Однажды в Публичной библиотеке со мной буквально нервный срыв случился. Я искала материалы о силуэтистах. Выбрала четыре книги. Три оказались не по теме. Какой-то сборничек стихов под общим названием «Силуэты» (ну, что-то там про силуэты любимых, растворяющиеся в сумраке разлук), ещё что-то, и – находка!!! – книжка «Голлербах Э. Силуэты Г. И. Нарбута. – Л.: Отпечатано в школе-типографии им. Товарища Алексеева, 1926».
Я, как обычно, отправилась делать ксерокопии, и тут обнаружила, что именно эту книгу мне не занесли в карточку!!! То есть, если бы я её спёрла, никто бы не узнал! Я вернулась в читальный зал, села и расстроилась до слёз.
Книгу я сдала, чем поразила библиотекаршу.
Художники из круга «Мир искусства» открыли в силуэте новые возможности, значительно расширив область его использования в изобразительном искусстве, искусстве книги. Благодаря художникам круга «Мир искусства» силуэт выходит на страницы книг и журналов, как один из интереснейших вариантов книжной иллюстрации.
Силуэтом увлекались немногие художники. Пожалуй, самым известным художником, оформлявшим книги в начале ХХ века, был Георгий Иванович Нарбут. Книги с его иллюстрациями стали библиографической редкостью.
Г. И. Нарбут (1886 – 1920) родился на хуторе Нарбутовка Есманской волости Глуховского уезда Черниговской губернии на Украине. Отец – Иван Яковлевич, принадлежал к старинному, но захудалому, дворянскому роду. Мать – Неонила Николаевна, урождённая Махнович, была дочерью священника. В многодетной семье постоянно испытывалась нужда к средствам. Дети росли рядом с крестьянскими и ничем от них не отличались. Ни о каком искусстве в доме речи не было. И, тем не менее, у Георгия рано проявились творческие наклонности. «С малых лет, сколько себя помню, - говорит Нарбут, - влекла меня живопись. За отсутствием красок, которых я не видел, пока не попал в гимназию, и карандашей я использовал цветную бумагу: вырезал ножницами и клеил мучным клеем». Подобная техника невольно приучала к «силуэтному мышлению». Подсказывали её, конечно, популярные в обиходе украинского села «вытананки». Мать, вероятно, была довольна успехами сына в традиционном виде народного искусства. Во всяком случае, долгие годы она бережно сохраняла его первые опыты». (Белецкий П. Георгий Иванович Нарбут. – Л.: Искусство, 1985).
Став известным графиком, Нарбут, по свидетельствам современников, силуэты не вырезал, а рисовал. Возможно, вырезание осталось в детстве, как одна из детских забав. Возможно, художник всё-таки иногда брал в руки ножницы. Но таких свидетельств нет. На иллюстрациях в приложении видно, что силуэты Нарбута так тонки, что, определённо, не могут быть выполнены иначе, чем графически. Тем не менее, один из прекраснейших иллюстраторов начинал именно с вырезания из бумаги.
Не получивший академического образования Нарбут не умел рисовать с натуры.
«Очень интересно происшедшее с Г. И. Нарбутом. Блестящий техник рисунка пером, великолепно освоивший акварель, он в первых своих книжках, как уже было сказано, бесспорно находился почти под гипнотическим воздействием Билибина, затем старых мастеров чёрно-белой обрезной гравюры на дереве – техники, которую сам он никогда на практике не испробовал. Но в работах над рисунками к басням такого, казалось бы, детского поэта, как Крылов, Нарбут, неожиданно или нет, находит себя. Он отказывается от того, чтобы быть художником детской иллюстрации, которая должна была бы чем-либо позабавить, нечто объяснить. Нарбут начинает изучать эпоху Крылова и открывает прелесть ампира и силуэтов Фёдора Толстого. Ещё в начале 20-х годов, высоко оценивая силуэтные работы Нарбута, пишущий эти строки указал на их современность, на наличие в них элементов гротеска, что напомнило работы известного немецкого графика тех лет Э. Преториуса (Нарбут побывал в то время в Германии). Д. И. Митрохин тогда не согласился с автором этих строк, подчёркивая связь Нарбута с Ф. Толстым. На деле были правы оба сближения. В тонких чёрно-силуэтных заставках книжки «Три басни Крылова». В аналогичных заставках, по прежнему силуэтных, своей лучшей серии «1812 год в баснях Крылова» Нарбут очень похож на русского ампирного мастера. Но там, где Нарбут в белых силуэтах на чёрном фоне («1812 год») или излюбленных его крупных чёрносилуэтных фигурах на белом фоне явно иронически «придаёт» фигуре Наполеона голову волка, а барыне, уезжающей из Москвы, - голову курицы, художник совершенно современен. И «Крестьянин и смерть» и «Фортуна и Нищий» в силуэтах Нарбута безупречно декоративны». (Сидоров А. А. Русская графика начала ЧЧ века. Истории, очерки и теории. – М.: «Искусство», 1969).
Сейчас трудно выяснить, вырезал ли Нарбут силуэты, став известным художником, но В. Жиряков в статье «Искусство силуэта» пишет: «Вторым (после Кругликовой) видным силуэтистом среди мирискуссников был Г. Нарбут. Им созданы серия портретов современников, десятки жанровых сцен. Он охотно вырезал фигурные портреты, в том числе парные. Их отличает классическая уравновешенность композиции, утончённость пластики, простота. Среди наследия Нарбута есть подлинные шедевры. Это знаменитые иллюстрации к книге «1812 год в баснях Крылова» и иллюстрации к басням Крылова». (Жиряков В. Искусство силуэта// Юный художник, №9, 2003).
Совсем другое читаем у П. Белецкого, автора книги «Георгий Иванович Нарбут»:
«Э. Ф. Голлербах признал Нарбута одним из лучших мастеров силуэта, поставив его в ряд с Сомовым и Добужинским. Некоторые силуэты Нарбута дают повод для сравнения с работами Сомова: «Фортуна и Нищий» Нарбута и сомовская иллюстрация к Гёте – «По Италии». В обеих композициях – летящая фигура. Трудно вымолвить, но изысканнейший Сомов в изображении этой фигуры пасует перед Нарбутом, достигшим большего изящества очертаний, естественности. И, думается, как раз потому, что Сомов умел рисовать с натуры, нуждался в подготовительных рисунках. А Нарбут «внутренним оком» мог увидеть. И сразу в образе силуэта, даже то, что в действительности было немыслимо. Это свойство редкое.
Силуэтные портреты Нарбут создавал по натуре, и обычно почти механическим способом, очерчивая тени на листах бумаги, затем уменьшая такие эскизы (разумеется. Откорректированные) с помощью пантографа. В групповых силуэтных портретах, в изображении фигур в полный рост далеко не всегда мастер имел возможность прибегнуть к очерчиванию теней и легко без него обходился. Он рисовал свою собственную фигуру в разнообразных и естественных позах, брата своего или отца – идущими, изобразил галопирующую всадницу. Художник отлично представлял, благодаря наблюдениям и интуиции, неповторимый характер движений того или иного человека. Вжившись в образ портретируемого. Он как бы овладевал и его повадкой, его специфическим моторным чувством, оказывался способным вызывать в воображении те мгновения, которые при взгляде на движущуюся модель не уловил бы самый скорый карандаш.
Е. С. Кругликова, как доказывают её жанровые сцены и силуэтные портреты, в которых есть переходные моменты между разными позами, остановленные мгновения, обладала подобным редкостным талантом. Заметим кстати, что свои силуэты, в отличие от Нарбута, она вырезала ножницами». (Белецкий П. Георгий Иванович Нарбут. – Л.: Искусство, 1985).
Во всей книге не приводится ни одного вырезанного силуэта, нет упоминаний о том, что Нарбут вырезал силуэты когда-нибудь, кроме как в детстве. Однако, возможно, что и вырезал. Вот что нарисовано им на «Автопортрете с женой (Н. Л. Модзалевской) и детьми»: его вторая жена вырезает ножницами силуэт из чёрной бумаги! – значит, в семье вырезание было обычным делом!
Э. Кузнецова пишет: «В его (Нарбута) художественной деятельности силуэт занимал совершенно особое и очень значительное место. Нарбут оформлял книги, вырезал из чёрной бумаги портреты своих друзей, отдельные сюжетные сцены». (Кузнецова Э. Искусство силуэта. – Л.: «Художник РСФСР», 1970).
Другие материалы об искусстве вырезания из бумаги и художниках-силуэтистах в сборнике «Искусство силуэта».
Мои работы: http://www.liveinternet.ru/users/4215666/profile/