Что за худенький мальчик стоит за воротами школы в старом пальтишке с пришитым воротником от бабушкиной шубы? Он притопывает на месте ногами, обутыми в валенки, размахивает в такт руками в вязаных рукавицах, и не сводит взгляда от дверей школы, из которых шумно, толкаясь и свистя, выбегают сверстники-мальчишки. Шальные пацаны проносятся мимо, размахивая портфелями и сумками. Все довольны, что кончились занятия и можно взять лыжи или санки, и сигануть на замёрзшую речку. Ведь там крутая гора, с которой можно съехать вниз, да так, чтоб захватило дух. А можно прыгнуть с высокого трамплина, с риском поломать лыжи или свернуть шею. А ещё есть забава: прихватив крючковатую палку и привязав к валенкам коньки - «снегурки», погонять в хоккей в одни ворота.
Девчонки, собравшись в кучку, какое-то время топчутся у дверей школы, в ожидании, пока мальчишки разбегутся по домам, чтобы не быть закиданными их снежками.
Да, этот худенький и замёрзающий мальчик у ворот сельской школы, конечно, был я. И было мне тогда десять лет. И поджидал я свою одноклассницу Ирочку - самую красивую девочку в классе.
Мне нравились её улыбка с милыми ямочками на щеках, её большие, карие глаза и запах её волос. От этого запаха моя голова шла кругом и когда случайно во время урока, я мог прикоснуться к ней локтем или коленкой под партой, казалось, что я улетал, как Ариэль, далеко в небо. Я провожал её домой, болтая о прочитанных книгах, которые брал из домашней библиотеки её родителей.
Вот и сейчас, отойдя в сторону от пробегающих мальчишек, я поджидал свою соседку по парте. Наконец она появилась и привычно протянула мне свой портфель.
- Как хорошо на улице! – она, прикрыв глаза, зажмурилась, глядя на солнце. – Такое всё яркое, а вокруг снег… - сказала она, и в этот момент я почувствовал удар в спину и обернулся.
За сугробом прятался, обложившись заготовленными снежками, одноклассник Лёнька, по кличке Пуля, задира и хулиган с последней парты, вечный мой соперник по кружку рисования. Его работы всегда висели рядом с моими на школьных выставках, и жюри обычно объявляло почему-то именно нас двоих победителями, дескать, без обиды разделившими первое место.
Пуля- задира преследовал меня всегда, едва завидев рядом с Ириной. Однажды в клубе, перед детским сеансом фильма о «Неуловимых мстителях», я стоял в толчее очереди у кассы, цепляясь руками за перегородку с зажатыми в кулаке двумя пятaками, и дожидался долгожданных синеньких билетиков. И, вот когда очередь дошла до меня, кто-то сорвал с моей головы шапку и бросил её на пол. А я не мог оторваться от очереди, а Лёнька Пуля, надевши навыворот мой треух, под общий хохот прыгал по фойе и корчил рожи.
Не знаю, сколько бы ещё продолжался этот концерт, но тут неожиданно на середину зала выбежала Ирина, и в воцарившейся тишине забрала у него шапку и передала мне. Пуля замер с вытаращенными глазами и какое-то время беззвучно шевелил губами, но одного взгляда Ирины было достаточно, что бы он покраснел и с позором ретировался.
Вот и сейчас, устроив засаду на тропинке у школы, Пуля хохотал во всё горло и, показывая на нас пальцем, повторял, как попугай: «Жених и невеста - поехали по тесто!». Скинув варежки, я попытался слепить снежок для ответного удара, но снег не слипался. Его надо было долго-долго сминать тёплыми после варежек пальцами, а времени для этого не было, и мы попали под обстрел Пули. Он же, чувствуя своё превосходство, ещё громче выкрикивал обидную считалку, бросаясь снежками. Один снежок попал Ирине в голову и она, прикрыв лицо, побежала к школе. Я же попёр прямо на обидчика, горя местью. Но Пуля убежал, бросив заготовленные снаряды.
Я подошёл к школе. На крылечке, отвернувшись к стене, плакала Ирина. Выхватив у меня свой ранец, она сквозь слёзы прокричала мне: «Не провожай меня больше!».
Для меня с тех пор наступили мрачные времена. Ира пересела за другую парту и перестала замечать меня. Со своего места я мог видеть лишь её косички, и изредка мелькающий профиль. Я ждал и ловил её случайные взгляды, и потом руки сами тянулись к карандашу, к бумаге или промокашке, и без конца рисовали, рисовали, рисовали…. Я перевёл кучу бумаги, пока меня не озарило или скорее прорвало нарисовать, и как ещё говорят живописцы - написать Портрет Ирины. Опыта, не было ни какого, но было большое желание сделать это и, обложившись литературой по искусству, я принялся за работу. Поначалу было плохо с пропорциями: то рука, как у Сурикова в картине «Боярыня Морозова», была непомерно длинна. То глаз портретируемой модели съезжал на сторону.
Но настоящие мучения последовали после моего первого опыта с акварелью: краски растекались по ватману, кисти топорщились, а бумага продиралась до дыр, в итоге наполняя мусорную корзину. Ирина по-прежнему избегала меня, но будущая выставка подстёгивала мой азарт и наполняла сердце надеждой. Видит Бог как трудны были мои первые уроки в живописи, и как отчаянно боролся я, что бы доказать себе, что не похож на этого Пулю, а маленькая Иришка- пластелишка, как называл я её тогда, увидит перед собой не бесхарактерного мальчика, но настоящего пацана.
И вот решающий день наступил. Общешкольная выставка детского творчества. По всему фойе развешаны работы художественного кружка. Собралась вся школа: от первого и до последнего класса. Войдя в холл, все издали видели мою работу, выделяющуюся размером и колоритом. Портрет Ирины, к моей большой радости, впервые находился далеко от рисунков ненавистного мне Пули.
А потом была торжественная линейка, вручение грамот победителю. И впервые я не делил первое место на двоих. Зубоскалы ещё долго подхихикивали за нашими спинами после моего успеха, но мы-то с Ириной снова сидели за одной партой. И я провожал её домой, и вновь был допущен к библиотеке родителей. Лёня же, который Пуля, после унизительного для него второго места на выставке, резко потерял всяческий интерес и ко мне, и к Ирине и позже перешёл из художественного кружка в спортивную секцию то ли борьбы, то ли бокса, где очень скоро отличился на районных соревнованиях, завоевав первое место. Впереди у него были областные и республиканские соревнования, чемпионаты страны и Европы….
Через какое-то время наша семья переехала на юг, поближе к Чёрному морю, и уже гораздо позже, из переписки с Ирочкой я узнал, что она со своими родителями перебралась в Свердловск. Там, поступив в университет, она случайно попала на кастинг «Мисс университета», и оправданно стала звездой Урала. На кастинге её заприметил некий местный нувориш-промышленник, который осыпал её самоцветами. Ирина вышла за него замуж и стала новой хозяйкой «Медной Горы».
***
И Лёня, который «Пуля» и Ирина, моя тогдашняя муза - нашли своё предначертание и место в жизни, а я, Ваш покорный слуга, сидя нынче в своей мастерской, всё пытаюсь добиться совершенства, ставшего заманчиво мелькнувшим ярким лучом в моём детстве.
…И пишу…
... И пишу…