изо: на природу приехал мужик отдыхать, но пригорюнился
***
Бог есть начальник невидимый, а царь («президент») - видимый... И нельзя служить двум господам, и все верят в мир видимый (видим он при помощи материи), а я верю в мир невидимый - потому что жизнь наша в душе, а душа невидима. Силу же душа получает от духа и сила эта ничуть не тушуется перед видимой силой материи...
Жизнь в невидимом мире подобна жизни вслепую - нужна большая чуткость, постоянный напряг ощущений - в итоге, у тебя формируются вторые глаза...
Вокруг меня материалисты и политические активисты, которые напрасно уверяют, что что-то понимают в невидимом мире, они в лучшем случае лишь заглянули в него. И напрасно уверяют они, что в нем жить нельзя, что это заповедная территория и Бог вроде егеря. Видимый мир есть иллюзия, пока не подкреплен невидимым. Первый рай был раем иллюзий. Со мной не то, что я вижу – все, что я вижу, вне меня - а то, что я ощущаю. И мало не отрываться от невидимого себя - надо сближаться с собой и, в итоге, утонуть в себе, стать целиком невидимым для себя, внешне пребывая в беспрерывном действии, исключающем возможность оглядки на себя…
***
Они лишь сытые и добротно одетые слуги завхоза, питающегося и одевающегося несколько лучше. Причем все еще и добровольцы отчасти: когда у человека жестко отнята половина жизни, то вторая половина сама присоединяется к первой. Стихи, например - это ритуалы слуг фараоновых. Даже любовь, если и убегает от льва полового инстинкта, продирается сквозь ритуал…
…В жестко практический, а этически бесформенный и аморфный мир Египта был вброшен человек совсем иной природы, раб Иосиф - приятно мягкий в делах, а этически - четкий. Художественно-духовные видения он соединил с конкретикой материи и психологией души...
Если бы я даже был царем, они (отыгранные пассии мои и те, кто видит меня принцем) были бы неверными и проблематичными женами мне. Если человек не понимает тебя, он всё время крутится где-то сбоку и за спиной...
Все по бокам в тяжелых нишах и я по центру соблюдаю равновесие, взяв одинаково и слева и справа... - и им легче общаться со мной, чем с тем, кто за стеной в соседней нише или с тем, кто далеко, в нише противоположной... - но ничего не дает мне это общение, раз я не могу никого выдернуть из ниши и научить соблюдать равновесие в центре. Я основал свой личный мир, но пока мал и я, и мой новый Бог, мы с Ним свобода, но мы почти в рабах пока хотя бы потому, что вокруг Нас не способные кормить пустые разговоры...
***
История - это мощнейший телескоп, глядя в который я понимаю значение и смысл каждой звезды на своем небосклоне...
История - это насос, наливающий столько воды в мою безразмерную ванну, что я, наконец, начинаю плыть и тонуть...
Но рядом Вовка спит, а после рассказывает, что плакал от обиды в том сне, но однажды все же рубился так, что разлетались мертвецов доисторические стены. Что ж, брат, на земле есть места, в которых мертвецы хватают всех за ноги, и есть времена, в которые они же вооружены чем попало, но история - это опыт, позволяющий пройти по острию для мертвецов слишком высокой бритвы, уклоняясь от ножей, которыми они, неловкие, вооружились...