Гудермес. Небольшая двухкомнатная квартира недалеко от штаба МВД. Длинный коридор, который заканчивается с одной стороны кухней и санузлом. С противоположной стороны вход в зал и через зал вход в смежную маленькую комнату. Посередине коридора непосредственно вход в квартиру. В квартире нас четверо. «Чеченец» (назову его так), Мусса, я и Серега. Серега, завтра уезжает навсегда. Этот грустный праздник устроен в его честь. В нашей мужской компании присутствуют две девушки. Откуда они появились, я не знаю. Это «разведенки». Я знаю только то, что таких девушек не встретишь в аулах. Они, все чаще стали появляться в городах, после войны. У разведенок каждый день, каждая ночь, превращается в формулировку, которая в России звучит так – «девушка с прошлым. У всех таких девушек есть прошлое. Но, у чеченских «разведенок», практически нет шансов на будущее, в отличие от русских «девушек с прошлым».
Лейла и Хеди. Лейла пышная, среднего роста, удивительно светлокожая крашеная блондинка. На Кавказе, этот цвет воспринимается практически однозначно – как цвет доступности. Возможно это так. А возможно, среди черноволосых скромниц, непривычные светлые девушки сильнее режут глаз горячим парням и будоражат их пыл. Хеди, немного пониже ростом, шатенка, стройная с худобой. На вид обоим за тридцать, хотя Хеди кажется старше. Дело происходит вечером, на улице темно и комендантский час уже начался. Это, косвенно, говорит о том, что девушки останутся до утра. Импровизированный стол, посреди комнаты, стаканы, тарелки, вилки, в центре тушенка в качестве гарнира к основному блюду – к водке. По бокам огурцы, помидоры и легкие салаты из них же. В соседней комнате играет музыка для создания фона. Иначе до утра придется слушать эту чертову пушку, стреляющую по горам и занудный звон в стеклах. Пир в самом разгаре, все разгорячены выпитым. Назревают танцы. Танец отлично сближает людей, особенно после выпитого. Сереге не зачем такие активные действия, он раздобыл отличного спирта и спокойно наслаждается этим. А завтра, он будет дома и его ждут другие девушки. Я не умею танцевать, а вот Мусса с «Чеченцем» очень даже не против такого сближения. Должен сказать, что они выписывают неплохие крендельки. Причем постоянно стараются плотнее прижать партнерш. Девушки пытаются держать безопасную дистанцию но, к всеобщей радости это у них не получается. Партнеры, разгоряченные спиртным позволяют себе недвусмысленные переходы за рамки дозволенного. Девушки, буквально извиваются под их натиском, что вызывает очередное оживление в рядах танцующих и оценивающих со стороны. Мы с Серегой с удовольствием наблюдаем за происходящим. Я включаю камеру, дабы запечатлеть этот процесс для истории. Смущение девушек достигает критической массы, а натиск мужчин наивысшего пика смелости. Они их просто лапают. Танец, все меньше напоминает танец, скорее прелюдию. Мусса в экстазе. Он запал на Хеди. Девушка в смятении от такого напора взрослого мужчины. Танцы заканчиваются, а банкет переходит во вторую фазу. Действующие лица определены и остается просто ждать дальнейшего логического развития событий. Мусса подсаживается ко мне и произносит то, что я не ожидал услышать:
- Ты ей нравишься.
Непонятно, почему он так решил. Он не стал посвящать меня в процесс своих рассуждений.
- Давай, не стесняйся, поговори с ней. У тебя все получиться.
- С чего ты взял? Да ты ее просто залапал, вот она и не знает, куда от тебя деваться!
- Она сама спросила про тебя! Думала что ты чеченец. Когда узнала что нет.., короче давай, я тебе говорю. Сядь к ней и поговори!
- Да я даже не знаю о чем с ней говорить. Я не знаю, как разговаривать с чеченской девушкой!
- Да брось ты! Она такая же девушка, как и все. Русская, чеченка, какая разница. Давай, иди к ней!
Вечеринка закончена. Серега, давно спит на раскладушке в маленькой комнате. Он так храпит! Мусса, расположился рядом с ним на кровати. Нас, с Хеди, оставили спать вдвоем в зале. Мы лежим друг напротив друга в разных углах комнаты, на разных кроватях и делаем вид что спим. Да, совсем забыл, еще двое удалились на кухню, захватив с собой матрас. Минут через двадцать, с кухни начали доноситься глухие стоны, перерастающие в крики. Причем кричал «чеченец». Я тихо слушаю эти стоны вперемешку с криками и не могу сдержаться от смеха. Все это вызывает сильный интерес и раздражение. Интерес, от вопроса, почему кричит – Он, а не Она! А раздражение, от чувства просыпающегося возбуждения. Хочу я этого или нет, но пикантность ситуации заводит меня. Но как мне подкатить к чеченке? Хеди не спит и тоже забавляется происходящим. Мы начинаем вслух обсуждать происходящее. Вот так, слово за слово, подходим к главному. Я пытаюсь пригласить ее к себе под одеяло. Она отказывается, но не очень убедительно. Я не знаю как себя вести, но попыток не оставляю. Это был самый длинный процесс уговоров в моей жизни. Рано утром, запел мулла. В предрассветной тишине его голос звонко разносился по Гудермесу, навязчиво проникая в голову. Я начал засыпать от монотонного пения, а на улице начало светать и шансы на результат уменьшались с каждой минутой. Понимая, что я больше всего хочу сейчас спать, я в последний раз предложил присоединиться ко мне. К моему удивлению, она соскочила со своей постели и проникла ко мне под одеяло. Ее тепло, ее близость и аромат, вмиг разогнали туман в моей голове. Она отдалась мне. Скрипучий диван меня не устраивал, поэтому, побарахтавшись на нем, мы рухнули на пол вместе с одеялом. Хеди не разрешила смотреть на нее. А мне было интересно видеть ее, ее тело. С самого начала, я думал, что ей за тридцать и списал ее смущение на возраст. Каково же было мое удивление, когда я почувствовал что ласкаю упругое тело молодой женщины. Ее кожа просто лопалась от свежести. Мои глаза не видели то, что им запретили видеть, но пальцы не могли не почувствовать такое. Я невольно задал самый глупый вопрос, который можно представить:
- Сколько тебе лет, Хеди? – после всех препирания и встречных вопросов, она все же ответила на него: – Двадцать шесть!
Я могу в деталях и в красках расписать все, что произошло в этой комнате. Не напрягаясь от выдумывания, а просто вспоминая. Я могу передать все мои чувства, после того как в предрассветный час закончил петь мулла и ко мне в постель легла чеченская девушка. Я могу рассказать, как чеченская девушка отдалась мне, от тупой безысходности в ее жизни. А может от острого желания жить именно сейчас и понимания что завтра может не наступить для нее. Она разведенка, по случайному стечению обстоятельств. Она отброс в чеченском мире и любой может вытереть об нее ноги. У нее нет будущего. Но я не буду делать этого ни сейчас и никогда. Она не шлюха. Это другое…. это ее реальный мир. Это реальная, вынужденная жизнь.
Мы обнялись, и не успел я провалиться в сон, как из соседней комнаты, пулей вылетел Мусса. Оказывается, все это время, он вынужден был терпеть и подавлять свое желание сходить в туалет, чтобы не мешать нам. Около часа Мусса, как мог, терпел. Я прекрасно понял это и оценил его поступок. Он мне сам рассказал потом, что чуть не взорвался, но терпел до последнего. Больше к этой теме мы не возвращались, как и не обсуждали происшедшее между мной и девушкой. Впрочем, и Хеди, я больше не видел никогда. Утром, Серега уехал домой, а я остался один.