Признаться, я всегда, сколько себя помню, очень медленно ел - пока не разжую самым тщательнейшим образом, ну никак не могу проглотить, даже овсянку, хоть ты лопни и всегда страдал от этого, в самом прямом смысле.
Во-первых, уходило неимоверно много времени, даже читать умудрялся во время обеда, приходя из школы, чтобы хоть как то скрасить этот невообразимо скучный процесс, как пережёвывание пищи.
Ох, сколько книг прочитано во время обеда, который длился не менее часа.
Во вторых, мне ничего не доставалось, когда мы ели из одной сковородки, котелка с приятелями, что не редко случалось в походах, а затем в колхозе, в институте - успевал зачерпнуть, ну пару ложек от силы, пока пережёвывал и котелок оказывался пуст.
Правда, мирился я с такой несправедливостью не больше одного раза в каждом случае и сразу же, заблаговременно откладывал себе в отдельную тарелочку, сказывался инстинкт самосохранения.
На военных сборах мы сидели по-батарейно и по-расчётно за длинными армейскими столами: стол - расчёт. Бойцы лупили с космической скоростью и когда я, торопясь изо всех сил, доедал первое, то практически все допивали компот, сыто икая, но с вожделением поглядывая на моё остывающее второе. Ну, ничего не мог я поделать с собой, в смысле ускорения процесса, даже под страхом остаться голодным.
Бравый старлей ел ещё быстрее, видимо, сказывался боевой опыт училища и проходя вдоль столов, командовал - Бы-ытарея, встэ-эть, стройсь у выхода!
Бойцы уже стоя заглатывали компот и весело вываливались на построение, чтобы походным маршем с батарейной песТней "Прожектор шарит осторожно по пригорку..." идти к палаткам, где, как обычно, уже ждал полковник Залесский с разбором вчерашних "полётов" и с очередной боевой задачей на послеобеденное сегодня.
Занимало это обычно минут двадцать.
Старлей обычно вёл батарею сам и беспокоиться мне, в смысле - спокойно поесть, было не о чем. Я вставал по команде комбата, правда, он стеснялся, когда мы его так называли и просил так не обращаться, но как то это было не "взаправду" и мы льстили вовсю, и когда бойцы высыпали из столовки, преспокойно садился, и доедал свой обед. Потом перебежками через лесок, сокращая путь, появлялся у батареи и сливался со строем, правда, уже за этим следовала команда или "на прэээ-ВО!", или "памашинэ-ЭМ!"
За всё время сборов случилось всего пару сбоев в моей маленькой хитрости: один раз "Уралы" с бойцами уже уехали, второй раз меня застукал старлей.
Я преспокойненько пережёвывал второе, хотя вру, конечно, прикладывал неимоверные усилия, ставя очередной рекорд по быстроте жувания в полевых, т.е. в столовских, условиях, как вдруг появился старлей. Он глянул на меня и заорал от негодования - Встээээть, ды-ыганять батарею!!!
Я встал, жуя, нет - тщательно жувая-пережёвывуя и когда он прошёл мимо, снова сел и продолжил нехитрую солдатскую трапезу.
Как назло, старлей через пять минут возвернулся и онемел от такого нахальства.
Посмотрев на меня и, видимо, поняв, что я не уйду пока не доем, а ещё, наверное, вспомнил, что перед ним не простой солдат, а уже дипломированный инженер и через месяц он мне никто, а такой и в морду может дать опосля, в смысле - с него станется, только махнул рукой в сердцах. А может вспомнил, кто его с похмелья земляничкой выручил? Ах-ха... старлей помирает, земляники просит... БУ-ГА-ГА!!!
Короче, подбегаю я как то леском и только в строй, как команда -"Памашинэ-ЭМ!!!
Заскочили, резво так, в кузов, ну я и интересуюсь, мол, чо было, куды едем? Оппаньки, на зачётные стрельбы из "Макарова" оказывается!
Помню, на военной кафедре и разбирали, и собирали - жуть скока разов! А в первый раз, как тока раздали кажному по "пушке", сколько радости мальчишеской было - такая перестрелка была, типа - пиф-паф, ой-ёй-ёй - умирает самый луччий друг, ранетый наповал в бОшку навылет!!!
На что полковник Залесский, человек с необыкновенным чувством армейского юмора, тут же поведал душераздирающий случАй, произошедший на кафедре "сто" лет назад. Принёс какой то придурок боевой патрон и засадил его в пистолет вместе с холостыми, а когда прозвучала команда - сдать оружие, не успел его выковырить оттедова. Понятно, что принёс по дурости, побаловаться.
Следующие бойцы, получив оружие, стали, как и вы, мол, малахольные, целиться в лучших друзей и раздался выстрел!!! Хорошо ещё, что лучший друган, тоже играючись, поддел рукой, как бы защищаясь понарошку и пуля попала в потолок...
Это был единственный в истории случай на кафедре, когда парня отчислили из института - замять такое скандальное происшествие не удалось, поскольку очень долго искали виновника и слухи дошли до ви-исокого начальства.
После такого рассказика, как то сразу расхотелось целиться друг в друга.
Возможно, это был преподавательский ход мудрого Залесского, но кто проверит?
Вот так, в предвкушении "пострелять боевыми", мы радостные ехали на полигон.
По месту прибытия, как гласит суконный армейский язык, получив по шесть боевых: три пристрелочных и три зачётных, мы поочерёдно, волнуясь, вставали напротив мишеней...
Кафедра, по утверждениям всего полковничьего преподавательского состава, была лучшей в СССР и обязательства, канешна, были самые повышенные, в смысле - социалиститицкие. В силу энтого, если у бойца результат пристрелки был лучше, чем зачётный, то ему засчитывали, как бы по забывчивости, пристрелочный, т.е. буковки "П" - пристрелочный и "З"- зачётный, ставили на мишенях уже опосля стрельбы, к общей радости.
Особо "талантливым" стрелкам давали и перестрельнуть, чтоб не позорил лучшую военную кафедру в СССР, сволочь! Я выбил 26 - пристрелочных и зачётных - 24 из 30 возможных, а поскольку и то, и то тянуло на "хорошо" - было засчитано тока 24, т.е. всё по-честному.
Да, не суть...
Стою это я за 25 метров от мишени и целюсь, целюсь, целюсь... Слева от меня, в трёх метрах, приятель - Серёга Б-ский, с которым и на кафедре вместе сидели, в смысле - целились друг в дружку, и вообще...
Вдруг, выстрел Б-ского и...
И в моё левое ухо попадает пуля!
Вот, сволочь, думаю, доигрался - убил!!!
Вот он - горячий свинец обжигает мой мосск... Как мало пожил... Чо та не падаю, как бы соображаю с испугу...
Ах, какое небо голубое в мой смертный час!
Может шмальнуть этого засранца напоследок, пока ещё силы есть - даже пистолет держу на вытянутой руке... Понятно теперь, почему герои советских фильмов про войну, "ранетые" насмерть, как и я чичасм, столько фрицев успевали укокошить! Щас, думаю, заволокёт моё сознание и того... в смысле - этого: прощевайте, покедова, девушки красивые, друзья-собутыльники... Ииииеееххх...
Так, шмальнуть этого засранца или же великодушно жизнь подарить, мол, живи и вспоминай моё бла-ародство? А, пусть живёт эта сволочь - чиво мелочиться в такой драматичный момент...
Ещё секунда-вечность прошла...
Чо та не падается...
Так красиво хотелось бы, в смысле - всегда представлялось, чтоб по-геройски, с надрывом...
И ещё секунда-вечность прошла, наверно, последняя в моей жизни...
Хм, чо та пуля в мосску остывает, да и не в мозгу, кажется, а в ухе...
Как в ухе???
"Перепонную барабанку", чоль не пробила???
И не умираю, как то странно долго...
Посмотрел на Б-рского, а эта сволочь ноль внимания на меня: убил и как бы тут не причём - целится в мишень, гад, старательно.
Чувствую тяжесть в ухе - точно пуля!
Наверное, у меня, как с сердцем, вспомнил я прочитанное, мол, когда болит в области сердца, то это не сердце, а когда боль в спине, внизу, справа, то вот это сердце болит, отдаёт. И у меня, смертельная рана в мосск, а отдаёт в ухе.
А вдруг я уже умер и всё это представляется, в смысле, что стою вот и небо эта... голубое? Может почесать ухо, для верности - осмелел я? Но тока головой мотнул с испугу... Тут уже остывшая гильза, вылетевшая из пистолета Серёги, из уха то и выпала...
Ну???)))