Шарики

Любимым женщинам. Воспоминания, фантазии, мечты


Автобус свернул налево, и потянулись вперемежку небольшие деревеньки и заснеженные поля с дальними лесами. Знакомая, почти до каждого дома и каждого поля, картина, такая сладостная, каждый раз вызывающая приятный коктейль эмоций – умиление, умиротворение, восхищение, предвкушение…
Смеркалось. Пока Ольга провозилась с готовкой,  сборами, последними указаниями остающимся дома дочерям, получилось только на 16.30. Автобус был теплый и почти пустой, всей дороги минут сорок, подремать можно, а потом пешком минут двадцать-и вот он,  «домик в деревне». Точнее, дачка.
Это был третий дом в  её жизни. В первом она провела детство, от рождения до одиннадцати лет, и так его полюбила, что за всю жизнь так и не смогла хотя бы немного приглушить эту любовь и нежность, благо домишко её жил-поживал своей, уже  совершенно дряхлой жизнью, до сих пор. Он был давно необитаем, но можно было добраться до него, положить ладонь на темно-коричневые,  шершавые, с овальными глазками, доски, напоминающие сухую кисть старика, прижаться щекой и прошептать: «Ну, здравствуй, любимый, вот я, твоя девочка. Я соскучилась».  Она бы с удовольствием снова поселилась в нем, но дом не продавался, так уж получилось.
Во второй дом она  была приведена мужем, это была его семейная дача, расположенная, кстати, не у черта на куличиках, а в том же поселке, где они проживали. Дом был старый, довоенный, бревенчатый, внешне не похожий на её домишко, но обманчивый внешний вид  не помешал уловить обоюдную симпатию их душ - её души и души дома. Дом был полюблен сразу, верно, и до конца. До конца жизни дома, потому что он сгорел. А перед этим пришлось разлучиться на несколько лет, потом вновь встретиться, с печалью увидеть, как он неухожено подурнел за её отсутствие, отмыть, принарядить, развеселить. Вот  таким чистым и довольным  он встретил внезапную смерть от нечаянного пожара.
И вот третий дом - домишко, меньше всех, да и моложе предыдущих, но тоже полюбленный почти сразу, и признавший в ней свою новую хозяйку.
А хозяйка, Ольга, женщина зрелая, почти свободная от работы и семейных обязанностей. Работа уже была добровольно-принудительная, потому как добралась она до пенсионного возраста, еще не поднятого нашими законодателями, и потому далекого от возраста свободы во многих цивилизованных странах.  Это к тому, что некая часть её ровесников - приятелей волею больше собственных желаний оказалась Там, за пределами Отечества, и теперь из далеких канадских, американских и прочих краёв, стенали, что до пенсии некоторым еще десяток лет, а ты уже, счастливая и свободная.
Счастливая, конечно, и планов на свободу - громадьё, но все ж.. несколько принудительно приходится продолжить работу, ибо пенсии в нашем государстве сами знаете какие. А, не приложив по трудовой жизни усилия в превращению себя  в бизнес-вумен, или в тетю с большими руками, в которые кладут денежные знаки только потому, что удачно присела, а также взращивая одной двух чад, и имея при себе стариков-родителей-инвалидов, хотя и, конечно, с повышенными за счет инвалидности и возраста, пенсиями -  вольно и беспроблемно воплощать свои планы и фантазии в жизнь весьма непросто. Потому можно и поработать еще.
Но при этом пытаться воплощать потихоньку близлежащие планы и мечты.
И такой уже давней мечтой у Ольги был «домик в деревне», маленький, скромненький, с кусочком землицы рядом.
И вот оно - воплощение, маленький домик,  б/у,  в садовом товариществе. 
В эпоху шести  соток многие хотели и брали. Теперь эпоха коттеджной застройки и пентхаузов. Крохотные шесть соток, а то и меньше,  в отдаленном поле- лесу,  конечно, привлекательны, но не для всех. Кроме того, их первовладельцы старились и умирали, а детям, особо с достатком от среднего и выше,  возиться  и взращивать овощи-плоды-ягоды охота прошла, проще продать участок, жить летом спокойно в городе, отдыхать в Турциях и им подобных странах, или жить и отдыхать еще краше … Ну, чего особо расписывать. Об этом все знают – представляют.
Тонкость дела заключалась в том, что некоторые все ж оставшиеся хозяевами дедули-бабули продавать свои соточки не знамо кому боятся, даже через риэлторов, боятся, ибо газеты читают, телевизор смотрят,  да и земля по-прежнему слухами полнится. Обманывают, а то и жизни лишают. Да и в Интернете они о продаже не объявляют.
А вот если какой случай подвернется...
И подвернулся случай. Эти дачки в лесу расположились. Рядом, ну в километре,  шоссе пролегало, приличное, но не сильно оживленное, а от него уж съезд направо, в лес, попетлять на машине если минут несколько, или  пешком минут пятнадцать – и ворота. А кругом лес, в который Ольга уже лет десять за грибами ездила, и знала его хорошо, и любила очень.
И когда появились мысли о том, что хорошо бы на старости домик с кусочком земли, а на хороший домик, недалеко от дома- квартиры  желательно,  денег, конечно, не было, вспомнились ей эти дачки. Кое-какие деньги у нее все ж были, в виде акций родного предприятия. Проданный даже в момент подъема пакет акций не позволял купить ни захудалую квартиру кому-то из детей, ни нормальный более- менее участок, а вот на крохотные три сотки с домиком в этом лесу хватило. Три, потому как часть уже соседи к себе прихватили-прирезали. Познакомилась она с женщиной «местной», бродя по грибы, потом с её помощью походила, поспрашивала, и к осени дело было сделано.
На её радость, домик был ближе к краю, почти у леса, на последней линии.
Дом был теплый, к дачам давно провели газ, на кухне в углу стоял зеленый цилиндр АГВ.
Бояться она давно ничего не боялась, поэтому уже с ноября начала мечтать, как встретит здесь Новый год, непременно одна.
И тут приключилась еще одна история, удачный на счастливые истории вышел год.
Денег, конечно, это стоило немалых, а результат… вот в Новогоднюю ночь результатом она и собиралась насладиться в одиночестве.
И сейчас, 31 декабря, она ехала на автобусе, потом  одна сошла на своей остановке, и пошагала в темноте по лесной дороге, благо несколько машин по ней все ж проехали.
И около шести вечера открыла свою калитку.

В крохотном тамбуре, прислонившись к стене, ждала своего праздника елка. 
Её Ольга срубила сама,  в прошлые выходные, здесь же, рядышком, в лесу. И не жалко было. Дети бы узнали – ворчали неделю. Дети- «экологи», давно отказались от живых елок, еще со среднешкольного возраста. Да и маленькие были – елку живую ставили несколько лет. Потом муж принес летом из леса три елочки - подростка, посадили около крыльца, и стали на Новый год их наряжать, а дома для приличия ставить искусственную, с лампочками - гирляндами, которые не только по елке, но и по стенам тянулись и весело и разноцветно перемигивались эдак полмесяца, а как же – до Старого Нового года,  и еще немного, пока, лень преодолев, не начать разбирать всё.
 А вот в детстве её… Елка всегда была живая. Лес рос за стеной, никаких сомнений и проблем. … Накануне праздника, дня за три, они с бабушкой надевали валенки, брали топор, заходили чуток в лес, ну метров на сто. Отряхивали одну, другую небольшую елочку, обсуждали… бабушка рубила, несли домой…. Сначала просто втыкали у крыльца в сугроб, а числа тридцатого вносили  на террасу, елка постепенно оттаивала,   и тогда в комнату, в ведро с песком. И в простенок между окнами. Доставалась  коробка с игрушками, спящими в вате и старых газетах…свернутая гирлянда с круглыми лампочками….

Её сокровище, две коробки c  елочными игрушками на дне спортивной сумки.
Два дня назад  Ольга достала из-под кровати  всё ту же старую коробку, с теми же старыми игрушками, всё в той же старой вате и газетах…   
Она отобрала и сложила в обувную коробку от сапог дочери те игрушки, которые  были дороги ей, но, в общем-то, безразличны  детям, которые тоже в этот день наряжали искусственную ёлку в квартире.  Следуя современным тенденциям, они украсили небольшую елочку,  поставленную на письменный стол, в основном шарами. Последние годы старшей дочерью были куплены несколько наборов шаров, а почти все старые игрушки продолжали свою спячку.
А в этом году они проснутся, и опять будут вместе  - она, живая ёлка, игрушки. Как в детстве. 
Ведро с песком было припасено на даче с осени, ждало своего часа и надеялось, что пригодится.
«Ёлочка моя. Пахнущая  свежестью, детством, счастьем» - с умилением приговаривала Ольга.
И вот теперь елочка была пристроена, и украшена.
Макушка - красная звезда, с серебряными бусинкам, протянутыми между лучами.
Под звезду, на зеленую макушку, часы-куранты, со стрелками «без пяти двенадцать».
Игрушки – зверюшки. Многие – на прищепках.. Зайчик, беленький, сидящий, такой  немного настороженный, ушки вытянуты, передние лапки поджаты. Лисичка рыженькая. Шишки, тоже на прищепках, несколько штучек.  Гриб-боровик, с коричневой шляпкой. Висячие  вертушки-сосульки. Парашют с космонавтом. Опять шишки, на подвесках. Она любит, когда на живой елке висят серебристые шишки. 
А  теперь.. вот новая коробка.  Пластик.  Крышка с застежкой. Ячейки - три на четыре. В них шарики. Не побьются. Ну, какая ёлка  без шариков…
Такие шарики и раньше были. Задняя стенка матовая, разноцветная. Синяя, зелёная, желтая, оранжевая… Передняя – прозрачная. Там, внутри, переливаются разноцветные ребрышки на конус, особенно красиво, если рядом мигает лампочка гирлянды.
Наряжает. Приговаривает – разговаривает с ёлкой и игрушками..
Растягивает гирлянду, проверяет. Всё горит.
И в завершение закрепляется наверху и лучами распределяется вдоль ствола чуть дождика, тоже старого, серебряного, намотанного до того на сложенную в несколько раз четвертушку газеты.

Вечер. В окно виден кусочек освещенного забора,  край леса, и темное небо, на  которое слева начинает забираться луна.
Время  ползет к девяти. День был суматошный, волнительный. Всё же – канун Нового года.  Он всегда особенный, хотя что особенного в смене дат чисел и года. Но – особенный.  Дело не в том, что весь мир празднует, шумит, не спит ночь. Дело в каком-то внутреннем переходе, подведении итогов, в мыслях, каким был прошедший год.

По обычаю, его, Старый год, надо проводить.
Из сумки достаются четвертинка водки, пакетики, лоточки и баночки.
Много она не брала. Опять же.. пост Рождественский.  Отварная картошка, немного соленых огурцов, баночка собственноручно разделанной селедки с лучком и растительным маслом. Хлеб черный. «Сейчас отварю картошечки горяченькой, и хорошо. Хватит пока».
Её год  . такой.. надежный и счастливый. Не хочется огней, шампанского и шума. Хочется свечи, водки и  тишины. Немного музыки в наушниках, потом, после рюмки,  совсем чуть.. любимые песни. Хочется мороза и снега. Темного леса. Уединения.  И всё это есть, сегодня и сейчас. Раздумья. Воспоминания. И всё это есть, сегодня и сейчас. Надежды. И.. маленького чуда….Совсем крохотного.. скромного…
Первая рюмка, обычно, по жизни, целая, полная.  Но сначала – зажженная большая свеча. Её должно хватить на всю ночь. 
«Ну…. за Старый год. Спасибо тебе. Ты был счастливым».
Поулыбалась. Выпила еще, половинку. И еще совсем чуть. Ну, чтобы три раза.
Потянуло на улицу. До наступления Нового года еще пара часов. Можно пройтись по дачной улице, посмотреть, кто приехал погулять на природе, завернуть на край леса благо снега в этом году выпало не много. Нет, это не благо, конечно, детская любовь к сугробам никуда не делась, но все ж заходить в лес лучше  и не проваливаясь по пояс.

В её части было тихо и пусто, спали домики и сады, до весны…
Ольга походила, подзамерзла, и - домой, чаю горячего выпить.
Она уже ждала. Хотя было рано, скорее всего – ближе к полуночи, но вообще то – по обстоятельствам.
Полдвенадцатого позвонила домой, узнала как родня там, на всякий случай поздравила. Всем известно, что в двенадцать и позже на сотовиков обрушивается лавина звонков, сети перегружены и достучатся - дозвониться бывает крайне сложно. Ну уж до знакомых – как получится.
Пока чуть освежила закусочку, рыбки красной ломтики, салатик.. много ли одному надо. Да и не хотелось совсем, другого хотелось, предвкушала.. но это потом. После.
А пока ждать. Не наступления Нового года, куда он денется, пробьют неслышные здесь, в лесу, куранты, и побегут секунды….Всё полноводнее… И она очень надеялась, что этот поток когда-то подхватит её и понесет, и закружит в водовороте … Ей хотелось войти в эту реку, одну и ту же реку мгновений времени, войти немного другой, но прибиться к  берегу   в том месте, где её ждут.
 Пока ждет она. Не нужно ничего говорить, да и не кому. И даже сама с собой, как обычно, не хочется. Не нужно суетиться, произносить тосты. Можно немного подумать, повспоминать, что же было в прошедшем году в её семье, на работе, сколько было встреч с друзьями, кого обрела, а кого и  проводила в последний путь. Кому помогла, а кому и навредила непреднамеренно. Вспомнить  маленькие путешествия, поездки и новые места.
Несколько раз телефон коротко и, казалось, недовольно, блямкал, приходили СМС от друзей. Она отвечала быстро, заранее набранным и сохраненным сообщениями, несколько традиционных слов поздравлений.
Он, старенький телефон,  тоже нервничал, даже больше её.  Он привык радостно вздрагивать на стук знакомого номера, его память была заполнена ласковыми словами SMS , он то прекрасно знал, чего ждет хозяйка, и чувствовал, глупыш,  свою вину за молчание.
И, кроме того,  он ничего не мог поделать с заложенной в нем программой, и потому послушно выдавал на экран 23.55, 23.56…
Ждать в эти минуты было бесполезно, нужно готовиться загадывать желания….
00.00.
Привычная за столько прожитых лет мелодия курантов зазвучала в голове, за ней застучало «Бомм… бомм..».
За здоровье родителей
За здоровье детей
За любимого человека
За нашу любовь
Чтоб исполнились мечты
За двенадцать встреч в Новом году..
И чтобы не меньше двенадцати встреч в Новом году..
За наши сутки
И за встречи больше суток
И за нашу Любовь…
И за нашу Любовь…
И за нашу Любовь…

Она зажимала пальцы, чтобы не просчитаться.
Двенадцать желаний.
И одна надежда – чтобы всё было хорошо.
За это она выпила рюмку водки, чуть пожевала.
Подвинула мандарины к свече, полюбовалась…

« С новым годом, любимая! Я люблю тебя. Пусть будут наши 12 встреч!»
00.20.
«Я люблю тебя. С Новым нашим годом!» 00.21

Ольга улыбалась. Ожидание отпустило. Новый год наступил. Желания загаданы. Поздравления получены и отправлены. Спасибо, телефон. Спасибо, оператор. Спасибо, SMS, что оказалась такой шустрой, что удалось тебе прорваться сквозь толпу очереди на каком-то там загадочном оборудовании, пролететь ночным небом, пробежать по кабелям, не сбиться с пути, и добраться до темного леса, маленького домика, как почтовый голубь, прилететь в родной телефон. 
А теперь –  Новогодняя ночь.
Она подошла к ёлке, полюбовалась, провела пальцем по гладким, блестящим иголочкам, чуть качнула шарики.. Шарики..
Пожалуй, этот верхний, серебристый…
Снять с ветки, устроиться поудобнее, рядом со свечой, согреть шарик в ладонях…
И вот уже из глубины выступают картинки, нет, маленькое кино, сказочный заснеженный лес…
 Заснеженный лес мелькает за окном поезда. Долгий путь  к тебе.  Мой мир, мой город, мой дом.. не отпускают.. тянут назад, и время растягивается как резиновая лента, жестко прикрепленная к прошлому…к трем месяцам разлуки.. и несколько часов дороги  кажутся нескончаемыми. 
Вокзал и ты, любимая…Темные заснеженные улицы. Подъезд, квартира. Всё, мы вместе, отделенные от всех и всего. Мы можем любить. Ночь, утро, день, вечер…Всё отведенное судьбой время, от первой до последней секунды, мы можем любить.
И первая ночь. В полумраке комнаты ты раздеваешь меня, быстро, нетерпеливо, и мы падаем в нашу любовь,  в объятия, в жар тел.. ты любишь меня. Я люблю тебя…Сколько, в каком порядке - совсем не важно, никогда не запомнить, нет памяти, прошлого, будущего.. только счастье каждой секунды.
Короткий сон. Утро. Я.. ты.. мы.. любим. Да, тебе нужно по делам, совсем ненадолго. Конечно, я буду спать, улыбаясь. 
Поворот ключа. И ты, холодная, замершая, в мою теплую кровать, к моему горячему телу.. Повернись спиной, любимая, я окутаю тебя собой, я вожмусь грудью, животом, бедрами в твою спину, холоднющие ноги, я обниму тебя руками, я положу ладони на маленькие холодные груди, я отдам тебе свой жар, я буду любить тебя…
Сплошной день.. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Кухня. Чуть пищи, чтобы хватило сил, у нас нет желания, у нас нет возможности терять время. Ты что-то режешь ножом на доске.. а я сзади.. тихонько.. в шею.. губами.. и ты опускаешь руки. Невозможно.. Потом поедим.. потом.. а сейчас.. пошли..
Колючая темнота за окном. Плач. Потому что больно. Больно расставаться. Неважно, кто плачет.  Перрон. Проводник с фонариком. Спящий вагон. И, как не странно, сон. С усталой улыбкой. Уже не так больно. Получилось.

Шарик гаснет, он снова обычный новогодний шарик, можно вернуть его на ветку. И снять другой..
До чего дошел прогресс…Голограммы воспоминаний…своих, личных, проявляющихся только от контакта с твоими руками….И маленький бонус …Голограммы фантазий..
И снять другой…

Стены, покрытые инеем. Холодно. Свеча, немного коньяка. Зимняя промерзшая дача. И у нас всего несколько часов. Часа три. И мы знаем, зачем мы приехали. И мы шутим, что мало кто способен любить при морозе в десять градусов. Но у нас есть стены, укрывающие нашу любовь, такую нежную, страстную, добрую, долгожданную, но не принятую внешним миром любовь - от этого самого внешнего мира.  Мы разливаем чуть конька, и я достаю засунутый к телу, под куртку, свитер, майку – пакет с купленным по дороге сэндвичами…. Кусочек теплой закуски… Я поворачиваюсь к тебе, чтобы..  но мы начинаем  целоваться, и уже обмирает всё внутри, и уже, без. коньяка, разливается жар, и руки ерошат волосы на шее, а мечтают прикоснуться … к телу, к груди..
Ледяная кровать, наброшенные сверху на нас куртки, несколько курток, и если… и если мы все ж расстегнулись и обнажились, и если я лежу на тебе сверху, и если я люблю тебя, разжигаю жар поцелуями,  довожу тебя до оргазма, и если еще укрыться с головой.. то..  нам жарко… жарко соприкасающимся телам… И ничего, что леденеет спина.. мы поменяемся местами, мы будем пытаться обнять и согреть друг друга, как можем… Я присяду на край кровати, закутав тебя во всё, что можно, не волнуйся, мне не холодно, отдохни, любимая, сейчас я буду любить тебя еще… закурю.. дым с паром.. так… красиво.. Окна в узорах. Спящий сад. Никого кругом. Только мы, вместе, вдвоем.. чуть коньяка, сигарета.. любовь.. Счастье. Вот  так оно может выглядеть. А  ты уже протягиваешь  руки – «Иди ко мне».
Мы бежим по пустой ночной улочке с редкими фонарями, потому что дотянули до последнего и опаздываем, на бегу  стучим зубами.. и это тоже   наше счастье. Получилась.

Шарик гаснет, он снова обычный новогодний шарик, можно вернуть его на ветку. И снять другой..

Узкая, чуть извилистая улочка, еще пустая, в раннеутренней дымке. Весна. С первой листвой и тюльпанной  пестротой клумб.  Мы идем за руки, не торопясь, мы заходим целоваться в пустынные дворики. Чуть присесть на лавочке, посмотреть наконец в глаза, обняться, чуть поцеловаться, посмеяться, что может.. кто-то смотрит в окно.. ладно-ладно, уходим, не будем смущать  или сердить.. или злить.. Не злитесь на нас люди, мы же просто любим. Да, женщина – женщину.  Так бывает. И этой нашей любовью мы любим и весь мир, и даже тех, кто злится и ненавидит. Потому что у них не было взаимной любви, самого великого счастья для человека, или её было так ужасно мало, или нет её сейчас. Потому что если бы они любили.. они бы не злились на других любящих. Они одиноки, они, возможно,  убеждаются себя, что нет достойного объекта, не нашелся. А мы нашлись. И любим. И никому не мешаем.  Но .. всё, всё.. уходим. Мы найдем другой дворик, открытый подъезд, черный ход, пустой глухой сквер…Чтобы просто обняться, и поцеловаться. Нам так хочется этого, как всем любящим. У нас нет общего дома, где мы могли бы делать то, что делают взрослые люди всегда… и часто - не только мужчина и женщина. Люди, чего, и с кем, и с чем только вы не делали ЭТО, чтобы просто удовлетворить свою природную жажду.  Но у нас – не Это, у нас не секс и разврат,  не похоть. У нас любовь. Двух душ, со всеми их мыслями, мечтами, настроениями, поступками, ошибками, поисками. Двух душ и тел, которые хотят быть вместе, но не могут только потому, что тела устроены одинаково.  Мы не хотим судить, почему случилось так. Почему из всей окружающей нас вселенной мы притянулись друг к другу, и не можем сейчас отделиться, потому что мы безумно счастливы вдвоём. Мы могли оттолкнуть её, такую Любовь. И не найти другой. И жить с нелюбимым мужем, и в этой нелюбви растить детей, или просто  с мужчиной, с мужчинами…  Или ждать у окна. И злиться на тех, кто счастлив… Но мы не оттолкнули. Может быть потому, что мы, по природе своей настроенные на то, чтобы любить, заботиться, оберегать, радовать, жалеть и поддерживать любимого,  ие стали в ответ любимыми  для тех, кого выбрали когда-то.  И мы.. жили… с протянутыми для любимого руками.. пустыми руками…. Кто и к чему привел нас друг к другу, не нам судить…но наши руки встретились…
А из-за поворота выползает пустой троллейбус. И начинается дождь. И мы будем тихонько целоваться, до первой остановки, до первых пассажиров…. И просто ехать по весеннему городу, прижавшись, незаметно для окружающих, сидящих и дремлющих, соединив ладони, перебирая пальцы.. И будем счастливы…
Троллейбус скрывается, дождь затихает, картинка меркнет, …

А тот такой веселый, голубой…

Каким чудом нам удалось, обманывая, лукавя, недоговаривая там, в наших мирах, преодолевая мыслимые и немыслимые преграды, обходя горы и горки препятствий, оказаться наконец вместе в небольшом далеком городишке…В нем, в этой нашей Мекке,  сосредоточились три необходимые материальные субстанции: ранняя мартовская весна, чудесные снежные  горные склоны, и отдельный номер в маленькой гостинице. Всё остальное было не существенно. Это была моя мечта - оказаться с тобой вдвоем весной в горах. И раскрыть тебе этот чудесно- красивый мир, и суперприятные движения тела, катящегося вниз по склону. Подрагивают кончики лыж, руки сжимаю палки, туловище, как в танце, поворачивается направо, налево, пружинят согнутые в коленях ноги, постоянная смена направления, укол палкой, поворот, скорость, свист ветра, брызги снега, синее небо, снежные ели по сторонам, бодрые, веселые, соединенные горнолыжным братством люди, а если рядом любимый человек – вот оно, счастье... Я научу тебя всему, ты сумеешь…
А после обеда, усталые, чуть сонные, мы завалимся в кровать… и ничего не помешает нам любить друга. Я сделаю массаж твоему непривычному пока к таким нагрузкам, и потому ноющему немного телу…  Я нежно поглажу твои синяки, куда ж без них, падать иногда приходится, хотя я буду очень беречь тебя, и перво-наперво научу правильно падать, и не потащу на высокие крутые склоны. Зачем рисковать… ты нужна мне здоровой… Ты нужна мне, чтобы любить тебя, долго и жарко, нежно и сильно… Ты нужна мне… Ты просто нужна мне.. Необходима.. Как воздух.. вода и хлеб. Мне нужно так мало в этой жизни - воздух, вода, хлеб, и любить тебя. Ласкать твое чуткое тело, целовать твои синячки.. усталые руки.. усталые ноги.. вылизывать, как довольная  жизнью  кошка, твою шею, ушки, и конечно.. конечно, грудь… целовать и посасывать  соски, и спускаться поцелуями вниз.. как по склону.. влево, вправо, и вниз.. вниз.. туда.. где я заторможу,  остановлюсь  и буду так счастлива от твоего оргазма..
Вечерние огоньки в домах, разбросанных по склону, яркая улица с уютными кафешками, горячий глинтвейн,   свежесваренный кофе, любовь кругом, как неотъемлемая часть этого места. Парочки, совершенно разные по виду, возрасту, да и по сочетанию полов, но одинаковые своим счастьем любить… И никто не будет смотреть на нас косо, нет, нет, в горах… в горах у людей другой настрой…. Мы возвращаемся в номер… только свеча.. спящие горы за окном…люби меня…
А на приюте, когда все угомонятся, напоются песен, наедятся в колыбе шашлыков - мы выйдем на ночной серпантин и будем идти по хрустящей тропе, мимо спящих елей, всё выше и выше.. к звездам. И там, на вершине горы, около спящего колеса подъемника,  мы посмотрим на мир земной под нами, и будем целоваться под ночным звездным небом, и огромные, яркие, лучистые звезды, какие бывают только в горах, будут подмигивать, как праздничная иллюминация…Но мы.. мы закроем глаза.. так приятнее целоваться.

     И на этом шарик гаснет, можно вернуть его на ветку. И снять другой…Темно-темно синий…С блестками огней…

С блестками огней ночного перрона. Ты уезжаешь на позднем, проходящем поезде, я провожаю с риском не вернуться домой. Но это ничего, придумаю что-нибудь, в конце концов, есть  такси. А вообще я вполне могу перекантоваться на вокзале, несколько часов, всё это ерунда, просто.. ты уезжаешь, и остаются последние минуты, когда мы можем быть вместе. Проводник проверил билеты и скрылся, пассажиры тоже шмыгнули в вагон, распрощались с провожающими.. А поезд все стоял, отправляться было рано, еще минут двадцать.. десять…  Дух холодный осенний ветер, чуть накрапывало, и мы пытались унять свою дрожь, поочередно засовывая руки  под куртки друг другу, к теплому телу, еще помнящему.. конечно, еще помнящему.. Оно, тело, будет помнить, как его ласкали.. как оно ласкало – еще несколько дней, ожидая,  и постепенно обиженно затихая …
Ветер совсем рассердился, дул холодными порывами, толчками…Ну почему.. ну за что.. ну к чему… А я знаю -  к чему. Он – молодец, ветер  И я говорю « Пошли пока в тамбур, там не дует…» Конечно, пустой тамбур, закрытая дверь в теплый сонный вагон, приоткрытая дверь на пустой перрон. Здесь тихо. Здесь маленькое убежище.. Здесь можно… Можно? Я поцелую тебя.. чуть, ну совсем чуть, чтобы не возбуждать.. Мягко возьму твою верхнюю губу своими губами, чуть пройдусь языком .. и чуть внутрь.. должны же попрощаться наши языки..  Должны же прильнуть на прощанье тела, и рука.. скользит вниз.. и.. И ты отстраняешь меня.  И я не понимаю почему.. и  секунда на  осознание - поезд тронулся.. ну как умеют трогаться дальние поезда.. Ты просто была лицом к двери и увидела.
А проводник, видимо, уже спал, а перрон уже медленно полз мимо…и мы .. мы уже.. расстыковка началась.. еще связаны глазами, и я спрыгиваю. И сразу ты исчезаешь из виду. А я иду в тоннель, набирая SMS, и  вечное маленькое соревнование.. часто оканчивающееся вничью… SMSки отправляются и принимаются почти одновременно… Там… слова…Но это - наши слова.. Мы их помним.
Огоньки поезда все меньше. Над вокзалом – светлая городская ночь…Шарик гаснет.

Пожалуй, можно чуть прерваться… Ольга потягивается, встает. Набрасывает куртку и выходит во двор.  Снег…  Морозные снежинки заканчивают своё воздушное путешествие и укладываются на покой. Может, еще побегают, попрыгают, попробуют взлететь.. Но не вернуться им уже на ту высоту… А ей хочется вернуться. На ту высоту чувств, откуда приходится каждый раз опускаться, а иногда и просто падать, не снежинкой, а камнем, так больно ударяясь о .. Да, ударяясь о реал.

Ударяясь о реал.
Конечно, она знала с самого начала, что у любимой есть муж. Первая любовь, её любовь, захватившая, как и должно, всю и вся кругом, подчинившая все мысли, желания, планы любимому, давшая, наконец, возможность  любить, заботится, поддерживать… подчиняться и угождать…Да, любимый оказался  человеком властным, неуравновешенным, и тихого семейного счастья как-то не получилось. С годами чувства менялись, появились горечь, боль, страх, отчаяние, разочарование. Дикая смесь, с учетом не желавших уходить чувств любви, нежности, заботы… Но семья была, жила с  привычным, налаженным бытом, общими друзьями и даже интересами. У них не было детей, потому что пока - делали карьеру, создавали материальное благосостояние, так в наше время поступают многие молодые семьи. А дети может быть, потом... потом.
  И, собственно, это были их отношения, о которых Ольге хотелось забыть, утопить в глубине сознания после того, как несколько улеглось то, что произошло между ними, двумя женщинами. Иногда это удавалось. Иногда – нет, а иногда их отношения превращались в яркий эмоциональный реал.
В тот жаркий летний месяц они приехали в её город вместе  - любимая женщина и её муж - навестить родственников, да и просто немного, несколько деньков, отдохнуть в отпуске.  И встречаться вдвоем они не собирались. Это довольно просто, нужно только не думать о том, что любимая рядом, представить, что они отдыхают где-то, ну как обычно, на приветливом турецком берегу.  Но муж сам спутал все планы. Наличие подруги для него не было тайной, это было нормально, женщины вечно заводят себе подружек, чтобы посплетничать о мужьях, перемыть косточки, да и ладно, меньше будут зудеть и капризничать дома. «Давай- ка, зови свою подругу, я приглашаю вас в ресторан».
Муж был не жадный, компании любил, да и рестораны тоже. Можно было сослаться на дела, но как же невозможно трудно оказалось отказаться от шанса хотя бы увидеться.
И был ресторан, с оживленным веселым общим трепом. И были глаза напротив, которые притягивали и поднимали ввысь, ввысь, и хотелось раскинуть руки, и лететь… вместе. Но глаза опускались, и пространство сразу делалось таким разреженным, что крыльям-чувствам не на что было опереться, свист в ушах, падение, беспомощным комком, вниз…Ударившись так несколько раз, Ольга решила что хватит, сослалась на давление, и распрощалась. Естественно, муж проводил её на улицу, поймал такси, даже чмокнул в щеку на прощанье, позвал в гости когда-нибудь… Ну да.. приезжайте к нам на Колыму.. нет, уж, лучше вы к нам.. Лучше ты ко мне, любимая…может быть когда-нибудь…пока я не засохла и не рассыпалась в песок….
«Не буду, не буду об этом в Новогоднюю ночь …Лучше буду вспоминать хорошее…»
А хорошее, вот оно, тут, в шариках.. Маленькое новогоднее чудо.

Крохотный гостиничный номерок. Ничего лишнего. Нет, если подумать с улыбкой – то лишнего много. Телевизор, столик, стаканы и графин, холодильник, искусственные цветы  в вазочке. Да и окна, в общем, лишние…Остальное – очень полезное и нужное – ключ в замке, широкая кровать, плотные шторы, душ, большое зеркало на стене. Зеркало повешено хитро… Моясь в душе с раскрытой дверью, можно видеть всю кровать.. ну и наоборот, соответственно. Неважно - где он, этот номер, в каком городе, в какой гостинице, на сколько суток или часов… Все неважно. Мы ценим любой шанс быть вместе, в любых условия и на любое время. Жадничать и желать лучшего не приходится. Слишком сложны обстоятельства нашей любви.
Косые взгляды пожилых администраторов, коридорные шаги, переговоры уборщиц под дверью.. пусть.. пусть… Мы знаем и принимаем, что приходится сдерживаться. Сдерживать стоны, крики… И любить приходится такими способами, чтобы.. чтобы можно было держать себя хотя бы немножко .. в сознании, под контролем эмоций.
Как многие влюбленные пары, мы мечтаем о домике в тайге. Где на сотни километров – никого, где можно любить «вслух», где можно выйти на крыльцо, совершенно счастливой, после того, как полюбишь любимую женщину, и закричать на весь мир «Я люблю тебя! Я люблю эту женщину! Она – моя! Мы счастливы!»
Но  судьба не занесла нас одновременно вдвоем в глухую тайгу. Вполне вероятно что - «пока», мы уже убедились – чудеса случаются.
Но в городах выбирать не приходится. Конечно, с нашими авантюрными характерами, и при определенных условиях, например – час общего времени, мы находим способы, хотя бы немного .. целовать, обнимать, ласкать друг друга  в стороне от недружелюбных глаз. Но более приятный вариант  все ж такие вот  номерки, в небольших, часто частных гостиницах, которых развелось, на нашу радость, достаточно во всех городах.
Еще есть парочка лишних, но, к сожалению, необходимых вещей - телефоны и настенные часы в номере. По телефонам звонят обычно в самые остро-интимные моменты все подряд, но чаще мужья, сети, коллеги по работе с неотложными делами. И практически всегда нет возможности их отключить. Но мы терпеливы, потому что привыкли. Затаиваемся, пережидаем… и снова … И снова.. поглядывая на часы. Сначала радуясь, что прошло только… потом.. осталось полчаса… и.. кто-то.. кого-то напоследок… на этот нервозный последок.. и быстро в душ.. и быстро одеваться  и… ну еще.. минутка.. несколько слов, поцелуев.. здесь.. где мы одни. Всё.

Всё.. перекурить, чуть выпить… Посмотреть в окно. Ночь звездная выдалась. Снег улегся.  До утра еще долго.  Да и шарики еще остались. Вот, это, например, покачивается.. в руки просится..
Слабо освещенная лестница. Таких полно в старых домах, главное - проникнуть туда. Называется  «Черный ход». Основной способ передвижения населения по вертикали – лифт. А проникнуть в дом, заполненный уже не жильцами, а различными фирмочками и конторами - легче легкого. Нужно просто знать, что там есть черный ход. Попасть туда когда - то по делу, и заметить, и запомнить. На всякий случай.  На случай, когда произойдет совершенно неожиданная, непредсказуемая, и очень короткая  встреча любящих людей. Например, на час. Да, и за этот час можно просто чуть пройтись, чуть поговорить, выпить на ходу кофе, в маленькой кофейне, в которой нет очереди, и почти нет посетителей, и можно посидеть минут пятнадцать в уголке, глядя в глаза любимой, шепча практически одними губами «я люблю тебя».. В маленькой кофейне около дома, в котором есть черный ход. Выйти на улицу и сказать «зайдем на минутку, у меня тут маленькое дело» . Совсем маленькое. Прислонить тебя к стенке и поцеловать. И завести руки за спину, под теплый свитерок, погладить желанное, но такое малодоступное сегодня тело, и переместить их вперед, на бока… и еще немного… остановиться, прервать поцелуи, посмотреть в глаза… Прости, любимая, может не стоит продолжать…или стоит? А руки, не дожидаясь ответа, прислушиваясь к шагам уходящего времени… они сами ложатся на грудь. Ты прерывисто вздыхаешь, тянешься губами к моей шее… И хлопает дверь наверху. И шаги вниз по лестнице. И.. Да и пора нам… Пора.

Да, точно, это ж надо… Две взрослые женщины целуются на черной лестнице.. И не только, если вспомнить…. В темных дворах и подворотнях, в лифте офиса… да везде, где их не достают косые взгляды. И с завистью смотрят на парочки, имеющие смелость делать это открыто. Юноши и девушки, это становится уже привычным – целоваться на людях – просто на улицах, в метро, на эскалаторе.. Мужчины и женщины, реже, конечно на людных местах. Девчонки, особенно в местах скопления «темных дев».. Наверное, в каждом крупном городе есть уже такие места, где собираются люди с «нетрадиционной ориентацией» - скверы, улицы, кафе. Клубы, с концертами любимых исполнителей.
Но эти места не для нас. Мы  вне общего лесбийского мира, нам он не нужен, мы почти всегда даже не отождествляем себя с ним. Мы - это мы. Особенные, практически бесполые, взаимно любящие человеки. До сих пор поражающиеся, как мы нашли друга друга…
Как мы нашли друг друга…

Лес. Нет, не густой еловый,  или сосновый  или мшисто- березовый. Так, мелколесье, кустарники,  Мы лежим рядом,  на небольшой подстилке, и пока не знаем, что делать друг с другом, с нашими обоюдными, но почти невысказанными желаниями, с нашими еще неосознанными чувствами. Мы только ощущаем неодолимый зов тел.  Два магнита, блуждающие вначале в разных сторонах Вселенной и ощутивших еле уловимую тягу. И - идущие в сторону зова.. ближе, ближе… А теперь мы оказались на таком расстоянии, что разойтись уже невозможно самим, самим можно только слепиться.  Только  кто-то.. что-то внешнее может развести нас огромной силой. Разорвать нашу связь.
Лес. Никого кругом. Я краснею, и расстегиваю  рубашку. Это был последний миллиметр, на котором еще можно удержаться. Мы прошли его… Поцелуй мою грудь.. я же знаю - ты хочешь…
Лес. Пролетающая птичка видит два обнявшихся в траве тела.  Тропинка рядом. Асфальтовые дорожки.  Гуляющие люди. Небольшой парк.
Лес….

Маленькое отступление.. От автора..
Да.. это было начало.. Неожиданное начало.. они были.. далеко не девочки. Эй, вы, которые прочитают эти кусочки из жизни Ольги.. Они были далеко не девочки, у каждой своя, очень непростая, история  любви, свои сложные отношения  с любимыми людьми… ну не сложилось так, чтобы.. идеально.  Не сложилось. У многих не складывается. Смиряются и живут. Вот и они почти смирились, почти ни на что лучшее не рассчитывали, уж на такое – точно.

И - больно.. тяжело.. серьёзно. И мало веры в то, что будет.. Да ладно, значит - так, и поздно желать другого. Кто рассудит? Но -  странные пути- дороги... Кто знает, что за поворотом? Встречали мы, представьте, многих… Не чуяли родным кого-то… А тут такое приключилось.. а тут такое подвернулось.. Свеча зажглась, и не гасилась.. И чувство--- всё тянулось.

А в новом шарике совсем короткий фильм.. да и действие в темноте, поэтому  не видно почти.. отдельные вспышки.. и лавина ощущений

 Что где-то там -  мелькает - светится? Какие там  картинки дальние?.. Пускай горят, да  не заметятся, поскольку мы друг другом заняты.  У нас темно.. вдали от яркого, от первых мест, пусть там волнуются.. у нас и так.. так очень.. жарко нам.. и мы -  целуемся..

И лил дождь.. и дул ветрило.. и была осень.
И у нас было … несколько, не понятно только сколько, но немного точно – часов.

И несколько часов, на привязи часов, тебя не отпускали. И ждали, где-то там, по важным по делам, и к телефону часто подзывали…

И мы решили, точнее, я решила, пойти в кино. Просто в кино, в маленький зальчик. Которых полно в современных киноцентрах, да и кино - современно-философски-проблемное, да не ходит никто днем на такие кино, если только отдельные фанаты или случайные.. от дождя.. и скорее всего-  такие же как мы. Влюбленные, которым негде приткнуться..  И на нашем последнем ряду не было никого! Да  в зале вообще было человек десять.. А фильм шел себе, шумел,  жил активной звуковой жизнью. И хорошо это даже. Ибо не поговорить мы пришли, поговорить бы в кафе посидели.. А вот целоваться нам никто не мешал. И блуждать руками по телам тоже… и ласкать, и возбуждаться.. и даже тихо и скромно кончить от прикосновения пальцев.. там..  никто нам не мешал. Вот. Как школьники ;) подростково- возбуждённого периода.  Две   взрослые женщины… Бывает и так..

Осталось три шарика. Конечно, Ольга знала, что она там увидит. Конечно, эти воспоминания – они всегда были при ней, но в обычных днях перемешивались, всплывали как-то хаотично, часто неожиданно, в любом месте, даже за рабочим столом. Воспоминания, от которых иногда кидало в краску. От которых хотелось сладко потянуться. От которых хотелось.. уединиться..  Не всегда это было возможно, но хотелось.. Воспоминания… или мечты…

Вот этот, лазурный, светлый и солнечный, наверное, он про…

Я узнаю тебя издалека, разве можно перепутать свою голову с другими, тем более она движется мне навстречу, отдаляясь от всех и всего, от берега,  иногда скрываясь в небольших волнах..
Я держусь рукой на  скользкий толстый трос, уходящий в пучину, радуюсь, что сегодня очень удачный день. Море прохладное, большинство отдыхающих  загорает на берегу..
На берегу, в разных сторонах пляжа, расположились наши семьи. 
И берег далеко-далеко, такое удобное замечательно море, неглубокое, не страшное, поэтому буйки так далеко.. редко кто плавает к ним.. мы плаваем к ним, два раза в день, обязательно. Такая уж у нас фишка. Такая любовь к одиночному плаванию.. «Вы отдыхайте. А я сплаваю до буйка, и будем собираться на обед».
Плыви ко мне, любимая… Держись… Сейчас мы с морем будем целовать тебя….

Да, тогда у нас получилось три общих дня…Шесть свиданий в море, и одна общая прогулка по  набережной.. среди сотен людей.. мы даже не держались за руку.. все эти пятнадцать минут  мы просто шли рядом. Трудно? Трудно. Но мы не упускаем наши шансы.

Несколько часов блужданий и пробежек по городу, несколько дел-делишек.. Твоих, моих. Пара магазинов. Как же приятно ходить с тобой  по магазинам,  как будто.. как будто мы живем вместе. И вот пошли в магазин., и обсуждаем покупки, и советуемся. Это такой сладкий кусочек нашего счастья… Но время истекает.. да. Как в «золушке»   Ваше время истекает…  Убила бы того кто так невидимо- противно вещает. Знаем и без напоминаний. И все, и будет мужественные, и чего нам горевать-то? Нечего совершенно. Мы любим. Это главное. Но живем в разных городах. Но видимся несколько раз в году. И что? Да так живут тысячи любящих.  Не все выдерживают разлуки, одиночества тела, да и души иногда. И расстаются. Или просто начинают тянутся к кому-то другому, считая это временным…  Но какое нам дело до всех? Как каждый человек, так и каждая Любовь - неповторимы.   
Истекает. Вечереет. Моросит.  Иди сюда.. Куда? Сейчас. Иди сюда, чуть в сторону. К палатке.
Я раскрываю зонт, разворачиваю его против всех… против чуждого мира. Иди сюда. И целую тебя сильно, я чуть не отбираю себе твой любимый ласковый язык, я целую тебя и чувствую, как ты плывешь, слабеешь в моих руках… Прости, любимая. Но я не смогла удержаться. А теперь иди. Прости меня.. . Но я знаю, что ты не сердишься…

 И последний шар. Досмотреть, да и отдохнуть. Поспать немного. И на утреннем автобусе – домой.

Полыхающее небо. Новогодняя ночь. Медленно идущая фигурка женщины.
Как же здорово и весело выйти на улицу всем вместе, с родными и друзьями.. Остановится, пока мужчины установят и подожгут фейерверки и петарды…. Закричать от радости, и маленького страха.. И взлетают в ночное, но светлое небо искрящиеся огоньки… Наши мечты.. «Ураа-а!  С Новым годом!».   Прыгают дети, лают собаки.
Не все, правда. Многие собаки пугаются и жмутся к людям. Или, если это собаки из будки,  просятся в дом. Пробираются всеми силами и хитростями. Но часто строгие хозяева  их не пускают. Они говорят « Куда!?» И собака поджимает хвост и уши. «А ну марш в будку! Кому сказал!? В будку! Пошла!». А что собаке делать? Такие обстоятельства её жизни. В будку. Положить морду на лапы, пугаться, вздыхать,  дрожать.. Ничего, собака, это не так страшно, как ты думаешь.. Это не опасно. Нужно просто переждать, и всё будет хорошо.
Мне не страшно. Но мне бы тоже хотелось в дом.  В твой дом.  В котором шумно и весело. В котором – твои родные и любимые  люди.
Но я буду просто бродить по ночным улицам, разглядывать светящееся небо, поворачиваться в стороны, откуда раздается треск, и так часто опаздывать… И будут падать снежинки, и будут торопящиеся встречные компании.  «С Новым годом!». « И вас! Исполнения желаний».  Мне не нужна компания. И мои домашние пусть смотрят телевизор. А я погуляю. Подышу воздухом.
Я буду просто бродить по ночным улицам. Одна. И думать о тебе. Моей любимой женщине.

Ольга погасила свет, прилегла, оставив только огоньки на ёлке… Не спалось. Представилась огромная страна с горящими огнями улиц, иллюминации, огоньками домов, квартир, ёлок. Представилась сверху, как из космоса …Со вспышками салютов и фейерверков…Начинающий новый день восток, почти темная в предутренние часы Сибирь, светящийся Урал и Центральная Россия, на которой гулянья в самом разгаре.  О чем мечтают миллионы человек в эту ночь? Чего желают друг другу, или себе…Кто выбирает, какие желания осуществить, какой он, и где живет, этот Дед Мороз для взрослых…
А на её ёлке поблескивал дождик, огоньки чуть мигали в режиме медленного затухания и разгорания…Из темноты снова выступали верные старые игрушки, шарики, и новые и старинные… А вот этот… да он не из детства, этому всего лет двадцать… Она даже вспомнила, что покупали его в Главном Детском мире, для их первой общей ёлки…
Не поленилась, поднялась, сняла его с ветки, и снова забралась под плед. Шарик, размером с большое яблоко,  уютно уместился в ладонях. Он был прозрачный, из тонкого, но крепкого малинового стекла, с белыми, нанесенными сверху крапинками- снежинками.
Она почти задремала, так и держа его в руках, но вздрогнула от свиста фейерверка неподалеку. Конечно, кто-то справлял праздник и здесь, на дачах. Свист и хлопок, один за одним, пять, семь.. наверное, двенадцать. И снова тишина. И согревшийся в  ладонях шарик тихо засветился. Разбудили, подумалось. Ольга улыбнулась, и, без особого уже удивления, вгляделась. Улыбнулась еще шире, прикусив губу. Да, их первая общая ёлка.


Восьмиметровая комната в коммуналке. Новогодняя ночь. Старающийся поддержать праздничное настроение телевизор. Полуторная кровать. Предутреннее время. Тогда, ближе к четырем, на голубой экран выбирались самые популярные в народе артисты. И, конечно, главная из них - Алла Борисовна, без нее – что за Новый год. Без её обязательно новой, яркой песни. 
Мигала елка, скучала закуска, телевизор ждал. Да и мы тоже. И вот…
Ворвалась. Потрясает.  Почти сразу подпеваем «Эй вы там, наверху! Не топочите, как слоны…». У нас наверху тихо, да и  мы видим в этих словах политическую окраску..
И припев, хором, со всей еще не спящей страной: «делу время, делу время… делу время, делу время  - а… потехе час… делу время, делу время …»…
Да, это верно, для потехи и часа хватит.. И спать, обнявшись.  И начинать новый день, первый день Нового года. В котором мы будем вместе, как и в предыдущем году.  Мы встанем, и поедем в гости, и проведем вечер и ночь у меня дома, в моей семье, мы же такие неразлучные подруги…И поедем гулять по праздничному городу, и пойдем  к друзьям, к моим, к твоим, к общим, и будем кататься с горки, смеяться и разговаривать… И поедем к тебе ночевать, пожарим цыпленка, выпьем чуть холодной водочки, и уляжемся в кровать.. И опять будет бормотать и петь телевизор, и мигать на стенах огоньки, и снежинки заглядывать в окно… И я повернусь к тебе, и тихонько поцелую грудь, а потом ту, другую, которая поменьше. Ты иногда комплексуешь, а я  одинаково люблю обе твои грудки.. и твои губы, и руки, и.. всю тебя. А ты любишь меня. Я  посмотрю в твои довольные улыбающиеся глаза.. и мы станем любить друг друга.. никуда не торопясь, не замирая от ожидания скорой, неминуемо приближающейся разлуки…Любить, шептать ласковые слова и улыбаться…У нас впереди много дней. Нам спокойно и счастливо.

Да,  первая общая ёлка. Очень-очень давно. С другой женщиной.

Так, улыбаясь, Ольга все ж заснула.
А когда стало совсем светло и солнечно, на пороге затопали, зашуршал веник, скрипнула дверь. Приехала.. приехала любимая женщина. Замерзшая, но улыбающаяся. Или скорее сюда, в мою горячую постель, к моему горячему,  и так ожидающему тебя   телу. Иди. Я тебя согрею. Какие у тебя холодные руки.. Не бойся, любимая, погладь меня, мне не холодно, правда, когда твои замерзшие руки гладят моё тело, трогают грудь, живот, бедра, не бойся, любимая, возьми меня… Я так соскучилась по твоей любви… Да.. Да…  Там, в горящей глубине, мне так приятны твои прохладные пальчики…дааа любимая….
Пискнул телефон. Ольга проснулась. Уже совсем светло,  солнечно.. Телу было… очень приятно, хотя…руки любимой не спутаешь со своими.. они... они нежнее и умелее.
Да, телефон…
«Доброе утро, любимая. С первым днем нашего Нового года. Я люблю тебя»
«Доброе. И тебя. И я. И я люблю тебя».
Она еще полежала, вспоминая ночь. Замечательная ночь. Замечательный сон. И шарики.. Вот тебе и чудеса науки и техники. Есть и другие, необъяснимые чудеса, совершенные нашими душами, возбуждающими память и мечты.

Первый день Нового года… Каким он будет, наш новый год? Сколько минут, часов, дней мы сможем пробыть рядом, держась за руки, смотря в глаза, обнимая и целуя друг друга? Сколько преград нам придется преодолеть, чтобы наступили эти  минуты, часы, дни? Сколько выплакать слез от горьких, сжимающих сердце ощущений невозможности быть вместе?   Такое  яркое, волшебное, острое, горькое, сладкое, пьянящее СЧАСТЬЕ ВЗАИМНОЙ ЛЮБВИ.