За свою жизнь Хан достиг всего, чего мог достичь земной владыка. Приняв венец желторотым юнцом, он выделал из своего небольшого зажатого в горах царства великую державу: тянувшийся к знаниям, нанимал лучших учителей, наставлявших его во всех важных для правителя науках; слабый и болезненный от рождения, упорными тренировками выковал себе могучее выносливое тело воина; властной рукой создал непобедимую армию; не ведая страха и сомнений, вел ее вперед, в жестоких битвах сокрушая войска соседей – по мере расширения пределов империи их становилось все больше; солдаты погибали, его ряды пополнялись новыми, храбрыми и преданными, и кровавое пламя побед озаряло мужественное лицо Хана; не страшась ропота и заговоров, он поднимал налоги и заменял старых сановников своими молодыми деятельными товарищами; увлекая подданных блестящими идеями, поломал сонно текущий из века в век быт своего государства; нагруженные дивными товарами караваны его купцов возвращались из незнакомых земель и сообщали Хану интересующие его сведения; он воздвигал города – красивее их не было на свете; приглашал лучших людей других стран, а иногда привозил их силой, угрозами и лаской убеждая служить ему – многие соглашались, а непокорные лишались голов; цари ездили к нему на поклон; готовые усмирить малейшее волнение народа, его войска стояли во всех частях огромной империи; столица его благоденствовала; старый Хан был окружен всеобщим трепетом и почитанием – на земле не было более удачливого, смелого и могущественного человека.
Однажды его третий сын, наслаждаясь песнями чудных птиц, гулял по дорожкам дворцового сада, песчаной золотистой гидрой извивавшимся меж усыпанными сочными сладкими плодами хранящих блаженную прохладу деревьев; вдруг за очередным поворотом дорожки увидел стоящего на коленях и едва слышно сотрясаемого рыданиями своего отца; затаив дыхание и подойдя ближе, разглядел на песке перед Ханом едва различимую черную точку – мертвого муравья.
- Отчего ты плачешь, отец? – спросил напуганный и изумленный сын.
Хан медленно повернул голову, и во всей вселенной не было тоски безнадежнее, чем та, что была в его полвека сухих глазах, когда он произнес:
- Этот муравей исполнил то, ради чего появился на свет. А я?!