Недавно меня спросили:
– А ты не пробовал показывать свои тексты психиатрам?
Всегда, садясь в такси, я спрашиваю у водителя, можно ли курить в салоне машины. Иногда таксисты не отказывают, а иногда и курят вместе со мной…
А ездить на машине мне больше всего нравится по ночам. И если еду по лесу в горах, то вижу, как эти горы образовывались, как покрывались сначала редкими скупыми оазисами колючей травы, потом появлялись кустарные веткоспутанности, и, наконец, картинка наполняется реальностью – и передо мной предстает во всем своем глубинном величии лес. Городские поездки мне открывают тайны города: как первобытный человек по только ему известным признакам выбрал место для поселения; как через него протекало грандиознейшее переселение целой группы племен, которые впоследствии создали свое государство; как строили крепость, как крепость обрастала домишками, как дома росли и крепчали, а улицы наполнялись сначала немудреной крестьянской одеждой, потом вычурными нарядами, потом строгой приталенностью, – и на арену (то есть на улицу) выходит стиль толи современного, толи делового человека…
Да, и на человека. Люблю смотреть из темноты ночного салона автомобиля на человека.
Ведь он, человек, рождается еще в единстве с богом, он с богом не то, что разговаривает – он бога чувствует. Он бога знает. Так зачем же ему вера? Он в бога так же не верит, как я не верю в холодильник или газовую колонку. Правильно – он неверующий.
Но тут вступает в силу одно осадное недоразумение. Дело в том, что человек в своих долгих мутациях создал такую цивилизацию, что стал перед выбором: или быть способным общаться внутри социума, или сохранять способность общаться напрямую с богом. И сначала человек как биологический вид сделал свой выбор и сознательно ушел из рая. А потом и каждый новорожденный обречен этим выбором и изгоняется с небес.
Общество фиксирует сознание ребенка на узенькой полосочке мира, которая и формируется в реальность. В реальность, где человек способен передать другому человеку достаточно конкретную и четкую информацию. Но, к сожалению, в этой узенькой полосочке мира совсем чуть-чуть бога. Практически бога нет.
Представляю себе, как богу обидно. Ведь вначале было слово, и это слово божье носилось над земной твердью и морской гладью неприкаянным: не было у бога благодарного слушателя. И решил бог создать человека. А человек вон чего учудил!
Позволю себе заглянуть в темные уголки памяти и вспомню, как мне, ребенку, вдруг вспомнилась и ощутилась привычной и обыденной бесконечность, безграничность, бескрайность. И я почувствовал, что я схожу с ума. Что меня просто не будет среди людей.
Вот так ребенок попадает в социум и делает роковой поступок – говорит первое слово. А дальше – проще, и поехало-понеслось.
Но у некоторых детей то ли упорства побольше, то ли память получше, но они долго еще не утрачивают небесных нитей. Но им родители заботливо (или озабоченно) твердят, что такого не может быть в этом мире. Просто не может быть – и точка. И взрослый авторитетный взгляд сверху. Детям это просто приснилось.
– Девушка, давайте познакомимся!
– Странно. Зачем это вам?
– О, как вы можете задавать такие вопросы! Вы, такая изящная, стройная и обольстительная! Ваша нежная кожа, ваши шикарные волосы!
– Юноша, ну что вы несете! Вы же прекрасно понимаете, что и моя кожа, и мои волосы имеют такую же клеточную структуру и состоят из тех же элементов, что и ваши кожа и волосы. Более того: и печень, и почки, и селезенка у нас практически идентичны. Так неужели вам не будет бесконечно скучно общаться практически с собой? Вот единственное, что у нас может быть разное – это сны. Поэтому давайте переспим без изнурительных формальностей знакомства.
А некоторым удается и состоять в стройных общественных колоннах человека разумного, и не утратить своей божественной связи. И, наверное, таким и был Иисус. Не это ли он подразумевал, называя себя сыном божьим?
А сейчас делаем головокружительный кувырок и возвращаемся к началу: так неужели он был неверующим?
И он просто пытался передать свои знания. Но, к сожалению, невозможно словами описать то, для чего не существует слов. Есть только один вариант – подбирать слова, которые хоть как-то передают смысл информации.
Из кромешной черноты подсознания постепенно проявляется фосфоресцирующие черты женского лица с черным провалом губ, острыми, устрашающе контрастными скулами и мерцающим гипнотизирующим взглядом хладнокровной змеи и безжалостной убийцы. Это порождение тьмы приближается и как мираж, как марево, то кажется размытым, то совершенно четко видимым. И единственная мысль – лишь бы не разомкнулись эти смертельные губы, лишь бы не блеснула неотвратимость клыков… Тогда – смерть.
Нет, это не мои галлюцинации. Это бред общества, ночной кошмар человечества. Древние шумеры называли ее Кали и испытывали к ней религиозно-мистический ужас. Древним вавилонянам она представилась как Изида, и они поклонялись и пытались ее задобрить. Древние греки считали ее Афиной и пытались выпить с ней на брудершафт. А современный человек выходит на ночную охоту в каменный лес, выслеживает этот образ вамп и покупает себе психологическую разгрузку – получает возможность отыметь эту страшную ночную богиню.
К чему это я? К тому, что современное общество уже замечательно справилось с мистикой и эзотерикой, создало удобный суррогат бога и чувствует себя, так сказать, сухо и комфортно. И если две тысячи лет назад Христос за неудобную для человечества правду был жестоко убит, то сегодня все произошло бы намного гуманнее – его бы попросту заперли в сумасшедшем доме. И если он, попав в такую ситуацию, не слишком бурно нес бы свою благую весть, то не исключено, что прожил бы намного более счастливую жизнь и нашел бы намного больше восторженных сторонников своих идей. А выйти за стены этого ограниченного мирка – вопрос удачи или божьего провидения. Ведь две тысячи лет назад Иисус так же завещал, чтобы его учение не вышло за границы Израиля, а Петр нарушил этот запрет и вынес новую религию в большой мир.
Может, поэтому мы до сих пор и ждем второго пришествия? Может, оно уже произошло, и не раз? Только оказалось локализовано высокими заборами успокаивающего цвета и происходило под наблюдением дюжих медбратьев в белых одеяниях…
Да, занимательно было бы понаблюдать за сеансом Апокалипсиса, этой финальной битвой сил Добра и Зла, сквозь тонированное лобовое стекло из темного автомобильного салона. Это был бы прекрасный повод для очередного перекура. И таксист, я думаю, тоже не откажется.
Мы с водителем покурим, и я ему популярно растолкую, что я – бог. И он тоже бог. Вот у меня, к примеру, два божьих сына и одна божья дочь. А у тебя? Только один? Ааа, Мария беременна вторым ребенком? Ну, тогда готовься – скоро у тебя начнется еще один Апокалипсис. Что значит – не хочешь? А придется! Помнишь Крона? Он тоже любил сам процесс, а детей – нет. И чем кончилось? Вспоминай! Правильно: Гея иначе относилась к своим детям и все-таки вырастила Зевса. А он, в свою очередь, накостылял папаше за всех своих братьев. А тебе машину не жалко? А здоровье? Так что никаких абортов. Да и сам подумай: ну, сколько того Апокалипсиса? Ну, максимум год! А потом – изгнание из рая – и живи в свое удовольствие, расти наследников.
Ну, что, убедил? Да и приехали мы уже…
Сколько с меня? В расчете?
А, я так и знал, что тебе понравится Апокалипсис!
Только давай договоримся: никому не рассказывай о том, что мы с тобой боги! Мало ли чего подумают…