Позорик.
Это был, все-таки, позорик, а не большое позорище. Мне тогда было лет 13, а моему брату 9 лет. Нас двоих на Новый год пригласили соседи, семья, где своих детей было двое. Нам, конечно же, приготовили подарки – разные сладости. Честно говоря, ради этих сладостей мы и пошли. Это сейчас мы с братом можем купить сладостей хоть мешок, а тогда, в шестидесятые годы у нас не было возможностей. Сдашь, бывало, найденную бутылку в магазин, купишь 100 граммов печенья или пряников и этим рад.
Была у них наряженная ёлка, и мы с братом радостно смотрели на всё это. Настало время вручения подарков. Но перед вручением надо же песенку спеть или же, на худой конец, стих простой рассказать. То ли от волнения, то ли от стеснения мы и песенку не спели, и стих не рассказали. Тогда я был очень стеснительным, не мог нигде выступать. Это сейчас могу сходу, к примеру, «замутить» с совершенно незнакомой женщиной или рассказать ей какую-нибудь похабщину, а тогда…
Подарки же нам, конечно же, вручили, и мы пошли домой.
С той поры прошло много, очень много лет. Тех взрослых нет давно в живых, да, и те дети, как и мы с братом, давно сами взрослые. Время то прошло, а должок за нами остался.
Я прошу своего брата съездить к тем ребятам и вернуть должок. Спой, говорю, песенку или стих расскажи. Тем более он живет с ними в одном городе. Я бы с удовольствием сделал бы это, спел бы что-нибудь, хотя петь не умею, даже после третьего стакана. Но я живу далеко, очень далеко.
Если мне удастся съездить, все-таки, в отпуск, то обязательно смою тот позорик в свои 57 лет...