Тема: 1946г., недавно кончилась война. Голая, в резиновых сапогах. Мы на сеновале. Пахнет конским навозом. Луч света сквозь дыру в крыше упал на его спину.
Поехали, Ирка!
А помнишь, старый хрыч, то было в прошлом веке, году мне помнится сорок шестом… Лил дождь как из ведра, промокла я до нитки, идя из леса, и от дождя укрыться мне пришлось в сарае, что на окраине села стоял. Зашла. Как будто никого. Прислушалась и огляделась. Пусто. Навозом конским пахло, где-то мышь в углу шуршала, да голуби под крышей ворковали. Сняла с себя я всю одежду, развесила на жерди просушиться, осталась только в сапогах резиновых, чтоб ноги не порушить об разный хлам в сарае. Поднявши очи вверх, узрела сеновал. Сняла с крюка забытый кем-то пыльник, полезла вверх. А что бы не прилечь на мягком и душистом сене. За стенами бушует непогода, а здесь тепло и сухо, тихо и покойно. Не знала я, что ты во все свои глазищи с сеновала взираешь на меня. Охальник! Глаза твои бесстыжие! Моя погибель твои глаза…
Залезла, постелила пыльник и улеглась, раскинув руки. И вдруг… Как коршун налетел. Глаза, что молнии сверкают, штаны стоят колом в районе паха, решительность и страсть сквозят во всех твоих движеньях. Зашелся разом дух мой. Вся зарделась как маков цвет, прикрыть хотела груди (сказал бы кто, зачем?) А ты ж схватил меня за руки, прижал меня собой и с жадностью впился мне в губы.
Сначала я пыталась вырваться и отбивалась от тебя, но тщетно. Потом, расчувствовав твой поцелуй, тепло твоей ладони на моей груди, обмякла. Сладкая истома меня объяла всю. Уж я не отбиваюсь, а отдаюсь тебе. Ты снял-таки проклятые штаны, что были нам помехой. Боже! Вот это твердь! Вот это сила! Я губу закусила, боясь вздохнуть. Как сладко ноет грудь… Лучик света сквозь дырку в крыше упал тебе на спину, как будто подтолкнул тебя войти в меня. Всё! Свет померк в моих очах. Лишь слышу сильное твое дыханье и стон, не знаю чей – твой или мой, и чувствую движенье мощное, и двигаюсь тебе навстречу, и изгибаюсь под тобой. Сильней! Еще! Быстрее! Ах!... И мир исчез.
Нет ничего – ни запахов, ни звуков, ни света. Бездна разверзлась, поглотя нас разом. Очнулась от того, что стало нечем мне дышать от тяжести твоей. Тебя столкнув на спину, легла на грудь тебе, обняв, прижавшись крепко, и уснула тоже.
Помилуй нас несчастных, боже! И счастья дай хоть малость… Уж сколько лет с тех пор промчалось, а мы все так же вместе. Тот день решил судьбу. Виной же всё тому дождь, сеновал, луч света… Ну, старый хрыч, ты помнишь это?