***

 Придется подумать только о том, что тревожит, что само по себе существует как тревожное предзнаменование проблемы, озвученной многими как рок, судьба, фатум. Придется обратиться к самой, что ни на есть слабой половине нашего разума (если он конечно у нас имеется) – к совести, ведь она подчас просто убивает во мне свободу. Убивает человека, который хочет жить, и так страстно, что забывает порой о Другом и о Других. Но сколько бы их не было этих Других, сколько бы их не встретилось на моем ничтожном  пути, сколько бы мне не хотелось себя обмануть, в попытке показать себя учтивым и благородным человеком… Нет, я не голубых кровей, моя кровь напитана уже всеми цветами уходящего мира, который был эпохой Рая, местом, где каждый мог найти самого себя, где каждый обретал свою душу, тем самым, обрекая ее на самоуничижение, на смерть от позора и нищеты… Но будущее, что еще зависит от меня, должно повиноваться. Или я уже настолько слаб своим рассудком, что ничего не могу исправить в этом никчемном и страдном существовании. Если так, то я уже получил свою чашу – в ней моя цена, уже уплаченная, моё воздаяние – и я осужден всем светом. Мне ненавистные слова проходят, а жизнь остается, она не станет сгибаться под гнетом этих обличительных определений. И снова приходится возвращаться к одному и тому же, к тому, без чего невозможно обрести долгожданный покой ни мне, ни кому бы то ни было еще. И может (на что я очень надеюсь, в чем, можно сказать, моя последняя надежда) этот радостный покой не будет столь ужасен как в нынешнее времена. О, сколько еще мне совершить попыток, в надежде вырваться из колеса времени? Где найти дорогу? Все потому, что я заблудился в пучине хаоса и несоответствия, и слезы, что текут по моим молодым щекам – признак того, что сердцу есть что сказать. Но когда-нибудь оно устало вздохнет и скажет мне: хозяин, выбирай, либо тебе все это привиделось, если так, тогда оставь все, забудь, либо если ты полагаешь это своей реальностью, избавь меня, не вмешивай, я ухожу. И помахав мне ручкой, оно развернется на 180 градусов и поспешит туда, где его  не будут терзать, но только бережно хранить для всяческих утех…