Вы смеетесь, мой король.
Конечно, ведь сегодня канун Нового Года и на этот день вы позволяете всем забыть о войне. Сегодня вы позволяете зажигать костры и готовить, ещё вчера вы послали на охоту самых умелых охотников и теперь у нас много блюд из мяса… Фэнси, наш повар, отлично его готовит. Даже в таких условиях.
Вы сегодня весь день смеетесь и бродите по лагерю. Отпускаете шуточки, отнимаете у Арси гитару и некоторое время поете веселые песенки… Вы решили сегодня отменить войну и позволить усталым солдатам вспомнить то время, когда они жили в своих домах и праздновали Новый Год по-настоящему. Вы велели даже немного передвинуть лагерь – так, чтобы у нас была настоящая, живая елка. И так забавно смотреть, как вы взбираетесь на самую её верхушку, чтобы закрепить кое-как скрученную из нескольких ножей звезду.. Лезвия ножей серебрятся и блестят, мне хочется хлопать в ладоши, когда вы, закрепив их, немного спускаетесь – и спрыгиваете на землю с высоты собственного раза сделав подобие сальто… И я смеюсь, и снова иду за вами, и уговариваю вас надеть перчатки и всё-таки завязать шарф… Вы привычно отмахиваетесь, вы хотите быть открытым миру, мой король, верите, что эта открытость приносит удачу…
Иногда мне кажется, что это даже правда.
Вы договариваетесь с магами, что они немножко изменили боевые заклинания, чтобы устроить подобие фейерверков. Один из них, самый старший, кажется, Арен, старик, с седой бородой, всовывает мне хлопушку – яркую, такие у нас взрывают на Новый Год дети. Я не знаю, где он её взял, и благодарно кланяюсь…
Темнеет, зажигаются костры и солдаты сходятся к елке. Арен провешивает в небе огромные часы и мы смеемся, и шутим, и пьем подогретое вино, и ждем – когда же стрелки укажут на двенадцать. Я подливаю вам в бокал, когда он пустеет, подношу горячее мясо прямо с огня.. Это и есть моя роль – подносить, наливать, напоминать вам обо всем, что вы можете забыть. Я всегда при вас, мой король, и иногда мне кажется, что вы уже не замечаете меня, когда я помогаю вам облачится в латы или приношу утром теплую воду для умывания…
Часы над нашими головами показывают без трех минут – и вы поднимаетесь и начинаете речь. О грядущей победе, о свете и добре, за которые мы бьемся, о тех, кто остался ас ждать, о целом мире, который за нашими спинами…
-Мы прорвемся – так вы заканчиваете. Заканчиваете, когда часы уже начинают бить.
И маги поднимают руки, и в воздухе рвутся фейверки… В общем грохоте мои слова «Мы прорвемся, мой король!» совсем не слышны. Я поднимаю хлопушку и готовлюсь дернуть за нитку…
И падаю – нелепо, лицом в снег.
В моей спине - оперенная черная стрела.
У них – нет Нового Года.
После битвы – кровавой, страшной битвы, вы – с перевязанной головой, несчастный и опустошенный, находите мое тело в снегу. Я – ещё здесь, ещё жду, когда придет пора уходить, но вы не знаете об этом. Переворачиваете тело лицом к себе, присаживаетесь рядом…
-Как же я ошибся, решив устроить праздник… - слышу я ваш шепот. За вашими спинами молча стоят маги.
Вы тянете руку и вытаскиваете из окоченевших пальцев хлопушку – аляповато яркую среди трупов. Дергаете за нитку – в воздух с хлопком взлетает облачко конфетти…
Вы поднимаете тело на руки и несете туда, где уже горят погребальные костры – общие на всех. За вами так же молча идут маги – длинные мантии их подметают снег.
Никто – и вы тоже - не слышит, как возносясь вверх с терпким дымом, я снова шепчу:
-Мы прорвемся, мой король
И смеюсь, едва слышно.