Сборник ранних рассказов

Эдуард Фетисов
Победа. (приключения).

Посвящается землякам. Особая благодарность Сергею Галкину, веслу Степана и одной доброй незнакомке.

Он заявил: Включите свет!
Ему в ответ: Туши с «горла»,
Пусть к чёрту все идут дела!
А нет, то словно горе от ума,
Они к уму тебе прибавятся сполна! (Сочинил сам!)


Эта история произошла с нами, когда в голове у нас был ветер, в жопе дым, а сердце горело синим пламенем. Именно синим, потому что приключилось всё «по-синему», то есть пьяному делу. Нам не было тогда ещё и по 20 лет.

– «Синьки» хватит? – спросил мой брат.
– А то! – ответил я.
– Ещё даже хватит кого-нибудь угостить! – весело добавил Сергей.

Втроём мы бодро шагали по пыльной дороге, несмотря на то, что были увешаны сумками и рюкзаками с тёплой одеждой, набранными сетями, телевизорами (небольшая сетка с железным прутиком и деревянной рейкой), пакетами с закуской и выпивкой, а Сергей ещё нёс над головой наше единственное плавсредство – камазовскую камеру. Мы шли на первую в этом году ночную рыбалку.

– Красота! – торжественно произнёс Сергей, глядя на широкую Волгу, где обрывками зелёной ленты вились заросшие подтопленные острова, и за Волгу, где эта зелёная лента была уже сплошной прямой, начало её – плотина ГЭС, а конца и не видно. – Красота! – восторженно повторил он. Сейчас его профиль  напоминал профиль Наполеона, только без того пренебрежительно-брезгливого выражения во взгляде. Взгляд Сергея был вдохновенным: Красотища! – заключил он.
– Ну! – подтвердил я.
– Ещё бы рыбы наловить, вообще было бы «З», – добавил Витя(буква З далее произносимая в разговорах обозначает сокращённое матерное слово – заебись, в  смысле – всё в порядке, отлично, замечательно).

Мы стояли на высоком берегу и смотрели вниз. За спиной у нас была Спартановка – наш родной микрорайон, сплошь застроенный 9-этажными домами, а перед нами – полноводная, весенняя река Волга и наше место рыбалки – река Мечётка, впадающая в неё.

Был май. Небольшая речка Мечётка, в остальные сезоны глубиной на «глубине» не выше пояса сейчас была затоплена. Её широкая пойма с деревьями и кустами вся  стояла в воде. Был паводок или «разлив», именно так называлось время, когда вместе с подъёмом воды из Волги в Мечётку заходила на нерест рыба. Оно было самым волнующим для всех, кто более или менее имел отношение к рыбалке. Начинался  «промысел» с сеток и телевизоров; продолжался на удочки, включая те же сетки и «телеки», а под конец разлива, уже летом, когда речушка входила в свои привычные габариты, вновь становясь глубиной по пояс, рыбу можно было ловить бреднем и даже руками, но уже отнерестившуюся и зазевавшуюся, что не успела уйти с отступающей водой и своим потомством в Волгу.
Паводок только что начался и брата терзали сомнения относительно  того, зашла ли рыба или нет.

– Бл...дь, разлив только начался, зашла или нет? Да ранняя зашла наверняка, щучка то наверняка, а там серушка, окушок. Да, есть, есть! – будто убеждая и успокаивая сам себя, твердил брат. Он чрезвычайно серьёзно относился к рыбалке, улову, а также к выпивке. Он внимательно, как орёл с горы осматривал берег, его пальцы нервно подёргивали сигарету, и левая бровь тоже как то беспокойно двигалась.
– Только бы «хлопушек» не было, – волновался  я  по другому поводу («хлопушки» в дальнейшем обозначают налёты и задержания рыбинспекции). – Да увидим если  чё, главное к снастям часто не бегать, прятать  камеру, да «глаза иметь в жопе», – закончил я, имея в виду одно – быть внимательней на воде.
– Бог не выдаст, свинья не съест! – весело заключил Сергей, и мы втроём спустились к воде.

* * *

– Хелло, пацаны! Давно здесь? Как дела, рыбка втыкается? – приветствовали мы компанию знакомых ребят.      
– О, привет, привет, пацаны! – отвечала нам эта компания. Они раньше нас расположились на берегу и «поставились» на воде, т.е. разожгли костёр и расставили снасти. Они тоже пришли на ночь.
– Чё, с костром уже поздновато заморачиваться, мы у вас расположимся?! – сказал-спросил Витя. Нам показалось, это было бы удобно всем.
– Да конечно, Эдян, Витёк, Серый, какой базар! – ответила нам эта банда ребят помладше нас. Эта разношёрстная публика, кто сидел на камнях, кто  просто лежал на песке у костра радостно засуетилась и завозилась. – Конечно здесь, пацаны!
– Чё, пацаны, «скурма» (старое название рыбинспекции: Сев. Кавк. Упр. Рыб и т.д.) с «хлопушками» сегодня налетала, чё слыхать? – спросил я,  устраиваясь в камере и наматывая на руку урез(шнур для сетки).
– Была, с утра каких-то чуваков с Нижнего ( посёлок по ту сторону Мечётки) нахлобучила. Ставьтесь быстрее. У них скоро пересменка.
Это означало:  время приближалось к 8 вечера, время, когда рыбинспектора на своих лодках спеша на «базу» могли по дороге заскочить в Мечётку кого-нибудь схватить, дабы не возвращаться с пустыми руками. Протоколы для них вещь ценнейшая – это репутация и карьера.
– А где ставиться, ваши где? – спросил я, и все ребята наперебой стали объяснять-показывать, махать руками, что «там-то там-то» сетки, под «тем-то тем-то» затопленным кустом телевизоры…..
– Пацаны, оттолкните камеру. Эх, бл...дь, набейся, рыбка!

* * *

Солнце зашло, снасти  были поставлены, плавсредство  надёжно спрятано в высокие прошлогодние камыши, и мы весело устраивались у  костра, выкладывая  на газеты нехитрую снедь.

– Чё, пацаны, будете? – спросил Сергей наших соседей, на стане которых мы расположились.
– Базаришь! – хором ответили несколько человек.
– А чё, «синьки» много? – ещё не веря такому счастью, спросил кто-то.
– Валом! – ответил я.
– Них...я, пацаны, сильно не увлекайтесь, ещё вся ночь впереди, – предупредил ревнивый до выпивки Витя, открывая первую бутылку водки.

* * *

– Ну чё там? – спросил я молодого парня когда тот поднимался с воды.
– Не всё проверил, «скурма» мимо так тихо прошла, что я их даже  не заметил, а  они меня. ****ь, вот очканул!  Суки, завели у себя импортные движки, идут  еле слышно.  Это не наши тарахтелки, за сто кэмэ слыхать....
– Нехуй больше на воду лезть, теперь утром до их пересменки надо сразу выдёргивать все снасти и рулить по домам. Один черт рыбы мало, – сделал вывод кто-то из их компании. Утренняя «пересменка» была у инспекторов около 8 часов утра.
– Вот улов, – сказал тот  парень, что проверялся и бросил пакет  возле костра.
– Да нормально, з, – равнодушно отметил я, рассматривая при свете костра содержимое целлофанового пакета. В нём была пара щучек по килограмму и несколько окуней и серушек. – Попрёт.
– Да это вообще з! – воскликнул наш Сергей, который был мало знаком с рыбной ловлей, но которого буквально завораживала вся атмосфера, царившая вокруг  рыбалки, и  этот жалкий улов казался ему просто огромной добычей. – Охренеть!
И он весело просвистел в зелёную камышинку:
– Не торопись, пись-пись, приободрись дрись-дрись.

Есть такая  детская забава, если сорвать молодой зелёный побег камыша и выдернуть из него  сердцевину, то получится  из этого побега дудка, и звук её может оказаться от комариного писка до милицейского свиста – смотря как выйдет, в этом и заключается весь «прикол».

– Свистни в ***! – крикнул захмелевший брат Серому и громко рассмеялся, но тут же напустил на себя важности как это часто бывает в начале пьяного застолья, заявив, – Так, не бздеть через часок, другой я сам сплаваю, проверюсь!
– Говно плавает! – громко расхохотался Серый.
– Тише вы, бляха! – сказал я.

Мы все, кто был у костра до того момента говорили почти шёпотом, осознавая  опасность и вероятность того, что рыбинспектора могут подойти на лодке к берегу, высадиться и заглянуть на огонёк, точнее костерок и тогда...

– А чё тогда? – спросил кто-то из молодых.
– Да ничего них…я, сидим, отдыхаем, пьём! У нас железное алиби! – крикнул Серый на весь берег и с размаху бросил-разбил пустую бутылку о камни.

Мы все стали хорохориться, что мол мы их «туда-сюда», в «то-то, то-то», да «так-то, так-то», и "в хвост и в гриву". Мы говорили так, потому что все мы уже были достаточно пьяны.
– Наливай, а то уйду! – общее настроение захлестнуло и меня. – Понеслась пиз…а по кочкам!

* * *

– А это кто такие, чё за «кадры», откуда лодочка? – спросил я, заметив как на воде, неподалёку от нас, то вспыхивал то робко гас неяркий фонарик. Это явно была резиновая лодка – на воде находилось два человека.
– Опаньки! – оживился Серый.

Это «такие-то, такие-то», из «таких-то, таких-то»  домов, а лодка «того-то, того-то», собирались тоже сегодня придти на ночную рыбалку, объяснили нам наши соседи.

– ****ь, да это же «еврей»! Тоже ставится возле нас? – узнал из объяснения пацанов этого «кадра» Витя.

Лет в 18 нормально быть антисемитом, даже можно сказать,  естественно им быть. Плохо когда ты не переболел этим вопросом, либо же дожил с этим вопросом до 80. Это уже патология. Я тоже в 18 был антисемитом, причём в то время у меня была подружка еврейка. Как это всё вязалось вместе, не пойму до сих пор. Вероятно, я болел особой формой антисемитизма, типа как болеют особой разновидностью гриппа.

– Эдян, ебешь свою еврейку? – весело вдруг спросил Сергей. При распитии спиртных напитков часто бывает, что перескакиваешь с одной темы на другую.
– Ебу, Серый, – коротко ответил я, но неожиданно вспомнив свежий в то время анекдот, добавил, – ебу, а сам плАчу!

Все засмеялись, вспомнив анекдот. В тот момент еврейка и связанные с ней дела  интересовали меня меньше всего, больше интересовал вопрос, где «еврей» взял лодку? Дело в том, что резиновая, да ещё двухместная лодка была непозволительная роскошь для всех ребят, что промышлявших рыбалкой, даже те, кто и имел её, вряд ли бы взял  на такую рискованную как наша. Потеря лодки грозила краху всей рыболовной карьере. А неминуемый штраф? Ведь конфискованную лодку придётся выкупать, никуда ни денешься - лодка намного дороже штрафа (при нашей рыбалке), это не камера на которую можно « забить», и которая была намного дешевле стоимости штрафа.

– Серый, пойдём сгоняем к ним на огонёк? – предложил я товарищу, заметив еле живой костёр вправо от нас метров за 100.
– Пошли, – отозвался Сергей.
– Тащите их сюда, побакланим! – крикнул Витя нам вслед. Он уже дремал лёжа у костра, подперев рукой голову и только время от времени приподнимался и смотрел на воду, твердя одно и то же, что надо бы провериться. На что мы отвечали ему, что спи, мол, нечего лишний раз выходить на воду, палиться, утром снимемся, сразу выдернем все снасти и пойдём домой, объясняя ему, рыбы нет ни в сетях, ни в «телеках». Но Витя всё приподнимался и твердил, словно хриплый испорченный граммофон, что надо бы провериться, а вдруг что крупное влетело, да забилось, да воткнулось, да заскочило.

Он чувствовал, что пришли явно рано (вот через недельку бы, когда вода прогрелась), что рыбы мало зашло в Мечётку, а той, что и наловим, на продажу не хватит. В то время почти все рыбаки продавали рыбу, и то было в порядке вещей, так как это был источник дохода, её знали куда, как и кому продать. У некоторых уже спрашивали рыбу постоянные клиенты, но рыбы на продажу ни у кого не было. Напомню, паводок  только начался, вода была  ещё холодная и время для массового хода рыбы было раннее.

* * *

– Привет, чуваки! Как дела? – Сергей и я подошли костру.
– Привет.
У костра сидело трое ребят ещё моложе наших спутников, у них тоже, как и у нас, был накрыт «стол» и даже стояла непочатая бутылка вина. Рядом на песке лежала двухместная резиновая лодка.
– Будете? – кто-то из них уважительно предложил выпить и указал на бутылку.
– У нас самих этого добра навалом, да ещё покруче. Лучше к нам подтягивайтесь, – сказал Сергей.
– Пацаны, где лодочкой разжились? Мы возьмём, проверимся? – спросил я.
– Не, не, не можем, нет, – затянули все трое, – это лодка Степана!
– Кого, кого?
– Стёпы.
– Это кто ещё за хрен?
– Это мой сестроёб, это его лодка! – гордо ответил «еврей», смуглый парнишка лет 14. Какой он был к чёрту еврей, такой же, как и мы все. Просто прилипла к нему такая кличка и всё, вот и остался с ней на всю жизнь, и даже паспорт бесполезно предъявлять – не поверят, а потом случится с годами, и сам в неё начнёшь верить – в это самое "происхождение" - всякое бывает.
– Эй, француз, ничего с ней ни хрена ни сделается, с твоей лодкой! – заявил я.
– Да я Степану, да я... – заартачился «еврей».
– Да я бля буду, козу ****, да кто видал! – оборвал его Сергей, неизвестно откуда появившейся у нас в то время присказкой, а я продолжил:
– Такой большой, а в сказки веришь, – и ущипнул «еврея»  за нос, – ни ссы в трусы!
– Пацаны, вы будете разговаривать со Стёпой, – заявил «еврей». Он не мог запретить нам взять лодку, во-первых, был моложе, во-вторых, жил где-то рядом, в соседнем доме, а потому вывод: субординация и землячество – страшная сила.
– Хуля ты каким-то Стёпой нас пугаешь, поговорим если надо будет! Серый, попёрли лодку к воде, хоть пару «телеков» проверим, Витю обрадуем! Ха-ха-ха!
– Пацаны, я вас предупредил, – тихо сказал «еврей», – вы будете разговаривать со Стёпой.
– Поговорим. Идите лучше к нашему костру, побазарьте с пацанами, выпейте и успокойтесь.

Мы  сели в лодку и оттолкнулись от берега. С воды дыхнуло прохладой и прелыми камышами.
– ****ь, как удобно, вот это вёсла! – радовался я.
– Победа! – закричал Серый.
– Ниш-тя-а-а-а-а-а-к! – заорали мы вместе.

* * *

– Витя, лови рыбу, – я подошёл к костру и бросил на песок окунька  величиной с ладонь. – Нет ещё рыбы нихуя – рано.
– ****ец рыбалке, отловились, один окунь! – добавил Серый.
– Да, рановато ...., – промычал пьяный и сонный  брат. Такая рыбалка ему явно не нравилась. А как часто бывает во всяких застольях, именно что-то скучное,  неприятное, и не оправдывающее надежд, как раз и является тем  катализатором, что заставляет уснуть.
Возле нашего костра уже сидел «еврей» и двое его товарищей. Мы с Сергеем выпили, похвалили лодку неизвестного нам Степана, вновь выпили и тут – бац – мысль! Да какая! Откуда этот бред? Отправиться на лодке в путешествие вверх по Мечётке, а попросту говоря кататься, забыв про всякую осторожность и опасность на воде. Время уже заполночь, фонарик «Жучок» с магнето, тот, из которого постоянно надо выдавливать свет, чужая лодка за которую мы бы не расплатились вовек. Вот она, «синяя» мысль, вот эта пресловутая «синяя птица», что залетела в наши головы!

– Серый, погнали до моста на лодке! Проветримся! – радостно закричал я.
– Погнали! – вспыхнул Серый, поняв мою мысль.

Кто думает, что вибрации человеческой души невозможно уловить и почувствовать, тот глубоко ошибается. Пить водочку друзья надобно в молодости, дабы находить и подбирать ценные противоречия прямо под ногами, а в зрелом возрасте эти противоречия синтезировать. Короче говоря, пьянство в юности раскрывает мир, во взрослом же возрасте его закрывает. Это аксиома, чтобы ни говорили бы по ТВ про вред алкоголя в пресловутом раннем возрасте.
– Вы будете разговаривать со Степаном, – сказал нам отчаливающим от берега парнишка.
– Да пошёл ты...

* * *

– А вот и мост, - сказал я.
– Наконец, ****ь! – ответил Сергей.

Это был мост с нашего посёлка на посёлок Нижний. Мы плыли к нему уже около часа, попеременно меняясь друг с другом то вёслами, то фонариком. Была тихая ночь, и было слышно каждое движение на воде, будь то всплеск рыб или ондатр, чьи норы в это время года оказывались под водой и они целыми семьями селились в ветвях затопленных деревьев словно птицы. Сами деревья, а это были почти сплошь тополя и ивы, источали резкий и пряный аромат смолы. Этот запах бывает только тогда, когда деревья покрыты ещё совсем молодой листвой. Сейчас затопленные, они словно застывшие люди стояли на воде, провожая нас взглядом, а сами люди, то здесь, то там деловито сновали на своих лодках и камерах между ними. С некоторыми мы заговаривали, но их ответы были не сложнее наших вопросов, например:
– Ну чё?
– Да ни *** ничё.
Или вопрос:
– Есть чё?
И ответ:
– Голяк.

Нас, «синих», не понимали рыбаки – эти по большей части практичные люди, что пришли в надежде наловить рыбы для семьи, дома, а может быть, и на продажу; не понимали,  как это два пьяных наглых молодчика плывут неизвестно откуда и куда, да ещё горланя песни. По дороге мы  пели наши хоровые «рок-&-рольные» и дворовые песни.

Вот мост остался позади, а впереди примерно через такое же расстояние был ещё один мост, а точнее дамба, там Мечётка  метров 30 текла в бетонном туннеле. И вот  тут ещё одно синее безумие родили наши пьяные головы. Пройти через туннель и выйти по ту сторону дамбы. Вероятно тогда мы что то хотели доказать сами себе, испытать себя, поставить некий рекорд, достигнуть финиша. Сейчас уже и не вспомнишь. Это вам не современный молодёжный экстрим, где маршрут путешествия и программа приключения хоть как-то оговорены и запланированы. У нас же всё происходило по ходу пьесы.

– Серый, а давай проплывём в туннеле? А? Прикинь, в тун-не-ле! А? Ты прикинь!
– Давай, погнали!
Вооружившись этой сумасшедшей идеей, мы погребли с новыми силами. Мы, как выражаются в таких случаях,  уже «не видели берегов».

* * *

– ****ь, Серый, тут течение! Как я забыл про это?! Чёрт!
Я совсем забыл что там, в туннеле было течение противное нам, а в период паводка оно усиливалось и выгребать через него, да ещё на вёслах не представлялось возможным.
– Держи фонарь, качай, я на вёслах, выгребем! – крикнул Сергей.

И вот мы в туннеле, где речка протекает под землёй, над нашими головами бетонный свод, дует сильный сквозной ветер с той стороны долины (я называл её Долиной смерти за её унылый пейзаж), неизвестно, какая под нами глубина (известно, что в любое другое время по колено), мы выше по течению Мечётки примерно на 2 км от её впадения в Волгу, примерно столько же  от нашего стана, пацанов, костра, снастей, но нам уже на всё плевать – мы идём на Нобелевскую!

– ****ь, как будто на одном месте буксуем! – закричал я, и эхо каменной трубы многократно это подтвердило.
– Ничо не пойму! – заорал Серый, он выбивался из сил.
– Мы где-то посередине и проплыли уже половину! – завопил я от досады. Днём и ночью  над нами ходят люди, ездят машины, автобусы, троллейбусы. Каждый день спешат граждане, да и мы сами на работу, учёбу, на свидания. Неужели не прорвёмся? Неужели всё провалим, неужели все похерим? В тот момент нам казалось, мироздание может рухнуть из-за нас.

И вот тут, в этом отчаянии, освещая стены и свод, я заметил, что потолок над нами не так уж высоко находится, не как в другое время года (мы бывали здесь не раз), что, поднявшись в лодке во весь рост, можно запросто выплыть, отталкиваясь руками от потолка, то есть выгрести на ту сторону дамбы. Это будет рекорд! Это будет победа! Вперёд!

– Серый, бросай вёсла, держи фонарь, – сказал я, протянув ему фонарь. И вот, поднявшись в лодке и отталкиваясь от потолка туннеля, я начал медленно двигать лодку вперёд.
– Идём, охренеть, идём! – закричал Сергей от радости, освещая вокруг нас фонариком.   
И вот тут произошла кульминация нашего путешествия. Я, отталкиваясь от потолка всё сильнее и сильнее, не заметил, как лодка уходит из-под меня и я спиной падаю в воду.
– Эдя-а-а-а-н! – закричал друг, хватая меня за ноги.

Я упал в воду. Захлёбываясь и приподнимаясь, крикнул Сергею, чтобы он отпустил меня.
Дно, я понял, что стою на дне и глубина мне по грудь. Всё, мы в темноте, я в холодной воде и держу лодку, которую тянет течением.

– Серый, найди фонарь и свети, сейчас дойдём пешком.
– ****ь, одно весло уплыло,  выскочило из уключины, – сказал друг. Он нащупал на дне лодки фонарь и теперь светил вдаль, где пластиковое весло,  словно оторванный  поплавок, быстро уносило  течение.
– Хрен с ним! – я медленно, таща за собой лодку,  вышел из туннеля. Мы очутились  по ту сторону дамбы. Это рекорд, победа, но кому она нужна?

* * *

Мы вынесли лодку на берег. Меня трясло от холода, Сергей тоже был мокрый. На берегу, почти у самой воды, стояли две машины: одна была с включёнными фарами и освещала другую, на капоте которой был «стол», а вокруг него толпились бритые персонажи. Это была наступающая эра братков, «сходняков», бандитизма, короче, всего того что, сейчас принято называть «девяностыми» с клеймом «лихие».

– Ребятушки, а вы из какой жопы появились?
– Оттуда, – указали мы  на чёрный  вход туннеля.
– Охуеть,  давайте к столу! Эти незнакомым нам людям  было явно любопытно, а может, они попросту устали от своих суровых «трудовых» будней и были рады сейчас любой встрече.
Мы объяснили суть, кто мы и откуда, как добрались и прочее.
– Ну охренеть, давайте согрейтесь и газуйте домой, а то ****ец мокрые. С победой вас, пацаны!
Было 9 Мая. Бандиты имели в виду и этот праздник.
- За победу!
Мы выпили, попрощались и стали подниматься вверх, где были наши дома, решив  зайти к Сергею (его дом был совсем рядом), чтобы хоть немного просохнуть и отдохнуть. Нам ещё предстояло вернуться на стан, снять снасти и вернуть чужую лодку, к тому же  там оставался брат.

* * *

– Француз,  держи  лодку, мы под дамбой прошли, вот только весло проебли!
 С этими словами мы бросили на песок резиновую лодку с одним веслом.
– Будете разговаривать со Степаном, – тихо ответил «француз».
– Ну ты еврей! Я тебя щас ёбну! – закричал Сергей, замахнувшись кулаком, схватив парнишку за шиворот куртки.
– Оставь этого мухомора, – ответил я. Упрямство этого подростка  уже не бесили, от них тошнило.

* * *

Рыбы мы наловили в ту ночь немного, на уху, зато был установлен рекорд. Нет, не мировой, а «синий» – мы  прошли в туннеле, под дамбой, на вёслах, в разлив, да ещё и ночью! И вот, благополучно проспавшись, вечером нового дня произошла обещанная нам встреча со Степаном.

Мы сидели и курили на лавочке во дворе, когда «еврей» указал на нас незнакомому  парню, а сам скрылся в подъезде.
– Вот это лось! – сказал Серый.
– Ну и что будем делать? – спросил я.

Стёпа был страшен. Нет, вовсе  не поведением – видом. Это был светлый, огромный деревенский парень двухметрового роста, да к тому же совсем недавно вернувшийся из армии.
Нет, мы не боялись: у каждого в кармане всегда был нож, да и были мы у себя дома, на родине, и только свистни...  Мы, ожидавшие одного – драки, не ожидали другого, неизвестного  и неведомого нам, что этот  простой деревенский парень вот так запросто и легко может нас расположить к себе, и что в будущем мы окажемся если не  друзьями, то хорошими приятелями.

– Пацаны, ну как вы так, – начал Стёпа, – а? Ну куда теперь без весла, а? Ну какого хрена, а? Ну, расскажите, как проебли весло.
И мы, ещё не остывшие после ночного приключения и ошарашенные разворотом событий рассказали Степану про наш рекорд.

– Охуеть пацаны! Вот это да! Да я там даже никогда и не был! – восхищался и явно завидовал Стёпа, но вдруг стал грустным:
– Пацаны, но весло надо сделать, надо! Куда с одним то догребёшь? А? Никуда.

Он пошёл домой и принёс нам оставшееся родное весло от лодки:
– Сделайте, пацаны, такое же, как-нибудь, постарайтесь, надо.
Этот простой деревенский парень чем-то подкупил нас, наглых и заносчивых городских. Мы взяли весло, пожали ему руку и ответили:
– Сделаем, будет!

* * *

Весь следующий день  мы искали  подходящие черенок и фанеру. Потом, пилили, стругали, сверлили и наконец  мы сделали весло. Конечно, по материалу оно совсем не походило на то, настоящее весло от резиновой лодки – то было пластмассовое, а наше –деревянное, но зато по размерам было точной копией родного. И ещё, чтобы добавить городского шика, мы расписали его. Нет, не под «хохлому», то была бы хохма и Стёпа не оценил бы наше стремление не «потерять лицо»  и доверие – мы расписали весло различной «фирмОй». Мы чётко и ясно написали краской  на нём:  adidas, nike, soni, panasonic, kiss, metallica, – короче, всё, что мы видели вокруг заграничного и фирменного то и перенесли и вложили в наше весло, ведь на дворе тогда наступили 90-е, такие любопытные до всего иностранного. Короче, мы старались как могли и мы - победили!

* * *

– Охренеть! Вот это весло! Вот это подарок! Спасибо, пацаны! – Стёпа светился и ликовал.
– Да какой подарок? – скромничали и оправдывались мы.

Это тебе спасибо, Степан, это ты вручил  нам подарок – победу, не «синюю» и безумную, а победу над нашей наглостью и заносчивостью. Победу над самими собой!  Ура!


Апрель – май, 2011 год. 




Кидок.(ужасы).

Посвящается обманутым гражданам. Памяти Сергея З.


Кидок, кидалово - в обиходе: заведомое, умышленное; все невыплаты, нарушения, несоблюдения и прочее, имеющее отношение к деньгам и финансам, попросту – обман.

Сказать что кидалово "важная проблема" - ничего не сказать. Это - беда. Устав  кружиться и витать в высоких сферах бизнеса и вероятно изрядно там проголодавшись, она кинулась за добычей на землю, вцепилась в жизнь простых граждан, оставив там не только тихие обиды, но и страшные трагедии.



***


- Вставай, - сказала Надя, думая что будит своего супруга.

Вася всегда просыпался раньше будильника - по инерции, как все люди со строгим графиком работы. Но этой ночью он не спал - лежал с закрытыми глазами, боясь спугнуть дивное: покойную матушку, вот, он входит с ней в большую и светлую горницу деревенского дома, не их ветхой халупы.....  Нет, сама деревня, дом, мать - всё, всё было в этом сне другим, волшебным и мамка здесь была добрая и молодая, а он совсем маленький, каким помнил себя ещё при живом отце. А вот и отец - нарядный, встречает их в новом доме, а с ним и знакомые ему сельчане, и незнакомые, но очень хорошие тёти и дяди, и всё внимание ему, а подарки, угощения…….


- Вася вставай, - уже чуть строже сказала супруга, - сегодня тебе обещали выплатить деньги за февраль и март.
 
- Знаю Надя, - тихо сказал Вася.

Он знал, что зарплаты сегодня не будет, что её вообще НЕ БУДЕТ. Он понял это вчера в разговоре со своими субчиками или субподрядчиками, теми, что втянули его в эту работу. Такое понимание приходит как озарение, вспышка, когда уже ВСЁ ясно, а слова…….слова лишь фон, пейзаж на картине, за которой всё происходит по настоящему и взаправду.

- Поднимайся.

 
***

Вляпался Вася, я, "да и вся моя семья» как говориться по доверчивости, по некой глупости что ли. Какая тут легкомысленность? Это может она у меня была, а у Васи дома двое маленьких спиногрызов, жена не работает – в декрете по уходу за младшим, съёмная комната, да ещё………..да куча всего!

Со мной тут случай трагикомический. В ту зиму я имел неосторожность наглухо влюбиться. У меня были средства чтобы нормально функционировать одному(на орбите), но вот любовь……."любовь" требует средств. Короче, нужны были  деньги  чтобы элементарно водить даму в кино (про рестораны я  вообще молчу), цветы, разъезды – проезды, "да ещё ко всему тому я был как  мудак одет", как поёт Шнур, то есть требовался нормальный прикид, так как дама та была типа гламурная. Чем закончится роман - боялся думать. От мысли, что потеряю эти сиси-писи мне становилось дурно. Короче, так влип я.


Убалтывали нас на работу с лёгкостью и соглашались мы на неё легко. Многие пришли по объявлениям - через газету (как в том анекдоте: я тебе советую - залепи газетою!), а некоторые даже через центр занятости. Но в основном через "знающих и хороших" людей.

Поговорили с работодателем. Работа тяжёлая, на важной государственной стройке, по специальности – у кого есть, а у кого нет, не страшно(руки-ноги есть справитесь). Зарплата ого - го! А без договоров ещё выше! А главное, не надо долго оформляться, без лишней возни: трудовых, дипломов, медицинских справок и прочей канители. Отпахал, получил деньги - до свидания! Сказка.

Современная стройка - это лишь % 30 официально работающих граждан. Как проходят   по бумагам остальные – загадка, мне эта кухня непонятна и неинтересна.

Согласились. А за деньги ребята и "зверята, а так же их родители", мол, вообще не беспокойтесь, хотите договор – ждите, но придут другие и могут занять места. А  так зачем договор? Всё будет отлично, соглашайтесь и не переживайте. Вообще за деньги НЕ ПЕРЕЖИВАЙТЕ: всё стабильно, непременно, обязательно, окей, да бля буду, да мамой клянусь, да за базар отвечаю и пишусь, ну и прочие "железные гарантии".


Сначала всё шло вроде благополучно, платили какие то деньги, а потом понеслось….. субподрядчики стали отмазываться.
То деньги не перевели подрядчики, то задержались с переводом заказчики, то  генеральный  "тянет", то киданули посредника, то не уложились в сроки и не "закрыли" объёмы, то посредник "спрыгнул" с заказа, то деньги есть, но не проходят в банке, кассе и тд. и тп.


Поначалу мы верили - вникали в эти хитросплетения, потом плюнули, но увы, было уже слишком поздно - запутались в этой паутине с руками и ногами, а что самое страшное с головой. А она, голова, а точнее изобретательный до всяких штуковин мозг и подсказал Васе выход из этой сложной игры.

Если думаете, что я пытаюсь нагнать жути, поведав некую байку из склепа, отвечу – нет. Из склепа может быть и да, но не байку. Это стройка федерального значения, жилой посёлок для военных, 18 панельных девятиэтажных домов в Волгограде и туда, наблюдать за ходом строительства наезжала гражданская и военная верхушка и даже сам премьер. Объект - не хрен собачий!
 
  ***

Вася стоял в дверях их небольшой съёмной комнаты в коммунальной квартире. Он держал на руках младшего что-то шепча ему на ухо, а старший как то тревожно обнял ногу отца и не отпускал.


- Отцу пора на работу, - сказала жена, приближаясь с пакетом, - отпусти папу. Вот соседка угостила огурчиками, у них на даче уже свои пошли, там я тебе колбаски положила, яички отварила……

- Не пригодятся мне больше «яички», - мрачно пошутил Василий, передавая на руки жены младшего, отцепил старшего и резко вышел из комнаты.

- А еда? – взволнованно спросила Надежда.

- Деткам оставь, - хлопнул дверью.

- Как? – крикнула супруга, выбегая в подъезд.

- Сегодня всё БУДЕТ.


***
 
«Современное кидалово? Оно стало  использовать не  только пороки граждан: накопительство, жадность, алчность, но и добродетели: доверчивость, трудолюбие, добросовестность, исполнительность.
Раньше серьёзный порок питался от мелкого. В оборот попадали граждане которые  "имели за собой", у кого было "рыльце в пушку", то есть мошенничество по сути варилось в собственном соку. Но теперь криминал как говорится вышел из сумрака и  стал на полную катушку паразитировать на добродетели.
Тут и мировоззрение мошенников, сочувствующих им, и завидующих. Потребовалась  мимикрия, маска, камуфляж, психология. Стала необходима форма и видимость   положительных качеств человека - умение "знать и управлять".

Кидок  напоминает "Видок" - есть такой фильм ужасов. Видок имя следователя, тут лишь слова схожие. Но в фильме есть один загадочный персонаж - главный злодей, который имел множество лиц или масок. Он и есть лицо кидалова - множество масок, как у того - киношного негодяя. Его кстати поймали зеркалом. А поймал и уничтожил положительный Депардье. Прикольный фильм!

Примеры современных масок? Пожалуйста! Это:

Трудолюбие. Всего лишь природная суетливость шпаны.

Открытость. "Фокусники" с лёгкостью расскажут вам какие они открытые, как "нам по пути", и что "мы вместе", у "нас общее дело", короче не сомневайтесь в нас!

Вера? Ха, как подкупает эта монастырская набожность и напускная церковность жулья. Стоит ли напускать? Блеск золотых крестов и полумесяцев летит пылью в глаза со скоростью света…….....,
  -   да, с этой грёбанной работой не философом станешь - поэтом! Хрен ли - руки-ноги работают - голова свободна. Хотя какая польза, думать обо всём этом дерьме - одно расстройство", - размышлял я, проснувшись один.

N оставила меня ещё весной – на рай в шалаше она не согласилась, а плясать под её дудку я устал, и в голове теперь доминировала новая тема – кидок.


Чёрт, почему я не свалил этой с работы? Дурень! ****ь, надо было сразу "делать  ноги"! Сразу как остался один. Бежать, бежать……..

Нет, поначалу эта каторга помогла мне забыться, пережить лав стори, а после…….да  тоже попался, зашёл в этот зал ожидания. А где деньги? Вот, вот, завтра, послезавтра……..

Выходит, максимум на что способны вдохновить все современные дамы, эти джозефины и марины  - влезть в такую петлю, либо......либо набросить её на соседа, как это удалось нашим "работодателям".
N по прежнему не вылезала из головы, но ситуация с работой заинтересовала не на шутку. Что будет?

Я бросил в пакет  «Кильку», пол сайки тёмного хлеба, пачку сигарет и пачку чая была моя очередь) и вышел из дома.


***

- Шо наш Васенька не весел, шо он голову повесил? – спросил и засмеялся знакомый каменщик, когда другой балагур и весельчак рассказал в служебном автобусе свежий анекдот, а в Васю будто швырнул кирпич.

Весёлый и жизнерадостный зимой Васька в последние дни перестал даже улыбаться. А свежий анекдот про тёщу так вообще "рассмешил". Они с супругой уже давно жили  "по кредитам мамы" и встречи с ней вынуждали его к постоянным оправданиям, извинениям....

- Невесел, - тихо, будто сам себе ответил Вася.

- Может отскрипело ваше супружеское ложе? – бросила пошлая крановщица лет 50.

- Отскрипело, - принял Вася и эту "шутку".

Сейчас он подумал, что всё совсем наоборот, в последние дни он не слазил с жены. Будто ловил, хватал эти последние искры и брызги жизни, а жена всего лишь удивлялась его энергии, всего лишь удивлялась………

- Василий, а у тебя кажись скоро днюха!? – радостно воскликнул маленький мужичок-монтажник. - И кажись  кругленькая, ты ещё весной всем говорил, верно?

- Да, - равнодушно сказал Вася.
 
- Обещал проставиться! – придавил плитой другой монтажник.


 ***

«Электричка везёт меня туда, куда я не хочу! Не хочу, не хочу, не хочу….».
Эти слова Цоя звучали в моей голове всегда, когда я ехал на стройку. Садишься в автобус и началось......
Бывает, западёт в голову какая нибудь песня и крутится там сучка как на реверсе, и не выкуришь её пока сама не улетучится как икота. Так скоро и о покойниках начнёшь думать плохо.
Сегодня в голове этой музыки не было.


В служебном автобусе мы, приблудные, так я называл нас не официальных, в целях экономии ездили с официальными рабочими ЖБИ.
Этим людям, квалифицированным мастерам  было не понять нас, подрядившихся работать  "под честное слово", на свой страх и риск, безо всяких документов и гарантий со стороны работодателя, не имея на руках даже элементарного трудового договора. Одним словом мы вляпались, или как кто-то из них выразился – попали как *** в рукомойник.
Мы были все разные, с разными судьбами, не у всех были даже строительные специальности, не говоря уже про технические дипломы. Некоторые из нас были с  верхним образованием и имели такое же отношение к стройке, как к НЛО.

Вот был бы у меня в голове такой тумблер, переключил в положение «Выкл.» и не думаешь, а потом захотел, бац в положение «Вкл.» и подумал, сколько нужно, час, два. Но нет такого тумблера, нет такого ноу-хау, и поэтому постоянно бляха-муха думаешь, размышляешь, рассуждаешь:

«В современном трудовом мире  получать, зарабатывать и работать оказывается разные вещи:

Получать – означает просто брать. Это взятки, откаты, вымогательство и т.д., одним словом откровенный криминал, за который мотают. Скользкая дорожка.

Зарабатывать – это зАработанная плата – честно зарабОтанная. Труд - деньги. Это самый идеальный вариант, золотая середина, мечта всех и вся.

А вот работать? Это - мы, приблудные. Это просто пахать, бычить, вь*бывать. Да ещё думая про деньги, обхаживая капризного  работодателя: Даст – не даст? А он тоже гадает, ломается: дать – не дать? Как наебать? Прямо поэзия в 16 лет!»


«Иногда с работы  труднее уйти, чем не на неё  устроиться» - хорошо писал один современник. У нас было хлеще. Мы уже не могли уйти, мы конкретно влипли и погрязли. Погрязли в долгах, в ссорах с близкими, многие откровенно запили и вырвались таким образом с "пашни" автоматически. Но это был не лучший выход. Я знал и видел, что остаться таким людям наедине с собой, это означало навеки остаться "на стакане" ( как в советском  анекдоте – нас в комнате двое: я и Ленин). Происходило самое страшное - они навсегда переставали верить людям.
Просто уйти с "пашни"? Это как правило играет мошенникам только на руку.
Ты ушёл и не дождался обещанных денег? Отлично! Придёт следующий. Текучесть кадров только приветствуется. Доход – чистый выхлоп остаётся в кармане работодателя.
NEXT мальчики и девочки!


Одним словом мы все, каждый по своему ждали развязки. Меня уже ничего не держало, мотивации не было никакой, на такую работу как выражаются вообще не стоял, но я как тот одержимый игрок, что трясётся возле игрового аппарата и ждёт заветных 7777, ждал заработанных денег, давно заработанных, продолжая пахать уже фактически в пустоту. Ждал, хоть часть, хоть малость (какой тут джек пот?). Ну вот, вот, сегодня будет, сейчас наступит… Прямо как кульминация с женщиной. Но здесь и не пахло женщинами, здесь каждый, сам, стыдливо и позорно приближал кульминацию. И она наступила.


***

«Они войдут и разбредутся, навалят на спину кули, а жолтых окнах рассмеются, что этих нищих провели….» - вспомнилось из школьной программы, тамошней поэзии, кажется Некрасов. Там ещё писалось слово «жёлтых» через «о» - странно....  Да и вообще почему запомнилась эта хрень? Видимо неслучайно, как и всё в этом мире.


Мы выходили из автобусов и шли каждый на свой объект - в свой дом. В окнах  строящихся домов, на 1 -3 этажах кое где уже горел свет. Там располагались офисы - сидело "начальство", хранились материалы и инструменты.
Вот и Вася вышел из  автобуса и направился к себе.
Он совсем не удивился что денег не будет и сегодня, он знал это ещё вчера. Обречённый человек способен узнать многие вещи или даже их запрограммировать. Это моё мнение.

- Через недельку Вась, чуть по чуть начнём отдавать. Чуть по чуть. Потерпи. Да не переживай ты за свои копейки - отдадим! Это не кидок Вась, не беспокойся! Понятно? Ха-ха-ха! А куда тебе столько проводов? (Вася работал электромонтажником.)

- Вешаться.

- Не дури, шутник! – сказал ему вертлявый субчик, и опять, – ха-ха-ха!


Я видел этих «субчиков». Они все были одинаковые. В одном ящике с гвоздями скорее найдёшь два разных, нежели среди этих людей. Гвозди делает механизм, но какой станок поработал над  этими людьми?! Одни мысли, слова, манеры, жесты, смех. Даже порой одинаковая внешность и одежда и это несмотря на пол и возраст!
Я усматривал в этом нечто демоническое. Это только на средневековой гравюре черти искушающие святого Антония все разные. Я много видел этих «чертей» – они все одинаковые!

А как ТАК обманывать ближнего? Ведь они не оступились, не объ*бались, а обманывают намеренно, СОЗНАТЕЛЬНО! И технологии эти отработаны и обкатаны годами, веками! Вот она подземная лаборатория!
А вы рассуждаете либо про "быдло улиц", либо про "белые воротнички" офисов или ещё какой другой "планктон", споря, мол, эти трафаретные, а те шаблонные, эти хорошие, а те плохие, злые и добрые, белые, чёрные......

Всё - ОДИНАКОВО! Вот он - ГЛАВНЫЙ УЖАС, а не то, что "учудил" Вася. Многие ушли из жизни раньше Васи, а может и раньше самой своей жизни – просто родились мертвыми.


Мы вышли с напарником из офиса своего "начальства". Денег сегодня естественно не было(обещаний навалом). Опять нам пришлось выслушать: «Вы мало работаете. Вы слишком часто курите. Вы много раз в день пьёте чай. Да за что вам платить? Вот сколько вы сделали за вчерашний день? Постой, да от тебя перегар или ты пьян? (мой напарник однажды "был замечен") и т.д. и т.п.» Все эти претензии имели одну цель – урезать нашу мифическую зарплату до минимума и выжать из нас всё.

- Да у вас не работа, а сказка! У вас такие объёмы! Вы можете столько  зарабатывать, сказка! Вот  как получите сумму!.... - мечтательно  пропел нам вслед один из наших субчиков.

- Это сказка, - ответил мой напарник.

- Неподъёмные объёмы, - пропел и я, - пойдём Серый.

Вступать в полемику не было желания и сил. Нас ждал утренний чай.

- Васёк, заходи к нам в каморку, – увидели мы Васю поднимавшегося по лестнице, - чайник сейчас поставим.
 
Мы знали Васю без всякой биографии, кто он и что за "кадр" - нормальный пацан - вот и всё. Это сразу видно, достаточно пары минут общения.
 
- Нет, я к себе – наверх...

 
***

Поначалу Вася с коллегами, с такими же вольно-наёмными думали как получить деньги, обещанные деньги. Подозревали кидалово, вспоминали истории. Начальство тоже не медитировало, а думало в свою очередь как кидануть, запутать "след", спрятать "концы".
Раньше, в начале первых месяцев мы, особенно пьяные хорохорились. Да мол мы их туда-сюда, да в хвост и гриву, выловим за территорией, тачки их сожжем, то, да сё. Особо грамотные предлагали отправиться в трудовую инспекцию или в прокуратуру, писать иски и жалобы. Но всем было либо лень, либо трудно, либо стыдно, либо уже поняли, что фокус очень ловко сработал против нас и что прав у нас – 0.

Сейчас уже никто и не выпивал - не было денег, да и опьянение, с последующим похмельем лишь удваивало депрессию. А кому охота в ней купаться, правильно? Короче многие смельчаки либо разбежались, освободив места новым  "смельчакам", а точнее жертвам, либо уже не хорохорились – покорно терпели и ждали.

 
- Вася, тебе куда столько проводов? – спросил знакомый монтажник, когда Вася поднимался на свой этаж.

- Увидишь.

- Сдашь на медь, угостишь пивком, а нет…… твои субчики тебя на них повесят, ха-ха-ха!

Конечно, стучать на Васю и  его закладывать никто не собирался - ежу понятно, за такой грех возмездие могло настигнуть уже в этой жизни. Просто никто не подозревал страшного.


«Свобода воли невозможна без прихотей» - говорил проповедник модной не так давно  философии. У нас не было "прихотей". Единственная, какую мы могли себе позволить - это уйти с работы, плюнув на всё. Другой шанс - отправиться в мир иной.


Свести счёты с жизнью на стройке фантазии иметь не нужно - смерть и так кругом, её здесь рыбное место, и она тут ловит рыбку, раскинув множество снастей. Взгляни по сторонам……….  Да что смотреть! Просто шагни …..


«Неужели я кину жизнь? – терзался вопросом Вася, получая такие вопросы, что лучше любого ответа убеждали его в задуманном. - А если меня кидают?! А если кидает сама жизнь, сам Бог?!»

Некое упрямство руководило им в последние дни. Обида? Обида накопилась раньше, куда раньше. Позор? "Какой я лох" - это уже не появлялось в голове случайно, а долбило словно отбойный молоток.

На своём этаже, в пустой квартире (отделочников в тот день не было) Вася зачистил провода, обмотал ими открытые участки тела и закоротил в электрическом щите.  Всё. Свет погас не только для Васи, всех – выбило «автоматы».
Он нашёл свой способ и свой путь уйти с такой работы.


А вы что подумали? Дуэль? Смех! Вы поэт и прекрасно знаете чья берёт на черных речках.
Расправа? Будто Вася пошёл к своим "нечестным на руку....и поступил .....как храбрый (вариантов много)Робин Гуд с толстосумами, вернув свои деньги, а остальные щедро раздав пролетариям"? Смех! Вы пьяный прозаик и по ходу давненько не отмечались в РОВД.
Судиться? Лезть на баррикады чиновников и карабкаться на стены бюрократов? Современные крепости почище Бастилии. О, вы "ОднАкО" революционер.

СМЕХ!

 

***

- Я последний *** без соли не доедаю, - испуганно шептал мой напарник, смотря на труп Васи.

- Посмотрим на резонанс, - ответил я, вспомнив фразу в тему «современный капитализм превратился в каннибализм».


Как хоронили Васю – не знаю. Семья та была из деревни. Так, вероятно повыли-поревели, пошептались о "грехе", списали на несчастный случай, всё. Бог дал – Бог взял.

 
Историю эту поначалу перетирала вся стройка. Были и шутки. Вот лучшие из них:

1. Васе не давала покоя слава Д.Билана на Евровидении.
2. Вася – сын легендарного танцора Диско.
3. Васе надо было подгадать и совершить самоубийство перед Самим. И его ответ: «Этот способ суицида не приоритетный, где тут инновации и нанотехнологии?»


Нутро "работодателей" я описывать не стану, основная тут маска - скорбь. Всё было  списано лжецами на «проблемы в семье» и на «затяжное пьянство», хотя Вася не пил. Но деньги выплатили (о чудо!) семье посмертно.

Нам наши субподрядчики выплатили тоже, но только за два месяца, именно столько,  сколько ждал Вася в тот день. И причина такой "щедрости" была одна - удержать нас на стройке, чтобы мы не разбежались, т.е. страх за себя, что они могут "впороться" с подрядом.

Давая эти жалкие гроши, за давно выполненные объёмы они приговаривали: «Ну вы же не разбежитесь? Ну вы же не киданёте нас? Ну вы же не оставите нас голодными?» Страх! Они думали о нас! Они думали, что мы их киданём!

Эти деятели,  у которых душа словно чёрная дыра проглотившая жизнь этого несчастного Васи, теперь думали о нас! А вдруг у этой бездны проснулся аппетит? Тогда точно - страх!

Они клялись и божились: «Мы всё отдадим! Честное слово!»

Это честное слово!

СТРАХ!



***

На следующий день после выданных нам денег я приехал на работу. Вышел из автобуса..........
.... тьфу,  ****ь, припёрся, как же человек привыкает к ярму и рад подачке! Вспомнил про уговор с напарником. Покурил у проходных, сплюнул и зашёл в автобус. Он должен был везти «с ночи» вахтовых. Несколько рабочих уже дремало в хвосте автобуса. Я сел возле водителя.
 
- Ты куда сынок?

- За свежим воздухом, батя! - ответил я.

- Дело хорошее, - сказал пожилой водила, вероятно подумав что мы "фестивалим" и я гонец.

Звоню:

- Алло Серый, ты дома?

- Да Эдян, ты ко мне?

- Да, минут через 40 буду, встречай!

- Жду!

Звонят мне:

- Фетисов, ты?

- Я.

- Ты где?

- В ****е!

- Ты едешь на работу?!

- Я еду с работы! GAME OVER, господа.

Вряд ли старик понимал что к чему, он улыбался небесными глазами, такими же, какие были когда то и у живого Васи.



Июль, 2011 год.  Фетисов Э. В.




СИНЯЯ РЕВОЛЮЦИЯ. (жанр: юмор, утопия).
Посвящается политиканам. Особая благодарность правильному выбору.


Все совпадения персонажей с реальными лицами являются результатом пластической хирургии.


Премьер РФ Василий Васильевич Пукин не спал – не спалось. Да и какой к чертям собачьим сон, когда через пару месяцев выборы. Вопросы и ответы громоздились друг на друга, менялись мысли, одна другой тяжелее и безысходнее были думы:
"Зачем я связался с этим Айфоновым? Что это за внесистемная оппозиция? Белые ленты одели, нацепили бинты! Больные! Вот что это?! Кто разберёт?!"

Василий Васильевич возмущался: "Чёртова Дума! Не свяжись я с Айфоновым, был бы президентом до сих пор! Царь Николя II когда-то пошёл на уступки этой толпы, так называемой внесистемной оппозиции, а потом Дума добавила, а Февральская революция добила, сгубила! А сегодня аналог этого грёбанного Керенского - наш Айфонов и эта белая революция!"

Пукин повеселел: «Завтра приколю нашего Айфончика, этого человечка с большой головой и детским тельцем! Ха-ха-ха! Керенский!»

От этой злой радости Пукин, словно агент 007, резко выхватил из-под подушки револьвер и выстрелил в стену напротив, чётко попав в президента на экране. Плазменный телевизор 5х6 м. осыпался хрусталём - ночные новости закончились по всей РФ.

«Совсем как Дениел Крейг!» - подумал Пукин, засовывая пистолет обратно под подушку.
Он давно усматривал некое сходство с актёром из последних бондианд и даже планировал кое-что сделать себе из пластических операций, дабы ещё выгоднее подчеркнуть обнаруженное им сходство.

«Совсем сдурел перед выборами» - подумала проснувшаяся жена Катя, переворачиваясь на правый бок.

Пукин засунул руки под одеяло и ... член стоял! Он всегда поднимался после стрельбы. Власть потихоньку возвращалась: "А я ещё ничего, ого-го!"
- Катька, на! – заявил он.

- Что? - заворочалась сонная супруга.

- Х.й на! – сказал и удивился сам себе Василий Васильевич. Он никогда не матерился и эта перемена его здорово обрадовала. Настроение улучшилось.

- Третий телевизор на этой неделе! – обиженно заворчала супруга. - И вообще, Вася, раньше ты никогда не матерился. Это все влияние на тебя внесистемной оппозиции.

- Ха! Катя, как ты думаешь, а? Если я, так сказать, немножко подкорректирую свою внешность и стану немножко похож на Джеймса Бонда? – мечтательно произнёс премьер. - Ну? Совсем чуть чуть, самую малость, а? Ху! – Пукин снова держал в руках ствол, поигрывая хромированным бойком. Ему не сильно нравились револьверы, но в  кровати он держал их исключительно, чтобы не сорить гильзами.
- Убери волыну, надоел уже!

- А так? – Пукин прижался к обнажённому бедру супруги, дав почувствовать ей свой эрегированный орган.

- Хорошо, но лучше подумай, как поднять свой рейтинг!

Как заботливую супругу её беспокоили все эти демонстрации, коалиции и оппозиции, не меньше, чем самого премьера.   

- А ты на что!? – взревел Василий и выстрелил в потолок.

- Перестань, Вася, Джеймс Бонд тут не причём – мы в России. И пластические операции ты уже делал, дорогой. И вообще, утро вечера мудренее, - успокаивающе сказала жена и отдалась супругу.


***


Утро премьера всегда начиналось с зарядки. Разминаясь, Василий Пукин обычно выслушивал доклады своих заместителей. Сегодня он решил изменить ставший ему привычным этот непривычный распорядок, побыть с собой наедине, сосредоточиться – вдруг придёт в голову нужная и ценная мысль. Он включил тюнер на музыкальной радиостанции. В суете предвыборной гонки он уже и забыл когда в последний раз слушал музыку.

….Руки шире три-четыре….- неслось из динамиков в 200 КВт. Звучала песня В. Высоцкого в исполнении какой-то современной певицы.

- Надо же – прям в тему! – по-детски обрадовался премьер и тут же вспомнил фильм про Высоцкого, на презентацию которого недавно он сам пригласил президента Айфонова. Сейчас он представил, как народ уже смотрит этот фильм во всех кинотеатрах страны, а потом, через какое то время будет смотреть и на экранах своих телевизоров, будет восхищаться поэтом, а его премьера по-прежнему презирать и хаять. - А ведь я удалой, я не хуже Высоцкого! Не хуже!

……. Грация движе-ни-я… апч- хи! – чихнула певица из динамиков и раскашлялась, - Кхе-кхе-кхе….. Каждый день кто то из современных исполнителей пел вживую в прямом эфире с раннего утра и до позднего вечера, на всякий случай, если в правительстве вдруг захотят послушать радио. - Кхе-кхе….

- Че сучка, кокаин не в то горло попал? Или жрёшь его в два горла? На, бля, получи! – швырнул премьер в тюнер HiEnd класса 10 килограммовую гантелю из чистого золота. Брызги пластмассы, короткая вспышка и… мысль!

- Высоцкий! Да, да! Как я не догадался раньше! Как не додумался! – от внезапного озарения, охватившей радости Вася подобно метателю ядра запустил вдогонку второй снаряд. – Я стану Высоцким! – прокричал Пукин. - Мне запросто удастся сделать это! Никто не остановит! Посмотрим на выборах кто кого! Посмотрим!               

Пукин ликовал:
 - Грация движе-ни-я!


***


Государственная машина заработала. Закрутились и завертелись: медики-хирурги, стилисты - визажисты, логопеды – лингвисты, политологи-историки, аналитики, пиарщики, журналисты и прочие правительственные служащие. Гениальный план озаривший премьера состоял в следующем. С помощью современной медицины он меняет внешность, становясь максимально похожим на В.Высоцкого(благо позволяет рост и комплекция), а пиарщики и прочая братия шумихи представляют его как нового кандидата в президенты, так сказать, кандидата-самовыдвиженца. Всё. А собственно сам премьер Пукин, а точнее, один из его двойников, благополучно идёт к своему финишу, так сказать, к своему естественному финалу-закату. Всё просто и складно, как всё гениальное в этом мире. Интрига с фильмом, где актёр в роли главного героя до сих пор никому  неизвестен, играет только на руку. Не было никакого актёра-героя и точка! НЕ БЫЛО! Не было никаких масок! Это актёр, человек похожий на Высоцкого, человек, влюблённый в его творчество, любящий Россию, патриот, умница и талант, с детства очарованный песнями поэта и который сделал себя сам, типа американского self-made-man. И теперь вот он, осознав свою огромную роль в судьбе России, выражая свою гражданскую позицию, решает идти и баллотироваться в президенты как независимый и беспартийный кандидат. Ура!


Новое лицо премьера было сделано за 3 дня. Врачи превзошли сами себя до такой степени что перепугались – на них глядел настоящий В. Высоцкий! Курс общеукрепляющих процедур был рассчитан на месяц. В него входил 3-х разовый приём водки по 250гр. 3 раза в сутки с одним разгрузочным днём в неделю – приёмом  морфина. За этот месяц лицо должно было приобрести идеальный вид и как говорят врачи вернуть естественную фактуру. Работа логопедов и стилистов была не менее напряжённой, и результат оказался ошеломительным – новый президент был готов.

Поначалу премьера, не привыкшего к спиртному, а тем более к наркотикам, тошнило и рвало, но зная, что на карту, а точнее, на победу, поставлено всё, он с точностью бухгалтера выполнял всё предписанное докторами и под конец курса даже как-то втянулся.


***


- Ну, за победу! – произнёс Василий Пукин, а точнее вылитый Владимир Высоцкий, поднимая гранёный стакан.

- За победу! – чокаясь и морщась, произнёс Айфонов.

- Ну, какой из тебя президент? – с усмешкой, в которой узнавался прежний Пукин, произнёс двойник Высоцкого, выпив залпом стакан водки, даже ни грамма не морщась. - Ты даже выпить не можешь как мужик!

- Я, я…, - задерживая дыхание красный, взволнованный, небольшими глотками пытался влить в себя содержимое стакана Айфонов. Спиртное готово было выплеснуться наружу.

- На, закуси, слабак! Кто пьёт до дна, тот чист душой! – протянул Пукин солёный огурец президенту. - Я вот о чём хотел поговорить с тобой, Шарапов!

- О чём? – наконец допил свой стакан президент и  закусил огурцом. Ему полегчало, а точнее сразу же начало развозить.

Премьер здорово вошёл в образ и новая роль ему явно нравилась. Сидели они на воссозданной дизайнерами по интерьеру старой прокуренной кухне 70–х годов, так лучше должна была происходить адаптация и вхождение в образ. Премьер, сминая и зажимая в зубах папиросу, произнёс хрипловатым голосом:

- Дело в следующем, Шарапов! Мы никак не можем найти этого задрипанного актёришку.

- Какого актёра? – рассеянно спросил Айфонов. Мутные глаза и мешки под глазами выдавали человека, плотно сидящего «на стакане», а проще сказать, находящегося в запое, в вынужденном запое.

- Ну, того, ряженного, что сыграл Высоцкого в фильме. Бляха, как сквозь землю провалился, как иголка в…

- Не понял? – потупился Айфонов.

- Исчез персонаж, собака! Получил гонорар от съёмок, дёрнул в штаты отдохнуть, а там и пропал, растворился. Опасения у меня вот какие. Как бы кто из наших недругов не вывалил эту карту на стол, - произнёс озабоченный Пукин, он же Высоцкий, глядя как его собутыльник медленно сползает под стол. - Охрана! – нажал на кнопку селектора. - Отбуксуйте президента до дома до хаты – в люлю.

- Истопи ты мне баньку по-белому, - запел премьер,  наблюдая,  как два лба уносят пьяного в хлам президента. Премьер налил себе еще стаканчик белой. – Я вам устрою белую революцию…


***


СПАСИБО, ЧТО БУХОЙ! Кричало со щитов, плакатов, баннеров, листовок и газет в лицо избирателю. Высоцкий был изображён рвущим на груди рубаху, кричащим вопрос: БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? Вопрос отсылался непосредственно к избирателю, давая возможность трезво подумать, кому быть у руля будущей власти, нового возрождённого государства. Плакатов с изображением других кандидатов и в первую очередь самого якобы действующего премьера было подозрительно мало, предвыборная агитация штабов шла вяло, выступления кандидатов были крайне редки. Двойник Пукина что-то робко лепетал  про инновации и нанотехнологии. Остальные кандидаты в президенты ограничивались  слабыми нападками на действующего президента Айфонова. Низкая активность штабов  связывалась электоратом с провальными и позорными предыдущими выборами. Белую революцию никто не вспоминал или стыдился её, как стыдятся подростки своей ночной поллюции. Оппонентов у нового кандидата не было - Владимир Высоцкий был проходной на все 100%. Выступления и встречи с избирателями были расписаны у него на каждый день и даже час. Теперь Высоцкому не приходилось пить в одиночку, у него достаточно было компаньонов – с ним была вся страна. Каждый избиратель  мечтал выпить с новым полюбившемся кандидатом. Старые люди, ещё помнившие певца, с умилением  и ностальгией пили в одиночестве, сидя перед телевизором.

- Вы увидите, что будет в день выборов! Вы о.уеете, дорогая передача! – чуть не плача, сыпал обещаниями и закручивал интригу новый кандидат. Он еле стоял на ногах, был одержим пьяным оптимизмом и поистине кипел поэтическим вдохновением. – СКОРО ВЫ УВИДИТЕ НОВУЮ РОССИЮ! Каждый день он появлялся перед народом под свои же, т.е. Высоцкого песни. Сам Пукин петь так и не научился – выручала профессионально смонтированная фонограмма. Это была поистине синяя революция. Повязывать ленточки соответствующего цвета не имело никакого смысла.


***


День выборов прошёл на радость народа весело, не считая нескольких сот случаев передозировок от  алкоголя и наркотиков, т.к. была организована бесплатная их раздача. Спиртные напитки и наркотики по смехотворным ценам ещё за месяц появились  в продаже во всех торговых точках страны. Противников «спаивания и алкоголизации» страны накачивали «вусмерть». Западных хмурых и трезвых, вечно недовольных аналитиков затыкали за пояс наши пьяные и весёлые аналитики. Иностранных наблюдателей спаивали и отправляли на передачу «Пьяные и смешные». Толпы народа, объятые известной эйфорией, слонялись по улицам городов и посёлков, «и под каждым им кустом был готов и стол и дом». Мечтой праздных граждан было встретить кого-нибудь из предвыборного штаба других кандидатов, а ещё лучше – самого кандидата. Из развлечений было все, что желают при застольях и тостах: ЧТО ВЫ ПОЖЕЛАЕТЕ САМИ СЕБЕ!

Президентом России единогласно стал беспартийный самовыдвиженец Владимир Высоцкий. Остальные кандидаты распущены (живыми на улицу), двойник премьера ушёл в тень, Дума упразднена, закон восстановлен, справедливость восторжествовала. Бывший президент Айфонов отправился на покой – возглавил первую отечественную корпорацию по производству сотовых телефонов и планшетов.

 Небольшой конфуз случился спустя несколько дней после выборов. Произошёл он на экранах ТВ на глазах у всей страны в известной и всеми любимой передаче.


***


- В эфире ток шоу «Давайте побакланим» и я, её бессменный ведущий Антон Блябудов, - быстро и без запинки проговорил ведущий, бодро сбегая со ступенек. – Только здесь, бля-буду, только сейчас, бля-буду-ага мы гоним фуфло, толкаем порожняк и прогоняем туфту! А также: месим говно, метём пургу, несём ботву, крошим батон, катим бочку……… встречайте – президент России Владимир Высоцкий! Дух восставшего певца, гордость, честь и слава страны, зеркало и рупор, и прожектор…… Встречайте в студии!  Аплодисменты!

На сцену поднялся весёлый, нетрезвый президент. Зал залили аплодисменты, пьяные слёзы, икота и наркотический смех вперемешку с мычанием.

 - Здравствуйте, - начал он речь хорошо поставленным голосом Высоцкого. После поздравил с победой, справился о настроении, пообещал не болеть, хлебнул из горла, подмигнул лиловым глазом и уселся в кресло.

- А сейчас сюрприз! Интрига 2011года! – взял слово ведущий. - Некоторые у нас говорят, что в России исчезла правда, нет  демократии, отсутствует закон, попираются права, пятое-десятое….. Встречайте на арене истории! Актёр, исполнитель главной роли в фильме «Спасибо, что …….».

Ведущий не договорил. В зал выскочил сам сыгравший Высоцкого загримированный актёр с гитарой в руках. Он с ходу запел «Ой, Вань, гляди, какие клоуны». Зал заволновался,  кряхтя и покачиваясь, начал приподниматься. Пукин, он же – президент, слегка побледнел, немного отрезвел  и трясущейся рукой взял бутылку. Хлебнул. Песня закончилась и актёр закричал, можно сказать, пронзительно завизжал:

- Люди, я ваш президент! А он…. он…. он - проходимец и алкаш!

Зал ахнул.

- Кому вы верите?! – басом обратился  президент Высоцкий-Пукин к народу. - Это я, я ваш президент! Я всенародно избранный! Я любимый! – с этими словами он разорвал на груди рубаху, подошёл к попятившемуся актёру, протянул руку к его лицу и со словами из известного мультфильма «А ну, самозванец, покажи своё настоящее лицо!» сорвал резиновую маску. Теперь ахнул сам Высоцкий-Пукин. Откуда он взялся? На президента смотрел он сам - он всё вспомнил! Шок!

- Где твой чёрный пистолет!? – крикнул из зала провокатор-ведущий.
Толпа с одобрением загудела.

Оба президента засунули руки в карманы брюк. Первым выстрелил тот, кто был прав.

               
Занавес.


Декабрь, 2011 год. Фетисов Э.В.



ПИСЬМО БОГУ. (жанр: ужасы)
Посвящается молодым учителям.



Здравствуй дорогой Бог. Решил написать Тебе письмо. Дойдёт ли? Не знаю. Ты знаешь и можешь дать ответ – кто я, жертва или палач?

Сейчас увидел по ТВ  «страшный» сюжет – убили учителя. Трое учеников убили своего школьного  преподавателя. Просто и насмерть. Мотив – ставил двойки. Но Ты знаешь об этом раньше всех людей, передач и сюжетов. Ты Всевидящий и Знающий наперёд.

Господь, может, не могу никого судить? Но размышляю как человек и по человечески, как и те в передаче, что судят и размышляют. Они говорили в ней: «Учитель был такой хороший, добрый, честный, а те учащиеся плохие, глупые и злые». Один из преступников даже отзывался: «Учитель такой умный, добрый был, а мы такие плохие, глупые, даже, когда мы на уроке хулиганили, он нас не ругал. Вот какой он был,  а мы - дрянь, а не люди». Вот такие дела.

Учитель был городской, а работал в селе - преподавал историю. Впрочем, это не важно. Факт – он городской, а они деревенские. Педагоги сельские говорили: «Вот, пришёл к нам молодой специалист. Не хватает у нас преподавателей, никто не идёт,  а он взял и приехал из города!» Только ещё  не добавили, мол, снизошёл этот «хороший» до нас - плохих. А он может всего лишь от армии косил, слышал про такие фокусы (прости Господи). Только в передаче про это не сказали, сам догадался.

Вот так, начал он жить поживать в деревне недалеко от города-дома и преподавать в тамошней школе. Квартировал у какой то старухи, сам себе готовил, а может она ему, по вечерам разговаривали или смотрели ТВ и рано ложились спать – в школу надо было рано вставать. Раз в неделю ездил домой, ясное дело у него были родители, может не все, может одна мать или один отец, а  может мать и отец вместе, да ещё братья и сёстры. Вероятно, была  любимая. Кто знает? Ты всё знаешь, а мы гадаем и предполагаем.

Так вот, работать в деревне ему было в тягость, но деваться некуда. Родители думают: «Ну, пусть нелегко, тяжело. А кому сейчас легко, правильно? Ведь всё  не навоз в селе месить, а преподавать. А это уже другое дело - пре-по-да-вать! » Мать говорила: «Ты на хорошем счету сынок. Потерпи». И он терпел.

Вот если бы любил он свой предмет и специальность так самоотверженно, как любят некоторые преподаватели свою работу и своё место, оставаясь на нём до пенсии, а точнее до гроба, тогда да! А ещё лучше любил бы он детей или был бы педофилом, тогда другое дело…….. Но нет. Тяготился он и работой, и селом, поездками этими между пунктами А и Б, и после каждого возвращения из города тоска чёрной тенью заползала ему в душу и жила несколько дней не желая выползать: «Когда всё закончится? Скорее бы!» Время тянется медленно, скука смертельная, нудятина да и только. В общем, как ему казалось – нет конца и края этой глупой и бессмысленной жизни. Коллеги-педагоги  замечали – плохо ему. Скучно, тоскливо. Даже обмолвились в этой передаче, что не очень хорошо ему было в селе, не ужился он с детьми, а особенно с теми тремя.

Вот он приходит на урок, рассказывает, задаёт, спрашивает, все отвечают, а они тупые и безмозглые – нет. Он им 2,2,2, на, на, на. И так не один год. Какое упрямство, какое терпение, а! «Доколе Господи?», - про себя думают те трое. Может слышал их ропот? Но это называется бескомпромиссность, принципиальность. Ведь он честный, как самый честный милиционер на свете и все это знают, а те трое так себе - сельские хулиганы: выпить, покурить, а после по тюрьмам разъехаться. Не уважал он их, отдалялся, а они назло ему становились ещё дурнее, начали уже соревноваться меж собой кто хуже, невзлюбили его просто жуть, терпеть его не могли. Но время шло и всё как-то незаметно утрясалось, и не выплёскивалось.

Не хвалюсь Господи, но когда был у нас на практике молодой учитель, не скажу в каком классе и какой предмет вёл, не помню, но только он помнил, сколько лет прошло фамилии  хулиганов, а  они его. Даже на день рожденья его приглашали. Он ясное дело не пошёл, но сам факт! А когда выходил курить, наперегонки выхватывали у него дешёвую студенческую сигарету и находили ему самую дорогую. Вот как хотели порадовать понравившегося им учителя. Не знаю, может от того, что не ставил за эти несколько месяцев своей практики не одной оценки ниже тройки, не знаю, не скажу, только педагогов волновало – плохой он был в их глазах. Но только было тогда такое, что даже самые отъявленные хулиганы старались хоть на тройку выучить предмет, как тяжело им не было, не упасть в грязь лицом, не подвести учителя за своё доверие к нему. Он не учил, но каким-то мудрым  способом заставлял учиться и любить предмет добровольно. Твой он был Господи и от Тебя. Мир ему!

Но этот! Ведь мог же, к примеру, поставить им разок «хорошо», или  «удовлетворительно», правда? Пройти по селу, остановиться, посидеть с ними на лавочке, поговорить, выкурить по паре простых сигарет, заглянуть в хату, в огород: кто живёт, что растёт? Дать надежду! Мог, но не хотел - марку держал. Может Ты удерживал? Нет, в его силах было дать надежду хулиганам. Не хотел. В общем, упрямство столкнулось с упрямством, а это страшная смесь – взрывоопасная. Короче всё могло быть иначе, но произошло то, что обычно происходит в таких случаях – убили.

Да, совсем забыл! Звонок был. Может Ты дал знак? Там, в этой передаче говорили, ну как обычно в таких передачах говорят: за год, за месяц до трагедии и т.д. Так вот, возвращался он из города, как всегда поздно вечером в пустой электричке, скорость бешеная, почему, когда мчит пустая электричка, то кажется, что скорость её огромная? Машинист то не куда не спешит, у него расписание, раньше тоже нельзя. Вероятно это внутреннее ощущение – людей нет, некому и тормозить. За окном темно, мелькают черные кусты и деревья лесополосы, только вдалеке видны неподвижные или медленно плывущие огни, несёт его электричка в деревню, а он тихо сидит в вагоне и смотрит в окно. «Человек рождается и уже необратимо движется к смерти, идёт не спеша, не торопится, а тут просто летит,……..», - задумался учитель. На душе паршиво, только из дома и опять в это болото. Проходит мимо него из соседнего вагона некто и вдруг – удар в лицо, искры из глаз! «На ****ь! Получи гандон! Надеюсь, успеваемость у брата улучшится?!» - это старший брат одного из двоечников вступился за младшего, терпение лопнуло, одного поля ягода. Как тут не обозлиться? Ты его так Своей рукой Господи, чтоб одумался? Может, не надо было?

Приехал учитель, не одумался, «полез в залупу», ещё лучше стал, ещё бескомпромисснее, злее – стержень стальной внутри. Опять в классе началось – 2,2, на, на, получай! Как с цепи сорвался, а может уже предчувствовал? А дома на них орут: дебилы, уроды. И так  школу бы закончить и благополучно «зачалиться», а тут ещё и не закончишь с такой историей. А он хороший, он пример, на зависть всем (педагогам разумеется). Ты Боже сделал его таким или он себя сам, self-made-man, как на западе выражаются? Это вопрос коренной, онтологический.

И вот день настал, созрели все. Опять всё чрезвычайно просто. Прибыла последняя электричка. Он шёл от перрона к себе, где он там снимал, жил – не важно. Шёл быстро, не оглядываясь по мокрому осеннему асфальту, свернул на грунтовку. В сонных дворах неприятно завыли и залаяли собаки.  Трое пьяных учеников-двоечников его заметили, пошли следом и на дороге убили. Сначала били руками, потом ногами, а потом самый злой из них порешил ножом. Среди них он вероятно самый  добрый, так как видел учителя как самого злого на свете. Всё. Да, когда били приговаривали что то насчёт двоек. Разошлись по домам и не прятались.

Как поймали, сколько дали? Не помню. Разве в этом суть. Вот такая история. Дойдёт ли письмо, нет – не знаю, Ты знаешь. Если дойдёт, дай ответ – кто я, палач или жертва? А сейчас иду спать, завтра в школу. Пока. Люби  всех нас, веди Своей рукой. Аминь.


Апрель, 2010. Фетисов Э. В.



КИТАЙСКИЕ ШТУЧКИ. (жанр: репортаж, юмор).
Посвящается  хитрецам.

Восточный новый год порадовал, рассмешил, но не в шутку заинтересовал меня одной маленькой «спортивной» победой. Нонсенс – слепой китайский боксёр победил зрячего и тоже (впрочем пока) китайского боксёра. Чудо? Отнюдь. Всего лишь простой фокус всех поднебесных «мудрецов» или попросту говоря, отбросив нации и расы – хитрецов.

Познание морали не может начинаться с ничего – с tabula rasa (чистая доска), это не область чистого мышления, ratio (разума), черпающего пищу из самого себя и для себя. Здесь для начала должно иметь место наблюдение, а после уже воображение и размышление. Вот свободная интерпретация увиденной и услышанной новости мельком проскочившей в СМИ. Её как бы художественное прочтение. Ведь для того чтобы понять настоящий её смысл и суть необходимо эту новость растянуть. Итак, поехали!

Жил был китайский спортсмен-боксёр, назовём его просто – Ли, проще уже не куда. За свою жизнь он провёл тысячи боёв, из них имел тысячи побед и примерно столько же наград. И как подобает в таких случаях, при таком  роде  деятельности с годами он ушёл из большого спорта и стал тренером для простых начинающих боксёров. И вот родился у него сын, желанный как все сыновья мира, но такой обычный, как все сыновья Китая, как одна большая ошибка и издержка их родной резиновой промышленности.

– Вот она моя самая главная победа в жизни! – воскликнул Ли. Он станет самым великим боксёром в поднебесной! Равных ему не будет под солнцем! Он победит любого, кто бросит ему вызов, (а также всех,  кто не бросит)! Великий дракон подарит ему свою силу, способную убить даже самого великого дракона! Он станет змеёй кусающей себя за хвост - он будет непобедим! – радовался отец, подбрасывая сына в воздух. Радовались все многочисленные родственники Ли, его бесчисленные предки, а также вся спортивная элита страны.

Но Ли-младший не улыбался, не щурился на солнце и не плакал, он лишь смотрел своими стеклянными немигающими глазами в пустоту.

Горе охватило уже не молодого отца и всю  поднебесную от новости что прилетела  быстрее ветра – младенец оказался слеп от рождения.
Это была трагедия. В древней гробнице на глазах терракотовых воинов выступили слёзы. Панды перестали жевать бамбук и задумались. Мао в своём мавзолее стал строг как никогда и в том нашли очень плохой знак. Даже великая стена перестала быть видима из космоса, а это ещё хуже, чем даже строгий Мао.

Как так? Почему!? Путь и судьба младенца была определена еще до определения пола, ещё до зачатия и тут такое! Какой ужас! Кто продолжит династию боксёров, неужели прервётся славный спортивный род? Кто накормит семью, когда она обеднеет? Ведь теперь это неизбежно.

Разве сын отрубит собственную ногу, чтобы накормить умирающего с голода  собственного отца, как завещал древний мудрец своему роду? Неизвестно. Разве может отец вернуть очи сыну? Нет. А вырвать свои, чтобы отдать сыну? Никогда!
Кем он станет, и где будет работать, когда вырастет? Никем и нигде!

Месить бетон и класть плитку в европейских странах он не может, туда едут зрячие. Шить одежду и собирать технику – тоже,  все слепые уже заняли  эти места здесь, на родине. Выращивать рис или чай он не может по определению, потому, что он – не колхозник, а сын знаменитого боксёра, боец. Что делать? Голова идёт кругом – китаец обязательно должен быть при деле! И вот тут-то наш мудрый Ли решает – он оставит всё как есть! Да! Он вырастит и воспитает из своего сына боксёра, слепого боксёра! Он сделает из него чемпиона, да помогут ему в этом предки! За дело – вперёд!

И вот Ли-младшему пятнадцать. Уже вовсю и везде гремят наравне с олимпийскими паралимпийские игры и везде наш юный Ли – чемпион, победитель среди таких же слепых ровесников-спортсменов. Словно слепые котята они играются и толкаются в одной коробке и из них, таких одинаковых, заурядных, выбирают только его, как самого забавного, забирая в хорошие руки. Уже просохли слёзы у терракотовых воинов, к пандам вернулся аппетит, а великая стена снова стала видна из космоса. Даже Мао загадочно улыбнулся в своём мавзолее, а это – хороший  знак! Ли – чемпион среди слепых. Он – чем-пи-он! Но отцу этого мало. Он решает привести сына к ещё большей победе, абсолютной, он решает сделать из него чемпиона среди зрячих!

Небывалая задача! Задача сравнять здоровых и увечных, свалить в кучу инвалидов и полноценных, калек и нормальных. Не беда что зрячие лучше ориентируются в пространстве (правда не всегда во времени), резвее, бодрее и прочее. Чутьё подсказывает ему, поможет в этом деле простая человеческая жалость. Вперёд!

Начал как водится с простой лести: «Да не будете так добры...», «Да будьте любезны...», «Да не могли бы Вы...», «Да не откажите в милости...» и всё в таком духе, а закончил такой же простой, но наглостью. Ибо льстец и наглец это всегда стороны одной медали. Не верите? А вы проверьте. Попробуйте, ударьте наглеца, сломите его, и вы вдруг заметите – он превратился в льстеца! И наоборот. Ай да фокусы!
 
Так вот, в спортивном мире поначалу это воспринимают как шутку, с юмором. Даже «звезда» спортивного мира – Олимпийский комитет в шоке. Но какие тут могут быть шутки, какой юмор!? Где жалость? Разве слепые не люди или они люди второго сорта? Возразите жестокосердные и жестоковыйные! Где совесть? А? У мальчика осталась одна радость в жизни! Вы хотите лишить несчастного  ребёнка последней радости?! Вот вы какие! Так?! Бессовестные вы! Все вы! Все!!!

Много, очень много жалости напустил Ли-старший.
И вот всё, как говорится, «уболтал», обтяпал дельце. Остаётся лишь вопрос с правилами и условиями игры или поединка. И вот тут мудрый отец решает «уравнять» шансы на победу, и вот каким образом. Он объясняет, что зрячий должен стать слепым, но не в прямом смысле – ослепнуть, это было бы жестоко даже для Китая, а должен стать слепым на время поединка. Зрячий должен выйти на ринг с завязанными глазами. Или? Не прозреть же моментально слепому? Ведь это физически не возможно! А временно не видеть зрячему вполне реально и даже допустимо. А как иначе? Неужели зрячий на глазах  публики побьёт слепого, того, что не видел от рождения света, а уж не видит лицо противника и подавно? Это будет вопиющее беззаконие! Все были бы в шоке от подобного преступления.

– Вперёд наш юный друг, – сказали узкоплёнчатые боксёры Ли-младшему, похлопав его по плечу.
– Вперёд, будь милосердным, memeto mori (помни о смерти),сынок, – сказали они зрячему, но «одноразовому» боксёру завязывая ему глаза повязкой.   

И вот он, слепой боец, что не видел от рождения даже солнца, словно дракон, всю вечность обитающий в пещере, или червь, всю жизнь  проведший в земле, который лучше слышит, лучше чувствует, лучше дышит в темноте, словно рыба в воде, с лёгкостью побеждает того, кто ради него ослеп добровольно. Победил, словно тот хитроватый опереточный демон такого же сказочного, но наивного  ангела, что сошёл в преисподнюю, и кого добровольно привела туда простая жалость и благородная страсть под видом честной игры.

Всё – конец интриги. Точка. Ли-младший победитель, а старший во всё горло трубит: Он – чемпион! Абсолютный чемпион и нет ему равных!
Равных  среди слепых, потому что сам он слеп, а среди зрячих потому, что фокус с человеческой моралью работает безотказно.

Вот, впрочем, и вся история этой небольшой победы и рассказ о том, как к спорту примешалась простая человеческая жалость. Ну как честная победа?
Но вот в чём парадокс: если вы вздумаете указать обладателям такой «мудрости» на родину их мудрости, об лоб этой каменной  родины-уродины отскочит в вас собственный укор. Тот укор, что спрятан под личиной вашей же собственной морали, ибо корень её один и един. Остаётся одна похвала. А куда деваться? Выходит-то – некуда!

И нам остаётся лишь поздравить слепого китайского боксёра, а скорее и вернее, его чересчур зрячего отца, с «победой». Поздравить, но так лихо, как это показал всем в одном старом советском анекдоте простой сельский житель. Ему были отпущены к речи всего лишь два слова, чтобы поздравить председателя родного колхоза, который «честно» распределил три автомобиля подаренных государством колхозу. Один автомобиль он подарил сыну – «передовому меХанизатору», второй дочери – «Ударной  доярке», а третий взял себе, как самый «лучшиЙ руководитель». Односельчанину были дозволены всего два слова «похвалы» – всего два, так надеялись предупредить провокацию и избежать скандала.
Мужик  произнёс:
– Молодец, бл…дь!
 

Февраль, 2011 год. Фетисов Э. В.



НАСТОЯЩЕЕ КИНО. (жанр: юмор).
Памяти Бориса С.


Иван Петрович Сомов в своём рабочем кабинете рассматривал барометр. В нём он ни хрена не понимал, как и в своей работе, будучи главным - начальником районной рыбинспекции города Калача. Ещё не так давно полковником уйдя в запас из армии и не найдя себе досуга на пенсии, он вдруг вновь обнаружил его в службе и тоже вроде командной.

Не будем рисовать его внешность, как это делается в килограммовых романах - женить его мы не собираемся, впрочем, как и остальных персонажей, лишь начертим: у него была красная квадратная голова, глаза – 2 прилепленных на ней шара и усы - седая щётка, короче старый битый кирпич.


Учёные утверждают: человек думает и мыслит словами. Так вот Сомов это делал исключительно матерными словами. «Почему это свалилось на мою голову?», - так можно было примерно-прилично перевести суть-смысл его размышлений в это тревожное утро. Ему одному была известна новость, которую в конторе ещё не знали, но и она пугала Сомова неожиданностью и подвохом. К неожиданному он был готов всегда, но подвох…. Сегодня Сомов  был трезв, а значит и мнителен.


Дело обстояло так. Вчера вечером ему позвонили домой из главного управления и сказали буквально следующее: «Иван Петрович, завтра к тебе приедет съёмочная группа из города. Им нужен сюжет о браконьерах:  сети, рыба, протоколы. Должны их встретить хорошо, т.е. как надо - угостить, расположить, развеселить и т.д. чтобы  и они сняли соответственно - как надо. В общем, надеюсь с киношниками  будет в лучшем виде. Утром им сообщишь куда подъехать, ясно?», - и непреклонный голос продиктовал номер телефона киношников. «А теперь - думай», - заключил тот же голос, а отрезвевший на миг Сомов отрапортовал: «Так точно! Есть - думать!».
 

Здесь стоит сказать, что эта история почти реальность и произошла на самом деле, а некоторые мелочи, ФИО, выдуманы лишь для прикола. Прецедентом послужили прокатившиеся по стране громкие процессы в рыбной отрасли и как следствие шумиха в СМИ.

«Добрались, - думал Сомов, - понятно не без греха, тем паче отрасль, всё и до меня прогнило и разложилась...  А съёмки, как, что? Непонятно, подозрительно... Ладно, - Каспий, Волга.. Там да!.. Осетры, икра, байды, ОПГ, приговоры... А тут?  Дон, реки, озёра, серушки-подлещики, ну чехонь, ну всё равно – мелочь...».
Сомов с трудом оторвал тяжёлую голову от барометра-тонометра и сел в кресло. В эту ночь он плохо спал.

 
- Линь, зайди! - прокричал Сомов в закрытую дверь так, что две женщины в примыкающем к директорскому кабинету предбаннике вздрогнули.
 
- Иван Петрович, вызывали? – прозвучал спокойный голос.
Молодой, небольшого роста, светлый, круглое лицо, в дверях появился Боря Линь – ихтиолог. Не сказать правая рука, но толковый, работал здесь дольше, знал больше, а самое главное был из местных. Боря улыбался. Зимой он провинился, знал это и переживал. А провинился так. Перепив водки, он с  абсолютной уверенностью заявил, что на улице "поют песенки соловьи" и начальник, который тоже вышел на мороз увидел себя серьёзно одураченным и вынеся вердикт "белая, отдыхай, ещё такой фокус, уволю", уже «отошёл» от инцидента, который помнили и при случае смеялись, сейчас думал о пользе ихтиолога.

- Боря, - он назвал его по имени, - горим!

- Что? – рассеянно улыбнулся ихтиолог. Он был в новой служебной форме, которую недавно выдумало и выдало родное ведомство. Сотрудники, за исключением самого начальника и Бори её носили неохотно, даже стеснялись, находя оправдания и одевая, когда все оправдания были уже исчерпаны. Сомов же не сильно гонял сотрудников. А форма была странная: сине-жёлто-чёрная, напоминающая оперение птицы зимородок, такой небольшой и разноцветной птахи, что ныряет за мелкой рыбёшкой, карауля её у воды. Боре, белобрысому, почти прозрачному она даже  шла, а Сомову форма шла по определению.

- Ты чё лыбишься!? Горим, на! – сказал взволнованный начальник. Сейчас он меньше всего  походил на «тёртого калача» Сомова.

- Почему горим? – спокойно спросил Боря.

- Садись, слушай новость, на. Ещё никто не знает, на, ты первый, на, - и начальник изложил всю суть.

- Надо торопиться, - сделал вывод ихтиолог.

- Сам знаю. Мне  уже надо звонить киношникам, на. А я что? – задумался Сомов. – Так, встретишь их ты! – он вдруг резко оживился, отдав приказ, правда беспокоясь, что Линь пойдёт в отказ.

- Я?

- Ты, на! – отрубил Сомов.

- Моя не хочет, - закачал головой Боря, словно китайский болванчик.
 Сомов успокоился, он понял – выход найден. Боря вдруг стал нормальный:
 – Всё очень просто, надо только поторопиться.

- Торопись, на, - с напускным равнодушием ответил начальник.

- Нужно взять оперов и будет им спектакль.

- Так, кто из них сейчас в конторе, на? – засуетился в бумагах Сомов. - Щукин! Судаков, на, ко мне на! – взревел  он.

Опергруппа была тогда вроде боевой организации в самой рыбинспекции (позже из неё сформировали отдельное ведомство). Они мотались на лодках, ловили браконьеров, составляли протоколы и прочее – это официально, а не официально, занимались поборами на своих участках-«огородах», сами браконьерничали, пили водочку и прочее.

- Нас вызывали Иван Петрович?
В дверях появились два амбала, их оторвали от игры в нарды.

- Вас, присаживайтесь, на, - Сомов закурил. – Такое дело, слушайте, на. Сегодня будут съёмки.....

- Нас? – хором спросили опера.

- Да не вас болваны, на. Съёмки браконьеров, на, а вы должны сыграть им комедию на....

- Мы?

- Да не вы ***плёты! – начинал уже раздражаться начальник, - а браконьеры! Ну и вы тоже на, как без вас то на, - поняв, что без них «комедии» никак не получится, кто же будет задерживать самих браконьеров? Да, кстати, где ваши участки? Напомните.

- Разливы озер  Некрасовских –  хутор  Рюмино, в 25 км  от города Калач-на-Дону, выше по течению реки Дон, по левую его сторону….,  - скороговоркой чеканили  два сотрудника, что  являлось чистой правдой.  Так было дословно записано в их служебных документах, так заучили они эту частушку наизусть (с трудом и не в первый год), и только это они и знали в своей «трудовой деятельности». Основным же их занятием было доить браконьеров и  самим ловить рыбу. Одним словом зарабатывать деньги, не забывая конечно и про начальство, - «на мороженное шефу», как они выражались. Щукин и Судаков были бывшие братки - они уважали  Сомова. Нет не за силу - какая к чёрту сила - одни «понты», они боялись потерять столь рыбное место.

- Достаточно, на.

- Что от нас требуется Иван Петрович?

- Так, на. Вы отправитесь сейчас на свой ого…,  тьфу ****ь участок….

- Да мы с ночи, только оттуда, не выспались! – захлопали опера глупыми глазами.

- Не **** – надо!  Найдёте мне браконьеров и устроите спектакль: их задержите, снасти снимете, рыбу разыщите и всё это перед камерой покажите. Ясно, на? Короче покажите, как вы работаете, на. Понятно, на? Боря вам всё объяснит. Помчите туда на лодке, так быстрее. Его забросите в Рюмино - он встретит киношников, - и Сомов  взял трубку.

Быстро и чётко созвонившись-договорившись он потёр руки:
- Так бойцы, почему опять форму не надеваем, на?

- Да она позорная! – вырвалось у оперов.

-Какая, какая, на?

- Нет, не так выразились Иван Петрович, она…, она…, ну вобщем смешная что ли, люди постоянно на улице спрашивают и всё такое, - запинаясь и мотая корявыми головами, пытались оправдаться опера.

- Скажите, пожалуйста -  позорная, на! – возмутился Сомов, а про себя подумал: «А я тогда кто, на …….?»

- Нам своя привычнее, - опера потёрли бока камуфляжа.

 - Ладно, некогда на, поедете в ней, достаточно, что Линь при погонах. Всё, по коням, на.  Да, кстати, прикупите по дороге, ну сами знаете, выпить там, закусить. Деньги найдёте, надеюсь не бедные, на, - сказал Сомов, хорошо зная о доходах людей «на воде». Начальник был добр.

- Кино и немцы, - весело ухмыльнулся Боря, в работе которого так долго не происходило ничего интересного.

«На–на грёбанный!» - подумали опера.

- Смотрите у меня там, в грязь лицом не упадите. Позвоню, на! - крикнул начальник с крыльца учреждения.

 Рыбинспекция находилась в обычном на вид частном доме. От других его отличала лишь грозная вывеска и флаг на крыше. Дом стоял отдельно, словно остальные,   сбившись в кучки сговорились не дружить с «этим домом». Приносило это учреждение  немало огорчений местным жителям, издревле ощущавшими себя хозяевами не только земли, но и воды. Сказать нечего – казачий край!

***
- Так Линь, иди с Судаком в магазин, прикупите там «что надо», а я пойду в лодке приберусь, - сказал Коля Щукин и свернул на лодочную станцию.

Улыбаясь, Щукин замывал оставшуюся после ночи грязь и рыбью кровь: «Всю ночь мы трудились как золушки, рук не покладая. Надо же, угораздило в такую рань явиться в контору, можно было и к обеду подойти, других бы нашёл. Надо же, чёрт! Да ладно, по телефону мог бы выдернуть». Рабочий день опергруппы был вроде ненормированного, это давало много преимуществ перед браконьерами своей не прогнозируемостью, а также перед остальными коллегами, в смысле доходов.

Через пол часа сотрудники появились. Судаков прикупил всё на свои деньги. "Откуда у этого умника капуста?" – думал он о Боре. Для оперов он был вроде клоуна, над которым можно пошутить, приколоться, но его всё же  уважали. Он имел образование - это давало некоторые преимущества в конторе, да и послушать его было интересно, ведь он знал, как выражаются «где раки зимуют». Но в остальном…  Жить на одну зарплату, плюс иногда рыбки на уху, это было для Саши и Коли хуже смерти. Это часто обдумывали опера сидя в засаде, где-нибудь в камышах, ночью, так сказать философствовали о социальном статусе человека в мировом сообществе и всегда делали один вывод: «Жизнь такая – смерть или тюрьма, одинаково, равноценно».

***         
- Судак, ничо не забыл? – чисто символически спросил Коля. Им не раз приходилось встречать разных людей, от которых, так или иначе, зависел их «бизнес». Иногда так встречали и их самих.

- Всё стандартно, заводи Щука.

 Они сели впереди вдвоём, Линь с пакетами устроился на задней кушетке. До места было 30 км по воде, полчаса ходу. Была весна, половодье, горячая пора для сотрудников рыбоохраны (день год кормит). В это время рыбу легко поймать, она на нересте, браконьеров тьма - «доить устанет рука». Это потом рыба разбредётся, попробуй найди её в «море–окияне», поймай потом браконьера, надо ещё доказать, инкриминировать незаконный лов.

Не будем говорить как красиво в этих местах весной, да и в любое время года - не опишешь. В этом отношении мастеров прошлого не переплюнешь (слюней не хватит), да и нет такой задачи. Стоит предупредить, не ищите в этой истории красоты слога, лирики природы, умных мыслей, противоречивых характеров героев и т.д. и т.п. Нет здесь этого. Просто смотрите кино.

***
Сомов посмотрел на барометр. Выпил. Рыгнул.  Перднул. Раздувало от глобальности, хотелось действия. Он уже сделал несколько несущественных звонков разным людям и ведомствам - не помогало. Поболтал с двумя женщинами из бухгалтерии, сообщив им новость. Всё равно – скучно. И вдруг Сомова осенило! «Точно, туда сам на катере подойду, посмотрю оперетту!» И в этом озарении он сделал открытие и глубочайший за свою жизнь вывод , и даже произнес его вслух: «Пока Сам Себя Не Развеселишь - *** Кто Развеселит!» Сомов ликовал.
Он стал набирать номер механика и рулевого-моториста катера, решив прибыть туда торжественно, «с помпой», как на параде. Катеру до места было 2 часа ходу.  «Успею, очень кстати, как здрасте, как нате! - прикидывал повеселевший начальник, - без меня не успеете съёмку свою закончить».

***
- Щука, прикинь какие сейчас «непонятки» начнутся, - сказал Саша Судаков, когда они заходили из реки в озёра.

Канал метров 200 соединял  собой огромную цепь озёр. Они были мелководны, не особенно рыбны. Зато весной, в половодье! Настоящий рай любви для всех пород рыб, клондайк для людей её ищущих. Рыба заходила из реки. Эти разливы и были подведомственной территорией двух наших государственных служащих. На озёрах чёрными точками виднелись лодки рыбаков-браконьеров. Пока было решено никого не «дёргать», а забросить Линя в хутор за съёмочной группой. Проскакав несколько км и озёр, моторка пристала к берегу.

- Боря, иди за ними один, ты при параде. Только постарайся больше двух рыл не брать - не поместимся, - сказал Саша.

- Давай, давай газуй «блэк стар» ты наш местный, - добавил Коля.

Линь побрёл в хутор Рюмино. Единственное, чем стал знаменит этот хутор, это тем, что пару лет назад в нём снимали реалити-шоу с известным музыкантом Тимати и двумя толи певицами, толи моделями. Как они нашли такое захолустье? Непонятно -  захочешь, не найдёшь! Короче этот Тимати ходил по хутору в спущенных штанах (мода такая) и с двумя дамами, а местная молодёжь ему завидовала. Нет, не штанам, а тому, что он имел двух дам. В остальном хутор заброшенный, пыльный, короче – дрянь, да простят мне правду местные жители.

Машина с надписью телеканала стояла возле сельсовета – центра села.

- Здравствуйте, - Боря учтиво поздоровался и представился.

- Ах вы?! Наконец! – сказала некрасивая женщина с лошадиным лицом, неопределённых лет, подумав, - «Какой некрасивый молодой человек». Разве таким она представляла себе мужественного и отважного рыбинспектора.

- Заждались, - добавил мужчина средних лет в невообразимо пёстром наряде.

«Вот попугай, у меня дети скромней одеты», - подумал Боря. На фоне такого наряда его форма выглядела просто лагерной робой.

- Леонид Окуляров, оператор, - он пожал руку, а это Лилечка, наш корреспондент,  представил он даму, а она кивнула, - ну, куда идём?

- Вас сколько, а то можем взять только двоих, - извиняясь сказал ихтиолог, заметив третьего.

- А нас и будет двое. Это водитель. Ты же посидишь в машинке, правда, Жорж? - сказала она второму мужчине с лицом спившегося плейбоя и кокетливо покрутила пальчиком.

- Нам надо подъехать к берегу озера. Нас там ждут сотрудники в лодке, - объяснил Боря и все стали усаживаться в машину.

***
- Алло, Щукин – ты, на? Звонил Сомов.

- Да я, Иван Петрович.

- Слушай Щукин, где киношники?

- Линь за ними в село пошёл.

- Щукин, слышишь, на.

- Да, да слышу.

- Вези  этот цирк к каналу, где озёра начинаются. Понял, на?

- Понял, понял, а почему?

- ****ь, я сказал, вези их туда, на! Это место на правом берегу, знаешь, на?!

- Знаю, хорошо знаю это место, там ещё большое дерево, столик…..

- Да. Вот там, на травке, за столом и располагайтесь, на. Пусть оттуда и снимают всю ***ню. Я на катере к вам подойду, а то по озёрам ещё рановато – воды мало  на, боюсь катер сядет, на.

- Понял, хорошо. Будем там.

- И не слишком с выпивкой, на - сначала  дело. Всё, давай, на.

Сомов маялся. Он уже раз 20 подошёл и посмотрел на барометр, выкурил пол пачки сигарет, выпил несколько рюмок коньяка, поболтал с женщинами из бухгалтерии, а двое «дебилов»: механик и рулевой-моторист не появлялись. Наконец дверь распахнулась.

 – Ну наконец, ****ь! Так, идите осмотрите катер, на и  приберитесь на камбузе, на  – идём в разливы и без лишних вопросов, - упреждая вопросы сказал начальник, - Ступайте, позвоните, на!

Катер стоял в местном порту, и добраться до него он мог на служебной машине за 3 минуты. Будь он хоть «в жопу» пьян никакое ГИБДД не могло его напугать. Город маленький, узнают, справятся о здоровье, а если захотят…… Сомов усмехнулся, они не только вкус рыбы забудут, они станут воды бояться. Он знал свою власть, и от  этого ему было хорошо. Выпил - стало ещё лучше.

***
- Сомов придёт на катере, просил встать в канале, - весело сказал Коля, стараясь расположить телевизионщиков. - Там отличная поляна и снимать оттуда хорошо.

Они все познакомились и теперь грузили оборудование в лодку.               

От быстрой езды ликовала одна женщина-корреспондент. Она много моталась по области, много всего видела, но в лодке была впервые.

- Ребята, а покатаете меня еще? - капризно спросила она, когда все выгружались.

 Опера ей однозначно понравились и она рассуждала: «Не то, что этот в погонах, заморыш…». Она думала о любви, о сексе, о  таком, о чём даже и думать стыдно.  Оперов  как сексуальный объект она не интересовала по умолчанию.   

- Ну, потом…может…, - запинаясь, ответили опера.

- Надо выпить за встречу! - предложили инспектора, привычно раскладывая снедь и расставляя бутылки. Они занимались оборудованием стола. Этот стол вкопанный в землю и эта поляна видели многое……

Меньше всего операм хотелось пить именно сейчас. Они не знали, как им выкручиваться, с чего начать и они решили начать с самого простого, понятного и привычного -  со стола. «Это прекрасно расслабит всех, а главное киношников», - сделали они вывод.

- Лёнчик, к столу-у-у-у, ау! – позвала Лилия оператора. Выпить она была не дура, как и её напарник. Лёнчик возился со штативом, призыв к столу отрезвил его:
- Сейчас, сейчас Лилечка.

К застольям им было не привыкать, их везде встречали, ими восхищались и даже завидовали.

- За прекрасно снятый сюжет! – подняла пластиковый стакан Лилия и все стоя, торжественно и с глухим бульканьем чокнулись.

- Ты смотри Линь аккуратнее, - прошептал ихтиологу стоящий рядом Судаков. Он знал за ним склонность к «этому делу», плюс он быстро пьянел, но запретить «в открытую», при киношниках он не мог. Это вызвало бы вопросы «Лилечки», а она явно чувствовала здесь себя хозяйкой, за главного. Спорить с ней не имело смысла. «Мало ли что, а вдруг представит всё в неприглядном свете?» - сомнения не оставляли оперов. «Нет, уж лучше потерпеть, напрячься, и дело с плеч», - наконец решили они, представив какой резонанс вызовет неправильно снятый сюжет.

- Вы куда? – вопросительно посмотрела Лиля, заметив как два амбала пошли к лодке.

- Актёров вам найдём, - типа пошутил Щукин.

- Кого, кого? – удивился, заулыбавшись оператор. Шутку он понял.

- Ну браконьеров вам поймаем, ведь вам же надо их снимать? – спросил Судаков.

- Да успеете! Немедленно к столу. Боже, какая природа! Какой воздух!  - закатывала глаза женщина.

Пришлось выпить по второй. Саша с Колей засобирались. Они хотели «по тихому срулить», оставив Линя с киношниками. Здесь был расчёт, зачем лишние глаза? Им ничего не стоило поймать браконьеров и заставить работать на камеру, но киношники могли увидеть и услышать лишнее, так сказать не запланированное в спектакле. По тихому не удалось….

- Я с вами! – засуетилась Лиля.

Ужас парализовал оперов. Внешне они оставались спокойны и не подали виду:

- Да мы сами, вы не волнуйтесь, настраивайтесь, сейчас привезём, снимем, всё будет как в лучших……

- Ни, ни, ни – с вами! Хочу кататься! – отрубила женщина.

«Сдурела баба» - подумал Саша.  «Водка в голову ёбнула» - подумал Коля.

- Ну ладно, чёрт, с нами - так с нами, - махнул рукой Судак и показал на ихтиолога и оператора, - а этих куда?
Они сидели за столом -  им явно было хорошо.

- Как куда? Они останутся здесь, - просто объяснила Лиля. – Лёнчик, расспроси государственного служащего (пыталась язвить) о специфике работы (пыталась умничать), запиши на камеру природу, вообщем сам знаешь что (дала понять, что уже пьяная).  Сегодня хочу отдыхать! Какая природа! – выдохнула она перегаром.

- Ладно Лиля, не волнуйся, - отозвался Лёнчик. Было видно что ему не впервой и он знал, что в таких случаях надо делать.

- Ну, ребята, помчалась тройка удалая! Ах, да – бог троицу любит!
Все вернулись к столу.

- Смотри Линь, скоро Сомов будет, я тебе по дружбе говорю, смотри не обосрись, - шепнул Судаков и ткнул его в бок так, что у того расплескалась водка.

- Всё будет нормалёк! – улыбался уже пьяный Боря. Он так долго не был на природе, и вот сейчас… Душа ликовала и пела. Благодать!

- Я тебе дам! – Саша показал кулак величиной с его голову.

***
Разве тягаться старой лодке, с  отечественным дряхлым  движком, с новой, да ещё и с иностранным мотором! Налетели как коршуны. Но от них никто и не думал уходить. Подошли к первой на озере, пришвартовались. Остальные лодки спокойно работали на воде и скрываться в камыши не думали и не собирались – всё в законе.

- Так, граждане браконьеры, - начал Щукин, посматривая за реакцией Лили, с трудом соображая:  «****ь, как выкручиваться? Ведь эти только сегодня ночью заплатили»

Женщина с брезгливостью рассматривала двоих мужчин. Один старый, другой молодой. Оба одинакового роста, одеты так, как в городе одеваются люди с аббревиатурой БОМЖ, только вдобавок ещё и в высоких резиновых сапогах - бахилах. Это были родственники. Старый рыбак Сачков, отработавший всю жизнь в местном рыбколхозе, а на пенсии превратившись в браконьера, и его зять Тимляков, которого старый Сачок подтянул к рыбалке, чтобы тот не сгорел от водки. Оперов они знали прекрасно и те их тоже.

- Вот вы видите настоящих браконьеров. Сейчас мы застали их за преступлением – проверкой незаконных сетей, а вот и рыба, - официально начал Судаков, показывая в лодку, где на дне скакало десятка два окуней и серушек.

Двое в хлипкой, крашенной-перекрашенной алюминиевой лодке, разинули рты:
- Командир, да вы  давеча ночью, мы всё зап……

- Так! – громко, почти закричал Судаков, упреждая конфуз, - эта женщина корреспондент, там оператор, - показал он на известную всем поляну. – Сейчас вы будете снимать сети, есть у вас сети в канале? – спросил опер (он знал, что есть, но надо было показать рыбакам, что это игра).

- Как нет, конечно есть, - ответил старый, смекнув что к чему.

- Так вот, вам ничего не будет, вы просто будете снимать сети, а вас будут снимать на камеру, вкурили? – решил успокоить Щукин вечно недоверчивых и подозрительных сельских жителей, понимая однако в какое неловкое их поставил  положение.

Стоит сказать, опера хотя и обладали абсолютной властью на своём «огороде», но не беспредельничали, не обижали  «кормильцев», знали – рыбная ловля единственный способ этим людям выжить в непростое время, когда предприятия остановились в городах, не говоря уже о сёлах и хуторах (здесь они давно стояли разбитые и разграбленные).

- Только и всего. Так сказать отработаете правонарушение актёрским мастерством! - сам обрадовался своей же шутке Судаков.
Лиля неприятно улыбнулась.

- Батя, нас по телеку покажут! – вспыхнул молодой.

- Молчи, дурень, - прошипел старый, размазывая зелёную соплю по ребру ладони.

- Фу, фу мальчики, - сморщилась Лиля так, что её лицо стало и вовсе безобразным, - давайте найдём других браконьеров.

- Лилия, - начал Щукин, - Лилия……… как вас по……..

- Адольфовна, - добавила она.

 Старый перекрестился, молодой заржал обнажая щербатый рот.

- Да - я Лилия Адольфовна Кримм! - капризно, но гордо сказала женщина. – Корреспондент отдела происшествий областного телеканала N.

- Лилия Адольфовна, вы поймите, здесь все такие, ну в смысле браконьеры, - начал как бы оправдываться Щукин, хорошо понимая - вид этой парочки не фонтан для городской леди, - Люди на воде, одеты…….., ну как………, для рыбалки, ну для грязной работы что ли, вообщем вы понимаете что к чему, да?

- Ладно, давайте снимать, но…….- женщина вдруг стала серьёзной и это  насторожило. – Нужна погоня и перестрелка, что - то острое в сюжете…..

Мужчины в обеих лодках стали бледнее неба и тише воды. Корреспондент это просекла и злорадно усмехнулась, подумав: «Лихо напугала!»
Погони и перестрелки были в жизни оперов, но давно, во времена их бандитского прошлого, но откуда  видели сельские рыбаки перестрелку?

- Лилия Адольфовна, - начал Судаков, - послушайте,  какая перестрелка, зачем устраивать эти дуэли? Нарушители задержаны, преступление на лицо, - кивнул он на рыбу, - по закону штраф. Зачем стреляться?

- Ладно, ладно, - торжествовала женщина, - только погоня.

- Лилия Адольфовна, - обрадовался Щукин, - погоня будет выглядеть так, слушайте вы двое. Сачков и Тимляков изобразили внимание, вытянув шеи, а старый даже снял с головы грязную, синтетическую шапку ушанку.

 - Вы снимаете сети, а мы..

- Командир, там рыбы нема, енти тока утром…

- Сачок, рыба …    , - осёкся, до него дошло, что браконьеры люди им якобы не известные.
Лиля ничего не заметила, но заявила:
- Рыба нужна, её должны видеть телезрители.

- Что делать? Этой хватит? – Щукин раздражённо показал на рыбу в браконьерской лодке.

- Хватит, - деловито ответила Лиля, - начинайте.

- Так, газуйте и понавтыкайте эту рыбу в свои сетки, что у канала, а мы пока на берег. Отдохнём от вас, дураков.

- Я, я сейчас…, - запричитал Тимляков, переминаясь с ноги на ногу, так, что лодка стала опасно раскачиваться, увлекая за собой и служебную, - я в туалет хочу!

Лиля смеялась. Не было бы дамы, в туалет можно было сходить прямо с лодки, непринуждённо, но…

- Ладно, идём все на берег, - отрезал Судаков и завёл двигатель. Вся процессия, две лодки, друг за другом медленно пошли к берегу, где на поляне, за столом продолжали сидеть оператор и ихтиолог.

- Как долго мы не виделись и нахуй мы встретились!? – нараспев заговорил Боря, разведя руки, шатаясь, фуражка съехала на затылок, он шёл к воде, встречать своего дружка и собутыльника Тимляка.

- Сядь идиот, хули ты делаешь, просил тебя не нарезаться, - подскочивший к нему Судаков сильно сжал ему плечо.
 Опера переживали не только за Борю. Они переживали за себя,  за начальство, за службу, за родину - за всех!  Водка несколько по другому действует на оперов, чем на остальных граждан, но всегда и обязательно в их опьянении присутствуют патриотические мотивы. А ещё они злились: «Мы тут нервы рвём с этими долбоёбами, а они понимаешь……и прочее». Тут уже сквозила зависть.
Боря сидел на траве и изображал обиду. Он так долго не видел своего собутыльника Тимляка, так долго никуда не выезжал….
 
- Газуй бегом в кусты, - скомандовал Щукин Тимляку, который тоже порывался к ихтиологу.

- Быстрее, скоро Сомов может здесь появиться. Ты реальный штраф хочешь, «по головам»? – добавил Судаков.
За каждую незаконно выловленную рыбу существуют расценки штрафа. Поэтому самым страшным является штраф «по головам». Его применяют инспектора или очень злые или особо принципиальные, то есть идут на принцип, либо мстят.

- Боря, неужели это живой браконьер? – спросил нетрезвый оператор.

- Да нет, а вообще-то да. Когда-то работал в рыбколхозе, а теперь сам ловит. Здесь все такие, - ответил ихтиолог.

- Боря, я хочу выпить с настоящим браконьером, - важно заявил Лёнчик.

- Ты снимешь сюжет? - спросила его Лиля. Она сидела за столом и профессионально разливала по стаканам.

- Ты меня знаешь! – подмигнул оператор.
Она знала, они оба знали и представляли план сюжета. Он везде одинаков. Так что читатели и любители криминала, если вы видите задержание браконьеров, неважно где, в Сибири, на Дальнем Востоке, то знайте: происходят они по одному сценарию. Примерно так, как здесь.

- Боря, к столу! – скомандовал оператор.
Опера молчали. Они ничего не могли поделать.

 - Ну, казаки – будемте! – поднял Сачок пластиковый стакан (сейчас он был гвоздь программы).
Ещё минутой раньше он корил себя за то, что так глупо вышел сегодня на воду с зятем, глупо подвернулся под руку операм и может ко всему прочему ещё и потерпеть какой либо убыток, но ситуация с выпивкой переменила ход мысли: «Может всё не серьёзно? Напьются, посмеёмся?».

- Будем! – женщина с брезгливостью протянула и свой стакан.

***
- Сколько еще ждать?! Твою………,- крикнул Сомов сидя в тесном камбузе.
Он пил водку без привычной для его тела закуски и нервничал, время от времени  извергая такой мат, такие обороты, что приводить их здесь нельзя только по одним этическим соображениям. А вдруг прочтут и запомнят дети?

- Сейчас, сейчас босс, уан момент.
Катер шёл на полном ходу, до  места оставался ещё час, а жаренная картошка на столе всё не появлялась .
«А если здесь завести барометр?», - начальник хмуро посмотрел на обшарпанную переборку катера. «Нет, смотреться не будет, сначала ремонт» - заключил он.
Наконец сковорода с шипящей картошкой была подана и он повеселел: «Так-то, на!»

***
- Тимляк, ты чё там сексом занимался? Бегом в лодку! – крикнул Щукин на бредущего из кустов Тимлякова.

- Давай, давай, шибче. Люди то нас ждуть, - торопливо бурчал Сачков, подгоняя родственника.

- Втыкайте рыбу. Дед, понял – сигнал из ракетницы, - командовал Щукин.

- Понял, понял, как только снимем сети, - заторопился старый Сачок.
Договорились: выстрел из ракетницы – условный сигнал, лодка со снастями и рыбой уходит от погони, её настигают опера и всё это снимается на камеру.

***
Сачок и Тимляк вытаскивали последние метры сетей. Судаков вложил патрон в переломленный ствол ракетницы. У оперов имелось и табельное оружие, но зачем пугать и без того этих несчастных. «Доиться перестанут, да и перед камерой эффектней», - подумал Саша, поднимая ракетницу в воздух.
Бах. Красная ракета взмыла над разливами, подняв несколько уток.

- Ура! – зачем то закричала пьяная Лиля.

- *** на! – пробурчал сидящий на траве Линь и упал, фуражка покатилась к воде.

- Что за чёрт, где погоня? – сказал оператор, сосредоточенно наводя камеру.
Старый отечественный мотор не заводился и Тимляк сняв колпак двигателя, нервно наматывал и с размаху дёргал шнур, пытаясь его завести.

- ****ь, ещё номер, - процедил Щукин, когда лодка уже медленно подходила к браконьерской. Уже было снято, как подняли сети с рыбой и тут такое…..

 – А, чёрт! – опер прыгнул в лодку к Сачку, отстранил Тимляка и сам полез в движок.

***
- Слышь, а можешь так? Сейчас они тронуться с того места где заглохли, мы их догоним, а ты потом смонтируешь, ну добавишь, ну к тому , что сняли……, как это технически землячок, а? – поинтересовался Щукин.
Все уже утомились, были пьяны, и ко всему прочему угнетало приближение начальника.

- Легко! – махнул рукой Лёнчик. – Начали!
Браконьеры и опера пошли в свои лодки. Саша вложил второй патрон.

- Млдой члвек, - пьяная Лиля, сидя на траве, приподнимала пьяного ихтиолога пытаясь поцеловать должностное лицо. Обоих, словно это были подушки, деловые опера быстро отнесли и спрятали за ствол большого дерева. С воды не видно. Начали….

***
Погоню отсняли. Компания была за столом. Из запланированного остались: съёмки оформления протокола, сжигание сетей. Без корреспондента оператор мог управиться, а вот протокол серьёзно напугал браконьеров. На днях они уже уплатили, и сейчас оформлять его должен сам Сомов, ведь только он в форме.
Каждый браконьер мирился, а выхода не было, что на него раз в месяц составлялся протокол. Это обеспечивало план и видимость работы рыбинспекции. Опера клялись не дёргать два, а то и три месяца, только выручите, а уж сетей пообещали километры. Конфискованных. Браконьеры поверили им и успокоились.

Взвыла корабельная сирена. С воды поднялась пара белых цапель. Приближался катер. Оператор наводил камеру - снять важный момент. Остальные с виноватым видом подошли и выстроились у берега встречать начальство. Что будет?

Сомов сильно пьяный, расставив ноги стоял на носу при полном параде, его нашивки и погоны сверкали, фуражка по генеральски взмывала кверху – наконец он ощущал полную глобальность! Вчера, ещё утром он сомневался из за каких то съёмок, подозревал подвох, он Сомов. Трепещите дешёвки!

Нос катера ткнулся в берег. Судно было высокое, килевое, просто так не слезть.

- Тра-а-а-а-п! – по капитански раздался чиновничий рёв Сомова.

- Есть трап!

На крутой берег переброшен деревянный мост.

И вот он, Сомов, словно «бог из машины» ступает по трапу на землю, дабы явить своё величие и власть. Но вдруг……

Нет, Сомов слишком твёрдо стоял на ногах. Трап, предательский трап. Старый, плохо сколоченный, а может и гнилой под тяжестью шефа прогибается и с треском ломается.

- Бля-я-я-я-я-я!

Брызги от упавшего Сомова окатывают, отрезвляя всех.

- Класс! Ес! Какой кадр! – визжит оператор – ХЕППИ END!

Р. S. Сомова благополучно вытащили, высушили и вычистили. Операм, ихтиологу, браконьерам ничего не было. Киношников проводили не с пустыми руками. Кроме конфискованной рыбы «на уху» они везли уникальный кадр. А барометр в кабинете Сомова показывал оче-е-е-ень низкое давление.
 Спустя немного времени в том же учреждении были съёмки совсем другого кино. Снимали начальника и подчинённых - в конторе, скрытой камерой. Были и задержания – «к полу», «к земле», но уже самого начальника и самих подчинённых. Был  суд, были сроки, слёзы……
 Факт плохой рассказчик, писать об этом скучно, а читать тем более и как выражается по ТВ один всем известно - надоевший дядька – это совсем другая история.


Март, 2010 год. Фетисов Э.В.