Глава 19.
Отряду повезло с дорогой. Узкая, лесная, но она существовала. Антоний, будучи не только помощником. Но и другом Петрония Пекфеста,
ехал рядом, позади же него, также, верхом, следовала его супруга, которая и подсказывала мужу выбор дороги на развилках.
Петронию хотелось спросить, так ли покладисты славянские жёны, как у них на Родине, и действительно ли он так любит свою Лану, что решил взять её в жёны без тайной мысли бросить после похода, но устыдился повернуть язык, когда тот приотстал и поправил на женщине тёплую накидку. При этом глаза друга встретились с её глазами, и взгляды этой пары были пропитаны единением мысли и любви, поэтому, когда Антоний вернулся в строй, на своё место, Петроний спросил про другое:
- Почему ты решил жениться – мне понятно, об этом каждый солдат, через месяц походной жизни начинает мечтать, а вот что могло ей понравиться в тебе? Ты ей говорил, что всё твоё имущество – это один мешок с одеждой и посудой?
- Она только улыбнулась.
- А то, что ты за пять лет научился только воевать?
- Она пожала плечами, и сказала, что значит она и дети будут спать спокойно рядом с ним.
- Невероятная женщина!
- Скажу больше: это не я решил жениться на ней, а она решила выйти за меня замуж! Я боялся испортить жизнь единственному существу, которое есть у меня на свете, и она поняла это.
- Ладно об этом, а то через пару дней я начну спрашивать, нет ли у неё таких же красивых сестричек, поэтому лучше о деле. Ты ей объяснил, что нам нужно будет найти человека, который знает дороги на восток, и что в селении её брата мы не сможем долго задерживаться, поскольку нам нельзя, чтобы ноги у слухов про нас оказались быстрее наших собственных, и бежали впереди нас?
Антоний замялся, но, решившись сказал:
- Ты мой командир, и больше того – мой друг, поэтому я должен сказать тебе правду: В селении брата уже ждут нас, как добрых гостей, поэтому я везу с собой подарок её брату. Только ты не подумай плохо про меня. Она сама меня спросила, правда ли, что мы поедем на восток с секретной миссией установления дружбы с их потомками, живущими в другом мире. Ей об этом старая бабка сказала, и назвала, по какой дороге нам ехать.
- Ты поверил пересказу слов старой колдуньи?
- Она назвала твоё имя, и сказала, что если ты выполнишь приказ, то мы все, и её народ, будем жить счастливо, не зная войн триста лет. Потом назвала дату дня, когда мы выступим, когда встретимся с её братом, и побываем в будущем, из которого пришёл пан Яцек, его жена и русские воины.
- Казалось бы: чушь говоришь, но… Ты умеешь убеждать. Так, когда мы прибудем к её брату?
- Формально – ближе к вечеру, но его люди уже около полу часа назад нас встретили и охраняют, сопровождая на отдалении.
- Где они? Почему ты мне сразу не сказал, что видишь их.
- Я не вижу их. Лана сказала, что чувствует их присутствие.
Пекфест насупился, и поехал в голову колонны, обгоняя возы с солдатами и припасами. Он старался, не привлекая к себе внимания, оглядеться по сторонам, но, как ни старался – никого заметить ему не удалось. Впервые, за время, прошедшее с момента возвращения в легион,
Петроний вновь испытал неприятное ощущение дичи, ощущение утерянного контроля над ситуацией. Он прекрасно понимал, что угрозы, в таком сопровождении, для них нет, но было неприятно ощущать себя второстепенным по ловкости и умению. Успокоила и привела в себя его только мысль об источнике информации. Может, Лана таким образом решила придать себе значимости, а они с Антонием приняли всё за чистую монету! Иначе бы выходило, что его друг выбрал в жёны очень опасную женщину.
Ещё в детстве он видел, как женщина предрекла смерть от стрелы в сердце обидевшему её домочадцев солдату, и произнесла заклинание. А вечером он увидел того же солдата лежащим на дороге со стрелой в груди. Тогда это происшествие очень сильно взволновало Петрония, потому, с тех стародавних пор он и побаивается женщин, которые творят волшбу.
Лес становился другим, постепенно сгущаясь от обилия лиственных деревьев, а вот привычные сосны стали встречаться всё реже. Самым удивительным стало то, как часто они растут. Стволы через десяток шагов могли скрыть за своими стволами человека, и никто бы не разглядел желающего стать невидимым. Едва придя к такому заключению, командир прекратил свои бесплодные попытки разглядеть кого-нибудь. Он осмотрел колонну, убедился в том, что авангард настороже и несёт своё дежурство как им и положено, отстал в конец вереницы возов, и здесь один из дозорных окликнул его:
- Командир, за нами, на отдалении, кто-то следует. Несколько раз я замечал всадника. И каждый раз это был не тот, что прежде. Их не менее пяти.
- Хорошо, будьте внимательны. Лес с боков слишком густой для нападения, спереди мы увидели бы их следы, значит если кто-то осмелится нас остановить, то попытается сделать это здесь. В случае нападения не дожидайтесь приказа, вступайте в бой. Я стану поглядывать назад.
Всё таким же хмурым Петроний вернулся к своему другу и его спутнице.
Та улыбнулась и промолчала. Вскоре дорога стала более наезженной, едва они свернули на одной из развилок налево, и Лана заметно повеселела. Здешние места ей были знакомы, и было видно, какой радостью наполняются глаза женщины.
Наконец, сделав крутой поворот, дорога упёрлась в деревянный мостик и запертые ворота сразу за ним. Это было селение, огороженное частоколом из вкопанных стоймя, смолёных брёвен, с заострёнными верхушками. Стражники за укрытием разглядывали незнакомцев в экзотического вида одежде, с необычным оружием.
Петроний, Антоний и Лана поскакали в голову колонны, и женщина что-то закричала. Маша руками тем, кто охранял укрепления. Кто-то, появившийся у ворот, ответил ей, и ворота стали медленно открываться перед колонной из немногих всадников и двадцати саней.
Пекфест ничего не понимал из того, что ему говорил брат Ланы, Мирослав, но видел с какой радостью он воспринял рассказ сестры о том, что она решилась стать женой «помощника воеводы», у которого такие волевые солдаты, что даже вида не подают, хотя дрожат от холода.
Разместив на отдых своих подчинённых, Петроний несколько отмяк, хотя не полностью – так жизнь научила.
Стол был обильным. Сразу ощущалось то, что гостям здесь искренне рады уже по тому, как простое мясо было приготовлено: подкопченное, сдобренное травами. Хозяева расспрашивали в основном Антония, иногда посмеиваясь тому, как он частенько коверкает их слова, но по-доброму, и наконец настал момент обмена подарками. Лана встала и всем представила своего любимого. Антоний достал из своей сумы, и протянул родственнику штык-нож, которым, для этого случая снабдил его сам Зосимус, затем продемонстрировал тому качество стали тем, что легко рассёк толстый кожаный ремень. Подарок Мирослава впечатлил. Он,как любой мужчина, знал толк в хорошем оружии. Следом свой подарок подняла на руках и Лана, адресованный жене брата, и та с радостью приняла пуховый оренбургский платок. Взгляды оборотились на Пекфеста, и он приказал двум солдатам, стоявшим у входа, принести его из саней. Те бросились выполнять приказ. И втащили большой мешок с солью. Когда мешок развязали и все увидели содержимое – настроение у хозяев взметнулось под потолок.
То, чем их угощали, Петронию понравилось, но хмель довольно неожиданно и легко, свалил его.
Утром, проснувшись и выйдя в просторную комнату, он увидел, что Лана и Антоний уже проснулись, и беседуют со старушкой. Та что-то рассказывает им в пол голоса, а заметив Петрония - просияла. Она тут же подошла к нему, поклонилась, и что-то зачастила на своём языке. После протянула тому берестяной свёрток. Кое-как, но Антоний смог объяснить товарищу:
- Это что-то, сделанное нитками на ткани, что будет беречь все земли этого народа до конца мира. Она просит передать это в руки Александра – правителя здешних земель в том времени, в которое мы попадём.
- Она заблуждается, мы должны только установить связь с тем миром, объясни ей.
- Именно это, до твоего пробуждения я и пытался сделать.
- Ладно, раз она настаивает – возьму с собой, но я уже предупредил, что такого не будет.
Антоний, как, как мог, объяснил бабушке ответ своего друга. Она согласно покивала и ответила на это то, что Петронию перевели совместными усилиями Антоний с женой, а звучало это примерно так:
- Да, конечно, я понимаю, но если ты ошибаешься, то привези мне оттуда хороших иголок, не забудь, а Александру скажи, что, хотя он и носит имя чужого народа – я буду его оберегать до последнего дня, потому, что в нём – есть капля её крови.
После таких разговоров скептицизма в Петронии поубавилось, но от этого только сильнее захотелось покинуть этот дом, не смотря на гостеприимство. Он нашёлся, сказав, что теперь они торопятся выполнить приказ своего начальника, а на обратном пути он позволит Антонию с Ланой остаться погостить и всё что будет с ними интересного в поездке – рассказать, если будет что-то интересное в этом походе.
- Иголки не забудь! Сразу спрячь их в одежду, которую тебе подарят!
На том и завершился их разговор, так как вошла хозяйка и позвала всех к столу в другой комнате.
Еда была вкусной, поэтому поели молча, и только в конце трапезы брат Ланы, Мирослав, которого вечером Петроний и не разглядел как следует, обратился к нему с разговором:
- Свадьбу мы справим как положено, по всем правилам. Скоро уже наступит масленица, тогда и справим, а пока моя сестра не мужняя жена – я за неё в ответе, потому с вами поедут десыть моих друзей. Которые станут охранять её, с её женихом, А тебе от того только легче станет – они и дорогу знают, и никто, при них на ваш поезд напасть не осмелится. Они служат богам, и если кого-то охраняют – так Небу угодно. Все в округе это знают.
Дорога туда есть. Там не простое место на Немиге есть, похоже, туда и держите путь.
Вижу, спешишь. Честно князю служишь. Значит полк у него под твоим командованием! А жених сестрин – правая рука твоя! Что ж, я не против свадьбы, видно большой человек он будет по службе! А то, что душа его чиста – я уже и теперь вижу. Будем считать что ты за своего друга просишь в жёны девицу нашу отдать, так?
- Если таков здешний обычай – да.
- Тогда по рукам, а если что – ты за его слово в ответе, помни!
Переведя это, Антоний смутился и чуть покраснел, вспомнив, как сначала думал лишь о походном романе, про что теперь всячески хотел забыть, как о своём позоре. Но, внезапно, после рукопожатия с Петронием, завершившего формальное обручение, Мирослав, этот коренастый здоровячек, обнял за плечи правой ручищей своего будущего зятя, и тихо сказал:
- На то мы и парни, чтобы с девками любиться! Нет в твоей голове того, чего стыдиться следует! – так понял сказанное им Антоний, и немного оробел, перед непростыми родственниками жены.