Дороги, которыми мы идём к очередной любви, не всегда бывают прямыми и безопасными. Хотя этот риск потом иногда и оправдывается. А различные препятствия на пути, так мешающие сразу добраться до желанного тела, такие многочисленные и противные в процессе их преодоления, с годами вспоминаются лишь как потешные эпизоды очередной интрижки.
В этот раз мой любовный рейд только чудом не закончился больничным гипсом. А началось всё как обычно. К нашей соседке ходила в гости младшая сестра. Она никогда не отказывалась посидеть с нами в компании, а нам было приятно позаигрывать с весёлой пышнотелой красоткой. От неё исходили какие-то особенные возбуждающие волны, наверно, как и от всех одиноких женщин, глядящих на мужчин голодными зовущими глазами. Мы все по очереди пытались зажать её где-нибудь в тёмном углу нашей съёмной трёхкомнатной квартиры. Она и сама была не прочь слегка пошалить, но к полуночи всегда уходила домой, к двум дочкам. Да и сестра бдительно за ней присматривала, зная, что такие ребята как мы, дай нам волю, своего никогда не упустим.
Я тоже несколько раз с большим удовольствием помял её упругие прелести, но дальше хихиканья в темноте дело не пошло. И я стал посматривать на неё без особого интереса, благо, что вокруг крутилось столько хорошеньких молодых претенденток на то, чтобы скрасить моё одиночество, что глаза разбегались.
В тот вечер мы собрались на кухне вчетвером. Из разговора стало ясно, что красотка скучает и пришла к сестре развеяться. Обе её дочки были в пионерском лагере, а бывший муж пропал и два года не подавал о себе вестей. Мой дружок с её сестрой долго и нудно решали какие-то свои проблемы и так увлеклись, что не обращали на нас никакого внимания. Обстановка складывалась благоприятно для маленького любовного приключения. И я пошёл в наступление.
Первым делом я увёл объект моего сексуального домогательства в дальнюю комнату, прижал там к подоконнику и принялся соблазнять. Приёмы были отработаны до автоматизма. Сначала я на все лады расхваливал её, приписывая ей столько женских достоинств, которых с лихвой хватило бы на десять победительниц конкурсов красоты. Когда она стала смущаться и таять в моих руках как воск, я начал нахваливать себя, мол, так осчастливить женщину в кровати, как это сделаю я, в нашем городе могут ещё только два человека. Один - первый секретарь горкома партии, а второй - директор продовольственной базы. И то только потому, что первый может без очереди, прямо в кровати, принять в партию, а второй - налить ванну доверху шампанским и искупать в нём свою избранницу. Я же, без всех этих извращений, просто и скромненько, вознесу женщину, согласившуюся стать моей, на седьмое небо любви и счастья.
Честно говоря, я хорошо знал себе и ей настоящую цену, чтобы зря не строить розовых замков на песке, но условия затеянной игры требовали немножко приукрасить действительность и внести в наши будничные отношения чуть-чуть сказочности. И это нам обоим очень нравилось. Она млела от моих слов, а я уже не мог остановиться на половине дороги и меня понесло, как Остапа Бендера. Однако, в отличие от первых двух коварных соблазнителей девушек, у меня в распоряжении было куда меньше средств для обольщения - только темнота в комнате, ласковые руки (гладившие её уже под платьем), ни на секунду не закрывающийся рот, нашёптывающий ей в ушко комплименты и бутылка шампанского, стоящая дома в холодильнике. Для джентльменского набора не хватало цветов и коробки конфет.
Но я не терял темпа наступления и сам, возбуждаясь всё больше и больше, уже так хотел её, как будто это и в самом деле была первая красавица города. Я задыхался без воздуха, зарываясь лицом в её голые большие груди, мои руки дрожали, скользя вверх по гладким бёдрам к краю узких трусиков, моё сердце тяжело бухало в груди, когда я, задрав ей платье и сунув руки в трусики, за голую попку прижимал к себе это чудесное создание природы. Она давно чувствовала, что обещание подарить ей волшебную ночь любви это не просто слова, а большая и твёрдая реальность, от которой её отделяла только тонкая ткань трусиков. И это, наверно, послужило главным аргументом для того, чтобы она наконец-то приняла это трудное, но верное и такое нужное нам обоим решение.
Часа через два после такой массированной словесно-ручной обработки, она сдалась и жеманно шепнула мне на ухо, что не прочь отдаться, но очень стесняется возможных сплетен и своей строгой старшей сестры. Давно ожидаемое мной признание, так возбуждающе подействовало на меня, что я под победные звуки труб, загудевших вдруг надо мной, тут же попытался разложить её на подоконнике и взять мною честно заработанное вознаграждение. Но она, тихонько посмеиваясь, мягко отбивалась от моих наскоков и, целуя, шептала, чтобы я не спешил и не нервничал, у нас ещё вся ночь впереди. А мне почему-то казалось, что она подшучивает надо мной и обязательно обманет, как не раз уже обманывали меня многие её предшественницы в этой квартире. Поэтому мне и хотелось, хотя бы в качестве аванса один разок, немедленно претворить её словесное согласие в осязаемую реальность. Но не удалось. Сгорая от нестерпимого желания и ругая себя за мягкотелость, мне пришлось поверить ей на слово и отступить на заранее подготовленные позиции, чтобы после короткой передышки снова броситься в решающий бой.
Выход был один - обмануть бдительность её сестры и моего друга. Решили тайно встретиться через час у неё дома. Поэтому, сославшись на дела, я ушёл первым и побежал домой за бутылкой шампанского. Бежал вприпрыжку и всё вспоминал наш разговор в первую встречу, когда мы уединились в той же комнате, и я предложил ей проверить, кто из нас опытнее и выносливее в любви. Она тогда хитро улыбнулась и сказала:
- Знаешь, а ты настойчивый. Такие всегда добиваются успеха у женщин.
- Так уж и всегда? - игриво усомнился я и положил ей руки на грудь.
- Конечно. Если долго бить в одну точку, то любую женщину можно уговорить...
- И даже тебя? - наглел я всё больше и потихоньку стал гладить её ноги через платье.
- А чем я хуже других? И меня тоже. Я обычная женщина.
- И что, часто бывали у тебя такие случаи?
В этом месте на меня накатила волна непонятной ревности. Эта женщина ещё не была моей, но, вдруг представив, как её успешно соблазняют толпы нагло ухмыляющихся суперменов, я сгоряча даже возненавидел её за такую податливость. Как же она так может, возмущался я про себя, с первыми встречными и сразу в койку... Но, вовремя вспомнив, что я тоже один из них, так же весело и регулярно порхаю с цветка на цветок, собирая нектар, усилием воли подавил в себе эту странную вспышку мужчины-собственника. Она совсем не виновата, здесь вступает в силу закон джунглей - кто смел, тот и съел. Или, как говорят грузины, кто девушку ужинает, тот её и танцует.
А она, не заметив моих переживаний, просто расхохоталась в ответ:
- Много будешь знать, скоро состаришься!
И вот настал, наконец, и мой звёздный час. Я уговорил её. Сейчас я боялся только одного - чтобы нам никто не помешал: не пришли гости, не принёсли ей телеграмму и не подожгли дом. Тогда вместо занятий любовью придётся выносить вещи.
Чем ближе я подходил к её дому, тем сильнее меня колотил озноб предчувствия неизведанной ещё страсти. Я летел, не разбирая дороги, на крыльях любви, как написал бы поэт. К чёрту все препятствия - там, в тепле и уюте, под тонким халатиком, трепещут, ожидая меня, большие белые груди с твёрдыми сосками, гладкий как мрамор животик, стройные ножки и... Даже страшно представить, сколько радости и наслаждения меня ожидает. Я, весь дрожа от нетерпения, сладко зажмурился в предвкушении будущих утех и толкнул дверь заветной квартиры. Как мы и договаривались, дверь была не заперта и, пока я входил в полную темноту, успел кое-что краем глаза разглядеть в коридоре.
Надо сказать, что по своей натуре я большой баловник и с детства люблю над всеми подшучивать. Тем более в такие интересные моменты нашей нудной, беспросветной жизни. Но тут немного не тот случай, чтобы сразу хохмить, сначала надо попробовать откусить кусочек побольше от этого румяного пышного пирога, с ещё неизвестной мне начинкой. Поэтому стою в полной темноте и гадаю, где она спряталась, какой приготовила мне сюрприз и чем мне на него ответить. Решаю про себя, какую из двух моих коронных шуток сейчас показать ей, чтобы не обидеть ненароком - то ли спеть ей страстную арию Дон Жуана, умирающего от любви, то ли рявкнуть любовный клич индейца, влетевшего в женскую баню бледнолицых.
И вдруг у меня неприятно заныло в животе и похолодела спина. Я вспомнил, что когда входил, то в полосе света увидел вверху сохнущие на верёвке детские ползунки, а внизу у стены - мужские ботинки огромного размера. А я точно знал, что её дочки уже взрослые, а муж два года в бегах. Зачем же тогда на виду она хранит его старые мокасины? Веселье моё резко пошло на убыль.
Чтобы развеять нахлынувшие сомнения, я прошёл на цыпочках к двери в комнату и, приоткрыв слегка, заглянул туда. Ужас холодной рукой схватил меня за горло и я почувствовал, как подкашиваются ноги. В метре от меня, на кровати, освещенный лунным светом из окна, лежал на спине здоровенный мужичище и угрожающе похрапывал. Рядом с ним на подушке сопела лохматая голова женщины. Я, как кролик от удава, не мог оторвать от них испуганного взгляда. Только теперь до меня дошло, что я сгоряча не добежал до нужного дома, а влетел, не посмотрев на номер, в стоящий перед ним. Спешка, как известно, сгубила много хороших начинаний. Видно, дошла очередь и до меня. Моя истомившаяся ожиданием женщина, приготовившая себя в подарок такому недотёпе, как я, мечется одна по квартире в пятидесяти метрах отсюда и недоумевает, куда это я запропастился. А я здесь, в чужом коридоре стою и жду, когда хозяин проснётся и будет меня бить, как пойманного на месте преступления вора.
Хорошо ещё, что я не начал с ходу раздеваться в темноте и не ворвался к ним голый с арией любовного гостя, как хотел сначала, чтобы сразу сразить мою птичку наповал своим любовным натиском. То-то было бы смеху! Такая сексуальная атака, выполненная экспромтом и на должном уровне, очень нравится женщинам с богатым жизненным опытом, уставшим от пустых слов и слюнявых поцелуев импотентов. Но в этом случае всё, конечно, закончилось бы не так весело - десяток синяков и пара переломов мне была гарантирована.
Еле разжав онемевшие пальцы, я с трудом оторвал их от дверной ручки, и, пятясь задом, на цыпочках, затаив дыхание, медленно двинулся к выходу. Выскользнув в подъезд, пулей вылетел на улицу и только здесь начал дышать всей грудью.
В квартиру моей заждавшейся подружки я входил, наученный горьким опытом, в два приёма. Сначала осторожно просунул голову и, только увидев радостную улыбку хозяйки, пригласил войти остальные части моего истомившегося в ожидании ласк тела.
Вопреки моим страстным мечтаниям по пути сюда, мы почему-то так и не бросились в объятия друг друга. Я расслабился в тепле и уюте после пережитых потрясений и, сидя на стуле, только смотрел на неё и глупо улыбался. Она уже успела остыть от моих жарких ласк и терпеливо ждала новых. Только блеск её озорных чёрных глаз иногда выдавал то, что она хорошо помнит партизанские рейды моих пальчиков по её телу в тех укромных местах, где спрятано до времени очень коварное оружие, диапазон действия которого огромен. Умелое обращение с ним может привести к обоюдному экстазу, а неумелое - на тюремные нары и даже к самоубийству.
Я смог взять себя в руки только после двух фужеров шампанского и трёх совместно выкуренных сигарет. Посмеявшись вдоволь над моим очередным приключением и оттаяв душой, я вдруг с удивлением заметил, какая красавица сидит у меня на коленях. Развязав пояс на её халате и распахнув его, я обалдел от увиденного. Белое гладкое тело, излучая тепло и желание, приглашало меня в удивительное путешествие по стране любви. Ждать дальше не было ни смысла, ни сил. Схватив её в охапку, путаясь ногами в халате, волочившемся по полу, я понёс свою долгожданную добычу на кровать.
Всё произошедшее дальше было так интересно и ново, что мы оторвались друг от друга только через два часа беспрерывных ласк, когда руки и ноги дрожали от приятной усталости, а губы распухли от поцелуев. За бурными первыми ласками обычно следуют более утончённые и изысканные, почти на грани извращения любовные утехи. Она, довольная мной и собой, была уже согласна на всё, но я предложил сначала выпить по чашечке кофе.
Кофе - это хитрость, придуманная опытными любовниками. Постоянное кувыркание в постели рано или поздно приедается, а чтобы подстегнуть и оживить сексуальное влечение мужчины, необходимо ненавязчиво предложить женщине показать свои прелести в движении по квартире или по кухне. Такая передышка и созерцание в метре от себя прекрасного женского тела, дают новый заряд сексуальной энергии. Да и для подкрепления сил никогда не помешает эта пресловутая чашечка с увесистым тройным бутербродом (масло, сыр и колбаса).
Но с первым нашим кофе вышел конфуз. Когда я, повязав полотенце на бёдра, вышел на кухню, она в коротеньком переднике, тряся голыми грудями, молола зёрна кофе в ручной кофемолке. Я не удержался и, протянув руки, стал гладить её соски на ходивших ходуном грудях. Коварная соблазнительница со смехом откидывалась назад и отбивалась белыми полными руками, чем ещё больше возбуждала меня. "- Ну, подожди, - думал я, - сейчас только выпью кофейку, я тебе покажу, где раки зимуют..." Наконец, она поставила кофе на плиту, чиркнула спичкой и нагнулась зажечь газ. От представшей передо мной картины у меня в очередной раз перехватило дыхание. Я не знаю, кто её научил этому, дай Бог, если сама природа, а не мои развратные предшественники. Дело в том, что если спереди на ней был маленький детский передник, то сзади, кроме узкой тесёмки на талии на ней ничего не было. Такое зрелище даже на экране телевизора заставляет настоящих мужчин вздыхать и ёрзать в кресле, а тут живая, тёплая красотка, на расстоянии вытянутой руки выставила мне на обозрение свои чудные прелести, встав в одну из соблазнительнейших поз. Я перестал бы себя уважать, если бы не принял её вызов.
Спичка ещё не успела догореть в её руке, как я, отбросив полотенце, прыгнул на неё сзади и, рыча от удовольствия, стал прижиматься к ней всё плотнее и плотнее. Не ожидавшая от меня такой прыти, застигнутая врасплох, она завертелась по кухне, пытаясь свести всё это дело к невинной шутке или хотя бы отсрочить неизбежное. Не тут-то было. Я, конечно, мог бы и подождать до того момента, когда она после вкусного кофе, раскинувшись на мягкой постели, одарила бы меня своими ласками. Но мой верный товарищ в этой игре, выступавший сейчас в роли вызванного на дуэль, требовал со своей стороны немедленной сатисфакции. И поэтому, мы продолжали крутиться по кухне, пока она, чтобы не потерять равновесие, не ухватилась руками за подоконник. И только тут, поняв, что от добра добра не ищут, она раздвинула пошире ноги и ойкая от удовольствия стала мне помогать. Это было так хорошо и незабываемо, что никакими словами не выразить и сотой доли того наслаждения, испытанного нами.
Мы зашипели одновременно - сбежавший на плиту кофе и я. Зато во все следующие перекуры мы пили кофе, сидя, на всякий случай, через стол друг от друга. Это чтобы я не смог сгоряча снова броситься на неё.
Я уже не помню, сколько раз мы тогда любили друг друга, так всё смешалось в голове за ту бурную и богатую на приключения ночь. Но одно я помню отчётливо - это то, как всякий раз проходя мимо входной двери, я дёргал её за ручку и проверял замок, хорошо ли он заперт. Просто так. На всякий случай. Неизвестно, сколько ещё таких же орлов, как и я, бегает ночами по городу в любовном угаре. Вдруг, какой сдуру влетит к нам так же, как и я в первую квартиру. А нам третий в эту ночь был совсем не нужен. И так ночь пролетела незаметно, как один миг. 1987 год.