«Место под солнцем», «Место под солнцем».
Болтовня!
Ладно, зимой хотеть «Место под солнцем»,
а летом надо бы биться за «Место в тени».
Из размышлений Дуда в пустыне
Мелкая на вид лужа проглотила их, как бездонная дыра. Стало на се-кунду темно, а потом они вылетели на высоту непонятно над чем. Они ку-выркнулись в прохладном воздухе, и только их ловкость помогла им при-землиться на ноги. Дуд с удовольствием почувствовал летящий мимо ветер странствий и приключений.
– Ну, Йос, ну, ты – голова! Всё могло быть и намного хуже.
– Да ты погоди,
Что там впереди?
Куда мы попали – в два глаза гляди.
Секунда – срок, конечно, малый.
На километр убежала
Планета за секунду эту.
Им повезло –
Не в темень вод,
Не в пустоту и не в живот
Огромных тварей занесло,
А в диковатое село
Между холмов, травой прикрытых.
Над степью поднято оно
И в тишину погружено…
Перестав потирать ушибленные коленки, братья увидели картину мрачную, как вылезающая из-за горизонта зубастая и рогатая Луна. Так она выглядела за два дня до новолуния из-за совсем не круглой тени пятикратной Земли. Они почти то же видели и в своём городе, хотя ничего о пятикратно-сти Земли не знали. Не было такого понятия в изучаемой ими школьной мирографии. И сейчас они всматривались не в это. Огромный, почти невидимый в темноте забор окружал их. На распялках возле торчащих из жирной почвы камней
Висели шкуры дрыдр убитых,
В котлах варились опары,
Кидая на землю жиры.
Земля упилась жирной пеной.
И размалёванные стены
Грозились взглядами чудовищ
Сидящих на горе сокровищ.
Возле котлов мелкими бесами с рогами и хвостами вертелись ящероны. У них выкипало варево. Так что, на счастье братьев, здешним было не до них. Но сколько ужасов подряд может выдержать мальчишеская душа? Йос вжался в землю и притих. Дуд глушил страх почти смертельной дозой лю-бопытства. Вокруг уже змеёй крутился Серый Страх. Он давно паразитиро-вал на почтичтопитеках, таких как братья забыл когда и встречал, потому и не решался их укусить. Такие могут и убить. Но он чуть задержал их бег, точнее его начало. Надо было уже пролететь полдороги к забору, а там уж они как-нибудь да перелезли.
И вот так время, бесценное время было уже упущено. Непонятные твари набежали и зажали, но зубами не тронули. Седой и, видно, старший некто изрёк почти русалимским языком:
– Богатство растёт из труда.
Вот и отдадим их туда.
Известно из древней науки,
Что всем для труда нужны руки.
А этим природа дала
Как раз-таки их для труда.
После этой речи чей-то очень длинный хвост обвился вокруг братьев и погнал их по дороге, истыканной когтями огромных лап. Йос и Дуд едва шли от усталости, тупо переставляя ноги, но зорко оглядывая окрестности. Если удастся сбежать, надо знать куда. Но сбежать из круга хвостистого так и не представился случай. Их он привёл к деревянным строениям с явно скучным настроением. Пара дрессированных почтичтопитеков первым делом сунула им под нос еду.
– Понимают, умники. С голодных и усталых какая польза в работе, – сказал Йос, медленно жуя какую-то мамалыгу.
Дуд ничего не ответил, он уснул, так и не дожевав своего. Ослаб он от непрерывного потока противных приключений при бестолковой еде. Йос посмотрел на брата, ещё раз оглядел сарай, в котором им теперь жить, едва подавив слёзы, тоже уснул. Братья не поняли, что из игрушечной опасности, из спектакля Хладо Огнивера они попали в настоящую опасность, никем заранее не придуманную.
Утро напомнило о себе криком надсмотрщика. Пришлось встать и идти куда-то. Недалеко. Молчаливые четырёхрукие твари, породы братьям неизвестной, во дворе, огороженном гигантскими рёбрами, лепили из глины кирпичи и толкались у печи, где их лепные творения становились твёрдыми как камень. Готовые стопы кирпичей уносили на спинах почтичтопитеки.
– Йос, нас и в школе учили, что богатство растёт из труда, но мне поче-му-то трудиться здесь не хочется.
– Дуд, давай изобразим покорность, а там видно будет.
– Кому? – загадочно взглянув на брата, спросил Дуд. – Вилли Баскеру?
– Да, – догадался Йос, вспомнив о волшебной мази фокусника из страны лунорогов.
Удивительно, если она сохранилась после всех передряг в кармане у Дуда. Раз он о ней заикнулся, то, выходит, сохранилась.
Они слепили по десятку кирпичей, выбирая путь побега. Казалось, беги куда хочешь. Кругом забор – им не забор. Пролезть между гигантских рёбер не проблема. Но увы. Они видели: грязь непролазная на сотни шагов вокруг двора и огромный Птиц на вершине столба оглядывает степную пустоту. Конечно, можно уйти по дороге. Их же привели по дороге. По ней же уходят с грузом на спине почтичтопитеки.
– Дуд, нам нельзя тут долго оставаться. Устанем – тогда никуда не убежим.
– А ты придумал, как убежать?
– Придумал. Как станем невидимыми, бежим до дороги. А там верхом на почтичтопитека. Влезем на него. Потащит вместо части кирпичей. Они вообще тупые, а эти ещё и заезженные. И кирпичи роняют не глядя. Смотри, сколько их валяется на дороге. Дорога потому и не тонет в грязи, что её кирпичами посыпают.
Отбежав в загон, будто по нужде, они намазались мазью Вилли Баскера и в пять секунд добежали до дороги. А уж там им ловкость рук и ног помогла. Тупые от усталости почтичтопитеки и не почувствовали замены груза. Тащили как привыкли. Дорога потихоньку выбралась из окружающей её грязи, а они из невидимости. Хорошо, что лохматые носители кирпичей шли сгорбившись и смотрели только на дорогу. Большое везение, когда тебя так просто везут, но ничем нельзя злоупотреблять. Братья по команде Йоса спрыгнули, и…
Они ушли в бега в долину.
Потом им холм подставил спину.
И было всё вокруг пустынно,
Нигде ни трав, ни ручейка.
Они спустились на руках
С обрыва дикого оврага.
Там в глубине могла быть влага.
И верно, ключик чуть живой
Их напоил своей водой.
Потом взбирались на откос.
Свой голод вслух дубасил Йос.
А Дуд молчал устало,
И время убегало
Быстрей, чем бурная вода.
И всё неведомо куда.
Когда они сбежали, было раннее прохладное утро, а теперь уже и полдень миновал, и неведомо сколько дороги отмерили быстрые ноги. И мертвенно кругом. Но не это самое страшное. Самое страшное, пока неведомое им, бежало громадными прыжками трёх гончих ящеронов. Толстый Тут-хамчик, хозяин поместья, узнал о побеге ровно в полдень. Яростно махнув зубастым хвостом, он заорал на надзирателя из числа выдвинувшихся почтичтопитеков. Его поняли правильно и из провинившегося тут же сварили обед для других продвинутых почтичтопитеков. Пока Тугодумный Тутхамчик соображал, что делать и делать ли вообще что-нибудь, пришло неожиданное известие, что из дворца самого Всемхама сбежали двое челодреков. На местном оскорбительном жаргоне и людей, и почтичтопитеков обзывали и так, и по-всякому. Да и не было никакого словаря литературного языка, впрочем, и литературы тоже не было. И почты тоже не было. Просто вообще никакой. Всемхам сам писать не умел и другим не разрешал. Считать – пожалуйста, а писать нини. Иначе такого про него понапишут. Мир содрогнётся. Короче, в этот двор известие завезли случайно попутно и потому не быстро. В другие дворы нарочные заявились. А сюда зачем нарочных? Ясно же, что не в такое место братья направлялись. И вправду, если бы они по своей воле направлялись, то уж точно не сюда. Но никто на самом деле и не мог определить, куда лужа времени направит. Да и о том, что она направит, никто толком не знал, а бестолково только бандиты-почтичтопитеки.
Хозяин гасиенды-именды Тутхамчик задумался. Толк с них невелик, и потеря невелика, но какой пример остальным рабам, но не это главное. Ох, как можно было б выслужиться, представив ко двору беглецов. Эх, сейчас бы послать за мелюзгой хоть одного летающего ящера, так нет, Всемхам от досады на их своеволие всех велел перестрелять. Он аж подпрыгнул от страха за своё вольномыслие и вызвал трёх верных ящеронов. Ящероны целый час выясняли, по какому запаху ловить, потом разобрались и побежали. Вот тут всё и началось. Ящероны пробегали в час 47 километров, а мальчишки только 7. Это утром они так бежали. А потом братья устали, еле шли. К тому же жажда и голод тянули их к земле. Они уже шли по каменистой пустыне, похожей на мусорную свалку острых обломков дикого строитель-ства. Они уже почти смирились с тем, что идут к своей смерти. Почётной смерти на свободе. Но говорить об этом не стали, просто шли, еле двигая ногами, временами ложились на пыльную землю, а потом снова шли, полагая, что идут на север. А север это холод и дожди.
– Йос, смотри! – еле слышным голосом сказал Дуд. Чтоб голос звенел, горло нужно водой облить, а где она тут?
Йос тупо посмотрел не под ноги, а вперёд. Перед глазами его стоял ту-ман, и он ничего не увидел. А не увидел, то и не ответил, но через несколько шагов почувствовал, как вдруг под ноги им легла дорога, утоптанная креп-кими копытами. Вот тогда и он увидел, как из-за горизонта выдвинулись снежные вершины высоченных гор.
– Там должны быть реки, а в реках рыбы. Если очень постараться, то их можно поймать даже рубашкой. К тому же там могут расти съедобные пло-ды, – так он сказал или только подумал что сказал своим иссохшим горлом. Но брат его понял.
Голод и надежда одолеть его погнали их, и они пошли быстрее. А вон и травы появились, и вдали мелькнули пятна леса.
Бежать уже не было сил, но шли они стремительно. Лес приближался, но, увы, не так быстро как хотелось бы. Ящероны бежали куда быстрее и, конечно же, их догоняли. Так прошёл час. Они всё медленнее и медленнее двигались к лесу, собирая по каплям остатки их сил. Их манила уже не свобода, а возможная еда, и они шли к горам, выступающим всё выше из-за горизонта. Теперь уже горы из-за своей спины выпускали на них чёрные тучи. И мысли, одна черней другой, медленно вползали в их головы. Разве они бегут к Луне? Разве они знают, куда бегут? Разве знают, где укрыться от дождя и где поесть? Опасность умереть от голода виделась им очень близко, но они ошибались. Самая близкая опасность имела совсем другой вид, но им всё не виделась. Гончие ящероны, да, ящероны их почти догнали, чувствуя, как усиливается запах добычи. Острые камни отлетали назад при каждом их прыжке. Ещё минута, и ящероны выбрались на протоптанную копытами дорогу.
В эту минуту братья бросились в траву и расслабленно лежали, глядя в заросли разнотравья. Тело требовало отдыха, а желудок еды. В траве скры-вались запахи ягод и шуршание малых жителей травостоя. Чуть припод-нявшись, они начали собирать ягоды вокруг себя. А потом почти ползли, собирая ягоды голодными ртами.
Резкий вскрик и шум бега заставили их вскочить и выпрямиться. Со-всем близко от них траву рассекали серебряные рога.
– Это танцуля вскрикнула, не зная куда бежать, – сказал Дуд.
– Она почувствовала запах хищников и их хищный настрой, – сказал Йос. – Мы же с тобой хищники, мы мясо едим. И мы настроены хищно, по-тому что голодные.
Хищников гораздо страшнее себя братья не видели, ящеронов всё ещё скрывал пригорок, и нюх у братьев не так устроен, чтобы почувствовать на таком расстоянии потный запах этих гончих ящеронов.
Дуд себя к хищникам причислять не захотел, но с братом разве поспо-ришь. Однако ответить надо, и он ответил:
– Ладно болтать, давай есть что есть.
Братья упали на траву, ползком выискивая ягоды.
А ящероны, заметив скачущую танцулю, не задумываясь, решили, что мальчишки от них не убегут, ведь они уже и не убегают. Облизнувшись своими кроваво-красными языками, ящероны сами себе напомнили, что со-жрать мальчишек нельзя, они хозяйские, а танцулей не полакомиться – это ж глупость непомерная. Сам Всемхам провозглашал: «Не сожрать всякого, кого можно сожрать, – аморальный поступок. Сожрать запретное – наказуемый поступок».
Братья, ползая в траве, ящеронов так и не увидели и не услышали. А про танцулю забыли. Да и зачем ею заниматься? Голод много занимательней всех танцулей. Увы.
Ягоды начали попадаться всё гуще, и они увлеклись. Так увлеклись, что не сразу услышали топот. Первым вскочил Дуд.
– Погоня, Йос, – крикнул он, увидев толпу всадников диких на конях с мордами звероящеров.
Йос распрямился и быстро осмотрелся, выбирая куда бежать. И без того утомлённое сердце его сжалось от ужаса. Было от чего. Прямо на них скака-ли одетые в шкуры зверолюди. Скрыться от них невозможно.
– Думаешь, они нас не заметили? – еле слышно спросил Дуд. Он как всегда ещё на что-то надеялся.
Йос хоть и не надеялся, но решил действовать по принципу – «глаза бо-ятся, а ноги бегают».
– Давай пригнувшись к лесу, если не заметили, то спасёмся.
Они побежали на четвереньках, как кошки в дикости бегают, прыжка-ми, чтоб не мять траву, не оставлять легко видимых следов. Но топот при-ближался так стремительно, что братья просто упали на траву. Дикий голод удалось слегка приручить, но усталость цеплялась острыми зубами. Дуд по-пытался дышать не так шумно. Ноги дрожали, руки висели, непригодные к борьбе. Слёзы обиды на своё тело катились по щекам. Йос чувствовал себя немногим лучше, но ответственность давила на него сильней, чем на брата. Полежав несколько секунд лицом в траве, Йос приподнял голову. Кони и всадники были везде, зверолюдей оказалось так много, что их тела заслони-ли горизонт. Они надвигались со всех сторон.
– Это погоня не за нами, Дуд. Много чести для двух заморышей. – Главное, чтобы они нас случайно не затоптали. Давай покажемся. Нет ниче-го глупее случайной смерти, – сказал отдышавшийся Дуд, став хоть отчасти снова самим собой, то есть отважным и ловким.
Когда они встали, страшные морды коней и зверей оказались совсем ря-дом.
– А может, они так загоняют всё живое, а мы хоть и маленькая и слу-чайная, но добыча? – шепнул Йос.
– Ты б лучше выдумал вопросы, чтоб заморочить ими головы этих ска-чущих балбесов. Смотри, какие дураки, – ответил Дуд.
Действительно, на мордах зверолюдей, вместо уместной звериной стра-сти сожрать добычу, бродила улыбка, по понятиям братьев, вполне дурац-кая.
Чтобы взбодриться, Дуд сказал:
– Да какая мы добыча для такого стада? Так, забава.
Лицо Йоса потухло, и он, еле шевеля губами, прошептал:
– Оно и хуже. Ам – сожрали, и не больно. А начнут забавляться – заму-чат. Это страшней.
Вдруг стадо остановилось и самый огромный балбес слез с копытного чудища. На его морде огромной шипогориллы торчал чёрным крючком большой нос, а в носу болталось кольцо. Дуд решил, что кольцо – признак какой-никакой, но цивилизации. А раз так, то с ним можно и поговорить. Он так и сказал брату:
– Йос, этот с кольцом их главарь, попробуй его заболтать.
– Ой, Дуд, лучше помолчи. Забавлять их я не намерен.
– Думаешь, они решили развлечься?
– Да, Дуд. Но мы с ними будем драться.
– Ну да, мы драться, а они потешаться, – грустно сказал Дуд, не чувст-вуя никакого вдохновения на драку. Весь он сплошное выдохновение.
– Лучше драться. Такого разозлить – убьёт одним ударом, и кончатся наши мучения, – сказал тем не менее Йос, у которого логика и страх муче-ний оказались сильнее отупляющей до безразличия усталости.