На братских могилах
(Из истории утверждении советской власти на Кубани)
“На братских могилах не ставят крестов”-, пел известный советский бард. Не ставили их и красноармейцы экспедиционных отрядов осенью 1921-го над жертвами красного террора . Зачастую они даже не копали эти могилы, обходились карьерами, глинищами и заброшенными каменоломнями. Да и кресты местные власти запрещали ставить. И только близкие расстрелянных тайком ставили их.
С братскими могилами жертв красного террора не считались, их распахивали, засыпали мусором, превращали в свалки. Так было и в Елизаветинской, одной из наиболее пострадавших станиц Кубани. Станица пострадала сначала от белого террора (памятник его жертвам установлен на ул. Ленина в 1971 году - Н.Т.), а затем и красного. Могилой для 60 станичников стало глинище за станицей. Говорят, на его месте елизаветинцы тайком поставили квадратный камень размером метр на метр с выбитым крестом. Когда плавни планировали под рисовые чеки, камень куда-то затащили и засыпали землей, могила и само глинище затерялись. Автору этих строк пришлось как-то слышать в церкви как одна старушка шёпотом говорила другой о том, что там среди прочих покоился и ее брат, ее отец поставил за каналом крест, а в 1970-м он упал, а она побоялась его поправить. Страх, который внушили казакам еще в те далекие времена, сохраняется до наших дней.
В марте 1920 г. закончилась на Кубани гражданская война и, казалось, наступил долгожданный мир. Прийдя на Кубань советская власть, не устававшая повсюду твердить, что она защищает трудящихся, обещала казакам, “изменившим” ей в 1918-м , не мстить. Однако это был всего лишь тактический шаг. Еще в начале гражданской войны В.И. Ленин заявлял: “смертельный враг социалистической революции и Советской власти... является стихия мелкого собственника... Этот враг сильнее всех Корниловых, Дутовых и Калединых вместе взятых... Из каждого мелкого хозяйчика, из каждого алчного хапателя растет новый Корнилов” (ПСС, т. 27, с. 205). С этой “стихией” необходимо было покончить, однако в то время у сов. власти не было достаточной силы на Северном Кавказе. Непомерные продразверстки и реквизиции в 1921 г. вызвали голод, а затем и повстанчество.
Как отмечали члены РВС в “Краткой инструкции по борьбе с бандитизмом в областях Донской, Кубано-Черноморской и губерниях Терской и Ставропольской”,- “наличие в указанных областях и губерниях солидных дисциплинированных войсковых частей создает возможность раз навсегда положить конец всяким белогвардейским выступлениям, а также внушить уважение и признание Рабоче-Крестьянской власти”. Согласно поступавшим из разных районов области сведениям отношение у казачьего населения к сов. власти было “скверным”. Его надо было срочно менять. По Кубани прокатились бабьи бунты. К 1-му сентября 1921 г. истек последний срок явки бело-зеленых партизан - явилось из полутора тысяч повстанцев всего 288 человек. Приказ Облвоенсовещания № 552 от 2 сентября предписывал красноармейским частям “перейти к беспощадной борьбе с оставшимися в бандах и поддерживающим их существование”. Заодно решено было и всему казачьему населению внушить уважение к новой власти. Спешно создавались из красноармейцев экспедиционные карательные отряды.
Уже вовсю гремели залпы расстрелов, когда 18 сентября в Краснодар прибыл командарм С. Буденный чтобы ускорить “работу”. Приказ, изданный после расширенного заседания Облвоенсовещания, требовал от экспотрядов беспощадности. “По прибытии в станицу -, гласил он,- немедленно берутся заложники семейств бело-зеленых, которых делят на две группы... Политкомиссия рассматривает материал взятых заложников и делит их на категории лиц, вредных сов.власти, освободив невиновных, утверждает список остальных, кои подлежат расстрелу в случае невыполнения населением нижеследующих требований: населению предлагается в 24-х часовой срок выдать всех граждан, замеченных как в активном бандитизме, так и оказывающих им поддержку продовольствием и укрывательством. При невыполнении вышеуказанного требования - расстреливается первая группа заложников, затем вторично предлагается населению уже в 12-ти часовой срок выдать бандитский элемент и при невыполнении требований, расстреливается вторая группа заложников. После чего приступают к планомерному вылавливанию бандитского элемента (через органы Чека, путем опроса демобилизованных красноармейцев)... Никакие организации, кроме указанных экспедотрядов, не полномочны брать заложников”. (ГАКК, Р-382, оп.1, № 387, л. 27).
О масштабах кампании может свидетельствовать тот факт, что на 18 октября, как доносили председатели станичных ревкомов, было расстреляно свыше 400 человек. Лишь отряд, под командованием тов. Голубятникова, двигавшийся из ст. Менгрельской через Марьянскую и Елизаветинскую, расстрелял 144 человека. В основном это были священники, заведующие и учителя училищ, школ, родители и дети ушедших в эмиграцию казаков. Более всего от красного террора пострадали станицы: Динская - расстреляно 109 человек, Елизаветинская - 60, Воронежская - 37, Азовская - 36, Старокорсунская - 23, Васюринская - 23, Старомышастовская - 23, Пашковская - 14. Среди расстрелянных на хуторе 3.й речки Кочеты значатся и дети казака Демченко: Мая Захаровна - 16 лет, сыновья: Яков - 13, Карпо - 10, внуки: Прасковья - 7 лет и Мария - трех лет. В списке конфискованного имущества находим одеяла, матрацы, детские кроватки и нижнее белье.
18 сентября 1996 года в годовщину расстрела казаков в станице Елизаветинской открыт памятник в виде металического креста у бывшего станичного управления, того самого где 75 лет назад составлялись списки подлежащих расстрелу заложников, отслужена панихида по безвинно убиенным . Так уж случилось, что высокий крест стоит в сотне метров от памятника жертвам белого террора.