу затихла. Набросив на Марфу тряпье, председательша принесла ещё ведро холодной воды и, смачивая тряпку, прикладывала холод к ожогам.
Марфу знобило.
– А! –  закричал муж Марфы и бросился на подполковника.
Кирилл Кириллович оттащил его и, опять применив силовой приём, усадил на табуретку. Но тот вскочил и, схватив табуретку, запустил её в подполковника. Кирилл Кириллович увернулся, а табуретка, ударившись о стену, разлетелась. Кирилл Кириллович подскочил к нему и провёл ещё один силовой прием, в результате тот упал на пол и затих. Братья вскочили и кинулись в коридор. Они знали, где хранилось ружье, патроны, и воспользовались этим. Через секунды они вернулись. В руках Кости был дробовик, а у Михаила патронташ с патронами. Кирилл Кириллович кинулся и, обхватив за талии девчат, прижал их к Вите, наблюдая за парнем с ружьем. Председатель подскочил и закрыл их своим телом, обняв всех четверых.
Целясь в съёжившихся людей, Костя выстрелил. И опять сработала защитная сфера, внутри которой оказалось пять человек. Они не слышали выстрела и запаха пороховой гари. Картечь, разлетевшаяся в разные стороны от сферы, ранила Костю и его отца. В комнату вбежала председательша и окатила Костю и Михаила водой. От холодной воды Костя остолбенел. Схватившись за ружье, председательша толкнула Костю так, что тот, выпустив ружье, сбил с ног Михаила и сам свалился на мокрый пол.
Сфера исчезла, и все, кто находился в ней, почувствовали пороховую гарь. Председатель не мог понять, почему ружье оказалось у жены и откуда такой запах. Он ничего не видел и не слышал.
Состояние Кирилла Кирилловича оказалось на грани шока. Он не мог спокойно пережить того, что видел. В него вторично в течение небольшого срока времени стреляли в упор. Ему стало плохо, и он сел на стул. Он понимал, что, как и все в этой комнате, влип в историю, но не жалел об этом. Ему ужасно повезло. Дважды он столкнулся с загадочным явлением, во второй раз оно уже не показалось ему сном. Он видел огонь, вылетевший из ствола, как огненные струи и чёрные точки дроби на миг остановилась перед ними и отлетела назад, рассыпавшись в разные стороны.
“Что это такое? – думал он. – Какие силы препятствовали полёту дроби в нашу сторону?” Он готов был поклясться, что Витя не видел направленного в их сторону ружья. “Значит, не Витя создает защитную сферу, а нечто другое. Витя говорил, – вспомнил он, – что только мать могла дать ему “тумаков”. Мать его родила, значит ей дано право на физическое наказание сына. Когда хотел наказать Витю отец, то он жаловался матери, а та наказывала его. Сам Витя тоже не мог сделать больно своему сыну. “Руку свело”, – рассказывал он, – когда пытался уколоть сына булавкой. Витя не крестится, – продолжал думать подполковник, – не ходит в церковь и к религии относится равнодушно, но верит в какое-то “ОНО”. Не инопланетянин же он, у него всё человеческое, включая желания”.
Председатель позвонил фельдшеру и потребовал немедленно прибыть к нему, объясняя, что у него в доме ЧП. До Кирилла Кирилловича дошло значение этих слов, и он встрепенулся.
– А, очухался?– спросил его председатель.
Подполковник увидел, что Витя стоит около связанных братьев, которые, катаясь по полу, бранились на чём свет стоит. Марфа сидела у стены. Около неё неподвижно лежал на полу муж. Приглядевшись, Кирилл Кириллович увидел, что под мужем Марфы большая лужа крови и он не дышит. “Этого ещё нам не хватало”, – пробурчал Кирилл Кириллович. Он подскочил и начал делать пострадавшему искусственное дыхание, но сердце не билось. Затем перешёл на массаж сердца, но признаков жизни не было.
– Он мертв, – сказал Витя. – У него аура вокруг головы отсутствует.
Братья сразу затихли и уставились на отца. В это время прибежал фельдшер, довольно проворный мужичок. Бегло взглянув, он кинулся помогать Кириллу Кирилловичу. Вдвоем они делали массаж сердца и искусственное дыхание. Трудились долго, но пострадавший по-прежнему не подавал признаков жизни.
– Пора прекращать, – сказал фельдшер.
– О нет! – закричал Витя. – У него мозг начал оживать, признаки ауры появились. Продолжайте, пожалуйста, оживлять!
– Давай поднажмем! – воскликнул подполковник. – Парень не ошибается.
Они с удвоенной энергией принялись приводить пострадавшего в чувства.
– Мозг заработал! – и Витя забегал кругом, пытаясь хоть чем-то помочь.
И человек задышал сам. Ему помогали до тех пор, пока он не открыл глаза. Удивленно обведя присутствующих мутным взглядом, он промычал что-то себе под нос. Фельдшер перестал его оживлять и начал штопать, ловко зашивая раны от картечи. Затем фельдшер осмотрел Марфу. Серьезных ожогов у неё не было. У братьев ранений оказалось и того меньше. Фельдшер сделал им по два укола, успокоил, а через некоторое время их развязали.
Возбуждать уголовное дело Кириллу Кирилловичу не хотелось. Случись это при других обстоятельствах, он бы спуску этим шалопаям не дал. Пострадал только их отец, и это их личное дело. Отец писать заявление на детей не будет.
Председатель предложил братьям забирать родителей и уходить. Поразмыслив, братья решили убраться восвояси. Вернуть Василисе былую невинность невозможно, а брать “испорченную” не в их правилах, тем более что она вышла замуж. “Разворотить физиономию мужу Василисы не мешало бы, но его здесь нет. А с этим хлыщём пусть разбирается сам Василий, – решили они. Братья, подхватив родителей, ушли, а председательша и дочери принялись наводить порядок.

45.
Разгуливая по дому, Витя мечтал: “По закону у меня три жены, но смогу ли я воспользоваться своими правами? С родителями можно было бы не считаться, однако как прореагируют на это его молодые жены?”
Уловив момент, он подкатил к Катерине.
– Я бы хотел исполнить свою супружескую обязанность, – шепнул он ей.
– А ты бы кого из нас желал? – спросила она, не покраснев.
– Ну, можно начать с тебя, – сощурив лукаво глаза, ответил он.
Хихикнув, она выскользнула из комнаты.
Василиса, услышав часть их разговора, сделала гордую осанку и, как павлин, не спеша, вышла за Катериной.
С одной стороны, Василиса понимала, что с Михаилом всё кончено. “Если бы Михаил простил совершенный мной нелепый поступок, – думала она, – да попросил бы меня как следует, то я бы помирилась с ним. Я ему ещё не жена, но, что они со своим братцем устроили здесь, не вписывается ни в какие рамки”.
С другой стороны, ей бы очень хотелось вырваться из колхоза. Они с Катериной об этом мечтали. Окончив семилетнюю школу, они работали в колхозе. Катерина – секретарем в правлении, а она – библиотекарем. Конечно, это не доярки и не свинарки. От них не пахло и парни не сторонились, а липли к ним. Уехать в город, где растут на деревьях яблоки и груши, заманчиво. “Я, наверное, не дам согласия на развод, – решила она. – А без моего согласия не разведут. Правда, боязно тяти. Ну, пусть даже выпорет ремнем, а согласие на развод я не дам. Пусть Катерина и Галя разводятся, а я не буду разводиться. Сегодня же надо переспать с ним и уговорить, чтобы он поддержал меня. Прошедшую ночь я не помню. Он, наверное, тоже. Вырубились напрочь. Нехорошо. А что, если и Катерина не захочет разводиться? – обожгла её мысль. – Катерина-то сознательно залезла к нему в постель. Как я сразу об этом не подумала! Ну, уж нет, Катерине я его не уступлю. Да он же младше меня на год, а Катерины – на четыре, – обрадовалась она. – Она ведь старуха для него. Надо привести себя в порядок и обольстить его”.
Василиса входила в девичью комнату, когда навстречу выскочила Катерина и побежала во двор. “Опять от волнения у неё случилась “медвежья болезнь”, – подумала Василиса.
В комнате крепко спала Галина, обняв подушку. Одеяльце свесилось с постели, Василиса хотела его поправить. “Ну, вот ещё, – пронеслось у неё в голове. – Ещё одна соперница”. И она отошла от постели Галины, а потом вернулась, поправила одеяло и поцеловала Галю в щеку. “А что, если обладать им не одной, – мелькнула у неё мысль. – Живут же где-то в Египте мужья не с одной женой. А здесь же сестры, не какие-то замухрышки”. И она глубоко вздохнула над неразрешенной проблемой. Сибирь – это не Египет. За окном послышался какой-то шорох. Василиса не придала этому значения. Встала перед зеркалом и стала наводить макияж на своем красивом молодом лице, которое в этом не нуждалось.
Вернулась сияющая Катерина и сразу же подскочила к Василисе. “Какая она красивая”, – подумала Василиса.
– Он нас хочет,  – сказала сияющая Катерина.
– Как нас? – вырвалось у Василисы. – Разве это возможно?
– А почему нет?
– Сразу двух? – удивленно спросила Василиса.
– Нет, по очереди.
– Чур, я первая, – вырвалось у Василисы. – Я абсолютно ничего не помню о вчерашней любви с ним. Поэтому моя очередь – первая.
Василиса в зеркало взглянула на Катерину.
– Ну, уступи мне его, – взмолилась Василиса. – Я хочу быть сегодня первой.
– Ладно, – согласилась Катерина. – Не это главное, кто первая. Как организовать? Наверняка нас запрут в комнате на замок и поставят ведро.
– Да ну? – возмутилась Василиса. – Не посмеют! Мы же замужние.
– Фиктивно замужние, – ответила Катерина. – Ты забыла тятеньки уговор?
Василиса помрачнела. Сестра была права. “Все-таки умница она у меня”, – подумала Василиса.
– Я только что разогнула гвозди, и окно теперь у нас открывается, – сообщила Катерина. – Лесенку подставила под окно. Путь свободен.
“Так вот кто шумел у окна”, – отметила Василиса, но ничего не сказала.
– Надо родителей отвлечь, а с Витей переговорить о месте встречи, – сказала Катерина. – Где он будет спать? Мы должны к нему пойти или он к нам?
Катерина взяла расческу и причесалась.
– А как ты думаешь? – спросила Василиса.
– Надо у него выяснить, где ему с нами будет удобнее, – ответила Катерина. – Мы должны у него совета спрашивать, он теперь наш повелитель.
– Василиса, я думаю, что ты ему развода не дашь. Я – тоже. Галя не в счёт. За неё родители решают.
– Все-таки умница ты у меня, – заявила Василиса, поцеловав сестру в щеку.
– Я отвлеку родителей, – сказала Катерина. – У меня это лучше получится. Ты переговори с ним. Скажи ему, что на развод мы не согласны и будем ему верны.
И Катерина замолчала, собираясь с мыслями.
– Знаешь, Василиса, кажется, я в него влюбилась. Это произошло, когда он разговаривал с отцом. Так логично все изложил, хотя и кричал. Отец на что “битый калач”, и то не знал, как выкрутиться.
Она замолчала, а потом улыбнулась и спросила:
– Василиса, а ты совсем ничего не помнишь, как вчера на сеновале всё произошло?
– Нет, абсолютно ничего.
– Ой, ли! – засмеялась Катерина.
Василиса побелела и закачалась, схватив за руку сестру.
– Что с тобой? Уж не беременна ли ты? – пытливо разглядывала сестру Катерина.
– Так сразу не бывает, – ответила та. – Я бы ещё не почувствовала. Кажется, я тоже влюбилась в него, а поняла это только сейчас. Вот мне и стало страшно. Мы обе влюбились в него, – продолжала Василиса, – но этого ещё не осознали в полную силу, и это для нас трагедия.
– Мы ему тоже нравимся, – сказала Катерина, – вспомни, как он опешил, когда решил, что трахнул только Галю. Когда разобрался, что и нас, то просиял. Из-за нас он и Галю в придачу в жены возьмёт.
– Втроем нам будет несподручно, – возразила Василиса.
– Она тоже наша сестра и имеет право на счастье, – заявила Катерина.
– У неё всё впереди, – возразила Василиса.
– Какое будущее? Галка в колхозе покроется плесенью, с её то характером.
– А кто нас кормить будет? – спросила Василиса.
– Будем работать, прокормим мужика, пока учится, – ответила Катерина. – Кирилл Кириллович сказал, что он об институте мечтает. Даже от школы разведчиков отказался. Понимаешь? Его в школу разведчиков брали, а он отказался.
– А если он выучится и слиняет от нас? – озабоченно заявила Василиса.
– Но мы успеем свое счастье получить, будем за него бороться. Мне кажется, что он более порядочен. А ветер в голове – по молодости.
– Вот то-то и оно, что он моложе нас, – заявила Василиса.
– А Галка для чего?
– Если порядочный, то зачем нас троих трахнул? – спросила Василиса.
– Мы же сами под него забрались, а Галка попалась случайно.
– Ничего мы под него не забирались, – с грустью ответила Василиса.
– Ты знаешь, как он вздрогнул, когда меня голую обнаружил у себя в постели? – сказала Катерина, вспоминая прошедшую ночь. – Я его за шею обхватила и целовать стала. А он хоть и пьяный был, но меня предупредил, что я многое теряю. А я сказала, что так хочу. Он поколебался, поколебался и уступил.
– А почему меня не спросил?
– Ты же ничего не помнишь, – засмеялась Катерина. – Или ты “заливаешь”?
– Нет, правда, ничего не помню, очевидно, он меня принял за тебя, – и Василиса  глубоко вздохнула.
– Он и Галю принял за меня, – задумчиво сказала Катерина.
Дверь внезапно отворилась, и появились родители. Сестры вздрогнули.
– Папуля и мамуля, нам надо о многом поговорить, – сказала Катерина.
Василиса, как кошка, выскользнула из комнаты.
В гостиной сидел Кирилл Кириллович и пил чай из блюдечка.
– Я хочу поговорить с Витей. Где он? – спросила Василиса.
– Он от чая отказался, сидит в комнате и о чём-то думает. Наверное, о вас.
Василиса, как тигрица, прошла по коридору и рывком открыла дверь. Её грудь высоко поднималась и опускалась. Она тяжело дышала. Не спрашивая разрешения, она вошла и, закрыв дверь, набросила крючок на петлю. Витя вскочил. Вид у него был растерянный.
– Мы с Катериной тебе развода не дадим, так мы решили. А я хочу тебя!
Она шагнула к нему и в растерянности остановилась, глядя влажными глазами на него.
– Возьми меня, я твоя жена.
– А как родители?
– Меня это не касается, я совершеннолетняя.
И у неё полились слезы. Нелегко далось ей такое откровение.
– А ты хочешь прямо сейчас?
– Да! – и она опустила голову.
Витя подошёл и стал нежно её обнимать и целовать. Обнимая и целуя, медленно раздевал её. Она не сопротивлялась. Он подтолкнул её руки, чтобы она тоже его раздевала. Поняв, она сняла с него рубашку. Лаская друг друга, разделись. Она дрожала, и унять себя не могла.
– Быстрее, – попросила она.
Он прижимал её к себе, а она терлась о его грудь своей острой грудью.
Он сдернул покрывало с постели и медленно повалил её, а она, обняв его, потянула на себя. И он сразу вошёл в неё. Она почувствовала некоторое неудобство у себя внутри и слабую боль. Вскоре боль прошла, и стало приятно. Их охватил пылающий жар и наслаждение. Она не испытывала раньше ничего подобного, и ей было приятно. Прижавшись что было силы друг к другу, горячие, они застыли, прислушиваясь к чему-то, получая особое наслаждение.
– Этого я никогда не забуду, – прошептала она. – Я люблю тебя.
Кирилл Кириллович понимал, что она неспроста пошла к нему так решительно. Он не хотел быть третьим лишним и, подхватив чью-то забытую книжку, углубился в чтение.
                ______   _   ______

Катерина вступила в неравный бой, доказывая нелепость развода. Теперь уже мать уговаривала её.
– Ты пойми отца. Его же могут посадить в тюрьму за то, что он зарегистрировал брак троих дочерей с одним парнем. Многоженство запрещено законом. Посадят в тюрьму отца и твоего Витю.
– Надо сделать так, чтобы не посадили, – доказывала Катерина, – зачем всем говорить? Ну, в крайнем случае, разведите Галю. Фамилии мы оставили девичьи. Предъявлять паспорта и прописываться в одном месте не собираемся. Можно ему в паспорт записать одну из нас. Кто узнает? Подумают, что сестра с ними живёт.
– Вот родится ребёнок у одной и у другой, как тогда? – возмутилась мать. – Один законный, а другой незаконный.
– Да ещё и у Гали может ребёнок родиться, – вмешался отец. – Тогда что получится?
– А что получится, если мы уже все трое забеременели? – серьезно сказала Катерина. – И такого парня упустим.
– Но он же моложе вас, – настаивала мать.
– А разве ты, мама, не старше отца на шесть лет? Живете и расходиться не думаете.
– Так у нас другое дело, – заявил отец. – У нас вы!
– А мы тоже нарожаем ему детей. Куда он от нас сбежит?
Родители замолчали.
Катерина почувствовала, что в броне родителей образовалась брешь и она уже не такая прочная.
                ______   _   ______

Василиса очнулась первая и сказала:
– Может, оденемся?  Мы же не на своей постели.
И они стали разбирать одежду, разгуливая совершенно голыми. Им не было стыдно, а даже нравилось разглядывать друг друга.
Насмотревшись, они нехотя стали одеваться.
В гостиную они зашли в обнимку. Кирилл Кириллович понял, что не одну, а двух жён Вити они увезут с собой. Утром он считал, что поедет только Катерина, а теперь и Василиса. “Не хватает, чтобы и малышку прихватили, – подумал он. – Надо хоть с Галиной их развести”.
                ______   _   ______

Катерина продолжала говорить, а родители её почти не слушали. Они просто не улавливали смысла её слов.
– Отец, перенеси Галю в нашу комнату, а они пусть спят здесь втроем, –  сказала ему мать. – Завтра оформи Гале развод. Этим, двоим, надо уехать отсюда. Устроятся, будут работать, а там и сами разберутся.
Отец глубоко вздохнул и сдался.
                ______   _   ______

Катерина зашла в гостиную. Кирилл Кириллович, Витя и Василиса, улыбаясь, пили чай с сахаром вприкуску. Более счастливую Василису она ещё не видела и всё поняла. Катерина внимательно посмотрела на сестру, а та, наклонившись и улыбаясь во весь ротик, шепнула ей в ухо:
– Получилось, я оказалась сегодня первой.
– Родители уступили и даже разрешили ему спать с нами, – сообщила сестре новость Катерина. – Галю унесли в свою комнату, теперь моя очередь.
Сестры слегка ударили друг друга в ладоши и в один голос прошептали:
– Получилось!
– Что получилось? – спросил Витя.
В ответ сестры тихонько рассмеялись.
Кирилл Кириллович улыбнулся и, глядя на сестер, сказал:
– Поздравляю.
– Спасибо, – в один голос ответили они.
– С чем поздравляете?
– С успехом, – ответил Кирилл Кириллович.
– С каким успехом? – допытывался Витя.
И теперь уже над ним дружно засмеялись все трое. Витя завертел головой, разглядывая смеющихся вокруг себя близких ему людей.
Вошёл председатель и, вздохнув, спросил:
– Чаи гоняем?
– Завтра предстоит тяжелый день, – ответил Кирилл Кириллович. – Вот и сил набираемся. Как говорят казахи: “Чай не пьёшь, откуда сила берёшь”.
– Мы с женой посоветовались и решили старшую отпустить с вами в город.
– А меня, среднюю? – удивленно спросила Василиса и решительно заявила: – Я развод не дам и без мужа здесь не останусь.
– Я тоже не собираюсь им давать разводы, – высказал свое мнение Витя.
– Тятя, ты что, хочешь меня оставить здесь на растерзание этим варварам? Да они мне проходу не дадут. Я лучше в озерце утоплюсь, – заявила Василиса довольно твёрдо.
– Помилуй, дочка! Что ты говоришь? – воскликнул отец. – Да у тебя ничего и не было. Ты же ничего не помнишь. Сама говорила.
– Так это я вчера не помнила. А сегодня всё помню и очень даже хорошо.
Она осеклась, поняв, что проговорилась, и покраснела. Витя тоже залился краской.
– Как, уже и сегодня успели? – удивленно спросил отец и сам покраснел.
– Ну, тогда и тебя не смею задерживать, – и он махнул рукой, как отрубил. – Поедешь и ты, если возьмут, мест-то в машине пять, а ты шестая.
– Поместимся, – сказал Кирилл Кириллович.
Когда Витя что-то говорил или делал, он не думал. Думал он потом. Вот и сейчас он задумался. “А куда я привезу сестер? Мать говорила, что в доме пять комнат. Первая – гостиная. Вторая – родителей, третья – детей, четвертая – брата и пятая, большая, – моя. Я привезу сестер, следовательно, придётся отдать им свою комнату. Пожалуй, общежитие в институте попрошу, но для этого нужно сохранить сибирскую прописку. Тогда как иногороднему мне полагается общежитие”. По своей наивности он полагал, что студентам в общежитии предоставляют отдельные комнаты. “Если не буду получать Сталинский паек, то чем я их кормить буду? На стипендию не прокормишь. А “ОНО” намекнуло, что буду получать только стипендию”. Витя понял, что он “влип”. Ещё вчера на сестер он смотрел сквозь пальцы, а теперь – совсем другое дело. Они были очаровательны, а главное – близки ему. Он твёрдо знал, что не откажется от них, даже от всех троих. Малышка малышкой, но пройдёт три, четыре года, и Галя расцветет. “Нет, уважающий себя мужчина не должен отказываться от такого подарка судьбы, – размышлял он. – Но как найти выход? С одной стороны, не упустить их, а с другой – накормить, обуть, одеть”. В голове у него завертелись различные варианты. Он так размечтался, что не услышал, как к нему обратился Кирилл Кириллович.
Катерина толкнула его локтем в бок, и он очнулся.
– Ты что, уснул? А глаза смотрят. Наверное, перетрудился? – спросила она и, взглянув на сестру, ехидно улыбнулась.
– Нет, я задумался, как вас прокормить на стипендию. – шепнул он ей.
– Витя, завтра утром оформим разводы и до обеда должны отъехать, – повторил свое решение Кирилл Кириллович. – Я звонил в больницу, сказали, что водителя можно забирать, ему стало лучше.
– Кирилл Кириллович, а что, разве мы обе не можем быть жёнами Вити? – смущенно, покраснев, спросила Василиса.
– Жёнами – нет. Но если одна – женой, а другая – любовницей, то возможно. Кто женой, кто любовницей – решать вам. Жену надо записать в его паспорт. Если жена не возражает, что у мужа есть любовница и шуметь по этому поводу не будет, тогда кому какое дело. Таких примеров много. Вот, например, моя жена, – и он отхлебнул с блюдца глоток горячего чаю. – Она заболела по женской линии и жить со мной как женщина не может. Врачи запретили. Чтобы я не страдал, она мне предложила любовницу завести, а потом сама её и нашла. А теперь беспокоится, чтобы я регулярно её посещал.
– Вот это женщина! – с восторгом воскликнул председатель.
– Ну, а теперь пора расходиться на отдых, завтра у нас намечается трудный день, – вставая из-за стола, сказал Кирилл Кириллович. – Пошли Витя со мной, у меня диван пустует.
– Нет, он будет спать с нами, – возразила Катерина. – Тятенька разрешил.
Кирилл Кириллович пожал плечами и, сделав удивленное лицо, посмотрел на Григория Григорьевича. Тот тоже пожал плечами и опустил голову вниз. Витя удивился такой перемене. Катерина, подхватив Витю под ручку, негромко сказала:
– Пошли.
Витя, не веря услышанному, как-то нехотя поднялся и поплелся с ней. Василиса тоже встала и направилась следом.
– Задержись, – сказал Василисе отец. – В этих делах третий всегда лишний.
Василиса в растерянности остановилась, не зная, что ей предпринять. Но отец усадил её рядом.
– Налей-ка нам, дочка, свежего чайку. А может, покрепче пропустим? – обратился он к Кириллу Кирилловичу.
Тот отказался и ушёл отдыхать.
– На твоем месте я бы отказался от него в пользу сестры, – сказал отец.
– Что ты, тятенька, Катерина ведь старше его на четыре года.
                ______   _   ______

А в это время в бывшей девичьей комнате два молодых тела рухнули в объятиях на кровать. У Катерины проснулась жажда наслаждения и мести. Она целовала его в губы, шею и грудь, больно щипая сосок. Он распалялся в страсти любви, гладя её гибкое тело. И он вошёл в неё. Ей этого было мало, и она вцепилась в его сосок, больно сжимая зубами. Она почувствовала у себя на губах его солоноватую кровь, но продолжала сжимать. От порыва любви и боли он застонал и задрожал, прося о пощаде.
                ______   _   ______

А вместе с ним задрожал весь центр космической лаборатории, окружавший его бедное тело. То, что случилось с ним, оказалось полной неожиданностью для центра. По земным меркам прошло порядка трёх минут, а в центре шли месяцы. Коллектив центра лихорадило и трясло похлеще Вити. Срочно собирались Учёные советы, обсуждались многие аспекты земной цивилизации, но то, что происходило сейчас, не было предусмотрено центром. Центр науки Космоса терпел неудачу. Разумные существа Малой планеты ломали головы, учёные в срочном порядке переделывали свои диссертации. Словом, центр науки лихорадило. Что предпринять? Никто не знал. Они столкнулись с неожиданным, порочным явлением природы землян. Центр защиты и охраны здоровья не действовал. Он не мог действовать, ведь Витя и она находились внутри защитной сферы. Они плотно касались друг друга. Убить её – значит, убить и его. Она в порыве страсти, пила его кровь. Центр защиты был бессилен ему помочь. Оставалось одно – ждать. И они ждали, пока не насытится эта, по их понятиям, мерзкая тварь.
                ______   _   ______

В гостиной ещё долго беседовали отец и дочь, но изменить мировоззрение дочери отцу не удалось. Поздно вечером Василиса тихонько прокралась в свою постель и уснула.
Оставшись один, Григорий Григорьевич взял регистрационную книгу и три бланка развода. Он аккуратно заполнил три развода своим дочерям. Где требовалось, расписался. Позвал жену, и та подписала согласие на Галинином разводе. Затем председатель взял три бутылки самогона и отправился подписывать документы у свидетелей, которые ещё утром участвовали в брачных делах.
Несмотря на довольно позднее по деревенским меркам время, он бойко топал от одного свидетеля к другому и через час вернулся назад, удовлетворенный своей работой. А на документах не хватало подписей только тех, которые мирно спали в бывшей девичьей комнате.

46.
Утром, когда в доме ещё все спали, в дверь настойчиво постучали. Григорий Григорьевич, набросив на плечи пиджак, босой, в одних подштанниках, открыл дверь. На пороге стоял Василий с отцом и матерью, за ними была видна запряженная бричка, на которой, по-видимому, приехали они.
– Драться будем? – спросил Григорий Григорьевич.
– Я люблю Катерину и всё ей прощаю, – взмолился Василий.
Председатель сразу обмяк.
– Пустите меня, я хочу с ней поговорить и попросить прощения.
От неожиданности председатель отступил на шаг. Василий воспринял это как приглашение и шмыгнул в образовавшуюся щель.
– Да погоди ты! Объясни толком, – закричал председатель.
Но Василий устремился по коридору, мелькая пятками стоптанных башмаков. Рывком он открыл дверь и вбежал в комнату. От внезапного шума все трое проснулись. Катерина лежала голая у стены. Она села, оголив свои белые груди, потащила на себя закрученную в тряпку простыню и стащила её со своего законного мужа, оголив его непристойное место. Тот потащил простыню на себя и оголил её. Они держали концы простыни и, моргая глазами, ничего не понимали.
– Милая моя Катерина, – взмолился Василий. – Прости, что я тебя не понял. Не понял, что ты обиделась на меня и на своего отца из-за наших намерений, что мы не посоветовались с тобой. И ты вправе была поступить так, как поступила. Что бы с тобой не случилось, я люблю тебя, и никогда не упрекну.
Василий плакал, слезы крупными каплями катились по его круглым щекам.
– Пошли со мной, я забираю тебя, – продолжал он. – Ты моя жена.
Он наклонился над Витей и, подхватив её, поднял голую и прижал к себе. Катерина непроизвольно обхватила его за шею. Простыня, зацепившись за её ногу, потянулась за ними.
– Этот мальчик тебе не муж! – воскликнул Василий и направился к двери.
Простыня поволоклась за ними, а Витя остался, в чём мать родила. Дверь под натиском Василия открылась и, пропустив их, захлопнулась. Витя хотел вскочить, но заметил, что его внимательно разглядывает Василиса. Чтобы добраться до своей одежды, он голым должен был через всю комнату промаршировать перед Василисой до кровати Гали. Увлекшись вчера любовью, они забыли про одежду, разбросав её, где попало. “Нелегко быть мусульманином”, – промелькнула у него мысль. Он приподнялся и сказал:
– Да отвернись ты, я оденусь.
Но Василиса не отвернулась, а соскочила с кровати. Она-то была в ночной рубашке и смело подошла. Взяв его за руку, потащила к себе в кровать, на ходу стаскивая с себя рубашку. И они занялись любовью. Изрядно измотавшись, задремали.
                ______   _   ______

Василий выскочил на улицу. Протащив свою ношу мимо стоявших на крыльце своих родителей и её отца, устремился к бричке. Простыня так и тащилась по земле за ними. Заскочив в бричку с прижавшейся к нему Катериной, погнал лошадь к своему дому. Около дома им повстречался Михаил.
– Я свою забрал, – бросил он на ходу Михаилу.
– Да ну! – удивленно воскликнул тот, разглядывая голую Катерину и болтавшуюся за ними простыню.
Василий зашёл в дом и, сбросив с кровати покрывало, положил её на постель, накрыв теплым одеялом. Затем он зашёл в комнату сестры и подобрал одежду для Катерины.
                ______   _   ______

Михаил стоял у ворот, почесывая затылок. Вдруг он сорвался с места, вскочил в бричку и погнал вороную к дому председателя. Лихо остановив лошадь у крыльца, проскочил мимо изумленных родителей Василия и отца Василисы в дом. Без стука ворвался в комнату. Увидев голую Василису, лежащую на голом парне, подхватил её и со словами: “Я тебя не отдам никому”, выскочил из комнаты.
На этот раз Витя остался с простыней и укрылся ею. Что за наваждение? – буркнул он и окончательно проснулся. – Сон, что ли?
                ______   _   ______

Михаил тащил извивающуюся, как змею, Василису. Та била его по лицу, царапала толстую шею и грудь, а он этого не замечал. Пробежав мимо изумленных теперь уже родственников, бережно положил её на свежее сено в бричке и, прижав руки коленом, погнал гнедую к своему дому. Дома поставил Василису посреди комнаты и сел около двери, преградив ей путь к выходу. Он внимательно разглядывал красивую голую женщину, стоявшую перед ним.
Вся красная от гнева, она смотрела по сторонам, ища увесистый предмет. Не найдя его, стала метаться по комнате, швыряя, что попадало под руку. В Михаила полетела пепельница, тарелки и многое другое, но он сидел, не моргая, как каменное изваяние. По лицу и рукам у него текла кровь. А она бросала и бросала предметы, вдруг остановилась, уставившись на него. До неё дошло, что ему больно и у него течёт кровь. И она, вздохнув, сдалась, села к стенке и заплакала тихим, подвывающим голосом.
Михаил сидел как истукан. Он её не уговаривал, не проронил ни слова. Проревев минут сорок, она окончательно замерзла.
– Ну дай мне во что-то одеться, – взмолилась она. – Не видишь, мне плохо и холодно, – и она перестала плакать.
– А, сейчас, – сказал он.
Он доставал из шкафа свои рубашки, майки и свитера и складывал у её ног. Она молча смотрела на его действия и наконец выбрала майку, натянула её на себя, как рубашку. Затем она надела его белую рубашку, которая оказалась ей до колен. Подошла к шкафчику, наклонилась, ища подходящие носки. При этом её пикантный задик оголился. Михаил, завидев её голый зад, усмехнулся, нашёл свои плавки и протянул ей. Она молча взяла и облачилась в них, затем надела его носки, как чулки.
– Ты что, меня до свадьбы так будешь держать взаперти?
– Угу, – ответил он.
– А если я уже беременна от своего мужа, тогда что?
– Будем растить нашего ребёнка.
Вздохнув, она окончательно сдалась.
                ______   _   ______
                ______   _   ______

Катерина лежала в постели и думала: “А может, так и лучше? Витя младше меня на четыре года. Пусть он достанется Василисе, она его старше только на год”,  – и она вздохнула. Василий ходил по комнате, поправляя без надобности всякие побрякушки. Катерина следила за ним.
– А если у меня будет ребёнок от первого брака?
– Ну и что же, воспитаем нашего ребёнка, – сказал он без эмоций.
И Катерина сдалась.
– А он-то вообще хорош, – сказала она, вспомнив прошедшую ночь.
– Да он ещё мальчик, – ответил Василий.
– Этот мальчик уже похоронил свою жену, имеет двоих детей. Заделал соседке трех детей и учительнице, немке... – и она хихикнула, – тоже троих. Нам вчера по секрету начальник милиции, подполковник рассказал. Этот мальчик, как ты сказал, очень способный и уже известен за границей. Его сам Сталин знает, специальный паек назначил, который каждую неделю из Москвы самолетом доставляют.
– А бывший тесть у него близкий друг Берии, – продолжала она. – У них там история была. Этот Витя трахнул несовершеннолетнюю дочь этого друга Берии, так же, как нашу Галку. Ну, та взяла да и забеременела, тогда их и поженили.
– А что, он и Галку вашу трахнул? – спросил Василий, хотя знал об этом.
– Угу, – проговорилась она и тут же поправилась, – то есть, нет. Это я для сравнения сказала.
Василий лукаво посмотрел на неё, но не стал ничего уточнять.
                ______   _   ______

Григорий Григорьевич наконец сообразил, как с дочерями дело обернулось и поспешил к Кириллу Кирилловичу. Когда зашумели в коридоре, Кирилл Кириллович вскочил. Наблюдая за улицей, он видел, как Василий унёс голую Катерину. “Ну и любовь! – подумал он. – Что с парнем сделала?” Затем он видел, как подкатил Михаил и тоже без добычи не уехал.
Такой оборот событий, как ни странно, его не устраивал. У него вчера вечером созрел план, как удержать Витю и не дать ему возможности уехать в Казахстан. В план входили Катерина и Василиса. Можно было даже Галю прихватить. План был прост и гениален, а теперь он рухнул. В дверь постучали.
– Кирилл Кириллович, воздействуй на Витю, пусть даст согласие на все разводы, – с порога обратился к нему председатель.
– Как! И на Галю тоже? – и он спохватился, понимая, что план рушился без старших сестер, а поскольку Галя не спасает положения, то решил исправить оплошность и добавил: – Хотя Галя тут не при чём.
– Если ребёнка родит, так будет при чём, – заметил председатель. – Из трех одна наверняка родит.
Подполковник расстроился. Он надеялся, что всё ещё можно повернуть вспять.
– Мне не нравится такая ситуация с твоими дочерьми, – наигранно сказал он председателю. – Как бы эти ребята не изнасиловали чужих жён.
– Может, сходить проверить? – забеспокоился председатель.
– Предложи Вите, он же их муж. Ему и козыри в руки.
Председатель выскочил из комнаты, представив себе, как издеваются, бьют и насилуют его дочерей. Он влетел в комнату. Витя одевался.
– Надо спасать твоих жён, – сказал председатель. – Кирилл Кириллович тоже так считает. Собирайся и пойдём.
                ______   _   ______

Вдвоём они вышли на улицу.
– Я и документы прихватил, – заявил председатель, хлопая по карману.
Вскоре они вошли в дом к Василию.
Катерина расставляла посуду, надев на себя одежду сестры Василия.
– Проходите, гостями будете, – серьезно сказала Катерина.
Витя понял, что потерял её навсегда.
– А как же я? – вырвалось у него.
– Ну, пойми меня, Витя, я тебя старше, тебе надо учиться. К тому же жить нам на твою стипендию будет нелегко, а найти в городе приличную работу с моим семилетним образованием практически невозможно. Я тебе не пара.
– Но мы же женаты и спали вместе, – не унимался он.
– Забудь про это, у нас разные дороги, я это слишком поздно поняла.
– Проходите к столу, – неожиданно пригласил появившийся Василий, дружески хлопая их по спинам.
– Пойдем сядем, раз хозяин и хозяюшка приглашают, – и председатель подтолкнул Витю к столу.
“Вопрос исчерпан”, – понял Витя.
Василий принес бутылку “Кагора”. Катерина, орудуя поварёшкой, налила по тарелке сибирских пельменей. Витя поднял рюмку и провозгласил тост:
– За вас, Катерина и Василий, живите дружно.
Он залпом выпил и разбил на счастье рюмку. Залпом выпили и Василий, и его будущий тесть, поставив рюмки на стол. Катерина пила смакуя, поглядывая на Василия, как на хозяина. Витя уткнулся в тарелку и уплетал пельмени. Налили ещё, поставив Вите другую рюмку. Григорий Григорьевич сказал тост, но Витя его не слушал. Выпили без него.
– Знаешь, Витя, – обратился к нему Григорий Григорьевич, – может, ты прямо сейчас подпишешь разводную Катерине, – и он протянул ему ручку и заполненный бланк развода. Витя, не читая, подписал, где ему указал председатель.
Отобедав, они пошли к Михаилу. Вошли в комнату, остановились. Василиса, подпоясав рубашку шнурком, ползала на коленях и собирала битую посуду.
– Успокоилась? – спросил отец.
– Да, тятя, мы решили помириться.
На скамейке сидел Михаил, весь заклеенный пластырем.
– Видать, здорово досталось? – спросил председатель. – Вся в мать.
– Да, в мать, – певуче ответил Михаил.
– Мне и здесь подписать разводную? – спросил Витя, обращаясь неизвестно к кому.
– Да, Витя, подпиши, – сказал председатель, протягивая ему листок.
– Но здесь нет подписи моей супруги, – сказал Витя, посмотрев на бланк.
Василиса молча подошла, взяла из его рук бланк и размашисто расписалась.
– А как же яблоки и груши? – спросил у неё Витя и скривил губы.
– Будешь кушать сам, а если сможешь, то пришли для ребёнка, – ответила она, подавая ему бланк.
– Для чьего ребёнка?
– Для нашего с Михаилом, – ответила она и ушла в другую комнату.
Витя подписал бланк, а председатель подложил ему ещё один брачный развод с Галиной. Просмотрев его, Витя тоже  подписал. Затем сказал:
– Прощайте.
Он вышел во двор, постоял с минуту и, вдохнув полной грудью свежий воздух, зашагал по улице в сторону председательского дома.

47.
Домой они ехали быстро. Витя уверенно вёл “Эмку”, а раненый водитель, старшина Василий Егорович полулежа сидел на заднем сиденье и стонал при каждом толчке на неровной дороге. Голову водителя заботливо поддерживал тракторист, который пырнул его ножом. И теперь тракториста везли в прокуратуру в качестве ответчика. Между Кириллом Кирилловичем и шофёром без прав – Витей – красовалась картина с изображением коровы и вороны.
– Хотя земля круглая, но машину трясёт, – пожаловался Василий Егорович.
– В том-то и дело, что планета Земля не круглая, – заметил Витя, крутя руль то в одну, то в другую сторону, объезжая рытвины и булыжники на дороге. – Все считают, что Земля круглая. А как она может быть круглая, если она вертится с большой скоростью?
– Если глобус раскрутить, то он же всё равно останется круглым, – заикаясь, процедил сквозь зубы Василий Егорович.
– Глобус прочный, а Земля, как шарик, совсем непрочная, – ответил Витя. – Поскольку на поверхность Земли действует, с одной стороны, сила тяжести, или центростремительная сила, а с другой – центробежная, то поверхность Земли постоянно видоизменяется. Планета Земля имеет эллипсовидную форму, приплюснутую с полюсов. От экватора до полюсов на земную поверхность воздействует затухающая центробежная сила. Если, например, человек имеет вес сто килограммов, то на Северном полюсе его вес будет на 350 граммов больше, чем на экваторе, что составляет разницу в 0,35 процентов. Величина центробежной силы, в общем-то, небольшая, но она действует постоянно и в этом её значимость.
– В чём же её значимость? – не понял Кирилл Кириллович.
– В постоянстве, – ответил Витя. – Центробежная сила незначительна, но, действуя постоянно, она влияет на формирование горообразования поверхности Земли. В результате от экватора к полюсам образуются мощные линзообразные поверхности – плато, которые стремятся на эллипсовидной поверхности Земли занять параллельное положение относительно оси вращения. В результате поверхность Земли имеет уступчатое строение. Это, как лестницы, расположенные от экватора к полюсам. Если человек от экватора пойдет к полюсу, то всё  время будет спускаться с одного плато на другое. Пройдет ровное плато, а потом с горки сбежит и опять пойдет по ровному плато, расположенному параллельно оси вращения Земли. Если бы не было ступенчатой структуры Земли, то человек, идущий с востока на запад, должен был бы идти наклонно к поверхности, то есть ему бы казалось, что у него одна нога длиннее другой. А вы говорите, что Земля круглая, – усмехнулся Витя, обращаясь к Василию Егоровичу. – Не круглая она, а ступенчатая, вот и трясет. А тяжелые камни из земли сами вырастают. Давно подмечено, что на поле камни из земли сами появляются, сколько бы их крестьяне не закапывали.
– Да? А я никак не мог понять, откуда камни на поле берутся, – воскликнул тракторист, – их закопаешь, смотришь, а на следующий год опять появляются, как будто растут.
– Как же морская гладь себя ведёт? – заинтересовался Кирилл Кириллович.
– Морская гладь тоже от центробежной силы изменяется. Однако воздействие приливов и отливов сильнее, чем центробежных сил, поэтому их влияние на воды океана заметить труднее. В океанах давно наблюдаются плоские поверхности, особенно на мелководье. Там вода, как дно сковородки. Моряки эти места в океане называют “лысинами”.
– А нам в школе об этом не говорили, – заметил Кирилл Кириллович, – и в журналах не читал.
– Этими сведениями меня снабдил космический пришелец “ОНО”, – ответил Витя. – Если из Космоса производить сравнительные измерения на Земле, например, аппаратурой, не подверженной центробежной силе, то окажется, что один и тот же предмет, измеренный на полюсе и на экваторе, будет по длине разный. Причём эта разница в длине предмета в один метр составит 3,5 миллиметра. А теплоход, имеющий вблизи полюса длину 174 метра, на экваторе окажется длиннее на 60 сантиметров.
– Что такое мысль, творческое мышление, сознание, душа и где они располагаются в нашем сером веществе, которое называется мозгом? – задумчиво спросил Кирилл Кириллович у Вити.
– Сначала надо определиться, что такое человек. С точки зрения оккультной науки человек состоит из трех частей: физического и астрального тела и души, включающей сознание и творческое мышление. Астральное тело является посредником между душой и физическим телом, оно управляет органической жизнью нашего тела, независимо от нашей воли: дыханием, иммунной защитой и так далее. Солнечное сплетение – главный центр астрального тела. Связь между духом, астральным и физическим телом осуществляется их вибрацией, как и в обычной материи. Вибрации духовной материи вызывают соответствующие вибрации в астральной сущности, подобно тому, как вибрирующая струна заставляет через воздух вибрировать струну, натянутую рядом. Вибрации астрала вызывают, со своей стороны, вибрации физической материи. Но вибрации духа не могут передаваться непосредственно материи, ибо эти элементы слишком различны между собой. Таким образом, мысль есть вибрация духа, передающаяся сначала астралу, а затем мозговой материи. Формирование мысли, творческого мышления и сознания происходит в астрале. Сформированная и отпечатавшаяся в астрале мысль называется астроидеей. С помощью воли человек может управлять своими мыслями. Астроидеи проникают в мозг человека, заставляя его вибрировать, и, входя в различные комбинации с другими астроидеями, порождают, в зависимости от способностей и качеств человека, творческое мышление. Движение астрала, как и движение астроидей, подчиняется определенным законам: мысли одной и той же категории притягиваются, а мысли разных категорий отталкиваются. На этом основании складываются симпатии людей. Астроидеи исходят из человека в виде лучей и образуют вокруг него особую, свойственную только ему атмосферу – ауру. Из ауры доброго человека исходят светлые лучи. А аура дурного человека видится мне в виде тёмного оттенка, иногда она кажется свинцовой тучей.
– С чем можно сравнить душу? – перебил рассуждения Вити тракторист.
– Земля живёт благодаря Солнцу, а мы – благодаря Земле. Лучи солнца – это как астральное тело Земли. Душа для человека – как  Солнце, а астральное тело – как нервы. Однако такое сравнение очень грубое, – заметил Витя.
– Витя, а как по научному объяснить значение астрала? – спросил Кирилл Кириллович.
– В оккультизме существует особый вид более тонкой материи, которая переходит в энергию, и называют её эфиром или эфирным газом, молекулы которого разлетаются с невероятной быстротой. Этот особый вид элемента называют астралом. Астрал поляризуется в положительном и отрицательном направлении и находится в постоянном круговом движении – вибрации, подобно замкнутому электрическому току. Материей астрального мира является гравитационное поле Луны. Астральный мир заполнен различными сущностями, частично сознательными, частично бессознательными.
– Что такое оккультная наука? – спросил Василий Егорович.
– Латинское слово “оккультус” означает тайный или сокровенный. Задачей оккультизма является проникновение в тайны мироздания, жизни и смерти.
– Витя, на земле живут маленькие животные – вампиры – род летучих мышей, которые обитают в тропической Америке, – сказал Кирилл Кириллович. – А в астральном мире что-либо подобное имеется?
– Вампиризм – это способность астральных существ извлекать жизненную силу живых людей, – ответил Витя. – В простонародии считают, что с этой целью приведение поражает человека ужасом. Под действием страха человек теряет жизненную силу, он, что называется, холодеет от страха, а астральный фантом быстро поглощает его силы. Однако если человек не верит и не боится, то на него вампиризм не действует. И ещё считают, что вампиры – это оборотни, мертвецы, которые выходят из могил и сосут кровь живых людей. Я лично знаю только вампиров “ОНО”, которые сосут наши мысли, как мы используем коров, овец и коз, забирая у них молоко, мясо, шкуру и шерсть.
Помолчав, Витя добавил:
– Мои рассуждения прервал тракторист. Вопрос, где формируется наше творческое сознание, ум и что такое душа, довольно интересный. Ещё древние медики искали ум человека в мозгу, но ничего не нашли. Не нашла центр нашего сознания и современная медицина, как наша, так и зарубежная. В мозгу нашли только центры, которые воздействуют на творческий ум человека. Для того чтобы хоть как-то разобраться с этим вопросом, рассмотрим пример с насекомым. Например, муравей. Сам муравей, как индивидуум, не обладает творческим умом. Но когда муравьев целое сообщество, то у них появляется обобщенное творческое мышление, позволяющее им сооружать хитроумное строение – муравейник, причем подчас в необычных условиях. В процессе строительства муравейника рабочие муравьи собирают строительный материал – веточки, причём определенной длины и толщины, и укладывают в определенном порядке. Сейчас я точно не помню, кто проводил исследования над муравьями, но известно, что когда люди специально частично разрушили муравейник, муравьи заново его отстроили, причем они внесли усовершенствования в свое жилище, устранив недостатки. Исследователи вторично частично разрушили строение муравьев. Муравьи опять его восстановили и внесли элементы нового. Человек в третий раз разрушил их жилище. Тогда муравьи перенесли муравейник в другое место. Исследователи усложнили эксперимент, листом стекла рассекли по вертикали конусный муравейник на две части, и одну из них перенесли по другую сторону стекла. Муравьям жить в половине муравейника оказалось тесно, тогда они из материала разрушенной части достроили свой муравейник. В результате муравейник получился усеченным, причем на границе со стеклом они проделали дополнительные коридоры сообщения. Предки муравьев не умели строить муравейники конусно-усеченной формы по вертикали и, естественно, не могли заложить в иммунную систему муравьев такую программу.
Витя замолчал, дав передохнуть своим слушателям, а затем продолжал:
– Общее космическое творческое сознание руководит каждым муравьем. Это сознание образуется над муравейником в виде ауры как самостоятельной вибрирующей энергетической сущности, не контактирующей непосредственно с муравьями. Вначале один муравей, испытывая тесноту и неудобства, начинает трястись – танцевать, исполняя свой танец, затем остальные муравьи синхронно ему подыгрывают. По мере исполнения танца они входят в ритм, как бы аккомпанируя себе в танце. Ритмичный танец переходит в резонансное энергетическое явление, как будто дирижер руководит движениями муравьёв. Такое явление наблюдается у пчёл, в стаях рыбёшек и птиц, в шаманских танцах. Войдя в резонанс танца, муравьи энергетически передают свои желания, как задание на проектирование нового муравейника, всеобщему разуму, который создаёт витающий образный макет муравейника. Образный макет зависает над муравейником, как аура. Затем вибрирующая сущность макета муравейника передается в обратном направлении к муравьям через вибрирующую сущность промежуточной энергии. Человечеству пока этот вид промежуточной энергии неизвестен. Но это примерно так же, как электрический ток, который проходит по проводнику, создавая вокруг себя магнитное поле, воздействующее на железо. Так и у человека: капиллярные утолщения серого вещества мозга образуют нейроны – нервные клетки, хранящие информацию. Нейроны, подобно муравьям, выделяют особый вид энергии. Белое же вещество мозга является проводником – каналами, по которым поступает информация от органов восприятия окружающего и внутреннего мира человека. Большая часть мозга служит для хранения информации, а сознанию и мышлению не остаётся в мозгу места. Поэтому сознание, как форма отражения действительности человека, витает вокруг его головы в виде самостоятельной сущности – ауры, связанной с астральным телом, являющимся как бы опорой для ауры. Размеры ауры и способности мышления зависят от индивидуальных способностей человека.
Иногда аура человека похищается или поедается другими существами, тогда физическое тело с серым веществом в голове впадает в беспамятство и, теряя свое астральное тело, постепенно умирает. Если физическое тело человека неожиданно погибает, то душа человека продолжает существовать и даже бороться, а иногда и побеждает душу другого человека, виновного в смерти своего физического тела. Но душа, как сознание и мышление погибшего человека, лишается органов чувств, то есть датчиков восприятия окружающего его мира, и постепенно затухает, превращаясь в бессознательную сущность. Аура, или нематериальная сущность, или душа погибших наиболее сильных и выдающихся людей иногда может захватывать другое физическое тело. Однако такого человека помещают в “психушку”, за то, что он утверждает, что он “Александр Македонский” или “Цезарь”. Хотя псих зачастую приводит неизвестные ранее события из жизни выдающегося человека. Эти события потом научно подтверждаются. Иногда эти сильные сущности для приобретения свободы от “психушки” бросают одно физическое тело и захватывают другое. Тогда в “психушках” оказываются уже несколько “Цезарей”.
– А какая роль отводится душе? – не поняв Витю, переспросил Кирилл Кириллович.
– Душа – это особая нематериальная сущность, элемент мышления, который представляет собой высшую форму движения высокоорганизованной материи, имеющей тесную связь с мозговым центром памяти астрального и физического тела. Мозг физического тела – серое вещество – несёт в себе всю информацию о жизни человека и выполняет функцию датчиков восприятия, являясь командным пультом жизненной функции человека, задающим ритм движения органам тела. Причем этот ритм передаётся спинному мозгу, где хранится длительное время. Поэтому когда бегущему человеку срубают голову, то он ещё продолжает бежать, так как долгосрочный заданный ритм, поступающий от спинного мозга в виде вибрационного импульса, продолжает поступать по нервам в мышцы, пока не затухнет, а человек не споткнется и не упадет.
Незаметно за разговорами сотрудники милиции прибыли в свой город.
Витя отвёз водителя в госпиталь, а тракториста – в милицию. Затем заехал получить Сталинский паек и завёз его тёщи, убедившись при этом, что всё дома в порядке. И, наконец, отогнал “Эмку” в гараж. Кирилл Кириллович всё время сопровождал его. На прощание он сказал:
– Пока отдыхай, а потом мы вместе поедем в Красноярск, к Раисе Петровне. Билеты и командировочные я выпишу сам. Постараюсь устроить тебя временно на работу для оформления командировочных.
Пожав оторопевшему Вите руку, Кирилл Кириллович заспешил домой. Витя стоял у ворот НКВД и смотрел вслед своему будущему начальнику.
                ______   _   ______

Целый день Витя отсыпался, вставая только для того, чтобы пожевать что-нибудь из Сталинского пайка, прогуляться до туалета и снова заваливался в постель. Но скоро спать ему надоело, и он решил прогуляться по городу. Разгуливая, он придирчиво разглядывал людей и даже вывески магазинов. Потом зашёл в кинотеатр и встал в кассу. Когда подошла его очередь, он собрался было протянуть деньги в окошечко, но какой-то пацан опередил его. Витя отступил и, вспомнив себя на месте этого парня, когда с Валей первый раз ходил в кино, усмехнулся.
Озираясь по сторонам, парёнек мотал головой, ожидая, что вот-вот его схватят за шкирку и отшвырнут, как котенка, в сторону. Но его никто не трогал. Все сделали вид, что не заметили. И паренек растерялся, смутился и прошептал:
– Да ладно уж вам.
В зал Витя вошёл после третьего звонка, когда ряд был уже почти полон. В руках он держал пакет с конфетами. Увидев Витю, паренёк смутился и опустил голову. Витя сел на свое место, оказавшись рядом с пареньком.
– Что, так и будешь сидеть с опущенной головой? – обратился он к пареньку.
Тот упорно не поднимал головы. У Вити было слишком хорошее настроение, и он решил угостить паренька конфетами.
– На, угощайся! – и Витя подставил пакет с конфетами под нос пареньку.
– Что, серьезно? – спросил паренёк.
– А почему бы и нет?
Паренёк поднял голову, однако не решался брать, ожидая подвоха. Витя взял пригоршню конфет и положил ему на колени. Паренёк чего-то опасался и не мог поверить в искренность соседа. Затем Витя повернулся к сидевшим с другой стороны девушкам и протянул им пакет:
– Угощайтесь.
– Это вы нам? – девушка недоверчиво посмотрела на него.
– Да, да, вам.
Белокурая девушка осторожно взяла конфету. Витя захватил пригоршню конфет и положил ей на колени. От неожиданности девушка заерзала на месте, одергивая юбку и придерживая конфеты. Витя взял ещё пригоршню и положил на колени её соседке. Девушки так растерялись, что забыли поблагодарить. Витя развернул “Ириску” и отправил в рот. Фильм не начинался, хотя зал был полон. Девушки непроизвольно бросали косые взгляды на сидевшего рядом парня. Свет выключился неожиданно, и начался журнал о стройках на Волге. Витя жевал недорогие конфеты. Они ему не понравились, и он подумал: “Это не то, что в Сталинском пойке”. Журнал кончился, и зажёгся свет. Опоздавшие зрители спешили занять места, шумно пробираясь по рядам. Девчата расправились со своими конфетами, а парень с опаской медленно жевал.
– Угощайтесь ещё, – и Витя поставил кулек на колени белокурой девушке.
Та опять поправила юбку, придерживая пакет. Свет погас, и начался фильм.
Белокурая девушка решила, что сосед специально поставил кулек, чтобы потом, в темноте, шарить по её ногам. Она была в этом абсолютно уверена и заерзала, ожидая нападения. Однако сосед увлеченно смотрел фильм, и казалось, забыл и о ней, и о конфетах. Это её обескуражило, она смотрела то на экран, то на него. Вдруг ей даже захотелось, чтобы он, ища кулёк, опустил руку и нечаянно коснулся её ноги. Она легонько толкнула его руку, как бы случайно, и извинилась. А сосед отклонился в другую сторону и продолжал смотреть. Успокоившись, девушка жевала конфеты. Она была “сладкоежкой” и могла наслаждаться любыми сладостями. Вдруг она испугалась – кулёк опустел. “Надо же, чужие конфеты съела, даже сестру не угостила, – подумала она, хотя знала, что та не увлекается сладостями, особенно дешевыми. – Что же теперь делать?” Она расстроилась, и ей было не до смеха, когда зал гудел от хохота. Когда фильм закончился, она сказала жалобным голосом, часто моргая:
– Извините, я нечаянно съела все ваши конфеты.
Взглянув на её расстроенное личико, он вдруг решил разыграть её.
– Да неужели вы так со мной поступили? – испуганным голосом воскликнул Витя. – Вот беда! Бабушка звонила и просила меня принести ей конфет, а у меня не осталось денег. Бедная бабушка осталась без конфет! Ну, хоть одна конфета, может быть, осталась? – продолжал он разыгрывать её.
– Нет, ни одной, – жалобно ответила она, готовая заплакать от стыда, а затем, пытаясь хоть как-то загладить свою вину, сказала: – У нас есть деньги, но только дома.
– А где вы живете?
Услышав ответ, он сообразил, что она соседка его бабушки.
– Да вы живёте рядом с моей бабушкой! – и он назвал адрес.
– А я её знаю! – воскликнула девушка. – К ней часто приходит внучёк, такой симпатичный паренёк. Это что, ваш брат?
– Да,  – растерянно ответил он.
– Я тоже знаю вашу бабушку и брата, – вмешался паренёк, сидевший с другой стороны. – Хотя мы живем на соседней улице, рядом с магазином.
Зал опустел, но четверо зрителей не покидали его, весело беседуя.
– Постойте, – вспомнила белокурая девушка, – да ваша бабушка не ест конфеты, у неё же часто болят зубы.
– Верно! – ответил Витя, вспомнив о привычках и болячках бабушки, и он “ляпнул”, что пришло на ум: – Но зато их любит её кот.
– Коты не едят конфеты, – вмешалась в разговор сестричка.
– Да и кота у неё тоже нет, – заявила старшая сестра. – Она вообще не любит животных, разве что на картинках.
Витя вспомнил, что этих девушек он когда-то видел, а его они не узнали. За это время он быстро подрос и изменился. И ему пришла мысль: “А не посетить ли мне бабушку и за одно поболтать с девчатами”.
– Раз всем по пути, пойдёмте, – предложил Витя, – дорогой разберёмся.
Он решил сменить конфетную тему и завёл разговор о фильме. Незаметно они подошли к перекрестку, где в угловом доме, недалеко от железнодорожного вокзала, жила его бабушка. Паренёк сказал:
– Мне дальше. Моя бабушка познакомилась с твоей в магазине. Они подружки и часто встречаются. Последнее время твоя бабушка редко к нам приходит, у неё сильно разболелись ноги, почти не ходит. Я ей часто приношу молоко, хлеб, спички. А на меня не обижайся, что я сегодня без очереди проскочил в кассу, не хотел опоздать. Уж больно хороший фильм, а просить, постеснялся.
От слов паренька Вите стало неудобно, что он очень редко навещает бабушку. Просто та его ругала за шалопайство и плохие успехи в школе. А в этом году не ходил к ней по привычке. Теперь шёл смело, так как с учёбой у него было всё в порядке.
– Наша мама тоже с вашей бабушкой познакомилась в магазине, но они не подруги, – сказала белокурая девушка. – Вот с нашим папой они друзья. Он часто к ней ходит, то дров наколет, то забор починит.
Слова девушки совсем расстроили Витю. Ему стало жалко бабушку и неудобно, что забыл её.
– До свидания, – сказал Витя спутникам, как только они поравнялись с калиткой, и быстро юркнул во двор.

48.
Увидев Витю, бабушка обрадовалась:
– Как ты вырос! Какой стал симпатичный. Наверное, девчат сводишь с ума.
Она посмотрела на него внимательно и задумчиво добавила:
– Да, девчата около тебя табуном вертятся. Многим придётся пореветь. Каким-то духом мужским от тебя веет. Трудно придется той, которая в сети к тебе попадётся. Ох, трудно!
Вите понравились её рассуждения и расположение к нему, хотя он входил в дом с опаской и испорченным настроением. Он привык к её вечным придиркам за то, что когда-то подряд два года был второгодником в школе. У её подружек внучата были одногодки с ним, а учились на два класса впереди. Это угнетало бабушку, било по её самолюбию. Зато сейчас, когда он окончил десятилетку, а у подруг внуки перешли только в десятый класс, она могла с гордостью смотреть на подружек, которым раньше очень завидовала.
Витя заметил, что она очень сдала за последний год: опиралась на палку, постарела и выглядела плохо.
– Я тебя должен вначале полечить, – и он обнял её и еле слышно приказал: – Включить защиту здоровья!
Почувствовался запах озона, а в этот момент мимо проходил поезд, и они вдруг перестали слышать грохот. Тишина продолжалась две-три секунды, затем они услышали стук колёс. “Ох, накопилось у бабушки болячек, – подумал он. – Что-то долго космические медики занимались ею”. А бабушка вдруг почувствовала, что боль в колене и пояснице исчезла, голова и зубы перестали болеть. Она ощутила огромный прилив сил. Витя отступил назад и сказал:
– Попробуй пройтись без палки, она, очевидно, тебе будет не нужна.
Бабушка сделала шаг, другой и прошептала:
– Витенька, а нога у меня перестала болеть. Как ты умеешь так заговаривать? Ты просто чудо у меня. Что же ты сделал? – допытывалась она, целуя внука в щеку. А какой приятный и свежий дух от тебя исходит. Тебя что, мёдом намазали?
– Нет, конфетами, девчата, – ответил он, улыбаясь во весь рот.
– Знаешь, бабуля, я у тебя останусь ночевать, – сказал он, сморщив нос.
– А я и не думала тебя отпускать. Иди мой руки и садись за стол. Поди, голодный?
Бабушка, как и отец, были нерелигиозными людьми. Икон в доме не было, а картин хоть отбавляй. Она любила картины, особенно с изображением природы.
– Мне картину подарили, – сказал он. – На картине изображена корова, на которой сидит ворона, и кажется, они вот-вот заговорят.
– Интересное содержание, – отметила бабушка.
– Я покажу её тебе.
– Я тоже решила подарить тебе картину за успешное и досрочное окончание школы, мой милый внучёк.
Она сняла со стены одну из лучших своих картин, которой подолгу любовался внук. Это были горы, снежные вершины, а ниже альпийские луга. Ужинали не спеша, она давно поджидала внука и приготовилась к встрече.
– Что же произошло? – допытывалась она. – Почему я перестала болеть?
– Значит, тебе повезло, мы оба этого захотели, оно и получилось, – улыбаясь, ответил он.
                ______   _   ______

Утром, когда Витя проснулся в мягкой постели, обложенный подушками со всех сторон заботливой рукой бабули, в комнате было тихо. Как только занялся рассвет, бабуля отправилась навещать подруг и демонстрировать то чудо, которое с ней сотворил внучек, – у неё ничего не болело. Посетив одну подругу, они уже вместе шли к другой. Когда они подходили к последней, то их собралось уже восемь. Посетив последнюю подругу, бабушка сказала:
– Ладно, я попроведывала вас, теперь пойду домой. Проснётся внук, а меня нет, чего доброго забоится.
Она отправилась домой, а подруги, охая и ахая, пошли её провожать. Так они оказались во дворе у бабушки. Они расселись, кто, где и стали ждать пробуждения бабушкиного внука. Бабушка смутилась, но виду не показала. Она поняла, что подруги пришли не из праздного любопытства, а за помощью. И ей стало страшно, не сглазят ли они её внучонка.
– Да вы бы шли по домам, – уговаривала она их. – Когда проснётся, я поговорю с ним, чтобы и вас подлечил.
Однако подруги не сдвинулись с места. Они сидели и наблюдали, как легко и бодро бегает их недавно немощная подруга. Им тоже хотелось “чуда”. На врачей они уже давно не надеялись.
Потягиваясь и зевая, Витя вышел на крыльцо. Постоял с минуту, разглядывая старушек, не спеша, прошёл в туалет. “Что это бабуля собрала своих подруг? – подумал он. – Сходка, что ли, у них сегодня?”
Когда он возвращался, то увидел их стоящими у крыльца. С надеждой они смотрели на него.
– Он вам не медик! – возмущалась бабуля. – И не сможет вас вылечить. Вы же ему не родные.
Витя понял причину их появления. Но не мог понять, почему бабушка так волнуется. Пройдя мимо старушек, он поднялся на крыльцо.
– Бабуля, а в чём тут дело? – и он обнял её.
– Вот пришли. Я их не приглашала, а они пришли. У нас, старух, вечно что-то болит. Разве нас вылечишь?
– А давай попробуем.
– Попробуй внучёк. Может, им тоже повезёт, если этого все захотят, – повторила она слова, которые он вчера сказал ей.
– Встаньте все в кучку и как можно теснее, – попросил он.
Они встали, прижавшись друг к другу. Он обхватил их руками и тихо прошептал: “Включить защиту здоровья”. Почувствовался запах озона, наступила полная тишина. Прошло несколько секунд – тишина исчезла. Старушки получили извне энергию, при этом боли у них прошли, но они не заметили этого чуда.
– Вы довольны? – разглядывая их, спросил он.
Они молчали. Из рассказа своей подруги они представляли, что всё должно произойти просто, но чтобы так просто – не могли поверить и ожидали какого-то чуда. Когда это чудо пришло, то они его не заметили.
– Вот и всё, по-другому я лечить не умею.
Недовольные старушки начали расходиться, не сказав даже: “Спасибо”. Они решили, что над ними пошутили. И только поздно вечером это событие достигло своего апогея. Событие разрасталось, как снежный ком, движущийся с горы. Вся улица шумела, как пчелиный улей, в который залез непрошеный гость. Сам же Витя в это время ехал в Красноярск с Кириллом Кирилловичем в купейном вагоне скорого поезда. Но перед тем как они сели в вагон, произошли события, повлиявшие на его дальнейшую судьбу.
Когда старушки разошлись с хмурыми, постными лицами, бабушка решила, что внуку не удалось поправить их здоровье, и даже расстроилась. Однако она весело начала рассказывать ему всякие истории, собирая на стол. Когда они позавтракали, он, сославшись на дела, убежал.

49.
Ещё утром Кирилл Кириллович разыскал Витю по телефону и предупредил его, чтобы он прибыл к начальнику НКВД к двенадцати часам, и обязательно с паспортом. Встретились они у проходной.
Начальник НКВД Константин Николаевич в присутствии Кирилла Кирилловича передал Вите под расписку удостоверение сотрудника НКВД, оформленное на его имя. Почерк, которым была написана фамилия Петрухин, ему показался очень знакомым. В удостоверении была наклеена старая его фотография, а должность – “следователь по особо важным делам” – была отпечатана типографским способом, красивым шрифтом, бледно-красной краской. Внизу стояла подпись и печать. Подпись тоже показалась ему знакомой. Пройдет немало времени, прежде чем Витя установит, чей почерк и роспись были использованы в удостоверении. Но это потом. Затем Константин Николаевич подал Вите приказ, отпечатанный на машинке и подписанный им. В приказе говорилось, что Виктор Петрухин временно направляется в распоряжение начальника милиции города.
Попрощавшись с Константином Николаевичем, Кирилл Кириллович с новым сотрудником Петрухиным поехали в отделение милиции. Кирилл Кириллович проводил его в отдел кадров, где приказал срочно оформить его на временную работу и выписать командировку в город Красноярск. Начальник отдела кадров целый час мучил Витю, задавая вопросы, заполняя анкеты и заставляя его расписываться. Он просмотрел его паспорт, отметив у себя, что новоиспечённый сотрудник НКВД не женат. Затем начальник отдела кадров проводил его на склад, где под расписку ему выдали личное оружие и комплект боеприпасов к нему. Пистолет был дамский, как игрушка. Поскольку Витя был оформлен временно, то обмундирование ему было не положено. Честно говоря, Витя не понимал, зачем ему пистолет, с которым он не должен был расставаться ни днем, ни ночью. Он спросил начальника отдела кадров, но тот пробубнил, что распоряжения начальства не обсуждаются.
После всех формальностей начальник отдела кадров доложил Кириллу Кирилловичу о выполнении его распоряжения.
– Петрухин, зайди в канцелярию и получи свое командировочное удостоверение и бронь на железнодорожный билет, – сказал Кирилл Кириллович. – Затем зайди в бухгалтерию и получи командировочные деньги. Встретимся у вагона. Да, не забудь паспорт. А сейчас извини, у меня ещё много дел.
В канцелярии и бухгалтерии его личное удостоверение рассматривали с удивлением, а затем выдали командировочное удостоверение и деньги.
До отправления поезда в Красноярск у него оставалось больше трех часов.
Ещё утром Витя решил, что последние дни перед переездом в Алма-Ату ему следует пожить у бабушки. Собрав вещи в командировку, захватив Сталинский паек и подаренную картину с коровой, он отправился к бабушке. Ноша оказалась тяжёлой. Прыгнув через небольшую канаву, оступился в лужу.
– Что это со мной? – сказал он вслух.
А ему в правое ухо его собственным голосом кто-то ответил:
– В результате врачевания старушек произошла интенсивная утечка накопленной энергии. Защита переключена на экономный режим.
От неожиданности он остановился. Сердце его учащенно забилось, он вспомнил: “Меня же “ОНО” предупреждало, что моя собственная безопасность зависит от энергетической суспензии, которую выделяет мой мозг в процессе творческого созидания”. И он решил проверить только что услышанную информацию. Поставив вещи на траву, разбежался и прыгнул через канаву, но неудачно. Его никто не подталкивал под ступню, былой легкости в прыжках не было, появилась какая-то мешковатость. “Да, предупреждение серьезное”, – подумал он, довольно сильно струсив, чего раньше за ним не наблюдалось. Подняв вещи, он медленно побрёл к бабушке. Настроение у него испортилось. “Разговаривать и пускаться в полемику с охраной, восседавшей на моей макушке, бесполезно, – решил он. – Что разговаривать с кибернетической машиной, в неё заложена программа действия”.
Бабушка встретила его с распростертыми объятиями. Она бегала, как молодая, готовя еду и собирая его в командировку. Витя прилег на диван и задремал. Вдруг ему в ухо кто-то сказал:
– Пора вставать и идти на вокзал.
Он вскочил. Оставался час до отхода поезда, а у него ещё не был куплен билет. Он забегал по дому, собирая и укладывая вещи и продукты в сумку. Быстро закусив, побежал на вокзал.

50.
На вокзал Витя прибежал за тридцать минут до отправления поезда и ужаснулся: кассу плотным кольцом окружила толпа. Протиснуться к ней было не просто.
– Тебе чего, мальчик, не видишь очередь? – рявкнул на него пожилой мужчина в очках.
– Я из милиции и у меня бронь на скорый.
Раздался дружный хохот.
– Молочко на губах не просохло, – заметила женщина.
Витя осмотрелся. Ни к администратору, ни к кассе подступиться невозможно. Он забеспокоился и выскочил на перрон, ища дежурного. Около буфета стояли два милиционера и беседовали с молодыми женщинами, а те смеялись. Витя подошел к ним и попросил лейтенанта на минуточку.
– Тебе чего? – недовольным тоном спросил тот.
Витя показал ему развернутое удостоверение. Лейтенант, приняв стойку “смирно”, ответил:
– Слушаю вас.
– Помогите пробиться к администратору и кассе, у меня бронь, а толпа озверела, – и он показал бронь.
– Ну, это не проблема, – и милиционер поспешил в вокзал.
– Освободите проход и дайте сотруднику НКВД подойти к администратору и кассе, – громко распорядился лейтенант.
Толпа шелохнулась и расступилась, образовав коридор.
– Товарищ следователь, проходите, – сказал лейтенант.
Витя свободно прошёл по людскому коридору к окошку администратора и предъявил бронь.
– Предъявите удостоверение, – попросила администратор.
Стоявший около окошка мужчина, естественно, сунул свой нос в удостоверение и, присвистнув, заметил:
– Такой молодой, а уже следователь по особо важным делам НКВД!
Через минуту Витя, рассчитавшись с кассиром, отошёл от кассы, а ещё через пятнадцать минут прибыл поезд. Стоянка по расписанию пять минут. Кирилл Кириллович опаздывал. Витя забеспокоился. В последнюю минуту на перрон выскочил Кирилл Кириллович в сопровождении дежурного по вокзалу. Купе они заняли вдвоем. Выпив стакан чаю, Кирилл Кириллович развалился на нижней полке и захрапел. Витя с аппетитом перекусил и вышел в коридор. Два пассажира спорили с проводницей, на их местах ехали старушки из Иркутска до Красноярска.
– Касса напутала, а мы теперь до Красноярска должны стоять в коридоре, – пожаловался Вите пассажир и поинтересовался. – А вы едете в купе вдвоем?
– Пока вдвоем.
– Вы сын этому боссу?
– Нет, мы сослуживцы, – скромно ответил Витя.
– Дмитрий Иванович, – представился он.
Дмитрий Иванович держал в руке чемоданчик и зеленый модный плащ.
– Вещи можете поставить в наше купе, – предложил Витя.
– Нет, нет. Что вы! – возразил тот. – Своя ноша не в тягость. Были в вашем городе в командировке.
Для убедительности он достал свой паспорт и командировочное удостоверение и повертел их около его носа. Витя почувствовал неладное. Аура вокруг головы Дмитрия Ивановича потемнела.
– Рассматривали вопрос о строительстве в вашем городе гидростанции, – сказал Дмитрий Иванович. – Вот целый чемодан проектов, приходится возить с собой аж из Москвы.
И опять аура вокруг его головы изменилась – это означало, что он безбожно врёт. Его напарник направился в купе, разбираться со старушками.
                ______   _   ______

Витя знал, что Кирилл Кириллович был занят на работе по очень важному делу. Его волновали другие проблемы. В городе в день зарплаты ограбили кассу табачной фабрики. Днем четверо налетчиков вооруженных автоматами и пистолетами ворвались в здание и напали на кассу, убив шестерых человек – из охраны, бухгалтерии и кассы. По почерку ограбление напоминало прошлогоднее, когда в Иркутске ограбили банк. Там убили пятерых человек. Налетчики были жестокие, свидетелей в живых не оставляли. Весь город стоял на ушах, обсуждая это событие, и Витя тоже знал эту историю.
                ______   _   ______

“Украденные деньги не вместились бы в чемоданчик Дмитрия Ивановича, – почему-то подумал Витя. – Но у его напарника есть рюкзак, а в другом вагоне могут ехать другие сообщники”. И он решил проверить своё предположение и сказал:
– Подумаешь, чемоданчик проектов, вот если бы миллиончик рублей!
Дмитрий Иванович промолчал, но по его ауре Витя понял, что у него в чемоданчике деньги, и немалые.
– Я у босса спрошу, – сказал ему Витя, – если он не возражает, то почему бы вам не отдохнуть в нашем купе, пока не объявятся пассажиры этих мест.
И Витя зашёл в купе, закрыв дверь. Он принялся толкать Кирилла Кирилловича. Тот проснулся и вполголоса спросил:
– Что случилось?
Витя наклонился и на ухо пересказал ему о разговоре в коридоре. А в конце добавил, что по ауре над головой пассажира он установил, что в чемодане много денег.
– Если это налетчики на кассу, а их, очевидно, четверо, то они ловко придумали укрыться от проверки за нашими спинами, – задумчиво сказал Кирилл Кириллович. – Состав поезда проверяет наряд контролеров и сыщиков. Возможно, он подошёл к тебе не случайно и стал показывать документы. Когда ты брал билет по брони, они могли подметить тебя. На всякий случай заряди ствол и сними пистолет с предохранителя. Только осторожнее, не нажми случайно на курок.
Он достал свой пистолет, дослал патрон, а пока Витя справлялся со своим пистолетом, подумал: “Грабители это или нет, трудно сказать. На месте преступления, кроме стреляных гильз, ничего не нашли. Единственная зацепка – интуиция Вити, однако, он часто ошибается, и в его действиях случаются несоизмеримые глупости”.
В дверь негромко постучали. Кирилл Кириллович открыл её.
– Наши старушки решили отдохнуть, а мы им мешаем, – сказал мужчина в очках. –  Мы можем посидеть у вас?  Ваш помощник обещал поговорить с вами. Вы страж порядка и нам неудобно, но мы в безвыходном положении. Нам выдали билеты на занятые места. Когда, наконец, в стране наступит порядок? Кто-то напутал, а мы стой в коридоре, как пугало в огороде.
– Дмитрий Иванович говорит правду, – вмешался Витя и тем самым дал понять, что он держит ситуацию под контролем.
– А сколько вас? – спросил шеф, отступая назад и давая Вите рассмотреть ауры, стоявших в коридоре людей.
От этого вопроса непрошеные гости почему-то смутились.
– Двое, – ответил Дмитрий Иванович, а его сосед поддакнул.
– Нет, вас больше, – вмешался Витя.
– Вообще-то нас четверо, – ответил Дмитрий Иванович, – ещё двое едут в плацкартном вагоне, у них боковые места.
Пассажиры продолжали стоять в коридоре, не решаясь переступить порог без разрешения. Витя решил узнать, на каких местах едут их спутники”.
– Ваши спутники могут ехать на тридцатом месте, тридцать первом, – начал считать Витя вслух, глядя на Дмитрия Ивановича.
Он сосчитал до пятидесяти и вычислил места, наблюдая за аурой непрошеных гостей.
– А плацкартные вагоны у нас – это первый, второй, третий, четвертый.
Затем он отвернулся к окну и незаметно написал на салфетке дробные цифры: 3/43 и 3/46. Шеф понял и моргнул глазами.
– Да заходите же, – сказал Кирилл Кириллович, хотя сам стоял в проходе, и тем самым не давая им возможности войти.
Кирилл Кириллович сел, развалившись посреди своей полки, дав понять, что его полка занята. Однако это было огромнейшей ошибкой на случай стрельбы. Вите же пришлось отодвинутся к окну, приглашая гостей сесть рядом с ним. Действия коллеги ему не понравились, так как Кирилл Кириллович остался вне зоны защиты сферы, а гости – наоборот. Гости прошли и сели рядом с Витей, поставив чемоданчик и рюкзак между ног. Чувствовалось, что свой груз они охраняют с пристрастием. Кирилл Кириллович подумал: “Если они грабители, то деньги уже поделили”.
– Надо стаканчики принести, – неожиданно сказал Кирилл Кириллович и шагнул к двери, при этом неуклюже запнулся за рюкзак. “В рюкзаке действительно деньги”, – промелькнула у него мысль.
Вернулся он с двумя пустыми стаканами и, вместо того чтобы поставить на стол, подал их в руки гостям. Те непроизвольно взяли. Кирилл Кириллович открыл багажный ящик, расположенный под своей полкой. Ловко подхватил чемодан и рюкзак, поставил их в багажное отделение и, быстро закрыв его, сел на полку. Всё произошло так внезапно, неожиданно и в то же время естественно, что гости не успели испугаться. Кирилл Кириллович сделал тактический ход, внеся в план предполагаемых грабителей свою корректировку. Они оказались связанными тем, что непросто теперь было забрать свой груз из-под блюстителя порядка. А через несколько минут перед дверью оказался милиционер в звании капитана и двое в штатском. Это Кирилл Кириллович проявил инициативу и через проводницу вызвал подмогу. Капитан заявил:
– Предъявите документы.
Кирилл Кириллович тут же подал свое удостоверение и, указав на Витю, сказал, что он его сотрудник.
Дмитрий Иванович и его напарник полезли в карманы. Кирилл Кириллович напрягся и понял, что допустил ошибку. “В случае стрельбы наши гости окажутся под защитой сферы Вити”, – пронеслось у него в голове, но было уже поздно.
Капитан, почувствовав волнение подполковника, зашёл в купе и встал напротив Дмитрия Ивановича, а сотрудник в штатском напротив второго гражданина. Однако в руках гостей оказались паспорта и куча документов. Паспорта они подали капитану, а тот тут же передал их своему сотруднику, находящемуся в коридоре. Капитан попросил Дмитрия Ивановича подняться, а затем обыскал его. Убедившись, что оружия нет, усадил на место. Такой же процедуре подвергся и второй пассажир.
– Что у вас в чемодане и рюкзаке? – спросил Кирилл Кириллович.
– Видите ли, мы из подмосковного городка Поварова. Там у нас геологоразведочный институт. Я работаю бухгалтером, он кассиром. Нас направили в геологическую партию, находящуюся около села Абан. Пока мы четыре дня ехали из Москвы, геологическую партию неожиданно перебросили за Красноярск. Неувязочка получилась. Теперь мы едем туда и везем зарплату за два месяца и деньги для обеспечения геологических работ. Я должен провести ревизию у местного бухгалтера.
Пока рассказывал Дмитрий Иванович, Витя поддакивал, потому что тот говорил правду.
– Может, это и так, но мы должны проверить ваши вещи, – сказал Кирилл Кириллович.
Невзирая на тесноту, он довольно проворно извлек из багажного отделения чемоданчик и рюкзак, положив их на свою полку.
– Откройте чемоданчик, – обратился капитан к Дмитрию Ивановичу.
– Но я же бухгалтер, не имею права.
Второй пассажир, который был якобы кассиром, сказал:
– Сначала предъявите мне документы. Я должен убедиться, что имею дело с милицией.
Капитан раскрыл удостоверение. Кассир внимательно просмотрел и сказал:
– Когда я работал помощником коменданта Кремля, то у меня был случай.
– Вы нам зубы не заговаривайте, – прервал его капитан. – Мы на службе, а не в привокзальном буфете за кружкой пива.
– Почему работаете кассиром, если были помощником коменданта Кремля?
– Это другой случай со мной случился, и меня подставил один балбес.
– Причём, кажется, из-за женщины, – заметил Витя.
Кассир внимательно посмотрел на Витю и открыл чемоданчик. В чемоданчике сверху лежали ведомости, а под ними ровными рядами пачки денег достоинством от одного до пяти рублей. Фактически, это была мелочь. Кассир аккуратно извлек их, а затем аккуратно, не спеша, сложил на место. Затем он принялся за рюкзак, где оказались пачки денег достоинством от десяти до пятидесяти рублей. Деньги были новые. Кирилл Кириллович достал список украденной валюты. Серии купюр и год выпуска не совпадали. Это были явно другие деньги: новые, с номерами по порядку. А украли старые.
– Вы и вы останьтесь здесь, – обратился Кирилл Кириллович к штатским сотрудникам из милиции, – а мы с капитаном и моим помощником проверим геологов, которые едут в третьем вагоне.
Кирилл Кириллович был уверен в непричастности геологов к грабежу, но ему очень хотелось проверить, угадал ли Витя.
В третьем вагоне на 43 и 46 местах ехали две молодые девушки. Они окончили геологический факультет и направлялись в геологическую партию, то есть были просто попутчицами сотрудников из бухгалтерии. Их вещи в основном состояли из книжек и конспектов. Витя имел сконфуженный вид, он попал в десятку, но не в свою мишень, но подполковник остался доволен. Вернувшись в купе, он поблагодарил капитана и его команду за четкое выполнение своих обязанностей и сказал:
– Не расслабляйтесь, будьте очень внимательны, любое подозрительное лицо проверяйте.
– Если бы хоть знать какие-то приметы грабителей, то знали бы, кого искать, – буркнул сотрудник в штатском.
– Во время налета их было четверо, – сказал подполковник. – Двое худых, ростом порядка метр семьдесят, один из них косолапит. Третий толстый, мешковатый, хромает на левую ногу, среднего роста. Четвертый, возможно, женщина, имеет легкую походку, длинные ноги, рост установить не удалось.
– Сведения очень скудноватые, – заметил другой сотрудник.
Витя слушал Кирилла Кирилловича и внимательно рассматривал головы всех присутствующих. Вдруг он уловил у капитана резкое изменение цвета ауры и задумчиво сказал:
– А мне кажется, что товарищ капитан встречался с ними.
– Да нет, что вы!
– Кирилл Кириллович, повторите для капитана приметы грабителей, – попросил Витя, – но только помедленнее. Можно каждое предложение повторять несколько раз. Как в школе диктуют диктант.
Кирилл Кириллович говорил медленно, поглядывая то на капитана, то на Витю, который внимательно разглядывал ауру, исходящую из головы капитана.
                ______   _   ______

Если бы Витю спросили, какого цвета аура, то он бы не смог объяснить. Хотя ауры исходят из вполне материальных человеческих голов, но таких цветов по земным меркам не существует. В свое время “ОНО” объяснило ему, что аура является следствием образования вокруг тела человека оболочки из разряженной плазмы и кластерных ионов под действием самосканирования организма кодированными электромагнитными колебаниями. Аура – это энергия в виде сгустка суспензии. Энергия неизвестная человечеству. Объяснить, что видит Витя, так же невозможно, как слепому от рождения человеку рассказывать о цвете молока.
Витя видит туманообразную оболочку разных цветов и оттенков вокруг головы и тела человека. Он их запоминает, а придумывать названия этим цветам не было необходимости. А зачем? Люди бы его всё равно не поняли, сколько бы он ни пытался им объяснить, какого цвета аура, астральное тело и душа человека, то есть второго “Я”. Астральное тело окружает физическое тело человека, имея корявые впадины и выступы. Вокруг головы человека существует туманообразная душа – аура, не контактирующая с материей Земли. При резких же движениях человека его душа и астральное тело могут несколько отстать от физического тела, но не выходить из него, а как бы тянутся за ним, как легкое прозрачное платье девушки при ветре. Движение же самого воздуха на ауру не влияет. Туманообразная аура больных людей имеет глубокие ямы. После лечения в сфере “здоровья” эти ямы как бы сглаживаются, аура делается ровной. Поскольку люди ауру не видят, то Витя на эту тему в дискуссии ни с кем, и сам с собой, не вступал.
                ______   _   ______

Заметив изменение цветности ауры головы капитана, Витя снова и снова просил повторить приметы грабителей. Он добавлял свои, как бы второстепенные, вопросы к рассказу подполковника:
– Это было сегодня? Это было вчера? Это было после обеда? Они шли, ехали? На машине? На лошади? Мужчина и женщина?…
Кириллу Кирилловичу было ясно, что Витя, поймав “цель”, взял её в вилку.
Дмитрий Иванович, свесившись с полки, так внимательно разглядывал Витю и капитана, что свалился. Ему повезло, он успел ухватиться за край стола и спрыгнул, никого не задев.
– Извините! – запричитал он, проворно забираясь опять на свою полку.
Присутствующие сыщики были так заняты, что на этот инцидент не обратили внимания. Витя вёл свою “пристрелку”, а подполковник в который раз повторял приметы грабителей.
– Всё, хватит! – воскликнул Витя.
Со стороны это казалось игрой. Но шла упорная работа. Подполковник и капитан вспотели. Однако Витя не казался уставшим, и только глаза выдавали его состояние. Неудивительно – его охранял “Космос”. Закончив свое дознание, он сказал:
– Вчера после обеда вы, капитан, видели, как по трассе проехала телега, запряженная пятнистой лошадью.
   Капитан кивнул головой.
– В телеге сидели пожилой мужчина крупного телосложения в темной куртке и худой со шрамом на щеке, в чёрном пиджаке, – продолжал Витя. – Молодой стройный парень в кителе и девушка в розовом свитере шли за телегой.
– Верно, – удивленно подтвердил капитан. – Как вы узнали? Я действительно вчера дежурил на трассе. Мы проверяли все автомашины. А эти ехали через наш перекресток в сторону озера. Из телеги торчали удочки. Очевидно, местные жители ехали на рыбалку. Мы на них не обратили внимания.
– Они могли проехать в другом месте, минуя ваш контрольный пункт? – спросил Витя.
– Нет, не могли они иначе проехать на озеро, – ответил капитан. – Кругом же лес. Через трассу “Большой Московский тракт” в другом месте от посёлка к озеру не проехать.
– Где это было, можно поточнее? – попросил подполковник.
– Да это перед Тертежем, километров за десять, – ответил капитан.
– От озера до Красноярска можно проехать? – допытывался подполковник.
– Ну, если по речушке, то можно доехать до Енисея, а потом по берегу до Красноярска, но это долго.
– А по Енисею водным транспортом можно доплыть до Красноярска?
– Можно пароходом, а с лошадью – паромом, – ответил капитан.
– Кто ещё дежурил с вами на перекрестке? – спросил подполковник.
– Со мной дежурили трое. Однако установки на обыск телег, движущихся поперек трассы, не было, – смущенно, как бы оправдываясь, ответил капитан.
Подполковник задумался: “Если грабители действительно приобрели лошадь с телегой и поехали параллельно тракту по второстепенным дорогам, местами пересекая тракт, то по времени это совпадает”.
– От озера до Енисея за какой срок можно добраться на лошади? – спросил подполковник  капитана.
– Можно по карте высчитать, – ответил капитан.
– Напрямую от озера до Енисея километров 80, а то и 90 будет, – ответил сотрудник в штатском.
– Какая станция будет сейчас? – спросил Кирилл Кириллович.
Но ему никто не ответил.
– Пройдите к начальнику поезда, – обратился он к капитану, – и передайте от моего имени, чтобы поезд задержали с отправлением на следующей станции. Я позвоню в НКВД Красноярска и милицию. Выполнять! – вдруг рявкнул он так, что все вздрогнули.
Такого Кирилла Кирилловича Витя не знал. Не знал, что тот умеет так рявкнуть, что мурашки по спине побегут.
Через пятнадцать минут прибыли на станцию “Заозерный”. Кирилл Кириллович с сотрудниками ушли. Витя и москвичи остались. Дмитрий Иванович смотрел то в окно, то на Витю. Кассир вытянулся на голой полке, предварительно ощупав чемоданчик и рюкзак: он переживал о том, что пассажиры узнали о крупной сумме денег. Состав стоял минут двадцать. Вбежал запыхавшийся подполковник.
– Петрухин, тридцать секунд на сборы, мы выходим на этой станции.
Витя смахнул со стола всё в сумку, быстро, по военному, собрался. За сколько уложился, он не знает, но быстрее шефа.
– Всё взял? – спросил шеф и осмотрелся. – Пошли.
Не прощаясь, подполковник выскочил из купе.
– Счастливо доехать! – крикнул Витя попутчикам.
– Вам тоже, – в испуге прошептали они.

51.
Витя спрыгнул в ночь. Состав тут же отправился, набирая скорость. Пройдя мимо вокзала, они вышли на привокзальную площадь. “Наверное, в гостиницу”, – подумал Витя.
Подполковник остановился посреди площади, высматривая кого-то в темноте. На площадь с шумом въехала бричка, запряженная рыжей маленькой лошадью. Ямщик лихо подкатил к ним. Со стороны вокзала бежал капитан, в руке у него был карабин. Подполковник подхватил свои и Витины вещи и небрежно кинул их между сиденьями, а сам лихо запрыгнул в бричку. Капитан заскочил в бричку с разбегу, придерживая карабин.
– А ты что ждешь? – спросил шеф Витю.
Витя ухватился за поручень, а ямщик хлестнул свою рыжую. Та дернулась и понеслась. Витя инстинктивно отскочил от наезжающего на него заднего колеса, но тут же прыгнул в бричку и оказался между шефом и капитаном.
– Ого, как заяц прыгаешь! – заметил капитан. – Я бы так не смог.
Капитан не знал, что Витю “подсадил “Космос”.
Бричка с шумом покатилась по булыжной мостовой. Сотрудники от такой тряске заклацали зубами.
– Я лучше рядом побегу, – клацая зубами, невнятно сказал Витя.
– Сиди, а то опять что-нибудь с нами приключится, – придержал его шеф.
Погоняя лошадь, ямщик свернул на грунтовую дорогу, и бричка поехала мягко, покачиваясь, как на волнах. Ямщик погонял кнутом лошадь, а та не оставалась в долгу. Подняв крючком хвост, она осыпала кучера пометом и спускала газы: так она выражала протест на удары кнутом.
– Ну, прорвало! – кричал ямщик, колотя клячу кнутом по холке.
Лошадь привыкла к кнуту и на каждый удар махала в ответ хвостом, не убыстряя бега. Она бежала, как могла, и на большее можно было не рассчитывать.
– Ей больно, – пожалел кобылу Витя.
– Тогда соскочи да подсоби, – съязвил ямщик.
Они выехали из поселка, и сразу наступила кромешная тьма.
“Как кобыла видит дорогу?” – подумал Витя, вытянув шею и крутя головой.
Кирилл Кириллович крепко держал Витю за локоть, как будто боялся его потерять. Справа появился забор, проехав вдоль него, выскочили на крохотную площадку, посреди которой стоял вертолёт. От домика отделился человек в кожаной куртке со шлёмом в руке. Он ждал их и, открыв дверцу вертолета, крикнул:
– Товарищ подполковник! Прошу!
И опять Кирилл Кириллович, подхватив свою и Витину сумки, проворно запрыгнул в салон. Капитан – следом. Витя сунулся и опять опоздал.
– Садись рядом с пилотом, там вид из окна будет получше, – сказал ему Кирилл Кириллович.
Пилот захлопнул дверь салона и побежал на другую сторону, Витя за ним. Тот открыл переднею дверь и заскочил на пилотское место.
– А я куда? – запищал Витя.
– С другой стороны, – пояснил ему пилот.
Витя вернулся на прежнее место, но не смог найти дверцу, пока её не открыл пилот. Витя заскочил в кабину и плюхнулся на мягкое холодное сиденье. Всё в салоне ему понравилось. Особенно множество рычагов и кнопок, освещенных изнутри. Зрелище захватило его. “Буду лётчиком, – промелькнуло у него в голове. – В крайнем случае, авиамехаником”.
Взревел мотор, а за окном лопасти медленно, как бы нехотя, поплыли по кругу. Вдруг они рванулись и завертелись вокруг вертолёта, набирая скорость, и вскоре исчезли, превратясь в единый круг. Кабина вертолёта оторвалась и поплыла вверх, поворачиваясь на месте, она качалась, как качели. Затем она вздрогнула и замерла. Через секунды домик провалился вниз, за ним другие дома, из окон которых пробивался свет. Казалось, что вертолёт висит, а дома опускаются вниз, и только какое-то давление на уши говорило, что они тоже куда-то перемещаются. Под кабиной прополз посёлок, и наступила темнота. С боков вертолёта светили прожектора, но они ничего не выхватывали из темноты.
– Ночной полёт, – заметил капитан.
Витя оглянулся и увидел лица офицеров. Вниз смотреть стало неинтересно, и он принялся осматривать салон. “Сколько же здесь кнопок и рычагов?” – подумал он. Не прошло и десяти минут, как ему надоело сидеть в этой жужжащей конуре, и он подумал: “Не стоит быть пилотом. Я для этого не создан”.
Он разглядывал отдельные огоньки внизу. По железнодорожному полотну удирал скорый пассажирский состав, возможно, ещё час назад они ехали на нем. Навстречу двигался другой. Создавалось впечатление, что они идут по одному пути навстречу друг другу. Витя стал ожидать их столкновения. Вот они сошлись и, пронизывая друг друга, покатились в разных направлениях. “Картина впечатляющая”, – подумал он. Ему захотелось всё это нарисовать, хотя он не умел писать картины. “А что, если попробовать нарисовать? – подумал он. – Вдруг получится?” Минут через двадцать он заклевал носом и ему приснилось, что он рисует кошку. Кошка улыбалась и строила ему глазки. Вертолёт качнуло, и он проснулся. “К чему бы это?” – подумал он. Внизу появилось много огней.
– Уяр, – сказал пилот.
Под вертолётом быстро проплыл городок и опять стало темно. Были видны отдельные огни да костры. И Витя опять задремал.
– Тертеж, – услышал он голос пилота.
Витя вспомнил, что здесь вчера после обеда были замечены грабители.
– Придётся сесть заправиться, – и пилот направил вертолёт вниз, как с крутой горки, и угостил всех мятными пилюлями, от чего стало легче.
Сели неожиданно, посреди поля. Горючее привезли на телеге. Заправили полный бак и взлетели. Вскоре появилось озеро величиной со стадион. Из озера вытекала извивающаяся речушка. Костров вокруг озера горело немного. Вертолёт летел низко. Кирилл Кириллович рассматривал берег, приставив к глазам бинокль с просветленной оптикой.
– Лошадей с телегами здесь нет, – сказал он.
Вертолёт кругами облетал озеро, расширяя поиск в глубь небольшого леса. Пилот пытался связаться с базой по радио и сообщить обстановку, но что-то не ладилось со связью. Внизу сыщики не обнаружили ничего достопримечательного.
– Что, летим над ручейком в сторону Енисея? – спросил пилот.
Получив одобрение, пилот повёл вертолёт над извивающейся речушкой. Неожиданно тучи разошлись, выглянула луна. Внизу стало светлей, можно было различить мелкие предметы. Поваленные стволы деревьев напоминали причудливых животных и крокодилов.
                ______   _   ______

Снизу можно было рассмотреть летевший под покровом ночи вертолёт. Но нельзя было увидеть, кто в нем находится. Тем более космическую лабораторию, которая окружала кабину вертолёта радиусом около двух метров. Лаборатория размещалась в космическом многоярусном корабле. Люди, кроме Вити, не могли видеть корабль. Им это было не дано. А Витя, всегда находясь в центре этого корабля, тоже не видел его. Обитателей корабля Витя не мог рассмотреть из-за их малых размеров, чуть больше размера амёбы. Обитатели лаборатории казались ему пылинками. Но он знал, что такой аппарат существует. Знал он и то, что энергию для жизнеобеспечения корабля и его обитателей создавал его мозг при мышлении. Однако он не знал, какие колоссальные затраты терпит планета, создавшая удивительную космическую лабораторию для него и для его сына. Неизвестная ему планета не только создала эти аппараты, но взяла на себя расходы по воспитанию и обучению специалистов, обслуживающих эти космические лаборатории.
С появлением у Вити сына расходы обитателей планеты были увеличены вдвое. Для столь малой планеты они оказались слишком велики. Обитатели стонали, как люди, создающие на Земле ракеты-бомбы для уничтожения себе подобных, а затем ракеты для защиты этих бомб, себя и своих интересов.
Обитатели малой планеты не раз обращались в галактический центр с просьбой снять с них тяжёлое бремя расходов. Однако интересы Вити и его сына защищали грозные “ОНО”. Их было много, и вели они себя не по-джентельменски. Но обитатели малой планеты – эти маленькие существа – терпеливы и не теряли надежды. После того как они неоднократно сообщали в галактический центр о греховных похождениях Вити с порядочными особами женского пола планеты Земля, их жалобы в верхах кое-кто заметил и над Витей и его сыном нависла угроза.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович изучал карту полёта и размышлял: “Железнодорожная катастрофа произошла западнее автомобильной дороги между Тертеж и Шаминское. Естественно, что грабители побоялись двигаться в сторону, где произошла катастрофа и решили “Большой Московский тракт” пересечь с юга на север, не доезжая Тертежа. Таким образом, они объехали место катастрофы по безлюдным местам, поэтому им ничего не оставалось, как двинуться к озеру, а затем по речушке к Енисею”.
– Нам надо тщательно проверить дорогу вдоль речушки, севернее посёлка Березовка, – продолжал рассуждать подполковник вслух. – По карте напрямую от озера до  Енисея километров сто будет, если не больше.
Пилот то и дело менял курс, держа вертолёт над речушкой, которая местами исчезала в болотистой почве, и только дорога подсказывала её направление. Витя с увлечением разглядывал проплывающий пейзаж. Светила луна, и сверху чётко было видно всё вокруг. Вдруг он увидел трех оленей, несущихся по поляне, за ними тянулся небольшой шлейф пыли. Когда над ними пролетал вертолёт, звери кинулись в рассыпную и исчезли под корпусом кабины, тень от которой скользила по земле, то появляясь, то исчезая, в зависимости от направления полёта.
– Впереди по курсу посёлок Березовка, – сказал пилот.
Дорога раздвоилась, одна пошла на север, другая – к поселку, на запад.
– Правее, – скомандовал подполковник.
– До пристани парома километров восемнадцать, – сообщил пилот. – Время двадцать два часа.
Пролетев минут пять, они заметили небольшой шлейф пыли и телегу, запряженную пятнистой лошадью. Пилот направил вертолёт на телегу, но рассмотреть людей было невозможно.
– Лететь дальше, – скомандовал подполковник.
Вертолёт, не меняя курса, улетел к пристани.
– К пристани они подъедут через час, – сказал подполковник. – Если не изменят курс. Они могли заподозрить погоню. Тогда могут разбежаться, как тараканы, избавиться от лошади, залечь и выжидать на какой-нибудь даче.
Через пять минут вертолёт приземлился около пристани. Надвигалась глубокая ночь. Шум вертолёта разбудил сторожа на пристани, в нескольких домиках зажёгся свет.
– Посидите, а мы с капитаном разведаем местность, – сказал подполковник.
Капитан последовал за ним. Минут за десять они обследовали местность, прилегающую к пристани, успели переговорить с дачниками и вернулись к вертолёту. Пилоту удалось связаться с базой и доложить обстановку.
– Очевидно, их лучше перехватить в пути, – сказал подполковник. – Здесь у них будет возможность рассредоточиться и перемешаться с дачниками.
– Там хоть ясно будет, где их искать, – согласился с ним капитан.
На том и порешили. Вертолёт, взревев мотором, взлетел и взял курс обратно. До места, где засекли пятнистую лошадь, долетели быстро, но бандиты как сквозь землю провалились. Пришлось летать кругами.
– Почуяли гады, – выругался капитан.
– Значит, у них есть причина прятаться, – заметил подполковник, – а у нас – искать и преследовать.
Кирилл Кириллович не отрывал глаз от бинокля.
– Есть, засёк! Вон за тем леском, – указал он пилоту.
Вертолёт резко изменил курс. Вскоре он оказался над небольшим островком леса, а за ним по полю неслась пятнистая лошадь. Через секунды, вертолёт завис над лошадью. Вдруг от телеги в сторону вертолёта полетели трассирующие пули. Пули достигли вертолета, но кабина оказалась под защитой сферы “Космоса”. Пули рикошетом отлетали в разные стороны.
– Стреляют не только из автоматов, но и из станкового пулемёта, – сказал Кирилл Кириллович. – Поднимите вертолёт выше.
Вертолёт поднялся. По корпусу руля, расположенному в стороне от кабины, ударили пули, не причинив ему вреда. Высота быстро нарастала, и вертолёт стал менее досягаем. Отогнав вертолёт, предполагаемые грабители погнали лошадь к ближайшему леску. Стрельба прекратилась.
Кирилл Кириллович, открыв дверь и высунув ствол карабина, выстрелил по пятнистой лошади. Лошадь ткнулась головой в землю и забилась, телега перевернулась. Вокруг заметались люди. Минуты три они приходили в себя. Вертолёт облетал их кругами, держась на значительном расстоянии. Луна освещала поле и частично слепила глаза людям внизу, мешая правильно выбрать прицел. Но вот застрочил пулемёт. Трассирующие пули полетели рядом с вертолётом. Стрелок был опытен и стрельбу вёл метко, но в защищённую сферой кабину пули не попадали. Однако корпусу руля был не защищён. Кирилл Кириллович повёл прицельный огонь по месту, откуда вылетали трассирующие пули. С третьего выстрела из карабина пулемёт замолчал. Никакого движения вокруг телеги не наблюдалось. Люди спрятались под телегу и затаились. Очевидно, они ждали, когда вертолёт приблизится поближе к ним. Теперь они оказались в более выгодном положении: вертолёт кружить вечно не может, а если появятся тучи, то у людей появится возможность разбежаться. Кирилл Кириллович растерялся, понимая, что справиться своими силами вряд ли удастся.
Пилот, управляя вертолётом, одновременно связаться с диспетчерской не мог – не было четкой связи.
– Может, подняться вверх и зависнуть? – предложил пилот. – Тогда хоть рацию можно настроить.
– Попробуй, – согласился подполковник.
Вите стало жалко людей, затаившихся под телегой. Он понимал, что Кириллу Кирилловичу остается один выход – расстрелять всех сверху. С другой стороны, у Вити рыльце тоже в пуху. Когда он узнал, что деньги, свалившиеся им с мамой с потолка, исчезли в одном из универмагов Красноярска и за это люди попали под суд, то не побежал и не вернул эти деньги в казну, чтобы освободили невинных людей, а притих и сидел, как сурок в своей норке. Да и Сталинский паек принимает. За что? За какие такие заслуги? Он сидел, смотрел в окно и рассуждал: “Да и сам Кирилл Кириллович любовницу имеет? Имеет! Пьянку за чужой счёт устраивает? Устраивает! Хотя с другой стороны грабители оставили без зарплаты рабочих огромной фабрики и расстреляли охранников и кассира”.
Вертолёт, набрав высоту, завис над телегой, направив на неё прожектора. Пилот одной рукой управлял вертолётом, а другой крутил ручку настройки связи. Вдруг от телеги в трех направлениях побежали люди с рюкзаками.
– Смотрите, разбегаются! – закричал капитан.
Пилот, бросив рацию, резко направил вертолёт вниз, так что к горлу подступил неприятный комок. Вертолёт пикировал на телегу. От телеги ударил снопик трассирующих пуль. По хвостовой части вертолёта ударили пули, барабаня по корпусу руля. В рулевом управлении что-то щёлкнуло, и кабину закрутило, бросая то в одну, то в другую сторону. Вертолёт терял высоту. Он падал прямо на телегу, вращаясь вокруг оси лопастей, войдя в штопор.
Сфера размазала телегу и находившегося около неё пулемётчика. В кабине вертолёта никто не пострадал, и она оказалась целехонькая, хотя лопасти сломались и разлетелись в разных направлениях, а хвост руля отломился и его отшвырнуло в сторону. Из-под кабины вылетело пламя, но люди, сидевшие в кабине не ощутили взрыва. Газы взрыва обогнули сферу защиты, но в кабине было тихо, а телега разлетелась вместе с частями человеческого тела.

52.
Главарь банды по кличке “Смирный” закончил ремонт пулемёта. Пулей, выпущенной из карабина с вертолёта, перебило деталь спускового механизма, и пулемёт замолчал.
– Ты, “Девочка”, возьми и мой рюкзак и беги в этом направлении, а “Шрам” – в этом. А ты, “Конюх”, беги сюда, – приказал главарь, мужик средних лет, крепкого телосложения. – Я вас прикрою. Встретимся у домика, где сегодня отдыхали.
Он установил и закрепил на перевернутой телеге станковый пулемёт.
Члены банды беспрекословно выполняли указания главаря, надевая рюкзаки и автоматы. Главарь прицелился по вертолёту.
– А ну, пошли, залётные! – дико закричал и захохотал он.
Члены банды бросились врассыпную. Вертолёт быстро пошёл на снижение. Главарь дал короткую очередь, скорректировав прицел. Он палил по хвостовой части. Из хвостового оперения вертолёта  полетели искры в разные стороны. Вертолёт закачался и медленно начал вращаться вокруг оси винта, войдя в штопор. Главарь понял надвигающуюся опасность, но слишком поздно. Что-то с невероятной силой вдавило его в землю, хотя между ним и обшивкой вертолёта было пространство. Главарь потерял сознание.
                ______   _   ______

Услышав взрыв в районе телеги, бандиты остановились тяжело дыша. “Пострадал ли главарь?” – подумали они и побежали дальше. А взрыв произошёл потому, что у главаря на поясе взорвалась граната, которую он держал про запас. “Не сдаваться же, – рассуждал главарь, – если сцапают. Придётся раскаиваться во всех грехах, а раскаиваться я не люблю, тем более меня давно ждёт “вышка”.
Девушка по кличке “Девочка” бежала изо всех сил, но слишком тяжелая ноша была у неё за плечами. Бросить же хоть один из рюкзаков в кусты не могла, гордость не позволяла. Тем более что до леса рукой подать. “Шраму” и “Конюху” надо было пересечь поле, прежде чем добегут до леса.
                ______   _   ______

Когда опасность для кабины вертолёта исчезла, сфера тоже исчезла и корпус осел, опустившись на выжженное после взрыва место.
Кирилл Кириллович любил погони: от него убегали, а он догонял. Эта привычка сохранилась у него с детства.
– Капитан, преследуйте того, – приказал он, указав рукой, – Витя – того, а я возьму этого. Пилот, свяжитесь с базой, пусть вышлют группу захвата с собаками. Бандиты вооружены автоматами, преследовать издалека, – предупредил он и выскочил из кабины.
Капитан, схватив карабин, пистолета у него не было, выскочил в другую сторону. Витя никак не мог найти дверную ручку и пинал ногой дверь. Наконец ему под руку попался рычажок. Он потянул его – дверь распахнулась, и он спрыгнул на землю. Затекшие ноги просили свободы, и он, набирая скорость, устремился за еле заметной фигурой. Бежал легко и быстро. И хотя бандит удирал проворно, он догнал его на опушке леса.
                ______   _   ______

Ночь была светлая, и скрыться в открытом поле было непросто. Подполковник бежал быстро, бандит тоже, но у него была тяжёлая ноша: награбленные деньги и продукты. Ни то, ни другое не бросишь, да и автомат бил по лицу и голове, когда тот перепрыгивал через ямки и борозды. На поле росла пшеница. Очевидно, когда её убирали, была плохая погода, и комбайн оставил глубокие следы на мягкой земле. Подполковник настигал. Бежал тихо, приседая, как кошка. Достать преследуемого выстрелом из пистолета не мог: далеко, пуля не долетит.
Бандит, почувствовав преследование, остановился и оглянулся. Подполковник залег, но на полсекунды позже, и бандит заметил преследователя. В том, что преследователь вооружен, у бандита сомнений не было. А чем, он не знал. К несчастью “Шрама”, все боеприпасы оказались у “Конюха”. У “Шрама” же был полупустой магазин, перезарядить его на полный он не успел. “Шрам” перевёл “собачку” на одиночные выстрелы и присел. Подполковник пистолета не извлекал. “Если выстрелить, то этим можно выдать себя и бандит поймёт, какое оружие у преследователя, и будет держать дистанцию. Бандита надо брать голыми руками, дамский пистолет в таких условиях – игрушка. Пуля с большого расстояния не пробьёт и куртки. Вот если бы бандит имел только нож – тогда другое дело”.
“Шрам” залёг, а затем отполз в сторону. Подполковник перекатился, причём в ту же сторону. Он разгадал, куда тот должен отползти, чтобы использовать свет луны. Подполковник приподнялся на локтях и замер, главное теперь – не шевелиться. Бандит может принять его голову за ком земли, если приподнимется. Проходили секунды. Подполковник заметил все бугорки, сосчитал их и запомнил примерное расстояние между ними. Игра шла не на жизнь, а на смерть.
Отсчитывать секунды “Шраму” было некогда, он должен бежать, и как можно дальше. Передохнув, освободился от рюкзаков и начал действовать. Он лежал в ложбине. Очень медленно поднял голову. Подполковник сразу обнаружил лишний “бугорок”. То, что враг хитер и опытен, он не сомневался. Но хитрее ли его – это ещё вопрос. Подполковник не спускал с него глаз, боясь моргнуть. Вдруг “бугорок” качнулся, затем стал перемещаться по борозде. Прошло минуты три. На другом конце поля раздался звук одиночного выстрела, ему ответила автоматная очередь. Патронов бандит не жалел, стреляя в капитана.
Будь у подполковника карабин, бандит давно бы получил пулю в лоб. Но “бугорок” двигался в сторону подполковника, убыстряя движение – торопился. Прикинув, подполковник понял, что тот ползёт по соседней бороздке. Он медленно достал пистолет и растянулся в положении лежа для стрельбы по мишени. Дослал патрон в ствол, снял предохранитель и затих. “Бугорок” приближался, тяжело дыша. Подполковник почти не дышал. Их разделяло три-четыре метра. Бандит проползал мимо. В это время на другом конце поля опять прозвучал выстрел, а ему ответила автоматная очередь. Подполковник воспользовался шумом стрельбы, вскочил, прыгнул и оказался сзади бандита. Отвлеченный стрельбой, “Шрам” не слышал шороха. Его как молнией ударило, когда он услышал:
– Не шевелись! Отстрелю яйца!
“Шрам” покосился и увидел тень человека, твёрдо стоявшего на земле с вытянутой рукой. “Шрам” готов был отдать голову, но остаться без яиц никак не желал. И он затих, опустив голову.
– Поставь на предохранитель автомат, – приказал ему голос, прозвучавший сверху.
“Шрам” подчинился.
– Медленно руки за спину! – опять раздалось сверху.
“Шрам” полежал пару секунд и, вздохнув, медленно перевёл руки за спину. Ещё секунда – и кто-то сильно придавил его коленом к земле, в пальцы рук вцепились клещи, в затылок больно уперся металл. Ему сильно вывернули руки за спиной, что он застонал. А через пару секунд ему крепко связали руки. Ему было очень больно, но, стиснув зубы, молчал. Не прошло и десяти секунд, как крепкие руки подхватили его и, как в детстве мама по ночам ставила его на горшок, поставили на землю. Боль в руках прошла, и он увидел перед собой коренастого мужчину, чем-то напоминавшего ему главаря. Ему даже померещилось, что перед ним “Пахан”. Кирилл Кириллович обыскал задержанного, забрав финку. Поднял автомат и отделил магазин.
– Чем собирался стрелять? У тебя вместе с магазином два патрона.
“Шрам” щелкнул от досады языком и подумал: “Даже проверить патроны не сообразил”.
– Ты только безоружных убивать можешь, – злобно сказал ему подполковник. – Пошли!
“Шрама” толкнули в сторону рюкзаков, но он не двигался. Вдруг он получил такой оглушительный удар между ног, что в глазах у него потемнело, а по спине пробежал озноб. “Шрам” повалился, но сзади ещё получил такой же удар по тому же месту так, что его затошнило. “Шрам” понял, что шутить не следует, и, переворачиваясь, попытался подняться на ноги. Третьего удара подряд он не выдержит. С трудом приподнялся и на коленях пополз к рюкзакам.
– Встать! – раздалось сзади.
“Шрам” вскочил, шатаясь, подошёл к рюкзакам и встал по стойке смирно.
– Возьми в зубы, – раздался спокойный голос сзади.
“Шрам” не понял и оглянулся, решив, что это шутка.
– Ты что, оглох? Или ещё хочешь?
“Шрам” понял, что это не шутка, опустился на колени, схватил зубами за лямку рюкзак и потащил его ко второму. Изловчившись, схватил зубами за лямки оба рюкзака и медленно встал, пытаясь вытянуться. Мент подошёл и бесцеремонно ощупал рюкзак. На плече у него висел автомат, ещё тепленький от рук “Шрама”.
– Где патроны от автомата?
“Шрам” попытался что-то объяснить, кивая головой в сторону телеги.
– Тогда пошли к телеге и поворачивайся быстрее.
“Шрам”  на заплетающихся ногах пошёл к недавно покинутой телеге, держа в зубах рюкзаки. Такого унизительного позора он ещё не испытывал. “Как на меня посмотрит “Пахан”? – подумал он.
– К ноге! – услышал он команду.
Он понял, что его долго искали, и теперь с него причитается. “Шрам”, согнувшись и тяжело дыша, как послушный пёс, пошёл в ногу с “хозяином”. Его непокорный дух был полностью сломлен, он это понимал. Понимал это и тот, кто был теперь его новым “хозяином”.
Там, где была телега, стояла кабина вертолета без лопастей и хвоста. Пилот мастерил оторванную антенну. Подполковник, взглянув, всё понял.
– За час справишься?
– Думаю, что да, товарищ подполковник, – ответил пилот.
Держа рюкзаки в зубах, “Шрам” скосил глаза на подполковника. Тот хлопнул себя по ноге и пошёл мимо кабины вертолёта. “Шрам” понял, что это команда “к ноге”, и быстро зашагал “рядом”. У него изо рта по лямкам рюкзаков стекала слюна.
Пройдя ложбиной, они вышли к невысоким кустам. “Шрам” выбивался из сил, пытаясь угодить “хозяину”. Он преданно поглядывал на “хозяина”, не представляя, куда и зачем тот ведет его. Понимал он и то, что его жизнь полностью зависит от подполковника, обращавшегося с ним, как с собакой. “Ну и пусть, лишь бы выжить”, – решил он. Теперь ему ох как не хотелось умирать.
– Стой здесь и тихо, – шепотом сказал ему “хозяин”.
Подполковник предполагал, что где-то здесь должен находиться капитан. Он тихо прошёл между кустов так, что ни одна веточка не шелохнулась. Но один сухой сучок предательски хрустнул. Он замер.
– Кто здесь? – шепотом спросил капитан.
– Это я, подполковник.
Подполковник заметил распластавшегося на земле капитана и почему-то понял, что тот ранен. Подполковник подполз к капитану и приказал доложить обстановку.
– Я ранен в плечо, кровь остановить не могу. Осталось два патрона. Тот вон там, у свалившейся одинокой березы. Подняться не может, я ему не даю.
– Отползти назад сможешь?
– Вряд ли, пуля засела, пошевелиться не дает, – жалобно ответил капитан.
– Тогда пододвинь мне карабин и вдавись в землю. Подполковник подхватил карабин и пополз назад. Трава и куст зашевелились. Раздался свист пуль, а через полсекунды долетел звук автоматной очереди. Ветки кустов, скошенные пулями, повалились на подполковника.
“Метров сто восемьдесят будет”, – промелькнуло в уме подполковника.
Из за кустов раздался голос бандита:
– “Конюх”, не стреляй! Это я, “Шрам”.
Подполковник осторожно вылез из опасной зоны и укрылся в ложбине. Без труда нашёл лежащего “Шрама” на земле.
“Теперь хоть знаю клички бандитов”, – подумал подполковник.
– Вставай, пойдешь к “Конюху”.
– Не пойду, он меня убьёт.
– Не убьёт и пойдёшь, – твёрдо заявил подполковник.
Подполковник подхватил рюкзаки и повесил их на шею “Шраму”.
– Это тебе прикрытием будет. Выйдешь из кустов и кричи, что мент мёртв. К “Конюху” не ходи, пока не позовёт. Позовёт, ложись. Пойдёшь, получишь пулю от меня. А меня ты знаешь. Постарайся, чтобы “Конюх” поднялся.
Через минуту “Шрам” орал:
– Вертолёт взорвался, менты мертвы. Твой тоже сдох, в кустах лежит, а я и карабин у него забрал.
– А кто шевелился там? – крикнул “Конюх”.
– Это был я, ты чуть меня не “пришил”, а я случайно наткнулся на мертвого мента, – весело закричал “Шрам”.
“Конюх” приподнялся, встав на колени. Подполковник спустил курок, послав пулю “Конюху” в живот.
– Кровь за кровь, – прошептал подполковник.
“Конюх” пошатнулся, согнулся и рухнул на землю так, что зазвенели металлические детали автомата.
                ______   _   ______
                ______   _   ______

Витя догонял бандита, дыша ему в затылок.
– Стой! Стрелять буду! – кричал он.
Однако тот бежал, не реагируя. “Глухой он, что ли?” – подумал Витя.
Он вспомнил, как один милиционер догонял беглеца с мешком на плече, который бежал через поле. На окрик “Стой” тот не остановился. Милиционер выстрелил и убил. А потом оказалось, что беглец от рождения был глухим и нёс в мешке свои вещи через поле, торопясь к сестре. Милиционера судили.
Бандита Витя уже догнал, оставалось полтора-два метра.
– Стой! Стрелять буду! – заорал он, что было сил.
Бандит вёл себя, как глухой, продолжая бежать. Изловчившись, Витя перегнал бандита и встал у него на пути. В одной руке он держал незаряженный пистолет, а в другой – удостоверение личности. Что подействовало, он не понял. Бандит встал как вкопанный, тяжело дыша.
Стрелять в человека Витя не собирался, какой бы преступник тот ни был. Перед отъездом в командировку в отделе кадров он внимательно прочитал инструкцию по применению огнестрельного оружия. По приказу он был временным следователем, а о таких в инструкциях ничего не говорилось. Поэтому он решил воздержаться от стрельбы по живой мишени, какая бы ситуация не возникла. Выяснить об этом у Кирилла Кирилловича он просто не успел.
– Ты что, глухой? – закричал он.
– Сам ты глухой, – услышал он звонкий девичьей голос. – Не слышал, как бабахнуло? Тут и глухой побежит.
Она боялась его, но старалась не показать этого.
– Я следователь по особо важным делам, ловлю бандитов!
– Ну, а я тут при чём? – закричала она испуганным голосом.
– Как причём? Зачем удирала?
– Звери от шума тоже убегают. Они что, тоже бандиты?
От её логических доводов Витя остолбенел, опустив руки.
– Я же видел, как ты бежала от телеги.
– Мало ли что ты видел, – скривила лицо она. – Они меня подвозили до деревни, а тут вертолёт налетел. Тогда они всучили мне два рюкзака и закричали, чтобы я в лес бежала, пока они с вертолётом воюют. Вот я и побежала, – ответила она без тени смущения, хотя тряслась, как в лихорадке.
Витя оглядел её, но в ночное время он не видел ауры и читать мысли не мог. Из-под шапочки вылезли длинные волосы, окутав её, как шаль. Оружия в руках у неё не было, а она держалась за лямки рюкзаков.
                ______   _   ______

В банде её звали “Девочка”. Она была дочерью главаря. Тот оберегал её как мог. Отец имел заграничный и советский паспорта и жил постоянно в Финляндии. Сбежал туда во время революции, перебив группу чекистов. Имел через границу надежное “окно”, поэтому иногда жил и тут. Естественно, под чужой фамилией. Она носила его настоящую фамилию. В этом году она окончила Минусинский кулинарный техникум. Мать умерла при родах в Финляндии. Отец был однолюб и больше не женился. В ограблении банка в Иркутске она не участвовала.
На деньги, награбленные в Иркутске, отец закупил драгоценности и спрятал их в тайнике около Финской границы. Отец возил её туда во время каникул и всё показал. Как переходить нелегально границу, она не знала. Ей было шестнадцать, а по паспорту семнадцать и звали её Алёнкой. С паспортом ей помогла свояченица. Алёнка была красивая, умная и очень хитрая.
                ______   _   ______

– Что у тебя в рюкзаках? – спросил Витя.
– А тебе какое дело? – звонко ответила она.
– Тогда вы, гражданка, задержаны!
– Ну-ка покажи свое удостоверение! Я знаю законы, мы их проходили в техникуме.
Направив на неё пистолет, он развернул удостоверение и подсунул ей под нос.
– Здесь ничего не видно, даже фотографии, – заявила она, дрожа всем телом. – Может, это удостоверение и не твоё.
Терять ей было нечего, и она пошла ва-банк: ловко выхватила у него из рук удостоверение и повернулась к луне, пытаясь рассмотреть. Всё она поняла, но со страху не всё разглядела и запомнила, сделав вид, что вообще ничего не поняла.
– Вроде похож, а может, и нет, – заметила она, начав успокаиваться, и подумала: “Если его толкнуть, он может выстрелить”.
Только сейчас она поняла, что всё это очень серьезно, хотя на вид он простоват. Повернувшись к нему боком и держа удостоверение, она решила его отвлечь и сбежать. Убедившись, что он видит её, уронила удостоверение под куст шиповника. Она надеялась, что пока он будет искать удостоверение, она убежит.
– Извините, я нечаянно уронила ваше удостоверение, товарищ следователь по особо важным делам, – певуче сказала она.
– Этого ещё не хватало, – и он шагнул к кусту, но запнулся и повалился на куст.
Он мог поцарапать себе лицо и руки, поэтому защита сработала четко, прижав куст к земле, а он завис, как в гамаке. Он протянул руку, пытаясь дотянуться до удостоверения, но при этом он обязательно бы задел за куст и укололся. И защита опять сработала необычно чётко, приподняв его.
                ______   _   ______

Даже пуля, выпущенная в сторону Вити, не успела бы ещё долететь до опасной для него зоны, а кибернетическая защита успела бы проанализировать движущийся опасный объект, оценить обстановку, принять решение и, если понадобится, выставить защитное отражение в виде сферы.
                ______   _   ______

Витя завис в воздухе, дрыгая ногами. Девушка хихикнула, и что было сил, пустилась бежать. Страх был велик, и она бежала так, как никогда ещё в жизни не бегала. От испуга она не чувствовала тяжести рюкзаков. Он же убедился, что удостоверение ему таким путем не достать, вывернулся и встал. Защита исчезла, и он услышал как шумят деревья. Куст шиповника приподнялся. Подобрав ветку, подцепил ею и вытащил удостоверение. Сдув пылинки, бережно и не спеша положил в карман.
Витя был ловкий только тогда, когда на него нападали. Он уклонялся в сторону от удара, а нападающий, даже разгадав его намерение, попасть в него не мог. Срабатывала защита, отводя удары. Когда нападал он, то защищать было некого, и защита не действовала. Он думал, что девушка стоит и смотрит, как он выуживает свое удостоверение. Оглянувшись, понял, что она его обманула и сбежала.
– Мы так не договаривались! – закричал он, устремившись по тропинке за ней, хотя не видел её.
Вдалеке прогремел выстрел и сразу же ударила автоматная очередь – на поляне решалась судьба людей. Звук выстрела сбил с ритма девушку, она зацепилась за сухой сук, и тот предательски с треском сломался. Витя услышал треск и изменил направление преследования, увеличивая скорость. И чуть не налетел на березку, которую не заметил. Непроизвольно он зажмурился, однако столкновения не произошло: сработала защита, которая с треском вырвала кусок ствола дерева, отбросив его в сторону. При этом Витю даже не качнуло, он не слышал оглушительного треска. Когда проскочил опасный участок, услышал сзади шум от разлетающихся щепок и оглянулся. Оставшая часть ствола березы упала и воткнулась глубоко в землю. Березка как стояла, так и осталась стоять, но на два метра стала короче.
Девушка, услышав такой треск, решила, что её преследует стадо слонов. Оглянулась и, тяжело дыша, присела за развесистый куст. Прямо перед ней выскочил парень, прислушиваясь. Она затаила дыхание, но стала задыхаться и невольно кашлянула, выдав себя.
– Ты почему удирала? – закричал он, приближаясь к ней.
– Не подходи, я присела по нужде, – завизжала она, хватая ртом воздух.
– А... – сказал он и отступил назад, следя за ней.
А она наблюдала за ним. В нём было что-то такое, что её, как ни странно, сразу привлекало, у неё появилась симпатия к своему преследователю. “Если бы он был не мент, то я бы нашла способ объясниться и завести с ним роман”, – подумала она, наблюдая за ним из-за кустов.
                ______   _   ______

Не так давно отец сказал Алёнке, чтобы она готовилась к переезду в Финляндию. И что после операции “Табачная фабрика” им хватит золотишка на оставшуюся жизнь. В Финляндии он собирался приобрести ферму рядом с городом и забыть о прошлом. Пригласил “Шрама” и “Конюха” за кордон, пообещав пристроить их и женить. Доля отца составляла 30 процентов, её – 10, “Шрама” и “Конюха” по 20, её родного дяди, как наводчика, тоже 20 процентов.
Дядя работал на фабрике плотником, однако разбирался во всех технических вопросах лучше любого инженера. О том, что они родственники, ни “Шрам”, ни “Конюх” даже не догадывались. Дядю они не знали и не видели. Они только знали, что есть хороший наводчик и ему полагается 20 процентов от похищенного.
“Девочку” они считали любовницей главаря. А главарь был ревнив и у них не возникало желания ухаживать за ней. “Девочка” была похожа на одну работницу фабрики. Она научилась манерам той девушки-двойника, приоделась так же, как та, и по её пропуску в нужный день и час прошла через проходную. В её задачу входило произвести блокировку всех дверей первого этажа с помощью специальных устройств, заклинивающих двери, а также дверей между первым и вторым этажами, перерезать провода, помеченные дядей, а потом убрать с них метки. Проделав работу, она вышла через проходную на улицу, махнув на прощание подолом длинной юбки. Её миссия в ограблении кассы на этом заканчивалась.
                ______   _   ______

“У меня в рюкзаках 40 процентов денег, вынесенных из кассы, а этот парень стоит и корчит из себя стража порядка. Его можно пырнуть ножом, но мне не хочется его “решать”, уж больно он хорош, лучше я сыграю с ним злую шутку”, – решила она, вставая и одергивая юбку.
– Всё, я теперь готова, – сказала она, улыбаясь. – Веди меня, куда положено, и убедись, что я не тот человек, который тебе нужен.
– Почему ты убежала?
– Ты же видел, что я сейчас делала? – удивленно воскликнула она. – Не могла же я при тебе...
Витя замялся, не зная, что сказать.
– Ладно, пойдем, – примирительным тоном вымолвил он. – Подполковник быстро с тобой разберется.
– Какой ещё подполковник? Я хочу, чтобы ты со мной разобрался и извинился за свои пошлости, а ещё такой симпатичный парень. Чего доброго собаку на меня спустишь, – заявила она, оттопырив губы.
– Какую собаку? – удивленно спросил он.
– Ту, которую вы привезли с собой, – уверенно заявила она.
– Да нет у нас никакой собаки.
“Значит, собак у них нет, это уже хорошо”, – подумала она:
– А куда идти?
Витя растерялся, он не мог сообразить, в какой стороне находится вертолёт.
– Сюда, там вертолет, – сказала она, указав рукой.
– Мне кажется... – и он замолчал, не зная, куда указать.
В это время вторично раздался выстрел, а за ним автоматная очередь. Её рейтинг в его глазах вырос. “Она указала правильное направление, значит, не боится и не считает себя виновной, – подумал он. – Может, всё так и было, как она рассказывает, что её заставили бежать в лес. И в рюкзаках, может, не деньги”.
“Не всем удалось убежать, – подумала она, услышав стрельбу. – Надо спешить к месту встречи, а тут ещё этот привязался”.

53.
Она шла впереди, он – следом и не заметил, как она, сделав в лесу полукруг, повела его совсем в другом направлении. Днем такой номер бы у неё не прошёл, он моментально почувствовал бы обман по ауре, но была глубокая ночь, его экстрасенсорные способности “спали”. На него опустилась “космическая слепота”.
Девушка рассказывала интересные и смешные истории, которые с ней приключились в техникуме, однако она не обмолвилась, в каком. Она безбожно врала, сочиняя на ходу, а врать умела. Невольно он слушал её и постепенно втянулся на откровенный разговор.
– Да, жалко, что ты мент, – сказала она после нескольких неприличных анекдотов про ментов, чтобы ему стало не по себе.
– Какой я мент?
И он рассказал ей про военкома, который по пьянке подарил ему пистолет, а бывшая тёща спрятала пистолет. Сама попала в катастрофу и лежит в госпитале. Военком загремит под суд, если пистолет не найдётся. А его временно приняли на должность следователя, чтобы компенсировать расходы, связанные с поездкой в Красноярск. Милиция тоже хочет жить, вот и хитрит.
Вызвав его на откровенный разговор, она узнала о нем всё, включая адреса и телефоны, и даже алма-атинские. Но и сама, чем больше узнавала про него, тем больше увлекалась, запутываясь в сеть, из которой не очень то легко вырваться, но этого она не почувствовала. Они отошли от места падения вертолёта на такое расстояние, что даже треск автоматной очереди не долетал до их слуха. Вдруг он спохватился и остановился.
– Слушай, а куда мы идём?
– Знаешь, я заблудилась. Пойдём по тропинке, которая ведёт к домику “зимовья”, а оттуда мы сможем по дороге дойти до вашего вертолёта, – соврала она, ориентируясь в лесу, как у себя дома.
Витя же в лесу мог заблудиться между трех сосен, и его легко было запутать.
“Куда его вести? К домику опасно, члены банды его разорвут. В лесу оставить – духу у меня не хватит”. И она вдруг поняла, что он ей небезразличен. Вспомнив про снотворные таблетки в рюкзаке, она придумала, как действовать дальше.
– Мы где-то недалеко от домика, но ходим по кругу, – сказала она. – Третий раз возвращаемся на это место. Может, отдохнем под елью?
– Я не против, – ответил он, разглядывая её ножки при лунном свете.
“А что если он начнёт приставать? – подумала она, проследив за его взглядом. – С ним справиться будет нелегко. Ну да ладно, придумаю что-нибудь”. Она направилась к пушистой ели, а он задержался по нужде. Когда он подошёл к ели, то её нигде не было. Обежав ель, одиноко стоявшую на опушке леса, он испугался.
– Эй, девушка, не оставляй меня в лесу, я не знаю здешних дорог! – закричал он во все горло плаксивым голосом.
– Ты что кричишь? – услышал он её голос откуда-то снизу. – Всех зверей в лесу перепугаешь.
Он понял, что она внутри под елью, и стал искать проход.
– Что ты ходишь? – полушёпотом спросила она. – Туалет ищешь, что ли?
– Нет, вход, – сознался он.
– Какой у ели может быть вход? Ложись на землю и ползи ко мне.
– А в каком месте ложиться? – шепотом спросил он, чтобы не перепугать зверей.
– Ложись, где стоишь.
Он лег на землю и спросил:
– А где вход?
– Ползи, недотепа!
– Да тут ветки кругом!
– Подними их вверх и ползи, – улыбаясь, сказала она.
Он приподнял рукой ветку и проскочил внутрь.
– А здесь темно, – сконфуженно заявил он.
– Ох! Горе ты мое! Сейчас включу тебе свет, – и она зажгла спичку.
– Да тут просторно, – сказал он, садясь. – А я думал, что здесь только лежать можно.
Спичка сгорела, и стало темно.
– Сейчас костерчик разведём, – заявила она, шурша хвоей.
Она поднесла огонь к кучке хвои, лежавшей посреди голой земли, хвоя вспыхнула, осветив уютное гнёздышко.
– Вот это да! Как в сказке. Да здесь и теплее. А где мы спать будем?
– Сейчас пуховую перину с подушками из рюкзака вытащу, – ответила она, копаясь в рюкзаке.
Она извлекла консервную банку, ловко, почти одним взмахом, вскрыла её и поставила на огонь. Нарезала хлеб и положила его на чистую салфетку. Он с любопытством разглядывал свою новую знакомую, не зная, как её зовут. Тушенка быстро грелась, шипя одним боком. Она подхватила за оттопыренную крышку и поставила около салфетки.
– Подвигайся, трапезничать будем, чем бог послал, – и она отломила ветку, очистила её от коры и сделала палочки, одну из них подала ему.
Аппетитный запах мяса опьянил их. Он взял кусочек хлеба и быстро стал выбирать чистенькие, без пленок кусочки мяса. Она внимательно и осуждающе смотрела на него, будучи совершенно уверена, что он мгновенно отправит бутерброд себе в рот. Но он с каким-то чарующим пафосом и ласковым взглядом преподнес его ей. Всё что угодно, а этого она не ожидала. От неожиданности растерялась.
– Это мне? – удивленно спросила она.
– А что, разве здесь есть ещё одна королева красоты? – и он лукаво поглядел ей в глаза.
– Спасибо, – и она приняла из его рук вкусно пахнущее угощение, а в груди у неё что-то сжалось.
Он взял ломтик хлеба, бросил на него первый попавшийся кусок мяса, размазал его и не спеша стал жевать, галантно отвернувшись на огонь, чтобы не смущать её. А у неё лицо горело. Она поняла, что нелегко ей будет оттолкнуть его, если начнёт приставать. Задумавшись, она съела кусочек хлеба с мясом и потянулась за следующим. Тотчас перед ней вырос такой же второй бутерброд. Хотела отказаться, но это было выше её сил и, покраснев, приняла его. А он заметил, что она краснеет вторично. “Очевидно, она ещё девушка и воспользоваться её кратковременной слабостью нельзя, даже если будет настаивать, – решил он твёрдо. – Тем более что она преступница и надругаться над ней было бы большой глупостью. А может, она влюбилась в меня? Не хватало ещё и мне в неё влюбиться”. И у него на душе кошки заскребли, и он невольно прошептал:
– Ох, долго же мне придется ждать тебя из тюрьмы.
Она поняла, что не всё так просто, как предполагала. “А что, если он наплёл мне всё, включая свои любовные похождения?” – обожгла её мысль.
– Ты наврал мне всё про себя? – тихо спросила она.
– Нет, я никогда не вру, – ответил он твёрдо. – Мне не положено врать. Я человек земной, но мозги у меня вставлены, а вернее, скорректированы из “Космоса”. Земля не сама создалась, её создавали разумные существа. Вывели разумное существо – человека и используют его в своих интересах. Как человек создал тонкорунных овец и стрижет их. Не заботится человек и о том, как относятся овцы к нам, когда мы их отправляем на мясо. А тех разумных существ, которые создали нас, использует и устрашает другой разум.
Он сменил тему и продолжал:
– Вот вы, ограбив Иркутский банк и табачную фабрику, допустили огромную ошибку. Два раза одинаковые преступления разумные люди не совершают. Много остается следов. Вас засекли, когда вы переезжали “Большой Московский тракт”, направляясь к озеру около города Тертеж. Кстати, ты шла с молодым человеком сзади телеги, на тебе был надет розовый свитер. Из телеги торчали удочки.
У неё всё внутри похолодело, она перепугалась до смерти.
– Дальше просчитали каждый ваш шаг, – продолжал он. – Когда над вами пролетел вертолёт, то, испугавшись, вы повернули назад. А надо было одному ехать дальше, а остальным с деньгами рассыпаться. Такой вариант не был просчитан. Например, ты бы ехала, а остальные “слиняли”. Денег нет, улик нет. Сказала бы, что тебя попросили подвезти на твоей пегой кляче, пообещали, мол, хорошие чаевые и сошли, увидев пролетающий вертолёт.
– Милый мой! Возьми мою невинность и рюкзаки в придачу, но отпусти меня, – взмолилась она перепуганным голосом.
– Ну, рюкзаки у тебя и так возьмут. Сейчас в этот район целая армия движется, на сто километров оцепят и собак пустят, а невинность у тебя только одна, беречь для супруга надо. Вдруг я тебя не дождусь из тюрьмы и женюсь, встретив такую же, как ты?
Она пошатнулась, завалилась набок и потеряла сознание. Витя переполошился. Ему показалось, что у неё или разрыв сердца, или ещё что-то другое. “Если разрыв сердца, то лучше не трогать, – думал он. – А если что-то другое, то можно сделать искусственное дыхание”. Он расстегнул на ней куртку, но делать искусственное дыхание мешали её упругие девичьи груди. Тогда он решил делать искусственное дыхание через рот. Прильнул к её губам и начал вдыхать в неё воздух. Делал это с большим пристрастием. Наконец она пришла в себя и приоткрыла глаза. Почувствовав на губах его губы, крепко вцепилась, обняв руками за шею. Поняв, что она ожила, он стал вырываться. Она как клещ вцепилась ему в губы. Освободившись от поцелуя, он закричал:
– Я же тебе искусственное дыхание делал! А ты что? – и он сел, и пощупал распухшие губы.
– Какой же ты сладкий.
Страх у неё прошёл и возобладал хладнокровный и расчётливый ум.
– Что стало с мужиком, который стрелял из пулемета?
– Как что? Он перебил из пулемёта нам руль, мы вошли в штопор и случайно приземлились ему на голову. И под нами, кажется, что-то взорвалось. Корпус вертолёта бронирован, так что мы не пострадали. Подполковник приказал капитану с карабином бежать за одним грабителем, меня послал за тобой, сам побежал за третьим, а четвертого около телеги разнесло в клочья.
– Ох, боже мой! – простонала она и слезы покатились по щекам.
Он снял с себя куртку и расстелил её на мягкой хвое. Затем лег на спину, оперев ноги на рюкзак, под голову подложил руку.
– Ложись рядом, отдохни, ты же устала. За свою невинность не беспокойся. Слово даю. А утро вечера мудренее, что-нибудь придумаем.
Она засыпала землей истлевший костёрчик и привалилась к нему, положив голову на его руку. Она почувствовала от него огромную притягательную силу, а он – приятное девичье тело, никем ещё не тронутое.
– Слово даёшь? – спросила она.
– Даю, – пробормотал он и захрапел без всяких снотворных таблеток.
Ей показалось, что он притворился, но, прислушавшись, поняла, что спит безмятежным сном. Она лихорадочно думала. Её план не менялся, а она получила новую информацию, и мозг напряженно заработал. “Отца не вернёшь”, – и слезы опять покатились ручьём. Она заливалась слезами, не проронив ни звука, широко открывая рот. Втихомолку наревевшись, успокоилась и тихонько привстала. Он спал. Села, раздула костёрчик. Извлекла из рюкзака блокнот с карандашом. Левой рукой нарисовала подробный план, как от ели до вертолёта дойти пешком. Затем вырвала ещё листок и написала: “Я полюбила тебя больше жизни. Смотри, не женись. Я найду тебя и буду твоей.   – Твоя А...” Приколола на палочку два листка послания, достала из рюкзака теплый серый свитер, серые модные брючки, берет, спортивные тапочки, серый плоский ридикюль с документами и деньгами, привезенными из Минусинска. Переодевшись, сложила снятую одежду в рюкзак.
Приподняв его куртку, на которой недавно лежала, нагребла под неё хвои, сделав муляж, тщательно затушила костёрчик и, захватив рюкзаки, выскользнула на прохладный лесной воздух. Внимательно огляделась и легкой походкой пошла в сторону домика. Подойдя к нему, прислушалась, понюхала воздух и зашла в домик. Зажгла коптилку. Никого не было. Собрала кое-какую мебель в кучу, сухую бересту и дрова. Подложила их под мебель и поставила коптилку под бересту. Береста вспыхнула, и пламя весело поползло дальше. “Слишком много здесь следов было, теперь ничего не будет”, – и тихо вышла на улицу, прикрыв дверь.
Прошла вниз к лощине, где было болотистое место, разделась догола, и, взяв рюкзаки и одежду, пошла по воде. Минут пять шла, затем круто повернула влево, подошла к крохотному островку, который видела здесь, когда они останавливались в домике отдыхать. Положила рюкзаки в углубление, привязав их к сосне, чтобы зверь не унёс. Затем привалила землей, илом и ветками так, чтобы их не было видно. Обсыпала всё махоркой, чтобы зверь не подходил. Взяла одежду, вернулась на то место, где свернула налево и, повернув ещё раз налево, пошла дальше по прямой. Было холодно, но она терпела. Минут пятнадцать шла по воде и мокрой траве.
Сзади показалось зарево. “Что-то горит”, – подумала она, а вспомнив, усмехнулась. Вышла на сухое место, вытерлась травой, забросив её далеко в воду, надела сухие вещи и спортивной походкой пошла по тропке. Шла быстро всю ночь. Под утро наткнулась на стог сена. Взяла палку, пошуровала в стогу, на случай если там окажется змея, залезла внутрь и закрыла отверстие. Уснула она крепким сном, проспав до вечера, когда солнце закатывалось за горизонт.

54.
Витя проснулся после десяти часов. Просыпался он и раньше, но не хотел будить её. Вдруг почувствовал, что её нет рядом, и открыл глаза. Было светло, даже в шалаше под елью. Огляделся и увидел приколотые на палочке листки бумаги. Прочитав послание, подумал: “Любит, но сбежала. Как же тебя зовут, гражданка А...? Хотя, может, так и лучше, что сбежала?”
Кинулся к рюкзакам, но их не было. “А это напрасно, – подумал он. – Будут искать деньги и тебя найдут”. И он представил, что её уже схватили, и ему её стало жалко. Жалко её, жалко себя, за то, что она не будет его. Записку сложил и спрятал в карман – предоставлять её почерк на экспертизу он не собирался и подумал: “Ты допустила огромную ошибку, оставив мне записку, и я с тобой потом сам разберусь, если встречу. Стоит записку размножить и разослать по техникумам страны и ты “под колпаком”. За такие деньги игра стоит свеч”. Затем внимательно рассмотрел план. “Где юг, а где север, я разберусь, особенно днем. План понятен и я доберусь”.
Ещё раз внимательно осмотрелся, накинул куртку и полез наружу. Ветер донес какую-то гарь. “Где-то что-то горит или сгорело”, – подумал он и побежал, уточняя направление на ходу. Бежал легко, широко разбрасывая ноги и делая колоссальные прыжки, будто в сапогах “скороходах”. Но на ногах его были полу стоптанные башмаки.    
                ______   _   ______

Когда в высших кругах галактического центра встал вопрос о создании нового человека, способного контактировать с “ОНО”, то появилась проблема его защиты. Необходимо было создать такую защиту, чтобы нового человека не постигла участь Иерусалимского “детища”, вознесшегося после распятия на небеса со своими единомышленниками.
Вот тогда-то разумные обитатели Малой планеты и получили главный заказ на разработку и создание космической лаборатории – сферы в двух экземплярах для охраны здоровья и жизни ещё не родившегося конкретного человека, развивающегося в утробе матери, которого позднее назвали Витей.
Галактический центр выделил немалые средства создателям космической лаборатории. С огромным энтузиазмом обитатели Малой планеты принялись за работу по созданию лаборатории – сферы – брони. На создание такой лаборатории у жителей Малой планеты ушли столетия, а на Земле из-за разности пространства и времени прошло девять месяцев беременности мамы Вити.
Сами обитатели Малой планеты по размерам Земли были чуть больше амёб. Обитатели жили кланами по двадцать, тридцать особей в каждой семье.
Лаборатория, по масштабам Малой планеты, представляла собой огромное многоярусное сооружение с многочисленными взлетными площадками, транспортом, жильём и культурными центрами для работы и отдыха обитателей. По мере окончания работ по созданию лаборатории – космического корабля – возник вопрос о безопасности самой лаборатории – сферы. Дело в том, что орбита Малой планеты в основном проходит внутри планеты Земля, пронизывая её. Иногда Малая планета всплывает над поверхностью Земли из-за эксцентричного вращения планет. Такие всплытия редкие, но закономерные. Эти всплытия опасны для лаборатории, так как при изготовлении лаборатории – сферы использовались материалы Малой планеты. Витя, как человек планеты Земля, мог оказаться в самом неподходящем месте на земном шаре. Тогда космическая лаборатория – сфера могла врезаться в Малую планету и взорваться.
Понадобились дополнительные средства для разработки мероприятий по защите самой лаборатории – сферы. Эти средства не были запланированы. Галактический центр с недоверием отнесся к дополнительным счетам. Счета стали теряться в огромных коридорах центра. Финансирование задерживалось, а затем и вообще прекратилось. Обитатели Малой планеты возмущались, жаловались, бастовали, но работу выполняли, разумеется “в долг”. В результате этой работы на подошвах ног Вити создали специальный слой. Теперь лаборатория могла воздействовать силовым импульсом на подошвы, и он мог бегать, а главное – прыгать, как в сапогах “скороходах”. Обитатели Малой планеты тренировали его в прыжках. Шла упорная работа, и со временем он будет знать и смирится с мыслью, что при необходимости он может прыгать на огромные расстояния. Это позволит избежать столкновения корабля-лаборатории – сферы с Малой планетой.
В правое ухо металлическим голосом ему скажут: “Витя, беги в том-то направлении и спасай свою защиту – сферу”. И он убежит громадными прыжками из опасной зоны, даже над водой, паря в своем прыжке. Но он пока этого не знал.
                ______   _   ______

Витя остановился и подумал: “Куда я тороплюсь? Надо дать время моей А ... подальше убежать”. Он услышал шум приближающегося вертолёта и юркнул, как заяц, в кусты. Летел военный вертолёт. С вертолёта заметили его и стали разворачиваться. “Меня засекли”, – подумал он, вспомнив, что иногда на вертолётах устанавливают приборы, улавливающие тепло, выделяемое человеком. Пока вертолёт разворачивался, Витя отбежал в сторону метров на двести, спрятался под широкие ветки ели и затих. Вертолёт покружился, покружился и улетел.
Он посмотрел на план. Слева была помечена маленькая деревня из семи домов. “Кажется, я её ещё не пробегал”, – подумал он. Выйдя на опушку леса, Витя увидел дома и пасущийся скот. Выбрав дом побогаче, отправился туда. Навстречу выскочил пёс с взъерошенной шерстью. Витя шёл прямо на него. Когда расстояние между ними сократилось, сработала космическая защита. Пёс присел на все четыре лапы и, жалобно скуля, пополз по земле. На крыльцо выскочил хозяин.
– Ты что сделал псу? – закричал он.
– Абсолютно ничего. Очевидно, на пса напала “медвежья” болезнь. Это бывает у собак, когда на них смотришь в упор.
– А говоришь, ничего, – спокойнее сказал хозяин.
– Я только посмотрел, а смотреть в Союзе не запрещается, – возразил Витя, поднимаясь на крыльцо.
Такое объяснение окончательно успокоило хозяина.
– Ты сам-то кто? – спросил хозяин.
– Бандит, – ответил Витя.
– А какой ты бандит?
– Голодный, вначале накорми, а потом я сдаваться буду, – сказал Витя, не дрогнув ни одним мускулом.
Хозяин повернулся и пошёл в дом, Витя за ним. Хозяин хотел захлопнуть дверь, и только чудом Вите удалось подставить под неё ногу. Тогда хозяин навалился всем телом на дверь, пытаясь сдавить ногу и причинить ему боль. Однако сработала защита Вити, и дверь распахнулась, отшвырнув хозяина в угол. Хозяин испугался не на шутку. Он был крепкого телосложения и огромной массы и никак не мог понять, как этому юному парню удалось так сильно отшвырнуть его.
На кухне Витя сказал:
– Я заплачу.
Он вытащил рубль и положил его на стол. Деревенский мужик за рубль должен был пахать весь день.
– Я краденых денег не беру.
– Но это командировочные, мне на сутки выдают два с полтиной. Я вчера не ел, сэкономил. Так что могу потратить пять рублей.
Хозяин молчал. Витя достал удостоверение и командировочный документ и протянул хозяину. Хозяин, с опаской глядел на Витю, изучая документы.
– Таких молодых следователей по особым делам не бывает.
– А я особый человек, – ответил Витя, – и могу отгадывать секреты людей. Вот, к примеру, скольких женщин, кроме жены, вы трахнули?
– Как это трахнул? – испугался хозяин. – Я никого не убивал.
– Да нет, трахнул это не трахнул, то есть не убил. Я имел в виду, со сколькими чужими женщинами вы переспали. Подумайте! Кто может это знать?
– Никто, – ответил хозяин.
Витя начал считать. Он сосчитал до десяти.
– Вы переспали с семью чужими женщинами, – констатировал он.
Затем он разбросал всё это по годам и назвал, в каком году, сколько было таких встреч. У мужика глаза чуть не вылезли из орбит. Витя взял документы, положил хозяину в руку рубль и сказал:
– Корми меня на рубль.
В считанные минуты стол оказался завален всякой всячиной. Даже мясо и масло появились, правда, не много. Зато картошкой можно было накормить целое отделение солдат.
– Садись со мной, – предложил Витя хозяину. – Я угощаю.
Хозяин сел, разлив самогон по стаканам. Он любил выпить и поесть на дармовщину, хотя недавно сытно пообедал. А тут такой случай подвернулся. “Пусть лучше брюхо лопнет, чем добро пропадёт”, – подумал он. Минут через пятнадцать они развалились на стульях, ковыряя вилками в зубах.
– Ты точно не бандит?
Витя с пятого на десятое стал рассказывать.
– Верно, – поддакивал хозяин. – Утром мы ездили на поле, там вертолёт упал, весь покорёжен и хвост отлетел.
– Как там подполковник и капитан себя чувствуют? – поинтересовался Витя.
– Милиционера и бандита подстрелили. Их в госпиталь увезли на другом вертолёте. Второго бандита по кусочкам собирали, третий связанный. Пилота мы видели, а подполковника нет. Правда, какой-то мужик бегал, видно из ихних.
– Подполковник без формы. У него около носа бородавка.
– Да, такой мужик был, – обрадовался хозяин. – Он что, точно подполковник? – и наконец хозяин поверил.
А к вечеру к оставшимся четырём рублям Витя добавил ещё один рубль в счёт командировочных завтрашнего дня, и деревня гуляла до утра, пропивая пять рублей Вити. Однако к утру сельчане крепко повздорили. Они никак не могли разделить пять рублей на семь дворов.
– Ну не делятся пять советских рублей на семь равных частей! – доказывали они друг другу.
По этому поводу и произошла крепкая драка. И пришлось Вите добавить ещё два рубля в счёт следующих командировочных дней. Сельчане помирились, расцеловались и разошлись по домам, унося по рублю в каждый двор. Деньги небольшие по тем временам, но когда хорошо гульнули в складчину всей семьей, а потом взяли компенсацию за свои продукты и самогон, то это делало каждый рубль реликвией, как память о хорошо проведенном времени.
                ______   _   ______

На следующий день два УАЗика подкатили к дому, в который вчера вошёл Витя. Слух о странном следователе докатился до поляны, где валялся разбитый вертолёт. По лицу Кирилла Кирилловича было ясно, что он счастлив: он нашёл того, кого искал вторые сутки. А на остальное ему уже было наплевать.
– Да понимаете, – рассказывал Витя. – Я бежал за грабителем и не вписался в разворот, лбом должен был “врезаться” в берёзу. Включилась моя защита, которая вырвала кусок ствола. А берёза придавила сферу и держит, – врал он. – Стоит и держит. Пока я сообразил, что надо сделать, да рассчитал, в какую сторону мне в сфере отклониться, прошло время. Наконец мне удалось отклониться на безопасное расстояние от оси ствола. Сфера сразу исчезла. Берёза упала, воткнулась и стоит, как стояла, но стала короче. Беглец исчез. Я заблудился. Спасибо этому дому, что приютили и накормили.
                ______   _   ______

Рассказ Вити так заинтриговал подполковника, что УАЗики поехали прямиком к берёзе. Только листья берёзы оказались “невеселые”. Кирилл Кириллович бегал вокруг берёзы, измерял, примерял, крутил так и этак. Наконец, прилетевшим вертолётом он приподнял бедную берёзу над землей на величину отлетевшего ствола, затем берёзу сбросили, и она воткнулась опять на такую же глубину. Правда, в другом месте, правее на три метра от первого приземления. В конце концов, исследователи сели в вертолёт, прихватив с собой два рюкзака денег, которые изъяли у “Шрама” и “Конюха”, бандита со шрамом, и улетели в Красноярск. А на табачную фабрику пошло сообщение, что уже нашли 40 процентов украденных денег и задержали часть бандитов. Деньги везут для раздачи рабочим и служащим. Бухгалтерия на фабрике срочно составила новые ведомости, рабочие и служащие составили списки очерёдности в кассу. Список утвердили в местном комитете и парткоме, после чего разошлись по домам отдыхать.
Через два дня касса в течение двух часов раздала зарплату по новым ведомостям представителям цехов в порядке живой очереди, забыв об утвержденных списках очередников. Однако списки сохранили: вдруг пригодятся?
                ______   _   ______

Девушка Алёнка по кличке “Девочка” добралась до дяди, который был наводчиком грабежа на кассу. В этот день дядя получил зарплату и возмущался, почему выдали не всю причитающуюся сумму денег.
Через три дня плотник, дядя девушки, привёл племянницу Алёнку в отдел кадров. Алёнка устроилась на работу по специальности в кулинарный цех столовой табачной фабрики.
Через девять дней после смерти отца Алёнка с дядей помянули его. Где находился тайник перед финской границей, в котором хранилось больше трех с половиной килограммов золота в изделиях с драгоценными камнями, Алёнка помнила. Естественно, что на каждое драгоценное изделие был сохранен паспорт и заводская пломба, чтобы они не потеряли ценность.

55.
В Красноярске подполковник сдал деньги и задержанного бандита.
Больше двух часов он писал рапорт о ликвидации основной части банды. В управлении он был “героем дня”, все поздравляли его.
– Что я, вот помощники у меня классные, их и надо поздравлять, – отвечал он, кивая на Витю.
Сослуживцы принимали это за шутку, а его за скромника и ещё интенсивнее поздравляли с успешной ликвидацией части банды. “Не сегодня, так завтра остальные бандиты будут задержаны и найдены все деньги”, – думали все, в том числе Кирилл Кириллович и Витя.
В управлении шум шёл снизу и оседал в кабинетах высоких чинов. А те готовили приказ о досрочном повышении звания нашему “герою дня”. Ему и место готовили соответствующее, с переводом в управление. Витя сопровождал будущего полковника по кабинетам управления и всем улыбался.
                ______   _   ______

Только к вечеру на служебной машине они добрались до госпиталя, где лежала Раиса Петровна. И ещё Кирилл Кириллович собирался забрать у Оли толстую тетрадь с названием: “Мой дневник”, в котором были отражены похождения Вити.
У Раисы Петровны улучшений не было. Её приучали к тому, что она Раиса Петровна, а не “больная 78”. Она соглашалась с новым для неё именем, хотя упорно не могла вспомнить, кто она.
Лечащий врач знал, что к Раисе Петровне приехали гости, и ждал их. Кириллу Кирилловичу и Вите он долго и нудно объяснял историю болезни Раисы Петровны, постоянно употребляя медицинские термины, которые ничего не говорило им. После долгого разговора им, наконец, удалось попасть в палату. Халатов в больнице катастрофически не хватало, и посетителей допускали к больным без них.
Витя с трудом узнал наголо остриженную Раису Петровну, перебинтованную с головы до ног. Больная в палате была одна. Неприятно пахло лекарствами. Она открыла глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и опять погрузилась в забытье – она не узнала их.  Витя был поражен её видом. Она лежала перед ним с еле заметной аурой и вторым телом. Он стоял перед ней, как перед покойником.
– А может, мне её полечить?
– Мы перепробовали всё. Здесь глухо и безнадежно.
– А у неё от травм плохое состояние? – уточнил Витя.
– От чего же ещё? Не от лекарств же, – возмущенно ответил врач.
Витя взглянул на Кирилла Кирилловича, ожидая его поддержки.
– Попробуй, голубчик, попробуй, – ответил Кирилл Кириллович, подходя к Вите и отталкивая заведующего отделением.
Витя прилёг на край кровати, слегка коснувшись её голого тела, боясь потревожить.
– Включить защиту здоровья, – негромко прошептал он.
Стоявшие сзади врачи ничего не почувствовали. Кирилл Кириллович двинул руку вперед к Вите и наткнулся на твёрдую прозрачную преграду. Пальцы руки захрустели, и острая боль прокатилась через всю руку, отдавая в плечо. Он вскрикнул, отдернув руку. Он успел почувствовать какую-то неприятную вибрацию, исходящую от преграды, так что у него по спине пробежали мурашки.
Витя же почувствовал приятную тишину и большую концентрацию озона. Всё это продолжалось несколько секунд. Услышав городской шум, он вскочил. Раиса Петровна открыла глаза.
– Ой, Витя! Как ты тут оказался? – спросила она членораздельно. – И Кирилл Кириллович здесь!
Она оглядела палату и врачей.
– Где я? Я только что была в вагоне! – закричала она испуганным голосом. – Постойте! Что-то ужасно гремело, скрежетало! Где я была? Что со мной было?
Она ощупала себя, увидев бинты на себе, промокшие от крови и лекарств, приподнялась и стала срывать их, оголяя здоровое, чистое тело.
– Я, кажется, поняла! – кричала она. – Я попала в катастрофу! Но я здорова! Зачем на меня нацепили эти грязные бинты? Чьи они?
Через несколько минут перед присутствующими появилась полуобнаженная женщина, на теле которой не было ни ран, ни шрамов. Наголо остриженная голова с коротко отросшими волосами, худым лицом делали её какой-то неузнаваемой. Она сбросила с себя тот иной мир, в который её несколько минут назад собирались похоронить. Выпрямившись и обнажив себя, как скульптура, она закричала:
– Где моя одежда? Ну дайте хоть что-нибудь! Как вам не стыдно пялиться на меня! Голую!
Витя скинул с себя куртку. Она втиснулась в неё, однако куртка не сходилась. Тогда она присела, закрыв обнаженные части тела. Врачи стояли, как восковые фигуры, с широко открытыми глазами.
Кирилл Кириллович пришёл в себя первый. Он выскочил в коридор, стащил с проходящего мимо медработника белый халат и, вернувшись в палату, набросил его на Раису Петровну. Постепенно все выходили из шокового состояния. А Витя в нем и не был. Он подхватил свою куртку и облачился в неё.
Почему Кирилл Кириллович выскочил в коридор, а не стащил халат  со стоявшего рядом врача, он потом никак не мог объяснить и весело смеялся, пересказывая эту историю несколько раз. У Раисы Петровны все раны, включая перелом черепа, исчезли, оставив еле заметные розовые полоски.
Узнав, какое сегодня число, Раиса Петровна пришла в ужас и потребовала немедленно отпустить её из больницы. Её одежда была выброшена как пришедшая в негодность, поэтому врачи пожертвовали, что могли. Врачи недоумевали, но им пришлось выписать её из больницы с условием, что обследование она пройдет по месту жительства. Конечно, большую роль в этом деле сыграл Кирилл Кириллович: Раиса Петровна упросила его срочно отправить её домой. Она пообещала отнести в военкомат пистолет и патроны, которые лежали в сейфе у неё на работе. Через час скорым поездом она уехала домой.

56.
Алёна работала в кондитерском цехе столовой табачной фабрики в должности кулинарного мастера.
Парень, который настиг её в лесу, когда она убегала с рюкзаками, набитыми деньгами, запомнился ей. На должность в удостоверении она обратила внимание, а на фамилию и имя – не успела и теперь она про себя называла его просто – “Мой милый”. В душу он ей крепко запал, ночами снился. Однажды приснился сон, что он в “чём мать родила” наклонился к ней, крепко прижался, поцеловал и она проснулась.
Она помнила номера его телефонов, адрес дома и даже алма-атинский номер телефона, но имя ускользнуло от её внимания. В суматохе всё это было, и она очень боялась его, да ещё с пистолетом в руке, направленным на неё. Хотя она была смелая, знала японские приемы защиты и нападения, но к огнестрельному оружию относилась с опаской. Ей бы взять да позвонить ему, сказать, мол, что имя забыла. Но она считала, что он под “колпаком” и оба его телефона прослушиваются. Отец и дядя в этих вопросах разбирались, они-то и научили её, как быть осторожной.
Дядя был с детства калекой, кроме того, он был импотент. Шикарные, густые усы росли, а мужское достоинство не росло и осталось, как у ребенка. К женщинам он был равнодушен. Правда, с одной женщиной переспал. Выпили, спать легли, потом её к любви потянуло, а он не мог. Чтобы не потерять своего достоинства, рукой касался её интимных мест, но всё напрасно. Больше к женщинам в постель не ложился. Убегал от них как мог, а они бегали за ним табуном. Так и жил, как отшельник, пока Алёнка не пришла. Племянницу любил, готов был голову за неё отдать, однако не баловал, а уважал. С Алёнкой они все текущие дела обсуждали. Жили они, ни в чём себе не отказывая, в деньгах не нуждались, но и не шиковали. За деньгами, оставленными Алёнкой в лесу, бежать не спешили, боясь засады, но и оставлять их в лесу на долгий срок было опасно: мог утащить зверь или наткнуться человек. Алёнка предполагала, что в отцовском рюкзаке могли быть документы, адреса, а это провал. Поэтому они решили, что Фёдор должен был устроиться лесником в лесничество, где спрятаны деньги, а затем потихоньку частями вынести их оттуда.
Честно говоря, отец Алёнки был большой лодырь, работать не любил, хотя и жил за границей. Женился на финке, та хозяйство небольшое имела. Красавицу жену он очень любил, хотя та была неумна. Отец любил жить на широкую ногу. Мечтал ферму иметь, ходить, засунув руки в карманы, и распоряжаться, как хозяин – финн. Но для этого надо было быть богатым, а он был беден. Финских законов боялся, уж больно крутыми они ему казались. В Союзе можно было разбогатеть за счёт грабежа, но нужно было иметь “окно” через границу. И вот однажды секрет сам ему в руки попал, а с ним и “окно” через границу в Союз. Он и ходил, то туда, то сюда с контрабандным товаром.
Однажды, когда из Финляндии в Союз с контрабандой пришёл, то после крепкой пьянки с одной красоткой переспал, и то под “спиртным наркозом”. На ней лежал, а всё жену вспоминал. После этой ночки красотка потом сынка родила, и всё предлагала к ней навсегда переехать, бросив свою бесплодную финку. А финка спустя три года тоже забеременела, Алёнку родила и при родах умерла. Алёнка красотой вся в мать пошла, а умом в отца. Была умна, хитра и не ленива. Своего сына Костю отец тоже любил и встречался, когда в Союзе с контрабандой появлялся. Мать и сынок под Москвой в Зарайске обосновались. Сынок вылитый был папаша, такой же лодырь и даже похлеще, всё мечтал за границу сбежать и на сытую жизнь полюбоваться. “Вот природа наградила”, – думал отец.
Мать Костика вышла замуж и второго сына родила: красивого, умного и не ленивого. После этого Костя матери стал не нужен. Лодыри никогда в почете не были. Да к тому же старший сын ещё и плохо учился, по неделям дома не бывал, а где был, никому не говорил. Поэтому мать радовалась, когда Костика родной отец забирал и увозил то в Иркутск, то в Карелию. Костик любил азартные игры и мог просадить любые деньги.
Однажды отца финны засекли с контрабандным товаром, но не поймали. Он залег, а кушать-то хочется. Советского паспорта он не имел, но решил рискнуть и, прихватив Алёнку с собой, прошёл через “окно” в Россию. А финнам-соседям сказал, что подался на заработки в Хельсинки и липовое приглашение на бланке фирмы показал, они и поверили.
Перейдя нелегально границу, отец с Алёнкой на руках добрался до вокзала в городе Юшкозеро Карельской АССР. На вокзале удалось чудака-колхозника напоить и выкрасть у него справку, заменяющую паспорт. Так Кныш Варлаам Федорович стал Костиковым Варлаамом Филипповичем. В Минусинске у него сестра жила, которая их приютила, напоила, накормила, прописку обеспечила, представив его как законного мужа, и паспорт получить помогла. Так что он вроде бы и законным гражданином Союза стал.
Костю отец в Карелию возил, “окно” на границе показал, к финнам водил. Костик боялся, а терпел, всё узнал и запомнил, как нелегально переходить через границу. Домик отца ему очень понравился. Отец решил сыну финский паспорт оформить. Костя имел фамилию не Кныш, а Коркин, по девичьей фамилии матери. А тут как раз большие финские праздники начались, на всю неделю. Отец Кныш, сославшись на необходимость возвратиться в Хельсинки, где он якобы работал, уговорил паспортиста, чтобы тот выдал сыну паспорт, так как пришло время. Конечно, за хорошее вознаграждение. А кому деньги не нужны, да ещё когда праздники в самом разгаре?
Крепко подвыпивший паспортист стал оформлять документы и всё напутал. Он знал, что у Кныша дочь, а про сына ничего не слышал. “Коркин тут не причем, хотя и Варлаамович”, – заявил он сгоряча. А отец всё твердил, что его сын Кныш, да Кныш, да ещё раз Кныш. Паспортист и запутался в этих Кнышах и выписал паспорт на Кныша Кыша Кнышевича, приклеил фотографию Кости и, поставив печать, схватил деньги в обмен на паспорт.
Увидев ошибку, отец начал спорить, требовать вернуть деньги. Но паспортист его выгнал, заявив, что если ему непонятно, то пусть приходит после праздника и приносит “большой магарыч”. Вот так и остался советский Костя финским Кышем.
Затем Кныши вместо Хельсинки отправились в Союз по длинному пути горных выработок давно закрытых с финской и советской сторон шахт. Они протиснулись через подземное “окно” как раз на советско-финской границе, но глубоко под землей, там, где когда-то был пробит вентиляционный ствол шахты. О тайнике с драгоценностями отец ничего не сказал сыну.
За свою жизнь старший Кныш всего три ограбления совершил, причем с толком, с размахом, хладнокровно. Первую в Иркутске – банк взял. Ему там малолетний незаконнорожденный сын Костя помогал, вместе с “Конюхом” и “Шрамом”. Затем они втроем, без сына, меховой склад в Красноярске ограбили. Убили трех сторожей, а следы огнем уничтожили. Ценное все увезли, оставили мелочь для следователя и кругом бутылки от водки разбросали. Фокус удался на славу. Менты решили, что склад сами же сторожа и подожгли: напились, передрались и подпалили. Всё сгорело, и трупы обгорели, а пустые бутылки из-под водки остались. И последнее ограбление совершили на табачной фабрике, где без трупов тоже не обошлось. Хотя какая теперь разница, чуть больше трупов, чуть меньше – всё равно вышка светила, если поймают. Однако расплата настигла Кныша по кличке “Смирный” – и на него с неба свалился вертолёт, раздавив в лепешку, а потом граната рванула так, что и по частям не собрали. Отец, как будто чувствовал свою близкую кончину, паспорта с фамилиями Кныш на себя, дочь и сына оставил у родного брата. Братья были очень похожи, как близнецы.

57.
Проводив Раису Петровну домой, у Кирилла Кирилловича оставалась ещё одна нерешенная задача – завладеть дневником Вити, хранившимся у Оли, поэтому он сказал Вите:
– Я знаю адрес твоей подружки Оли. Может, зайдём?
– С удовольствием, – обрадовался Витя.
Без предварительного звонка они нагрянули к Оле.
– Боже мой! Какие люди к нам пришли! Людмила Ивановна, идите скорее сюда! – воскликнула Оля.
Из кухни выскочила Людмила Ивановна, вся в муке – она готовила пельмени. Оля подскочила к Вите и, не стесняясь, поцеловала в губы. Затем обняла Кирилла Кирилловича и тоже чмокнула в губы за компанию. Правда, не так, как Витю.
– Я как раз стряпаю пельмени, как будто чувствовала гостей, – заявила Людмила Ивановна, не поняв, что за гости явились.
Поведение Оли говорило, что пришли близкие ей люди, а значит, и её гости. С Олей они жили душа в душу. И “сдували пылинки” друг с друга. Оля сияла от счастья. Она не могла налюбоваться Витей, краснея и не отводя от него глаз.
Кирилл Кириллович переминался с ноги на ногу. Их ещё не пригласили, хотя были им рады. Он и раньше знал Олю. Теперь перед ними вертелась изящная красавица. Она во многом превосходила старшую сестру Веру, так нелепо, безвременно ушедшую из жизни.
– Олечка! Олечка! Ну что ты их держишь у двери? Проводи в гостиную, – в третий раз предложила свекровь.
Оля ничего не слышала и не видела, кроме Вити.
– А ты вырос, стал выше меня, а какой стал красивый и притягательный, – приговаривала она, крутя его, как манекен. – А ну, повернись.
– Ну, нашла красавца, – смутился он.
– Не слащавый, а мужественный, симпатичный, настоящий мужчина, – говорила она, приоткрыв красивый ротик.
– А вы проходите, – и Людмила Ивановна взяла за руку Кирилла Кирилловича, подвела к стенному шкафу, хорошо вписавшемуся в прихожей.
– Пусть налюбуются друг другом, – ревниво заметила свекровь.
Кирилл Кириллович сбросил с себя куртку, ботинки и вместе с хозяйкой прошёл в гостиную. Оля почувствовала, что их оставили одних, приблизилась к Вите, прижалась к его груди своей упругой девичьей грудью и прошептала:
– Ох, как я тебя люблю, больше жизни.
– Ты тоже мне нравишься, – прошептал он в ответ.
– Вот именно – нравлюсь, но ты же никого не любишь. Валю тоже не любил, а только уважал. Если бы я вышла замуж за тебя, ты бы тоже только уважал меня, а не любил. Меня такая перспектива не устраивала. Вдруг встретил бы другую и влюбился? В таком случае я убила бы тебя и себя, и твоя сфера не спасла бы тебя. Так что я сделала правильно выбор, по расчёту. Люди живут не только одной любовью, но и плодотворной жизнью. С тобой мне не удалось бы спокойно жить и плодотворно работать. Дай я тебя ещё раз на прощание поцелую и между нами ничего быть не должно. Не обижай меня, я просто не устою перед твоим натиском, если захочешь меня взять.
Она поцеловала его, он ответил. В это время вышла из гостиной Людмила Ивановна и остолбенела. Этого она от Оли не ожидала. Оля, увидев Людмилу Ивановну, прошептала:
– Это наш последний поцелуй, которым мы недоцеловались в детстве. Я буду верна мужу, – и она прошла в гостиную, смахивая навернувшиеся слезы.
Витя стоял, переминаясь с ноги на ногу, ощупывая распухшие губы.
– О, да тебе лёд нужен, быстро раздевайся и марш на кухню к холодильнику, – скомандовала свекровь Оли.
Витя, как послушный ребенок, исполнил распоряжение хозяйки. Она усадила его на табуретку и приложила к губам лёд.
В подобных случаях защита Вити не срабатывает, она добросовестно выполнила порученное ей дело, но не мешала ему получать от жизни наслаждения.
На кухню зашла Оля с кувшином и поставила его на столик.
– Оля! Да ты ему чуть губы не оторвала, – серьезно сказала свекровь.
– Какие губы? Ах, эти! Пусть не подставляет замужним дамам, – и, махнув подолом юбки, ушла.
Витя жалобно посматривал на Людмилу Ивановну. А она поняла главное: “Да он ещё мальчик и её сыну, Валерию, не соперник”.
Оставив Витю в покое, она принялась готовить пельмени, а появившаяся Оля насмешливо сказала:
– Витя, что ты расселся, как колобок на лопате. Тебя бы в печку и зажарить.
– У вас печки нет! – возразил он.
– Зато большая духовка есть. Иди лучше Кириллу Кирилловичу помоги стол развернуть. А то спрятался под юбку и слюни распустил. Витя выскочил из кухни.
Вскоре на столе появилась посуда, бутылки вина и водки.
– Вообще-то, мы по очень важному делу, – сказал Кирилл Кириллович Людмиле Ивановне.
– Вот выпьем за знакомство, отведаете моих пельменей, а потом за дело, – сказала она и вся напряглась.
Кирилл Кириллович уловил её состояние и сказал:
– Я не по поводу вашего сына, у меня личное дело к Оле.
                ______   _   ______

Людмила Ивановна лично отвезла в Москву кассационное дело на сына. Из Москвы приезжал эксперт, и они вместе ездили на место происшествия. Эксперт была женщиной и тоже имела сына, но экспертизу вела беспристрастно. Побывав на месте происшествия, эксперт удивилась и сказала:
– А где разметки улицы на дороге, указывающие, где надо переходить улицу? Светофоров тоже нет. С двух сторон от магазина строительство и тротуары до углов квартала огорожены стройкой. Чтобы подойти к магазину, нужно обязательно переходить улицу напротив магазина.
Посмотрев на сломанный ствол дерева, эксперт поняла, что и вины водителя тоже нет. Просто произошел несчастный случай.
– У погибшей бабули сын из центра – генерал.
– А если бы он был маршалом, то для него законы были бы другие?
Эксперт встретилась с судьей, они долго беседовали на повышенных тонах.
Прощаясь на вокзале, эксперт сказала:
– Я это дело так не оставлю. Ваш сын и водитель осуждены вроде по закону, но есть веские смягчающие обстоятельства.
И эксперт уехала. Людмила Ивановна четыре дня назад звонила в Москву и знала, что пока изменений по отмене приговора для сына нет.
                ______   _   ______

На столе появились пельмени. Отведав их, Кирилл Кириллович увёл Олю в её комнату и прикрыл дверь. Людмила Ивановна и Витя остались за столом и решили выпить ещё.
Кирилл Кириллович сразу повёл разговор с Олей в открытую, заявив, что ему нужен дневник, в котором имелись записи о Вите.
– Видите ли, Кирилл Кириллович, в третьем классе я “увела” дневник у Вити из сумки и стала его заполнять. Мне помогали писать его друзья, сестра и мать. В дневнике собраны необъяснимые события. Дневник – это часть моей жизни, это ниточка, которая связывает меня с ним, а я безумно люблю его.
Вздохнув, Оля продолжила:
– Каждый день на планете происходят странные события. Я их фиксирую, классифицирую, делаю анализ. Мы одно время сидели с Витей за одной партой. Я подглядывала за ним, знаю почти все его любовные похождения. Лишиться трех томов дневника не могу, не имею права. Это мой труд. В дальнейшем, возможно, подготовлю диссертацию. Вы не можете, вернее, не имеете права требовать его у меня. Отобрать его у меня не может даже Витя. Он написал, что это его дневник и начал заполнять, записав одну фразу, касающуюся моего отца. Но это не дает ему права считать, что в дневнике его материал. Тем более что он сказал: “Оля, сможешь вести мой дневник сама? Веди, он твой”. Так что, Кирилл Кириллович, судите сами. Если вас интересуют какие-то аспекты из его жизни, то я могу вам разрешить только прочитать их в моем присутствии. Если у вас есть ценный материал, которым вы можете поделиться, то я его потом допишу в дневник. Этот материал ценил Валерий, и мы решили работать вместе, но судьба отняла такую возможность.
Кирилл Кириллович фактически получил отказ. Ознакомиться с какими-то аспектами жизни Вити его не устраивало.
– Видишь ли, Оля, у меня тоже имеется определенный материал, и мы бы могли поменяться.
– Какой материал?
Кирилл Кириллович бегло пересказал о том, как Витя умеет читать чужие мысли, как сфера перерубила ствол берёзы, защищая его лоб. И ещё о том, как сферу держал ствол берёзы, а преступник сбежал.
– Сожалею, – заявила Оля, – разгадывать мысли Витю научила Вера. Она с ним занималась и, подметив его возможности, предложила ему методику для разгадывания чужих мыслей. А то, что сфера перерубила ствол берёзы, это не новость. В дневнике его товарищ, Семён, описал случай, как школьная парта зависла над Витей, но не удерживала сферу и не мешала его движениям. А когда он подошёл к стене, то парту выдавило вверх, и на стене остался глубокий след. Как только он отошёл от стены, парта упала. А его прыжки или бег? Разве обычный, нормальный человек сможет так прыгать и бегать? Конечно, нет. Однако на школьных занятиях по физкультуре у него выше оценки “хорошо” не было. Официально он на разряд по спорту не тянул. Но мастерам спорта далеко до его прыжков и скорости бега. Я видела однажды, спрятавшись в лесу, как он бежал и прыгал. Его успехам позавидовали бы чемпионы мира. Но когда мы оказались вдвоем, то он бегал и прыгал, как все ребята, только был вёртким.
Вздохнув, Оля продолжала:
– Но однажды мы с ним попали в дождь. Я бежала быстрее, чем он, хотя и старался, я это видела. Неожиданно я споткнулась и упала. Нога мгновенно распухла. Он подхватил меня на руки и полетел, как на крыльях, перемахнув через овраг метров десять в длину. И я сделала вывод, что когда мы были с ним как одно целое, то нас, очевидно, несла его сфера.
Оля задумалась, потом продолжила:
– Вы неточны в выражениях, когда сказали, что берёза придавила сферу. Если Витя с разбегу не вписался в разворот, то сфера могла бы срезать берёзу и спасти его лоб, но он продолжал бы бежать. Вы что-то не поняли, или он вас водил “за нос”. Тут что-то не то.
Кирилл Кириллович вздрогнул и прижался к спинке стула. Он понял, что Витя его обманул, и его надежда на честность Вити лопнула, как мыльный пузырь. “Да ещё как ловко этот прохиндей обвёл меня вокруг пальца!” – и сыщик первой гильдии мгновенно вспотел, почувствовав себя плохо.
– Что с вами? Вам плохо?
– Сейчас отпустит.
Оля принесла ему валидол, однако ничего не сказала свекрови и Вите, веселившимся за столом. Кириллу Кирилловичу полегчало.
– У вас дочери, постарайтесь оградить их от Вити, – посоветовала Оля. – Он неплохой парень, но когда идёт по жизни, то никого не замечает и топчет людей, как букашек. Вокруг него – смерть, но он этого не замечает. Поверьте, я это знаю, испытала на собственной шкуре. Мама и Вера советовали мне не выходить за него замуж. Утром они оказались мертвы по неизвестной причине. Очевидно, “Космосу” советы мамы и сестры не понравились.
Кирилл Кириллович жил рядом с бабушкой Вити, и он вспомнил, как дочери прожужжали ему уши, расспрашивая о Вите. Причем, каждый вечер и по несколько раз. И ему опять стало плохо.
– Вызвать “скорую”?
– Нет, пройдет, у меня иногда так бывает, – соврал он.
Оля открыла форточку, и свежий воздух сделал свое дело – у него прошло болевое ощущение в области сердца. Судьба же Вити как следователя на этом закончилась.
– Может, пригласим Витю и выясним насчёт берёзы и убежавшего преступника? – предложила Оля.
– Согласен, но вести допрос, вернее расспрос, будешь ты.
– Витя, ты не сможешь прервать трапезу и помочь нам разобраться в одном вопросе? – ласково попросила Оля, бросая чарующий взгляд на него.
От такого взгляда другой бы мужчина грохнулся на колени и попросил бы её руки. Кирилл Кириллович внимательно наблюдал за ними.
– Вот Кирилл Кириллович, – начала Оля, – утверждает, что сфера, когда срезала ствол берёзы, задержала тебя, а в это время преступник скрылся. А я ему говорю, что сфера не могла тебя задержать.
Витя понял, что его обман раскрылся, и решил выкрутиться:
– Нет, сфера может удерживать при определенных условиях. Оля, вспомни, как она держала, нас, когда ты тонула. Мы плыли, как на надувном матрасе, а когда я попытался дотянуться рукой до воды, сфера нас приподняла, давая понять, что я не должен вмешиваться не в своё дело.
В знак согласия Оля кивнула головой.
Витя понял, что у него появился шанс выйти сухим из воды. Он решил рассказать, как висел над кустом шиповника, когда пытался достать удостоверение.
– Вначале я догнал преступника и направил на него пистолет, – рассказывал он. – А преступником оказалась невооруженная девушка. Она не поверила, что я из милиции, выхватила у меня удостоверение и уронила его в куст шиповника. Пытаясь достать удостоверение, я вдруг завис над кустом. Пока я дрыгал ногами, лёжа, как в гамаке, она убежала в лес. Я достал свое удостоверение и кинулся за ней. В этот момент сфера и срубила дерево, а я настиг беглянку. Но она уселась за куст по нужде, а я стоял под нависшей берёзой. Затем я почувствовал, что что-то висит над моей головой, стал озираться. Когда я отошёл, берёза свалилась и ствол воткнулся в землю. Девушка в это время сбежала.
Всё это Витя отрапортовал скороговоркой на одном дыхании, хотя он всем говорил, что врать не умеет.
– Я хотел рассказать Кириллу Кирилловичу, но он так “зациклился” на том, что сфера срубила дерево, что дальше меня не слушал. Раз ему было неинтересно, то подробности я и не рассказывал. В лесу я постоянно блужу, – сказал он в заключение.
– О да! Я помню, как ты заблудился в лесу около пионерлагеря, – задумчиво сказала Оля, заинтересовавшись новым персонажем в деле – девушкой.
– И ещё, мне выдали пистолет, но не сказали, имею ли я право стрелять по убегающему человеку. Я же временный следователь, и мне не полагается обмундирование и пистолет. Начальник кадров недоумевал, как это временному, не обученному выдали пистолет и патроны, – соврал Витя.
Он-то знал, что начальник кадров этого не говорил. Но теперь попробуй проверить и доказать.
– Меня послали догонять преступника, возможно вооруженного, это тоже незаконно, – заявил Витя. – Я стрелять не имею права, а он в меня может. А поскольку я нападаю, то защита не действует. Преступница могла меня хлопнуть, и сфера бы не сработала.
Кирилл Кириллович подумал, что Витя прав, и ему опять стало не по себе. Он знал, что не имел права выдавать оружие временно устроившемуся на работу. Убил бы Витя кого-нибудь, отвечать пришлось бы начальнику. По закону Витя стажёр и посылать его на вооруженного бандита без тщательного инструктажа он тоже не имел права. Это поняла даже Оля, и теперь она внимательно, как “под микроскопом”, разглядывала Кирилла Кирилловича. Он это почувствовал. То, что сфера не всегда защищает Витю, для них оказалось новостью. Кирилл Кириллович решил проверить его слова.
– Можно я тебя ущипну? – спросил он Витю.
– Ущипните, – разрешил Витя.
Кирилл Кириллович поднес руку, ожидая какого-то воздействия, но ничего не произошло. Он ущипнул Витю за руку, и тот аж взвизгнул.
– Больно же! – закричал он.
В один миг у него возник синяк, причем огромный, хотя ущипнул Кирилл Кириллович его слегка.
                ______   _   ______

Организм у Вити не привык и не умел защищаться. Это было его плюсом и минусом. У него отсутствовала иммунитет. Эту функцию выполняла его сфера защиты здоровья. Он часто оказывался в стерильной оболочке, как куколка, завернутая в прочную “скорлупу”. Если с ним соприкасались больные люди, то сфера не могла определить целостность его организма и очищала всех, кто оказывался в стерильной оболочке сферы. Даже когда жену Вити, Валю, “Космос” транспортировал в “бессмертие”, то прихватил её двух подруг только потому, что их руки в этот момент соприкасались. Энергетически они были одним целым.
При разработке защитной сферы на Малой планете было предусмотрено, что если Витя коснётся голой руки другого человека, то и он попадёт в сферу и сможет пережить “ядерную зиму”. Это “Космосу” нужно было для того, чтобы Витя мог захватить себе нескольких спутниц и спрятаться в сфере от “ядерной зимы”, когда всё живое погибло бы на Земле, а затем возродить человечество.
Поскольку у Вити не было иммунитета, то вся его энергия была направлена на другие функции жизнедеятельности. Даже семя у него было особое. Однако если бы сфера вокруг Вити исчезла, то он вряд бы прожил больше двух месяцев: его бы съели паразиты и бактерии, как “сладкого”. Вот он и был для женщин “сладким”. Попробуй объясни, что такое сладкое. Сладкое надо почувствовать, вкусив.
К примеру, Эльза Генриховна Витю, как человека, терпеть не могла, но “балдела” с ним в постели. И ничего с собой поделать не могла. А соседка Ирина – наоборот, восхищалась им, а затащила в постель по расчёту и никакого удовольствия при этом не получила. Сколько женщин, столько вкусов.
                ______   _   ______

Подполковник Кирилл Кириллович запутался, а тут ещё Оля изучающее смотрела на него. Это его окончательно обезоружило.
Собравшись, он повелительным тоном приказал Вите:
– Прошу изложить в письменном виде, как вы упустили бандитку. Почему своевременно не доложили?
– Так вы же со своей берёзой мне голову заморочили, – защищался Витя. – Я хотел вам все доложить, а вы говорили – потом, да потом. Зациклились на берёзе.
“Витя говорит правду, – вспомнил Кирилл Кириллович. – Он что-то ещё хотел рассказать. Но меня интересовала срезанная сферой как снарядом во время войны берёза”. А Витя вдруг ляпнул, что было ему свойственно:
– Она же мне свои координаты и план оставила!
Он достал свернутые листки бумаги с планом и любовной запиской, в котором преступница подписалась “Твоя А...”, и протянул их Кириллу Кирилловичу. Тот быстро пробежал их глазами.
– А где адрес с координатами?
– Опубликуйте записку в газете и найдутся свидетели, которые по почерку узнают автора, – снова ляпнул он и ущипнул себя до боли. “Вот болван, – подумал он о себе, – я её выдал с “потрохами”.
– Правильно, – ответил подполковник, – хорошо соображает следователь по особым делам, как получить координаты автора записок.
Витя вспотел, а сфера мгновенно устранила его пот.
– Кажется, я уже успел окосеть, – заявил Витя, – и никакого объяснения писать не могу.
Он зашёл в туалет и по-детски горько заплакал. Ему жалко было девушку, она почему-то была ему небезразлична. “Ей были нужны деньги, – рассуждал он. – Их ей дали. Сама она их не украла, украли другие. Мне нужны были деньги, и для меня их украло “ОНО”. Я не крал, хотя их, так же как она, присвоил. Чем я лучше её? Два сапога – пара”. Вывести Витю из себя было трудно, но он плакал, не издавая звуков, слезы крупными каплями капали на пол. Выплакавшись, он с красными глазами и ватными ногами проковылял в комнату Оли. Кирилл Кириллович, высунув кончик языка, внимательно изучал послание девушки, скрывшейся с крупной суммой денег.
– Знаешь, Витя, а она писала записку и план левой рукой и измененным почерком, – не отрывая взгляда от записки, заметил Кирилл Кириллович. – У неё нет похожих одинаковых букв. Это специалист высокого класса, и её не проведёшь на мякине. Так что твое предложение о публикации записки в печати не годится. Это пустой номер.
– Да! – удивился Витя, подавив в себе радость. – Значит, я плохой сыщик. Вернее, я вообще не сыщик, а есть народная поговорка: “Не в свои сани не садись”.
Он достал удостоверение личности, пистолет с патронами и положил перед Кириллом Кирилловичем:
– Для того чтобы козырять таким удостоверением, надо ему и соответствовать. А так – неприятно, как в чужой карман руку запустил.
Оля поняла, что это серьезно и навсегда. Кирилл Кириллович не мог вникнуть в смысл слов Вити, продолжая изучать послание. У Кирилла Кирилловича было свое мнение: “Если потерять Витю как следователя, то стране будет нанесён больший урон, больше, чем убытки от всех украденных денег этой бандитской группировкой”. Кирилл Кириллович не почувствовал, что потерпел полное фиаско, пока изучал записку и план.
– Оля, я пойду в гостиницу, – шепнул ей Витя.
– Нет, я тебя не отпущу, – испуганно заявила она, преграждая ему дорогу.
Она не могла согласиться с тем, что так неожиданно может прерваться её счастье. Витя змейкой проскользнул мимо её рук, и она ничего не смогла сделать. Он надел куртку и полусношенные башмаки, видавшие не одну каменную мостовую.
– Мне пора в гостиницу, – сказал Витя неожиданно появившейся Людмиле Ивановне.
– Как? Так неожиданно! – удивилась она, хотя в душе ей было приятно, что “детская любовь” Оли сейчас уберется с её глаз.
Оля, побледнев, встала около двери, расставив руки. Она хотела позвать на помощь Кирилла Кирилловича, но у неё не поворачивался язык. Витя подошёл к ней, подхватил под локти и переставил, как манекен, в сторону. Он приложил свои губы к её влажным губам, поцеловав на прощание:
– Прощай, Олечка, я тебя очень уважаю и даже чуточку люблю, – и, сощурив глаза, он показал разведенными руками, насколько он любит её.
Её поразил шок, она не могла ничего сделать и поняла: “Ту, которая подписалась в записке “Твоя А...”, он любит чуточку больше”. Дверь бесшумно закрылась за ним, и он исчез, как будто его и не было, а был только её сон.
– Олечка! Позови-ка Витю, – крикнул Кирилл Кириллович.
– Сейчас, – ответила Оля и шмыгнула на кухню.
Она открыла окно и ждала, когда он появится на улице.
Раздался звонок, и она кинулась к двери. “Он одумался и вернулся, – промелькнула у неё мысль. – Это на него похоже: вначале сделает, а потом подумает”.
Сияющая Оля распахнула дверь. На пороге стоял он, улыбающийся и счастливый. Оля замерла, увидев своего мужа – Валеру.
– Дело пересмотрели, и нас выпустили, – сообщил он и шагнул к ней .
Он поставил чемоданчик, легко и просто обнял её и поцеловал в губы, ещё не остывшие от недавнего поцелуя того, кого она любила всей душой. Всё ещё сияющая, со счастливым лицом, ничего непонимающая, она повисла на его руках, потеряв сознание. Услышав в коридоре знакомый голос, выскочила мать.
– Ох! Валера! – вскрикнула она и осела на пол, потеряв сознание.
Выскочил Кирилл Кириллович и уставился на них.
Валера решил, что Оля потеряла сознание от радости. Он посадил бесчувственную свою, целомудренную жену на скамейку и кинулся на кухню за нашатырным спиртом. Он мгновенно привёл в чувства обеих.
Кирилл Кириллович не обнаружил около своих новеньких ботинок полусношенных башмаков Вити. Открыл шкаф и убедился, что и куртки его тоже нет. “Вовремя убежал”, – подумал он. Затем собрал бумаги, захватил пистолет и удостоверение личности Вити. Он понял, что ему не видать дневника Вити как собственных ушей. Бесцеремонно оделся и, не прощаясь, вышел, прикрыв дверь.

58.
Когда Витя закрыл дверь квартиры Оли, лифт оказался занят, и он скорее скатился, чем сбежал, по лестнице с третьего этажа. Выскочил на улицу, но трамвай отъехал от остановки. В это время второй трамвай остановился, открыв с шумом дверь. Витя кинулся вперёд, пробежал мимо стоявшего трамвая и устремился за отошедшим. Он бежал, стуча каблуками по мостовой.
– Вот чешет! – засмеялась водитель второго трамвая. – Наверное, что-то забыл в трамвае.
Она несколько раз подала звуковой сигнал, пытаясь остановить впереди идущий трамвай. А водитель первого трамвая решила, что ей сели на “хвост”, и прибавила скорость. Витя бежал, испытывая огромное удовольствие. Увидев, что трамвай прибавил скорость, тоже увеличил длину своих прыжков. Прохожие останавливались и с изумлением рассматривали такое необычное соревнование. Трамвай уступал в скорости, и Витя легко обогнал его, устремившись вперёд. На перекрестке пути разошлись в разные стороны. Он не знал, куда бежать, и встал, поджидая, куда повернёт его трамвай, а затем устремился вперёд.
– Вот ненормальный, – возмутилась водитель на весь вагон. – Видать, с психушки сбежал, надо сообщить.
Вдалеке Витя увидел свою гостиницу и резко прибавил скорость. Водитель, увлекшись погоней, прокатила подряд две остановки.
– Куда прёшь, старая дура! – орали на обалдевшую вагоновожатую пассажиры, проехавшие свои остановки. – Саму надо в психушку отправить. Не видела, что ли, как спортсмены тренируются?
                ______   _   ______

В этот вечер интересы Вити и обитателей Малой планеты совпадали. Шла упорная тренировка его возможностей бега. Успеет Витя убежать в нужный момент, его сфера защиты будет цела, не успеет – врежется в свою же собственную Малую планету параллельного мира, иногда всплывающую над планетой Земля. Обитатели сферы надеялись только на ноги Вити, зная, что сам он не погибнет.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович подошёл к остановке. “Трамвай только что ушёл, следовательно, теперь его долго не будет”, – подумал он и зашагал взад и вперед, думая о своих проблемах. Он так задумался, что пропустил следующий трамвай и очнулся, когда тот отошёл от остановки. Догнав его, он стукнул кулаком по двери, но водитель гнала пустой трамвай по рельсам, догоняя идущий впереди. Третий трамвай Кирилл Кириллович не пропустил и уселся на переднее сиденье.
Витя влетел в гостиницу, тяжело дыша, лицо его было красное. Нелегко далась ему пробежка, хотя от него исходил приятный аромат – “Космос” почистил его.
– С легким паром! – улыбнулась ему пожилая администраторша, решившая, что он только что из бани.
– Я бы хотел успеть на ночной поезд в сторону Иркутска.
– Через час ваш поезд, на него, как правило, бывают билеты, – она сверилась с расписанием и напомнила: – До вокзала десять минут пешком. Вас рассчитать?
– Да, пожалуйста.
Через три минуты его рассчитали.
– Не забудьте завернуть угол одеяла на своей постели, – напомнила она.
В лифте с ним ехала молодая женщина. Она внимательно и бесцеремонно разглядывала его, раздевая глазами. Витя выдержал её настойчивый взгляд и, в свою очередь, напустив на себя приблатненный вид, стал разглядывать её. Она не выдержала, покраснела и отвернулась к стене. Но там оказалось зеркало. Витя опять уставился на неё в зеркало нахальным, надменным взглядом. Ей надо было выходить с ним на одном этаже, но она, испугавшись, поехала вниз. Витя усмехнулся и вышёл. За три минуты собрался. Неожиданно вспомнил, что у него есть телефон майора Ларисы Васильевны, с которой провёл ночь в интимной обстановке в машине на месте железнодорожной катастрофы. Она намекала на возможность получения водительского удостоверения. И он набрал номер телефона.
– Лариса Васильевна?
– Да! А вы кто?
– Мы познакомились, когда были в командировке, разбирались с погибшими при железнодорожной катастрофе.
– Ой, Витечка! Ты откуда, где ты? Мне необходимо обсудить с тобой очень важный вопрос, – доносилось из трубки.
– Я в Красноярске, звоню из гостиницы. Через сорок минут у меня поезд. Мы с Кириллом Кирилловичем, но он остается пока здесь.
– Ты сможешь задержаться?  Ну хоть до завтра.
– Да! Но я уже выписался из гостиницы.
– Очень хорошо, – воскликнула она.
Витя не понял, что хорошо – то, что может остаться, или то, что выписался из гостиницы.
– Давай договоримся так. Ты не уезжаешь, мы сдаем твой билет.
– Я его ещё и не брал.
– Молодец, – похвалила она. – У меня есть дача, и мы сейчас туда едем. Я разговаривала насчёт водительских прав для тебя. Гарантирую полный успех, но тебе придётся заплатить.
– Сколько?
– Три, – ответила она.
– Что три? – не понял он.
– Три дня, – уточнила она.
– Как три дня? – не понял он.
– А ты думал деньгами? – захохотала она.
– Но платят же деньгами.
– Вот дурачок! Кому нужны твои деньги? – заливалась она.
– В общем, забирай свои вещи и немедленно выходи. Из гостиницы выйдешь, иди к пешеходному переходу по центральной аллее. Перейдешь улицу и встанешь сразу за светофором, левее аллеи, и жди. Там гаишники, поэтому, когда я приостановлюсь, сразу садись. Нашу генеральскую машину все знают, но лучше не нарываться, там запрещена остановка. Понял?
– Вроде, – ответил он, ещё не решив, что же ему делать.
Она положила трубку. Он тут же перезвонил, решив отказаться, но никто не взял трубку. Вздохнув, он вышёл, забыв завернуть край одеяла на постели, закрыл дверь и, перебросив рюкзачок через плечо, вошел в лифт, держа ключ с огромным набалдашником, утыканным тупыми гвоздями. Дверь закрылась, а рядом остановился второй лифт. Из него вышел Кирилл Кириллович и стукнул с досады кулаком в закрытую дверь номера, подумав: “Почему я не подошёл к администраторше и не взял ключ?”
За Витей закрылась дверь гостиницы, а Кирилл Кириллович вышел из лифта и подошёл к администратору.
– Я знала, что вы придёте за ключом, – сказала администраторша, улыбаясь ему, выставив на показ все четыре золотые коронки.
Он взял ключ и успел в лифт. “Где бродит, – подумал он о Вите, – ведь ночь на дворе”. Не закрыв входную дверь номера на ключ, он завалился спать.

59.
Витя стоял минут сорок, чертыхаясь про себя и вслух, поглядывая на часы. “Поезд уже ушёл. Вот будет здорово, если они не приедут”, – рассуждал он, наблюдая, как два туристических автобуса подъехали к гостинице. Туристы с вещами, перегоняя друг друга, ринулись в гостиницу. Минут через двадцать часть их них вышла. “Очевидно, им не хватило мест в гостинице. Интересно, кого подселили к Кириллу Кирилловичу”, – размышлял он, поеживаясь от мысли: “Что сам остался без места в гостинице”.
Прошло ещё минут тридцать ожидания. Рядом стояла телефонная будка. Витя решил набрать телефон Ларисы Васильевны, но трубку не поднимали. Телефон-автомат глотал “двушки” без возврата. “Подержался за трубку, плати”, – отметил он, бросая уже пятую “двушку”, правда, не свои, а одалживая у прохожих. Вначале “двушку” ему одолжили две студентки, которые вертелись около него. А на прощание они подарили ему ещё две “двушки”. Однако “крокодил” и их проглотил. Не случайно кто-то на стекле телефонной будки нарисовал крокодильчика, глотающего “двушки”. Затем Витя обратился к симпатичной молодой особе, спешившей куда-то, но та сказала, что у неё нет монет и прошла мимо. Потом почему-то вернулась, нашла “двушку”. Очень сокрушалась, что у Вити не отвечает телефон. Больше “двушек” у неё не было, но она оказалась столь любезной, что разменяла свой “пятак” на “двушку”, которую отдала Вите. Она уже почему-то никуда не спешила, поглядывая то на гостиницу, то на него.
– Я, наверное, пойду, – сказала она. – Рада была познакомиться.
В это время подкатил лимузин с затемненными окнами. Правое переднее окно было открыто, и Витя увидел Ларису, восседавшую за рулем в прекрасном костюмчике.
– Вот мы и приехали, садись быстрее, – сказала она, хотя гаишников и в помине вокруг не было.
Витя заскочил и провалился в мягкое сиденье неизвестного ему лимузина. Машина плавно тронулась с места. Стоявшая на обочине дама помахала ему вслед рукой. У Ларисы мгновенно испортилось настроение.
– Ты зря время не терял, – сердито сказала она. – Вечно таких, как ты, нельзя оставить без присмотра на полчаса, обязательно подцепят.
На заднем сиденье кто-то завозился.
– Что молчишь? Уже обиделся?
Витя даже не понял, к кому она обратилась и оглянулся, но над переднем сиденьем возвышалось непрозрачное стекло, и он не увидел, кто сидит сзади. Он вопросительно посмотрел на Ларису и прошептал:
– А ты к кому обращаешься?
– А разве нас трое? – захохотала она и чуть не “боднула” остановившуюся у светофора “Эмку”.
Лариса нажала на кнопку и сзади прямо в сиденье зажужжал мотор, стекло за спинкой опускалось вниз. Витя обернулся, готовый поздороваться. На заднем сиденье восседали два огромных пса. Он аж вздрогнул от неожиданности.
– А побольше не бывают?
– Да куда же ещё больше? – удивилась Лариса, не поняв его шутки.
– Я бы дала тебе порулить, но мы с “мальчиками” спешим.
Псы тихонько подвыли ей в такт, как бы подтверждая её слова.
– Да они у тебя ещё и умные, – заметил он.
Псы опять завыли. Лариса тут же подняла перед ними защитное стекло.
Машина неслась быстро. Витя понял, что попал в её цепкие руки, как мышонок в когти ненасытной кошки, и стал глядеть в окно.
– Это Московская дорога, идущая от Иркутска на Москву, – сказала она.
Витя присмотрелся и увидел знакомые строения, он проезжал их, когда возил начальство в Красноярск от места железнодорожной катастрофы.
– Я ездил по этой дороге, когда возил сотрудников милиции в отделение.
– Нет, это западная часть шоссе, а ты ездил по восточной, – запротестовала она. – Ты здесь никогда не был. Здесь одни дачи, а с той стороны, где ты водил “Эмку” начальника НКВД, Константина Николаевича, – заводские корпуса.
Витя пригляделся, теперь мелькающие строения показались ему совсем незнакомыми. Он понял, что опять запутался.
– А как называется машина твоего мужа?
– Мой автомобиль называется “Чайка” и стоит он сорок тысяч, – ответила она без гордости.
– Сколько? – удивился он, вдавившись в сиденье.
Она промолчала.
– Это же целое состояние! – вырвалось у него.
– Авто мне подарил папа на день рождения, – ответила она. – Он с друзьями, генералами, через три дня приезжает на недельку отдохнуть и поохотиться. А мой муж – простой советский сотрудник ГАИ, который выдает водительские права после автошколы, – вздохнула она, кусая губы. – С мужем мне не повезло. Я от него даже не смогла забеременеть.
Какое-то время она ехала молча, а потом сказала:
– Знаешь, Витя, оказывается, я не забеременела тогда от тебя, – и она свернула с шоссе в маленькую улочку, “Чайка” покатилась по гладкому асфальту узенькой улицы. – Мой отец “рвёт и мечет” из-за того, что у него нет внуков, так что я хочу, чтобы ты был отцом моего ребёнка.
– А как отнесётся к этому проекту твой муж?
– Спокойно. Я сказала, что изменю ему, чтобы иметь ребёнка. До тебя я ни разу ему не изменяла, а когда услышала о тебе как о “племенном жеребце”, то решила рискнуть.
Помолчав, она добавила:
– Завтра мой муж Олег приедет и привезет продукты, ему звонил из Москвы мой папа.
“Чайка” резко свернула и остановилась у глухих ворот. Она переключила дальний свет на подфарники, и ворота отворились. Включив свет, плавно тронулась и въехала в лес. Вдалеке виднелось темное строение. По асфальтовой дорожке проехали за дом и остановились у ворот гаража.
– Витя, возьми, пожалуйста, сумку из багажника, – и она выпустила псов.
Витя подошёл и открыл багажник, внутри загорелся свет, осветив объёмистый отсек. Подхватив тяжелую сумку, захлопнул багажник.
Псы, готовые пуститься в бега, поглядывали на хозяйку. Открывая дверь дачи, она крикнула псам: “Гулять”. Те разбежались в разные стороны.
Они вошли в освещенную гостиную, со вкусом обставленную дорогой мебелью, картинами, люстрами. Из гостиной выходило несколько дверей, а над камином кружилась ажурная лестница, ведущая на второй этаж. Она включила рубильник, и мгновенно где-то внизу, в подвале, как комарик запищал электродвигатель. Через минуту теплый воздух пошёл от стен. Пол был мозаичный и блестел, как стекло.
– Не разувайся, мы ходим в обуви. Сумку отнеси в столовую, –  и она указала на дверь.
Витя прошёл в столовую, вздохнул и подумал: “Я даже не предполагал, что так могут жить люди”. Свою роль донора он прекрасно понимал, с ним обращались так, как этого требовал этикет. Когда он вернулся, то застал её полуголую, она стаскивала с себя последние принадлежности туалета.
– Раздевайся здесь, – указала она на соседний диван, – и догоняй меня. Я бегу в бассейн.
Витя нехотя разделся и в трусах отправился в бассейн. В полумраке он увидел великолепное помещение, в воде светили прожектора, и дно было освещено так, что “хоть иголки собирай”. На полу и стенах бассейна были изображены какие-то сказочные герои. Посередине бассейна на спине лежала она, голая, широко раскинув ноги. Витя стоял, разглядывая всё кругом, любуясь бассейном. Она закричала:
– Снимай трусы, у нас не принято в них купаться. Все гости, независимо от пола и возраста, купаются только голые. Это традиция.
Витя снял трусы, но положить их было некуда. Зацепив их за дверную ручку, спустился по трапу в воду. Он поплыл вдоль стенки бассейна, не испытывая удовольствия. Настроение у него почему-то испортилось, и теперь он горько жалел, что не уехал поездом домой. Она поняла, что у него плохое настроение, и поплыла к нему. Но он, как дельфин, ушёл под воду, быстро удаляясь. “Он может быть для меня недосягаем, если этого захочет, – подумала она. – Несмотря на кажущуюся простоту, он имеет характер”. Она любовалась им, плывущим под водой. Хотя она имела свой бассейн, но плавала плохо, еле держалась на воде. Умение лежать на воде – это её коронный номер, на большее она была не способна. Когда он начал всплывать, она кинулась к нему, однако, увидев её, он вновь погрузился в глубину, не успев вдохнуть порцию воздуха, и здесь сработала его индивидуальная защита. Он почувствовал прилив сил, опускаясь в глубь бассейна.
                ______   _   ______

Если сравнить с техническим прогрессом на Земле, то Витю защищал механизм, равноценный компрессорной станции, состоящей из мощного здания, в котором разместились научные лаборатории с приборами, операторами, научными работниками и даже с Учёным советом. Целая огромная лаборатория, по земным понятиям, работала на него. Каждая порция воздуха, которую он вдыхал в легкие при обычном вдохе, тщательно изучалась. Каждая бактерия или пылинка измерялась, определялась их полезность или вредность для его организма. По каждому его вдоху собирался Учёный совет, который утверждал окончательное решение. Все полезные ему элементы кислорода и его примесей пропускались в его организм, а все ненужные – обволакивались в специальные оболочки, заклеивались и, как отработанный материал, выбрасывались из легких при первом же выдохе.
Более сложным был механизм по анализу пищи. Витю можно было накормить, например, котлетой, в мясо которой подмешан мышьяк или цианистый калий. Однако он даже не почувствовал бы яда. Обычный человек на его месте, вкусив малую долю такой пищи, мгновенно отправился бы к своим прабабушкам. А у него каждый кусочек пищи сортировался в молекулярном виде. Все опасные и ненужные ему вещества тщательно закупоривались и направлялись в желудок в упакованном виде и дальше в кишечник. Всё это перемешивалось со шлаками, которые выделялись его организмом, и выбрасывалось наружу.
Этот огромный научно-исследовательский центр, расположенный вокруг него, был совершенно незаметен для человеческого восприятия. Центр работал со дня его рождения, и после окончания школы, как и обещало “ОНО”, должен работать до первого сентября. Но на дворе стоял ещё июль.
Вот поэтому, когда ему стало не хватать кислорода, то мощные установки лаборатории выделили кислород из воды и через кожу стали нагнетать его в организм. И это произошло лишь потому, что ему захотелось уплыть от неё, и он нырнул в глубину бассейна. Лариса даже испугалась, что останется без ожидаемой опоры, и кинулась к трапу. Она выскочила из воды и стала наблюдать за ним. Поскольку погоня закончилась, то и кислород перестал поступать через кожу в его организм. И он вынырнул, схватив солидную порцию воздуха, которая тут же, пока двигалась к легким, подверглась тщательному анализу и сортировке. Механизм же защиты его здоровья имел другое, не земное время. Всего этого Витя не знал и не чувствовал, а Лариса – тем более.
                ______   _   ______

С трапа Лариса крикнула:
– Да ты, оказывается, ещё и спортсмен-подводник? Какой у тебя разряд по подводному плаванию?
Вряд ли он смог бы получить хоть какой-то разряд, если бы участвовал в соревнованиях. Здесь никто ему не помощник. Вместо ответа он фыркнул, как морж.
– Хватит купаться, пойдем в ванную, – и она устремилась к двери.
Витя вышел из бассейна и последовал за ней. И опять его взору предстала необычайная красота. Посередине комнаты, в углублении, стояла круглая ванная. Она быстро заполнялась водой. Лариса схватила пузырек с шампунем и вылила его в ванную – сразу образовалась густая пена.
Схватив Витю за руку, она поволокла его за собой в теплую, приятно пахнущую воду неглубокой ванны. Она села, увлекая его. Теплая вода омывала их тела. Она прижалась к нему. Лаская друг друга, они занялись любовью.

60.
Кирилл Кириллович спал, когда почувствовал, что пришёл Витя. Не зажигая света, чтобы не будить соседа по номеру, он открыл дверь, и свет из коридора проник в номер. Затем он долго двигался по номеру, тряся простынями, и, наконец, затих, скрывшись в туалете. Кирилл Кириллович слышал, как он спустил воду со сливного бачка. Затем щёлкнул замком и под скрип пола пошёл к кровати.
– Дверь хорошо запер? – спросил Кирилл Кириллович.
– Угу, – ответил тот и лег в постель.
Проснувшись, Кирилл Кириллович сладко потянулся в теплой постели. Потом встал, помахал для приличия руками вместо зарядки и юркнул в туалет. Он заметил, что Витя крепко спит, укрывшись с головой одеялом.
Кирилл Кириллович побрился, умылся, освежился и подошел к спящему.
– Витя, пора вставать, – сказал он властно.
Витя, не снимая с головы одеяла, сел, а потом стянул его.
Кирилл Кириллович обомлел. На него смотрел, подслеповато сощурив глаза, человек, с гориллообразной физиономией и торчащими густыми чёрными усами.
– Как вы узнали, что я Витя? – спросила его гориллообразная голова, щурясь от яркого света.
Кирилл Кириллович стоял не двигаясь. Он не понимал, почему Витя так преобразился и задает такой глупый вопрос. Гориллообразное существо вытащило лохматую руку и, шаря по тумбочке, схватило очки и напялило их на глаза. Затем сказало:
– Я – Виктор Васильевич Юткин, из Москвы. Читаю МИФИшникам лекции по физике. Профессор, доктор физико-математических наук.
Кирилл Кириллович стоял, как истукан, ничего не понимая, часто моргая.
– Мне администратор сказала, что вы офицер и работаете начальником милиции какого-то маленького городка, где-то в Сибири. Ваш сосед уехал, и меня подселили к вам.
Постепенно до Кирилла Кирилловича стало доходить, что вместо его Вити ему подселили другого Витю.
Виктор Васильевич продолжал:
– Я, видите ли, голубчик, езжу по Сибири по туристической путевке и решил вместо сегодняшней обзорной экскурсии по Красноярску встретиться с одной девушкой. Кажется, Олей зовут. Она, видите ли, голубчик, прислала нам оригинальный материал про способности своего сверстника. Но главное не в этом, видите ли, голубчик. Она подошла к этому вопросу с научной точки зрения. Собрала здесь, в Сибири, где и библиотеки-то нормальной нет, огромный материал по зарубежной печати. Она учится в десятом классе, и я хочу после окончания школы забрать её к себе в институт. Она должна на этом материале защитить кандидатскую диссертацию. Правда, придётся изрядно потрудиться. Я решил, если она не пройдет по конкурсу, то возьму её вольнослушателем, буду платить из собственной зарплаты стипендию и с жильем что-нибудь придумаю. Она, кажется, замужем, придётся их поселить у моей мамы на даче под Москвой. Там сообщение хорошее, электрички с Павелецкого вокзала.
                ______   _   ______

Кирилл Кириллович стоял и слушал рассуждения профессора МИФИ, а Витя в это время валялся в постели с небезызвестной Кириллу Кирилловичу Ларисой Васильевной. Проснувшись, они опять занялись любовью по инициативе Ларисы.
Целый день, как сумасшедшие, бесились, гоняли псов по даче и даже купались с ними в бассейне и в ванной. Ели, пили и занимались любовью.
К вечеру приехал муж Ларисы с друзьями. Они привезли продукты для москвичей, приезд которых намечался через три дня. Кто из них Олег, Витя не понял. Они внесли на кухню продукты и вышли на улицу.
– Олег, подожди, ты забыл фотографии для прав Вити, – закричала Лариса и, схватив приготовленные фотографии, выскочила на улицу.
Она что-то доказывала, кричала, но вскоре вернулась:
– Завтра сделает тебе права.
Витя чувствовал себя, как загнанное в клетку животное. Он злился на всех, и на себя в особенности. На следующий день Лариса преподнесла ему часы “Павел Буре” на толстой серебряной цепочке и повесила их на его шею.
– Это тебе подарок, будешь помнить меня.
Уже стемнело, когда позвонил дежурный, а затем принес пакет. В пакете лежало водительское удостоверение на право управлять легковым и грузовым автомобилями. Витя обрадовался. Считай, он получил новую специальность. Он не знал, как отблагодарить Ларису, и до следующего вечера развлекал её, как мог.
Провожать его на вокзал она поехала на своём “лимузине”. Всю дорогу до вокзала он вёл “Чайку”, гордо восседая на водительском месте. На прощание Лариса крепко прижала его к себе.

61.
Витя приехал домой и сразу отправился к бабушке. Тем более что Раиса Петровна забрала своего мужа из больницы и по этому поводу взяла отпуск по уходу за ним. У Василия Васильевича не было травм на голове, как у Раисы Петровны, у него что-то изменилось в сознании, поэтому Витя со своей “космической медициной” был для него бессилен. Он решил посоветоваться с Раисой Петровной насчёт того, следует ли ему выписываться из проданного дома и добиваться получения общежития в институте.
Раиса Петровна подумала и сказала:
– Витя, ты хочешь мёд, да ещё и ложкой. Ты лучше вначале поступи в институт, а жилья у вас и так достаточно.
Однако он рассуждал иначе. Военкома, хотя пистолет и нашёлся, сняли с работы, и он теперь бегал по городу в поисках приличного места. Над его братом, начальником НКВД, тоже нависла угроза. На всякий случай Витя решил сняться с учёта, подписав у нового военкома листок убытия для оформления выписки паспорта, но выписываться не стал. Он витал в облаках, а на него надвигалась суровая правда жизни. С первого сентября, как ему обещало “ОНО”, прекратится его защита здоровья и исчезнут информаторы и корректоры русского и немецкого языков. Сам-то он и не предполагал, что он хилого здоровья и что его организм самостоятельно не может противостоять ни одной инфекции.
Кирилл Кириллович после Красноярска потерял интерес к Вите как следователю. Когда Витя пришёл прощаться с ним, тот смотрел на него, как мышь на крупу, а об убежавшей преступнице и не заикался. За ликвидацию бандитской группировки подполковнику Кириллу Кирилловичу присвоили внеочередное звание. Он теперь восседал в своем кресле в звании полковника.
– Быстро у вас в звании повышают, – заметил Витя.
Полковник как-то в один миг смягчил свой гнев и дружелюбно сказал:
– Витя! Понимаешь, тут такое дело. Моя жена с дочерями хотела съездить в Алма-Ату. Но они боятся одни, да и остановиться им там будет негде. Может, они с тобой поедут и поживут у твоих родителей недельку-другую? Все-таки земляки, много общего. Конечно, не бесплатно. И они отблагодарят твоих родителей.
– Можно и бесплатно. Я ещё там сам не был, но мать говорила, что дом большой, благоустроенный и есть хороший сад.
– Так ты согласен?
– Конечно! Я рад, что они поедут и отдохнут.
– Я уже и билеты заказал, – засуетился Кирилл Кириллович, – прямо целое купе забронировал до Алма-Аты без пересадки в Новосибирске. А насчёт сбежавшей преступницы не беспокойся, мы её по описанию “Конюха” и “Шрама” быстро вычислим.
У Вити сразу испортилось настроение, полковник подметил это. “Значит, он не всё мне рассказал, – подумал полковник. – Но эту тайну я узнаю, когда лично допрошу её”.
– Возьми посадочный талон, с кассой все улажено.
– Сколько с меня?
– Пусть это будет подарок, – ответил полковник. – А деньги тебе ещё пригодятся.
Как ни странно, но Кирилл Кириллович знал, что Витя провёл трое суток с Ларисой у неё на даче – это была его служебная тайна. А вот что у Вити в результате этой встречи появились водительские права, этого Кирилл Кириллович не знал и даже не догадывался.
До отъезда в Алма-Ату у Вити оставалось ещё три дня. Он сделал переадресовку Сталинского пайка на алма-атинский адрес, предварительно позвонив в Москву. Ему ответили, что Сталинский паек будет получать до окончания десятилетки. В Москве-то не знали, что он досрочно окончил десятилетку. Однако об этом он умолчал, уж больно лакомым кусочком были московские поощрительные подачки. Он посетил знакомых и родственников, но выписываться из города не стал.
                ______   _   ______

Незадолго до отъезда Витя подходил к дому Раисы Петровны. На другой стороне улицы около телефонной будки его поджидал мужчина с пышными усами.
Витя открыл дверь. Мужчина зашёл в телефонную будку и набрал номер. В комнате раздался телефонный звонок. Захлопнув дверь, Витя схватил трубку.
– С кем я говорю? – раздался в трубке мужской голос.
Витя назвал фамилию и имя.
– А как ваше отчество?
Витя ответил.
– Вам посылку передали, возьмите паспорт и придите за ней, – и мужчина подробно указал адрес и время встречи.
– Приходите обязательно с паспортом к десяти часам, но я буду ждать вас до без четверти одиннадцать.
– А от кого посылка? – удивился Витя, но трубку повесили.
Мужчина с усами тут же набрал другой номер телефона и сообщил, что Витя будет, и повесил трубку. Он вышел из телефонной будки и направился к центру.
Время до получения посылки у Вити было достаточно. Раиса Петровна увезла мужа в больницу, находиться дома было скучно, поэтому он решил пойти пораньше. “Посижу в сквере, если окажется, что рано пришёл”, – решил он.
Он зашёл в сквер, а услышав хохот людей, направился на площадку к театру. Дом, в котором он должен был получить посылку, находился рядом. По площадке ходила артистка в маске и в цветном костюме. Она через микрофон-усилитель рассказывала разные забавные истории. Собралась публика, которая с удовольствием её слушала и аплодировала.
– А теперь посмотрим, как у нас совершаются браки в загсах, – начала артистка новую юмореску.
– Молодой человек, – обратилась она к Вите, – подойдите сюда.
Улыбаясь, Витя подошёл.
– Представьте, что вы “жених” и пришли в загс, имея при себе паспорт.
Витя подтвердил, что у него действительно с собой есть паспорт и даже показал его публике.
– Прекрасно, а вот вы, девушка, будете “невестой”, – обратилась она к рыженькой девушке с веснушками. – И у вас тоже есть паспорт?
– Да, – ответила девушка.
– Ну, что, товарищи, – обратилась артистка к публике, – поскольку есть “жених” и “невеста”, да ещё оба с паспортами, то продемонстрируем, как совершаются браки в наше время.
Артистка наигранно, с юмором стала задавать вопросы Вите. Все зрители и “жених” с “невестой” весело смеялись. Артистка изображала из себя представителя загса и разыгрывала брачную церемонию. Вите эта церемония была знакома. Наконец, обращаясь к публике, она сказала:
– А теперь попросим “жениха” лично заполнить брачный контракт и сделать запись в книгу “Регистрация гражданских браков”.
Она с юмором разбирала каждую графу, а Витя заполнял данные паспорта, отвечал на вопросы то “да”, то “нет” и даже расписался в двух местах толстой амбарной книги. Артистка сказала:
– Теперь этой процедуре подвергнем “невесту”.
Но “невеста” засмущалась, тогда артистка сама сделала запись в книге, взяв у неё паспорт, и за неё расписалась. Артистка не была лишена чувства юмора, и публика весело смеялась.
– А теперь попрошу двух свидетелей с паспортами тоже подойти и поставить свои подписи, – обратилась она к публике.
Лиц, которые захотели участвовать в качестве свидетелей, оказалось предостаточно. Артистка выбрала двоих. И также с юмором свидетели поставили подписи, указав адреса и фамилии.
– Поздравим с законным браком “жениха” и меня, – оговорилась она.
Публика, заметив оговорку, поправила, но артистка не обратила внимания на замечание.
– Попросим поцеловаться “жениха” и “невесту”, – заявила артистка.
Рыженькая девушка окончательно смутилась и, не взяв паспорт, убежала. Артистка отпустила в её адрес несколько шуток – вот, мол, как “жены” убегают от “мужей”, забыв даже взять паспорт. И представление закончилось. Помахав рукой на прощание “жениху” и прихватив паспорт “невесты”, артистка пошла в театр, при этом, громко приглашая публику посетить вечерний спектакль “Мать”.
Пять минут одиннадцатого Витя пришёл по указанному адресу за посылкой и постучал в дверь.
– Тебе что надо? – грубо рявкнула на него пожилая женщина.
Витя объяснил.
– Паспорт, – потребовала она.
Просмотрев и вернув ему паспорт, она сказала, что сейчас принесёт посылку и захлопнула дверь. А через минуту она подала ему пакет, на котором стояла его фамилия и инициалы.
– А от кого пакет?
– От мужика с усами, – ответила она и закрыла дверь.
Недоумевая, Витя стоял на парадном крыльце. Он хотел постучать, выяснить, а потом раздумал. В стороне от дома за деревом стоял мужчина с пышными усами и наблюдал за Витей. Он достал фотоаппарат “ФЭД” и несколько раз сфотографировал Витю. Витя развернул пакет и увидел книгу “Угрюм-река”. Он давно мечтал об этой книге. “От кого же подарок?”
Время летело быстро. В день отъезда на вокзале собралась целая толпа провожающих, все желали ему счастливого пути. И только один человек стоял вдалеке, наблюдая за проводами. Это была беглянка из леса. Она часто звонила Вите, но когда он брал трубку, молчала, затаив дыхание. А когда его не было дома, она пытливо выспрашивала о нём у бабушки, которая охотно с ней делилась новостями Вити. Стоя у вагона, Витя бросал косые взгляды по сторонам. Бабушка ему не раз говорила, что какая-то девушка домогается его, часто звонит и обязательно придёт его провожать, но к нему не подойдёт. Он ждал сюрприза, а сюрприз не объявлялся. Однако сюрприз его ждал в купе, когда он увидел Кирилла Кирилловича, провожающего семью в путешествие. Рядом с ним сидела знакомая женщина, хотя имени её он не мог вспомнить. А вот дочерей Кирилла Кирилловича он узнал.
– Мы с вами в кино рядом сидели. Помните, я вас конфетами угощал?
Девушки смущенно улыбались.
– А мы компенсацию вам принесли, – захлопала в ладоши младшая сестра.
Она протянула ему аккуратно завернутый кулек. Витя понял, что это конфеты. Поблагодарив, положил кулёк на стол и, улыбаясь, заметил:
– Сегодня есть, с чем пить чай.
Пора было прощаться, и Кирилл Кириллович заспешил. Он вышел на перрон, так и не представив их друг другу. Тут же спохватившись, он подбежал к окну и попытался знаками объяснить это жене, но она не поняла, и он это почувствовал. Поезд плавно тронулся с места, и, как ему показалось, вагоны поплыли по рельсам.
– Представиться друг другу надо, – заметил Витя и назвал своё имя.
– Я Катя, – сказала младшая дочь.
– А я Вера.
– Я Надежда, Надежда Васильевна, – поправилась жена полковника.
До Алма-Аты новая компания доехала дружно и весело.

62.
Кирилл Кириллович любил свою работу, был честен, взяток не брал, служебным положением не злоупотреблял – он был настоящим сыщиком. Его ценили, уважали и не забывали щедро подбрасывать премии. Его можно было упрекнуть лишь в одном: иногда выпивал в компании за чужой счёт. Но это было необходимо для поддержания дружеских отношений и взаимопонимания. А как иначе? Иначе нельзя! И на него бы “косо” смотрели.
У Кирилла Кирилловича не выходил из головы текст записки, которую оставила бандитка Вите в лесу. А план, по которому Витя выходил к вертолету, он сам лично проверил на месте. Полковник считал, что она его обманула, как мальчишку. Не исключено, что они и “трахнуться” могли. По-хорошему, Витю следовало бы привлечь, но с другой стороны – прямых улик не было, да и он ему обязан жизнью. Записка написана с таким расчётом, что, попади она в руки сыщикам, невозможно установить автора. Это говорило о многом. Девушка неглупа, хитрая бестия, осторожна и, естественно, деньги с собой бы не понесла. Она спрятала их, возможно, недалеко от того места, где они разошлись. Как разошлись, не важно. Важно другое – деньги в лесу и кто-то за ними придет. Но где именно деньги, это опять загадка.
Сведения о девушке, которыми располагал и “Шрам”, и “Конюх”, были противоречивы, таких девушек хоть пруд пруди. По этим приметам он мог бы даже своих дочерей подозревать. Да и не ясна роль девушки при ограблении. Во время ограбления её не было. Дадут ей срок два или три года – и отпустят досрочно, а если окажется, что беременна, то и вообще условным наказанием отделается. Но за неё можно потянуть, как за ниточку, и клубок  распутается, найдутся остальные деньги и грабители, а их должно быть не менее двух. Он не исключал, что девушка работала и, возможно, продолжает работать на табачной фабрике. Он затребовал в отделе кадров список девушек, работающих или работавших за полгода до ограбления, у которых имя начинается с буквы “А”, но таких в списке оказалось мало. Список был приготовлен отделом кадров с указанием даты приема, адреса, занимаемой должности, передвижений по служебной лестнице, учёбы, года и места рождения и примечанием о склонностях характера. Тех, кто был принят после ограбления, он сразу снял с подозрения. Проверял он методично, не спеша, зная, что сейчас никто не сунется в лес за деньгами, они могут там пролежать год или два. И всё это время район будет под наблюдением. Тут не до денег, наблюдение дороже встанет, тут массовое убийство – вот беда.
Кирилл Кириллович искал сам, искали и другие сыщики с собаками, вертолётами. Конечно, не каждый день, но так, что мышь и та не проскочит. Места там глухие, человека сразу засекают. Полковнику необязательно было лично участвовать, но он участвовал. Это стало его хобби. А кто свое хобби не любит или относится к нему недобросовестно? Однако он оказался в каком-то тупике, как при разгадке ребуса. Правильное направление, но тупик. Он это нутром чувствовал, а подобраться ближе не мог. Даже аппетит потерял, хотя поесть любил.
                ______   _   _____¬

Следствие по розыску остальных денег и преступников на табачной фабрике зашло в тупик. Кирилл Кириллович на все вопросы пожимал плечами.
Алёнка с дядей Фёдором Фёдоровичем были вне подозрений. Но они этого не знали и решили запастись надежными дополнительными документами. Взяв отпуск на неделю, съездили в Минусинск, где вступили в фиктивный брак. При этом использовали старый паспорт Алёнки с пропиской в Минусинске и паспорт отца на имя Костикова Варлаама Филипповича. Однако в паспорте отца имелся штамп фиктивной регистрации брака, заключенного между тетей и отцом шестнадцатилетней давности. Пришлось получить вначале предварительный развод между тетей и отцом, в роли которого выступил Фёдор. Кныш Алёна Варлаамовна стала Костиковой с пропиской в Минусинске. В результате всех махинаций у племянницы и дяди оказалось по три паспорта, в том числе по одному финскому. В отделе кадров табачной фабрики Алёна Кныш значилась как незамужняя девушка, имеющая прописку у дяди.
Затем Фёдор взял отпуск без содержания на два дня и отправился в лес, где Алёнка спрятала деньги. По своему законному паспорту он устроился лесником. Рисковал он один. Фёдор совмещал работу лесника с работой плотника, прогуливая по три-четыре дня в неделю то там, то тут. На фабрике он сразу же прослыл прогульщиком, однако награбленные деньги с маленького островка перекочевали в их подвал.
Они скупали драгоценности с бриллиантами, изумрудами и очень дорогие, не большие по размерам произведения искусства, готовясь переехать в Финляндию на постоянное место жительства, как её законные граждане. Для этого они усиленно изучали финский язык, слушали пластинки, привезенные из-за границы ещё отцом. Провести через границу их должен был внебрачный брат Алёнки – Костя, финский паспорт которого на имя Кныша Кыша Кнышевича находился у Фёдора.
                ______   _   ______

Алёнка не только звонила бабушке Вити, но знала кое-что и о Кирилле Кирилловиче, которого считала виновником смерти отца. Шпионила за ними искусно. Она узнала, что Витя скоро должен покинуть этот город навсегда. Понимая, что он ей люб, а она, как и её отец, были однолюбы. Вот она и решила привязать его к себе. Своей мечтой поделилась с дядей. Тот помог, и она получила доступ к регистрационным книгам загса.
Однажды, незадолго до его отъездом, она устроила с помощью дяди спектакль прямо на улице, в сквере перед театром. Дядя организовал появление Вити в сквере, причем с паспортом. Тут и начался спектакль. Алёнка, нарядившись в маску и изобразив из себя работника загса, поймала Витю в сети. Он-то думал, что это шутка, а она не шутила. Ей в этом деле рыженькая подруга помогла. Затем Алёнка себя записала в журнал и расписалась. Марки госпошлины за регистрацию брака она потом наклеила и печатью погасила. Но росписи в журнале настоящей работницы загса и штампов в паспортах не было.
Затем Алёнка пришла на вокзал провожать Витю. Она вела наблюдение со стороны. Сделала несколько снимков, запечатлев его в кругу друзей у вагона, а затем и Кирилла Кирилловича проводила, и тоже сделала снимки.
                ______   _   ______

Прошло несколько дней. В загс явилась Алёнка с дядей. Поговорив и одарив подарком работницу загса, дядя заявил, что Витя сбежал и увёз свидетельство о браке, хотя прекрасно знал, что его у них не было. Работница загса выписала свидетельство, а сославшись на свою рассеянность, дооформила в журнале регистрации браков запись о соответствующем бракосочетании. Поставила штамп регистрации брака в паспорт Алёнки и расписалась. Брак Алёнки и Вити оказался оформлен по закону. Все росписи и печати были настоящими. Только его паспорт остался без соответствующего штампа. Но Кныш есть Кныш, штамп регистрации брака, который ставится в паспорте, через некоторое время из загса бесследно исчез.
Алёнка решила, что перед отъездом за кордон она в Алма-Ате встретится с мужем, в свой финский и его советский паспорта сама поставит штампы. Возможно, отдастся ему, объявив его и себя супругами не на словах, а на деле. А потом пусть учится. Она считала, что в результате регистрации брака они смогут съехаться за границей, куда планировала перебраться в ближайшее время. Однажды на адрес Фёдора пришло письмо для брата Варлаама. Письмо прислала мать Кости, Галина Васильевна. Она не знала, что Варлаам погиб. В письме сообщалось, что Костя подрался, а когда защищался от нападающего соседа, то превысил оборону. В результате сосед скончался в больнице, а Косте присудили пять лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Алёнка и Фёдор приуныли, их переезд за границу откладывался на целых пять лет. А у Алёнки возникло подозрения, не женится ли её муж Витя за этот срок. Но сообщать ему о том, что они женились не понарошку, а по-настоящему, нельзя: она бы раскрыла себя и дядю, а это большой риск. У неё остался один выход – ждать и надеяться.

63.
Город Алма-Ата Витю и его гостей поразил. Особенно горы. Аж дух захватывает! А Медео, а площади с фонтанами, а базар!
Надежда Васильевна с дочерьми целыми днями гуляли и развлекались, приглашая Витю с собой. Вместе выбирали ему институт, в который он должен будет поступить. Ему хотелось получить механическую специальность, а ему упорно предлагали политехнический, на горную специальность. Уж больно красивая форма была у студентов горного факультета с блестящими пуговицами, эполетами с вензелями. И он уступил, подал заявление на горный факультет, попросив общежитие, как иногородний. Но для таких абитуриентов и конкурс был другой. По опыту прошлых лет, для прохождения в институт ему допускалось иметь только одну четверку.
Пятеркой за пятеркой Витя радовал гостей и семью. Но вдруг срезался на математике. Взяв билет, Витя подготовил вопросы, но в число первых сдающих не попал. А у доцента Ефремова имелся план хороших оценок: четыре пятерки и восемь четвёрок, остальные на его усмотрение – тройки и двойки, даже если абитуриент заслуживает высокой оценки. Ефремов внимательно прочитал все записи Вити, остался доволен, но вдруг обнаружил, что лимит на хорошие оценки исчерпан. Ефремов ещё раз придирчиво просмотрел ответы – даже запятые оказались на месте. Витя внимательно следил за аурой доцента. “Уж больно что-то толкает Ефремова против меня”, – заметил он, теряясь в догадках. Ефремов поставил в ведомость удовлетворительно. Витя возмутился и заявил:
– Я бы на вашем месте не портил моих баллов.
– Вот будешь на моем месте, тогда и посмотрим, как запоёшь, – ответил Ефремов, взглянув на него свысока.
Витя пытался что-то доказать ему, но все как об стенку горох. Даже “Космос” ему не помог. Ефремов на него не нападал, не колол, не кусал, а просто поставил оценку в ведомость. Витя расстроился, а Надежда Васильевна, узнав, в чем дело, сказала:
– Не печалься, тут нет ничего плохого, общая сумма баллов у тебя высокая.
Витя взъерошился и опять влетел в аудиторию. Ефремов грозно сказал, что удовлетворительно легко исправлять на неудовлетворительно и попросил покинуть помещение. Делать было нечего, опечаленный Витя отправился домой, отклонив приглашение друзей посетить ресторан.
Дома он всё проанализировал и решил, что хоть с ним поступили несправедливо, но по баллам он пройдёт. Когда вывесили списки с результатами конкурса, у стенда образовалась толпа, не подступишься – всем не терпелось увидеть себя в списке зачисленных. Катя проскочила, как мышонок, к стенду и вскоре вернулась, моргая глазами:
– Витя, я не нашла тебя в списке зачисленных.
– Как не нашла? Значит, плохо смотрела или не там.
Растолкав абитуриентов и их родителей, Надежда Васильевна сама убедилась, что его нет в списках.
– Пошли в приемную комиссию! – зашумела она. – Они просто забыли или случайно пропустили тебя. Так иногда бывает, я знаю.
В приемной комиссии вежливо объяснили, что кто требует общежитие, то и конкурс по баллам у них другой.
– На фиг нам ваше общежитие, – шумела Надежда Васильевна. – Да у него комната прекрасная в собственном доме в Алма-Ате.
– Зачем тогда писал, что нуждается в общежитии? Сам виноват. Заберите документы и подавайте на следующий год, да пусть не забудет пометить, что в общежитии не нуждается и укажет свой адрес, где имеется жилплощадь.
Витя документы не забрал, а, приехав домой, написал жалобу в Министерство образования и отослал её. На следующий день он проторчал в приемной ректора, пока секретарь не сказала, что прием окончен и ректор устал. “Приходите завтра, да пораньше, но на успех особенно не рассчитывайте”, – заявила она. Так он ходил каждый день, а ректор то устал, то уехал куда-то, а не за горами и первое сентября.
Наконец Витя прорвался к ректору. Тот его вежливо усадил на стул и стал слушать. Витя подробно всё рассказал и даже решение задач ему показал, а потом статью в математическом журнале с комментариями профессоров, сказав при этом, что сам Сталин его оценил и даже “спецпаек” определил.
Ректора это очень заинтересовало, и он назначил встречу для беседы, пригласив доцента Ефремова, а статью с комментариями профессоров оставил у себя, чтобы ещё раз на досуге просмотреть.
– Мы разберемся, – пообещал ректор, провожая его до двери.
В назначенный день Витя и доцент Ефремов встретились в приемной ректора. Ефремов не смотрел на Витю. Разговор у ректора состоялся откровенный, и Ефремов тут же хотел исправить оценку, но было уже поздно. Ректор сказал, чтобы Витя вычеркнул из заявления фразу, что нуждается в общежитии. Тут Витя возьми да и ляпни про жалобу, да ещё и копию показал. Ефремов прочитал, побелел и вышел. Ректор, читая жалобу, отметил про себя: “Толково составлено ”.
Тут вбежала секретарша и на ухо прошептала ректору, что Ефремов упал в приемной, лежит и не дышит. Ректор вышел. Долго сидел Витя, слушая шум и грохот в приемной, но с места встать не посмел. Ректор явился бледный как мел и сказал:
– Завтра окончательно разберёмся и зачислим тебя, раз в общежитии не нуждаешься. Копию жалобы оставь у меня, я подумаю, как лучше её отозвать из Москвы. Зачем нам Москва, разве мы сами решить не вправе? У меня резервный фонд приема студентов имеется, так что решим в твою пользу. Завтра приходи, ровно в двенадцать дня, я подготовлю приказ.
На следующий день Витя пришёл раньше на час. В институте был траур. На доске объявлений висело траурное сообщение о том, что вчера от сердечного приступа скоропостижно скончался доцент Ефремов, преподаватель кафедры математики. Приводился послужной список его заслуг.
– Ректор не принимает, – сказала ему секретарь.
– Мне он назначил встречу.
– Как он может вас принять, если улетел в Москву и звонил оттуда, что благополучно добрался до Министерства высшего образования.
– Когда он вернется?
– Мне он не докладывает, хотя я его личный секретарь, – ответила белокожая молодая казашка.
– Кто решит мой вопрос? – и он хотел сказать какой, но она перебила:
– Конечно, вопрос о вашем зачислении может решить только он. Из-за этого и полетел в Москву. Вчера мы сидели с ним до одиннадцати часов вечера, изучая вашу жалобу. Уж больно круто она написана, а главное – не единой ошибочки. Интересно, кто вам помогал?
– Никто, – ответил Витя.
– Уж так и никто! Вы хотите сказать, что сами её написали?
– Да! – ответил он.
Она задумалась.
– Может, вы поможете мне подготовить ответ на письмо деликатного характера, а “он” не любит, когда я некорректно пишу, – и она глазами указала на дверь кабинета ректора. – Сердиться на меня, хотя я у него любимая наложница.
– У него что, есть законная жена и наложницы?
– А как же? У такого человека и чтобы не было наложниц? У нас в аулах простой пастух имеет две, три жены. А тут такая “шишка”. Кстати, он очень скромен, у него только две наложницы и одна жена.
– Вы имеете в виду любовниц?
– Нет, я ничего не имею в виду, – ответила она, сморщив нос. – По законам Союза каждый простой казах может иметь одну законную жену, а по казахским – уважающий себя мужчина имеет двух-трех наложниц. Мы с ним не регистрировались, отец “калым” взял, мы в мечети благословение получили, вот и живем. Помню, ох и напилась его законная супруга на нашей свадьбе. Стыдно за неё было, что мне досталась такая старшая жена – “выпивоха”. Он мужик хороший, только трус большой, даже мышей боится. Вот он и полетел в Москву, консультироваться по поводу вашей жалобы. Боится он всяких проверок да комиссий. Ты, видно, парень хороший, но зачем написал, что в общежитии нуждаешься. У вас же дом есть, я звонила сегодня, выясняла, с отцом твоим разговаривала. Он так удивился, что тебе общежитие нужно, даже расстроился. Он тебе не говорил? Если бы ты хоть жалобу не написал, легче было бы тебя зачислить. У него двадцать резервных мест остались, но он теперь боится. Вдруг проверка? Он так вчера перепугался, что со мной спать не смог, на диване всю ночь, бедный, промаялся.
Подумав, она возмущённо продолжила:
– Ну зачем тебе общежитие? В каждой комнате по три, а то и по четыре койки, а над ними ещё койки – кровати двухэтажные.
– Разве студенты не в отдельных комнатах живут?
– Зачем в отдельных? А где мы тогда будем жить? У ректора две наложницы, у проректора – две, у главного бухгалтера – три, а у начальника кадров – даже четыре. Ну зачем этому старому человеку четыре жены? – возмущенно рассуждала она. – Наши студенты живут в отдельных комнатах только в отчётах, которые строчим в министерство.
Вдруг она спохватилась:
– Что это я вам рассказываю? Не слушайте меня, я все выдумала.
И она громко застучала по клавиатуре машинки, а о просьбе, чтобы он помог составить ответ на  письмо, забыла. Витя понял, что его выгоняют.
Во дворе собралось много народа на похороны Ефремова. Студенты, преподаватели стояли группками. Все шепотом обсуждали наболевшие вопросы.
Идя домой, Витя анализировал сложившуюся ситуацию и решил, что в этом году не быть ему в числе студентов. Он был расстроен, а дома захандрил, начал заболевать – надвигалось первое сентября.
Гости приуныли, им было не до смеха, они посчитали себя виноватыми в провале Вити. Да и им пора было возвращаться домой. Вера и Катя учились в техникуме, кута их запихнула мать вместо школы, сказав, что из техникума легче поступить в институт, а если не поступят, то всё равно будут иметь специальность.
Перед сентябрём с билетами на поезд возникла проблема, и Надежде Васильевне пришлось брать их на самолет, израсходовав весь свой капитал. И они улетели по маршруту Алма-Ата – Барнаул – Красноярск.

64.
С тридцатого на тридцать первое августа Витю и его сына ломало: их покидали внеземные космические защитные лаборатории. При этом демонтировались целые корпуса лаборатории, лестницы, тротуары и проезжие части дорог – всё демонтировалось и складировалось на длительный срок. Одновременно в их организмы закладывались сверхмалые приборы, которые должны были вступить во взаимодействие с ними и обеспечить появление у них мощных иммунных защит. Но вначале они должны были узнать, что такое боль, которую испытывают люди. Боль, когда бьют, причем по-настоящему, а не так, как бьёт мать, любя и щадя. Почувствовать ненависть, зависть, познать чувство удушья, страх и горе. Всё это они чувствовали, находясь в “скорлупе”, но как ребёнок в утробе матери: муж бьёт жену, она вздрагивает, вместе с ней и ребёнок в утробе. Однако это боль косвенная, а не прямая, что далеко не одно и тоже. Боль они должны испытать, иначе не произойдёт коррекция иммунных механизмов, вмонтированных в их организмах. И эти механизмы должны усиливать работу иммунной защиты организма, делая его необычайно стойким и закаленным. Иммунитет ребёнка появляется постепенно после рождения и развивается в течение всей жизни. Их же организмы должны закалиться за короткий срок. И такая коррекция в исследовательской работе “Космоса” произошла не по воле Малой планеты, а была спущена сверху.
 А дело было так: задолго до событии, которые произошли с Витей и его сыном в конце августа в “Небесную канцелярию” прибыла ревизионная комиссия из центра. Мы собрались все – тридцать шесть “ОНО”. Всех нас интересовало, как будут развиваться события по жалобам разумных обитателей Малой планеты. Представителей Малой планеты тоже пригласили, всё, как полагается, по закону.
Представители Малой планеты были настолько малы, что их приходилось рассматривать через увеличительное стекло, а жизнь их была так коротка, что они меняли друг друга во время одного выступления.
И вот слово предоставили главным представителям Малой планеты. Они подробно сообщили о затратах, которые Малая планета понесла на разработку и сооружение двух сфер защиты здоровья для “детища” – Вити и его сына, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться их предкам в процессе научно-исследовательской работы. Представили фактическую смету расходов за выполненную работу, указав сумму перерасходов. Затем заявили, что на планете Земля не всё проходит гладко. Указали, какие неожиданные проблемы выявлены у землян. Конечно, они всё докладывали, как говорится, со своей “малой колокольни”. Потом обстоятельно остановились на том, что “детище” по имени Витя, находясь постоянно под защитой сферы, превратился в безвольного обывателя: сам ничего не может решить. А женщины просто “с ума посходили” – так и стремятся от него забеременеть. Но это означает, что могут появиться дети, возможно с таким же зрением, как у него, и тогда придётся создавать дополнительные сферы защиты здоровья. Он, как безвольный субъект, идёт у всех на поводу. Разве можно ему поручать довести нужную информацию центра Галактики до людей, если он не имеет своего мнения, не говоря о знаниях? “Нет, не может Витя нести знания центра Галактики в массы людей”, – сделали заключение их главные представители, передав в комиссию нужные документы.
Как ни странно, но с доводами представителей Малой планеты всем пришлось согласиться. И весь удар обрушился на мою голову. В целом меня и “Четвёртого” похвалили за создание человека с особым зрением – “видеть всё”. Однако “Четвёртого” упрекнули за то, что  его “детище” сбежало в небесный мир с друзьями, и там они витают, чего-то ждут.
А меня, “Десятого”, упрекнули за то, что мое “детище” – Витя оказался безвольным человеком, не имеющим своего мнения на наши проблемы, и от него веет “обломовщиной”. Действительно, как он может полученную информацию передать людям? Разве что в пьяном виде, когда у него развязывается язык. Я думал, что всё делаю правильно, но со стороны оказывается виднее. И обитатели Малой планеты мне это доказали. В ответном выступлении я отметил, что всё сделал по утвержденному плану исследований, но в то же время пришлось согласиться с критическими замечаниями представителей Малой планеты.
Комиссия центра Галактики, недолго думая, решила сферы защиты здоровья Вити и его сына демонтировать и законсервировать, но при этом обеспечить в их организмах надежный иммунитет, закалить волю Вити и сделать из него “Человека”. Однако в результате этой разборки пострадали сами же жители Малой планеты, лишившись выгодных научно-исследовательских заказов. Их жалобы обернулись против них самих же. Так часто бывает.
Поскольку механизм выработки надежной иммунной защиты человека у нас отработан в процессе селекции человека, то дополнительных средств от центра для Вити и его сына не потребуется. И совершенно неожиданно жители Малой планеты осталась без работы, не захотев приспособиться к новым условиям.
И я ещё тогда решил не посвящать Витю сразу в наши планы и дела, а то с перепугу у него что-нибудь с головой могло случиться, а постепенно подготовить его к переменам. Он только кажется смелым и сильным, а в действительности – трус и слабак. Пока он находился в “скорлупке”, его земные трудности не касались. Он был изолирован все семнадцать лет жизни, и только в ноль часов первого сентября по земному календарю ему предстояло родиться из “Космоса”.
                ______   _   ______

Витю ломало, крутило, ему не хватало воздуха – он рождался из “Космоса” в свои семнадцать лет. Рядом с ним рождался его крохотный сын. Витя болел впервые, вместе с ним болел и его сын. Они страдали от неизвестной болезни. “Скорая помощь” постоянно дежурила около их дома. Врачи ломали голову, родители суетились, а они страдали. Их страдания закончились в ноль часов первого сентября. И наконец родились два Человека, но уже из “Космоса”.

65.
Они как заново родились, и им предстояло ещё прожить долгую жизнь. Они будут новыми долгожителями Земли, но “Космос” теперь не отвечал за их жизни перед Галактикой. Витя и его сын вступали на обычный земной путь жизни.
Витя очнулся и посмотрел кругом. Он понял, что что-то изменилось, хотя он, как прежде, видел воздух, ауры вокруг голов снующих врачей и родителей. Но он стал другим человеком, стал самим собой, сохранив ум, память и всё то, что в него заложили родители и “ОНО”. В целом он не изменился и свой характер ещё должен был приобрести. Сознание у него работало, как и прежде, но тело не слушалось, и он заорал:
– А! Уа! Уа!
– Ты, что орёшь, как маленький, малышей разбудишь! – цыкнула на него мать.
Витя хотел есть, но не мог сказать. Язык во рту не подчинялся, он стал его жевать. Язык окреп, и он прошептал, как ребёнок:
– Хочу есть. Кашки манной хочу.
Мать удивленно посмотрела на семнадцатилетнего сына и подумала: “Что это с ним стряслось, не помутился ли от болезни его разум?” В это время из детской кроватки донеслось:
– А! Уа! Уа!
Мать подошла и посмотрела на внука, Валентина.
– А тебе что нужно? Тоже манной кашки захотел?
Внук поймал её взгляд своими маленькими очаровательными чёрными глазками и улыбнулся ей, узнав. Бабушка так и просияла. А тут внучка, Валентина проснулась и закряхтела, пытаясь выразить, чтобы её заново перепеленали, да побыстрее. Бабушка сразу всё поняла, перепеленала внучку и ушла на кухню, чтобы сварить кашку и накормить всех троих своих малышей.
Витя хотел сесть, но у него ничего не получалось, он изгибался, ворочался, а потом вдруг сел. Затем захотел встать, и опять у него не вышло, и только с третьей попытки удалось. Он хотел пойти, но ноги его не слушались. Так и эдак старался, и наконец у него получился шаг, потом другой, третий. Он заново научился ходить, но все свои движения постигал с огромной быстротой. К вечеру он опять стал бегать и прыгать. При этом его никто не подталкивал вверх, как раньше, и бегал он теперь, как его сверстники.
Он всё помнил и понимал, но писать не умел, хотя читал, как и прежде. Потренировавшись, начал писать, стучать молотком и орудовать клещами. Вместе с ним учились приборы, которые притаились в нем. Очень маленькие, но всё же приборы, созданные иным разумом.
Прошло три дня и две ночи, он стал самим собой, у него даже появился интерес к учебе в институте. И на следующий день он позвонил секретарю ректора, что так любезно с ним разговаривала. Та сообщила, что она уже звонила ему, однако он сильно болел. Ректор сам справлялся о нем, у него есть какая-то новость для вас. Она переключила телефон на ректора, Витя услышал мужской голос:
– Алло! Я вас слушаю.
Витя напомнил ректору о себе.
– Да, я вас теперь вспомнил, – слукавил он.
Ох, и крепко досталось ректору в Минвузе, а на прощание сказали:
– Закон есть закон, и нарушать его не положено никому.
Двадцать вакантных мест, что остались свободными после зачисления студентов по конкурсу, с института сняли, объявив недобор. В общем, приехал он другим человеком, как загнанный в угол зверь. “Решение по жалобе абитуриента примут и сообщат потом в институт, – заметили сверху, – а сейчас отправляйтесь домой и готовьтесь к сдаче дела, ректор в институте будет другой”. Смерть Ефремова ректору тоже не простили. Ведь Ефремов был честным преподавателем, его знала Москва и о нем скорбели друзья. Но главное – он был сыном старшего Ефремова, который в Минвузе сидел высоко.
А пока ректор ответил Вите:
– Москва примет решение по вашей жалобе и вам сообщат. У меня всё. Из-за вашей жалобы умер Ефремов, а его отец работает в Минвузе, меня снимают с работы и всё из-за вашей дурацкой жалобы. И не звоните мне больше, – сказал он и положил трубку.
В общем-то, Витя был не дурак и помчался в институт искать друзей, с которыми познакомился во время вступительных экзаменов. Он им помогал, а они теперь должны помочь ему.
Проскочив мимо зазевавшегося вахтера, он нашёл группу студентов, в которой собирался учиться, и сказал старосте, что будет вольнослушателем группы, ему срочно надо вступить в профсоюз, и он уже принёс фотографии. Профсоюзный билет ему нужен вместо студенческого, чтобы не задерживали вахтеры и в читальном зале давали литературу. Староста оказался парень, что надо:
– Приходи послезавтра, у проходной жди меня, а я между занятий постараюсь оформить тебе профсоюзный билет.
Так Витя стал вольнослушателем группы.

66.
Занятия в институте шли полным ходом, но у Вити возникла проблема – деканат не включал его в списки для проведения лабораторных и практических занятий. В свою очередь, в деканат поступали сведения, что в группе есть вольнослушатель. Надвигалась сессия, а у него не было зачётки. Декан пошёл к новому ректору и сообщил о том, что в группе есть “заяц”. Ректор удивился и велел “зайца” поймать и привести к нему на расправу.
“Зайца” нашли. Ректор долго беседовал с ним, разглядывая его свысока, потом сказал, что Москва никаких указаний не давала, и не разрешил выдать зачётную книжку, вернув, правда, профсоюзный билет. Ректор не знал, как поступить, чтобы, с одной стороны, не разгневать Москву, особенно старшего Ефремова, а с другой – не дать повода Вите написать новую жалобу. Ректор долго думал, и глядел в потолок, но решить ничего не смог.
Дома Витя сделал себе зачётную книжку сам, разрезав тетрадку пополам, и пошёл к декану на подпись. Самодельную зачётку тот, конечно, не подписал, но, дал устное разрешение преподавателям на допуск “зайца” к занятиям. Его фамилию преподаватели вписывали в журналы и ведомости в конце, и староста требовал, как со студента, не опаздывать и не пропускать занятия, чтобы не портить показатели баллов по посещаемости.
Витя не отказывался ни от чего. В деканате его хвалили и ставили в пример, но в институт не зачисляли – не было указаний сверху. Ректор ему даже посоветовал вторично написать в Москву, но не жалобу, а прошение, объяснить всё, как было, приложив выписку из его самодельной зачётки с текущими оценками.
– А мы подтвердим, – сказал он на прощание, – если нас спросят.
Витя так и сделал, и стал ждать. Хотя его покинули информатор и корректор языков, но его мозг впитал в себя знания, которыми когда-то владели эти приборы. А то, что их теперь не было у него, он определил по сыну, у которого больше не замечал грибовидного предмета на голове.
                ______  _   ______

Наконец Вите пришёл долгожданный ответ из Москвы: “Для дальнейшего посещения Вами занятий в институте, как не прошедшего по конкурсу, обращайтесь к ректору института, которому даны соответствующие указания”.
На дрожащих ногах он переступил порог ректорского кабинета.
– Ну и что? – сказал ректор, прочитав письмо. – Указаний пока нет. Ждите.
– Сколько ждать? – взмолился он.
– Сколько надо, столько и ждите, – ответил грубо ректор и углубился в чтение своих бумаг, дав понять, что разговор окончен.
Домой Витя пришёл опечаленным. Из кухни матери спросила:
– Это ты, Витя? А у нас гость из Сибири, он в ванной.
– Гость так гость, – буркнул Витя и прошёл в свою комнату.
На кресле лежал портфель, а на спинке стула висел пиджак. Взглянув на вещи, Витя понял, что это за гость. “Мне только этого гостя и не хватало”, – подумал он.
Оглянувшись на шум у двери, Витя увидел гостя – полковника милиции Кирилла Кирилловича. Тот услышал, что кто-то пришёл и поспешил выскочить из ванной, ему очень хотелось увидеть Витю до того, как ему сообщат о его приезде. Главное – увидеть реакцию Вити на встречу.
– Будете допрашивать? – спросил Витя, сощурив глаза, и не поздоровавшись.
– Помилуй Бог! Зачем тебя допрашивать, ты же чистый, как стеклышко.
– Я имел в виду причину, по которой не попал в институт, – слукавил Витя.
Кирилл Кириллович знал, что вечером, после захода солнца, на Витю спускается “космическая” слепота и он видит, как обычные  люди. Да ещё у него есть чутье, как у собаки, которая на секунду раньше разгадывает действия, которые собирается предпринять противник. И полковник решил быть особо внимательным, поняв, что Витя почувствовал причину его появления.
– Я тебе подарок привёз, правда, ко дню рождения рановато, – сказал Кирилл Кириллович, беря свой портфель.
Витя понял, что сыщик приехал не по его душу, ему нужно что-то другое. Но что?
Гость достал из портфеля удостоверение и развернул его.
– Витя, ты случайно забыл свое удостоверение на столе у Ольги, – сказал он, пытливо глядя на его лицо. – С этим удостоверением вышла небольшая неувязочка. Когда я решил тебя взять с собой в командировку в Красноярск, то обратился к начальнику НКВД Константину Николаевичу, объяснив ему, что тебя надо отправить со мной, но как-то законно. А поскольку твоя командировка была нужна, в основном, военкому, то и пусть они, с братцем думают, как это лучше организовать. Вот Константин Константинович и дал мне это необычное удостоверение, он его нашел в чёрной папке у Василия Васильевича, когда просматривал его дела при приеме документов, в связи с его болезнью. Дело в том, что это удостоверение было приготовлено Василием Васильевичем, причем у него самого было точно такое же. Фамилия, имя, отчество, как в его, так и в твоем, были написаны его рукой, а подписаны самим Лаврентием Берием. Должность следователя по особо важным делам написана типографическим способом с применением тиснения и специальных красителей. Следователь по уголовным делам – это наша номенклатура, а следователь по особо важным делам – самого Берия. Так что ты находишься не в нашем распоряжении, а у Берия. И я, и Константин Николаевич, как начальник НКВД, были тогда в неведении, что существует такое положение вещей. И только начальник отдела кадров НКВД нам всё разъяснил. Он работник старой закалки, а начальник НКВД – человек новый, пришёл из закрытой системы. Мне раньше тоже не приходилось сталкиваться со столь высокой номенклатурой. Очевидно, тебя хотели готовить на место Василия Васильевича. Сам Василий Васильевич сейчас ничего не помнит, ему по-прежнему кругом мерещатся крысы. Я же брал тебя с собой в командировку на время выполнения определенного задания, оформив тебя, как временно прикомандированного сотрудника. А откомандировать тебя в то время от НКВД не могли, что-то у них там не получалось. Вот такие дела. Кстати, в вашей системе не существует старших или младших, как нам объяснил начальник отдела кадров, для ваших кругов главное – быть следователем по особо важным делам, это как диплом инженера. Он ведь у всех единого образца, а должности разные. Твое удостоверение – это принадлежность к высшим кругам охраны государственной власти. А из таких кругов, сам понимаешь, не уходят, бросив удостоверение на стол. Так что решать, иметь или не иметь тебе такое удостоверение, – дело не наше, а лично Берия, вот с ним и разбирайся. Насколько мне известно, из вашего круга либо не уходят вообще, либо выносят ногами вперед. Жди теперь, когда Василий Васильевич очухается, он и объяснит тебе предназначение этого документа. А теперь возьми его и распишись, что получил его.
Полковник протянул Вите бланк-расписку и удостоверение.
Витя прочитал листок и покрутил удостоверение в руках, затем подписал листок и возвратил его полковнику. Он вспоминал, как однажды, когда они жили дружной семьей в семействе Василия Васильевича и женщины ушли по своим делам, Василий Васильевич сказал: “Берия на важных документах делал оригинальную подпись: расписавшись, он как бы подчеркивал свою подпись волнистой кривой, в которой опытный глаз увидит месяц и год, когда была сделана подпись”.
Витя внимательно стал разглядывать подпись и вспомнил, что такую же закорючину под росписью Берия он видел тогда в удостоверении Василия Васильевича. И он вспомнил, что Василий Васильевич сказал, что эту роспись Берия сделал ещё в сентябре 41-го года, а ему в то время было чуть больше девяти лет и никакого Василия Васильевича он не знал. Витя внимательно рассмотрел свою фамилию и узнал почерк – это писала Валя, его жена. Она могла подделывать отдельные слова и даже подпись Василия Васильевича, развлекаясь иногда, сидя рядом с отцом за столом. Он вспомнил и то, что в чёрной папке хранились дела на уничтожение. Развлекаясь, Валя подрисовывала усы и бороды людям на фотографиях, наклеенных на делах. Поразмыслив, он решил, что просто два бланка удостоверения когда-то подписал Берия. Возможно, что один из них он подписал как запасной бланк. Они тогда вместе с Василием Васильевичем прокручивали дела по ликвидации поволжских немцев, как рассказывала Эльза Генриховна. Василий Васильевич тогда был личным секретарем Берия и вёл дела. Вот и сохранилось удостоверение, которое подделала Валя, желая разыграть супруга. Она любила кого-нибудь разыгрывать, а удостоверение чудом сохранилось. Но Витя о своём открытии не стал говорить Кириллу Кирилловичу и сунул удостоверение в карман.
– А теперь прими наш подарок, – сказал полковник и извлек из портфеля небольшую коробочку серого цвета и протянул её Вите.
Витя открыл её и извлёк бланк-расписку, затем технический паспорт, пистолет дамского типа и четыре обоймы патронов к нему, по двадцать пять штук в каждой. На пистолете была дарственная надпись, гласящая, что пистолет ему подарен за ликвидацию особо опасного преступника, и росписи Кирилла Кирилловича и Константина Николаевича с их должностями, сделанные рукой гравёра. Пистолетик был изящный, с хромированной поверхностью, на которой виднелись чёрные детали спускового механизма.
– Спасибо, – поблагодарил Витя, улыбнувшись.
Кириллу Кирилловичу не терпелось выяснить у него какой-то важный вопрос и он намекнул:
– Любоваться подарком можешь хоть всю ночь до утра, а теперь подпиши расписку о получении пистолета и боеприпасов.
Витя расписался и положил подарок на тумбочку, понимая, что сейчас полковник спросит о чём-то главном. И он не ошибся, хотя был вечер, и на него спустилась “космическая слепота”.
– Витя, ты не всё мне рассказал о той девушке, которую мы подозреваем в участии грабежа кассы табачной фабрики. С ней ты ночевал в лесу под сосной. Вернее, ты вообще мне ничего не рассказал о ней, а должен был. Ты же был официально оформлен на работу и получал зарплату. Для меня любая мелочь важна. О чём вы разговаривали, когда шли по лесу и ночевали под сосной? Как ты её отпустил и куда делись украденные деньги?
– Но, Кирилл Кириллович, я же следователь по особо важным делам и не должен отвечать на вопросы следователя по уголовным делам, здесь будет не соблюдена субординация.
Витя сразу вошёл в роль, хотя знал, что удостоверение фальшивое. Кирилл Кириллович растерялся. Формально Витя прав.
– Следователь по особо важным делам может использовать личное оружие по своему усмотрению, – рассуждал Витя. – И это ему не будет поставлено в упрек.
Откровенно говоря, Витя не понимал значение этой субординации. Кирилл Кириллович глядел на него, у него возникало чувство неуверенности, растерянности и злобы. И он, как бы в отместку за это, решил унизить парня.
– А ты, Витя, хоть знаешь, что такое следователь по особо важным делам? Это человек, к которому поступает приговор и осуждённый, а он приводит в исполнение приговор. Палач – вот что значит следователь по особо важным делам. Твой тесть, Василий Васильевич, был палачом. Он изучал дела приговоренных, пока те ждали своей участи. Сам назначал день казни и сам её исполнял. Его кабинет соединялся потайным ходом с бункером, из которого выходило одно маленькое окошечко, через которое он сам же расстреливал приговоренных. Тех помещали в камеру смертников, где они отсиживали последние дни, часы и секунды своей жизни. В зависимости от их роста устанавливалась высота пола, по которому они шли, шатаясь и держась за перила узкого перехода, и попадая в узкую камеру. Напротив окошечка висел приговор. Приговоренный читал свой приговор, а Василий Васильевич стрелял прямо в затылок с расстояния десяти сантиметров. Пуля пробивала мозг и вылетала через лоб или глаз в висевший на стенке приговор.
Кирилл Кириллович рассказывал это с пафосом, пережевывая слова. Он явно перегибал палку. Вите стало плохо, он был на грани обморока. Но и это было для него закалкой организма, где активно срабатывали датчики и приборы “Космоса”, а сработав, бесследно исчезали – растворялись. Кирилл Кириллович и не предполагал, какую огромную услугу по закалке организма он оказал этому парню, который сидел напротив него. Ну кто ещё смог бы сказать Вите такую правду? Никто!!!
Витя пришёл в себя, взглянул в глаза Кириллу Кирилловичу и, поняв пренебрежительное отношение к себе, решил восстановить репутацию на деле, а не на словах. Он взял пистолет, вставил в него обойму с патронами, оттянул затвор, дослал патрон, снял с предохранителя и надавил на курок. Пуля пробила два тонких учебника, стоявших на подставке стола, и вошла в стену, отбив кусок штукатурки. Выстрел был глухой, как хлопок в ладоши. На кухне мать даже не обратила на это внимания, продолжая стряпать пельмени. Отец и брат в саду качали малышей, а те громко смеялись. Бабушка слышала их голоса и улыбалась.
Теперь Витя знал, что это настоящий пистолет, а не игрушка, как ему вначале показалось. А Кирилл Кириллович понял, что он сильно, непростительно для его опыта и возраста, перегнул палку.
– Вам лучше покинуть наш дом, – заявил Витя, держа пистолет, из ствола которого выходил сизый дымок, – пока ходят трамваи. Для вас обязательно найдут место в гостинице. Я не хочу, чтобы моя миссия палача начиналась с вас.
Кирилл Кириллович встал, побросал в портфель вещи, кое-какие бумаги, надел костюм и, не прощаясь, вышел из комнаты. Но затем вернулся и сказал:
– Я, между прочим, договорился на завтра со своим коллегой, занимающим высокий пост в Москве, о встрече с твоим ректором института и хотел ему передать ходатайство о зачислении тебя, в порядке исключения, в институт. А коллега обещал заполучить для тебя в Минвузе дополнительное вакантное место в институт. Но теперь этого не сделаю, хотя ещё летом обещал подготовить тебе соответствующий документ.
Витя сделал вид, что предложение полковника о сделке его не касается, а затем заметил, что ложка хороша только к обеду.
Такой новой черты в характере Вити Кирилл Кириллович ранее не замечал и, махнув рукой, ушёл.
– Вы уже уходите? – удивлённо спросила его хозяйка. – А я поставила варить пельмени.
– Пойду, пока ходят трамваи, – ответил полковник оторопевшей хозяйке.
                ______   _   ______

Только после весенней сессии Витю и ещё двух вольнослушателей, которые, как и он, нелегально посещали занятия, зачислили в институт, причем сразу на второй курс.
Прошёл год. На занятиях студенты развлекались, шутили и хохотали до слез. В одной из групп учились два товарища, совершенно не похожих друг на друга. Их объединяло то, что они носили большие очки с толстыми линзами. Сидели они, как правило, на первой парте, напротив большой доски. Вот однажды один из очкариков уснул, уставившись в одну точку. Из-за стекол не видно было глаз студента, и преподаватель не заметил, что тот спит у него на виду. А тот спит непробудным сном и даже слегка похрапывает. Второй очкарик решил над ним подшутить: оторвал две круглые бумажки и, поплевав на них, прилепил их на стекла спящего друга. Вдруг преподаватель, прекратив читать лекцию, уставился на очкарика: он не мог понять, как студент видит через бумагу. Преподаватель стоит минуту, другую. На это обратили внимание студенты, проследив за взглядом преподавателя, и захихикали. Очкарик проснулся, слегка потянулся и уставился в очки, но ничего не увидел. Он приподнял очки, протёр глаза, опустил их, но опять ничего не видел, кроме расплывчатого света кругом. Он приподнялся, обвёл аудиторию слепым взглядом, снова приподнял очки, протер глаза и опять их опустил. Вдруг он испугался слепоты и начал дергаться, как шут, гримасничая, то приподнимая, то опуская очки. И вдруг аудитория взревела. Студенты, хватаясь за животы, катались по партам. Хохот стоял такой, что стекла дрожали. Вахтёр решили, что началось землетрясение, и кинулись на улицу, забыв дать сигнал тревоги. Очкарик никак не мог понять, над чем все смеются. Преподаватель тоже смеялся, держась за живот. В корпусе прекратились занятия, студенты из других групп, выскочив из аудиторий и открыв настежь дверь актового зала, тоже примкнули к смеющимся.
Долго потом вспоминали и обсуждали детали этой истории смешной.
                ______   _   ______

Студенческая конференция намечалась на май. Третьекурсник Витя решил выступить на ней с двумя сообщениями, используя знания, полученные от ''ОНО''. Он понимал, что неподготовленные слушатели просто не поймут его сообщения, посчитав  их сказкой, тем не менее, эту информацию решил записать под диктовку своего закодированного участка мозга, который в его обычной жизни не участвует и находится в дремлющем состоянии. Сейчас этот участок мозга “проснулся”, и он писал мелким почерком, без запятых и точек. Он исписал тридцать листов. Прочитав написанный текст, начал редактировать. Фактически он делал перевод небесных знаний на земные, понятные серой массе студентов и преподавателей. Его знания по намеченной тематике были на порядок выше, но что он мог сказать сокурсникам, если высшие знания о Вселенной их интересовали меньше, чем, например, у какого танка толще броня.
Наиболее интересные доклады, сделанные на конференции, обычно печатались в сборнике института. Первый доклад он посвятил теме о расширяющей Вселенной. “Взрыв Вселенной – это не взрыв вещества, когда вещество из одного состояния переходит в другое. Взрыв вселенной после сжатия – это внутреннее расширение, как взрыв материи, молекул, атомов, электронов, протонов и других наиболее мелких частиц. Вся материя Вселенной расширяется – диффузирует, в том числе Земля, а вместе с ней человек, его глаза и все измерительные приборы. Диффузия – это старение, распад Вселенной. Распавшись она опять начнёт собираться, сжиматься, и в ней появится разумная жизнь, не похожая на нашу, земную. Разум на то и разум, что умеет приспосабливаться и выживать. Если бы это было не так, то нас вообще бы не было. Вселенная – это пульсирующая в резонансе масса материи всей Вселенной” – сделал заключение Витя. Руководитель кружка доцент Фаворский, читавший студентам лекции по гидравлике, сделал ряд замечаний и рекомендовал доложить материал на конференции, а затем печатать.
Вторую статью Витя посвятил гипотезе строения Земли. По его мнению, получалось, что в центре Земли – пустота, где диффузия материи прекращается и наступает относительно полный покой при температуре минус 546 градусов от точки таяния льда, то есть от нулевой температуры по шкале шведского астронома А. Цельсия. Считается, что температуры ниже абсолютного нуля, то есть минус 273 градуса по Цельсию, не существует. Однако ещё М. В. Ломоносов высказал мнение о необходимости существования температуры ниже абсолютного нуля, предложенного английским ученым У. Томсоном – Кельвином.
По гипотезе Вити получилось, что земной шар, остывая, расширяется, хотя существует мнение, что наоборот, сжимается. В самом центре Земли при температуре минус 546 градусов по шкале Цельсия диффузия материи прекращается, а чем дальше от центра, тем выше становится температура, где материя Земли переходит в холодное разжиженное состояние. Затем, дальше от центра, температура повышается, хотя, оставаясь ниже 273 градусов по Цельсию, здесь материя переходит в холодное, твердое состояние. Ещё дальше – температура повышается до нуля по Цельсию и начинает таять лед, скрытый глубоко в земле. Дальше – появляется раскаленная магма земли, которая, остывая, превращается в твёрдый слой земли. Земля расширяется от центра, как воздушный шарик, когда его надувают, через трещины магма вытекает на поверхность. В заключении Витя подытожил, что при охлаждении Земли наблюдается кратковременное её сжатие, а в процессе старения – постоянное расширение. Во Вселенной нет понятия “время”, а есть понятие “старение”. Понятие “время” придумал человек. Время и расстояние не есть константа.
Руководитель Фаворский долго разбирался со статьей, сделав несущественные поправки. В целом он одобрил доклад и рекомендовал заслушать его на конференции и опубликовать.
Прошёл ещё год. Однажды, когда Витя учился на четвертом курсе, в институт приехал итальянский профессор Пьеро Пьеротти из Пизанского университета, доцент кафедры истории конструкций средневековых зданий. В актовом зале собрались студенты и преподаватели. Профессор Пьеротти выступил с интересной лекцией о падении башни собора. Башня получила известность как падающая “Пизанская башня”. Строительство её началось в 1170 году. Через десять лет, когда возводился четвертый ярус, строители обнаружили, что башня отклонилась и падает на север. Строительство башни прекратили почти на сто лет. Но в 1272 году башню выровняли и продолжили работу над следующим ярусом. Однако архитекторы заметили, что башня стала падать, отклоняясь уже на юг. Возведение восьмого яруса затянулось до 1370 года. И вот уже около 800 лет знаменитая “Пизанская башня” падает с постоянной скоростью один миллиметр в год.
Существуют разные мнения о природе её медленного падения, сообщил профессор Пьеротти. Так, Ранири Грасси считает, что падение башни заранее предусмотрено, а Александр Черардеска утверждает, что это наоборот, случайность.
– Учёные спорят, а башня продолжает падать, – усмехнулся профессор Пьеротти. – Дело осложняется ещё и тем, что архиепископы собора не подпускают ученых к башне ближе, чем на 50 метров, заявляя: “Бог дал, Бог взял. Суждено ей упасть – пусть падает”. Но учёные пытаются укрепить фундамент. В 1936 году под основание башни под давлением вводился жидкий цемент, бетон и стекло. Инъекция не приостановила падения. В 1961 году по проекту польского ученого Цебертовича, который использовал метод профессора Московского университета Рейсса, предложенного в 1909 году, под основание башни был пропущен постоянный электрический ток, вызывавший движение воды от анода к катоду. При подаче раствора стекла и хлористого кальция к аноду и откачивания  воды у катода грунт под башней превратился в монолит. Однако и этот способ не дал положительного результата, “Пизанская башня” продолжала падать с постоянной скоростью – один миллиметр в год. Учёные и специалисты считают, что из-под наклонного основания башни вымывается 230 граммов грунта в год, что является причиной её медленного падения.
Далее профессор Пьеротти сказал, что вся башня изготовлена из прочного редкого мрамора. Фундамент и стены её ярусов кольцевой формы, а высота – 54 метра, глубина основания фундамента – всего 4,3 метра, и установлен он на огромном монолите из твёрдого камня. Башня уже наклонилась на 5 градусов и 19 минут. В заключение профессор Пьеротти высказал мнение, что при невероятных “загадках” камня, из которого построена башня, и удивительном расположении блоков фундамента механизм её падения до конца ещё непонятен, башня может рухнуть в любой момент.
Профессор Пьеротти ответил на вопросы слушателей, закончил лекцию и уехал.
Под впечатлением лекции Витя ходил два дня, размышляя: “Почему вымывается ежегодно по 230 граммов грунта, ни больше, ни меньше?” И ему пришла в голову мысль, что не вымывается, а наоборот, под одну часть фундамента башни грунтовыми водами вносится по 230 граммов грунта в год. И что это грандиозный розыгрыш человечества, сравнимый с тем, что как будто кто-то пошутил и под башню подставил домкрат с моторчиком. Витя даже рассчитал мощность двигателя, которая получилась равной 0,001 Ватта. И ещё два дня он ходил под впечатлением уже своей идеи. Пока на практическом занятии по петрографии он не узнал, что имеются минералы различных пород, которые по вертикальной и горизонтальной осям имеют разные коэффициенты линейного расширения. И его осенила мысль: “Если фундамент башни изготовить из четырех блоков, имеющих по вертикали и горизонтали разные коэффициенты линейного расширения, а затем два противоположных блока расположить горизонтально, а два других поставить боком, то в соседних блоках фундамента коэффициенты линейного расширения окажутся разными. А если затем все блоки фундамента в верхней части закрепить на прочном основании, то получится довольно оригинальный домкрат, у которого одна часть фундамента под воздействием изменения температуры воздуха в дневное и ночное время будет приподниматься. В щель устремится вода с грунтом, который осядет под приподнятым блоком. Любое сооружение, построенное на таком основании фундамента, начнет медленно падать, и остановить такой домкрат будет непросто или вообще нельзя”.
Эта мысль ошеломила Витю, он решил свою гипотезу проверить экспериментальным способом. По фотографиям через месяц Витя изготовил экспериментальную модель “Пизанской башни”, уменьшенную в сто раз.
Фундамент башни он изготовил из четырех секторов, из материалов с разным коэффициентом линейного расширения. Толстое стекло установил под углом два градуса на кронштейне, закрепленном на кирпичной стене во дворе института. К стеклу приклеил фиксаторы, чтобы его башня не могла самопроизвольно скользить под уклон, на стекло поставил башню, предварительно наклонив её на три градуса в сторону наклона стекла, и под фундамент башни засыпал мелкие стальные шарики разных диаметров. Шарики, в зависимости от размеров, расположились рядами под тремя блоками фундамента. Четвертый, нижний блок, опирался только на стекло и фиксатор, который использовался как своеобразный шарнир, через который должна была переворачиваться башня. На специальном кронштейне по ходу падения башни он установил индикатор с ценой деления 0,005 миллиметра. Ножка индикатора упиралась в тело башни, а пружинка индикатора препятствовала падению башни.
Экспериментальную модель башни оградили стеклом от назойливых посетителей. Рядом со стендом башни положил журнал, в который любой посетитель мог записать дату, время, температуру воздуха и показания индикатора. И экспериментальная башня, сжимая даже пружинку индикатора, стала падать. Свидетелей было много, как со стороны студентов, так и преподавателей. Убедившись, что башня медленно падает, Витя оформил заявку на предполагаемое изобретение и, отослав материалы в Комитет по делам изобретений, стал ждать ответа из Москвы.



В это время страна узнала, что умер генералиссимус И. В. Сталин. Скорбела вся страна, скорбел и Витя. Но жизнь продолжалась и в мае Витя выступил с докладом на конференции по экспериментальной модели падающей башни и передал статью в печать институтского сборника.
Прошёл ещё год и Витя получил авторское свидетельство на свое изобретение “Пизанская башня”, и в это же время вышли сборники трудов студентов, в которых было опубликовано три его статьи. Вскоре он, один из первых, защитил диплом горного инженера, а в журнале с надписью: “Кто, где бы желал работать” он записался в НИИ, не указав какой именно. Он-то имел в виду НИИ, находящийся в Алма-Ате. К своему ужасу он узнал, что его собираются направить в Джезказганское отделение АН Казахской ССР. Такая перспектива его совсем не устраивала. До выдачи дипломов и направлений на работу оставались считанные дни. И он забегал. В институте горного дела АН Казахской ССР ему заявили, что вакантных должностей на младших научных сотрудников и инженеров у них нет, есть должности старших научных сотрудников, но для этого надо быть кандидатом наук или иметь стаж работы на горном предприятии не менее десяти лет. В коридоре, когда он выходил от начальника отдела кадров, встретил бывшего студента Николая Кутузова, окончившего институт три года назад. Разговорились. Николай обрисовал ему “перспективу” работы в НИИ Джезказгана: во-первых, Джезказган – пыльный и голодный город, там даже яблоки в дефиците. Во-вторых, в институте зарплата МНС – 1275 рублей, жилье - общага. Если устроиться на шахту в Джезказгане горным мастером, то можно получать от 7 до 9 тысяч, да ещё премии от 25 до 50 процентов, если смена план перевыполняет. В-третьих,  МНС до 50 процентов рабочего времени находятся в шахте. А как же! Всякие замеры и испытания оборудования в шахтных условиях надо проводить.
– В общем, влип ты здорово, – подытожил Николай. – Кстати, у МНС в Алма-Ате такая же зарплата. Но это Алма-Ата! На эти деньги здесь прожить можно!
– У меня стипендия была 450 рублей, – возмущенно заявил Витя, – а ты говоришь у МНС зарплата 1275 рублей. Не может быть!
Николай остановил проходившего мимо сотрудника института и спросил:
– В вашем институте у МНС какая зарплата?
– Как везде, 1275 рублей, а у старших научных сотрудников без стажа две с половиной.
– Ну, что я говорил! – возмущенно воскликнул Николай. – Я вот в аспирантуру поступаю, стипендия у меня будет 1000 рублей.
– А какие вступительные экзамены будешь сдавать? – спросил Витя.
– Политэкономию, английский язык и разработку полезных ископаемых или горные машины, в зависимости от кафедры.
– А вместо английского, немецкий язык можно сдавать? – спросил Витя.
– Не знаю, – ответил Николай, – существует определенная программа, утвержденная Минвузом.
– А где ты сейчас работаешь?
– На карьере в Караганде горным мастером, оклад три тысячи, плюс премии поквартальные до 50 процентов от ежемесячного оклада. Но я же целый день на открытом воздухе, под солнышком!
– Может, мне тоже поступить в аспирантуру? – спросил Витя.
– Даже не пытайся, я по программе целый год готовился, английский язык с репетитором зубрил. В прошлом году мало баллов набрал, не прошёл по конкурсу.
– А что, в аспирантуру тоже конкурс? – удивился Витя.
– Ну, ещё бы! В этом году по кафедре проведения горных выработок на два места подано четыре заявления.
– Готовься, на будущий год попытаешься, – посоветовал Николай.
Спускаясь по лестнице института Академии наук, Витя решил прямо сейчас сходить в отдел аспирантуры и как следует всё узнать.
Заведующая аспирантурой встретила его приветливо.
– А я вас знаю, – сказала она, – вы изобретатель новой падающей башни. Я и башню вашу видела в институтском дворе, и описание авторского свидетельства в руках держала, которое в нашу библиотеку прислали по заявке проректора по науке.
От неожиданности Витя даже смутился. И он вспомнил, что в прошлом году проректор по науке сам лично поздравил его после доклада на конференции, а на заключительном заседании вручил трехтомник большого энциклопедического словаря с дарственной надписью. И его способности в научно-исследовательской работе были отмечены проректором. Заведующая аспирантурой охотно ответила на все интересующие его вопросы и подарила программу вступительных экзаменов. Но, тем не менее, утешительного мало. По кафедре проведения горных выработок на два места уже подано пять заявлений, а по кафедре горных машин на три места –  шесть заявлений. Витя попросил у заведующей аспирантурой посмотреть “Положение об аспирантуре”, утвержденное Минвузом. Читая его, он обнаружил для себя любопытный пункт, в котором говорилось, что без вступительных экзаменов принимаются лица, имеющие авторские свидетельства на изобретения, печатные работы по избранной теме диссертации и навыки в научно–исследовательской работе. В этом случае срок пребывания в аспирантуре – два года, вместо трёх лет.
– Оказывается, в аспирантуру можно поступить без вступительных экзаменов? – спросил он у заведующей аспирантурой.
– Да можно, но за мою бытность, а я работаю здесь двенадцать лет, ни одного инженера не зачислили в аспирантуру без вступительных экзаменов.
– Но я подхожу по этим пунктам, – показал он ей положение.
Она внимательно прочитала и сказала:
– Возможно, однако, это может решить только ректорат. Я знаю, что ректор вас недолюбливает и вы не казах.
– Про любовь, национальность и стаж работы здесь, допустим, ничего не сказано, – улыбаясь, заметил он.
– Надо читать ещё и между строчек, – и заведующая аспирантурой улыбнулась. – А вообще-то, зайдите к проректору по науке. Он курирует аспирантуру, хотя зачисляет ректор.
Проректор по науке, выслушав доводы Вити, сказал:
– А ну-ка принесите мне положение.
Ознакомившись с пунктом положения, он спросил:
– Как будет называться тема вашей диссертации?
Витя растерялся, к такому вопросу он оказался не готов.
– Ну, что-то вроде причин вспучивания фундаментов сооружений на примере “Пизанской башни”.
– В общем-то, звучит, если без вроде, – улыбнулся проректор и задумался, а аура над его головой была светлая и лучистая.
Минуты три он смотрел в окно, затем, что-то вспомнив, открыл ящик стола, достал пригласительный билет на конференцию.
– В Красноярске послезавтра открывается конференция по вспучиванию и разрушению фундамента сооружений. Как раз по твоей теме, но туда ты уже опоздал. Заявки на участие в конференции надо было отослать полгода назад. Дарю тебе это приглашение, ознакомься хоть с названиями докладов. Что касается зачисления тебя в аспирантуру без экзаменов, то в принципе я не против, хотя окончательно будет решать ректор. Время до подачи документов у тебя ещё есть, дней пятнадцать. Завтра позвоните мне часов в 10 утра, у меня встреча с ректором по ряду вопросов, в том числе согласую твой вопрос. Плохо, что у тебя мало публикаций, причем в студенческом сборнике, несолидно для поступления в аспирантуру без вступительных экзаменов.
Попрощавшись, Витя хотел вернуть “Положение об аспирантуре” заведующей аспирантурой, но проректор оставил брошюру у себя, сказав, что он хочет ознакомить ректора с пунктом положения.
– А вместо английского языка можно сдавать немецкий? – спросил Витя.
– Нет нельзя. Германия побеждена и Минвуз ориентирует вузы на знание английского языка.
Витя зашёл к заведующей аспирантурой и предупредил, что проректор оставил у себя “Положение об аспирантуре”. Затем, взяв комплект бланков для подачи заявления в аспирантуру, он отправился домой.

Продолжение в романе "Аферистка".