Я помню, что в нашем детском кругу, слово коммунизм было произнесено без иронии только один раз. У нас был небольшой пруд, и зимой мы расчищали лед от снега, чтобы потом играть в хоккей. Играть любили, а снег расчищать никто не хотел. И все стремились придти попозже, поскольку в игру примут, а снег уже расчищен.
И вот как-то мы заявились гурьбой, а на льду с лопатой один Володя Гунюков, весь красный от напряжения лед дочищает.
И он стал выговаривать ребятам, а в ответ ему кто-то бросил: «А тебя-то кто заставлял одного снег чистить?» И в ответ Володя возьми и скажи задорно так: «А без этого, между прочим, коммунизм не построишь!» Не то, чтобы он был каким-то убежденным юношей, но сказал он это искренне, и всем почему-то стало стыдно и неудобно именно за Гунюкова. Ну, обругал бы матом, сказал бы, что мы нехорошие, а то коммунизм!
Второй раз слово «коммунизм» я услышал в уважительном, хотя и ироничном контексте уже, будучи студентом. Мы время от времени ходили в хороший пивной бар на Киевской, который между собой посетители называли Сайгон.
Была такая особенность у русских людей увековечивать некоторые названия. В более ранний период все дальние или неустроенные поселения называли Шанхаем, видимо это был отголосок еще с 20-х годов, когда этот китайский город часто упоминался в связи с тем, что там была значительная русская диаспора.
В 70-х американцы оставили Южный Вьетнам со столицей Сайгон, который был переименован. А мы выросли во времена, когда слова Сайгон и «сайгонская военщина» повторялись чуть ли не каждый день по ТВ и радио. И слово это стало каким-то родным, и в память о неведомом Сайгоне, в котором днем и ночью американские вояки пьют пиво, ироничные русские люди стали называть всякие пивные и закусочные по всей России.
Пьем мы отличное пиво в этом Сайгоне, и к нашему столику подходит, вдруг, парень с четырьмя полными кружками пива в руках и тихо, почти шепотом говорит: «Ребята из строя аппарат вывели, берите кружки и наливайте!»
А случилось вот что. Какие-то умельцы сломали пивные аппараты, и те уже не выключались, и пиво бесплатно текло рекой. Такую сплоченность, организованность, когда толпа за минуту превращается в группу единомышленников, мне видеть ни до этого и ни после этого не приходилось. При полном порядке, без шума и гама люди выстраивались в очередь и наполняли пивом все кружки, которые только были на барных стойках.
И вот над этой очередь и зашелестело: коммунизм, коммунизм! И в самом деле, когда мы потом, после наполнения кружок, стояли в этом зале другу против друга, мы улыбались, мы чувствовали всю полноту жизни и братство. Может быть, это, в самом деле, был призрак коммунизма, который спустился на грешную землю именно в этой пивной?
Величайшая ошибка любого идеолога, это заявить в качестве главной конкретной цели то, что недостижимо в обозримом будущем. Все обещания, которые касаются материальных благ, должны быть реальными. Иначе, когда в магазинах нет нормальной колбасы, а тебе обещают работу по способностям, а удовлетворение твоих нужд по потребностям, то все те серьезные успехи, которые делал СССР, превращались в глазах людей в ничто.