РАЗДЕЛ 5. К ВОПРОСАМ ПРОМЫСЛА И ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Строго говоря, термин "промысел божий" вряд ли можно считать удачным. Бог, во-первых, не промышленный (и даже не сырьевой) магнат, во-вторых, как и чем Всевышний может промышлять?! Биржевыми спекуляциями, разбоем на большой дороге? Да как можно так говорить, грешно даже думать об этом!!! Господь ни в коем случае не промышляет, а действует, причем весьма эф-фективно, потому что располагает соответствующими возможностями. И дей-ствует исключительно по своей воле, так называемой воле Божией. Если не верите, – попробуйте как-нибудь холодным зимним вечером попытаться навя-зать ему свою дурацкую, пусть даже и очень твердую, волю. Не заметите, как без штанов на морозе окажетесь, хорошо еще, не на Марсе.
На наш взгляд, более удачным следует считать выражение "Дела Господни", "Действие Рока", или еще что-нибудь. Отхожим промыслом пусть занимаются какие-нибудь оброчные крестьяне, или кавказские (молдаванские, украинские, среднеазиатские) строители-шабашники.
Даже могучие понятия "промышленность", "производство" меркнут в сравне-нии с актами творения мира из ничего. Зря, ей-богу, зря греческие философы обидно смеялись над библейским богом, сотворившим земную твердь, свет и так далее. Они даже имели наглость назвать Всевышнего Демиургом (ремес-ленником), хотя более точный перевод этого слова - скорее, "творец", "созида-тель". А почему бы, в самом деле, самой великой сущности бытия не занимать-ся творческим созиданием? Или вы хотите предписать ему ходить строем, рас-певая бессмысленные псалмы, неистово креститься при виде каждого позоло-ченного купола, и вообще вести себя подобно какому-нибудь захудалому попи-ку из самого отдаленного прихода? Да он вам за подобные предложения… нет уж, каждому свое. Это вы, господа клерикалы и мракобесы, можете сколько душе угодно морить себя голодом, бормотать глупости на латинском или цер-ковнославянском языках, а Бога попрошу оставить в покое. Вообще-то Господь не нуждается в чьей бы то ни было поддержке и защите, но я просто не могу спокойно видеть и слышать, как бесстыжие клеветники возводят на Всевышне-го дикую напраслину. Спешу бросить в вашу сторону свой маленький камушек до того, как на нечестивые головы обрушится гигантская глыба неукротимого божьего гнева.
Вернемся к последним событиям нашего повествования.
Выпоротые на совесть божьими профосами Вурдалаком и пророком Самуилом, прославившимся своей жестокостью, Горбуш и Чудотворная страдали на рас-каленных камнях Южной Аравии. Чудилу досталось понятно за что, а Горбуш недоумевал: вроде бы все делал по инструкции, и вдруг такое! Старые грехи, что ли, настигли?
Наконец, исстрадавшийся предмет неопределенной формы и раскраски, дога-дался сотворить прохладное вино, - кажется, "Мускат". Выпили, и сразу стало легче. Боль притупилась, откуда-то появилось хорошее настроение и нестерпи-мое желание спеть.
- Давай грянем дуэтом, - приставала к Горбушу Чудотворная, - что-нибудь на-подобие "Боже, царя храни"?
- Ну, уж нет, - отрезал Горбуш, внезапно вспомнивший мой рассказ о том, как мне нагорело от Господа за исполнение этой провокационной песенки. – Луч-ше какую-нибудь ковбойскую песню, например, про Колорадо и карабин… я, кстати, других и не знаю.
- Что-то мне не верится, будто Богу могут нравиться песни загнивающего Запа-да, особенно – проклятых янки, - возразило Чудило, - а не лучше ли нам испол-нить кое-что из репертуара российских бардов? Бог бы, наверное, не возражал.
Горбуш думал. Внезапно его осенило.
- Вначале, я думаю, не мешало бы как следует промочить горло, - высказался лукавый президент, - а уж потом решим, что и как петь. Наливай!
Чудотворная без видимых усилий сотворила две сорокаведерные бочки медову-хи и жбан какого-то "Фалернского".
- Устраивает для начала? – кротко спросила она. Горбуш благодарно кивнул ей, пробормотав что-то вроде "мерси боку", а затем тихонько попросил немного бренди. Растроганная Чудотворная не смогла отказать в такой малости товари-щу по недавнему несчастью.
Пир на весь мир затянулся до глубокой и холодной пустынной ночи. О песнях тут же позабыли, потому что затеяли драку. И, - странное дело! – Горбуш вышел из нее победителем, основательно повозив по земле тяжелый шарообразный предмет. То ли ему Бог помогал, то ли Чудотворная напилась до полной невменяемости. Мне второй вариант представляется более заслуживающим внимания. Холод пробирал до костей, и Горбуш не нашел ничего лучшего, как зарыться в теплый песок.
Проснувшись, он только за голову схватился. Боже, что в ней происходило! На контузию наложилось тяжелейшее похмелье, так что Чудилу пришлось со-творить еще некоторое количество благородных вин, которое позволило това-рищам придти в чувство.
Но, сколько бы ни длилось веселье, а перед друзьями постоянно всплывала вновь и вновь возникающая Фата-Моргана – необходимость спеть. Как они ни крепились, как ни опохмелялись, а потрудиться в качестве рапсодов негодяям все-таки пришлось.
- Будем импровизировать, - тяжело вздохнул Горбуш, - тяжело, но надо!
Чудотворная промолчала: почему бы и сымпровизировать? Она превратила ка-кого-то зазевавшегося варана в гитару, и представление перед раскаленными скалами и утопающем в знойном мареве небом началось. Чудотворная вдохно-венно перебирала струны, а Горбуш грубым, хамским и неприятным баритоном завывал:
ХВАЛА ПИСАНИЮ
Должен доложить об этом лично всем, всем, всем, и без обиняков:
Грандиозна, тысячестранична, мило прозаично-поэтична
Летопись скончавшихся веков.
Мой восторг не ведает границы, душу так и тянут прямо ввысь
Эти пожелтевшие страницы, что взывают к Богу: отзовись!
В Библосе, в Израиле, в Версале, в череде иных священных мест,
Зря нас, что ли, люди написали, возведя из мифов Эверест?
Портили чернила и пергамент, вычищая лишние слова,
И ползли широкими кругами, босиком, спустивши рукава
К видной им одним великой цели, к той, что даже Богу не видна,
К той, что сквозь самумы и метели выведет нас как-нибудь одна
Высшая неведомая воля… вот зачем творился сей талмуд!
Так, и только так! От скуки, что ли? Ты не смей так думать, баламут!
Нет, рукой, опущенной в чернила, - лапой первобытного писца, -
Несомненно, все-таки водила воля Абсолютного Отца.
Разве это выдумаешь спьяну, и, тем паче, ежели ты трезв?!
Я, друзья, настаивать не стану, что тут все о, кей и без изъяну,
Что тут не трудился целый трест
Проходимцев всяческого рода, мелких шарлатанов и лжецов…
Ну, и что? Без этого народа тоже ведь нельзя, в конце концов!
Главное, что там клубилась вера, в муках зарождался новый свет,
И, когда возникла Наша Эра, очень пригодился ей Завет.
Так восславим желтые страницы, полные сомнительных легенд,
Сумасшедших мыслей вереницы, раз такой уж вышел хэппи-энд.
Исполнив на прозвучавшие непонятно откуда (с неба, что ли?) крики "бис" пес-ню еще и еще раз, сдружившийся дуэт принял еще по одной, а затем Чудотвор-ная сообразила, наконец, сотворить шатер с кондиционером и холодильником, после чего все почти встало на свои места.
Отдохнув с неделю, друзья побрели в обратном направлении – к морю. Им, видите ли, искупаться захотелось! Уж лучше бы им было начать искупать свою безмерную вину пред Господом, а уж потом – барахтаться в теплой соленой воде. Они же совсем забыли о Промысле божьем, то есть о том, чем Бог занимается. А он, между прочим, всегда занимался приведением в чувство за-блудших овечек.
- Перегрелись? – всмотрелся Господь в смутное изображение на мониторе контроля всей Вселенной. – Сейчас устрою им холодный душ!
И вызвал начудившую, вернее сказать, нашкодившую парочку в свою резиден-цию, прямо с жары в двухсотградусный мороз. То-то они взбодрились, сукины дети! Во всяком случае, протрезвели сразу и полностью. Никакой антабус так не действует, как космическая стужа.
Трясущийся то ли от суеверного ужаса, то ли от натурального холода Сатурна, Горбуш заискивающе поглядывал в сторону Чудотворной: выручай, дружище! Влипли! Но та и не думал придти ему на помощь – самой бы выкрутиться. В кабинет их пока не пускали, вот и мерзли в промерзших сенях.
- Закурим, что ли? – несмело спросил Горбуш, - у меня тут пачка "Мальборо" случайно с собой оказалась. Погреемся дымком!
На что тут же последовал предостерегающий окрик:
- Вы что, читать разучились? Курить выходите на улицу! Шутка. Входите, дорогие мои, сто лет вас не видел, и еще бы столько же не видеть!
Горбуш, согнувшись в три погибели, несмело ступил в широко распахнувшиеся двери. За ним шаровой молнией влетела Чудотворная. Вид у нее был самый жалкий – словно она заплесневела, обросла лишайниками и вообще потеряла все свои волшебные навыки. Так оно, кстати, и оказалось. Не до чудес было сейчас бедняге. Знала она, чем чреваты подобные вызовы без предупреждения.
- Присаживайтесь, трубадуры вы мои недорезанные, - приветливо улыбнулся Всевышний, - небось, озябли в дороге? Чайку, кофейку? С "Наполеоном" или с какими-нибудь кренделями? Сейчас все организую.
На столе стремительно, как кобра в броске, развернулась Самобранка. Критиче-ски изучив гостей, она неодобрительно хмыкнула, но приказ Бога все-таки вы-полнила. Скатерть прекрасно понимала, что в случае игнорирования приказа шефа ей пришлось бы пережить несколько неприятных часов (а то и дней) про-ветривания на Сатурновской лютой стуже, причем, не просто так, а с обяза-тельным выколачиванием пыли, которым не без садистского удовольствия за-нимались Вурдалак и пророк Самуил, прославившийся своей жестокостью. Бог собственноручно налил кофея в золотые кубки с термоизолированными ручка-ми, нарезал всем по доброму куску слоеного торта и кивнул – мол, не стесняй-тесь, тут все свои. Горбуш трясущимися руками взял чашку, и тут же ошпарил-ся, – почти половина содержимого угодила ему на колени. Огромным усилием воли он все-таки унял дрожь до разумных пределов, и начал потихоньку отхле-бывать ароматный напиток – в сто раз лучше прославленного сорта "Арабика". Чудило не отставало, только у него руки не тряслись ввиду их принципиально-го отсутствия. Тем не менее, поглощала Чудотворная божий дар профессио-нально, будто всю жизнь только этим и занималась. Бог же ничего не пил, не ел, а только какие-то четки перебирал, издали смутно смахивающие на планеты Солнечной системы. Потом он встал, и стал взволнованно ходить по кабинету.
- То, что кое у кого душа поет, конечно же, похвально, - начал он свой моно-лог, получивший бы название "мысли о пении", если бы кто-нибудь сумел его записать. Да ведь не было еще такого прецедента, чтобы речи Господа оказа-лись в распоряжении СМИ. Вот незадача! – Но всякие ли песни нам нужны, вот в чем вопрос? Вы и сами знаете ответ. Уж, во всяком случае, то самое без-образное завывание в пустыне на весьма скользкую тематику, ничего, кроме недоумения, вызвать не может. Вы же прекрасно понимаете, что созданы При-родой для чего угодно, но только не для хорового пения, не говоря уже о вокале и дуэте. Кое-кто вполне мог бы шутя построить царствие небесное на Земле, благо, располагает для этого необходимой материально-технической базой; кое-кому вообще не надо тратить усилий для создания полного изобилия, во всяком случае, продовольственного, во всех недоразвитых и неразвитых странах.
При этих словах гости Господа невольно зарделись – то ли от стыда, то ли от сознания своего так и не состоявшегося величия.
- А уж рассуждать вам вообще сам Бог не велел, - продолжал Господь, раскури-вая трубочку. – Стоит кое-кому из присутствующих попытаться задуматься, как у него тут же сносит башню. Так стоило ли выдумывать песенки о священных книгах, в текстах которых вы не смыслите ни бельмеса, когда авторам неимо-верно трудно связать пару слов, не говоря уже о фразах? Может быть, присту-паю к сочинительству, вы имели наглость полагаться на мою помощь, надеять-ся, что я продиктую вам откровенные слова?
И тут пальцы правой руки Господа непроизвольно сложились в кукиш.
- А вот это вы видели? – вопрошал он. – Может быть, прикажете мне еще за вас есть, пить и спать? У меня свои задачи, которые вы почему-то упорно именуете промыслом. Слово-то какое! Еще бы сказали "Ремесло", или "рукоделие". Я что, должен платки и носки вязать, горшки обжигать, и вообще из Творца превратиться в мастерового, регулярно пропивающего свой скудный зара-боток? Вы бы подумали, прежде чем приклеивать Всевышнему такие нелепые, поносные и недостойные Верховного Существа обидные, почти что собачьи, клички! Еще бы Колчаком обозва-ли, либеральным рыночником-правозащитником!
Горбуш и Чудило, не имеющие ни малейшего отношения к выдумыванию обидных для Бога прозвищ, тем не менее, устыдились и даже всхлипнули.
- Стыдно ведь, не так ли? – торжествующе произнес Господь. – И это при том, что вашей вины тут нет вообще. Просто у вас, как у всяких мыслящих существ, уши должны вянуть от подобных не-пристойностей, и они действительно сворачиваются в трубочку. Следовательно, – мыслите, и, таким образом, пока еще сущест-вуете. Подчеркиваю – пока еще. О том, что с вами может слу-читься через год, час, минуту, не хочу даже и думать.
Приятели заметно вспотели и побледнели. Руки Горбуша вновь предательски затряслись, и остатки горячего кофе щедро плеснули на макушку Чудотворной. Но она была так напугана грозными предостережениями Господа, что даже не взвизгнула, - похоже, ничего и не почувствовала. Шок!
- Я вас ни в чем не виню, - повторил Бог, - так что не надо вздра-гивать, Горбуш. Но кое-что объяснить вам обязан, и этим сейчас займусь. Оставим дурацкий термин на совести недоумков-жрецов и прочих служителей культа. Бог с ним, я пока что терпел, и еще потерплю. А вот поведение отдельных государств и некоторых чудотворных не могут не вызвать некоторых нареканий.
Господь внезапно подскочил к Горбушу и молниеносным подзатыльником вышиб его из кресла. Затем он круто развернулся, и бесформенный предмет, облитый кофеем, полетел в дальний угол рабочего кабинета главы Вселенной и Бытия.
- Вы, надеюсь, поняли, что я имел в виду? – строго спросил он. – Если нет, – повторяю для тугодумов!
И новые подзатыльники повергли наземь (вернее, на твердый алмазный пол божьего кабинета) гостей. И тут до них кое-что начало доходить.
- Господи, - патетически воскликнул Горбуш, - завтра же возглав-лю антиглобалистов, вступаю в Компартию США и выдам свою дочь за президента Венесуэлы Уго Чавеса!
- А я с завтрашнего дня в сто раз повышу урожайность и удой-ность полей и скота, - подскочила Чудотворная, - ради счастья народов всего мира!
- Ты только не перепутай, кого доить и что сеять, - пошутил Гос-подь, - а то с тебя станется!
Он выпустил несколько дымных колец в атмосферу Сатурна, которые тут же влились в знаменитую кольцевую систему этой необыкновенной планеты, и негромко продолжил:
- Такого рвения от вас не ожидал, да оно и не требуется. В соз-давшихся в большинстве стран земного шара условиях ни высо-кие урожаи, ни сверхпродуктивность животноводства ничего уже изменить не смогут. Уголовные элементы, правящие там бал, сожгут все эти урожаи и сгноят мясо и молоко, потому что бла-гополучие простых граждан может пошатнуть их власть. Они и правят-то лишь благодаря человеческим бедам, социальным ка-таклизмам и несовершенству гомо сапиенс, которое не позволяет последним сплотиться и дать достойный отпор всему инфер-нальному, то есть, гнусному. Люди-то чаще всего идут на пре-ступления с голодухи, от безысходности, а когда у них всего бу-дет в избытке, зачем им тогда шалить? Впрочем…
Господь тяжело задумался.
- Впрочем, не все так просто. Много чего скверного происходит и из-за чрезмерной перекормленности отдельных личностей и даже классов. С жиру, одним словом, беситесь, и это тоже одна из не-отъемлемых черт человечества. Так вот, я "промышляю", как кое-кто из ваших соплеменников изволит выражаться, именно поддержанием необходимого баланса между крайней нуждой и избыточным питанием, в одинаковой степени способствующих развитию негативных тенденций в жизни общества. Улавливае-те?
Горбуш и Чудотворная тупо переглянулись: кое-что, конечно же, понятно, но в целом…
- Баланс, равновесие, - великая сила, - продолжал Господь, так и не дождавшись ответа, - на нем мир стоит. Отмени я систему противовесов, уравновешивающих начал и сдерживающих сил, ни Материи, ни Времени не поздоровится. О мыслящих созда-ниях вообще не хочется говорить, потому что с вас-то как раз все и начнется. А вот что касается "промысла"…
Господь выдержал длинную паузу, и насмешливо изрек:
- Вам как раз и предстоит заняться пресловутым отхожим про-мыслом, и отнюдь не божьим. Ты, Горбуш, что-то о лопате бор-мотал? Считай, что твоя просьба рассмотрена и удовлетворена. Вместе вот с этим недоразумением (он кивнул в стороны поник-шей Чудотворной) предстоит вам отправиться на шабашку, на Ганимеде тоннели рыть, а то там на поверхности невозможно жить из-за непрекращающихся кометно-метеоритных бомбарди-ровок. Копайте как можно глубже, чтобы ударная волна не про-никла. Из грунта, выбрасываемого на поверхность, рекомендую выстроить автобаны и пирамиды, но предупреждаю, что век их не будет долгим. Астероиды не позволят им зажиться, истинно говорю. Питание трехразовое, спецодежда и обувь вам будет предоставлена вместе с шанцевым инструментом в необходимых количествах. Успехов!
И страшная сила забросила приятелей на вышеупомянутый галилеев спутник Юпитера.