Сознание уже окончательно прояснилось, но силы возвращались медленно. Слишком медленно. Роан, тем временем, склонился над Лиадом. И с тем же выражением радости на лице слизнул с пальцев его кровь. Собрал ладонью силу, распрямился, обошел Рузию и опустился на колени подле Тэйнен. Но на этот раз не воспользовался ножом.
Вместо этого он приподнял бесчувственное тело девушки и жадно поцеловал ее чуть приоткрытые во сне губы, пачкая их кровью Лиада.
— Скоро, Роалин, совсем скоро мы навсегда будем вместе, любовь моя, — пробормотал он. — Никто больше не встанет между нами. Никогда.
Криан нашел в себе силы приподняться на локтях. Заметив его движение, Роан осторожно опустил Тэйнен обратно на пол, а сам встал и приблизился к брату.
— Очнулся все-таки, братец, — без выражения проговорил он. — Ловкий ты. Но недостаточно ловкий. Ты все равно опоздал.
— Что ты делаешь? — выдавил Криан, с трудом шевеля непослушным языком.
— Беру то, что принадлежит мне по праву — власть над этим и нижним миром. Ты не спеши, и до тебя дойдет очередь. Тебя, как самого сильного, я приберегу напоследок, для четвертой ступени.
Роан отвернулся, и пошел к распростертой на полу Рузии. Криан попытался было кинуть ему в спину хоть какое-нибудь заклятие, но не смог. Брат лишь рассмеялся, вонзая лезвие в тело девушки и высасывая ее силу.
Рузия была, конечно же, сильнее Первосвященника и Лиада, на нее потребовалось больше времени. Но и этого было недостаточно. Криан не успевал, никак не успевал помешать брату, становившемуся все сильнее с каждым следующим убийством. Взошедшему уже на третью ступень силы.
Оглядевшись в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы воспользоваться, Криан увидел, как Тэйнен шевельнулась, открыла глаза и с тихим стоном перекатилась на бок. А Роан, между тем, уже закончил с Рузией, и направился к нему.
— Ты решил пойти по пути Ландияра? — отчаянно прошептал Криан.
— Дурак, — расхохотался Роан. — Я и есть Ландияр! Глупцы, вы думали, что все так просто? Что достаточно всего лишь сжечь мое сердце, чтобы остановить меня? Нет, для меня этого слишком мало. Ведь однажды я уже проходил через смерть, но нашел путь к возрождению. И вот теперь я вернулся, и, как видишь, на этот раз превзошел сам себя. Прежде я был лишь просто сильным магом, и обладал властью в нижнем мире. Но, создав Кристалл, вы сами открыли мне путь к всевластию и бессмертию.
С безумной улыбкой на губах он обернулся к лежащей на полу Тэйнен, и продолжил, обращаясь уже к ней:
— Многие века я шел по миру, сменяя воплощение за воплощением, чтобы отыскать тебя. Я ходил по Равнине, заглядывая в глаза сотням, тысячам, миллионам женщин, в надежде увидеть тебя вновь, Роалин. Ты сожгла себя однажды, ты сама стала солнцем, чтобы остановить меня. И тебе удалось сжечь мое сердце. Ты одна могла сделать это, потому что только ты знала к нему дорогу. Ты была в моем сердце, и была моим сердцем. Ничего не изменилось с тех пор. И я во второй раз спрашиваю тебя, примешь ли ты руку владыки этого мира?
Наступила тишина. Мертвая, застывшая, словно снежная равнина в безветренный день. И в этой тишине глухо, но отчетливо прозвучал ответ:
— Нет. Я не приняла ее тогда, не приму и теперь. Ты прав. С тех пор ничего не изменилось.
— Тогда ты умрешь. Ты станешь лишь незначительной помехой на пути к моему величию, вместо того, чтобы разделить его со мной. Подумай, Роалин. Ведь я люблю тебя.
— Любишь?
Тэйнен не выдержала, горько рассмеявшись ему в лицо:
— Любишь? Это я тебя любила! Я хотела лишь одного — быть с тобой. Я пошла против всего своего клана, против Совета, против родного отца! Я стала отверженной ради того, чтобы просто любить тебя. О, теперь я все помню! Помню, как легко ты променял меня на свою безграничную жажду власти, на удовлетворение собственного тщеславия! Власть и себя, только власть и себя, а больше ты ничего не любишь. Ничего и никого! Вот в чем правда, Ландияр. Я не сказала тебе этого тогда, но я отдала всю себя золотому Сердцу Роалин. И если бы в твоем сердце была хоть капля любви ко мне, разве сгорело бы оно черным огнем, прикоснувшись к моему?!
— Таков твой ответ?
— Такова правда.
Выдохнув эти слова, девушка, приподнявшаяся было на локте, бессильно опустилась на пол вновь.
— Ты сама так решила, — тихо сказал Роан. — Но я дам тебе еще немного времени, пока завершаю ритуал. Знай, я буду рад, если ты изменишь свое мнение. Потому что на этот раз ничего больше ты уже не сможешь изменить.
— Ты безумен, — шепнула Тэй.
— Нет, ты ошибаешься. Но позволь хоть поцеловать тебя напоследок, любовь моя.
Тэйнен, не отрывая взгляда от его глаз, медленно кивнула.
Они целовались посреди залитого кровью зала, освещаемые мертвенным голубым сиянием Кристалла. Неторопливо, осторожно. А Криан, тем временем, увидел, как поднимается с пола Салира.
Хранительница взглядом приказала ему молчать, и тихо, стараясь не издать ни единого звука, пошла к нему вокруг Кристалла. Подошла, опустилась рядом на колени, и положила ладони на одну из граней. В голове Криана неожиданно отчетливо прозвучал ее голос, приказывающий держаться за нее.
Маг вспомнил про Путь Междумирья. Сейчас он был их единственной надеждой. Без Хранительницы Роану не удастся завершить ритуал Восхождения. Свет внутри Кристалла, тем временем, начал разгораться ярче и ярче.
Привлеченный этим сиянием, Роан вскочил на ноги, но было уже слишком поздно. Руки Хранительницы по локоть утонули в Кристалле. Прокатившаяся по залу волна силы, пройдя над головами лежащих на полу, толкнула безумного мага, и впечатала его спиной в одну из колонн.
— Держись за меня! — крикнула Салира Криану.
Тэйнен медленно перекатилась на живот. Последним усилием воли Криан протянул к ней руку и сомкнул пальцы вокруг ее запястья. А второй рукой, наугад, ничего уже не видя из-за мучительно яркого света, успел схватить Хранительницу за ногу.
Свет окончательно ослепил его, полностью затопив сознание. Невероятная сила кружилась водоворотом вокруг и даже, кажется, внутри, растворяя, превращая само его тело в сияющее облако. А потом свет резко погас, сменившись полнейшей темнотой. Ощущение полета, в свою очередь, сменилось чувством падения. И, наконец, тело мешком приземлилось на что-то твердое и колючее.
Проморгавшись и восстановив дыхание, Криан не без труда утвердился на коленях. Вокруг была заросшая травой и кустарником пустошь. А слева из земли торчало то самое дерево, от которого они когда-то бесконечно давно отвязали брошенную на съедение упырю монахиню.
— Это место я вспомнила лучше всего, — откуда-то сбоку подала голос Салира. — Ну, не считая монастыря, конечно. Но мне подумалось, что там нам объявляться не стоит ни в коем случае.
Тэйнен со стоном отлепилась от земли, отряхнула куртку и тихо пробормотала:
— Скажите мне, что все это мне приснилось.
— Вынуждена тебя огорчить, — невесело усмехнулась Салира. — Мне уже много раз хотелось бы услышать то же самое, но, увы, слишком много народу видит этот сон. Так что, боюсь, это вовсе и не сон.
— Светает, — устало сказал Криан. — Надо идти в форт. Мы должны рассказать о том, что случилось. Но что я скажу? О, Величайший, что я скажу?!
Тэйнен подозрительно посмотрела на него, и неожиданно спросила:
— Ты что, веришь в Величайшего?
Маг горько усмехнулся.
— Между прочим, — ответил он. — Веру в Величайшего, безымянного и непостижимого творца мира, люди переняли у нас, магов. А потом начали истреблять нас под знаменем этой веры. Неплохая ирония судьбы, не так ли?
— Ничего себе, — усмехнулась Салира. — Вот оно, оказывается, как…
— Нам надо идти, — упрямо повторил Криан.
Тэйнен попыталась подняться на ноги, но не смогла, и снова опустилась на траву.
— Мне надо еще немного передохнуть, — простонала она. — Умираю от жажды, и голова идет кругом.
— Хорошо, — согласился маг.
Он и сам едва держался на ногах. Голова, правда, у него больше не кружилась, но слабость и жажда никуда не исчезли.
Некоторое время все трое молча сидели прямо на земле, глядя на восходящее солнце. Появись тут сейчас какая-нибудь нежить, ей был бы обеспечен легкий обед. Сил что-то делать: колдовать, сражаться и даже бежать, не было ни у кого. Потом Криан откашлялся, и спросил Тэй:
— Как же тебе удалось очнуться? Ведь и ты выпила дурманное зелье.
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я была в своем собственном детстве, собирала ягоды. А потом пришла мама, надавала мне пощечин и велела приходить в себя.
— Мама? — удивился Криан. — Та травница?
— Нет, — отрицательно мотнула головой Тэй. — Моя родная мама. Это была она, я наконец-то вспомнила ее лицо.
— Но она же погибла! — поразился маг. — Как она могла к тебе придти?
— Не знаю. Но это была именно она.
— Я тебе верю, — примирительным тоном проговорил Криан. — Просто я никогда не слышал о том, что погибшие маги могут являться живым. Даже во сне.
— А что если она не погибла? Ведь никто же не видел ее мертвой!
— Может быть. Но, скорее всего, ты просто очень хотела очнуться, и твое сознание зацепилось за образ матери в поисках силы и поддержки.
— Может быть, — устало кивнула Тэй.
— В конце концов, — хмыкнула Салира, — Вспомнила же ты, что когда-то была Роалин.
Тэйнен откинулась на траву, и глухо рассмеялась.
— Ничего я не вспомнила, — ответила она. — И никогда я не была никакой Роалин. Просто еще в детстве слышала эту легенду, а когда Роан понес эту чушь про то, что он будто бы сам Ландияр, а я его покойная возлюбленная, пришлось подыграть, чтобы отвлечь его. Я всего лишь переложила легенду в реальную действительность, сама додумала причину, заставившую Роалин сжечь свое сердце.
Криан невольно поежился. В самом деле, если уж правдой оказалась версия его отца о том, что отец Роана связался с их матерью ради сокровищ клана Теар, то какой еще могла быть история любви Роалин и Ландияра? Власть и богатство слишком часто ценятся в этом мире превыше всяких нежных чувств.
— А как очнулась ты? — спросила Тэйнен у Салиры.
— Тоже не знаю. Выпив зелья, я оказалась запертой в какой-то темной комнате. Пыталась найти двери, и никак не могла, а потом одна из стен рухнула, вошли семеро мужчин. Я не видела их лиц, только фигуры. Они взяли меня за руки и вывели в яркий свет, а на прощание велели прикоснуться к Кристаллу, и вспомнить какое-нибудь место, где я хотела бы оказаться. Сказали, что это единственный выход теперь. Когда я открыла глаза, поняла, что лежу рядом с Кристаллом.
Криан решительно поднялся на ноги.
— Идем, — сказал он девушкам. — Нам лучше поспешить, нужно как можно скорее рассказать остальным магам о случившемся.
Тэйнен тоже встала, но неожиданно нахмурилась и спросила:
— А что если Роан нас опередит?
Криан тяжело вздохнул. Воспоминания о брате причиняли ему теперь ужасную боль. А самым неприятным было то, что прятаться и впрямь было больше негде. Роан прекрасно знал все про все форты.
— Не опередит. А даже если и попытается, слово Хранительницы будет против его слова, ему никто не поверит. Так что, думаю, и пытаться он не будет.
Это было правдой. Но правдой было и то, что теперь все равно следовало ожидать самого худшего, причем, вероятно, в ближайшее время. Роану удалось пройти три ступени. Конечно, не завершив Восхождения, он не обрел вожделенного всесилия, и, не расправившись с Хранительницей, не получил власти над Переходом и нижним миром. Но все равно он теперь сильнее любого из ныне живущих магов. Со временем, конечно, эта сила пойдет на убыль, но на это потребуется много времени.
Один он, безусловно, в форт не сунется. Общими усилиями тамошние маги его все равно прикончат. Но что если этот глупец Вемар был не единственным его сторонником среди храмовников? Что если он решит снова поднять против магов людей?
В прошлой войне маги взяли верх, и то не без огромных потерь, но тогда их было значительно больше, и у них было много действующих боевых артефактов. Сейчас все давно уже не так.
Уже окончательно стемнело, когда они, наконец, добрались до первого портала. Криан сел на камень, стащил сапог и вытряхнул из него медный диск-ключ. Тэйнен перевела дыхание, успокаиваясь. Она уже давно волновалась за то, что ключ этот остался с прочими вещами в отобранной храмовниками сумке. Но Криан оказался умнее.
— А у озера нам с Салирой снова придется тебя ждать? — только и спросила она.
— Нет, зачем? Ты теперь уже освоила подводное плавание, да и Салира должна все суметь.
Хранительница коротко кивнула, и ответила:
— Кристалл подскажет.
Прежде чем шагнуть в мутную дымку портала, Тэйнен успела мельком удивиться произошедшим с девушкой переменам.
* * *
— Вот, стало быть, как…
Магистр Фарик нервно мерил шагами комнату. Магистры Крайз и Райдон, главы Вейма и Апелора, пока что сохраняли внешнюю невозмутимость, но было заметно, что это стоит им немалых усилий. И только прибывший последним магистр Рид Рэстон не стеснялся явно выказывать свой гнев.
— Чего еще было ждать от полукровки? — резко выплюнул он.
Сэйн Фарик остановился, смерил Рэстона негодующим взглядом, и холодно ответил:
— Позволю себе напомнить Вам о двух вещах. Во-первых, еще не так давно Вы сами прямо-таки мечтали выдать за этого полукровку свою племянницу. А во-вторых, я тоже полукровка.
Рэстон смутился на мгновение, но потом перешел в наступление вновь.
— Но Вы совсем другое дело, магистр Фарик, — заметил он. — Ваша покойная матушка была одной из достойнейших женщин, которых я имел удовольствие знать. А мальчишка — отродье приблудного прохвоста, еще в Академии запятнавшего себя многими недостойными поступками. К тому же, я слышал, что этот Роан, явно недостойный носить имя Вэллейн, намеревался отказаться от своего слова, и от брака с Айялой, ради такой же приблуды как и он сам, девчонки Верье.
— Я попрошу Вас придерживать свой поганый язык, — прогремел из дверей голос только что прибывшего магистра, седого длинноволосого старика. — Когда Вы говорите о дочери моей племянницы! Мальчишка, безусловно, тот еще выродок, но он, по крайней мере, не позволял себе подобных оскорблений в адрес женщин в присутствии их самих и их родственников!
Вот на этот раз магистр Рэстон заметно стушевался, пробормотал сбивчивые извинения и сел в свое кресло. Магистр Ровари гордо прошествовал через всю комнату, и занял свое место. Но, прежде чем сесть, он, как и все прочие магистры до него, учтиво поклонился Салире. Хранительница кивнула головой, отвечая на приветствие.
— Полагаю, — веско проговорил магистр Фарик, — Что нам следует теперь прекратить всякие бессмысленные препирательства, и перейти к обсуждению более серьезных проблем. Как Вам уже известно, маг Роан Вэллейн, возомнивший себя возрожденным проклятым ренегатом Ландияром, попытался провести ритуал Восхождения, и сумел преодолеть три ступени.
— Но ведь он же не преодолел двух последних, — осторожно заметил магистр Райдон.
— Но следует отдавать себе отчет в том, что даже сейчас он сильнее любого другого мага, — ответил ему магистр Крайз.
— Одного мага, — возразил Райдон. — Но в любом форте против него выступит далеко не один. Потому я, признаться, не вижу особых причин для беспокойства. Нам следует лишь оберегать Хранительницу. Полагаю, форт Апелор наилучшим образом подойдет для этой цели.
— Ну, а если он попытается поднять против нас храмовников? — поинтересовался магистр Фарик.
— Сэйн, да ты просто бредишь, — расхохотался магистр Ровари. — С какой это стати храмовникам действовать заодно с магом? Или ты думаешь, что раз ему повезло найти среди них одного сумасшедшего, который стал ему помогать, то найдутся и другие? Я вообще не понимаю, для чего нам было собираться тут. Пусть Керст сопроводит Хранительницу в Апелор, а мы отправимся по домам. Лично я намеревался как следует выспаться этой ночью.
Остальные магистры согласно закивали, и начали подниматься со своих мест. Криан хотел было что-то сказать, но Салира удержала его, положив ладонь ему на плечо. Потом она тоже встала, наклонилась к Тэйнен и шепнула ей на ухо:
— Сегодня бессмысленно. Я буду ждать вас завтра к вечеру, нужно будет поговорить.
— Что тебе сказала Салира? — требовательно поинтересовался Криан, когда в комнате не осталось никого кроме них и магистра Фарика.
— Пригласила нас к себе на завтрашний вечер. Сказала, что нужно будет поговорить.
— Не понимаю, что изменится завтра к вечеру, — сердито бросил Криан.
— И я не понимаю. Но Салира теперь знает что-то такое, чего не знаем мы. Думаю, стоит прислушаться к ее словам.
— Думаю, девочка права, — заметил магистр Фарик. — Вам обоим сейчас лучше отправиться в Вейм и как следует отдохнуть.
— Но почему, магистр Фарик? Почему они ничего не хотят понимать? — с почти отчаянием в голосе спросил Криан.
— Потому, мой мальчик, — с нотками горечи в голосе ответил старик, — Что никто из них не желает верить в то, что какой-то мальчишка, не сумевший даже стать магистром, может представлять для них реальную опасность. И ты не заставишь их в это поверить, какие аргументы не приводи. Они сейчас даже Салиру слушать не станут, хотя слово Хранительницы и было во все времена законом. Слишком уж привыкли к спокойной жизни, слишком их все устраивает в нынешнем положении вещей. Теперь уже их можно только вынудить к решительным действиям, и хорошо, если вынудишь их ты, а не…
Магистр неожиданно осекся и опустил глаза.
— А не мой брат, — безжалостно закончил Криан. — Да, он по-прежнему мой брат, я не собираюсь от него отрекаться. Я хочу понять, что сделало его таким. Возможно, тогда удастся что-то исправить.
Тэйнен все это время смотрела на магистра Фарика, и видела выражение его лица. Она знала, что он, в отличие от Криана, уже понимал, что каковы бы ни были мотивы поступка Роана, он не стал таким в одночасье. Нет, он долго и расчетливо обдумывал, планировал и подготавливал каждый свой шаг. Роан Вэллейн не был запутавшимся, но хорошим в душе мальчишкой, он был скользким, хладнокровным подонком.
* * *
Лишь оказавшись в своей новой комнате в форте Вейм, Тэйнен забралась в постель, зарылась лицом поглубже в подушку и дала волю слезам. Она рыдала отчаянно и горько, из-за того, что так беззаветно поверила не тому самому единственному, о встрече с которым мечтала еще с девчоночьих лет, а очередному хитрому мерзавцу.
Пускай даже любовь его не была выдумкой ради удовлетворения похоти, но не была она и настоящей. Лишь очередной фантазией безумца. Она раскрыла свое сердце, всю свою душу тому, кто на самом деле любил совсем не ее, а придуманную, многие века уже мертвую девушку.
Предательство Роана означало для нее прощание с последней остававшейся еще мечтой, и прощание это было очень горьким. Но, как бы там ни было, следовало это пережить и идти дальше. Следовало делать что-то, чтобы остановить надвигающееся безумие. Рыдать и предаваться саможалению было бессмысленно.
Но, даже понимая все это, Тэй не могла просто приказать сердцу перестать болеть. А оно ныло сильнее раны на руке, сильнее сбитых в кровь за время путешествия через пустошь и предгорье ног, сильнее измученной бессонницей головы. И боль эта, казалось, не собиралась позволять ей заснуть.
Однако, измученное тело все равно навязало израненной душе свою волю, и, вдоволь наплакавшись впервые за последние лет десять, девушка заснула. Без сновидений она проспала и рассвет, и завтрак, открыв глаза только к обеду. Тара не стала ее будить, зато позаботилась о теплой воде для ванны.
После купания к Тэйнен вернулась утраченная было решительность. Когда она спустилась к обеду, на ее лице не было и следа ночных рыданий. Тара даже ухитрилась вполне красиво подровнять и уложить ее волосы, а платье довершило образ.
В столовой ее приветствовали поклонами, а приятный мужчина средних лет поднялся с места, чтобы подвинуть ей стул рядом с собой.
— Знакомься, — усмехнулся старик Верье, не выпуская из рук серебряного кубка. — Твой дядя Лэрн, мой ныне единственный сын и наследник.
Остальные Верье начали по очереди подниматься, и называть свои имена. Некоторые добавляли еще и степень родства с нею. Тэйнен кивала каждому из них, но на самом деле мало кого запомнила.
— Ничего, — ободряюще улыбнулся архимагистр. — Со временем ты всех запомнишь. А теперь давайте уже, наконец, обедать.
Тэйнен осмотрела стол, и отметила про себя, что он выглядел гораздо богаче стола Вэллейнов. Здесь не было деревянной посуды, только стекло, фарфор и серебро, да и скатерть была хотя и темной, простенькой, явно повседневной, но из более дорогой ткани. Кувшины вместо воды были наполнены различными взварами, а кое-где стояли и бутылки вина.
— Мы накрыли праздничный стол к завтраку, — шепнула ей женщина, сидевшая рядом. — Но ты не проснулась, и мы не знали, проснешься ли ты и к обеду, так что больше уж не стали возиться. Надеюсь, ты не обидишься?
— Нет, что ты, — растерянно пробормотала Тэйнен.
Конечно, возвращение в лоно семьи родной внучки главы клана вполне можно было считать поводом для праздника, но настроение у нее сейчас, сказать по правде, было совсем не праздничным. Так что она даже порадовалась тому, что обед получился обычным.
Оглядевшись, Тэйнен заметила, что за столом сидели все: и Тара, и слуга дедушки, кажется, Рой. Только они расположились на самом дальнем конце. Видимо, чем выше был статус человека в клане, тем ближе он сидел к его главе.
Значит, получалось, что место во главе стола, рядом с архимагистром Верье, должна была занимать его супруга, дальше помещались дети со своими супругами, и внуки, а уж после них — все остальные. Напротив нее оказалась ее тетя со своими мужем и старшей дочерью, а сидевшая рядом женщина была дочерью старшего брата архимагистра.
Вероятно, ей следовало на будущее запомнить все эти условности, но сейчас это было уже слишком для ее сознания, где, покамест, не желали толком укладываться даже события нескольких последних дней. Поэтому, закончив свой обед, она встала из-за стола, и с поклоном удалилась на крышу, проветриться, и подумать.
Криан уже был там. Сидел на парапете, обхватив руками одно колено, и уперевшись в него лбом. Просто удивительно, как он в такой позе ухитрялся балансировать на высоком и узком ограждении. Тэйнен сначала испугалась, что он упадет, потом вдруг подумала, что он просто плачет, и решительно подошла ближе.
Заметив ее, маг моментально распрямился и спрыгнул с парапета. Взглянув в его лицо, Тэй поняла, что насчет слез определенно ошиблась. Глаза были совершенно сухими, а взгляд по-прежнему уверенным и открытым. Перед ней был все тот же Криан, которым она так восхищалась в тот бесконечно далекий день, когда они впервые стояли тут вдвоем.
А Криан внимательно смотрел на нее. Тэйнен смутилась под этим взглядом, нервно оглядела свою одежду, провела рукой по волосам.
— Чего ты так смотришь? Не узнал?
— Не узнал, — спокойно согласился маг. — Никогда не видел тебя в платье.
— И что, не нравится?
— Нравится. Просто ты выглядишь… ну… странно. Будто эта одежда для тебя чужая, что ли.
— Наверное, — задумчиво согласилась Тэй. — Но Тара была очень настойчива.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Криан. — Ты тут ради прогулки, или меня искала?
— Я думаю, — ответила Тэйнен. — Думаю о том, что будет дальше. И мне страшно.
— Мне тоже, — неожиданно признался маг. — Я себя сейчас чувствую как приговоренный к смерти. Знаю, что впереди худшее, и ничего не могу с этим поделать. Руки-то связаны. И во рту кляп.
— Но ведь это совсем не так! — запротестовала девушка.
— Нет, все именно так. В конце концов, кто я такой? Магистр боевой магии первой ступени и только.
— Ты будущий глава целого клана.
— То-то и оно, что будущий, — грустно улыбнулся Криан. — Стало быть, сейчас права голоса на Совете у меня нет. Да и у моего отца, признаться, это право довольно призрачное. К нему и раньше особо не прислушивались, а уж теперь и подавно не станут. Ты же сама все видела там, в форте Теал. Все решают Райдон и Ровари.
— Но есть же и те архимагистры, которые на твоей стороне! Магистр Фарик…
— Магистр Фарик — хранитель списков, он историк, и, к тому же, полукровка. Его тоже не слушают, просто делают это вежливо.
— Но есть же какой-то выход!
— Есть. Только, боюсь, добраться до него нам уже не суждено. Беда в том, Тэй, что не только я понимаю свое бессилие, и сознаю, как все будет. Роан это тоже прекрасно понимает, и будет действовать исходя именно из этого.
Спорить было бессмысленно. Тэйнен пока что не слишком хорошо разбиралась в сложной иерархии, и взаимоотношениях среди магов, но и того, что она знала, было вполне достаточно, чтобы понять — маги ничем не отличались от людей. И коль скоро тех из них, кто обладал реальной властью, сложившееся положение вещей полностью устраивало, сподвигнуть их на перемены было почти невозможно.
Для того, чтобы изменить эту ситуацию, нужны были или совсем критические обстоятельства, или какая-то невероятная хитрость, такая, которую даже эти прожженные интриганы не разгадают вовсе, или разгадают лишь тогда, когда будет уже поздно.
Впрочем, придумать эту хитрость неискушенная в политических играх Тэйнен даже и не надеялась. Это поле следовало оставить Криану, а для начала надо было все-таки поговорить с Салирой.
* * *
Впечатавшись спиной в колонну, он не потерял сознания, но даже нескольких секунд оглушения хватило. Он не успел остановить Хранительницу, сумел только закрыть ладонями лицо, чтобы не быть ослепленным вспышкой.
Все-таки девчонка смогла очнуться, и воспользоваться Путем Междумирья. Он читал о том, что близость Кристалла ослабляет и искажает действие зелий и заклинаний на Хранительницу, но надеялся, что времени хватит. Следовало действовать быстрее, а он слишком заигрался. Дурак.
Поднявшись на ноги, Роан не удержался, плюнул с досады и выругался. Самым обидным было то, что и винить в случившейся неудаче кроме себя было некого. Ведь он же с самого начала сознавал, что братец его не наивный ребенок, без одного шага архимагистр, и вполне способен был очнуться в неподходящий момент, что Хранительница рядом с Кристаллом это уже не просто монашка Салира, которую они так удачно отвязали от дерева. Так что и действовать надо было соответственно. Так ведь нет. Высказаться захотелось.
Единственным, чего он добился всей этой глупой комедией, было окончательное подтверждение одного и без того известного ему факта. Тэйнен стоила того, чтобы за нее побороться. Что-то было в этой девчонке, что-то невероятное, пугающее и невыносимо привлекательное. И как она только сумела очнуться?
Кстати, очень интересно, поверил ли Криан во все эти речи про наследника Ландияра? Скорее всего, поверил. Хотя бы потому, что ему наверняка тяжело принять то, что его брат мог пойти на такое сознательно, а не впав в безумие. Впрочем, недооценивать братца не следовало, даже если он и поверил, все равно будет держать в уме запасную версию событий, и действовать, учитывая и ее тоже.
Хотя, если подумать, то что он может сделать? Рассказать всем магам, что его братец свихнулся, вообразил себя возродившимся Ландияром и жаждет захватить мир? Рассказать-то он может, и расскажет. И на этом, пожалуй, все. После случившегося ему останется только сидеть в своем форте и помалкивать, в надежде, что клан Вэллейн сможет пережить позор с возможно меньшими потерями.
Поднявшись на ноги, маг довольно улыбнулся этим своим мыслям, и направился ко все еще лежащему на полу Иерарху. Несколько пощечин привели храмовника в чувство, ему определенно повезло больше, чем тому стражу, что остался прислуживать при проведении ритуала, а теперь валялся со сломанной шеей.
— Ты… — простонал Иерарх. — Ты — маг… Равер…
— С Вашего позволения, мое имя Роан. Роан Вэллейн. Равер из Вилары закончил свои дни в камере, и даже не смог проклясть меня напоследок, бедняга. Я лишил его голоса, чтобы не болтал лишнего.
— Ты мне все испортил…
— Я Вам это все устроил, — ледяным тоном заметил маг. — Записи, описания ритуалов.
— Ты подсунул их Вемару?
Роан коротко хохотнул.
— Я ему их дал для передачи Вам.
— Значит, это был не ритуал Изменения.
— Само собой, нет. Когда вы, идиоты, уже поймете, что ритуал Изменения проводить нельзя? Ведь четко же написано во всех книгах, что граница не восстановится навсегда, она все равно разрушится в один не слишком прекрасный день.
— Вемар был с тобой заодно.
— Да, мой глупый, бедный сводный братец Вемар был со мной заодно, да вот только я не был заодно с ним. Он был так удобен, так аккуратно таскал Вам нужные записи... и, кроме того, мне даже не потребовалось объединять с ним кровь, мы ведь и так кровные родственники. Были. Словом, я его использовал. Но Вам хочу предложить партнерство.
— Зачем это мне? — с вызовом поинтересовался Иерарх, поднимаясь на ноги и вновь обретая уверенность в себе. — Ты в Цитадели, в ловушке, один против толпы стражей. Рано или поздно тебя убьют, если будет отдан такой приказ.
— Это правда, — коротко признал Роан.
Он прошелся по залу от колонны до колонны, изображая глубокую задумчивость, а потом картинно хлопнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:
— Хочу только узнать, как Вы собираетесь объяснять Приобщенным, что тут произошло.
Пришла очередь Иерарха задуматься, и признать, что маг совершенно прав. Объяснить случившееся, сохранив голову, будет крайне затруднительно. Может статься, что и вовсе невозможно. Слишком уж много получилось свидетелей, кто-нибудь из стражей да не удержит язык за зубами, по глупости, или даже из подлинного религиозного энтузиазма. Одно другого не лучше.
— Вот что я предлагаю, — спокойным деловым тоном заговорил маг. — Я сейчас все тут приберу, а потом Вы позовете стражей, и я сделаю так, что они все забудут. Будут свято уверены в том, что ничего здесь сегодня не было, и ночь прошла совершенно спокойно. Хранительницы не было и нет, маги попросту сбежали с помощью Лиада, предателя, сбежавшего вместе с ними. Вемар, надо полагать, или тоже был с ними заодно, или просто неосторожно встал у них на пути, и судьба его ныне неизвестна. Такой вариант Вас устроит?
— Но ведь теперь есть Хранительница.
— Но когда еще это заметят, — беззаботно возразил Роан. — Магов, конечно, так не обманешь, но их ведь нам обманывать и не надо, хватит и Приобщенных.
— Хорошо, — кивнул Иерарх, признавая правоту мага. — А что потом?
Маг удовлетворенно улыбнулся, присел на пол рядом и сказал:
— Мы с Вами очень похожи, Ваше Священство. Оба мы люди умные, оба пытаемся выбить трон из-под владык. Только Вы ищете власти над людьми, а я — над мирами. Только как бы там ни было, мне думается, что, действуя сообща, мы добьемся больших успехов, чем действуя порознь.
Иерарх усмехнулся, и спросил:
— Вы и Вемару предлагали то же самое?
— Предлагал, — легко согласился маг. — Но только Вемар был дураком, на него нельзя было рассчитывать. Таких как он можно только использовать. Вы же совсем другое дело.
— С чего бы?
— Вы реалист, Ваше Священство. В силу своего ума Вы сознаете пределы своих возможностей. И если Вы поможете мне добиться власти над мирами, я помогу вам добиться власти в этом мире. Такой, о которой Вы сейчас и не мечтаете. Безусловно, владыкой Равнины Вы однажды станете и без меня. Но ведь Великая Равнина — это не весь наш мир.
— А я-то считал себя амбициозным, — усмехнулся Мааран.
— Я тоже реалист, — ответил ему маг. — Делаю, что могу. И сейчас я могу просто уйти, оставив Вас наедине с не самыми простыми обстоятельствами, а могу и остаться.
— Хорошо, — кивнул Иерарх. — Я принимаю Ваши условия. Принимайтесь за уборку.