Золотая ящерка

      

               
          Поющий фонтан.  Из малахитовых лепестков каменного цветка рассыпаются, звеня и сверкая на солнце, упругие струи, и ящерки с золотыми спинками сбегают к ребристой, журчащей воде.
         
          А рядом невысокие домики со стеклянными переходами между ними и парк, окаймленный темными липовыми аллеями. К домикам ведет широкая аллея, по обеим сторонам которой  расстилаются ковры с затейливым орнаментом из цветов и ползучих  можжевельников.  Огромные, в рост человека, изумрудно-голубые кактусы  вкраплены в этот орнамент. На зиму они выкапываются и хранятся в местной оранжерее, а весной, умело высаженные в безлюдные ранние часы, кажутся многоголовыми змеями, выползшими из земли на манящее тепло.
         
          Зимой все это погружается в белую, безмолвную тишь. Нет цветастых ковров, махровые покрывала ровны и чисты. Свисающие  заснеженные ветви деревьев, слегка покачиваясь на ветру, сбрасывают легкие хлопья снега, и те туманной дымкой медленно оседают на белую тропу.
         
          Когда Шурочка была маленькой, она думала, что это и есть весь мир. Ей даже казалось, что она и родилась прямо здесь в этом фонтане из икринки золотой ящерки  и от того волосы у нее такие яркие, рыжие. Или там, чуть дальше за парком, в голубом озере, и озерные духи принесли ее маме в венке из водяных лилий или в корзинке, сплетенной из ивовых веток,  потому и глаза у нее большие, голубые…               
          Мама Шурочки работала в библиотеке санатория. Шурочка выросла среди книг, маминого тихого голоса и приветливых людей, всегда новых и разных. Санаторий – небольшой, элитный - от Министерства обороны,  публика его всегда солидная, всегда преклонных лет, и  долгое время Шурочка была уверена, что все человечество старше ее на многие годы.               
         
         Жили они вдвоем с мамой в небольшом домике на самом краю поселка, который от санатория отделял километровый клин соснового бора. Там же в поселке Шурочка окончила школу, а  затем, подав документы на заочное отделение Университета культуры, стала работать в библиотеке младшим библиотекарем. К тому времени библиотека тоже выросла из маленькой комнаты в просторный зал с уютной читальней.               
          Но поработать вдвоем им пришлось недолго. Шурочкина мама, прожив тихо и незаметно свою жизнь, так  же тихо и незаметно умерла однажды, уснув и не проснувшись, оставив  свою семнадцатилетнюю дочь наедине с миром.               
         
          Коллектив сочувствовал Шурочке. Особое шефское внимание стал проявлять, один из немногих, если не единственный мужчина в санатории - завхоз Петр Семенович. Он часто захаживал в библиотеку, учил Шурочку жить. А по весне, когда наступили теплые дни стал катать Шуру на лодке по озеру. Пару раз ездили они и на его робинзоний остров,  где был и двуспальный шалаш и кострище, и даже зеркальце на дереве у воды. После этих посещений Шурочка благополучно забеременела. Коллектив заволновался, но Петр Семенович был честных правил, и они  поженились.               
          Свое восемнадцатилетие Шурочка отмечала будучи  уже молодой мамой. Дочка родилась вся в отца: кареглазая,  темноволосая, быстрая и шумная. А Петр Семенович, под девизом « семье нужны деньги»,  вскоре укатил куда-то на заработки и исчез, преподав тем самым Шурочке незабываемый урок на всю жизнь: мужчины – это зло, от которого надо бежать.               
 
          И она бежала все эти годы. Попутно окончила свой заочный, вырастила дочку, единственную свою отраду. А любимой работе Александра Михайловна, так ее теперь величали,  отдавала и время, и силы.  Она устраивала в библиотеке музыкальные  и поэтические вечера, приглашая консерваторских студентов, заинтересованных в публичных  выступлениях и молодых поэтов, жаждущих пропеть свои чувства. На эти вечера всегда собиралась многочисленная публика.               
         
         Так было и в этот вечер… Ее семнадцатилетняя Алена, ладная, энергичная бегала по библиотеке, рассаживая гостей.  Приглашенный парнишка из литинститута читал стихи, и публика, обласканная  обнаженными, доверительными чувствами, не дыша, слушала его…               
         
          Алена  подошла к усталой, расчувствовавшейся Шурочке сразу после вечера и прошептала:            
         
          - Я люблю его, мама, и  жду от него ребенка… Шурочка сразу поняла о ком она…  Как удар под дых… Господи, ну почему, будто сбой в какой-то программе, все опять повторяется с такой завидной точностью? Сначала она, теперь вот и Алена…
          
          Полгода назад в реабилитационное отделение санатория был назначен новый заведующий – Александр Владимирович: молодой мужчина лет тридцати - серьезный руководитель и, как показало время,  хороший специалист. Женский коллектив поначалу заволновался, но он, умело и не обижая никого, пресек все поползновения к неофициальным отношениям и  погрузился в работу.               
         
          Алена! Она давно задумала стать медиком и уже  год занималась на подготовительных курсах.  Шурочка замечала, что Алена часто забегает к нему в ординаторскую, но не беспокоилась, была уверена, что та консультируется по  медицинским вопросам. Разве могла она представить, что ее  Аленка и он? Ну, как она проглядела это?!               
         
          А вот и он в ее библиотеке. Ни вины, ни смущения не видно  на его лице.               
    
           – Александра Михайловна, нам надо поговорить…               
         
          Они вышли на улицу. Было сыро и холодно. Буйство разноцветных астр на клумбах, веселых игольчатых, похожих на цветных ежиков и  ярких  махровых, являло безрассудную роскошь среди окружающего увядания. Черные липы, сбросившие к своим  стопам  желтые одежды, казались угрюмыми и обиженными. Лишь их золотые листочки-сердечки, поблескивающие на мокрой тропе, радовали глаз.            
         
          Александр говорил глухо:  «Машину развернуло и вынесло на встречную полосу.  Моя  жена  и маленькая дочка погибли у меня на глазах…»               
          Шурочка слушала и видела, как  с отчаянным ревом несется машина к другой, безвольно стоящей на ее пути.  Ничто не могло предотвратить это случайное зло…
         
          «…от правой стороны машины ничего не осталось - сплошное месиво, они обе были там…Я год будто не жил, а потом уволился с работы и забрался сюда, подальше от прошлого, чтобы опомниться…  И, вдруг, здесь - Алена. Сначала я подумал, что небесам показалось мало того, что я пережил, и меня решили добить окончательно: Алена удивительно похожа на мою жену… Удивительно…Однажды Алена случайно увидела ее фотографию и тоже была поражена этим фатальным сходством.  Я  благодарно принял новую жизнь, которую подарил мне Кто-то Добрый и Мудрый там, наверху … Конечно, Алена еще очень молода, и я во многом виноват, но Алена для меня – все… Поверьте,… я буду хорошим мужем и отцом…»               
         
          Он переехал к ним в их маленький домик. И дом ожил, он давно ждал этих заботливых мужских  рук. И помолодели ступени, и вырос новый забор с резной калиткой, и перестал капризничать старый котел для обогрева, и появилась стенка - укромный уголок для молодоженов.  А вскоре появилась и малышка Машенька. Она была удивительно милой и, что  удивительно при темноволосых родителях, рыжеволосой - «бабушкина внучка».               
          - Слушай! А почему твоя мама не замужем?  Она ведь такая молодая и красивая!   Шурочка услышала шепот из соседней комнаты и испуганно замерла.
         
          -А моя мама монашенка и дала обет безбрачия, - смеясь, отвечала Алена.
         
          Красивая?...Он сказал красивая…  Шурочка долго не могла заснуть, никто никогда не говорил ей о ее внешности, и сама она никогда не задумывалась…  На следующий день Шурочка забежала на рынок и купила роскошный голубой блузон. В самом деле - в доме мужчина, а она ходит в каких-то старых джинсах и майке.
         
          Через год подросшую Машу определили в ясли,  Алена поступила  в  медицинский.  Ранним утром она  убегала на электричку, чтобы успеть к первой паре.  Шурочка перед работой отводила Машеньку в ясли. А вечером забирала ее, иногда вместе с Александром. Они готовили ужин и поджидали Алену. А потом за круглым столом вечеряли. И, казалось, ничто не может изменить течение их жизни.  День сменялся днем, неделя бежала за неделей.
          
         Но однажды Алена не вернулась домой, «ночевала у подруги».  А потом эти ночевки стали повторяться вновь и вновь. Возвращалась Алена то чужая и раздраженная, то неестественно милая и ласковая.  Шурочка чувствовала неладное. Да и шумные разговоры за стеной говорили об этом.
         
         - Звонила Алена, она подает на развод…- хмуро бросил Александр, вернувшись с работы.
         
         Началась совсем другая жизнь.  Алена не появлялась.  Александр осунулся, поблек, постарел, работал много, приходил поздно, когда Машенька уже спала.  С Шурой они почти не разговаривали.  И будто серое облако повисло над домом. Так бывает в доме больного, там недуг довлеет над всеми. Даже веселая и смешливая Машенька притихла.               
          Однажды вечером Шурочка заглянула в соседнюю комнату. Машенька сидела рядом с Александром и тихо гладила его по колену. А он сидел застывший, словно каменный и, казалось, даже  не видит ее.               
         
          -Саша, ну, так же нельзя, у нас Машенька скоро совсем Несмеяной станет, надо ведь как-то дальше жить…               
         -Жить, Шура?…. Как жить?... Сломался я …
         
          Она присела рядом, Машка забралась к ней на колени, и они обе обняли его…Так и сидели, согревая друг друга…               
          А вскоре пришло письмо от Алены. Она писала, что Саша  хороший, и она восхищается им, но не любит, что теперь она полюбила и  пойдет за своим любимым хоть на край света,  что они уезжают на год или  два в Германию, ее Кирилл замечательный и  востребованный  нейрохирург…
         
          Шурочка с трудом читала письмо, мешали слезы…  « Машку я обязательно заберу, но позже… Знаю, ей хорошо с вами среди наших сосен… Да, я - плохая мать и жена, и дочь, но…такова моя  судьба.  Помоги мне…  С Сашей поговори, попробуй объяснить ему все,  тебя он услышит… Целую… Прости...  Алена…»               
          Александр возвращался с работы. Подойдя к дому, улыбнулся. В доме горело одно окно, значит, Машка уже спит, а… Шурочка ждет его. Как хорошо, когда  тебя ждут…
          
          Она встретила его в дверях.
         
         -Вот письмо от Алены…
         
          Он заметил слезы на ее глазах и мягко сказал:               
         
         -Ну,… не так все  страшно, Шура… 
         
         -Не страшно?! … Алена бросила нас и даже проститься не приехала!… А как же теперь  Машенька? ...  А я ?...  А ты?... Ты тоже бросишь нас… - прошептала она и заплакала.               
         
         -Милая, …милая Шурочка, - он обнял ее и крепко прижал к себе, – Я никогда не брошу тебя и  Машку… Никогда… Я всегда буду рядом, если ты позволишь… Ты слышишь?.....Всегда…               
          Тяжкая пелена, давящая на нее все это долгое время, вдруг спала. Она подняла голову и, вмиг, ощутила его губы на своей мокрой щеке и губах…«Возможно ли?» подумалось ей…

                ***
          Вокруг фонтана,  подпрыгивая и напевая что-то  на одном только ей ведомом языке, бегала маленькая девочка с голубыми бантами в рыжих косичках. Чуть поодаль, любуясь ею, стояли, обнявшись, мужчина и женщина.               

          Мужчина обратился к своей спутнице:- Как ты думаешь? Наш малыш будет таким же рыжеволосым, как она?
          
          Женщина улыбнулась и, ласково проведя ладонью по его щеке, ответила:
          
         -Он будет таким же умным и добрым, как ты… И таким же любимым…
 
                *** 
      
       Золотая ящерка грациозно застыла на зеленом листе малахита...
      
       Рыжее солнце дробилось, плескалось в упоенно поющем фонтане...   
      
       В синее небо, в радужных брызгах, взлетали звенящие струны…