Может быть

               
     Обычно  по  утрам  я  бесцельно  гуляю,  но  в  то  утро,  лишив  себя  променада,  решил  заглянуть  в  магазин и приобрести рождественский подарок для жены. Откладывать это мероприятие  на  потом  времени  не оставалось. Сказать по правде,  я  еще не знал,  что мне попадет  под  руку.  Мысли  были  весьма  туманны  и неопределенны, но я рассчитывал  на свой  здравый рассудок,  и  надеялся  не опростоволоситься.  Коли  уж мне вздумалось потратить утро на ублажение своей благоверной,  то  следовало  вывернуться  наизнанку,  купив стоящую вещь.
     — Пусть жена распорядится ею, как заблагорассудится,  —  рассуждал я, — лишь бы не упрекала  в  забывчивости.
     Через  пару  часов  я  понял,  в  какую историю влип. В близлежащих  магазинах даже простецкие безделушки  стоили  немалые  деньги.  Не  скажу,  что  я сидел  на  мели,  но на  нынешнюю  пенсию  не разгуляешься.  Ходить  вокруг  да  около  в  городской сумятице  мне окончательно надоело. Чертыхаясь,  я  возвращался  домой.  И  тут  у меня   появилась  идея.  Освежив  память,  я  понял,  что  мне  нужна  реликвия  польской  парфюмерии,  духи  советской  эпохи   “Может  быть”.   Те   самые,  которые  в  пору  далекой  юности   соединили   воедино   влюбленную  пару,  то  есть  меня   и  драгоценную  супругу.  Поговаривали, что в СССР они  появились благодаря певице Капитолины Лазаренко и джаз-маэстро Эдди Рознера. Но это так, к слову...
     Ощущая,   откуда  не  возьмись  появившиеся   ароматы   жасмина,   ириса  и   бутона   розы,  я  поспешил  в   парфюмерный  киоск.
     — Мне бы духи “Может быть” и желательно в приличной  упаковке, — напрямик заявил я  молодой, привлекательной  и  безукоризненно  одетой  продавщице. Добавлю,  что с  достижением определенного возраста  все  девицы  становятся  привлекательными,  но сейчас не об этом…
     — На ваше счастье духи такие есть, — нежным голоском  пропела  милашка.
     — Называются  они  теперь  Peut-Etre,  и  флакончик пятьдесят  миллилитров  стоит  всего  три  тысячи  рублей.
     — Как три тысячи! Да они раньше стоили не больше  двадцати  рублей, —  удивился я, и мое восклицание  повисло  в  воздухе.
     — Боже  всемилостивый! —  промелькнуло  в мозгу, —   цена   совсем  немалая,  так  ведь  можно  и  всю заначку  на  ветер  пустить.  Нет   уж,  благодарствую...
     Моя  физиономия  стала  багровой,  пот  заструился по  лицу,   руками  овладела  предательская  дрожь.  Женщина   без   видимого   замешательства  упорно  молчала.  Прошло  несколько минут. Приняв меня за недоумка,  продавщица  раскраснелась,  набычилась.   Я  предположил,  что  ее  терпение  наверняка  скоро  лопнет.
     — Так   вы  берете эти  духи  или  нет? —   мгновенно  изменившимся    скрипуче-писклявым   голосом   нервно  произнесла   она,   показавшись  на  этот  раз  лишенной  всякой   привлекательности  и  шарма.  Стало понятно,  что   мои   заботы   продавщицу  мало   трогают.  Это уж как пить дать...
     — Шевели  мозгами, тугодум, — по всей видимости,  добавляла  она бессловесно.  Я  же  в  свою очередь  с  раздражением  думал:
     “Да   на   такую   мымру,   как   ты   даже   мужчина  в  цвете  сил  не  позарится”.  Меня  так  и  подмывало  сказать  какую-нибудь  колкость,  впрочем,  не  буду  опять отвлекаться…
     Я  совсем  забыл,  что  живу  в ином  мире  и времени.     Не  моя  беда,  что  наперекор  всему  до сих пор  не  изжил  в себе остатки прошлого. Именно в прошлое,  не  отдавая  отчета  в  настоящем,  я  мысленно погружался.  В  ушах  свистело,  в  глазах  рябило,  но  вот наступила  полная  тишина,  и  я  мысленно очутился  в селе  Корткерос,   расположенном  в  полусотне  километров  от  столицы  Республики Коми — Сыктывкара. В селе, которое аборигены  называли  “железной горой”, а  окружающий  его  хвойный  лес — пармой.  Издревле  коми-зыряне  жили  здесь на берегу полноводной  угрюмой  реки  Вычегды.
     Мне  было тогда  немногим  больше   двадцати   лет.   После  окончания  института   по   распределению  я попал  в  Корткерос.  Не  скажу,  чтобы   сразу  же  все  внимание  сосредоточил  на  работе,  но  старался   вникнуть  в  ее  суть  и  не  отлынивать. Одновременно адаптировался  в  новой  обстановке,  надеясь  получить максимум   удовольствий.  Ведь  одно  другому  не  мешает...
     Жизнь  моя  в  ту  пору  имела  много  приятностей: рыбалка  в  кристально  чистой  воде с сопутствующей  ухой  из  семги  или  омуля;  охота  в  девственных местах с  зажаренной  на  костре  дичью.  А вокруг изобилие грибов,  голубики,  брусники,   клюквы,  морошки.  Дети суровой  тайги  в   большинстве  своем   были  общительны и  простодушны.  У  меня  появилось  немало  друзей  среди охотников,  рыбаков,  лесорубов  —  настоящих  ребят,  на которых  во всем можно положиться. Был и негатив — гнилые  болота  с  безжалостной  ратью  мошек, бездорожье,  отсутствие  привычного водопровода. Все это для  исконно городского жителя представляло определенные  трудности,  но  я  снова  не  о  том...
     Однажды в селе мое внимание привлекла очаровательная   девушка,  попавшая,  как  и  я  на  Север по  распределению. Большие  синие  глаза,  роскошная шевелюра,   точеная  фигурка,  ну и  все  остальное.  Пригляделся,  навел  справки.  Пару  недель,  сохраняя равнодушный вид,  не  без  удовольствия  пялил  на красотку глаза, а затем  начал  действовать. Вскоре  знакомство  состоялось.
     Девушка   оказалась  на  редкость энергичной,  милой   и  естественной.  К  тому  же  пользовалась   какими-то  колдовскими   духами  с очень  стойким,  постоянно  манящим   запахом.  Видно  не  зря  психологи  говорят,   что   мужчины  любят  женщин  не  только  глазами,   но   и   носом,  вернее,  обонянием.  Ну, а  с  чутьем   у   меня    было  все  в  порядке.  Аромат  этих  духов   вызывал  у   меня   обострение     чувств.  Я    трепетно   ждал   каждое  свидание,  всякий   раз  надеясь на   продолжение   любовных   отношений.    “Может  быть”  так  назывались   эти   колдовские   духи  с  ароматами   жасмина,   ириса   и   бутона  розы.   Духи,  пусть  неопределенно,   но   все   же   обещающие   в  жизни    главное —   счастливую   любовь.   Кто  же  не лелеет мечту  об  этом,  и  я  не был  исключением.
        Вынырнув  из  прошлого,  я  вновь  оказался  в парфюмерном киоске нос к носу с молодой, привлекательной  и  безукоризненно  одетой  продавщицей.
     — Так   вы  берете  эти  духи  или  нет?   На  ваше  счастье   нашелся   флакончик   десять  миллилитров  за  сто  рублей.  Правда,  их  название  не  “Может  быть”,  а  “Быть  может”, —   услышал  я сквозь рассеивавшийся туман  женский  голос.  Голос,  нежнее  которого  трудно  себе  и  представить.
     — Боже  всемилостивый! —  промелькнуло  в мозгу, —   так  ведь   это   как   раз  то,  что    нужно:  цена  по  моим  понятиям   приемлемая,  а  название,   да  разве  в   нем  дело?  От  перестановки   мест   слагаемых,   как   говорится... А  девица-то,  какая   милашка, да  и  такая  умница!
     Домой   я   вернулся   поздно   вечером.   Умирал  с  голоду,   глаза   слипались   от   усталости.  В  руке  я  сжимал   маленькую  синюю  коробочку,   в  которой  находился  флакон  с  памятными  духами.
     Оценив    мой    жалкий   вид,    жена    лишь   покачала  головой.  Однако,  увидев  в моих руках  крохотный,   выполненный   в   классическом  стиле   флакончик    некогда   любимых   ею  духов,    просияла.    Произошла,   как   сейчас   модно   говорить   “перезагрузка” отношений.  Семейная  жизнь  приобретала  новые качества,  обещая   много  приятностей.