ч.17. ГЛАВА 95. ЖИТЬ СТАЛО ВЕСЕЛЕЙ
РАЗДЕЛ 1. КУДА ИДТИ-ТО?
Мы стоим на перепутье, подобно сказочному богатырю русских былин. И странные непрошеные мысли лезут в пустые головы:
РАЗВИЛКА ДОРОГ
Вот мы стоим на перепутье, налево – гибель, справа – крест;
И мозг забит какой-то мутью, огромной кучей общих мест.
И сверху мрак, и снизу бездна. Упершись взором в обелиск,
Стоим, твердя: все бесполезно. Не черт сожрет, так василиск.
Воркует подлая мыслишка: "Брось чемоданы! Уходи"!
Но как все бросить? Это – слишком. Тут сам себе не навреди!
Мы убираемся оттуда, где только пыль, тоска, да страх,
Где никаких надежд на чудо, где все сгорело на кострах.
Дымят развалины жилища, а голос внутренний твердит:
Куда идешь и что ты ищешь? Иди ко дну – таков вердикт.
Но и на дне пустой бутылки, и даже на краю Земли
Опять нам встретятся развилки, как та, к которой мы пришли…
После такого мрачного вступления необходимо сделать некоторые разъ-яснения, а то, как бы вам меня не понять неправильно. Не стоит уделять ду-рацкой развилке столько внимания: ей-богу, она его не заслужила. Вряд ли это перепутье последнее, а, если все-таки это так, то и говорить не о чем. Пройдем мимо, сделав вид, будто ничего не заметили. Подумаешь – очередной дорожный указатель! Сколько их встречалось на нашем долгом пути, и, дай Бог, сколько еще встретится? Вот то-то и оно. Незачем преждевременно впадать в отчаяние. Как говорится, еще не было настоящего повода, так что лучше всего поберечь эмоции для более подходящего случая. Уверяю вас, все еще впереди – как в хорошем, так и плохом смысле.
В сердцах пнув зловещий камень, украшенный угрожающими формули-ровками, я обошел его стороной и, на всякий случай, три раза сплюнул: чур меня, чур! И побрел дальше в сторону медленно удаляющегося горизонта. По-смотрим, что там за ним. Если, конечно, дадут. Человек, как говорится, предпо-лагает…
Мои спутники ушли вперед, оживленно обсуждая результаты футбольного матча на первенство России между командами "Спартак" и "Локомотив". И дал-ся же им этот вид спорта, в котором они понимают не больше, чем я в устрой-стве торпедных аппаратов последнего поколения… да и первого, между про-чим. А я и не пытался их догнать. Очень мне нужно общество прирожденных грубиянов и хулиганов! Как-нибудь обойдусь и без них. Хотелось побыть какое-то время одному – и вот, кажется, моя мечта сбылась.
Наступило лето, будь оно неладно. Солнце палило нещадно, а стоило укрыться в тень, как там звучало приветственное жужжание изголодавшихся комаров. Впрочем, и на солнце поджидали сюрпризы в виде слепней и оводов.
- Надо прорываться в горы, - мелькнуло в голове, - чтобы повыше да поветре-нее. Или вообще забраться на высоты, где не тают льды и снега. Поворачиваю в Гималаи!
И я решительно повернул на юго-восток. Высокогорный климат, знаете ли, ужасно полезен для здоровья. Недаром горцы доживают до ста двадцати лет, впрочем, если раньше не зарежут, по местному обычаю. Воздух на отметках 1500-2500 метров слегка разрежен, а дышится почему-то там необыкновенно легко. И – никаких тебе комаров. К тому же в Гималаях, как утверждают неко-торые уважаемые шарлатаны, Шамбала водится. Что это такое, никто толком объяснить не может, но, говорят, место подходящее, что-то наподобие нашего Эдема. А вдруг – чем черт не шутит? – удастся ее раскопать? Времени-то у меня теперь сколько угодно. Ищи, сколько влезет, причем все, что угодно. Хоть Бога, хоть Шамбалу. Но я почему-то нашел лишь очередные приключения на собст-венную… скажем так, спину.
Вечерело. Лес зловеще шумел, словно предупреждая: не стоит туда идти, Па-рамоша! Но я закусил на этот раз удила, и туманные угрозы каких-то дубов меня мало волновали. К тому же, как всем известно, наш лес – самый безопасный в мире по количеству хищников. Благодаря самоотверженным действиям отечественных браконьеров 99,99% хищников приказали долго жить еще в прошлом столетии. Если не встретить пьяного агрессивного бомжа, обкуренную компанию дегенеративной шпаны, серийного маньяка-убийцу или частного собственника, можно свободно пересечь средние широты и дойти до Казахстана. А там, как говорится, не зевай: волки, таможенники, дорожная полиция, местные джигиты- мытари, гюрзы с пауками неестественных размеров и крайне богомерзкого характера. И, разумеется, хулиганы из числа националистической молодежи. Если удастся сквозь это пройти, – здравствуй, Таджикистан! А в этой удивительной красивой горной стране есть два существенных недостатка: гражданская война плюс полная криминализация населения. Героина там с опием – хоть дома их них возводи. Так что и в Фанских горах счастья не ищи. Идем дальше, - если, конечно, повезет. За Памиром в развалинах лежит еще более сказочная страна – Афганистан, или, как его принято называть, Бандустан или Душманистан. Кое-где разбросаны немногочисленные американские и английские военные базы, а вообще-то территория контролируется уже лет двадцать пять бандами душманов, не пропускающих ни одного путника. Задача, стало быть, усложняется. Индия, такая близкая, отсюда дальше, чем от Москвы. Но и с душманами можно будет договориться. Сюда бы Духа с Хомяком (в качестве толмача). Азазелл бы всех напугал до колик серным огнем и дымом из ушей, а Хомяк прочитал бы что-нибудь на память из Аль-Корана на чистейшем арабском языке. Тут бы и возникла дружба между народами, я думаю. Посидели бы в тени чинар, помянули покойного генерала Масуда, вместе обругали бы чертовых янки, на чем свет стоит, и грубые воины прониклись бы к нам глубоким уважением. Может быть, и мне удалось бы почувствовать к ним что-то наподобие бла-гоговения. Народ, как-никак, бесстрашный, свободолюбивый, красивой наруж-ности, даром, что злой, как собака.
Но оказалось, что так далеко шагать не придется. Не все дороги, как выяс-нилось, уходят в даль. Иные упираются в произвол так называемых правоохра-нительных органов. И как я, идиот, об этом забыл?!
На опушке редкого подмосковного леса словно из-под земли вынырнул пат-рульный УАЗ. Оттуда вывалилась троица не совсем трезвых амбалов в стан-дартном камуфляже, и раздался зычный окрик:
- Стоять на месте! Предъявите документы! Лечь, руки в стороны, ноги расста-вить!
Началось! А я-то по наивности вообразил, будто операция "Антитеррор" давно завершена. Как бы не так, конца и края ей не видно, и меня угораздило угодить под ее каток. Вообще-то настоящего террориста изловить крайне сложно, да, к тому же, еще и опасно. Он, подлюга, вооружен, настроен весьма решительно, умеет маскироваться под какого-нибудь частного предпринимателя, а то и под правозащитника. Поди, найди такого, а найдешь – не обрадуешься. Как пальнет из какого-нибудь обреза в упор! Или рванет на себе полпуда тротила или пла-стида, мало не покажется. Вот и приходится доблестным борцам с терроризмом обходить таких неприятных субъектов за версту, а отыгрываются они на мир-ном населении вроде меня. Так и в этот раз.
Получив полдюжины профилактических ударов резиновой дубинкой и кова-ными ботинками куда попало, я, естественно, не впал в умиротворенное состояния и высказал озверевшим солдафонам все, что о них думал. Это обошлось мне еще в десяток добрых пинков и затрещин. Тогда я стал осенять их крестным знамение – дескать, сгиньте, посланцы Сатаны! Чур меня! С нами крестная сила!
Уж и не знаю, чем бы все это могло закончиться, да случай выручил. По просе-лочной дороге, где я подвергся стремительному нападению спецназовцев, мед-ленно катил "Оппель", невесть как угодивший в подобные трущобы. Камуфли-рованные гестаповцы, бросив меня валяться в дорожной пыли, тут же переклю-чились на более перспективную жертву. Я не замедлил воспользоваться сло-жившейся ситуацией и незаметно уполз в кусты, проклиная дурацкое усердие полицейских солдат. Интересно, кого они тут подстерегали? Ни один потенци-альный и хоть чуть-чуть себя уважающий террорист ни за какие коврижки не поплелся бы по мерзкому проселку. А, попади он сюда по какому-то трагиче-скому недоразумению, вообще бы с ума сошел, потому что тут и взрывать, и разорять давно уже нечего. Рынок и так расставил все по своим местам, превратив центр Россиянии в подобие лунного ландшафта помойного типа. Пока спецназовцы, приободряя себя отборнейшим матом, разделывали пассажиров злополучной иномарки, как бог черепаху, я успел отбежать в лес версты на три, не меньше. Славно же начиналось путешествие к святым местам! Шамбале, безусловно, придется подождать несостоявшегося паломника.
- Прав был старик Хемингуэй, - с горечью думал я, продираясь через густой ма-линник, - человек один ни черта не может. Как ни отвратительны мои спутни-ки, а отставать от них было глупо. Так можно и до скончания веков от милиции бегать! Где вы, товарищи Гризли и Азазелл? Ау! Может быть, вам удалось как-нибудь отделаться от сварливого старикашки? Сдали бы его тем же омоновцам, например…
От подобных радужных перспектив даже дух захватило! Вот тогда бы зажил, честное слово! И не надо было бы зря ноги сбивать. Дух с Гризли мигом доста-вили бы мое бренное тело в любую точку Вселенной, а уж в Гималаи слетать – это им даже не раз плюнуть, а вообще чихнуть с высокой колокольни. И я стал аукать, как мог громко. Азазелл! Батюшка топтыгин! Где вас черти носят?! Шамбала же заждалась! Небось, они и сами там сроду не были, так что элемент заинтересованности у моих путников, вне сомнения, должен проявиться. Затре-щали кусты, и шагах в пяти от меня возникли все те же неопознанные личности в камуфляжной одежде и черных масках на физиономиях. И что они ко мне привязались, честное слово?!
Я, разумеется, пустился наутек. Несмотря на хромоту, одышку и тысячу других заболеваний, собранных мною в уникальную коллекцию за полторы тысячи последних лет, расстояние между мной и преследователями не сокращалось. К сожалению, и не увеличивалось. Мы мчались по лесу, как бы соединенные не-видимой жесткой сцепкой. Ровно в пяти метрах сзади трещали кусты, сучья, раздавалась смачная солдатская брань. Но почему-то они не стреляли, даже не орали "стой, стрелять буду"! Забыли оружие в своем УАЗике?
Прошло уже никак не меньше часа, и этот марафон стал изрядно приедаться. Что же, прикажете вот так мчаться до Гималаев? И там - бегом по перевалам?! Вспотеть же можно, и, соответственно, подхватить насморк! Впрочем, я смутно догадывался, что одним только насморком в этот раз не отделаться. ОМОН-овцы были настроены весьма решительно, так что о простудных заболеваниях после встречи с ними можно было не беспокоиться.
В конце концов, случилось именно то, что всегда случается при преследовании здоровенными бугаями немощного странника. Зацепившись ногой за торчащие из земли корни, я полетел в кусты, и через секунду на меня навалились разгоря-ченные многокилометровым кроссом стражи порядка. После стандартной про-цедуры предварительного избиения меня прислонили к стволу старой березу и вдруг, ни с того ни с сего, молча сунули в зубы дорогущую гаванскую сигару. Что за чертовщина?! А лес взорвался хохотом. Я прислушался: никто в мире не умел ржать по-арабски так, как один мой старый знакомый медведь. Так вот кто гонялся за мной по лесу, и вот почему они, мерзавцы, не торопились меня дог-нать! Помянул их в мыслях, - и вот, явились собственными персонами. Да еще и пошутили – так же грубо и пошло, как меня только что задерживали истинные жандармы в камуфляже. Кстати, не их ли одеяния нынче на моих друзьях?
- Уважаешь законную власть, Парамоша? – гоготал Дух, держась за живот. – И правильно: всякая власть от Бога! Даже полицейский произвол. Не повезло пар-ням! Упокой господь их многогрешные души…
Похолодев, я соображал: что они натворили! Теперь объявят операцию "Пере-хват".
- Не дрожи, трусишка, - снисходительно похлопал по моему трясущемуся плечу Азазелл, - нас не перехватят, а, если и схватят, не обрадуются. Знаешь, не хотел их отправлять в Ад, да так получилось… никак не могу рассчитать силу шлеп-ков своим старым, но грозным оружием!
И он ласково погладил бревно, пристегнутое сбоку наподобие шпаги. Помолча-ли, словно отдавая дань памяти погибшим, можно сказать, при исполнении, держимордам.
- Мы и тебе такую же форму добыли, Парамоша, - продолжал Дух после корот-кой паузы. – Вот и документы на имя капитана Сидорчука. Ты теперь Ефграф Силыч Сидорчук, вот так! Будешь у нас за старшего. А мы – простые сержанты Козлов и Баранов. Хомяк у нас вместо водителя под странным погонялом Зенон Косидовский. Скорее всего, из поляков… кстати, куда он запропастился? Зенон, ау!
Затрещал малинник, и оттуда высунулось перемазанная ягодой бородатая фи-зиономия в чалме. Папскую тиару понтифик потерял давным-давно, а вот тюр-бан словно прилип к его черепу. Униформа висела на старике мешком. Ну и видок же у него был! Это даже не корова под седлом, не мул в лошадиной сбруе, и даже не пьяный смерд в шапке Мономаха (таких было в истории сколько угодно). Представьте себе столетнего бородатого старца, напялившего на голову черную маску, из-под которой предательски выглядывает тюрбан, а из-под камуфляжной куртки торчат углы персидского засаленного халата, и получите лишь десятую часть впечатлений, выпавших на мою долю. Одно лишь роднило старого имама с сержантами отряда милиции особого назначения – выражение крайне злобной решительности на физиономии и постоянная готовность огреть первого встречного дубинкой. Вообще-то, между нами, я тоже мало смахивал на доблестного полицейского капитана, да и дьявол с медведем так и выпирали из-под своего дурацкого камуфляжа. И как я сразу же их не раскусил? С перепугу, не иначе…
Тем не менее, построив свой отряд, я провел перекличку и повел их за собой в далекую страну Индию, как казачий атаман Платов в 1801 году. И точно так же остановился перед первой же серьезной водной преградой.
- Привал! – скомандовал я. – Можно оправиться и покурить!
Закурили, обсуждая, как быть дальше, то ли Волгу обойти, то ли форсировать ее с ходу? Хомяк робко подсказал:
- Товарищ капитан, разрешите обратиться? Предлагаю оседлать сержантов Коз-лова и Баранова с целью успешного форсирования водной преграды по воздуху, а в дальнейшем, используя их уникальные летные качества, добраться на них же до места назначения!
Идея "Зенона" пришлась мне по душе. Особенно импонировало то, что можно было прекратить этот вызывающий маскарад. В небе никто документов у нас не спросит. Надоело запоминать постоянно меняющиеся прозвища своих приятелей! И так уже в глазах рябит: Азазелл, он же Дух, он же Демонический Дух, он же Демдух, он же монашек Гриша, он же сержант Козлов… нет, довольно псевдонимов! Да здравствует открытость, гласность! Дух и Шатун, поворчав для порядка, во всем с нами согласились. Камуфляж полетел в кусты, и через миг мы набирали высоту.
Гималаи встретили нас неприветливо. Циклон, примчавшийся на сушу из Ин-дийского океана, завесил знаменитые восьмитысячники густыми облаками. На высоте 8 км бушевал настоящий ураган. Каково сейчас альпинистам, а? Мы же решили пересидеть непогоду в той самой пещере под вершиной горы Аннапур-на. Там все было так же, как и в последний раз; сохранился даже пень, на кото-ром Дух исполнял фуги Шумана, и окурки его гаванских сигарет. В дальнем углу пещеры виднелась куча мха, в которой когда-то зарывался от холода Хомяк. Сохранился даже отпечаток божественной ступни у входа. Он как бы напоминал всем еретикам и безбожникам: от Всевышнего не укроешься даже в самой глубокой пещере и на высочайшей вершине Земли. Дух занавесил вход в грот Самобранкой, невзирая на ее вопли и протесты, и мы сидели у старого пня, молча слушая завывания урагана снаружи. От нечего делать я поплелся вглубь пещеры, освещая ее мрачные стенки ореолом, положенным мне по чину в небесной иерархии. Ничего себе светильник, все минералы разглядел. Только минералогия пород Аннапурны оказалась на редкость убогой. Смотреть не на что, ей-богу. Зато в одном из боковых рукавов мне встретилось нечто любопытное. Боковой квершлаг был полностью заполнен чистейшим льдом. И в нем застыли какие-то здоровяки с волосатыми ручищами и небритыми физиономиями. В их руках были мечи, дротики и пращи, арбалеты и что-то, напоминающее пищаль. Оледенение застало воинов врасплох, будто их окунули в жидкий гелий. В глазах даже не было признаков страха, – так быстро все случилось. И чего они не поделили в этом Богом забытом закутке?! Пещеру, что ли? Так до нее еще и добраться нужно – почти 8 км над уровнем моря! И ничего в ней ценного… по крайней мере, я до сих пор не обнаружил. Или поискать получше?
Я усилил внимание. Стоп! А это что? В стенке пещеры обнаружилась замаски-рованная дверь. Вход в антимир, что ли? Надо проверить!
Я подозвал Духа.
- Это не в твоей ли епархии? – бесцеремонно пристал я к демону. – Не ворота ли это в Геенну?
Азазелл озадаченно изучал скрытую дверь. По его физиономии было видно, что он сам удивляется, как же мы могли пропустить столь уникальный объект в прошлый раз. Кроме того, он задолго до нас обживал этот объект, подаренный ему когда-то в незапамятные времена апостолом Андреем по прозвищу Перво-званный. Чертова невнимательность! Затем он внезапно решил проявить благо-разумие.
- Не нравится мне твоя находка, Парамоша, - заблеял он, - тут что-то не так! На-до бы ее замуровать понадежнее, а то как бы Хомяк сюда не сунулся. Мало ли что там может быть! Он вляпается в какую-нибудь историю, а нам его оттуда вытаскивать…
- Ты погоди ее закладывать, - удерживал я опрометчивого дьявола, - а вдруг за этой дверью как раз та самая Шамбала?
- Ну, и что из того? – не сдавался Дух. – Там что, водку даром дают? Пиво от-пускают без очереди? А если в вашей Шамбале имеются такие твари, по срав-нение с которыми меркнут даже рыночники и демократы? Мы ведь мало что знаем про индийскую нечисть. В нашем Аду их сроду не бывало, так что даже и не знаю, смогу ли их вразумить?
Подумав, я согласился с его доводами. Действительно, Шамбала – понятие аб-страктное. Кое-кто считает ее чем-то вроде Эдема, но есть и противоположная точка зрения. Ну ее к черту! Надо убираться отсюда, когда утихнет буря. Но ку-да же теперь идти? Не закончатся ли и другие пути-дороги точно такими же ту-пиками? Господи, вразуми!
Дверь резко распахнулась, и в пещеру стремительной походкой вошел Бог. Он был одет как-то странно – в длинном белом плаще, а руки – в карманах. Презрительно взглянув на нас, он направился к выходу, даже не удостоив никого кивком. Вид Господа выражал крайнее отвращение ко всему миру, а к нам – в первую очередь.
- Господи! – заголосили мы вдогонку, - не покидай нас, вразуми же! Что нам делать, как быть и куда идти-то?
Бог остановился, как бы раздумывая. Не поворачиваясь, он тихо спросил:
- А обижаться не будете?
- Как можно, Боже! С радостью примем любое божественное откровение!
- Ну, раз уж так, принимайте, не обижайтесь!
Бог стремительно развернулся, и мы получили, - кто в ухо, кто в рыло. После этого Господь рассадил нас по углам, как нокаутированных боксеров на ринге, и быстро-быстро стал читать нотацию. Вот ее суть.
- Для начала вынужден кое-что разъяснить. Этих олухов не я, а Пришельцы за-морозили, причем правильно сделали. Другого они и не заслужили, проклятые пассионарии кроманьонского периода. Так у них формировалось религиозное сознание – в постоянных выяснениях отношений, чьи боги круче. Кто-то пустил слух, что главные духи и божества живут в высокогорье: чем выше – тем важнее. Вот мои кроманьонцы и полезли в Гималаи со вех сторон. Начались не нужные выяснения отношений, доходившие до прямых столкновений и военных конфликтов. Когда я попросил Бяку с Букой вмешаться, эти болваны уже забрались на Аннапурну. А Пришельцы были в своем амплуа: взяли, да и окатили бедолаг жидким азотом, да так и бросили в замороженном виде. Хотите, разморожу? Только, боюсь, и вам не удастся с ними ни о чем договориться…
- Нет-нет, оставь, ради бога, все, как было! – завопили мы с Хомяком. А Дух и Гризли, напротив, зарычали и радостно заревели:
- Давай-давай, Боже! Сейчас мы их перевоспитаем, такими кроткими агнцами станут, сами удивятся!
- Да ну вас к черту, - со смехом отмахнулся Бог, - между собой для начала дого-воритесь, а потом уже конфликтуйте с представителями исчезнувших народов и цивилизаций! Хотя, вообще-то, цивилизованными этих товарищей язык не поворачивается назвать… приготовьтесь-ка к очередным двадцати пяти горячим!
- Да за что же, Боже? – искренне удивились, можно сказать, возмутились мы. – Ничего худого не делаем, даже медведь никого не задрал! Пришли сюда, можно сказать, с целью посещения святых мест, а тут вместо благодати – розги…
- Между прочим, от меня получить по шее и прочим местам и есть благодать божья, - не смутился Господь, - и, кстати говоря, вы давно напрашиваетесь на подобное обращение. Не будем спорить по пустякам, друзья мои! Снимайте-ка штаны!
Загремел гром, и в пещеру набилось масса народу: тут были и серафимы боже-ственной свиты, и целая толпа профосов.
- Не бойтесь, - заметил Всевышний, - я двух слов не говорю. Сказал – "25", зна-чит "25"! А прочие профосы пусть поучатся. Да и моим бездельникам не худо посмотреть, что бывает с теми, кто Бога забывает. Итак, поехали!
И пришлось нам еще прокатиться по тернистому пути мученичества. Словно нас по лестнице спустили с двадцатью пятью ступеньками.
- Как вам тернистый путь? - добродушно спросил Бог, когда стихли зритель-ские аплодисменты. (А поработали Самуил с Вурдалаком классно, только шерсть и клочья летели). - Вы сами выбрали эту тропу. Или она выбрала нас? Тогда идите по этой залитой солнцем дороге и ни о чем не думайте, а уж она непременно выведет вас куда-нибудь: не исключено, что и ко мне.
- Так куда идти-то, Боже? – завопили мы, натягивая штаны. – Хоть маршрут бы указал, страну, или хотя бы материк!
- Это было бы слишком просто, - вздохнул Бог, - и не все следует понимать так буквально. Забыли, что ли, что я – везде? И тропа ваша, дорога, да пусть хоть автобан или взлетно-посадочная полоса аэродрома, - всего лишь аллегория. Притч не читали, что ли? Впрочем, вам самим сейчас будет представлена воз-можность разъяснить мне, что я имел в виду. Разумеется, в форме песни, эдакой суры или аята. Не возражаю и против баллады. Итак, внимательно слушаю! И вы, - повернулся Бог к серафимам и профосам, - не расходитесь. Иногда и вам полезно присутствовать на подобной импровизации. Во-первых, убедитесь, что есть еще дураки, большие, чем вы сами, во-вторых, и у этих болванов можно кое-чему поучиться. Что стоите? Ждете кого-то? – напустился он на нас. - Гряньте-ка что-нибудь для души и от души!
Понурив буйные головы, мы выкатились на середину странно расширившегося грота, в мгновение ока превратившегося в гигантский закрытый стадион. Переглянувшись, взяли первые аккорды и печальная дорожная песня огласила мрачные холодные своды.
ПЕЧАЛЬНАЯ ДОРОЖНАЯ. ИСПОЛНЯЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Шли и шли мы, сбежав из острога, по бескрайней и грешной земле,
И тернистая наша дорога постоянно терялась во мгле.
И казалось порой, временами, будто тьму прорезал светлый луч,
Будто Бог был по-прежнему с нами, нас храня от кручин или круч.
Но Господь, видно думал иначе: "совершенно не вижу причин,
Дабы так, или даже тем паче, дураков сберегать от кручин".
Путь тернист, и тернистые цели совершенно не манят порой,
Вот и тащимся мы еле-еле, и обходим гору за горой,
И минуя крутые подъемы, выбирая такой перевал,
Где построены базы-хоромы, где кощей-президент ночевал.
Слаб наш дух, и малы наши силы, так что путь по отвесной стене
В альпинистском отчаянном стиле – совершенно, Господь, не по мне!
Нам бы выбрать иные маршруты – прямо к Богу, в потерянный Рай.
Но выводит тропа почему-то то в Гаити, то в южный Китай,
То в проклятое смутное время, то в эпоху заката Руси…
Видно, так происходит со всеми, кто у Бога пути не спросив,
По накатанной мчится дороге, избегая конфликтов и драм,
Ожидая, что Бог, или боги, ожидают у входа во Храм…
А конец у дороги – известный. Он закончится где-то во рву,
Где "Эдем", поманившей нас песней, обернется ничем наяву.
Мы куда-то идем, а в итоге, невзирая на цель и маршрут,
Бесконечные наши дороги непременно в печаль завернут
Борони нас, Всевышний, от грусти, дай нам, боже, хоть пару веков,
Чтоб они не закончились хрустом наших шейных кривых позвонков…
- Вы слышали?! – оживился Бог, поворачиваясь к аудитории. – И это мой, мож-но сказать, генералитет! Если это не бездарная пошлость, то что же такое без-дарность?! Можете не отвечать. Все вон с глаз моих!
Пещера опустела. Даже нас там не осталось. На какое-то время исчез и сам грот. Что бы это могло означать? Да, загадки, сплошные загадки…