Отец Анюты больше не женился. Растил дочь, и всё тепло своей души отдавал ей.
Когда Анне исполнилось семнадцать лет, она познакомилась с молодым человеком. Он был на семь лет старше её. Среднего роста, с правильными чертами лица. Настолько серьёзный, что даже старики уважительно называли его по отчеству – Никита Иванович. Анечке с первой встречи понравились его добрые голубые глаза и обаятельная улыбка. Её сердечко вдруг забилось, как птичка в клетке, и она подумала: «Вот он будет моим мужем». Через год они обвенчались.
Вскоре после их свадьбы умер отец, словно решив, что долг свой в этой жизни он выполнил. Слово, данное Марии перед её смертью, сдержал: дочь вырастил и замуж за хорошего человека отдал.
Добрый и очень спокойный по характеру, Никита любил жену всем сердцем. Редко в жизни встречается такая любовь. Так чаще любит мать своего ребёнка. А между мужчиной и женщиной любовь обычно начинается с местоимения «Я». Возникает взаимный интерес, некое физическое влечение, притяжение. Желание испытать что-то новое, ещё неизвестное и никогда ранее не пережитое. Иногда женщина, если это натура увлекающаяся и чувственная, может на время забыть своё «Я», но не получив ожидаемого, она вряд ли пойдёт на большие жертвы без взаимности. Мужчина же чаще любит для себя, ради себя.
Никита любил Анечку, как мать любит своё дитя. Он любил ради неё самой, был ей не просто мужем и нежным любовником, но лучшим другом. Он всегда думал, как будет лучше для неё, любимой жёнушки. Мир и согласие царили в их семье.
Когда Анна сказала мужу, что ждёт ребёнка, его счастью и восторгу не было границ. Никита всячески принялся опекать и оберегать её от всех забот, от домашней тяжёлой работы, от неприятностей, пусть даже самых маленьких.
Стоял жаркий, душный июль.
Никита устроил в саду, в тени деревьев, удобную скамейку, где Аня могла бы отдохнуть.
- Анечка! Анюта! Иди работу принимай!
Когда она подошла, он улыбался, стряхивая стружки со своей одежды.
- Ну как, нравится? Это вам с малышом, чтобы отдыхали здесь в тенёчке.
Анна поцеловала мужа в колючую щёку.
- Это я за малыша, как лучшего на свете папочку! А это за себя, как самого-самого лучшего на свете мужа!- Обвив руками Никиту, прижалась к нему и поцеловала сначала в губы, а потом в грудь, в то место, где билось его сердце.
- Я, как всегда, целую тебя в сердце, мой любимый!
- Анюта, чудо ты моё! Помню, как ты в первый раз поцеловала меня так, я думал, что сердце моё выскочит из груди от счастья и радости. Глупо, да?
- Нет, Никитушка. У меня так же, когда ты меня целуешь. Это и есть - любовь. Здесь будет моё любимое место отдыха.
Она сидела, откинувшись на подушку, и вязала детский чепчик.
Сад благоухал запахами трав и цветов. В изумрудно-солнечной листве беззаботно прыгали и весело щебетали птички. В бездонно-голубом небе ярко светило солнце.
И вдруг Анна услышала шёпот:
- Дочь родишь...
Она обернулась. Кто это? Вокруг никого не было.
- Мужа потеряешь...
Анна встала с поспешностью, на какую только способна беременная женщина.
- Кто здесь?
Она прошлась между деревьями сада. Постояла минут пять рядом с кустами чёрной смородины... Какая крупная смородина в этом году! Верхние ягоды в кисти не уступают по размеру вишням. Сорвала несколько ягод. Терпкий, кисловатый вкус смородины успокоил её. Решив, что просто слегка задремала, Анна вновь вернулась на кушетку к своему вязанию.
- Всё потеряешь...
Теперь шёпот был чуть слышен и почти сливался с шелестом листвы. Но Анна была уверена, что ей не почудилось.
Вечером, после ужина, Анечка подсела к мужу и заглянула в его глаза. Взгляд родных и таких дорогих ей глаз, был как всегда добрым и любящим. Но Анна ясно прочла в них страшную беду. Его убьют. Убьют жестоко и бессердечно.
Слёзы сами потекли из глаз, она не могла их унять и не могла их объяснить испуганному Никите.
- Что случилось? Милая моя, родная! Объясни, Анечка, что случилось?
- Никита, Никита... Любимый мой... Это не наша вина! Мы с тобой не виноваты. Это будет большое горе. Горе всей России.
- Что будет, Анечка? О чём ты? Какое горе?
- Будет война. Убьют тысячи людей. Потом будет ещё война. Россия потонет в крови.
- Какая война? С кем?
Аня успокоилась, посмотрела на мужа странным отрешённым взглядом, будто смотрела сквозь него.
- Странно... Будет война с врагами... И будет другая война, будет брат убивать брата и сын отца. Будет война внутри России.
- Успокойся, родная! Успокойся, любимая! Не бойся. Это просто твой страшный сон. У беременных так бывает. Пойдём-ка, лучше на нашу скамеечку. Посидим, свежим воздухом перед сном подышим.
Но Анна понимала, что беременность здесь не причём.
На следующий день, оставшись одна, она сняла с шеи шнурок с маленьким ключиком. Ключик лежал на ладони и будто шептал: «Открой дверку. Открой. Достань книгу. Достань». Анна мысленно спорила сама с собой: «Надо что-то сделать. Что? Надо как-то защитить Никиту. Как? Может быть, чтобы он заболел, и его не взяли на военную службу? Но какая же это должна быть болезнь? А если он от этой болезни умрёт? Получится, что я сама его убила, спасая от смерти. Из-за своей любви... Что делать? Что? Нет... Пусть всё будет, как Господь даст. Как должно быть...»
Анна надела ключик на шею и спешно, будто боясь передумать, спрятала его под платье.
Она помнила рассказы мамы о страшной силе магии. Помнила, как горько, неутешно плакала мама на похоронах семьи тёти Глаши, когда в пустом, пропахшем дымом доме стояли на табуретках пять гробов.
В конце года Анна родила Дашеньку. До начала первой мировой войны оставалось девять месяцев.
Недалеко от них, через два дома жила её лучшая подруга Нина. Они дружили с детства. Нина страстно мечтала о замужестве, о детях. Особенно пример Аниной семейной жизни толкал её на скорые решения, и только далёкий-далёкий разговор с подругой, поселил в её сердце тревогу и беспокойство. Когда им было всего лет по пятнадцать, Аня однажды сказала ей:
- Тебе было бы лучше никогда замуж не выходить.
- Ты что, Аня? Зачем ты так говоришь?
- Говорю так, потому что добра тебе желаю.
- Так что ж, я никогда замуж не выйду?
- Почему же, выйдешь замуж... Человек он будет красивый, видный. Ты его будешь любить всей душой. Но семейная жизнь принесёт тебе только боль, обиду, горе...
- Я не верю. Это неправда.
- Я бы тоже хотела, чтобы это оказалось неправдой.
Анечка уже не помнила, откуда в неё вошло это знание, но уже тогда, в ранней юности она понимала, что в каждом человеке есть Древо Жизни, которое когда-то росло в раю. И мы растим это Древо внутри себя, изучая мир и открывая Бога, возлагая на себя ответственность за выращенное Древо Жизни. Ведь если вырастишь его, у тебя открывается другой горизонт восприятия. Расширился горизонт - ты увидел будущее. Увидел будущее - можешь исправиться от негатива прошлого. Если веришь в это.
Но Нина не хотела слушать подругу, она хотела просто любить и быть счастливой.
В ту зиму, когда Анна родила Дашеньку, Нина встречалась с видным молодым человеком, приехавшим в их село к родственникам. Его звали Андрей. Однажды Нина с ним зашла на минутку к подруге. Под два метра ростом, широкоплечий, с мужественным и немного грубоватым лицом, он располагал к себе детской, открытой улыбкой. При знакомстве Анна так пристально взглянула ему в глаза, что он не выдержал и отвёл взгляд. Анна вздрогнула, будто увидела что-то страшное. Через несколько дней, когда Нина зашла к подруге одна, она сразу начала этот роковой разговор.
- Ниночка, тебе лучше расстаться с Андреем. Он страшный человек.
Нина засмеялась.
- Он красивый человек! Я так люблю его! Как ты можешь так о нём говорить?
- У него душа чёрная, как омут. Погубит он твою жизнь. Помнишь, я предупреждала, что тебе лучше не выходить замуж!
- Да, помню! Я всю жизнь помню те твои слова! Они у меня в ушах до сих пор звучат! А ты опять мне это повторяешь: «Тебе лучше не выходить замуж». Да как бы не сложилась моя жизнь, это – моя жизнь! Какое ты имеешь право распоряжаться моей жизнью, моей судьбой!
- Нина, опомнись! Я тебе добра желаю!
- А зачем мне твоё добро, если мне нельзя любить, нельзя быть счастливой! Ты это от зависти говоришь. От зависти! Мой Андрей лучше твоего Никиты, вот тебе и завидно.
- Глупая, когда человека любишь, он для тебя всегда лучше всех на свете. Никто другой не нужен. Я вижу, что ты любишь Андрея, но лучше бы вам расстаться. Поверь мне.
- Верю, верю! Ты просто не хочешь, чтобы я замуж вышла, ребёнка родила. Тебе чужое счастье жить не даёт.
- Дура! Ты думаешь, что говоришь?
- Да, дура, что с такой стервой дружила!
Нина выбежала, громко хлопнув дверью.
В тот день они поссорились.
Прошло четыре месяца, и Нина стала готовиться к свадьбе. Но с Аней они больше не общались. Она не пригласила лучшую подругу на торжество.
На венчание приехало много родственников со стороны жениха. Среди них - его тётя, сестра отца. Это была грузная, старая женщина с крупными чертами лица и чёрными, как смоль, волосами, закрученными на затылке в тугой узел. Её большие, чуть выпученные, глаза смотрели пристально и, казалось, взгляд их проникает в самую душу. Все присутствующие, пообщавшись с ней не более минуты, старались найти предлог, чтобы быстрей отойти. От разговора с ней на душе становилось тяжко и больно.
В церкви, во время венчания, она стояла недалеко от выхода, скрестив на груди руки, тогда как все родственники старались подойти поближе к алтарю, чтобы всё лучше увидеть и услышать. Ближе к дверям стояли соседи, знакомые или просто зеваки. Когда венчание закончилось и все повернулись к выходу, тётя вышла из церкви спиной, как бы пятясь. В праздничной суете никто не заметил такой мелочи, кроме старушки Даниловны – соседки Анны. Именно она, рассказывая Анне о венчании её бывшей подруги, вдруг вспомнила и упомянула об этой странной женщине.
Тётя с первой минуты невзлюбила Нину. Уже дома, когда гости садились за столы, она отвела Андрея в сторону и зашептала ему на ухо:
- Андрюшенька, ну что ты за жену нашёл? Не пара она тебе! Тебе королева нужна, а не Золушка. Понимаешь?
- Тётя, ты как всегда преувеличиваешь. Всё будет нормально!
Тётя посмотрела на Андрея долгим, тяжёлым взглядом, потом улыбнулась:
- Да, я вижу, теперь всё будет нормально. На, съешь конфетку.
Сунув ему, как маленькому, в рот конфету и подождав пока он съест её, тётя с довольной улыбкой отошла к родственникам.
Когда свадьба закончилась, и все гости разошлись, родственники оставили молодых в приготовленной для них спальне. Нина обняла Андрея и, прижавшись к нему, сказала:
- Вот и началась наша семейная жизнь! Пусть она будет длинной- длинной и счастливой- счастливой!
- В чём я лично сомневаюсь, - грубо и равнодушно ответил Андрей.
- Почему, милый?
- По твоему поведению.
- Разве я плохо себя веду?
- Да, плохо! Плохо! – В душе у Андрея было тяжело и пусто, и он вдруг на самом деле почувствовал себя очень несчастным. – Какой я был дурак! Слепец! Что я наделал?! Сломал себе жизнь!
- Андрей, что с тобой? Опомнись!
- Уже опомнился! Только жаль, что поздно.
- Андрюша, милый! У нас сегодня первая брачная ночь, у нас медовый месяц впереди, а ты с первой минуты начинаешь ругаться. Что случилось?
- Отстань от меня! Видеть тебя не могу!
На следующий день, зарёванная и обессиленная от бессонной ночи, Нина боялась взглянуть на Андрея и родственников. Но их ссоры никто не заметил, разве только тётушка Андрея, слишком уж пристально посмотрев на Нину, кое о чём догадалась и поэтому сказала грубым, сиплым голосом:
- Ну что ты, голубушка, по пустякам так расстраиваешься? Это ещё цветочки, а ягодки будут впереди.
После этих слов сердце у Нины оборвалось.
А Андрей со скоростью света отдалялся от неё всё дальше и дальше.
Пролетела свадьба...
Без любви, без нежности и без понимания прошёл медовый месяц...
Будни принесли с собой новые ссоры, вечера в одиночестве, новые обиды. Андрей возвращался домой поздно, и всегда сильно выпивши.
Что только ни предпринимала Нина! Пыталась действовать уговорами, лаской. Андрей оставался равнодушным. Хотела разжалобить его слезами, но он лишь больше ожесточался.
Как не хватало Нине в те дни Аниной поддержки и помощи!
Всё детство и юность они были лучшими подругами, делились секретами, рассказывали друг – другу самое сокровенное. И в самые тяжёлые, неприятные минуты жизни, всегда находили для подруги слова утешения. Умели успокоить друг друга и даже рассмешить, когда и улыбаться - то сил не было.