В комнате было тепло. Лиза стояла у окна.
Ида спала, но скоро должна проснутся. Она засыпала на 10 минут, просыпаясь, искала глазами Лизу и засыпала снова.Словно чувствовала, что Лиза не хочет с ней сидеть, с тоской смотрит на улицу.
За окном хлопьями валил снег. Редкие прохожие спешили домой. Лиза им завидовала, ей хотелось куда-нибудь уйти.
Ида проснулась. Не сразу увидела Лизу в полутёмной комнате, тихо позвала.
-Я здесь. Спи!-Лиза даже не обернулась. Она не хотела видеть её бледное лицо, виноватые глаза.
От этого только хуже. Когда она перестанет показывать заботу и беспокойство! Когда она забудет слово ДОЛГ!
Лиза не была жестокой, наверное возраст - 15 лет - сделал её такой. Просто её интересовала её жизнь и ничего больше. Не важно, что у Иды больное сердце, не важно, что она её мать, которую она 5 лет не называла мамой. Ни разу после ухода отца.
Воспоминания об отце отозвались глухой, ноющей болью. Через столько лет... Она думала, что всё забылось. Оказывается, нет. Не зыбылось. Ни её слёзы, ни истерики, ни та ненависть, с которой она смотрела на мать. Как она могла отпустить его! В одну минуту Лизин мир рухнул. А она молчала, не защищалась, не оправдывалась, не пыталась успокоить. Лизе тогда не пришло в голову, что её мир тоже рухнул и тоже в одну минуту. И теперь на обломках им предстоить строить новый мир, один на двоих.
Вдруг вспомнилось ясно. Лизе 5 лет. Она уже большая и тяжёлая. Но отец берёт её на руки и подбрасывает высоко-высоко, до самого потолка, и сердце замирает от страха и восторга, и Лиза смеётся звонко и весело. И отец улыбается... Его руки сильные и уверенные, и Лиза знает, что он её поймает...
От него всегда пахло одеколоном, и когда он ушёл, запах остался. Он напоминал его и причинял боль. Она открыла все окна. Тогда она ещё не знала, что запах уйдёт, воспоминания перестанут быть яркими, но боль останется. Навсегда.
Она должна сидеть с больной, подносить ей лекарства, успокаивать, проявлять заботу. Хватит! Она ничего не должна! Тем более ей!
Лиза быстро выбежала на улицу, словно боялась,что Ида проснётся, остановит. Словно она могла её остановить!
Глубоко вздохнула холодный, обжигающий воздух. Хорошо, что он такой холодный, сразу стало легче.
Лизе хотелось вздохнуть ещё глубже, но было больно, и она стала часто дышать. Когда она была последний раз на улице? Кажется, очень давно.
Она медленно пошла по улице, погружённая в собственные мысли. Лиза вспомнила первые месяцы без отца, самые трудные, самые болезненные. Вспоминать не хотелось, но она не могла остановить себя. Она не хотела жить с ней, женщиной, которая раньше была её матерью, а теперь стала просто Идой. Это она виновата, что он ушёл, она его не остановила! Первое время Лиза ждала, что он вернётся, вернётся за ней, и они уедут далеко и будут счастливы. Вдвоём. Она придумывала тысячу оправданий, почему он не приходит. Она ждала, очень долго ждала. А потом ей стала всё равно, очень пусто и гадко. Прошло время, ненависть к матери превратилсь в равнодушие, холодное и жестокое. Она это чувствовала, потом у неё стало болеть сердце, а сейчас она спит и даже во сне боится, что Лиза уйдёт, бросит её одну,а через несколько минут она проснётся и станет звать её. Но ей никто не ответит. Потому что Лиза ушла, бросила...
И тут снег под ногами стал расплываться, и Лиза очень удивилась. А потом поняла, что плачет.
Холодными руками стала размазывать холодные слёзы по холодным щекам. Только теперь огляделась. Оказывается, она довольно далеко отошла от дома. И тут Лиза почувствовала беспокойство, настоящее, не показное. Быстро побежала домой, а ветер мешал, бросал снег в лицо, как будто играл с Лизой. Он не занал, что ей нужно домой. Только бы успеть!
Во дворе её дома стояла скорая. Лиза, затаив дыхание, в одну минуту вбежала по лестнице.
В квартире толпились незнакомые люди. Она быстро вошла в комнату и увидела... Бледная худая рука свисала до пола, узкая кисть, длинные тонкие пальцы, как у Лизы. Рядом свисала телефонная трубка. Чёрные волосы рассыпались по подушке, Лизины волосы. Они резко контрастировали с мертвенно-бледной кожей лица. Глаза... Лизе захотела отвернуться, убежать, спрятаться. Посторонний человек не увидел бы в них боли, укора, страдания, а Лиза видела и знала, в комнате, полной людей, они смотрят только на неё, видят только её. И Лиза закричала, дико, пронзительно и страшно:
-Мама!
Но она её уже не слышала.