ПРОБУЖДЕНИЕ ЧУВСТВ
Не знаю, сколько времени, но весьма долго, как мне показалось, я протомился в зарослях. Я стеснялся выйти к поселку в неприглядном виде: с расквашенной физиономией, со связанными руками, в одних трусах… Рассказывай каждому встречному, кто побил, по какой причине, когда…
По лесной дороге проскочил на лошади верховой. Когда через несколько минут он возвращался, попридерживая коня окриком, я с отчаяньем кинулся к незнакомцу за помощью.
Митька! Я не поверил своим глазам. Лошадь под ним не стояла на месте. Вертела шеей, перебирала ногами. Седок, привстав на стременах, кого-то высматривал…
- Серега! – обрадовался он мне. – Погоди, сейчас, - соскочив с лошади, накинул уздечку на сук дерева и вытащил из кармана складной ножичек. – Поворачивайся!
Митька разрезал ремень и отбросил его в сторону. Я размял руки, провел ладонями по лицу. Кровь уже не сочилась. Болела щека, припухли губы и левый глаз, на шее ощупывалась здоровенная царапина. По-видимому, облик мой был ужасен. Митька сразу отвел свой взгляд. Не мешкая, вскочил на лошадь.
- Боишься, что бить буду? – цапнул я за уздечку.
- Пусти!
Он натянул удила, и я отскочил от вздыбившейся лошади.
- Попадитесь мне только, - пригрозил я.
- Дурак, - простодушно сказал Митька, пришпорил коня и скрылся на нем за кустами. Затих отдаляющийся топот копыт.
Я возвратился к реке. Совсем было не понятно, почему это Митька проявляет чувство сострадания по отношению ко мне. Окунул в воду и подержал в приятной прохладе руки, умылся. Затем прошелся по берегу в надежде найти свою одежду. И не понапрасну. Рубашку и штаны отыскал через полсотни метров – их прибило течением в камыши, где, распузырясь, они зацепились за торчавшую из воды корягу.
Я вытащил одежду, отжал из нее воду и аккуратно разложил на траву для просушки. Прилег рядом, подставив солнцу спину. Ситуация, в которую я попал, уже не казалась мне ужасной. Руки освобождены. Одежда не пропала. Ну, на лице царапины и синяки – так это ерунда! У какого мальчишки их не бывает? Настроение поднялось, но злость на Карасика не проходила. Я жаждал расправы над ним...
Когда штаны и рубашка подсохли, я оделся, закатав рукава и засучив штанины. Когда шел лугом и улицами поселка, старался обходить прохожих стороной, а если это не удавалось, за несколько метров до них приседал или отворачивался, делая вид, что внезапно заинтересовался букашкой на земле, шмелем на чертополохе - да мало ли что интересного можно увидеть по дороге!
Во двор я вошел с огорода. Вот сейчас, думал я с горечью и досадой, тетя Оля всплеснет руками и до слез расстроится уже из-за меня. Едва от одной беды оправилась, на пороге - другая…
Из беседки навстречу мне вышла с книгой в руке … Маша!
- Давно тебя жду, - обрадовалась она. – Ты где так долго пропадал? – и побледнела, изумилась. – Ты что, Серега, подрался?
Я заулыбался.
- Эх вы, мальчишки! Неймется вам, - она стала разглядывать и трогать пальцами царапины и ссадины на моем лице. – Тут смажем… Ничего, ничего… А тут надо бы медный пятак подержать… Хуже бывает… Знаешь что? Пошли ко мне!
- К тебе домой?
- Конечно! Не будем же мази да лекарства искать у тети Оли в шкафах!
- Неудобно как-то…
- Не бойся. Родителей дома нет. Папа – на службе, мама – уехала в город…
Перебежав улицу наискосок, мы зашли в Машин двор с цветниками и клумбами. Заходить в дом я отказался, уселся на скамью под шатром виноградной лозы, готовый принять от Маши любую помощь. Она вынесла и поставила на стол две небольших картонных коробки; порывшись в них, достала баночки, пузырьки, тюбики…
- Загримирую – себя не узнаешь, - сказала и принялась за работу.
- Ты б зеркальце вынесла… Посмотреться б…
- Да ладно тебе… Не девчонка, - она аккуратно наносила мазь на царапины и ссадины, легонько втирала ее в кожу. Взяла ватку и стала припудривать синяк.
- Тебе больно? – спрашивала каждый раз, когда я морщился или издавал стон. – Терпи…
Мне приятны были Машины прикосновения, нежный и теплый взгляд, ласковый голос… Они меня завораживали… Такие чувства обычно возникали у меня с мамой, когда она в пылу любви одаривала меня нежностью и лаской, чему я долго и упорно противился, доказывая, что я уже не маленький… Отчего вдруг так остро и жгуче пробудились те самые чувства?.. Хотя, те ли они самые?.. Общение с Машей, ее нежность по отношению ко мне не вызывали у меня стыдливости, ничуть не конфузили, а наоборот – даже радовали... Странно…
- С кем ты подрался? – спросила она участливо.
- С пацанами. С кем же еще…
- Ну, это понятно… С какими?
- С разными, - улыбнулся я, стараясь уйти от прямого ответа. – Один - рыжий, другой - в крапинку, третий – в полосочку…
- А, понятно… Ты их не знаешь… А чего ж они к тебе прицепились?..
Я пожал плечами… Начни рассказывать про драку, надо вспоминать и все те события, которые случились накануне. Это очень долго, а если не вспоминать, Маша попросту ничего не поймет…
- Маша, я все знаю, - начал я с таинственной фразы.
- Знаешь? Что? – вскинула та брови.
- Про твои записочки…
- Записочки? Какие еще записочки?.. Не понимаю…
Я хмыкнул и просверлил ее взглядом:
- Задаст тебе Глеб за твои проделки!
Маша округлила глаза.
- Да пусть только попробует!.. Всех уверял, что окрестности хорошо знает, а сам в трех соснах заблудился… Следопыт, называется…
Я обрадовался:
- Вот-вот, а говоришь, что не понимаешь, о чем я…
Маша покраснела.
- Ну, разве этим шутят?.. – пожурил я ее. - Ведь Глеб, не передать, как обрадовался, что в экспедицию приглашают! Ведь это для него, знаешь, какое событие?!
- Знаю, - виновато потупила взгляд Маша.
Я улыбнулся.
– Представь, и я поверил, - признался. - Честное слово…
- На то и рассчитывала!.. – засияла Маша. – Понимаешь, - она стушевалась. – Ну, в общем-то, - покраснела, - я хотела с тобой встретиться… А иначе как бы мы повидались?..
- Хитрюга ты, Маша… А что скажем Глебу, когда он из лесу вернется? Узнает, что ты его надула, не сдобровать тебе…
- Так он не знает? – удивилась и обрадовалась Маша. – А тебе откуда стало все известно?
- Вчера тетя Оля видела, как ты записку подбросила… А недавно услышал, что газовики-строители работы сворачивают… Сопоставил все факты, проанализировал… Все очень просто, Ватсон…
Маша отошла от меня на два шага, осмотрела мое лицо со стороны, оценивая свою работу.
- Блеск! - показала большой палец. - А Глеб – все-таки чудик, - сказала, собирая в коробку баночки-скляночки. – Мечтать – мечтай, но зачем голову терять? Наш район давно исследован. На подробных картах каждая тропинка нанесена, каждый овражек…Будет кто-то нуждаться в мальчишечьей помощи!... Э-э-эх!..
- Но ведь дорогу через болото спрашивали? Глеб рассказывал…
- Ну и что? Все мы в незнакомом месте у кого-то что - либо спрашиваем… Другое дело – в тайге или в горах. Там без надежного проводника, действительно, не обойтись. Ведь так?..
- Возможно… Но от кого ты узнала, что Глеб подкинул записку начальнику экспедиции и ждет от него ответа?
- Экспедиция – громко сказано. Приезжали топографы и строители. С измерительными приборами прошли трассой, где предполагалось провести газопровод – и только.
- Откуда знаешь?
- Все знают… У нас в поселке ничего не скроешь… Это не в городе, где подчас даже соседи по лестничной площадке друг друга не знают …
- А Глеб мне рассказывал…
- Слушай Глеба… Попасть в экспедицию – предел его мечтаний. А мечта, сам понимаешь, всегда видится большой, значительной… Даже пофантазировать можно…
- Ты не ответила на мой вопрос…
- От кого я узнала? – поморщилась Маша. – Да ни от кого! Случайно… С подружкой на велосипедах катались… Увидели, что Глеб выпрыгнул из вагончика, почему-то озираясь, вскочил на велосипед – и во всю прыть по дороге… Нас он не видел, мы были за кустами… Решили тоже заглянуть в вагончик… Людей в нем не было… На столе под пепельницей я нашла записку… Прочитала и сразу догадалась, кто ее написал…
- Записку забрала?
- Да нет… Оставила на прежнем месте…
- А кто подружка? Та девчонка, с которой катались на лодке?
- Та… А что?..
- Она записку видела?..
- Она плакаты на стене разглядывала…
- Ты ей не показывала?..
- Удержалась… Танюшка – такая болтушка! Да и на смех бы Глеба подняла. А ради чего? – Маша поджала губы. - Хоть Глеб и чокнутый, но что плохого в том, что хотел поступить на работу?.. Правда, все нормальные люди пишут заявление… Но то ж нормальные…
Я тронул царапину на щеке.
- Не касайся! – Маша отдернула мою руку. – Пусть затягивается и подсыхает, - она взяла со стола коробку. – Попозже повторим процедуры…
Я попросил:
- Вынеси зеркальце.
- Перебьешься, - бросила Маша на ходу. - Рыцари не смотрелись в зеркала. Смотреться в зеркала – привилегия дам…
Она взбежала на крыльцо и скрылась за дверью. Через несколько минут появилась, переодевшись в светлую блузку и шорты. В руках держала пакет и газетный сверток.
- Я предлагаю покататься! – заявила, разворачивая сверток. – Бери, - протянула мне бутерброд с колбасой. - Остальное, - она вбросила сверток в пакет, - в дороге пригодится.
- А куда мы? – не ожидал я такого поворота событий.
- В кругосветное путешествие! Я взяла велосипед у подружки. Я – на своем, ты – на Танюшкином, он легок на ход… Выводи их из сарая!
Я замешкался.
- Тетю Олю предупредим, не волнуйся!
Я похлопал себя по лицу.
- Да ладно… Ты ей и на глаза не будешь показываться! Я что-нибудь придумаю…
Я переступил с ноги на ногу.
- Ты что, не рад моему предложению? – огорчилась Маша.
Не догадывалась она, что перед собой я видел весы: на одной чашечке танцевала она, Маша, приветливо махая мне платочком и приглашая в круг, на другой чашечке сидел Глеб, свесив ноги и уставившись на меня удрученно и осуждающе… Прости, дружище…
«КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ»
Выбравшись за поселок, мы остановились на пригорке - за полсотни метров до фермы. Прислонили велосипеды один к другому.
- Лучше оставайся здесь, - предложила Маша. – Не надо, чтобы тебя сейчас увидела тетя Оля…
Я присел на корточки перед велосипедами, делая вид, будто занялся ремонтом. Маша метнулась к загону, где сгрудились коровы и гудела доильная установка.
Вскоре я переключил свое внимание на норку, в двух шагах от меня, из которой собирался было выскочить зверек, скорее всего – суслик. Высунул мордочку, но, увидев меня, опять спрятался…
- Мальчик! – услышал я позади и обернулся.
На дороге, прямо передо мной, возвышался на лошади Маляма! В руке кнут. Лицо багровое, что свекла. Прищуренные глаза выглядывают из-под клочьев седых бровей. Во рту курительная трубка. Откуда он взялся? Подкрадывался ко мне, чтобы схватить врасплох? Тогда почему медлит?
- Подойди сюда, мальчик, - миролюбиво попросил пастух.
Я огляделся, прикидывая, куда побыстрее рвануть… Дур-рак! – ругал себя. Я, озабоченный тем, как бы тетя Оля не увидела меня с разбитым лицом, совсем выпустил из виду, что на ферме наверняка повстречаюсь с Малямой!.. Надо же!
- Тебя зову, мальчик, - не повышая голоса, позвал пастух.
Вокруг нас была открытая местность. От лошади не убежать. От кнута не увернуться.
- Что? – спросил я кивком головы, не двигаясь с места.
- Я кисет обронил. Подай, пожалуйста.
На дороге, перед лошадью, я действительно увидел кисет. Сделал к нему два шага и остановился…. А вдруг Маляма специально бросил кисет на землю? Только нагнусь, схватит меня в охапку и к себе в седло… И никого на помощь позвать не успею…
В стороне послышались быстрые шаги. Отступив назад на всякий случай, я обернулся и увидел спешившую ко мне Машу. Подбежала, решительно стала рядом.
- Иностранец? – спросил у нее Маляма и покосился на меня.
- Почему иностранец? – не поняла Маша.
- Ну, тогда контуженный. Русского языка не понимает… Подай мне кисет. Я обронил…
Маша подняла с земли кисет, протянула его пастуху.
Маляма, хмыкнув, натянул поводья и ногами поддал лошади в бока.
- Ух! – выдохнула Маша, когда всадник отдалился. – А я думала, что Маляма тебе разборку устроил! Он вечно к мальчишкам придирается, не дает им проходу. С ним связываться – это не с пацанами на кулаках, - и засмеялась. – От его тумаков я бы не спасла тебя своими микстурами…
Я удивился:
- А откуда ты знаешь, что мне Маляма угрожает?
- Угрожает?.. За что?... Ты ж только третий день в поселке!.. Когда успел ему насолить?.. Ну, ты и даешь!.. Расскажи…
Я вкратце рассказал девочке про случай на реке.
Маша засияла:
- Вот и хорошо… Значит, Маляма тебя и не приметил... Значит, и нечего тебе его остерегаться… А вот Глебу… Да, ему не позавидуешь…
- Ф-ф-ф-р-р-р, - я запоздало передернулся в ознобе. – Ты тетю Олю-то видела?
- Видела! Она коров доит… Обрадовалась, что ты со мной будешь, под моим приглядом… Так и сказала!...
- Да ладно тебе!.. Про Глеба у нее не спрашивала?
- А мне зачем?.. В лагере он, слышала… Небось, отсыпается после кошмарной ночи… Я, наверное, умерла бы от страха, окажись одна в ночном лесу… Ну что, покатили?
За поселком мы проехались вдоль лесопосадки, уходившей далеко в поля, свернули в ложок и по тропке, петлявшей среди зарослей крапивы и чертополоха, проскочили к ручью, провезли велосипеды в руках по шаткому дощатому мостику.
- Не люблю кататься по асфальту… А так – столько интересного и забавного можно увидеть! – Маша оживленно делилась своим настроением. - А ты, Сережа, доволен? Тебе нравятся наши места? А хочешь, буераками вокруг поселка прометнемся?
Мне было все равно, каким маршрутом ехать. Велосипед бежал легко. Неприятности куда-то будто отодвинулись, вдруг стало весело и беззаботно. Понаблюдали за аистами, которые семьями расселились по соседству друг с другом на макушках засохших деревьев. Поймали ежа, перебегавшего дорогу, поигрались с ним и выпустили. Подразнили бодливого бычка, конечно, крепко-накрепко привязанного веревкой к колышку. Полакомились земляникой на опушке леса.
По предложению Маши взобрались с велосипедами на пригорок, и я увидел внизу, за рекой, на громадном пространстве среди зелени, руины каменных зданий и деревянных строений, черные покосившиеся трубы, груды сваленного повсюду железа, заросшие сорной травой и кустарником глубокие котлованы…
- Мрачная картина, - сказал я.
Маша ничего не ответила.
Вдали на возвышении, несколько в стороне от поселка, утопали в зелени кирпичные здания и сооружения, высоко над деревьями торчали верхушки блестящих антенн, вращались локаторы…
- А там вон, в поле, та самая войсковая часть, где командиром твой папа? – спросил я.
- Та самая, - ответила Маша.
- Ты там бываешь?
- Иногда, но только на территории… В пункт управления только один раз заходила, с папой… На день рождения мне позволили, в марте этого года…
- Интересно там?
- Для меня – не очень… Я радиоэлектроникой не увлекаюсь…
- Расскажи…
- А что рассказывать?.. Пойдешь в армию служить, все сам увидишь, обо всем узнаешь…
Мы доели оставшиеся бутерброды и спустились с пригорка. Искупавшись в реке на песчаной отмели, двинулись по мокрому лугу к сосновому бору – велосипеды вели в руках, а сами перепрыгивали с кочки на кочку.
- В лесу мы выйдем на хорошую дорогу, а по ней и вернемся домой, - пообещала Маша.
Вскоре над нами зашумели макушки мачтовых сосен. Воздух был пропитан запахом хвои. Мы смело рванули в лес, продираясь сквозь заросли папоротника и с опаской поглядывая на крапиву. И … вышли к оврагу.
- Вот те и на, - протянул я. – А говорила, будет хорошая дорога…
- Вот и славно!.. Значит, заблудились! – ничуть не расстроилась Маша. – А вон, смотри, тучка нависла, кажется, дождик собирается… Совсем здорово!..
- Куда нам теперь? – спросил я. – Вернемся обратно?
- Нам туда надо, - Маша указала рукой на луг по ту сторону оврага.
- Ты что, рехнулась?..
- Не дрейфь… Ну, давай!..
И мы стали спускаться по склону, утопая по пояс в густой траве, ступая на неровную почву наощупь. Ноги скользили, педали велосипеда запутывались в траве, и приходилось без конца их высвобождать. Местами склон почти отвесно уходил вниз, и надо было соблюдать большую осторожность, чтобы не выронить велосипед, не полететь кубарем за ним.
Я продвигался впереди, пробивая дорогу. Маша спокойно сползала следом, волоча велосипед за собой. К моему удивлению, она не роптала, а наоборот, смеялась, повизгивала, пела...
- Мне нравится, Сережка! – восклицала она. - Никогда не забуду наше с тобой путешествие!..
Взбираться вверх по другому склону мы не решились и по обоюдному согласию двинулись низом. Идти было легче, но довольно часто на пути попадались глубокие выбоины с водой, поваленные ветром над тропинкой стволы деревьев, спрятавшиеся в густой траве сучки давно высохшего кустарника…
- Погоди, не спеши, - умоляюще просила Маша. – Посмотри, какая красота! – бросала велосипед и лезла в бурелом, чтобы только потрогать и понюхать цветок, мимо которого я прошел с равнодушием.
Послышались раскаты грома. Черная, косматая туча нависла над оврагом. С шумом налетел ветер, ударив в нас каплями дождя. И разразился ливень, в котором исчезли очертания всех объектов. Я обернулся, но не увидел позади ни Маши, ни ее велосипеда.
Одежда мигом промокла и прилипла к телу. Я согнулся под шквалом ливня, ругая на чем свет стоит и непогоду, и ситуацию, в которой оказались по глупости – надо было вернуться в поселок обратной дорогой, а не лезть непроходимым лугом к сосновому бору.
- Как здорово! – послышался позади радостный возглас, и из завесы дождя появилась с велосипедом в руках счастливая, с сияющим лицом Маша.
Когда выбрались из оврага на дорогу, ливень внезапно закончился, как и начался. Из-за туч выглянуло солнце. И мы на полных порах помчались на велосипедах к поселку – гикая и рассекая колесами бесчисленные лужи.
- Спасибо тебе, - сказала Маша возле калитки, расставаясь. – Чудесная удалась прогулка! - улыбнулась и чмокнула меня в щеку.