- Бог ты мой, какие люди!- поднялся Игорь из-за стола и раскинул руки, будто хотел обнять Любу и вошедшую за ней кампанию.- Лазарь, вот моя мачеха!- сказал он сидевшему рядом лысому мужчине в накинутой на плечи телогрейке.- Проходите. Какими судьбами?
- Прослышали, что ты шерстишь тут бумаги, приехали посмотреть, чего нароешь,- ответила Люба, занимая за столом точно то место, которое ей было отведено на поминках.
- Кто-то же должен был рыть, если мачеха сбежала, как от пожара, забыла, что у неё есть пасынки… Полгода прошло, и вот ищем, что можно по закону. Кстати, а завещания случайно он не оставил?
- Мне он завещал добрую память о нём, а что вам – не знаю. Похоже, что только жажду к…
Почувствовав по крепнущему голосу, что Люба начинает расходиться, Серафима дёрнула её за руку, мол, не заводись.
- Между прррочем, вполне рррезонный вопррррос задаёт мой дверрритель, извините, не имею чести знать ваше имя-отчество,- напирая на «р», вставил лысый в телогрейке.
- Любовь Андррреевна,- с вашего позволения, в тон ему ответила Люба.
- Остынь,- шепнула ей Серафима.- Мы еле добрались сюда, а вы как доехали?- спросила она Игоря.
- Как на крыльях и в надежде, что было за чем ехать.
- Ну да, «надежды юношей питают»,- поддакнул Митрич.
- Ты только не питай людей одними надеждами, накорми лучше с дороги,- сказал ему Игорь.
Митич подхватился на кухню узнать, чего ещё там осталось, после развоза обеда механизаторам.
- И коньячку посмотрррите там,- крикнул вдогонку адвокат.- А то здесь больше ничего не осталось.
- Весна, товарищи. Не держим. В сельмаге разве, да и то, поди, ничего нет,- остановился Митрич и развёл ручонками.
- А ты поищи! Что за порядки тут у вас?- недовольно спросил Игорь.- Такие гости приехали…
Люба встала из-за стола, пошла с Митричем на кухню, предупредить, чтобы ничего лишнего не искали.
- Мы работать приехали, а эти тоже обойдутся,- сказала она.- А поселишь ты нас где? Мы дня на три к тебе.
- Ой, не знаю, матушка! Они ведь даве землемеров-то у меня выселили. И вам бы спроситься у них…
- Митрич, миленький, ты кого боишься? Кто они тебе?- изумилась Люба.
- Да ведь вдруг накопают чего…
- У них, что, решение суда есть или санкция прокурора на обыск? Отбери бумаги, и пусть отдыхают! Или у вас есть чего накопать?
- Колхоз ведь это, голубушка!... Кому чего надо, тот и найдёт. Доят нас, кому не лень и на все четыре стороны…
- Ну, если вы такие дойные… Я что-то не помню, чтобы Сокольникова кто-то доил…
- Сравнила сокола с полёвкой!- выговорил Митрич, отчаянно хлопнув себя по ляжкам.
И Люба вдруг увидела в нём совершенно другого человека. Не умного и хитренького, каким впервые открыла его для себя после поминок мужа, и к какому ехала за интересным разговором, а маленького, суетливого, забитого «недомерка».
- Ты же председатель, Митрич!- попыталась она вернуть образ человека, наставившего её на новую жизнь
- Опять нет, Любовь Андреевна.- Хотели тогда поставить, а собрание не утвердило. Стёпка Дурандин полез и перебил, было, да и ему райком прикрыл дорогу. Так пока и хожу в исполняющих... Извёлся уже, хоть съезжай отсюда. Народ-то совсем по-другому смотрит: избранный ты или нет?
- Жалко. А я надеялась… Ладно, пойдём, пусть нас всё-таки покормят… Девушки! Здрасте! Накормите чем-нибудь четверых?- спросила она женщин, сиротливо сидевших в уголке кухни..
- Ой! Гляньте! Любовь Андреевна!- вскочили обе навстречу.- А мы вас по телевизору теперь видим! Чего к нам?.. Кормить-то чем, Митрич? Мясо у нас да картошка остались. Огурчики только ещё разве,.. солёные!..
- И хорошо,- сказала Люба, пытаясь узнать которую нибудь из женщин, чтобы назвать по имени. Не узнала.- Спасибо. Давайте картошку с мясом. Пойдут и огурчики…
- Только к ним-то ничего нету с приездом вам… Может, домой мне сбегать разве? У мужа там первачок, вроде, оставался…
- Я те покажу первачок!- взвился Митрич.- Сказано, на севе ни-ни! Тут люди посторонние, а она «первачок»!
- Спасибо, спасибо! Обойдёмся!- сказала Люба и, обняв Митрича за худенькое плечо, повела к своим, отмечая по дороге перемены и в столовой. Как-то пожухло здесь всё. Дерево потемнело, лак потрескался и затёрся на косяках. А Митрич-то как изменился! Укатали что ли чем-то мужичка? Или тогда-то он коньячку глотнул?
А в зальчике уже всё нашли! Виктор отрыл в «буханке» свой НЗ, оператор разжился в сельмаге селёдочкой пряного посола и хлебом. Серафима нашла в серванте стаканы, и они уже разлили. На всех получилось по паре глотков. Но Лазарь от неизвестного ему напитка отказался, хотя Виктор и убеждал, что держит во фляжке только чистый медицинский, разведённый настойкой шиповника. Спорить с адвокатом не стали.
- Нам больше достанется!- сказал Игорь и выплеснул его долю в пустой пока стакан Митрича!
Отодвинула от себя стакан и Люба. Но Виктора остановить не успела. Тот уже занюхивал свой глоток куском хлеба и нацеливался глазом на её стакан.
«Всё! Придётся оставаться до утра!» - скользнула мысль. А ведь почти решила: сразу после обеда - домой. Какой разговор с таким Митричем, если кроме жалости, ничего он к себе не вызывает? И Серафима ничего в нём не видит. Только вот передача уже заявлена в программе… Значит, надо кого-то искать на замену. Кого? Где?
- Э, мать, ты чего?- спросил Игорь, увидев отставленный Любой стакан.- Тоже напитком брезгуешь? Или кампанией? Все же свои! Давай-давай!
- Спасибо. Я в другой раз,- сказала Люба.- Мы после обеда поедем, пожалуй…
- Как поедем, куда?- Виктор даже поднялся из-за стола.- Я это… уже… Мне нельзя…
- Люб, ты чего? Что-то случилось?- уставилась на неё Серафима.
- Нет, всё в порядке,- решила не поднимать панику Люба.- Остаёмся.
- И пьём!- обрадовался Игорь, пытаясь освободиться от руки Лазаря, не желающего пустить его к Любе.- А давайте в дом перейдём… Митрич, пусть туда обед принесут. У меня там в машине, кажется, чего-то ещё осталось.
Лазарь отпустил его, быстро собрал бумаги в папку и опять подхватил «доверителя» за руку. Он буквально выволок Игоря из-за стола и увел из столовой.
- Игорррь Анатольевич! Это в наших интеррресах их отъезд… Если мы найдём что-то, что по закону может отойти вам, то зачем нам ещё один наследник перррвой очеррреди?
- Какой наследник? Какой очереди?
- Статья одиннадцать сорок два Гррражданского кодекса: наследниками перррвой очеррреди по закону являются дети, супррруг и ррродители наследодателя. Ррродителей уже не считаем. А Любовь Андррреевна была ведь законной супррругой вашего отца?
- Да она же смоталась отсюда! На кой хрен она мажет претендовать?
- А вдррруг? Она же не отказалась официально…
- А мы скажем, что ничего не было!
- Игорррь Анатольевич! Вам достался плохой адвокат! Лазарррь Мовэ так не ррработает…
- Да все вы, гады, поёте, что вам закажут! И что, если в парке чего накопаем, тоже делиться должны?
- Ох!... Лучше бы этого никто не видел и не слышал… Закон спит, когда темно и тихо… И наоборррот, если кто-то видел или слышал, кладоискателю отдают только четверрррть и на тррри четверррти мотают душу! И потом ещё дают возможность копать землю на какой-нибудь великой стррройке…
- Лазарь! Опять хочешь сказать: «Валить надо из такой сррраной стррраны?»
- И за это пока дают срррок…