В это лето, уже ближе к осени, когда с грядок уже собрали огурцы, затем и помидоры, произошёл интересный случай, заставивший нас, ещё раз усомниться в теории Павлова.
Прошло уже более двух лет, но собака помнила ту, ещё детскую обиду на нашу соседку- председательшу. Помнила и ждала случая отомстить. Но как, а главное когда? Ранней весной, когда уже появилась первая травка, из колхоза были привезены десятка два цыплят. На пустующей половине огорода, из сетки для них был построен небольшой загончик. От глаз коршунов и тепла ради соседка накрыла загончик очень дефицитной в те годы полиэтиленовой плёнкой. Ближе к осени, из двух десятков птенцов выжили и выросли примерно десятка полтора вполне взрослых кур.
Когда на огороде осталась только делянка с картошкой, сетку убрали. Куры бродили по огороду, копались в земле. Штакетник, разделявший, наши огороды был редким. Хохлатки без труда пересекали эту границу, разгуливали и по нашему участку. Рекса, лёжа на крыльце, спокойно наблюдала за их передвижениями. Так было уже неоднократно.
Был почти по-летнему тёплый воскресный день. Петрович зашёл к отцу. Они сидели на крыльце курили, что- то обсуждая. Мать выбивала пыль из развешанных на заборе ковриков. Рекса лежала на нижней ступеньке крыльца у ног мужчин. Я читал книжку в комнате у открытого окна. В соседнем огороде муж с женой подкапывали молодую картошку. Видно к обеду.
Рекса встала и крадучись направилась в сторону огорода. Никто не обратил на неё внимания. Собака подогнула лапы, и почти распластавшись по земле, прячась за высокой картофельной ботвой, вышла на исходную позицию. Шея вытянута в направлении броска, шерсть на загривке дыбом. Задние лапы напряжены и чуть приподняли часть туловища . Хвост нервно подёргивается. Жёлтые глаза впились в четырёх «нарушительниц границы», копошащихся в пожухлой огуречной ботве на нашей грядке. Метнулась стремительно и молча.
Бедные хохлатки слишком поздно заметили её бросок. Заполошно горланя, трое всё же успели взлететь, отчаянно хлопая крыльями. Четвёртой не повезло. Собака мгновенно её придушила, впечатав тело в землю, только пёрышки полетели в разные стороны. Вот теперь все головы людей были повернуты в сторону собаки, чинившей расправу или праведный суд. У каждого на этот счёт было своё мнение.
Рекса метнулась за отчаянно горланящей, удирающей троицей. За несколько метров до забора, куры вновь пошли на взлёт. Со стороны это смотрелось очень красиво. Троица белых кур в отчаянном полёте и распластавшееся в прыжке тело собаки. Она поймала её прямо в воздухе. Мягко приземлилась почти под забором. Лёгкий кивок морды и головёнка несчастной покатилась под собачьи лапы. Тушка несчастной ещё билась в конвульсиях на грядке, а мстительница, не спеша, спокойно, фыркая от куриного пуха, попавшего в ноздри, уже бежала в тенёк под домом. Прошло всего несколько мгновений, а на земле два затихающих трупика.
Наш котяра Васька, дремавший на подоконнике в нашей комнате, видел всё произошедшее от самого первого манёвра собаки. Кот вскочил на лапы, выгнул спину дугой и хрипло в восхищении мяукнул. Мя - у- у! Что в переводе означало: «Ни хрена себе! Вот это Рекса поохотилась. Уважуха тебе, псина». И опять улёгся в прежней позе.
С соседнего огорода хором в две глотки неслись проклятия. Петрович удивлённо выдохнул:
- Вот Рекса дала! Прямо на взлёте взяла. Отец крякнул, поднялся с крыльца. Сказал удовлетворённо:
- Молодчина! Отомстила. Я же говорил, что собаки ничего не забывают и не прощают обид от чужих людей.
Мама просто промолчала. Отец вышел в огород, подобрал за лапки одну тушку, у забора другую. Соседка, брызжа слюной, орала у:
- Муж привезёт ружьё, я пристрелю эту сволочь! Отец перебросил курей в соседний огород. Ответил на угрозу тихо и мрачно:
- Я ведь не собака, курей душить не буду. Если что, тебя придушу.
Шагнул уже прочь, но остановился. Брезгливо, двумя пальцами поднял куриную головёнку и перебросил её через забор со словами:
- И вообще, поосторожней ходи по тротуару мимо нашего дома. А то не ровен час, она тебе отчекрыжит головёнку, как этой курице.
Рекса лежала под домом, выбирала из подушечек лап куриный пух. Проходя мимо собаки, отец тихо похвалил её:
- Молодцом, Рексюня! Рассчиталась со стервой.
Собака понимающе подмигнула ему.
А вот теперь о рефлексах Павлова. До этого дня чужие (вражеские) куры разгуливали по нашему огороду уже не первый день. Почему собака их не трогала? Приучала к себе? Ждала, когда притупится бдительность? Возможно. Могла придушить кур и без свидетелей? Могла. Но собака выбрала время, когда на «арене» были враги и хозяева.
Это была показательная, справедливая месть. Можно сказать даже по другому- это был вызов. Имеет право на жизнь подобная версия? Я думаю, что имеет. Но тогда доктор Павлов со своей теорией «отдыхает».