Говорят, что есть где-то перекрестки, на которых можно попасть в прошлое или в будущее - кому куда надо, в общем. А ещё говорят, что есть двери, открывающие вход в разные времена. Порталы всякие, параллельные миры, туннели временные, мосты…и, что там ещё?
Мне моя бабушка рассказывала о бесконечном зеркальном переходе, где можно сразу увидеть и прошлое, и настоящее, и будущее. Как попасть туда бабуля не знала, но утверждала, что каждый человек хоть раз в жизни имеет шанс побывать в таком переходе и решить, стоит смотреть через время или просто закрыть глаза и переждать. Слушала я эти рассказы с интересом и представляла себя в огромном зеркальном коридоре, где каждое зеркало отражает кусочек моей жизни.
Бабушка моя уже двадцать пять лет наблюдает за моей жизнью из зеркала своей судьбы и, как может, помогает мне понять себя и окружающий мир. Низкий поклон ей за это. Но речь не о том. Этим летом всё чаще стали посещать меня мысли и тонкой грани между мирами живых и мёртвых. Прогуливаясь рано по утрам, я думала о том, что я живу не впервые, что где-то совсем рядом есть то время, где живы мама, отец и бабушка, а я и мой брат - дети, твёрдо верующие, что всё будет хорошо, потому, что по-другому быть не может…
Это утро было прохладным и серым, взглянула на мобильник – четыре часа. Покрутилась минут десять – нет, не уснуть. Взбодрилась под душем, оделась легко, но тепло – футболка, куртка из флиса, вельветовые брюки, кроссовки. Мобильник в правый карман, ключи – в левый. Ну, где там чудеса? Ноги сами вели меня, я не задумывалась о дороге, просто наслаждалась утренней свежестью, тишиной (воскресенье, все спят!), пением ранних пташек, запахом трав. Как я вышла на улицу моего детства, не понимаю. Вроде шла не сюда, а вот, поди ж ты!
Остановилась на перекрёстке и вдруг закрыла глаза, вспоминая как всё здесь было сорок лет назад. Тротуар, магазин, бараки, наш домик виднеется…толчок, удар – ох, как больно! – и темнота.
- Да она на дороге стояла! Я сигналил! Я тормозил! Потряси ещё, может, очнётся.
С трудом открыла глаза. Двое мужчин. Взъерошены. Глядят со страхом.
-Эй, ты как? Где болит?
Разжимаю губы:
-Везде.
Суют стеклянную бутылку с пивом:
-Хлебни!
Машинально глотаю жидкость:
-Это ж пиво!
Облегчённо ржут:
-Вкус не потеряла!
Поднимаюсь с их помощью с земли, голова слегка кружится. Отряхиваюсь, привожу себя в порядок, оглядываюсь. Старенький москвич, правда, выглядит, как новый.
-Где раритет достали? Украли что ли?
Первый тянет обиженно:
-Мы на воров похожи? Шахтёры мы, вчера вот купил, обмывали.
Гляжу на второго мужика – ох, ты! – сердце рванулось из грудной клетки, как похож на моего отца. Вновь закружилась голова, затошнило.
-Петрович, держи её! Вот чёрт, сотрясение, вроде. Ну, ты как?
-А почему вы мне тыкаете?
-Так ты наших лет, ну, чуть постарше. Пошли в машину.
-Зачем?
-До Михаила доедем, посидишь, отдохнёшь, чайку попьёшь.
-До Михаила?
-Ну, да. Вон его домишко, недалёко, мы к нему и ехали. Туман плотный, сворачиваем, а ты стоишь! Чего на дороге делала? Потерялась, что ли?
-Просто гуляла.
Трясёт ужасно. Через минуту остановились.
-Приехали! Конечная! Вылезай!
Осторожно выхожу из машины, помня о тошноте. Калитка, до боли знакомая, угольник, цветник под окнами, собака.
-Дозор, тихо! – отец (а это был он!) придерживает пса за ошейник. – Идите скорее!
На пороге мама. Господи, какая она красивая!
-Здравствуйте. Михаил, кто это?
-Зоя, не ругайся, мы с Володькой заворачивали у магазина и зацепили женщину бампером.
Мать заохала, забегала, запричитала:
-Сколько раз говорила тебе… О, Господи! Вам плохо? Где у вас болит?
Я села на крылечко, улыбнулась:
-Да ничего, рука чуток и нога вот здесь. Вы не беспокойтесь, я посижу чуть-чуть и пойду.
-Может, покушаете? – мама тронула меня за руку, и всё моё существо задрожало от счастья, жар волной пробежался по телу. Почувствовав дрожь, мама участливо наклонилась:
-Вы дрожите, у вас жар? Вам холодно?
-Нет, нет, что вы! – я улыбнулась, тронув её руку, - Просто утро прохладное.
-Зоюха, накрывай на стол, видишь человеку поесть надо. Чего там у нас есть? Давай прямо здесь, сейчас стол вынесем.
Через несколько минут стол был накрыт, бутылочка нашлась беленькой. Я слышала, как мама разговаривала с бабушкой.
-Можа, она с имя и пила, Зоя?
-Да, нет, мама, от неё не пахнет, правда одета странно – брюки, футболка, кеды непонятные, да и постарше она лет на десять.
Бабушка неторопливо вышла из дома:
-Здрасте вам!
-Здравствуйте, Елена Владимировна, – голос мой дрожал, - вот заглянула я всё же в зеркало судьбы.
Бабуля удивлённо вскинула брови, но промолчала.
От водки я отказалась, голова и так в тумане, куда уж тут пить. Сидела и смотрела на своих родных со слезами на глазах.
-Хорошо тут у вас, зелень, тишина, просто счастье.
-Да, хорошо, - откликнулась мама, - не так пыльно, как в городе. А вы в городе живёте?
-Да.
-В сталинке, поди?
-Да, - чуть помедлив, ответила я. – В гости приехала ненадолго к подруге, отдохнуть от суеты.
-А, так вы из Южного! Ну, там вовсе дышать нечем, машин тьма, суета вечная.
Внутри меня вновь началось дрожание, и я поняла, что мне пора уходить.
-Ну, спасибо вам за всё, пора мне, а то хватятся, забеспокоятся.
-Ой, да что ж вы так мало посидели! Да заходите к нам ещё, вместе с подругой.
-Спасибо, но вряд ли, я уезжаю сегодня.
Вышли меня провожать все. Обнимали, целовали, сетовали, что мало побыла в гостях, отец нарвал букет георгинов, сунул мне в руку, долго махали в след, приглашая непременно зайти в следующий раз. Я шла и оглядывалась, махала цветами и утирала катившиеся слёзы.
Напоследок, обнимая бабушку, я успела ей шепнуть:
-Бабуль, это я, Алёнушка, внучка твоя, я заглянула в зеркальный переход.
Карие глаза Елены Владимировны распахнулись в непонимании, переходящем в удивление и тревогу:
-Еленушка? Как там?
-Пока живём, бабуль. Без вас плохо.
-Давно одна-то?
-Давно…
-Ну, ничего, вот дал Господь свидится, и хорошо.
Она перекрестила меня и ответила на удивление мамы:
-Крещёная!
Я кивнула:
-В Ленинграде крестилась, В Невской Лавре.
-Иди с Богом!
Остатки тумана скрыли дом и провожающих. Некоторое время я шла, вытирая слёзы и всхлипывая.
-Что ж теперь плакать-то, пожила старушка, дай Бог каждому. Царство ей небесное!
Женщина лет сорока пяти осторожно взяла меня под руку:
-Осторожнее, здесь грязь, дождь прошёл, и туман ещё…
-Кто вы? – удивлённо спросила я.
-Дочка покойной.
-Какая? – глупо продолжила я.
-Старшая, - вздохнула женщина.
-А покойнице сколько?
-Восемьдесят пять.
-А вам?
-Шестьдесят четыре.
-Не может быть! Вы так молодо выглядите!
Женщина помолчала, вглядываясь:
-Я вас на похоронах не помню что-то.
-Только сегодня приехала, ненадолго.
Она кивнула.
-Нам сюда.
Мы подошли к свежей могиле. Какой-то высокий мужчина, наклонив голову над стелой, тихо говорил. Я вслушалась.
-Не жаловалась совсем, так иногда ойкнет, как бы в шутку и смеётся. Утром позавтракали, она только чай пила, потом встала и говорит: «Пора мне, Серёжа, ты не печалься много, я жизнь хорошо прожила», и улыбнулась ещё: «Даже в зеркальном коридоре побывала разок», легла на пол и всё…
Женщина, что вела меня под руку, извинилась и подошла к нему:
-Папа, успокойся.
Два крепких паренька лет тридцати обняли мужчину и отвели в сторону:
-Держись, дедуль, надо жить дальше.
Тот махнул рукой:
-Вам не понять, шестьдесят пять лет вместе, вся жизнь уже позади.
Что-то знакомое было в лице этого пожилого человека, неуловимо родное.
Ко мне подошла красивая женщина, лет сорока, одетая во всё чёрное.
-Хотите подойти поближе? Пойдёмте, я провожу.
-Оля?
-Да. Простите, я вас не узнаю.
-Ничего, нас тут много родни, всех не упомнишь.
Осторожно раздвигая людей, мы подошли к могиле. Не веря самой себе, я наклонилась и, положив цветы, взглянула на фото. Мои глаза встретились с моим собственным взглядом. Мир качнулся, размываясь. Крепкие руки подхватили меня, не давая упасть, и осторожно отвели в сторону.
-Что-то мне нехорошо, - прошептала я одними губами. – Мне б в сторонку.
-Вот сюда, - проговорил чей-то голос, - здесь скамеечка через несколько шагов. Дойдёте?
Я кивнула.
-Кто это? – спросили сзади.
-Кто ж её знает. Родня, поди. Вишь, георгины привезла, и где достала в июне-то.
Несколько шагов никак не кончались, скамеечка затерялась, верно, за каким-то поворотом, а я всё шла и шла по тропинке, окутанной туманом, пока что-то не стало настойчиво шевелится в кармане куртки. Остановившись, я смотрела на карман. Вжжж-вжжж-вжжж… Господи, телефон!
-Милая, ты где ходишь? Уже девять часов, завтракать пора!
-Серёжа, ты? Как я рада слышать твой голос!
Муж засмеялся:
-Опять замечталась! Ты где?
-На кладбище.
-Где? Как тебя туда занесло? Возвращайся скорее, я жду!
Оглядевшись, я узнала местность – подвесной мост через реку, тропинка домой. Как я сюда попала? В голове роились тысячи мыслей. Восемьдесят пять лет, это в каком же году мне будет? Потом подумаю! Скорее домой!
-Тётя, а как к мосту пройти?
Девчушка лет семи, в сандалиях на босу ногу, платьице короткое, беленькое в редкий цветочек, две косицы.
-Ты как здесь? Одна? Заблудилась, что ли? Чья ты? – зачастила я вопросы.
-Я с Дальней улицы, дорогу хотела сократить, да заблудилась.
-Как зовут тебя?
-Лена.
Девчушка доверчиво подняла на меня глаза.
-Ле-е-е-е-на, - протянула я. – Ну, да, конечно, с тобой мы ещё не встречались. Вот по этой тропинке иди, за поворотом мост.
Девочка, то есть я (только та, из детства!), обошла меня и вприпрыжку побежала к мосту.
-Ой! – она остановилась и присела.
-Что случилось? – я сделала шаг назад.
-Ничего! – улыбнулась она. – Кто-то потерял зеркальце, круглое, красивое, в рамке золотой. Это не вы?
Она подняла в руке зеркало, и луч ударил мне в глаза.
-Нет, - заслоняясь от света, сказала я.
Убрав ладони от лица, я никого не увидела, только там, за поворотом, слышался затихающий детский смех и скрип мостовых тросов.
..............................................................
Говорят, что есть где-то перекрестки, на которых можно попасть в прошлое или в будущее - кому куда надо, в общем. А ещё говорят, что есть двери, открывающие вход в разные времена. Порталы всякие, параллельные миры, туннели временные, мосты…и что-то там ещё…