Через неделю едем вчетвером в Дагестан. У Ильдара, на высшем уровне должно пройти совещание. Я обхохотался, когда мы приехали на море. «Совещались» три дня, не выходя из воды. Два дня жили в санатории МВД Дагестана прямо рядышком с Каспием. С утра до вечера загорали, плавали, потом культурная часть - пьянка до утра. Женщины, никогда не приглашались в нашу компанию. Это начало конца. Каждый должен делать это сам, как умеет и как сильно хочет, но на стороне. Два дня пьем. Какие могут быть женщины? Вечером, Ильдар разрешает позвонить по спутнику. Не более двадцати минут каждому. Минута связи стоит бакса два. Какой там… втроем виснем пять раз по двадцать минут. Перезвонили всем кому могли. Языки еле ворочаем от выпитого, а через спутник связь идет с задержкой, голос как из унитаза с шумами из космоса… никто толком, ничего не понимает. Подходит моя очередь. Родители не могут понять, что я делаю в Дагестане, почему я на море, а не в Чечне. Что случилось? Пока приноравливался к особенностям связи уже, и говорить не о чем. Жив, здоров, отдыхаю на море! Когда вернусь, не знаю. Все.
Третий день, вечером, переезжаем в гостиницу Дагестан. Не знаю почему. Может делов понаделали в санатории. Я помню, что даже купаться ходили с оружием. У меня и фотографии где-то есть. На фоне пирамиды из камней и песочной башни сидят парни с пистолетами. В гостинице, прямо в фойе, Ильдар устроил разборки… бля, как вспомню… но номер нам быстро нашли. Даже два. В номерах нет ни мыла, ни полотенец. Тетка на этаже было заикнулась про деньги за них и осеклась… В придачу к ним дала телевизор, туалетную бумагу и минералку. Делимся на две группы, я с Валеркой, Ильдар с Андрюхой и расходимся по комнатам. Только разделись, развесили белье (оно все мокрое после купания, или чего там было) залетает Андрюха. Говорит, Ильдар переоделся, вооружился и опять куда-то собрался. Я не пойду с ним, из меня воин никакой с моей челюстью, а вы собирайтесь и идите. Валера взрывается, говорит, что мы в Дагестане, это не Чечня, забери оружие пускай идет куда хочет. Если он так хочет, то своих ****… он сегодня полюбасу выхватит! Это точно не Чечня! Башку разнесут просто так! Мы не пойдем с ним. В номер забегает Ильдар и с ходу бьет ногами наш холодильник. Разворачивается к нему спиной и в такой странной позе, пинает его. Пока у того не отваливается дверка. Мы, молча, наблюдаем за этим. Когда дверь отвалилась, Ильдар наклоняется и ставит нас в известность, что наш холодильник сломан, и нас наеб…, вызывайте дежурную по этажу. А еще он у вас пустой! Но, я знал, что так будет, поэтому захватил пиво с собой! Валера смотрит на Андрюху и говорит, что не пойдет с этим ебланом, в таком состоянии, никуда. Сам иди! От всего увиденного, я просто не могу удержаться от смеха.
На шум прибегает тетенька (дело происходит уже поздно вечером, все постояльцы отдыхают) и смотрит на оторванную дверь холодильника. Ильдар прикладывает бутылку с пивом к краю холодильника и ударом ладони по крышке пытается ее открыть. Открыть не получается, зато декоративный ободок с холодильника он вырывает с корнем. Тетка в шоке! Короче шоу продолжается. Когда мы рано утром съезжали с номера (точнее сваливали оттуда), Андрюха рассказал, что под утро, вернулся Ильдар и полез купаться. Видимо, там его в последний раз приобняло. Ильдар устроил в ванной морской бой, сломал все, что попалось под руку. Оторвал шторку, утопил в унитазе Андрюшины носки, трусы, майку которые там сохли. Сорвал краны и разломал слив в унитазе. Полотенцем забил вентиляционную решетку. И набил сумку мылом, шампунем и минеральной водой, которые прихватил с комнаты дежурной по этажу! На тот момент, я еще не знал про фильм «Страх и ненависть в Лас Вегасе» с Джонни Деппом в главной роли. Зато попал на сеанс татарского комикса «Торкнуло в гостинице Дагестан» в исполнении Ильдара.
Пока Ильдар лечил тетю, Валерка, берет меня за руку и выводит из номера. Бежим к лифту. Там он мне объясняет, что этот придурок сейчас начнет собираться в дорогу. Ключей от машины у Ильдара нет, но это его не остановит. Поэтому срочно надо потерять машину и потеряться самим. Переставляем «буханку» и идем гулять. Мы выгнали машину на дорогу рядом с гостиницей, за территорию стоянки. Это был огромный риск, в машине оружие, цинки с патронами. Там все. Если бы угнали, да просто вскрыли, нам ****… Кстати, утром нам удалось свалить именно по причине такой перестановки машины, иначе нас не выпустили со стоянки. Не то чтобы не выпустили, попытались бы это сделать, ну и проблем было бы больше.
Гуляем с Валеркой по ночной Махачкале. Как нас обошли неприятности не понимаю. Видимо, никто из местных, не мог даже предположить что мы праздно прогуливающиеся идиоты. Мы купили на ночном рынке недалеко от гостиницы, большую пиццу в огромной упаковке, и пиво. Пока прогуливались в поисках, где посидеть, дошли до какого-то фонтана. Там открыли коробку и начали жадно есть. Наевшись с двух кусков, залезли в фонтан, походили в воде и не сразу заметили, что за фонтаном находиться здание с очень символичной вывеской КГБ. Недолго посовещавшись, пришли к выводу, что не может такая серьезная контора иметь такую откровенно кафешную вывеску. Кто-то оказался большой юморист. Жалею, что не было с собой фотоаппарата. Еще немного поплескавшись в фонтане, мы вернулись в номер. Рано утром нас растолкал Андрюха, если можно так выразиться, чутко спать это норма для всех. Он сказал, что сейчас пока все спят, надо делать ноги. Сваливаем по двое. Сначала он выведет Ильдара, затем спускаетесь вы, типа нас искать. По очереди, быстрым шагом до лифта, от лифта вразвалочку к администратору с вопросом, где перекусить и куда пошли двое в форме? Выходим на улицу и бежим к машине. У машины никого. Уже хорошо. А главное, что она в целости. Стоим, ждем, а их нет! Они же не знают, что мы ночью переставили машину. Валерка, матерясь, выруливает в сторону стоянки. Он остается в машине, я иду искать парней. Найти их очень просто, где шум, крики, разборки – там и они. Потом Ильдар рассказывал, как он ох… когда увидел, что машины нет. Они с Андрюхой набросились на сторожа и готовились разорвать уже. Сторож говорит, что вас вообще сказали не выпускать. Ильдар, тянет сторожа на улицу, с криками:
- где машина, сука?…мне пох…кто че тебе сказал!…где ключи, сука!..где машина?
Андрюха ломает его сопротивление и выталкивает сторожа в спину. Тот ничего не поймет и активно сопротивляется. Еще немного и они его начнут пинать. Тут появляюсь я и оттаскиваю их в сторону, взглядом показывая на машину. Парни не могут понять, как мы могли, спустившись после них перегнать машину раньше, чем вышли они. Я жду, что ответит на это Валера, но он отмахивается со словами: меньше пить надо!
Самое необычное и красивое что я увидел за эти три дня, это мечеть. Расположенная невдалеке от гостиницы. Окруженная изящным кованым забором и каменными стенами, освещенная фонарями на земле и рассветными лучами солнца с неба. Белая Махачкалинская мечеть, утопающая в пышной зелени деревьев. Внутренний дворик наполнен людьми в черных одеяниях. Я не успеваю понять, какое действие происходит за забором, мы отъезжаем от мечети. Доезжаем до Хасавюрта. Первый блок пост перед границей с Чечней, за постом мост. Движение не открыли еще, рано. Вокруг куча машин ждущих проезда. Валерка прорывается в голову колонны, дальше не проехать. Да и смысла нет, мы третьи. Никакого возмущения или криков вслед нам. До открытия остается еще полчаса. Ильдар с Андрюхой уже заправились пивом. Пока есть время, завтракаем холодными котлетами по-киевски. Валерка молчит, не разговаривает с Ильдаром. Мы могли отдохнуть еще один день…
Первой, в колонне, стоит серебристый красавец мерседес. В сто сороковом кузове, купе, с самарскими номерами. Впереди шлагбаум, справа и слева от него, врытые в землю бетонные столбы. С левой стороны около одного из столбов сидит молодой солдат и курит. На этой же стороне находится здание блокпоста. Там проходят регистрацию все кто хотят попасть на территорию Чечни или покидают ее. Когда Ильдар направляется на пост, перед нами разыгрывается целый ролик краш-теста мерседеса. Машина серьезная и навороченная электроникой. Как мы потом выяснили, двигатель автоматически завелся (не факт) и рванул тяжелую машину вперед. В первый раз водитель успел нажать на тормоз. Вся толпа с интересом наблюдает эту сцену. Второй раз он не успел, только, немного вывернул руль влево, прямо в сторону бойца и уперся в столб. Тормозить не пришлось, капот мерина обхватил бетонный столб, двигатель еще раз что-то проревел и заглох. Со всех машин сбегается народ. Двери мерседеса открываются и оттуда выходят двое мужчин. Чеченцы. Молодой парень и мужчина в годах. Парень водитель. ****…он получал в машине (я так думаю), при людях не слышно вообще никаких слов от них. А что говорить? Капот, бампер, правое крыло и фара их просто нет. Блок выполнен основательно. С наружи большая, толстая труба, врытая в землю и залитая бетоном. Судя по удару, а машина с ускорением проехала метра три, радиатору тоже ****… что случилось и почему он не смог остановить машину не понятно. Возвращается Ильдар и спрашивает, видели, как мерин в столб воткнулся?
Время у нас еще есть. Подхожу к бойцу, который даже не сдвинулся с места, в момент столкновения. Он сидит, опустив голову. Изредка поднимает ее, когда затягивается сигаретой и снова роняет вниз. Напротив, в двух шагах торчит капот мерина. Опускаюсь рядом на бордюр, закуриваю. Задаю самый актуальный по глупости вопрос за последние пять минут, что случилось? Есть такие моменты, которые врезаются в память и всплывают как вложенные папки с файлами. Именно таким запоминается этот странный случай с мерседесом. В виде солдата сидящего на бордюре. Уставшим и опустившим голову от происходящей нелепости вокруг него. В каком-то метре от него стоит разбитый символ другой, дорогой жизни, на который он не обращает никакого внимания. Со стороны, если посмотреть с определенного ракурса, выглядит, как будто машина разбилась о солдата. Такая картина настолько символична и показательна (если на минуту вдуматься в смысл кадра и бытующий стереотип по отношению к шестисотому), что я, в который раз жалею, что у меня нет с собой фотоаппарата. На мой вопрос, он ответил так, как будто каждый день у него перед носом разбиваются Ягуары, Мерседесы, Бентли …. с полным безразличием в голосе: – да… вот, мерин в столб въехал…
Он затянулся сигаретой, уронил голову на грудь, и окончательно потерял интерес ко всему. Позже, судьба устроила нам еще одну встречу.
Мост открывают. Движение начинается. Еще час добираемся до Гудермеса. Минуя все эти блок посты, на котором рутинные проверки на пару с разбитой дорогой замедляют наше передвижение и увеличивают риск. Утро, вечер, день или ночь, время суток для этого не имеет значение. Начиная с этого вечера и еще целую неделю, вчетвером мучаемся от жары. Вентилятор не спасает. Перегревшись на море, дня три, кусками сдираем обгоревшую кожу. Все остальное время смываем оставшиеся катушки вместе с потом. Жара. Июль.
Тонкая грань реальности.
Если объективно посмотреть на ситуацию, и попытаться понять что движет человеком в моменты его непредсказуемости, то, первое что приходит мне на ум, это – психика. Насколько она чувствительна и ранима, даже у не слабых людей. Когда человек постоянно находиться в зоне повышенного риска для жизни, когда даже в самой естественной форме отдыха для организма как сон, нервная система не получает должного покоя и это постоянно гнетет психику день и ночь, ночь и день, постоянно, день и ночь. Вполне логично, что рано или поздно там, где слабо, порвется. Психику деформирует и рвет. Рвет по живому, на глазах меняя человека и превращая его в непредсказуемый источник вспышек в обычной, мирной обстановке. Пока она не затаиться и подстроиться под очередную реальность. Но, достаточно одного неосторожного слова, которое идет в разрез принципам обостренного чувства справедливости, для тех, кто реально воевал плечом к плечу и, прикрывая спину, причем не свою и не за…, а потому что! Или инстинктивного чувства непризнания и осмеивания былых заслуг как кажется тем, кому хочется, что бы так было. У тех, у которых, ничего тяжелее стакана с водкой не было, но кто кричит на каждом углу, что он воевал. Независимо, в обоих случаях, вызванным постоянным стрессом от угрозы собственной безопасности, порой достаточно одного неосторожного взгляда как произойдет взрыв. За ним последует пустота. Такая пустота, что становиться тоскливо, тошно и одиноко. По себе знаю. Есть одно отвратительно подспорье в таком деле, которое всегда вызывает усиление потери чувства реальности и переносит поломанную психику человека в виртуальный мир вседозволенности – это алкоголь.
Связисты, обыкновенные ребята, которых миллионы в нашей стране. Но в Чечне, их всего трое, которые обеспечивают республику связью. Свою работу они выполняют на все сто процентов, а где-то больше. Постоянно мотаются по республике, налаживая новое оборудование или устраняя возникшие неполадки в старом. Постоянно рискуют нарваться на неприятность, поэтому нервничают, недосыпают и живут сегодняшним днем. Выбор не большой, или уволиться, или переводом – домой. В отличие от всех остальных прикомандированных сотрудников, у них (как и у меня), только эти два варианта. Мы находимся на территории республики, на постоянной основе. Тихо отсидеться в углу, не получиться, мы – министерские. Не чеченцев в МВД можно пересчитать по пальцам и мы, всегда на виду. Вопрос о передаче власти местному самоуправлению фактически решенный. Поэтому, как только – так сразу нас попросят, намекнут, что пора и вам сваливать. Однажды со мной так и происходит.
Напротив входа во временный штаб МВД в Гудермесе, стоял киоск. Там я всегда покупал сигареты одной марки. В этот день стоял и раздумывал купить или нет. Покусывания местных ребят вселили в меня сомнения, а вдруг они на самом деле отравленные? Прошла информация, что партия сигарет отравлена. В список сомнительных попали сигареты «Петр Первый». Именно эти я и курил тогда. Вот так стоял и думал, пока ко мне не подошел один дядя. Я знал, что в прошлом, он воевал не совсем с бандитами, даже наоборот, короче боевик. Не мне его судить, это не мое дело. И таких как он было много вокруг и среди нас в те дни. Про них не знал только совсем сумасшедший. Раньше, они появлялись неожиданно и так же исчезали. Но в последнее время, их численность увеличилась, а постоянное присутствие начало уже угнетать. Думаю, что это взаимно. Видимо, по этой причине он ко мне и подошел. Я купил сигарет (все тот же «Петр Первый») закурил и разговорились. Он меня прощупал всего как на допросе, так между делом. Особо интересовался, участвовал ли я? Разговор был долгим, не хочу вдаваться в подробности. Не ответить нельзя, мелочей не бывает, а он как раз из тех, кого называли кадыровцами. На последок, он мне сказал, что курить эти сигареты можно, и посоветовал не затягивать с переводом и сваливать. С переводом получилось не сразу, а вот «Петр Первый» я не курю и по сей день.