39а
Доктор Масау медленно выползал из той пропасти, в которую его загнала болезнь. Настроение у всех в госпитале было приподнятым и омрачалось только тем, что из-за отсутствия нормального потока страждущих подлечить свой «орган любви» - сердце, денег по-прежнему не хватало.
Свободного времени у меня было уже привычно много. Я продолжал писать эту повесть, еще не зная толком, чем я ее закончу, но полагая, что будет еще не один сюрприз. И в конечном счете оказался прав.
Салха теперь жила со мной. Пока я был на работе, она ходила на рынок и по магазинам, готовила обеды и убирала квартиру. Когда я приходил с работы, мы обедали и болтали до поздней ночи. Обычно мы сидели на балконе, наблюдая за закатом, а потом за луной и звездами, и рассказывали каждый о себе все, что могли и хотели.
Как-то по моем возвращении с работы я, как всегда, прошел в совмещенный туалет, чтобы искупаться после дневной духоты. Войдя, я невольно замер на пороге. Раковина и унитаз сияли белизной, а стены из рифленого кафеля были чисто бежевыми.
Я настолько привык к ржавчине в сантехнических приспособлениях и разводам краски на стенах, что и не задумывался над их происхождением. Оказывается, та самая «ржавчина» в унитазе была обыкновенным дерьмом, намертво присохшим к стенкам за многие годы, и никто даже не пытался его отмывать. А «краска» на стенах была мыльными разводами, которые тоже превратились в окаменевшие несмываемые кляксы.
- Салха! - позвал я.
- Что случилось? - спросила она, возникнув рядом.
- Что ты здесь натворила?
- Вымыла. Больше ничего. Лентяйка твоя Элеонора. Она никогда здесь ничего не мыла. А еще женщина! Но если тебе тоже так не нравится, я больше не буду. - засмеялась она.
- С чего это ты решила, что она моя?
- А что, у вас никогда ничего не было, когда Павел уезжал надолго? Никогда не поверю.
- Да у меня даже мысль такая не возникала. Я вроде в подлюках никогда не числился.
- Странно. Тебе может быть, это и не нужно было, хотя ты мужчина, но большинство африканок это делают. Они даже и не думают, что это невозможно. Я знаю случаи, когда мужья отлучались на несколько месяцев, а когда возвращались, находили своих жен беременными от других. Африканки такие.
- Ты тоже? - посмотрел я на нее с прищуром.
- Я другая. Я же наполовину арабка, ты забыл?
- Не забыл. Но может быть, вторая половина. Нижняя...
- Прекрати! - шутливо замахнулась она на меня.
Так на разные темы мы развлекали друг друга почти каждый день. По субботним дням по дороге с работы я сам покупал и приносил продукты и компоненты своего коктейля, а для нее «пепси» с запасом. Готовил в эти дни тоже я сам, а потом мы устраивали маленький праздник и опять подолгу разговаривали.
Салха рассказывала о своей семье, о сестрах, о сбежавшем брате. Очень часто наш разговор переходил на тему жизни в Африке.
- Большинство африканцев - полудикие и малообразованные люди, - рассказывала она. - Из-за этого ни о чем другом, кроме, как о деньгах и сексе не думают. Как только подрастают, в школьные годы еще, так начинаются разговоры о деньгах и сексе. С деньгами, понятно, в таком возрасте только болтовня, но некоторые начинают на чем-то подрабатывать, а то и воровать. Для большинства секс - более практический вопрос. Мальчишки начинают домогаться девчонок, но это проблема еще небольшая, хотя изредка бывают и изнасилования. Чаще просто уговоры. Но самое главное: учителя могут соблазнять учениц или вынуждать их заниматься с ними этим. А потом, если она захочет кому-то рассказать или пожаловаться, грозятся расплатой. Таких случаев предостаточно. Если кто-то забеременел, это считается ее заботой. Учителям, да и вообще всем мужчинам, это совершенно безразлично. Школьницы наживают себе огромные неприятности. Иногда их бьют нещадно или выгоняют из дома, а могут и убить. Но если доходит до родов, то большинство старается от ребенка избавиться, потому что кормить нечем. В городе просто подбрасывают кому-нибудь, а в сельских местах могут и закопать в джунглях, но чаще оставляют на съедение диким зверям или крокодилам. Сама слегка поплачет и успокаивается. А мужчинам на это наплевать, они вообще об этом не задумываются. Мол: «Не я же беременный, а ты. Значит - это твоя проблема».
- А что, учителя могут мстить?
- Еще как! Большинство учителей жестоко избивают своих учеников. Бьют, как собак, палками. Чаще по заднице, но могут и руки отбить. Меня однажды учитель так избил за опоздание на урок и кляксу, что я неделю не могла ни сидеть, ни ручку в руках держать. Меня из ложки кормили. Могут и по лицу надавать. Жаловаться бесполезно.
- Но школа - это все-таки довольно людное место. Там же всегда много очевидцев. Неужели никто не боится, несмотря на то, что вокруг полно свидетелей?
- Битье в школах дело обычное. Родители и сами это достаточно регулярно делают, поэтому никто и не жалуется, привыкли. А насчет секса с ученицами, то здесь все просто. И в городе, и в сельской местности всегда можно спрятаться от людей. В городе в любом отеле за небольшие деньги закроют глаза на что угодно. А в селах никто особенно и не прячется, потому что учитель – очень уважаемый человек, и никто его там не трогает. Но сам он может творить все, что хочет. Они и родителям могут отомстить. Если кто-то из них во время не заплатил, они могут выгнать ученика и на уроки не пускать.
- А что, никто ответственности за изнасилование или совращение несовершеннолетних не боится? У нас это карается очень строго. - вставил я.
- Это очень трудно доказать. Обычно во всем винят девчонок. Сама виновата. Глазками моргала и улыбалась. А если кто-то кого-то застал, то или молчит, потому что боится, или если все-таки рассказал, и возникает скандал, то учитель просто заплатит полиции, и его не трогают. Но потом он начинает мстить тем, кто на него пожаловался. Поэтому все и молчат. А некоторые ученики потом этих девчонок сами насилуют, проходу не дают.
- Но ведь есть еще и родители. Родительской мести тоже никто не боится? У нас известны случаи, когда отцы находили виновных и сами расправлялись с ними. Иногда и убивали. Я сам одного такого знаю.
- Африканские дети, в основной своей массе, не знают родительской ласки. Воспитание ребенка, по убеждению большинства мужчин, целиком на матерях. Мужчины, как правило, на время беременности своих жен или ходят по другим женщинам, или сидят с друзьями по барам. И после родов все это может продолжаться годами, а могут и совсем уйти и забыть. Мужчин судьба своих детей не интересует. А матери тоже не очень их балуют. Вот поэтому им чаще всего наплевать, если кто-то изнасиловал их дочь. И потом, известно немало случаев, когда отцы сами насилуют своих дочерей. Даже маленьких. Я читала как-то в газете, что один отец изнасиловал свою восьмимесячную дочь, и она умерла от кровотечения. А уж постарше, лет в пять – шесть, сколько угодно. И не только отцы, могут и братья. На улицах тоже такого хватает. Могут шоколадкой в машину заманить, отъедут на сто метров, там изнасилуют, а потом выкинут из двери и уезжают. А еще и не так бывает. Как только начинает темнеть, на улицы выходят стаями подростки и высматривают. Если в удобном месте кто-то попадется, они налетают и по очереди насилуют. Иногда – по нескольку раз. И не только маленьких. Иногда и на взрослых нападают.
- Звери какие-то, а не люди, - процедил я сквозь зубы. - И старшие тоже ничего не предпринимают и в полицию не обращаются?
- Те, кто постарше, или верят в любовь, или нуждаются в деньгах. Одним нужно лишь признание в любви и обещание жениться, и они на все готовы, а другим все равно, лишь бы деньги давали. Они и сами не понимают, что уже стали проститутками. А если кто-то их изнасиловал, то это, как мелкая неприятность. Жаловаться бесполезно. Все равно никто никого искать не будет, а сплетен не оберешься. Если обнародовать, то получится, как своего рода реклама: за ними начинают охотиться все, кто знает или слышал.
- В быту африканцы тоже с большими странностями, – продолжала Салха, сменив тему. – Из-за того, что здесь никто ничего не читает, они не понимают многих вещей. Как-то на берег океана выбросило огромную дохлую рыбу, килограмм на восемьдесят. Кто знает, из-за чего она сдохла? Может, больная или отравленная. Люди стали отрезать от нее куски и таскать домой. Дня четыре таскали. Она уже наполовину сгнила, вонь стояла невообразимая по всей округе, а они все резали и таскали. Даром, что бесплатно. Ну и перетравились все. Двое детей даже умерло. А насчет детей в Африке вообще ужас. Огромное количество бездомных. Толпами ходят по улицам, попрошайничают. И никого это не волнует.
- Да, я в Замбии видел их много, – перебил я ее. - Сбегают из дома и живут на улицах. И ты права: самое страшное, что это никого не интересует. Правда, в Танзании я что-то такого не заметил.
- Сколько угодно. Тебе просто повезло, потому что ты не ходишь по улицам. Здесь они в основном на побережье. Там из-за ветра комаров нет. Но далеко не все сбегают из дома сами. Большинство просто выгоняют.
- Кто? – опешил я.
- Родители. Если нечем кормить, или детей в доме стало много, они просто выталкивают их за дверь и говорят, что они на самом деле не их родители, и советуют пойти и поискать. Еще и палками грозятся, если попробуют вернуться.
- Сволочи... - процедил я вполголоса на русском языке.