(Редактируемая версия) (поправлена)
- Бродяга указал на заброшенный завод, который незаконно окупировали шавды говоришь? - Обратился капитан Фадьяр к Терелею.
- Да. Видишь-ли, это какой-то неправильный бродяга. - Ответив, Терелей ненадолго задумался, затем продолжил - он говорит, что он философ. По видимому так оно и есь. Хвастается, что окончил университет у себя на родине. Ну и выражается словами, более подходящими для философа, нежели для простака. И, конечно же, всю дорогу указывал, что нам дальше делать, пока мы искали Гаруда.
- А вы?
- А мы, в основном, делали примерно так, как он указывал.
- Угу. - Произнёс Фадьяр и подпёр рукой твёрдый подбородок, всем своим видом показывая, что приготовился внимательно слушать.
За окном едва забрезжил рассвет. Буря утихла, но с небес продолжало лить, как из ведра. Вчера, когда вернулись двое его эльфов, посланные для поддержки Терелея и Агюлая, ситуация имела вид умиротворяюще-обнадёживающей. Тщательно продуманная и, вроде-бы, хорошо подготовленная акция шла, как по маслу. Этот факт заставил капитана Фадьяра провести много времени в глубоких раздумьях, прежде, чем он смог заснуть. По опыту он знал, что когда акция военного характера идёт по детски легко - жди подвоха.
На самом деле: шавды практически игнорировали всяческие методы контроля и наблюдения за собственным логовом, не организовали немедленной погони за беглецом, не подали никаких других признаков активности во время проведения всей акции побега купца из заточения. Хоть эльфы и мастера устраивать противнику невероятные сюрпризы, всё же шавды никогда не слыли преглупым народом и просто обязаны были хоть как-то отреагировать на побег своего пленника. Это всё вместе и согнало сон с век капитана. Правда, даже он не в силах был додуматься, какова же может быть реакция шавдов на неповиновение. В тот момент, когда он услышал рапорт о ходе событий от своих подчинённых, уже было поздно давать сигнал "СТОП!" и оставалось лишь ждать результатов. Но и нараставшее в течение ночи беспокойство не позволяло вообразить то, что произошло в действительности.
Фадьяр почувствовал себя униженным безжалостным превосходством досконально продуманной и исполненной мести противника. Капитан Фадьяр решил впечатать это состояние униженной подавленности покрепче в своей памяти и использовать силу желания взять реванш всякий раз, когда ему придётся соприкоснуться с ненавистным теперь уже врагом.
- Кроме шуток, капитан, я сейчас жалею, что мне не пришло в голову взять его с собой на акцию вызволения купца. - Сказал Терелей.
- Ага. - Слушал внимательно дальше капитан.
- Я тоже думаю, что Шон, наверно, мог бы предугадать дурацкий план шавдов. - Поддержал друга Агюлай.
- План шавдов никак не дурацкий. - Сказал Фадьяр таким тоном, что обоим его собеседникам стало ясно, что капитан решил посвятить всего себя на разгадку тайн шавдов. Голос Фадьяра, его взгляд и мимика указывали, что у него появилась особенная неприязнь к этому народу, которая не угаснет до тех пор, пока он не разгадает его, как математический ребус и не найдёт противоядия на их происки. - А почему вы думаете, что ваш бродяга мог бы предвидеть весь этот ужас? С какой стати ему открылось бы то, что осталось закрытым для вас до самого последнего момента?
- Он человек. Он, несомненно, ближе к пониманию сути тёмных сторон человеческой души. - Ответил Терелей.
- А мы, эльфы, с нашим много-тысячелетним опытом, значит, не в состоянии распознать признаки такого вероломного коварства?
- В буквальном смысле шавды не проявили вероломного коварства. - Осторожно высказал своё мнение Терелей.
- То есть, они в точности исплнили свои обещания? - Напирал с вопросами Фадьяр.
- В буквальном смысле - да. - Снова ответил Терелей. - Они угрожали купцу местью и тот не на шутку был напуган. Я думаю, что только наш бравый вид заставил Гаруда усомниться в правдивости намерений шавдов.
- Но я всё же обращаю ваше внимание на один нюанс, - вставил голос Агюлай. - Обещая мстить, шавды не предупреждали, какова будет месть. Так что никто и не думал, что лютая мстительность может обрушиться на кого-то другого, кроме самого Гаруда. К тому же государство Шавдал на сегодняшний день является абсолютно свободным от чужого владычества и само не ведёт войны против других.
- Да, согласен. Такая жестокость предполагает вескую причину, которой могло бы быть безнадёжное отчаяние. Предвидеть гибель невинных женщин было совершенно нелепо в вашем случае. - Согласился капитан.
- Такая наглая и совершенно бесстрашная выходка подсказывает возможность другой причины... - Начал говорить Терелей, многозначительно глядя на капитана и ожидая от него продолжения своей мысли.
- Которой может оказаться экспансия. - Продолжил капитан, согласно кивнув ему в ответ.
- И надо выяснить: экспансия уже началась или случившееся является репетицией. - Подсказал Агюлай.
- Но! - Воскликнул Фадьяр, подняв вверх указательный палец. - Мы сначала выясним, против кого направлены их действия! Это надо выяснить безошибочно. От этого будет зависеть наша мера участия.
- По-моему, наша мера участия должна быть максимальна в любом случае, поскольку всё это происходит у нашего порога! - Воскликнул Терелей.
- Правильно! - Ответили его собеседники.
- Что-ж, форум будет определять наши дальнейшие ходы, а мы должны собрать для его членов все доступные и недоступные сведения о намерениях шавдов. - Капитан Фадьяр подвёл черту под темой возможной экспансии шавдов.
Эльфы на несколько минут умолкли. Налили себе по чашке густого горячего шоколада. Сейчас, сидя в комфортных креслах, наслаждаясь ароматом свежего напитка и прислушиваясь к лишённой ритма и мелодии музыке дождя, никому не верилось, что их благие намерения обернулись страшной трагедией для человека, заслужившего их искреннюю приязнь и опеку.
Жизнь цигая Гаруда оказалась разрушена в одночасье и ни что уже не сможет вернуть его к нормальной человеческой жизни. Из всех, кого он любил, ему оставили лишь маленького, беззащитного внука. Из-за своей ответственности за его жизнь, Гаруд не станет ошеломлённо мстить своим обидчикам, ища скорую смерть, которая избавила бы его от тяжких страданий. Он будет вынужден продолжать жить, затаившись, бесконца опасаясь за жизнь и свободу свою и своего внука, желая и не имея шансов отомстить.
Особенно судьба внука Гаруда вызывала щемящую тоску в сердцах эльфов. Такое человеконенавистническое отношение негодяев к ребёнку трудно себе представить даже в кошмарном сне. Убив почти всех его родных практически у него на виду, но оставив его в живых, шавды приговорили его к пожизненной ненависти, к нескончаемому оплакиванию своей несбывшейся счастливой жизни, к отрицанию справедливости в любой форме, к жизни без любви и радости.
Возможно, мальчику лучше было бы умереть, ведь как можно жить с душой, отягощённой грузом таких нечеловеческих страданий? Не каждый взрослый способен пережить такое и отряхнуться со временем от мучительных душевных терзаний. А как же ребёнок сможет справиться со всем этим? Не сможет. Эльфы понимали это, как ни кто другой. Именно понимание таких вещей и заставило их рассу защищаться от любых военных конфликтов, особенно на своей территории.
За окном дождь лил и лил, пытаясь смыть с лица земли кровавые следы, оставленные неистовыми изуверами. А эльфы пропечатывали в своём сознании каждую деталь случившегося, чтобы враг уже не смог воспользоваться их неподготовленностью.
- Возвращаясь к бродяге, - начал Фадьяр, но Агюлай его перебил.
- Я согласен с моим другом в том, что его следует пристроить к нашему общему делу. Без сомненья, он может принести нам пользу.
- Особенно, когда ощутит на собственном опыте, как мы ценим преданных приятелей. Я уже заметил в нём какую-то искорку, котороая толкала его к соучастию, пока мы искали место пленения купца. Хоть я и не понял пока, озаряет ли эта искра его душу или это был всего лишь меркантильный рассчёт. - Высказался по поводу бродяги Терелей.
- А как его найти. - Спросил Фадьяр.
- Я держу его пока взаперти в одной из дешёвых ночлежек близ порта, - ответил Терелей.
- Хорошо, пусть он побудет под твоим зорким наблюдением, пока я придумаю, как с ним быть.
В комнате зависла тишина. Эльфы приблизились к обсуждению самой печальной темы на сегодняшний день и никто из них не хотел первым заговаривать о ней. Наконец Агюлай, тяжко вздохнув, произнёс:
- Надо сообщить Юниэлю о гибели его женщины.
Снова зависло тягостное молчание, лишь Фадьяр покачал головой. Терелей выложил на стол перед ним кольцо с инициалами Галы, снятое им с её мизинца. Фадьяр взял его в руку и внимательно рассмотрел. Пока он рассматривал это кольцо, лицо его приняло угрюмое и очень печальное выражение. Терелей уже замечал у него тень этой печали прежде, когда речь заходила о женщинах. Он подумал, что есть нечто, нарушающее гармонию души этого крепкого, выносливого и очень мужественного эльфа.
Фадьяра нельзя назвать симпатичным эльфом. В нём течёт так много человеческой крови, что если бы не эльфийские уши, то его можно было бы признать стопроцентным человеком. Он невысокого роста, кряжистый, с широкой костью и массивной мускулатурой, с квадратными, очень суровыми чертами лица, низким и резким голосом. Он вряд ли имеет ошеломительный успех у женщин. Ему уже более двухсот лет, но он всё ещё не имеет семьи и детей. А когда речь заходит о женщинах, на его лице проступает печаль.
- Очень жаль, что человеческие женщины настолько беззащитны и слабы. - Проговорил Фадьяр глухим тоном.
Его собеседники согласно кивнули головами. Агюлай снова вздохнул и предложил:
- Я сегодня отправляюсь на Арголей первым паромом. Я готов передать это ужасное известие моему другу.
Терелей вскинул на него взгляд, а Фадьяр твёрдо сказал:
- Нет. Вчера утром ты спал и не видел, каким счастливым явился Юниэль от своей женщины. Его отношение к ней, похоже, очень серьёзно.
- А она его любила с необыкновенной силой. Я прочитал это в её глазах, когда разговаривал с нею. - Добавил Терелей.
- Если Юниэль услышит эту жуткую весть от тебя, он может возненавидеть тебя на всю жизнь. - Продолжил Фадьяр. - Эльфам следует беречь свою дружбу и преданность. Пошлём кого-нибудь, кого он не знает, с письмом. Я найду человека, которого Юниэль врядли когда либо снова повстречает на своём пути. Так что, даже если и возненавидит посыльного, то не возникнут конфликты из-за этого в будущем.
- Это правда, быть посыльным в таком деле слишком муторное бремя, - поспешил поддержать капитана Терелей.
- Спасибо, капитан! - Ответил Агюлай.
- Терелей, тебе, наверно не придётся сейчас долго отсыпаться, - обратился капитан к своему собеседнику. - сначала тебе надо будет узнать о времени похорон семьи купца, чтобы написать об этом в письме. Юниэль наверняка захочет похоронить Галу. А затем надо будет окружить заботой твоего бродягу. Как там его зовут?
- Шон.
- А ты, Агюлай, не показывайся Юниэлю на глаза, пока он не получит письмо с известиями отсюда и не переживёт первый шок. Но я отправлю посыльного как можно быстрее.
- Хорошо, капитан.
После этого Терелей и Агюлай покинули капитана Фадьяра и пошли передохнуть в покой Терелея. Там они съели завтрак, отправленный им заботливым капитаном и прилегли вздремнуть, хоть немного. За окном лил проливной дождь. Ночная буря уже давным давно угомонилась, а вот дождь задержался и, возможно, до вечера. Капли глухо барабанили по стеклу и подоконнику. В воздухе были густо замешаны запахи дождя и недавно распустившихся растений. Томная атмосфера неудержимо клонила ко сну. Парни, уставшие после проведённой акции, одновременно удачной и провальной, едва прикрыли глаза, как тут же провалились в тяжёлый сон. Через некоторое время вошёл подчинённый капитана Фадьяра, разбудил, почти силком поставил Терелея на ноги и отправил его по делам, сначала к Шону, затем к Гаруду, узнать о подготовке к похоронам.