2:34.
Смена минут, за которую проносятся миллионы электрических зарядов.
2:35.
Зеленые терминальные цифры на черном фоне едва заметно часто-часто мигают, если внимательно присмотреться, это становится заметно. Еще одно моргание безжалостно говорит: 2:36, и в это время на экран выскакивает оповещение о пришедшем сообщении на ящик. Резко меняю положение, скидывая ноги со стола и стаскивая с головы наушники, наклоняюсь и приближаюсь к монитору, насильно сводя на нет поднявшееся смятение.
Этот адрес никто не знает. Никто, кроме меня, пары людей и него. Ни от кого из них я ничего сегодня не ждал, хотя старая привычка напрягаться на каждый шорох сейчас снова дает о себе знать. Приглушил я ее. Расслабился от хорошей жизни. Зря.
Открываю почту, новое сообщение... Stely? Какого черта?
Брови ползут наверх, когда я читаю всего одно слово с точкой в конце: "Сегодня.". Что? Какое... Запоздалая напоминалка в мозгу заставляет подскочить, как ужаленный, и напрячь слух и зрение до боли.
Мерное гудение электричества и техники, переползающие с одного места на другое механические насекомые, спящий на своем месте скорпион, чужеродный металлический скрежет по металлу. Кажется, кровь заморозилась, а в тело вбились тысячи гвоздей мурашек. Сглотнув и облизнув враз пересохшие губы, делаю небольшой, как можно более неслышный шаг вперед.
Первые тридцать сантиметров.
Едва слышное пиликанье, доносящееся из коридора, и сердце пропускает один удар, болезненный, будто до этого оно копило в себе все напряжение, и за один раз выразило его. Соображение действует быстро, и, открывая ящик, не успевая удивиться тому, что там находится пушка, хватаю ее, устремляясь к окну. Там выход, простая комбинация действий: разблокировать, взяться, повернуть, открыть, запрыгнуть - и ты уже снаружи.
Бросая мимолетный взгляд на небо, отмечаю, что там полная луна, ни одного облака или звезды, и спрыгиваю с подоконника, хотя это можно было назвать просто "опускаю ногу". Чувствую под собой твердую землю, и в это время сзади, из глубины моего бункера, моего дома с моей шикарной кроватью и техникой раздается шорох открываемой двери. Медлить некогда.
Бросаюсь в тень, натягивая на голову капюшон черной кофты. Белый цвет - весьма заметен в темноте, потому приходится скрывать. Понятное дело, ночью и все белые крысы серы, но отличить их среди массы все же можно. Особенно натасканным ищейкам.
Сзади разбивается стекло - только оно деформируется с таким звуком -, и я заворачиваю на другую улицу, чувствуя, как в глотке бьется сердце. Прижимаюсь к стенам, желаю слиться с тенями, но получается отвратительно, и тихий, почти неслышный щелчок заряжения пистолета. Нервы на пределе, каждый шаг делается с осторожностью, которой позавидует любой редкий зверь, и заворачиваю в темную подворотню.
Кажется, сзади проносятся тени, с оскаленными клыками, горящими в темноте глазами и строгими ошейниками на массивных шеях.
Меня охватывает страх, и я вжимаюсь в стену спиной, желая с ней слиться. Интуитивно пушку руки подносят ближе к лицу, чтобы, резко развернувшись, по необходимости нажать пальцами на курок и спустить пулю во врага.
Липкий страх потом обволакивает лопатки и катится вниз, по линии прощупываемого позвоночника, к пояснице, к заднице, скатываясь ниже... Ныряю в угол, напрягая слух сильнее, чем зрение, и каждый шаг стремясь сделать неслышимым и незасекаемым.
Холод от стены мог бы успокоить, если бы не подогревшаяся адреналином кровь. Я чувствую опасность, и она поджимает лысый хвост. Красные глаза с отчаянностью всматриваются в то, где ничего почти не видят, лишь очертания, нос принюхивается, а слезящиеся глаза уже настолько болят, что хочется закрыть их и никогда не открывать.
Сердце бьется где-то в глотке и одновременно морозит и согревает все конечности.
Как... Как меня нашли? Как вычислили? Они не могли, я заметал все следы, все цепочки, которые могли бы привести ко мне. Их просто не было и не могло быть. Только, если я не допустил невнимательность из-за этой своей расслабленности.
Дерьмо! Ругаться теперь тоже поздно.
На крышу залезать бессмысленно, ползти по земле - страшно, а под землей... Я заворачиваю в какую-то подворотню, уже давно потеряв счет улочкам, и утыкаюсь мордой в тупик. В элементарный кирпичный тупик, вырастающий перед носом непроходимой, холодной стеной тускло-серо-рыжего цвета.
Мат. Мат на перемате. И попытки вычислить, как бы двинуться дальше, и я слышу сзади тихий перекат мелких камней под чьей-то ногой. Пересохшая глотка и полное отсутствие слюней, резкий разворот... и сердце падает в пятки, когда я вижу на фоне относительного света темный силуэт.
Черные приподнятные, похожие на вздыбленные колючки, волосы, сравнимые с шерстью, и я вижу белый оскал хищных клыков. Он совсем близко. Голубые, горящие тусклым, пламенным огнем пуль глаза. Я чувствую его запах, и сердцебиение учащается от него.
Страшно...
Смотрю на него снизу вверх, а сзади я слышу писк, впереди же - рычание зверя. Сорвавшегося с цепи пса. Сорвавшегося с чужой цепи. Пес на задании, он действует так, как приказал ему хозяин. И этот хозяин - не я.
Краем глаза улавливаю, как подворотные крысы всех расцветок сбиваются в стаю, и делаю шаг назад, а они рассыпаются в стороны. Пищат, визжат, но доберману на это плевать.
Он видит одну цель. Цель в красных глазах затравленного грызуна с лысым хвостом.
Я поднимаю пушку и смотрю в эти черные зрачки, пока меня бьет дрожь. Ужасно холодно. Холодно-холодно-холодно... Жар обжигает, и я не чувствую, как пальцы сжимают оружие, а ноги отступают назад. Я почти нажимаю на курок, чувствуя тупик позади и давление спереди. Наверху свободно, но летать я не умею.
- Бабай...
Кривой оскал на это прозвище.
- Ночь.
Он рычит, в его горле клокочет этот звук вместе с голодной до чужой крови слюной.
- Ник....
Не успеваю оказать сопротивление, когда сильная рука отводит мою, ту, что с пушкой, и вжимает в стену. Рычание, рычание. рычание, и я смотрю широко раскрытыми глазами на него.
Как они нашли меня? Как они пытаются угадать доступ? Как они вломились? Где ты был?..
- Никки... Отпус...
И он заламывает мне руку под нестерпимым углом. На зрение проливаются несмываемые чернила. Кажется, я скулю, падая на землю коленями...
Удар заставляет резко открыть глаза, не говоря уже о скользнувших по телу простынях.
- Что за?! - хватаюсь за край кровати, от удара, оказывается, просыпаясь, и выискивая виновника моего такого крайне ласкового пробуждения. - Ник!
- Вставай, белый.
Однако как мило с утра-то, а!
- При таких условиях - не встану! Куда это?
- Гулять.
Снайпер как ни в чем не бывало растягивается по кровати и свешивается, глядя на меня. А я думаю... гулять?
- Какое еще гулять? - Хватаюсь уже обеими руками за матрац и смотрю на это черноволосое колючкообразное хренонечто.
- Вчера договаривались. Елку кто тащить домой будет? Я один, что ли?
- Ее... Ааааааа... А будить нормально не учили?!
- Это типа кофе в постель?
- Да хоть бы так!
И почти обиженно фыркая, пырюсь на него, поднимаясь с пола, откидываю одеяло обратно на кровать и направляюсь в ванную, с щекочущим ощущением страха вспоминая ту темную подворотню, липкий страх преследования своим же доберманом...
И давя в себе желание обернуться.
20.12.'10