В конце года принято подводить итоги года прошедшего. Что же я мог подвести? Почти полгода как я изменился. И чего? Счастливей стал? Скорее наоборот. Жизнь окончательно потеряла цветность. Я видел все оттенки серого. Серое небо, серая земля, дома, машины, люди, дни, всё серое! Ещё и снег… грязный. Я потерял всех своих друзей. Мне теперь они были не интересны. Видеть людей насквозь, какие они жалки, скучные, блёклые, не самое приятное занятие. Чем чаще я наблюдал за ними, тем больше понимал, различий между нами не так-то много.
Стал больше общаться с Давидом. Он много рассказывал о своём прошлом. Если о своей жалкой жизни я пытаюсь написать книгу, то о его судьбе можно написать цикл настоящих бестселлеров. Рассказы были не связные в хронологии, сегодня о том как он в 70-х работал в КГБ, завтра как будучи ещё человеком жил в блокадном Ленинграде, а после завтра о том как в девяностых крышовал коммерсантов и управлял бандформированиями. Это были лишь обрывки огромной истории, когда я пытался узнать о его создателе, он ловко переводил разговор. Так изо дня в день в пазл жизни Давида вставлялся новый кусок и в скором времени я надеялся собрать его весь. Он рассказывал не только о прошлом. Так однажды Давид обмолвился о своих вылазках на охоту за город. Я реши, что как-нибудь обязательно повторю его опыт.
Изредка я видел своих близких, точнее таковыми они были в моей прошлой, человеческой жизни. Смотрел издалека, не решаясь приблизиться. Хотелось подойти к ним, поговорит, всё рассказать, объяснить, но я понимал, что это будет огромной ошибкой. Изменить я уже ничего не мог, впрочем, наверное, и не хотел.
В отличие от человека вампир не может пасть духом. На меня может накатить ностальгия, апатия, но голод вновь погонит меня вперёд. Как собака, передвигаюсь по местности по средствам голода или пинка. Я не могу замкнуться надолго. Мне нужно общение, общение с людьми. Если раньше я мог по месяцу ни с кем не разговаривать, то теперь меня через неделю начинает подламывать. Общение с Давидом или Сандрой не котируется, они скрытные, тонкие и коварные. У людей всё иначе. Они делятся планами, мечтами, фантазиями. А какие фантазии могут быть у вампира?
Общение с людьми для меня отдушина, как шопоманки походов по бутикам. Попробуйте лишить её этого. Да она себе маникюр по локти сгрызёт.
Нашёл себе отраду, моё «покаяние». Сиди себе, пиши работай, съездил в клуб, вновь за перо, нашёл донора, дальше писать. Успокаивает, знаете ли. Старался записывать всё, вспоминать до мельчайших деталей, одежда, слова, жесты, люди и события на которые я случайно обращал внимание. Потом редактировал написанное и вновь писал, делал заметки, какие-то зарисовки.
В середине декабря из армии вернулся мой школьный товарищ Мишка. Забегая немного вперёд скажу, что он стал первым человеком которому я открылся.
Весь декабрь (Новый год и Старый Новый год включительно) мы провели в алкогольном угаре. Тогда я почти не виделся с Давидом. Сандра куда-то уехала на месяц, точно не помню, кажется в Хорватию. От Ника ни слуху, ни духу. В сущности, нафиг они мне все нужны? Мне вполне достаточно своего общества, а придёт время - обойдусь и без него.
Зима ужасно тоскливое время года, особенно для тех, кто разучился радоваться жизни. В детстве я зиму любил больше чем лето. Катание с горки, снежки, строительство оборонительных крепостей и просто валяние в снегу. Сейчас и зима то не зима. Сугробов нет, одна грязная каша. Не повезло детишкам. Сочувствую.
Весь январь я был увлечён работой, строил планы на будущее (которого нет) и фанатично писал. Писака из меня никудышный, без Вас знаю. Строчу всё что в голову взбредёт. Ещё раз повторюсь, я не литератор, факультетов журналистики не заканчивал. Видели бы Вы мою семейку, удивились бы, что я вообще разговариваю. Наверное, каждый может сказать так про своих родителей. Все семейки немного Адамс (и это говорит вампир;). Ладно, вернусь к рассказу. В общем, зима выдалась долгой и нудной. За очередной попойкой с Мишкой я рассказал ему о том, кто теперь такой. Он, разумеется, только рассмеялся:
- Давай подвязывай херню нести.
- И вовсе это не ок…около-лесица, - пробубнил я.
- Покажи клыки, - усмехаясь Мишка.
- Махаэль, вы темень, - надменно отмахнулся я. - У вампиров нет клыков.
- А крылья?
- Токо, ****ь хвост, - сердито фыркнул я. - Какие нахуй крылья?
- Пре…пере-пончатые.
- ***ончатые! – отмахнулся я. - Хорош в байки верить.
- Хорош байки травить, - парировал Мишка.
- Не веришь? – глаза мои налились кровью, но я действительно не мог ни чем доказать свою правоту кроме как... – Пошли в парк.
- Дурак? – Мишка уставился на меня стеклянными глазами. - На кой хер?
- За бабами, - невозмутимо ответил я.
- Какими бабами, - удивился Мишка. - Время двенадцать. Зима – ****ь её конём. Там же ща нет никого.
- Спорим!
Мы поспорили.
К его удивлению я нашёл там кучу народу (не поверите, баб кстати тоже). Нюх не подвёл, хотя несколько раз я сбивался. Моего друга это удивило, но не до такой степени, чтобы он поверил в мою вампирскую сущность. Через несколько дней мы вернулись к этому разговору, уже на трезвую голову:
- А что тогда в парке было? – немного робея, понимая глупость своего вопроса, спросил Мишка.
Я уже протрезвел и понял всю опрометчивость своего поведения и действий. Возвращаться к этой теме страшно не хотелось. Попытки отмахнуться разожгли в моём друге ещё больший интерес:
- Давай колись, в чём фокус?
- Нет никакого фокуса, - сдался я. - Помнишь я говорил…
Повисла пауза. Сказать это оказалось сложнее, чем я думал.
- Вампир, - помог Мишка.
- Во-во, - кивая, тяжело вздохнул я.
- И как ты это понял?
Вопрос этот меня взбесил, но я сдержался, понимая, как абсурдно должно быть со стороны выглядит эта ситуация. Тогда я начал рассказывать ему всё с самого начала. Конечно, не так как рассказываю Вам, но он всё понял… и поверил. Много расспрашивал меня о моих способностях. Что могу? Чего нет? Как охочусь? И прочее, прочее, прочее. Я отвечал неторопливо. Слово за словом. Ему это казалось невероятным приключением. Хм… он то не пил кровь всякой падали (честно, назвал доноров падалью не специально, но вы не представляете, как от них порой пахнет).
Теперь он начал заниматься всеми моими делами днём. Выходило не так то и плохо. В «F» далеко не каждый получал и половину нашего заработка. У Мишки ещё оставалась куча времени. Можно было устроиться ещё на одну работу, что он впоследствии и сделал.
Так кончился первый год моей новой жизни.