"And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming..."
"The Raven" Edgar Allan Poe
Господи, как же просто я устроен! Я подобен механистичной кукле, гомункулу, собранному из разных частей, я - Пандемониум. Я – это крючки, на которых растянуто и распято то единственное, что есть. Крючков много, слишком много, чтобы вслух называть их все, хотя и могу вспомнить каждого человека, который делал это.
Из детских сказок и материнской заботы, из нежности и умения видеть красоту, из сочувствия и сопереживания, из нужды в любви и нужде любить, из дикой самовлюбленности и эгоизма, из игривости, из вины, из беззащитности, из нужды в опеке, из слез и мечтаний выходит он – мой первый демон. Я назвал его Принц, потому что это он танцует и кружит в саду сознания, стремится к благим подвигам, блюдет честь, радуется и печалится, смотрит на звезды и пьет росу. Можно сказать, что это юнгианская анима. Этот демон слаб и беззащитен, он жертва по натуре и ему это нравится, но он принц демонов и легко может поднять на свою защиту великие силы, он один из первых кого я помню.
Второй, родился из первого, первый был слишком слаб для этого мира, вывернувшись наизнанку в диком акте совокупления из ненависти и агрессии, из желания обладать и навязывать, из любви к драке и потасовке, из жажды власти и победы, из безнаказанности, из собственной силы и непробиваемости, из необходимости оберегать и защищать, родился он – мой второй демон. Я назвал его Зверем, потому что это он рычит и скребет когтями по ночам, это он подчиняет себе и сокрушает преграды, это он охотится и не щадит ни себя, ни своих жертв. Можно сказать, что он – архетип воина, так же и его темная сторона – убийца, мучитель, насильник, палач. Этот демон самый сильный, если его выпустить на свободу. Он призван сторожить всех остальных демонов, оберегать от опасности, закрывать собой или наказывать, уничтожать, заточать. Постоянно служит и одновременно сторожит Принца, они – это два полюса сексуальности.
Из накопленных знаний и умения анализировать, из информационного голода, из жонглирования словами, из математических формул и метафизических концепций, из логики, из разделения, из оценивания, соотношения, сообразности, соответствий, из составления четких планов, отточенных формулировок, из вопроса «Это все прекрасно, но что дальше?», из утилитарности в подходе, из собранного в детстве кубика Рубика, рождается он – мой третий демон. Я назвал его Прагматик, именно он отвечает за классификацию демонов, за то, что буквы стоят в правильном порядке и за последовательность написанного. Можно сказать, что он – это интеллект, ум. Этот демон – инструмент, ему нет дела ни до кого и ни до чего, кроме его работы, сражаться с ним бессмысленно – он отвечает за принятие всех решений, в том числе за решение сражаться. Его можно лишь убаюкать, усыпить, завязать глаза. Можно сказать, что он главный демон, главный, но не первый. Зверь сильнее его, но сухие приказы вроде «убей», «обмани», «укради» раздает именно Прагматик – ему плевать на все и вся, он просто делает свою работу. У него нет ни намека на чувства, лишь целесообразность. Он не тиран лишь до тех пор, пока никто не покушается на его власть. Лишь он сам может принять решение о собственном отходе от дел.
Из улыбок и комплиментов, из шуток и откровенного издевательства, из самоиронии и сарказма, из клоунских личин, из компанейского настроения, из обмана и лжи, из умения поддержать разговор, из необходимости быть в курсе дел мира сего, из обсуждения, из мнений, из умения выгодно преподносить накопленный Прагматиком материал, умения давать Принцу мило и благосклонно улыбнутся или закатить глаза в нужный момент, из умения выпускать и сдерживать Зверя, рождается он – мой четвертый демон. Я назвал его Социальным Агентом, а иногда ласково – Социалочка. Можно сказать, что он – это бог Локи. Этот демон заведует всеми связями с внешним миром. Это он в разговоре с одними ведет себя, как царь и бог, а с другими преданно заглядывает в глаза и кивает. Он почти всегда работает в тандеме с Прагматиком – у них общая цель, не дать Пандемониуму рухнуть, а его жителям умереть в канаве под забором. Именно он преподносит сухие и безжалостные решения прагматика, как нечто необходимое, нечто привлекательное и даже великое. Он выкручивается из самых запутанных ситуаций и находит объяснения, он рулит дискотекой, он может оправдать любой поступок, любую гнусность и мерзость. Он так умело врет, что может обмануть даже себя самого, преподав любой выбор правильным.
Из творческих озарений и мистических откровений, из божественных переживаний, из снов и стихов, из транса и экстаза, из других миров, из мест силы, из щиплющих душу строк, огня и стремления к свету, из магии и волшебства рождается он - мой пятый демон. Я назвал его Сновидцем. Можно сказать, что он – это Черный Король из книжки про Алису или же владыка Мара. Ему кажется, что он всё видит во сне, хотя он никогда не начнет этого доказывать. Именно он отвечает за вдохновение, за творчество, за переживание чудесного и жажду необыкновенного, он – сновидец, создающий сладкие иллюзии, иллюзию высшего небесного начала, иллюзию истинного Я, иллюзию ума будды, иллюзию откровения, иллюзию просветления, иллюзию достижения и пути. Он великий мастер своего дела! Сны – это его прерогатива. На сновиденной стороне нет равных ему по силе, там он подчиняет всех остальных демонов себе. Он верит в свои иллюзии, потому что не знает ничего иного. Он не может найти выхода, оттого создает иллюзии выхода и водит вечные хороводы от одной двери к другой. Он великолепен и ужасен. От него почти нет спасения.
Из строгих правил и необходимости, из «правильно» и «неправильно», из черного и белого, из дозволенного и недозволенного, из разделения, из норм, стандартов и традиций, из необходимости верить, иметь цель и следовать, из необходимости преследовать инакомыслящего и создавать свои копии, из проповедей, из увещеваний, из уверенности в своей правоте и единой истине рождается он – мой шестой демон. Я назвал его Жрец. Это он отвечает за веру и неверие, за соблюдение укладов и правил. Если Принц мог отождествиться, пожалеть и не есть животное лишь из-за этого, Зверь съел бы его не задумываясь, а Социальный Агент осмотрелся бы кто вокруг – вегетарианцы или мясоеды, то Жрец принял бы решение, исходя из того, разрешил бог делать подобное или нет, правильно это или нет, отразится это на его карме, вменится ли во грех, или нет, было ли такое в гороскопе или нет, идеологически верен его поступок или нет. Он очень хитрый и искренний демон. Принц для него – рай, Зверь – ад, но он может, как отвергнуть первого, доказывая свою правоту, так и принять второго, убив неверного. Жрец не обязательно религиозен – он может быть и атеистом, материалистом, даже по-своему нигилистом, но основные его качества никогда не меняются – это выбор между тем и этим.
Из «хочу», «дай» и «мое», из чревоугодия, из похоти, желания, из наслаждения, боли и жажды жизни, из чувства превосходства, сладости и непреодолимой тяги, вожделения, потребности и потребления, рождается он – мой седьмой демон. Я назвал его Гедонист. Можно сказать, что он – это плоть Пандемониума. Он никогда не говорит, но если ему что-то нужно – он возьмет это. Если ему больно – он отдернет твою руку, если ему страшно – он заставит биться твое сердце сильнее, если он голоден – он сожрет даже себе подобного. Он алчен и ненасытен. Он хочет для себя всё и берет это не задумываясь. Он часто борется со Жрецом и Принцем, но это совсем не обязательно.
Из дурмана и опьянения, из марихуаны и вина, из жажды необычайного, из страсти к Сновидцу и неумении раскрутить его на очередную иллюзию, из зависимости и мании, психоза и экстаза, из жажды забыть себя и других, из нереализованных надежд и мечтаний, из отчаяния и праздного интереса, рождается он – мой восьмой демон. Я назвал его Дионис. Можно сказать, что он – это туман, что постоянно скрывает под собой своды Пандемониума, не давая окинуть его трезвым взором. Он такой же искатель, как Сновидец и такой же фантазер, как Принц. Он не умеет создавать иллюзии и потому готов съесть или выпить любой пузырек, на котором написано «выпей меня» или даже «яд». Иногда ему кажется, что он видит отблеск того, места, куда стремятся все демоны, но то лишь очередная иллюзия Сновидца тут, как тут. Его абсурдность не истинна, но построена на противопоставлении, его сумасшествие липовое и лишь противопоставляется нормальности. Он шизофреник в поисках заветного золотого ключика. Он всегда спохватывается слишком поздно.
Жители Пандемониума обречены. Их нельзя спасти – можно лишь видеть. Их нельзя изгнать, ведь изгонять их будет точно такой же демон. Я описал их, но описанием занимается один из демонов. Я могу колебаться меж верой и безверием, но то лишь двое демонов сражаются во мне. Нет никого такого, кем бы они управляли – они сами играют свои роли, взяв микрофон в руки. Все они созданы из мелких зацепок, крючков, которые впивались в нас с детства. Можно было бы сказать, что они не демоны, а боги – покровители. Но отчего же тогда, они так страстно мечтают убежать из Пандемониума? Им даже это не удается – они могут лишь расширить его, взяв в свою компанию новых демонов.
-Я не хочу верить, всё не может быть так ужасно!
-Красота спасет мир!
-Просто нужно идти по пути, тогда всё будет хорошо!
-Лучше я буду пить и веселится, чего уж там, разве дано большее человеку?
-Я покажу тебе большее!
-Да-да, прекрасно, но как быть дальше, жрать то что-то надо!
-Ах, это невыносимо я покончу с собой!
-Я вырву у мира свой кусок, чего бы это не стоило!
-Как тщетно, мы ходим по кругу!
Демонов легко узнать. Иногда они работают в тандеме, иногда поодиночке. Самое страшное то, что их узнаванием занимается точно такой же демон.
Но есть кое-что еще. Кое-кто. Им нельзя стать, хотя иногда демоны принимают его за одного из своих. Когда он есть – всех демонов нет. И наоборот, пока один из демонов играет – его нет. Он не вписываться в концепции демонов. Он – это то, что наблюдает за всеми ими. Он – это то, что тщетно ищут остальные демоны и не могут найти, в свете своей природы. Я могу говорить о нем, но я лишь вру. Он есть и его нет – только вместе два эти утверждения похожи на правду. Его наблюдение – ткань, из которой сделаны демоны, их город, внешнее и внутреннее, переживания, мысли и концепции. Я ничем не отличен от него, я – это не он, в полной мере, но скорее он является мной. Для него все метания, соревнования, битвы, проклятия, соития, экстазы, страдания и откровения демонов – фарс, игра ума, клоунада, то, над чем можно лишь искренне хохотать, целую вечность. Лишь он дарит освобождение. Он и есть освобождение. У меня нет имени для него, а он не называет себя никак, ему нет нужды что-то знать или кого-то как-то называть. Он – это то единственное, что есть, хотя в то же время его нет и никогда не было, как и всего остального. О нем ничего нельзя сказать, можно лишь понять, что всегда им был, а больше не нужно ничего.