Я не знаю,можно ли вполне верить
всему тому,что сохранила моя память......
......но многие случаи живут в моей
памяти до сих пор со всею живостью
вчерашнего события.
С.Аксаков.
Август 1991 года.
На нас неожиданно свалилась неделя отпуска. Куда? Выбор был невелик. Оставаться дома или провести неделю на даче. Было огромное желание всё же "сменить обои". Я поделился с приятелем своей неожиданно свалившейся на меня радостью. И тут он предлагает, мол, не хотели бы мы поехать отдыхать к нему в деревню, - за три месяца до этого он купил дом в совершенно глухом месте Псковской области. Мне идея понравилась, тем более, что там было озеро, по рассказам приятеля, полное рыбы.
Жена поддалась на мои убеждения, и мы ввязались в эту авантюру.
Приятель описал нам, как и где в деревне найти его дом, и показал примерно по карте, где находится эта деревня. Названия её на карте не было, и мы покатили, взяв с собой резиновую лодку, удочки и 6 бутылок водки - на всякий случай.
Рано утром мы выехали на нашем "Москвиче" из Питера и понеслись по шоссе в сторону Пскова. Собаки наши были в плохом настроении от столь раннего подъёма. Юкка, рыжий английский спаниель, дремала на заднем сидении на мешке с продуктами. Герочка, маленькое очаровательное существо, японская императорская болонка, породы хин, свернулась клубочком у Аллы на руках. Настроение было отличное, и даже тяжёлые свинцовые тучи, готовые в любой момент пролиться дождём, не портили его. Вот уже и Мараморочка - деревня, после которой вскоре уже должна начаться Псковщина. Но даже если и не знать об этом и вообще ехать с закрытыми глазами, то границу Ленинградской и Псковской области невозможно не заметить. Полотно дороги резко меняется, и, въезжая в Псковскую, вспоминаешь слова писателя о России, её дорогах, и о её....(народе).
Путь по такой, как нам казалось, неважной, дороге мы проделали за несколько часов, и, свернув с неё на, уже как бы деревенскую, дорогу, поняли, как всё же та, прошлая дорога, была хороша.
Неожиданно вышло солнышко, прорвавшееся ненадолго через почти сплошную облачность. Мы решили сделать привал у небольшого озерца, зеркало которого мы увидели вблизи дороги. Собаки, почувствовавшие свободу, носились по берегу. Мы вытащили из машины походную корзинку с бесхистростной закуской и решили расположиться на прибрежных камнях для перекуса. Картина, открывшаяся нам, была совершенно сказочной. В солнечных лучах сверкающая гладь небольшого озера, высоко выступающие из воды листья и шишки тростника, по середине островок белоснежных лилий, кое-где разбросанные и торчащие из воды огромные валуны. Озерцо было окружено еловым лесом. Хотелось любоваться и любоваться этой, по-настоящему русской, картиной. Почему-то вспомнилась иллюстрация к книжке, которую мне мама читала в детстве, - "Алёнушкины сказки." Всё здорово! Осталось всего каких-то 30 км. Этот путь мы, как нам представлялось, покроем минут за 40 и начнётся наш отдых в деревне Жгилёво.
Заморосил нудный осенний дождь. Мы катили по засыпанной грубой щебёнкой дороге, на которой выделялись относительно гладкие параллельные полосы, утрамбованные колёсами проезжающих по ней машин. Тёмный непрозрачный лес сопровождал нас с двух сторон.
Вдруг впереди показалось свободное пространство, лишённое деревьев. Дорога стала медленно спускаться, и бегущие по утрамбованным её полосам ручьи, давали ощущение, что дорога как бы сливается в низину, и вот уже по бокам показались на холмиках чахлые берёзки, кое-где разбросанные на пространстве болота. Впереди,прямо по середине дороги, я увидел стоящую легковую машину с псковским номером. Подъехав ближе, я понял причину её остановки. Глубокие колеи , образовавшиеся, по-видимому, от проезда трактора или грузовых машин на непрочном полотне болотистого участка, были залиты мутной глинистой водой, скрывавшей истинную глубину канав. Пскович решал для себя, что делать: вернуться ли обратно домой или рискнуть проползти на брюхе машины через препятствие. У меня же выбор был не столь велик. Проделать обратный 6-часовой путь было мне уже не под силу, а ночёвка в лесу тоже не радовала.
Надев резиновые сапоги и взяв длинную хворостину, я пошёл вперёд, стараясь ступать по гребню, образовавшемуся между двумя канавами, и время от времени опуская прут в жёлто-непрозрачную воду в колее.
Я прошёл уже метров 30, когда увидел за уже поднимающейся из хляби дороги, на пригорке, стоящий гусеничный трактор и гуляющего возле него "бизнесмена". Он был в ватнике и кирзачах, выражение лица его из-за дальности я не мог разглядеть, но, полагаю, что на нём был написан живой азарт охотника, долго поджидавшего дичь, которая подойдёт к расставленному им силку, и вот, наконец, появившуюся. Оставалось лишь ему "дёрнуть бечёвку, чтобы затянулась петелька ловушки."
И отбросив все, так ненужные в данной ситуации вопросы, типа: а, мол, не могли бы вы нас ...? и т.д.
Когда я приблизился к нему на расстояние "ора", то прокричал ему:" Мужик, в рубляяяяяяях?!" Ответ, долетевший до меня звучал: "Наааааййййй мне деньгииии. Валютууууууууууу." Вопрос был мой чисто риторический, поскольку в то перестроечное время снесло с прилавка весь алкоголь, а тех талонов, что выдавали на месяц, хватало нормальному русскому человеку где то на 3-4 часа отдыха. Я махнул мужику рукой,тем самым давая мужчине понять,что,мол согласен и тут же лес огласился треском, рёвом давно застоявшегося без дела железного "мустанга".
Трактор как бы вплывал в размытую ложбину дороги.
Дальше всё прошло по уже отработанному трактористом методу. Я на своём "Москвиче" заехал на лист железа, который тянул трактор за собой, и благополучно переправился через препятствие, за которым так умело, как за грядкой, на которой, правда, вместо огурцов росли поллитровки, "ухаживал" тракторист. Да, собственно, в его задачу входило лишь периодически проезжать по этому участку, углубляя гусеницами колею. На мой вопрос, мол почему он оставляет трактор в зоне невидимости от начала этого безобразия, он очень мудро ответил: " Так ить, если заметят трактор сразу , то могут и не завязнуть, а коль сядет глухо,то цена уже две бутылки, однако, будет. Не все ж такие как ты умные, пешком прежде обследовать.Наш народ-то, пожалуй, на авось больше надеется." И прибавил, мягко припадая на букву" Е": "Бизнесь..."
И добрались мы, наконец, до цели нашего пути и нашли тот дом, и поднялись по полуистлевшим ступенькам, и вошли в просторную горницу со стоящей в углу большущей русской печью. В избе стоял запах сырости нежилого деревянного дома, напомнивший мне приезд в детстве с родителями на дачу, ранней весной. День клонился к вечеру, и мы, растопив маленький придел печи, который, хотя и не нагрел дом, но создал какой-то мягкий уют от блеска язычков пламени и какую-то иллюзию тепла.
Выпив на ночь чаю, мы улеглись все вместе на широченной деревянной кровати, согретые под одеялом теплом собак. Несмотря на усталость, было трудно заснуть от непривычной тишины и стрекотания сверчка где-то за печкой. Но усталость победила, и мы опрокинулись в сладкий деревенский сон.
Меня разбудил какое-то движенье за стенами дома сопровождаемое коровьим мычанием. Я вышел на двор , Юкка, мой спаниель, последовала за мной. В полумраке мы увидели стадо коров, проходящее мимо нашего дома. Одна же бурёнка, пройдя сквозь поваленный кусок частокола, огораживающий усадьбу, шла прямо мимо на нас. Юкка, совершенно городская жительница, никогда в жизни не видевшая такую огромную "собаку", прижалась к моим ногам. Проходящий мимо пастух, подсвечивающий себе путь карманным фонариком, подняв луч фонаря в мою сторону, удивился, поздоровался и пожелал доброго утра.
Стадо прошло, и я, уже изрядно продрогший, дожидался, пока Юкка не переделает все свои дела. Мы вернулись в избу, и я, переодевшись и наскоро перекусив и покормив собаку, пошёл с Юккой обследовать деревню, чтобы не мешать Алле и Герке продолжать смотреть утренние сны.
Деревня была не маленькая, дома все рубленые, послевоенной постройки, многие ещё с завалинками, накатами земли для тепла на нижние брёвна избы. Ухоженных домов было мало, и лишь некоторые были покрыты шифером, а в основном крыши были покрытые дранкой. Деревня просыпается рано, и на улице мы встречали людей, которые с любопытством, как на инопланетян, смотрели на мужика в кроссовках с собакой на поводке. При встрече все здоровались и кивали приветственно головой. Я отвечал им в той же манере. На улицу выбегали деревенские собаки, но, как -то вяло рявкнув, исчезали в своих дворах.
Мы подошли к озеру, покрытому утренним туманом. Оно было круглым, посередине, едва различимый в дымке тумана, виделся остров. Азарт рыболова, при виде играющей, выпрыгивающей из воды рыбы, проснулся во мне, и мы поспешили домой, чтобы взять резиновую лодку и накопать червей. По дороге нам вновь попадались жители, но, поскольку все они были одеты в одинаковые телогрейки, а лица их я не мог запомнить с первого раза, то на всякий случай я здоровался со всеми. Как позже мне рассказывал один из них: "Мы попервостя подумали, что больной мужик-то на голову, по второму разу здоровкается, дурачок."
Дома уже все проснулись, Аллочка занялась приборкой избы, Герка занималась своим обычным делом: спала под одеялом.
Накопав червей, взяв снасти и лодку, я пошёл к берегу. Ещё во время прогулки я присмотрел удобные мостки, уходящие в озеро, с которых можно бы было спустить лодку. Они находились вблизи свежесрубленной избы. Проблема была лишь в том,что пространство вокруг мостков - тех, со стороны озера, - заросло плотно осокой, и мне стоило многих усилий выгрести на чистую воду. Но более удобного спуска вблизи я не видел. Когда я готовил лодку, стоя на мостках, мужик в майке и трусах, выйдя из свежевыстроенного дома, что то сказал мне. По-видимому мостки принадлежали ему. Я корректно огрызнулся, мол ,что тебе, жалко?.
Прорыбачив около трёх часов и наловив изрядное количество рыбы, поплыл к тем мосткам, от которых и отчалил утром. Подплывая, я увидел, что всё водное пространство вокруг мостков свободно от водорослей. Мужик всё скосил косой. Видимо, об этом и говорил он мне, а я, городская необразованность, огрызался.
Пообедав , решил заняться крыльцом. Подобрав в сарае нужный мне инструмент, я сидел на бревне перед домом, приводя инструменты в порядок. Обращаться с топором и рубанком я умел превосходно, у меня же как - никак был свой дом.
Время от времени жители деревни проходили мимо, для них это был аттракцион. И приезд нового человека был огромным событием в их унылой сельской жизни. То один, то другой мужичок, останавливаясь и не говоря ничего, наблюдали за моей работой. Лишь один, одобрительно улыбаясь произнёс со смаком: " Хозяин".
Так проходил второй день. Я разобрался с основной топкой русской печи, и мы уже "по-взрослому" затопили её. Алла тем временем начистила рыбы, и мы в чугунном котле поставили в печь варить уху. От впечатлений дня и от вкуснятины-ухи мы рано уснули.
Вдруг вначале Юкка, а потом и Герочка, стали ворчать, поглядывая на дверь. Тут уже и я услышал, что кто-то слабо полустучится, полускребётся во входную дверь. Я взял топор, лежащий у печи, и пошёл открывать.
Поначалу, открыв дверь, я ничего не заметил, но, приглядевшись, прямо перед собой увидел мужика. Я щёлкнул выключателем, но лампа из коридора слабо освещала его.
Пришелец был одет в тёмную телогрейку, и лицо его было точно под цвет телогрейки - серое. Мужика бил озноб, он весь дрожал. Сиплым низким голосом он обратился ко мне. Попробую привести все его слова, как помню. "Слышь, хозяяян, дочкА (ударение на А) сказала, что приехал ты. Выручай, умираю, водки налей. Ну если нет, то хоть у бабы твоей духи мож какие. Умру я, не дотянуть до утра." Я ему говорю по началу ,что, мол, откуда, что, мол, нет у меня. Мужик не молил, он не вставал на колени, но чёрное лицо его стало совершенно безнадёжно убитым. Жалко стало мне его. И в шутку говорю, что, мол, ну а коль найду, то ты то мне что дашь. Мужик, то ли с надеждой, то ли с отчаяньем, как срывая с себя последнюю рубаху, произносит еле слышно: "Дом".
Я вынес ему бутылку. Он, даже не поблагодарив, повернулся и исчез в темноте. Я крикнул ему, смеясь, вдогонку: "Мужик, не забудь про дом!"
Уснул я почти сразу. Мы ещё спали, нас в это утро не смогли разбудить даже проходящие на пастбище коровы.
Вдруг Юкка, соскочив с кровати, громко и зло зарычала, и я услышал, как кто -то с силой барабанит во входную дверь. Я выскочил на волю, придерживая пса.
В дверях стоял ночной гость. Он уже был в порядке, видимо, моё лекарство помогло. Я ему зло, мол, чего мужик тебе опять надо? Он : " Хозяяяян, пошли дом оформлять. Председатель колхозу сегодня по очереди пасёт коров, так мы к нему прямо на пастбище и пойдём. Он завсегда печать с собой носит. " Что вам сказать о моей реакции на это? Шок - не шок. А, может, какая-то местная шутка? А с другой стороны,чем я рисковал?
Собрались мы с женой и пошли становиться обладателями дома в деревне. По дороге выяснили, что дом действительно существует, дом его умершей 5 лет назад матери, но стоит он не в этой, а в находящейся в пяти верстах вглубь леса деревне, со звучным названием ЛЯГУШИЦЫ.
Председателя мы нашли на берегу озера. Сидел он на камне, накрытый с головой плащом, и курил. Коровы разбрелись по всему холму, ища, где трава сочнее. Вся процедура заняла не более 5 минут. Коля, так звали моего "друга", написал от руки дарственную, и председатель заверил её своей подписью и колхозной печатью.
Я, отведя Николая в сторону, показал ему, распахнув полы куртки, бутылку водки, торчащую из кармана, мол, может отблагодарить председателя? Тут я понял, какую глупость сморозил. Коля так обиделся! За что же председателю-то? Я говорю: "Так возьми ты." Он мне: "Нет, ты мне уже давал вчера". И не взял. Русская душа!
День разгуливался, появилось солнышко, и даже стало как-то теплее. Но теперь я владелец дома, так не плохо было бы его и увидеть.
Коля вызвался проводить нас за околицу деревни, а там уж мы и сами найдём. А надо сказать, что понимать Колю было не просто. Точнее, вылавливать из его речи слова, по которым можно было понять смысл сказанного. Нет, говорил-то он много, но 95 процентов его речи занимал мат.
Мы зашли домой, собрали кое-какой еды и пошли в Лягушицы.
По дороге Коля рассказывал нам об истории деревни, о некоторых жителях. Сразу за деревней тянулось поле, как объяснил наш провожатый, засеянное льном. Сеяли его здесь по привычке ещё с дореволюционных времён, но уже поди лет 12 не убирая, но весной всё же сея вновь.
Внезапно дорога обрывается, дальше идёт просто распаханная полоска земли. На мой вопрос Коля, хитро улыбнувшись, рассказал: "Это Васька, его Зинка сына ему родила, так запил он на недельку, а председатель ему выговор ни за что объявил. Ну Васька-то и, осерчав, сел на свой трактор и перепахал плугом всю дорогу на Лягушици.
Получив указания от Николая, как найти ту деревню, мы пошли дальше одни.
А места там замечательные.И погода была чудная.И настроение великолепное. Вокруг, куда хватает взгляд,простирались холмы поросшие травой. Под лучами осеннего солнца , они казались малахитовыми, а тени от редких деревьев напоминали узоры в этом поделочном камне. Радостно было наблюдать как Юкка, красным пятнышком мелькает , носясь вдалеке по малахиту травы за луговыми птицами. Шум лёгкого ветерка, да редкие повизгивания Юкки, догоняющей птичку, единственное, что нарушало эту тишину. Мы шли,любовались природой, душа пела.
Вот и наши Лягушицы. Всего 5 домов, включая и мой. Мы подошли к избе, она была низкая, уже наполовину вросшая в землю, дранка на крыше в некоторых местах облетела , обнажив балки под крышей. У дома - небольшая рубленная банька и несколько высоких яблоневых деревьев. С одного из них какой-то мужик собирал в коляску мотоцикла яблоки. Я заметил Алле, мол, подлец, с нашей-то яблони ведь яблочки-то!
Изба изнутри имела вид типичной деревенской избы той местности. Низкий потолок, русская печь в левом углу, лавки вдоль всех стен и маленькие окошки с трёх сторон. Поднявшись на чердак, мы увидели множество всякого важного хлама. Там же и старинный граммофон, и швейная допотопная машинка, и деревянное корыто для стирки.
Когда мы вышли из дома, мужика , обирающего яблоки, уже не было, и мы отправились знакомиться с жителями деревни. А было-то их всего двое. Две бабульки. Одной лет 70, а другой около 50. Эту информацию мы получили ещё от Коли.
Подойдя к дому младшей, мы постучали в окно. На крыльцо вышла по виду очень пожилая женщина. Мы представились. Я спросил, как же они одни здесь живут. "Да с Божьей помощью,"-ответила она. А если к врачу? Она, вздохнув: "Да и нет тут в округе никакого врача, а фельдшерица так и та, почитай, год как померла". Я, посмотрев на поваленный забор, предложил помочь с починкой. Она, вздохнув: "А ни к чему, он опять придёт и сломает". "Да кто же он?" - поинтересовался я. "Да медведь, он часто сюда приходит."
Мы пошли к дому второй бабульки, которая уже поджидала нас у своей избы, облокотясь на прутья частокола. Она оказалась очень улыбчивой бабушкой, как из старинной сказки. Она нам рассказала, что здесь рядом есть заветное озерцо, оно небольшое, и только местные знают о нём. Там столько рыбы, что нельзя даже палку туда бросить, хитро прищурившись сказала она, ожидая моего вопроса, и я,подыграв ей: "Но почему же нельзя, палку-то?". Она, захихикав, произносит: "А рыба всплывет!"
Смеркалось.Оставаться дольше в Лягушицах мы не могли и двинулись в обратный путь, разговаривая только о нашем доме, планируя, как и что мы должны сделать в первую очередь.
Отпуск этот запомнился нам и ещё одним, потрясшим в то время всю страну, событием......
Мы отдыхали, получая настоящее наслаждение от деревенской жизни. В Лягушицы мы больше не наведывались. Я занимался рыбалкой, Алла много читала. Герка балдела, сидя всё время у неё на руках. Из всей цивилизации у нас там было только радио. Оно у нас не выключалось. Программа была Ленинградская, и лишь один или два часа вечером говорило радио Пскова. Но в то утро радио молчало, а где -то часов в 11 дня раздался голос незнакомого диктора псковского радио.
То, что сообщили, не укладывалось в наших головах. Мы это восприняли, как трансляцию какого-то спектакля, но время-то указывалось теперешнее. Голос сообщил, что псковская танковая дивизия двинулась к Ленинграду, чтобы поддержать новое, настоящее, правительство, наконец пришедшее к власти и заменившее бесполезного, тянущего страну в пропасть, Горбачёва. Новое, законное, правительство, ГКЧП, приступило к своим обязанностям.
Всё похолодело внутри. Мой отпуск-то был неофициальный, и ещё свежа была в памяти Андроповщина. Что делать?????? Танки на дороге, домой не попасть..........
От безвыходности решил пойти на рыбалку. Подплыв на своём резиновом плотике к, уже стоящей на якоре у островка, одинокой лодке. Поинтересовавшись у рыболова, клюёт ли, закинул и свои удочки. Клёв был сумасшедший, я не успевал вытаскивать рыбу. На радостях решил поделился с соседом по рыбалке, мрачным мужичком, что, мол, новая власть в стране, а мы тут рыбачим. На это мне молчун спокойно ответил: "Клюёт? Вот это и есть главное, а эти все там пусть хоть головы себе поотшибают и..." Он замолчал, по-видимому предоставив остальное уже мне додумывать.
На следующий день уже включили ленинградскую радиостанцию, и мы узнали об аресте путчистов.
А через день мы благополучно вернулись в Ленинград. Так закончился тот незабываемый отпуск.