На снимке в газете, наш экипаж, во время патрулирования автотрассы.
Дежурство "по сопровождению" первого секретаря КП Каз ССР уже здорово затянулось. Мы просидели с госавтоинспектором ожидая команду, в кабине вертолета, на посту, возле «ГАИ области» уже четыре часа, но сигнала о том, что кортеж пошёл нет и нет…
Нам сопровождать «самого», около ста километров на восток от Алма-аты.
В том районе была зона отдыха «Первого» и сопровождая кортеж, впереди, на ста метрах над дорогой, обычно идёт вертолёт ГАИ. За ним, на удалении 500-700 метров головная машина – черная «Волга» с «чайковским» двигателем. За «Волгой» несколько одинаковых чёрных «Чаек» и замыкает кортеж такая же «Волга».
Перед началом спецсопровождения мы обычно просматриваем путь вперёд, километров за десять-пятнадцать и возвращаемся, в голову колонны.
Его собственно можно и не смотреть, потому, что гаишников "понатыкано", больше, чем простых людей на трассе. Но, так положено инструкцией и никто ничего не обсуждает.
Надо - значит посмотрим!
"Кортеж" всегда идет быстро, я бы даже сказал - стремительно. Видимо, есть технология сопровождения лиц такого уровня, обусловленная требованиями безопасности. Скорость держат около ста, ста двадцати километров в час. Это
в конце семидесятых-то, годов!
Спецсопровождение так и докладывает по-рации: «Скорость сто. Проходим такой-то пункт или километр. Обстановка нормальная!»
И, снова тихо в эфире до поры до времени.
Гаишник дремлет рядом со мной, в кабине, раскрашенной в цвет «канарейки» с крупной надписью «ГАИ» на борту, вертушки. Дремлет, прямо с надетыми на голову наушниками своей радиостанции, а я разглядываю площадку на которой сидим - обычную поляну на окраине города замусоренную всяким хламом.
На взлёте, когда винт раздувает перед собой воздух, этот мусор может запросто попасть в двигатели и тогда не избежать беды.
- Выйти убрать, что-ли? – спрашиваю сам себя и понимая, что это нужно мне и моей вертушке, чтобы не повредить ни её, ни нас в ней.
Внезапно гаишник подпрыгивает и спросонку машет и царапает грудь руками в поисках "тангенты" микрофона радиостанции. Она - съехала набок во сне и он никак не может её нащупать.
- Да-а болезный, так и до инфаркта недалеко – смотрю удивленно и сочувственно.
Вкладываю ему "тангенту" в руку, и он отвечает наконец, невидимому и строгому начальству.
Наверно серьёзный начальник сидит у рации «на другом конце эфира», раз так ногами сучит. Да и гаишник мой, не простой постовой, а майор - уже в возрасте дядька.
Мне смешно, а ему не до шуток: Майор крутит шеей, косит глазом на меня и мычит что-то.
Наконец, разбираю: Запускай мотор скорей! Колонна на подходе.
То ли проспал кто-то, то ли специально спецсопровождение идёт без лишнего шума - неизвестно. Едва я успел запустить оба двигателя, как гаишник уже машет ладонью вверх:
- Взлетай скорей! Вперёд!
Ну вперёд, так вперёд! Понеслись...
«Отсопроводили» мы в одну сторону, а нам - опять указывают:
- Сесть поблизости и ждать! Скоро пойдём обратно.
Ничего себе! До захода солнца что-ли?! – кошу недовольно глазом на пассажира.
А он превратился в слух, прижав наушники, и на мои взгляды никак не реагирует.
Мдаа! А нас никто и не спрашивает - как я понял.
И мы ждём: час, два, пять...
Точно говорят: "нет ничего хуже, чем ждать да догонять».
Наконец, ожив захрипела рация: Продолжать движение!
Во-он скользят, черные тени по автодороге, прижавшись друг к другу. Лишь мигалки головной машины сверкают "цветомузыкой", обозначая колонну.
Снова несемся впереди и ниже, чтобы видно было, а колонна - стремительно мчит на запад, в город.
Блеснув мигалкой, исчезла в городской черте головная, и мы отвалили, разворачиваясь назад, к посту "ОблГАИ".
Высаживаю майора на площадке, подняв в воздух кучу мусора и взлетев, пошел в родной аэропорт. Вертолет с экипажем - объект аренды ГАИ МВД, и завтра на этой вертушке может полететь уже другой пилот. Вертушка и её экипаж (пилот) принадлежат гражданской авиации МГА(Министерство гражданской авиации), а
посему - у нас свое начальство и свои законы.
Вот и день пролетел, ещё один...
В общем ничего особенного - работа как работа. Правда, иногда бывают очень интересные эпизоды.
В девяностом году, в Казахскую ССР приехал М.С.Горбачёв на "Выставку Достижений Народного Хозяйства". В Целиноград, специально для этой операции «Ы», прилетел пилот-инспектор из МГА СССР, и мы - с ним, а также с представителем МВД Каз ССР должны были сопровождать главный кортеж к месту выставки – огромной поляне, северней бывшего Целинограда.
То, что тогда происходило было результатом кризиса и застоя в стране: На "Выставке", рядом с тракторами и комбайнами восьмидесятых годов, в качестве примеров достижений в развитии авиации, был представлен старый трудяга «кукурузник» АН-2 "сельхозвариант", а также - свежепокрашенный и ещё вполне бодрый вертолет Ка-26, с «химаппаратурой» для опыления полей.
Бок о бок с ним, стоял и наш МИ-2, с таким же оборудованием.
Что меня больше всего поразило тогда, так это показуха, в аэропорту Целинограда: За ночь, сменили сантехнику в аэропортовской гостинице и подвели горячую воду, которой там отродясь не было!
Все дороги, подходившие к трассе "аэропорт-город", были отрезаны в буквальном смысле, каким-то неведомым громадным плугом.
В здании порта, в момент прилёта «Горби», заперли всех, кто там оказался на тот момент. Вокруг посадочной полосы, в траве, лежало двойное оцепление из бойцов спецназа. Но, похоже зря были потрачены усилия и средства на перелет из Алма-аты в Целиноград, так как сопровождать Горбачева нам не дали. Просто угнали в «чисто поле», подальше от автотрассы, и коротко сказали: «Сидеть, молчать и
не высовываться!»
В ясном небе - высоко над нами, встал в круг "авиаретранслятор", Ил-18 (не исключено, что он же выполнял и функции радиолокатора"). Самолет описывал
строгие «нули» в зените, до конца действа.
Мы разлетелись вскоре по своим аэропортам, и, по-моему Уфимский бедолага "Ка-26" сел где-то по пути перелета, из-за нехватки топлива. Сел в поле. А топлива не хватило из-за большой парусности штанг химаппаратуры, и поэтому - небольшой путевой скорости. Но это - мало кого волновало, и думаю, что пилот перегонявший вертушку домой с «показухи в степи», здорово натерпелся – и по дороге домой, и дома, от своего начальства.
Наш комэска, представлявший класс «Милевских» машин с химоборудованием на этой выставке, и срочно пригнавший из Алма-аты вертолет, дрожал от холода как осиновый лист, в никому не нужной здесь машине. Проведя почти сутки в холодной кабине, он здорово простыл и прилетев домой слег с температурой. Улетели и мы с авиатехником, в Алма-ату, спалив в пути «туда-назад», тройку-пятерку тонн авиакеросина и, наверно, прилично денежных средств.
**************************
Но были и "полезные моменты", от выполнения подобных полетов над автотрассами Казахстана.
Я прилетел с лесоавиационных работ в Северном Казахстане и из-за дождей и низкой «горимости», не набрал так называемой "санитарной нормы".
Доложив результаты командировки, получил указание от комэски: «Долетать недостающие часы на базе, обслуживая Госавтоинспекцию».
На что не имел никаких возражений, так как долетать санитарную норму да ещё и с базы – было пределом мечтаний, ведь я собирался в отпуск. А месячная саннорма часов как известно, это уже совсем даже, приличная зарплата.
Меня тут же поставили "в план" на очередное дежурство, на завтра.
- Ну что! Совмещай приятное с полезным – весело хлопнул рукой по столу, командир, и я кивнул ему благодарно.
Вылетев по плану утром следующего дня, через двенадцать минут уже делал круги над постом ГАИ по трассе, в 19-ти километрах от нашего аэродрома в сторону города Фрунзе.
Никто на вертолетную площадку не вышел, поэтому пришлось садиться, чтобы выяснить причину.
- Пройди над трассой и возьми свободного, «безлошадного инспектора» - сказал командир батальона, майор. Они, все на «отработке» на трассе, но кто из них где стоит, я не знаю – добавил он, выдал мне «Заявку на полет» на сегодняшний день и нажал кнопку селектора, вызывая дежурного для каких-то своих, распоряжений.
- Понятно – мурлычу про себя, и стрельнув сигарету у «Дежурного», пошёл к вертушке. «Время – деньги». – Или как там?
Быстро запустив движки взлетел, и пошел на Запад, в сторону города Фрунзе, всматриваясь вниз. Увидел, что инспекторы стоят через одинаковые промежутки, на своих оборудованных радиостанциями «канарейках» и активно работают, не обращая внимания на вертолет.
- Ладно, поищем.
Прошел ещё километров десять – никого свободного не увидел. Передал своему диспетчеру о начале работ, и усек, вдруг, боковым зрением необычное движение на дороге.
Повернув голову в сторону, увидел стремительно двигающуюся светлую легковую машину, по-моему «ВАЗ шестой модели», которая обгоняя всех, неслась по левой стороне. Так, обычно гаишники носятся. Пока раздумывал, увидел автоинспектора стоявшего подо мной на автотрассе, который бросился сломя голову на середину дороги взмахивая жезлом "Стоп!".
Но, бешеная «шестёрка» вильнув, объехала его и помчалась дальше, в сторону города. Быстро одев радиогарнитуру «ГАИ-шной» радиостанции, вызываю Центральный пост:
- «База, База», ответьте «ноль пятидесятому»! («Ноль пятидесятый», был позывной вертолёта).
Но, молчит почему-то «База». Наверно дежурный вышел на улицу на минутку, и не слышит радиостанцию.
Закладываю крутой вираж над автоинспектором который пытался остановить машину, и вижу, что он, подняв голову призывно смотрит на меня, машет «отрицательно» руками показывая на свои уши. Потом, обратной стороной ладони руки бьёт себя по шее, тыкая «полосатой палкой» вслед унесшейся «шестерке».
- Наверно носимой радиостанции нет у инспектора, а водитель «шестерки» - подозрительно себя повел, и скорей всего - пьяный - догадываюсь по его энергичной жестикуляции.
Снова настойчиво зову базовый пост и одновременно снижаясь пониже, иду над самыми макушками деревьев, разглядывая номер автомашины.
- Мама родная! Да там дети! - ошалело смотрю, как они весело машут мне в заднее стекло «Жигулей». - Сколько же их там?!
Машина не останавливается и второму инспектору, а до города осталось чуть меньше тридцати километров.
- Так он может проскочить «головной пост» и уйти в город! А в городской черте движение интенсивней, чем здесь, на загородной-то трассе. - Ведь убьёт ребятишек! Действительно, похоже, что пьяный. Трезвый человек не будет гонки с детьми в машине устраивать! - волнуюсь невольно.
Продолжаю вызывать «Базовый пост» и когда ответили, не дослушав выпаливаю:
- На большой скорости и в вашу сторону движется автомобиль Ваз-2106 госномер такой-то, который только что не повиновался двум автоинспекторам. В салоне вижу детей. Водитель предположительно пьян или угонщик. Срочно организуйте перекрытие автотрассы!
- Хорошо бы грузовиками – думаю про себя.
До базового поста остались считанные километры. Издалека и сверху вижу, как выскакивает на дорогу автоинспектор и машет жезлом, останавливая грузовые машины.
- Отлично! - Словно мысли услышали.
Проходит десяток секунд и два грузовика как в замедленном кино - плавно разворачиваются поперёк дороги. А в мою сторону бежит кто-то и прячется в кустах.
- Что такое? Кто это?! - всматриваюсь недоуменно.
«Шестёрка» пронеслась мимо "сидящего в кустах" и стала вдруг, мотаясь из стороны в сторону, останавливаться.
- Ба-а! Да это инспектор выскочил из кустов, как чёртик из коробочки, и остановив несколько машин, отрезает путь назад «Шестёрке». Вот это оперативность! Ай да молодцы!
Ну, всё! – остановили, наконец, это сумасшествие. Вспоминаю, что одел «чужие» наушники и меня наверно, уже потерял диспетчер аэропорта - я ведь должен быть постоянно на связи.
Одеваю свои, но в них - тишина, как в сонном царстве . И это - хорошо.
Прошли считанные минуты, а мне кажется час, как минимум.
Снова сажусь на пост. К вертушке подошёл освободившийся автоинспектор, и мы пошли работать, на трассу. Он то, мне и рассказал, что водитель был пьян в стельку, а дети были его собственные и соседские - все из небольшого посёлка, что невдалеке от города.
- Шустрые все-таки были раньше ребята-гаишники, не чета сегодняшним, вальяжным – думается мне. И, более ответственные. Хотя, вам видней, читатель.
******************************************************
Обслуживая автоинспекцию в течение многих лет, хоть и эпизодически, но наблюдал, разные, иногда очень примечательные истории. Вот ещё один эпизод, «оттуда»:
- Ты летишь на коноплю - говорит мне замкомэска, - Володя Ш. Собирайся, завтра вылетаешь в Чу.
- Новое дело - коноплю собирать! Что, комбайнов нету? - шучу я.
- Давай-давай, получай денежки, выписывай сезонное задание и вперёд - не замечает моего приподнятого настроения, командир.
- Есть! - дурашливо щёлкаю каблуками и вылетаю из эскадрильи, увернувшись от комка бумаги пущенного вслед.
..."Затаренные" керосином под завязку, и необходимым командировочным скарбом, тяжело "гребём" лопастями-трудягами, словно веслами в водице, в пышущем жаром небушке, убегая от солнца.
Мы - "идём" в Ново-троицк, ППМ* "союзного значения" и МВЛ-овский* аэропортик - "областного". Термин "идем", распространен у моряков и летчиков, и означает «следование по заданному курсу».
Авиатехник "растелешился" и сделав по моему совету «кондиционер» из палки просунутой между проемом и самой дверью пассажирского салона, валяется на сквознячке, на заднем диванчике пряча сигаретку в руке. Думает, я не чувствую запах, хоть и бросил курить уже давно. Эхе-хее.
Справа проплывает Отар – «жд» станция и рубеж передачи управления воздушным движением.
Связываюсь с аэродромом г.Ново-Троицка и передаю обычную в таких случаях, информацию, а также прошу продублировать «её» Джамбулу: мы в его «зоне ответственности».
Беру наушники милицейской рации, и вызываю райотдел внутренних дел небольшого казахстанского городка Ново-троицк:
- «Я - ноль пятидесятый! «Арзамас», ответь ноль пятидесятому»!
- «Отвечаю вертушке! Приветствую вас, в нашем небе - весело затараторил дежурный райотдела. Машину за вами высылать?»
- Нет мы пешком пойдем по жаре, и погреемся заодно, а то у нас холодно – всего плюс тридцать пять - шучу в ответ.
- Понял – не унывает дежурный.
«Температура наружного воздуха плюс сорок один» - звучит в эфире голос диспетчера, по голосу - приятная женщина однако. -"Ветерок у земли триста пятьдесят градусов, три-пять метров, посадку разрешаю" - продолжает доброжелательно «тот же голос».
Мои предположения подтвердились: диспетчер "на старте" приятная «во всех отношениях», гречаночка. Смуглокожая, средних лет представительница противоположного пола, выставив округлые колени встречает меня, присев в люке «вышки», глядя сверху вниз и улыбаясь.
Перебрасываемся дежурными фразами, и я отвожу предательски выдающие глаза, как к магниту тянущиеся к её коленкам. Договариваемся о графике работы, плане, времени вылета и, ускользаю, от внимательно изучающих меня карих глаз, к настойчиво дудящей машине, на улице.
Нас селят в лучшей гостинице города, которая ещё и единственная к тому же. Дают номер с окнами во двор. Там, во дворе, стоит огромный вековой тополь. Он то, и есть "предмет наших вожделений" после пекла, так как надёжно берёт на себя, всю ярость июльского, южного солнца.
На общем совещании в райотделе, куда меня пригласили зачем-то, вместе с местным инспектором - видимо считая экипажем - встречаю нашего, Алма-атинского инспектора Республиканского ГАИ. Он приехал сюда своим ходом на яркой «канарейке», бесполезность которой для нашего задания, выяснилась на следующий же день.
Одно радовало: мы могли ездить на ней на ужин и в аэропорт, хоть и ели один раз в день - вечером, когда спадала невыносимая жара.
Начали работу с облёта района «работ» - огромных плантаций конопли, растущих в отдалённых и труднодоступных для обычного транспорта местах.
Однако направление полос этой отравы наводило на мысль, что не сама по себе она выросла здесь.
И назавтра - «понеслось»:… Взлёт, мотание по "прериям»-пескам-кушерям-конопле", бахчам, скотникам, подозрительным машинам, мотоциклам....
Местный милиционер, опер Кадыр - горячий южный парень, которого не брало ни палящее солнце ни знойный ветер, махнув как рубанув рукой, дал направление полёта и мы начали наш очередной рабочий день.
К вечеру, совершенно варёный, плюхнулся на заднее сиденье «канарейки», с одной только мыслью: … Скорей, чего-нибудь прохладного, а лучше - холодного. Пива там, лимонада, мороженного. Хоть чего, только быстрей!
Нам принесли пиалушки и…..чайник зелёного чаю. Видно моё выражение лица что-то подсказало девушке обслуживавшей нас, потому, что через минуту она уже споро открывала запотевшую бутылку «жигулёвского».
Счастливее меня в ту минуту были наверно только ребята сидящие в углу зала, за столом, уставленным бутылками всех калибров и наименований - сидящие в состоянии полной прострации, глядящие «в никуда и в ни зачем».
Я думал, что утром меня не сможет поднять с постели в которой проворочался на скрипучих пружинах никто, однако - заблуждался: Кадыр «весело» включил сирену под нашими окнами, и через сорок минут мы уже неслись в утреннем небушке, в сторону станции Луговая, где, был военный аэродром.
Вот севернее него-то, километров с сорок, нам и предстоит сегодня «пошукать» местных и приезжих ребят, добывающих и транспортирующих добытый ими «урожай» конопли.
Проходим мимо заброшенной фермы, смотрим: ворота выломаны, вокруг - ни души.
Кадыр делает мне знак большим пальцем: Давай вниз!
Сажусь, завернув ему «ливер» за это и встав «колом», кверху хвостом - пихаю левую ногу, чтобы «сдуть» обормотов с дивана центробежной силой и поворачиваюсь назад:
Нет, сидят барбосы, улыбаются, только зубы сверкают...
Кадыр с нашим инспектором «обнажив стволы» нырнул в утробу фермы, а я - сижу и жду, думая себе: Заскочи сейчас наркоша с кривым ножичком ко мне в кабину и полетим мы с ним "куда скажет".
Подумав, достал ракетницу, вставил патрон и положил на правую седушку.
Жду.
Из развалин вышли мои пассажиры; тащат какой то мешок, а лица у обоих как будто по лотерее «Волгу» выиграли! Запрыгнули и кричат: Взлетай скорей! Где-то недалеко хозяин мешка должен быть!
- Ну – думаю, ребята, совсем «крыша худой» у вас: Таких мешков в степи валяется со всякой соломой - видимо-невидимо.
Взлетаем, и натыкаюсь взглядом на столб пыли в песках, в пятистах метрах от фермы.
Показываю ребятам, вопросительно подняв брови.
Машут: Давай вперёд!
Даю: «хвост свечкой», скорость двести десять.
Вихрем «догоняем столб пыли», но - растерянно озираюсь на оперов: И где «причина», пыльного столба? Ни-ко-го вокруг.
Физиономии ребят тоже вытянулись - ничего понять не могут. А чего понимать?
– Смерч, однако балует - шучу я сам с собой и повернув голову к Кадыру, замираю с открытым ртом - между барханами, сбоку, тянется поднимаясь кверху, синеватый дымок выхлопа!
- Откуда блин ему тут взяться? – бормочу себе.
Кадыр тоже впивается взглядом в дымок. Усёк, однако.
Тянет меня за руку показывая большим, наверно любимым пальцем, в ту же сторону.
Медленно перемещаюсь, "куда показали", и снижаюсь потихоньку.
Через мгновение, нам открылась «картина Репина»: …сначала появился красный шлем мотоциклиста, потом - две прижавшиеся друг к другу фигурки, а потом - и хозяин шлема повернул голову в нашу сторону. Сидят, прижавшись и замерев. Мотоцикл «Ява» равномерно «пукает» в воздух, синеватым от масла дымком.
Но, уже мгновенно сгруппировавшись рванулись вперед! В небо взметнулся фонтан песка, и они - исчезли. Как сквозь землю провалились.
- Ну думаю - от вертолёта брат, уйти - сло-о-жно!
Вираж. Второй. Третий.
Вправо, влево, назад. Фигушки!
Нет никого! Показалось нам, что-ли? Что, сразу всем?!
Мои орлы сидят вытаращив глаза, да и я думаю не лучше их выгляжу, хоть и орёл
тот ещё. Снижаюсь ещё ниже, метрах на пяти иду вдоль барханов, и замечаю вдруг, впереди, в мареве от песков перегретых палящим солнцем - опять, дымок вверх струится....
- «А чтоб тебя приподняло и прихлопнуло!» - любимое ругательство моей бабули, царство ей небесное – вырывается невольно.
Набираю метров четыреста, ввинчиваясь в синеву и сверху, как на ладони, видны барханчики очень близко прижатые друг к другу и остроконечные. Никогда не видел таких маленьких песчаных ущельиц - искривлённых и затянутых кое-где зелеными кустиками чего-то, что выживает-таки в этом пекле.
- Да ведь в них запросто может спрятаться взвод солдат! – удивленно качаю головой.
Мы сваливаемся с верхотуры «на голову» мотоциклистам. Впереди - Кадыр. Он вылетел из кабины не дождавшись приземления, второй парень - за ним. А я - взлетел и переместившись по направлению «куда стоит нос мотоцикла», «дую» песком.
Вихрь - обалдеть можно!
Бедные движки вертолета, засасывающие эту адскую для них смесь абразива с воздухом.
Кадыр ведёт одного к нам. Руки парня "закованы" в наручниках, а инспектор - сел за спину водителю мотоцикла и поехали «домой», по всей видимости.
Через пять-семь минут говорю Кадыру: Мы ведь до собачьей пасхи будем телепаться за ними, да и опасно - потеряются ещё! И взглянув на топливомер, обомлел:
- Ох, ё-маё! Не хватит до дому-до хаты, топлива нам.
Работающие на повышенном режиме движки, перерасходовали керосин. А мы -увлеклись, замотавшись вдали от аэродрома, да и подлёт до площади работ надо было мне учесть. Тьфу ты!
И тут, осенило, что возле станции "Луговая", есть военный аэродром, а тамошние самолетики - на авиакеросине летают.
Надо бы спросить коллег, может быть выручат.
Выхожу в эфир на "военной частоте", зову.
Через пару секунд откликаются.
Рассказываю кратко: кто мы и что делаем тут.
Отвечают: полётов нет пока, но насчёт заправки счас с командиром согласуем.
Через некоторое время дали «добро»: Приходите, заправим!
Ур-ра!
В Луговой, после посадки, зарулили на стоянку недалеко от КДП* и ... к нам - приставили двух автоматчиков.
Выходить нельзя. Ничего нельзя. Сидеть тихо.
Ой блин! Вот так заправились!
К вертолёту стянулся поглазеть весь аэродромный военный люд. Что мол, за воробей, рядом с их истребителями, да ещё и с кучей милиционеров и других гражданских, закованных в наручники, на борту?
Через некоторое время приехал командир полка, с обеда, и нас заправили таки. Выписанное мной как положено «требование» на авиакеросин не взяли, сказав с улыбкой "Если в туалет по пути захотите - можете использовать".
- Ну ладно. Главное - топливо есть, и народ «в сборе». Идем домой! - если так можно назвать нашу «гостиницу под тополем…» - переглядываемся меж собой.
Вскоре приехала смена, и я уехал домой, на машине заказчика, идущей в Алма-ату.
А гречанке, все же "попался" мой сменщик. Жизнь, есть жизнь....
*******************************************
Хоть и редко, но были и очень грустные эпизоды в работе.
В моей кабине в тот день, сменились пассажиры: Только что, всего час назад я болтался над автодорогой, убаюкивая сам себя и молоденького лейтенантика, второй раз в жизни вылетевшего на патрулирование. Он хоть и крепится, но весеннее солнышко, мерная вибрация и спокойно едущие по своим делам автомобили внизу, делают своё дело.
Глаза предательски закрываются, он встряхивает головой как лошадь отгоняющая мух, но "Морфей" сильней и падение в сон уже началось, как вдруг в его наушниках раздался голос командира отдающий приказ, и вот на борту уже чинно сидят, сзади, «трое в гражданском», а один в форме капитана МВД,расположился рядом со мной.
Все, при оружии.
- Мда-а, весёленькая компания - говорю я себе, и повинуясь короткому взмаху ладони офицера, беру шаг-газ отрывая вертолёт от земной тверди.
Капитан, оттянув наушник с моего уха кричит: Такой-то район знаешь?!
Киваю утвердительно.
Машет: Давай!
- Даю! - киваю в ответ.
А идти нам добрых полтора часа аж в низовья реки Или – если вам, читатели, что-нибудь говорит это название.
Мои пассажиры замерли «статуями». На лицах никаких эмоций. Молчу и я. Раз больше ничего не говорят, значит так надо.
Я привык за много лет к языку жестов «говорящих» коротко и информативно.
Даю «кэпу» «Список пассажиров», ручку, и показываю пальцем обведя всех.
Кивает головой и вписывает себя.
Через пятнадцать минут - все спят, или делают вид, что спят.
Полтора часа пролетели незаметно, и мы подошли к району названному капитаном.
Толкаю его в бок обводя рукой территорию.
Кивает и машет: Ниже, ещё ниже!
Плавно снижаюсь и мы идём над барханами перемежающимися протоками речушек, которых здесь, в устье реки, великое множество.
Уменьшаю интуитивно скорость, и телепаемся неспешно на ста кэмэчэ вдоль цепи барханов, сменяемых узкими полосками ещё зелёного камыша и зеркальцами небольших озёр.
- Что ищем? - вопросительно поднимаю брови.
Он кричит мне в ухо: Домик и мужичка-беглеца!
- Вот те раз!
Так может пора, вам стволы обнажить? – возникает мысль. - Подстрелит нас сейчас ваш мужичок - продолжаю "её" и показываю "кэпу" вытянутый палец, с оттопыренным вверх большим. Поднимаю брови кверху и вопросительно вскидываю голову.
Кэп пожимает плечами.
- Ясно - сами не знают, значит.
Под нами мелькнула полянка заросшая с трех сторон кустами и жёлтой площадкой.
- Какой гладкий такыр! – отмечаю.
Такыр - это высохшее озерко солёной воды. Твёрдая, ровная, покрытая трещинами полянка.
Капитан машет вниз и "делает брови домиком": Сядем?
- Давай! - говорю, и примостившись на узенькую полоску мокрого песка на берегу крошечного озерка выключаю двигатели.
Оказывается, по оперативным данным (заложил значит кто-то:), в этих местах скрывается от правоохранительных органов, мужик, совершивший что-то, и судя по тем же «оперданным» сейчас находится именно в этом районе.
Вот тебе и пустынный край на сотни кэмэ!
Здесь - не больше пяти-шести душ рыбаков и охотников.
И не надо никакого «сотового».
И это всё мы – «Павлики Морозовы»....
Пассажиры совещаются склоняясь над моей полетной картой. Направляются к вертолёту.
- Может быть объясните – говорю им, взлетев. Капитан спохватившись, коротко даёт приметы жилья и просит идти как можно ниже.
- Так и поедем, как на «Уазе» - хотел было пошутить, но передумал - шутить мои пассажиры явно не желали.
Мы уже полчаса елозим над барханами, прочёсывая галсами территорию, как вдруг, подпрыгнув на месте словно сквозь пол кабины нырнуть захотел, тыкая пальцем вниз, орёт благим матом капитан: Здесь! Здесь!
Опускаю "нос"вертушки и через десять секунд, развернувшись на сто восемьдесят, мы оказываемся над точно таким же такыром - глинянной площадочкой, заросшей с трёх сторон кустами.
Показывают оживленно мои «статуи»: Садись мол скорей!
Ну сели.
Держу вертолет на «весу», готовый ко всему, а пассажиры, выскочив оцепили приземистую, примерно метр пятьдесят в высоту, глинобитную мазанку.
Один из моих пассажиров рванул дверь на себя. Она - распахнулась, а на пороге встал молодой парень, спокойно и без волнения глядя на нас.
Оперативники выдёрнули его держащегося за дверную ручку, на улицу, заломили руку и повели к вертолёту.
Парень идёт спокойно, не сопротивляясь. Капитан одел на него наручник, второй держит в руке.
Обернулся и махнув операм, что-то крикнул показав на хатёнку.
Один из них поднял с земли пук сухого камыша, чиркнул зажигалкой и подойдя к распахнутой двери, бросил внутрь. Парень обернулся застыв на мгновение, и увидел это.
Рывок, и падает наземь капитан.
Толчок рукой, подножка, и второй оперативник отлетает к колесу вертолёта.
Парень - «ласточкой» к избе!
Капитан поднял пистолет.
- Ну вот и всё, приехали.....- бьется мысль. Кричу: Стой-те-е!
Кому только?
Парнишка в два прыжка подскочил к хатке, и вышиб ногой оконце.
Оттуда ему на грудь прыгнул рыжий и пушистый комок, оказавшийся симпатичной собачкой. Она радостно, не обращая внимания на свистящий рядом вертолет и чужих людей, лижет лицо и юлой носится вокруг хозяина.
А парень не обращая внимания на «стволы» готовые в любую секунду плюнуть свинцом, показав рукой в сторону, что-то приказал псу.
Наверно: Домой! Или: Беги!
- И куда здесь можно бежать?! - поджимаю губы расстроено.
Но «рыжий» видно знал куда. Потому что «подхватившись», «без разговоров» мгновенно исчез.
Все опустили стволы, а капитан глядя на парня мотнул головой: Поехали, мол!
И мы - поехали....
**********************************************
А однажды, совершенно случайно пришлось быть свидетелем опрокидывания бензовоза, на пустынной трассе:
Едва вошел в эскадрилью ранним утром, как тут же поступила команда: "Срочно вылететь в район Курдайского перевала. Взять там заказчика от "Электросети" и найти повреждение на участке Отар - Гергиевка".
- Возьми 20554, вторую ГАИ-шную машину. Она свободна и заправлена - добавил мне в спинку командир.
Понятно. Коротко и исчерпывающе. Иду готовиться на вылет.
Через сорок минут я уже несся на скоростях, на Запад. Пошел на небольшой высоте и срезая путь, ещё и напрямую - над междугородней автотрассой. Утреннее солнышко подсвечивало мне сзади, и оживляло проснувшуюся природу.
Выскочив из-за очередного бугра на автотрассе Алма-ата - Фрунзе, увидел вдруг, как переворачивается на моих глазах, видимо полупустая машина-бензовоз, на крутом повороте. Водителя выбросило, а бензовоз лежит - колеса крутятся, бензин булькает из горловины.
- Надо бы мужика срочно от машины оттащить!- думаю про себя. Вдруг рванёт!
Да и помощь ему, хоть какую то, надо бы оказать.
Быстро и «молча» - то есть не докладывая "Службе воздушного движения аэродрома" об этой посадке, приземляюсь рядом с дорогой и выскочив из кабины, останавливаю на бегу, проходящую мимо одинокую автомашину. Форма лётчика "Аэрофлота" похожа на летнюю форму гаишников, да и вертолёт рядом стоит, «винтом машет», на борту - надпись «ГАИ».(У нас, на базе, было несколько машин с такой надписью и с их УКВ-радиостанциями, т.к. эта организация очень часто пользовалась услугами вертолётной авиации).
Подбегаю к мужику. Он, хоть и слабо, улыбается, но за бок держится, лёжа у дверки кабины.
Спрашиваю:
- Как зовут?
Отвечает.
- Как чувствуешь себя? - говорю.
Показывает, кривясь, на живот:
- Больно, мол.
- Встать сможешь?
- Попробую - говорит.
Взять пострадавшего на борт без медработника я не имею права, да и посадка моя не связана с выполнением "Задания на полёт". Не могу и передать об этом случае, в свой аэропорт: Во первых - придется объяснять - почему и куда заходишь на посадку не по плану полётов? Зачем сел? Что случилось?
Потом, надо будет ждать ответа и.... разрешения. А время - идет.
Мне, реально "светит" уголовное дело, и можно "проблем на задницу найти", если вдруг, что-то с водителем произойдет, пока мы будем лететь. Коли всё сделать официально и передать в эфир как есть - уйдет масса времени и затаскают по допросам и проверкам потом - так уж было устроено в те времена. Наши ребята, Андвашники, попали "схожим макаром" в такой оборот однажды.
Размышляю: если таки не получится отправить в ближайшую больницу автотранспортом, то придется, забрать его с собой.На трассе ещё пустынно в это раннее время. Да! Вот только куда его тогда везти?! Ведь оборудованных для этой целей площадок не было в больницах. Значит - в аэропорт. От аэропорта до города - полчаса-час, ехать. Судя по ситуации произошедшей на моих глазах, у водителя наверняка есть серьезные внутренние повреждения, а это значит, что время - не терпит...
Пока думал, водитель остановившейся машины мне и говорит:
- Я еду в сторону города и через 10-15 минут буду проезжать мимо посёлка с приличной больницей. Так что, мужик попадет к врачам быстро. А?
- Ну что ж?! Решено! Спасибо друг! - киваю облегченно.
Загрузили мы пострадавшего водителя аккуратно, в попутку и, они уехали.
Больница, как оказалось, была в десятке километров от этого места, в Таргапе.
А я - взлетел, и воспользовавшись имеющейся на борту "ГАИ-шной" рацией, передал всю информацию о происшествии Центральному посту ГАИ: дал номер и марку машины, адрес больницы, фамилию и примерное состояние водителя.
Пошел дальше, по заданию.
Нашел своего "Заказчика", сиротливо стоящего на перекрестке дорог возле поворота на ст.Отар Алматинской автотрассы, и через полчаса сделав требуемую
ему работу, высадил "там же где взял". Он кивнул благодарно головой и сел в подошедшую машину, а я - пошёл на базу.
Доложив о выполнении задания не сказал ни слова на моей работе, о случае
с водителем. Зачем мне лишние вопросы и проблемы?
Через год или два, разговорился с нашей "Техником по учету документации эскадрильи" и она обмолвилась "о каком-то странном вертолете", который сел и помог увезти коллегу её мужа по автопарку, которого выбросило из перевернувшегося бензовоза.
Как оказалось, помощь была оказана оперативно и пациент вскоре пошел на поправку, хоть у него и лопнул кишечник, после сытного обеда перед аварией.
Ну и славно! Значит мы, оказались с вертушкой "в нужное время и в нужном месте":)
Прим.автора:
*ППМ - поворотный пункт маршрута
*МВЛ - местные воздушные линии
*УВД - управление воздушным движением
*АДП - аэродромный диспетчерский пункт
*КДП - командный диспетчерский пункт
"РОЗОВАЯ КУКЛА"
..............
...Только и разговоров в городе "Пропал диктор, Центрального Казахского телевидения..."
В нашей авиаэскадрилье тихо и спокойно. Каждый занимается своими делами. Нам «отчитали» краткую информацию о состоянии безопасности полетов, довели последние приказы и дополнения к инструкциям. Ждем благоприятного момента, когда кто-нибудь "моторизованный" поедет в город, чтобы «упасть ему на хвост». Но, раздался звонок телефона, и командир, обведя взглядом немногочисленную публику не успевшую смотаться из комнаты, упёрся в мою скромную персону, пристроившуюся между стеной и сейфом и мирно дремавшую доселе.
- Та-ак, вот кто у нас знает все закоулки вокруг города – слышу знакомый голос и открываю глаза.
- Давай на вылет - говорит шеф, глядя на меня. Сейчас оперативники приедут, полетите диктора искать.
Ошалело моргаю глазами, не понимая о чём речь.
- Ну шо ты дывысся? - обрубает командир дэбэлой наружности, остатки сомнений. - Вперёд! Машину готовят, выписывай задание на полёт. Всё!
....Уже три часа ходим вокруг города, заглядывая куда только можем. Облазили верхнюю часть и предгорья. Теперь полегче – мы на западной, более-менее ровной и свободной от препятствий, части. Проходим какую-то ферму.
Опер машет: Сядем-ка, посмотрим!
Сверху ферма как ферма.
Сели, ребята в туфельках по дерьму как по бездорожью попёрли, смешно поднимая ноги - как кошак когда «сходит» - только не дрыгают ими.
Вскоре вернулись ни с чем.
Взлетаем и... кабина услаждается запахом коровьего помёта с примесями трав, конечно. Опера устали, а я и того более - бесконечное перенапряжение при полётах на предельно-малых высотах, крутёжка между проводами и деревьями, сказываются - начинает рябить в глазах. Мы дорабатываем топливо; налёт около трёх с копейками часов.
Машу ребятам в сторону своего порта, показывая на топливомер.
Кивают согласно – поехали, мол.
Отворачиваю влево. Это - черта города, её северо-западная окраина. Запрашиваю «пересечение посадочной полосы» у центрального аэропорта и,.... и взгляд натыкается на фигуру человека, лежащую в высокой выгоревшей траве.
Такое впечатление, что он выгнулся дугой вокруг основания столба и,… спит.
Сердце колотится как бешеное, пихаю локтем опера, сидящего рядом, заваливаю крен и наматываю виражи над столбом.
Машут: Садись!
Кое как найдя пятачок - сел. Ребята побежали крича в носимые рации, что-то своим. Видимо, чтобы подтягивались в этот район. Но, через десяток минут идут спокойно назад.
- Взлетай! – машут устало.
Набираем высоту и на мой вопросительный взгляд кричат в ухо: Бомжиха какая-то, мёртвая... и давно здесь лежит, похоже.
- Вот те на! Искали одну, а нашли другую. Но тоже ведь, человек был. Вот, смерть нашла в этом месте, и не где-нибудь – роятся невольные мысли о печальных "сюрпризах" Судьбы - Матушки.
Сходили в порт, заправились, перекусили и идем на второй вылет. Опера почему-то показывают на западную окраину и по северной стороне - вокруг города. Машинально доворачиваю, куда сказали.
И только теперь, до меня доходит, что будем "шукать" в пяти минутах лету, от аэропорта.
- Мама родная! - у меня же полная заправка топливом, а температура наружного воздуха под тридцать! - При таких условиях мы будем неповоротливы как утюг, и при любых неблагоприятных обстоятельствах: попутном ветре, малой скорости на виражах из-за ограниченности расстояний между препятствиями будем подвержены риску больше обычного.
Ведь вроде собирались сходить в сторону Фрунзе, а потом по восточной стороне города "поползать", где и выработали бы керосин.-Теперь же,.. хоть садись и сливай топливо - автоматически работает мозг оценивая обстоятельства.
Пытаюсь перевести разговор на обследование с дальней точки, но мне, машут нетерпеливо:
- Давай, куда сказали!
- Тьфу ты!- досадую про себя. Ну что ж! Пойдем, осторожно, походим. Мы сейчас как беременная корова - такая же неповоротливая. И которая ещё не разродилась, но может в любую минуту.
Начали ходить от дальнего угла города, с запада, и «держа ушки топориком», плавно кручу виражи и крены, а "опер" смотрит в бинокль, вдоль русел пересохших речек и ручьёв, оврагов и пустырей.
Открутились около часа, осмотрели все дворы вызывавшие подозрение, и направились к огромной городской свалке воняющей как дохлая крыса.
Между свалкой и посёлком Ужет, было давнее болото, тоже заваленное наполовину мусором.
Идем к нему снизившись насколько позволяет «квадрат» - примерно сто на сто метров из «высоковольток».
- Маловато места для маневра, однако! Надо бы поосторожней - отмечаю для себя.
Вдруг, меня толкает больно в ребро, оперативник справа: Смотри, вон она! И показывает вправо - вниз, почти под нами.
Толкнув правую ногу заваливаю крен и, успеваю увидеть розовое тело спиной кверху, в зеленой болотной воде.
И тут же, ухо, потерявшее на секунды бдительность, услышало звук «падающих оборотов» несущего винта - очень характерный и неприятный, от которого холодеет спина и встают
дыбом волосы. А звук такой, возникает, когда не хватает мощи движкам поддерживать установленные пилотом, обороты на винте из-за тех самых – неблагоприятных, условий.
В данном случае, это был окрепший некстати и попутный ветер, резко изменивший нашу «энерговооруженность».
Следовательно, сейчас мы будем почти неуправляемо «падать», из-за дефицита тяги на винте, восполнить который в данных условиях нечем. Так уж была устроена конструкция винтомоторной и силовой установок и слабы двигатели, что почти не оставляли нам шансов, развернувшись «тылом» к ветру, да ещё и на малой скорости, улизнуть.
Разве что, счастливое стечение обстоятельств...
- Так! Всё! - мы "гудим" вниз. "Ветер нам в зад" - как говорится, и близка землица.
Похолодев, доворачиваю на площадочку под собой – мягкую пахоту. Клочок земли с «хренову душу», но разворачиваться против ветра поздно - не успею, наша высота метров тридцать и
мы между паутины из проводов.
Выравниваю вертолёт, «пульсируя» рычагом, пытаюсь удержать обороты несущему винту и держу посадочное положение «на три точки».
- Сейчас мы пиз....мся ! - бесстрастно комментирует запоздалая осторожность.
Руки-ноги автоматически делают всё, от них зависящее. Мозг хладнокровно отмечает приличную вертикальную скорость и отсчитывает метры, когда нужно будет одним движением рвануть вверх рычаг, гася вертикальную скорость за счет инерции имеющихся оборотов несущего винта.
- Ничего-ничего! Лишь бы не оказалось под днищем каменюки, или какой нибудь рельсины. Вырвем ласточку перед землёй, не в первый раз – пульсирует мысль.
Опера, видя моё окаменевшее лицо и глаза, вперившиеся в площадку под собой - замерли. Они не понимают, что происходит, но по моей роже догадываются, что это может быть для них «сюрпризом».
Вырываю шаг-газ вверх, перед землей, полностью.
И, жду удара.
Шмякаемся. Небольшая просадка вниз, но... удара днищем - нет.
- Слава Богу! – мягкая пахота спасла - выдыхаю разом, и вытираю горячий пот со лба тылом руки.
Взвыли движки облегченно, и мгновенно «разгрузившись», восстановились обороты несущего винта. Балансирую, подсбросив шаг, чтобы не опрокинуть вертолёт и плавно тяну его вверх.
- Ура! Мы - зависли, а через пару секунд развернулись против ветра, усилившего вдруг,
свой напор.
- А ветерок то приличный, и "в хвост". Вот ведь зараза! Ни раньше, ни позже - ругаюсь про себя.
Инспекторы выскочили как будто так и надо, и рванули к болоту, где мы видели «тело». Бегут - только комья земли разлетаются в стороны. А я - готовлю себе «плацдарм» для взлёта, зависнув налегке, и вытерев, теперь уже холодный пот на лбу от осознания беды прошедшей совсем рядом.
Кручу головой, отмеряя расстояние до проводов, и перемещаюсь назад, максимально удлиняя взлётную дистанцию.
Прикидываю: А вроде должны, вылезти, против ветра-то. Если взлетать по диагонали между проводами, то обязаны успеть набрать спасительную скорость, и выйти на безопасную траекторию набора высоты.
Но, это - позже. А сейчас придут ребята и мы попробуем «повисеть», определяя «наши возможности» с использованием встречного ветра.
Присел, молочу и жду «оперов».
Смотрю: бегут, держа в руках тело без головы - вроде как, ребёнка несут.
- Маленькое для женщины-то, да и больно легко несут – вытягивается моё лицо, удивленно.
Подбегают ближе: Ё-моё! Да это здоровенная кукла из розовой пластмассы!
- Вот тебе на! Из-за тебя, зараза, я чуть вертолет не разгрохал! - ругаюсь про себя. И тут же запоздало начинаю корить, за азарт - чувство в моей работе вредное до невозможности.
Ребята сели в кабину, и я - вкратце инструктирую их, на случай, если придётся пешком пройти с километр, при условии, что не буду уверен в безопасности взлёта.
Мужики очень толковые - всё понимают с полуслова и кивают: ладно мол, пройдем если надо!
Но, мы благополучно взлетели-таки. Ласточка виновато позвякивая высокими оборотами движков, бодро выдернула нас из «колодца» между проводов, словно и не падали мы, пять минут назад, туда.
Слава Богу! Мы - снова в воздухе.
- Пошли дальше искать? – спрашиваю своего пассажира.
- Пошли! – кивает.
И мы - пошли. Но, отпахав и эту заправку, и облазив все закоулки вокруг города, вернулись ни с чем…
А, диктор - так и не нашлась. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, ни через год. Словно сгинул человек, с этой планеты...
П.С.
Мне прислал это читатель:
Спустя много лет, "всплыла" информация, о пропаже телеведущей.
(С)
В ноябре 1982 года внезапное исчезновение популярнейшей телезвезды, диктора Государственного телевидения Казахской ССР Бахыткуль Ходжановой наделало много шума, ее розыск был взят на контроль правительством республики.
"Несчастный супруг"
По словам полковника Мендешева, первыми страшную весть узнали сотрудники Октябрьского РОВД Алма-Аты, куда с заявлением обратился супруг Бахыткуль Исатай Ходжанов. Тихий, интеллигентнейший человек, старший инженер научно-производственного объединения “Казсельхозмеханизация”, он был совершенно раздавлен свалившимся на него горем. Растерянно крутя в руках шариковую ручку, он срывающимся от волнения голосом сообщил оперативному дежурному РОВД, что уже около двух суток не может найти свою жену.
Сотрудник милиции, как положено в таких случаях, принял от гражданина заявление и вызвал начальника уголовного розыска капитана Оспанова. Ходжанов рассказал, как он всю ночь обзванивал всех общих знакомых, но напрасно. Утром, по его словам, помчался на телевидение, но и там про Бахыткуль никто ничего не знал. Не смогли пролить свет на судьбу пропавшей женщины и ее родственники. Тут с мужчиной случилась истерика. Оперативники, с трудом успокоив Исатая, осторожно спросили, во что была одета Бахыткуль, когда в последний раз уходила на работу. Услышав “в последний раз”, супруг вновь зарыдал. Немного успокоившись, он вытер дрожащими руками струящиеся по лицу слезы и пояснил, что на Бахыткуль была норковая шуба, пальцы украшали три золотых кольца, а на шее сверкал дорогой кулон.
Первой родилась версия об ограблении. Возможно, преступник расправился с несчастной, и, пока муж тратил драгоценное время на безуспешные розыски, она, возможно, лежала в какой-нибудь канаве или в морге.
Однако обход медицинских учреждений оказался тщетным, Бахыткуль там не было.
– Кроме сотрудников Октябрьского РОВД к расследованию были подключены лучшие специалисты не только Алма-Атинского УВД, но и МВД Казахской ССР, МВД СССР и прокуратуры, – говорит Габдрахим Мендешев. – В состав смешанной следственно-оперативной группы вошел и я.
Кроме предположения о случайном ограблении рассматривались и другие версии. Не исключалось, что Бахыткуль могла стать жертвой кого-то из своих знакомых. А может, она просто бросила мужа и ушла к другому мужчине?
Четвертая версия – о том, что убийцей является ее собственный супруг, была отброшена почти сразу же: родные, друзья и соседи в один голос утверждали, что супруги Ходжановы жили дружно, не ссорились и растили двоих детей. Но главное, отец пропавшей без вести Бахыткуль – высокопоставленный советский функционер – горой встал на защиту своего зятя! Он неоднократно ходил на прием к первому секретарю Компартии Казахской ССР Динмухамеду Ахметовичу Кунаеву, ездил в Москву и требовал не только найти его любимую дочь, но и оградить зятя от милицейских подозрений.
Мнение тестя: зять – вне подозрений
– Позиция тестя сильно помешала следствию, – продолжает полковник Мендешев. – В итоге следственно-оперативная группа занялась кропотливой отработкой остальных версий. Оперативники снабдили подробным описанием шубы и ювелирных изделий продавцов комиссионок и своих секретных сотрудников. Расследование затянулось на два года, но все было тщетно. Зато по городу поползли слухи, один ужаснее другого. Мол, популярную телеведущую похитили маньяки, которые якобы пытали ее, а потом жестоко убили. Появилась информация о том, что знакомые якобы видели Бахыткуль в Турции и в Иране. Но это оказалось ложью.
Тут у полковника Мендешева вновь возникли подозрения, что убийцей является Исатай. Кстати, проверка его первоначальных показаний выявила, что они лживы. Вечером и ночью того рокового дня, когда его супруга исчезла, он никому не звонил. Этот факт очень плохо вязался с нарисованным родственниками и соседями портретом прекрасного семьянина.
Габдрахим Мендешев установил, что примерно за месяц до исчезновения супруги Исатай отправил обоих детей в Кызылорду к своим родителям. Когда поезд тронулся, он неожиданно расплакался. Такое бурное проявление чувств выглядело очень странно. Ведь мальчики уезжали всего на месяц, причем не куда-нибудь, а к своим родным дедушке с бабушкой. Но вот если Исатай уже в то время спланировал убийство Бахыткуль и понимал, что дети никогда больше не увидят свою мать, тогда его необычное поведение объяснялось очень просто.
Интеллигент оказался ревнивцем
После исчезновения жены Исатай стал сильно пить, на работе это долго терпели, но потом предложили уволиться. Так опытный дипломированный инженер стал слесарем в автопарке. Его попытка создать новую семью потерпела полный крах. Новой жене не понравилось, что муж каждый день приходит с работы пьяным.
Ко всему прочему друзья Исатая рассказали оперативникам, как во время командировки в Киргизию он, пьяный, заявил им, что исчезновение супруги – на его совести. Другой неожиданностью стало заявление сестры Бахыткуль о том, что в первый же год после свадьбы Исатай трижды избивал свою жену.
Задержание “безутешного супруга” Мендешев наметил на 23 февраля, но этого делать не пришлось: пьяный Исатай устроил дебош в автобусе и ударил женщину. За это его на 15 суток отправили под арест.
Мендешев распорядился поместить его не с другими пятнадцатисуточниками, а в отдельную камеру. Затем зашел к Исатаю и спросил его в лоб: “Почему ты так поздно обратился в милицию?”. Затем припер к стенке показаниями приятелей, с которыми он ездил в Киргизию, а также свидетельством сестры Бахыткуль.
Услышав все это, Исатай стал белее стены, а Мендешев, вытащив из папки Уголовный кодекс, продолжал: “Видишь, по закону расстрел тебе не грозит. Ведь это убийство на бытовой почве, максимальное наказание за которое – 10 лет. Но ты еще можешь его сократить. Надумаешь сказать правду, передашь дежурному, что хочешь меня видеть”.
Всю ночь Исатай не мог сомкнуть глаз, а утром вызвал Мендешева. Признания полились неудержимым потоком.
Как оказалось, он стал дико ревновать свою супругу сразу же после свадьбы. Причем абсолютно ко всем: к ее коллегам по работе, к прохожим и даже… к дворнику!
– После очередной ссоры Бахыткуль сказала, что наши дети – не мои, а потом демонстративно засобиралась куда-то на ночь глядя. Я просто не выдержал… – дрожащим голосом пояснил Исатай. – Когда пришел в себя, то увидел, что Бахыт лежит на полу. Но она уже не дышала…
Я вынес ее в подвал подъезда, где мы жили. Потом сходил за лопатой, вырыл яму и закопал там Бахыт. На дворе стояла глубокая ночь, и меня никто не увидел.
Спустя пару часов к панельному дому в микрорайоне “Дария” подъехала следственно-оперативная группа.
Суд приговорил Исатая Ходжанова к 8 годам лишения свободы, но так как он вел себя примерно и режим не нарушал, то вышел на свободу уже через 4 года.
Если бы не вмешательство высокопоставленного тестя, убийство известной телеведущей, наверное, было бы раскрыто намного раньше…
Автор: Олег ГУБАЙДУЛИН, Источник: caravan.kz
++++++++++++++++++++++++++++
"Умный прибор" или "Почти радиолокатор".
- Похоже обычное патрулирование автотрассы сегодня отменяется - подумал я - так-как не успели мы взлететь с инспектором с вертолетной площадки ГАИ, как в нашу сторону полетела вспыхивая мигалкой, милицейская «канарейка».
Осела пыль из развернувшейся машины, и из неё вышел не спеша, командир вертолетного дивизиона – капитан. Следом, медленно вышел полный мужчина в сером костюме.
Капитан жестом подозвал инспектора выделенного для патрулирования на сегодня, и что-то стал втолковывать. Тот, вытянулся ошалело перед командиром, и похоже не догонял о чем речь, так как досадливо поморщившись, капитан показал мне крест руками, подзывая кивком.
Пришлось выключить двигатели и идти слушать «вводную».
Такие перемены заданий хорошо знакомы, поэтому ничему не удивляясь, слушаю новый приказ для дежурной вертолетной смены.
Выслушав «Наше начальство» достаю карту и предлагаю показать район, куда следует отвезти нового пассажира.
Вскоре мы уже неслись на ста пятидесяти метрах, на север, в низовья реки Или.
Наш пассажир улыбнулся благодарно, и выйдя по прилету на место коротко и негромко сказал: "Прийти за мной, через неделю". И, махнул рукой: "Счастливо мол!"
Мы недоуменно переглянулись: И это всё на сегодня?!
Ну что ж, поехали назад! – кивнули друг другу одевая наушники и запуская движки, проверив обстановку под хвостовым винтом.
Вскоре с трудом, но взлетели таки, с крохотной площадки и взяли курс на юг.
А лететь нам назад около двухсот километров и местность внизу не очень-то живописна, чтобы любоваться ею. Разве что красивыми желтыми барханами, которые обычному пассажиру могут быть интересны, но не нам, летающим над ними постоянно. Их здесь целое море, барханов-то. Гребни песчаных исполинов как и морские неспешные волны, гурьбой тянутся, исчезая вдали. Причём, высота гребня некоторых гигантов достигает сорока-пятидесяти, а то и больше метров.
Зато, во время полёта над ними хорошо думается, а времени для этих дум - хоть отбавляй: не меньше 40-50 минут проходит в полном молчании до очередного поворотного пункта на воздушной трассе с обязательным выходом на связь со службой управления движением. И пока руки-ноги автоматически выдерживают режим и профиль полета посредством органов управления, мозг, привычно контролирует этот процесс, оставляя возможность мыслям побродить по сокровенным закоулкам и ассоциативно с настроением, поднять из памяти тот или иной момент.
Видел в этих песках караван однажды - очень редкое явление для нынешнего века. Тогда меня поразил парнишка, отчаянно машущий вертолету в небе, стоя на качающейся спине верблюда неторопливо плывущего по пескам. Он пытался привлечь к себе внимание балансируя руками и удивительно ловко сохраняя равновесие при этом. Я улыбнулся, вспомнив какую радость ему доставило ответное покачивание винтом вертушки и подумал, что и сам когда-то летел пулей, не чуя ног под собой и земли, за вертолетом в небе.
Как же быстро течет его высочество Время! И как незаметно мы стареем, замечая это и вздрагиваем вдруг, услышав непривычное обращение к себе "дядя"...
Идём на юг, лавируя «над и между» огромными песчаными валами, рассматривая редкую и очень осторожную «живность» имеющуюся здесь.
Дорог практически нет. Исключение - узенькая, полузасыпанная дорожка, больше похожая на тропинку. Она - тянется петляя меж песков, от посёлка до которого километров семьдесят, и натыкается закончившись, на отдалённый северный отгон - бывшее хозяйство выращивавшее верблюдов. Видно вода из глубочайшего колодца, взятого в бетонное кольцо ушла из этих краев, а люди не верблюды - колючки не едят.
За бортом - поздний октябрь, и выжженная безжалостным южным солнцем и без того скудная растительность, стала ещё не приметней и желтей. Шары «перекати-поля» держат свой путь подгоняемые свежим ветерком, словно торопятся к югу, как перелётные птицы. Но, «споткнувшись» о какое-нибудь значительное препятствие, или перестав «поддуваться» притихшим ветром, иногда сбиваются в огромные кучи как в стаи, и темнеют буграми до новой бури, которая размечет их играючи, да заодно и разнесет по свету, семена, породив новые заросли колючек.
Справа по полёту всколыхнулось меняя на глазах конфигурацию, жёлтое пятно, и превратившись в клин, а затем в жёлтую стрелу стало стремительно удаляться от нашего шумного соседства. Это стадо сайги голов в пятьсот-семьсот, если не вся тысяча.
Инспектор - молодой парень, сделал вид что вскидывает винтовку.
Прищурив и без того узкий глаз, дёрнул указательным пальцем и засмеялся озорно.
Он - совсем мальчик и мне понятен его охотничий азарт.
Мы прошли уже около тридцати минут на юг, когда инспектор вдруг посерьёзнел, хлопнул себя по ушам, и пригнувшись, торопливо крутанул ручку громкости своей радиостанции.
Ясно. Надо лезть вверх: связи - нет. Или если есть, но только на прием. Далеко ещё, до базового поста ГАИ МВД.
Резво карабкаемся в высоту, чтобы патрульная радиостанция смогла достать городской транслятор, в сотне с гаком километров от нас, и поговорив со своими, сержант протянул листок на котором торопливо и коряво было нацарапано: «110й км трассы Алма-Ата–Баканас. Тяжёлое ДТП. Сведений нет. Сходить, посмотреть, доложить».
И, приписка ниже: «Сходить, посмотреть. Если надо, помочь и доложить.
Передал пост ГАИ из Чингельдов. В той стороне - всё закрывает туманом».
"Чингельды" - это небольшой поселочек, кэмэ в сорока к северу от городка Капчагай.
С вопросительным недоумением смотрю на инспектора, а он, сложив руки ладошками и сделав брови домиком, взмолился: Давай сходим, попробуем, а? Просят же.
Подумав, киваю сержанту: Хорошо. Сейчас посмотрим и прикинем "что к чему".
Взяв его левую руку положил сверху, на ручку управления вертолетом:
- Придерживай, мол.
Он - замер, сияя и старательно пытаясь рулить ровно.
Отмечаю краем глаза, что неплохо получается, кстати.
Молодец! – показываю большой палец и продолжаю колдовать освободившимися руками.
Надо выполнить ряд операций, для которых желательно иметь свободные руки, а поскольку автопилот на вертолете не предусмотрен, приходится выкручиваться, привлекая для этих целей «служебного пассажира». А когда некому держать
ручку управления - держу сам, зажав коленками. За столько лет работы чему только не научишься. Умею и покушать в полёте, ещё с времен Ми-1, когда на патрулировании трубопроводов приходилось болтаться в воздухе весь день.
Мда. Взяв на время управление, набрал ещё сотню метров на всякий случай.
Теперь можно и отвлечься, ненадолго, от пилотирования.
Достаю полётную карту, линейку и треугольный транспортир, отмеряю точку на карте, отыскав автодорогу и посёлок.
Ага-а. Идти нам до места, отсюда, примерно сто с копейками кэмэ - размышляю и прикидываю, кося взглядом на приборы.
Ставлю кружок на предполагаемой точке посадки через «круглое отверстие» транспортира, и отчеркнув карандашом линию на него - снимаю заданное направление полета на точку, в градусах. Прибавляю «склонение».
Коснувшись ручки управления поверх руки инспектора, вывожу вертолет на новый курс, только что снятый с карты.
Оглядевшись, по пыли на земле прикидываю направление и силу ветра, и рассчитываю ориентировочное время прибытия в новое место назначения.
Передаю своей «Службе движения» изменение в профиле полёта, и его новую цель.
Как ни странно - получаю "добро" и указание: "прибытие доложить".
Они что, понятия не имеют, что в том районе туман?! Ни слова не сказали....
Интересно девки пляшут! Там же есть метеопост, недалеко. Во дают!
Ну хорошо. Если опомнятся - скажу, что перехожу на "особые правила полетов" для выполнения аварийно-спасательного задания от "Оперативного дежурного ГАИ МВД", ведь такой допуск у меня есть. На месте посмотрим, насколько плоха погода. Да и прекрасно зная район полётов, имея большой опыт и допуск к предельным условиям погоды - грех не попробовать, практически ничем не рискуя, продумав маршрут и работу на нём.
Разглядываю карту-десятикилометровку, освежая в памяти особенности района. Отмечаю карандашиком характерные изменения рельефа по курсу полёта и прикидываю примерное время полёта до первого ориентира.
Инспектор прилежно летит «волнами», но всё-равно молодец.
Забираю управление и киваю, благодарно, улыбаясь и показывая большой палец.
Парнишка цветёт как весенняя клумба, и глаза сияют непосредственностью и радостью.
- Вот будет теперь рассказов у него, как пилотировал вертушку - ухмыляюсь и понимаю парня. Сам бы наверно опИсался от радости, окажись на его месте.
Ну хорошо. Вернемся к нашей новой задаче.
Эти места мне хорошо знакомы и давно. Район радиусом под четыреста с лишним километров досконально изучен за два десятка лет полётов на трёх типах вертолетов.
Мысленно представляю: как, будет меняться местность под нами. Где - ждать препятствия: провода там, вышки и тэдэ и тэпэ.
Перепад высот от точки где находимся, до нужного места - небольшой - около сотни метров в сторону увеличения.
Прикинул оптимальную высоту для чёткой работы «радиовысотомера» - замечатель-ного и умного помощника и прибора, имеющегося на борту, и снизившись до намеченной высоты по барометрическому высотомеру, идём вперед на повышенном режиме двигателей, вырывая у его Величества Случая максимальную скорость.
Кто его знает, может-быть мы там, действительно пригодимся.
Вскоре, навстречу и ниже полета - насколько глаза хватает, потянулось белесое покрывало тумана. Он, растекся по долине и вдоль реки на нашей стороне и вздымался вдали, клубясь кверху неопрятными космами, накрыв землю в радиусе с сотню километров. Масштабы, однако. А в прогнозе на сегодня нет ни слова о вероятном тумане.
Так. Ладно. Нам, вскоре предстоит пересечь реку Или с запада на восток, практически - поперёк. Берега реки скалистые, резко обрывающиеся вниз; ширина русла где-то с километр будет, судя по карте.
Этот природный зигзаг внизу и предстоит нам засечь, используя работу «радиовысотомера», показывающего чувствительной стрелкой все изменения рельефа местности под нами. А стрелочка чудесного радиоприбора показывающая ежесекундно изменяющееся расстояние до пролетаемой поверхности, резко уйдет вверх, отметив цифрой и высоту и начало ущелья внизу, да ещё и обязано загореться «сигнальное табло», подтверждая резкое изменение рельефа в сторону увеличения.
И тогда, сохраняя высоту полёта - будем ждать, когда стрелка снова покажет уменьшение вертикального расстояния до земли, знаменуя фактический пролёт и окончание ущелья под нами. Ведь это ценнейшая информация при полете вне видимости земли, и мы её используем в данном случае, себе на пользу, помня профиль рельефа местности и сличая его изменения с показаниями радиовысото-мера.
Также точно помню, что через километр-другой после пересечения ущелья, начинается уклон вниз в так называемую «Луковую долину» и нам можно и нужно
в этом месте снизиться, чтобы выйти на визуальный контакт с землёй как можно раньше, потому что провода высоковольтки вдоль искомой нами дороги, хоть и проходят «за» этой дорогой и невысокие, но они нам - поперёк линии полета,
а значит, несут опасность. Но до них лететь - три-четыре минуты, если уменьшить скорость полёта до расчетно-разумной.
Идем над молоком тумана уже двадцать минут и вскоре можно ожидать реакции радиовысотомера. Внизу, пунктирной блестящей линией стеклянных изоляторов сверкнула высоковольтка, проходящая недалеко от западного берега реки. Значит точно - скоро будет пролёт ущелья.
Невесёлая картина внизу-впереди: верхушки ЛЭП метров по пятьдесят высотой, выглядывают заманчиво и радушно поблёскивая изоляторами, над туманом.
Зато теперь, никаких препятствий кроме противоположного берега реки, да столбов за искомой дорогой - нет. А это тоже информация для размышления, так сказать.
Вспыхнуло в сером полумраке кабины ярким пятном, табло радиовысотомера «РВ-3 не работает» и стрелка ушла на упор, показывая максимальное значение высоты под нами.
- Ага!-отмечаю про себя. Мы вышли на обрывистый берег, и под нами - ущелье и река. Пока не снижаемся, но вскоре уже, несёмся периодически погружаясь в холодный и мерзкий туман, облепивший противоположный высокий берег.
Несемся, ожидая когда стрелка радиовысотомера вернется назад и погаснет красное сигнальное табло, показывая тем самым что ущелье пересечено и под нами - противоположный берег.
Щёлкаю тумблером на щитке «Противообледенительной системы» и в ответ ободряюще зазеленело: «ПОС работает».
«ПОС» – это противобледенительная система делающая своё дело, а мы – своё.
- Вот и славно! «Обогрев приемника воздушного давления, я включил ещё перед входом в туман – киваю сам себе.
Вертушка подготовлена для полетов в условиях обледенения, и система автоматически и преданно работает на благо вертолета и её пассажиров, помогая справиться с нарастающим в тумане и осадках льдом.
- Есть! Погасло табло «РВ не работает» и стрелка быстро метнулась к семидесяти метрам. - Отлично! Мы - над противоположным берегом. Спасибо прибору сделанному людьми для людей…
Уменьшаю скорость до девяноста километров в час, и с небольшой вертикальной скоростью, плавно снижаюсь к невидимой пока земле.
«Задатчик опасной высоты радиовысотомера» при достижении установленного мной предельного значения запищит, предупреждающим сигналом.
До дороги, по расчету, примерно три-четыре минуты ходу, и если сейчас сможем установить контакт с землёй, то дальше проползём и "на пузе", до места аварии.
На приборе - пятьдесят метров, скорость уменьшаю до шестидесяти, но внизу, пока ещё, "сплошное молоко".
…"Тридцать метров... Двадцать"
…Одна секунда... две... три.
Внизу - по прежнему бело. Пора уходить вверх! Да и время безопасного полёта до проводов, выходит.
Добавляю режим движкам. Но вдруг унылая и серая пелена светлеет, и прямо под нами - кажется можно рукой дотянуться, плывет тёмными ямками-лунками, «Луковая долина». Её прозвали «Луковой» из-за громадных плантаций, высаживаемых трудолюбивыми корейцами весной.
Это - правый, или восточный берег, которой нам и нужен.
Вскоре выходим на автотрассу, а ещё через пару-тройку минут оказываемся
на месте. Но мы там, не нужны…. Дорожно-транспортное происшествие было очень тяжёлым и скоротечным.
Подсев рядом и отводя глаза от того, что раньше было людьми, инспектор торопливо собрал сведения, о чем-то поговорил с коллегой подоспевшим с ближайшего поста, и вскоре мы уже шли, выскочив наверх - над этой мерзкой мутью, шли на базу отгоняя тяжелые мысли и сетуя на частые аварии на безлюдном и протяженном участке дороги Талды-Курган - Алма-Ата. Отменное дорожное покрытие провоцирует водителей на превышение скорости, и они, отвлекшись на мгновение, частенько не справляются с управлением.
А тут, ещё и туман наверно, сыграл роковую роль.
Храни Господь, всех кто в пути....
+++++++++++++++
Продолжение здесь:
http://www.proza.ru/2014/07/14/548