Глава 6. Ненависть

               
      Человек, пережив тяжёлую смертельную болезнь, думает, что всё изменилось, всё стало иначе, и он больше никогда не вернётся к той прежней, пустой и бессмысленной, жизни. Теперь- то  уж  он знает цену  каждого дня, каждой минуты. Теперь- то уж  он сможет прожить отпущенные ему Богом дни так, чтобы потом не жалеть ни о чём. Но проходит некоторое время и «всё возвращается   на круги своя», всё становится по-прежнему.
Так же случилось  и в Миленино. После всех потрясений, когда вдруг многим людям, стоявшим  у гроба влюблённых, казалось, открылся смысл жизни, когда они поняли, что счастье не в богатстве, и даже не в том, чтобы всё  по-твоему сложилось,  как ты хочешь. Нет! Счастье и заключается в самой жизни. А жизнь... это так быстротечно, так хрупко...
 Но прошло совсем немного времени, и  всё опять пришло к своему порядку.
Только на сердце Ульяны остался страх от дочкиных предсказаний и предчувствий, да у Анисьи в ушах ещё долго звучал голос тётки Варвары: "Ведьма!"


Первые дни после похорон она будто забыла обо всём. А через несколько дней, не сумев смолчать при разговоре соседок, обсуждавших недавние события и сочувствующих Варваре и Фролу, выкрикнула:
- Нет! Это они виноваты! Они! Не захотели спасти их! Богатства своего пожалели! Испугались, что не по их воле получится. Будь они прокляты!
Ульяна  испугалась, обняла дочку. Та уткнулась в материн передник и горько заплакала.
- Всё, всё, моя хорошая. Не плачь. Теперь уж ничем горю не поможешь.
- Нет! Пусть им тоже будет!- сквозь рыдания упрямо повторяла девочка.
И хотя она чётко помнила  напутствие дедушки -  не желать никому зла, - желала! Желала всей душой самого страшного зла Фролу и Варваре. Это с возрастом, обретая мудрость, человек учится понимать и прощать. В детстве и в юности  для этого  не хватает терпимости. Не заметила девочка, как по доброте своей и жалости, пустила в душу свою зло.


     В начале января у Кузьмы и Ульяны родился сын, его назвали Иваном.
Ульяна стала замечать, что с Анисьей происходит что-то неладное, она часто «уходит в себя». Делает что-нибудь, а сама задумается и ничего вокруг не слышит, не замечает.
- Доченька, ну что ты опять! Как отрешённая от всего. О чём ты думаешь? Всё Анюту с Семёном вспоминаешь? Не печалься о них, они на небесах, как ангелы… улетели от нас…
- Мамочка, я всё думаю: а можно было что-то изменить, чтобы они живы были?
- Ну что ты, доченька! Судьба человеку Богом даётся.  Ничего изменить нельзя. А если что захочешь изменить, то навлечёшь ещё кучу бед! Грех это.
- Но ведь Бог не хотел, чтобы они вот так – с колокольни! Не хотел! Бог дал им любовь, дал им жизнь! Бог хотел, чтобы они жили и радовались! И благодарили Его каждый день за всё! А их нет, их больше нет. Это я виновата. Я должна была что-то сделать.
Как ни пыталась Ульяна переубедить дочку, ничего не получалось.

Когда в мире происходит несправедливость,  зло,  в душе человека рождается протест. Рождается протест – рождается новое зло. Зло к тому, кто поступил несправедливо. «Зачем он так? Надо ему противостоять! Надо наказать его, чтобы он понял!» Мысль, вроде бы правильная. Но…  родилось зло… оно уже живёт само по себе в сердце, в душе и, постепенно, захватывает всего человека: его мысли, его чувства, его волю. Это как любой грех. Вначале он слаб, тонок, как паутинка, как ниточка. Но постепенно он окутывает сознание десятки, сотни, тысячи раз…

Опутай руки тонкой ниточкой, которая рвётся от легчайшего натяжения, сто или тысячу раз, и ты уже  не сможешь освободиться без посторонней помощи. Не хватит сил. Зло  рождается  в сердце, как бы против воли самого человека. Как же можно противостоять злу? И можно ли?
Это очень трудно – не дать ему завладеть твоими мыслями, чувствами, волей, твоим сердцем и душой.  Чтобы победить зло, прежде всего, надо победить его внутри себя! Очень трудно, почти невозможно – отвечать на зло - добром.
 Но иначе с ним не справиться.
   
     Однажды  поздним  февральским вечером, когда Ульяна качала колыбельку сына, а Кузьма занимался починкой прохудившихся валенок,  Анисья, сидя у окна, глядела на разыгравшуюся метель. Поглаживая бархатную шёрстку  Черныша, который сладко спал у неё на коленях, она  вдруг задумчиво спросила:
   - Мама, а на улице пурга?
   - Пурга, доченька, пурга.
   -Мама, а если человека заметёт, его только к весне найдут?
   - Почему только к весне? Не обязательно. Да и кто в такую метель из дома выйдет? Смотри, как метёт, снег стеной стоит! И мороз сегодня сильный, даже дышать больно, прямо обжигает!
- Его найдут только весной...- тихо и медленно, как будто сама себе,  сказала Анисья.
Ульяна вздрогнула всем телом.
      - Кого?
      - Дядю Фрола. Хотя мне его уже и жалко, но всё равно он во всём виноват!
      - Доченька, милая, что ты говоришь?- Ульяна оставила колыбельку и подошла к Анисьи.- Не пугай меня!
      - Да, мама. Он сегодня, как обычно, выпил сильно. И пошёл за село, к оврагу, к кладбищу. Он, конечно, на могилу  к ним пошёл, но из-за метели сбился с дороги и упал в овраг. Сейчас уже темно, а утром никаких следов не останется. Поэтому его найдут только весной.



      Кузьма и Ульяна сидели в оцепенении, не зная, что и думать. Им было страшно за Фрола, но ещё страшнее   было за дочку. Утром они услышали страшную весть: Фрол пропал.

     От страха, что пойдёт недобрая молва об Анисьи,  они решили никому ничего не говорить об этом разговоре. Года два назад отец Николай, по просьбе Кузьмы, привёз ему из города недавно изданную Библию. Это было первое издание Библии не на старо-славянском, а   на русском языке. Теперь настал именно тот момент, когда защитить их мог только Бог.  У них вошло в правило каждый вечер молиться всей семьёй и читать Слово Божие.


      В редкие дни, когда она оставалась дома одна, Анисья открывала тайник, доставала чёрную книгу. Чтение этой книги одновременно пугало и радовало.  Вселяло надежду на что-то лучшее (ведь теперь она при желании могла изменить события, управлять судьбами людей), но одновременно пугало большой ответственностью, о которой  так часто в её снах говорил дедушка.  К тому же радоваться своему могуществу в полную силу не давали слёзы матери.  Ульяна  редкую ночь не проводила на коленях в молитве. Часами она молила Бога простить и смилостивиться, защитить дочку от злых сил. Анисья часто, проснувшись ночью, слышала эти молитвы. Она слушала мамины слова, и слёзы сами текли из её глаз, сердце повторяло: «Прости, Господи! Прости! Смилуйся надо мной!»  Позже ей иногда хотелось сжечь эту чёрную книгу.  Останавливали  только  сомнения:  где затаилось зло -  в  её сердце или  в книге?

Да,  не только Ульяна с Фролом, но  и сама Анисья  почувствовала и поняла, что у неё появился дар.  Она ещё помнила, как тогда зимой, ей очень хотелось, чтобы дядя Фрол тоже страдал, тоже плакал.  «Пусть идёт на их могилку и просит прощенье!»  Только что это изменит… ничего уже изменить нельзя. Их уже не вернуть! А он живёт, лазит пьяный по деревне. После смерти Семёна Фрол стал сильно пить. Всё хозяйство  свалилось на плечи Варвары.  Соседи, помня, каким он был всю жизнь трудолюбивым, прощали ему этот срыв. Многие уверены были, что пройдёт время, и он оправиться.

Когда  Анисья почувствовала, что дядя Фрол замёрз, ей сразу стало его очень жалко! Она простила его… только… он уже замёрз. Что-то  изменить уже нельзя. Именно тогда она и поняла, что главное – не поддаваться своим чувствам. Пусть они даже и справедливые. Пусть этот человек поступил плохо, ужасно и достоин сурового наказания.  Но он – просто человек. Он хотел, как лучше.  А если наказать его, то почему-то плохо становится тебе.  Надо простить.

Вскоре к Анисьи  стали обращаться за помощью соседи и совсем чужие люди. Молва о её силе предсказывать, лечить, колдовать, разнеслась на много вёрст вокруг.
Анисья  часто  вспоминала, как Пётр Иванович  ей сказал: «И прошу тебя, деточка, не желай никому зла, а особливо - смерти. Потом душа болеть будет, но уже ничего не исправишь. В жизни всегда так, время назад не повернуть». После трагической смерти дяди Фрола, Анисья боялась  даже  думать о ком-то плохо, не то, чтобы проклинать или желать кому-то смерти.


За селом Миленино, недалеко от мельницы,  небольшая местная речушка делала крюк. Получилось озерцо, а в самой его середине  находился омут. Озерцо красивое! Почти круглое, течение еле заметно. По всем берегам – лес, отражающийся в зеркале озера. Так и хочется в жаркий день окунуться! Вода прямо притягивает своей прозрачностью до дна и свежестью, даже в жару она оставалась прохладной. Но местные – упаси Боже! - никогда не купались в этом проклятом месте. Гибельное оно, все это знали. Кто, не знаючи, вздумает охладиться – пропадёт. Сколько утопленников тут выловили! Голубая, прозрачная у берегов вода, по мере приближения к середине озера становилась всё темнее. Там - омут.  Он всегда оставался чёрным, даже в самый солнечный день. Всё озерцо отражает небо, облака, лес, а посередине, где омут – чёрная дыра. Ни блеска, ни ряби не видно, будто и не вода вовсе.

               Ещё в самом начале мая, как раз на сороковой день после смерти Фрола, Анисья вдруг сделалась грустной и задумчивой. Играет с Ванюшкой во дворе, а сама уставится в одну точку, замрёт и не слышит ничего. Ульяна уже знала это состояние дочери. Боялась даже спрашивать, что случилось. Анисья сказала сама. Подошла к матери, когда та взбивала перину на солнышке -  очень уж хороший денёк выдался! Дочка робко подёргала Ульяну за рукав.
- Мама, тётка Варвара в омуте утонула.
-Ты что, доченька, тётка Варвара к омуту близко не подойдёт.
- Правда, мама, утонула. Сегодня к вечеру и всплывёт. Пошли папу с кем-нибудь, пусть вытащат.
- Доченька, что ты говоришь? Не пугай меня!
Но Анисья больше не сказала ни слова. Когда Ульяна пыталась объяснить мужу, что надо сходить к омуту, он смотрел на неё как на помешанную.
- Кузьма! Не я это придумала, не мне почудилось. Анисья сказала.
Кузьма позвал ещё двух мужиков, нашли багры. Приближался вечер, в лесу было сумеречно, а на душе тревожно. Кузьма боялся не столько из-за Варвары, сколько из-за дочери.



Подойдя к озерку, они сразу увидели, что на воде что-то плавает. Варвара лежала вниз лицом. Распущенные волосы  колыхались веером по поверхности воды, закрывая её тело. Только две руки белели над водой.
Это был приговор для Анисьи.


Так закончилась история семьи Фрола.


   Шли годы. Анисье исполнилось  девятнадцать  лет.  Она вышла замуж, родила дочь Машеньку. Теперь она знала, что никто из людей не имеет права брать на себя роль Бога и Судьи. Но она уже не могла остановиться, не могла проявить свою волю. Сладостное и, одновременно, пугающее чувство власти над чужими судьбами, захватило всё её существо, завладело и телом, и душой. Иногда по ночам ей становилось страшно. Казалось, что всё тело сковывал ужас, парализующий её волю. Всё начиналось с ощущения присутствия рядом кого-то чужого, непонятного и неподвластного ей. Темнота оживала, поглощала её, не давала пошевелиться. Даже тишина начинала пугать, становилась вдруг осязаемо громкой. Казалось, будто в комнате кто-то дышит. И чем тише старалась дышать она сама, тем громче становилось это чужое дыхание. Страх, как змея, заползал в её душу: неслышно, беззвучно, незаметно. Он опутывал её, как паутина.  Ночная тишина давила, душила её.  Наконец-то  сон одолевал… и почти сразу, она падала в яму с пауками и змеями! Холодная, скользкая кожа змей и мягкая, бархатная – у пауков, пугали её одинаково. Коснувшись их, она вздрагивала наяву так сильно, что сразу просыпалась.
Спасение приходило только с рассветом. Сколько таких страшных, бессонных ночей пережила Анисья!
Часто в сны Анисьи приходил старый колдун. Приходил тихо, по-доброму. Присаживался на край скамьи или табурета и глядя куда-то в сторону, долго и терпеливо рассказывал:
- У Бога нет ничего плохого - у него всё хорошее. И никого Он не осуждает, а просто подсказывает через познание Мира, что есть пути много лучшие.  Запомни,  Анисьюшка,  душа - изначально данная человеку Вечность, реализация истины.  Она  - подлинный источник раскрытия реальности, дающая  свет познания.  Душа через сознание познаёт мир и самоё себя. Это – Божья частичка в тебе и она должна вернуться к Богу.  Вспомним, как проходило сотворение. Сначала сотворил Бог небо и землю. Потом - свет: «И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы». Там ещё тьма над Бездною. И дух Божий носился над водою. Но не сказано, что Бездна плохо, что тьма - тоже плохо. Не сказано так. А по-нашему как будет? Но Бог о них ничего плохого не сказал. Он  только свет  вычленил. А для чего? Чтобы показать нам маяк, к которому идти надо.
Если ты  добилась единства тела физического и духовного, в  этом случае  ты сможешь,  меняя настоящее, изменить не только будущее, но и прошлое.  И сверху шаги духовные отразятся  вниз, как шаги физические. И появится  возможность синхронизировать свои шаги: чтобы то, что промыслила, совпало с тем, что сделала, совершила. Совпадение шагов приведёт к тому, что возникнет единая реальность, где нет разлада с самим  собой, где события будущего выстраиваются, а события прошлого преобразуются. Уровень пересечения Промысла духовного с реальным, физическим - там максимальная концентрация света.

Анисья слушала внимательно, вначале не понимая, лишь  заучивая наизусть, как урок.  Но постепенно, повторяя из сна в сон,  стала вникать  в суть услышанного.

       Так в эту семью вошли магия, дающая ощущение силы - власти над судьбой и людьми, и вера -  единственная защита от этой власти и силы.