Как потом оказалось, эта ситуация явилась последней каплей в затяжной борьбе за власть между ветеранами нашего заведения, которых поддерживал руководитель администрации правящего шейха (ведь все сэкономленные на нас средства поступали в его распоряжение) и молодыми реформаторами, в лице Ассулуми и Фейсала, которых поддерживал младший сын правящего шейха, председатель местного суда. Последние пытались мне помочь, но победили в этой борьбе ветераны, которых, как и их покровителя - правящего шейха, интересовало только получение прибыли – любым путём. Молодым пришлось капитулировать и дожидаться ввода в эксплуатацию новой современной тюрьмы, который в ближайшем будущем должен был состояться.
Возвращаюсь я после штрафного изолятора в свою хату. Смотрю, голубка-пакистанца в хате нет. Должно быть, руководство решило не способствовать обострению ситуации до следующей амнистии, коль скоро намеченная цель достигнута. Проходит одна неделя, другая (во мне всё ещё теплится надежда на освобождение) – обещанного возвращения домой не наблюдается. Спрашиваю у Акрама: «А где Ахмед Ассулуми и Фейсал? Что-то их не видно последнее время?» Он отвечает мне с нескрываемым разочарованием: «А они больше здесь не работают. Рашид со своей командой их отсюда вытеснил. Так что наше с тобой освобождение теперь под большим вопросом. Эти шакалы приложат все силы для того, чтобы зажать наши денежки».
Так оно и случилось. Я записываюсь на приём к начальнику тюрьмы и через пару недель попадаю в его шикарный кабинет. Полковник Рашид восседает на большом позолоченном кресле, нос – к верху, сопли - пузырями. По правую руку, чуть за спиной, как водится, стоит его мил-дружок Джамаль. По левую, на полусогнутых, учтиво склонился переводчик Джалялька. Спрашиваю Рашида: «Месяц назад мне было гарантировано, что через неделю я выхожу на свободу. У меня есть сведения, что кейс мой проплачен на сто процентов. Прошёл месяц, а освобождения не наступает. Почему?».
Он, в свою очередь, спрашивает меня: «Может быть у тебя есть официальный документ, подтверждающий твои слова?» Я ему отвечаю: «Такого документа у меня нет, но господин Ассулуми – ваш заместитель – мне это торжественно обещал». Он хлопнул ладонями, потирая руки, и заявляет мне: «Извини, дорогой, такого заместителя у меня нет, с некоторых пор, а лично я тебе ничего не обещал. Должно быть, Всевышнему неугодно, - при этой фраза он поднял свой взор и руки вверх, - твоё освобождение. Так что иди в свою камеру и подумай о своём поведении. Уж очень много ты мне доставляешь хлопот». На что я ему отвечаю с нескрываемой «симпатией»: «Если со стороны этого пидора, - показываю я пальцем на Джамальку, - будет меньше провокаций, то и хлопот у тебя будет меньше». На том я и расстался с начальником тюрьмы, заодно расставшись (в первый из тринадцати раз) и с надеждой на освобождение.
Но провокаций меньше не стало. Акрама, в тот период времени, уже отстранили от должности главного шныря в нашем блоке. За что он вдвойне обиделся на администрацию, которой служил верой и правдой почти пять лет и которая «прокатила» его с освобождением (оно наступило только через полгода, после очередной амнистии). Эту «почётную» должность стремились занять многие отморозки. Лидировал в этом списке Хашим. Он был из местных белучей и попался на контрабанде большой партии наркоты. Дали ему «четвертак» и торопиться ему было некуда, а нужно было завоёвывать доверие руководства тюрьмы, в надежде на то, что оно походатайствует перед судом о досрочном его освобождении. А лучший способ набрать баллы – это сотворить новую провокацию в гурфе арбатаж. Другими словами, спровоцировать на противозаконные действия Большого Шайтана, то есть меня.
Чтобы представить личность этого паренька, нужно вспомнить совершенно «безбашенного» голливудского актёра Джеймса Белучи. Должно быть его корни тоже идут из тех мест на границе Ирана и Афганистана, где когда-то простиралась великое государство под названием Белучстан. За какие-то грехи (судя по всему, за те же, что Содом и Гоморра) оно Всевышним было уничтожено, а уцелевшие его жители рассеялись по миру. Некоторые ушли в горы и там по сей день занимаются грабежом и разбоем. Кстати, это ещё одна статья расходов для бедных афганских нелегалов, переходящих горными тропами иранскую границу. Редкая группа искателей лучшей доли минует встречи с этими «абреками». Когда эта встреча происходит, то белучи обирают их до нитки. Иногда для острастки - «шлёпнут» пару человек из группы или возьмут в рабство для сексуальных утех.
Власти время от времени пытаются наводить порядок на своей границе. Но в горной местности, как в Курдистане и Чечне, это сделать крайне сложно. Количество банд не уменьшается, а растёт год от года. Они оснащены по последнему слову техники и воюют с конкурентами также, как с отрядами, сопровождающими караваны, нагруженные наркотой. Там идут вековые нешуточные войны за раздел сферы влияния, с большим кровопролитием и жертвами. Но, как сказал один весёлый афганчик, который был в одной из групп за место имама: «Подумаешь – убьют. У нашего отца девять сыновей. Троих убьют – шестеро останутся. Мать ещё нарожает». Так что они спокойно к этому всему относятся. «Черняшку» - под язык, чайком запьют и летают где-то в облаках целый день, а то и два. Не все, конечно, кто-то пытается вырваться из опийного дурмана и бегут – куда глаза глядят. У кого-то это получается. Другие по пути пропадают бесследно. Третьих возвращают в строй наркобароны или радикальные исламисты. В общем житуха у наших афганчиков «весёлая», не позавидуешь. Но я что-то малость отвлёкся от темы. Возвращаюсь к описанию нашего будущего главного шныря - Хашима.
Парень он был – хоть куда (хоть – туда, хоть – сюда). В прямом и переносном смысле (девственником, со всех сторон, не был уже давно). Без каких бы то ни было тормозов и понятий о совести и чести. Такие экземпляры нашей администрацией ценились особо. Так что у него были все шансы завоевать их доверие, что он и делал очень усердно и небезуспешно. Однажды была такая ситуация – в соседней хате проживал один конченный педофил лет тридцати, который при мне попал за решётку уже третий раз по одной и той же статье – развращение и изнасилование малолетних мальчиков. Как я уже говорил, у них там это явление очень распространено и не сильно-то наказуемо. На суде и в СМИ объявляют большой срок, а в действительности сидят они по нескольку месяцев. Во время очередной амнистии или Рамадана, их отпускают на свободу вместо тех, кто должен освобождаться по финансовому кейсу.
С раннего детства большая часть местного народонаселения приобщает ребятишек к этому занятию и другой жизни они себе просто не представляют. Пидорастая, они привлекают в свою компанию других малолеток и так далее, и тому подобное, и так далее…По большому счёту – это Свыше уже включена программа уничтожения нации. Ведь от однополых контактов продолжение рода невозможно. У нас это тоже имеет место быть, но, если считать на душу коренного населения, – раз в пять меньше распространено. Хотя это не должно успокаивать. Если мы не начнём пересматривать отношение к окружающему миру - с потребительского на альтруистическое, - то можем очень быстро (в этом плане) догнать и перегнать несчастных арабцев.
В связи с тем, что у них большинство местной молодёжи, условно говоря, мужской наружности не интересуется противоположным полом, - среди молодых женщин там очень высок процент суицида, по причине их невостребованности. А если уж кому-то из девушек удалось всё же создать семью, то она из мужа, образно говоря, «верёвки вьёт». Хотя внешне, - там полный патриархат. По вечерам в центре города можно наблюдать такую картину: к крупному супермаркету подъезжает большой дорогой автомобиль, из него выходят пассажиры и выстраиваются примерно таким образом - впереди идёт солидный муж в богатой кондуре и везёт перед собой коляску, с недавно народившимся ребёнком. Позади него семенят в паранже (молодые) и в масках (те, что по-старше) жёны и дочери. По правую и по левую руку от главы семейства идут сыновья. Это приехала на шопинг образцовая арабская семья.
Но таких семей становится всё меньше. Хотя верховное правительство всячески поощряет браки между аборигенами, проводя в жизнь различные программы поддержки молодой семьи. Строятся целые города в пустыне со всей инфраструктурой, где молодожёнам предоставляют с большой рассрочкой шикарные (по нашим меркам) дома. Но посёлки эти, в большинстве своём, пустуют или их скупают иностранцы. Наши соотечественники – в том числе. Но, возвращаюсь в нашу хату.
Вернее сказать, - в соседнюю, так как событие, о котором я хочу вам поведать, начиналось именно в ней. Как я уже упомянул, в соседней хате (по третьему разу) отбывал наказание педик Рашидка. Он, как водится, был там в центре внимания. Для этой братии привлекать к себе внимание, любыми средствами, не прихоть и распущенность, как многие считают, а жизненная необходимость. Так как уровень любви в душе у них приближается к нулю (любят они только себя, а ещё очень любят получать удовольствия) и единственный приток чистой энергии (через бескорыстную Любовь) для них перекрыт, эти бедолаги вынуждены питаться энергией от окружающих. Возбуждая своим нестандартным и вызывающим поведением чувство восхищения или осуждения (и в том, и в другом случае происходит несанкционированная передача энергии к объекту обожания или неприязни), они получают необходимый для существования заряд энергии.
И вот, жил себе преспокойненько Рашидка в центре внимания жителей соседней хаты, как вдруг однажды подселяют к ним точно такого же новенького "голубка". Поначалу у них завязалась «любовь и дрючьба», но вскоре один приревновал другого к кому-то и начались латино-американские страсти с шумными разборками между «мил-дружками» и битьём посуды (образно говоря). Остальным судельцам соседней хаты не стало от этих обормотов никакого житья и они попросили Хашима, который уже считался окружающими (без пяти минут) главным шнырём, расселить «сладкую парочку» по разным хатам. Этот «хмырь» только и ждал подходящего случая, чтобы мне поднасрать. Представившуюся возможность он использовал в полной мере.
В тот период времени в нашей хате на нижних шконках проживали выходцы из республик СНГ, остальные места занимали афганчики – спокойные такие ребята, которые жили в своё время у себя в Афганистане на территории, контролируемой советскими войсками и с большим уважением относились к россиянам. Без ложной скромности должен заметить, что очень многие сидельцы стремились к нам попасть, но мы принимали только достойных. Хотя и провокаторы со стукачами просачивались. Администрация не могла успокоится до тех пор, пока не внедряла к нам хотя бы одного из своих «сексотов». Тогда у нас был как раз недобор этой братии, а вернее сказать – их полное отсутствие. С таким положением вещей наши благодетели смириться не могли и Хашим, получив одобрение администрации, начал активные действия по внедрению агентуры.
Как-то рано утром (только открыли двери на утреннюю молитву) я проснулся от какой-то возни и разговоров, происходящих в непосредственной близости от моей шконки. Приоткрываю занавесочку и вижу примерно такую картину: афганчик, который проживал надо мной, собрал свои шмутки и покидает нашу хату, а на его месте располагается Рашидка, о котором шла речь чуть выше. За всей этой процедурой наблюдают: Джамалька, Акрам, Хашим и толпа любопытствующих.
Меня такой вариант обмена, мягко говоря, не устраивал и я решил вмешаться в этот процесс. Встаю со своей шконки, ни слова не говоря сворачиваю рашидкины шмутки и выбрасываю за дверь. "Ты рано расслабился,-обращаюсь я к Акраму,- наша с тобой договорённость ещё в действии". Джамалька молча развернулся и пошёл восвояси. Хашим пытался возмущаться, но Акрам его успокоил и увёл в свою хату вместе с Рашидкой. Разочарованные зрители, лишённые зрелищных баталий, время от времени происходивших около нашей хаты, стала тоже расходится. Хашиму ещё не раз приходилось терпеть фиаско у хаты арбатаж, пока он не успокоился на мой счёт. Но об этом будет рассказ в других главах.
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ:
http://www.proza.ru/2010/03/22/1468