Добрый день Оксана!
А возможно наступит уже вечер, когда Вы доберётесь до моего послания, и за чашечкой кофе прочтёте весь этот бред, что я имел наглость здесь изобразить.
Вы спрашиваете -- где Вам услышать мои музыкальные способности?
Что же Вам ответить, дабы не разочаровать Ваши ожидания?...
Не знаю, можно ли назвать меня музыкантом в полной мере? Ибо я никогда не сочинял, не играл в профессиональных коллективах, за исключением свадебных торжеств, то бишь по просту -- лабух, не исполнял и соло, и уж тем более не пел, ввиду непримечательности голоса, но я получил весьма качественное музыкальное образование, был перспективным технарём, со слабыми задатками импровизации.
Помню последний экзамен по предмету, а аккордеон довольно сложная штука, где я играл, не помню уже чей, объёмный концерт. Так вот, приёмная комиссия состояла из сердитых, или серъёзных дядек и тётек в колличестве шести-семи человек, мой непосредственный руководитель не допускался на слушания, и эти дяди-тёти, дав отмашку на исполнение произведения на память внимательно на меня уставились.
Боже мой!
Лучше бы они играли в преферанс, или обсуждали кулинарные особенности курицы живой против потрошённой! Ибо моё волнение, и так игравшее аккордно и forte, вдруг, захлестнулось в какафонии чувств, где присутствовали смятение, страх граничащий с паникой, и злость на "этих тупых взрослых".
На злости я и выехал. Они, вдруг, все отстранились за какой-то туман, и совершенно исчезли, как толькоя тронул первые клавиши, и уверенно зазвучала прелюдия.
Да, я и сам ушёл в музыку, в совершенно другой мир, вырвался из этого проклятого класса, с надзирателями израйоно и муз училища.
Это был прекрасный миг!
Роза Александровна, мой руководитель, была профессионалом и энтузиастом своего дела, знала какое произведение мне подобрать(эх, жаль не помню, что же я играл, хоть партитура хранилась у меня ещё летпятнадцать).
Всё портили эти упыри, постоянно меня останавливая, и заставляя играть то одну чать, то другую, то с одного конца, то с другого, перемешивая в моей памяти коду, тему, части, такты, регистры, и всячески стараясь меня сбить своими "стоп", "хватит", "а теперь"...
С каждым новым "стоп", с каждым "хватит" и "теперь" у меня укреплялось, вначале лишь слабое, решение покончить с этим, самым кардинальным образом -- бросить музыкалку на излёте...
Вышел я спокойно, внутренне умиротворённым, и выжатым до последней капли душевных соков.
А много ли нужно пацану в двенадцать, или около того?
По мне проехали катком элитарного воспитания, во мне давили Человека, рождая Личность, но эта Личность ещё не готова к рождению, а Человек хотел жить и яростно сопротивлялся. Просидев в корридоре весь оставшийся экзамен, укрепившись и оправдав, на сколько возможно, своё уже твёрдое решение, восприняв его,как свершившийся факт, я дождался результатов.
Никогда не забуду счастливого лица Розы Алексанлровны. Она была действительно счастлива, ибо вся комиссия, единогласно, поставила мне отлично, отметив дальнейшую перспективность. Роза готова была расцеловать этого неказистого аккордеониста, который ненамного возвышался над своим концертным "Вельтмайстером", с короткими для клавиатуры пальцами, но отработавшим почти вертуозно довольно сложное произведение.
Но поезд ушёл. Первая самостоятельная в жизни ставка была мною уже сделана, и колесо крутилось в другую сторону.
Понимал ли я , что своим "нет" плюнул в душу Розе? В ту душу, которую она в меня вложила? понимал ли я, что своим маленьким эгоизмом разрушил нечто более грандиозное чем собственный маленький мирок? Понимал ли, что мой успех, это наш успех, и я не вправе распоряжаться им по своему усмотрению?
Конечно нет. Я ещё не дошёл до той степени понимания человеческой души, до той степени ответственности перед окружающими и собой. Во мне бунтовал лишь маленький Человек, отторгая насильственное раждение Личности, и отодвигая его на неопределённое "потом".
Это была неосознанная месть. И удар пришёлся в самое больное для творческой личности место, удар потворению Автора, ибо я был её творение.
Невзирая на все уговоры и протесты, я покинул школу, хоть мне оставался всего год, один выпускной год.Сей шаг тяжело переживала моя мать, тянувшая нас с братом на свою интститутскую зарплату, и пожалуй, трагично переносила Роза, как утрату той души, что уходила со мной.
Жаль выпороть как следует было некому.
Жалею ли я об этом?
Я жалею лишь об одном -- что не успел выпросить прощения у Розы Александровны, преподавателя от Бога, фанатично верившую в силу Прекрасного. Таких учителей я больше в своей жизни не встречал.
Добрая ей память.
И хоть я без сожаления расстался со школой, но не смог расстаться с музыкой. Она вселилась в кровь и плоть, она является частью мыслей, поступков, стремлений. Читая мою прозу и лирику Вы вслушивайтесь, и обязательно услышите.
Возможно я становлюсь музыкантом слова, и если когда-нибудь им стану, то ещё напишу свою симфонию "Победившего разума".
Извините, за столь длинное послание, наверное я Вас утомил чтением, но Вы задели слабые струны и они зазвучали -- больно, сочно и томно.
За сим заканчиваю.
С глубочайшим уважением, Иванов -- Божьей милостью Музыкант Слова.
числа двадцать второго, декабря месяца, года 2010