Скупые лучи заходящего сентябрьского солнца лениво освещали поверхность пруда в городском парке. Многочисленные парочки, умиротворенные старики и просто одинокие люди не спеша прохаживались по бетонным дорожкам, окаймлявшим этот единственный в городке небольшой оазис свежести и прохлады.
И только двое никак не вписывалась в общее благостное настроение, витавшее над традиционным местом прогулок влюбленных. Они о чем-то оживленно спорили, размахивали руками, сидя на одной из скамеек под старым ясенем в самом центре аллеи. Они оба были явно чем-то раздосадованы. Лица их были недовольны. Но это недовольство проявлялось у каждого из них по-разному.
Если девушка с видимым облегчением закончила тяготивший ее разговор, то молодой человек, напротив, все еще порывался что-то запоздало выяснить. Наконец он порывисто вскочил и, не попрощавшись, торопливо пошел к выходу, огибая пруд. Девушка решила тоже покинуть парк и стала медленно обходить пруд с другой стороны.
Парень шел и не замечал, как ускоряет шаг. Ему хотелось как можно быстрее покинуть этот старый и неуютный парк с грязным прудом в центре.
«Совсем не чистят», - подумалось ему с тоской.
Словно соглашаясь с ним, протяжно и горестно, по-вороньи, прокаркала худая утка, подзывая своих маленьких серых заморышей-утят, с увлечением копошащихся в радужно-нефтяных разводах мутной воды. Везде, куда ни кинь взгляд, среди грязной гущи покачивались конфетные обертки, рваные целлофановые пакеты, пустые пачки из-под сигарет, застрявшие в тине.
Юноша на ходу смотрел на воду, и невеселые мысли о несправедливо устроенном мире приходили ему на ум. Вот и сейчас будто сама природа подтверждала, что в этой жизни когда-то увядают и портятся не только человеческие чувства и отношения. Он глядел на чахлые, закопченные, словно подернутые дымом, березы, склонившие лысеющие макушки к пруду; на пыльный, местами потертый, коврик линялой травы у скамеек, и ему хотелось плакать от того, что его обмануло даже солнце, создававшее во время этого последнего свидания одну лишь видимость тепла, да бабье лето, которое уже закончилось, по сути так и не начавшись…
Он подошел к ржавым парковым воротам, поднял воротник и зачем-то оглянулся. Потом, вздохнув глубоко, протяжно выдохнул, словно хотел навсегда изгнать из легких не только затхлый и сырой парковый воздух, но и сами мысли об этом недолгом эпизоде в его жизни. Затем тряхнул головой и вышел из парка.
Между тем его бывшая подруга неторопливо шагала вдоль пруда и с задумчивой улыбкой смотрела на небольшую рябь, которую устраивал на спокойной воде ветерок, приятно освежающий ее разгоряченное лицо. Наконец, это все кончилось! Она теперь свободна от навязчивой любви в сущности неплохого парня, но сердцу ведь не прикажешь! Она размышляла об этом и не переставала следить за пушистыми утятами, смешно барахтающимися рядом с родителями.
Девушка уже представляла себе, как придет сюда со своим новым избранником, чтобы вместе полюбоваться всем этим великолепием! Как посидят они на этих уютных скамейках под величавыми ясенями и старыми березами в темных фартучках; как насладятся неповторимой осенней красотой замечательного пруда, в котором золотыми и бронзовыми корабликами немногочисленные пока листочки встают на причал у зеленых островков из ряски. И даже мусор, то и дело попадающийся на глаза, не портил своим неприкрытым натурализмом эту идиллическую картину.
Она с удовольствием вдохнула терпкий и пряный аромат старого пруда, удерживающий взгляд девушки, подобно цыганке при гадании, и невольно замедлила шаги, вглядываясь в отражение облаков. И ей на мгновение показалось, что именно в этой серо-белой облачной вате завязла сейчас мама-утка, а красавец селезень с подкупающей настойчивостью пытается освободить свою возлюбленную из мягкого плена.
- Осень пришла! – смеясь, подбодрила девушка селезня и решительно направилась к резным воротам, рыжие макушки которых все еще отражали лучи заходящего солнца.