ЗЕЛЁНЫЙ ТАБОР
Присев возле самой воды Артемия - новый дознаватель приора протянула, подплывшей к берегу большой чёрной птице кусок хлеба. Когда та повернула свою голову на длинной шее за предложенной едой. Женщина пожелала лебедю приятного аппетита, а затем, поднявшись с земли, направилась к усадьбе утопающей в это время года; зелени кустов жасмина, оливковых и апельсиновых деревьях.
Нужный ей дом, стоял на естественном возвышение, возвышаясь над озером.
Дознавателю пришлось подняться вверх до забора, затем немного пройти вдоль ограды и, наконец, сильно ударить в такие же, как и забор, кованные железные ворота. Украшенные мордами мистических зверей. Обождав пару минут, женщина взялась за тяжелое кольцо в пасти льва, и принялась им стучать. Выбивая простенький мотив. Наконец калитка в воротах открылась, и показавшийся в ней слуга по привычке попытался оттолкнуть нетерпеливого посетителя.
- Что вы тут стучите, наши ворота не музыкальный инструмент…
Не дав слуге договорить, дознаватель пыхнула мужчину обратно в калитку и, войдя вслед за ним, проговорила.
- Где твой хозяин, у меня с ним назначена встреча?
Увидев дознавателя приора, слуга сразу же затараторил.
- Извините госпожа дознаватель. Мой хозяин уже ждет вас в своём сарае. Он сказал, что всё узнал, все уже готово…
Не дослушав, Артемия направилась к сараю и еще издали закричала.
- Сильвано, встречай гостей!
Услышав голос Артемии, и зная, что новый дознаватель в отличие от Кайны не столь терпеливый поспешил ей навстречу.
- Госпожа дознаватель! Я обо всём договорился, вас будут ждать на лугу в пару лье от южного города.
Когда Сильвано подбежал к дознавателю, женщина взглянула на сарай и спросила.
- Сильвано ты можешь ещё раз показать свою коллекцию, я хочу убедиться, что с той повозкой всё нормально?
- Конечно, конечно, проходите.
Сильвано пропустил дознавателя внутрь помещения, но когда женщина вошла внутрь, прошёл вслед за ней чтобы остановиться немного поодаль. С этого места он хорошо видел посетителя, и в тоже время был на достаточном от нее расстоянии.
Увидев, что Сильвано наблюдает за ней, явно боясь за свою коллекцию, Артемия повернув голову, бросила через плечо.
- Опасается что я съем твою коллекцию? Сейчас, меня интересует совсем другое тем более старые деревяшки я не ем. Но если не веришь. Встань рядом со мной, возьми меня за руку.
Несмотря на предложение Артемии, коллекционер остался стоять на своём месте, а дознаватель, оглядев длинный ряд разномастных повозок, остановилась на недавно приобретенном Сильвано экземпляре. Из остальных это вардо выделял рисунок на двери и, судя по ярким краскам, не успевшим еще потемнеть, повозку недавно реставрировали. Прежде всего, в глаза бросались птицы изображенные на двери вардо. Их было три штуки: небольшие головки птиц венчали небольшие трёхлепестковые короны-лилии. Знак принадлежности к власти, знати и высшему миру Богов. Крылья в виде языков пламени напоминающих добрый костер говорили лучше всяких слов, что эти птицы называться фениксами. Хвосты птиц, как и крылья, напоминали длинные разноцветные ленты.
Под птицами художник изобразил первобытный океан, и одна из трёх птиц немного задержавшись, ещё не успела полностью вылететь из воды, поэтому её хвост перекрывали свирепые волны.
Сверху над головами фениксов художник изобразил символ земли - рассказывая в своей картине старую легенду о происхождении земли из вод первобытного океана. Когда три птицы принесли в своих клювах три разных вида почвы, из которых Боги создали: горы, пустыни, и множество комбинаций почвы.
Резьбу вдоль корпуса, и резьбу на ставнях что закрывали окна в панелях вардо, тщательно отполировали, постаравшись затереть мелкие линии-трещинки, а затем всё покрыли наиболее дорогим - тёмным лаком. Коллекционер, не поскупился и щедро наградил художника, а тот в свою очередь постарался честно выполнить заказ, обновив весь фургон, но в тоже время, сохранив налет старины.
К дверям вардо вела невысокая всего четыре ступени богато украшенная лестница, покрытая потемневшим, но тщательно заштопанным ковром. Впрочем, ковер вряд ли представлял художественную ценность, но все же вносил в вардо элемент домашнего уюта.
- Вижу, ты действительно не поскупился на реставрацию.
- Я заплатил художнику четыреста флоринов, - похвастал Сильвано, - но оно стоит этих денег. Ведь птицы на двери нарисованы Микелино Малинари, придворным художником Джулиано Медичи…
- Об этой истории я наслышана. - Оборвала Артемия коллекционера и, посмотрев чрез плечо на мужчину, задала вопрос. - Так значит, говоришь, что договорился о встрече?
- Тебя будут ждать на лугу в двух лье от южного города. Я уже говорил. – Сильвано подошёл к дознавателю. - Театр Джанго работающий на Джакомо согласился рассказать кое-чём. Но, - Сильвано развёл руками, - Джельсо хочешь, говорит лишь с Эйллин, ей они доверяют больше чем тебе.
- Пусть Джельсо сам мне это скажет.
- Ты ведь знает этих Джанго. Снова развёл руками Сильвано. Если они решили, говорит только с Эйллин, значит, будут, говорит только с ней и не с кем другим. Конечно, ты можешь с ними встретиться, но это нечего не изменит.
- Тогда я пошлю голубя, в Ла Карра, тут не далеко. Предложила Артемия. Через неделю она будет у нас в Читта ди Ферсино. Прежде чем прийти к Сильвано дознаватель позаботилась о разрешении послать голубя с письмом, и теперь ей осталось лишь передать записку старшему смотрителю голубятни и через неделю Эйллин должна будет приехать из Ла Карра. - Передай это Джельсо? Сможешь?..
Сильвано молча кивнул, а дознаватель, оставив коллекционера в сарае одного, отправилась на императорскую голубятню, где содержалось не меньше сотни почтовых голубей для нужд приора.
***
Войдя в кабинет консула, Эйллин молча села на стул стоявший рядом со столом и посмотрела на человека, который вызвал её к себе. В этот раз Массимо был занять какими-то бумагами, и следователю удалось рассмотреть консула более внимательно.
Массимо был ростом с дознавателя в возрасте за тридцать, но не больше сорока лет. Седые пряди, проступая среди тёмного волосяного покрова на голове, делали причёску похожей на оперение тёмно-серой птицы.
Зелёный камзол, застёгнутый на большие бронзовые пуговицы с изображением волчицы и отделанный красным атласным кантом, плотно сидел на крепко сбитом теле, придавая своему хозяину некую внушительность в глазах немногочисленных посетителей.
В отличие от консула в Ла Читта ди Ферсино - сеньора Лонгинаро, здешний консул внушал больше доверия: «но, чувствовать себя, его подчиненной не очень-то приятно».
Следователь передёрнула плечами и не громко напомнила о себе.
- Сеньор Массимо вы вызывали меня?
Консул оторвался от своих бумаг и, посмотрев на Эйллин, объяснил цель визита.
- Сегодня утром из Ла Читта ди Ферсино, с голубиной почтой прислали это послание. Вас просят приехать, обещая некую информацию, по поводу убийства мастера Джакомо. Письмо послано консулом, а подписано как сеньором Лонгинаро, так и дознавателем Артемией, занявшей этот пост вместо Кайны. Впрочем, это всего лишь просьба сеньоры Артемии, а не приказ, консула который ты должна обязательно выполнить. Если тебе тяжело ты можешь отказаться от поездки, направим в Ла Читта Ферсино Кайну.
Пожав плечами, Эйллин без всякого участия задала новый вопрос.
- Вы хотите, чтобы я немедленно выехала в Ла Читта ди Ферсино?
- Да, - кивнул консул. - Вы поедете в этот город, а сеньора Кайна займется расследованием здесь.
- Я готова приступить к выполнению этого задания. Эйллин посмотрела на консула и добавила. Кайне будет сложно справиться с расследованием в театре, так как это настоящий, порочный круг, а я всё-таки бывший гистрион, и знаю как себя вести с этими людьми.
Взяв протянутое ей разрешение на поездку в соседний город, следователь склонила в знак уважения голову и, получив разрешение удалиться, вышла из кабинета.
Найдя дознавателя в своей комнате, Эйллин объявила новость.
- Меня просят прибыть в Ла Читта ди Ферсино! Сообщение, доставленное сегодня утром голубиной почтой, подписано консулом Лонгинаро. «Про нового дознавателя занявшего место Кайны Эйллин решила промолчать». Надеюсь, это не подстава и меня не арестуют как тебя?
- Если сообщение подписал Лонгинаро тогда опасаться нечего, - согласилась Кайна. – Но мы должны обговорить план действий.
- Я хотела остановиться в Южном Городе, это далеко от Ла Трамонт, и если мне позволять то постоялый двор Жирный Гусь, который я хотела выбрать, находиться почти у самых ворот. Хозяйка Гуся славиться своей кухней, не такой хорошей, как Чудесный Замок, но лучшей в южном городе. Я не хотела бы в городе заострять внимание на том, что теперь работаю в приоре.
- Я тем временим, опрошу свидетелей здесь, а начну с той женщины Кантеси.
- Контессы, - поправила Кайну следователь, - её полное имя Контесса де Диа, она трувер-поэт, актриса театров Эмилио и Гаусельма.
Увидев, что дознаватель непонимающим взглядом смотрит на нее, Эйллин объяснила.
- Я имела виду, что Контессу можно найти в одном из этих двух театров. Женщина работает по вольной грамоте. В первую очередь ты должна спросить, кто с кем работал, и кто, куда собирался на гастроли. Лучше всего начать говорит о театре. Контесса должна понять, что ты ей восхищается именно как мастером – постановщиком пьес, потому, что женщинам ставить театральные постановки сложнее. Ещё можешь сказать, что образы созданные Контессой на сцене безупречны. Мы это любим. – Грустно добавила в конце следователь, - но мне кажется, что это было в другой жизни.
Кайна кивнула. - Я поняла, что Контессе необходимо льстить, но объясни что такое свободная театральная грамота? Я с такими ещё не сталкивалась.
- Это значить, что актёр может выбирать для выступлений любой театр. Понимаешь любой. Необходимо лишь заключить договор с мастером, после чего заключивший договор актёр выступает оговоренный срок, а затем отправляется дальше, – поучительным тонам начала объяснять следователь, - но именно эта категория актеров нуждается в том, чтобы ими восхищались.
Обдумав кое-что, следователь продолжила.
- Токае же грамота у Гаусельма, но он в отличие от Контессы - мужчина и мастер постановок, а значить сам набирает актёров.
Строго, посмотрев на дознавателя, Эйллин улыбнулась.
- Надеюсь, ты справишься!
Не выдержав тона последней фразы, Кайна громко рассмеялась.
- Ну, вот ты снова весёлая.
Эйллин передала ей список из более чем десятка имён, взяла в конюшнях свою любимую лошадь – Огнегривую с которой успела за это время подружиться и, не мешкая, уже на следующий день утром, выехала в Ла Читта ди Ферсино.
***
«Неплохо бы было встретиться с Ароном, - размышляла в течение всей своей дороги Эйллин, - я совсем не сержусь на него. Было бы занятно вновь увидеть старое вардо. Мыслей было много, но до этого момента не было времени остановиться и подумать: что же её ждёт в будущем. - Возможно, я действительно стану следователем. Новая мысль всё больше завладевала сознанием гистриона. Я в своей жизни сыграла много ролей, так сыграю еще одну – роль следователя. Ведь работа в приоре не такая уж плохая, просто в нём мало хороших людей. Поэтому я должна принять свое назначение. Ведь чем больше хороших людей будет работать в приоре, тем лучше».
Переночевав на пол пути к городу в богом забытой гостинице, следователь поскакала дальше, и снова рой мыслей охватил сознание девушки.
«Я прекрасно помню свою жизнь бродячей актрисы, но в то же время, это была как бы и не я. Всё это происходило в другой жизни. Единорог, Гард, выступления в театрах империи, даже Гленда с её комедией масок всё больше уходили на задний план, а впереди зарождались новые декорации. Наконец мысли пришли к какой-то одной форме, приняв стройность, и к тому времени, когда следователь въехала в южные ворота, Ла Читта ди Ферсино её решение было следующим: остановлюсь в южном городе, а к хозяину Чудесного Замка, просто зайду в гости, как обычный посетитель. Будучи следователем, я не могу останавливаться на его постоялом дворе. И честно сказать не хочу. Каждый кушает свою похлёбку».
Здесь на самой окраине города, чуть ли не рядом с городскими воротами располагался постоялый двор под названием Жирный Гусь, которым управляла дородная женщина по имени Ромона. Её заведение было выбрано по двум причинам. Во-первых, ее постоялый двор располагался совсем в другой стороне от Ла Трамонт, а во-вторых, Жирный Гусь славился своей кухней, и самое главное хозяйка ничего не слышала о той истории с Ароном хозяином Чудесного Замка.
Снаружи постоялый двор Ромоны напоминал большой квадратный двор, окруженный забором. Внутри двора стоял деревянный дом трактира, и гостиница в виде нескольких крыльев примыкавшая к трактиру. Расположение постоялого двора буквой Е делало его похожим на дворец приора. Чуть поодаль стояли конюшни – длинный крытый сарай и долговязый парень - помощник конюха тащил к нему пук соломы.
Эйллин махнув рукой, чтобы привлечь внимание мальчишки еще и крикнула: спрашивая его о комнате на постоялом дворе. Парень молча кивнул, но продолжил нести солому дальше. Эйллин пришлось обождать, пока он закончить свою работу, выйдет из конюшни и, наконец, займется делами только что приехавшей госпожи.
Погладив гриву лошади, парень повел Огнегривую в сарай, но неожиданно о чем-то вспомнил, остановился и, повернувшись к Эйллин, произнес.
- О комнате вы можете спросить у моей хозяйки, её можно найти вон там. Парень махнул в сторону входной двери. Затем, решив, что он всё сказал, помощник конюха повел Огнегривую дальше, а Эйллин успела сделать несколько шагов к каменному порогу, которым начинался вход на постоялый двор. Как вдруг из дверей выскочила девчонка с помойным ведром в руках, и резко взмахнув им, вылила его содержимое прямо на улицу, всё произошло настолько быстро, что Эйллин едва успела отскочить в сторону и закричать.
- Осторожнее! Смотрите что делаете!
Прислуга замерла на месте и, подняв голубые невинные глаза на важную сеньору, пролепетала.
- Извините госпожа, я вас не заметила. Извините еще раз…
- Ну, хорошо, - сжалилась Эйллин, - вы на меня не попали. Так что ничего страшного. Ты можешь сказать, если на вашем постоялом дворе свободная комната?
- Да конечно, госпожа, вы можете у нас остановиться, наша хозяйка очень хорошо готовить, ее комнаты всегда в идеальной чистоте, вы правильно сделали, что выбрали наш постоялый двор.
Внезапно громкий резкий голос оборвал девушку-прислугу, и на порог вышла полная женщина, сжимающая в большой ладони корень фенхеля, - прикрикнула на свою прислугу.
- Ара ты что задерживается, тебя ждут в зале!
Та, которую назвали Арой, сразу же скрылась за дверью, а дородная женщина в белом переднике, видимо это и была хозяйка, вопросительно посмотрела на Эйллин.
- Вам нужна комната?
Пристально вглядываясь в лицо гостьи, хозяйка наморщила лоб, и с некоторым раздумьем выдала новую триаду.
- Вы мне напоминаете одного гистриона, но, судя по тому, как вы одеты: дорожный костюм, кожаная безрукавка. Вы подражаете легионерам, могу предположить, что вы из приората, а значить вы наш лучший гость…
- Даже если я и была гистрионом, то теперь все изменилось, - Эйллин оборвала триаду хозяйки и добавила. – Мне нужна комната на пару дней, и, не смотря на то что, я из тайного приора, я заплачу… только, пойду, лошадь проверю.
Проверив, хорошо ли устроили Огнегривую, Эйллин кинула мальчишке мелкую монету, ради которой он и трудился, затем вернулась к хозяйке, которая всё еще дожидалась сеньору на каменном пороге, вспоминая, где же она её видела. В конце концов, хозяйка хлопнула себя по лбу и, улыбнувшись, воскликнула.
- Как я могла забыть, вы Эйллин гистрион того старого барда, убитого пару месяцев назад. Вижу вы теперь работник приора - важный человек.
- Хватить болтать, Ромона! – следователь недовольно прикрикнула на хозяйку. – Я устала, мне нужна комната! Вы можете мне помочь?
- Да конечно, извините госпожа, - Ромона пропустила следователя вперед себя и когда сеньора скрылась в дверном проеме вошла вслед за ней.
Комната, предоставленная хозяйкой, оказалась действительно чистой, а простыни были не только чистыми, но и источали слабый аромат лаванды, говоря, что этим постоялым двором заправляет именно женщина. Но, Эйллин действительно устала, или просто стала взрослее, столкнувшись с настоящей городской жизнью, чтобы обращать на такие мелочи внимание. Быстро перекусив, ужин ей принесли в комнату, следователь устроилась на кровати и быстро уснула.
Грядущий день предстоял быть нелёгким.
***
Первая же соседняя с постоялым двором улица встретила Эйллин вереницей зажиточных двухэтажных вилл, за таким же длинным на всю длину забором. Практически перед каждым домом росли оливковые и апельсиновые деревья, за деревьями тянулась сточная канава.
Время от времени «придорожную алею» так следователь назвала соседнюю с Жирным Гусём улицу, пересекали новые ленты дорог, и дальше, к центру города, в архитектуре и застройке улиц начинал проступать некий относительно чёткий план градостроения.
Перейдя через дорогу, идущею вокруг пограничного города – Марка де Ферсино, следователь попала в большой город.
Здесь из-за невозможности расти в ширину, город поднимался в высоту, и Эйллин окружили высокие до пяти этажей постройки крытые черепицей. В этих домах жили по нескольку семей, которым принадлежали всего лишь небольшие квартиры, а сам дом принадлежал не отдельно взятому человеку, а императорской короне. Противоположная сторона улицы была состроена такими же кирпичными постройками, так что дорога идущая через город была полностью зажата между двух стен. А крыши жилищ лишь иногда прерывались, провалами в три - четыре фута шириной, так что при некоторой сноровке можно было пройти через весь город исключительно по крышам.
Из любопытства следователь заглянула в один из таких узких проходов. Соседняя улица примыкала к своей противоположной товарке, образуя между домами подобие узких дворов.
За каких-то полгода пока Эйллин здесь не было город начал превращаться в каменный лабиринт, и всё больше навевал чувство тяжести замкнутого пространства. Единственно, что могло радовать глаз в этом каменном лабиринте, так это оливковые и апельсиновые деревья, вдоль сточных канав.
Впрочем, в этом каменном царстве попадались и открытые пространства - городские площади для проведения фестивалей, торжищ, были и храмы, окруженные небольшими садами.
На одном из перекрёстков следователя окликнул патруль легионеров обходивших город.
- Я следователь из Ла Карра.
Эйллин показала легионеру свой медальон и добавила.
- Как вы думаете, где я могу найти дознавателя приора сеньору Артемию?
- Думаю, что в это время она еще не успела покинуть приорат. Ответил один из солдат. Посмотрев на молодого следователя. - Если вы следователь, то должны явиться в приорат и сообщить о своём приезде.
- Тогда если вам не сложно передайте, что следователь Эйллин из Ла Карра будет ждать её на постоялом дворе Чудесный Замок, это в Северном Городе. Затем я сообщу о своём приезде сеньору Лонгинаро.
Услышав, что подозрительная сеньора знает их начальника, стража попрощалась и продолжила свой обход, а Эйллин прикупив на рынке кое-каких даров, вышла к храму Богини Айрэт.
Большое квадратное здание из розового гранита с небольшими пределами, голубым куполом по-прежнему стояло на высоком подиуме, посреди маленького садика удивляя горожан своим величием. Преклонив в знак уважения колено, следователь поднялась по гранитным ступеням к бронзовым кованым воротам, и слегка склонив голову, вошла в южный предел храма.
Предел как обычно был пуст, а в небольшой нише у дальней стены горел жертвенный огонь. Проход из предела в центральный зал храма закрывала ажурная бронзовая решетка, сквозь которую виднелось квадратное помещение с двенадцатью колонами, украшавшими и одновременно поддерживающими свод. Жрец по своему обычаю отсутствовал и Эйллин, чтобы как-то скоротать время опустилась перед пьедесталом Богини Айрэт на одно колено.
Высокая фигура вечно молодой женщины в длинном жреческом платье с двумя большими крыльями за спиной, и строгими чертами лица, слегка наклонив голову, взирала сверху вниз, на нового посетителя пришедшего о чём-то её просить. Эйллин преодолев страх, подняла глаза и, посмотрев в лицо Айрэт, прошептала слава клятвы, которую давали все работники приората в конце своего обучения в академии легионеров. Эйллин еще не была зачислена в академию. Она даже не знала, останется ли работать следователем в Ла Карра, но внутренний порыв был настолько сильным, что девушка не смогла ему противиться:
«Я прошу, госпожа Айрэт, вести меня по тому пути, который я выбрала для себя. Я прошу госпожа Айрэт руководить моими мыслями, моими делами, моими поступками, и моей речью.
Умеющий ходить – ходит, умеющий слушать – слушает, умеющий говорить – говорит. Я умею слушать – и слушаю, я умею, ходить – и хожу, я умею, говорить – и говорю.
Теперь моя Богиня, я Эйллин Ровенна готова принять свое служение в приоре, как его приняла Лаза в подземном мире.
Твои уста – мои уста, мои поступки – твои поступки.
К этому нечего добавит».
Закончив клятву, следователь поднялась с каменного пола и, подойдя к жрецу молча ожидающего, когда посетитель закончить свое таинство, протянула ему корзинку с дарами.
Жрец слегка поклонился и проговорил.
- Я рад снова вас видеть в своем храме госпожа.
- Вижу, вы меня помните, - улыбнулась следователь, - хотя наша встреча была достаточно давно.
Жрец снова склонил голову.
- В прошлый раз вы так быстро ушли, появились на мгновение, промелькнули, а затем исчезли.
- К сожалению, такова наша работа, Айрэт ответила на все мои молитвы и сейчас я хочу просто сказать Ей спасибо.
Жрец, беря корзинку в руки, и придирчиво разглядывая дары, грустно произнес.
- К сожалению, немногие заходят в храм, чтобы просто сказать спасибо, но как я вижу, таковые еще остались, а значить, наша работа не напрасна. Хотя это не может не огорчать, город растёт и большим храмам, уже нет в нём места.
Еще раз, поклонившись, жрец, удалился, а Эйллин отправилась гулять по городу дальше. Никуда особо девушка не шла, сейчас ей просто хотелось прогуляться, но ноги сами собой вывели следователя к постоялому двору Чудесный Замок.
Зал остался точно таким, каким она его и запомнила. На дальней стене по-прежнему весела картина Арадии Медичи, и хотя многочисленные столы были заняты лишь на половину, это было не так уж плохо. «Дела у Арона идут по-прежнему хорошо, я бы сказала, что ничего и не произошло». Эйллин взглянула в сторону кухни и, улыбнувшись, вошла святая святых Арона - на кухню. Здесь подражая своему деду, убитому полгода назад следователь произнесла слова приветствия.
- Mes salutations le ma;tre!
Услышав знакомое приветствие, Арон вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла девушка в костюме легионера, но без маски как это обычно бывает у работников приора. Выразительные глаза весело глядели на него, а сама посетитель также весело произнесла.
- Надеюсь, моя любимая комната на втором этаже остается за мной?
- Эйллин, ты? - только и смог прошептать хозяин Чудесного замка и выронив корень сельдерея, поспешил к девушке. – Я рад тебя видеть, ты снова вернулась в город?
- Я приехала по делам, - ответила следователь, - а сюда пришла просто посмотреть. Вижу, что дела у тебя идут вполне не плохо.
- Я благодарен, что ты тогда выкупила Чудесный замок, и я надеюсь что когда - ни будь, смогу вернуть долг. Сумма конечно большая. - Начал бубнить хозяин заведения, - но я все ровно рад тебя видеть.
- Не надо, не начинай, - остановила его Эйллин. – Ты был прав, я не могу работать в трактире, и прислуживать, за каждый флорин. Девушка передернула плечами. Это не по мне, сейчас я ем свою похлебку, а у тебя своя. Возможно, когда-нибудь ты мне вернешь долг, но, по крайней мере, за эти деньги ты меня многому научил, и я поняла, что настоящих друзей не так много и разбрасываться ими нельзя. Если хочешь, можем поступить следующим образом: сейчас ты меня накормишь бесплатно, ну а в будущем если кто-то из моих людей приедет, то пускай его всегда ждёт светлая комната и вкусная еда.
- Это мне по нраву, - улыбнулся Арон, - и ты уже далеко не та маленькая девочка, которой я тебя помню. Кстати ты, чем теперь занимается? Всё поешь?
- Я работаю в приоре Ла Карра вместе с Кайной - дознавателем. – Рассмеялась Эйллин. К тебе зашла поесть, а остановилась, - предугадала вопрос Арона следователь, - на Жирном Гусе. Здесь в Ла Трамонт мне необходимо зайти к Сильвано и встретиться с вашим дознавателем Артемией.
- Кстати сеньора Кайна продала Сильвано твоё вардо. Это, конечно, не моё дело, - проворчал Арон, собирая на стол, - но я бы не стал его продавать.
- Я знаю, и Кайна поступила, правильно продав его.
Вскоре Эйллин уже сидела в зале и неспешно ела тушёное мясо с овощами, запивая еду, добрым виноградным вином. А на поиски Артемии был отправлен мальчонка, помогающий Арону на кухне согласившийся за один флорин найти и привести дознавателя в Чудесный Замок.
***
Невысокий рост и природная полнота придавали Артемии вид домашней хозяйки, но как знала Эйллин, это сходство было обманчивым, новый дознаватель владела борьбой Гурен намного лучше Кайны. Поэтому любой, кто решил бы испытать на себе способности дознавателя, сразу бы пожалел об этом. Присев напротив следователя Артемия оглядела Эйллин и, наполнив кружки вином, сказала.
- Приятно было с тобой познакомиться. О тебе по городу ходят легенды – гистрион помогла раскрыть заговор в приоре. Доказала невиновность дознавателя, хотя я всегда знала что Кайна благородный рыцарь.
- Рыцарь?.. Эйллин удивлённо посмотрела на дознавателя. – Но как такое возможно…
- Как мы стали рыцарями?.. Владея борьбой Гурен, мы являемся членами ордена паладинов, который нас и посвятил в это звание. Паладин, приравнен к рыцарю, так что мы с Кайной рыцари-паладины. Объяснила Артемия. – Мы не способны на дурной поступок.
- Понятно, - кивнула Эйллин, - но зачем меня вызвали в Ла Читта?
- Есть кое-какая информация, которая может помощь вашему расследованию. Мои информаторы, передадут её только тебе, ты бывший гистрион – тебе они доверяют больше чем мне. Пришлось с этим смириться.
- И где я их найду?
- Об этом лучше меня расскажет Сильвано, ведь ты его знаешь?
Эйллин кивнула.
- Знаю, он как раз купил наш фургон после того убийства.
Работники приора вышли из постоялого двора и, пройдя по лабиринту улиц, всего за какие-то полгода город стал превращаться в лабиринт, состоящий из огромного количества улиц, уличек, проулков. Властям города даже пришлось ввести земельный регламент, по которому одна усадьба не могла превышать двадцать девять акров.
Усадьба Сильвано, будучи построенной, много лет назад под этот запрет не попадала, а потому продолжала возвышаться над городским озером, окружённая большими земёльными угодьями апельсиновых и оливковых деревьев.
Как обычно дознавателю пришлось долго стучать в ворота, пока слуга не соизволил отворить калитку. Услышав, что кто-то пришёл, Сильвано вышел из сарая а, увидев, что это пришли дознаватель и Эйллин, побежал к ним навстречу.
- Мои приветствия! Я рад вас видеть в своем скромном жилище. Особенно вас госпожа Эйллин. Ваше вардо в полной сохранности, и хотя это было недёшево. Я сделал всё возможное, чтобы оно снова стало новым.
- Тогда пошли, показывай, что ты сделал с моим фургоном. – Строго проговорила следователь. - Я доверила тебе самое ценное, что у меня есть, а ты его прибрал своими липкими ручонками.
Артемия посмотрела на Эйллин и, заметив едва уловимый знак следователя, положила руку на плечо коллекционера, продолжив игру.
- Я говорила, что она захочешь вернуть своё вардо, тогда как ты его ввёл в свою коллекцию…
- Но, но, - залепетал испуганный Сильвано, - они, Эйллин обещала подумать о продаже вардо. Госпожа Кайна сама его продала, полгода назад, это была честная сделка.
- Всё верно, - рассмеялась Эйллин, - это была честная сделка, и я не собираюсь отбирать у тебя вардо. Просто хотела посмотреть, что ты с ним сделал.
- Конечно, конечно, идёмте в мой маленький музей.
Сильвано подвёл работников приора к длинному бараку, и перед Эйллин предстали два ряда самых разных вардо, фургонов, открытых павозок. Все они поражали ладным качеством, а резьба, будучи тщательно отполированной, покрывалась лаком. Лестницы у вардо были опущены, и со стороны выглядело, так, что вардо просто остановилось на очередную ночевку. Вот сейчас хозяева приведут лошадей, и караван тронется в новый путь.
Ближе к началу левого ряда следователь увидела знакомую повозку.
Сильвано, как и обещал, отреставрировал фургон, все мелкие трещинки были тщательно затёрты, а резьба покрыта дорогим лаком. Впереди вардо, начинаясь с самого низа двери, красовалась картина: из первозданного океана вылетали три длиннохвостых фазана или павлина. Если раньше изображение было слишком блеклым, и птиц можно было разглядеть, только с очень близкого расстояния. Вдали рисунок сливался в одно разноцветное пятно, то сейчас всё изменилось. Нанятый Сильвано мастер восстановил картину и, ему даже удалось невозможное - вернуть первозданную девственность рисунка. Волны безмолвно перекатывались, на фоне заходящего солнца, а в птицах чувствовалась мистическая сила нужная им, для того чтобы принести со дна океана горсть земли, щебня и песка - необходимые богам для создания мира.
Пока Эйллин разглядывала картину Сильвано начал рассказывать:
«Первая птица вынырнула из воды и, выплюнув в руки первого Бога свой груз – сказала: Вот песок что я смогла достать. И вторая птица, вынырнув из океана, выплюнула в руки второго Бога свой груз – сказала: Вот щебень что я смогла достать. И третья птица вынырнула из воды и, выплюнув в руки третьего Бога свой груз – сказала: Вот земля что я смогла достать…»
Посмотрев внимательнее на птиц, Эйллин пришла к выводу, что нарисованные птицы действительно фениксы – уж слишком сильно они рознились с известными ей фазанами. Впрочем, фениксы больше похожи на павлинов, у тех такие же длинные хвосты. Отметила про себя следователь и, повернувшись к Сильвано, остановила его историю.
- Вижу, что ты сдержал свое слово, вардо выглядит как новое, но я пришла не за этим. Артемия сказала, что ты знаешь тех, кто хочет передать мне информацию о новом убийстве?
- Да, - кивнул Сильвано, - но я слышал, что у вас появилось еще одно вардо, после того как вы закончите свои дела, я мог бы его купить. Понимаете это тоже ценный экспонат.
- Вардо является подделкой, причём очень грубой подделкой, во-вторых, оно находиться в Ла Карра. Придется за ним ехать в соседний город.
- Я поеду! Я уже ездил, - Сильвано склонил в знак покорности голову, - за фургон для коллекции, я готов совершит небольшое путешествие.
- Пусть будет так, - согласилась Эйллин, - но вернемся к делу. Так кто же, хочешь со мной встретиться? Все эти намеки, тайны начали порядком докучать, и я хочу конкретности - кто, где, и за сколько.
Артемия прикрыв рот ладошкой, тихонечко хихикнула, но, заметив недовольный взгляд Эйллин, удержалась, найдя возможным, продолжит шутку следователя.
- К сожалению после вашего отъезда, сеньора следователь, в нашем городе все отбились от рук, и даже я бессильна, что-либо с ними сделать. Впрочем, я думаю, сеньор Сильвано всё объяснит, и мы наконец-то узнаем, кто этот таинственный незнакомец - назначивший вам, сеньора Эйллин, встречу в нашем городе.
Закончив свой диалог, работники мрачно посмотрели на коллекционера и тот, вытирая выступивший на лице пот, растерянно пробормотал.
- С вами госпожа Эйллин хотят, встретятся актеры Зеленого Табора. Ваше новое вардо является их работой, но с точки зрения принадлежности к роду Джанго – оно действительно подделка. Они хотят рассказать вам кое-что, что считают важным о театре. Вы бывший гистрион и Зеленый Табор доверяет вам больше чем ей. Не знаю, только, как вам это поможешь, но я и госпожа Артемия сделали всё возможное.
- Вардо принадлежность Зелёного Табора? - переспросила Эйллин. - Точно, Зелёный Табор! От услышанной новости Эйллин пришла в такой восторг, что бросилась обнимать Сильвано, затем Артемию. - Белки на ставнях означают Зелёный Табор, как я могла забыть о Зелёном Таборе! Извините, я просто не удержалась. Теперь понятно, почему они не хотят встречаться с вами. Они вам не доверяют, но как бывший гистрион я, скорее всего, внушаю им большее доверие. Где я могу найти Зелёный Табор?
- Я передам им, что вы в городе, хотя, скорее всего они уже знают о вашем приезде, – пожал плечами Сильвано, видимо считая, что для следователя бурное проявление эмоций вполне допустимо. Тогда как Артемия предпочла скромно промолчать. - Любой бродяга или городской нищий может оказаться их агентом. Но, чтобы вы долго не ждали, госпожа Эйллин, я отправлю какого-нибудь смышленого мальчонку, чтобы он передал старосте табора, о вашем приезде.
- Я понимаю, - согласилась Эйллин, - думаю, что сегодня или завтра они найдут меня на постоялом дворе Жирный Гусь. Но если вы пошлёте мальчонку, это сохранит моё время. Немного подумав, девушка добавила. - Думаю мне не надо напоминать вам, что я работник приора. На этом, сочтя, что разговор окончен, работник приора направилась к воротам, а дознаватель, попрощавшись с коллекционером, пошла следом.
Провожая их взглядом, Сильвано закричал вслед.
- Я обещаю, что немедленно всё исполню, но обещайте, что вы не будете следить за ним!
***
Открыв глаза, Эйллин посмотрела на дверь комнаты, прислушалась и, решив, что ей послышалась, снова закрыла глаза. Через мгновение новый стук согнал последние остатки сна и, осознав, что в дверь действительно стучать следователь поднялась с кровати.
- Кто там!.. Я спать хочу, дайте хоть ночью отдых!
- Госпожа, госпожа, - раздался из-за двери мальчишеский голос, - Я Эрин, меня прислали за вами. Госпожа Эйллин, госпожа откройте.
- Тебя прислали Джанго? Я сейчас выйду.
Натянув кожаные башмаки, блузу и накинув плащ, Эйллин вышла из комнаты. Эрин оказался мальчишкой лет двенадцати, его растрепанные волосы, заштопанные штаны и блуза с двухцветными заплатами на локтях говорили лучше всяких слов, что он Джанго. Один из многих городских попрошаек. Впрочем, - одернула себя Эйллин, - недавно я тоже была такой же попрошайкой. Видя, что госпожа молчит, Эрин потянул девушку за рукав и произнес.
- Госпожа, идёмте, за мной госпожа, нас уже ждут.
Понимая, что задавать вопросы бесполезно, следователь пошла вслед за Джанго. На улице еще было достаточно темно, но, судя, потому как хлопали ставни в соседних дамах, по доносившимся к постоялому двору крикам, и шуму торговых павозок спешащих на торговую площадь наступало утро. Парнишка оглянулся на Эйллин и, смерив девушку оценивающим взглядом, изрек деловым тоном.
- Мы должны будем немного пробежаться госпожа. Скоро утро, а нам надо успеть до того как наступит утро.
Не дожидаясь когда Эйллин опомниться, Эрин побежал, и следователю чтобы не отстать пришлось побежать следом.
Где-то на полдороге, когда Джанго остановился передохнуть, Эйллин смогла спросить.
- Ты, почему не дал мне взять лошадь?
Эрин посмотрел на Эйллин не понимающим взглядом.
- У тебя есть лошадь? Я не подумал. Бежим дальше, в таборе тебя уже ждут.
Эйллин знала, что Зелёным Табором назывались особые лагеря жонглёров. Участники лагеря передвигались из города в город на вардо, а по приезду на место они вставали лагерем в отдаленной местности посылая в город своих людей. Под видом нищих, мелких ремесленников, и просто рассыльных, соглядатаи табора узнавали все городские новости, возвращались, и догладывали своим мастерам обо всем, что удалось узнать и те на основе новостей составляли программу выступлений. Кроме этого в таких лагерях можно было репетировать, скрывшись от глаз зрителей, которые иногда очень мешали готовиться к выступлениям. Впрочем, Эйллин никогда не понимала, зачем нужно прятаться от зрителей, раз эти самые зрители их и кормили.
Когда следователь со своим проводником выбежали на поляну, солнце только, только успело осветить первыми лучами небольшой табор. Здесь чумазый проводник снова посмотрел на Эйллин, и, махнув рукой в дальний конец лагеря, проговорил. - Тебя ждут в том красном шатре. – На этом его миссия закончилась и Джанго, поспешно скрылся, оставив следователя посреди лагеря.
Вокруг десятка вардо, сновали полтора десятка человек; кто-то тренировался, жонглируя факелами, еще один мужчина, натянув в трех футах над землёй канат, тренировался в хождении по канату.
Один из певцов вытягивая незамысловатый мотив, и сопровождая его игрой на плохо настроенной шарманке, подошёл к следователю.
- Сеньора добро пожаловать в наш Зелёный Табор, мы рады гостям, особенно если они рады нам. Если не трудно сеньора дайте монету за мою скромную песню. Поклонившись, певец снова завыл.
В нашей деревне - жена мясника
Повадилась к мельнику в гости ходить
Мысли ее - не рыхлой муки прикупить
Что б напечь пирогов.
Сладострастные мысли ведут ее
Мысли о ложе, телом согретым
Утром рано та женщина снова у мужа в постели,
И не знал он до этой поры,
что жена его встречается с мельником.
Назвать эти завывания песней, даже и скромной, Эйллин не могла ни при каких обстоятельствах, поэтому, быстро снабдив певца флорином, устремилась к большому красному шатру, стоявшему на дальней окраине Зелёного Табора.
В центре шатра на низкой скамейке сидел мужчина лет пятидесяти, как и все остальные актёры в лагере он был Джанго. На его коленях пристроилась кукла ростом с пятилетнего ребенка, придерживая её за талию одной рукой, а второй за грудь актёр незаметно для зрителей управлял куклой. Как только Эйллин вошла в шатёр и остановилась перед его владельцем. Джельсо – подобную куклу звали Джельсо, посмотрела на актёра и произнесла детским голосом. Губы актёра при этом не шевелились.
- Отец она наконец-то пришла.
- Тогда поговори с ней, - ответил актер, и снова замолчав, повернул голову Джельсо к следователю приора.
- Сеньора Эйллин мы хотели встретиться с тобой, что бы рассказать о деле, которое ты расследует.
- Что вы можете рассказать о театре Джакомо?
Эйллин присела на корточки, чтобы быть на уровне Джельсо и посмотрела в глаза куклы.
- Джакомо работал с нами, - продолжила свой рассказ кукла, - мы ставили спектакли, мастер был добр к нам, а теперь его нет. Гильдия запретила нам выступать в главных городах империи. Мы должны уйти в южные провинции. Джакомо пытался встретиться с хозяевами гильдии, но не успел.
- Вы хотите сказать, что Джакомо убила гильдия?
Джельсо снова посмотрел на актёра и ответил.
- Губы отца не шевелятся, он молчит, а я могу говорить что хочу. Я всего лишь кукла. Перед тем как уйти Джакомо ссорился с мастерами из императорской гильдии. Он пытался добиться для нас свободной грамоты. Мастер задержался в Ла Карра, поэтому ищите убийцу среди актёров.
- Я понимаю, - вздохнула Эйллин, - и обещаю сделать всё возможное…
- Запомни, - кукла снова посмотрела на актёра. Когда мужчина кивнул, Джельсо
пристально уставился на следователя и заговорщицки зашептал.
- Во всем виновата гильдия, это порочный круг, но теперь, когда ты стала следователем, мы можем быть спокойны за будущее театра. Кукла замолчала, но, кинув пару взглядов на выход, снова посмотрела на Эйллин. - Мастер Виттория расскажет о ссорах Джакомо лучше меня, она сейчас в городе и ты может обо всём расспросить её. Запомни это и счастливой тебе дороги сеньора Эйллин.
Пожелание счастливой дороги у Джанго означало конец разговора, и своего рода было прощанием перед дальней дорогой. Показывая, что она все поняла, Эйллин кивнула и, попрощавшись с куклой Джельсо, вышла на улицу.