Как-то довелось мне трудиться в особой школе. Из тех, где родителям обещают сделать из их отпрысков нечто особенное, а на деле учат кое-как, но зато не ставят оценок и позволяют детям называть учителей на "ты". А главное - не забывают постоянно расхваливать мамам и папам их малолетних гениев.
Среди тех, кто там работал, были и стукнутые пыльным мешком безработицы бывшие гэдээровские учителя, и западные энтузиасты креативной педагогики. Например, фрау Эйман, покинувшая родные пенаты, чтобы нести свет разума туземцам дикой восточной Германии. Импозантное явление, с какой стороны ни посмотри. От нее перла такая мощная воспитательная прана, что почти у всех коллег при одном ее виде портилось настроение, резко ухудшался иммунитет и подскакивало давление.
В плане высоты и ширины она выделялась на общем фоне, как бегемот среди лягушек на реке Лимпопо. Не говоря уже о том, что одевалась с шиком, свойственным бомжам, а также рьяным борцам за права крапивы и пауков. То есть на ногах - растоптанные лапти, нагло притворяющиеся туфлями, а выше - бесконечное число слоев чего-то тусклого и висючего, призванного скрывать, но на самом деле еще больше подчеркивавшем ее внушительные габариты.
Несмотря на такой вид, фрау Эйман была ударником капиталистического труда, новатором и даже стахановкой креативной педагогики. И, хотя она и слов-то таких отродясь не слыхала, хорошо это понимала. Поэтому очень настаивала, чтобы испорченные фактом рождения при коммунистах новички, вроде меня, посещали ее уроки. В порядке избавления от предрассудков социалистической педагогики, приобщения к ценностям демократии, а также повышения общей квалификации.
И вот однажды сижу у нее на уроке немецкого в восьмом классе и впитываю всеми органами чувств ее очередной креативный метод. Состоял он в том, чтобы заставлять детей писать сочинения от лица разных неодушевленных предметов, начиная с хлеба, молока и овощей и кончая стульями, тачками или лопатами. Чтобы проникнуться их чувствами, мечтами и страданиями и рассказать о них остальным.
В тот день она как раз разбирала итоги проникновения детей в духовный мир овощей:
- Франци, я как-то не почувствовала, что ты пишешь именно от лица морковки. Ты не вникла в ее душу! А вот когда я читала, что написала Кати про кочан капусты, мне показалось, я расту вместе с ним. Особенно меня растрогало описание, как он один остался в поле на зиму. Отлично, просто отлично, Кати!
Рослая и нахрапистая не по возрасту Франци явно обиделась на такой отзыв про ее раскопки в глубокой морковной душе. И, поскольку привыкла к прямому выражению своего мнения - как и все дети в этой школе, тут же громко откликнулась:
-А это потому, что ты сама больше похожа на капусту, а не на морковку!
Весь класс весело заржал. А фрау Эйман застыла в изумлении - ни дать, ни взять,тот самый одинокий кочан, оставленный зимовать на поле...