После нашего разговора с Давидом я стал все чаще замечать, что люди мне чужие. Ни сказать, чтобы уж совсем, но это явно не… Бля! Вот сидите вы в компании украинца и белоруса. Вроде братья славяне, вроде жили в одной стране лет двадцать назад. Менталитет ужасно похожий, но разговариваете вы на разных языках. Сидишь, смотришь, слушаешь и думаешь: «Во они как слова коверкают». И так во всём.
Я смотрел на людей и думал: «Это я животное? Ну уж дудки. Это вы выродки». Начал вспоминать себя раньше, до перемены. Конечно, не всё так плачевно, но не далеко ушёл.
В начале марта понял, что у вампиров растут не только волосы и ногти, но и живот с жопой. Надо было начинать их срочно сгонять. Стал строить режим дня (для меня любой порядок - пытка). Подобрал всё так, чтобы ничего не напрягало (хотя само понимание, что всё твои действия расписаны и нет места творческому всплеску, меня угнетало). Утро начиналось в 15:00. Пока проснусь, приму душ, посижу, поработаю, уже 18 часов, пора было выдвигаться в ночь. Там была моя жизнь. Веселье, тусовки, пьянки, гулянки, охота. В пять утра, прямо на рассвете, я пробегал по парку 8-9 километров и домой спать.
Не сильно радостная жизнь. Хотя с приездом Мишки она заметно раскрасилась, наполняясь хоть каким-то смыслом. Это он впервые затащил меня в солярий. Я не решался туда идти по двум причинам. Во-первых – не знал, как на меня подействует ультрафиолет. На этот мой вопрос Давид только рассмеялся. Второй причиной был (искал более литературное слово, не нашёл) стрём. «Как-то это по пидорски в солярий ходить», - сказал мне Митрий. Но когда мне всё же удалось его туда затащить и я увидел на нём специально надетые для процедуры загара стринги… «Кроме твоих труселей тут больше ничего пидорского нет», - сквозь смех выдавил тогда я.
За зиму я действительно побледнел на столько, что начал отдавать синевой. Пробовал автозагар. Пошёл пятнами. Решил больше никогда не прикасаться к каталогам косметики.
К моему удивлению солярий оказался вовсе не грилем для вампиров, а величайшим изобретением маскировки. Правда первые сеансы принесли раздражение, покраснение и зуд. По началу несколько раз я обгорел (в отличие от термальных ожогов, которые исчезали за сутки, краснота сходила дня три). Начал с трёх минут, а через пару месяцев спокойно мог проваляться там двадцать. Не знаю, может только мне одному можно ходить в солярий? Что ж, тогда другим не завидую. Настроение после этой незатейливой процедуры улучшается капитально.
Кожа через месяц приобрела здоровый, человеческий оттенок, живот начал втягиваться, жопа таяла на глазах. Чертовски хорошо иметь друга спортсмена. Мишка стал для меня лучиком света, воплощением дня, олицетворением Солнца. От него я по мере возможности старался ничего не утаивать, говорить всё. Дружба великое чувство. Даже между такими разными персонажами как мы. И речь вовсе не о том, что я вампир, а он человек. Мы действительно были разными во всём. Он с интересом выспрашивал о вампирах, о моих возможностях, о том, что я вижу, что чувствую, какого это? Во многом по этим расспросам я и пишу это покаяние.
Мишка был моим стражем, охраняющим меня от самого себя, сдерживая моё раздолбайство и лень, Enma Ai сдерживала мою агрессию к окружающему миру. Без них я б наверное умер.
Ах, да… весеннее равноденствие. Этот день у древних считался отсчётом нового года. Холод и Тьма отступали. Теперь каждый день должен становиться длиннее, светлее, теплее. Короче вампиру становится невыносимо жить и так получилось, что в этот скорбный день мне исполнялся двадцать один год.
Знаете, в детстве это какая-то радость. День рожденье, Новый год, Рождество, эти праздники приносят счастье, их ты ждёшь в предвкушении магии этих дней. Не помню, сколько мне было лет, четырнадцать, наверное, когда ехал я ехал в троллейбусе и разговаривал с товарищем по поводу того где и как буде отмечать Новый год. Все подготовительные формальности были соблюдены. Осталось только докупить какие-то продукты. Тут я поймал себя на мысли, что уже 31 декабря, а никакого восторга от предвкушения праздника я не испытываю. Просто готовимся к очередной разгульной попойке, ничего более. Магия испарилась, осталась лишь рутина приготовлений.
Весеннее равноденствие – мой день рождение. Так не хотелось видеть эту кучу ненавистных знакомых до боли в печени рож, не хотелось слушать слова поздравлений, не хотелось читать бесконечные SMS. Пришла мысль в голову сбежать куда-нибудь подальше. Собрал не хитрый скарб и на пару дней двинулся, куда глаза глядели. Мне по-прежнему был нужен дневной приют. Давид рассказывал мне о том, как он выезжает за город на охоту. Вот и попробую развеяться. Там меня никто не знал, прятаться было не от кого и с выбором доноров было раздолье.
Так и сделал. Дождался вечера, пришёл на вокзал и сел на поезд. С пунктом назначения определился на месте. Рванул в соседнюю область, покорять тамошний центр. Дорога заняла часов пять. Вышел на вокзале очень ранним утром. На столбе прочитал объявление: «Квартиры на сутки и более». Позвонил по предложенному номеру. Быстро договорился о съёме двухкомнатной квартиры на трое суток.
Поймал такси, назвал адрес и через пятнадцать минут уже был на месте. Из рук мордатой хозяйки, или кем там она являлась, получил ключи, разумеется, в обмен на деньги и перепись паспортных данных.
Квартирка не блеск, но всё необходимое для жизни (два одеяла которые я приладил к окну в комнате, и холодильник, который тут де наполнился креветками и пивом) там было. Достал ноутбук, подключил к нему телефон, нашёл сеть и позалипав пару часов во всемирной паутине лёг спать. Мне предстояли великие свершения.
Не стану утруждать Вас повествованиями о том, как и чем я занимался. Сразу к охоте, которая изменила меня.
К тому времени я уже понял, что кровь, потребляемая из донора напрямую гораздо «питательней» (после неё голод наступал не так скоро). Как не противно было пить из жертв, а приходилось. Впрочем, если вспомнить мой первый опыт, у меня это отлично получалось. Я долго не мог перейти на подобный вид питания, но со временем не только свыкся, но и практически не испытывал от сего действа отвращения. Конечно, порой попадались доноры, от которых смердело как из сточных канав, но это уже частности.
Мне хотелось праздника и я всенепременно должен был его себя устроить. Предвкушение вседозволенности щекотало нервы. Я уже ощущал, что-то «ЭТО», правда, пока не представлял что именно.
Квартиру покинул около семи. Пока погулял по городу, пока посмотрел достопримечательности, пока в кафе поужинал, уже стемнело. В своём бессмысленно путешествии я успел приметить несколько подходящих для охоты мест. Одно из них было вроде так излюбленного мною парка. Правда этот был раза в три меньше. Ну, что уж поделаешь? В тесноте, да не в обиде. Там и решил обосноваться, сойдя с тропы сел на пенёк в непроглядном мраке деревьев.
Может это будет глупо звучать, но после того как я начал использовать нож, вместо шприца, мои карманы пополнились перекисью и йодом. Так на всякий случай. Как Вы должно, быть уже поняли, ни о каком рецепте Давидова «лекарства» и речи идти не могло. Скрытный кровосос до жути. Вот и приходилось мне обходиться подручными средствами традиционной медицины.
Минут через сорок я почувствовал приближающегося путника. Скрыл лицо воротником водолазки и стал и стал ждать. Из-за поворота вышла молодая симпатичная девушка лет двадцати-двадцати пяти. Огненно рыжие волосы прямо таки светились в ночи. Цокая каблуками, она быстрым шагом направлялась ко мне. Я уже приготовился к броску, как она неожиданно остановилась. На какое-то мгновение мне показалось, что рыжая девица почувствовала меня (увидеть меня было практически невозможно). Пару секунд она переминалась с ноги на ногу, не решаясь идти дальше. До девицы было метров двадцать. В книгах и фильмах вампиры преодолевают подобные расстояния за считанные мгновения (в них и один бравый вояка в пух и прах разносит несколько террористических организаций, пару враждебно настроенных армий стран третьего мира, и целуя пересохшими, окровавленными губами пышногрудую красотку попирает пятой Мировое Зло), в реальности на это требуется секунды три. За это время даже заторможенный дауна наделает столько шуму, а он мне был ни к чему. Рядом я ни кого не чувствовал, но… ключевое слово здесь «вроде». И тут подарок судьбы. Оказывается, девушка не решалась срезать дорогу, пройдя по укрытой кромешной тьмой тропинке в метрах десяти от меня. Это продолжалось не больше минуты, но мне эти секунды показались вечностью. Наконец она сделала шаг во мрак (а Вы говорите женская интуиция).
Я не любил бить женщин, наверное, поэтому и их не бил (ну… может только пару раз ударил… исключительно за дело и в воспитательных целях). Не знаю, откуда во мне проснулась эта лютость? Пёр как танк, по грязи сквозь бурелом. Она услышала моё приближение и вздрогнула. Уж не знаю, что она хотела делать? Кричать не стала. Только тихонько взвизгнула. Я преодолел оставшиеся пару метров и хладнокровно нанёс сокрушительный удар девушке в челюсть. Такого барышня точно не ожидала, по-видимому, искренне надеясь, что я попрошу у неё денег, телефон, любви и ласки. Она, не раздумывая, потеряла сознание и для своей же безопасности временно решила в него не возвращаться. Я быстренько оттащил тело в свою засаду. Уже там я освободил девицу от ремня и шарфа. Ни какого плана - сплошной экспромт. Ремнём связал ей руки за спиной, а разноцветный шарф превратился в идеальный кляп.
«И что ты теперь будешь делать?» - с интересом полюбопытствовало сознание. Я и впрямь не знал что дальше. Всё произошло, как-то само собой. Посмотрел на девицу, лежащую в грязи у моих ног. Она уже начала подавать признаки жизни и через пару секунд должна была прийти в сознание. Разум подсказал: «Девчонка – донор! Чего же ты стоишь, статуя?» Опустившись на корточки, я расстегнул своей жертве куртку. В этот момент рыжая пришла в себя. Она затравленным зверьком посмотрела на меня.
- Без глупостей, - вежливо попросил я.
Видимо мои слова не возымели действий. Девчонка не только попыталась закричать, но и отчаянно рванулась в попытке бегства. Я схватил её за волосы и с размаху бросил о землю. Учтивость не канала, пришлось сменить манеру общения:
- Слышь,…! Заткнись,….! И не рыпайся, а то…! – я выражался на столько непечатными выражениями, что она моментально всё поняла и притихла. – Всё поняла?
Барышня послушно закивала. Не знаю отчего, но мне очень захотелось развязать ей рот. Прям, непреодолимое желание. Не знаю с чем его сравнить, но это точно что-то из детства, когда воспрещаться, а очень хочется. И ведь знаешь – это плохо, понимаешь, нельзя, но руки так и тянуться к запретному плоду.
- Только пискни, - я достал нож и провёл холодным лезвием по её шее. – Понимаешь, что потом будет?
Девица снова кивнула. Мятежный дух уничтожил ужас. Кричать она не будет. В этом я был почему-то уверен на столько, на сколько уверен в том, что кот не начнёт лаять. Жертва была в моей власти. Держа нож возле её горла, я освободил ей рот.
- Вы меня убьёте? – дрожащим голосом спросила девица.
Для этого вопроса она собрала последние остатки смелости. В следующую секунду из глаз побежали чёрные ленточки туши. Красивое лицо исказила страшная гримаса, изуродовав прелестные черты до неузнаваемости.
Наверное, я не любил бить женщин по тому, что ещё больше не любил слушать, как они рыдают. Отвратительное зрелище, а слушать - это просто не выносимо. Такие они становятся безобразными. Но тогда я поймал себя на том, что мне это навиться. Я получал удовольствие от слёз и страданий.
Не обращая внимания на ревущую девицу, я сорвал с неё куртку, оголив плечи, и одним ловким движением разрезал кофту. Снова на меня пахнуло чем-то чудёсным, заставляющим дрожать, доводящим до исступления. Всё моё сотрясала крупная дрожь. Примерно так же ведут себя наркоманы в предвкушении очередной дозы. Аромат её кожи опьянял, я желал её всем естеством. Она одурманила меня, околдовала. Меня совершенно не интересовала оболочка, я желал того что под нею сокрыто. Хотелось открыть её (именно открыть… как банку шпрот).
Резко полоснул ножом её по руке, возле плеча. Рана была глубокая. Она закричала. Так громко, так пронзительно, что у меня заложило уши. Девица рванулась, но я с размаху ударил её кулаком в лицо. В кулаке я сжимал нож, так что порез в сравнении с этим хуком показалась ей царапинкой.
Я в достаточно грубой и резкой (но при этом удивительно понятной) форме, объяснил ей, что чем больше она будет орать, тем больше вреда для здоровья получит и что убивать её мне ни к чему. Окончив свою пламенную речь словами: «Я что, маньяк что ли?» Эта фраза, наверное, более всего и напугало девчонку.
Пока я пил её она не проронила ни звука, так была напугана. Ощущение у меня было такое, словно сама Жизнь – чистая и первозданная, разливается по моему телу. Закончив трапезу, я спешно убрался восвояси, оставив девицу одну. Одеревеневшую, обезумевшую от ужаса, связанную, лежащую на земле в изрезанной одежде.
Давид как-то сказал мне: «Страх делает кровь нежнее». Я тогда не понял, что он имел ввиду. Теперь я знал это наверняка. Секс в сравнении с этим лишь жалкая пародия страсти, вонючее копошение потных телец, на которое не стоит затрачивать и мгновенья своей жизни.
Конечно, это лишь моё предположение, но скорее всего именно ради этого восхитительного, дурманящего страха, вампиры и развели сами о себе все эти небылицы. Ведь, одно дело, когда на тебя нападает кровожадный маньяк и совсем другое, когда пред тобою возникает создание Бездны, воплощение ада, порождение Мрака. Тогда страх парализует, не даёт двинуться, пожирает заживо, а ты чувствуешь его и пьёшь, пьёшь и пьянеешь с каждым глотком. Не знаю, как ещё описать. Спросите у наркомана, что он испытывает после употребления очередной дозы, затем помножьте восторг на два. Это оргазм, который длиться на протяжении всего акта. Ты пьёшь страх жадно, как холодную минералку в жаркий летний день. Большими глотками, быстро, алчно и не можешь ни как напиться, она уже течёт у тебя по подбородку, разливаясь по всему телу. Надо остановиться, но не получается. Ты продолжаешь пить. Каждый глоток - оргазм.
Когда вспоминаю о том, что вытворил ради страха (простите за каламбур), становится страшно, хотя когда вспоминаю свои ощущения, по телу бегут мурашки. Я видел, как мерзко выглядят наркоманы, как убого они себя ведут, как блюют под героином, как их выворачивает наизнанку от «грязного кайфа», как они отъезжают от передоза и всё равно продолжают колоться, держа трясущимися руками шприц, ища на теле не перегоревшую вену. Думаете, они живут в забвенье? Думаете, они не знают, как мерзко выглядят со стороны? Ошибаетесь. Просто жажда сильнее их. Воля уступает желанию. Я не хочу сказать, что они невинные, больные овечки, которых надо пожалеть. Вовсе нет. Я хочу сказать, что их так же как и нас надо уничтожать. Сорняки надо полоть. Больные деревья рубить. Пораженные гангреной конечности отрезать. Заражен палец, отрежь руку по локоть. Не важно, что чистой невинной плоти пострадает больше чем зараженной. Если что-то делать, нужно делать наверняка.
Несущих ересь – на костёр!
Странное сознание того, что я животное (в полном смысле этого слова) меня ни сколько не печалит. Сейчас пишу эти строки и на лице моём ухмылка. Я – ЖИВОТНОЕ! В этом нет ничего зазорного. Животное животному рознь. Например, собака никогда не нагадит возле своей миски, а мышь насрёт даже на кусок хлеба, который будет есть. Люди – животные, вампиры – животные. Так в чём же между нами разница? Животное животному рознь. Конечно, Вы можете сказать: «Ты упиваешься болью, наслаждаешься страхом, дышишь слезами». Если Вам кажется, что я от этого в восторге, Вы ошибаетесь. Это необходимость, от которой я не собираюсь отказываться, но и не собираюсь попусту тиранить людской род ради своей блажи. Я охочусь не от скуки и не ради удовольствия (исключения крайне редки).
В тот день я в полной мере осознал, почему Давид всегда пил из доноров.
Когда, на следующий день я, подъезжая к «F», вставил в телефон свою SIM'ку, ужасно удивился SMS'ке от Давида. Помимо поздравлений, в ней говорилось, что у него для меня есть подарок, который впрочем, уже лежит у меня дома (как он туда попал, история умалчивает) на полке с книгами.
Восторг, который у меня вызвал презент не описать словами. Меня всего трясло. Я, наверное, не упоминал, но у меня прям мания на канцтовары. Тетради, ручки, блокноты, карандаши. Всякая подобная мелочь вызывает у меня щенячий восторг, а тут… Давид подарил мне замечательную ручку. Ручная работа. Аккуратная, из чистого серебра, золотое перо, вся испещрена тончайшими узорами. Однако главный подарок в ней был сокрыт. Два оборота и резко дёрнуть вверх. Такие незамысловатые движения надо совершить, чтобы превратить роскошную ручку, в прекраснейший скальпель. Лучшего подарка на день рожденье я не получал.
Так в день весеннего равноденствия родился ещё один душевно больной маньяк.